Последний рейс

Глава 19

Очнулся от того, что меня трясут за плечо. Оказалось я задремал. Вообще после того, как всё это началось, когда упали ядерные бомбы и жизнь моя поменялась, моя психика тоже изменилась. Раньше, даже в таких условиях как на борту научного судна, где проверяется твоя выносливость и сила, как духа так и тела, я был довольно тревожным. Мне всегда казалось, что обязательно должно пойти что-то не так. Я боялся начинать новое дело, например если мне доверяли какое-то дело, но я не знал как его выполнить, то у меня включался страх неудачи. Мне было сложно начать выполнять приказ, а если в итоге всё-таки его выполнял, то обязательно как-то не так, и за это получал нагоняй от капитана или старпома. Однако одновременно с этим, то что умел делать, выполнял на отлично. Из-за этого моя тревожность всегда стояла на высоком уровне, я много чего боялся, но не высоты, спокойно залазил на разные высокие части судна, не воды, спокойно находился с внешней стороны борта, когда его красил, а того, что на меня накричат, унизят или что-то подобное. Поэтому мой организм и сознание всегда находились в, так сказать, тонусе. На подсознательном уровне ожидалась атака, поэтому было сложно успокоиться, сложно отрешиться от всего. Но теперь в таких условиях, когда опасности стало больше, меня несколько раз чуть не убили, стало казаться, что наоборот тревожность стала уменьшаться. Мои мозги как будто прочистились, я стал чётче соображать, стало как-то легче, того страха, делать что-то новое просто не стало. Поэтому и засыпать стало легче, даже в таких условиях, при включённом свете, при громких разговорах людей, раньше для меня это было невозможно, а теперь ни так уж и сложно. Интересно, что во мне поменялось? Угроз стало больше, моя нервная система должна была ещё больше расшататься, но она наоборот укрепилась. Открыв глаза, я посмотрел на того, кто меня разбудил.

— Вставай. Звонок прозвонил, по громкой связи объявили, что скоро к нам кто-то придёт. — Проговорил один из матросов.

Молча кивнув, я привстал на койке и спустил ноги вниз, одновременно протирая глаза, как же мне хочется спать. Встав, подёргал ногами и руками, чтобы размяться, а то в неудобной позе лежал, всё затекло. Одновременно с этим я вспомнил о том, как к нам приходил офицер на "Академика Муравьёва". Как говорится, что-то мне это напоминает. Опять к нам хочет прийти местный военный, чтобы о чём-то поговорить. Ну, остаётся только ждать.

Через пару десятков минут так и произошло, к нам в кубрик спустился местный в военной форме, кто он я не смог понять, ибо в армейских погонах не разбираюсь, а в иностранных армейских погонах уж тем более.

— Здравствуйте. — Начал он говорить на своём языке. Половина и даже больше пленных посмотрела друг на друга, явно не понимая, что он вещает. — Я понимаю, что скорее всего вы не знаете моего языка, поэтому спрашиваю есть ли среди вас, кто его знает?

Похоже мне надо было работать не моряком, а переводчиком, пришла мысль.

— Я знаю.

— Отлично, будете переводить.

Прислушиваясь к тому что говорит представитель от местных, я почти не замолкал, активно передавая его слова моим новым товарищам:

— Итак. Вы уже знаете свои условия нахождения здесь. Вы в плену. Это значит, что ваше участие в этой войне закончилось. Однако это также значит, что вам придётся что-то делать, ибо нахлебники нам не нужны. В данный момент мы находимся на задании, однако скоро оно закончится, и мы отправимся в наш родной порт. Там вы сойдёте на берег и вами будут заниматься другие люди. А сейчас, скажите ваши звания.

Услышав мой перевод, люди начали называть свои должности, кто кем служил на "Разящем".

— Понятно. Значит так. Мотористы отправляются в машинное отделение, будете помогать механику, однако не вздумайте что-нибудь учудить, за вами будут постоянно присматривать. Матросы отправляются на камбуз, ваша задача сейчас мыть посуду. Все за мной.

Военный развернулся и начал подниматься по трапу. Большая часть последовала за ним, но несколько человек остались сидеть где сидели. Они сказали, что не собираются работать на врага, они в плену и не обязаны этого делать. Переведя сказанное местному, услышал его ответ, что в таком случае они могут не ждать что их накормят. Тогда, поняв что забастовки не получится, они встали и отправились за нами, хотя двое так и остались сидеть на своём месте.

***

Добравшись до камбуза, я увидел стандартный набор таких отсеков. Плиты, столы, полки, посуда и так далее.

— Эй! Стивен! Вот я тебе подкрепление привёл. Выжившие с "Разящего". Будут тебе помогать. — Проговорил наш провожатый. — Ну всё, давай занимайся ими, а мне идти надо. — Он тут же развернулся и пошёл обратно.

— Ну что, парни. Вы главное не бойтесь, вам ничего плохого не сделают. — К нам подошёл почти дедушка, мужик с седыми волосами, которых почти на голове и не имелось. — Главное, что вы живы, мы не такие, как рисует ваша пропаганда, мы тоже люди, такие же как вы. Просто сами понимаете, нахлебники нам не нужны, тем более в такое сложное время, каждый должен делать что может, должен быть полезным. Поэтому вас направили ко мне. Вам надо заниматься помывкой посуды и готовкой. Каждому из вас я придумаю дело, не беспокойтесь. — Под конец наш собеседник очень мило улыбнулся.

А мне понравился этот дедушка, этакий типичный добрый дед, которому только дать поиграть с внуками, кучу подарков раздаст и кучу развлечений придумает.

Вскоре я уже стоял около раковины и намывал посуду, через мои руки проходили тарелки, ложки, вилки, кастрюли и так далее. Остальных направили кого куда, кто также встал к раковине, кто помогал кокам готовить, кто-то принялся за уборку, работа закипела.

***

В таком режиме прошло несколько дней. Я работал на камбузе с раннего утра до поздней ночи. Вставал невыспавшийся, приходил уставший. Большая часть народа вела себя также, такая работа отнимала все силы, и вечером, почти ночью хотелось только лечь и заснуть. Корабль всё это время находился в открытых водах и почти никуда не перемещался. Нам конечно ничего не рассказывали, но лично у меня сложилось впечатление, что они ждут нашего нападения, поэтому никуда не спешат, вроде как перекрыли подход и теперь следят за появлением врага. Как мне хочется чтобы Лапотников одумался и больше никого не отправлял сюда, я не хочу больше сражений, не хочу крови, не хочу чтобы молодые пацаны погибали. Но сильнее всего меня продолжала тревожить мысль о моей семье. У меня не имелось никаких способов к ним добраться и это меня злило. Хотелось прямо сейчас направиться к капитану и всё сказать о том, что мне здесь находиться совершенно не надо, у меня другая цель. Однако я понимал, что таким образом ничего не добьюсь, оставалось только ждать и надеяться, что в том порту у меня получиться что-либо сделать. До конца войны я в плену находиться не собирался

В очередное утро, когда мне пришлось опять вставать невыспавшимся, когда мозг еле соображал, и тело делало всё в автоматическом режиме, один из местных матросов, с которым я успел подружиться, сказал, что поход наконец закончен и мы отправляемся домой. Ну, это вы домой, а я на чужие земли, ещё дальше от моей семьи.

Вообще за эти дни у меня получилось наладить контакт со многими работниками камбуза и приходящими обедать матросами и мотористами. Разговаривая с ними, мне стало понятно, что большая их часть думает примерно также как мои бывшие товарищи из экипажа "Академика Муравьёва", только наоборот. Они уверены, что мы просто монстры, пытающиеся уничтожить их свободные страны, что мы чуть ли не неандертальцы, не знающие современных технологий, и вообще нас давно надо было захватить и перевоспитать. Слушая это всё, я поражался насколько люди подвержены различным идеям, и насколько они не хотят думать сами. Они даже не пытались поговорить со мной, представителем тех самых монстров, неандертальцев. Они уверены в своём мнении и ничего с этим сделать невозможно. Первое время я пытался их переубедить, но вскоре отказался от этого наткнувшись на сильную агрессию, которую уже видел от своих бывших коллег. Но вместе с этим имелись и другие люди которые вполне понимали меня, они повторяли мои мысли что воевать совершенно не надо, что они хотят мира, с удовольствием бы находились дома, а не здесь. Вот с ними я начал работу, сперва невзначай, потом напрямую стал говорить с ними насчёт нас, пленных. Моей целью стало убедить их чтобы они нам помогли сбежать. План был таков: когда мы прибудем в порт, матросы устроят что-то вроде диверсии когда мы спустимся на берег, отвлекающий манёвр сделают, тогда мы сбежим. Оставалось только надеяться, что там будет какой-то транспорт, который мы сможем угнать.

***

— Построиться! Пленные! На выход! — Разбудил меня крик.

Открыв глаза, увидел знакомого офицера, он сами говорил в первый день нашего пребывания здесь, на этом корабле. Что случилось?

Люди начали вставать и строиться, в том числе и я. Веки опускались, но приходилось стойко держаться.

— Мы прибыли в порт. Больше вы не наша проблема, на выход!

Мои друзья, тихо переговариваясь, начали подниматься по трапу в коридор. Вскоре мы стояли на палубе и смотрели по сторонам. Примерно такое я видел когда мы пришли в порт, где мой путь с "Академиком Муравьёвым" закончился. Порт представлял собой относительно хорошо сохранившиеся постройки. Где-то они пострадали от пожаров, где-то разрушились, но большая их часть была вполне нормальной. Казалось, что здесь просто прошёл небольшой пожар.

Когда мы уже подошли к трапу, ведущему к берегу, я увидел внизу несколько военных, явно дожидающихся нас. Итак, теперь мой звёздный час. За прошедшие пару дней, план я доработал. Было понятно, что одного отвлекающего манёвра нам не хватит, поэтому надо использовать моего берсерка.

Моя нога ступила на первую балясину, ступеньку трапа, и в этот момент я почувствовал сильный удар в спину. Развернувшись, увидел знакомого мне матроса, одного из тех, кто считал нас настоящими монстрами. Он тут же нанёс мне ещё один удар в челюсть. Бедная моя голова, сколько раз уже по тебе прилетело? В этот момент во мне проснулась дикая злость, мир знакомо померк, звуки стали тише, кроме одного, звериного рыка.

***

Открыв глаза, я увидел бетонный потолок. Приподнявшись на локтях, посмотрел вокруг и увидел опять знакомую картину. С трёх сторон стояли стены, а четвёртая являлась железной решёткой. У меня опять не получилось. Снова в тюрьме.