Последний выход

Лично я в эту версию не верил — грабят не так и не здесь. Но ничего умнее я придумать не мог, а объяснять все как есть не хотел — все равно доказательств не было.

— Предположим… — Задумчиво протянул командир патруля. — Тогда бери этого перца и пошли к нам. Нечего тебе по территории бродить, что-то многовато вокруг тебя трупов в последнее время…

Как ни странно, выспаться мне удалось, хотя в караулке у них было суетно и народ бродил всю ночь взад-вперед. Даже когда Касьян уронил на меня станок от пулемета, и то я почти не проснулся.

В семь мы, конечно, не собрались, и даже в восемь не вышли. Остальные, впрочем, тоже припозднились: в шесть сорок пять я явился в бар умытый, побритый, готовый ко всему, и угодил на самую раздачу: никто из добровольцев не мог уйти без обещанной дозы спирта, поэтому злой и мрачный Мочегон на моих глазах еще минут сорок скакал за стойкой, разливая по флягам горючее. Еще минут десять ждал Крюгера, который явился весь замотанный и нервный, с черными кругами под глазами — надо полагать, что он так и просовещался всю ночь напролет.

Начали, наконец, собираться.

— Ты чего, — сказал он мне, — так и собираешься пойти с этой трещоткой? Ну-ка постой, организуем что-нибудь посолиднее..

Чем-нибудь посолиднее оказался «винторез», который он мне лично и вручил. Хорошая машина — я из него стрелял раза три, еще в армии, так что с этим проблем не возникло. Правда, от радости я прыгать не стал, чем кажется, его порядком удивил, но на это есть отдельная причина: не живут у меня долго крутые стволы. Помню, еще с первого реального заработка взял я «ГП», так через неделю уронил ее в «студень». Много позже разорился на «LP-300» и через три дня нас с Монахом прихватил Комбат, отнял, естественно. А купленным у Сидора «Валом» я вообще пользовался меньше суток…

Затем он долго осматривал мою снарягу, остался в целом доволен, но кроме того, выдал мне костюм замкнутого цикла из последних разработок, ему даже и названия придумать не успели: шлем, изолирующая маска, аварийный баллон с воздухом. Сам костюм тонкий, как пленка, но от радиации и прочих аномальных факторов (кроме «карусели»), должен защищать почти в полном объеме. Были еще какие-то опции, я как раз хотел посмотреть и примерить, но он мне не дал, сказал: «Потом освоишь, там все просто».

Но больше всего времени ушло на разбор моих ночных полетов. К происшествию с тем новичком Крюгер отнесся предельно серьезно. О него я не стал скрывать ни предполагаемых причин, ни реальных обстоятельств, а подробности он уточнил у долговцев, жаль только, что Курсант вышел часом раньше. Как оказалось, две стреляных гильзы от «вала» нашли на той самой крыше, поэтому с меня подозрения все-таки сняли. Жертву опознали и лежку его нашли, но там уже было пусто, хотя обещанный чайник стоял еще теплым, значит стрелки смылись прямо у них перед носом. На этом расследование встало, потому что были дела поважней.

— А может они все-таки хотели взять тебя живьем? — Задумчиво спросил Крюгер, помешивая ложечкой чай. — Необязательно же ждать тебя в засаде. Могли и позже подойти, когда уснешь. Может у этого козла с собой чего-нибудь снотворное было, зря что ли он тебе чай обещал…

— Может и так. Только там, куда он меня вел, никаких схронов оборудовано не было — я ж утром еще раз осмотрел. Там в тупике трава по пояс и пара ящиков пустых, какой чай?

— И все-таки надо проверить… Попрошу-ка я ребят еще раз его вещи осмотреть — вдруг там шокер был или баллончик с газом. — И он опять ушел, вот как его эта история озадачила!

В Баре меж тем стало уже совсем пусто. Даже Мочегон ушел куда-то, а Бармена я и вовсе с утра здесь не видел… Неуютно, откровенно говоря. Я закурил, стряхивая пепел в пустую банку, но прежде, чем успел докурить, вернулся Крюгер.

— Выходим, быстро! — сказал он, не присаживаясь. Как будто это я всех тут сидел и задерживал…

— Вдвоем пойдем? — Спросил я его, пристраивая тюк с комбинезоном на плечи — он специально для этого был снабжен лямками, наподобие рюкзака.

— Будет тебе прикрытие, встретим на маршруте, они уже ждут.

И еще раз о выданном мне костюме: его наличие ясно свидетельствовало, что со всеми вместе на Радар мы не пойдем. И для Припяти такие навороты тоже ни к чему. Так неужели прямо к ЧАЭС? И почему он сам не надел свой комбез прямо в Баре и мне не дал — не хотел его светить раньше времени?

Простучали мы подковами по плитам, помахали нам руками долговцы на блокпосту, и вот она, Зона, сука капризная….

Да, заплевали всю дорогу и окурками засыпали — как-никак перед нами этой тропой прошло не меньше сорока человек… Всех мутантов распугали, а ловушек здесь, слава богу, и не было. Только я уже даже и жалеть об их отсутствии начал, перед аномалиями можно хотя бы шаг слегка сбавить…

Крюгер выставил меня первым и велел держать темп, поэтому я как честный бродяга, обязан был сдохнуть, но показать этому супермену класс. Благо, Крот нас в свое время хорошо погонял, да и лишний жир я за последние пару суток растряс — шел так, что подметки дымились. Миновали выход с территории Бара, проскочили дорогу, вот уже и ворота перед Складами… Здесь Крюгер меня тормознул:

— А ну-ка сбавь, загонял старика совсем… Давай вон к тому автобусу, чтоб на дороге не маячить.

Насчет старика он типа того прибеднялся — даже дыхание не сильно учащенное — а зачем ему понадобилась эта остановка, я понял после того, как он вытащил КПК.

Пока мой ведущий общался, я просканировал окрестности. Место было красивое, но плохое: дорога зажата меж двумя крутыми склонами, обзора и маневра никакого — не случайно «Долг» и «Свобода» так любили здесь друг на друга засады устраивать. Прямо посреди дороги красовалась «электра», которая мне так недавно снилась, склон справа от нее был изрыт следами — это наша армия ее обходила.

— Можно идти, нас ждут…. Только КПК теперь отключи.

Я выполнил приказ. Тогда он вышел на открытое место и махнул рукой — из кустов вышли двое, пересекли дорогу и в хорошем темпе двинулись налево от нас, в сторону хутора, где особенно часто попадались кровососы. Одеты эти ребята были в совершенно нейтральные накидки, но я почему-то посчитал их «Свободой» — прикрытие, значит, хвост уводят. Если кто-то за нами следил, так он как видел на экране две метки, так за ними и пойдет. Интересно.

Дальше Крюгер повел сам, и хотя темп он задал божеский, легче не стало — я-то полагал, что мы выйдем к Радару прямо по дороге, может заглянем к долговцам на хутор, или к их новым союзникам на Склады, а он, вместо этого, свернул вправо и углубился в зону аномалий, которую я всегда считал сплошной. Однако он, не пользуясь ни болтами, ни детектором, заложил какую-то особо хитрую петлю, обошел вплотную две «электры», а потом смело шагнул на полянку, к которой я бы и близко не подошел, потому что посреди нее лениво кружились обломки веток и засохшие листья — «карусель», мать ее!

— Давай бегом. — Сказал он. — За мной след в след, потом падай. — И рванул едва ли не самый центр аномалии. Я за ним.

Тугой порыв ветра бросил мне в лицо охапку древесного мусора, ощутимо повело влево, а в последний момент меня и так свалило носом в землю. Не представляю как, но мы прорвались через «карусель», хоть и не по центру — это я загнул — но все же…

— Не вставай! — Прикрикнул он. — Ползем дальше!

И мы проползли еще метров полста, прежде чем он разрешил мне подняться. Теперь мы находились в узком петляющем овраге, по дну которого была натоптана вполне приличная тропинка.

— И что? — Спросил я, прикладываясь на ходу к фляжке. — Неужели все «карусели» можно так пройти?

— Ни в коем случае. Просто это не настоящая аномалия. Это я ее поставил, чтоб чужие не лазили…

— Такое возможно?

— И не такое возможно…

— А зачем же мы тогда ползли?

— А чтобы с хутора нас не заметили. У Воронина хорошие часовые. Да ты шагай, не бойся, мины уже отключили…

У меня еще были вопросы, но задать я их не решился, тем более, что пока я спрашивал, да пока он отвечал, овраг кончился и мы пришли на место. В конце так хорошо защищенной тропы оказался всего лишь УАЗ-микроавтобус, рядом с которым прямо на травке расположились пятеро, причем двое — женского пола. Крюгера одна из них чмокнула в щеку, остальные руки протянули, а вот со мной никто здороваться не спешил — смотрели в упор и молчали.

— Ну вот, все и в сборе. — Удовлетворенно сказал Кригер, отстраняя свою подружку. — Значит так — это Ботаник. Он идет с нами. А это: Доцент, Студент, Россомаха, Масяня и Катана. Они…

— Понял уже. Они из «Свободы». — Сказал я, присаживаясь по соседству.

— А что, — прищурилась на меня… наверное все же Катана, я их пока не различал. — Имеешь что-то против?

— Да нет, отчего же. Ни разу не сталкивался.

— Твое счастье!

— Катана, не заводись… — Как-то устало попросил ее Доцент. Я почему-то сразу решил, что он в этой пятерке старший.

— Я просто хочу понять, а на хрена нам нужен сталкер? С нами рвались Чиж и Третьяк, но их послали хвосты прикрывать, а этого берем. Почему?

— Он нужен потому, что сутки как вернулся из Лаборатории. Обратите внимание: живым и не с пустыми руками. — Объяснил Крюгер.

Вот тут я ощутил с их стороны живой, горячий и даже как бы ревнивый интерес. Я глянул на Крюгера, он мне кивнул, и тогда я начал свою сагу. В этот раз получилось еще короче и точнее, потому что на личные подробности я не отвлекался, а что именно их может заинтересовать, уяснил по вчерашним вопросам Крюгера.

Пока рассказывал, припомнил все, что до этого знал о «Свободе». Как-то раз мы с Монахом провели пару часов у костра вместе с группой «свободных» и они успели нас загрузить по самые гланды, достали, хуже собак. Сами-то они себя считают идейными… Правда, их идея — «Открытая Зона для всех» — мне казалась несколько утопической. Сам военных давно не люблю, но как можно обойтись без Периметра?

Мне эта группировка всегда казалась немного загадочной, и главной загадкой для мня было: как они сумели выжить в Зоне с таким мерзким характером? Дело в том, что «Свобода» была на ножах абсолютно со всеми: с «Монолитом» — потому что они никого не пускают к Монолиту, с военными — потому что те никого не пускают в Зону, с «Долгом» — примерно по той же причине. Сталкеров они не то, чтобы преследовали, но сильно не любили и за то, что мы торгуем Зоной навынос, и за то, что организованные группировки зажимают новичков, за жадность, в конце концов. На практике, «Свобода» охотно принимала, прикрывала и водила по Зоне всевозможных туристов, охотников, ученых-неформалов и всех, кто себя за них выдавал, не особо вникая в национальную и политическую принадлежность.

Только на моей памяти их дважды вырезали едва ли не до последнего человека, но каждый раз эта группировка возрождалась буквально из пепла. К ним хорошим потоком шли романтики-экстремалы из числа тех, кому спокойно дома не живется, а также сталкеры-одиночки, капитально кем-то обиженные, хотя первых ролей они тут не играли. Мотивация была примерно та же, что и у волонтеров «Долга», однако имелись нюансы: к Воронину шли обиженные Зоной, а к Лукашу чаще те, кто был зол на людей, в ней живущих.

Это мы можем понимать. Не вполне понятны мне были только финансовые источники их процветания. Если верить Бармену, у которого они давно торчали костью в горле, «Свободу» хорошо поддерживали импортные производители — отчасти как противовес сугубо славянскому «Долгу», отчасти как канал для заброски «охотников» и «ученых». Это было похоже на правду — в отличие от воронинских, которые принципиально пользовались только российским вооружением, бойцы Лукаша предпочитали импортные стволы. Вот и мои новые знакомые вышли как один с «ТРСками», только у девиц они были с оптикой, а у парней — с подствольниками.

Получалось, что я крепко попал. Если в Баре узнают, что я работал с этими, мои акции упадут ниже некуда. Идейные причины ненавидеть «Свободу» были только у долговцев, но наши их тоже не слишком любили, главным образом, за высокомерие.

Впрочем, как я уже понял, у «Свободы» были козыри и кроме помощи из-за бугра — это надо же «не настоящая карусель» в двух шагах от базы главного противника… А впрочем, реальная картина здешней политики заметно отличалась, от той, что представляли рядовые сталкеры. Вот приперло — и Лукаш с Ворониным очень быстро подружились. Вряд ли надолго, но все же…. Или та же «Свобода»: при их лозунгах они должны вести открытую информационную политику, грузить Интернет правдой о Зоне — однако, ничего подобного я пока не наблюдал. Да и с остальными тоже не все ясно: «Долг» штурмует Склады едва ли не каждый месяц, а военные молчат — хотя могли бы просто сравнять их с землей. Возьмем «Долг» и «Монолит»: трудно представить врагов более непримиримых, однако на практике сталкиваются они очень редко. А почему? А потому, что сообща делают одно общее дело: те не пускают народ в Центр, а эти отстреливают все, что идет от Центра к окраинам, а в итоге, как была Зона заперта наглухо, так и остается и всех, кроме «Свободы», это устраивает…

Что-то впрочем, я слишком задумался, рядовому сталкеру оно как-то и не к лицу… Свой рассказ я уже давно закончил, народ просматривал принесенные мной записи, но вопросов не задавали. Пока.

А вот и обсуждение началось…

— Не верю! — Сказал Россомаха, закуривая. — Это липа. Это не может быть настоящей Лабораторией, иначе как так вышло, что три группы наших там сгинули, а какой-то бродяга свободно прошел и вернулся!?

— Во-первых не свободно, а только чудом не навернулся как все остальные. — Поправил его Крюгер. — Во-вторых, Ботаник у нас не рядовой бродяга — он под первый Выброс в Припяти попал, так что у него, в некотором роде иммунитет.

— Как это вышло? — Требовательно спросил Студент.

— У меня отец там работал в одной из лабораторий. Я к нему после девятого класса в гости приехал, им как бы разрешали иногда… свидания. Вечер пообщались, а там тревога, отца вызвали, всех гостей в убежище… очнулся уже в Клинике, ни хрена не помню! — Я, конечно, не собирался им докладывать, что мать с отцом к тому времени уже четвертый год была в разводе, но и без того выворачиваться наизнанку перед этими… романтиками идейными было неприятней, чем раздетым ходить на людях.

— Погоди, так ты у Кузнеца потом жил? — Оживился Доцент. — Помню Кузнеца, хороший был мужик… — И пояснил остальным. — У Кузнеца семья в Припяти погибла, так он потом собрал пяток пацанов и девчонок, которым податься было некуда и типа детдома семейного для них организовал, я…

— Хватит уже. — Прервал его Крюгер. — Основное обсудили, остальное по дороге договорим… Вояки обработку на полдень назначили, нам бы успеть как раз к ее окончанию… Катана, помоги ему одеться!

Костюмчик оказался даже круче, чем я ожидал. Он не только защищал, он еще и экранировал от спутников слежения, а в режиме «стеллс» мимикрировал под общий ландшафт, делая нас почти невидимыми для визуального наблюдения. В нейтральном режиме он был светло-серым, так мы пока и шли, потому что, как заверил меня Крюгер, на этом участке нас даже с орбиты засечь не могли. Кабы не эти комбезы, мы бы уже были трупами: радиация зесь была такая, что дозиметр пришлось просто отключить — достал сплошным воем.

В остальном все было вполне ничего: аномалии здесь попадались, но не особенно часто, а мутантов я пока вообще не видел. До сих пор эти места я представлял как-то проще: аномалии, стоящие одна на другой, стаи кровососов и химер и, конечно, радиация. Действительность оказалась значительно хуже.

Рельеф был тот же, что и везде — холмы, овраги, камни — но совершенно не было деревьев, под ногами только песок и щебенка, а главное — что-то здесь было не то с атмосферой. «Жгучий пух» — само собой, но здесь он не налетал редкими компактными облачками, которые можно просто переждать, закрывшись рукавом, а искрился в мутном свете вполне равномерно — четверть часа подышал и считай, легких нету. Поэтому мы сразу же надели маски и застегнулись наглухо. Во-вторых все выглядело как-то иначе, чем там — Доцент шел впереди в трех шагах, но даже его фигура выглядела расплывчато. Кроме того, все вокруг слегка мерцало, как будто я смотрел не сквозь поляризованный стеклопластик, а в монитор с низким разрешением. Вот, значит, как выглядит изнутри «горячее пятно»…

Скверное местечко, буквально кишки сворачивались в узел от дурных предчувствий. И остальным, по моему, было немногим легче. Тем более, что все они тащили на себе довольно приличные рюкзаки, только мне одному груза не доверили.

Не буду обижаться.

Ориентировку я потерял давно и полностью, но по моим примерным прикидкам мы уже прошли большую часть пути и по логике пространства, если оно здесь не шалит, должны были выйти к Припяти с дальней от ЧАЭС стороны, через очистные. Это внушало некоторый оптимизм.

В дороге все молчали, хотя общаться можно было через вмонтированные в шлем переговорники, однако что-то не тянуло. Хватит уже, пообщался на дорожку…

Катана, которой поручили мне помочь, свои обязанности поняла своеобразно: я стоял за машиной и путаясь в многочисленных пряжках и карманах разбирался с амуницией, а она сидела напротив, глядела в упор и курила, но время от времени то нос морщила, то губы кривила. По этой богатой мимике я должен был ориентироваться, что я сделал не так. Особых проблем с самим костюмом не возникло — с аналогичными моделями я сталкивался, когда работал в Центре. Но возникло множество попутных проблем: пришлось заново подгонять разгрузку, чтобы надеть ее поверх, перекладывать кое-какое барахло из внутренних карманов во внешние, потому что за сигаретами, например, под застегнутый комбез уже не влезешь.

Когда закончил, она все же подошла, по другому застегнула клапаны на шее, настроила подачу воздуха, еще что-то. Отошла, полюбовалась.

— Хорошая у тебя снаряга, сталкер! Наверно много хабара из Зоны вынес?

Все, началось в колхозе утро…

— Не жалуюсь, мне хватило. — Говорю.

— А знаешь, почему я сталкеров не люблю?

— Просвети…

— Был у меня друг…. Нет, не френд, просто Друг. Случилось ему возвращаться на базу с парой сталкеров, напали на них по дороге зомби и друга моего подстрелили слегка — некритично, но идти он не мог. Так эти уроды помогли ему перевязаться и просто ушли… Вот такая история!

— А помощь он не мог вызвать?

— Вызвал. Только пока та помощь шла, его кровосос добил. Ничего не хочешь объяснить?

Я мог бы ей сказать, что у нас тут не ролевые игры «ХИ-2013», что ее друг должен был знать куда шел. Только можно ли такое объяснить недоброй и расстроенной бабе? К тому же, я и сам слегка завелся.

— Я спросить хочу — не знаешь сколько твой костюмчик стоит, если его в «медузы» перевести, или в «кровь»?

— Понимаю…. Хочешь сказать, что в Зоне все решают деньги?

— Все не все, но мне, например, никто пустой обоймы так просто не дал. И за Периметром то же самое! Поработай водителем в какой-нибудь Малом Чердакле за пять штук деревянными, так и начнешь жизнь по другому ценить. А некоторые и вовсе без работы сидят.

— Гонишь ты все! — Катана ткнула мне в грудь пальцем, хорошо хоть не стволом. — Кому на жизнь не хватает, те в Тюмень едут трубы красить, или в Москву — брусчатку класть. А в Зону идут жлобы, которым нужен сразу миллион, и желательно — за день…

Она бы мне еще много чего могла наговорить, но тут к нам Студент заглянул:

— Але, не помешал? Вы тут собственно чем занимаетесь? Люди ждут…

Катана отвернулась и отошла. И хрен с ней. Неприятная девка, только погоняло у нее правильное — глазами так и режет…

Теперь она шла в трех шагах за мной — страховала. Вслух это не обсуждалось, но в новой команде меня держали за чайника, даже груза не доверили. Так и шли: впереди Крюгер и Масяня, почти плечом к плечу, метрах в двадцати мы трое — тесной колонной, а замыкали Студент и Россомаха. И маршрут, насколько я понял, у них был накатанный, потому что когда по новой тропе идешь, нет-нет, да и приходится в сторону сворачивать, а то и назад возвращаться. А эти вели меня почти ровным курсом, хотя аномалии встречались достаточно часто.

В третий раз я заметил химеру, когда мы пересекали насыпь железной дороги. Первый раз я засек ее в развалинах дачного поселка, но посчитал это обманом зрения — слишком уж быстро мелькнуло. Но здешний серо-бежевый колорит был мне в данном случае на руку, черное на нем было достаточно заметно. Второй раз черная тень обозначилась заметно ближе, за поваленной опорой ЛЭП… И вот теперь длинное извилистое тело показалось среди пеньков лесопосадки — метров пятьдесят, это ей на три-четыре секунды рывок!

Я скинул с плеча «винторез» и доложил:

— Химера на два часа!

Я еще и договорить не успел, как все уже стояли наизготовку — все же тренированы ребята всерьез, странно, что сами не заметили…

Тварь, поняв, что ее обнаружили, пошла в атаку, но не на нас, а на пару Крюгер-Масяня, хотя они были дальше, чем мы. Я высадил в нее всю обойму (вряд ли попал!), вытащил «стечкина» и развернулся на сто восемьдесят градусов. Сам я с химерой встречался впервые, но помнится, Крот, уверял, что химера в одиночку на группу никогда не пойдет, зато они любят охотится парами и тройками: пока одна отвлекает, две оставшихся валят крайнего и тут же утаскивают — при их живучести и скорости такой трюк вполне успешен.

Мудрый Крот всегда был прав! Еще одна гибкая черная тень выстрелилась из-за насыпи и Студент тут же рухнул вперед, роняя винтовку. Химера слишком быстро бегает, чтоб сразу тормозить, поэтому чтобы взяться за Россомаху, ей пришлось притормозить — в этот момент я ее и подловил…

Две пули, еще две, длинной очередью — все, ушла, тварь такая! Плечом к плечу со мной стояла Катана и палила экономными короткими очередями в ту же сторону и, по моему, тоже не мимо.

Живые и здоровые Масяня и Крюгер уже спешили к нам, на ходу меняя магазины. Что характерно, обе химеры ушли.

Студент был жив и здоров, он, как оказалось, пользовался наголенниками из армированного пластика, поэтому хвост этой твари его только подсек, а кость была цела. И совсем не повезло Россомахе: чья-то пуля — может и моя — срикошетила от рельса и пришла ему точно в колено. Крови видно не было, но колено опухало на глазах…

— Они могут вернуться? — Задал я наиболее волнующий меня вопрос. Как всегда после боя дрожали руки и сохло во рту. Боевые качества химер произвели совершенно неизгладимые впечатления…

— Вряд ли… — Мрачно отозвался Крюгер. — Они через пару часов регенерируют, но к нам уже вряд ли привяжутся. Вообще-то они на группу редко нападают, но эти видно, молодые, с огнестрельным оружием еще не знакомы.

— Как неудачно их на нас вынесло. — Тоскливо сказала Катана.

— В Припяти сейчас слишком шумно, вот и вышли на плэнер порезвиться. — Сказал Доцент. — Мы уже близко, сюда мутанты часто забредают — и он указал на очистные. До них оставалось дойти метров триста, в бинокль хорошо было видно, что бассейны отстойников буквально завалены костями.

Меж тем, на ровной местности я костей пока вовсе не видел. Доцент, поймав мой озадаченный взгляд, пояснил.

— Это они в низинах хорошо сохраняются, а поверху как пройдется крепкий ветерок со «жгучим пухом» — все подчистую как наждаком выметает.

Вот когда я понял происхождение пыли, что покрывала здесь все ровным слоем….

— Значит так! — Объявил Крюгер. — Ботанику — жирный плюс, а остальные все — дикобразы слепые! Росссомаха — отдай груз Ботанику, пойдешь назад один. Если прямо по путям, часа за три до базы добредешь… Помочь тебе с медициной?

— Идите уже… Перевязывать тут нечего, а уколоться я и сам могу. — Ответил Россомаха, отворачивая мокрое от пота лицо.

Тут бы самое время напомнить Катане о жлобах, которые за пару «вывертов» мать родную кровососам оставят, но я был выше дешевых подколок!

— Неужели придется до ночи тут сидеть? — С досадой протянул Студент, опуская бинокль.

— Думаешь, ночью легче будет?

— Все лишние уйдут, одни мутанты останутся, но с ними-то мы разберемся…

Спешили мы спешили, жизнью рисковали, и вот уже шестой час сидели в развалинах насосной станции при очистных и любовались, как кружатся над городом армейские вертушки. Нет, к концу активной обработки мы как раз успели, к окраине города вышли именно в тот момент, когда очередное звено, отстрелявшись, легло на обратный курс. Вот только сразу после этого подошли транспортники и прямо на крыши начали сгружать разномастный и вооруженный народ. В бинокль я даже узнал несколько знакомых рыл — наши, с Кордона и прочие… Вот где и как им выпало зарабатывать амнистию!

Ветер в тот момент как раз дул в нашу сторону и поднявшуюся стрельбу было слышно прекрасно. За прошедшие часы накал борьбы несколько снизился: ураганная стрельба сменилась упорядоченной перестрелкой, которая время от времени перерастала в суматошную пальбу — это когда какая-нибудь группа сталкивалась с зомби или мутантам вплотную. Соваться в город при такой обстановке было бы чистым самоубийством, поэтому Крюгер скомандовал отход обратно к очистным.

Сейчас мы двое лежали на бетонной крыше сторожки, что стояла у ворот, а остальные припухали в развалинах. Это было уже второе мое дежурство, только в первый раз я дежурил с Доцентом. Но сейчас Доцент и Крюгер разложили какие-то планшеты, ноутбуки и пытались разобраться в обстановке, а мы двое по очереди любовались видом на гаражные кооперативы, промзону и прочие пригороды. Станция располагалась в низине, поэтому саму Припять было видно плохо, только самые высокие здания. Как раз на них и кучковались сталкеры, которых, судя по всему, совершенно не тянуло в центр, за все истекшее время они не продвинулись и на метр.

За все это время на нас несколько раз выбредали одиночные зомби, но Крюгер их трогать запретил, и сняли мы только одного, того, что заявился к нам прямо в ворота.

— …. - сказал Студент.

— Что-что? — Переспросил я его.

— Говорю, нет у этой операции стратегической перспективы!

— Ты что, академию военную закончил?

— Да нет. — засмеялся Студент. — Только с стратегии играл.

— Так и объясняй попроще…

— Некуда нам наступать, если хочешь попроще. В прошлый раз народ рвался к ЧАЭС. И прорвался, хотя работал против «Монолита». Но те, кто прорвался, сейчас по городу бродит с выжженными мозгами, так что желающих штурмовать Монолит больше нет. А если так, хрена ли делать? Закрепились, кто где и мочат помаленьку все, что видят. А к ночи, конечно, уйдут…

— Это еще почему? — Все, что он тут наговорил, я и сам давно сообразил, но Студента следовало разговорить. Может скажет что-нибудь случайно по делу? Я, между прочим, так и не знал, куда мы собственно идем, а главное — зачем? Так, догадывался в общих чертах.

— Потому что ночью могут выйти контролеры. — Сказал он так просто, будто дождик к утру обещал. — Вряд ли командование завтра захочет разбираться с новой генерацией зомби, они и этих-то держат с трудом. А самое обидное, что весь этот бардак организован исключительно для пиара…

— В смысле?

— Про попытку сканировать Монолит ты уже слыхал?

— Так краем уха..

— Так вот — ни хрена они под Саркофагом не увидели. Но представители ООН хотели лично посмотреть на результаты, целую группу экспертов посадили на смотровые вышки, там на севере… Полюбовались короче — Монолит им такую сдачу выдал, один псевдогигант прорвал все три линии и только ста метров не дошел до главного НП. Теперь наши попу рвут себе и всем на свете, чтоб показать, как они умеют ситуацию контролировать. Политика! — Последнее слово он не сказал, а именно выплюнул, как случайно попавшего в рот таракана.

Мне тоже захотелось блеснуть кругозором и интеллектом, я уже открыл рот, чтоб поделиться с ним соображениями Олега Васильевича и Дикобраза, только в этот момент на наш наблюдательный пункт вылез Крюгер. На окружающий ландшафт он даже не глянул, а вместо этого начал рассматривать воздух.

— Не нравится мне этот вертолет! — Озабоченно сказал он, указывая на одну из точек в небе.

— Вертолет как вертолет. — Пожал плечами Студент.

— Угу… Только что-то никого не бомбит и летает сильно поверху — может высматривает чего-то?

— Корректирует, это понятно. — Попытался его успокоить Студент.

— Круги слишком широкие делает. Сейчас и до нас доберется..

Вертолет, словно подслушав эти слова, заложил еще один вираж и по широкой дуге пошел на облет окраин.

— Идите перекусите пока, нечего тут толпой отсвечивать, я один пока покараулю. — Приказал Крюгер, закуривая.

Мы, конечно, так и сделали. При этом, у меня приключилась небольшая неприятность, которая, однако, имела большие последствия: я зацепился сумкой за остатки железной ограды на парапете и вместо того, чтобы красиво спрыгнуть вниз, позорно завис в метре от земли, болтая ногами. Лямка так неловко прихватила меня подмышками, что ни вниз спрыгнуть, ни с вешалки сняться.

— Да выкинь ты его нахрен! Нафига тебе подсумок, когда целый рюкзак дали? — Предложил Студент и, не дожидаясь ответа, перерезал лямку ножом. Ну вот, а я за эту штуку две с половиной рублями отдал…

Насчет перекусить Крюгер здорово придумал — после выхода из «горячего пятна» с аппетитом было как-то не очень, а сейчас — в самый раз принять три порции пельменей. О пельменях я, конечно, зря размечтался — Масяня выдала мне всего лишь бутерброд с тушенкой, зато большой, зато с реальным хлебом, а вдобавок еще чаю из термоса плеснула — умеют же люди жить с комфортом!

Попутно я перекинул патроны и прочее из сумки в рюкзак, но это больше, чтобы руки занять, а главный интерес у меня был к Доценту, который развернул тут целый наблюдательный пункт. Главным грузом в его рюкзаке оказался детектор движения, но не та фигня, что мы носим на руке и подключаем к КПК, а настоящий, типа тех, что армия использует для охраны Периметра — только еще лучше. Именно его глазами мы следили за происходящим в городе.

И только я запаковал рюкзак, только вытер жирные пальцы салфеткой, как все и началось.

— Внимание, у нас гости! — Сказал вдруг Доцент. — Пять человек на девять часов, триста метров и еще трое прямо в гаражах, на двенадцать — до этих максимум двести.

— Может все-таки зомби? — предположила Катана, но за винтовку взялась.

— Не может… Слишком скрытно и организованно перемещаются — это уже, братцы, классическая засада. Сходите кто-нибудь, шепните Крюгеру, только скрытно.

Об этом мог бы и не предупреждать. Он еще и рот закрыть не успел, а Масяня уже выскользнула из завала, в котором мы прятались, и почти без паузы возникла у сторожки — ну чистая змея!

Вернулись через минуту уже вдвоем.

— Уходим, быстро! — Приказал Крюгер. — Я там все же засек одного!

Вдоль трубы, обратно к отстойникам — наш командир выбрал этот, единственно возможный, путь: с двух сторон нас уже ждали, а слева было очень неприятное место — открытое и много аномалий.

Эти двести метров я преодолел легко, несмотря на то, что с грузом и на брюхе — организм за часы вынужденного безделья явно заскучал и просто жаждал адреналина.

Новая позиция была так себе — с трех сторон все открыто, Припять мы теперь вовсе не видели, зато ложбинка между большей группой противника и нашей бывшей стоянкой была как на ладони. Я оборудовал себе лежку на самом краю отстойника, там был небольшой бугорок, поверх которого валялся источенный до полной стерильности труп снорка и начал выбирать ориентиры для стрельбы. Если Доцент не ошибался, то засесть они могли только за ржавым автобусом, что валялся на боку у дорожной развилки, туда я и целился.

Прошло пять минут, затем еще десять, я уже начал ждать, что сейчас Крюгер прикажет отступать в пустыри, чтоб обойти засаду, но тут-то все и началось, только не совсем так, как мы рассчитывали.

Помню, я как раз посмотрел в сторону станции, опасаясь увидеть там кого-то из охотников — те трое вполне могли к ней выйти, мы же их не видели. Яркую летящую каплю я уловил лишь краем глаза, зато прекрасно рассмотрел как развалины окрасились черно-багровым, как взлетели вверх обломки кирпича и бетона, а потом нас накрыло взрывной волной — в этот раз вояки не пожалели вакуумного заряда…

Уши оказались заложены, перед глазами плясали черные пятна, поэтому стрелять я начал последним. Но и мне работы хватило — последний враг как раз успел отступить почти до самого автобуса и наши его уже не доставали — триста метров для «ТРСов» дистанция предельная, а вот для «Винтореза» в самый раз. Я поймал его в прицел, когда ему до укрытия оставалось всего метров пять, и красиво срезал очередью всего в два патрона. С остальными уже разобрались без меня.

Все убитые оказались наемниками — их не спутаешь, даже когда они, как в этот раз, рядятся в обычных бродяг. Кроме того, я нашел здесь знакомое лицо — по иронии судьбы я завалил Рыжего, единственного из наемников, кто не ленился каждый день водить меня на промысел и каждое приказание сопровождал энергичным пинком. Когда-то я поклялся его убить, потом отвлекся и забыл, появились новые проблемы — и вот, пожалуйста, лежит Рыжий, дырка в шее, вторая в — во лбу. Но кроме морального удовлетворения поживиться не удалось ничем: патроны у них были для меня неподходящими, на 5,56, в их барахле мы не нуждались, а компьютера, где были бы указаны маршрут и хоть какие-то подробности их задания, Доцент не нашел, как ни старался.

— Давайте бегом в гаражи. — Приказал Крюгер. — Там остановимся.

— Там же засада? — Напомнил Доцент.

— Думаешь, они нас дожидаться будут? — Ответил старший. — Наверняка отступят и попытаются сесть на хвост в городе…

Перекур мы устроили на том самом месте, где отыскали две пустых банки из-под «энергетика» — значит, в этом тупике между двумя гаражами и стенкой нас и ждали те трое. Вполне приличная засада — сунься мы в город самой удобной дорогой, нипочем не смогли бы миновать этот проход…

— Вопрос первый: кто начал стрелять первым? — Так начал обсуждение Кригер.

— Я. — Виновато призналась Катана. — Мне показалось, команда уже была….

— Еще раз повториться — отправлю вслед за Россмахой! Надо было ближе подпускать, ведь только чудом никого не упустили… Ну ладно, это уже не принципиально. Меня сейчас волнует, как они нас нашли?

— Ты думаешь?… — Начал Доцент.

— Уверен. Ракета прилетела точно в развалины, засада ждала прямо на маршруте и эти — он кивнул в сторону ямы, куда мы свалили трупы — вылезли так нагло только потому, что шли добивать и обыскивать трупы. Мысли по этому поводу есть?

— Этого не может быть! — твердо сказал Доцент. — Костюмы экранируют полностью, сигналов маяка я тоже не засек, хотя проверил все диапазоны.

— Другого объяснения, однако нет — нас засекли с вертолета сразу, как только мы вышли из «пятна», так что — все под крышу и начинаем проверяться.

Угадайте-ка с трех раз, кто вышел крайним?

Этот липкий клочок, похожий на обрезок лейкопластыря — только наружная поверхность у него была словно угольной крошкой присыпана — Доцент снял с плеча моего бронежилета, сзади, там, где ближе к шее.

— Пассивный «маяк»! — Объяснил он так гордо, словно сам смастерил эту гадость. — Ничего не излучает, но отражает импульс с низколетящих объектов. Только он был под костюмом, как же они засекли?

— Значит, второй стоял на подсумке, что мы оставили в развалинах, — объяснил Крюгер. — Вот и разъяснилось твое приключение в Баре — и он мне подмигнул…

Я вспомнил гостеприимного парнишку с дрожащими рукам и горько пожалел, что ударил его всего один раз. А потом представил, что бы сейчас было, не зависни я тогда на этой самой сумке, и вытер мокрые ладони о штаны.

— Значит, за вами следили от самого Бара… — Подвела итог дискуссии Катана и так полоснула глазами, что мне аж дышать трудно стало. Про свой косяк эта стерва уже позабыла.

— Это я больше всех виноват, признался Крюгер. — Попытался ночью взломать Большую карту, видимо, меня засекли и сделали выводы. Хотел скачать данные твоего Олега Васильевича. — Объяснил он мне, хотя чего тут было объяснять?

Большая Карта, виртуальная модель Зоны, самая главная ценность в Исследовательском Центре. Туда ученые заносят все собранные данные, причем каждая группа работает со своей частью информации, но общую картину видят все. Если, например, физики обновляют карту аномалий, у биологов автоматически меняется карта возможных миграций мутантов. К этой штуке они даже военных подпускали со страшным скрипом, ничего удивительно, что попытку нелегального проникновения отследили в момент.

— Что с «маяком» делать будем. — Вернул нас к насущным проблемам Доцент. — Здесь оставим?

— Да нет, зачем же. Пусть стоит на своем месте, сам же говоришь, что под комбезом не видно. А там придумаем, как его использовать… — Разъяснив эту загадку Крюгер не то, что бы успокоился — он и раньше не особенно нервничал — а как бы повеселел. Как и большинство адреналиновых наркоманов неизвестности он боялся много больше, чем видимой реальной опасности.

И мы пошли в город.

Ночь в Припяти не спускается сверху, как в цивилизованных местах, а, наоборот, выползает снизу из ям и подвалов, вот и сейчас: на уровне крыш еще оставалась приличная видимость, а во дворах уже скопилась вполне полноценная мгла, так что спина впереди идущего не столько виднелась, сколько угадывалась.

Вот в это самое романтическое время суток мы и вошли в город, наполненный ходячими мертвецами, мутантами и сталкерами, которые не разбираясь палили на каждый шорох. Да, в этом наш специалист по компьютерным стратегиям все же ошибся: никто и не подумал эвакуировать на ночь сталкеров-ополченцев. Правда, они уже к вечеру больше изображали активность, чем реально работали, а с наступлением темноты и вовсе притихли, однако риск словить от них пулю оставался достаточно высоким.

Что касается мутантов, то тут все было не так уж и страшно: те, что поумней, типа кровососов и собак, разбежались еще днем, не говоря уж о химерах, контролеров мы пока не слышали, оставались только совершенно безбашенные снорки. Одного я снял на детской площадке, еще двоих мы с Крюгером подстрелили возле магазина «Книги», последний прыгнул нам на голову с автобуса, но его очень тихо и грамотно завалили из пистолетов Доцент и Масяня.

Главной проблемой оставались, таким образом, зомби. Идти по открытым проспектам мы, конечно, не рискнули, двигались дворами, где они попадались хоть и не на каждом шагу, но чаще, чем хотелось бы. Двое на школьном двое, еще один — у детского сада, потом во дворе пятиэтажки, затем двое за автобусной остановкой…

Передвижение наше выглядело так: пройдя один двор мы застывали за углом и долго изучали следующий участок, где можно было бы скрытно пройти. При этом фонарями пользоваться было нельзя, от ПНВ в таких условиях тоже толку немного, оставалось полагаться на слух, благо, чего зомби совсем не могут — так это стоять неподвижно и тихо на месте. Звук шагов, монотонное бормотанье и прочие шумовые эффекты выдавали их с головой.

При этом основная часть работы приходилась на нас с Крюгером, потому что только у нас было достаточно мощное и бесшумное оружие. Мои магазины пустели с пугающей быстротой, только на того гада, что засел на пожарной лестнице в детском саду, я извел полных две обоймы. Взятые у Сидора пять пачек больше не казались мне большим боезапасом. Да я и хотел взять еще, только все разобрали долговцы, главные потребители восьмимиллиметрового калибра.

И добавьте еще аномалии, которые встречались в каждом дворе.

В таком режиме мы за два часа прошли меньше километра, зато шума настоящего пока не подняли, а это — главное.

Но все хорошее когда-нибудь кончается — главные неприятности нас ждали в проеме между двумя девятиэтажными «свечками», где на первый взгляд ничего угрожающего не было. Следующий по ходу движения двор оказался перекрыт гаражами и стенкой, поэтому Крюгер вывел нас в этот проход, рассчитывая, видимо, пройти улицей. Как раз между этими высотками расположилась мощная «электра», пришлось сильно прижаться к стенке того дома, что стоял левее. Первые трое — Крюгер с девчонками — прошли, а вот нам со Студентом (я шел замыкающим) повезло меньше.

Как только он вошел в самую узкую часть, кусты у подъезда затрещали и прямо на нас вышел свеженький зомби в долговском комбинезоне. Он поднял свою «Грозу» и жить Студенту оставалось считанные пару секунд, но автомат вместо очереди в живот выдал звонкий щелчок — патроны кончились. Студент, рискую влететь в аномалию, принял правее и прошмыгнул вперед, практически зацепив этого зомби плечом.

Мне следовало повторить его маневр, но я вместо этого решил таки зачистить тыл и открыл огонь. Две пули в грудь отбросили его назад, остальные начисто снеси голову, но даже оставшись с одной нижней челюстью, этот гад (все же крепкие в «Долге» ребята) успел разрядить подствольник. Граната ушла вверх, срикошетила от балконов и взорвалась где-то у меня за спиной. Взрывом меня бросило вперед, я сделал кувырок через падающий труп, а вскочив на ноги, обнаружил, что своих уже не вижу и ориентацию потерял.

Я не то, чтобы растерялся, — просто замер на несколько секунд, пытаясь сориентироваться на слух, но тут перед подъездом объявилась еще одна фигура с автоматом. Я успел нажать на спуск первым, но на этот раз пустой щелчок выдал уже мой «винторез». Я шагнул к подъезду, чтобы укрыться в нем и сменить магазин. Зомби выстрелил. Пули прошли в метре от меня, затем свинцовый шквал сместился в мою сторону, пришлось рухнуть на асфальт, однако и это меня не спасло бы, но тут из подъезда грохнула длинная очередь и мой противник отлетел прямо в аномалию.

Однако, радоваться было рано: взрыв и выстрелы привлекли ненужное внимание и с крыши противоположного здания тоже начали стрелять. Дверь в подъезд находилась от меня в паре метров и я прямо на четвереньках метнулся туда. Слишком поздно я сообразил, что мой спаситель стрелял из «калаша», которого ни у кого из наших не было.

Я успел подняться на ноги, увидел надвигающийся на меня приклад и сразу же после этого с грохотом рухнул в черный провал беспамятства.

Меня привел в чувство острый запах застарелой гари и плесени. Еще прежде, чем открылись глаза, я понял, что нахожусь в заброшенной квартире — для этих помещений характерна особая атмосфера, которую не спутаешь ни с влажной затхлостью подвала, ни с прокуренной духотой Бара.

Болела голова. Ощупав ее, я не нашел ни серьезных повреждений, ни шлема, который меня спас от них. К сожалению, от сотрясения мозга он не предохранил: подступала тошнота, а в глазах все плыло и кружилось. Я попытался встать и не смог, положил руку на бедро, но нащупал лишь ремень на штанах. На мне не было уже ни костюма, ни брони — это я понял, ощутив лопатками неровности паркета и мусор на нем, — а судя по мерзнущим ногам, с меня еще и обувь сняли.

Первое, что я разглядел, когда зрение пришло в норму, — это две здоровых грязноватых ладони, занятые совершенно глупым делом: сидящий надо мной выщелкивал из обоймы «стечкина» патроны, катал их между пальцами и тут же с ловкостью фокусника вставлял обратно.

Я знал только одного человека, привыкшего медитировать подобным образом… Жалко, что тот зомби промазал — уже лежал бы себе на асфальте, без лишней суеты, ведь даже испугаться всерьез времени не было…

— Ну, здорово что ли, Ботаник! — Сказал Калым. — Я вижу, ты нехило приподнялся за эти дни? Костюмчик ценный, «винторез»… Много что ли взял в подземелье-то?

— Почти на полторы сотни. — Честно ответил я. И тут же спросил. — А где Глыба?

— Жидковат оказался твой Глыба, решил соскочить. — Охотно ответил Калым.

— С каких это пор он стал моим? — Мне надо было любой ценой протянуть время для того, чтобы хоть немного прийти в себя.

— С тех пор, как перешел в команду слабаков. В Долине он ничего себе шустрил, а как предложили в Припяти повоевать, так очко у него взыграло. Решил, что лучше три года на параше отсидеть, чем пару дней в центре Зоны отработать. Но я всегда знал, что у вас всех сфинктеры слабые. Одни только Лапоть настоящим мужиком оказался, прикинь? Эй, Лапоть! — крикнул он куда-то через плечо. — Ну-ка выйди, поздоровайся со старым товарищем!

Где-то в стороне, судя по звуку — на балконе, — звякнули гильзы, раздались шаги, затем в метре от меня возникло лицо Лаптя. Впрочем, насчет лица-то я напрасно поспешил — как раз лица на нем и не было. Если сравнить с последней нашей встречей, то в тот раз, у сараев, он выглядел просто орлом…

— Здорово, Ботаник… — Пробормотал он и тут же убрался из поля зрения.

За это время я успел хоть немного сориентироваться в пространстве и загрустил еще больше. Я — почти голый и без оружия — лежал на полу лицом вверх, а дышать мне было трудно потому, что оказался втиснут между ножками стула, на котором сидел Калым. Его ботинки стояли практически у меня на ушах, и, хотя руки были свободны, сделать ими я мог мало что — разве только попытаться двинуть ему в пах, но для этого требовалось хотя бы размахнуться…

— Слышь, Калымыч… — Сказал кто-то третий, мне невидимый, — У него тут в шмотнике жратва есть и курево. Живем, типа того!

— А я что говорил?! — Ответил Калым, продолжая меня рассматривать как бабочку на булавке. — Зона помогает сильным, мы вот не струсили — и пожалуйста, все необходимлое само пришло. Небось не жалеешь уже, что со мной пошел?

— Какой базар! — Торопливо ответил третий. В его голосе отчетливо слышались подхалимские интонации. — Слышь, а насчет бабок он чего там буровит? Нельзя у него эти бабки… того?

— Куда ж я тебе их переведу, дикобраз ты недоделанный? — Отозвался я. — На уши повешу?

— Да, действительно… — С сожалением протянул Калым. — Будь у нас хоть один рабочий КПК… А так, конечно, хрен их куда переведешь… Ну ничего, он нам и так принес немало: «винторез», броня, костюмчик этот… Сотни на полторы все это вытянет, а Ботаник?

Я промолчал. Тогда этот гад прекратил дрочить обойму, достал из кармана нож и щелкнул кнопкой. Кончик лезвия воткнулся мне в нос. Потом он небрежно чиркнул самым острием по лбу ближе к волосам. Больно пока не было, скорее щекотно…

— Так может, хотя бы поспрашиваем его как следует? — Вновь предложил третий. — Вон он какой снаряженный, небось много знает, а информация стоит дороже денег?

— Не лез бы ты, Чувак, в большую политику… На хрена нам его секреты? За них бывает и головы отрывают на раз. Меня сейчас волнует один вопрос — как нам из этой задницы свалить?

— Некуда вам сваливать, — злорадно ответил я. — Вокруг сплошные «пятна», а на Радаре сейчас мышь не проскочит…

— Это верно… — Сказал Калым. — Он откинулся на спинку стула и застыл так, раздумывая. Прерывать его мы не решились.

— Слышь, Чувак? Что ты там насчет курева говорил? Прикури-ка мне одну!

Зашуршала пачка, чиркнул кремень зажигалки, простучали шаги по паркету. Разглядеть Чувака я не мог, в темноте светился только огонек протянутой им сигареты, зато все, что делал Калым, я видел четко, как в кино. Он вынул левой рукой нож с пояса — у этого урода всегда было много клинков при себе — и коротко, почти не глядя, ударил назад. Чувак глухо вскрикнул, несколько секунд постоял, раскачиваясь как зомби и рухнул вперед, ткнувшись головой мне в руку. Рукоятка ножа гулко грохнула об пол.

Тогда Калым шагнул назад, роняя стул. Это был самый удобный момент, чтобы вскочить и броситься на него, но стоило мне шевельнуться, как приступ головокружения свалил меня обратно, и все что я смог, это только отползти назад, упереться в стену и сесть возле нее.

Как я и предполагал, это была стандартная проходная комната. Из мебели в ней остались только этот стул и стол в углу, на котором были разложены мои вещи. Освещал этот натюрморт фонарь в шлеме, который стоял в центре.

Калым, почти не глядя не меня, начал перебирать свою добычу. Прикурил из пачки сигарету, откупорил банку «нон-стопа».

— А это что за прикол, а Ботаник? — Брезгливо спросил он, рассматривая мою фляжку. — Пустая и дырявая… Ты что, в старьевшики записался?

— Это монаховская фляжка… — Неохотно ответил я.

— А-а-а… Это которую ты с Селезня снял? Молодец, друзей не забываешь… — И он небрежно отбросил в угол четверть миллиона.

Мысль о том, что он, сам того не зная, выбросил в мусор самый ценный на сегодняшний день артефакт, меня несильно, но утешила. Еще приятно было думать о маячке, что стоял на моем бронике — мне это обстоятельство помочь не могло, но далеко он в моих шмотках не уйдет, и это почти примирило меня с неизбежностью смерти. Да, я сидел почти здоровый и несвязанный, но обольщаться было нечем — даже если б нож был у меня, а не у него, в драке с этим монстром мне мало что светило. Как никак при росте на голову ниже меня, он был шире почти вдвое, даже в броню ему приходилось вшивать дополнительный клин кевлара.

— А это что за соска? Тоже память о подруге? — Спросил Калым, рассматривая записную книжку, подаренную мне Олегом. Я о ней уже успел забыть, так за сутки ни разу и не заглянул. Не дождавшись ответа, он выбросил в угол и этот прибор.

— Что-то ты неразговорчивый, Ботаник. То все байки травил, молодежь просвещал, а тут прямо слова сказать не хочешь. Ну попробуй. Может, скажешь что-нибудь такое, что я тебя убивать передумаю?

— Зачем ты Боцмана зарезал, урод?

— А надоел он мне. Я ему как человеку предложил вместе поработать, а он меня послал. — Урода он проигнорировал. И вообще был неприлично спокоен и даже вежлив, что на него прежнего вовсе не было похоже. Видимо, Калым был из тех, кто психует и в морду лезет только в нормальном состоянии, а настоящие подлянки делает без внешних эффектов и как бы шутя. Как он Чувака-то? Раз — и нет второго претендента на костюм и «винторез»…

— Ладно уж. — Калым отбросил окурок и пошевелил плечами, разминаясь. — Секреты твои мне нахрен не нужны, личных претензий к тебе у меня нет — мне ж на тебя с самого начала было насрать, иначе хрен бы ты живым ушел… Опять таки — ты мне, можно сказать, обратный билет принес… Будем считать, что бонус заработал. Не стану я тебя на части резать, умри богатым и с красивым — все равно времени нет, чтоб всерьез тобой заняться.

На секунду у меня мелькнула глупая надежда, что он меня возьмет и отпустит: голым, босым, в ночную Припяти, но — живым. Однако, у Калыма на мой счет имелись более интересные планы — он резко двинул кистью и его нож больно врезал мне рукояткой под дых.

— Чего смотришь? Бери! Поиграем напоследок на ножах как с Боцманом.

Я нагнулся и поднял «выкидуху». Клинок сантиметров в одиннадцать. Немного, если учесть, что у Калыма еще один есть, посерьезнее. Кроме того, он был в бронежилете и отличной физической форме. Тогда я перевернул еще теплый труп Чувака и вытащил из его груди второй нож. Взмахнул для пробы, примериваясь в рукоятке и балансу, шагнул в сторону. Голова уже почти не кружилась. Калым, все также продолжая улыбаться сделал шаг вперед, причем оружия пока не доставал. Не дожидаясь его атаки, я прыгнул вперед и ударил обеими руками, целясь одновременно в лицо и бедро. Он ушел назад и ответил ударом ноги. Я отмахнулся лезвием, но попал всего лишь по голенищу.

— А ты, бродяга, вполне ничего! Зря прибеднялся! — весело сказал Калым, доставая из-за пояса третий клинок.

Да, было такое дело. Предлагал он мне когда-то… совместные тренировки. Любитель, однако… Вон как сладострастно глаза заблестели. По слухам, его уволили из армии, точнее, просто не стали продлевать контракт, именно за чрезмерную любовь к таким забавам.

Еще минуту, а может и меньше, мы топтались почти на месте, обмениваясь выпадами. Он был явно сильнее и не спешил кончать свою игру. Я был уже обречен и почти не боялся. Это несколько уравнивало шансы. У меня оставался только один реальный выход: закружить его по комнате и добраться до лежащего на столе «стечкина», но он меня к нему не подпускал. Тогда я плюнул на защиту и сосредоточился на том, чтобы достать его любой ценой.

Я ударил, он блокировал. Он провел нестандартную комбинацию из рубящих ударов, закончив ее уколом в плечо, но я ушел в дальний угол. Дальше отступать было некуда. Калым провел еще несколько быстрых финтов и полоснул меня по левой руке, отчего я выронил «выкидуху», но тоже успел ударить и, кажется, даже куда-то попал — скорее всего, в бронежилет. Бог знает, сколько это могло бы тянуться, но тут на улице раздался шум, кто-то выстрелил дважды из дробовика и мы, не сговариваясь, замерли.

— Черт знает что! Никаких условий для полноценной тренировки. — С досадой сказал мой противник, и по изменившемуся взгляду я понял, что игры кончились.

Так оно и было: он перехватил свой нож обратным хватом и шагнул вперед. Я приготовился к последнему удару, но тут вновь загремели выстрелы, теперь уже прямо в комнате. Калым трижды вздрогнул, отшатнулся в сторону и посмотрел назад. Тогда я бросился вперед и ударил, но напоролся на встречный удар ногой и рухнул на пол. Калым тоже перекатился в сторону, вскочил с ножом в руке, но тут этот придурок Лапоть догадался наконец выстрелить ему в голову. Раз, второй, третий…

Оставшиеся две пули должны были достаться мне и я невольно сжался в комок, как будто это могло защитить от выстрела в упор, но все оказалось еще круче. Лапоть словно забыл о моем существовании, хотя мог бы одним разом стать единственным владельцем спасительного костюма. Остаток обоймы он разрядил все в того же Калыма, затем сменил обойму и продолжил дырявить труп, а когда затвор встал на задержку, начал пинать тело ногами. При этом он выл очень тонко и на одной ноте, как бывает плачут дети, которых не пускают на горку.

И пока он сводил вои счеты, я добрался до оружия. Применять его не пришлось: при очередном пинке он потерял равновесие, упал и остался лежать на полу, подвывая на полтона ниже.

Тогда я отложил свой пистолет и взялся за аптечку.

Покойный Чувак оказался шустрым парнем. Он не только успел сожрать большую часть шоколада, но еще и до аптечки добрался — во всяком случае одного шприца с противострессовым «ВС-12», которым я хотел реанимировать Лаптя на месте уже не оказалось — а это был единственный препарат, дающий эйфорический эффект. Вторую дозу я пожалел, пришлось нам обоим вколоть обычный стимулятор, хотя моему спасителю больше подошло бы успокаивающее. Но дрожать и выть после инъекции он все же перестал.

После этого я занялся собственными порезами — их оказалось все же не два, а три, хотя в какой момент Калым успел пометить мне щеку, я так и не уловил. Но «пенки» и пластыря для этих ран вполне хватило, так что можно за травму не считать. А еще через пять минут я стоял вполне снаряженный и готовый к очередным приключениям.

Фляжку я сунул на прежнее место, а перед тем как спрятать электронику все таки не удержался и включил — вот тут меня точно как прикладом еще раз приложили, я даже испугался, не глюк ли это: с плоского экрана девять на пятнадцать на меня смотрела Ксюха. Снимков в книжке оказалось не меньше тридцати и на каждом я видел свою первую любовь: Ксюха за ноутбуком, Ксюха за столиком в кафе, на скейтборде, на скутере, идущая по улице, стоящая возле машины….

Рядом лежал сломавшийся новичок, за окном бродили зомби, где-то рядом меня ждали новые друзья — а я стоял и как заведенный щелкал кнопками. Немного успокоившись и просмотрев их еще раз я отметил приятную для меня закономерность: она везде была одета, хотя можно ли было считать одетое на нее полноценной одеждой, это вопрос спорный… На всех снимках Ксюха была одна. У нее была новая прическа, тату на шее, спине и плечах, она выглядела здорово повзрослевшей и вполне столичной штучкой.

Как совместить Олега, профессиональные снимки моей бывшей подруги, его странные выходки последние слова я запретил себе думать. Вернусь живой — спрошу.

А пока требовалось решить более насущные проблемы. Например, с тем же Лаптем, который уже встал с пола и пересел в угол, где он и качался, держась за голову, но слава богу, молча.

— Слышь, Лапоть… Спасибо тебе… — Я потряс его за плечо. Оно больше не казалось сведенным судорогой.

— Тебе тоже, Ботаник… Ты это, извини…

— За что?

— Это я тогда Глыбе донес. Выходит — Боцман на мне…

— Зона простит. Ты лучше давай собирайся, не сидеть же тебе здесь до утра.

— Нет, я уж лучше здесь…. — Он ощутимо напрягся и я понял, насколько он сейчас боится Зоны. — С тобой мне точно не по пути. Утром вылезу на крышу, вояки подберут.

— Надеешься?

— Надеюсь. В крайнем случае, на той крыше нормальные парни остались, может, к ним переберусь…

— Ну, как знаешь. — Я уже дошел до двери, когда он меня окликнул.

— Слышь, Ботаник. Я жрать хочу… Нас только один раз кормили, перед тем как в вертолет погрузить…

Я вернулся и отдал ему оба сухпайка, а взамен прихватил у них воды из канистры. Уговаривать его пойти со мной охоты не было — от такого напарника больше вреда, причем для нас обоих.

Полночь уже миновала, было тихо, и ветерок унес пороховую гарь. В атмосфере ночной Припяти причудливо мешались ночная прохлада, струя озона от «электры» и запах разогревшейся за день зелени. Если не смотреть на труп зомби, так и валявшийся прямо перед подъездом, можно было бы вообразить, что стоишь где-нибудь на площади Ленина, перед самой филармонией и под мышкой держишь не винтовку, а скейт.

Я, впрочем, был сейчас занят не ностальгией, а починкой радиосвязи. Приклад калымовского «калаша» армированный пластик не сокрушил, но электроника отрубилась начисто. Уже двадцать минут я пытался почти вслепую вставить на место выбитый из гнезда динамик, и как ни странно, но в конце-концов мне это удалось.

Раздался тихий шорох, а затем возник искаженный, но вполне узнаваемый голос Катаны:

— Ботаник, отзовись, Ботаник, ты где?

— Ботаник вызывает Катану, прием….

Ее голос тут же взвинтился до уровня визга:

— Ботаник, ты….

Но узнать, что же она обо мне думает мне пришлось несколько позже — в разговор немедленно вклинился Крюгер:

— Вызываю Ботаника. Ты где?

— В подъезде того дома, возле которого мы расстались.

— Ты цел?

— Практически.

— Угу. Тогда на улицу ни ногой. Жди, за тобой сейчас подойдут! — И он прервал связь.

Еще минут двадцать я провел в надоевшем подъезде, прислушиваясь и вглядываясь во тьму. За это время я почти пришел в себя, для чего пришлось добить последнюю банку «энергетика». Встреча с Калымом окончательно ушла в область воспоминаний и я, кажется, опять стал способен адекватно реагировать и поступать. Наибольшее удивление вызывал тот факт, что весь последний эпизод, включая финальные сборы и медпомощь, занял от силы минут сорок.

А там и скорая помощь подоспела — из темноты вдруг вынырнула громоздкая фигура в «экзоскелете» и я тут же взял ее на прицел.

— Ботаник, это ты в меня из «винтореза» целишься? — Спросил совершенно незнакомый голос.

— Я.

— А я от Крюгера. Опускай ствол и топай сюда…

Гуляя прямо по проспекту между двумя шагающими танками, я испытывал ни с чем не сравнимое чувство относительной безопасности. У первого из моих провожатых был при себе гранатомет и «СВД», второй легко, как лыжные палки, нес ручной пулемет и автомат с подствольником. Причем, весь этот арсенал они использовали всего один раз: на перекрестке наш гранатометчик вдруг врезал осколочным в ничем не примечательную на первый взгляд автобусную остановку, стоящую метрах в полста впереди.

— Профилактика. — Объяснил он. — Тут контролер сука бродит. Близко подойти боится, а издалека мозги прессует. Чувствуешь?

Я никакого внешнего давления пока не ощущал, но на всякий случай кивнул. Боеприпасов у «Свободы» девать некуда, так что пусть себе ведут свою профилактику. Целее будем.

Эта тактика оказалась весьма эффективной и за весь оставшийся путь нас никто не побеспокоил — ни люди, ни мутанты, ни даже зомби. Три квартала мы проскочили за пятнадцать минут и только у площади они начали вести себя осторожнее: свернули с центрального проезда ближе к домам и скрылись за кустами. Я уже начал немного ориентироваться, узнал даже некоторые здания, виденные еще в прошлой жизни — вот мы перелезли завал возле центрального детсада и я опознал громаду гостиницы. Кинотеатр, любимое место сбора монолитовцев должен был располагаться по ту сторону площади.

— Слышь, Ботаник. — Тихо сказал мне первый. — Нам останавливаться нельзя. Так что сейчас пройдем магазин и ты в одиночку двигай курсом на сквер. Знаешь где это? — Я кивнул. — Там тебя ждут. А пока давай эту штуку.

— Какую?

— Да «маяк» этот твой.

Я отдал ему это чудо враждебной техники и свободовец прикрепил его прямо на нагрудную пластину. В этот момент мы дошли до угла и он дружески подтолкнул меня в плечо. Получилось крепко, как дверью в подъезде. С таким ускорением я буквально пролетел метров пять и замер, оглядываясь. Расставшись с охраной, я вновь почувствовал себя открытым каждому снайперу. Эти парни — а я даже имя у них не спросил — как раз развернулись налево, чтобы продолжить маршрут.

— Эй, постойте! — окликнул я их.

— Чего тебе?

— Если еще вернетесь к тому дому, загляните в седьмую квартиру. Там сталкер, Лапоть его погоняло. Он парень неплохой, может вам еще пригодится.

— Не обещаем, но попробуем.

— Эй, Ботаник. — Вновь возник в шлеме голос Крюгера. — Ты долго будешь там статую изображать? Видишь впереди фонарь мигает? — Я присмотрелся и действительно заметил три коротких вспышки — давай на него. И не бойся, аномалий здесь нет….

— Рюкзак не потерял? — Таким вопросом встретил меня наш командир.

— Конечно, нет. Вот он, пожалуйста…

Крюгер передал мой груз Доценту и только после этого посмотрел на меня повнимательней. Три свежих пореза на лице его полностью устроили и никаких вопросов о моих похождениях не последовало. Не до того было.

Группа, пока меня не было, успела понести серьезные потери. Нет, все, слава богу, были живы, но Масяня выглядела бледной, а на левой руке под костюмом угадывалась плотная повязка. И Студент почему-то сменил свою роскошную импортную винтовку на обшарпанный дробовик.

Расположился народ в сквере, в яме, образовавшейся после серьезной осадки почвы. Позиция была вполне приличной: по краям кто-то когда-то соорудил капитальный бруствер из скамеек и поваленных деревьев, — вот только что мы здесь забыли, было пока не очень ясно.

Ответ на этот вопрос я получил минут через пять, после того, как Доцент разобрал мой рюкзак. Главным грузом в нем оказался набор инструментов: болгарка, электрический лобзик, дрель и прочее. Поскольку розеток в округе не наблюдалось, следовало понимать, что в качестве блока питания здесь использовали «огненные шары».

— В вестибюле засели вояки — шепотом объяснил мне Крюгер. — Еле от них ушли. Придется воспользоваться запасным вариантом.

— Куда идем? — Спросил я так же тихо.

— В бомбоубежище. А дальше — в Лабораторию. — И он испытующе глянул мне в лицо.

Какой наивный человек. Как будто я еще не догадался о конечной цели нашего путешествия. Куда еще они могли меня тащить через половину Зоны, где еще я мог им пригодиться? Меня больше занимал вопрос: а что мы будем делать в Лаборатории? Но я опять его не задал….

Доцент тем временем вылез из ямы, пробрался к кирпичной будке, стоящей в углу сквера и начал возиться с ее дверью.

— Там — вентиляционная шахта. — Сказал Крюгер. — Труба узкая, но думаю, пролезем…

После разговора со мной он начал разбираться с Масяней.

— Значит так. Сейчас вы трое выдвигаетесь обратно к гостинице и по пожарной лестнице поднимаетесь на крышу пристройки. Там, вроде бы, чисто. В вестибюле спецназ. На крыше Насос и Земеля. Если что — они вас прикроют, только близко к армейцам не лезьте, а так у нас с ними мир. Ваша задача: отвлечь хвост, если он есть, прикрыть со стороны, если на нас нападут, а к утру выйти к «Прометею», если наши туда вернуться. Постарайтесь уцелеть любой ценой, это моя личная просьба ко всем.

— Может лучше подождать, пока вы уйдете? — Мрачно предложила Катана. Этой глупой девке явно хотелось продолжить свой подвиг.

— Три ствола больше, три ствола меньше… Говорю же, с той стороны вы нам лучше поможете. Ну что расселись? Вперед!

Возразить ему никто не посмел. Катана скользнула вперед, Студент прихватил под руку Масяню. Серые комбинезоны слились с буйно растущий зеленью, прошуршали раздвигаемые ветки, а дальше я уже не смог их разглядеть как ни старался, хотя маршрут движения был известен. Но, по крайней мере, в их стороне все было тихо, не о что у Доцента — там загудела болгарка, зажужжала дрель, огненным дождем посыпались искры. Визг насилуемого железа, казалось, заполнил всю площадь.

— Черт! — С досадой пробормотал Крюгер. — Вот об этом-то я и не подумал! Вояки в трех шагах, а мы тут слесарную мастерскую открыли…

Доцент возился не сказать, чтобы долго, но эти пять-десять минут стоили нам, в смысле расхода нервных клеток, хорошей перестрелки. Уж очень нетипичными были эти звуки для Зоны, вот для какого-нибудь киевского автосервиса они были бы уместны…. Мы до рези в глазах и до звона в ушах всматривались и вслушивались в окружающее пространство, ожидая появления разведки противника.

Для нашей деликатной миссии любой случайный человек был бы помехой, тем более, что ночью в Припяти союзников нет. Да, завтра наши и военные будут прикрывать друг-другу фланги и тылы, делиться водой и патронами, но в два часа ночи даже свои выстрелят не раздумывая на любой непривычный или неожиданный стук — что уж там говорить об ударах молотка и лязге лома.

Однако обошлось. Тишина наступила даже как-то неожиданно.

— Эй, Крюгер! Давайте сюда — все готово. — Окликнул нас Доцент.

Оценив размеры разрушений я проникся к нему еще большим уважением. Нашумел он изрядно, зато и сделал немало: срезал петли на двери, выворотил металлический колпак над шахтой, вырезал решетку и даже торчащие прутья отогнул в стороны, чтоб костюмы не порвали.

— Придется теперь вход взорвать за собой. — Решительно приказал наш ведущий. — Мало ли какая сволочь следом увяжется….

— Не вопрос. — Отозвался Доцент. — Взрывчатки навалом. Только тогда ты бери инструменты и двигай вперед, я остаюсь минировать.

И мы полезли. Доцент посоветовал снять броню и тащить этот груз за собой на стропе и мудрость этого совета я оценил сразу же, как только втиснулся в трубу. Если уж мне с моим пятьдесят вторым размером было трудновато вздохнуть, то как умудряется протиснуться Крюгер, я так и не понял. Мало того, труба дважды изгибалась почти под прямым углом, так, что в одном месте я чуть было окончательно не застрял. Три метра вниз, четыре влево, еще вниз метров пять…. потом мне пришлось довольно долго висеть, зажатому в бетонных тисках, и ждать пока Крюгер разберется с механизмом на выходе. Тоже хватило и лязга и визга….

Потом я спрыгнул, приземлившись копчиком прямо на кожух насоса. Крюгер ухватил меня за шкирку и вытащил на волю — да, после того, что я уже преодолел, лаз полтора на полтора воспринимался уже как свободное пространство.

— Все — Сказал старший. — Еще одна решетка впереди и можно прыгать вниз.

Некоторые время мы просто лежали, прислушиваясь и принюхиваясь к окружающему мраку, потом я догадался включить ПНВ. Из-за Крюгеровского плеча хорошо был виден просторный зал, уставленный вдоль стен двухъярусными койками. В затхлой атмосфере подземелья еще витал запах разогретых концентратов, от которого меня чуть не вывернуло наизнанку — включилась хорошо блокированная память…

Я даже не запомнил момента, когда мы спустились — так плотно меня окружили призраки прошлого…

— Узнаешь знакомы е места? — Спросил Крюгер, включая фонарь.

Я не ответил. Думаю, ему и по лицу моему все было ясно.

На пару секунд я словно провалился на семь лет назад. Воздух как бы сгустился, наполнился шумом дыханья десятков людей, горькой смесью пота и страха, сдавленным шепотом (тут никто не смел разговаривать громко), и гулом вентиляции.

Хорошо помню, что детей (в смысле — совсем маленьких) не было, тем не менее, кто-то постоянно плакал, то в одном углу, то в другом. И совершенно не помню, что же делал эти долгие одиннадцать часов лично я? Не мог же я все это время пролежать, отвернувшись лицом к стенке? Однако из действительно личных воспоминаний меня посещало только одно — вот я стою согнувшись над раковиной и пытаюсь избавиться от остатков последнего ужина, но во рту сухо, как в пустыне и я лишь напрасно терзаю горло…

И пленка! Эта самая, так хорошо мне знакомая сиреневая гадость уже тогда была в унитазе! Я еще побоялся пить воду из крана, потому что принял эту муть за радиоактивную пыль!

— Ну, — Потрепал меня по плечу Крюгер. — Вспомнил что-нибудь интересное?

— Да так… Муть всякая мерещится.

— Тогда кончай с ностальгией. Задерживаться здесь не резон — вояки контролируют центральный вход, могут сунуться следом.

— Да, — спросил я, приводя себя в рабочий порядок. — А почему здесь никто не живет? Ведь какое козырное место!

— А хрен его знает, выражаясь по научному. Монолитовцы пытались этот бункер освоить, да что-то забросили.

Выход в подземный ход обнаружился за дверью со скромной табличкой «Топливный склад. Огнеопасно. Посторонним вход воспрещен». Надпись не врала — цисцерны для солярки и мазута здесь действительно имелись — но и всей правды не говорила: за фальшивым электрощитом располагалась еще одна дверь с кодированным замком, которую Доцент в три минуты открыл с помощью сканера. Как раз, когда он распахнул ее, где-то на поверхности ощутимо рвануло — взрывчатки наш пиротехник не пожадничал…

Крюгер, не оглядываясь, прошел примерно метров сто и остановился после первого поворота. Здесь ход расширялся, образуя как бы тамбур: отсюда шла лестница наверх, правда, заваленная, еще один заваленный ход вел налево, а основной маршрут продолжался прямо, но нормальный коридор превращалсяв трубу, наподобие той, что вела от Лаборатории к Свалке.

— Вот здесь пока и приземлимся. — Сказал Крюгер, скидывая рюкзак, шлем и доставая сигареты.

— Правильно. — Поддержал его Доцент. — Вы тут пока посидите, а я вернусь, поставлю там пару сюрпризов, а то как-то неуютно, когда тыл не прикрыт.

Разумеется, я спорить не стал: велено курить, так чего же лучше?

— А ты, Ботаник, парень спокойный… — Со странной интонацией протянул Крюгер, разглядывая меня сквозь сизые кольца табачного дыма. — Скоро сутки как мы идем, а ты до сих пор не спросил куда и зачем…

— Куда — это уже и так ясно. — Ответил я, стараясь попасть в тон. — А вот зачем? Это, действительно вопрос…

— А ты попробуй сам на него ответить!

— Это можно… Значит так: этого монстра пленочного мы, скорее всего трогать не будем — кому он мешает? Да и нет у нас при себе ничего подходящего — его ведь только сжечь можно, а это сколько ж горючки надо было взять с собой? Значит, основной интерес — в Лаборатории. Надеетесь там какие-то документы добыть?

— Вряд ли получится. Это ж не компьютерная игра, где папки просто на столах лежат — никто самого главного бумаге не доверит.

— А компьютеры?

— Мы уже обследовали две таких лаборатории. Везде одно и то же — все диски отформатированы! Там специальная программа стоит — если раз в неделю пароль не обновить, вся информация стирается автоматически. Да ты спрашивай, не стесняйся…

Вопросов у меня было заготовлено много. Но первым я задал тот, что на первый взгляд к делу не относился:

— Лично тебе, сталкеру, все это зачем? У тебя же все есть! Деньги, девки, власть, в конце концов.

— Ну, деньги после первого миллиона теряет смысл — на что их здесь тратить? Да и власть с девками — это еще не все. Свободы у меня нет, вот что. Я — джинн. Я все могу. А Зона — это моя лампа. И пока я в ней, я — ее раб.

— Неужели нельзя договориться?

— Можно. Но на их условиях…

— А что изменится, если мы обследуем эту Лабораторию?

— Этот… пленочный монстр — близкая родня Монолиту. А Лаборатория — его колыбель. Поэтому в Лаборатории — ключ к Монолиту.

— Так вы что, с Монолитом собрались воевать?

— А с кем здесь еще, по-твоему, можно воевать?

Но тут вернулся Доцент и разговор наш временно прервался. Минер наш выглядел веселым и довольным — надо думать, оторвался по полной….

— Обсуждаем тайны Монолита? — Спросил он, усаживаясь прямо на пол.

— Есть такое дело. Вот Ботаник хочет выяснить, что же такое Монолит. Может ты ответишь?

— Никто путем не знает. — Сказал Доцент, обращаясь ко мне. — Чей-то навороченный суперкомпьютер, разумный кристалл из параллельного пространства, аномалия, которая генерирует и контролирует Зону — это только основные версии, есть и еще. Есть мнение, что никакого Монолита и вовсе нет, что это — просто иллюзия, которую смастерили Хозяева Зоны, которые на самом деле коллективный разум — они, типа, в колбах лежат и через трубочку питаются. Тебе какая версия по вкусу?

— Ни одна не нравится. Так что, давай свою.

Доцент хитро прищурился, достал «энергетик» (он у нас не курил, поэтому расслаблялся своим способом) и начал вещать, причем его интонации живо напомнили мне выступления Олега Васильевича.

— В параллельные миры я не верю — слишком фантастично и ничего не объясняет. Суперкомпьютер? Тоже маловероятно — поверь старому хакеру, сейчас не может быть машины такого уровня, чтобы могла управлять объектом такого уровня сложности. К тому же этот компьютер тоже кто-то должен контролировать, и тогда этот кто-то давно подмял бы под себя всю Зону, а не только Саркофаг. Дальше — что о нем достоверно известно? Расположен под Саркофагом, точно не управляет аномалиями, но паразитирует на мозге и нервной системе всех более-менее разумных существ, поэтому постоянно нуждается в притоке свежих мозгов. Точно известно, что каждый, кто до него доходит, теряет личность и превращается фактически в зомби. Так что, остаются головастики в колбах или квазиразумная аномалия. С учетом твоих приключений в Лаборатории, я склоняюсь к последней версии.

Вот оно как. И с такой научной базой эти люди собираются воевать? С кем? Получается, что с одной из версий….

— Я тебя, Ботаник, понимаю. — Мягко сказал Крюгер. — Ты хочешь определенности. Но у нас ее нет — мы как раз и ищем ответ на вопросы, из которых главный: является Монолит источником Зоны, или нет. Если по другому — останется Зона, если убрать Монолит, или он в ней просто вроде вируса в компьютере?

— Да на кой он вам сдался?

— Хороший вопрос! Существует целый мир, способный дать человечеству новые знания и уже обогащающий его артефактами, но живет он по откровенно криминальным законам, потому что его держат близорукие политики и нечистоплотные дельцы, а нормальной работе препятствует некая сила, явно враждебная людям. Неужели ты не хочешь превратить Зону — нет, не в заповедник для экстремальных сафари, это самое примитивное извращение наших идей — а в нормальное средство развития, каким стал космос или Арктика? — Выдал Доцент.

Ну нет, когда вопрос встает таким ребром, я как-то сразу теряюсь. Развитие человечества, нечистоплотные дельцы… Зона как чисто научный полигон — звучит заманчиво, только вот куда они сталкеров денут? Возьмут на оклад? Да и утопично как-то это все. Хабар — это я понимаю… Стреляем много — так вся жизнь такая… Уничтожить Монолит — легко сказать! Между прочим, эта Зона мне всю жизнь поломала! Да у меня родной отец здесь остался, который в числе прочих это самое «чудо» и сотворил…

— Я-то может и хочу, да только….

— Что только?! — Перебил меня Доцент, входя в раж. — Я ж не говорю — сними штаны и умри за науку. Да ты и так здесь каждый день жизнью рискуешь! Думаешь, мы все такие наивные романтики? Да ничего подобного! Нет ничего более практичного чем хорошая теория, и ничего более разумного, чем научная экспансия! Зона — ключ к будущему, и кто его сделает — тот и будет им управлять! В конце-концов, у нас тоже есть система премиальных, ребята получают не меньше вояк! А не хочешь, что ж — можно и по другому! Крюгер вон как кот ходит сам по себе, однако…

— Ладно. — Сжалился надо мной Крюгер. А может ему не понравился переход на собственную личность? — Кончай человека по полной грузить. Он уже и так с нами. Вот подумает, и сам решит, что много хабара — это еще не главное счастье, есть и поинтереснее дела. Зона — это шахматная доска, где все клетки черные, фигурки полосатые, а игроков гораздо больше двух. Зато пешка здесь может вырваться не в ферзи, а прямо в гроссмейстеры….

— Ну уж тогда и ты, пожалуйста, кончай со своей философией экстремального ницшеанства. Мне твои теории, знаешь, тоже… — Обиделся Доцент.

— Все, замяли. — Засмеялся Крюгер. — Поговорили — и прекрасно. Самое главное сказали, а дальше… Короче — он резко сменил тон. — Лестница над нами ведет к больничному корпусу. Место насквозь гнилое, это одно название — больница, а на самом деле… В общем, мы ее завалили, чтоб снорки не лазили. Левый проход — к ЧАЭС, кто и когда его взорвал, я лично не в курсе. Так что ход один — прямо к подземному озеру. Сейчас герметизируем костюмы, надеваем маски — и вперед. Ты, главное, не бойся ничего, здесь уже ходили до нас и мы пройдем, только не забудь, как я скомандую, переключится на баллон со смесью…

Смешно сказать, но в этой трубе я буквально душой отдохнул. Приятно было ни о чем эпохальном не думать, а заниматься давно привычной и знакомой работой — идти через аномалии, которых здесь хватало. «Каруселей», слава богу, не было (в закрытых пространствах они не образуются), а это единственная аномалия от которой не спасает никакой скафандр. Зато «слизь» тянулась иногда на три метра и будь мы в стандартных сталкерских берцах, точно остались бы без ног. Чаще всего попадались «жарки» но они для нас уже проблемой не были. Хуже было дело с «электрами»: убить нас не убило, однако идти прямо через разряды, когда волосы на заднице и прочих местах просто дыбом стоят — это то еще удовольствие…

Но мы проскочили. Шли не меньше трех часов, меняя строй время от времени, потому что первому доставалось больше всех и долго даже Крюгер не выдерживал. В какой-то момент я полностью потерял ощущение времени и направления, но плутать здесь было негде и за одним из поворотов — я как раз шел первым — мы вышли на тот перекресток, где мы с Дикобразом и прочей компанией выруливали на Свалку.

На лестнице вниз я невольно сбавил шаг, чем и спас свою личную жизнь — граната, брошенная из бокового прохода, упала мне не под ноги, а в трех метрах впереди, прием меня немного прикрывал лестничный пролет.

Я рухнул на ступеньки ближе к стене, вследствие чего не получил пару осколков в живот, а отделался всего лишь легкой контузией. Доцент и Крюгер были за поворотом, поэтому их вовсе не задело. Пока я тряс головой и отползал назад, Доцент, шедший следом, успел сориенироваться — он перепрыгнул через меня и разрядил свой подствольник за поворот.

Один — один.

— Бегом! — Гаркнул он и первым бросился в сторону Лаборатории. Когда я пробегал мимо бокового входа оттуда уже летели пули, но попало вскользь и по броне.

— Вот так, — сказал Крюгер, занимая позицию за ближайшим углом. — И здесь кислород перекрыли.

— Думаешь, вычислили нас? — Озабоченно спросил его Доцент, заряжая свой гранатомет.

— Вряд ли. Скорее просто выставили пост на всякий случай.

— Но нам от этого не легче…

— Фигня война! Сейчас отступим к Источнику, а туда они не сунутся. Видишь, даже в этот тоннель не рискнули зайти — монстра нашего бояться.

— Что делать будем? — Спросил я.

— Примем таблетки — мы по три, а тебе и одной хватит. Потом ждем…

Мы приняли, причем таблетки были совсем не похожи на те, которыми недавно угощал нас профессор.

— Значит так. — Сказал Доцент несколько заторможенным голосом. — Препарат подействует полностью минут через пятнадцать. Нас отключит до состояния овощей, тебя — только немного приплющит. Ты оставишь вот этот прибор ближе к воде — он сунул мне открытый и включенный планшет, — затем берешь нас под руки и ведешь в Лабораторию мимо Источника. Там занимаешь оборону и ждешь пока мы в себя не придем — это еще четверть часа. Дальше действуем по обстановке.

Этот план мне не очень понравился, но другого все равно не было. Все это время, сами понимаете, мы напряженно вглядывались в сторону неизвестного противника. Война нервов — кто первый высунется, тот и получит первую пулю. Играли — знаем.

Противник, кстати, недолго оставался неизвестным:

— Эй, Ботаник, ты там живой? — Крикнул один из метателей гранат.

— А это кто — Чумак? Не ты случайно там гранаты кидаешь? — Ответил за меня Крюгер.

— Я — ответил тот же голос, искаженный трубой. — Только я не случайно, я целился. Жаль — не попал…

— А ты хорошо посмотрел на кого хреном машешь?

— Крюгер что ли? — Испуганным наш противник, увы, не казался. — Удачно встретились. За твою голову тоже награда объявлена, да такая, что сразу из Зоны на Канары валить можно!

— Мою голову еще получить требуется!

— Ничего, получим! Ты знаешь, сколько со мной людей вышло?

— Сейчас будет меньше. — Пообещал Крюгер, но гранату кинул не сразу, а выждав полминуты.

Вряд ли он кого повредил, но разговаривать с нами больше никто не пытался.

— Пошли уже. — Сказал Доцент, с трудом ворочая челюстью. — Веди, Ботаник!

В пещере за прошедшие тридцать часов ничего существенно не изменилось. В тех же позах валялись трупы, так же резал глаза сиреневый отблеск от воды, привычно висли на мне тела спутников. Но это только внешне — а по сути, все здесь было совершенно не так. Я готовился к волне расслабляющей эйфории, поэтому заранее накачивал себя самым мощным стимулятором — страхом, благо, реальных поводов хватало. Где-то позади и все же слишком близко засели преследователи, все входы-выходы были уже перекрыты, а в темноте нас ждал не банальный кровосос, а близкий родственник Монолита.

Сейчас эта психотерапия работала против меня — то ли мое восприятие изменилось под влиянием принятой таблетки, то ли Источник сменил пластинку — но в пещере меня встретил не расслабляющий кайф, а парализующий ужас. Сердце начало давать сбои еще на подходе, а как только я увидел знакомую мглу, руки-ноги моментально обмякли так, что я выронил и Крюгера и Доцента, еще секунда и я бы с криком бросился обратно — Чумак с его людьми сейчас казались мне почти спасителями.

Короче, тот ужас, что я испытал двое суток назад перед входом в лабораторию, от Этого отличался как сквозняк от «карусели». Тогда я сел, откинул маску и закурил. После первой же затяжки вспомнился рак легких, после второй — смерть от удушья, гибель в дыму, газ фосген, о котором я в книжках читал, и просто детский страх перед первой сигаретой.

Набравшись таким образом храбрости, я заглянул внутрь. Вода плескалась у самого порога — озеро заметно разлилось. Я скинул перчатку и потрогал воду. Пальцы легко прошли через нее и наткнулись на приятно сухой и шершавый бетон. Иллюзия….

Однако, глазам мозг всегда верит больше, так что лед из желудка и пустота под сердцем никуда не делись. Тогда я вынул пистолет и в три нажатия курка разрядил всю обойму. Странно было видеть, как под водой высекаются искры из камня. Лежавший рядом Крюгер вскинулся и вслепую выдал очередь от пояса, едва не зацепив мое колено. Молодец — хоть и в отключке, а на стрельбу реагирует… Пули этой аномалии принесли вреда не больше, чем гайка — «жарке».

Оставалось последнее средство: я встал у входа, расстегнул штаны и совершил циничный хулиганский акт — вот это, как ни странно, немного подействовало. Во всяком случае, я хоть и чувствовал себя висящим на краю пропасти, все же смог застегнуться и сделать шаг вперед. Идти по воде и не проваливаться было жутко, перешагивать через трупы, что смотрели на меня в упор, было боязно, но я дошел до знакомого водозаборника и установил порученный Доцентом агрегат. После этого я бегом вернулся на исходную — и вовремя, потому что Доцент уже успел отползти назад метров на десять, а Крюгер почти вытащил кольцо из гранаты.

Как я перетаскивал их по одному на ту сторону уже и вспомнить не могу.

Более-менее я пришел в себя только в знакомой уже комнате отдыха, да и то, только после того, как вколол себе последнюю ампулу «ВС-12». Здесь меня накрыло заключительным глюком — показалось вдруг, что никакого Крюгера и Припяти в моей жизни не было, что я так и не вышел из Лаборатории и вместе с Профессором, Дикобразом и Оператором просто сижу здесь и брежу которые сутки подряд. Я снял маску с ближайшего из спутников и немного пришел в себя — все же это был Доцент.

Таким образом, первую часть их блистательного плана я выполнил — не зря меня Крюгер отмазывал и прикрывал…

Порадоваться своей крутизне мне не дали — совершенно неожиданно зазвонил телефон, висящий на одной из стенок. Я был уверен, что это снова иллюзия, поэтому, не думая долго, снял трубку и сказал:

— Алло, Ботаник на проводе. Чем на этот раз пугать будем?

Такое начало смутило моего абонента, в трубке раздался странный сдавленный вздох и долгая пауза, затем Олег Васильевич — его голос я сразу узнал — закричал на таких обертонах, каких я и представить в его исполнении не мог.

— Прекратите немедленно, вы же просто не имеете права!

— Чего прекращать-то?

— Не смейте его трогать. Это же уникальный научный объект!

— Это вы про Источник? А мы его и не обижаем вовсе. Наоборот даже — исследуем в полную силу…

— Так вы не собираетесь его….? — Совсем тихо спросил Профессор.

— Говорю же — нет. Чего вы собственно волнуетесь?

— Попробуй тут не волноваться… Образцы конфисковали, а тут еще ваша банда экстремистов! Мне сказали….

— Вам соврали, как всегда. Лучше скажите, вы сами звоните, или…

Профессор не успел мне ответить. В телефоне произошла короткая заминка, а когда разговор возобновился, вел его совершенно другой человек — жесткий, собранный, властный.

— Ботаник, — сказал он как-то даже устало. — Вы уже достали всех своей самодеятельностью. Немедленно покиньте режимный объект — наемники выполняют наши приказы, так что жизнь я вам пока гарантирую…

— Сами что ли спуститесь за нами? — Стараясь быть наглым, спросил я. — Милости просим. Там уже лежит целая гора трупов, ваш будет украшением коллекции.

— Мне туда спускаться незачем. — Все так же холодно ответил собеседник. — Лаборатория заминирована, если не выйдете, я просто включу механизм ликвидации… Жду ответа пять минут, затем…

Дождаться моего ответа ему сегодня была не судьба. Грохнул выстрел и телефон разлетелся пластмассовыми брызгами, только трубка у меня в руках осталась. Один довольно крупный осколок торчал в моей щеке.

Я вытащил его и обернулся. В трех шагах от меня стоял на коленях Крюгер с пистолетом в руке и целился мне в лоб.

— Продать нас хочешь, сученок? Сколько тебе за меня обещали? — Руки у него не дрожали. Голос плыл, но только самую млость, а вот глаза были совершенно белыми и стеклянными, как бывало у Монаха после пятого стакана.

— Взорвать грозятся. — Шепотом сказал я, делая шаг в сторону.

Ствол пистолета сдвинулся за мной ровно на миллиметр. Мозги у Крюгера еще не работали, а вот боевые навыки вернулись в полном объеме. Странное дело, но я успокоился и как бы даже развеселился — такое состояние испытывают многие сталкеры, вдоволь погулявшие по Зоне, когда чувство страха сперва притупляется, потом и вовсе исчезает, а взамен приходит равнодушие и желание, чтобы все закончилось, плевать как, лишь бы поскорее. Я уже видел такой синдром у Букваря, потом у Монаха, да и с Боцманом произошло то же самое.

А теперь пришла моя очередь: я с каким-то извращенным любопытством смотрел прямо в дуло крюгеровской «беретты» и прикидывал, успею я услышать грохот выстрела или нет?

Не услышал.

Моя нездоровая реакция притормозила Крюгера секунды на две, не больше, но он уже начал нажимать на спуск, потому что после стольких лет в Зоне проще выстрелить, чем удержаться, но Доценту хватил времени, чтобы выбить у него оружие из рук.

— Чего стоишь столбом?! — Заорал он, заваливая Крюгера на спину. — Бегом к Источнику! Датчики снимай, пока водой не залило….

Я не стал ждать повторного приглашения, рванул именно бегом, уже на ходу соображая, при чем здесь вода… Наверное монстр, которого они окрестили Источником, для каждого генерировал свой набор страхов. Поэтому Крюгера пробило на измену, а Доцента — на потерю научного оборудования. Еще бы сообразить, почему мне помстился потоп — я ж на Волге вырос, воды отродясь не боялся. Не иначе, так мое подсознание модифицировало мысль о гибели в закрытом помещении.

Мысли эти были глупые, совершенно ненужные, но они прекрасно отвлекли меня, не давая сосредоточиться на предстоящем кошмаре и….

Чумак ввалился в кухонный отсек акуратно в ту минуту, когда я дошел до его середины. Нас разделяло десять метров. Оптимально расстояние для стрельбы из пистолета и я пристрелил его прежде, чем сумел понять, что делаю. Отработанный рефлекс швырнул меня в прогал между двумя холодильниками — и вовремя, потому что следом за Чумаком в лабораторию влетела граната.

Выждав полминуты после взрыва, я выглянул в проход. Новых нападающих не было, но в пещере гремели выстрелы и, судя по визгу рикошетов, они были самыми настоящими.

Тут обнаружилось совершенно дурацкое обстоятельство: я забыл взять «винторез». Случай невозможный — первое, чему обучил меня Букварь, это брать с собой оружие, даже если отходишь на метр от костра отлить под елку….

Пришлось взять «абакан» у покойного охотника на кровососов. Что характерно — кроме сделанной мной дырки во лбу у него имелось еще пара пробоин в спине.

Автомат мне почти не понадобился — сражаться было уже не с кем, это я понял сразу, как только включил ПНВ. Коллекция Источника пополнилась еще одним десятком свежих трупов: еще не рассеялся запах пороха, тела наемников валялись тут и там, подтекала кровь из ран, а в дальнем углу какой-то перец раз за разом втыкал нож в лежащего под ним коллегу, не замечая, что у самого в шее торчит что-то острое.

Нет вру — был еще один победитель. Он стоял на коленях и торопливо запихивал в рюкзак какие-то кости и стреляные гильзы. На мое появление он отреагировал только когда я подошел к нему почти на метр. Почему-то я совсем не удивился, узнав Кардана.

Охотник схватился за кобуру, но руки у него были заняты и пистолет он достать не сумел. Тогда он кинулся мне в ноги, пытаясь опрокинуть, но я предложенных правил борьбы не принял и просто снес ему череп одной короткой очередью.

Как-то так вышло, что никакого страха я больше не испытывал — одно сплошное любопытство. Подчинившись этому безобидному чувству я несколько минут бродил по пещере, переворачивая трупы и разглядывая лица — попадались среди них и знакомые, но близких среди них не было — и то слава богу. Экипированы ребята были на совесть — к их снаряжению явно приложило руки министерство обороны, во всяком случае, детекторы и гарнитуры связи у них точно были армейские…

Все совершенно было ясно — бойцы увлеклись погоней за нами, подошли к Источнику слишком близко и попали под излучение. Что мог внушить этот монстр таким орлам? Конечно, призрак каких-то сокровищ. Все остальное было только неизбежным следствием — смотри фильмы о пиратах и поисках кладов…

Так, размышляя и разглядывая, я добрел до искомого прибора — с ним, конечно, ничего не случилось, — полюбовался на змеящиеся под водой щупальца, осмотрел водозаборник — интересная система….

Пуля ударила в это устройство, так, что гул пошел как на колокольне.

— Эй, Ботаник! — Крикнул мне Крюгер. — Ты идешь, или тебя все же подстрелить за компанию?

Они обыскивали Лабораторию. Быстро, планомерно, со вкусом — сразу чувствовался навык и интерес. Крюгер — хмурый, нервный, но уже ни в кого не стреляющий — снимал с компьютеров диски, видимо надеялся все же хоть что-то восстановить. Доцент осматривал шкафы и оборудование, заглядывая в уцелевшие бумаги, кое-что складывал в сумку. Один я получился здесь не у дел.

И даже угроза предстоящего взрыва их почему-то мало беспокоила.

— Механизм, говоришь, включит? — На ходу уточнил Доцент. — Это ничего — значит полчаса у нас в запасе точно есть.

— Всего полчаса?

— Не всего, а целых… Да ты не дрожи, система стандартная, полчаса дают на эвакуацию — я уже имел с такими дело…

— Отключить ее можно?

— Никак. Даже с их пульта. Термический заряд закладывается равномерно в каждом помещении, так чтобы стены остались, а все содержимое выгорело в ноль — на Припяти под больницей так Х-9 ликвидировали.

Вот так. Их живьем собираются жарить, а они оценивают марки и модели микроскопов — фанатики науки, мать их!

Я принюхался — может это только нервы, но в затхлом воздухе подземелья мне отчетливо почудился запах гари. Нет, не почудился — Крюгер натянул маску.

— Вот теперь даем в темпе — приказал Доцент, уже не глядя хватая со стола какие-то папки. — Эффект нарастает взрывообразно!

Взрывообразный эффект уже вполне ощущался даже через фильтрующую маску — все таки у горящего пластика совершенно удушающий пронзительный запах. Первую струйку дыма я заметил в тот момент, когда мы проскочили оружейку, а когда выбрались на лестницу, появилось уже и пламя — слава богу, не у нас на пути, а где-то в районе кухни.

По иронии судьбы мой поход в Лабораторию заканчивался там же, где и начинался — в тамбуре с табличками «Не влезай — убьет». Сейчас я бы с удовольствием и сам добавил пару слов, только вот маркера с собой не было. Для полного консенсуса оставалось прогуляться по первому и второму уровням, а затем вернуться в наш заваленный бункер — это как раз было реально, потому что ключи за ненадобностью я спрятал возле входа.

Дело к тому и шло — за закрытой дверью гудело и дрожало, набирая обороты, пекло, что страшнее всякой «жарки». Термический боеприпас был близкой родней вакуумному заряду, никакие костюмы не спасут. Кстати, стальная дверь уже ощутимо нагрелась.

— Что там дальше? — Спросил у меня Крюгер.

— Проход закрыт «жарками», пройти его можно даже без спец костюма. Сейчас мы уже на первом уровне, только основные входы уже завалены.

— А второй доступен? — Уточнил Доцент.

— Вполне. Там лестница, чего ей сделается? Он нам нужен?

— Да. Надо еще кое-что отыскать…

Задавая последний вопрос, я надеялся, что речь идет о каком-нибудь выходе, мне неизвестном. Поэтому ответ Крюгера ошарашил меня не хуже, чем Калым-покойник прикладом своего «калаша».

— А выход? — спросил я, все еще надеясь, что это какая-то ошибка, что вот сейчас они надо мной посмеются и скажут, что есть еще какая-то отдушина, что мы здесь заживо не похоронены, что…

Что-то такое они на моем лице прочитали, потому что Доцент отложил в сторонку свои драгоценные трофеи и навалился на меня всей массой. Тогда я начал отбиваться и, кажется, что-то кричал. Укола у не почувствовал, только левое бедро вдруг онемело, холод от него стремительно поднялся вверх и стиснул голову как обручем.

Приступ клаустрофобии прекратился, толком не начавшись.

И пока я лежал, ко всему равнодушный и тихий, как граната без запала, Крюгер все чего-то бормотал успокоительное, хорошо хоть по голове как ребенка не гладил.

— Спокойно, Ботаник, все под контролем. Здесь спокойно и безопасно, припасов у нас суток на двое осталось, изоляция хорошая — даже запаха нет, отсидимся. Термит горит полчаса, за сутки все остынет до нужного градуса, выйдем обратно через пещеру, тебе же не впервой? А там есть выходы на Свалку, на Припять, дренажные трубы, которыми Бамбук тогда прошел — выходов много, только не надо так нервничать…. Ну, что — нашел? — последний вопрос он задал не мне, а Доценту.

— Вроде бы да. — Ответил тот, колдуя над приборами. — По расчетам он должен быть, присутствие ощущается.

— Что ж, времени навалом. Готовь детектор, будем искать…

Доцент довольно долго возился со своей техникой, что-то выкладывал из рюкзака, что-то откладывал за ненадобностью в угол, скачивал информацию на флешки и КПК. Мне все это было уже до лампочки, даже неинтересно было знать, каких таких очередных приключений на задницу они там собираются искать. В голове было пусто, на душе гадко, а грязный холодный бетон — это, ей богу, не самое худшее место для отдыха. Времени — вагон…

— Слышь. Ботаник? Мы тут маленько еще погуляем, а ты полежи пока, коктейля выпей, — Крюгер сунул мне в рот зажженную сигарету, а в руку — банку «нон-стопа». Еще секунда и их рядом не стало.

Расслабиться по полной на левом боку мне помешали магазины с патронами, что лежали в карманах разгрузки. На правом — то же самое, плюс пистолет в кобуре. На спине лежать было нельзя из-за баллонов со смесью, а на животе мне было просто неуютно — пришлось сесть. Оставленная сердобольным Крюгером сигарета истлела без пользы, пришлось прикурить новую, а там и до «энергетика» дело дошло. Все равно уже, действие препарата кончалось — это я понял, благодаря появлению чувства стыда, которое овладевало мной все сильнее и сильнее.

Олдовый сталкер! Янтарь и Склады он прошел, молодых поучал и с Боцманом спорил — видел бы меня сейчас Крот…

Между прочим, за последние пару дней я принял стимуляторов разных систем больше, чем за предыдущие полгода, потому и настроения мои колебались как у начинающей девицы в переходный период. Так, например, последнюю истерику легко было объяснить отходняком после «ВС», которая так здорово поддержала меня во время последнего выхода в пещеру…

Самоуважение, таким образом, было мной частично восстановлено, однако теперь сидеть тут рядом с несвежим трупом, было совершенно невозможно и я включил свет. Ну, во всяком случае, бросать меня одного они явно не собирались — иначе Доцент на за что не оставил бы вместе с лишним оборудованием свою винтовку.

Я прихватил ее с собой — хоть здесь и пусто, а без оружия в Зоне ходят только полные дикобразы! Так ему и скажу.

Это подземелье уже стало для меня привычным, как закоулки возле Бара, поэтому «жарки» я прошел с налета, еще пару коридоров миновал почти не оглядываясь и притормозил только возле последнего поворота перед площадкой с лифтом. Остановил меня сущий пустяк — запах курева. Крюгер, конечно, тоже курил, однако он потреблял нечто фирменное с ментолом, а здесь пахло чем-то вполне российским и ядреным, типа армейских бронебойных.

Осознав этот факт, я скромненько присел у стенки и начал слушать. Долго ждать не пришлось:

— Ну что, долго будем в молчанку играть? Или прострелить тебе ногу, чтоб голова быстрей работала? — Сказал голос, который я запомнил раз и на всю жизнь. Если б мог, то услышав его, я непременно забился бы куда-нибудь под плинтус…

Между прочим, для Комбата такой тон можно было считать почти просительным — обычно он сначала стрелял в ногу, а потом уже задавал вопрос повторно. Его сверхъестественную вежливость я мог объяснить только авторитетом, которым повсеместно пользовался Крюгер. Даже у наемников.

Да, это были они! Чем хотите клянусь, ни разу ни по дороге в Лабораторию, ни в пещере, ни потом, я не вспомнил о бригаде, засыпанной в подземелье в результате обстрела. А они сидели здесь уже двое суток и от голода им было помирать пока рано. Вот и Крюгер о них не подумал…

Если верить часам, со времени нашего расставания прошло меньше часа. Скореее всего, борцы с Монолитом просто вышли на наемников, увлекшись поискам неизвестно чего, а значит допрос продолжался достаточно давно. Что ж — очень удобный случай реабилитироваться после минувшей потери лица, тем более, что другого выхода у меня просто нет.

Прокрутив в голове все, что требовалось сделать, я приготовил доцентовскую «ТРСку» — она для предстоящего дела подходила лучше, потому что магазин в три раза больше — и тихо-тихо, буквально по миллиметру, сократил расстояние до угла.

— Все, Крюгер. — Сказал Комбат. — Считаю до трех и валю твоего яйцеголового. Потом займемся тобой, дипломатия кончилась…

— Считаю до одного — сказал я. — Быстро все опустили оружие, у меня граната в подствольнике!

Речь была построена правильно. Высовываясь из-за угла, я видел все помещение: сидящего в дальнем углу Комбата с фляжкой в руках, еще троих сбоку от него, Крюгера и Доцента, стоящих у противоположной стенки — и промахнуться не мог. Где-то рядом могли быть еще бойцы, но оружия наготове никто не держал и завалить двоих-троих одним магазином, я мог вполне. Затем следовало отступить назад и встретить остальных из подствольника, а дальше у меня оставался «винторез», «стечкин» и некоторое пространство для маневра. Выжить в этом случае вряд ли возможно (не тот противник) но красиво и легко умереть — вполне.

Повисла пауза, но очень недолгая — соображал Комбат хорошо, а главное, быстро…

— Верните им оружие. — Сказал он спокойно.

Крюгер подобрал свой «вал», Доцент подхватил ближайший «калашников» и оба встали по углам, взяв наемников в клещи. Их, между прочим, было всего шестеро, считая Комбата.

— Ну что? Будете стрелять? — Весело спросил наемник. Испуганным он не выглядел, не исключаю, что все происходящее ему просто нравилось за остроту ощущений.

Я был уверен, что Крюгер сейчас выстрелит, даже наметил себе следующую после Комбата мишень, но наш старший снова меня удивил: он опустил автомат и спокойно сел у стенки.

— Будем разговаривать. На чем мы там остановились?

— Согласен. — Легко сказал Комбат. — Предлагаю считать предыдущий инцидент чистым недоразумением. На повестке дня стоит вопрос — как сюда попал Ботаник и нельзя ли нам всем уйти этим ходом? Лучше, если он начнет издалека.

Хрупкий мир не стоило обострять. А поскольку скрывать было особенно нечего, я вкратце обрисовал здешнюю географию, упомянув о своем первом путешествии и продолжающемся внизу пожаре.

— Во как? — Задумчиво протянул оппонент, выслушав мою историю. — Значит, ты уже проходил тем коридором, причем — налегке?

— Было дело. Там, конечно, круто, но если быстро и вдоль стенки…

Продолжение его уже не интересовало. Комбат допил воду из фляжки, перебросил ее Доценту и повернулся к своим.

— Ну? — просил он мягко и улыбаясь — если б здесь росла хотя бы плесень, она бы от этой улыбки обязательно засохла и рассыпалась — Кто у нас проверял тот коридор на предмет проходимости? Ты Череп?

— Я… — бледнея на глазах просипел крайний из наемников…

Череп наверняка приготовил целую речь, только его никто и слушать не собирался. Комбат достал из кобуры пистолет и выстрелил Черепу в переносицу. Остальные наемники вздохнули с явным облегчением. Я, впрочем, тоже не был удивлен. Нравы наемников мне были известны не понаслышке — Комбату срочно требовалось сорвать злость, восстановить авторитет, а косяк за Черепом выходил серьезным по любым меркам. Так что, ошарашенным выглядел только Доцент. На всякий случай я этот факт отметил — в «Свободе», при всей ее немереной крутизне, явно культивировались другие нормы общежития.

— Так что вы там говорили насчет входов и выходов? — Продолжил наемник, убирая оружие. — Или вы тут всерьез собрались от голода помирать?

— Выход через Лабораторию отпадает. — Ответил Крюгер. — Дверь от жара заварилась изнутри, никаким инструментом ее не возьмешь, а взрывчатки у нас больше нет.

— У нас есть маленько. — Деловито сказал Комбат. — Но это на крайний случай, все равно туда сейчас не сунешься.

— Тогда придется землю рыть. — Сказал Доцент, показывая на кучу, завалившую половину помещения.

— Пробовали уже. — Тихо ответил один из наемников, сосед невезучего Черепа. — Чем ты думаешь мы тут занимались все это время?

— Ну и как?

— Хреново. Пока откапываем, новая сверху валится. Были бы лопаты, имело бы смысл, а ножами, это просто смех один — и он безнадежно махнул рукой.

— Может быть, — предложил я. — попробовать через наш старый бункер?

— А ты что, можешь двери открыть? — Заинтересовался Комбат.

— Легко!

Самой сложной частью этого трюка оказалось проникновение к двери через завал — наемники прорыли самый узкий лаз, какой только можно было сделать, да и тот под самым потолком. Зато у дверей было чисто, а ключи я нашел там же, где и оставил: в углу, под обломками ящика.

Крекс, пекс, фекс — и стальные створки раздвинулись. Первым в наше подземелье шагнул Комбат, решительно подвинув меня плечом. Между прочим, к заваленной двери они не бросились — ею занялся Доцент — а вместо этого устроили форменный обыск в колхозной спальне. Перед этим, правда, допили всю воду, что нашли, но как-то мимоходом.

— Чего это они? — Спросил я у Крюгера.

— Сокровища ищут. Или ты думал, что он меня о выходах выспрашивал? Тогда ты плохо о них думаешь, Ботаник. Стал бы я в партизана играть, если б все было так просто…

— Дверь придется срезать. — Доложил Доцент, закончив осмотр. — За ней завал. Но камни крупные, так что пробуриться реально, даже воздух немного проходит.

— Так действуй. Чего стоишь? — Сказал Комбат, продолжая осмотр помещения.

— Инструменты нужны, возвращаться придется…

Доверие Комбата к нам не было безграничным — с ними остался Доцент, а с нами увязался тот парень, что жаловался на отсутствие лопат, но он моментально отстал, едва завидел «жарки». Боязнь аномалий — самое слабое место наемников. На двуногую дичь — хоть на пару кровососов, хоть на взвод спецназа они выходят легко, а перед какой-нибудь «электрой» моментально пасуют.

Крюгер первым делом проверил дверь — за то время, что меня не было она только сильнее раскалилась, поворотный механизм даже не шелохнулся.

— Получается, — сказал Крюгер, смазывая кремом обожженные руки, — что тебя я обманул, а им сказал правду…

— Неважно. Все равно они нас одних не отпустят — скорее завалят в спину, чтоб костюмы отобрать.

— И то верно… Ну что, пошли?

— Подожди, — спросил я, пристраивая на спину рюкзак. — А что вы там все же искали?

— Теперь уже неважно. «Колобок», если по вашему.

— На какой…? — удивился я, сбиваясь с шага.

— Он возникает в областях, где имеется длительное пси-воздействие. От него же и блокирует. Пару штук мы нашли у Радара, но один пришлось отдать ученым. Был бы второй — можно было бы планировать рейд к Монолиту.

— Во как? Ну тогда держи. Планируй. — И я протянул ему фляжку Монаха.

На секунду мне показалось, что он меня стукнет. Потом — что он лопнет от смеха. Но Крюгер ни того, ни другого не сделал — он вернул фляжку мне.

— Пусть у тебя хранится, ты парень везучий. На вот еще для комплекта. Выберешься — нашим передашь. Заплатят по полной ставке, у них с этим строго. — И он вручил мне флешку…

До чего мне не хотелось ее брать, это слов таких нет в русском языке, объяснить — все мои нынешние подвиги начались именно с такого подарка. Но я ее, конечно, взял и спрятал в ту же фляжку. Только спросил:

— Что это?

— Результаты замеров и прочие данные по Лаборатории.

Обсудить эту тему нам не удалось — подал голос оставленный снаружи наемник. Что он там орал за гулом «жарки» слышно не было, но и так было ясно, что хлопчик уже весь в панике и сейчас начнет стрелять.

— Идем уже! Идем! — Крикнул ему Крюгер и на том наш разговор закончился. Забегая вперед, скажу, что он вообще был последним…

Пока мы гуляли, Доцент успел расчистить рабочее место. Он сразу же схватился за мешок с инструментами, достал из него болгарку и начал резать петли на двери.

— Потише нельзя? — Спросил я его в перерыве. — Там наверху вояки могут быть!

— Отвянь, Ботаник. — рассеянно ответил наш интеллигентный ученый. — Когда ты только научишься решать проблемы по мере возникновения? Из Лаборатории мы вышли? Вышли! Выход нашли? Нашли! Теперь будем его открывать. Появятся военные — и сними решим…

Слышать такое от ученого было по меньшей мере странно и я бы нашел ему что возразить, но тут меня отвлек радостный возглас Комбата. Пока мы тут занимались всякой ерундой, типа спасения его шкуры, он расковырял вентиляционную шахту и сейчас любовался на добычу — коробку с наличными и четыре контейнера с артефактами.

— Чья заначка? — Спросил он у меня.

— Колхозный общак. Глыба прятал для расчетов. А хабар просто сдать не успели.

— Кому ты мозги пудришь, сынок, — Ласково спросил он. — Полста тысяч налом для покупки патронов и тушенки? Да и хабара здесь прилично, вряд ли вы такой урожай брали с одного Выброса.

В чем-то он, конечно, был прав. Но мне об этом думать не хотелось…

— Претендуешь на долю? — Деловито спросил Комбат.

— Нет. — Подумав ответил я. — Ушел так ушел, моего здесь ничего не осталось.

— Молодец! — Сказал он и хлопнул меня по плечу.

И дальше уже ни во что не вмешивался — мы работали, суетились, а он так и просидел в дальнем углу, улыбаясь чему-то. А еще считал и делил добычу, причем в этот момент жутко напомнил мне Глыбу.

А мы работали. То есть, главное дело делал, конечно, Доцент: пилил бетон, резал автогеном арматуру, кое-где добавлял кислотой, — но и нам хватило помогать.