Последний легион

Глава 13

— Присаживайтесь, мистер Янсма.

— Спасибо, мистер Дилл.

Улыбка на лице Гарвина немного омертвела, когда он оказался в кресле командира «Боевой машины пилотируемой».

— Сообщите мне, когда будете готовы, мистер Дилл.

— Конечно, мистер Янсма.

«Водитель, вызывает электронный перехват, — затрещал интерком. — Что с этими двумя? Подверглись психотропному облучению?»

«Говорит ЭП, — ответила Канг. — Психотропное воздействие очевидно».

— Тишина в машине! — распорядился Гарвин, и разговоры прекратились. — Водитель, двадцать пять процентов мощности двигателей!

— Есть двадцать пять процентов, командир.

— Поехали, мистер Горецки.

«Грирсон» мягко приподнялся над платформой и выплыл из ангара, напоминая застенчивого динозавра в балетных тапочках. Подсознание послало Гарвину панический сигнал: «Это по-настоящему. Симуляторы кончились». Но он отбросил эту мысль и ткнул подбородком кнопку связи.

— Диспетчер, говорит два-альфа-три, прошу разрешения на вылет.

— Говорит диспетчер, — отозвалось в наушниках. — Сообщаю ситуацию в воздухе. Два «жукова» на восточной окраине полигона. Три «кука» отрабатывают точечные удары на лугу… Вылет разрешаю, направление — на усмотрение командира машины.

— Говорит два-альфа-три. Следую на запад, в направлении полигона «Тигры», на высоте тысяча метров. Предупреждаю: командир машины — стажер.

— Вас понял, два-альфа-три. Будем смотреть за вами. Вылет разрешаю.

— Набрать высоту, — приказал Гарвин. — Мощность — пятьдесят процентов.

— Взлетаем, командир, — ответил Горецки, и земля на экране стремительно ушла вниз.

Янсма нажал на кнопку, и на другом экране появилась карта.

— Курс диктовать? — спросил он.

— Ответ отрицательный, — отозвался Горецки. — Туда я долечу с завязанными глазами.

— Отрицательный ответ на нарушение процедуры, — вмешался Дилл. — Янсма учится. Веди машину, как он скажет.

— О'кей, командир… то есть стрелок.

— Гарвин, не вздумай на мне ездить, — предупредил Дилл.

— Прошу прощения. — Гарвин погрузился в карту. — Высота прежняя, скорость увеличить до девяноста, курс 232 градуса.

— Высота тысяча, скорость поднимаю до девяноста, — ответил Горецки. — Летим над водой.

«Грирсон» несся на зюйд-зюйд-вест, к длинной косе, огибающей залив. Там находился полигон «Тигры».

— Поставь на автопилот, — распорядился Дилл. — Гарвин, вот чего я от тебя хочу, когда прилетим к тиграм. Опустишь этот металлолом на высоту двести… В следующий раз поведешь машину сам, но пока я тебе обрисую… Когда пройдешь прибрежную полосу, перепрыгивай через холмы и на полной скорости входи на территорию полигона. Все ясно?

— Думаю, да.

— Никаких «думаю», черт возьми! — рыкнул Дилл. — Ясно или нет?

— Да, капитан.

— О'кей. — Дилл переключился на другой канал: — Диспетчер «Тигров», диспетчер «Тигров», говорит «грирсон» два-альфа-три, входим в вашу зону.

— Два-альфа-три, — прозвучал ответ, — видим вас на экране. Что на сегодня?

— Подготовьте программу, э-э, белый-семь-три.

— Вас понял, белый-семь-три.

— Проводим атаку на малой высоте укрепленной базы противника, — пояснил Дилл, переключившись на внутреннюю связь. — Объект защищен силами ударного полка противника при поддержке… э-э, пяти, если не ошибаюсь, «Жуковых». У противника мощные средства противовоздушной обороны. Электронный перехват, полная боеготовность!

Было слышно, как Канг включила кондиционер в своем тесном отсеке.

— ЭП к бою готов, капитан! — доложила она.

— Стрелок к бою готов, — сказал Дилл, занимавший место Гарвина. — Командуй, босс!

К Гарвину опять подступила паника, но тут же была отброшена внезапной волной уверенности в своих силах.

— Водитель! Скорость триста пятьдесят! Оставаться на связи!

На них быстро надвигался берег «противника».

Ньянгу Иоситаро решил, что с него хватит. Хватит терпеть боль в лопающихся мышцах, хватит задыхаться, пытаясь набрать воздух в обессилевшие легкие, хватит слушать крики вечно недовольной Лир. Хватит с него всей этой разведки, и в особенности — этой почти отвесной скалы, по которой он уже давно ползет вверх, но добрался только до середины.

— С меня хватит, — пробормотал он.

— Не разговаривать! — крикнула снизу Лир.

— Я сказал, с меня хватит! — повторил Ньянгу громче.

— Еще одно слово, и тот, кто треплется, отправится чистить жироуловитель! — крикнула Лир.

«Я не могу вылезти из этого навоза живьем», — подумал Иоситаро, чуть не плача от жалости к себе.

Он протиснул два пальца в какую-то паучью нору и, надеясь, что схватился крепко, попробовал оглядеться.

— Эй! — шепнула ему Энджи Рада. — Посмотри-ка на меня. — Она сидела на уступе скалы, показавшемся Ньянгу площадкой для строевой подготовки. Чуть ли не десять сантиметров в ширину!

— Ну не прелесть ли я? — Одну руку она заложила за голову, а другой приподняла грудь.

— Е… ть я тебя хотел, — ответил Ньянгу.

— Мог бы, если бы попросил повежливее, — парировала она. — Но сейчас не время для интрижек. Как ты думаешь, на чем я сижу?

— Я вижу.

— Ничего ты не видишь, — кокетливо сказала она. — Тут, прямо за мной, этот уступ расширяется. Превращается в гребаный проспект и выводит вокруг скалы прямо к вершине. Залезай ко мне. У меня лучший во Вселенной стиль скалолазания без страховки.

— А мне-то с этого что?

— Слушай, Лир — Колбасные Губки приказала нам подняться наверх, так? — сказала Рада. — Она ведь не сказала нам, как именно мы должнм подняться. А РР поощряет личную инициативу, правильно?

Ньянгу согласно засопел. У него откуда-то нашлись силы дотянуться ногой до выступа далеко справа, подтянуться один раз, другой. И он рухнул на уступ рядом с Энджи.

— Следуйте за мной, как говорят офицеры, — сказала она.

Иоситаро, прижавшись спиной к скале, приставными шажками пошел за ней, стараясь не смотреть на острые камни в ста метрах внизу. Через какое-то время карниз действительно превратился в тропинку, зигзагами уходящую вверх.

— Ты должен радоваться, что кажешься мне сексуальным, — заявила Энджи.

Дыша во всю грудь, Ньянгу кивнул.

— Не то что Фаул, старый тоскливый пень, 'раум вонючий, — продолжала она. — Он бы у меня сгнил на этой скале. — Энджи коварно посмотрела на Ньянгу. — А может быть, я сделала бы так, чтобы Лир услышала, как он говорит «с меня хватит».

— Мне без разницы, — ответил Ньянгу. — Легкий путь, тяжелый путь — все равно я в этом дерьме больше не купаюсь.

— Да перестань ты! — прикрикнула Энджи. — Осталась всего пара столетий. А потом нас распределят по боевым отрядам. Разве ты не хочешь стать настоящим солдатом, а не пушечным мясом?

— Ура! — Ньянгу согнулся пополам, чтобы отдышаться. — Нет, завязываю. Буду тихо и счастливо стричь лужайки и подметать мусор, пока не кончится срок службы.

— А что потом?

— Найду какую-нибудь работу.

— Может, у моего отца? — предложила она.

— А чем он занимается? Может, к моему великому счастью, инструктирует альпинистов?

— Нё-а, — сказала Рада. — У него шесть универмагов. Так что будь со мной вежливым.

— Если он такой богатый, что ты забыла в армии?

— Думала, тут будет интересно. — В ее голосе появились упрямые нотки. Она отвернулась. — А потом, мы с отцом… не ладили.

— Ну ты и дура!

— Заткнись! — прошипела Рада. — Нам еще нужно подняться на вершину и изобразить усталость, чтобы Моника — Обезьяньи Сиськи ничего не заподозрила.

— Можете не стараться, — послышался голос. — Оставайтесь как есть.

Рекруты застыли в оцепенении, потом медленно обернулись. Прямо перед ними на тропе стояла дек Моника Лир.

— Как вы… — вырвалось у Энджи.

— Почему я здесь оказалась? Потому что я много тренируюсь, веду здоровый образ жизни и потому, что я — ваш гребаный бог! — проорала Лир. — А теперь спускайтесь и начинайте все снова.

Когда они добрались до вершины, от усталости у Ньянгу начались судороги. Их дожидались трое рекрутов, благодарных за отдых от садистских штучек Лир.

— Ты была абсолютно права, рекрут Рада, — сказала Лир. Она поднялась на скалу вместе с ними, но даже не запыхалась. — Я действительно не сказала, каким именно образом вы должны добраться до вершины. А РР действительно поощряет личную инициативу. И я чертовски горжусь вами обоими.

— Мамочки! — одними губами выдавил Иоситаро.

— Я так вами горжусь, что хочу, чтобы вы послужили примером для остальных. Я хочу, чтобы вы спустились по этой скале обратно. А мы с группой неспешно прогуляемся по дороге и устроим внизу большой привал. Спускайтесь. По скале прямо вниз. Все ясно?

— Да, дек, — вместе ответили они.

— Нестройно, — заметила Лир. — Давайте-ка ляжем и отожмемся несколько раз. Ну, скажем, раз двадцать пять.

Когда они покончили с этим, она сказала:

— А теперь посмотрим на вашу блестящую технику спуска. Не поскальзываться, не умирать, не вопить. Рада, ты первая.

Энджи с ненавистью посмотрела на Лир и осторожно соскользнула за край площадки. Лир заглянула вниз.

— Постарайся не падать, — посоветовала она. — Теперь ты, Иоситаро.

Ньянгу полез в пропасть.

— А, чуть не забыла, — «вспомнила» дек. — Ты, кажется, хотел что-то мне сказать?

Ньянгу приготовился было заявить о своей отставке, но ему вдруг стало очень смешно. Он словно прорвался сквозь какой-то внутренний барьер. Отныне пусть это будет и нелегко, но он справится с чем угодно. Черт возьми, он превосходно себя чувствует! Если бы Лир приказала, он прошел бы по этой скале на корточках. Иоситаро расхохотался.

Лир пристально посмотрела на него:

— Это все?

Ньянгу кивнул.

— Тогда живо спускай свою задницу по скале. До дома далеко, а я хочу попасть туда до отбоя.

Два «грирсона» и два «жукова» одновременно коснулись земли, образовав углы ровного квадрата. Еще через мгновение в центре построения приземлился курьерский корабль. На его носу был нарисован флаг Конфедерации — темно-синий с белым и с кольцом звезд. А под стеклом кабины пилота, с каждой стороны, помельче, — флаг Камбры, зелено-бело-коричневый.

Боевые машины опустили сходни, и перед каждой выстроилась команда. Все были в парадной форме.

Люк курьерского корабля открылся, мягко спустился трап, и по нему уверенной поступью сошел генерал-губернатор Уилт Хэмер в сопровождении коуда Уильямса и почетного эскорта разнообразных советников.

— Ты что, когда чистил машину, не мог оставить на видном месте какое-нибудь пятно, чтоб тебе пусто было? — уголками губ прошептал Гарвин в сторону Горецки. — Кому нужен такой блеск?

— Тихо, стрелок, — сказал Дилл. — Не волнуйся, все будет в порядке.

— Легко тебе говорить, — ответил Янсма. — Это ведь не тебя его святейшество грозился повесить за яйца, если увидит еще раз в жизни.

— Да успокойся ты, — сказала Канг. — Не будет он устраивать нам смотр. Сильный ветер и холодно.

На высокогорном плато острова Дхарма действительно было зябко. На фоне причудливых деревьев можно было разглядеть, как холодный ветер гонит сырую пелену тумана. Хэмер и вся его свита шли довольно быстро, изо всех сил пытаясь не выказывать поспешности перед горсткой мусфиев, которые в ожидании гостей выстроились боевым порядком перед своей штаб-квартирой. Это строение состояло из множества высоких многоугольных блоков, основным материалом для которых, похоже, служило прозрачное стекло, отделанное панелями из оникса.

С человеческой точки зрения строй мусфиев выглядел довольно странно. Дюжина низших чинов образовала подобие латинской буквы «V» с тупым углом внизу, а двое инопланетян стояли в ее центре. Одним из этих двоих, как казалось Гарвину, был Эск, командир мусфиев в системе Камбра.

Забыв про генерал-губернатора, Янсма во все глаза рассматривал мусфиев. До этого он видел инопланетян только по холо. Живьем они производили устрашающее впечатление. Высокие, почти трехметровые существа с длинными изогнутыми шеями, покрытые шерстью. Единственной их одеждой был широкий пояс с ремешками, крест-накрест уходящими к кольцу на шее. Костюм дополняла сумка спереди, напоминавшая шотландский спорран огромных размеров. По бокам к их ремням крепились чехлы с каким-то оружием. Как Гарвин ни вытягивал шею, ему удалось разглядеть только, что слева висел предмет, напоминавший пистолет с неправдоподобно длинным дулом, а справа — крайне несимпатичного вида коробка с каким-то ремешком.

Грубая шерсть инопланетян была неровной окраски — от светлого до красновато-коричневого. На хвосте и лапах она переходила в черный цвет, а на груди у каждого была манишка, переливающаяся всеми оттенками оранжевого, от желтоватого до кирпичного.

Огромные нижние конечности заставляли вспомнить о кенгуру, но были лучше приспособлены для прямохождения. Передние лапы были короче, с двумя большими пальцами и втягивающимися когтями. В рукопашном бою эти когти могли бы прекрасно заменить ножи. Короткие хвосты помогали мусфиям удерживать равновесие.

Гарвин отметил, что строевая подготовка мусфиев, очевидно, не требовала такой дисциплины, как у людей. Своими головами на длинных шеях они вертели в разные стороны, пялясь на что душа пожелает.

«Грирсон» Дилла, вместе с тремя другими машинами, был отобран в почетный караул генерал-губернатора при его ежемесячном визите на базу мусфиев в высокогорных районах острова Дхарма.

Хэмер поклонился мусфию, стоявшему впереди, и что-то прошипел и просвистел на их языке.

— Я приветс-с-ствую вас-с-с тош-ше, генерал-губернатор, — ответило существо. — Это хорош-шо с-с-столк-нуться с-с-с вами с-с-снова. — Существо обернулось: — Мне бы хотелос-с-сь рас-с-сделить с-с-с вами с-с-снакомс-с-ство с-с-с моим главным с-с-солдатом. Его с-с-совут Вленс-с-синг.

Мусфий позади Эска размашисто мотнул головой:

— Это очень интерес-с-сно видеть ваш-ше лицо.

— Будем с-с-саходить в с-с-сдание? — спросил Эск. — Я понимаю, что вы должны быть холодные.

— Ес-с-сли у вас-с-с нет вос-с-сражений, — сказал Вленсинг, — я, наверное, мог бы пос-с-смотреть ваш-ших с-с-солдат, ибо я очень редко натыкалс-с-ся на людей и плохой в дипломатии.

— Конечно, пожалуйста! — согласился коуд Уильямс. — Я буду счастлив сопровождать вас.

— В этом нет необходимос-с-сти, — ответил Вленсинг. — Я уверен, что у вас-с-с ес-с-сть дела с-с-с Эс-с-ском, а я довольный, когда имею с-с-свои с-с-собственные наблюдения.

Уильямс нахмурился, потом неохотно кивнул.

— Хорошо. Уверен, что осмотр произведет на вас впечатление.

— Уверен в этом, — сказал Вленсинг и подошел к «грирсону» Дилла.

— Честь ему отдавать? — в панике прошептал Дилл.

— Лучше отдать, — подсказал Горецки. — Мы с ними пока не воюем.

Бен вздернул ладонь к виску и застыл в этой позе. От удивления шея Вленсинга вытянулась еще сантиметров на тридцать и заходила взад-вперед, как у змеи.

— Это с-с-снак ус-с-снавания? — спросил он.

— Нет, сэр, — ответил Дилл. — Это знак почтения к вышестоящему.

— Яс-с-сно. — Вленсинг поднял руку, приспустил голову и неподвижно застыл. — Я подрас-с-сумеваю, что на это нуш-шно отвечать так ш-ше, вот так.

Оба, и человек, и мусфий, опустили руки.

— У вас-с-с в этой команде крупные ос-с-соби, — сказал Вленсинг.

Дилл не знал, что на это ответить, поэтому просто подтвердил:

— Да, сэр. Чистая случайность, сэр.

— Кто из вас-с-с с-с-стрелок?

— Я, — сказал Гарвин. Вленсинг подошел к нему:

— Ты хорош-ш?

— Я только учусь, — ответил Гарвин.

— Но тебя и твою команду выбрали, чтобы с-с-сопро-вош-шдать ваш-шего выс-с-сочайш-шего? Это не с-с-со-вс-с-сем обычно, — сказал Вленсинг. — Хочу с-с-спрос-с-сить тебя, с-с-стрелок. Когда ты учиш-шс-с-ся, ты учиш-шс-с-ся на маш-шинах?

— Да, сэр, — сказал Гарвин, вдруг почувствовав себя непринужденно. — У нас они называются «симуляторы».

— С-с-симуляторы, — повторил Вленсинг, привыкая к незнакомому слову. — Кто твои противники при этих с-с-симуляторах?

— Другие аэротанки, — ответил Янсма. — Космические корабли. Наземные бронемашины. Солдаты.

— С-с-солдаты мус-с-сфиев?

— Нет, сэр, — сказал Гарвин. — Солдаты людей. В зависимости от сценария они носят разную форму.

— Мне с-с-сказали другое, — прошипел Вленсинг. Гарвин открыл было рот, чтобы возразить, но тут же прикусил язык. Мусфий пристально смотрел на него.

— Не с-с-сатрудняйс-с-ся. Тебе, наверное, очень при-кас-с-сали лгать. — Он повернулся к Канг: — Твоя с-с-спе-циальнос-с-сть?

— Электронный перехват, сэр.

— Ты хорош-ш? — спросил Вленсинг.

— Я лучше всех, — уверенно сказала Канг.

Мусфий фыркнул. Гарвину показалось, что этот звук выражает то ли одобрение, то ли удивление.

— Так говорят нас-с-стояш-шие воины, — прошипел Вленсинг. — Каждый ис-с-с нас-с-с лучш-ше вс-с-сех, рас-с-све нет?

— Но я действительно лучше всех, — твердо заявила Канг.

— Жаль, что нет с-с-спос-с-собов проверить твое хвас-с-стовс-с-ство, — сказал Вленсинг. — Двум наш-шим рас-с-сам нуш-шно играть в войну. Это будет хорош-ш для нас-с-с, хорош-ш для вас-с-с! — Он повернулся к ним спиной, готовясь уходить. Но вдруг, повернув длинную шею на сто восемьдесят градусов, добавил: — И долш-шны прийти другие времена. Когда мы будем уш-ше не играть.

Вленсинг снова попытался отдать честь и направился к одному из «Жуковых».

Гарвин, искоса взглянув на Дилла, обнаружил, что толстяк смотрит на него.

— Надеюсь, что он еще плохо знает конфедеративный язык, — сказал Янсма, — и хотел сказать что-то другое.

— Он сказал, что хотел. Предлагаю пари.

— Боюсь проспорить, — ответил Янсма.

— Можно тебя спросить кое о чем? — поинтересовался Ньянгу. — Если я тебя не очень достаю, конечно.

— Попробуй, — дружелюбно ответил Хэнк Фаул. Они сидели на тумбочке рядом с койкой Фаула, приводили в порядок полевую форму.

— Ты ведь 'раум, да?

— Бывший 'раум, — невесело сказал Фаул. — По крайней мере, так бы сказал мой сох. Еще бы он назвал меня перебежчиком, предателем, еретиком… В общем, всеми прозвищами отличного солдата.

— Сох?

— Старейшина, — сказал Фаул. — Священник. Человек, который общается с Единым и разъясняет нам наше предназначение.

— Единый — это как Бог? — спросил Ньянгу. — А предназначение? Что под этим понимают?

— Предназначение — это смысл нашей жизни… Всех и каждого из нас… здесь, на D-Камбре.

— И в чем ваш смысл?

— Вся система Камбры должна принадлежать нам, — словно по прописям проговорил Фаул. — И вся Вселенная тоже.

— Скромненько и со вкусом, — заметил Иоситаро. — А что делать с остальными?

— Вы либо присоединяетесь к нам, либо… — Фаул провел большим пальцем поперек горла.

— Я в восторге, — сказал Ньянгу. — А на каком основании вы… пардон, 'раум, которые продолжают во все это верить… претендуете на Вселенную?

— Сохи говорят, что мы — первоначальные люди, созданы первыми и Камбру тоже заселили первыми. Мы появились здесь за сотни лет до рантье и их дружков. И пусть археологи сколько угодно говорят, что, скорее всего, мы приехали третьим классом лет через сто после первого не-'раум. Наши предания рассказывают, что когда здесь появились предки нынешних рантье, у них было с собой оружие, и нам пришлось делать то, что они хотели. Работать в шахтах. И мы до сих пор там и работаем.

— Ладно, допустим, вы — первые. А на чем и откуда вы прилетели?

— Это один из тех вопросов, на которые мы не можем внятно ответить. Наша священная книга, «Перекрестье», напускает по этому поводу мистического тумана. Конечно, наша родная планета хоть и неизвестно как называлась, но была просто райским местечком. Некоторые старейшины говорят, что мы прилетели сюда еще до открытия гиперпространства.

— Они хотят сказать, в одной из этих допотопных посудин?

— В «Перекрестье» написано, что мы добрались сюда под парусом, на ветрах, посланных Единым.

— На солнечном ветре? — не отставал Ньянгу.

— Не знаю, — сказал Фаул. — Сохи не слишком одобряют, когда кто-то из нас самостоятельно читает «Перекрестье». Гораздо лучше слушать, как они читают вслух и объясняют, что значит такая-то фраза. Большая часть книги состоит из лекций, которые кто-то когда-то прочитал отаре, то есть верующим. Нигде не сказано, как звали этого парня. А может, проповеди сочинила женщина. Никто не знает. Я раздобыл себе книгу «Перекрестий», прочитал и стал задавать соху такие вопросы, на которые он не смог нормально ответить. Тут-то на меня и полилось все дерьмо. С детства отец приучил меня думать над известными фактами и составлять обо всем собственное мнение. Хорошо это или плохо, но так уж я воспитан. Из-за этого все мои неприятности.

— О'кей, — задумчиво сказал Ньянгу. — Понятно, как вас программируют. А то, что 'раум должны жить отдельно… Ведь, насколько я понял, они не смешиваются с другими… Это вам тоже сохи втолковывают?

— Нет, — с горечью ответил Фаул. — Если ты 'раум, то об этом знают все. Знают по твоему имени, по твоему адресу, по названию школы, в которой ты учился.

— И перестать быть 'раум нельзя?

— Практически нет. Может быть, только вступив в Корпус.

— Что ты и сделал, — констатировал Ньянгу.

— Что я пытаюсь сделать, — ответил Фаул. — Здесь, по крайней мере, большинство — с других систем, и им все это — до лампочки.

— А если бы ты остался 'раум, тебе пришлось бы стать шахтером?

— Нет. На самом деле, очень многие из нас кайла и в глаза никогда не видели, — ответил Фаул. — Есть коммерсанты, торговцы… Многие рыбачат или держат маленькие фермы где-нибудь в глуши.

— Я чего-то не понимаю, — сказал Ньянгу. — Если перед тобой столько возможностей, то зачем идти в армию?

— Дерьмо собачье все эти возможности! — отрезал Фаул. — Торговать можно, но только с таким же 'раум. Копай землю на здоровье, но не увеличивай хозяйство. Открывай магазин, но только не составляй конкуренцию «Эншнз» и другим магазинам рантье.

— Да-а, — протянул Ньянгу, — не бей лежачего, получается.

Фаул кивнул, снова занялся обмундированием.

— И на страже этого порядка стоит Корпус?

Фаул опять кивнул.

— Еще один вопрос. Местных толстосумов все называют «рантье». Что это значит? Название корабля, на котором они прилетели, или что-то в этом роде?

— Мне пришлось выяснять это самому, — ответил Фаул. — Давным-давно на Земле так называли тех, кто богател, заставляя всех плясать вокруг своего кошелька.

— Понятно, — сказал Ньянгу. — Вот тебе дерьмовая истина, дерьмовая справедливость и дерьмовые идеалы Конфедерации. На этой планете то же самое, что и везде. Действует золотое правило: у кого золото, тот и правит.

Горецки объяснял Янсме, как управлять «куком».

— … Это просто, как вареные яйца, — закончил он объяснения. — А теперь давай слетаем на нем куда-нибудь для тренировки.

— Хорошо, — сказал Янсма. — Куда, например?

— Подальше от гарнизона. Может, облетим вокруг острова? — предложил Горецки.

— Просто отлично! — согласился Гарвин и залез на сиденье водителя.

Двигатель уже работал. Пока Станислас карабкался в машину, Гарвин пристегнулся. Глядя на монтажную площадку для пулемета, Горецки сказал:

— Было бы у нас оружие, слетали бы и подальше. Но думаю…

— Эй! — крикнул кто-то.

Обернувшись, Гарвин увидел Бена Дилла, рысцой спешащего к ним. На его ремне, перекинутом через плечо, болтался самый большой из всех ручных пулеметов, которые успел узнать Гарвин.

— Вы, двое придурков! Решили поехать кататься без командира?

— И в мыслях не было, дек! — ответил Янсма.

— Хорошо, — сказал Дилл, заваливаясь на заднее сиденье. — Сматываемся быстрее, пока не нашли для нас работу.

— Я собирался заставить его облететь весь остров, — сказал Горецки.

— Идея мне нравится, — согласился Дилл. — Полетели, прочешем пляж. Поехали, мистер Янсма!

— Сию секунду, мистер Дилл! — Гарвин нажал на педаль двигателя и потянул на себя У-образный рычаг управления. «Кук» срыгнул и поплыл над землей.

— Мне не понравился этот звук, — сказал Дилл.

— Если любишь падать вдруг, — ответил Горецки, — катер «кук» — твой лучший друг.

— Смешно, — заключил Дилл. — Животики надорвешь. Гарвин, веди низко и быстро. Хочу дышать водяной пылью.

— Рад служить, — сказал Гарвин и спикировал к воде.

— Поторапливайтесь, детки! — крикнула Лир. — А то опоздаем к утренней молитве.

Ньянгу хотел выругаться, но не смог — не хватило дыхания. Ему показалось, что Рада прохрипела что-то нецензурное.

Лир в последнее время стала беспокоиться, вдруг кто-нибудь из них все-таки останется в живых к концу обучения. Поэтому она установила ежедневные забеги по прибрежной полосе. Два дня — на два километра, каждый третий день — на пять.

— Из всех частей тела для хорошего пехотинца самыми важными являются ноги, — жизнерадостно заметила Лир. Она легко бежала по линии прибоя спиной вперед.

— По-моему, — буркнула Энджи Рада, — важнее всего то, что между ними.

— Ого! — отозвалась Лир. — У тебя хватает дыхания на болтовню! Ну-ка спой нам что-нибудь!

— Опять я вляпалась! — простонала Рада, но послушно запела:

Услышав вой двигателей приближающегося «кука», она оборвала песню.

— Бежим дружнее, псы вы мои гончие! — крикнула Лир. — Наверное, это ваша мамочка!

Все пятеро сбились в тесную кучку, а над длинной косой впереди засверкал «кук». По мере приближения к ним он замедлял ход. Ньянгу не мог понять, кто это может себе позволить летать так далеко от лагеря Кэмп-Мэхен. «Не иначе, какой-нибудь офицер со своей подружкой», — с вожделением думал Ньянгу, пытаясь припомнить, когда он последний раз занимался любовью по-настоящему, а не со своим кулаком. Еще он удивлялся, что не предпринял попытки проверить, всерьез ли была настроена Энджи.

Глянув на «кук», Иоситаро увидел в нем троих мужчин. Один стоял в салоне в полный рост, и Ньянгу поразился, оценив размеры этого индивидуума. Четыре полоски на рукаве изобличали в нем дека. Великан со всей тщательностью отдал честь и закричал:

— Ать-два! Ать-два! Бодрей беги, пехота! Пожелайте-ка нам попутного ветра от имени Корпуса!

Ответ был достаточно дружным.

Лир: — Чтоб вы шеи себе свернули, ублюдки!

Иоситаро: — Подавись дерьмом!

Майлот: — Чтоб у тебя член отсох!

Пенвит: — Я имел твою сестру!

Рада: — К твоей маме очередь!

Только Фаул промолчал.

— Да у вас отличный боевой дух! — крикнул дек в ответ. Тут Ньянгу заметил в водительском кресле Гарвина и, собрав все силы, помахал ему. В следующий момент машина пронеслась над их головами, и Иоситаро показалось, что Гарвин успел его узнать.

«Сволочь, сволочь, сволочь, — думал он. — Я так и знал, что выбрал неправильный род войск». Тем временем «кук» заложил крутой вираж и снова полетел в их сторону. У Ньянгу больше не было сил кричать, так что он просто выставил средний палец, но двое из его отряда нашли в легких воздух для ругани.

Когда «кук» обогнал их метров на сто, Ньянгу вдруг перестал слышать звук мотора. Благодаря автоматически включившемуся антиграву военный катер спланировал и мягко плюхнулся на песок.

Затарахтел стартер. Смолк. Снова зарычал. Опять смолк. При пятой или шестой попытке завести двигатель бегуны из РР разразились истерическим хохотом. Когда они поравнялись с машиной, Лир полюбопытствовала на бегу:

— Скоро полетите?

Дилл поморщился.

— Эй, Гарвин! — сказал Ньянгу. — Возвращаться пешком очень интересно. Тут потрясающая природа.

Янсма узнал его и коротко улыбнулся. Потом снова принялся дергать стартер.

Когда они добежали до поворота, Ньянгу услышал протяжный грохот стартера, и наступила тишина.

— Бог как будто заставляет платить по счетам, как, только начинаешь слишком умничать, правда? — сказал Дилл.

— Я ничего такого не говорил. Ну почти не говорил, — возразил Горецки.

— Агнец, страдающий вместе с грешниками, — заметил Гарвин. — Пусть он и поможет нам выбраться отсюда.

— Хорошо, — сказал Бен, — дай мне коммутатор. Буду размазывать сопли и молить о помоши.

Гарвин протянул ему трубку. И тут же услышал щелчок и увидел, что на корпусе «кука», в нескольких дюймах от его левой руки, образовалась полоска светлой латуни. Тут же бухнуло какое-то пороховое оружие и противно завыла пуля, рикошетом улетающая прочь.

Какое-то мгновение он тупо разглядывал след от едва не попавшей в цель пули, а потом нырнул вниз, прячась за борт «кука». Он упал прямо на спину Дилла, нагнувшегося за своим дальнобойным пулеметом.

— Сукин сын, сукин сын, — без устали бубнил Дилл. Он встал на колени, всматриваясь в близлежащий кустарник и поводя из стороны в сторону стволом пулемета. Оружие пришло в действие, едва не разорвав Гарвину барабанные перепонки, и Дилл бегом бросился в заросли. Гарвин не знал, что ему делать. Потом решил, что лучше быть храбрым идиотом, чем здравомыслящим трусом, и устремился за деком. Спустя мгновение за ним последовал Станислас.

Они с треском продрались сквозь кустарник и увидели, что Бен присел на корточки рядом с аккуратной конструкцией из веток. Он поднял с земли пустую латунную гильзу.

— Гляньте, из какого антиквариата этот ублюдок пытался меня убить, — сказал Дилл. — Устроил себе гнездо и затаился, стал ждать свою цель. А пуля у него была только одна. Если, конечно, он просто в штаны не наложил.

— Интересно, почему он не стал стрелять по крекерам, — не понял Горецки. — Их было больше, бежали они медленно, целиться удобнее.

— Наверное, решил, что мы важнее, — ответил Дилл. Станислас и Гарвин пялились друг на друга, одновременно осознав, что с ними только что произошло.

— Кто-то только что пытался отправить нас к праотцам, — едва слышно сказал Горецки.

— Только без поноса! — одернул их Дилл с высоты своего боевого опыта. — Главный вопрос: как проклятому бандиту удалось добраться до нашего чертова острова?

Все трое инстинктивно посмотрели через залив в сторону Дхармы.

— Нам надо его ловить? — спросил Станислас. Дилл задумался.

— Я не очень уверен, что у него была всего одна пуля, — сказал он. — А потом, что мне с вами делать? Ведь он может подкрасться и подстрелить вас, пока я буду шарить в камышах. — Он помотал головой. — До сих пор в голове не укладывается.

— Кое из кого полезет все дерьмо, когда они узнают об этом, — закончил Гарвин.

Однако ротный командир сент Хоутон, к которой альт Ву — командир их взвода — ходил с докладом об инциденте, только спокойно посоветовала «быть осмотрительнее, находясь за пределами лагеря». Немного подумав, она добавила:

— А кстати, что они вообще там делали?

Снайпера больше никто не видел.

Лир осмотрела каждого из пятерых с головы до пят.

— И это называется «к бою готов»? Ваша форма выглядит, как будто вы гадили в нее целую неделю. Переодеться в парадную. Пятнадцать минут!

Стуча ботинками и ругаясь, все пятеро побежали в барак, сложили оружие в штабель, побросали на пол снаряжение и полевую форму и стали натягивать парадную.

— Я ее убью, — сказала Энджи. — Кишки выну и убью. Ньянгу, пожалуйста, кинь мне гимнастерку. Спасибо.

— Еще пара минут, и мы будем готовы, — заверил Фаул. — Превращаемся в хороших солдат.

Они пулей выскочили из барака и застыли от неожиданности. В полной парадной форме их дожидались альт Хедли и старший твег Гонсалес.

— Построиться! — крикнула Лир. Когда они встали в шеренгу, она повернулась кругом и, отдавая честь, доложила альту:

— Сэр, все на месте.

— Хорошо, — сказал Хедли, доставая из кармана лист бумаги.

— Общий приказ, действующий с сегодняшнего дня, подписан лично коудом Йохимом Уильямсом. Настоящим приказом из рекрутов в страйкеры произведены следующие лица: Фаул Генри, Майлот Тон, Рада Анджела, Пенвит Эрик и Иоситаро Ньянгу. Поздравляю. С дерьмом покончено. Вы выдержали испытание. Каждый из вас.

Добро пожаловать в разведку.

Рядом со штабом полкд был пруд, у которого они и подкараулили Янсму. Дилл сбил его с ног и схватил в охапку, а Горецки и Канг держали за руки. Он пытался вырваться, но вода была уже рядом.

— Раз, два, три… бултых! — И Янсма полетел в пруд.

— Какого черта? — крикнул он, вынырнув и отплевываясь.

— Ты больше не худосочный рекрут, — сказал Станислас. — Теперь ты — один из нас, гаденыш ты этакий. И тебе полагается отпуск. Забудешь про этот вонючий лагерь и отправишься куролесить в Леггет. А мы остаемся.

Янсма стоял по колено в воде, не замечая прилипшего к плечу листа кувшинки.

— Давай шевелись, страйкер Янсма! — распорядился Дилл. — Кончай плакать и тащи свою задницу к баракам. Через час старик хочет официально объявить о повышении.

Гарвин сидел на своей койке рядом с разложенной синей парадной гимнастеркой. Он еще раз провел пальцем по красной, из новехонькой ткани, нашивке страйкера на рукаве.

— Да никуда она не денется, — раздалось в дверях. Гарвин поднял глаза и увидел, как к нему подходит Ньянгу. Он сел на койку напротив. На его рукаве тоже красовалась одинокая полоска.

— До сих пор не могу в это поверить.

— А вот я верю. Еще как верю, танкист ты хренов с розовой задницей! — сказал Иоситаро. — Но я приперся в ваше элитное поросячье логово не для того, чтобы тебя просто поздравить. Ты должен знать, что нам полагается недельный отпуск.

— Что-то не припомню, чтобы сент говорил об этом на церемонии, — недоумевал Гарвин. — Правда, я был немного… — взволнован.

Ньянгу улыбнулся.

— Я тоже, черт возьми. Но в потоке дерьма сумел услышать важные вещи. А особенно важно это потому, что, когда мы вернемся, Корпус отправится на полевые учения и там нас оттрахают электродрелью. Ну что? Хочешь оторваться в Леггете в компании шакалов из РР?

— Черт! Конечно хочу! — ликовал Гарвин. — Я уж думал, ты забыл… страйкер Иоситаро.