Последний осколок (СИ)

Глава 11 Уртшанг

Полдень. Самое жаркое и светлое время, когда тени пропадают из нашего мира. Теплый, очищающий свет обнимает все вокруг со всех сторон, устраняя тем самым даже мизерную возможность появления темных участков. Но так отнюдь не везде. Лес — та самая таинственная часть, где тени и блики царствуют вечно, лишь плавно перетекая с места на место. Эти хозяева лиственного простора дарят прохладу и свежесть всем своим обитателям и пришлым в момент полуденного зноя.

Именно в полдень эльфийские войска достигли дриадского леса. Будто само проведение вело их тропой прохлады и свежести в этот жаркий рассвет, тем самым сокращая долгий путь.

— Мы рады приветствовать Владыку Хрустальных лесов в своих владениях, — раздалось из кроны большого потрескавшегося дуба.

— Взаимно, Редия, глава Раскидистых дубов. Давно я не бывал в твоей роще массивных гигантов.

— Приветствую тебя, Алибаскаэль рен Сиу, — уже другой голос зазвучал из все той же кроны.

— Ясного неба, Иба. Сколько весен мы не виделись?

На землю спрыгнули две девушки, кардинально отличающиеся друг от друга. У первой были кудрявые каштаново-коричневые волосы и смуглая кожа, в то время как вторая могла похвастаться длинными прямыми иссиня черными волосами и белоснежной кожей.

— Сто весен минуло с того момента, как ты захаживал к Сапфировым Ивам, Владыка, — и черноволосая дриада тепло улыбнулась старому другу. Ведь она знала его еще эльфенком, когда этот маленький сорванец лазал по всем деревьям и приносил разруху каждому плетеному в ветвях домику так же быстро и легко, как и заставлял расцветать искренние улыбки на лицах всех обитателей деревушки. Да уж, тот еще проказник был.

— Как закончится наше сражение, загляну на огонек, — и Алибаскаэль проказливо подмигнул дриаде.

Вот шутник, ведь всем известно, что ни одна дочь леса не потерпит огня в своем доме. Сложно представить, что сотворят лесные духи с рискнувшим разжечь костер на их территории.

— Прошлое сражение обошло тебя стороной, повелевающий ветром. Однако враги не смирились с поражением, и нанесут новый удар. И сегодня ты тоже встал плечом к плечу с нами в этой битве, сын света, — слова дриады были схожи с шелестом листьев на вековых дубах. В них ощущалась мудрость времени и сила духа, что была присуща Редии.

— Да, дочь леса, мы соратники в грядущем сражении. Нам стоит поторопиться.

— И Владыка совершенно прав, — все повернулись к тому, кто скрытно подкрался и остался незамеченным до первого сказанного слова, — не хотелось бы прибыть, когда все веселье уже закончится. Я же должен реабилитироваться в глазах темпераментной банши.

Мужская фигура плавно выступила из-за дерева. И чем ближе она приближалась, тем отчетливее становились черты полу ифрита, полу ведьмака, что до этого момента были скрыты слепящим ярким лучом, пробившимся сквозь листву молодого несильно ветвистого, в силу возраста, дуба.

— Альхерт?! Не ожидал, что вы так скоро доберетесь! — Эльф осмотрелся вокруг, но не приметив присутствия кого-либо еще, обратился к королю Марона, — а где твои люди?

— Ты чего, Владыка? — Альхерт медленно зашагал к столпившимся дриадам и первородным, — я один пришел. Мое войско уже у входа в долину стоит со вчерашнего рассвета.

— Что? — у светлого даже уши дернулись от удивления, — как такое возможно?

— Скажем, я еще полтора лунных цикла назад знал, что мои люди будут стоять в какой-то глуши и недоуменно гипнотизировать совершенно пустую равнину. Ну и я, как дальновидный правитель, поспешил отправить две трети своих воинов к той самой равнине в окружении гор.

— То есть ты, еще не зная зачем, послал почти все свое войско неведомо куда? — Алибаскаэль пытался не показать своего удивления, но слова прозвучали непростительно высоко для обыденности.

— Я так и сказал, — провокационно улыбнулся король Марона.

— Ты прорицатель, — констатировала смуглая дриада.

— Он самый, великая дочь Раскидистых дубов, — и новая улыбка, но уже игривая, адресована Редии, — кровь ведьмы-матери не вода.

— А мне сказать, не судьба?! — после небольшой паузы возмутился Владыка.

— Да я сам не знал, какого приблудного упыря мое войско будет делать под вашей долиной. И, кстати, тебя я там не видел.

— Это намек на то, что я опоздал? — миндалевидные глаза цвета жидкого шоколада сузились.

— Извини, если это прозвучало как намек, я просто констатировал факт, — полуифрит пожал плечами, — ты опоздал, друг. Основательно так, — и грозный правитель Марона стал ехидным юношей, скинув двадцать весен со своих плеч одним махом.

— Выступаем, — гаркнул во всю эльфийскую глотку Баск и больше не смотрел на интригана, что умудрился так долго удерживать трон в человеческом королевстве.

— Да ладно тебе. Только не говори, что я прищемил твою сиятельную гордость, — продолжил разговор Альхерт, но ответа так и не получил.

Ничего, у них еще в запасе целый лунный цикл похода, когда можно будет уговориться вусмерть. Эльфа ждет долгое путешествие.

— Не нравится мне эта пещера.

— Боишься, что кто-то еще решит в нее заглянуть? — Алкай раскладывал свой лежак и будто бы вовсе не ждал ответа.

Вопрос был глупым. С таким набором опасных спутников, сюда и муха залететь побоится. Достаточно Палана у входа положить, чтобы монополизировать минимум район в пять тат вокруг пещеры. А значит, надо мной подшутили.

— Нет, милый. Боюсь, что кто-то из нее выглянет, — и указала на проход вглубь горы, который начинался в углу пещеры, и явно не имел тупика ближе, чем в середине горного хребта.

— Успокойся, Су. В этих горах не обитают разумные расы, — попытался успокоить меня Широ.

— Как будто неразумные нас не тронут, — пробурчала себе под нос, но все же стала доставать свои спальные принадлежности.

В эту ночь сны я видела на удивление очень яркие и добрые. Давно я не была лишена кошмаров.

В моем видении был дом. Таким, каким он был пятьсот весен назад. Цветущая долина с множеством хаток, плодородные поля, дарящие хороший урожай каждую осень, и густые леса, заселенные разнообразной живностью. Полноводные реки, бурлящие изобилием рыбы, и ясное небо в редких кучевых облаках. Ребятня разных рас, хвостатая, рогатая, зеленая, клыкастая, что бегает, где вздумается, и знакомые лица друзей, близких и не очень, с улыбкой приветствующие меня каждый рассвет. Мой идеальный мир, великолепный сон.

— Слушайте, разбудите Дану. А то я не чувствую справедливости в ваших действиях. Чего это нас подняли, а она бессовестно дрыхнет?

Узнаю феникса, он всегда с утра не в духе. Мало кто осмеливается его будить. Мы даже по считалочке выбираем жертву для побудки птички каждое утро.

— Эй, счастливая обладательница утреннего сна, твои друзья правы, пора открыть глаза.

О! Этот чуть скрипучий, но в общем приятный, голос преследовал меня во времена самых диких экспериментов и грандиозных выходок. А так же когда-то считался голосом разума, пока не устроил попойку у водного народа.

— Надеюсь, я не брежу, и это действительно ты, Ратха. В ином случае утро испорчено.

— Я, Сушка, — и только ей разрешалось безнаказанно меня так называть. Моей лучшей подруге, Ратханге Виршт Дахт, и по совместительству горному гоблину.

Когда я соизволила разомкнуть свои прелестные очи, передо мной оказалась серо-зеленая женская ладонь, раскрытая вверх. Недолго думая, ухватилась за нее и была тут же поднята на ноги одним рывком. Ох и сильные эти гоблины. Меня подруга одним мизинцем перешибить может.

Собственно, о ней самой. Высокая, выше меня на пол головы, стройная как лань с тонкокостным телосложением, но внушительной, жилистой мускулатурой. Болотно-черные волосы чуть ниже лопаток и все в дико-сложных плетениях и амулетах. Лицо вытянутое, крупноватый длинный нос, круглые глаза с природными темно-зелеными стрелками во всю длину обоих век и тонкие, не толще травинки, губы насыщенного болотно-зеленого цвета. Казалось бы, цвет и странное сочетание черт должны смотреться уродливо, но это не так. Гоблиана цепляла взгляд особенной, экзотической красотой. А ярко-салатовые глаза своим свечением и вовсе придавали ее образу мистичности и загадочности.

— Сушка, отомри, — и на лице Ратхи расползлась радостная улыбка, обнажая небольшие, выпирающие из-под нижней губы клыки.

— А я и забыла, насколько ты необычная, — тихо выдохнула я.

— Ага, спасибочки предкам.

Это она о легенде про прародителей всех гоблинов. Еще в начале времен в одном из первых созданных Смертью и Жизнью миров повезло встретиться троллиане Юзиф и дроу Салинэлю. Не представляю, как так получилось, но эти двое, совершенно не совместимые на первый взгляд существа, заимели брачный союз и десяток детишек, чьи потомки впоследствии стали первыми гоблинами.

— Это твое воинство? — гоблиана кивнула головой на моих спутников, связанных по рукам и ногам.

— О, это вы их так? А когда? — я с неприкрытым интересом рассматривала с десяток стоящих позади меня гоблинов, что приставили парные ножи-серпы к шеям и сердцам пленных.

На мужчинах из одежды были только штаны, так как под землей в пещерах бывает чудовищно жарко. И это обстоятельство сильно действовало на женский сонный разум. Оттого я не сразу сообразила, что отпускать моих товарищей никто не собирается. Об этом красноречиво говорили заточенные донельзя лезвия. Присмотревшись, обнаружила, что оружие представляет собой не просто нож-серп для ближнего боя, но оно еще имеет цепь шириной в палец и длиной в три тара. Такая интересная конструкция предназначена для бросков. Один удачный удар, и у противника нет головы. Если хоть одному из пленных удастся вырваться из захвата, то убежать не выйдет. Бросок серпа-ножа вперед, чуть с боку жертвы, и как только оружие опередит беглеца, рывок цепи на себя. Лезвие загнутого ножа из-за своей формы сместится в сторону жертвы, преодолевая сопротивление воздуха с противным свистом, и беспрепятственно пройдет сквозь мясо жилы и хребет, отделяя голову ровным срезом без ошметков кожи и плоти.

Вот почему никто не пытается освободиться. Каждый правильно определил последствия необдуманных поступков. Одного не могу понять, как они все попались? Особенно Широ. Понятно, что магия сейчас не котируется, но рефлексы ведь не пропали.

— Нас скрутили спящими, — ответил на мой незаданный вопрос эльф.

— Но как…

— У тебя все на лице было написано, — перебив меня, почему-то ответила Ратха, — а тебя я не дала связать. Знаю по прошлым встречам, что ты непростительно мало спишь, когда на карту поставлено что-то важное. Вот и не стала тебя будить.

— Спасибо, — я благодарно улыбнулась, но про товарищей не забыла, — а их теперь развяжите?

— Друзья? Родственники?

— Друзья.

— Близкие? — продолжила допрос подруга.

— Достаточно, — уклончиво ответила я. Незачем всем вокруг объяснять все хитросплетения наших взаимоотношений.

— Отпустить, — отдала приказ своим воинам гоблиана.

Не прошло и вара, как все плененные были развязаны и отпущены. Однако никто из освобожденных не спешил выражать свою радость словами или мимикой. Они молча шли в мою сторону с непроницаемыми лицами. Последним ко мне подошел Кайя, и я увидела высохшие дорожки слез на его щеках.

— Это еще что? — прошипела я не хуже степной гадюки, — почему ребенок плакал?

Гоблины встали в боевую стойку, мои спутники в ответ ощетинились оружием и клыками. Ситуация вновь накалилась.

— Другой кельпи покалечил пятерых из нас и одного убил. Его отправили на казнь, — растолковал мне один из воинов.

А я все никак не могла понять, что не так. Теперь ясно, не хватало Палана.

— Ратха, как это понимать? — я вызверилась на подругу.

— Успокойся, Су. Я была вынуждена дать согласие на его казнь. Ты и сама знаешь закон: смерть за смерть. Именно поэтому тебя и разбудили. Я просто хотела пообщаться, но ваш конь напал на мой отряд. Воины обезвредили его и связали всех остальных. А теперь, если хочешь его спасти, придется принять приглашение вождя и посетить наш город.

— Темень и ее твари! — смачно выругалась я, при этом крепко прижимая мальчишескую голову к груди. Бедный Кайа. Как же сильно он испугался?

— Сушка, хватит ломать комедию. Теперь у тебя нет выбора, — оптимистичнее, чем следовало, констатировала факт гоблиана, — Даарханг уже сотню весен ждет твоего визита, и такой шанс ни за что не упустит. Смирись, тебя поймали в капкан.

Вся эта ситуация дико веселила мою лучшую подругу. Ну еще бы, ведь она раз …дцать передавала мне приглашение от самого вождя горных гоблинов погостить в Уртшанге и, когда я отказывалась от очередного, говорила, что я сама когда-нибудь приду к ним. Кто бы знал, что так и выйдет. Даарханг все-таки получит банши в свое распоряжение. Всевышние, и сколько у них там приставившихся?

— Кайя, родной мой, — я оторвала мелкого от себя, взяла его лицо в ладони и заглянула в перламутровые глаза кельпи, — успокойся, ничего с твоим непробиваемым братом не случится. Я им нужна больше, чем какая-то месть за воина. Вернут они тебе Палана, и даже не по частям, а целым кусочком.

— Правда? — с надеждой спросил меня чистый мальчишеский взор. В ответ я лишь кивнула и теперь обратила все свое внимание на Ратху.

— Веди, предательница, — сдалась я.

— Ничего подобного, я тебя давно предупреждала, что при первой возможности затащу в горные проходы. Тут столько неупокоенных, что даже стены стонут. Мой дом разрушается от скитающихся душ. Без твоей помощи Уртшанг завалит горной породой. Мы не можем этого допустить.

Самое интересное, что никто не стал со мной спорить. Все смирненько двинулись за гоблинами вглубь пещеры и дальше по переходам. Даже Ласкан смолчал. Причин для этого может быть две: желание спасти Палана и желание помочь исчезающему в горной породе древнему городу. В любви к зверобратцу я откровенно сомневаюсь, а потому остается город. Похоже, Ратха не врала, и духи расшалились. А учитывая, что магия здесь сбоит, то и уйти за грань неупокоенным крайне сложно. Ну что ж, поможем.

— Рыгрх ур ваш, гардынг шаркх тирга зи ношр гашре[26]?!

Высокий, стройный болотно-серый брюнет приближался ко мне размеренным шагом, широко разведя мускулистые руки, призванные служить одной цели: обнимать. Что он и не замедлил сделать, как только оказался рядом со мной. Мою тушку так стиснули, что я не испустила дух только потому, что отделиться от тела при такой хватке невозможно.

— Аргирх ер, Даарханг, урукх шааринг аргши[27], - просипело мое теряющее связь с реальностью сознание.

— Она говорит на аргшианге? — вождь так удивился, что даже непроизвольно ослабил хватку, что позволило мне сползти по его сбитому телу в объятия спасительного земляного пола. Даже странный кисловато-гнилостный запах, идущий от сырой земли не смог оторвать меня от нее.

— Да, Даарханг урукх[28]. Я обучила ее, — и Ратха приклонила колено.

Переварив поступившую информацию, меня скоренько отодрали от землицы и снова начали душить. Всечувствующие, вы же не дадите удушить последнюю банши?

— Урукх, вам стоит отпустить мою подругу, если вы заинтересованы в спасении нашего великого города, — все еще прибывая на одном колене, гоблиана попыталась донести до вождя то, что вскоре одна небезызвестная плакальщица отдаст богам душу, и шанс спасти их святыню улетучится вместе с ней.

— Оу! — меня отстранили на расстояние вытянутых рук, на которых я обвисла бесформенной соплей, и недоуменно воззрились на предполагаемую спасительницу из разряда недодушенных.

В ответ смогла лишь вякнуть что-то нечленораздельное.

— Сушка, — зашипела на меня подруга, — ты же менестрель, где твое красноречие?

Это намек на мое состояние висения или онемения?

— Менестрель, — что-то мне не нравится восторг, с которым было произнесено это слово, — какая удача. Вы непременно должны спеть на нашем празднике осеннего плодородия, — как в воду глядела.

— Но я не могу, — как можно более четко выдавила из себя.

— Как?! — и столько протеста, что захотелось тут же опровергнуть собственные слова, — Ратха, разве менестрели не обязаны петь в оплату гостеприимства? Поднимись.

— Так, мой вождь, — и девушка поднялась с колена, вновь встав в полный рост.

— Неужели наше гостеприимство не стоит и песни?

— Стоит уточнить, что мне еще ваш город спасать, — попыталась осадить наглеца.

— Но это твой долг, не имеющий к нам никакого отношения. Ты проводник душ. Вот и займись своим делом, а остальное — это уже наши взаимоотношения.

Дожили! Сколько весен существует мир, а в долге перед ним меня уличили впервые.

— Я никому и ничему ничего не должна, — твердо парировала я, оттолкнув руки вождя, последнюю опору для моего тела. А что, мне и на земле неплохо сидится.

Ярко-карие глаза сощурились. Клянусь мозолью на левой стопе, в них отразилось раздражение и некое извращенное торжество.

— Казнь пленного состоится на закате, — голос вождя был спокоен, но я то знала, как он доволен собой.

— Ратха! — это единственное, что пришло мне в голову.

— Суардана, перестань упрямиться, — я разозлилась, — успокойся. Твой товарищ убил воина. Его не наказали только из-за уважения к тебе. Так будь же разумной и ответь тем же.

Согласна, в чем-то гоблиана права. Но шантаж — дело последнее. И посмотрев на подругу, поняла, так оно и есть. Я их последний шанс. Ну что ж, проявим уважение. К тому же у меня есть небольшая просьба непосредственно к девушке. Грех не воспользоваться помощью искусной плетуньи.

— Хорошо, Даарханг. Я исполню свой долг, а на празднике услажу ваш слух песней в благодарность за предоставленные еду и кров.

— Благодарю, банши. Твое появление — милость Всечувствующих, — и вождь чуть наклонил голову, не более чем мог позволить себе правитель, выражая почтение перед служащей смерти, — как только ты выполнишь свои обязанности, мы устроим празднество в великом Уртшанге.

Отлично, теперь меня ждет бессонная ночь, полная стонов, страданий и боли неушедших душ.