Последний шанс человечества

Глава 2

Мимо придорожного кафе текла заметно поредевшая людская толпа. Сюда, в глухой уголок башни Майор, где облюбовали себе место всякие подозрительные иностранцы, мало кто забредал. Только те, кто не мог позволить себе местечко поприличнее. За выносным столиком, приютившимся у стены коридора, уже два часа коротали время двое: холеный шатен в цветастой рубашке навыпуск, с наглыми карими глазами и старомодным портфелем у стула, и второй, намного старше, с глазами побитой собаки. Запах черного, как деготь, и крепкого, как самосад, кофе окутывал все вокруг. За время ожидания они успели выпить его столько, что у других оно давно могло политься из ушей. Но наши герои держались. Недаром они были настоящие, до десятого поколения, испанцы!

– Господин старший инспектор, – тихонько обратился тот, что постарше, к шатену, – а может, подозреваемый вообще не появится?

Второй опустил стакан с кофе на стол и покровительственно потрепал по плечу товарища по несчастью.

– Появится! В кляузе написано, что он каждый день ночует в квартире, снятой у эмигрантов.

– Так-то оно так, – первый собеседник откашлялся и пробормотал, продолжая задумчиво коситься на редких прохожих: – Но рабочий день в полиции закончился еще два часа тому назад…

Он не стал говорить, что вчера женушка, Грасия¹⁶, давно уже не такая стройная и красивая, как двадцать лет тому назад, когда приходской падре повенчал их перед лицом Господа, заявила, что, если бездельник опять придет с работы поздно, она обломает любимую скалку о его глупую башку. С тех пор он не раз и не два пожалел о своей опрометчивости. Впрочем, тогда он ничего не мог поделать. Грасия ждала их первого ребенка, а ее трое братьев публично поклялись, что если коварный обольститель не возьмет сестру замуж, то они смоют оскорбление его кровью. Опыт подсказывал, что угрозы «дорогой» женушки далеко не беспочвенны. За прошедшие годы она превратилась из тростиночки в упитанную, даже очень, женщину весом за сто килограммов. Там и от простой затрещины улетишь, а тут скалка…

– Мы должны исполнять свой долг со всем старанием! – пафосно заявил старший инспектор. – Наш президент, великий Хуан Карлос, ждет от нас самоотверженности и преданности делу! Потратить пару лишних часов на то, чтобы разоблачить подозрительного иностранца – это такая мелочь, что о ней даже заикаться не стоит!

Андрес кивнул. Начальнику имело смысл стараться на службе. Всего тридцать, а уже господин старший инспектор! А Андресу остались считанные годы до заслуженной пенсии и никаких перспектив для карьерного роста. Он украдкой горестно вздохнул. Спина зачесалась, словно предчувствуя встречу со скалкой «любимой» женушки.

Со стола негромко бикнули телефоны полицейских. Поступившее сообщение от руководства содержало сигнал «Красное зарево». Это означало, что случилось что-то серьезное, предусматривающее усиление бдительности и количества полицейских постов. К сообщению прикреплялась фотография преступника и предупреждение, что он вооружен.

Андрес осторожно скосил глаза на начальство и досадливо почесал стремительно лысеющий затылок. Заслуженный вечерний отдых за телевизором с баночкой пива отдалялся, а вероятность разборок с женой, наоборот, стремительно возрастала. Когда он вновь посмотрел на прохожих, лицо его на миг изменилось. Он буквально flipado¹⁷.

Немного выше среднего роста, спортивного телосложения. Точно он! В паре десятков метров неторопливо двигался человек, как две капли воды похожий на фото, присланное в ориентировке. Андрес отвел взгляд и осторожно толкнул локтем собиравшегося разразиться очередной нравоучительной сентенцией начальника.

– Кхе-кхе, – откашлялся Андрес, удостоившись строгого взгляда начальника.

– Впереди тип, как две капли похожий на того, что в ориентировке, – тихонько произнес Андрес.

К чести старшего инспектора, он не стал пялиться на подозреваемого. Небрежно сунул руку в карман. Полицейский жетон, ага, вот и второй телефон. Вытащил его, якобы случайно направив камерой на подозреваемого, и небрежно провел пальцем по экрану. Все, преступник сфотографирован. Аппараты у полицейских были непростые, ой непростые… Великий президент Латинской федерации не пожалел полновесных песо и оснастил полицию самыми современными средствами. Когда подозреваемый скрылся за поворотом, улыбающийся старший инспектор открыл папку с изображениями и запустил программу сравнения внешности с присланной фотографией. Лицо изумленно вытянулось, несколько секунд он лихорадочно пролистывал изображения. Потом поднял остолбенелый взгляд на терпеливо ожидавшего резюме подчиненного.

– Фотографии нет; изображение улицы есть, а его нет… – потерянным голосом произнес старший инспектор. – Ничего не понимаю.

Андрес мысленно присвистнул. «Ничего себе! Пахнет применением шпионской аппаратуры! Кто бы это ни был, похоже, это крупная рыбина, и двум скромным poli¹⁸ нечего и мечтать самим поймать такую крупную рыбину!»

– Господин старший инспектор, нужно вызвать подкрепления! – голосом заботливого дядюшки посоветовал Андрес все еще пребывающему в обалделом состоянии начальнику.

Хлопнула, закрываясь, хлипкая дверь. Сквозняк от открытого балкона мягко колыхнул полупрозрачные занавески у окна, открывающего шикарный вид на сверкающую на осеннем солнце тысячами стекол соседнюю башню-небоскреб. За стенкой негромко гудел кондиционер. В бедненько обставленной квартире единственное яркое пятно – роскошный персидский ковер на стене. Придется поспешить. Хермосское агентство разведки – это очень серьезно. Сейчас вся неповоротливая полицейская машина Латинской федерации становится на дыбы в попытках поймать его. Хотя Дэн и снял для проживания местечко посреди колонии политических беженцев-шиитов из Исламской Республики Иран, не склонных к доносительству, но после того, как его сдал кто-то из ближайшего окружения патриарха и славной шутки с топтуном, вопрос обнаружения – это всего лишь вопрос времени. Единственный выход – нестандартные действия и быстрота. На ходу вытаскивая из глаз линзы и пластиковые накладки, он торопливо бросил их на пошарпанный низенький диван в центре арендованной комнаты, следом полетели рубаха и штаны.

– Домовой, включи телевизор! – приказал домашнему компьютеру.

На стене загорелась старенькая голографическая панель, шел очередной глупый боевик.

– Улица! – велел он давно, еще два месяца тому назад, перепрограммированному компьютеру. Экран мигнул, переключаясь на установленную в ведущем к арендованной квартире коридоре камеру. На секунду взгляд остановился на изображении. В коридоре пока никого. То, что это ненадолго, он был уверен, но, пожалуй, немного времени у него еще есть.

Дэн прошел в совмещенную с туалетом душевую. Человек, через пару минут появившийся оттуда, ничем не напоминал латиноса, вошедшего в квартиру. Немного выше среднего роста, спортивного телосложения, шатен с пронзительным взглядом ярко-синих глаз и волевой челюстью – настоящая женская погибель! Лицо гладко выбрито, одет в модный в этом сезоне костюм, напоминающий моду двадцать первого века, только рубашка без галстука и другие очертания пиджака. Такому денди в бедном квартале беженцев-шиитов делать нечего.

Из-за стены доносились приглушенные крики. На фарси¹⁹ женщина громко и визгливо выговаривала отвечавшему ей со слезой в голосе ребенку. Дэн достал из-под дивана давно заготовленный пластиковый чемоданчик неброской расцветки. Положил внутрь пакет с заранее отобранными пожитками; потом, задумчиво почесав затылок, добавил теплую одежду. Октябрь, ночью бывает довольно холодно. Вытащил из чемодана баллон с аэрозолем, затаил дыхание. Густая струя мельчайших капель упала на скинутую одежду, прошлась по комнате. Аэрозоль с наноботами в течение нескольких минут уничтожит в квартире все биологические следы: и потожировые, и вообще все, из которых можно взять генетический материал. Окинул, не открывая рта, прощальным взглядом комнатушку. Все, он готов; очередное временное убежище, прощай. Дэн шагнул к прикрытой ковром стене.

Операция по штурму квартиры государственного преступника началась через пятнадцать минут. Проводили ее по всем правилам полицейской науки. Вначале хакеры в погонах взяли под контроль видеокамеры. Теперь они показывали пустынный коридор, и только тогда на позиции вышел спецназ. Полицейские не стали опускаться до формальностей вроде звонка, требования открыть дверь и ордера на обыск. Доблестные стражи порядка Латинской федерации очень не любили лишнюю бюрократию. Сапер в бронекостюме повышенной защиты покопался перед входом, неуклюже отошел назад. Негромко бумкнуло, вместе с фонтаном щепок дверь влетела внутрь. Не успели куски пластика и дерева коснуться пола, как в проеме появился полицейский штурмовик. Белые, блестящие в солнечных лучах доспехи делали его похожим на робокопа из давно забытого фильма. В руках – полицейская сетеметалка. Окинул взглядом комнату. Никого. Ни на миг не останавливаясь, метнулся на балкон. За ним появился второй, похожий, словно близнец, заскочил в душевую. Ни там, ни там – никого!

Через минуту в комнату набилось множество полицейских, среди которых обнаруживший преступника господин старший инспектор был самым младшим. Последним зашел лысый толстяк в гражданском костюме, вошедшие торопливо раздвинулись, подобострастно уступая место старшему по должности. Солидно откашлявшись, толстяк выслушал неутешительные доклады и лично обошел небольшую комнату; потом нашел взглядом среди толпы полицейских и спецагентов главного виновника – побледневшего старшего инспектора.

– Ну, и где преступник? – обратился он к нему неожиданным для такого полного человека фальцетом, густо побагровел и тут же сорвался на визгливый крик: – Прозевали, упустили? Под суд пойдешь! Сотру в лагерную пыль! Кагада! Ты хоть понимаешь, кого ты упустил! – орал он, неистово размахивая толстыми ручками перед носом проштрафившегося полицейского, и наступал на него.

Растерянный и униженный старший инспектор, не пытаясь оправдаться под шквалом несправедливых обвинений, медленно отступал от разъяренного начальства, пока спина его не коснулась висящего на стене яркого персидского ковра, и неожиданно упал, провалился сквозь него. Жесткий материал ковра ударил по лицу, он оказался лежащим на полу. Сердце на секунду пропустило удар, инспектор бросил изумленный взгляд по сторонам. За ковром оказалось пустое пространство, а он лежал на полу в другой квартире, отделенной от комнаты преступника фальшивой преградой ковра. Из нее можно было уйти по коридору, который они с напарником не контролировали. Глаза полицейского стали похожи на два чайных блюдца, он только и сумел выдавить из себя:

– Кагада…

Из-за ковра высунулся распекавший полицейского начальник. Глаза квадратные. Огляделся.

– Да, – задумчиво согласился он, – кагада. И почесал лысый затылок.

Агентам Хермосского агентства разведки не помогли ни миллионы установленных на улицах камер, ни многочисленные своры дронов, ни тотальный контроль за интернетом. Древний как мир трюк сработал так же, как и многие столетия до этого…

Прошла неделя. Сбившиеся с ног в поисках дерзкого шпиона полиция и спецслужбы успели подрастерять первоначальный пыл. Без сомнения, он залег на дно и всплывет очень нескоро; тогда зачем напрягаться?

Все это время Дэн провел в настоящей дыре: в заранее снятой маленькой квартире в бедном районе, не выходя на улицу и скучая в одиночестве. При инструктаже перед миссией обговаривался вариант экстренного бегства с планеты с помощью контрабандистов. Вечером он открыл почтовый ящик и с облегчением прочитал долгожданное сообщение: варп-грузовик с кокетливым названием Merlin, который увезет его с негостеприимной планеты, сегодня ночью стартует из космопорта. Али Хабиби, капитан корабля, был мутным типом: не брезговал контрабандой, вел дела со спецслужбами, но в пиратстве замечен не был. Служба безопасности Новороссийской федерации по сходной цене наняла его вытащить попавшего в затруднительную ситуацию агента. Дэн в очередной раз покидал личные вещи в небольшой чемоданчик, загримировался под члена экипажа корабля, которого он должен заменить, и покинул очередное убежище.

Суетливое пятно света от налобного фонарика выхватывало из мрака то полукруглый потолок, покрытый глинистыми отложениями и бахромой то ли из водорослей, то ли из мха, то каменный пол, то серые бетонные стены. Пахло сыростью и гнильем. Дэн неспешно двигался по пустынным коридорам, идущим параллельно ведущему в космопорт столицы метро. Скорее всего, подземный ход прорыли контрабандисты, но точно он не мог это утверждать. Настроение было прекрасным. Он не только выбрался из добровольного заключения, но и наконец покидает надоевшую хуже горькой редьки планету. Недолгий перелет домой и – здравствуй, отдых! Он чертовски устал, не столько физически, сколько морально…

С потолка на шею упала капля, Дэн слегка скривился, вытерся вытащенным из кармана платком. «Слава богу, хоть воды и грязи на полу нет. Не хватало еще перемазаться, как свинья; как я в таком виде предстану в космопорту?» Не самое комфортное место, но Дэн претензий не имел. Охрана КПП и периметра порта, несомненно, усилена, и другого пути для него нет. Несколько раз фонарик выхватывал из тьмы отходящие от главного тоннеля ответвления, но Дэн не обращал на них внимания: его проинструктировали, что выход в самом конце.

Он прошел примерно половину пути, когда какой-то странный звук привлек его внимание. С каждым мгновением звук стремительно нарастал, превратившись в грохот, словно сумасшедшие строители долбили бетонную стену гигантским перфоратором. Мужчина вздрогнул, остановился, прислушиваясь. В сузившихся глазах мелькнула тревога. Еще миг – и затряслись стены, в луче фонаря мелькнула пыль, грохот стал почти болезненным, потом звук начал удаляться. Поезд метро, с облегчением выдохнул воздух Дэн, усмехнулся и двинулся дальше.

В том месте, где туннель заканчивался тупиком, фонарь высветил в потолке круглую дыру, к ней вела железная лестница. Далеко вверху отблескивал металлом люк. Придерживая одной рукой чемодан, Дэн полез по омерзительно липким ступеням. Лишь бы никакой придурок не оказался там, где он выйдет на поверхность. Убивать, тем более случайных людей, не хотелось.

Через десяток метров лестница закончилась, перед глазами – металлический люк. Дэн прислонился к прохладному металлу ухом и замер. Тишина. Снаружи вроде никого. Надев черные очки, он вытащил на всякий случай пистолет, осторожно толкнул локтем люк, тот провернулся, открываясь. Яркий свет болезненно ударил по глазам. Вокруг фаянс и белоснежные стены пустой туалетной кабины. Где-то рядом шумно льется из крана вода, разговаривают на латинском. «Спасибо контрабандистам и полиции, что не замечают этот ход». Холодная улыбка слегка приподняла краешек губ. Дэн аккуратно слез вниз, руки неторопливо поправили одежду, обрывок туалетной бумаги смахнул пыль со щегольских ботинок. Плотно закрыв люк, так что ничто не указывало на его существование, он спустил воду в унитазе и открыл дверь кабинки.

В столичном космопорту жизнь бурлила круглосуточно: не зря он считался одним из крупнейших международных транзитных узлов планеты. Терминал «А», где Дэн вылез на поверхность, использовался для регулярного сообщения с планетами других солнечных систем и ежедневно пропускал через себя десятки тысяч пассажиров, но ночью зал ожидания почти пустовал. Дэн направился по белоснежному полу к сверкающей розовым искусственным мрамором стене, взгляд пробежался по вмонтированному в нее информационному монитору. Надпись посредине списка отбывающих с планеты кораблей гласила, что рейс 5861 ожидается по расписанию.

Он сдвинул вверх обшлаг костюма, на руке сверкнули хромом щегольские часы. До посадки на шаттл к грузовому варп-кораблю Merlin оставалось еще три часа. На случай досадных неожиданностей он отправился в космопорт сильно заранее. Дэн оглянулся. Стеклянные автоматические двери изредка бесшумно распахивались, впуская внутрь терминала озабоченных пассажиров. На диванчиках вдоль стен десяток человек читали, курили или жевали прихваченные из дому бутерброды. Ветер из укрепленных под потолком кондиционеров нес желанную прохладу. Слащавый женский голос на трех языках – испанском, английском и русском – объявлял прилеты и отлеты кораблей. Миловидные черноволосые девушки в небесно-голубой форме звездного флота скучали за стойками регистрации.

Оставшееся время необходимо как-то убить. «А не прогуляться мне по космопорту?» Дэн миновал высокие, распахнувшиеся при его приближении двери в другой зал. По громадному, накрытому со всех сторон стеклом помещению слонялись десятки разномастно одетых людей, через противоположные двери появился выходец с далеких миров. Двухметровый, весьма упитанный биин-арапо, или, как их называли, треножник, покачиваясь на четырех копытах, еле-еле ковылял, при этом невпопад размахивал верхней парой щупалец и негромко бормотал нечто нечленораздельное. Несмотря на экзотический внешний вид, биин-арапо были верными союзниками людей в противостоянии с волфами. За инопланетянином хвостом двигался тащивший объемистые тюки с поклажей похожий на хозяина робот.

Терра Хермоса расположена далеко от владений других рас, и чужие здесь в новинку. Пассажиры заохали, нацелили на биин-арапо объективы, но тот проигнорировал внимание. «Да он вдрызг пьяный», – усмехнулся про себя Дэн. Несмотря на все различие внешнего вида, биин-арапо подходил земной воздух и еда, а человеческое спиртное, запрещенное на собственных планетах, они обожали. Действовало оно на них так же, как и на людей. Проводив взглядом скрывшегося в противоположных дверях инопланетянина, Дэн дошел до конца помещения и открыл очередную дверь, вкусно пахнуло свежезаваренным кофе и съестным. Бесцельные блуждания привели его в секцию торговли.

Вдоль длинной полированной стойки сидели на высоких барных стульях трое в разной степени хмельных посетителей. За спиной лощеного, с тонкой ниточкой ухоженных усиков бармена заманчиво блестели пузатые бутылки со спиртным с броскими надписями на испанском, английском и даже русском. Последние, безусловно, контрабандные или местного производства. Слишком маленькая для импорта стоимость обозначена на ценниках. Впрочем, это еще ничего не говорило об их качестве. Бывает, что фальсифицированный алкоголь по качеству лучше оригинального. За стеклянным прилавком – образцы местных блюд. У Дэна вдруг прорезался аппетит, и он сглотнул голодную слюну. К тому же нервы, изрядно потрепанные приключениями и недельными прятками от спецслужб планеты, настоятельно требовали расслабления. Мысль немного выпить показалась ему заманчивой. Да и чашечка крепкого кофе совсем не помешает. Остаток ночи обещал быть очень непростым и бессонным.

Он расположился за свободным барным стулом, заказал чашку эспрессо. Бармен сразу срисовал: иностранец. По внешности гринго. Их он не любил, как и многие его соотечественники. От гринго все беды на планете. Это не помешало лицу бармена профессионально расплыться в любезной улыбке. Дэн на миг задумался: заодно отпраздную отлет. Взгляд пробежался вдоль стеллажа со спиртным, остановился на коричневой квадратной бутылке с надписью наискосок «Red Label». Выходить из образа типичного англосакса не стоило, он заказал сто граммов виски со льдом, кофе и, по совету бармена, фаршированные свиные рулетики.

Снаружи здания громоподобно заревело, стекла стен тонко задребезжали, словно хрустальные. Дэн повернулся на звук. В звездном небе над космопортом мигали движущиеся зеленые и желтые точки – бортовые огни. На посадку неторопливо заходил пассажирский шаттл. Машина коснулась ярко освещенной прожекторами взлетно-посадочной полосы, стремительно побежала, с каждой секундой замедляясь. На миг в ее посадочных огнях сверкнула лужа масла на бетонной площадке возле металлических ангаров, чуть в стороне. Огромная машина, в разы больше любого самолета из двадцатого века, промчалась мимо терминала, проехала еще немного и остановилась.

Бармен бросил беглый взгляд на опускающийся шаттл – зрелище давно успело примелькаться – и сноровисто выложил заказ на барную стойку. В ноздри ударил терпкий и одуряющий запах крепкого кофе. Уж в чем-чем, но в его приготовлении местные были искусниками. Дэн поднял стакан с виски, примерно половина порции обжигающей жидкости полилась по пищеводу вниз, лед противно стукнулся о зубы. Он слегка вздрогнул; приходилось терпеть и соответствовать образу бизнесмена-англосаксонца. Следом за алкоголем в желудок полилась струйка обжигающе горячего и ароматного кофе. Несколько лет после того, как он, а точнее его душа, или сущность, очутилась в теле семнадцатилетнего Даниэля Соловьева, он придерживался трезвого образа жизни. Слишком плохие воспоминания остались от употребления горячительных напитков…

Дэн родился на планете Земля, в рабочем районе на окраине города, который тогда еще назывался Ленинград, в далеком двадцатом веке. Тогда его звали Александр Сергеев, и ничто не предвещало ему необычной судьбы. В 1989 году он закончил технический факультет Высшей школы КГБ СССР имени Ф. Э. Дзержинского. Все произошло в ту единственную ночь перед выпуском, когда закончился надзор строгих взводных командиров, а осознание того, что ты уже не курсант, еще не пришло.

Иногородние курсанты, или, скорее, молодые лейтенанты, так как приказ о присвоении первого офицерского звания уже был подписан, остались в общежитии. Год тому назад, на последнем курсе, они перебрались туда из казармы. К живущим в одной комнате приятелям, Александру с Сергеем Патрушевым, постучался Вовка Свиридов. Его отец служил в штабе Ленинградского округа, и на курсе его не любили, но несколько лет курсантской жизни сплачивают, и друзья радушно приняли гостя. К тому же он пришел не с пустыми руками, а принес бутылку водки, а две бутылки в два раза лучше, чем одна! Бутылка водки для трех мужиков – игрушечная доза, но сказалось отсутствие тренировки. Через час речь бывших курсантов стала невнятной, настроение кардинально улучшилось и молодых людей потянуло на подвиги. В час ночи приятели, прихватив оставшуюся бутылку и пакет с немудреной закуской – маринованные огурцы, полбуханки пахучего бородинского хлеба и соленое сало, – направились к Москве-реке купаться.

Задумчивые звезды и серебристый серп молодой луны отражались в черном зеркале ночной реки, ветер сонно колыхал заросли камыша, нес желанную после дневной жары прохладную сырость. Далекие высотки на горизонте, едва заметные на фоне черно-звездного неба, спали, лишь несколько квартир светились окнами. Сергей Патрушев, сидевший напротив приятелей на заросшим травой песчаном пляже, полого спускавшемся к реке, лихо чокнулся и с содроганием сердца опрокинул рюмку в рот. Она была лишняя, но спасовать раньше товарищей? Да ни в жизнь!

Покачнулся, но в последний момент оперся на руку.

– Что… что-то мне нехорошо…

– Ты закусывай, закусывай, – обвел приятелей мутным взглядом Вовка Свиридов и подвинул поближе по расстеленной на песке газетке немудреную закуску: бутерброд с соленым салом, – а то как ты завтра будешь на выпуске?

– Да как-нибудь… Блииин… Что-то земля кружится. Плевать, все равно распределение уже знаю…

– Ну и куда? – поинтересовался Вовка и пьяно икнул: – Какая падла меня вспоминает?

«Ква, ква» – расквакались невидимые лягушки в камышах.

Патрушев прожевал бутерброд и с тоской покосился на наполовину полную бутылку. Осилит ли он ее?.. Потом перевел пьяный взгляд на сокурсника.

– В Прикарпатский военный округ, а тебя?

– А меня в Приарбатский, – пьяно рассмеялся Свиридов.

– Что, папка подсуетился?

Свиридов посмотрел стеклянным взглядом на товарища и пьяно кивнул. Александр помрачнел и нахмурился.

– А зато у меня место интереснее, там сейчас бандеровцы оживились, а я их – раз, – махнул рукой, словно саблей, Патрушев, – и за цугундер. А ты куда едешь, чего молчишь? – с трудом перевел он осоловелый взгляд на Александра.

Тот поджал губы, собираясь сказать что-то резкое, но сдержался и только раздраженно процедил:

– Да не знаю я.

Его семья была самой обыкновенной и даже бедной, и никак не могла повлиять на распределение сына после выпуска.

– Пойду, окунусь.

Он зашел в реку по пояс. Ночная вода обожгла холодом, но из упрямства он ласточкой прыгнул в глубину. Александр проплыл метров тридцать, когда мышцы правой ноги свела боль внезапной судороги, потащила на далекое дно. В единый миг протрезвев, он забил руками и ногами, заорал в испуге и еще успел увидеть, как приятели бегут к реке и бросаются в воду, когда, обессилев, пошел на дно. Несколько секунд в холодной реке показались вечностью, голова закружилась от нехватки кислорода в легких. «Неужели это все?» Спасти его не успели.

Очнулся он пятнадцать лет тому назад, в чужом мире, в 211 году Галактической эры, в теле семнадцатилетнего Даниэля Соловьева, точно так же, как и он, утонувшего в реке, но вовремя спасенного. Русского, уроженца планеты Новороссия. Память реципиента осталась, а вот личность полностью исчезла…

Подцепив вилкой аккуратно отрезанный кусочек пахнущего неведомыми травками, специями и мясом рулета, Дэн забросил его в рот и на миг замер. Глотку продрало, словно когтями, во рту запекло. «Ах ты ж, чертяка испанская! Хочешь спектакля? Их есть у меня!» Бармен прищурился, ожидая привычного спектакля, но гринго спокойно разжевал угощение. Запив добрым глотком кофе, проглотил.

– «Авиэйшн Терра Хермоса» объявляет об отлете рейса А-106 до Новой Европы, – произнес откуда-то сверху слегка визгливый женский голос. – Пассажиров просят пройти в шаттл через выход номер семь.

Репродуктор отключился со звонким щелчком.

Бармен замер, на его лице недоумение и растерянность сменились огромным удивлением.

Дэн, словно завзятый гурман, почмокал губами и негромко пробормотал: «Неплохо…» Бармен недоуменно захлопал глазами. Почему гринго не сдох? Любимая шутка: подать иностранцу особый рулет, настолько острый и перченый, что его мог съесть только настоящий латиноамериканец, на этот раз не удалась. Дэн неторопливо поглощал рулет, не забывая изредка поднять взгляд и полюбоваться пораженно вытянувшимся лицом халдея. Во рту горело, но оно того стоило.

Над стойкой горели десятки свернутых голографических программ. Некоторые показывали прибывающие корабли и расписание полетов с экстренной информацией, но большинство передавали фильмы, концерты или новости. Давно известная технология передачи голограмм была слишком дорогой для большинства населения планеты, но хозяевам бара в космопорту она оказалась вполне по карману. Не забывая отправлять очередной жгучий кусочек в рот и запивать его глотком кофе, Дэн ткнул пальцем в новости на английском языке.

Изображение развернулось в экран, плывущий в полуметре от лица. Выступал президент Новороссийской социалистической федерации Иван Крюгер. Он пришел к власти в конце кровавого периода смертельных конвульсий умирающей империи человечества. Один из самых успешных флотоводцев Генеральной директории выиграл легендарную битву у Сириуса и пользовался в армии непререкаемым авторитетом. Эскадры под его командой не давали пощады волфам и сами бились до смерти, не важно, своей или врага. После войны, когда не хватало всего, и одна из человеческих планет взбунтовалась, политики решились на космическую бомбардировку. Тогда он отказался выполнить преступное распоряжение и подал в отставку. Планету все-таки бомбили, а в преступлении обвинили адмирала. Тогда он и получил от либеральных СМИ кличку Мясник. Убедившись, что разваливающуюся на кровоточащие лохмотья Генеральную директорию уже не спасти, Крюгер с горсткой верных людей ушел на родину, на заселенные в основном русскими планеты. Там он основал собственное государство, но высшим приоритетом для него, несмотря на прошедшие годы, осталось восстановление единства человечества. Старый воин после того, как ушел в политику, научился достаточно сносно ораторствовать, но сила его была не в этом, а в поддержке не забывших единое человечество сторонников на разных планетах. Говорил он довольно тихо, но произносимые им слова буквально жгли душу Дэна.

– С момента трагической гибели Генеральной директории человечество разобщено и деградирует, а наш враг накапливает силы. Я призываю правительства всех планет проявить политическую мудрость и объединить усилия в борьбе против экспансии волфов…

Лоб Дэна прорезала глубокая морщина. Он научился жить, не обращая внимания на убийственную, сжигавшую нервные клетки, тоску, но чем бы он ни занимался: учился, развлекался, просто бездельничал, в самом дальнем уголке души постоянно тлела мысль – неужели человечество исчезнет? Он помнил разговор об этом двух таинственных сущностей и был абсолютно уверен, что это не предсмертный бред. Подтверждением тому, что это правда, служил фантастический перенос его души из двадцатого века в двадцать четвертый. А он, Даниэль Соловьев – последний шанс человечества. Нет, он сделает все возможное и невозможное ради выживания человечества как биологического вида. К своему величайшему сожалению, ни источника грядущего апокалипсиса, ни способа избежать его он не знал, поэтому к любым намекам на грядущие катастрофические события относился с маниакальной серьезностью. Именно ради эфемерной надежды изменить судьбу человечества он не покончил с собой в самые первые, полные отчаяния, трудные годы после попадания в двадцать четвертый век…

После переноса в будущее прошел неполный месяц. В субботу не нужно подниматься ни свет ни заря и идти в школу, и он встал попозже. Выходные Дэн любил: можно побездельничать, подольше понежиться в кровати и пораньше сесть за домашний компьютер. В первые дни после переноса он чувствовал себя странно, словно все было не с ним, словно он смотрел фильм о приключениях героя фантастической книги. Потом понемногу освоился и с новым миром, и с новыми родителями, только повторно ходить в школу было муторно, но приходилось терпеть. Он долго думал, как поступить со сведениями о грядущем апокалипсисе. Не сидеть же сложа руки и ждать, когда он наступит?! Дэн развил бурную деятельность, пытаясь через соцсети Галонета предупредить человечество о грядущей катастрофе, но вскоре убедился, что это бесполезно. Люди не верили ни единому слову и на искренние усилия отвечали в комментариях обидными насмешками.

В тот день отец, Геннадий Соловьев, зашел к нему в комнату сразу после завтрака. Лето заканчивалось, но солнце с самого утра палило, словно в июле, и, чтобы не включать кондиционер, он настежь открыл окно. Постучавшись и не дождавшись ответа, отец толкнул дверь и, пораженный открывшейся картиной, застыл с зажатым в руке листком. Дэн с теннисной ракеткой в руке стоял посредине комнаты и смотрел на светильник под потолком, между плафонами которого с недовольным чириканьем метался взъерошенный воробей.

– Дэня, что тут происходит? – воскликнул потрясенно отец.

– Папа! – крикнул Дэн. За прошедшее время он успел привыкнуть называть биологического папу доставшегося ему тела отцом. К тому же родственники его искренне любили, да и он сам, наверное, благодаря памяти предыдущего владельца тела, успел их полюбить. – Черт! Закрывай дверь, а то эта тварь удерет в коридор!

Дэн подпрыгнул, ракетка пролетела между плафонами, но маленькая и нахальная птица снова увернулась.

Отец поспешно прикрыл дверь, положив на письменный стол листок и, вооружившись ракеткой, предложил:

– Помочь, Дэня?

Тот в ответ кивнул и, подпрыгнув, вновь махнул ракеткой, но кружившая вокруг плафона верткая птица, словно издеваясь, увернулась.

Вдвоем они одолели воробья и закрыли за ним окно, но не без потерь. Дэн, промахнувшись по птице, задел ракеткой бровь отца, закапала кровь. Пришлось бежать на кухню за заживляющим пластырем. Слава богу, что матери, Марианны, не было дома, так что обошлось без криков и причитаний. Отец умылся в ванной, вернулся в детскую и присел на незастеленный диван, Дэн аккуратно приклеил к брови пластырь.

– Присядь, – негромко произнес отец, а когда Дэн уселся рядом, протянул листок, с которым он пришел, сыну. – Прочитай, сынок.

Отец поднялся, старательно избегая взглянуть в лицо сына, стремительно зашагал из угла в угол.

Дэн сразу узнал текст. Отложив листок в сторону, опустив голову, покраснел. Это была распечатка одной из его опубликованных в социальных сетях статей об угрожающей человечеству катастрофе. Как сказать человеку, которого он даже в мыслях называл отцом, что он пришелец из прошлого, а не его сын? Немыслимо…

– Это твое?

– Да, но я больше такого не пишу, – отводя взгляд, пробормотал Дэн.

Отец остановился напротив, вздохнул, взгляд на миг вильнул.

– Сынок, ты пережил клиническую смерть, это никогда не проходит бесследно, – отец дружески положил руку на по-мальчишески худое плечо сына. – Мы с мамой считаем, что тебе необходимо провериться у врачей. Собирайся.

– Папа, это обязательно? Я полностью здоров!

Но отец смотрел на него строгим и непреклонным взглядом.

– Что ж… наверное, нужно было ожидать чего-то подобного, но ты изменился, перестал посещать друзей и целые дни проводишь за компьютером. Потом эти странные статьи в Галонете… Мы с мамой беспокоимся о тебе и настаиваем на посещении врачей.

Дэн молча наклонил голову…

В кабинете с табличкой «Психиатр» районной поликлиники было стерильно чисто, светло и пропитано специфическим запахом карболки и лекарств, сопровождавших медицинские учреждения во все времена. Полуденное солнце отражалось в стеклах забитого настоящими, напечатанными на бумаге книгами с богатыми переплетами, шкафа в углу, бликовало на блестящем белом столе, за которым сидел доктор: маленькая тощая женщина с острыми глазами, поджатыми губами и аккуратно уложенными темными волосами. На стульях перед ней сидели Соловьевы, отец и сын. Дэну пришлось заполнить тесты, просмотрев которые доктор откинулась в кресле и задумчиво побарабанила по столу.

– Ну что, ничего необычного, легкий невроз, я пропишу успокоительное…

Тогда он понял, что статьями в Галонете он ничего не изменит и лишь попадет в психушку. Дэн затаился, чтобы дождаться благоприятного момента. Оставалась единственная возможность: попытаться пробиться как можно ближе к тем, кто принимает влияющие на судьбы человечества решения, и попытаться предупредить катастрофу. Он долго колебался, какой путь избрать; потом решил стать разведчиком или контрразведчиком – единственное, что он знал и умел. Иной возможности повлиять на грядущие события пришелец из прошлого не видел. После срочной службы Дэн пошел в разведку – поступил в Академию службы безопасности.

Изображение русского исчезло. Появившийся вместо него комментатор, высокий худощавый мужчина с уложенными в аккуратный пробор темными блестящими волосами, дежурно изобразил белозубую голливудскую улыбку. Прозябание на Терра Хермоса было несладким во всех отношениях, но больше всего угнетало отсутствие объективной информации. Галонет, связывающий человеческие планеты, жестко цензурировался местными спецслужбами. Сразу после развала единой Генеральной директории на входе в планетную сеть установили блок, дабы враг не мог смущать и пропагандировать местное население. В Галонете остались только развлекательные передачи и выгодные пожизненному президенту Хуану Карлосу сведения.

– Вы слышали пример враждебной пропаганды прогнившего режима генерала Крюгера. Русские ведут информационную войну против нашей великой Родины! – захлебываясь от праведного негодования, прокричал с экрана диктор. – Наша независимость, оплаченная кровью доблестных бойцов в кровавых сражениях, прежде всего!

Потом вскинул крепко сжатый пальцами вперед кулак вверх. Это жест был салютом местных националистов.

Дэн чертыхнулся про себя и поспешно ткнул пальцем в другую программу. Немного толстоватая на его вкус певица томно пела по-испански что-то о любви, но он не стал ее слушать. Ни сражений, ни крови, ни доблестных бойцов – ничего не было. После развала Генеральной директории местные получили независимость на блюдечке с голубой каемочкой, но за прошедшие годы сумели внедрить в головы своего населения множество мифов о независимости. Так уже не раз было в человеческой истории.

Найти ничего приличного не удалось, и он прекратил сражаться с местным телевидением. Дэн вспомнил про виски, схватил стакан, остатки содержимого полились в глотку. Он отвернулся, задумчивый взгляд остановился на ярких огнях стоявших на взлетно-посадочной полосе шаттлов.

Точно, блестящая идея! Он поедет на самую дальнюю заимку в тайге, поохотится вволю. А еще снимет первую попавшуюся бабу, ну конечно, не совсем страшную на лицо… Надо расслабиться, а то он слишком устал, слишком долго не брал отпуска. А что? Имеет полное право!

Когда вновь ожил репродуктор и объявил его рейс, Дэн ткнул пальцем в висевшую перед ним информационную голограмму. Так и есть: рейс 5861 и больше никакой информации кроме названия корабля, Merlin, и времени вылета. Ни типа судна, ни конечной точки маршрута, ни фамилии капитана. Такое случалось, когда владелец промышлял контрабандой или пиратством.

После распада великих империй на поверхность человеческой жизни всегда всплывала накипь из людей беспринципных, нечистых на руку, способных ради выгоды на самые ужасные преступления, в обычных условиях успешно маскирующихся под обычных граждан. Так получилось и после распада Генеральной директории. Именно они составили костяки преступных шаек, равно промышляющих торговлей и контрабандой, а, когда предоставлялся случай, и пиратством на транспортных маршрутах. Базировались они на окраинах человеческой цивилизации, превращая в свои логова землеподобные планеты или заброшенные станции у далеких звезд.

На всю человеческую вселенную гремела мрачная слава новой Тортуги – пиратской станции у звезды 82 Эридана. Лишь усилия первой и второй эскадр Новороссийского флота позволили выжечь гнездо корсаров, но окончательно уничтожить пиратов так и не получилось. Слишком они были выгодны многим из власть имущих человеческого космоса. Дешевая скупка пиратской добычи и молчаливые наемники за весьма скромные суммы, готовые к выполнению деликатных поручений, сулили слишком большую выгоду. Дошло до того, что ряд планет стали за деньги предоставлять им собственный флаг. Не брезговали этим мутным народом и спецслужбы всех государств. Впрочем, кого еще могла нанять служба для вытаскивания своего агента, попавшего в сложную ситуацию? Дэн поднялся, уже направился было на выход, но остановился, пройдя всего пару шагов. Развернувшись, произнес небрежным тоном:

– Любезный, рулетик пресноват, неплохо было бы специй добавить.

Полюбовавшись на вновь отвалившуюся челюсть бармена, он направился на выход.

Несколько колоритных персонажей бросились в глаза, едва Дэн переступил порог тесной каюты пошарпанного шаттла, который вскоре доставит его на орбиту. Расположившаяся за столом с пузатой бутылкой команда грузового варп-корабля встретила Дэна дружным смехом и звоном стаканов.

– Ты, что ли, пассажир? – достаточно дружелюбно осведомился арабской внешности небритый громила в черной майке, выставлявшей на всеобщее обозрение внушительную мускулатуру, накачанную, сразу видно, без всяких хитрых препаратов. Судя по тому, что остальные поглядывали на него с подобострастной опаской, он и был капитаном. Все, кроме сидевшей у него на коленях вульгарного вида рыжей девицы в обтягивающем трико. Дэн утвердительно кивнул.

– Меня зовут Али Хабиби! Я капитан нашей лоханки, – громко продолжил главарь, ткнув похожим на сосиску пальцем куда-то вверх, где, по его мнению, должен находиться корабль, и с удовольствием шлепнул девицу по упругому заду. Та притворно ойкнула, неторопливо слезла с колен, бросив на Дэна оценивающий и одновременно недовольный взгляд. На миг, когда перед лицом Али проплыли соблазнительные округлости, глаза его замаслились, словно у мартовского кота.

– Выпьешь? – поинтересовался он, одновременно щедро наливая полстакана.

Поставив вещи на пол и лихо опрокинув пойло за здоровье уважаемых джентльменов и леди, Дэн представился:

– Зовите меня Дэн!

– Слушай, не из-за тебя ли стока копов торчит на КПП? – словно невзначай поинтересовался, почесывая стриженную наголо голову, крупногабаритный бородатый атлет в нестираном комбинезоне, обильно украшенном подозрительного цвета пятнами. Дэн холодно улыбнулся.

– Отсталая планета с дурацким пожизненным президентом; откуда я могу знать, что взбрело на ум ему и его полиции.

– Отстань от парня, – здоровенная лапа капитана предупредительно легла на плечо бородатого, – он наш пассажир.

Бородатый угрюмо засопел, но смолчал.

«Еще бы, служба наверняка не пожалела рублей или новых амеро, нанимая корабль, да и надежный компромат на капитана наверняка имеется. Без гарантий шеф не рискует».

– Это, – палец Али Хабиби ткнул в рассматривающего гостя сквозь налитый стакан немолодого мужичонку с лицом хронического пьяницы, – Иван Соррентино, наш шкипер. Все зовут его Итальянец.

Названный улыбнулся и отсалютовал налитым стаканом.

Дэн пригляделся: и правда, нечто средиземноморское в облике мужчины проглядывало.

– Лянь Энлэй, – склонил голову в полупоклоне высокий китаец, – я оператор оружия.

– А я его начальник – угрюмо ухмыльнулся в бороду лысый здоровяк, – вот только третьего артиллериста в нашей компании нет. Остался вместо тебя на этой планетке.

– Возможно, я смогу его заменить, – произнес Дэн. – Говорят, я неплохо стреляю и веду дроны.

– Посмотрим, посмотрим, – пробурчал в бороду здоровяк, но заметно более спокойным голосом, и представился: – Меня зовут Питер Линч.

С головы до ног татуированная и порядком потрепанная жизнью девушка – она как раз и сидела на коленях капитана – представилась Максимилинн Моро и провокационно провела кончиком языка по накрашенным до вульгарности ярко губам. Вторая, судя внешнему виду, родом из Нипона – Аико Като. Обе были операторами варп-установки.

Последний из присутствующих, совсем зеленый юнец со слегка затравленным интеллигентным лицом, был, как и предполагал Дэн, электронщиком. Отзывался он на имя Рэймо Лабулэ.

Через полчаса за хвостом шаттла полыхнуло, из дюз вырвался алый факел раскаленного до температуры, немногим меньше, чем на поверхности Солнца, водорода. В кабине едва слышно заревело. С каждой секундой ускоряясь, навстречу побежала подсвеченная тусклыми фонарями сигнальных огней взлетно-посадочная полоса. Через считанные секунды ракетоплан с ядерной энергетической установкой, словно пуля, мчался по пластикобетону. Еще несколько мгновений, и огни полосы пропали позади и внизу.

Шаттл плавно устремился вверх, на парковочную орбиту. Не было ничего: ни мощного гула, ни перегрузки, с силой бешеного пресса вминающей в пассажирское кресло. Впечатление, словно едешь в ускоряющемся купе мягкого вагона: слегка откидывает назад и никаких неприятных ощущений. Человек, как две капли воды похожий на оставшегося на планете члена экипажа Merlin, смотрел в иллюминатор; земля уплывала вниз, на его лице гуляла мечтательная улыбка. Прощай, красивая планета под названием Красивая, – он ухмыльнулся невольному каламбуру – но надоела ты хуже горькой редьки!

Широкий крылатый силуэт на вершине факела бело-голубовато-розового пламени стремительно вонзался в мягкое чрево неба, через несколько минут машина забралась за нижнюю границу стратосферы, за иллюминатором потемнело, снаружи – космос.

Вскоре перед Дэном открылось величественное зрелище космопорта: шаттл оказался в причальной зоне. В пространстве было тесно. На фоне покрытой бесчисленными холодными искорками звезд чернильной тьмы космоса, над синим шаром планеты, висели колоссальные, стокилометровой длины фермы. Между ними непрерывно перемещалась, разгружалась и проходила техническое обслуживание целая армада кораблей: роскошные и не очень пассажирские лайнеры, разведчики и летающие лаборатории, громадные трудяги-грузовозы и среднетоннажные межпланетные каботажники; покрытые черным стэлс-покрытием корабли военного флота, изящные прогулочные яхты местных нуворишей, танкеры-заправщики, буксиры.

Эфир громыхал от требований капитанов и пилотов кораблей. Кому-то – освободить причал, другому – срочно предоставить коридор или подвезти горючее и немедленно приступить к погрузке-выгрузке. Немного выше, на стационарно ориентированной орбите, над столицей планеты, висела вполне приличная орбитальная крепость. Такую не стыдно повесить даже на орбите вполне промышленно развитых планет типа Хоумлэнда Англосаксонской федерации или Новороссии, Новороссийской социалистической федерации. Только на видимой с осторожно маневрирующего шаттла стороне крепости Дэн насчитал десять концентрических окружностей, скрывавших порты электромагнитных и лазерных орудий.

Открылись створки шлюзового люка небольшого грузовоза, шаттл влетел внутрь. Все, приехали!