Поступь Империи. Бремя власти

Глава 2

Издавна, еще во времена первых шхун, люди стремились обезопасить места размещения плавсредств. Ими предпринимались самые разные методы: от натягивания цепей над морской гладью и заканчивая постройкой мощных крепостей на побережье. Порты всегда стремились защитить особо, так чтобы враг при всем желании не смог бы войти в него, а если все-таки вошел, то чтоб не десантировался и не ушел безнаказанным. Сандермор хоть и не выделялся на фоне более крупных собратьев большой грузопроходимостью, однако обладал крепким фортом, с двумя батареями по два десятка орудий и гарнизоном в две сотни солдат, свободно защищающим порт от посягательств противника. Тем самым давая союзных кораблям надежный тыл даже в самое трудное время.

Русские корабли, имеющие разрешение на обслуживание в датских портах пользовались этим с особым энтузиазмом. Что бы не говорили на континенте о Большой воде, островные народы все равно знают больше и относятся к кораблям лучше, правда когда есть на то причины. Для обработки русских кораблей у датчан причина была — капитаны платили звонкой монетой! Что для множества безработных было манной небесной. Все же Датское королевство не баловало своих граждан деньгами, скорее наоборот — частенько солдаты отбирали последнее, 'для нужд государства и во благо Отечества'.

Первое время простые работяги мирились с подобным подходом, но постепенно начали раздражаться все больше и больше. На островах нередко особо наглых солдат находили в лесках заколотых вилами или с перерезанным горлом как у скотины. Конечно после каждого случая армейцы наводили немало шороху, вешали первых попавшихся 'виновных' и на некоторое время все возвращалось на круги своя. Вот только с каждым годом период спокойствия продолжался все меньше и меньше…

В русском флоте с некоторых пор появилось немало кораблей среднего класса — фрегатов, способных при случае в тройке потягаться даже с линкором, а то и парой, благо вооружение позволяло, да и опыта с каждым годом моряки набирали все больше. Однако кроме них хватало и других кораблей, классом попроще, меньше тоннажем, с небольшим числом пушек и команды. Одним и таких судов был флейт 'Красотка'.

Этот корабль обладал двадцатью орудиями старого образца и командой в сорок три человека. Задачи перед ним ставились важные и без всякого сомнения специфичные — флейт был почтовым судном Балтийского флота!

Многие могут сказать, что данный тип корабля не годится для скоростных переходов и будут по-своему правы. Вот только эти люди не учитывают одной вещи — депеши, доставляемые на этом судне порой бывают из таких далей, что впору дивиться как собственно вообще оказались на небольшом в общем то корабле.

Впрочем о том, что этот корабль принадлежит военному флоту знали немногие, ведь он ходил чаще под прикрытием мальтийского флага, да к тому же груженный под самую ватер линию. Ну а как иначе, если по всем бумагам флейт 'Красотка' — торговое судно, принадлежащей мальтийской конторе 'Фураос и сыновья' и судно сдается в аренду капитану Варгу Кронусу. Легенда конечно была так себе, тем более что внешность капитана мало походила на жителя Средиземноморья, хотя загар конечно имелся, да еще какой! И все же при кажущейся простоте флейт выполнял поставленные задачи и выполнял их с блеском, оказываясь именно там где требуется больше всего.

В датском порту Сандермор флейт бывал трижды и ни разу никаких проблем не было, хотя досмотровые команды портовой службы лазали по кораблю так, что не каждой крысе под силу. Так было раньше. В этот раз настрой солдат капитану Кронусу не понравился сразу — четверка досмотрщиков вела себя так, словно все уже решено и корабль в любом случае будет оставлен в порту.

Правда сначала Варг (а в России именуемый не иначе как Дмитрий), успокаивал себя тем, что у него нервы расшалились, да то и понятно — считай из английского порта чудом уйти без последствий удалось, да не просто уйти, так и послание с пухлым свертком прихватить. Судя по взмыленному виду передающего и его маниакальной манере поставить на свертке дюжину печатей, дабы исключить любую попытку вскрытия, сведения в свертке и правда были архиважными. Сверток с письмом капитан спрятал надежно — туда где прятал лишь самое дорогое. Местечко маленькое, неприметное с небольшой ларец. О нем только старпом знал. На всякий случай.

И вот когда до родных берегов оставалось четыре дня пути пришлось зайти в порт к союзникам — ликвидировать течь. Увы, но идти дальше по Балтике, где шторма случались так же часто как зимой падал снег в обычном русском городе, было не умно. Да и предпосылок к появлению проблем не было.

Видно ошибся…

Сборщик налога на постой, сизоусый пузан чуть выше метра шестидесяти, уткнувшись в желтоватый листок с чернильным пятном на краю шамкал губами и о чем-то усиленно думал. По крайней мере старательно изображал сей процесс.

Солнце выглянуло из-за пушистых облаков, скрывающих три четверти небосвода и осветило морскую гладь, почему-то обойдя 'Красотку' стороной, вместе с половиной порта.

— Господин капитан прошу вас проследовать за мной в магистратуру, — наконец сказал сборщик, глянув своими рыбьими зенками на рослого Кронуса.

— Надолго? А то у нас ремонтные работы в самом разгаре.

Корабль действительно усиленно ремонтировали. Прямо с восхода солнца начали, вчера то флейт зашел в порт считай под самый вечер, едва-едва успели.

— Этот вопрос не ко мне, там все скажут, — гаденько ухмыльнулся чиновник. Четверка солдат взяла мушкеты на плечо, готовые в любой момент встать в стрелковую стойку. С такими не побалуешь, чувствуют, что на своей земле на каждого моряка с десяток своих выставить могут.

Капитан как можно беззаботней улыбнулся:

— Ну коли так, то давайте быстрее решим все, да тронемся дальше. Время не ждет, — Варг посмотрел на низкого, но крепкого старпома, внимательно глядящего на него. — Торин делай как положено, но чтоб к утру можно было выдвигаться.

Капитан сказал и спокойно пошел в сторону двухэтажного здания с красной черепичной крышей в центре города. Его с пирса не видно, но Кронус в нем пару раз бывал. По служебной необходимости в первый раз посещения Сандермора.

Стоило капитану с чиновником уйти, забрав с собой солдат как на корабле развили бурную деятельность — матросы пчелками пролетели по снастям, проверили наспех заделанную дыру и тут же отдали швартовые.

Поставили паруса и флейт неспешно начал набирать ход…

Команда делала все без привычной ругани, сохраняя тишину, стараясь не привлекать к себе внимания. Сейчас, когда день в самом разгаре у корабля был шанс выйти из порта без проблем. Но не получилось.

В городе три раза ударил колокол, на пристани и на стенах форта засуетились люди. В подзорную трубу старпом Никита Фролов видел как солдаты банят орудия и направляют прямиком на них. А от пристани отошел дозорный шлюп, тут же начавший семафорить о том, чтобы флейт спустил паруса и лег в дрейф.

Однако 'Красотка' не собиралась выполнять указания, все больше набирая ход. Рассекая морскую гладь, оставляя за собой белых пенистых барашков, флейт преодолел большую часть пути, готовясь выйти в открытое море. Вот только дать кораблю уйти без боя никто не желал.

Заволокло белесым дымком жерла пушек и следом раздался звук тройного выстрела. Мгновение спустя рядом с корпусом корабля упало два ядра, а еще одно перелетело, продырявив передний парус.

Орудия форта оказались неплохо пристрелены, впрочем старпом об этом знал, недаром ведь собирал сведения обо всех портах недругов, и еще усерднее старался на ниве добычи сведений о союзников. Так что местных лоцманов 'Красотка' не брала, обходилась своими силами. И вот теперь оказывается, не впустую подстраховывались.

— Лево руля! — отдал команду Фролов, видя как к орудиям подносят горящие фитили. Флейт юркнул в сторону, теряя ход.

Залп! И вновь три ядра разминулись с кораблем.

— Лечь на старый курс!

Матросы между тем спешно вооружались, готовились к бою. Каждому было ясно, что даже если им удастся уйти из порта — шлюп все равно их настигнет. И тут уж абордажа не избежать. Вот только против шестидесяти-семидесяти бойцов шлюпа, флейт из-за потерь последнего рейда мог выставить от силы чуть больше тридцати. Вот только временный капитан даже и не думал о сдаче — Долг превыше всего!

Еще дважды 'Красотка' вильнула пухлым задом перед фортовыми орудиями, прежде чем ушла из сектора обстрела. Правда последний залп все же их накрыл: смело пару орудий с левого борта и убило матроса — Петра Зосимова, заряжавшего в это время одну из пушек.

Но как бы там ни было флейт упрямо шел своим курсом, а шлюп так же настойчиво его догонял. Не прошло и получаса как датчанин начал обстрел книппелями, спеша сломать такелаж противника. Полусферы, соединенные цепями, для этого подходили лучше всего. И действительно, стоило одному снаряду пронестись по кораблю и разрушений прибавлялось, причем в основном именно корабельных снастей, людей почти не задело. Правда может дело в том, что третий залп оказался сверх результативным: после него флейт лишился роут-мачты. 'Красотка' резко сбавила ход и абордаж от датчан не заставил себя ждать…

Сближаются два корабля, борт в борт, так что слышно как от натуги стонут корпуса обоих, лязгают кошки о дерево и десятки людей, красные от ярости, хлещущего адреналина и азарта, кричат. И вот момент истины.

Бабах! Русские моряки не стали просить пощады и выстрелили в противника из двух дюжин мушкетов. Оружие хоть и было новым, иноземным, но конечно же не шло ни в какое сравнение с тем что делали в Петровке. Хотя без сомнения превосходило на голову старые пищали стрельцов, до сих пор встречающиеся среди разбойного люда.

На шлюпе от слитного залпа почти в упор упало с два десятка человек — кто ранен, а кто убит. Командир датчан от такой наглости рассвирепел и прокаркал начало атаки, приказав никого не жалеть. Плохо только то, что старпом по-датски ничего говорить не умел, да и понимал отчасти с полсотни слов, тех которыми команды отдают. Так что яростный спич капитана все же разобрал.

— Не жалей ворога, братцы! Бей, круши проклятого! — с веселой безбашенностью закричал он в ответ и первым показывая пример проткнул летящего на него абордажника. Вжик! Вострая сабелька легко пронзила мундир, скользнула под ребром и уколола сердце. Человек даже не понял как умер, лишь на лице перед смертью застыло удивленное выражение.

Но плохо только то, что успех русских моряков оказался скоротечен, толпа датчан просто захлестнула флейт, быстро оттеснила малочисленную команду и методично принялась выбивать одного воина за другим. Как бы яростно русские моряки не сопротивлялись, но на маленьком пятачке против двукратно превосходящего врага сделать ничего не могли.

Лишь четверо воинов, во главе с старпомом сумели пробраться в крюйт-камеру, где уже заранее приготовили мину, использовав под нее бочку с первоклассным порохом, да метровый фитиль — надежды на спасение у военных не было. Но и уходить абы как русский человек не может, обязательно исполнит свой Долг, да парочку ворогов прихватит. Это у русского в крови, так завещали ему пращуры и так должно быть в будущем.

Трое держали проход, ожидая когда ворвутся датчане, а сам старпом, пощупав под мундиром некую выпуклость, похожую на пухлый конверт, запалил фитиль — секунд двадцать у них есть. А коли так…

— Эге-гей! Вперед, прольем вражью кровь, коли времечко еще есть!

Моряки залихвастки засвистели и ринулись наверх так же резво как несколькими минутами ранее спускались вниз.

А на палубе между тем кровавая бойня уже заканчивалась, едва сопротивлялись четверо бойцов, а враг распалялся все больше, видя что никак не удается расправиться с упертыми морячками, даже не военными! Вон даже пистоли повторно перезаряжает проворный безусый малец, едва-едва от мамкиной титьки оторвавшийся. Его то Петр первым и рубанул, тот удивленно рефлекторно отмахнулся тяжелым оружием, и диво дивное все же отбил удар. Но вот второй отразить уже не успел.

Мина взорвалась.

Немногие очевидцы впоследствии придерживались двух версий произошедшего. Первая заключалась в том, что это шлюп ни с того ни с сего дал залп по флейту и попал в крюйт-камеру корабля, бочки с порохов внутри нее взорвались, а вторая в том, что стрелки патрульного корабля нечаянно попали в бочку с порохом, когда захватывали корабль. О том, что это сами русские моряки подорвали свой корабль датчане даже не подумали — ну кто спрашивается будет умирать, когда есть возможность сдаться? Так рассуждал мудрый европеец, давно понявший, что своя жизнь куда дороже Отечества. Что ж подобный подход дело сугубо личное, вот только некогда великие нурманы и прочие викинги считали иначе, недаром Род ставили куда выше личного счастья.

Конечно же победа патрульного шлюпа была безоговорочная! Ну за исключением того, что после этого боя он стоял на ремонте больше двух месяцев, меняя едва ли не треть корпуса и половину такелажа. О потерях среди команды никто даже не заикнулся. Да и как говорить о подобном, если в порт вернулся полукорабль с десятью моряками, большая часть из которых — канониры.

И никто не заметил, что в расплывающихся досках и мачтах, среди трупов болтается на деревянном щите бессознательный человек, которого постепенно уносило все дальше и дальше от порта в открытое море…