Посох Гурама

Глава 8

Грохот обрушился так неожиданно, что от него почти невозможно было защититься. Но Лотар с удивлением обнаружил, что это ему удалось. Значит, дело обстояло не так плохо. А разве было плохо? Лотар этого не помнил. У него осталось только ощущение ожидания смерти и понимание того, что он выжил только потому, что удача была на его стороне.

Первые тяжелые, как спелые виноградины, обжигающие свежестью капли дождя упали ему на лицо. Он медленно слизнул влагу. Она была обычной, словно он только и делал последнее время, что пил чистые горные дожди. Он хотел рассмеяться, но у него заболел бок, получилась только вялая улыбка.

Неожиданно послышался чуть взволнованный голос, от которого радоваться хотелось еще больше, чем от снежного вкуса дождя:

– Ох, беда, беда… Кто же мог подумать, что вместо этой пелены придет дождь? Сейчас, господин мой, я перенесу тебя под камень.

Кто-то твердыми маленькими руками поднял его и отнес под каменный козырек, о который капельки разбивались, как льдинки весной разбиваются о валуны на порогах. Лотар начал прислушиваться к этому звону, но вспомнил о громе и не стал чрезмерно обострять слух. И тотчас же, словно по его приказу, ударил следующий раскат.

Здесь, в горах, этот звук был едва выносим, но Лотар радовался ему, потому что это доказывало – он жив, и ему даже может заложить уши, или может надоедать суетливость Сухмета, или может случиться что-нибудь еще, и даже обязательно случится.

– Ты… – он разлепил губы, пересохшие от жажды и перенесенной боли, – ты зря…

Сухмет затаил дыхание. Сначала он попытался что-то расслышать, потом просто стал исследовать сознание Драконьего Оборотня, внедрившись в него острым лучом своего внимания. Потом он пришел в ужас, и Лотар снова услышал его голос:

– Сейчас, господин. Вкуснейший чай с целебными травами, которые сделают тебя лучше прежнего.

– Не хочу, – сумел произнести Лотар.

– Не хочешь быть лучше прежнего? – от костра, на котором булькал в котелке чай, спросил Сухмет.

– Воды.

– Давай все-таки ты попробуешь чай, а потом я принесу воду. Даю слово, что…

Снова ударил гром. На этот раз в его раскатах было скрыто не только торжество жизни и силы, но и что-то несущее тревогу, напоминающее о смерти. Лотар сосредоточился, насколько мог, и стал вспоминать.

Что же случилось настолько скверное, что это портит радость от дождя и ворчания Сухмета? Что-то, сделавшее его таким слабым и немощным?

И сейчас же в памяти возник весь бой с Чунду, а с ним – ощущение уходящей жизни, которая вытекала через упавшие вниз руки. Невероятным усилием Лотар подтащил одну руку к своей мокрой от дождя щеке и коснулся ее. Рука как рука, полная человеческого тепла и уязвимости. Он собрался с силами и проделал то же с другой. Тоже все в порядке. Если бы к ним нагрянул пограничный разъезд из долины, никто ничего бы не заподозрил.

Сухмет поднял его голову за затылок, и нежная, горячая влага потекла между губ Лотара. Он торопливо стал глотать. С каждым глотком он становился сильнее и здоровее – это было очевидно. Он открыл глаза. Над ним склонился Сухмет. Заметив, что Лотар видит его, старик улыбнулся, показав свои снежные, изумительной формы зубы.

– Все в порядке, господин. Теперь все будет…

– Почему не больно?

– Я обработал раны легким раствором слюны тех крестовиков, которые обслуживали Чунду. Она имеет превосходное обезболивающее действие.

– Когда-нибудь ты меня уморишь своими опытами.

Лотар не ожидал, что сумеет произнести такую длинную и складную фразу. Сухмет, как оказалось, тоже. Он расхохотался.

– Но только не на этот раз.

– Как Чунду?

– Сдох. – Для пущей достоверности Сухмет важно покачал головой. Потом не выдержал и снова рассмеялся. – Мертвее не бывает, господин мой. Ты победил.

Так, значит, с этим все в порядке, но что же тогда волновало его до такой степени, что он не мог даже уснуть? Что же случилось? Спросить Сухмета? Нет, пожалуй, тот вообразит, что у меня не все дома после этой драки. Воин, потерявший после ранения разум, – что может быть нелепее и что встречается так часто?

Лотар стал думать. Что-то в конце битвы с Чунду? Вот он протягивает руки за третьим гвоздем, а его не оказывается. И ужас, что все оказалось бессмысленным, что придется, в лучшем случае, начинать сначала. И тогда…

Гвинед! Он лишился своего меча!

– Где меч?

– Он разорвал сердце Чунду.

– Где он?

– В теле чудовища. Где же ему быть?

Лотар хотел было спросить, можно ли к нему теперь добраться, но что-то остановило его. И правильно, потому что уже следующими словами Сухмета были:

– Не волнуйся, господин. Завтра после дождя мы разрубим спину пауку и вытащим твое оружие, твой непобедимый меч.

Хорошо, подумал Лотар. Может, так и будет. Нет, никаких «может». Так и должно быть. Он откинулся на мягкий валик из свернутой ткани, который появился у него под головой, прислушался к шуму дождя. Но что-то еще не было решено, что-то важное…

– А люди в долине? Они поймут, что мы победили? Как дать им знать, что перевал свободен?

Его голос был слабее комариного писка. И все-таки Сухмет понял его.

– Они уже знают, господин. После смерти чудовища серая пелена была развеяна ветром, а гроза показала, что магии больше нет в этом месте. Это должны понять все, кто живет в долине. Спи, ты победил, и теперь твое дело – скорее поправиться.

Должно быть, в чай Сухмет подмешал какую-нибудь сон-траву или незаметно подкрался к рассудку Лотара с внушением, потому что желание уснуть стало непреодолимым. Лотар попробовал улыбнуться, потому что все было хорошо, и ему было удобно, и даже очищающий дождь подтверждал это. Но обезболивающее снадобье Сухмета мешало внутреннему удовольствию от улыбки, и Лотар уснул.