Пострадавшая магия

— Я могу отделить чары меньше, чем за минуту, а потом разбить прибор, — сказала я. — Это тоже уничтожение.

Глаза коллеги заговорщически заблестели.

— Да, — сказала она. — Конечно. Я хочу это увидеть.

Она шагнула ближе, а я склонилась над ящиком. Я не хотела рисковать, даже касаясь этой штуки. И я направила внимание на нити чар в приборе, мелодия в нем должна была рассеять мысли и вызвать их тревогу. Куплет на моих губах проверял нити мягко. Как прибор активировался.

Я уловила глубокий пульс среди спутанных нот. Мой голос изменился, я задевала магией эту точку. Я вытягивала нити подрагивающим ритмом, ослабляла их в клубке. Процесс был осторожным, нужно было действовать точно.

Пот стекал по моей спине, хоть в комнате было прохладно. Я убрала последнюю нить чар, и остальные рассеялись с рябью в воздухе. Джослин выдохнула. Магия вокруг нас успокоилась.

Я взяла пустой прибор и бросила на пол.

— Хочешь сделать это?

Джослин улыбнулась и опустила ногу. Прибор разлетелся на кусочки металла.

Ноги дрожали подо мной, пока мы спускались, но дрожь была приятной, словно верхняя часть тела не была связана с нижней. Меня предупреждали, мне угрожали, но я перечила Конфеду и еще стояла.

— Мы с Лопез выходим, — сказала Джослин в микрофон. Мы подошли к входной двери, которую товарищи оставили открытой, а потом направились к гудящему вертолету.

Мы спускались по ступеням, когда фигура бросилась к Джослин из ниоткуда.

Женщина с худыми конечностями, со светлыми и спутанными волосами. В ее тонкой ладони был осколок сияющего света — оружие из магии. Это нападение не было продумано, она нападала в отчаянии. И короткая фраза, которую я не понимала, была ее криком.

Джослин вскинула руки с инстинктом, который вырастили в нас. Слова, что Хэмлин заставил нас учить, вылетели из моего рта. Джослин уже спешно колдовала.

Ее чары попали женщине в грудь с шипением. Призванное оружие задело горло подруги, пока женщина падала. Мои чары через миг лишь задели ее плечо во время ее падения. Я целилась в ее сердце.

Магия рвала мои руки. Женщина обмякла на земле. Джослин вдохнула с дрожью и потирала локти, в ее глазах был страх. Она взглянула на меня и напряглась.

— Хорошие рефлексы, Стравос, — сказал в наушнике наш лидер миссии. — Теперь идите сюда, пока не выбралось больше безумных.

Сердце колотилось, словно на меня напали. Магия безумно била меня по коже.

«Прости, — подумала я ей. — Мне так жаль».

Что еще я могла сделать? Сэм говорил еще на первой миссии: «Замки можно починить. Многое другое — нет», — как жизнь Джослин. Я не знала, смогла бы отразить вовремя атаку, пощадив напавшего.

Я могла помогать магии, сколько хотела, но тут мы оставались солдатами.

Горечь заполнила горло, но я смогла кивнуть Джослин.

— Я рада, что ты в порядке.

Напряжение отпустило ее. Мы прошли к вертолету вместе. Я опустилась на свое место, мне было плохо, и я не знала, был этот день победой или поражением.

Мне нужно было работать лучше, быстрее. От меня многое и многие зависели. Я не подведу их.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Финн

Где была грань между смелостью и трусостью? Я много раз искал ее за последние несколько месяцев, но так и не нашел ответ.

Был я смелым, раз рисковал разочаровать родителей, воруя часть конфиденциальной информации о работе папы, чтобы помочь протесту Лиги? Или я был жалок, потому что делал себя невидимым во время протеста, оставаясь в номере гостиницы и наблюдая за собранной толпой? Я бы хотел думать, что это смелость, но внутри оставались сомнения.

— Как все выглядит на западе? — спросила Тамара в телефоне, прижатом к моему уху. Она следила с места дальше по улице от меня.

— Насколько мне видно, все идет гладко, — сказал я. Около пяти сотен людей, вышедших на протест, окружили машины, в которых иностранные маги ехали на конференцию. Я смог сказать всем, когда собираться и где ждать, благодаря документам на рабочем ноутбуке папы, куда я успел заглянуть.

Мы держались почти час. Толпа почти не двигалась, махала плакатами, которые мы рисовали на последней встрече, и кричала просьбы справедливого обращения. Луис и пара его близких коллег ходили по толпе людей. Он помешал паре парней стучать по одной из машин.

Мы старались привлечь международное внимание и внимание Конфеда. Этим представителям нужно было увидеть, что Конфед жестоко поступает с нами, а не наоборот. И мы решили стоять там упрямо, но мирно.

Не всех обрадовало это решение.

— Думаю, можно немного оживить это, — сказала Эри, третий голос в нашей конференции по телефону. Она была в ресторане на пятом этаже на северном конце улицы, хотя явно предпочла бы ходить среди толпы и кричать на машины. Но она не хотела, чтобы только мы с Тамарой советовали Луису.

Луис, четвертый и последний голос нашей конференции, кричал, чтобы нам было его слышно поверх шума толпы.

— Я не вижу смысла давить сильнее, пока мы достигаем целей. Мы показываем свою точку зрения. И если мы продержимся еще немного, сможем сильнее удивить Конфед в следующий раз.

— Эй, на юго-восточном краю толпы несколько человек на грани драки, — сказал я, хмурясь. Было сложно разглядеть детали с седьмого этажа, но пара протестующих отвернулась о толпы и говорила с зеваками у края. Судя по тому, как девушка взмахивала рукой, разговор не был дружеским.

— Понял, — сказал Луис. Наверное, он сделал жест, потому что Марк, заметный в толпе по синему ирокезу, отделился от гущи людей и развернулся. Я расслабился, когда он подошел и унял спор.

На экзамене он не был таким спокойным. Может, Лига помогла ему стать лучше.

— Нельзя расслабляться, — сказала Эри. — Конфед не будет это терпеть. Лучше приготовиться к тому, что они сделают.

Охрана в машинах уже пару раз пыталась прорвать блокаду вокруг них, но мы были к этому готовы. План папы по прибытию участников конференции включал список мер защиты, но они были на случай атаки террористов, а не местной демонстрации.

Рядом было несколько полицейских простаков, но они держались у края толпы. Я подозревал, что они не спешили лезть в конфликт, где могла возникнуть магия. Власти простаков считали, что Конфед сам должен разобраться с этим. Обычно наши власти так и делали.

— Круг позовет силы безопасности, уверена, — сказал Тамара. — Посмотрим, как они поступят, когда их вовлекут.

— Разве у тебя не должно быть всех данных, Финн? — сказала Эри с долей насмешки.

Я не стал скалиться. Были небольшие проблемы из-за того, что я не раскрыл источник информации и не показал файлы кому-то еще — я использовал место папы, чтобы помочь Лиге, но контролировал то, как сильно мы это использовали. Луис и остальные послушали меня, это было важнее.

— Я знаю, что они вызовут стражу, — сказал я. — Это логично. Они не планировали такого заранее. Они не ожидали такого.

— Конфеду не нужно было справляться с крупными беспорядками почти всю твою жизнь, — сказала Тамара. — Будет интересно.

Я посмотрел на темные седаны с иностранными гостями. Что они думали о протесте? Некоторые из них были из национальных организаций магов, что были мягче Конфеда, но у других политика Приглушения была даже строже.

— Эй! — сказала Эри. — Что-то движется сюда с моей стороны. Машины, люди пешком… явно из сил безопасности.

Я посмотрел на север, сердце забилось быстрее. Наше первое столкновение с силами Конфеда могло определить успех протеста.

Машины и несколько рядов бегущих фигур вскоре появились в поле моего зрения. Они замерли в нескольких футах от зевак. Больше стражей порядка выбралось из машин, некоторые махали зевакам отойти с дороги.

Они довольно долго убирали нас от колледжа, но там за нашими спинами были стены, и нам почти ничего не нужно было охранять. Тут, если они пробьют хоть небольшую брешь в толпе внизу, блокада развалится.

Я следил за движениями офицеров, пока они двигались вдоль края толпы.

— Стойте смирно! — кричал Луис протестующим. — Будьте готовы держаться, как мы делали раньше.

Губы офицеров стали двигаться. Они подняли руки, готовые взмахнуть ими, и я узнал позу.

Я прочел все книги с приемами защиты магией, когда думал, что попаду в Национальную защиту. Магии у меня уже не было, но я телом ощущал, что они собрались сделать.

— Луис! — сказал я. — Пусть все двигаются. Найди ритм — топайте, хлопайте, раскачивайтесь, но сейчас!

— Что такое? — сказала Эри, но голос Луиса передавал мои указания людям вокруг.

Стражи порядка уже перешли к основной части чар. Маги впереди их команды разрезали ладонями воздух в такт с текстом чар, несколько протестующих отпрянули от края толпы на своих ногах. Они дергались, как марионетки на ниточках.

Остальные стали двигаться, и это рябью расходилось от места, где стоял Луис. Они махали руками, кивали головами, топали. Хоть многие не могли напрямую дотянуться до магии, шум мог помешать сложным чарам.

Стражи порядка хотели пробиться сквозь толпу за один ход, но магия не могла впиться в такое количество протестующих, когда они отбивали свой ритм. Больше никто не сдвинулся. Маги напряглись и решили попробовать снова.

— Продолжайте, — сказал я. — Сколько сможете. Не давайте им шанса поймать вас чарами.

— Люди начнут уставать, — добавила Тамара. — Пока они колдуют, меняйтесь — те, кто сильнее или свежее, двигайтесь к внешнему краю, а к середине пусть отходят те, кому нужно отдохнуть. Это не даст чарам дойти до центра.

— Так и сделаем, — сказал Луис.

Толпа двигалась, будто на уличном празднике. Вторые чары не сработали, и стражи порядка отошли посоветоваться. Я улыбнулся, хоть было немного обидно, что я не был в центре действия.

— Откуда ты знал, что это сработает, Финн? — спросила Эри… с подозрением?

Честность мне тут не навредила бы.

— В детстве я хотел быть в Национальной защите, — сказал я. — Я изучал их техники и все, что мог найти, потому что думал, что этим повышу свои шансы. Я читал об этих чарах.

И не важно, что я был посредственным магом, если я был хорош хоть в чем-то. Конечно, теперь я вообще не был магом.

Впервые я не ощутил от этой мысли укол скорби. Non omnia possumus omnest. Эти древние слова, что я запомнил в Академии, очень подходили, но сегодня я был тут полезен и без магии. Никто не пострадал. И я не подставил семью сильнее, чем нужно было для успеха дела.

Я смотрел на людей, собравшихся в поддержку нашего дела, и невольно думал, что мы могли исправить все ужасы в Конфеде раньше, чем я осмеливался представлять.

Если бы только Рочио видела это, была рядом со мной.

* * *

— И за Финна! — крикнул кто-то в людной комнате, и все подняли банки с содовой — у Луиса была строгая политика против алкоголя — с воплями. Тепло растекалось по моему лицу, но я поднял свою колу с улыбкой.

Голоса звенели весело в месте, где мы собрались после завершения протеста. Ничего не изменилось, но в воздухе ощущалась надежда.

— Поверить не могу, что мы держали их восемь часов, — говорил Марк, улыбаясь, что было необычно для его обычно строгого лица.

— Поставим в следующий раз рекорд и продержимся день! — сказала Ноэми. — Какие планы на сегодня, Финн? — она улыбнулась мне.

— Думаю, это нужно узнавать у Луиса, — сказал я. — Я просто поддерживаю, когда могу.

— Ага. Сказал парень, спасший нас сегодня.

— Уже хочу услышать официальный ответ Конфеда, — посмеивался Марк. — Посмотрим, как они скроют такое, — он притих, и его лицо смягчилось. — Когда я проснулся выжженным и понял, что не смог, я боялся, что лишился шанса отомстить Конфеду. Мой брат… если он видит это… Даже если нет, мы заставим их ответить.

Он впервые упомянул при мне брата, как он думал. Я не хотел, чтобы он пожалел из-за мига открытости.

— Более того, — твердо сказал я. — Мы заставим их ответить подробно.

— Да, — он улыбнулся.

— Эй, кто голоден? — крикнул кто-то со стороны кухни. — Первая порция бургеров готова!

Я сглотнул, уловив аромат, но задержался, а Марк пошел туда. Я заказывал еду в отеле, пока следи из номера, а некоторые тут не ели весь день.

— Та новая книга, которую ты принес, невероятна, — сказала Ноэми. — Можно я подержу ее у себя еще неделю?

— Конечно, — сказал я. Это была уже третья, что я дал ей из книг в моей комнате. Если родители не переживали, что они пропадали из семейной библиотеки надолго, не будут и искать их в ближайшее время. — Но я хочу услышать, что ты думаешь о материале.

— О, у меня появляются теории, которыми я хочу поделиться, — она скривилась. — Я могу казаться тебе ненормальной. Ничего. Многие так обо мне думают. Потому Лига — почти вся моя социальная жизнь.

Я отмахнулся от ее слов.

— Ноэми, я всю жизнь был одержим желанием приблизиться к магии. Поверь, я понимаю твое желание быть ее частью.

Она говорила шутливо, но ее глаза заблестели от моего ответа, словно ей нужно было услышать что-то такое. А потом она посмотрела на другой конец комнаты, и улыбка стала кривой.

— Мне нужно проверить, не нужна ли Луису помощь…

Я рассмеялся.

— Иди.

Она подняла вверх большие пальцы и пошла в толпу.

Я повернулся, двигаясь бодро, и парень, что исполнял роль вышибалы на наших встречах, появился на пороге.

— Несколько новичков хотят к нам, — крикнул он Луису. — Они проверены.

Несколько фигур вышло из-за него, когда он махнул рукой: девушка возраста моей сестры Марго, полноватый мужчина с овальными очками и тощий парень с рыжими волосами.

Я застыл. Кэллам Гири — мой сосед, бывший одноклассник и парень, что злорадно пытался убивать нас на экзамене — оглядывал комнату с робким видом. Метка Выжженного выделялась на его бледной коже с веснушками. Он исхудал, широкие плечи казались угловатыми.

Я не видел его с последнего дня экзамена, когда я помешал ему убить меня, Рочио и остальную группу. Я остановил его, убрав часть его бедра магическим оружием. Он не должен был помнить этого, ведь экзаменаторы постарались, но он все еще знал, кем я был. И мы с ним не дружили.

Я отступил, чтобы пропасть из виду, но он опустил на меня взгляд и прищурился.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Рочио

Меня разбудили, тряся за руку. Кто-то склонялся надо мной в комнате общежития и сжимал мое плечо.

— Лопез, — тихо сказал кто-то, и сквозь сон я узнала в ней одного из старших оперативников, которая провела несколько моих миссий. — Ты нужна. Одевайся, и пойдем.

Она ждала, скрестив руки на груди, пока я возилась с формой из брюк-карго, футболки с длинными рукавами, защитного жилета и куртки с капюшоном. Приша пошевелилась на соседней кровати. Она посмотрела на меня с вопросительным блеском.

Я кивнула, хоть и не знала, чему — но она не могла ничему помочь. Приша кивнула и уткнулась лицом в подушку. Мне стало чуть лучше от осознания, что она видела, как я ушла, и переживала.

Женщина, которая пришла за мной, повела меня по тусклым коридорам базы в комнату операций. Мы были тут уже несколько недель, а место все еще не казалось жилым. Пыль задержалась на досках, и в воздухе остался затхлый запах, словно нужно было поменять фильтры. Но лучше быть здесь, чем в месте, что было под угрозой нападения мятежников.

Яркий свет в комнате операций ужалил глаза, когда я вошла. Я заморгала, различила длинный прямоугольный стол, где мы планировали миссии. Там стояли командующая Реветт, Тоня Секибо и полковник Алчидо. Алчидо был простаком-военным с острой челюстью, который прибыл, когда уволили Хэмлина. Он кривил тонкие губы в кислой мине, выглядя мрачнее обычного. Встреча поздно ночью не была его идеей.

— Оперативник Лопез, — сказала командующая Реветт. — Вы нужны нам на задании.

— Сейчас? — сказала я. У меня не было миссии этой ночью, иначе я бы не пошла спать. И так поздно миссии обычно не проводились. Я потирала висок, ощущая себя сонно из-за резкого пробуждения.

— Один из отрядов этой ночью встретил девушку, которая, похоже, владеет некой информацией. Она заявила, что будет говорить только с одним человеком, и она совпадает по описанию с девушкой, давшей вам тот диктофон, так что мы решили, что речь идет о вас.

Девушка, давшая подсказку… требовала меня где-то там? Я тут же насторожилась.

— Вы говорили ей идти именно к вам? — спросил гнусаво и резко Алчидо.

Что?

— Нет, — сказала я. — Я ничего ей не говорила.

— Полковник, — сказала Реветт.

Алчидо не слушал ее, как обычно. Он возомнил, что он тут управлял…. И, судя по поведению старших офицеров, такое могло быть.

— Так вы не знаете, в чем дело? — сказал он.

Я смотрела на него. Я была похожа на того, кто ждал сигнала?

— Я узнала о происходящем минуту назад.

— Отряд ждет, — сказала Реветт раздраженно, но подавленно.

Алчидо хмыкнул, но отвернулся от меня.

— Лидер миссии знает, что разговор нужно записать?

— Конечно, — сказала Реветт. — Я уже передала этот приказ, — она махнула мне. — Вы полетите с офицером Секибо, которая расскажет, что нам известно. Чем быстрее мы разберемся с этим, тем лучше.

Тоня уже шагала к двери. Я кивнула командующей и полковнику и поспешила за старшим оперативником.

Вертолет ждал во дворе, лопасти только начали крутиться, когда мы вышли из здания. Мы запрыгнули внутрь, и он взлетел.

Тоня села на свое привычное место за панелью коммуникаций.

— Слушай историю, — напряженно сказала она. Она, казалось, тоже не была рада прерванному сну. — У Роянвана миссия в одном из городов у границы. Эта девушка подошла к нему, а потом попыталась убежать, потому что, видимо, не нашла там тебя. Отряд задержал ее, но она настаивала, что будет говорить только с тобой. Вот тебя и позвали.

Сэм вел отряд — хоть одно дружеское лицо там будет.

— Какой была миссия? — спросила я. — Что они от нее ждут?

Тоня покачала головой.

— Не знаю. У меня есть лишь то, что сообщила Реветт, пока тебя будили. Спроси у отряда, когда доберемся туда.

Я отклонила голову на дрожащую стену вертолета и подавила зевок.

— Это была не моя идея.

Ее опущенные уголки губ показывали, что она все равно винила меня. Мы редко бывали на миссиях вместе, так что я не знала, почему она недолюбливала меня, но я видела, как она болтала с Брандтом за едой много раз. Может, он рассказывал о моем непослушании.

— Ты показала этой девушке, что ты лучше нас, — сказала она через миг. — Добрее, — последнее слово прозвучало с оскалом. — Не нежничай. Похоже, она тесно связана с врагом.

Девушка помогала нам. Она не будет так делать, если вести себя с ней как с врагом. Но Тоня вряд ли стала бы слушать мои возражения.

Я задремала, несмотря на борьбу со сном. Вертолет слишком быстро пошел на посадку. Я уперлась ногами в пол, пока мы приземлялись.

Тона повела меня в ночи по короткой дорожке к широкому и приземистому кирпичному зданию, озаренному одним фонарем. Напоминало здание какого-нибудь офиса, но его давно не использовали, судя по пленке на окнах.

В комнате, что когда-то могла быть приемной, у стены были собраны стулья. На одном стояла электрическая лампа, озаряя пространство жутким сиянием. Сэм, Брандт, Джослин, Леони и их переводчик стояли вокруг стула по центру комнаты, где сидела девушка в потрепанной джинсовой куртке.

Сэм кивнул мне, когда мы вошли, и девушка вскинула голову. Ее каштановые волосы сегодня были распущенными, ниспадали ниже плеч. Она выглядела младше, чем я помнила — она все-таки была не старше меня. Ее голубые глаза потемнели. Ее поза и дрожь магии между нами показывали, что она была прикована к стулу.

Она заерзала на стуле, борясь с магическими путами, которые я не видела. Она с болью кривила рот, вызывая во мне дискомфорт. Я прибыла слишком поздно. Они уже обошлись с ней как с преступницей. Она вообще будет теперь со мной говорить?

— Ты искала меня? — я шагнула ближе.

Девушка выдерживала мой взгляд долгий миг. Она облизнула губы.

— Я хочу помочь. Никому не навредить. Но я не помогаю им, — она кивнула на остальной отряд.

— Я могу быть посредником, — сказал переводчик. — Если ей удобнее говорить на русском или эстонском, — она повторила то же предложение девушке на другом языке.

— Нет, — рявкнула девушка. — Я достаточно знаю английский. Никто так не искажает мои слова, как вы. Держитесь от меня подальше. Я хочу говорить только с ней, — она посмотрела на меня.

Сэм указал остальным отойти к стенам. Я сделала еще шаг и оказалась в паре футов от стула девушки. Чары удерживали ее лодыжки у ножек стула, а ее плечи — у его спинки, запястья были соединены на коленях. Магия с тревогой трепетала вокруг меня.

— Мне жаль, — сказала я. — Они переживали, что ты знаешь что-то важное, и мы не услышим об этом, если они тебя не схватят.

Брандт фыркнул от моего извинения. Девушка хмуро посмотрела на меня, словно тоже не верила.

— Ты бы тоже так сделала?

— Нет, — но с чего ей верить мне? Я замешкалась, ощущая на себе взгляды отряда. Ни у кого из них не было сильной связи с магией, как у меня. Они не могли слышать на расстоянии нескольких футов, как прочно держались ее путы. Они не замечали мелкие чары. Я могла освободить ее и магию.

Если девушка не предаст меня. Если я ошиблась в ней, если она была опаснее, чем я думала, кто знал, как она могла ударить после того, как с ней обошелся отряд?

Я сглотнула. Еще одна дилемма для меня одной. И проблем было все больше.

Я сжала кулаки по бокам и взяла себя в руки. Я доверяла своим инстинктам. Я доверяла своим навыкам. Если все пойдет наперекосяк, я ведь смогу вернуть все под контроль?

Я расслабила пальцы правой ладони и отстучала ритм по бедру, где никто из наблюдающих не заметил бы. Чарами без слов было сложно направлять свои намерения — я еще сильнее стала уважать Десмонда, подумав, как он справлялся с чарами без слов все время — но я отыскала нужный ритм. Немного постукиваний, и оковы на конечностях девушки ослабли.

Они не пропали, но девушка могла выскользнуть из них, если бы захотела.

Лицо девушки смягчилось. К моему облегчению, она осталась в той же позе, словно была прижата к стулу. Я слабо кивнула с благодарностью. Мы были в этом вместе.

Что мне сказать? Если сразу начать требовать информацию, что у нее была, она точно не станет мне доверять.

Как Финн говорил бы с ней? Он всегда умел согреть атмосферу, расслабить людей.

Я вспомнила первый вечер экзамена, когда он предложил нам представиться. Конечно. Как можно быть в союзе с кем-то, не зная даже основного друг о друге?

— Я Рочио, — сказала я. — Как тебя зовут?

— Да что… — начал ворчать Брандт, но краем глаза я увидела, как Сэм утихомирил его шлепком.

— Полина, — сказала девушка. — Странный способ знакомства.

Я чуть не рассмеялась.

— Да. Ах, мои коллеги так отреагировали на тебя отчасти из-за того, что не знают, откуда ты взяла диктофон, что дала мне в прошлый раз. Ты была там, где говорили те люди?

— Ты хотела узнать, дружу ли я с ними? — сказала она.

— Да. Это… Люди умерли, да? Атак было так много. Мы просто осторожничаем.

Полина не приняла толком это оправдание, но вздохнула.

— Какое-то время я была… вместе? С парнем, который дружит с ними. Порой я бывала там, когда они говорили. Думали, наверное, что я им помогу. Но мне не нравились их методы. Мне не нравится, что тут американцы, но те люди плохие. Они давят на нас, забирают у нас вещи. Они… Потом я стала думать, что они хуже. И…

Она изобразила пожимание плечами, насколько это было возможно с прикованными к стулу плечами.

Бледность ее лица в плохом освещении напомнила мне другую девушку, худую и бледную, но крепкую, когда ее довели до грани. Лейси. В начале экзамена она казалась жертвой, но одичала от ярости из-за отношения к ней — из-за экзаменаторов, парня, что притащил ее на экзамен, из-за остальных в ее команде. Она говорила до конца, даже когда чуть не убила Финна, что не хотела просто, чтобы ею помыкали.

Я не поняла, что могло стать с Лейси, не смогла найти способ, чтобы показать, что мы на ее стороне, и сама давила на нее.

Но Полина не была Лейси. Она уже доверяла мне. И я знала лучше, могла поступить лучше. Я могла проследить, чтобы Конфед не раздавил ее, как сделал со многими на экзамене.

Она не хотела вредить. Мне нужно было, чтобы она не ощутила необходимость сделать это. Удержать ее на нашей стороне, узнать от нее, как остановить грядущие атаки, и защитить магию.

Гнев Лейси начался не с Конфеда, не напрямую с него. Он начался с ее парня, который оставил синяки в форме пальцев на ее руках. Я старалась говорить ровно:

— Ты все еще «вместе» с тем парнем?

— Нет. Он стал командовать мной, — челюсть Полины двигалась. — Но я все еще должна быть осторожной. Если он — его друзья — узнают, что я говорила с тобой, у меня будут проблемы. Большие проблемы.

— Понимаю, — сказала я. — Почему бы нам не закончить быстрее? Ты пришла к отряду… хотела поговорить со мной. Ты хотела рассказать о чем-то конкретном?

— Да, — Полина снова притихла, и я начала думать, что она не расскажет. А потом она сморщила нос. — Я услышала еще один разговор как тот, что записала. Больше деталей. Узбекистан. Они упоминали Карши. Не знаю, когда, но скоро. Может, через несколько дней.

Сэм у стены шептал в микрофон. Такое нужно было сообщать сразу.

— Спасибо, — сказала я. — Это вся информация?

— Мне повезло услышать хоть это, — сказала она. — Мне не нравятся их разговоры. Что они сделают… Я знаю, что если разозлится ваш народ, пострадают не только бандиты, но и все мы. Нет. Лучше, если вы их остановите.

— Мы постараемся, — я хотела бы гарантировать это ради ее безопасности и ради магии. Она хотела нам помочь, и у нас были шансы. Я взглянула на Сэма. — Мы можем ее отпустить? Думаю, она на самом деле больше ничего не знает.

— Она заодно с террористами, — возразил Брандт. — Мы не можем так ее оставить. А если она расскажет им о нас?

Полина хмуро посмотрела на него.

— Я не собиралась им помогать.

— Эй! — я вскинула руку. Если он продолжит меня перебивать, уничтожит весь мой прогресс. — У нас нет повода думать, что она против нас. Если ты не будешь выдавать тайны, ей и нечего будет рассказать.

— Погодите, — Сэм поднес микрофон к губам. Он явно говорил напрямую с командующей Реветт. Через минуту он опусти руку и подошел ко мне. — Ты — не пленница, — сказал он Полине. — У нас нет причины думать, что ты помогала в преступлениях, и ты помогала нам информацией. Если услышишь что-то еще, ты можешь связаться с нами проще. Рочио позовут к телефону, если наберешь этот номер.

Он пропел несколько слов, чтобы убрать чары, не зная, что я ослабила их. Полина встала, потирая руки, и он протянул ей визитку.

— Я не могу ее взять, — сказала она. — Покажите ее, — она посмотрела на норме, ее губы двигались, пока она бормотала номер под нос. Она кивнула после нескольких раз. — Думаю, я запомню.

— Спасибо, — сказал Сэм. — Теперь можешь идти.

Полина выбежала из здания, не оглядываясь. Мы вышли через миг.

— Обратно отправимся вместе, — сказал Сэм Тоне. — База отозвала ваш вертолет.

— Много народу, — скривилась она. — Весело.

Никто больше ничего не говорил, пока мы не сели в вертолет. Он поднялся в воздух.

— Это все? — выпалил Брандт, как только никто на земле не мог нас подслушать. — Она получила информацию, и мы ее так отпустили? И что у нее за странная одержимость Лопез?

— Люди на базе проверяли ее на связь с Борцами или другими группами с тех пор, как мы получили диктофон, — сказал Сэм. — Они не нашли доказательств, что она вовлечена в атаки. Ее история проверяется, — он посмотрел на младшего офицера. — И я не собирался говорить ей, но я поместил на нее отслеживающие чары, когда мы только схватили ее. Мы сможем смотреть, где она. Если она связана с Борцами сильнее, чем сказала, она приведет нас к ним.

Мне стало не по себе.

— Они могут засечь чары на ней. Если они подумают, что она дала нам отслеживать ее, что с ней сделают?

— Какая разница? — сказал Брандт. — Ты слышала ее. Она просто защищает себя и тех, кого считает своим народом. Мы думаем о своих. Так это должно работать, если голова не в земле.

— Брандт, — твердо сказал Сэм. Другой парень нахмурился, но отвел взгляд. Сэм повернулся ко мне. — Я использовал немного. Даже если кто-то заметит, это не те чары, которые позволили бы по своей воле.

Да, потому что эти бандиты сразу подумают об этом. Даже небольшое доверие Полины Конфеду могло погубить ее.

От моего выражения лица Сэм склонился ближе.

— Я понимаю твою тревогу. И впечатляет то, что ты смогла заполучить ее доверие. Нам нужно такое отношение, если мы хотим победить. Ты хорошо постаралась там.

— Хорошая работа, — буркнула Тоня. — Теперь нам придется отправиться в Узбекистан, чтобы разбираться с мусором. Меня в этом году и без того много раз пытались взорвать.

— Они отправят нас туда? — спросила Джослин. — Разве база не в Афганистане или где-то ближе?

— Думаю, они отправят отряд туда и ближе, — сказал Сэм. — Мы имеем дело с множеством групп.

Брандт потер лицо рукой с утомленным видом.

— И много огня. Но, если Алчидо и другие простаки будут рады, какое им дело до нас?

— Это наша работа, — напомнил Сэм. — И командующие не хотят нам опасности. Мы уже потеряли Хэмлина. Можете представить, как правительство простаков нападет на Конфед, если мы не послушаемся? Они назовут всех магов предателями и нападут.

Леони поежилась рядом с ним.

Джослин прижалась к стене.

— Неправильно, что ведут дела они.

И не правильно, что Национальная защита заставляла Чемпионов выполнять их грязную работу, но я не открывала рот, ведь парень, что уже настучал на меня, был в трех футах от меня. Мне не нравилось, что Алчидо дышал нам в шеи.

— Мы толком ничего не можем поделать с этим, да? — сказала я.

Тоня вдохнула сквозь зубы.

— Посмотрим.

Я посмотрела на нее.

— Что это значит? — сказал Сэм бодро, но с серьезным видом.

Тоня покачала головой.

— Ничего. Просто сказала.

Но звучало это не так просто.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Финн

Поразительно, что я никогда не испытывал, как присутствие одного человека в комнате друзей и союзников может сделать атмосферу зловещей. Прибытие возможного убийцы в Лигу смогло убрать всю радость, которую я ощущал от толпы вокруг себя.

Конечно, для других ничего не изменилось. Для них Кэллам был еще одним новеньким выжженным, который пришел из-за публичных действий Лиги. Через миг после того, как наши взгляды пересеклись, его увели старшие члены к столу с угощениями. Тосты все еще разносились, отражались от потолка, пока ребята праздновали.

Рыжие волосы Кэллама было легко заметить в толпе. Я потягивал колу, немного болтал с товарищами, а потом схватил гамбургер, когда очередь разошлась, но почти все мое внимание было приковано к рыжей голове. В любой миг он мог сообщить, что тут Локвуд. В любой миг потрясенные лица повернутся ко мне.

Это был лишь вопрос времени.

Гамбургер был идеальным, но застревал в горле. Мои щеки болели от усилий, что уходили на улыбку. Я не слышал, как Ноэми звала меня, пока в третий или четвертый раз она не произнесла имя с раздражением:

— Финн!

Я посмотрел на нее с напряженной улыбкой.

Она вскинула бровь.

— Ты в порядке? Ты словно не здесь.

О, я был здесь, но на другой стороне комнаты. Я издал смешок, надеясь, что убедительно.

— День был долгим. Не знаю, как ответит Круг, и как мы дальше будем себя вести… сложно не думать наперед.

— Может, тебе стоит сначала отдохнуть.

Марк подошел к нам.

— Похоже, люди уходят, — сказал он.

Луис вскочил на стул у двери, чтобы его все видели.

— День был потрясающим, Лига свободы магии! — закричал он поверх шума. — Но нам нужно восстановить силе. Ищите возможности для группы, а мы увидимся через пару дней.

Я проследил за Кэлламом краем глаза, пока шел к выходу. Я смог выйти из здания раньше него. Грудь сдавило от колотящегося сердца.

Обычно я бы избегал его, как только мог. Я не хотел говорить с ним. Я не мог оставить его в Лиге как бомбу. Лучше было разобраться в этом сейчас, или будет хуже.

Я дошел до тротуара у здания, оглянулся и поймал его взгляд.

— Может, поедем на одной машине, раз мы живем рядом?

Кэллам с опаской посмотрел на меня, а потом ухмыльнулся.

— Если ты платишь.

Если бы я не хотел поговорить мирно, я бы закатил глаза. Его семья была не такой богатой, как Локвуды, накопившие имущество за поколения, но разница была не так велика. И все же это был добрый жест.

— Проще простого, — спокойно сказал я.

Многие члены Лиги уходили к ближайшим остановкам. Я завернул за угол на людную улицу, поймал там первую такси. Кэллам стоял в паре футов от меня, пока мы ждали, когда такси подъедет. Он сунул руки в карманы свободных джинсов, опустив плечи. Ветер сделал его уши красными, почти как его волосы. Он молчал.

Я сел первым, назвал адрес Кэллама, пока он забирался в машину. Первую минуту мы сидели в тишине. Я думал, что сказать, отметал варианты. Я даже надеялся, что он сам заговорит, спасет меня от проблемы выбора темы.

А потом я смело сказал:

— Ты придешь на еще одну встречу?

Кэллам повернул голову ко мне, щурясь.

— Я могу, если хочу, да? Ты не главный там.

— Я и не запрещал, — быстро сказал я. — Просто интересно, совпала ли встреча с твоими ожиданиями.

— Это нечто, — Кэллам отвел взгляд. — Но я не ожидал увидеть тебя там. Золотой мальчик из Академии ходит с бунтующими. Что они думают о том, что твой дядя наверху пирамиды, которую они пытаются повалить?

Я открыл рот, но замешкался на миг. Кэллам моргнул, понимание озарило его лицо.

— Они не знают? Вот для чего поездка. Ты боишься, что я раскрою твой секрет.

Моя шея покраснела.

— Все в Лиге остаются относительно анонимными.

— Но все будут переживать, если такие, как твой дядя, нападут на них, — он оскалился. — Ты работаешь на Круг? Стоило мне…

— Нет! — перебил я. — Ради богов, я бы лучше работал на Аида. Дядя не знает, что я с ними. Я хочу изменить ситуацию, как они, и я не знаю, дадут ли мне шанс, если они узнают.

Кэллам разглядывал меня.

— Я слышал, — медленно сказал он, — что ты был Избран, как все и думали про тебя. Все говорят, что еще не было не Избранных Локвудов. Но ты пошел на экзамен.

Я не знал, впечатляло это его или раздражало.

— Это так, — сказал я. — Я мог пойти в колледж. Но я не заслужил это. Ты это знаешь, да? — даже если бы я не понимал, как слабы были мои способности до экзамена, я знал достаточно. — Я хотел доказать, что мне там есть место.

— Глупое решение, да? — сказал Кэллам с такой горечью, что мое сердце дрогнуло. Он помнил, что случилось на экзамене, что мы узнали о призе Чемпионов?

Он сжался на сидении.

— Нам теперь нечего показать. Мне стоило пойти на Приглушение.

Ах. Он не помнил, он просто сожалел, что попробовал. Он не знал, как близко был к победе.

Он не знал, какую роль я сыграл в том, чтобы он не победил. Магимедики смогли восстановить мышцы его бедра? Большой палец, что я потерял и вернул с их стараниями странно подергивался порой.

Я видел Кэллама много лет, пока мы были одноклассниками, он был жестоким, хмурым. Я не видел его таким побежденным. Даже до экзамена родители обращались с ним как с бродячим псом, которого не могли прогнать. Он почти всегда был на дне в Академии. Вряд ли они поддерживали его теперь сильнее, когда он вернулся без магии.

— Это сложно, — сказал я.

— Ага. Твои родители тоже рады такому подарку?

Не стоило упоминать, что папа с мамой отнеслись к ситуации с пониманием.

— Я привык быть разочарованием, — сказал я, и это было правдой.

— Что ж, — он молчал несколько минут, а потом сказал. — Мне плевать, хочешь ли ты бунтовать. Я не хочу от тебя ничего. Ты хочешь сделку? Я буду молчать о твоей семье, а ты не будешь говорить свое мнение обо мне. Я знаю, что никогда тебе не нравился.

Это было неплохим наблюдением от того, кто издевался надо мной и пытался ранить при каждом случае, сколько я себя помнил. Я мог скрыть это, если он сдержит свою сторону сделки.

— Можно даже сделать вид, что мы не встречались, если хочешь, чтобы ничего не говорить, — сказал я.

Уголок рта Кэллама приподнялся.

— Неплохо, — машина замедлилась у его дома, и Кэллам взглянул и помахал. — Делаем вид, что не видели друг друга, сосед.

* * *

Я прошел на парковку под землей у здания офиса матери. Я невольно выдохнул с облегчением в тусклом затхлом месте. Хорошо, что день заканчивался.

— Что ж, — я забрался в машину мамы, — это нечто. Правда. Хью очень любит работу.

Мама криво улыбнулась мне.

— Прости. Я не знала, найдут ли они подходящее место.

— Ничего, если они не в ужасе от моих ошибок. Может, мне стоило прийти после церемонии на следующей неделе.

Она рассмеялась. Двигатель БМВ заурчал, и мама поехала к выходу. Чары запаха цветов в машине щекотали мой нос.

— Вряд ли были сомнения насчет работы у меня или Хью, — сказала она. — О, но попробовать стоило, да?

— Точно. Мне нужно рассмотреть больше вариантов, — это было третье место, которое я проверил, в этот раз в фирме мамы. Их идеей для выжженного было засунуть меня в маленький подвал, чтобы наводить порядок в файлах на компьютере, и там был только я, никто не говорил со мной. После пары часов я был готов разбить монитор головой. — Мне просто нужно найти путь, что подчеркнет мои сильные стороны. Они должны быть.

— У тебя много сильных сторон, Финн, — сказала мама, как и должна была, но она звучала так, словно серьезно так думала, и я принял это как комплимент. — Ты отправишься завтра в отдел медиа? Звучит как подходящий вариант.

— Хуже уже не будет! — улыбнулся я, но полученный сегодня опыт вызвал у меня тревогу. Я мог сделать себе имя в Лиге, хоть они не знали обо мне всего, но мне нужно было найти способ не держаться за родителей в обществе магов. Даже родители скоро начнут жалеть, что позволяют мне так много.

Ком в горле был от вины. За прошлую неделю я больше вредил репутации семьи, чем укреплял ее.

— Круг не винит папу в задержке конференции? — сказал я, мы выехали на тусклый свет солнца. — Никто не мог такое предугадать.

Папа мало говорил о протесте и хаосе, что он вызвал, но его почти не было дома. Он все выходные провел в конференц-зале, а последние пару дней приходил с работы в своей кабинет с подавленным видом.

— Есть недовольные, но он быстро вернул порядок, — сказала мама. — Все наладится. Не переживай.

Она бы так не сказала, если бы знала, как я поучаствовал в этой проблеме.

Зазвонил телефон, и я выудил его из кармана. Взгляд на экран, и мое сердце подпрыгнуло, а все мрачные мысли отступили. Я не мог не ответить, хоть время было не лучшее.

— Эй, — сказал я, пытаясь не менять голос. Мама все равно взглянула на меня.

— Эй, — сказала Рочио. — Знаю, время необычное, но тут все в хаосе. Я могу поговорить лишь минуту. Но у меня будет увольнительная на выходных.

Ничто не могло сдержать улыбку на моем лице от этой новости, произнесенной ее голосом, сильным и ясным, как всегда.

— Чудесно.

— Да. Так что, кхм, Помнишь, мы говорили про семейные ужины? Было бы отлично, если бы ты смог прийти вечером в субботу. Мои родители не против. Они хотят встретить тебя. И, если бы я не предложила, они бы настояли. Они хорошие! Просто, кхм, не привыкли, что у меня есть парень.

У меня не было планов на субботу, но, даже если бы там был назначен ужин с королевой Англии, я бы его передвинул.

— Не нужно уговаривать. Конечно, я там буду.

— Хорошо, — она нервно рассмеялась. — Я пришлю адрес утром, когда приеду. И…

Рядом с ней прозвучал приглушенный голос.

— Секунду, — сказала она тому человеку и вернулась ко мне. — Прости, нужно идти. Я… все хорошо?

— Я не жалуюсь, — сказал я. — Пока ты осторожна. Скоро увидимся.

Моя улыбка стала еще шире, я опустил телефон. Я пытался подавить это, но мама удивилась:

— Я могу узнать, кто это был?

— Друг, — тут же сказал я, но я почти рассказал папе, и он точно упомянул это маме. — Девушка. Можно даже сказать, что моя. У нее будет свободное время от работы Чемпиона на выходных.

Я не знал, какой реакции ждать, но мама просто рассмеялась.

— Если она вызывает у тебя такой вид, то она мне уже нравится, — она остановилась у знака «стоп» и помрачнела. — Финн, я была на прогулке пару ночей назад и видела, как ты приехал на такси с Кэлламом Гири.

Я не дал себе напрячься. Если бы она понимала, чем я занимался в тот день, она не стала бы переживать из-за Кэллама.

— Он присоединился к моей группе друзей, — сказал я. — Было глупо ехать на разных такси, когда мы живем в улице друг от друга. А что?

— Ты подружился с ним? — спросила мама. — Мне казалось, что раньше ты рассказывал, как он издевался.

— И он остался таким, — сказал я, хотя казалось, что я предавал Кэллама, говоря так после того, как он высказал сожаления прошлой ночью. Он оставался противным в остальном, еще и почти убийцей, даже если он не помнил этого. — Это было совпадение. Я не собираюсь проводить с ним время, — я собирался обходить его, даже когда мы будем в одной комнате.

Мама выдохнула.

— Хорошо. Я сказала только потому… у Гири не лучшая репутация. Я не хотела бы, чтобы ты ощущал себя так, что можешь полагаться только на компанию магов в той же ситуации, что и ты. Ты же встречаешься с друзьями, что пошли в колледж?

Я говорил ей с папой, что виделся с ними, но все равно напрягся. Она знала, что думали друзья, пошедшие в колледж, обо мне? Я не мог представить, как многие из них презирали щедрость, с которой учителя Академии относились ко мне, и незаслуженную похвалу.

Я стал символом неудачи — знаком, что и могучий Локвуд мог пасть. Никто из одноклассников не искал меня после экзамена. Они были заняты своими жизнями с другими Избранными. Я не хотел узнавать, насколько далеко готовы были они зайти, чтобы я не задел их своей неудачей.

Как я мог сказать это маме?

— Конечно, — сказал я, почти не соврав, ведь официально Рочио и Приша считались ученицами колледжа. — И не переживай из-за Кэллама. Та поездка только доказала, как мало нам нравится общество друг друга.

— Хорошо, — сказала мама с таким облегчением, что это задевало.

Кэллам был задирой, и его семья казалась ужасной. Но я не ожидал, что мама будет предупреждать меня не общаться с магом, основываясь на его социальном положении.

Я миг жалел о прекрасном неведении, в котором пребывал несколько месяцев назад. Куда я ни смотрел, я видел новые проблемы в обществе. Как Конфед вытерпит революцию, не развалившись?

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Рочио

Холодный воздух щипал мои щеки, я сидела на крыльце у дома. Я хотела встретить Финна тут, чтобы у нас было несколько минут наедине до ужина.

Я подвинулась на холодном бетоне, желая, чтобы куртка была достаточно длинной, а потом сунула руки в перчатках в карманы. Часть меня скучала по теплу военной куртки, словно это была миссия, а не ожидание парня. Я пыталась отогнать новые инстинкты, но не могла перестать оценивать улицу критическим взглядом после всех недель… и из-за того, с кем я встречалась.

Я думала, у нас было милое место. Соседи относились не очень дружелюбно к семье магов, но голоса, что доносились в окна, чаще были счастливыми, чем злыми. Люди хранили чистоту во дворах.

А теперь я замечала все изъяны. Пустой пакетик чипсов шуршал от ветра на дороге. Краска облупилась на окнах дома в трех дверях от меня. Листья собрались на земле и стали кашей. Это был Бруклин, а не восточная сторона. Даже лучшие улицы тут не были похожи на район Финна.

Ему было все равно. Я пыталась убедить себя, поднимая воротник. Но я не знала, как он отреагирует.

Я почти два месяца провела на миссиях, где рисковала жизнью, но нервничала, как всегда. Хоть я нервничала не только из-за Финна, но и из-за того, что узнала на миссиях. Тучи над головой зловеще собирались. Угроза вражеских чар еще никогда не была такой близкой.

Такси подъехало вовремя. Бледные щеки Финна уже пылали, когда он выбрался, хоть их еще не задел холодный воздух. Он посмотрел на здание за мной, а потом встретил мой взгляд с привычной улыбкой.

— Как вижу, я не ошибся с местом.

Его тон был бодрым, но я его знала, так что заметила напряжение в позе даже сквозь шерстяное серое пальто. Он замешкался у ступеней, словно не знал, мог ли сразу подняться, и я поняла, что он тоже нервничал. Словно мы могли найти в нем изъян.

Тепло во мне подавило нервы. Я замерла на последней ступеньке, и мы были одного роста. Я поцеловала его, приветствуя. Ладони Финна поднялись к моему лицу, но, когда поцелуй закончился, он крепко обнял меня.

— Ты не представляешь, как я рад видеть своими глазами, что ты в порядке, — сказал он.

— Я хочу, чтобы так и оставалось, — сказала я, словно у меня был выбор, если в бою все пойдет плохо. Но мысль, что Финн ждал, беспокоился между нашими короткими разговорами, вызывала боль в груди. Мне было сложно решить, что было хуже: смятение родителей от ограниченного времени в моем колледже или страхи Финна.

— Нам лучше подняться, пока твои родители не посчитали, что я опаздываю, — сказал Финн. — И ты замерзла.

— Ты помогаешь с этим, — отметила я, и он издал изумленный звук. Когда мы поднялись, мои губы были теплее, чем до этого.

Мама с папой ждали в квартире. Мама суетилась в гостиной, а папа проверял последнюю кастрюлю того, что он приготовил на ужин. Они старались выглядеть спокойно, но оба были на иголках из-за первого парня, которого я привела домой. Я была уверена, что мама уже поправила подушку на диване, которую двигала сейчас, не меньше пяти раз, пока я была внизу.

— Ты, должно быть, Финн, — сказала она, подходя, пока я закрывала за нами дверь. — Рада встрече с тобой. Позволь забрать твое пальто.

— О, спасибо, — он снял пальто, и она забрала его и повесила. Он осмотрел квартиру, мягко улыбаясь. Смотреть было не на что — угловой диван, двойное кресло и маленький телевизор с плоским экраном, а с другой стороны комнаты, у открытой кухни, был стол на четырех человек. Со стороны кухни доносился пряный запах. Стол бы накрыт кружевной скатертью, яркими блюдами, которые я не видела с праздника в честь двадцати лет брака родителей, но вряд ли они были лучше, чем все, что было у Финна каждый день. Но Финн выглядел радостно тут.

— И я рад вас встретить, — сказал он. — У вас красивый дом. И запах еды потрясающий, — он кивнул на моего папу, проверяющего кастрюлю.

Он не мог завоевать моего папу еще быстрее.

Папа просиял и помахал ложкой, чтобы мы шли к столу.

— Уже почти готово. Лучше есть горячим. Я готовлю на разный вкус, но для такого особого ужина решил сделать традиционные блюда. Это фрихолес чаррос по рецепту моего отца, из Мексики. А тамале — семейное.

Он подмигнул мне, а я пронзила взглядом. Папа явно проверял моего американского парня, показывая ему особую мексиканскую еду.

Папа принес миску с особой смесью бобов, свинины, перца, и мама стала начинять тамале. Папа превзошел себя. Пар поднимался над едой и пах вкусно и пряно, я сглотнула слюну, хоть нервы все еще покалывали желудок.

Мы сели, мама склонила голову, быстро помолилась, тоже проверяя, ведь обычно мы просто принимались за еду. Финн тихо ждал, пока я не взяла вилку. Он последовал примеру.

— Ого, — сказал он папе после пары укусов. — Сильный вкус. Мои комплименты вам и вашему отцу.

Папа уже готов был выпятить грудь. Я поняла, что нужно еще добавить масла.

— У папы особые навыки в еде, — сказала я. — Повар-простак так не приготовит.

— Это чудесно, — Финн закрыл глаза с наслаждением на лице, пробуя знаменитый рис папы, а потом снова взглянул на него. — Вы зарабатываете, готовя еду? Думаю, в ресторан с такой едой очередь выстраивалась бы на всю улицу.

Папа чуть поджал губы.

— Законы насчет использования магии в приготовлении еды делают такую работу сложной, — сказал он. — Редкие менеджеры согласятся на эти проблемы. И открывать ресторан опасно. Хотя у меня есть такая мечта.

Финн замешкался на миг, словно не знал, как ответить. Я задела его колено своим, чтобы приободрить.

— Надеюсь, у вас получится, — сказал он серьезнее. — Жаль, что люди не могут это попробовать.

— А кем работают твои родители? — спросил папа.

— Мой папа, кхм, во главе отдела международных отношений Конфеда, — сказал Финн. — А мама в инвестиционной фирме, что работает с магами. Похоже, этот талант передается. Мой старший брат пошел по схожему пути.

— У тебя только брат?

— О, нет, есть еще сестра Марго, тоже старше, и она пошла в папу. Она связана с политикой, но на стороне не-магов. Она помогает директору генштаба. Они делают что-то важное, помогают военным, — его глаз дернулся от последних слов, словно он не давал себе посмотреть на меня от мысли о военных.

— Чем ты занимаешься? — мягко сказала мама. — Я понимаю, что ты не в колледже.

— Сложно это упустить, да? — сказал Финн со смешком, указывая вилкой на свою метку выжженного. — Я пока продумываю планы. Перемена была… интересной. Но я искал места, где можно построить карьеру. Меня ждет интересная встреча в отделе прессы Конфеда через пару дней. Похоже, многие новости простаков хотят говорить и про новости Конфедерации, но им не по себе от разговора с магами.

— Ты все еще маг, — тут же сказала я.

Он тепло улыбнулся мне.

— Но не для них. Если статус выжженного дает преимущества хоть где-то, мне нужно их использовать.

— Поразительно, что ты решил попробовать экзамен, даже если вышло не так, как ты хотел, — сказала мама, и напряжение пропало из тела Финна.

— Мы гордимся Рочио. Но хотелось бы, чтобы ее новое расписание Чемпиона было не таким строгим, — сказал папа. — Или она больше времени уделяла парню, а не родителям? — его глаза хитро блестели.

Финн ответил таким же тоном, как он:

— Если бы так было, мне пришлось бы отрицать, — он улыбнулся мне, но его веселье угасло через миг. — К сожалению, дело не в этом. Они сильно ее нагружают, да? Я тоже получаю мало времени.

Горло сдавило.

— Ладно, — я выдавила веселье. — Вы все хотите видеть меня чаще. Понимаю. Но не я придумывала правила программы Чемпиона. Давайте новую тему!

Финн рассмеялся и рассказал о рождественской рекламе, которую видел на плакате по пути. Мама рассказала о костюмах для детского маскарада, которые недавно закончила. Папа спросил Финна, что готовят в его семье на праздники. Мы несколько минут ели и болтали, как за нормальным семейным ужином.

Я хотела бы погрузиться в эту нормальность. Чтобы она смыла все остальные мысли. Но я не могла забыть причину, по которой ускорила их встречу.

Когда мы поели, и разговор утих на миг, я склонилась.

— Я рада, что мы это сделали, — сказала я. — Потому что… я хотела, чтобы вы все узнали друг друга. Если что-то случится, а меня не будет рядом. Вы для меня важнее всего. Надеюсь, вы поможете друг другу в случае необходимости.

Мама помрачнела.

— О чем ты, Рочио? Что за мысли?

Я сцепила ладони под столом, в мыслях звучало то, что я не могла сказать. Смутная угроза от старшего офицера. И опасность за морем, которую мы медленно распутывали.

Я не была убеждена, что смогу исправить все, во что мы впутались, но я могла сделать так, чтобы люди, что были дороги для меня, помогли друг другу. Так я могла их защитить.

— Просто… Я слышала в колледже много о напряжении в разных странах, — сказала я. — Становится хуже, так что сложно не переживать.

— Вряд ли стоит переживать, — сказал папа спокойно, несмотря на смятение на лице. Я чуть не расплакалась. Если бы он узнал, во что меня втянули, он не звучал бы так уверенно. — Но, конечно, если будет ситуация, в которой мы можем помочь Финну, мы будем рады.

Финн не уточнял. Он скривил губы. Он сжал мою ладонь под столом.

— И я сделаю так же, — он взглянул на моих родителей. — Если будете в беде, не стесняйтесь сообщить.

Мама с папой были ошеломлены. Слова Сэма зазвучали в моей голове — его комментарий о багаже, что приходит с нашей работой, и как это мешало сблизиться с людьми дома. Это произошло так быстро.

Я пыталась восстановить разговор.

— Ладно. Спасибо. Звучит глупо, но для меня было важно это услышать.

— Заботиться о важных для тебя людях не глупо, cariño, — сказала мама.

Я встала убрать тарелки, и Финн пошел помогать, получив еще десять очков. Когда я стала наполнять рукомойник водой, отец замахал на меня рукой.

— Ты отдыхаешь лишь несколько дней, а в остальное время трудишься. Я устроил бардак, я и уберу, — веселье понемногу возвращалось в его голос.

Я отошла. Мама с папой не поймут, если мы с Финном пойдем в мою спальню, да и там можно было сидеть только на неровном матрасе кровати и стуле у моего стола. Но я хотела побыть с ним наедине. После короткого визита в прошлый раз я собиралась ценить каждую минуту.

— Почему бы нам не прогуляться, пока не похолодало? — сказала я Финну. — Рядом есть парк, и там красиво в это время года.

— Хорошо, — сказал Финн, мама посмотрела на меня с пониманием. Но она не возражала, особенно после того, как он снова поблагодарил ее и папу за гостеприимство. Я не знала, почему нервничала. Если Финн в чем-то был хорош, так это в сближении с людьми. Он пробрался в мое сердце, хоть я воздвигала стены, да?

Ветер раннего декабря трепал наши волосы, пока я вела его в парк. Фонари сияли между голых деревьев. Я заметила свободную скамейку и устроилась там, придвинулась к Финну, когда он сел. Он обвил рукой мои плечи, и я прижалась головой к его шее, хоть шерсть его пальто покалывала. Но так его присутствие ощущалось реальнее.

— Мне показалось, что все прошло хорошо, — сказал Финн. — Хотя у меня мало опыта встреч с родителями.

— Все было хорошо, — сказала я. — Думаю, ты им понравился. Я узнаю больше, когда ты уйдешь домой.

— Они не переживали из-за… — он указал на метку.

Он переживал из-за этого? Я погладила его ладонь большим пальцем.

— И не будут. Они знают, как работает Конфед. Они знают, что система несправедлива.

Он молчал мгновение, и я думала, что он скажет, как раньше, что в его случае все было честно, что он не постарался, не проявил себя достаточно. Я хотела спорить, но он притянул меня ближе и сказал:

— Грядет что-то, чего нам нужно бояться?

Я раскрыла рот и закрыла его, пыталась подобрать слова, которые могла сказать.

— Не знаю. Но я подумала, что вам лучше познакомиться. На всякий случай.

Он кивнул.

— Если станет плохо, ты сможешь сообщить по телефону? Или они следят за тобой?

— Уверена, те разговоры они отслеживают, — но я тоже думала об этом. — Но если мне нужно будет сообщить что-то важное, что они не допустили бы, у меня есть чары, что прикроют разговор. Но если так делать часто, они заметят, так что нужно быть осторожнее, — я замолчала. — Может, мы придумаем сигнал на случай, если тебе нужно рассказать мне то, что они не должны знать.

— Как тайное кодовое слово? — улыбнулся Финн.

— Не смейся, — сказала я. — Я серьезно.

— Знаю, — он потер мою руку. — Что-то естественное, но такое, чтобы я не сказал это случайно… И не связанное с экзаменом или твоей работой… Ах, я скажу, что думал о драконе, которого ты призвала в День писем.

— Идеально, — я крепче обняла его. — Понадеемся, что нам не придется это использовать.

— In pace ut sapiens aptarit idonea bello, — сказал он на латыни, и это звучало как чары. — В хорошие время стоит все равно готовится к худшему, — я слышала, как он сглотнул, склонил голову к моей. — Не хотелось бы, чтобы ты увидела худшее. Сколько осталось до конца увольнительной?

— Пара дней, — я не хотела думать об этом. — Давай наслаждаться временем, что у нас есть.

Он улыбнулся с хитростью.

— Что ты задумала?

Я состроила гримасу, а потом подняла голову для поцелуя. Какое-то время этого тепла между нами хватало, чтобы отогнать все опасности.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Финн

Как можно забыть о жизни дружбы из-за одного предательства, о котором даже не мог говорить? Я так и не понял. Лучше всего было делать вид, что такого не было.

— Странно, что я люблю витрины в Рождество, хоть моя семья не празднует? — сказала Приша, пока мы шли по Пятой авеню. Ветер уносил мелодию колокольчиков от двери, которую мы прошли.

— Как это не любить? — бодро сказал я. — Дикие цвета? Повторяющуюся музыку? Кучу покупок?

Она сморщила нос.

— Ты смеешься надо мной.

— Разве я бы так сделал? — спросил я, но мои шутки выглядели слабо даже для меня.

Правдой было то, что Приша пошла на экзамен как шпион для экзаменаторов, и она скрывала это от меня, пока я не нашел доказательства. Она могла быть в ответе за слабые шрамы, которые магимедики не смогли убрать с кожи Марка, за крики девушки, чье имя я не мог вспомнить, которая могла умереть в тех жутких лозах.

А еще в конце, когда было важно, она была на моей стороне и помогала мне с Рочио положить конец жестокости.

Я мог делать вид, что этого не случилось, но не мог забыть, хоть воспоминания были в тумане из-за стараний экзаменаторов.

Я даже не знал, как еще могла поступить Приша. Другими вариантами для нее были Приглушение, а то и выжигание. Экзаменаторы могли организовать ее смерть, чтобы она никому не рассказала об их подлости.

И я хотел верить, что все годы до этого, когда мы стояли бок о бок и поддерживали друг друга, были не напрасными.

— Ах, и я люблю Рождество, — сказал я, глядя на яркое окно магазина. — Хоть я думаю, что им стоит начинать позже в декабре. Когда песни начинаются после второго Хэллоуина, к нужному месяцу это уже надоедает.

— Точно, — сказала Приша. Она укуталась в мягкий шарф до ушей. Было сложно понять влияние холода по ее смуглой коже, но она, по-моему, чуть порозовела. — Может, зайдем куда-нибудь и выпьем горячего шоколада?

— Меня легко убедить теплом и сладостями.

Мы нашли столик в конце кафе в углу. Приша склонилась над кружкой и вдохнула пар, словно хотела так пить какао. Она мечтательно улыбнулась.

— Кошмар. Я… получила увольнительную, а хочу только есть то, чего не пробовала неделями.

— Чемпионов плохо кормят в колледже? — спросил я ехидно. Мы могли говорить о ее делах, пока придерживались официальной истории, не углубляясь в детали.

— Десертов мало, — сказала Приша. — Хотя с такой работой об этом не думаешь… да и все происходящее мешает. Может, я просто легкомысленна.

Последние слова звучали серьезнее, чем настроение, что мы сохраняли. Это и мысли обо «всем», что они с Рочио и другими Чемпионами переживали, ударяло меня в живот.

— Нет, — сказал я. — Еда успокаивает. Почему тебе не думать об этом, когда ты отдыхаешь?

Она пожала плечами, но вернулась к поклонению горячему шоколаду. Она прибыла отдыхать на следующий день после отбытия Рочио, и завтра ее ждал обратный путь.

Казалось, в сотый раз за неделю я представлял дикие схемы, чтобы скрыть их от особого отряда Национальной защиты. Но эти схемы не удалось бы воплотить в жизнь.

— Как твоя семья справляется с твоим отсутствием? — сказал я вместо этого.

Приша скривилась.

— Дакш все еще хочет забрать мою комнату. Технически он должен был получить ее. Я не знаю, что за зарплата меня ждет. Но мои родители рады, что я выиграла престижное место, и им не хочется портить это ворчанием из-за моего отсутствия.

Для Матуров дело семьи было важнее всего. Родители Приши отдали лучшие спальни в доме ей и старшим детям, основываясь на их вкладе за год. Семья Приши была из простых, и магия делала Пришу особенной. Она не знала, каким было бы ее место без магии.

Это ощущение поиска своего места укрепило нашу дружбу. Отчасти поэтому она приняла предложение экзаменаторов.

Что-то из слов Кэллама всплыло в моей голове. Я замер, а потом спросил:

— Ты бы сделала это снова?

Приша взглянула на меня и нахмурилась.

— Ты о чем?

— Экзамен, — сказал я. — Если бы ты могла вернуться и изменить решение, ты бы все равно пошла на экзамен? Или выбрала бы Приглушение?

Она склонила голову, задумавшись.

— Я думала об этом несколько раз. Я даже не знаю. Мне не нравится быть Чемпионом, но я бы не была рада Приглушению, так что… — она понизила голос. — Но я бы сопротивлялась. Я слишком легко поддалась. И я бы никогда… то, что произошло… я не знала, и я бы не хотела…

Я коснулся ее руки, не дав ей запинаться дальше. Ком возник в горле. Она лишь пару дней была дома, вдали от войн, в которых ей приходилось сражаться. Я хотел, чтобы визит был веселее.

— Знаю, — сказал я. — Я больше не злюсь, если это не было ясно. У меня есть много других чувств, но я рад, что мы выбрались целыми. Ты все еще мой лучший друг, При.

— Ладно, — сказала она со слабой улыбкой. Она подвинула руку, чтобы сжать мою ладонь на миг. — А ты не переставал быть моим. Для меня важно, что ты смог меня понять. Я переживала… — она тряхнула головой, но я понимал, что она хотела сказать. Она выражала сомнения, когда мы говорили на экзамене, насчет моей реакции на ее выбор.

Мы были похожи во многом, но моя жизнь старой магии отличалась от ее, и в случае поражения я даже не мог представить, какой будет ее ситуация. Она могла застрять между Сциллой и Харибдой, когда мне не нужно было даже входить в море. Я не мог ее судить.

Приша пила горячий шоколад, ее улыбка была в нем.

— Приятно было бы чаще наслаждаться фактом, что мы в порядке, да?

— Приходится выживать с тем, что есть, — сказал я. — Что еще нам делать?

Мы допили, пошли по одному из шумных магазинов. Я купил кашемировый шарф любимого маминого цвета для ее подарка на Рождество, и Приша купила себе новые перчатки. Мимо прошла девушка с волнистым черным хвостом волос. Мое сердце дрогнуло, а потом я понял, что это не могла быть Рочио. Она уже была за океаном.

Приша проследила за моим взглядом. Она всегда легко меня читала.

— Вы с Рочио еще… вместе? — сказала она, когда мы вышли на улицу.

— Да, — сказал я, может, слишком резко. Ладонь скользнула в карман, чтобы проверить брелок. Я провел пальцем по блестящей чешуе дракона.

Приша не одобряла мои чувства к Рочио. Не из ревности или чего-то в этом роде — Пришу интересовали девушки в плане романтики — но она знала, что экзаменаторы следили за Рочио, и она переживала, что меня заденет наказание для нее.

Если бы Рочио не была осторожной, Приша могла бы накликать наказание.

Моя лучшая подруга провела ботинком по асфальту.

— Она… признаю, она — нечто. Надеюсь, она не натворит глупостей, пока на нее смотрят.

Я не говорил Прише о своих действиях. У меня оставались подозрения, что она не одобрит Лигу. Она назвала бы мое участие в их делах близким к линии огня.

Словно я мог быть так близко, как они с Рочио почти каждый день.

— Присмотришь за ней? Знаю, и она так делает для тебя, — сказал я.

— Потому что знает, что ты расстроишься, если что-то случится со мной, а не из симпатии ко мне, — сказала Приша без горечи. — Да. Я присмотрю за ней. Для тебя, — она ткнула меня локтем.

— Вряд ли у тебя было время найти девушку в «колледже»? — спросил я, вскинув брови.

Она улыбнулась.

— На «уроках» мало выбора. Но я хожу ночью в клубы. Стараюсь проживать время.

Приша собиралась встретиться с родителями ее родителей за обедом, так что мы вскоре расстались. Я прошел несколько магазинов, как сзади раздались шаги. Я оглянулся и увидел знакомый синий ирокез.

— Эй, — сказал Марк. — Увидел, как ты идешь мимо. Тоже закупаешься на Рождество? — он поднял большой пакет. — Я подумал, что стоит купить что-то хорошее тете, чтобы отблагодарить ее за то, что долго терпит меня.

— Это правильно, — я улыбнулся, пытаясь игнорировать покалывание на спине. При не рассказала ничего страшного, но все еще было жутко встретить члена Лиги в обычной жизни.

Словно ощутив мою неловкость, Марк посмотрел в сторону, куда ушла Приша.

— Что за девушка с тобой была? Выглядела как старая магия из Академии, — последние слова прозвучали с презрением. Он не помнил Пришу по экзамену.

— Я был в Академии, — напомнил я ему. — И я все еще общаюсь со старыми друзьями, — хоть с одним.

Он посмотрел на мою метку выжженного, его губы дрогнули.

— Судя по тому, что я слышал, тебе повезло, что вы еще считаетесь друзьями. Хотя ты можешь завоевать любого, — он притих. — Что думаешь о новом плане Эри?

Я застыл на месте и повернулся к нему.

— Каком плане? — она не подавала идеи на прошлой встрече. Я ничего не слышал о новом ходе протеста.

— Деловая церемония магов. Большое ежегодное событие в историческом здании. Там, — Марк махнул на восток. — Завтра утром. Эри взяла с собой Приглушенного парня, который сделает что-то со зданием. Она надеется, как я понял, раздавить пару человек.

Мой желудок сжался.

— Церемония Признания деловых магов?

— Да, как-то так.

«Кэллам», — подумал я. На церемонию, о которой говорил Марк, пригласили мою маму и Хью. Маму награждали там каждый год уже два десятка лет, и Кэллам знал это. Он мог указать Эри на мероприятие. После его разговора о сделке он все-таки нашел способ навредить мне.

— Когда Эри сделает это? — спросил я.

— Они уже там, — сказал Марк. — Так я и узнал. Увидел их и подслушал. Я подумал, что она хотя бы обсудила это с Луисом.

Я так не думал, и мне было плевать, даже если она обсудила это с самим Зевсом. Часть моей семьи будет завтра в здании.

— Мне пора, — сказал я, развернулся и побежал к зданию церемонии, не дав Марку больше ничего сказать.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Рочио

Старик у магазина одежды мрачно посмотрел на меня, бормоча на узбекском моему переводчику. Парень повернулся ко мне с виноватым видом.

— Он говорит, что ничего не знает об этом.

— Хорошо, — сказала я и кивнула мужчине. — Спасибо за ответы на мои вопросы.

Хотя он не ответил. Пока что все в этом районе Карши настороженно молчали. Я не могла винить их. Мне не нравилось ходить к местным и нападать с вопросами, когда они просто шли по делам в этом небольшом районе магазинов.

Пару раз они мешкали не только из-за меня. Я видела, как они поглядывали на кусочки краски на стене или телефонном столбе. Достойные оставляли свой знак — красную надпись, где говорилось, судя по нашим особым тренировкам: «Докажи, что ты достоин». Они меняли надпись под основной язык страны, куда забирались, как и меняли герб под культуру каждой небольшой группы террористов, которую забирали к себе, но дизайн был узнаваемым.

У них была привычка жестоко убивать недостойных. Даже если местные что-то видели и хотели, чтобы бандитов остановили, рискнули бы они так с иностранцами?

С каждым хмурым видом и напряженной позой, когда я приближалась, я задумывалась, по какому праву мы были тут как представители Конфеда. Чтобы не выделяться, мы одевались как обычные жители, а не в форму, но все видели, откуда я была, как только я открывала рот. Одна из наших мишеней была замечена вчера на этой улице. Мы надеялись, что один из владельцев магазинов или их постоянных клиентов подскажет нам.

Консультант из правительства Узбекистана присоединился к обсуждению утром, как и представители Ирана и Таиланда, двух стран с большим опытом подавления разных групп, что присоединились к Достойным. Все трое говорили о ценности нашей поддержки в борьбе с террористами, но при этом консультант из Узбекистана ощущался так опасно, что магия дрожала у моей кожи.

Если он и его коллеги хотели, чтобы мы ушли домой и оставили их в покое, почему не сказали?

— Эй! — Сэм помахал и подозвал переводчика туда, где он обменивался формальностями с парой юных местных. Я пошла к ним, сканируя магией улицу. Сильный запах доносился из вагончика на улице, где жарилось мясо на гриле. Вокруг меня болтали или кричали люди на языке, который я вообще не знала.

В Эстонии было чуть проще. Там я хоть немного была связана с Полиной. А тут, хоть я говорила с людьми, я ощущала себя не на своем месте.

И мы послушали подсказку Полины, но не поймали встречу, о которой она нам говорила. С каждым днем информация не прибавлялась, а угроза росла, и уже слишком много кусочков выходило из-под контроля.

Нет. Такие мысли никуда меня не заведут. Я замерла у лотка с едой и просто дышала.

Туман сверху делал здания вокруг серыми, как небо, но было приятно находиться днем на улице. Я впервые за месяц была снаружи и не на морозе. Я радовалась этому, и уверенность росла.

Я смогу. Мы все были в беде, если переговоры с бандитами приведут к магической атаке, которую они планировали. Я не знала, что будет с магией, если мы их не остановим… так что мы должны были остановить их.

Я смогла связаться с местными в Эстонии. Может, если предложу помощь кому-то здесь, покажу, что я хочу добра…

Женщина хромала на другой стороне улицы. Я хотела пойти к ней, но голос Десмонда зазвучал в наушнике:

— Там странная активность. Похоже, к вертолету идет группа людей, скрывая себя магией…. Мне это не нравится.

Я поймала взгляд Сэма среди прохожих. Он помахал мне и двум другим оперативникам отряда, нажал на кнопку на микрофоне другой рукой.

— Мы возвращаемся. Держите меня в курсе и применяйте защитную стратегию.

— Уже, — сказал Десмонд.

Мы вчетвером поспешили по улицам к месту, где опустился наш вертолет. Десмонд и наш пилот скрыли его чарами и призвали щит, что окружил вертолет. Никто не должен был его заметить, если не искали магию. Но мишень не была простой в любом случае.

Бандиты в этом районе заметили, как мы спрашивали жителей, или отряд разведки до этого, так что ждали нашего прибытия. Как сильно они переживали, что мы отследили их движения до этого места? Как далеко зайдут, чтобы дать отпор? Мне было не по себе, пока я шла рядом с Сэмом.

Мы завернули за угол, и вспышка волшебного огня полетела над асфальтом к вертолету.

Крик Десмонда раздался в наушнике. Магия дернулась и сжалась вокруг меня. Я бежала вперед с отрядом. Несколько фигур появились в поле зрения вокруг вертолета, некоторые были в масках Борцов, у нескольких на лице были красные повязки — члены Достойных. Больше магии собиралось в щите, наши коллеги внутри усиливали его. Пока он держался.

Сэм выпалил чары, что сбили двух нападающих. Брандт на другой стороне проревел куплет, который послал удар в голову парня, расколол ее с брызгами крови.

Магия дергала меня за голову в такт грохота моего пульса. Первые слова, что я направила против женщины, попали по ее коленям сзади. Она споткнулась, и я бросила в нее давление магией. Ее прижало к земле лицом вниз.

Нам нужно было поймать хотя бы одного из них. Не только ради магии, но и потому что у них могла быть информация, что поможет нам остановить планы их групп. Но энергия в воздухе дрожала от новых атак. Она сжала мою грудь так сильно, что я не могла дышать. Все расплывалось.

«Отпусти. Я не могу думать, не могу ничего делать, когда ты так меня хватаешь».

Я вдохнула, подобрала слова. Магия не видели? Если я не справлюсь, оступлюсь и потеряю поддержку Сэма и остальных, кто поддержит мою борьбу?

В тот миг, когда я восстановила равновесие, двое оставшихся врагов повернулись и побежали прочь. Один из них кричал чары поверх плеча, взмахнул рукой за собой. Пульсирующее копье света пробило щит, как игла, и отбросило Десмонда с его места у порога.

— Десмонд! — я бросилась к вертолету, обходя растянувшееся тело. Пилот повернулся помочь. Десмонд лежал на полу вертолета, синяк выделялся на темной коже его лба. Его тело содрогалось.

— Вперед! — крикнул Сэм пилоту. — Уноси нас отсюда на базу. Скажи магимедикам готовиться, — он склонился над Десмондом, шептал куплет чар первой помощи.

Я опустилась напротив него, сжала руку друга — хотя Десмонд вряд ли это ощущал сейчас. Слова полились с моих губ, проверяли его дыхание, сердце, хоть Сэм явно занимался тем же. Я должна была помочь.

Пульс Десмонда был быстрым, но ровным. Его дыхание подрагивало, но остальное было в порядке. Но магия вокруг нас дрожала, как он, словно ему было больно.

Магия. Синяк был там, где метка Выжженного находилась у Финна. Я тут же спела слова, чтобы добраться до той точки.

Нити моей магии пробрались в голову Десмонда. Мое тело напряглось.

Ничто не ответило в его голове. Место в мозгу, где он слышал магию, пропало, как у Выжженных.

* * *

Магия так и не успокоилась. Я заставила себя позавтракать и расхаживала по коридору общежития, столовой и тренировочных комнат, энергия покалывала на коже. Я почти ощущала ее волнение, слабый горелый вкус на языке.

Мы так и не услышали о Десмонде с возвращения на базу вчера вечером. После беспокойного сна я не расслабилась, как не полегчало и магии.

Командующая Реветт вышла из одной из комнат дальше по коридору. Она замерла, увидев меня, поджала губы с сочувствием или раздражением.

Магия мерцала между нами. Я могла поклясться, что видела, как она тянет за ее штанину.

— Вы это ощутили? — сказала я, застыв.

Реветт нахмурилась.

— Что ощутила, Лопез?

Нет, она не уловила. Я не знала, как сильно мне помогал талант, время, которое я проводила, ощущая магию, или то, как она тянулась ко мне, но никто не ощущал и половины того, что улавливала я.

От мысли, что я попытаюсь объяснить это, убедить ее, мне стало страшно.

— Ничего, — я покачала головой.

— Тебе нужно поспать, — сказала она сухо. — Изнуряя себя, ты Поуэллу не поможешь.

Сэм уже был на другой миссии с Тоней, Брандтом и парой других. Я не знала, выбрали нас так старшие офицеры, или они решили, что я не смогу сейчас помочь в миссии.

— Знаю, — сказала я. — Хорошо.

Я заставила себя пройти в свою комнату. Я плюхнулась на кровать, но легче не стало. Я укрылась одеялом, уткнулась головой в подушку, но через пару минут встала. Мне нужно было двигаться, отвлекаться от части тревог.

Я встала, и вошла Приша в джинсах и свободной шелковой блузке. Я моргнула, а потом вспомнила, что она вернулась из увольнительной.

Она взглянула на меня и поджала губы.

— Как ты? — сказала она. — Они рассказали о случившемся, как только я прибыла.

— Я в порядке, — сказала я. — Десмонд в беде. Магимедики не говорили нам, как он, с нашего возвращения.

Приша скривилась.

— Открытые коммуникации тут не любят, да?

— Мне это все не нравится, — я расхаживала по комнате. Приша закрыла вход и скрестила руки на груди.

— Магимедики работают над ним, — сказала она. — Они хорошо меня подлатали после нападения на базу. И попали по нему не так страшно, как я поняла.

— Тебя там не было, — пробормотала я. Она не знала, как по нему попали. Я не знала, понимал ли кто-то, кроме магимедиков, что с ним сделал заряд магии, но я не хотела раскрывать, что могу замечать, слышит ли человек магию. Приша рассказала экзаменаторам многое, кто знал, не сообщала ли она командующим информацию, чтобы заслужить их расположение?

— Может, — сказала она, — но я хорошо тебя знаю. Ты точно сделала все, чтобы ему помочь.

— Это не помогло ему, он все еще ранен, — сказала я. Без магии Десмонд потеряет больше нас. Не только обычные чары, но и помощь его зрению. Многие не-маги были слепыми, и это их устраивало, но они находили способы не-магов, чтобы подстроиться. Десмонду придется начинать с нуля.

— Рочио, — Приша вздохнула. — Можешь присесть на секунду?

Мои плечи напряглись, но я уловила тревогу в ее голосе. Я опустилась на край кровати, сжала ладони перед собой, чтобы не ерзать.

— Что? — сказала я.

Приша опустилась на кровать напротив меня. Она посмотрела на свои ладони, а потом на меня.

— Не знаю, сколько Финн рассказал тебе о произошедшем на экзамене. О… моей роли там.

— Он ничего не рассказывал, — сказала я. — А теперь не может, верно? И до этого… — пока мы были на экзамене, он переживал из-за чего-то, что сделала Приша, не зная, можно ли рассказывать такое о подруге. — Он не хотел подставлять тебя, — сказала я. — И я на него не давила. Но я поняла немного по тому, как вы говорили при мне.

— Ладно, — сказала она, чуть расслабившись. — Я не могу об этом говорить. Но если ты поняла намек… Я хотела сказать, что понимаю. Финн никак не мог изменить мои решения, как бы сильно он ни хотел.

Она склонилась ко мне, глядя на меня темными глазами.

— Ты не можешь контролировать все, как бы ни заботилась о людях. Они поступят по-своему, и с ними произойдет то, что тебе не нравится, и ты не можешь быть в ответе за все это.

Я нахмурилась.

— О чем ты говоришь?

— Ты… — она покачала головой со смешком. — Мы три месяца работали вместе. Мы были… на экзамене… — она затихла на запрещенной теме. — Ты всегда пытаешься присмотреть за всеми, чтобы никто не пострадал, не ушел не туда. Это тебя изнуряет. Уже, судя по виду.

Я невольно напряглась.

— Так ты говоришь, что я должна отвернуться? — она не знала, как все зависело от меня…

— Нет, — Приша провела пальцами сквозь гладкие волосы. — Прости, я не так выразилась. Я хотела сказать, что люди, которые растягивают себя на все, ошибаются. Понимаешь? Не только в таких ситуациях. Я видела это в деле семьи, видела в Академии… Если хочешь удержаться над водой, нужно думать о том, чем можешь управлять, и стараться в этих делах. Когда что-то случается, и кто-то делает что-то не по твоему плану? Нужно смириться с этим, или тебя это раздавит. Ты не можешь помочь, если утонешь.

Ее слова не совпадали с тем, во что я верила. Я прислонилась к стене, закрыла глаза на миг, желая, чтобы в этом не было смысла.

Но, если я так продолжу, не буду надеяться и бороться в любой миг, меня все равно раздавит ситуация. Всех нас.

— Зачем ты мне это говоришь? — спросила я через минуту с искренним интересом.

— Мы работали вместе месяцы. Я понимаю, что помогать друг другу было бы неплохо. Не стесняйся дать мне под зад, если я упускаю что-то важное.

Я не успела решить, что ответить, дверь распахнулась.

— Десмонда выпустили! — сказала Леони. — Он в порядке.

Я поднялась на ноги, мы поспешили втроем к палатам. Сапоги Приши стучали по плитке вдвое громче моих с Леони кроссовок.

Десмонд выходил из-за двери, магимедик шагала рядом с ним, но не придерживала его. Его шаги выглядели уверенно, на лице не было боли. Но я переживала не из-за этого.

— Эй, — сказала я, когда Леони сжала его руку. — Рада видеть тебя на ногах.

— Говорят, весь вред они убрали, — улыбнулся он. — А я надеялся проснуться Робокопом.

Я замешкалась.

— Так все в порядке? Ты… можешь колдовать как обычно?

Он вскинул брови, но прошептал быстро строчку, пошевелил пальцами свободной руки. Шар света появился между ними.

— Все работает, — сказал он.

— Оперативник Поуэлл был оглушен ударом магии и пострадал лишь поверхностно. Отдохнув, он восстановится полностью, — сказала магимедик. Она похлопала его по плечу и ушла в свой кабинет.

Я смотрела ей вслед пару секунд, а потом пошла за остальными по коридору. Мысли кипели.

Десмонда выжгли, или он был близок к этому. Я уловила пустоту. И магимедики не продержали бы его ночь, чтобы убрать «поверхностные повреждения».

Женщина не хотела признавать, но они восстановили его связь с магией. Это было возможно.

Я надеялась найти способ исцелить то, что экзаменаторы сделали с Финном. Кто-то на базе умел это делать. Вернуть ему магию… и всем, кто был Приглушен или выжжен.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Финн

Рождественская суета была не лучшим времени для бега, чтобы предотвратить катастрофу.

Я огибал пакеты с покупками, подарки в упаковках, пока спешил по людным улицам. Кто-то возмутился, когда я протиснулся сквозь группу друзей. Я не думал о вежливости.

Одно дело угрожать работе отца. Эри могла погубить маму и Хью.

Я добрался до переулка, где было не так людно, побежал по нему, пытаясь вспомнить, где было здание, где проводили церемонию. Я был один раз там, когда Хью впервые признали. Они всегда проводили церемонию в одном месте: историческом офисном здании, где еще находилось несколько компаний магов на верхних этажах. Оно было недалеко от колледжа. Голос мамы зазвучал у меня в голове, комментарий, который я слышал год или два назад: «Маленький магазин сладостей рядом с ним продает лучшее крем-брюле, что я когда-либо пробовала».

Я остановился на развилке и быстро решил повернуть направо. Еще несколько улиц, и я свернул налево, заметил каменный фасад здания, арка возвышалась над ступенями, и там обычно собирались маги, получившие грамоты, для фотографии.

Никого рядом не было, кроме пары пешеходов. Я подбежал туда, осмотрелся. Я уловил сладкий запах из магазина сладостей, который нравился маме. В другой раз я бы туда зашел.

Марк говорил, что столкнулся с Эри и ее друзьями. Они уже закончили работу и ушли?

А потом я услышал пылкий голос Эри из-за угла здания, где дорожка вела к парковке.

— Нам нужно, чтобы это было рядом, но не совсем так. Чтобы быстрый толчок поставил это на место завтра. Если упадет рано, мы ничего не достигнем.

Я замедлился, взял себя в руки. Холодный воздух жалил горло. Я обошел угол здания.

Эри вскинула голову от моих шагов. Почти вся ее голова была покрыта розовой шапкой с игривым бубоном сверху, но это не уменьшало грозности ее взгляда, когда она увидела меня. Еще несколько выжженных, которые обычно собирались вокруг нее на встречах, стояли рядом с ней, как и парень, что выглядел смутно знакомо.

Кэллама не было видно, но это не означало, что он не вовлечен. Ему было просто направить Эри в нужном направлении, а потом сделать вид, что он не виноват. Я мог начать с нее.

— Простите, опоздал, — сказал я первую пришедшую в голову фразу. Я так старался скорее сюда попасть, что не подумал, как потом справлюсь с ситуацией. — Я бы не хотел упустить важную миссию для Лиги.

— Иди-ка ты отсюда, академчик, — сказала Эри. — Это с тобой не связано.

Ее голос был таким едким, что я застыл. Она сверлила меня взглядом. Я знал, что не нравился ей, но думал, что дело было в моем вмешательстве в ее идеи для Лиги. Но теперь я понял, что она ненавидела меня. Она не видела смысла изображать интерес к сотрудничеству, когда свидетелями были только ее друзья.

— Забавно, — я смог сохранить прежний тон. — Мне показалось, что мы решаем, что делает Лига, группой. Где Луис? Тамара? Если не дала им шанса взвесить это, я с радостью им позвоню.

Я полез в карман. Парень, который мог быть в отношениях с Эри — крупный, мускулистый и с короткими светлыми волосами — с угрозой шагнул вперед.

Эри закатила глаза.

— Ты не знаешь, что делаешь, да? Я не знаю, кто тебе настучал, но это не дела Лиги. Это мое дело. Но хорошо будет всей Лиге, когда мы это сделаем.

Я скрестил руки.

— Почему тогда не рассказать, что ты делаешь? Убеди меня, что это хорошо.

— Ей не нужно убеждать тебя, дурак, — сказал ее парень, но я смотрел на Эри. Ей нужно было знать, что, если она не убедит меня, я сразу сообщу Луису. Ее гримаса показала, что она придумала этот план без его одобрения. Что бы она ни говорила, она хотела потом привлечь силы Лиги. Она затеяла бунт не ради четырех лакеев.

— Конфед так ничего не ответил, — она совладала с презрением. — Если мы хотим прогресса, нужно давить… нужно ударить сильнее. Луис боится замарать руки, так что это сделаю я. Он будет рад, когда мы получим результаты.

— Чем получим? — не сдавался я. Мне нужно было, чтобы она призналась в том, что делала, произнесла это. Может, было проще думать о ловушке, что кого-то убьет, если не думать о самом убийстве.

Эри вскинула голову.

— Они мало боятся. Они хотят устроить праздник для богатых магов, связанных с Кругом, пока воруют у нас магию? Нужно украсть внимание. Доминик может управлять камнями после Приглушения, — она постучала по руке нового парня.

Камнями. Как девушка с экзамена, чье имя я не помнил. Я вспомнил, как раскачивался каменный шпиль, куски выпирали из него, как ножи.

— Отлично, — я вернулся в реальность. — И что за камень он собирается сдвинуть?

Она подвинулась к дорожке и кивнула на фасад здания.

— Мы немного ослабили арку. Создали немного трещин, а потом ударим по ним, чтобы куски упали на головы этих наглецов, пока они будут улыбаться для тупой фотографии. Пусть проигнорируют это.

— О, да, — сказал я. — Они заметят и отправят всю Национальную защиту, чтобы арестовать Лигу, — я повернулся к Доминику. — Ты хочешь быть убийцей? Потому что она говорит об этом. Что случится, когда камни упадут на головы людей?

Он чуть побледнел, но стиснул зубы.

— Мы не хотим так им навредить. Просто напугать.

— Ты так хорошо управляешь этим? Уверен, сколько камней упадет и куда? Одна ошибка, и они разобьют людям головы. Ты хочешь так рисковать?

— Эй! — Эри нахмурилась. — Тебе какое дело, академчик? Те люди украли и твою магию. Думаешь, они заслужили поздравлять друг друга, когда делают такое с нами? — она показала на свою метку выжженной.

— Мне есть дело, потому что никто не заслуживает умереть из-за этого, — сказал я. — Ни мы. Ни они. После того, что я видел… я не хочу, чтобы хоть кто-то умирал.

Если бы маги новой магии изучали греческие трагедии, может, они смотрели бы на это по-другому. Убийства из мести вели к убийствам в ответ, и так до тех пор, пока все не умирали или горевали. Я не хотел, чтобы мы дошли до такого.

Доминик переминался с борьбой на лице, но Эри могла потом найти другого мага камня, если он откажется. Другие четверо смотрели на меня, не дрогнув.

Я сменил подход.

— Даже если вам плевать на смерти, я говорил серьезно. Я знаю этих людей, помните? Если мы замараем руки кровью, Круг заметит, да. Они решат выкорчевать нас и заставить отплатить за это. Как это нам поможет?

Девушка слева от Эри потерла рот и взглянула на подругу.

— Может, он прав, — сказала она. — Они даже могут узнать, кто из нас это сделал. Я не хочу оказаться в тюрьме.

— Не слушай его, — Эри сжала ее руку. — Он почти один из них, — она повернулась ко мне. — Какой у тебя план? Опять стоять, надеясь, что лидеры Круга сжалятся?

Мои плечи напряглись.

— Конечно, нет. Я был там во время протеста у колледжа, и я нашел информацию для протеста во время международной конференции. Так мы продвинемся дальше. Или мы можем сделать по-твоему. Но не так, когда ты все решила сама.

Эри была напряжена, словно видела во мне врага. А почему нет? Я перечил всем ее планам, даже тем, с которыми соглашался в конце. Когда я пытался посмотреть с ее стороны? У нас тоже было общее.

Я вдохнул.

— Я понимаю, почему ты злишься, — сказал я. — И я злюсь на Круг, комитет экзамена и… — Аид меня побери, я не мог думать, на кого не злился в этом городе хотя бы немного, включая родителей и других родственников. — Есть много поводов злиться. Люди, которых я знал, поступали ужасно или отворачивались, когда кто-то мучил нас. Порой я хочу все разорвать.

— Но тебе удобно там, где ты есть, — сказала Эри, но скалилась уже не так гневно. Она смотрела на меня, словно хотела выслушать. Остальные молчали.

— Может, немного, — признал я. — Но я просто не хочу опускаться до их уровня. Я хочу быть лучше. А ты? Не думаешь, что ты лучше этих гадов?

— Конечно, лучше, — рявкнула Эри.

Я удерживал ее взгляд.

— Тогда не делай этого. Не сейчас. Не важно, что ты говоришь, что это не дело Лиги. Ты знаешь, что они повесят это на нас. Круг лишает нас многих шансов Приглушением и экзаменом. Если сделаешь выбор, что может навредить всем нам, не дав даже обсудить это, то поступишь так же.

Последние слова все изменили. Даже лицо ее парня дрогнуло. Эри уперла руки в бока, но я видел ее задумчивый взгляд.

— Хочешь сказать, что если я подам эту идею, ты не станешь подавлять ее на следующей встрече? — спросила она.

— Я буду спорить, если мне не понравится идея, а потом люди решат, чьи аргументы им по душе, — сказал я. — Как всегда. Я же поддержал тебя в конце с протестом на конференции. Я просто прошу это обсудить со всеми. Если не считаешь, что с этой идеей может согласиться вся Лига, то как можно сразу делать это, а потом повесить на нас ответственность?

Эри сжала кулаки, ее парень оскалился, хмурясь. Доминик отвернулся и пошел прочь, напряженный, словно боялся, что за ним погонятся.

Никто не пошел. Остальные четверо смотрели на меня.

— Хорошо, — сказала Эри. — Будь по-твоему, мистер Сочувствие. Смотри. Люди хотят действия. Я видела это в них. Скоро им надоест ждать перемен, которые не наступают, и Конфед тогда получит по заслугам.

Она сунула руки в карманы пальто и повела остальных за собой кивком головы. Напряжение пропало во мне, и я брел за ними по дорожке. Легкие болели, когда я выдохнул.

Получилось. Каменный град не обрушится завтра на мою семью.

— Эй! — прозвенел на улице голос. — Эй, Финн!

Я вскинул голову. Парень в плаще махал мне с другой стороны. Один из одноклассников из Академии: Брэдли Чамберлейн. Мы не дружили, но он меня знал.

Сердце дрогнуло, но было поздно притворяться, что я его не слышал. Он переходил дорогу. Эри посмотрела на нас.

Может, они пойдут дальше. Может, он не скажет ничего важного. Я замер, заставил себя улыбнуться, искал повода увести его в другую сторону.

— Эй, Брэдли, — я надеялся, что звучу не скованно. — Давно не виделись.

— Точно. Будто прошли годы, — он остановился на моей стороне улицы и посмотрел на мою метку выжженного, которую было лишь отчасти видно из-под шапки. Он задержал там взгляд на пару мгновений.

Эри и ее друзья повернулись и наблюдали за нашим разговором. Хорошо. Нужно звучать скучно, чтобы они ушли, а миры не столкнулись.

— Экзамен — это кошмар, да? — сказал Брэдли. — Ты туда пошел. Все так плохо, как все думают?

Я не знал, когда еще был так рад сказать:

— Я не могу говорить об этом. Прости.

— Конечно. Скрытность, все дела. Не хочу тебе проблем, — он жестом застегнул рот. — Но ты там побывал.

— Это в прошлом, — быстро сказал я. — Как в колледже?

— О, такое, — он скривился. — Лекции, учеба. Скучно без тебя.

— Спасибо, что так сказал, — ответил я, уже ощущая облегчение. Я не знал, остановился ли он, чтобы напомнить мне о неудаче, но я не винил его. Мне было интересно насчет тех, кого еще выжгли. Мы обменялись любезностями. Теперь я мог уйти.

Я открыл рот, чтобы придумать повод, и Брэдли похлопал меня по руке.

— Поверить не могу, что ты не смог. Финн Локвуд, я думал, у тебя все выйдет.

Я чуть не подавился. Сердце гремело в ушах, но не так, чтобы заглушить потрясенный голос Эри:

— Финн Локвуд?

— Тот самый, — улыбнулся Брэдли, словно оказал услугу. — Твой дядя тебе что-то подобрал, да?

— Как-то так, — вяло сказал я.

Он посмотрел на часы.

— Мне пора, но я был рад встрече.

Это были мои слова. Но было поздно их использовать. Он ушел, оставив меня с последними людьми, с которыми я хотел вести этот разговор. Я повернулся к катастрофе, которую он устроил.

Эри подошла ближе, когда Брэдли пропал за углом. Ее друзья обступили ее.

— Ты — Локвуд, — она, щурясь, прожигала дыру в моем лбу. Ее голос шипел. — Один из Локвудов. Говорил, что злится и не хочет быть, как те гады. Но ты один из них.

Я вскинул руки.

— Эри…

— Конечно, он переживал из-за нашего плана, — перебила она, взглянув на друзей. — Не из-за Лиги. Весьма вероятно, что завтра на ступенях будет Локвуд, да? Еще и один из Круга все ему делает, — она пронзила меня взглядом. — Это тот дядя, да?

— Да, — сказал я. — Но это не… он не помогает мне. Мы редко видимся. Я лишь хотел…

— Ты хотел шпионить за нами, — рявкнула Эри. Гнев звенел в ее голосе, ощущался от ее позы. — Я знала, что с тобой что-то не так. Ты все время докладывал Кругу. Крыса.

Она ударила так резко и быстро, что я не успел уклониться. Ее костяшки попали по моей скуле. Боль вспыхнула в лице, и я отшатнулся.

Ее парень ударил меня коленом в живот. Другая девушка наступила мне на ногу. Локоть попал по моему виску. Голова закружилась, кровь окутала мой язык, я прикусил щеку изнутри.

— И кто подвергает нас опасности? — Эри ударила меня по ребрам. — Ты пожалеешь, что хотел нас подставить! Мы покажем Кругу, что мы о них думаем.

Голова болела, со всех сторон сыпались удары, и казалось, что они убьют меня. Они не спрашивали о моей стороне истории. Обучение в Академии лишь позволило вспомнить меланхоличную строку: Stat sua cuique dies.

Последний день наступит не сегодня. Мои ноги проехали по бетону, развернули меня. Я оттолкнулся от них и побежал. Мне нужно на Пятую авеню, где больше людей…

Голос Эри звенел за мной:

— Да. Беги как крыса! Луис еще услышит об этом.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Рочио

Джинсовая куртка Полины выглядела слишком тонкой для холодной ночи декабря. Она опустила плечи, пока мы стояли на краю темного переулка, который вел к задней части заброшенного кинотеатра. Ветер трепал волосы, выбившиеся из ее привычной косы.

Когда она настояла, что сопроводит нас на место встречи, о котором подслушала, а не назовет нам адрес, я не знала, думала ли она, что мы возьмем ее внутрь. Сэм ценил ее вклад, но все еще опасался. Так что мы стояли тут и следили за двумя юношами, что стояли на страже в слабом свете из щели над задней дверью. Остальные из отряда проникли внутрь через окно под прикрытием чар, чтобы проследить за встречей.

Стражи болтали, не были настороже. Только десять футов бетонного двора лежало между ними и нашим переулком, но тень и тишина, которыми я окружила нас, не давали нас заметить. По словам Полины, местная банда магов имела дело с Борцами.

Она услышала намеки, что они могут прибыть помочь с большим планом, может, план был связан с Достойными. Командующая Реветт надеялась, что мы узнаем больше деталей ночью. Отряд хотел оставить в театре приборы, чтобы мы могли услышать и будущие встречи.

Полина переминалась с ноги на ногу. Магия шевелилась вокруг меня, беспокойная, но она и не была спокойной в эти дни. Я хотела бы сказать Полине, что она могла уйти, если хотела, что она уже все сделала, но теперь она была тут, и Сэм хотел оставить ее для допроса после встречи. Она не была прикована к стулу, но Конфед все еще сковывал ее.

Ветер подул сильнее. Полина поднесла ладони к лицу. Я хотела предложить ей дополнительное тепло в нашем пузыре тени и тишины, но она зашептала песню на русском и похлопала в ладоши. Жар задел мое лицо, вспыхнув меж ее ладоней. Я раскрыла рот на миг, а потом спохватилась.

Почему я была удивлена, что она была магом? Она имела дело с магами, встречалась с одним. Дома маги и не-маги редко бывали вместе. Я и не подумала.

Я мало ее знала.

Страж слева — парень выше со светлыми волосами, убранными с лица — откинул голову и рассмеялся над словами товарища.

Полина скривилась.

— Этот, — тихо сказала она. — С ним я была. Он думает, что он особенный, крепкий, но они даже не пустили его на встречу. Оставили тут.

— Он не переживает, что кто-то пройдет внутрь, — сказала я.

Она пожала плечами.

— Никто раньше не пробовал.

Голос Сэма раздался в наушнике:

— Все в порядке, Лопез?

Я склонилась к микрофону и нажала на кнопку.

— Все хорошо. Как внутри?

— Судя по тому, что мы услышали, встреча почти закончилась. Долго вам мерзнуть не придется. Они говорят, но сложно понять, не зная, что обсуждали раньше. Мы все записываем.

Отлично. Еще повод Брандту поворчать, что подсказки Полины не дали нам поймать террористов. Я потирала руки.

— Я выживу. Не спешите.

Бывший Полины и другой страж стояли там давно, и я не могла винить их за нетерпение. Нам же было лучше от этого.

Их голоса стали громче, низкий парень шутил над бывшим Полины. Блондин отмахнулся, фыркая, и сказал то, что заставило Полину скривиться. Они еще поговорили, и ее бывший изобразил ладонями песочные часы в воздухе.

Полина яростно хмурилась. Магия кипела в нашем пузыре, хоть никто не колдовал. Волоски на моей шее встали дыбом.

— О чем они говорят? — спросила я, хоть ей было больно. Может, от обсуждения станет легче.

— Они шутят обо мне, — напряженно сказала Полина. — Он говорит, что я была хороша только для… для… — она скрипнула зубами. — Он был плох во всем. Кто должен смеяться?

— Он звучит как придурок, — сказала я. — Хорошо, что ты с ним порвала.

— Это лучшее решение, — буркнула она, но спокойнее не стала. Ее ладони были сжаты перед грудью. Магия покалывала мою голову, и я подумала о Лейси со сверкающими глазами, когда она метала заряд электричества в нашу команду.

Лейси давно проявляла признаки, что срывается. Я просто не узнала это вовремя.

Ее толкал к пределу Конфед, и она была потеряна, была выжженной, отправилась в городок, где ее ждал парень, что оставил ей синяки. Что будет с Полиной, если мы продолжим давить на нее?

— Он играл милого, когда мы только встретились, — сказала Полина, глядя на блондина. — Мне стоило знать лучше. Ему есть дело только до себя и этого… — она махнула на здание, словно указывая на всех в нем.

— Ты ушла, — сказала я. — Это важно.

Она фыркнула. А потом ее бледное лицо стало испуганным, там была боль и уязвимость. Магия дрожала вокруг меня.

— Я никому не говорила, — прошептала она. — Но ты не расскажешь никому, кто меня знает. Но…. Мы сделали ошибку. Я собиралась… — она прижала ладонь к животу. — Это заставило меня решить. Рожать от него… это было ужасно. Я позаботилась об этом, и я бросила его.

Она взглянула на меня, ожидая осуждения. Я не знала, что сказать. Dios mío, я оказалась в беде. Мой рот раскрылся и закрылся, открылся снова. Она не должна была слышать его шутки. Мы пытали ее, заставлял стоять и слушать его.

— Мне жаль, — искренне сказала я, — что тебе приходится проходить через это, — что я могла добавить? Я хотела спросить у Сэма, можно ли Полине подождать нас в другом месте, но он не согласился бы. И я не хотела объяснять эту просьбу при Полине. Я знала по опыту, что от слов, что человек плохо реагирует, ей станет только хуже.

Она отвела взгляд, помрачнев.

— Все кончено. То, как он обходится с людьми — со всеми… Надеюсь, его разорвет от ваших чар на кусочки.

Ее жестокость пугала меня и магию. Она трепетала вокруг воротника моей куртки и задевала мою челюсть.

— Вряд ли это произойдет, — сказала я как можно мягче. — Я не стала бы никого взрывать. Только если бы другого варианта для спасения человека не было.

— Хм. Это могло спасти многих от бед.

Я не могла ответить.

Мы стояли в тишине пару минут. Полина обняла себя, а потом дернула себя за косу. Магия жалила меня, словно не могла терпеть ее недовольство. Мне было не по себе.

Я что-то упустила, что должна была сказать ей? Мне стоило пойти против приказов Сэма и сказать ей уходить отсюда? Но он уже предупреждал меня, когда я отпустила ее в прошлый раз. Если он доложит старшим офицерам, они решат, что я все-таки предатель.

Я зевнула. Я плохо спала с возвращения — слишком много тревог, мыслей в голове. На миг голова затуманилась.

Я пришла в себя, когда стражи снова засмеялись. Полина напряглась, с ее губ слетела резкая фраза.

— Что? — невольно спросила я.

— Хвалится, как он обманул магазин неподалеку на деньги, — сказала Полина. — Но я знаю тех людей… они хорошие. Он думает, что может брать все, что захочет.

Магия вздрогнула между нами. А потом рация затрещала на поясе блондина. Он поднял ее к уху.

Сэм в тот миг заговорил в моем наушнике:

— Похоже, они собираются уходить, Лопез. Оставайся на месте. Нам нужно несколько минут, чтобы оставить приборы слежения.

— Поняла, — сказала я.

Полина склонилась, когда ее бывший убрал рацию на пояс. Он хлопнул другого парня по плечу в прощальном жесте, и тот парень пропал в тенях. Блондин огляделся и пошел в другую сторону вокруг театра.

Губы Полины двигались, она сжала кулаки. Энергия в воздухе резко дернула меня. Мое сердце сделало сальто, она вскинула руку.

— Нет! — сказала я, ударяя ее по руке, не дав закончить куплет.

Полина развернулась.

— Что ты делаешь? Зачем ты меня остановила?

«Магия была расстроена, — подумала я. — Кем ты будешь, если ранишь его?» — но язык запнулся, и я не была уверена, кого пыталась защитить.

— Ты не можешь… Не важно, что он сделал. Есть другие способы остановить его. Ты не можешь просто…

Ее щеки вспыхнули.

— Что я собиралась с ним сделать, по-твоему? Просто немного сбить спесь. Ты думала я… что? Напала бы? Убила бы его? Как преступница?

— Нет, — но вина отразилась на моем лице. Я думала, что она нападет на меня. — Полина…

Она ткнула пальцем в мою сторону.

— Я тебе так помогала… а ты видишь такое. Преступницу. Может, люди там немного правы. Может, никто из американцев не может смотреть на нас не свысока.

Она отодвинулась от меня и пошла прочь по переулку. Она вышла из моей сферы тишины, и стук ее шагов гремел в ночи.

Я не успела решить, бежать за ней или оставаться на месте, но шаги приближались к нам с другой стороны. Блондин вылетел во двор, озираясь.

— Кто там? — заорал он на русском, эту фразу я уже могла узнать. Он схватил рацию.

Блин! Я метнула чары, чтобы прижать его к земле. Рация вылетела из его руки. Но тут на пороге появилась женщина. Она увидела падение парня и отпрянула с воплем.

Я схватила микрофон.

— Роянван, они знают, что что-то не так. Уходите!

Я не успела закончить, крики и треск, что вызвали дрожь магии, донеслись из-за стен. Вопль боли пронзил ночь, но ответа от Сэма не было.

Они бились. Я пошатнулась, не зная, стоило ли игнорировать его приказы.

Он отдал их до того, как на отряд напали. Я стиснула зубы и побежала к театру.

Вспышка магического света опалила глаза. Стук, тело ударилось о стену. Я распахнула дверь, Брандт отпрянул в мою сторону. С ним была Джослин — рука девушки была на его плече. Ее голова свисала, ноги тянулись по полу, а не поддерживали ее вес. Кровь текла из уголка ее рта.

— Роянван идет, — рявкнул Брандт. — Помоги дотащить ее до вертолета.

Сердце стучало с болью о ребра, я сжала другое плечо Джослин и повела к вертолету.

* * *

Они не утруждались в этот раз джипом с мужчинами или белой запертой комнатой. Меня просто разбудила от беспокойного сна Тоня, хмуро глядящая на меня, пока вела меня по коридору к одной из допросных базы. Как только я увидела командующую Реветт, полковника Алчидо и одного из офицеров, допрашивавших меня в прошлый раз, за столом внутри, надежда угасла.

— Джослин… Стравос в порядке? — спросила я, когда Тоня ушла, хлопнув дверью.

Джослин не дышала, когда мы добрались ночью до базы, хоть Сэм пытался помочь ей. Ее унесли к магимедикам, а нас отправили в общежитие.

— Мне жаль сообщить, но оперативник Стравос поддалась ранам, — утомленно сказала командующая Реветт. Она указала на стул напротив них. — Мы хотим уточнить подробности событий прошлой ночи. Можете присесть?

Они вызвали меня, потому что думали, что я была в ответе. Ком стоял в горле. Я не могла сказать, что они ошибались.

Джослин была мертва. Обожающая музыку Джослин, которая пыталась превратить наши миссии в приключения. Которая верила, что она заслужила быть тут в наказание.

Она заслужила жизнь лучше.

Стул скрипнул об пол, когда я выдвинула его. Колени не держали, и я села быстрее, чем хотела. Я уперлась локтями в стол.

— Что вы хотите знать?

— У нас есть отчет от лидера миссии, — сказал полковник Алчидо, сжимая узловатыми пальцами папку перед собой. Он занимался еще и этой темой? — Как он понимает, встреча заканчивалась мирно, никто не подозревал о присутствии нашего отряда, а потом вдруг ты предупреждаешь его снаружи, и один из бандитов поднял тревогу. Похоже, ты заранее знала, что что-то не так. Как так?

Я облизнула губы, мне было не по себе.

— Там… местная девушка привела нас к зданию, где проходила встреча. Вы это уже знаете. Я ждала с ней, следила за стражей снаружи. И когда они уходили…

Я пыталась понять, почему нервничала — то, как Полина говорила, энергия, которую я уловила от нее. Из-за меня старшие оперативники доверяли ей. Я вызвала у нее доверие к нам. Что бы Приша ни говорила, я должна была уберечь всех, да?

Но вся ситуация разваливалась из-за одних прерванных чар.

Я закончила историю, офицеры по очереди задали вопросы. Проверяли детали разговора с Полиной. Подтверждали приказы.

— Я пошла против приказов Роянвана, только когда пошла в здание помочь отряду, — сказала я. — Может, если бы я сделала это раньше, мы бы вернули Джослин раньше…

Еще одна ошибка, что будет преследовать меня долго.

Командующая Реветт нахмурилась почти с состраданием.

— Вряд ли можно было спасти ее после удара чарами, — сказала она и взглянула на другого мага. — Я не вижу тут измены.

Измена. Что они сделали бы с моими родителями, Финном, если бы я нарушила слово? Разве было бы не глупо, если бы я подвела важных людей, не пойдя наперекор Конфеду, а случайно?

Другой командир хмыкнул.

— Вынужден согласиться.

Полковник Алчидо посмотрел на магов.

— Как по мне, проблема в том, что это второй раз, когда у вас возникают проблемы с оперативником Лопез за последние три месяца. Почему ей позволили продолжать в тот раз? Ее рассуждения и эмоциональная устойчивость не подходят для работы на миссиях.

Реветт стиснула зубы.

— Она подходит под наши стандарты. Она не ошиблась ни разу на тренировках.

— Класс или спортзал отличаются от миссии, — Алчидо пронзил меня взглядом. — Почему бы тебе не подождать в коридоре, пока мы решим, что с тобой делать, оперативник Лопез?

Это звучало как вопрос, но я слышала приказ.

В коридоре я прислонилась к стене, и ничто не отвлекало меня от растущей боли в груди.

Вскоре офицеры позвали меня. Они смотрели на меня с серьезными лицами.

— Оперативник Лопез, — сказала командующая Реветт. — Мы решили, что ваши действия не несли злого умысла, но вы не продумали последствия. Пока что вы отстранены от миссий. Вы продолжите тренироваться и исполнять долг Конфедерации, помогая уборке на базе, пока мы не поймем, что вы готовы вернуться к активному долгу.

Она опустила ладони на стол со стуком, что прогремел внутри меня.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Финн

Если что и могло помочь после избиения и проблем с друзьями, то это помощь другому человеку. Я сидел в кабинке в офисе, отвлекся от напряжения последних дней, хоть на миг. Не важно, что помогал я с глупостями.

— Работники строги насчет доступа, — сказал я в телефон. — Вы не получите разрешение на свободный доступ. Но, уверен, они подберут подходящие файлы по вашей просьбе. Я даже могу сам им позвонить, чтобы вас ждали.

— Большое спасибо, — сказал парень на другом конце. Мы говорили почти полчаса, в основном, о питомцах магов. Он исследовал то, как близко фольклор был к истине насчет фамильяров ведьм и колдунов. — Приятно понимать, с чего начать.

— Помните, что я не могу утверждать, что у них будут записи по этой теме, — сказал я. — Но мы храним много необычных данных, так что все может найтись. Если ничего не поможет, позвоните снова, мы подумаем вместе. Мне интересно услышать, что вы найдете.

— Если я напишу работу, то пришлю вам раннюю версию, — сказал бодро парень.

Я повесил трубку, и наставница, что следила за моей работой, остановилась рядом.

— Прошло неплохо, как по мне, — сказала она. — Ты умеешь говорить с ними.

Ее голос чуть дрогнул на «них». Она имела в виду простаков. Они были людьми, и я говорил с ними, как с другими людьми. Ее неудобство не отличалось от неудобства простаков, которых утешала мысль, что они говорили с магом, который не мог колдовать.

— Я стараюсь, — сказал я, этот ответ казался подходящим.

«Я хочу оставаться тут».

— Уже почти пять. Можешь собираться. Уверена, у тебя будет много дел на следующей смене.

Я вышел из здания бодрым, а потом замер при виде темно-серой Хонды неподалеку.

Это была машина папы. И в ней точно сидел папа. Кто-то еще его заметил? Я не получу уважения, если меня будут подбирать родители.

Я поспешил по дороге, решив пропасть из виду возможных будущих коллег как можно быстрее, а не возмущаться из-за его прибытия. Я сел на переднее пассажирское место, закрыл дверцу.

— Что ты тут делаешь? — спросил я.

Папа не замечал мой дискомфорт. Он завел двигатель и выехал на дорогу, а потом ответил:

— Я закончил работу раньше обычного, — сказал он. — Я думал, что помогу тебе сэкономить на такси. Я был в паре минут от тебя.

Все это было хорошо, будь это правдой. Но его оценивающий взгляд показывал, что визит был не простым. Хоть мне было семнадцать, магимедик, который принял меня, когда я убежал в местную больницу три дня назад, он настоял на звонке папе. Она проверила меня, чтобы убедиться, что Эри и ее друзья не оставили раны внутри, но она исцелила следы, которые я надеялся не показывать ему. Он прибыл, запыхавшись, бледный, так быстро, словно перенесся магией.

Побои испортили мне внешний вид, почти не навредив. Это быстро исправили. Полчаса чар, и я ощущал себя нормально, лишь немного боли оставалось в ушибленном ребре. Это не помешало папе поднять шум.

«Я упал, — сказал я. — Поскользнулся на лестнице и ударился лицом о дверь внизу. У меня просто две левые ноги!».

Он мне не поверил, и я не пытался придумать что-то правдоподобное. Не было сил. После вопросов он смирился, что, если что и произошло, я не сообщу ему.

И все же он оберегал меня. Если бы он мог закрывать меня ото всех опасностей, он так и делал бы.

Я простил его немного, когда он указал на стакан с пластиковой крышкой на подставке рядом со мной.

— Я взял тебе горячий шоколад с мятой.

— Спасибо, — я взял стакан. Я давно полюбил этот напиток, в десять лет я мог устроить истерику, потому что его не продавали в июле. Меня потом отругали за это, но моя любовь к напитку меньше не стала.

Жар стакана проникал в мои пальцы. Жидкость обожгла бы мне язык, так что я просто вдыхал минуту мятный аромат. По крыше стучал дождик, и папа повернул машину к дому.

— Как работа? — спросил он. — Там ты мог бы остаться?

— Да, — сказал я, взбодрившись, думая о дне. — Мне многое там нравится. Если я со временем смогу делать больше, то смогу внести вклад серьезнее.

Отдел медиа Конфеда создавал и доставлял новости в общество магов, а еще занимался восприятием нас и нашей деятельности среди простаков. Брешь между обществом магов и не-магов, страхи и предрассудки с обеих сторон… мы перешагивали через это, если хотели перемен, да?