Последний путь (Андрей Иванович Шукшин) читать бесплатно онлайн полную версию книги

18 января - 20 марта, 2010 год

(с) Шукшин А. И. 2010

ПОСТАПОКАЛИПСИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ

ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ

Андрей ШУКШИН

Румата. Поменьше думайте о государственной необходимости и побольше думайте о собственной шкуре.

Рэба. Вы правы. Сейчас самое время.

"Без оружия". Братья Стругацкие

Часть первая. Три дороги.

Глава 1. Сити-22

Антон сидел в чистом вагоне длинного пассажирского поезда, приближающегося к железнодорожному вокзалу города Сити-22. Внутри было тепло и душно, но он все равно вздрагивал от холодных мурашек, бегающих по спине, глядя на город, до боли знакомый, оскаливший свой страшный клык - башню.

В памяти всплывали знакомые улицы, заброшенные высотки, магазины, черные патрули, вышагивающие по городу днем и ночью, и, само собой, серая башня.

Кроме него в вагоне практически никого не было. Только две худощавых женщины сидели в самом конце вагона возле тамбура и тихо о чем-то шептались, сидя на мягких сиденьях, но их напряженные фигуры выглядели так, будто они сидели на бетоне.

Над головами пассажиров горели ртутные лампы. Возле них еле слышно шипела вентиляция и черный квадратный радиоприемник, из которого лился равномерный голос Владимира Чернова: "Чтобы не тратить свою жизнь впустую, чтобы нести благо всему человечеству, нужно стремиться к присоединению в Союз. Вы уже не те дети, которые бессмысленно носятся по улицам города и рисуют на стенах граффити. Пора понять, что вы повзрослели и пора становиться на путь истинный. И будущее ваше будет в надежных руках...".

За окном под октябрьским противным моросящим дождем, за пределами станции, в центре города вершина серой башни Союза возвышалась над городом на фоне заходящего алого солнца как скалистая черная гора. Равномерно, в такт под ногами стучали чугунные колеса поезда, впереди трубил гудок тягача. И странно кружилась голова после семичасовой поездки на скоростном поезде правительства.

Поезд приближался к станции, загодя останавливаясь после бешеной скорости. Зашипели вакуумные тормоза, заискрились рельсы под поездом, создавая громкое скрежетание, послышался стон останавливающейся железной машины. Поезд проехал еще пару десятков метров и, дернувшись, остановился. С приятным "чуфф" раскрылись автоматические двери, и тот немногий люд, что прибыл на вечернем поезде, поспешил спуститься на бетонный перрон, который этим вечером не пустовал.

Приезжих встречали солдаты Союза. Черные патрули. Бравые солдаты - гордость правительственной армии. На их защитных от радиации черных спецкостюмах поблескивали кевларовые пластины, на прочных широких ремнях крепились рации, постоянно потрескивающие и что-то говорящие. В руках у каждого из патрульных был автомат, за спинами в пластиковых кобурах торчали рукоятки пистолетов. Наличники черных шлемов были подняты и серые самодовольные лица смотрели на новоприбывших, как на врагов.

Шла проверка.

Один из сержантов с белой наклейкой на правом рукаве и с черными, как смоль волосами, гнусавил, обращаясь ко всем:

- Документы, удостоверения и прочие бумаги на проверку...

Антон немного испугался. Даже не испугался, а порядком трухнул. Липкий холодный пот потек меж лопаток, моча рубашку и производя эффект бегающих мурашек. Ведь с собой он вез нечто запрещенное. Нечто такое, за которое его могли сейчас же арестовать и уже к вечеру после долгого допроса и недолгой пытки расстрелять, как врага Союза и общества. Он надеялся, что солдаты ограничатся поверхностным досмотром.

Так и произошло.

Люди доставали из потрепанных чемоданов и рюкзаков синие паспорта, книги, журналы, исписанные клочки бумаги - складывали их прямо на бетон.

Рядовые солдаты лениво наклонялись, ворошили разложенную бумагу в поисках запрещенной литературы. Они работали недобросовестно, неохотно, что было на руку Антону. Да и, может, кому-нибудь другому, такому же, как он.

- Оружие, наркотики, спиртное и прочие средства для смертоубийства и получения экстаза... - продолжал гнусавить сержант.

Сам он не рылся в разбросанных вещах и ничего не осматривал. Вероятно, считал себя слишком высокой шишкой, чтобы нагибаться над всем этим мусором. Для этого существовали подчиненные.

- Все режущее, колющее, зажигающее и отравляющее...

"Лишь бы не начали контактный обыск" - умолял неизвестно кого Антон. В Бога он не верил, как и большинство выживших. (Весьма странно, скажите вы: выжили люди после мировой эпидемии и не верят в Бога? Ничего странного. Люди потеряли все, чем они когда-то дорожили. Теперь у них осталось лишь жалкое подобие жизни, лишенное моральных и духовных ценностей. И страх за эту никчемную пустую жизнь, полную опасностей и горя. После этого им остается верить в Бога? Черта с два. Они верят в кого угодно, только не в этого мифического старика, который не смог избавить их от страданий и отчаяния).

На бетон свалились спички, авторучки, зубочистки.

Солдаты быстро распотрошили все разложенное в поисках чего-то опасного или запрещенного. Ничего не нашли:

- Можете забирать.

Собрали свои вещи, Антон забрал паспорт, думая о невероятной удаче.

Гнусавый сержант сказал, махнув рукой в сторону города, который начинался с конца перрона и с металлической таблички с надписью: СИТИ-22.

- Свободны. Выход там. Надеюсь у нас вам понравиться, - сержант улыбнулся ехидной улыбкой.

Вслед за ним подобострастно засмеялись рядовые солдаты.

Люди поспешили в город, пока окончательно не стемнело. Вечером было несколько безопаснее находится на улице, нежели ночью, когда даже черные патрули, следящие за порядком, не могли обезопасить горожан от бандитов и вандалов. Антон шел в центре группы людей, направляясь к выходу.

Оказавшись в черте города, люди разбрелись кто куда по своим делам, и Антон зашагал по своему. Под ногами сновали крысы и крупные тараканы, валялись пустые пластиковые бутылки, консервные банки и куски разбитого асфальта. На серых стенах домов были вывешены лозунги Союза на пластиковых табличках и железных щитах: ВО БЛАГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА или ВАШЕ БУДУЩЕЕ В НАДЕЖНЫХ РУКАХ ("В надежной хватке - подумал Антон. - А не в надежных руках") и призывы участников Сопротивления, написанные баллончиками и мелом: НЕ ДАЙ СЕБЯ УНИЧТОЖИТЬ, СОЮЗ - ЭТО ДИКТАТОРСКИЙ СПРУТ, ОКУТАВШИЙ НАШУ ЗЕМЛЮ, ВСТУПАЙ В СОПРОТИВЛЕНИЕ!

"Здесь тот же хаос, как и везде" - думал Антон.

Город не шумел как утром или днем - серо и буднично, он был нем и тих.

По улицам ходили черные патрули, во главе которых вышагивали сержанты. Некоторые из них строго маршировали, другие шли, как могли - не в ногу, но от этого слабее они не становились. Среди куч мусора сновали худые коты. Редкие прохожие улыбались и говорили между собой. На рекламных стендах не было никакой рекламы, только призывы и лозунги, и лица героев Союза, одним из которых являлся Владимир Чернов, круглосуточно вещавший по радио и телевидению. Над головой летали фотороботы, изредка озаряя белой вспышкой чье-то бледное лицо.

Большинство домов пустовало, так как жить там было невозможно после налетов мародеров еще в первые годы Мора, там селились только бомжи, бандиты и редко - сопротивленцы.

Было тихо.

Не было смеха детей и веселых разговоров их мамаш, не было криков играющих в домино мужиков, не сетовали старушки, сидя на скамейках возле подъездов домов, на боли в суставах. Только где-то в центре города под землей беспрерывно и бесперебойно гудела работа стального механизма башни.

И накрапывал октябрьский дождь.

Антон поселился на северной черте города - подальше от оградительного периметра башни и патрулей - в жилой многоэтажке, где сохранились хоть какие-то условия для нормального проживания и даже более того.

Стоимость жилья оказалась невысокой - всего пара юд в сутки, при условии не шуметь и не устраивать пьяные драки. Дешевизна квартирной платы обуславливалась тем, что проживающих в них людей с каждым днем становилось значительно меньше. Кто уезжал из Сити-22 в другой город в поисках лучшей доли, кто шел на "большую дорогу", кого арестовывали патрули, кто поступал в патруль добровольно - работать.

- Оплату за комнату хорошо бы отдать заранее, молодой человек, - просипел толстый хозяин дома, с бледной как известняк физиономией. - Сами понимаете, бывают нехристи, которые поживут дня два и смоются, не оплатив. Я мог бы, конечно, сказать об этом патрулю, у меня есть паспортные данные всех жильцов, они бы поймали неплательщиков, вышибли бы из них всю дурь и вернули бы мне деньги. Да, сами понимаете, если повстанцы, не дай бог, узнают, что я обратился к союзному патрулю, то камня на камне не оставят от меня и моего славного домика. Так что прошу деньги вперед.

В квартире, которую выдал в пользование бледный хозяин дома, находящейся на третьем этаже с видом на трущобы, было почти чисто, если не считать немытые полы и неубранную постель, да слегка грязноватый кафельный пол. Присутствовали даже удобства. Как то: двухканальный телевизор, печатный приемник к нему и струйка ржавой воды из крана.

Антон улегся на раскладной диван, задрав ноги на спинку, и включил телевизор.

На экране мелькали разные лица. Зачастую в черных спецкостюмах. "Доблестные патрули Союза защитят вас от бандитов и мародеров" - значилось в бегущей строке. Один из рядовых в блестящей от новизны форме, видно, что совсем еще юнец говорит:

- Я счастлив, что вступил в Союзный Отряд Спасателей человечества и горд этим! Так же я горжусь тем, что я теперь полноценный равноправный гражданин Союза. - "Его юное лицо так и светится от псевдосчастья. Наивный щенок, каких еще тысячи, десятки тысяч... И я был таким" - думал, Антон. - У меня есть все: собственное жилье, почет, уважение, новые друзья и деньги! Присоединяйтесь к СОС, и у вас будет все. Во благо человечества!

Экран потемнел. Затем на нем появилась лысая голова Владимира Чернова. Лицо выражало строгость, на высоком лбу четко проступали голубые вены, в глазах проявлялись твердость и уверенность. Он верным и убеждающим голосом произносил:

- Вступайте в СОС, присоединяйтесь к Союзу! И ваше будущее будет в надежных руках...

Антон переключил на другой канал, где тоже безумолчно твердили о Союзе, но здесь еще рекламировали предложения на работу. Выбор был невелик. Много мест на восток - чистить окраину города от радиоактивного мусора, два места на механика в подвалы башни и бесконечное число в патруль, куда набирали всех, даже страдающих хроническими болезнями сердца и печени.

Он набрал на пульте дистанционного управления номер, проявившийся на экране, телевизор мигнул. И тут же из печатного приемника высунулась как язык карточка приглашенного на работу. Это был небольшой пластиковый листок, на котором отпечатались черные палочки штрих-кодов и цифры.

"Завтра иду на восток. Интересно, меня уже ждут, или мне придется дожидаться?" - подумал Антон, укладываясь спать на диване.

Сон налетел мгновенно, как цунами, и поглотил в свои безмятежные владения до раннего утра. На такой сонливости сказалась утомительная поездка, во время которой не удалось, как следует, выспаться и нервное перенапряжение за месяц непосильной работы.

Спал Антон крепко, ни разу не проснувшись, несмотря на то, что всю ночь над ним зудел комар, и в правый бок больно упиралась выскочившая из-под обшивки дивана пружина.

Глава 2. Восточная свалка

Антону необходимо было выбраться за пределы города на востоке. А единственный способ выбраться из Сити-22 легально - это устроиться на одну из самых опасных и грязных работ - чистильщиком радиоактивного мусора.

Он отправился на восток.

Утренний город несколько отличался от предзакатного. Теперь в нем не висела угрожающая тишина, нагнетающая тоску и уныние, и страх. В Сити-22 пребывал шум.

Настоящий городской шум.

На асфальтированных дорогах раскатывали грузовики и транспортеры Союза, набитые солдатами, оружием и продовольствием, грохоча и фыркая бензиновыми выхлопами. Изредка, но все-таки, проезжал одиночный легковой автомобиль, старый ржавый, но все-таки легковой, за рулем которого находился лысый татуированный мужчина со свирепым взглядом. По улицам ходило значительно больше народу. Вылезли на свет бродяги и бомжи. Появились мамаши с детьми, которые опасались каждого постороннего звука.

Город зашумел.

Путь Антона, оказавшийся не слишком долгим, оканчивался огромными железными воротами, по обе стороны от которых тянулись двухметровые бетонные стены с колючей проволокой наверху.

У ворот дежурило, по меньшей мере, десятка три черных солдат. Все три десятка патрулировали практически без остановок, только солдаты с белыми наклейками на рукавах - сержанты - могли себе позволить стоять на месте и разговаривать меж собой. Некоторые курили сигареты или пили дистиллированную воду, коими их в огромном количестве снабжали подземные цехи башни.

Рядом с закрытыми воротами возвышались две деревянных постовых вышки с крытым верхом, ощетинившиеся стволами крупнокалиберных пулеметов и стволами "мелкашек" - укороченных автоматов постовых солдат.

Также возле ворот базировался одноэтажный кирпичный блиндаж с узенькими окошками - бойницами.

Когда Антон приблизился к воротам ближе, чем на двадцать метров, над округой разлетелся усиленный рупором приказ:

- Стоять на месте!

Антон послушно остановился. К нему не спеша приблизились три солдата, на груди каждого значились небольшие белые как бирки тюремных заключенных цифры. У всех возрастающие: 1, 2, 3. Наличники шлемов у этих солдат, в отличие от тех, которые встречали поезда, были спущены, и лица злые лица скрывали тонированные противоударные стекла, из-за чего они походили друг на друга как двойники.

"Как клоны, - подумал Антон. - Зомбированные Союзом клоны".

Номера первый и второй нацелили на Антона автоматы, а третий подошел вплотную. Слышалось, как механизм внутреннего дыхания всасывает отфильтрованный воздух при каждом вдохе и выбрасывает наружу углекислый газ. Из-за этих звуков солдат походил на вставший на дыбы пылесос.

- Билет гражданина Союза, - услышал Антон хмурый голос.

- У меня нет. Я не вхожу в состав... - не успел начать Антон.

- Без лишних разговоров! - Перебил его третий. - Паспорт с личным номером и карточку рабочего.

Антон достал из кармана куртки карточку, отпечатанную в квартире многоэтажки, паспорт - алюминиевую пластинку с номером: AD-17-92-D.

- Пробей в базе данных номер. Проверь. - Приказал первому третий. - А ты стой здесь. - Это уже к Антону.

Первый так же не спеша удалился в сторону блиндажа, где спустя некоторое время и скрылся. Второй и третий встали напротив Антона, не опуская автоматов.

- Когда приехал в Сити? - спросил третий.

- Сегодня днем, - ответил Антон.

- Я их не понимаю, Колян. - сказал третий второму. - Чего они шастают из города в город? Чего ищут? Все равно везде одно и то же.

- Черт их знает. Будь моя воля, я бы их всех в одну яму и свинцом их, свинцом... - жестко сказал второй.

- Жестковат ты парень, - сказал третий.

- А с ними иначе нельзя, - второй несильно ткнул дулом автомата в грудь Антону. - Такие как он, только и ждут тот момент, как переметнуться на сторону сепаратистов. А потом они нас с тобой не пожалеют!

- Я иду работать. - Вставил Антон.

- Да?! Интересно, кто тебе поверит? - третий попытался сделать удивленный возглас.

Тут вернулся первый, сжимая в руке документы. Он шагал также неторопливо, даже развязно.

- Все нормально. Чист, - сказал он и вернул документы Антону.

Потом первый обернулся и махнул правой рукой в сторону ворот, подавая сигнал постовому.

- Семеныч, открывай ворота. Тут еще один смертник на чистильщика устроился, - прохрипел он в рацию.

- Иди, чего стоишь? - это уже Антону.

Антон прошел вперед мимо смотрящих на него сквозь бронированные стекла солдат, мимо вышек и блиндажа, похожих на заградотряд на границе Союза, который Антону как-то раз довелось увидеть.

Бронированные ворота перед ним разъехались со страшным скрежетом. Стукнуло железо о камень и что-то зашипело.

Он очутился на объекте под значком "радиактовно-опасно" - месте ядерных и химических отходов, где трудилась добрая половина города Сити-22. Прямо перед ним простиралась долина мусора, иначе ее никак назвать нельзя. Во-первых, необширна как степь, во-вторых, грязна как ад, если он вообще грязен.

Тонны покореженного металла, разбросанные по площади всей свалки, зеленые лужи отравленной воды, бытовой мусор - от окурков - до ржавых автомобильных осей и помятых холодильников. Все здесь имелось. Все, кроме растущего, мало-мальски, уродливого деревца. Такова была свалка.

Огромная и зловонная она разрослась на востоке Сити-22, испаряя в воздух ядовитые газы и токсины. Союзное правительство приняло решение нанимать добровольцев на очистительные работы. Платили сущие копейки, но работать шли многие. Нужда заставляла лезть хоть в пасть крокодилу.

На деревянном мосту, проходившем прямо по центру огромной зеленой лужи, его встретил небольшого роста худой мужчина в странном костюме, если не сказать, причудливом: противогазе и в старом рваном смокинге. Он стоял возле сгнивших осей грузовика "газ" и махал руками кому-то в отдалении.

Антон приблизился к человеку в смокинге и представился:

- Антон Зоринов.

- Зови меня Филиппычем, если не трудно, - проговорил мужчина в смокинге и протянул сухощавую мозолистую ладонь.

Антон пожал протянутую руку. И потому как пожал ее Филиппыч, он почувствовал в нем необычайную силу, хотя на вид тот был сущим слабаком.

- Добро пожаловать в ад, сынок. Если ты понимаешь, о чем я. - Добродушно заявил Филиппыч, его глазах за мутноватыми стеклами противогаза весело поблескивали. - Пошли за мной.

Антон побрел вслед за Филиппычем, который вел его по бесконечному лабиринту, состоящему из покореженного железа, проводов и ядовитых луж. Они шагали по листам нержавеющей стали, кои были выложены на земле подобно горному тракту.

- Ты решил подработать, сынок? - спросил Филиппыч.

- Прошу не называть меня сынком, Филиппыч, - возмутился Антон.

- Нет проблем, нет проблем. Хочешь, я буду называть тебя племянником? - Филиппыч утробно захохотал. - Шучу я. Шучу.

- Мне нужны деньги.

- Для чего интересно? Пособия, что выделяет Союз, вполне хватает на еду и жилье. Что-то задумал, да?

- Ничего я не задумал. Ты допрашивать меня собираешься?

- Нет. - Филиппыч странно напрягся, - Просто так редко приходится общаться с людьми...

Они шли молча еще минут десять, пока не выбрались к лагерю чистильщиков. Это была большая вычищенная от мусора и хлама поляна, заполненная разношерстным народом. Рабочий день только начинался - и тысячи людей суетились на базе, не успевая пожевать что-нибудь на завтрак и надевая защитные костюмы.

Их кормили синтетическим мясом и таким же хлебом, давали немного чистой воды и сигарет. В конце недели распорядитель раздавал зарплату. 20 юд за неделю работы. Весьма неплохо для бедного "негражданина" Союза.

Антону выдали старый защитный костюм, в котором поработало уже, по крайней мере, человек двадцать. Он был грязным и вонючим, но других не имелось.

- Ничего, - сказал ему худощавый распорядитель, - поработаешь - привыкнешь. Как влитой будет, вот увидишь. А все те сводки новостей, в которых говорится, что здесь выдают самую лучшую и надежную защиту, да еще и таблетки от радиации в придачу - не больше чем дерьмо собачье. Уж ты мне поверь.

После девятичасового рабочего дня, без обедов и перерывов на перекур, в усталь умаявшийся Антон, ничего не хотел делать. Даже есть. Хотелось только спать, ноги подкашивались от усталости - после бесконечного и, как казалось ему, бессмысленного перетаскивания мусора с места на место.

Мышцы одеревенели и не желали слушаться. В горле першило и свербело, как после отравления. И болели глаза, будто неделю провел, уставившись в телевизор.

Антон поспешил отыскать себе место для ночлега, пока все места не заняли другие. Но ничего свободного, более-менее пригодного для сна не нашлось. Все вагоны, предназначенные для жилья работникам, поставленные по периметру в подобие жилых бараков, были набиты до отказа: люди спали на кроватях, на полу, даже на стульях, сидя и прихрапывая.

Пришлось искать место на улице, в какой-нибудь металлической коробке, в которой ночью чувствуешь себя как в свинцовом гробу. Он шел по опустевшему лагерю быстро, ибо было опасно попадаться в чьи-то бандитские лапы, готовые тебе руки вырвать, лишь бы найти чего-нибудь дорогостоящее или съедобное.

В воздухе пахло ядовитыми испарениями.

Внезапно Антон услышал шепот за спиной:

- За мной! Быстро! И ни звука, - в спину ткнулось что-то твердое.

"Пистолет?" - мелькнуло в голове.

Ему скрутили руки и утащили во тьму. Дальше от лагеря рабочих, дальше от огня ночных костров.

Антона вели недолго, но завели достаточно далеко от лагеря. Чьи-то цепкие руки прочно зажали его руки в тиски, и не было смысла сопротивляться, сил совсем не осталось.

Его подвели к почти целому грузовому контейнеру, откуда доносились голоса двух людей.

Вдруг руки его освободили, и знакомый голос сказал:

- Вот ты и вернулся, Антон.

- Толян! - Антон кинулся обниматься к другу.

- Да тише ты, тише. Ребра мне поломаешь. - Смеялся Анатолий.

- Зачем так то встречать? - искренне удивлялся Антон. - Я даже немного испугался.

- Да брось! Испугался ты - ага! Кто-кто, но только не ты.

Тут из контейнера вышли еще двое друзей, вероятно услышав громкий разговор. Красавица Настя Лыкова и Лев Паков.

Они тоже обнялись, поцеловались.

- Как ты, Антон? Что нового? - спросила Настя.

- Пойдемте, зайдем для начала в наш уютный "дом" - Лев показал на контейнер.

- Конечно, пошли Антон. Я так соскучилась, - сказала Настя, обнимая Антона.

Они втиснулись сквозь тесную щель в просторный контейнер, где пахло хлором и стерильностью. Бывший грязный вагон для перевозки отходов стал чистым пристанищем для троих друзей. Здесь уместились четыре кровати (одна также для Антона), поставленные вдоль стен и небольшой шкафчик, на котором горела керосиновая лампа, коптя черным дымом железный потолок.

Друзья уселись друг против друга.

При свете огня Антон вновь оглядел своих друзей, с которыми не виделся больше года.

Анатолий Гребенкин ничуть не изменился - высокий, здоровый, красивый. На его голове все также озорно росла кудрявая шевелюра волос. Глаза светились радостью и грустью, непонятной грустью.

Лев Паков - тоже ни капли не изменился, остался таким же сутулым и худощавым с круглыми очками на носу и задумчивым взглядом.

А вот Настя Лыкова изменилась. Стала еще красивее. Тело налилось силой и зрелостью. Красотой от нее так и веяло. Только озорные глаза да веселая улыбка остались прежними.

- Как мы соскучились, Антон! - радостно говорила Настя, вновь принимаясь обнимать его.

- Я тоже.

- Давайте о деле, - прервал Анатолий.

- Толя! Человек только с задания вернулся, как ты опять о деле, - возмутилась Настя.

- Ничего, ничего. Наше дело правое, - согласился с Анатолием Антон, высвобождаясь из нежных объятий. - Тем более у меня есть новости, требующие незамедлительных действий.

Антон прекрасно знал, что Анатолий любил Настю, да ее все любили, такую нельзя было не любить. Любил сильно и поэтому еще сильнее ревновал. Особенно к Антону, а тому не хотелось портить отношений с друзьями, поэтому он решил уйти от ненужных нежностей и ласк. Как говорил Валерий Сухов - погибший на в неравном бою сопротивленец, лучший из себе подобных: "Наше дело война, а на войне слез и смеха быть не должно, как и любви и нежности. Должен быть лишь холодный разум, способный подавлять чувства, которые мешают нашему правому делу революции!".

- Приступим? - спросил Антон.

- Приступим, - согласились друзья.

Глава 3. Разговор сопротивленцев

Эти четверо друзей являлись одними из основателей сил Сопротивления, организованных три года назад. С ними в то время был еще живые Валерий Сухов и Любовь Дягишева - сильные характером, разумом и моральным духом люди.

Они вшестером создали подпольную повстанческую организацию, которая должна была вырасти в революционную. Они назвали себя Силами Сопротивления. Их главной задачей была борьба с тоталитарным режимом Белых Братьев, которые захватили власть на выжившей после Великого Мора земле. Сопротивленцы стремились свергнуть диктаторов, чтобы освободить бедный народ от тяжкого гнета, хотели создать свободное государство, как это было до Великого Мора, демократическое, со всеми законными правами. Такова была их идея в теории...

Но на практике все оказалось невообразимо сложно. Люди, которые находились в рабстве у Союза, не хотели бунтовать. Они не хотели войны. Тогда сопротивленцы решили не трогать пока простой народ и начали вербовать к себе людей образованных и умных, которые понимали, что режим Белых Братьев - это зло, несущее угрозу всему обществу, пытающееся развязать войну с торговой планетой Неорон, узаконившее смертную казнь и, по некоторым данным, применяющее пытки для дознания.

К ним присоединились ученые, учителя, врачи и бывшие военные. Они в созданных подпольных лабораториях разрабатывали оружие и систему борьбы с Союзом. Всего в Силах Сопротивления было около трехсот пятидесяти человек, готовых пойти на смерть ради свободы народа. Но этого было мало для масштабной войны. Силы Союза были несоизмеримо велики.

Сопротивленцам только и оставалось, что организовывать одиночные диверсии, уничтожать технику и укрепления Союза. На большее они пока не были готовы.

В течение трех лет Сопротивлению удалось скопить большие ресурсы в материальном плане. Крупные подпольные лаборатории, построенные в разных точках страны, изготавливали оружие, боеприпасы, медикаменты, одежду и бронежилеты. Также велись разработки над новым секретным объектом - порталом, работающим на коэффициенте темной энергии...

Так, в краткости, можно описать работу четверых друзей - молодых создателей целой системы.

- Приступим? - спросил Антон.

- Приступим, - согласились друзья.

- Перед нами стояла такая миссия, - начал Лев, - как вербовка новых людей в городах Сити-7, Сити-9, Сити-20 и Сити-21. Каждый из нас шел по своему маршруту. Мы втроем, - Лев кивнул на Настю с Анатолием, - уже знаем результаты наших миссий. Теперь докладываем тебе.

Анатолий достал из шкафчика пузатую желтую папку, полную бумаг.

За эту папку Союз бы дорого заплатил, если бы знал о ее существовании. Она располагала всей информацией о Сопротивлении. Тут находились даты образования тех или иных революционных кружков, места дислокаций Сопротивления, планы действия сопротивленцев, планы по свержению власти, объекты, которые было необходимо уничтожить, список всех участников Сопротивления и многое другое. Эта папка была бесценна. Друзья не знали, где ее хранить и кому ее доверить, поэтому папку при себе держал Анатолий - его считали самым надежным, в понимании спрятать что-либо, из команды.

Анатолий развязал тесемки и вытащил на свет небольшой блокнот.

- Здесь записаны все люди, которые присоединились к нам в городах -9,-20 и -21. Всего сорок три человека. Посмотри. - Анатолий протянул Антону блокнот.

Тот раскрыл его и увидел весь недлинный список, написанный красивым и старательным почерком Насти. Все фамилии ему ни о чем не говорили.

- Я собрал четырнадцать человек. - Сказал он.

- Список? - спросил Лев.

- Это было ненадежно. При въезде в город черные патрули осматривают все бумаги, поэтому я на всякий случай не стал везти бумагу. Все у меня в голове.

- Молодец! - воскликнула Настя. - Мы с Левой сделали точно также.

- А Толя?

- Я привез данные в тетради без всяких обысков, - заявил Анатолий.

- Он теперь у нас работает в черном патруле! - пояснил Лев, улыбаясь.

- Что? - удивился Антон. - Как?

- Да ты не переживай, - сказал явно довольный собой Анатолий. - В Сити-21 я подал заявление в департамент. Меня приняли в черный патруль без лишних разговоров. Просто удивительно, они всех берут.

- Это ужасно, - возмутилась Настя. - Быть черным солдатом для горожан - это значит быть всегда сытым и довольным. Люди уже в очередях записываются в черный патруль. Это же подумать страшно: каждый день армия Белых Братьев пополняется на n-ное количество людей.

- Но ведь не все же идут в патруль, - веско сказал Антон.

- Да не все, но это грозит случиться.

- Нам нужно начинать действовать немедленно... - сказал Анатолий.

- Да я согласен, - согласился Антон. - Тем более есть важные новости. В городе Сити-7, где я вербовал людей, двое ученых подсказали мне очень дельную мысль. Они сказали, что людям нужен толчок, чтобы расшевелить массы, нужны потрясения, понимаете?

- Ну, - сказал Анатолий.

- А для этого нам нужны очень сильные потрясения, согласитесь?

- Не тяни резину, Тоша. - Сказал Лев.

- Короче, я предлагаю устроить три крупные диверсии. Первая - главная мощь врага - корабль Битум...

- Невозможно... - прошептала Настя.

- Вторая - герой Союза - в данном случае Владимир Чернов...

- Давно пора, - кивнул Анатолий.

- И последняя - телепорт Союза.

- Гениально, - сказал Лев.

- Это все, - закончил Антон, оглядывая потрясенных друзей. - Вопросы и предложения?

- У меня есть, - это был Анатолий. - Чем бы будем все уничтожать? Автоматами? Не смеши нас, Антон.

- Об этом позаботилась лаборатория Х2. - Антон достал из-за пазухи три черных куба и поставил их на шкафчик рядом с лампой. На каждом кубе была клавиатура и темный экран.

- Что это? - спросил Лев.

- Мины "Диаштурм Д-5", разработанные нашими учеными в лаборатории Х2. Их мне выдали сразу с "конвейера". Механизм работы прост: просто набить нужный таймер и сматываться от нее подальше. Взрыв будет такой, что железо загорится. Никакая броня не выдержит.

- Классная штука! Как ты провез их сюда? - Анатолий взял одну и засунул себе в карман.

- В кармане куртки, черные патрули не обыскивают пассажиров. Это их упущение. Они думают, что люди выложат перед ними все от страха, но люди хитры, - ответил Антон. Затем сказал. - Надо распределить точки.

- А чего их распределять? Я предлагаю так, - сказал Анатолий. - Ты Антон возьмешься за Битум, Лева - за портал, а я позабочусь о Чернове.

- А я? - возмутилась Настя.

- А ты будешь следить за желтой папкой, Настя, - мягко сказал Анатолий.

- Что значит следить за папкой? Вы идете воевать, а я буду сидеть и ждать известий о вашей гибели? Я тоже хочу уничтожать врагов. Я тоже борец за свободу. Я...

- Насть, это мужская работа... - хотел было успокоить ее Анатолий.

- Это работа нас всех вместе взятых. Помните, как мы клялись бороться с врагом все вместе? Помните? До последнего вздоха, до последней капли крови, до... до... - Настя разгорячилась.

В ее глазах появились слезы:

- Несправедливо... - шептала.

- Настя, подумай сама, - доказывал Лев. - Если мы все погибнем, кто будет стоять у руля Сопротивления. Оно рухнет без наших рук, как карточный домик. Тем более, что ты из нас самый умный человек. Во многом от тебя зависит создание портала, без которого мы Сопротивление не может предпринимать решительных действий.

- Да, Настя, тебе не нужно убивать и подвергать себя опасности, - подтвердил Антон.

- Хорошо, - почти беззвучно сказала Настя.

- Ладно, друзья, закончим наш совет. Я думаю все знают, что нужно делать, - сказал Лев . - Антон?

- Я пойду по радиоактивным полям. Там нет патрулей. До моря можно добраться только этим путем незаметно. Потом, скорее всего, пойду по новой дороге. Там черных отрядов много, но они часто не обращают на одиноких путников внимания. А когда доберусь до моря... когда доберусь, разберусь на месте, по обстоятельствам. Думаю, три дня уйдет, не меньше.

- Толя?

- На атаку башен потребуются люди. Я соберу всех, кого найду за ночь. Форма есть, оружие тоже. Попробуем проникнуть на первый уровень незамеченными, если повезет - на второй. Потом будем прорываться боем. Надеюсь добраться до самого верха. Лично Чернову в пасть затолкать эту штуку. Если не протянем до верха, подорву там, где застрянем. Если ты говоришь, что заряд мощный, думаю, башня просядет.

- А мы с Настей отправимся на юг, к лаборатории Х1. - Сказал Лев. - Постараемся быстрее закончить постройку телепорта. Сейчас у меня плана атаки телепорта Союза нет, но времени будет предостаточно. Что-нибудь придумаю.

- Когда начинаем? - спросил Анатолий.

- Сегодня нам необходимо отдохнуть, приготовиться. Я научу всех пользоваться "Диаштурмом". Начинаем... Начинаем завтра, - ответил Антон.

Друзья тяжело вздохнули. Не хотелось им, конечно, завтра отправляться на потенциальную погибель, но дело борьбы не знало слов "не хочу".

Перед сном друзья поужинали. Немного поговорили. Посмеялись над прошлой веселой, беззаботной жизнью. Но в их глазах уже отсутствовала радость такой жизни.

Глава 4. Радиоактивные поля

Антон брел по радиоактивным полям четвертый час. Свалка Сити-22 оставалась далеко позади. В раннем утреннем свете она казалась игольчатым черным холмом. Над головой небо было несколько чище, нежели в пределах города, где выхлопные газы и почерневшие от пепла тучи образовывали густой смог, покрывая город темным куполом.

На радиоактивных полях не было жизни. Никакой. Даже мутантов и тех не было. Здесь радиационный фон зашкаливал за сто рентген, а химические токсины наполняли воздух ядом, и лужи радиоактивной грязи создавали непроходимые топи.

Над радиоактивными полями стоял аквамариновый туман. Голубовато-зеленый туман, отравляющий все в округе. Хорошо, что на Свалке у сепаратистов был склад с оружием и костюмами. Он взял себе новый костюм с герметичными молниями и замкнутой системой дыхания. В него так же входил комплект радиационной защиты и голубые таблетки-антирады, и фильтры, на случай отказа системы подачи воздуха.

Вооружился он автоматом, подобным автоматам черных патрулей и взял несколько рожков к нему. На плечо повесил походный рюкзак, где разместилась в пластиковых пакетах еда и мина "Диаштурм".

Антон осторожно ступал по рыхлой ядовитой земле, рискуя провалиться по пояс в болотистую жижу и застрять там на полдня. А времени было мало. Три дня на все про все. Чтобы взрывы в трех частях страны прогремели один за другим от меньшего к большему, распаляя сердца людей.

Как ему сказали в лаборатории Х2:

- Если все пройдет успешно, и вы уничтожите "Битум" и портал, то мы согласны начать открытую войну.

Открытую войну! Как долго повстанцы ждали этого. Три долгих года.

Теперь, когда революция приближалась с каждым вздохом груди, каждая минута приобретала огромное значение. И Антон торопился.

Он шел без отдыха еще несколько часов, пока солнце не оказалось в самом зените, раскалив шлем Антона, из-за чего разболелась голова.

Поля залились странным свечением. Каким-то лиловым блеском с зеленым оттенком. Гамма цветов заиграла на полях от солнечных лучей. Это зрелище выглядело бы прекрасным, если бы оно происходило в другом месте, а не в этом могильнике природы, где тут и там блестели на солнце белые кости погибших животных, где кипел зеленый яд, отравляя воздух, где гибли ежемесячно сотни людей, старающихся пересечь эту местность в поиске лучшей доли, чем нищета и тотальная зависимость от Союза.

Антон поискал глазами место, где можно было бы приостановиться, отдохнуть и перекусить. На бескрайнем поле таких мест было немного.

Но он нашел одно.

Это была небольшая березовая рощица, откуда доносились человеческие голоса. Напоминала она одинокий миражный оазис в центре пустыни.

Он поспешил туда.

В рощице обитало десятка два человек. На их худых, изможденных лицах отпечаталась беда.

Многие болели. Это виднелось по их пожелтевшим лицам и впалым глазам. Некоторых лихорадило, и они умирали здесь среди таких же лихорадочно больных. Мертвых закапывали в вирусной земле на краю рощицы. Там Антон разглядел с десяток холмиков - могил.

Люди умирали от голода и болезней.

Когда Антон вошел в рощу, на него уставились с опаской и враждебностью. Люди видно думали, что Антон - черный патруль. Иначе, откуда у простого человека такой защитный костюм.

- Кто ты и что тебе нужно здесь, солдат? - спросил Антона худой, но жилистый старик, который сидел прямо на земле, скрестив под собой ноги. Перед ним в землю была воткнута металлическая гладкая клюка.

Люди испуганно глядели на Антона и ждали, что он ответит. В основном это были женщины и дети. Мужчин было двое, но они лихорадили, валяясь на сухих ветках возле костра, невдалеке от Антона.

- Я Антон Зоринов - сопротивленец. Иду воевать с Союзом. А кто вы? - Антон решил не скрывать правды, кто он и что он.

Для убедительности он снял шлем, чтобы люди видели честность его глаз.

- Воевать с Союзом? - вопросом на вопрос ответил старик. - Интересно. Интересно.

Антон чувствовал, как люди, стоящие вокруг заметно расслабились, но все же оставались настороже. Союза они, быть может, и боялись, но это еще не значило, что враг Союза - их друг.

- У тебя есть еда, Антон? - спросил старик.

Антон почувствовал, как окружающие его женщины и подростки затихли и напряглись.

- Да... я могу поделиться.

Стон радости раздался со всех сторон. Худые и изможденные люди приблизились к Антону. Они тянули свои худосочные руки к антонову рюкзаку. В их пустых глазах читалось: дай.

- Но у меня не много...

Антону стало жалко бедных людей. Он снял с плеча рюкзак, достал оттуда пакет со снедью и отдал его протянутым рукам. Люди вмиг разорвали пакеты. Они растащили все мгновенно. Как жадные шакалы растаскивают оставленную львом недоеденную добычу. Хлеб, консервы и пластиковая бутылка с водой исчезли вмиг.

- Спасибо... - послышался одинокий детский голосок. Потом женский, еще один и еще. Его благодарили все, только за какой-то жалкий кусок хлеба.

Вот, где нужно набирать людей, подумал Антон. Они голодны, а когда человек голоден, он зол и свиреп. Злость порождает ненависть, которая является важным ключом к победе за свободу. Но кого здесь можно вербовать. Женщин? Детей? Они даже не способны держать в руках оружие. А последние мужчины умирают первыми...

- Где мужчины? - спросил Антон старика.

- Они покинули нас, благородный Антон. Семь крепких мерзавцев забрали нашу последнюю пищу и бросили нас умирать. Они ушли на север, в сторону леса. Надеюсь, что они не проживут там и единого дня. Я был там однажды и видел, кто бродит меж старых деревьев.... Надеюсь, больше этого не увижу...

Вот подонки, думал Антон. Это не мужчины, а подлые трусы. Они оставили своих жен и детей как ненужный балласт. А те, кто остался или просто не смог покинуть остров, уже погибали.

- Пойдемте все со мной. Мы выберемся из этих гиблых мест. Я всех выведу. Идемте за мной! - Антон возгласил и ожидал совершенно другого эффекта.

Люди испуганно зашумели.

- Я никуда не пойду, - запищал мальчик.

- Наше место здесь, - сказала женщина, одетая в мужские брюки и рубашку.

- Мы все умрем здесь... - вставила еще одна.

- Оставьте нас...

- Не уводите нас...

- Пожалуйста...

Старик поднялся с земли, взял в руки клюку, приблизился к Антону и похлопал его по плечу:

- Они никуда не пойдут, мой друг...

- Но...

- Я здесь уже третью неделю безуспешно пытаюсь вразумить их, но тщетно. Они вбили в свои головы, что таков их конец.

- Таково искупление - вставила женщина, в глазах которой светился фанатизм.

- Вы слышите, Антон. Для них это искупление. - Говорил старик.

- Но так же нельзя! - воскликнул Антон. - Нельзя оставлять их погибать! Мы же с вами люди. Мы живем только для того, чтобы помогать друг другу. В этом смысл существования...

- Вот именно. Вот именно, мой добрый друг, существования. Это не жизнь, а СУ-ЩЕС-ТВО-ВА-НИЕ. Они выбрали свое существование. Они не хотят жизни. И вправе ли мы запрещать им это делать? Скажи мне, вправе?

- Н-не знаю, - растерялся Антон.

- А ты подумай. Многие люди достойны смерти, а они живут, многие достойны жизни, но они мертвы, и мы не способны убить первых или воскресить вторых. Часто ли мы понимаем, кто чего достоин на самом деле? Человек должен сделать свой выбор сам, независимо ни от кого. Только сам. На то он и человек разумный.

Антон молчал, совершенно не понимая, что сейчас сказал старик.

- Знаешь, что Антон, пойду-ка я с тобой. В твое это самое сопротивление. Ты не против? Что мне еще старику-калеке делать на старости лет? Женщин у меня уже не будет, веселья тоже никакого. Юность кончилась... - старик затих, потом почти прошептал слова, - Мне даже порой кажется, что есть только два возраста: юность и старость и никаких там детств, отрочеств, зрелостей, престарелостей. Только юность и старость. Кончается одно - начинается другое. Старики умирают - дети начинают жить, честный обмен... - старик снова помолчал, а потом громко воскликнул, - Так пойдем же, юный Антон, по твоей дороге. Рука об руку. Старик и юноша.

Старик взял Антона за руку и повел вперед мимо сумасшедших женщин и подростков, которые жадно смотрели на рюкзак Антона.

Когда они выбрались из рощицы, старик опустил руку Антона, а тот начал приходить в себя.

- Зря ты отдал им еду, - вдруг сказал старик.

- Но вы же сами сказали...

- Ах да, старый дурак! - старик хлопнул ладонью себе по седой голове. - Ну ладно. Сейчас главное - выбраться из полей, а там, что-нибудь раздобудем.

- Как вас зовут? - спросил Антон.

- Как меня зовут? - старик задумался, затем улыбнулся. - Зови меня старик. Мое имя не приносило мне счастья все эти годы. Так может кличка принесет удачи на крыльях старости, а?

Антон пожал плечами. Старик так старик.

Старик был низкого роста, сутулый. На старческом лице проступили глубокие морщины, и серебрилась короткая седая бородка, зеленые глаза утопали в глазницах, а на голове тоже белела шапка седых волос.

Старик шел бодрой походкой, ничуть не отставая от Антона. В руках он держал клюку. Опираться на нее в столь болотистой местности не было смысла. Она как нож в масло входила.

Шли путники до самого обеда, прежде чем оказались за границей радиоактивных полей.

Как же хорошо было ощутить под ногами твердую почву, а не слизистый ядовитый песок. И вздохнуть свежего воздуха, дующего с недалекого уже моря, чистого. После полей старая разбитая асфальтированная дорога не казалась самым ужасным местом для пешего движения.

- Я знаю эти места, Антон - сказал старик. - Пошли за мной. Тут недалеко есть родничок. Водичка там, я тебе скажу, святая.

Святая не святая, но водичка оказалась свежей и чистой, леденящей и очищающей. Антон опрыснул лицо и руки. Напился вдоволь. Сполоснул костюм от заразы. Они набрали воду в пластиковую бутылку, которую нашли недалеко от родника. И отправились дальше.

За асфальтированной дорогой они наткнулись на тело ребенка. Это был мальчик, он лежал на спине недвижимо. Сначала путники подумали, что мальчик мертв. Но когда проходили мимо, он вдруг застонал.

Путники бросились к мальчику. Антон приподнял его в сидячее положение. Губы ребенка потрескались от жажды, глаза были закрыты.

- В... в... - хрипел мальчик.

Антон достал воду и влил ее в рот мальчику. Тот кашлянул и раскрыл глаза, в которых отпечаталось безумие.

- Папа... - сказал мальчик.

- Что малыш? Говори, малыш, говори. - убаюкивающе сказал старик.

- Мы не... что вы... не надо... так плачут мертвые... не надо... нет... папа... - хрипел мальчик.

Антон пытался хоть что-то понять, что говорил мальчик:

- Что случилось, малыш?

- Мы шли через Лесопилку... там... там вновь проснулась паства, так папа сказал... папа и мои друзья... их... их... - мальчик задыхался, - там плакали мертвые... там плакали... я выжил... один... смех... меня зовут Денис. - неожиданно закончил мальчик и замолчал.

- Мальчик! Мальчик! - тряс мальчишку Антон. - Очнись, очнись!

- Антон, он умер, - сказал старик. - Надо закопать его.

- Да, конечно.

Они закопали его под старой березой невдалеке от дороги. На белом стволе дерева нацарапали ножом его имя - Денис.

- Жестокий мир, Антон... - грустно сказал старик. В его серых глазах ютилась печаль. - Мир стал слишком жестоким. Иногда я начинаю понимать, почему люди сходят с ума.

Они продолжили путь, хромая по дороге. И очень скоро вышли на перепутье двух широких: старой - через город-лесопилку Стражхольм и новой - прямо через блокпосты Союза.

По плану Антон должен был идти по второй, чтобы добраться до моря . Он уже смело зашагал по новой, как его придержал старик.

- Постой, Антон

Антон обернулся.

- Чего?

- Ты идешь к морю, так? - спросил старик.

- Да, - кивнул Антон

- Тогда нам стоит пойти тут, - старик указал клюкой на старую дорогу.

- Мы заплутаем в том городе. А по новой дороге, хоть и дальше, но с курса сбиться невозможно. И время очень дорого.

- Мы не "заплутаем" в этом городе.

- С чего ты взял? - спросил Антон

- С того, что я жил там... Раньше.

- И?

- Я предлагаю двигаться по старой дороге. Мы доберемся к морю к следующему обеду, обещаю. Этот путь быстр и безопасен. А на новой дороге снуют черные отряды.

- Черные отряды не трогают обыкновенных путников.

- Но ты и есть тот самый необыкновенный, которого немедленно арестуют. На тебе отличный защитный костюм, у тебя оружие. Ты молод. Что они подумают? А? - старик опирался на клюку и хитро смотрел на Антона.

Антон засомневался. Все его сознание твердило следовать намеченному плану, то есть идти по новой дороге. Но старик говорил дельные вещи.

- Вижу, что ты засомневался, Антон. Давай подбросим монету, а? Доверим свою судьбу железному пятаку.

- А давай, - какая разница, где идти, подумал Антон.

- Братья или башня? - старик достал из кармана монету, на которой с одной стороны были выгравированы лица Белых Братьев, а с оборотной - Цитадель Союза.

- Башня.

Старик подбросил монету. Так прокрутилась в воздухе несколько раз, звякнула о камень, подпрыгнула еще раз и упала окончательно. На этой оборотной стороне были выгравированы Белые Братья.

Они пошли по старой дороге, хотя Антон вновь подумал, что не стоит отклоняться от намеченного плана.

Глава 5. Штурм

Анатолий знал, что это был его последний день на службе в черном патруле, но он ни капли не сожалел об этом. За два месяца службы он примерно исполнял обязанности во имя Белых Братьев, или "во благо человечества", как они выражались. Анатолий участвовал в операции по поимке двух преступников, совершивших несколько ограблений, и отличился, захватив одного из них лично. За эту и операцию и несколько других успешных его повысили в звании. На правый рукав прикрепили белую ленту - и из рядовых он вырос в сержанты, что повысило его авторитет среди черных солдат.

Звание сержанта давало ему некоторые привилегии: дополнительную зарплату, комнату в основании башни, белую наклейку на правый рукав черной формы и желтую ключ-карту, которая могла впустить его на двадцать уровней вверх по главной башне из трех, где на самом верху на сотом этаже, теряющемся в смоге и тучах, сидел его личный враг - герой Союза - Владимир Чернов.

Герой - это высшее военное звание в Союзе. Звание героя мог получить только истинный приверженец режима, который кровью и силой доказал свою достойность и преданность Союзу. Владимир Чернов стал героем два года назад, когда он был простым лейтенантом и возглавлял отряд штурмовых солдат. В тот знаменательный для него и трагичный для Сопротивления день его отряд окружил Валерия Сухова - одного из основателей Сопротивления и лучших его предводителей. Сухов долго отбивался от нападений, но его все-таки зажали в тиски и Владимир Чернов убил Сухова автоматным выстрелом в грудь.

Герой Владимир Чернов был самым ненавистным врагом для четверых друзей. Особенно для Анатолия. Сухов был его другом с самого раннего детства. Сухов ему вместо старшего брата, когда он совсем еще ребенком остался без родителей. Валерий помогал Анатолию во всем и не раз спасал от различных опасностей, которые на ночных улицах города в те времена кишмя кишели.

Анатолий собрал отряд диверсантов ночью. Их было двадцать смелых мужчин. Двадцать отважных людей, готовых бороться не на жизнь, а на смерть во имя свободы.

Анатолий снабдил их оружием и формой черных солдат, которая добывалась в течение целого года за бешеные деньги. Анатолий рассказал им свой план нападения. Возражений не было. Он назначил одного из подчиненных своим заместителем на случай его гибели, чтобы тот продолжил путь наверх или, в крайнем случае, подорвал мину на последнем рубеже.

Отряд диверсантов вышел в вечерний город в семь часов. Никого особо не привлекал к себе обыкновенный патруль во главе с сержантом. И они без труда добрались до башни, потратив на дорогу полчаса. Анатолий рассчитывал добраться в течение пятидесяти минут, что зайти в башню прямо к своей смене, к восьми ноль-ноль. Если зайти в башню раньше времени в кабинете одного из полковников на 95-ом уровне прозвучит сигнал, который скажет ему, что один из солдат наплевал на график и пришел на полчаса раньше. И уже полковник решит, поднимать тревогу или нет.

Когда диверсанты приблизились к башням, на огромном электрическом циферблате синими неоновыми лампами светилось время: 19:30.

"Рано. Слишком рано", - подумал Анатолий, нервно сжимая приклад автомата, висящего на кожаном ремне на груди.

Но деваться было некуда. Не стали же бы двадцать, вооруженных до зубов солдат, в самом деле, торчать перед входом в башню. Это было слишком приметно.

Анатолий махнул диверсантам рукой. Он провел ключ-картой по панели перед дверью и улыбнулся одному из охранников, дежуривших у входа. Тот кивнул Анатолию.

Отряду черных не требовалось предъявлять свои белые ключ-карты, если их офицер предъявлял свою желтую. Диверсанты вошли в холл башни.

Внутри было тихо, но Анатолий знал, как обманчива бывает тишина. Внизу, где-то на минус пятом уровне, тысячи металлических механизмов приводили в действие сборочные машины, которые производили круглосуточно без остановок на обед и перекур автомобили, оружие, пищу и деньги Союза. И там стоял грохот, скрежет и визг режущих металл пил.

Пол в башне был выложен гладким пластиком, при шаге на него солдатским сапогом производился звук целующейся резины. Стены были выкрашены на разных уровнях в разные цвета. На первых двадцати - преобладал темно-синий цвет. На следующих пятидесяти, как ему рассказывали сослуживцы, стены были ярко белого цвета. Там работали ученые Союза, находились лаборатории и парники, в которых выращивались настоящие овощи и фрукты. Эти пятьдесят этажей являлись единым комплексом лабораторий и учебных заведений. Здесь было не так много солдат, поэтому Анатолий рассчитывал быстро миновать эти уровни.

Но на последних десяти этажах черных солдат было сотни. Причем все офицеры и генералы. Там предстояла битва на выживание.

Диверсанты не сели в лифт его могли в любое время заблокировать и тогда они оказались бы в ловушке, и взрыв мины не имел бы смысла, не зная, способен ли он обрушить миллионы тонн бетона и железа или нет.

Первые пять этажей было тихо. Диверсанты шли по пластиковому полу, чувствуя нарастающую душевную тревогу. Было тихо. Никто их не останавливал и не здоровался. Было слишком тихо. Анатолий надеялся, что дежурный полковник не обратит внимания на один из десятка сигналов, поступающих к нему в течение рабочего дня. Но особой надежды не было.

Минули еще пять этажей все та же тишина, как затишье перед бурей.

Диверсанты шли вверх до двадцатого уровня.

Они остановились перед дверью, где находились четверо дежурных. Они сидели на вращающихся стульях и лениво переговаривались, запивая чай из бумажных стаканчиков. При виде приближающегося отряда черных. Они немного встрепенулись, но тут же вновь расслабились. Чего собственно бояться четверым солдатам Союза в самом надежном месте на Земле? Своих же сослуживцев?

Анатолий приблизился к дежурным и нацелил на них автомат:

- Э, ты что, сержант? - испугались дежурные.

- Открыть дверь! И ни писка. - Угрожающе сказал Анатолий.

Дежурные послушно нажали на кнопку на столе. Дверь бесшумно раскрылась.

- Быстро, вперед, - приказал Анатолий диверсантам.

Те вбежали в открытые створы. Анатолий двинул следом. Как только он вошел на лестничную площадку, дверь за ним закрылась и заревела сирена.

- Черт побери! - воскликнул Анатолий. - Бегом!

Диверсанты устремились вверх. Топот их сапог сливался с сиреной башни как-то мрачно и угрожающе. "Главное, чтобы нервы не сдали" - думал Анатолий. Сердце бешено колотилось, в висках пульсировала кровь. Чтобы нервы не сдали. Сверху послышался топот десятка сапог.

- Рассредоточиться! - скомандовал Анатолий.

Все стали возле стены, выставив автоматы вперед. Топот все приближался. Выла сирена.

Сверху по ступенькам посыпались гранаты со слезоточивым газом, шипя и испуская сине-зеленый газ. И к диверсантам спустились черные солдаты. На их лицах блестели маски респираторов, защищающие от газа.

Диверсанты открыли огонь первыми. Застрекотали автоматы, засвистели несущие смерть пули, которые звякали о стены, выбивая из них куски бетона и поднимая серую пыль. На пол упало несколько солдат, они не ожидали такого жесткого сопротивления. Началась суматоха. Паника. Но солдаты быстро сориентировались в окружающей обстановке и открыли огонь короткими очередями сквозь застилавший пространство газ.

Диверсанты вели огонь, кто как мог. Пули веером ложились вдоль лестничной площадки, редко настигая нужной цели. Это был неумолчный грохот автоматов и пистолетов. Кинжальный огонь. И беспощадное безумство.

Может, именно этого и испугались солдаты, когда Анатолий услышал команду их командира:

- Отступаем!

- Вперед!!! - зарычал Анатолий и бросился вслед за отступающим противником. За ним побежали диверсанты. Дым жег горло и глаза. Слезы текли по небритым щекам. Хотелось чесать глаза прямо руками.

Диверсанты потеряли одного бойца, солдаты - троих, и еще четвертый стонал раненный, валяясь на ступеньках. На белом пластике текла красная кровь...

Диверсанты шли вверх, отстреливаясь и теряя бойцов одного за другим. Они торопились, ибо страх умереть подстегивал вперед. Но впереди тоже ждала смерть только не от вражеской пули, а от собственной мины.

Черные солдаты применяли гранаты и крупнокалиберные автоматы. Плавился бетон, и горело железо...

Диверсанты шли вверх. Лилась молодая кровь, алой краской стекая по пластику ступенек. В головах стучал адреналин и нагнетал страх. Десятки людей погибли в тот вечер.

Три часа велась перестрелка.

Три тяжелых часа.

Но они добрались до сотого уровня. Вдвоем. Анатолий и его раненный заместитель Саймон Шивров. Патроны закончились у обоих, но в руках у Анатолия была зажата включенная мина, а за спиной торчала рукоять пистолета.

Он ногой выбил дверь и зашел внутрь. За ним захромал раненный соратник.

Глава 6. Лаборатория Х1

Настя Лыкова и Лев Паков добирались до основной базы, где разместилась лаборатория Х1, на самоходной подушке - небольшого размера двухместном катере - рекой Глудяной. Они плыли без особых происшествий, отчасти от того, что река была еще по большей степени чиста от вирусов, отчасти из-за того, что в ней не шныряли роботизированные установки Союза в поисках таких людей как Настя и Лев. На реке было спокойно. Хотя и жутко было проплывать по мелкой реке в окружении кривых ив, за которыми могли обитать мутанты, они не особо боялись, потому что верили, что доберутся.

Лаборатория Х1 была построена совместно с пятьюдесятью учеными два года назад под одним из заброшенным причалов, построенных вдоль реки, под землей - так было меньше шансов Союзу обнаружить их. Они вырыли под землей большую шахту, где разместилась весь научный комплекс Сопротивления.

Здесь находились лаборатории, в которых ученые разрабатывали медикаменты и работали над созданием портала, производственные цехи для производства спецкостюмов и синтетической пищи, несколько крупных бараков, в которых жили и спали работники и ученые, мощный бензиновый генератор, обеспечивающий базу электричеством, а также что-то наподобие большого ангара, только не имеющего выход на поверхность. В этом ангаре и находилась главная разработка Сопротивления - портал.

С самого создания Сопротивления, еще до присоединения к ним пришельцев, Настя мечтала создать портал для того, чтобы моментально телепортировать бойцов Сопротивления в кульминационные точки, чтобы организовать мобильную армию, чтобы не воровать у Союза ненадежную технику.

После годового строительства лаборатории, когда, наконец, все было на месте, в ангаре установили первый экспериментальный портал. Он не работал, но давал неплохую надежду, что в скором времени труд ученых Сопротивления оправдается.

Труд не оправдывал себя уже год. Двенадцать месяцев лучшие умы выжившего человечества бились над созданием телепорта, но им не удавалась добиться большего, чем телепортация одной части кошки на стол, а вторая часть благополучно оставалась в телепорте, виляя хвостом.

Но вот недавно профессор Гладинский - главный разработчик телепорта сообщил, что работа сдвинулась с места.

Настя и Лев надеялись, что к их приезду работа не просто сдвинется с места, а закончится. Им был необходим свой работающий телепорт, чтобы взорвать строящийся вражеский.

Профессор Паров встречал Настю и Льва с распахнутыми объятьями:

- Как же мы давно не виделись, молодые революционеры! - воскликнул он, обнимая обоих.

- Да, давненько - ответила Настя.

- Проходите, - сказал профессор.

Они зашли за ним в ангар, обозревая грязный ландшафт базы: деревянные лестницы, стальные сваи, поддерживающие тонны килограмм земли, наспех проложенные рельсы, самодельная дрезина, несколько кирпичных будок для охранников базы.

Вдоль периметра не спеша прохаживались охранники базы, вооруженные короткоствольными автоматами, учтиво здороваясь со своими предводителями. У одного из них за спиной торчала даже снайперская винтовка.

Слева от входа в ангар трое работников пилили неподдающийся дуб. Один из них, который сидел на стволе могучего дерева кричал:

- Ты откуда его приволок, Гриша? Это же не дерево, а кусок железа!

- Не надо кричать, Ваня, - остановившись сказал второй. - Это самый настоящий дуб. Я его своими руками... э... точнее своими...

- Ты опять привез валяющееся дерево?! - Ваня был готов сорваться на крик.

- Я...

- Сколько раз тебе говорить, что нужно рубить свежие, пока она поддаются пиле и гвоздям?! Вези его обратно! - скомандовал сидящий на дереве Ваня.

Григорий нехотя принялся обматывать дуб стальным тросом.

Настя, Лев и профессор Паров спустились на уровень вниз по винтовой лестнице. Прошлись сырой липкой земле, пол нормальный делать некогда. Постучали ногами по шпалам, проложенным и здесь для перекатки особо крупных запчастей.

Профессор вывел к "объекту Љ7", как он выразился. Там сновали несколько десятков лаборантов в белых и синих халатах и пришельцы.

Пришельцы совсем не отличались от людей. Разве что одеждой (на них не было никаких халатов, только блестящие волоконные костюмы) и умом.

На Землю пришельцы попали совершенно случайно, как рассказывали они сами. (От их Вселенной, где находилась планета Неорон, до нашей телепортация занимает три дня - а это огромное расстояние, учитывая, что расстояние в двадцать миллиардов световых лет бросок тянется не дольше секунды.) Просто их навигатор перепутал две цифры в панели управления, и они оказались на Земле, на чистом участке планеты, прямо возле одной из башен Союза. Если подсчитать вероятность такого везения, то можно убедиться, что она равна одному к числу, которое имеет сороказначный вид.

Пришельцы, доставленные черными солдатами в Сити-1, и Белые Братья, нашли общий язык. Благодаря пришельцам, Союз создал свой собственный портал, который заработал как торговый канал между Неороном и Землей.

Союз поставлял на Неорон руду и синтетику, а те в свою очередь - пищу и плодородную почву.

Но торговые и дипломатические отношения между Союзом и правительством Неорона продлились недолго. Главам Неорона показалось, что Белые Братья ведут нечестную торговлю. Они сказали это им. Началась перепалка. Делегаты, потерпевшие скандальное поражение в словесной перепалке с Братьями, покинули Землю, воспользовавшись телепортом. А через несколько дней телепорт Союза взорвался, оглашая округу грохотом и осыпая металлическими кусками.

Так Союз остался без телепорта, торговых связей и надежных союзников.

Потом, спустя небольшой промежуток времени, неоронцы таинственным образом вызнали, что существует некое Сопротивление, борющееся с Союзом, нашли его базу и вошли с ним в контакт.

С тех пор неоронцы стали надежными помощниками в борьбе с Союзом. Они помогали строить телепорт, как когда-то помогали Союзу.

Профессор рассказывал:

- Мы очень близки к созданию телепорта, который сможет забросить нас в любую точку вселенной. Чудесно, не правда ли? Господа неоронцы подсказали нам, что внутренний механизм телепорта должен быть установлен на струнном эффекте. Также до этого мы полагались только ни синюю энергию, теперь нам стал известен коэффициент для уравнивания темной энергии. И еще, мы выяснили, как использовать параметр-Ин в качестве скрытой оси для рывка через пространство.

- Когда будет готов телепорт? - спросил Лев.

- Если не ошибаюсь, он уже готов. - Незамедлительно ответил тараторивший без умолку профессор.

- И он способен телепортировать? - спросила Настя.

- Да, конечно. Мы с доктором Морганом уже... - профессор самодовольно потирал толстые линзы очков подолом белого халата.

Настя прервала:

- Тогда нам нужно немедленно отправляться к телепорту Союза. Мы и так потеряли слишком много времени. - Сказала Настя.

Профессор, который секунду назад имел вид знающего все на свете человека, моментально преобразился в скромного человека:

- Но мы не знаем точное его местоположение...

- Как? Вы должны были заниматься этим. У вас был приказ. Или нет?

- Знаете ли, мы так усердно занимались разработкой и вычислением, что совершенно запамятовали про приказ... Но я думаю, что господа неоронцы просветят нас на этот счет.

Профессор поклонился приближающимся пришельцам. Их было двое.

- Мы знаем, где может находиться телепорт Союза - сказал высокий неоранец. - Позвольте мы введем координаты. - Пришелец протянул руку.

- Конечно. Вот пульт управления приемником. - Профессор отдал неоронцу пульт.

Пришелец что-то ввел большим пальцем в панель. Затем зачем-то удалил.

- Для чего вы это сделали? - изумился профессор.

- Ох, извините, просто у нас на Неороне принято набирать данные и сразу стирать их. Это знаете, как убрать за собой постель у вас на Земле.

- Тогда все понятно. Какие славные ребята эти пришельцы. Я не перестаю удивляться их поведению. - Восхищался профессор. - Пройдемте к телепорту, молодые люди.

Втроем они прошли к самодельному, сконструированному по чертежам профессора и пришельцев телепорту. Он был большим, невероятно габаритным, но вместительность его была несравненно низкой - всего пять-шесть человек. Но для диверсионных групп этого должно было хватить. А если еще пустить конвейерное производство... Что впрочем нереально при таких условиях, когда вся промышленность находится в руках Союза, под тысячетонными башнями.

- Запускайте телепорт, - сказал профессор двум лаборантам, одетым в голубые халаты.

Один из них зашел за телепорт, послышалась его тихая возня, потом треск.

Заурчал мотор, заскрипел приемник. Металлические двери телепорта медленно раскрылись. Из них лился ровный синий свет. Над самим телепортом размещался турбодвигатель, который раскручивался как лопасти вертолета, создавая шум и нагоняя ветер. Пол под ногами слабо завибрировал, и на барабанные перепонки как будто что-то надавило - давление. Заслышалось, как кровь стучит.

- Сначала он должен как следует прогреться, - объяснял Насте и Льву профессор, - чтобы каскадные потоки... - профессор не успел докончить речь.

Крышу лаборатории прорвало, и внутрь влетел красный снаряд. Раздался взрыв, посыпалась земля, полетели в разные стороны щепки и расплавленные гвозди. Сквозь дыру над головой светило дневное солнце. Ярко и устрашающе.

- Тревога! - закричал кто-то из сопротивленцев в рупор.

Заскрипела жалобно сирена, раздражая скулящим звуком барабанные перепонки.

- Союз напал на наш след!

- Нас кто-то предал! - кричали сопротивленцы, готовя оружие.

Ученые и бойцы заметались по подвалу. Кто-то поспешил наверх, кто-то спускался вниз, солдаты доставали автоматы и самодельные гранаты. На лицах у всех было одно и то же - страх и обреченность.

Раздался взрыв, потом еще. И еще.

Завыли союзные транспортники, оглашая округу о пришедшей армии Союза.

Послышался грохот приближающейся тяжелой техники.

Затем начались разрывы и выстрелы, барабанным грохотом отдаваясь в ушах.

Здание, под которым обосновались сопротивленцы качалось как карточный домик, готовый в любую минуту рухнуть.

Короткие очереди из автомата заставляли вздрагивать и паниковать, пули вгрызались в дерево и тела, вырывая щепку и плоть.

Люди заметались кто куда.

Завыл ветер от лопастей опускающихся вертолетов Союза.

Прогремел еще взрыв. Двух пришельцев смело в сторону, припечатав их тела к земляной стене. Обоих убило.

Профессор упал на пол с окровавленной головой, весь халат обагрился кровью, очки слетели со старческого лица.

Люди гибли один за другим.

Настя и Лев спрятались возле телепорта, который набрал такие обороты, что начал трястись как взбешенный холодильник.

Перестрелка наверху длится еще около минуты. Некоторое время непонятно, кто победил, а потом, слышатся радиопереговоры.

Союз прорвал оборону.

Теперь дело стоит за малым...

Синяя вспышка, взрыв.

Грохот наверху. Сыпется земля, сваи трещат. Несколько одиночных выстрелов. Будто кого-то добили контрольными выстрелами. У Насти сердце сжалось в комок. Лев сжимал в руке пистолет. В его глазах читалась решимость и что-то еще неопределенное. Грохот. Двери разлетаются в разные стороны. Внутрь бегут солдаты Союза. Они стреляют. Лев толкает Настю в портал и нажимает на кнопку телепортации. Очередь армейского автомата пробивает его грудь, оставляя на рубашке кровавые раны. По стене он сползает на пол. Из груди льется кровь, он булькает кровью, пытаясь что-то сказать, но Настя не может разобрать, что именно.

Синий ровный свет освещал его тело, лежащее около телепорта, под ним расплывалась лужа крови, казавшаяся в синем цвете черной. Настю трясло внутри телепорта ужасающе. На миг в голове появилась мысль: "сейчас взорвется" и тут же исчезла.

К Насте бежали черные солдаты. Стволы автоматов в такт раскачивались из стороны в сторону. Лиц убийц не было видно за тонированными стеклами шлемов.

Последнее, что она услышала, это была команда лейтенанта с красной наклейкой на правом рукаве:

- Огонь!

Затем застрекотали автоматы, брызнули искры и белый свет поглотил сознание Насти.

Часть вторая.

Глава 7. Ночь мертвого пастыря

Старая дорога была старой, грунтовой и развалившейся. Оставшиеся когда-то давно колеи от колес грузовиков и тракторов образовали широкие овраги, в которых зловонила дождевая вода. Куски окаменевшей от зноя земли валялись на дороге и мешали быстро передвигаться. Ноги то и дело проваливались в выбоины. Антон опасался, как бы не сломать ногу, иначе до "Битума" ему будет уже не добраться.

Старик всю дорогу рассказывал интересные истории из своего детства, когда он жил в Стражхольме - городе Лесопилке, где около пятидесяти лет назад маленьким сорванцом носился по улицам городка со своими друзьями. Антон чувствовал, что старик хочет чем-то рассмешить Антона, увлечь в разговор, чтобы тот не думал о сорвавшемся плане действий. Но, в конце концов, как сказал старик, только так они могли добраться до моря в два раза быстрее и безопаснее. Но не только сорванный план тяготил Антона. Он все вспоминал слова умирающего мальчика Дениса: "там плачут мертвые... они все погибли... мы шли через Лесопилку...".

- А о чем говорил тот мальчик, старик? - спросил Антон.

- Не знаю, - ответил старик.

Но Антону показалось, что тот врет:

- Расскажи, я же вижу, что знаешь.

- Ладно. Не хотел просто тебя пугать всякими детскими страшилками. Когда я жил там, в Лесопилке, со своим отцом и старшими братьями, уже тогда пошла эта прибаутка о ходячих мертвецах. Что ночью они выбираются из могил и бродят по улицам города в поисках жертв. Что они подобно пастве следуют за своим пастырем, выполняя все его указания. Что они беспощадны и тому подобное. Все это придумал какой-то чудак (сейчас не смогу вспомнить его имя), который одним ранним утром вернулся в тяжком похмелье со стороны реки Ульмень, за которым находится кладбище.

- А дальше?

- Что дальше?

- Но ведь зачем-то они выходят из могил и тому подобное.

- Я тебе сказал уже. Чтобы найти новых жертв, пополнить свою мертвую армию, покушать, в конце концов. А наутро они вроде бы того - уходили. И представь, весь город верил в эту чепуху о мертвой пастве. От малых детей до взрослых мужчин - все - сидели ночью по домам, предварительно закрыв дверь на дубовую задвижку. И не дай бог, кто выйдет из дома! Я ж тебе говорю - чепуха. Страшилки для детей.

- А когда настал Великий Мор?

- Когда настал Великий Мор, отец выпроводил меня с братьями из города в лес, где мы прятались с ними несколько лет. Говорят, в Лесопилке погибли все. Не знаю от чего: от болезни или от еще какой заразы вроде нахлынувшей радиации...

- А может от паствы...

- Чего? Полвека еще протянул я с того дня побега из Стражхольма. А братья уже все умерли. Трое их было... - старик остальную дорогу шел молча, погрузившись в воспоминания о далеком и навсегда утерянном, о том, что никогда не повернуть вспять или изменить.

Город они увидели еще издалека.

Представляете себе большой город, с церковью на самом высоком месте, построенный из одного только дерева. Впечатляющее зрелище, оно было бы, может, и восхитительным, если бы в нем кто-нибудь жил. Дома были большими деревянными, срубленными из светлого дерева осины и темного дуба, но даже ярко светившее солнце не могло вывести их из призрачного сумрака. Город темнел тысячами деревянных срубов и построек.

Невдалеке от города голубела лента петляющей словно серпантин реки, за которой находилось кладбище, заброшенное и никому не нужное, и из-за этого заросшее деревьями и бурьяном. При виде такого кладбища у любого мурашки по коже пойдут.

Когда они подошли ближе к городу, их встретила одиноко стоящая прямо посреди дороги, вбитая в землю табличка: МЕРТВЫЙ ПАСТЫРЬ ВНОВЬ ПРОБУДИЛ СВОЮ ПАСТВУ. ВОРОТИСЬ НАЗАД, ПУТНИК, ПОКА НЕ СТУПИЛ НА ПОРОГ САМОЙ СМЕРТИ, ПОКА НЕ УШЕЛ СТРАЖ НЕБЕСНЫЙ.

- Она здесь стояла?

- Нет, когда мы здесь жили, тут вообще табличек не было. Только там - старик махнул рукой в сторону города.

Они пошли дальше. Антон решил не поворачивать с середины пути, а старик тем более.

Возле самого въезда в город на земле валялась табличка, сделанная из дерева искусным мастером, но теперь она прогнила, и на почерневшем дереве значилось: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СЛАВНЫЙ ГОРОД СТРАЖХОЛЬМ.

- Какой это был город, Антон, - рассказывал старик, ступая по дороге и опираясь на клюку. - Славный город, веселый. А как звенела пила, а как пахло свежим деревом! Наши мастера были лучшими. Все умели обращаться с деревом как художник с бумагой. Мастера вырезали такие поделки, которые стоили бешеных денег, когда на погибшей планете ценилась культура творчества и ремесла. Здесь жили тысячи веселых, пышущих здоровьем и счастьем людей. А теперь? Никого, даже птиц, ты заметил?

- Да, - подтвердил Антон.

Да, в городе и в его округе не было не то что птиц, но даже и крыс, которые расплодились на планете с ужасающей скоростью. В городе висела тишина. И как говорят - гробовая.

Возле полуистлевших от старости домов, накрененных в опасных положения, валялись сгнившие доски, ржавые цепи бензопил, моторы, резиновые колеса, вросшие в землю и опутанные травой.

Они ступали по городу напряженно. Движения сковывались сами собой. Как будто кто-то заставлял их это делать.

Они шли недолго, ибо быстро стемнело.

- Нам надо торопиться. - сказал Антон, удивляясь тому, что они до сих пор не выбрались из города.

- Зачем? В Стражхольме ночью безопасней, чем на дороге. Можно завернуть в чей-нибудь дом и хорошенько отоспаться.

Хорошенько отоспаться путникам не пришлось.

Откуда-то сзади и слева послышался стук. Будто топором в дерево два раза стукнули.

- Что это?

- Не знаю.

Еще стук. Еще. Туп-туп-туп.

Будто какой-то лесоруб рубил гигантское дерево. И стук его топора эхом разносился по городу.

Туп-туп-туп.

- Тут точно никто не живет? - Антону не нравился этот звук.

- Нет, я же...

Старик не успел договорить, как они услышали протяжный вой. Вой страшный, скулящий и терзающий. Как крик умирающего пса или волка.

- Что за чертовщина? - испуганно спросил старик, когда вой умолк.

Внезапно вдали кто-то что-то вскрикнул и засмеялся. Но недолго. Смех оборвался, так же как и начался.

- Пошли из города. - проговорил старик.

Застывшие путники только сделали пару шагов, как услышали чей-то заупокойный голос, режущий слух, доносящийся из неизвестной стороны:

- И было сказано, что они вернулись в плоть свою, чтобы дальше идти...

- Кто это? - спросил Антон. Он снял автомат с предохранителя.

Старик пожал плечами.

- И было сказано, что они вернулись в город свой, чтобы убивать и плакать над горькой долей своей... И наконец восстала из мертвых паства божья... И вслед за ней восстал волк...

Они вновь услышали вой. И стоны, много стонов. Они слышали их ото всюду. И весь воздух наполнился этими звуками. Стало страшно. Хотелось бежать.

Тут со всех сторон высыпали мертвые люди. Это были самые настоящие мертвые, но они ходили и даже разговаривали. На их разложившихся телах виднелись белые кости. Они сновали меж домов по направлению к путникам.

- Матерь божья! - возопил старик, кинув клюку в одного из мертвых.

Антон нацелил автомат на того же.

- Больно... ай-айа... больно - сипели мертвяки. Они шли на путников.

- Стреляй по ним Антон! - крикнул старик.

Антон открыл огонь. Свинцовые пули застучали по мертвым телам, издавая неприятный чавкающий звук. Несколько упало, но они продолжали стонать.

- Бежим. - Старик схватил Антона за рукав.

Путники побежали вдоль широкой улицы. Сзади и по бокам за ними не спеша ковыляли и хромали мертвые. Неизвестно от чего они проснулись. Был ли причиной тому микроб или вирус. Или, по словам мертвого пастыря, который хохотал где-то вдалеке, это была воля бога.

Они пересекли улицу, свернув на смежную, где возвышалась над крышами домов церковь. В свете луны одинокий крест на вершине конька мрачно возвышался над путниками и преследующими их мертвыми. Антону страшно не хотелось заходить в нее, но старик потянул его за собой.

- Идем сюда.

Они проникли в церковь и заперли за собой большие дубовые двери на засов. Снаружи доносились стоны мертвых, а внутри висела такая тишина, что ее можно было резать ножом.

- Не нравится мне эта церковь, - уверенно сказал Антон.

- Сейчас мне тоже, - согласился старик.

Антон видел, как запыхался старик.

- Но сейчас это лучшее место, где можно спрятаться. Пошли наверх, там есть чердачок, в нем очень удобно будет обороняться. - Старик захромал по скрипучему полу.

Антон двинулся за ним.

Чердак находился под самой крышей за мощной дубовой дверцей. Над самым потолком через мелкое окошко светила луна.

Путникам повезло, что она оказалась открытой, иначе ни за что не открыли бы.

- Следует закрыть дверцу. Мало ли... - старик запер и эту дверь.

- Откуда ты знаешь про чердак, Старик? - спросил Антон.

- В детстве мы с другом частенько забирались сюда. Добрый батюшка Михаил разрешал нам поспать здесь после обеда. Летом под крышей всегда тепло....

- Какого черта я пошел за тобой?! - зло бросил Антон, прервав старика.

- Я не знал...

- А я сам дурак! Доверил судьбу монете! Чтобы сейчас сказал Валера Сухов? Правильно он говорил - нельзя срывать задуманный план, если того не требует острая необходимость! Нельзя.

Потом Антон постепенно успокоился. Следовало отоспаться. Утро вечера мудренее, как сказал старик, ложась на одну из деревянных кроваток.

Антон лег на другую. Некоторое время он ворочался с боку на бок, неспособный заснуть. Потом ему в голову пришла мысль, что старик этот такой же сумасшедший, как те женщины и дети с острова на радиоактивных поля, и завел его сюда, чтобы скормить этим...

Домыслить он не успел.

С ужасающей силой кто-то выломал двери церкви. Послышалось, как треснуло дерево, и двери, сорванные с петель, с грохотом свалились на пол.

Антон вскочил на ноги. Автомат, лежащий подле него, он приготовил к бою. Старик тоже беспокойно проснулся:

- Что это? - испуганно спросил он.

- Не знаю. Кто-то вышиб дверь.

Они прислушались к минутной тишине, наступившей после грохота снизу.

Внизу кто-то тихо ступал по половицам. Под его ногами хрустело дерево. И судя по тому, как оно хрустело, можно было предположить, что весит обладатель этих ног не меньше трехсот килограмм.

- Матерь Божья... - прошептал старик.

Гигант проломивший двери поднимался наверх. Не спеша, словно кровожадный хищник, преследующий жертву. Будто издеваясь, над нервами путников, будто зная, что они ни куда не денутся. Что старик загнал их в тупик.

Тем временем гигант поднялся на чердак и остановился возле запертой дверцы. Если он начнет биться в дверь, подумал Антон, стопроцентно ее проломит как тростинку. Гигант за дверью тяжело дышал.

Затем он издал тот самый всепроникающий вой, что путники слышали на улице. Скрежещущий, жалобный, страшный вой, от которого хотелось упасть замертво и не двигаться, кричать, плакать, рвать на себе волосы. Вой подавлял разумное желание жить. От него кружилась голова, и путались мысли.

Путники заткнули уши пальцами. Но это нисколько не помогло. Вой был всепроникающий как альфа-частица. Голова Антона просто раскалывалась на части, будто по ней рубанули обухом топора. Старик похоже испытывал тоже самое. Он упал на кровать, и его забили судороги.

Вой продолжался долго, бесконечно долго, нескончаемо долго, пока внезапно не застыл. Звук застыл как вода в замерзшем ручейке.

Гигант ушел, но путники этого не слышали. Из ушей старика текла темная струйка крови.

Они еще долго ничего не слышали.

Только спустя несколько часов, сквозь тупую ноющую боль, Антон услышал, как одинокий смех, словно петушиный крик, предвестил рассвет.

Глава 8. Владимир Чернов

Герой Союза, наместник города Сити-22, Владимир Чернов спокойно сидел за столом. Он был одет в лучший боевой костюм - титановый экзоскелет. Экзоскелет представлял из себя защитный скелет из железа и титана, только снаружи тела. он был неимоверно тяжел, но сервомоторы, установленные в областях сгибательных суставов и вдоль позвоночника приводили его в действие без видимых напряжений для его обладателя. Экзосклет практически полностью покрывал тело Чернова, только его бритая наголо голова оставалась незащищенной. Для нее нужен был специальный шлем. Сам экзоскелет и шлем выдерживали прямое попадание пули из автомата. Так что взять его в как рукопашном, так и в огнестрельном ближнем бою было невозможно.

Зато у Анатолия была мина, разработанная учеными в лаборатории Х1 специально для таких вот непобедимых целей.

В его кабинете не было видеокамер и сенсоров движения. Обычные стены, даже с поклеенными обоями. На них висели его серебряные медали за отвагу и прочее.

Когда дверь кабинета Владимира Чернова выбили сепаратисты, он даже не вздрогнул.

- Вот ты где, окопался, - задыхаясь сказал Анатолий. Он слышал как снизу стучали каблуки солдатских сапог. Но он не спешил торопиться. Таймер был уже запущен. А кроме него никто бы не смог разблокировать восьмизначный код мины. - Что испугался правосудия?

- Я ничего не боюсь. - спокойно и холодно сказал Владимир. Его тон не выдавал ни капли паники или страха. - Ничего не боюсь, кроме высоты. Но все же иногда я смотрю из окон этого кабинета вниз и вижу весь города как на ладони.

- Заткнись...

- Я вижу маленькие до невозможности черные точки - людей, но не просто людей - рабов режима.

- Рабы режима скоро встанут на нашу сторону. И вашему режиму придет конец.

- Они никогда не встанут на вашу сторону...

- У нас уже более пяти тысяч человек...

- ... потому что они не хотят войны, как и мы. Они слишком устали за годы анархии, а перед этим за годы Великого Мора. К вам присоединяются только образованные люди, которым нечем больше заняться. Вы думаете, что они пришли к вам, чтобы помочь вам в вашем великом деле? Наивные люди. Они те, кому не позволено было вести экспериментальные работы на наших исследовательских центрах.

- У больше пяти тысяч...

- Ложь, - сказал Владимир Чернов. Он поднялся на ноги. - У вас не больше пятиста человек, если не меньше. - Он ходил возле своего стола. - На что вы надеетесь? Люди не пойдут за вами. Они рабы. А рабы выполняют все, что им приказывают их господа, в данном случае Союз. Союз может всех их, как послушных овечек, повести на бойню, а они даже не вздрогнут. Мы заставим их платить непомерные налоги, мы заберем всех мужчин в армию, мы репрессируем миллионы людей, а рабы даже не пискнут.

- Ты ошибаешься, Чернов. Ты думаешь, что править людьми могут только те, кто у кого есть оружие?

- Оно и у вас есть, но что-то вам не слишком верят.

- Я все равно убью тебя.

- Я не боюсь смерти. А вот ты. Способен ли ты сейчас без раздумий взорвать себя здесь и сейчас, и еще половину города. Моя башня не та, что в Сити-1, рухнет прямо на город. Готов ли ты забрать тысячу жизней, чтобы открыть людям глаза, чтобы всего лишь еще больше озлобить людей? Но сможешь ли ты - вот в чем весь вопрос. Хватит ли тебе хваленого революционного духа?

- Без сомнений!

- Ты же совсем еще юнец, молоко на губах не обсохло, а ты уже стремишься свернуть горы и повернуть реки вспять! Бессмысленная трата драгоценной жизни. Да я в глазах твоих вижу, что ты трус еще. Тебе бы писарем в тихом местечке штаны протирать, где нет убийств, зверств, насилия, подростков, у которых на уме только одно - наркотики, и нет безумных революционных настроений.

- Я взорву тебя, - сказал Анатолий, но даже он сам почувствовал, что голос его немного дрогнул.

- Валера Сухов, павший как хищник, смог бы. А ты не сможешь. И друзья твои не смогут. Нет в вас силы. Силы воли. Вы слишком молоды. Вы только начали блуждать в потемках, стараясь вести борьбу с невидимым, неуязвимым противником. Вы учитесь бунтовать, но вы не умеете бунтовать. И вы никогда ими не станете, ибо бунтарями не становятся - ими рождаются. Бунтарь - бунтарь всю жизнь, с раннего детства он противится воле родителей, в школе не верит ни единому слову учителя, бунтарь стоит на своем всегда и везде. Бунтарь заставлять людей вслушиваться не силой слова, так силой кулаков. Он никогда не отступит от своего, даже перед направленным в лоб дулом револьвера. Бунтарь - это смертник, не знающий страха. Будь ты бунтарем, ты не стал бы слушать моих слов, как сейчас. Ты просто нажал бы на кнопку.

- Нажать на кнопку?! Нажать на кнопку?! - Анатолий старался распалить себя, чтобы не думать о том, что впоследствии случится.

- Да, просто нажать на кнопку, не дожидаясь окончания времени в таймере. Освободи мир от меня и мне подобных, от себя и простых жителей города. Таким ведь образом достигается свобода. Не так ли, бунтарь? - Владимир Чернов даже улыбнулся. Он явно чувствовал свое превосходство.

А руки Анатолия тряслись. Ему вдруг стало страшно. Он почувствовал слабость в ногах, колени подгибались и голова закружилась. Хотелось упасть на колени перед героем Владимиром Черновым - человеком сталью.

- Толян, не слушай эту мразь! Жми чертову кнопку! - хрипел лежащий возле двери заместитель Анатолия Саймон Шивров. Он захлебывался кровью. - Так надо ради свободы, ради нас, ради Насти, ты сам говорил. За Валеру Сухова...

- Да, бунтарь, жми. - Сказал герой. Он налил из стеклянного графина воду в прозрачный стакан. Громко выпил содержимое. - Отомсти за Валеру Сухова, оставь Насте светлую память о себе. Жми ради ее свободы. Свободы от тебя. Уверен, что как только тебя не станет, она уйдет к твоему другу, бунтарь Толян. Или ты думаешь, что она останется верной тебе вечно? Не смеши мои сервомоторы.

Владимир был проницателен как альфа-частица. Анатолий вспомнил Настю, как она радовалась искренне возвращению Антона, и не так правдиво радовалась по возвращении Анатолия. Ревность вновь уколола Анатолия.

Анатолий достал пистолет и прицелился в Чернова.

- Стреляй в него, Толян. В его лысую голову. - Хрипел Саймон. - Он врет, подначивает...

- У меня есть предложение, бунтарь, - сказал Чернов. Он подошел ближе.

- Говори.

- Не слушай его. Он тебе мозги пудрит, а как размякнешь - грохнет.

- Говори, - повторил Анатолий.

- Я предлагаю тебе звание генерала СВС. Ты хороший тактик. С дюжиной бойцов прорвался на сотый этаж. Это впечатлительно. Тебе с таким мастерством самое место в рядах армии Союза. Тебя ждет пара миссий во благо человечества и неограниченная власть в пределах полномочий. Ты сможешь найти свою девушку и забрать с собой далеко от всего этого дерьма в другую вселенную. Ты же слышал новость. Должен был, если у вас есть свои информаторы. Наши исследователи наконец-таки собрали обещанный телепорт. И теперь его пустили на конвейерное производство.

- Я... - Рука, в которой Анатолий держал пистолет, опустилась. Ярость в его глазах сменилась слабостью и смирением.

- Толян, пристрели его!!!

- Я... Я согласен, мой герой... - Еле слышно сказал Анатолий. Он был подавлен. Морально подавлен.

Ему было страшно и стыдно. Страшно взорвать себя, убить, чтобы потом кто-то жил вместо него, наслаждался какой бы поганой она не была, но жизнью. Страшно лишиться Насти, страшно думать о том, что, возможно, она окажется в объятьях Антона, страшно невыносимо. И стыдно. Он стыдился умирающего Саймона, стыдился победившего его героя Владимира Чернова, стыдился сам себя, чувствуя, как он опустился на тысячу ступеней вниз в глазах всех.

Но он ничего не мог с собой поделать. Не хватало ему, как сказал Владимир, бунтарского духа.

- Что?! - раненый Саймон не верил своим ушам.

- Великолепно, генерал. - Чернов подошел к Анатолию и несильно, чтобы не сломать кисть, пожал левую руку Анатолия. - Приступайте к службе немедленно.

- Для начала? - бесстрастно как робот спросил Анатолий.

- Для начала: отключите мину, генерал. Отдайте ее мне.

Анатолий ввел код. Таймер отключился. Погас экран. Он отдал бомбу в руки Чернова.

- А теперь стоит избавиться от общего врага... - как бы между прочим намекнул герой Чернов.

- Понял, мой герой, - автоматически по уставу ответил Анатолий и удивился той легкости, с которой он сказал "мой герой", в духе солдата Союза.

Анатолий повернулся в сторону умирающего Саймона. У того, лежащего на полу перед входом, хрипящего из-за пробитой груди, истекающего кровью, обезумели глаза и выкатились вперед, готовые лопнуть от удивления и откровенного непонимания того, что происходит и что должно вот-вот произойти.

Анатолий повернулся к Саймону, направил на него оружие.

- Толян, ты это... Ты чего? А, Толян. Это же неправда, брат. Нет, ты же не можешь...

Громкий хлопок оборвал речь Саймона.

Глава 9. Неорон

Настя очнулась в камере стерилизации, похожей на душевую кабинку. Это она поняла по тому, как там пахло. Хлоркой, свежестью и еще чем-то резким и неуловимым. И в тело проникала прохлада, вероятно кондиционеры, очищающие воздух, его же и охлаждали.

У Насти в голове сразу зароились догадки о том, где она. Вряд ли черные солдаты пихнули бы ее в такую камеру. Они расстреляли бы ее сразу, на месте, как врага Союза, который подлежит немедленному уничтожению. Значит, она находилась на Неороне. Непонятно только, зачем пришелец ввел пункт назначения для броска из телепорта на Неорон. Не могла это быть обыкновенная ошибка. Тут что-то не так.

Настю очистили от поверхностных земных вирусов с помощью лазерной установки.

Когда она вышла из комнаты, когда автоматически открылась дверь, Настя встретилась взглядом с молчаливым неоронцем. То, что человек оказался неоронцем, она поняла по сиреневым глазам и по односложному комбинезону, в котором уместилось крепкое тело, комбинезону похожему на те, что носили пришельцы на Земле, помогая Сопротивлению

- Где я? - спросила его Настя, но не получила ответа.

Неоронец лишь жестом пригласил Настю следовать за ним.

Настя шагала за движущимся впереди пришельцем по мягкому полу. Ноги непривычно утопали в мягкости пола. Над головой светили натриевые лампы.

Неоронец вел ее по недлинному коридору, выкрашенному белой краской в сплошной однообразный цвет. Он не спешил и не оглядывался, будто знал, что Настя следует за ним.

После недолгого перехода они оказались перед такой же белой дверью. Неоронец открыл ее и вышел на улицу. Настя вышла вслед за ним.

В лицо приятно ударил теплый ветерок. Над головой светило Солнце (или как здесь оно у них называется, подумала Настя). Небо было таким же синим, как и на Земле вне городов.

Под ногами была травка. Мягкая зеленая настоящая травка, не зараженная вирусами и радиацией, не гибнущая от отравленного кислорода, а цветущая и растущая, наслаждающаяся чистотой и свежестью воздуха.

Еще одно сразу бросилось Насте в глаза. Нигде не было ни домов, ни фабрик, ни (хвала небесам!) башен, ни гор. Только трава и деревья. Да здание, из которого ее вывел пришелец, за спиной.

Планета природы, - подумала Настя. Настоящей природы.

Вдруг Настю осторожно тронули за плечо. Она обернулась. За ней стоял пришелец.

- Пройдемте за мной, - глухо сказал он, будто сказанное причиняло боль его горлу.

Настя вновь последовала за ним.

Пришелец обогнул постройку для стерилизации. Висела в воздухе машина, похожая на земных бензиновых монстров, только из нее не валил черным облаком дым. Даже не столько висела, сколько парила. Ее дно не касалось земли на расстоянии пары дюймов.

- Чудеса! - удивилась Настя.

Пришелец открыл пассажирскую дверцу перед Настей.

Она вошла в машину. Пришелец захлопнул дверь и залез сам. Взявшись за руль, он нажал на педаль газа. Заурчал еле слышно мотор, и машина двинулась с места.

После быстрой перевозки на этом необычном транспорте, Настя оказалась в гостях у Старки Глиматли - одного из инициаторов второго путешествия неоронцев на Землю для помощи сопротивлению, о котором знало очень многое практически все немногочисленное население Неорона.

Дом Старки был одноэтажным, как и все постройки на Неороне. Это очень удивляло Настю. Она смотрела на эти дома с восхищением. Вот бы такие были на Земле, без башен, без высоток, без Союза. Свободная страна!

Старки был не слишком стар, как неоронцы, которые помогали сопротивлению на Земле. Лет пятьдесят по земным меркам. Он обладал приятной внешностью, и весь его деловой вид внушал доверие. Одежда не нем - смокинг, вполне земной, с пуговицами и даже с бабочкой:

- Глиматли Старки, - представился он, галантно поклонившись.

- Анастасия.

- Добро пожаловать на Неорон, Анастасия. Должен вас поздравить, вы первый человек, который посетил Неорон за весь период его существования.

- Я польщена, - сказала Настя ради приличия.

Ей очень хотелось понравиться Старки, чтобы он видел, какие добрые и вежливые люди сопротивленцы в отличие от их врагов - союзных граждан.

- Пройдемте в холл, там мы сможем перекусить и обсудить кое-что...

Старки рукой пригласил Настю следовать за ним. Глядя на ровную походку пришельца, или лучше сказать, неоронца, Настя думала, что она очень напоминает походку Анатолия.

Во время еды, когда молчаливые слуги разносили вкусные блюда на подносах из земного металла, Настя думала: "Похоже, не я сама сюда телепортировалась, а меня специально забросили пришельцы, только зачем?" (Этот вопрос так и остался неразрешенным). Но вслух она сказала совершенно другое:

- Спасибо. Было очень вкусно.

- Я рад, что вам понравилось, - Старки улыбнулся. Ряд белых как сахар зубов обнажился на мгновение.

Слуги убрали остатки еды, подносы, ложки, ножи.

- Я хотела сказать вам... сообщить, что лаборатория Х1 разрушена... ваши собратья погибли и профессор. Я приношу свои соболезнования.

- Х1! Уничтожена?! - было заметно, что Старки разволновался и расстроился. Свет в его глазах потух. И в речи пропали приятные нотки. - Это очень плохо. Это значит...

Старки не договорил.

- Как прошла телепортация?

- Спасибо, хорошо. Но я хотела бы узнать. Как насчет помощи Сопротивлению в борьбе с Союзом? - спросила Настя.

- Помощь? - удивленно спросил Старки. - Помощи, в таком случае, не предвидится.

- Почему?

- Если сопротивления больше нет, то какая может быть помощь?

- А ваше правительство?

- Вряд ли они согласятся вступать в войну с Союзом....

- Но....

- Теперь... Настя мне нужно отойти. У меня э... срочные дела.

Было заметно, что Старки заволновался ужасно, весь его деловой вид потерял нормальный облик. Он что-то не договаривал.

- До свиданья, Настя.

- До свиданья.

Она поняла, что никакого сопротивления больше нет. Господи, при этой мысли мурашки бежали по коже. Теперь даже если Антон с Анатолием выполнят свои миссии, никто не поднимется на открытую борьбу, потому что Сопротивления больше нет.

На Настю напала грусть. И страх. И еще большая ненависть к Союзу и Белым диктаторам.

Потом Настя немного отошла.

Прислуга уложила ее спать. Чтобы она немного отдохнула после нервного перенапряжения. Кроватей у них не было, только странные контейнеры как камеры в склепе.

Настя спала беспокойно, полночи ворочалась с боку на бок, переживая все, что случилось. Смерть Льва, гибель профессора и крах сопротивленцев, которые оказались жалкими детьми против мощи Союзной армии.

Потом утром ей пришла в голову мысль, которая вновь вдохновила Настю на борьбу.

Мысль, которая могла обернуться победой.

Еще рано бросать белый флаг.

Следующим утром Настя попросила вернувшегося Старки доставить ее к правительству Неорона. Но Старки сказал, что это будет проблематично. Так как неоронцы не знают о том, что на Неорон попал житель Земли. Это могло плачевно обернуться для самого Старки.

Тогда Настя предложила просто сказать, где живут правители, и дать ей такси или что-то вроде этого.

- Ладно, Джинджер доставит вас. Прощайте! - Сказал Глиматли, отводя глаза в сторону, будто его мучила совесть.

Джинджер - вчерашний молчаливый водитель, привезший ее к Старки, доставил Настю прямо к порогу двухэтажного здания.

- Это правительство, - буркнул он.

И машина унеслась обратно, оставив Настю на улице.

Она вошла в совершенно пустой холл, где не было дверей, только в самом конце коридора светило солнце, вероятно через стекло. Настя дошла до источника света и оказалась лицом к лицу с двумя пожилыми неоронцами. Оба были одеты, как показалось Насте, в военную форму.

- Вы кто? - спросил один из них, пытаясь удивиться. Но Настя сразу раскусила его. Удивление было наигранным. Значит, эти двое уже знали о присутствии Насти на планете. Но откуда? Старки! - пронеслось в голове.

- Анастасия - Сопротивленец, я с Земли.

- С Земли? Странно, - сказал второй.

- Я Хансен, - представился первый и указал на второго. - А это Гройтерт. Мы сенаторы неоронского правительства.

- Как вы сюда попали? - продолжал спрашивать Гройтерт.

- Воспользовавшись телепортом.

- Но...

- Знаю. Вы уничтожили союзный телепорт. - Перебила Настя. - Но у нас есть другой... точнее был.

- Это плохо... - еле слышно сказал Гройтерт, но Настя его услышала.

- А теперь он скоро будет и у Союза!

- Что?! - воскликнул Хансен.

- Да, Союз занимается созданием телепорта. И, по некоторым сведениям, весьма успешно.

- Плохо... - повторил Гройтерт.

- Можно мне обратиться к вам с призванием? - спросила Настя.

- Смотря с каким...

- Я - Анастасия Лыкова - один из руководителей Сопротивления - прошу вас... точнее... взываю о помощи. Помогите нам в борьбе против Союза... - Настя не успела продолжить.

Гройтерт ее перебил:

- Вы с ума сошли! Одумайтесь! Какая помощь? Какое Сопротивление?

- Мы хотим вашего участия в борьбе...

- Никакого участия не будет! - отрезал Гройтерт.

- Мы не будем ввязываться в ваши внутриполитические проблемы. - Сказал Хансен.

- А свои проблемы вы решить не хотите? - поинтересовалась Настя.

- У нас нет проблем.

- Ошибаетесь, сенаторы. Я совершенно точно знаю, что Белые Братья намерены развязать с вами войну. Они помнят бывшие обиды.

- Во-первых, Настя, у нас нет никаких прав вам доверять, - сказал Хансен, - во-вторых, это просто невозможно.

- Пустая болтовня, - подтвердил Гройтерт. - Обман. Вы просто не знаете, как вытянуть у нас деньги.

- Нам не деньги нужны, а свобода! - возмутилась Настя

- Что вы лжете? - зло бросил Гройтерт.

- Мы хотим освободить планету от этой черной нечисти! И белых диктаторов! - горячилась Настя. В ее глазах горела печь, негасимая и полыхающая.

- Ну и вычищайте ее сами. К нам зачем лезть. Это ваша вселенная и ваша планета. Вот вы ее и очищайте. Хотя лично я сомневаюсь, что ее можно вычистить, - сказал Гройтерт

- Но нам необходимы силы, транспорт, оружие, поддержка. А у нас их нет. Нам необходима ваша помощь!

- Нам от этого никакой выгоды, - тупо твердил свое Гройтерт.

- Вы притащите с собой ту грязь и мерзость, которая погубила Землю. Сомневаюсь, что толпы необразованных и бескультурных людей будут следить за моральным и экологическим порядком здесь, на Неороне. - вставил Хансен. - Не вы опасны, сколько ваши действия.

- Нам нет никакой выгоды...

- Вы только и думаете, что о выгоде! Вас захватят в ближайшие два года! - воскликнула Настя.

- Этому не бывать, ибо мы сами.... - вдруг Гройтерт прикусил язык, краснея и чувствуя, что ляпнул что-то лишнее.

- Молчи, презренный! - крикнул на него Хансен.

- Что вы сами? Хотите напасть на Землю? - удивление и страх появились в глазах Насти. Ее уверенность начала постепенно улетучиваться, сменяясь недоверием и подозрениями.

- Разговор окончен, Анастасия. Вас доставят на Землю.

- Прощайте.

- До свидания.

Ее отвезли к порталу Неорона, который был точен, красив, не то, что в лаборатории профессора.

По дороге она увидела скопище машин и кораблей. Вокруг сновали люди.

Страшная догадка поразила Настю.

Вначале Настя боялась, что ее не отпустят с Неорона. Слишком это было глупо. Но ее отпустили.

- Вы можете доставить меня по месту назначения? - спросила Настя у навигатора.

- Да, конечно, задавайте, координаты.

Глава 10. "Битум"

Они выбрались из Стражхольма ранним утром, когда стих смех таинственного человека, когда первые лучи восходящего солнца прорезали черноту отступающей ночи.

Осторожно, словно боясь наткнуться на активированную мину, Антон и старик вышли из церкви. Город Стражхольм, вселивший в них чудовищную порцию адреналина и еще более большую дозу страха, вновь безмолвствовал.

На улицах не сновали хромающие мертвецы, не плакали и не стонали, и, самое главное, исчез ночной ужас, расщепивший дубовые двери церкви как спички.

- Я думаю, можно не бояться тех, кто нападал ночью, - осторожно сказал старик.

- Ты слишком много думаешь, старик. Какого лешего я послушал тебя? - в голосе Антона не было злости, так как он понимал, что виноват во всем конечно сам. Он мог просто пойти по новой дороге, игнорируя слова старика, но поступил иначе. - Надеюсь, что дальше никаких сюрпризов не будет.

Путники двигались молча. Не из-за того, что Антон разозлился, а больше из-за того, что потайной страх шептал им ступать потише, как мыши.

В утреннем свете город казался еще более зловещим, чем ночью. Длинные темные тени домов искажали пространство как кривые зеркала, путая путников.

То и дело казалось, что вот сейчас из вон той зияющей черноты выскочит мертвец с криком "больно" и бросится на путников.

Но никто на них не бросался.

- От Стражхольма до моря рукой подать, - с уверенностью сказал старик.

Свою металлическую клюку, которую он выбросил в Стражхольме во время нападения мертвых, заменил на рогатый ивовый посох. Из-за этого посоха он напоминал Антону колдуна из старых сказок.

- В детстве мы часто спускались к морю, чтобы искупаться. Тайком, конечно, родители ведь ругались, но оно того стоило. Море летом теплое как парное молоко.

Антон понятия не имел, что такое молоко, и уж тем более, каким теплым бывает оно парное. Зато он точно знал, что в эти октябрьские дни море не будет теплым, это уж точно.

Моря они не видели из-за высокого холма, на который они поднимались.

- Где же море, старик? - спросил Антон.

- Погоди, погоди. Сейчас поднимемся наверх, ты все сам увидишь. Ты даже не представляешь, что это такое!

Когда путники поднялись на вершину холма, Антон все увидел сам.

Необъятное как небо, сине-серое море простиралось волнистой гладью до самого горизонта. Отражение солнца в воде сильно било в глаза, из-за чего пришлось надолго прищуриться, прежде чем привыкнуть к слепящему свету.

Когда глаза приспособились, Антон увидел полосу берега, вдоль которой тянулась пена прибоя. Также недалеко возле берега росла небольшая, но густая рощица смешанных деревьев, за которой находилась прибрежная, пограничная база Союза.

Базу построили на месте некогда большого причала, перестроив его под укрепительный пост.

Бетонные блоки уходили в море, образовывая горбатую спину нелепого животного. По периметру базы обвязанная к одиноким столбам, торчащим из серого песка, тянулась колючая проволока, ограждающая солдат от крупных мутантов. Возвышались по углам четыре крупные пулеметные вышки, строенные из железных каркасов. Несколько десятков и один крупный блиндажи находились внутри базы.

По площади базы вяло сновали фигуры солдат. Рядом с большим блиндажом стоял гараж или склад передвижной техники. Антон догадался об этом по тому, когда оттуда выехали два уазика и застыли перед зданием.

Прочертя взглядом длинную перпендикулярную линию вдоль моря, Антон увидел цель своего путешествия - чернеющий на солнце ракетный крейсер "Битум". Его ракетные, зенитные и пулеметные орудийные стволы были зачехлены в прочные резиновые тенты.

Его твердый как гранит нос крейсера молчаливо уперся в синеву воды, затаившись, словно крокодил перед нападением.

Огромный, чрезвычайно огромный. Почти исполинский крейсер.

Поневоле Антон проникся к нему полу страхом полу уважением.

Белые Братья любили огромные постройки. Чего только их башни и во главе с ними Цитадель стоят?

"Битум" красовался своей мощью и могуществом, как древний берсеркер, похваляющийся своим пышущим здоровьем телом.

- Мать честная! - охнул старик, выпятив челюсть. - Первый раз такую громаду вижу.

- За этой громадой я и пришел, старик. - Произнес Антон, и старик посмотрел на него, как на сумасшедшего.

Они спустились к рощице, что приблизило их к морю, к "Битуму", но и к базе Союза. А это было опасно. Поэтому путники старались не выдавать себя ни громким звуком, ни своим видом.

Прислонившись плечом к стволу засыхающего тополя, Антон внимательно смотрел на "Битум" и изучал обстановку.

- Слишком далеко, Антон, игра не стоит свеч, - сказал старик, качая головой. - Тебе не доплыть.

- Ты не знаешь, как я умею плавать, старик. - Парировал Антон.

- Но зато я знаю, что ты не можешь излучать теплоту как батарея! - продолжал старик. - В это время года море не теплее родниковой воды. Сомневаюсь, что ты поплывешь в своем хваленом костюме. И метра не проплывешь - захлебнешься.

Антон не обращал внимания на пессимистические заключения старика, стараясь придумать способ, как добраться до "Битума".

- Я вижу катера возле базы, - сказал он как будто сам себе.

Старик усмехнулся:

- Если ты решил угнать один из них, что ж, тебе стоит попрощаться с этим светом в надежде на то, что ты попадешь в другой, более прекрасный.

Антон и сам понимал, что угнать катер нереально, как доплюнуть до небес. И думал дальше.

- Хотя... - продолжал старик. - Можно было бы подпалить эту рощицу, чтобы полыхала, как костер в аду у сатаны, чтобы отвлечь, тех ребят за проволокой. Думаю, они поспешат узнать, что случилось и отправят сюда людей. Возможно много людей. И тогда... Нет. Ты отдашь мне свой автомат, а сам останешься здесь. Я отправлюсь на север и там стану палить по базе... Нет. - Старик почесал бороду. - Стану палить в небо, иначе их пулеметы на мне живого места не оставят... а ты в это время подплывешь к катеру... придется без костюма поплавать, вдоль этой вот бетонной рамы. Может, что и получится.

Антону надоел этот бесполезный монолог:

- Я решил так. Ждем ночи, будет темно. Катер я угонять не буду. Слишком рискованно. Так вот. Стемнеет. Я разденусь и поплыву без костюма. Надеюсь, что меня не прибьет судорога. А ты, как уже сам сказал, лес подожжешь, чтобы надежно.

Старик шмыгнул носом:

- А че? Вроде нормально.

Дожидались вечера, отсыпаясь после вчерашнего недосыпа, на теплой прогретой солнцем земле. Так приятно было поспать при свежем ветерке, обдувающем уставшие тела.

Спали долго. До часу ночи - сказалась усталость.

Ночь оказалась не темнее дня.

И с базы и с "Битума", взрезая темноту, светили слепящим светом белые лучи прожекторов. Они шарили по берегу и по морским волнам как цепные псы, на глаза которым лучше не попадаться. На многие километры доставал этот свет. Плюс к этому, сама база и крейсер светили сотнями ламповых и фонарных огней. И еще раз в пять минут один из часовых запускал в небо осветительную ракету, которая обрамляла прожилки темноты неестественным серебристо-белым светом, освещая все вокруг так, что окружающее пространство походило на предрассветную светлоту.

В темном небе не было, правда, ни звезд, ни луны, но от этого легче не становилось. Нисколько.

В ночной тишине путники явственно слышали, как с базы до них доносится мотив Союзной песни, постоянно крутившейся по радио.

- Отдыхают сволочи! - прохрипел Антон.

Он снял с себя защитный костюм. Отдал старику автомат.

- Спрячешь невдалеке от рощи, чтобы не погибли от пожара. Если... - Антон помолчал. - Если вернусь. - Закончил он.

- Вернешься, Антон. Вернешься. - утешил старик, но легче от этого не стало. - Обязательно вернешься. Ты поля радиоактивные прошел, из Стражхольма вырвался! А здесь чего? Так полтора километра туда, полтора - обратно. Вернешься.

- Спасибо, старик. Прощай. - Антон ушел к берегу, двигаясь перебежками, нагибая голову и сгибаясь сам, прикрываясь за кустами деревьев и высохших бревен, чтобы мощный луч прожектора не смог зацепиться за бегущую фигуру диверсанта.

Он вошел в ледяную воду быстро, но без громкого плеска и брызг, сразу нырнул и проплыл под водой около пяти метров. Потом тихо вынырнул. Благо по морю гуляли небольшие волны, что делало его торчащую как огромный поплавок голову практически незаметной.

Плыть пришлось медленно по-собачьи, работая руками под водой, из-за чего скорость перемещения была, как казалось Антону, нулевой.

Соленая влага беспрестанно била в нос и в рот, оставляя на губах неприятный соленый привкус.

Антон тяжело дышал. Усталость пробрала его также быстро, как и холод морской воды. Зубы стучали непрестанно.

10 минут. Ноги начинают леденеть. Не началась бы судорога от холода.

20 минут. Черт, когда же доплыву. Холод проникает до мозга костей.