Глава 10. Знак отваги

После спасения Лу нам пришлось залечь на дно.

К тому моменту, как мы выбрались из поместья, уже забрезжил рассвет, так что мы еле успели вернуться в доки.

Все это время Лу механически переставляла ноги, путаясь в сапогах не по размеру. На богине было платье с чужого плеча, и сейчас она выглядела крайне нелепо, даже какой-то незнакомой, если бы не рукоять меча у нее за плечом — Орвист нашел остатки одежды Лу и ее оружие в одном из помещений темницы. Мы совсем не разговаривали. Двое залитых с головы до ног кровью вооруженных мужчины и странно одетая девушка были еще той компашкой, даже по меркам трущоб крупного портового города.

Нам с виконтом пришлось снять с себя все, вплоть до белья и сложить в один мешок, который потом мы думали сжечь или утопить в море. Шансов отстирать уже буро-коричневую, засохшую кровь в таких количествах не было, да и посмотрел бы я на ту прачку, что возьмется за подобную работу и не позовет в тот же миг стражу.

Когда мы оказались в нашем номере — на постоялый двор нас пустил заспанный слуга — то первым делом стали собирать вещи. Надо переодеться и срочно менять место дислокации, потому что за нами могли проследить. Решили, что останемся в Миллере, но переберемся в более благополучный район, поближе к мастеровым. Сыграть в писца у меня больше не выйдет — я принес свои волосы в жертву Палу, и сейчас у меня было кривоватое «каре», волосы из которого постоянно норовили залезть в глаза, да и вообще, мешались.

Я уже думал обрить голову наголо, но Орвист остановил меня: лысый барон с посохом за спиной был бы еще более диким зрелищем. Пришлось мириться со своей непривычной прической.

Лу тихо сидела на углу топчана, и наблюдала за нашими сборами. Виконт выудил для девушки немного сыра и вина из наших запасов, что мы держали под кроватью, так что сейчас она была больше сосредоточена на поглощении этой простой пищи, чем на чем-либо еще.

Во время сборов я поймал себя на мысли, что мы с виконтом шли спасать Лу, даже не задумываясь, что будет дальше. Я настолько зафиксировался на этой задаче, что не строил дальнейших планов, а Орвист, как хороший солдат, просто следовал в моем фарватере. В итоге сейчас мы были похожи на двух придурков, которые толкались в маленькой комнатушке, пакуя сумки.

Когда я укладывал перевязь с подавляющими ментальную магию травами, богиня даже немного вздрогнула, но быстро взяла себя в руки. Мне не хотелось думать о том, что она пережила в застенках: захочет, расскажет сама. И я не был уверен, что так уж и хочу до конца знать, через что прошла Лу, пока была в плену.

Когда вещи были собраны, мы уже было двинулись с Орвистом на выход, но тут я понял, что выходить с Лу в таком виде в город — затея на три с минусом, даже не на крепкую троечку. Так что пришлось оставить ее и виконта в комнатах, а самому бежать на торговые ряды и к мастеровым. На улице было уже светло и первые лавочники должны уже раскладывать свой товар. Надеюсь, я смогу подобрать богине что-нибудь из одежды.

В размерах я не нуждался. Мы так много времени провели с Лу вместе, что я досконально выучил всю ее фигуру, вплоть до способности визуально определить подходящие по размеру сапоги. Посох пришлось оставить в комнате — слишком приметный — так что я надел пояс с мечом.

Повезло мне через полчаса бесцельных шатаний среди лотков и лавок. Подходящий комплект одежды нашелся у пожилой швеи, и должен был сесть на Лу, как родной. За кожаные штаны, просторную рубашку и короткую курточку я отдал восемнадцать серебра. Мог бы сторговаться и до половины золотого, но на самом деле, был просто слишком уставший, воспротивившись грабительскому ценнику чисто для виду. Но за еще серебряный получилось взять простой комплект белья.

Сапоги нашлись следом за одеждой — невысокие, из мягкой выделанной кожи и достаточно легкие для летней погоды. Я удивлялся, почему тут не дошли до сандалий, хотя был уверен, что где-нибудь в Ламхитане или южных оконечностях Республики Бренн только такую обувь и носят. Здесь же, все-таки, был север.

Прихватив еще всякого-разного, по мелочам — например, отдельную простынь для Лу — я двинулся обратно к постоялому двору.

К моему облегчению, ничего не изменилось. Орвист все так же сидел на топчане, дожидаясь меня на сумках, Лу же расположилась на второй кровати, упершись спиной в стену. Только когда девушка никак не отреагировала на мое появление с одеждой в руках, я понял, что она так и отключилась — сидя. Видимо простая еда с вином ее разморили и организм, плюнув на все, дал команду «тушите свет».

Я коснулся плеча богини, стараясь мягко разбудить. Лу дернулась, окинула комнату непонимающим взглядом, но поймав мое лицо тут же расслабилась. Вспомнила. Я понимал ее сейчас: сам так дергался еще неделю после того, как меня выпустили из темницы и отправили домой.

За два дня мы сменили три постоялых двора и в итоге осели на небольшой квартирке недалеко от торгового ряда — совсем близко от той улицы, где квартировался Гарен. Сначала были некоторые опасения, что трактирщик сможет увидеть меня или виконта, и признать в нас двух душегубов, но потом я просто плюнул на эти страхи. Слова простого трактирщика против слов двух благородных — не стоило сбрасывать со счетов и то, что Орвист был не только гвардейцем короля, но и признанным бастардом графа де Гранжа. Тут нам стоило только бровью повести, и языкастому хозяину постоялого двора мигом выпишут плетей. Чтобы не выдумывал и не наговаривал на представителей дворянского сословия.

У меня, как и у Лу, была масса вопросов, так что все свободное время мы проводили в беседах. Рассказ богини подтвердил мои догадки: во время выполнения очередного задания короля ее усыпили — скорее всего, что-то подмешали в еду или питье, после чего накачали подавляющим ментальную магию отваром и морем доставили в Миллер. Судя по рассказам богини с того момента прошло не меньше месяца и если бы ее не начали пытать, чтобы сломить, а потом — поработить, то я бы никогда и не узнал, что моя богиня попала в беду.

По словам Лу, основными вдохновителями похищения и порабощения выступал Гарен и еще какой-то господин — невысокий мужчина в простой одежде и берете, имени которого богиня не знала. Молодой герцог Регон, который внезапно вступил в права наследования и занял место убитого мной отца, стал лишь пешкой в этой игре. Он же и профинансировал перевозку Лу и предоставил площадку для свершения грязного дела в обмен на какие-то посулы со стороны заговорщиков.

В моей голове стала складываться общая картина. Я был практически уверен, что Гарен был как-то связан с людьми, которые воровали у Тиббота, на армейских закупках и, скорее всего, финансировали оппозиционно настроенную клерийскую знать. Если подумать, то ниточки должны были вести в Паринию или Гонгорское Королевство — именно они были главными выгодоприобретателями от падения рода Фотенов и установления карманного, более сговорчивого дома во главе Клерии.

Но это только если смотреть на проблему поверхностно. По сути же, сильная и независимая Клерия не была выгодна сейчас никому из государств-соседей. Из-за напряженных отношений как с гонгорцами, так и с паринийцами, королевская купеческая гильдия предпочитала вести активную торговлю с Бренном и южными королевствами, а переправлять товары на запад — через перешеек на полуострове Бланд вместо наземного маршрута по территории гонгорцев. Клерийские суда постоянно курсировали между Миллером и портом Бретли. Оттуда товары отправлялись либо трактом дальше на север, либо судно совершало еще один переход — в порт Трегол, из которого каравану надо было пройти всего двадцать лиг до другого берега. Конечная точка у этих маршрутов была одна — порт Дуртон, на другой стороне полуострова, откуда корабли шаринцев или флотилии самого Бланда забирали товары из восточной части Таллерии.

Бланд, хоть и имел вольно-родовую раздробленную структуру, но конкретно эти три порта, и два наземных маршрута были неприкосновенны для всех членов народа, склонного к пиратству, наемничеству и разбою. Потому что слишком выгодной была торговля, даже по сниженным пошлинам, слишком много жителей полуострова были задействованы в торговой схеме обхода гонгорцев и кормились с этого.

Конечно, не все суда могли дотянуть до берегов Бланда без захода в гонгорские порты — только мощные галеры королевской торговой гильдии и суда других крупных объединений. Все прочие торговали с шаринцами и Токонской Империей через территории Гонгорского Королевства, используя Королевский Тракт, но даже та часть товарооборота, что проходила через Бланд, выливалась для западных соседей Клерии в многотысячные убытки.

Если Клерия потеряет порт Миллер, то добираться до берегов Бланда станет еще сложнее, если и вовсе будет возможно. Следующий крупный порт на территории королевства после Миллера — это порт Кервилл, из которого мы с Орвистом отправились морем на помощь Лу. А это значит, что переход до Бланда увеличится еще почти на неделю, что ставило под большой вопрос клерийский торговый баланс. Сюда стоит добавить, что гонгорцы могли установить заградительные пошлины для торговцев из соседнего государства, что вообще поставит транзитное по своей сути королевство на колени.

В итоге, куда ни кинь — везде все упирается в треклятый Миллер и торговлю. При потере стратегического порта и полуострова Фейн, Каю Фотену придется значительно снижать пошлины и стоимость обслуживания в гаванях, чтобы хоть как-то привлечь на свою территорию корабли других государств. Восточный же флот гонгорцев, который сейчас исправно пополнял клерийскую казну десятками тысяч золотых ежегодно только на пошлинах — и вовсе перестанет заходить на территорию королевства, а собственная торговля с шаринцами и Токонской Империей через Бланд будет подорвана.

От этих размышлений начинала болеть голова, так что я решил оставить политику более подготовленному человеку — клерийскому монарху. Пусть расхлебывает.

Мы оставались в Миллере, потому что Орвист выведал в местной канцелярии о скором прибытии десяти кораблей королевского флота в Миллер, на которых, скорее всего, будет и король. Паринийцам знатно настучали в репу, окончательно отбросив противника за пределы клерийских земель, так что сейчас молодой король спешил сюда, на западный фронт.

Близость атаки гонгорцев ощущалась в общей нервозности населения и солдат. Вооруженных людей на улицах стало как-то резко больше, подливало масла в огонь и то, что кто-то растрепался о движении королевского флота и буквально спустя день весь город жужжал, как растревоженный улей.

Сильное впечатление на Лу произвела и история моего спасения. Когда богиня услышала, что Энжи — Седьмая, я крайне обрадовался, что Барда сейчас не было рядом. Потому что Лу выглядела как человек, который был способен оторвать покровительнице артистов и путешественников голову голыми руками.

В процессе пересказа событий в часовне у поместья, я узнал от богини несколько новых ругательств, причем сразу на четырех разных языках Таллерии.

— Матерь вынудила тебя заключить новый договор? — спросила богиня с опаской.

Она не верила Старшим богам, как не верил им я.

— Нет, скорее, подписала на добровольное сотрудничество в будущем, — ответил я.

Я раз за разом пересказывал Лу все детали моей импровизированной аудиенции у богов, в какой-то момент даже психанул и затащил богиню в чертоги разума, где показал все от «первого лица», вытащив воспоминание, как это делала со мной сама богиня, чтобы показать влияние бездны.

Бог моего мира тревожил Лу, но не слишком сильно: ошейник матери окончательно захлопнулся вскоре после спасения богини, так что мы вернулись в ту точку, в которой были несколько месяцев назад — нам нужно за оставшиеся годы найти Истинного Жреца. Иначе нам обоим конец.

По достоинству Лу оценила и мое новое оружие — посох, выкованный Сидиром. Она лишь однажды подержала в руках артефакт, после чего даже не прикасалась к нему. Сказала, что в нем слишком много силы других богов, причем богов Старших и для нее это оружие просто опасно. Я рассказал Лу, на что стал способен вместе с артефактом и даже показал, как выглядит посох, когда я вкладывал в него ментальный конструкт. Богиня ответила мне, что возможности оружия намного шире, чем то, что я видел, так что впереди меня ждут различные открытия. Все зависит исключительно от силы моей магии и расположения ко мне трех покровителей — руны Воина, Мудреца и Барда были нанесены не просто так.

Я вспомнил, как посох «поймал» арбалетный болт, а руна Барда в этот момент вспыхнула зеленым светом. Или как во время сражения полыхала руна Воина, когда я легко дробил кости и гнул ударами доспехи. Какие возможности дал посоху Соф, было непонятно, но на эксперименты с артефактом я пока не решался. А пойти в святилище и спросить у Мудреца прямо — считал грубым. Еще обидится, кто его знает, этого бога.

Лу окончательно восстановилась, и хотя я видел на дне ее фиолетовых глаз какую-то затаенную боль и чуточку страха — тяжело быть беспомощным человеком, когда полтысячи лет ты бессмертное божество — в целом она держалась вполне уверенно. Даже предложила возобновить наши традиционные спарринги, но подходящей площадки мы не нашли.

В один из дней я все же дошел до святилища Семерых, как минимум, чтобы поблагодарить Энжи за ее маленькое «невмешательство в дела смертных», ну и, конечно же, вознести хвалу Палу — бога Войны было за что благодарить.

Сейчас в часовне было многолюдно — чем ближе подходили войска гонгорцев, тем чаще люди обращались к богам. Я подошел к алтарю Седьмой и тихо помолился Барду, после чего двинулся сразу к алтарю Пала — к нему стояла реальная очередь, а народ все прибывал. Время было после обеда. Так что, пристроившись за каким-то десятником, я, скучая, стал разглядывать окружающих меня людей.

Кто-то молился Матери — в основном женщины, кто-то Керму. Мастеровые и кузнецы стояли в отдельной очереди к своему богу, ведь работы у них сейчас было непочатый край, так что уважить покровителя молитвой было не лишним.

Наконец-то моя очередь подошла и я, как и все мужчины до меня, дабы не привлекать внимания, припал на колено перед алтарем Первородного, и начал возносить свою молитву.

Я просто поблагодарил Пала за то, что он наделил мое оружие своей силой, что помогло мне победить в неравном бою, выжить самому и спасти запертую в человеческом теле Лу.

Традиция требовала обнажить в конце молитвы оружие, положить его у подножья алтаря, еще раз попросить благословения Пала, и уже после этого, забрав меч, человек окончательно совершал процедуру обращения к богу Войны.

Меча при себе у меня не было — только посох в глухом чехле за спиной. Без ментального конструкта он выглядел просто как палка из светлого металла, пусть и с вычурной резьбой. Я же был достаточно хорошо одет, чтобы сойти за мелкого дворянина или удачливого наемника, так что никаких вопросов откуда у меня такое оружие возникнуть у людей не должно. Ну кроме самой по себе странной альтернативы верному мечу, но тут, как говорится, уже на вкус и цвет. В очереди передо мной я повидал всякое: и мечи, и секиры, пару булав и несколько копий. На войне каждый сражается, чем умеет, это только у аристократов существовала какая-то болезненная фиксация именно на мечах. Причем, даже тут не было единства: предки Кая Фотена предпочитали массивную боевую секиру, а сам молодой король сражался рапирой, а не мечом. Так что, идите все лесом — у меня посох и это нормально.

Я легким движением расстегнул чехол и под десятком любопытных взглядов извлек оружие. Быстро уложив посох у подножья алтаря, я опять опустился на колено, чтобы вознести последнюю хвалу Палу и закончить свой визит к богам — внутри было душновато и к Софу я решил зайти в другой раз, пусть у алтаря Мудреца сейчас было относительно просторно.

Я прикрыл глаза, искренне обращаясь к Палу, и в этот момент вокруг стало как-то очень тихо. Не понимая, что происходит, я открыл глаза и увидел, что посох чуть оторвался от пола, а руна Воина светилась так ярко, кроваво-красным, что, казалось, металл сейчас начнет плавиться.

«Да твою же…», — только и подумал я.

Первородный Пал, гордый бог Войны и Солнца, оказался еще тем позером.

На левитации артефакта все не закончилось, и я почувствовал, как мои волосы, кое-как собранные сейчас ниткой на затылке, зашевелились. Воин решил прилюдно оказать мне честь и вернуть принесенную в жертву косу, с которой я уже окончательно распрощался, смирившись с тем, что волосы придется растить заново.

Моя голова на несколько секунд исчезла в потоке кроваво-красного света. Когда он пропал, окружающие увидели молодого мужчину с полноценной воинской косой, в которую самим богом Войны были вплетены золотые нити. Изменил мне Пал и цвет волос, правда, частично. В моей шевелюре появилась темно-красная прядь, от правого виска, и назад, которая странным узором вплеталась в косу, перекликаясь с золотом в ней.

Примерно представляя, как я сейчас выглядел в глазах окружающих — как чудо во плоти, потому что обычно принесенная в жертву воинская коса отрастала сама, на рассвете — я подхватил опустившийся на землю посох и быстро вышел из часовни.

Не знаю зачем, но только что Пал намекнул, что мне и моей компании пора выползать из норы, в которую мы трое забились и сидели там, как мыши под веником. И что мне теперь делать? Видимо, надо хватать Лу и Орвиста, и рвать когти в сторону местной канцелярии — искать королевского покровительства. Тем более, Кай Фотен вот-вот должен был прибыть с флотом в Миллер.

Прохожие косились на мою красную прядь и золото в косе — такую прическу мог носить только монарх или наследник престола, либо же отмеченный Палом воин. На худосочного Кая Фотена я похож не был, так что оставалось только второе. Я прямо шкурой чувствовал, какую свинью подложил мне могучий Первородный.

Мои спутники сидели в общем зале и уже обедали, не дождавшись моего возвращения из города. Когда Орвист увидел меня с боевой косой и красной прядью в волосах, то просто выронил ложку, а Лу в голос расхохоталась, оценив иронию Старшего бога.

— Ты знаешь, что похож сейчас на боевого петуха? — весело спросила богиня, когда я бухнулся на лавку рядом с ней.

Лу провела пальцами по красной пряди в моих волосах и оценила возвращенную Воином косу.

— Знаешь, когда ты рассказал, что принес богу Войны в жертву свой писчий хвостик под видом косы, я еще удивилась, как Пал не оскорбился такому подношению. Но теперь вижу, что у сурового первородного все хорошо с чувством юмора! Ты! Любимчик Мудреца, человек от науки! И с золотом в косе! И еще волосы твои изменил под цвет своей руны!

— Он еще и посох мой зажег… Перед всем святилищем…

Глаза Орвиста округлились еще больше, хотя мне казалось, они и раньше держались в орбитах исключительно на честном слове, а Лу опять засмеялась.

— Да, все Семеро любят пошутить, не только эта рыжая обманщица, — Лу все еще обижалась на Энжи за шпионаж, но былые страсти поутихли, во всяком случае, на словах.

Один плюс в моей прическе все же был — отличная порция мяса и овощи на обед сегодня достались мне бесплатно, за счет заведения. Трактирщик был так поражен изменениями во внешности и статусе постояльца, что не решился просить стандартную плату, молча поставив передо мной еду, кружку пива и, быстро поклонившись, отчалил обратно за стойку.

На следующее же утро мы втроем отправились в канцелярию, чтобы заявить о том, что барон Тинт, личная помощница короля, госпожа Лу и боец королевской гвардии, виконт Орвист де Гранж сейчас находятся в Миллере и готовы засвидетельствовать свое почтение королю Каю Фотену Первому как только он прибудет в порт со своей флотилией. Толстый клерк, увидев такую разношерстную компанию, а во мне и вовсе опознав опального фаворита, у которого сейчас была воинская коса, отмеченная Палом, в ответ только мелко закивал головой и заверил, что сделает все возможное. Канцелярия будет держать нас в курсе — по прогнозам и запискам с голубями королевский флот находится в двух днях пути от порта Миллер.

Мы перебрались в небольшой особняк, который сейчас пустовал. Доступ предоставила канцелярия, у которой на балансе числилось строение как поместье для визитов знатных гостей. Находился дом не так далеко от королевской резиденции, в одном ряду с поместьями графов и герцогов, которые решили построить себе жилье в Миллере. Так что район оказался престижным. Выделили нам и нескольких слуг, так что разместились с комфортом.

Наконец-то мы смогли схлестнуться с Лу в тренировочном бою. Богиня уже отъелась и вернула прежние силы, плюс ей не терпелось посмотреть, на что я способен с артефактом в руках. Первый же спарринг прошел в полную силу — с использованием конструкта, иллюзий и прочих стандартных уловок ментального мага. Я чувствовал, что стал сильнее благодаря новому оружию — несколько раз мне удалось подловить богиню и нанести ей чувствительные удары, а разок я даже повалял Лу в пыли заднего двора.

— Ты говорил о разрушительной силе посоха. Покажешь?

Я только кивнул на просьбу Лу и сосредоточился на посохе, накачивая оружие силой. Особо целей на площадке не было, так что я просто ударил по земле — в сторону стоящей с водой бочки. Отдачей опять ломануло руки и спину, но теперь я был к этому готов, и сумел ее погасить. Импульс от удара оставил в земле небольшую траншею, на три пальца в глубину и длиной в пяток шагов. Лу была поражена.

— Знаешь, это очень могущественный артефакт.

— А я не догадался, — съязвил я в ответ.

А вот попытки вызвать эффект, при котором активировались бы те свойства посоха, что заложил в него Соф, у нас так и не получилось. Как бы я ни махал артефактом, какие бы заклинания ни применял и иллюзии не вызывал, все тщетно. И если руна Воина постоянно вспыхивала красным, отзываясь на любые мои удары и заклинания, когда я бил всерьез и в полную силу, то знак Мудреца был все таким же темным и безжизненным. В итоге мы пришли с богиней к выводу, что для этих возможностей артефакта еще не пришло время. В бою себя не проявляла и руна Барда, но, как я понял, зеленый свет Калиты я буду видеть не слишком часто. Это и к лучшему — любое вмешательство Барда означало бы, что я оказался в смертельной опасности, а рыжая богиня схватила меня за шкирку и оттащила от края пропасти.

Наутро третьего дня после нашего визита в канцелярию, как и сказал клерк, в порт стали прибывать корабли королевской флотилии. В то же время с запада шли все более и более мрачные вести: гонгорское войско подошло вплотную к границам королевства, и было готово к броску в нашу сторону. От порта Шаван, что расположился на той стороне полуострова Фейн на территории Гонгорского Королевства, до порта Миллер было около восьмидесяти лиг — шесть-семь дневных переходов. А от границы — и того меньше. Армия противника могла дойти за три-четыре дня и взять город в осаду.

Однако в окрестностях Миллера уже встала лагерем армия Клерии — удалось собрать в западной части королевства и перебросить морем почти двадцать пять тысяч мечей. Так что при поддержке флота, который заблокирует атаку с моря, у Кая Фотена были все шансы выйти из этой войны если не победителем, то остаться при своих.

Конечно, паринийцы подложили своим западным союзникам свинью, атаковав Пите раньше срока, надеясь решить все одним сражением. Сейчас каждой прачке было понятно, что начни соседи войну на два фронта, Клерия бы дрогнула и, скорее всего, порт Миллер пришлось бы сдать. В ином случае паринийцы сравняли бы с землей не только Пите, но и вообще всю восточную часть страны, что было равносильно поражению.

Но храни Семеро гордыню соседей — с такими врагами и друзей не надо. Они крепко подставили неповоротливых в военном и дипломатическом плане гонгорцев, так что Кай смог отбиться вовремя на востоке и сейчас готовился принять генеральное сражение тут, на западе. Хотя бы раз армии Клерии и Гонгорского Престола должны были сойтись на поле боя, иначе соседская знать поднимет своего короля на мечи. За трусость.

Мы не стали дергаться — дождались, когда корабли зайдут в порт, а королевская кавалькада проследует к резиденции монарха. Клерки должны были доложить Каю Фотену, кто дожидается их в Миллере.

Достойное платье мы заказали еще в день визита в канцелярию, так что когда на нашем пороге вечером того же дня появился гонец с приказом явиться следующим утром под ясны очи клерийского монарха, мы были готовы.

Встали рано, позавтракали. Я надел расшитый серебром камзол и привел в порядок косу, которую так ни разу не расплетал — просто промывал щеткой, как поступали с дредами в моем родном мире. Орвист починил свою куртку и облачился в форму королевского гвардейца, Лу же была в своем обычном брючно-рубашечном наряде. Взяли с собой и оружие — время было все же военное, да и мне хотелось уколоть Кая Фотена видом артефакта, отмеченного сразу четырьмя богами. Будет знать, с кем связывается, если в следующий раз не убережет дорогих мне людей.

Нас немного помариновали в импровизированной приемной, где кроме нас были местные вельможи и чиновники, но наконец-то распорядитель отворил двери кабинета, выпуская очередного посетителя, и громогласно объявил:

— Барон Антон Тинт и его спутники!

Мы оторвались от стены, которую подпирали уже битые полчаса, и проследовали в королевский кабинет. Уже подходя к массивным дверям, я знал, что разговор с Каем будет крайне непростым. Лу украдкой коснулась кончиками пальцев моей ладони, прогоняя через меня волну своей силы. Я глубоко вдохнул, и переступил порог королевского кабинета.

Я уже знал, что мне придется принять участие в обороне порта Миллер. Вопрос только в том, что король сможет предложить за помощь обласканного Семерыми счетовода.

Загрузка...