Глава 5. Под распростертой дланью богов

Следующие за нападением дни прошли суматошно. Постоянно озираясь, будто воры, мы с Лу завалились в управу и оформили документы на свободное ношение оружия, которое давало право применять сталь в целях самообороны, либо в целях защиты чести и достоинства — но уже в рамках дуэльной площадки.

Я с тревогой ожидал выходных из-за опасений, что криминальные авторитеты решат устроить провокацию во время игры. Например, затеют драку с поножовщиной и прочим преферансом, или вовсе подожгут заведение, давая таким образом трактирщикам понять, что со мной и лото не стоит связываться. Вообще, у меня в голове крутился десяток различных способов, как можно было бы разрушить мое дело.

Лу, чувствуя мою тревогу и тяжелые мысли, довольно быстро меня успокоила: мы не перешли никому дорогу, так что тут вопрос стоял не в устранении конкурента, а именно в принуждении платить дань. Криминал устроит даже смена организатора игр на более сговорчивого, поэтому я и стал целью для наемных убийц. С той же Энжи, я уверен, бандиты смогли бы договориться, если бы очень сильно прижали артистку.

Как показали следующие две недели, Лу оказалась права. Игры проходили штатно, популярность лото росла и мы наняли еще трех девушек-ведущих, устроив одну дополнительную точку в шестой день, и две — в седьмой. Поначалу я опасался воровства, но тут все контролировала Энжи. Она выбирала людей, которые будут работать с публикой, она отвечала за их действия. Учитывая, что бард имела не фикс, а процент — порядок был идеальный.

Энжи вообще цвела. Удивительно, но она стала еще веселее, притягательнее и сексуальнее, чем я помнил ее по Трейлу. Хотя куда уж больше. Видимо, постоянная нужда и поиск работы сильно давили девушке на мозг, а сейчас она занималась уникальным делом, все еще развлекала публику своими выступлениями и песнями, и получала за это какие-то баснословные для барда суммы. И при всем этом, ей не нужно было ублажать какого-нибудь жирного аристократа или развратного старикашку. Практически идеальные условия.

Я не слишком внимательно следил за личной жизнью Энжи, но вроде как, она почти всегда ночевала дома. Памятуя ее «деревенские» загулы, когда я восстанавливался после ранения и мы застряли в безымянном селе, были опасения, что бард сядет на стакан. Но профессионализм брал верх над тягой к алкоголю: в своих возлияниях рыжеволосая красавица была крайне умерена, а пьяной вдрызг, как в ту ночь, когда она оказалась в моей постели, я ее больше вообще не видел. Короче, поговорка про «деньги меняют людей» сработала с Энжи на сто процентов, но в диаметрально противоположном направлении. Бард при постоянном деле и деньгах нравилась мне намного больше, чем Энжи, которая умыкнула пару серебряных, за что меня потом пырнули ножом.

Золотце, а не бард, честное слово.

Мы удвоили интенсивность наших с Лу тренировок. Много отрабатывали движения с боевым оружием — я должен был привыкнуть к весу и габаритам нового меча, плюс Лу постоянно требовала от меня держать ментальный конструкт наготове. Перешли к практике чтения мыслей. Пришлось привлечь к этому Илия, потому что тренироваться было больше не на ком. Ментальная сила богини была для меня серьезным препятствием для того, чтобы читать мысли Лу, и то, что я уже научился видеть обрывки ее эмоций, было серьезным достижением. Правда, мы склонялись к версии, что и «ошейник» Матери имеет здесь свое влияние.

Я чувствовал, что Лу форсирует события и я пока не готов, но богиня была неумолима. В отличие от ситуации десять месяцев назад, когда я, с пакетом из «пятерочки» в руках, оказался в этом мире, перед богиней забрезжила реальная надежда. Мне удалось сдержать слово: я нашел иной путь, кроме кровавых подвигов во имя Лу, о которых изначально мечтала богиня, чтобы собрать для нее паству, построить храм и найти ей нового Истинного Жреца. Деньги в любом из миров открывали массу возможностей, чем мы и пользовались.

Затею с меценатством не забросили, но планы пришлось скорректировать. Спустившись в доки и пообщавшись со старыми товарищами по погрузочным работам, я выяснил, что в Пите был пяток ночлежек и один детский приют, который содержали жрецы Матери по мере своих сил и возможностей. В городе в наибольшем почете был Воин, Купец и Кузнец, так что жрецы Матери играли тут далеко не первую скрипку, но определенный вес и возможности имели.

Приняли решение работать пока через жрецов Матери, а начали с пожертвования десяти золотых на одежду и еду для детей, присовокупив их рассказом о том, что сами мы являемся почитателями небольшой богини Лу, которая в наших родных краях как раз за сиротами и присматривает. Жрецы отнеслись к подобной информации крайне спокойно, пообещав поблагодарить не только Матерь, которой служили, но и маленькую богиню с юга, которая послала их приюту столь щедрых спонсоров.

Ситуация была так себе, но лучше, чем ничего.

За прошедшее время на моих персональных счетах скопилось почти четыреста золотых кло. Часть векселей я выписал на предъявителя, и хранились они у Лу и Илия: если убийцы до меня все же доберутся, мои товарищи смогут без проволочек забрать деньги из гильдии купцов и отправиться в путь. В целом, вырученных средств уже хватало на то, чтобы купить участок королевской или баронской земли, поставить сруб и соорудить алтарь. И все, одна из трех задач моего невероятного квеста выполнена.

Но вопрос с массовостью паствы решен все еще не был. Во всяком случае, так говорила богиня. Поэтому проект с лото надо было продолжать — лучший способ заставить людей что-то запомнить, это сделать информацию обыденной. Я даже устал удивляться, как гармонично лото на базе рун богов вписалось в этот мир. Думаю, если бы я использовал привычные цифры вместо рун, то все предприятие даже не оторвалось бы от земли. Здесь же многие с трудом считают до сорока, да и вообще, все измерения как-то стремились к кратности трем или тридцати, как и в случае национальной валюты Клерии.

Второе покушение случилось при свете дня, на рыночной площади.

Мы пробирались с Лу через толпу к лавке знакомого нам торговца письменными принадлежностями: почти с самого начала нашего проекта именно у этого лавочника мы закупали перья и чернила. Товар у него был хорошего качества, наценка — как у всех, но при этом мужчина был лишен какой-то липкости, которая часто присуща торгашам.

Когда наши дела пошли в гору и моя рожа стала узнаваема, хозяин лавки дал нам небольшую скидку и стал принимать персональные заказы — теперь мы забирали сразу заготовки под билеты, вместо цельных листов пергамента. Это очень экономило время Илию и делало проще и дешевле работу писарей, которые эти самые билеты заполняли.

Кстати, способ заполнения полей случайными рунами достоин отдельного упоминания. Потому что Лу очень намучилась в свое время с ручным вписыванием рун богов в необходимые поля. Мы не один час провели в тихой ругани на тему того, что поля должны быть абсолютно разными. Так что когда мы стали отдавать процесс на аутсорс наемным писарям, я вспомнил о генераторе случайных чисел.

У нас было два поля по три строки и семь столбцов каждое. Как сгенерировать случайные значения для каждой строки? Я не придумал ничего лучше, чем заказать восьмигранные кости, по форме напоминающие две спаянные основанием четырехсторонние пирамиды. На каждую грань, кроме одной, была нанесена одна из семи рун ряда. Восьмая грань осталась пустой. Писарю надо было просто взять стакан, встряхнуть кости и записать в билет получившуюся комбинацию рун. И так повторить четыре раза. Если руна повторялась или выпадала пустая сторона кости, то нужно было просто бросить ее повторно. Для заполнения поля «супер игры» выбрасывались все шесть костей и писарь выбирал три из них вслепую.

Чуть позже я понял, что конкретно ступил, и просто заказал семь шестигранных костей с нанесенными рунами по каждому столбцу. Ведь строк у нас было как раз шесть. Такие кости обошлись мне намного дешевле, да и писарям они были привычны. Плюс, сократилось время на заполнение билета — пустой грани больше не было, и перебрасывались теперь только дубли.

Как мне кажется, это был идеальный способ исключить человеческий фактор в заполнении билетов и сделать наборы рун на них по-настоящему случайными.

Мы забрали заготовленные для нас товары, расплатились по счету, внеся сверху десятку серебром задатка, и двинулись прочь с рыночной площади.

Сегодня в город пришло сразу несколько крупных караванов, и рынок, расположенный недалеко от верхнего города, заполонили повозки, торговцы и покупатели. Кто-то хотел посмотреть, что привезли купцы, основная же масса — узнать свежие новости и пошататься без дела. Сегодня был шестой день, многие закончили свои дела еще до обеда и сейчас предавались праздному безделью в ожидании вечера.

Я почувствовал, как в моей голове поскреблась Лу, привлекая внимание, но так, чтобы я не сбился с шага.

«Кто-то рядом», — услышал я ее послание.

Не оглядываясь, я сконцентрировался на своих ментальных силах, чтобы прощупать окружающих, при этом стараясь не отставать от юркой богини.

Людей вокруг было слишком много, так что светляки сознания, эмоции и обрывки чужих мыслей смешались в один большой поток белого шума.

«Сюда», — Лу подхватила меня под локоть, уводя на небольшую узкую улочку, примыкающую к этой большой и шумной рыночной площади. Через такой проулок можно было быстро пройти на соседнюю крупную улицу, минуя перекрестки и сэкономив минут десять времени. Сейчас тут было относительно пустынно: народ сейчас собирался на площади, лениво подходя по центральным путям, нежели расходился окольными тропами.

Я окинул взглядом место, где мы остановились. Выходы из проулка хорошо просматривались, но и мы сами были как на ладони. Мимо проходили люди, в основном — местные жители, для которых этот путь был естественным и привычным.

Лу остановилась у стены одного из домов и, прижавшись к камню спиной, притянула меня за камзол.

«Идет, но осторожно. Что-то понял», — сообщила богиня.

Я с трудом заставлял дышать себя ровно и не озираться по сторонам, будто бы мы просто решили с моей помощницей завернуть в ближайший проулок и немного поворковать. Я, следуя жесту богини, чуть наклонился к Лу, а она положила свою ладонь мне на шею. Со стороны мы выглядели парой любовников, которые не могут дотерпеть до более уединенной обстановки и решили пообжиматься.

«Отдай мне товары. Схватишь мой меч и ударишь за спину, когда дам сигнал».

Я доверял Лу, научился за все это время.

Позиция была не самая удачная. Единственный вариант — вырвать короткий меч Лу из ножен и нанести либо косой удар сверху вниз, либо попытаться зарубить киллера во вращении, на противоходе.

«Лучше руби сверху, он может увидеть разворот», — подсказала мне Лу.

Сейчас она не стеснялась и сидела в моей голове чуть ли не целиком. Ощущения были странные. В тоже время я чувствовал, как Лу прижималась ко мне всем телом, имитируя порыв страстных обнимашек, которые по местным меркам были верхом распущенности.

Вдруг я успокоился. Что мне грозит? Со мной сейчас настоящее божество, пусть и заточенное в человеческом теле. Более безопасного для меня места, чем рядом с Лу, в мире просто не существует. Поэтому я расслабил до этого напряженные мышцы, заглянул в глаза богини и даже чуть улыбнулся. Когда она подаст сигнал, я буду готов.

Богиня ощутила перемену в моем настроении и чуть ослабила свою ментальную хватку. Видимо, боялась, что я сорвусь из-за напряжения. Фиолетовые глаза богини одобрительно сверкнули. Лу положила ладонь мне на щеку, погладив по двухдневной щетине, и улыбнулась мне в ответ.

Миг покоя и единения прошел.

Еще до того, как богиня дала через нашу ментальную связь команду рубить, я сам почувствовал убийцу. Вот, его мощно пульсирующий светляк сознания, прямо в трех шагах у меня за спиной. От человека исходили волны холодной угрозы, так что сомнений никаких не было — он по мою душу.

Не отводя взгляда от глаз богини, я выхватил ее меч и нанес мощный удар сверху вниз.

Не знаю, был ли клинок Лу зачарован — скорее всего да, но не Кузнецом, на нем не было клейма бога — но я разрубил мужчину от плеча до самого пояса и почти не почувствовал сопротивления плоти под лезвием.

Несостоявшийся убийца захрипел, завалился на землю и, пару раз дернувшись, затих. Из стопки пергамента, которую он нес в руках, на брусчатку выпал короткий кинжал, который, по всей видимости, предназначался моей печени.

Через пару секунд кто-то закричал. К визгу присоединилась и Лу, повиснув на моей руке и пряча лицо у меня на груди, будто бы была в шоке от увиденного. Артистка, похлеще Энжи, ей богу. Я приобнял богиню за плечи, окончательно входя в образ защитника «слабой девушки» и наконец-то всмотрелся в лицо подосланного киллера.

Это был паренек, который около двух недель назад начал работать в той самой лавке, из которой мы вышли десять минут назад. От осознания того, что убийца прятался под видом работника одного из наших поставщиков, у меня пробежала по спине дрожь. За меня взялись очень и очень плотно.

Мы никуда не бежали — дождались стражу. Сначала рослые мужики в легких доспехах двинулись, было, меня крутить, но увидев дрожащую на моей груди Лу, решили начать с разговора.

И как ей это удается? Я отчетливо чувствовал эмоции богини в этот момент: смесь беспокойства за нашу безопасность и кокетливое озорство. Она прекрасно понимала, что играла свою роль идеально, но ни на мгновение не выходила из образа. Крупные слезы на раскрасневшихся щеках, чуть растрепанная, она сейчас была просто красивой девушкой, которая пережила страшное потрясение.

Чтобы решить вопросы со стражей, пришлось долго объясняться, потом пройти под конвоем в управу, где наши копии разрешений на ношение оружия сверили с оригиналом. Кинжал на земле стражники заметили сразу, а когда я рассказал, кто такой и что произошло, только понимающе хмыкнули. Видимо, не в первый раз местный криминал пытается устранить бизнесменов без серьезных покровителей за спиной. Вопрос в том, что обычно им это удается. Отделались легко: потеряли около часа на проверку документов и заплатили небольшой штраф за участие в «происшествии».

Еще одна неделя прошла спокойно, но потом, по всей видимости, Калита отвернулась от меня.

Случилось это утром, когда я вышел в ближайшую лавку за продуктами. Единственное, что я отчетливо помню после того, как завернул за угол — удар чем-то тяжелым по голове. Потом меня везли на какой-то карете или телеге, а похитители пытались что-то затолкать в глотку, заставляя проглотить, закрывая мне рот и нос. После недолгой полубессознательной борьбы я окончательно потерял сознание, не успев скользнуть в чертоги разума и использовать свои ментальные способности.

Когда я очнулся, то увидел только серые стены. Помещение, в которое я угодил, было похоже на каменный мешок. Грубо обработанный камень, скрепленный белесым раствором, такой же грубый пол, низкий потолок. Сама комната едва ли была пять на пять шагов, то есть вдвоем тут уже было бы тесновато. Единственный источник света был за дверью; через решетки смотрового окошка в мою камеру пробивался неровный свет масляного светильника, висевшего где-то в стороне. Определенно, мне достался местный люкс.

Я попытался встать, но понял, что связан по рукам и ногам, причем так туго, что от резкого движения по мышцам прошла мощная судорога. Плечи болели, во рту пересохло. У меня были разбиты губы — видимо, когда мне что-то запихивали в рот и заставляли проглотить, особо не церемонились.

Я старался сохранять спокойствие и еще раз осмотрел камеру. Ничего, совсем ничего, что могло бы дать мне какую-то полезную информацию. Я лежал у самой стены, напротив входной двери, так что имел полный обзор. Только в противоположном углу в полу было небольшое отверстие. Видимо, местный аналог нужника.

Руки я перестал чувствовать вовсе: раньше их хотя бы жгло от нехватки крови, а сейчас даже пальцем пошевелить не могу. Ноги тоже почти не шевелились. Запеленали меня знатно.

Надо пытаться выбираться. Я, конечно, был не настолько силен в магии, но стоит попробовать связаться с Лу посредством нашей связи, а потом ждать того, кто войдет в камеру. Может, получится провести его моими иллюзиями, которые я стараниями богини насобачился создавать за пару мгновений.

Я сконцентрировался, прикрыл в глаза и нырнул в чертоги своего разума.

И ничего.

Не понимая, что происходит, я попробовал еще раз.

Пустота.

Я был лишен возможности использовать ментальную магию.

Меня стало поколачивать от осознания, что на самом деле произошло. Лу рассказывала, что один из этапов порабощения менталиста — его отлов, после чего мага накачивали какими-то снадобьями и отварами, которые не позволяли пользоваться силой разума.

Следующие полчаса я провел в попытках вызвать конструкт, скользнуть в чертоги или почувствовать сознания людей вокруг меня. Ответом на все мои потуги была только полная пустота. Сейчас я был абсолютно обычным человеком, максимум средним мечником, которого туго спеленали и положили отлеживаться в этой камере.

Я потерял счет времени. Окон в камере не было, а масляная лампа горела ровно и без перебоев. Очень хотелось пить. Дрянь, которой меня накачали, по всей видимости, вызывала обезвоживание и мой язык уже распух и начал трескаться. В горле першило.

Пол был очень холодный, я ощущал, как мое тело медленно деревенеет. Через боль и «не могу», я кое-как поворочался, разгоняя холодную кровь по телу и конечностям, которых уже совсем не чувствовал.

«Если сейчас кто-нибудь не явится, то мне придется ампутировать руки и ноги», — невесело подумал я.

Почему-то больше меня беспокоило, как там Илий, Энжи и Лу, а не то, что со мной произойдет в дальнейшем. Я понимал, что меня будут принуждать дать рабскую клятву перед ликом семерых — это единственная причина, по которой меня могли похитить, скрутить и опоить какими-то редкими секретными отварами. Так что свои перспективы я видел более чем четко: или рабство, или смерть.

Технически, я уже был рабом богини Лу, но никаких клятв перед ликом богов я не давал: Матерь просто накинула на меня ошейник, а поводок вручила богине. Поначалу было тяжело, но мы нашли с Лу общий язык. Для божества она вообще была не самым плохим человеком.

Лу, моя богиня Лу. Ведь мы так хорошо начали воплощать в жизнь мой план, в конце которого я получаю свободу, денег на жизнь, да знакомую полновесную богиню в старых товарищах. Кто еще мог бы похвастаться таким карьерным ростом? Вернуться домой? Об этом я не смел мечтать, да и как? Завалиться к Матери и топнуть ногой? Занимался бы тут сектором развлечений… У меня была вообще уйма планов. Можно было бы открыть сеть игорных домов…

Но теперь я лежал в каком-то каменном мешке, который по ошибке можно принять за тюремную камеру, и выбирал, что предпочтительнее: стать рабом аристократа, возможно даже короля, или сдохнуть в застенках.

К своему удивлению я заметил, что не боялся расправы. Сначала абсолютная власть надо мной со стороны Лу, избиения в драках, удар ножом, столкновение с волками и два покушения что-то изменили в моем отношении к жизни. Окончательно мои взгляды сформировались в том самом переулке, когда я обнимал мою богиню, готовый в следующий момент зарубить неизвестного мне человека. Чтобы защитить себя и ее. Рабство меня прельщало меньше.

Знаете эти ироничные ситуации, которые случаются с каждым? Когда ты чего-то очень ждешь, но когда оно случается, то лучше бы не случалось вовсе? Вот то же произошло со мной.

Я очень ждал, когда откроется дверь и в камеру кто-нибудь войдет, но когда это случилось, я горько пожалел о своем желании.

Дверь открылась тяжело, цепляя нижним краем грубый деревянный пол.

В камеру вошли двое, подхватили меня под руки, как мешок, и потащили куда-то по прямому, едва освещенному коридору.

«На процедуры ведут», — с горечью подумал я, украдкой вглядываясь в лица своих палачей. То, что это были именно они, я даже не сомневался. Профессия человека накладывает отпечаток на его лицо, мимику, взгляд, поведение, походку. Эти двое создавали впечатление людей, которые постоянно рубят головы и пытают каленым железом.

Меня заволокли в комнату попросторнее, которая, в отличие от моего люкса, была хорошо освещена. Посреди комнаты стоял стул с кандалами. Путы умело срезали одним движением, после чего усадили в кресло. Мужчины не торопились: мои ноги затекли настолько, что даже выйди они из комнаты, оставив меня лежать развязанным, я бы никуда с этой вечеринки не ушел. Просто не смог бы.

Когда на горле сомкнулось кольцо ошейника, закрепленного на спинке пыточного «трона», я почувствовал, что дело принимает серьезный оборот. Один из палачей схватил меня за челюсть, разжимая зубы, и вставил в горло какую-то трубку. Другой же стал заливать в нее какое-то варево. Вкуса я почти не чувствовал, горло неприятно обожгло неизвестной жидкостью. Мне приходилось через силу глотать, иначе я рисковал просто захлебнуться отвратительным варевом.

После неизвестной настойки в меня влили немного воды — и на том спасибо, после чего бросили сидеть в кресле.

Проверил кандалы — держат крепко. Руки и ноги жгло от прилившей крови, но это была правильная боль. Видимо, со мной работали настоящие мастера, и обойдется без ампутаций по причине омертвения тканей на фоне кислородного и прочих голоданий.

Я не успел осмотреть все помещение, но очень внимательно рассмотрел стол с инструментом и небольшую жаровню в углу. Назначение у этих вещей было слишком очевидным, так что мне стало не по себе. Прочувствовать прелесть каленого железа на своей шкуре не хотелось, как мне казалось, я банально еще не нагрешил настолько серьезно.

Мысли вообще были дерзкими, как у перекаченного тестостероном юнца. Возможно, так оно и было — реакцию организма на стресс выбросом этого гормона никто не отменял, да и ресурсов моего бренного тела для таких вещей пока хватало.

Дверь за моей спиной открылась и в комнату кто-то вошел. Когда неизвестный поравнялся с моим «троном», я увидел полного, почти бесформенного мужчину за пятьдесят с огромной плешью и бегающими глазами. Был он среднего роста, непримечателен, с острыми чертами лица, которые очень контрастировали с его рыхлым телом, состояние которого четко угадывалось под дорогим камзолом. Привычного для аристократов герба рода над сердцем я не увидел, но держался мужчина так, будто бы был властелином мира.

— Меня зовут Гарен, — голос был с хрипотцой, чуть низким, как будто мужчина всю жизнь скуривал по пачке «Беломора» в день. — Я задам тебе один вопрос червь. Ты готов принести клятву и служить своему хозяину и королю до самой его или твоей смерти?

Я промолчал. Что тут говорить? Соглашаться? Слишком рано и слишком быстро. Возможно, вот-вот в подземелье ворвется моя богиня и, зарубив жирного придурка своим зачарованным мечом, вытащит меня из этой задницы. Так что будем до последнего тянуть время.

— Знаете, мне надо время подумать.

Гарен ожидал чего-то подобного и только усмехнулся.

— Вас, грязных тварей, вечно нужно учить, — сказал, как плюнул, Гарен. — Эй, ребята, поприветствуйте гостя, он тут надолго. Потом позовете.

Гарен вышел из пыточной, а его место заняли уже два знакомых мне палача.

С этого момента начался мой персональный ад.

Имеет ли смысл описывать все пытки, которым меня подвергали? Думаю, нет, слишком много в этом шокирующего. Из самого популярного — меня прижигали железом, подвешивали за кожу на спине на крюки, секли плетьми, пытали водой. Это повторялось изо дня в день — теперь визиты на пыточный трон стали моим персональным календарем. Но самое плохое начиналось, когда палачи звали Гарена.

К тому моменту, как мужчина заходил в камеру, я был больше похож на плохо прожаренную отбивную: весь в кровоточащих ранах, ожогах, с поломанными костями, изуродованным лицом. Гарен меня лечил.

Мужчина оказался магом воды, который специализировался на целительских практиках. Как я понял из обрывков разговоров — личный придворный лекарь Его Величества, короля Кая Фотена Первого.

Мне почему-то казалось, что исцеление магией тут такое же, как и в книжках: с рук колдуна сходит теплое свечение, которое дает покой, уют и желание жить. Реальность оказалась диаметрально противоположной.

Перед началом лечения в меня насильно заливали полведра воды, что уже само по себе было пыткой. После этого Гарен приступал к исцелению.

Маг не церемонился со мной и работал грубо, но эффективно. Кости с хрустом вставали на место и срастались, раны затягивались, жилы, которые из меня тянули, возвращались на место. Все это сопровождалось чудовищной болью: маг напрямую оперировал жидкостями моего организма, принуждая ткани тела восстанавливаться с невероятной скоростью. В качестве строительного материала использовалась его чистая сила мага воды и те самые полведра, которые заливались мне в глотку. Частенько воду лили просто на меня, если требовалось восстановить кожу или вырастить мне новые уши. Так было проще для Гарена и хуже для меня: вода в месте исцеления от силы мага практически вскипала, одновременно исцеляя и пытая меня.

Меня не кормили, смертнику не нужна пища. Если я приму клятву, то стану абсолютно безопасен и получу комнату, соседствующую с покоями короля. А если откажусь — мне просто отсекут голову.

Мерзким отваром, который блокировал ментальную магию, меня накачивали стабильно раз в день. Несколько раз после пыток мое бессознательное тело волокли не в мой «люкс», а в некое подобие карцера — узкий пенал метр на метр, где даже сесть было нельзя, только стоять.

На вторую неделю я стал терять рассудок. Постоянная боль, пытки, требования принять клятву, в ответ на которые я извергал проклятия и передавал привет матерям палачей, матери Гарена и особенно жаркие послания — клерийской королеве, которая породила столь достойного отпрыска, Кая Фотена I.

В какой-то момент я потерял надежду. Образ Лу, который стоял у меня перед глазами все это время, просто растворился. Я даже не понял, что произошло. Сейчас богиня была рядом, вот-вот меня вытащит, потому что мы связаны и я должен ей паству, храм и Жреца, а в следующий момент — пустота. Видимо, палачи тоже что-то почувствовали, так что тип пытки изменился. Теперь мне не давали спать, запирая в клетке с раскаленными прутьями. Если я вырубался, то тут же касался железа и получал тяжелый ожог, который быстро приводил меня в сознание. Пару раз меня бросали не меньше, чем на двое суток, в пенал-карцер.

В такие моменты я пытался говорить сам с собой, чтобы окончательно не сойти с ума. Оголодавший, еле держащийся на ногах, я вел сам с собой беседы, которые мог вспомнить, и переживал ситуации, которые произошли давным-давно, либо не случались вовсе. В моем измученном без сна и еды мозгу рождались удивительные комбинации: вот Лу преподает в моем институте и почему-то мы изучаем историю живописи, хотя такого предмета у меня не было. А тут Энжи идет по заснеженной Москве и рассказывает, какую лютню прикупила.

Прошлое, настоящее и фантазии слились для меня в единое целое, я стал терять ощущение времени, пространства и даже самого себя в череде этих тяжелых галлюцинаций.

В какой-то момент я понял, что ненавижу Лу, всегда ненавидел.

Сейчас, освобожденный от ее влияния достаточно долго, я четко осознал, что именно богиня — ее гордыня и неспособность принять поражение, да кануть тихо в неизвестность — и привели меня в эти коридоры и комнаты, полные боли и страдания. Именно для нее Матерь призывала героя, а вырвала из привычной жизни меня — бухгалтера из другого мира. Потом последовала череда унижений, избиений и жизнь с постоянным осознанием, что способность дышать зависит от порывов капризной девчонки, которая по ошибке является пятисотлетним божеством.

Ненависть к Лу осталась единственной осознанной эмоцией, на которую я был способен. Но и она ушла. И вот когда я уже перестал кричать под каленым железом, перестал проклинать палачей, родивших их матерей и лично Кая Фотена, они решили, что я обработан достаточно.

В этот раз палачи не потащили меня прочь из камеры, а принесли широкую рубаху, которая больше была похоже на ночную сорочку или те смешные платьица, в которых крестят младенцев. Только размером платьице было на взрослого мужчину.

Нарядив меня, словно куклу, палачи вытащили меня из «люкса» и потащили по коридору, как делали все недели до этого. Я даже не утруждал себя осмотром окружающей обстановки, хотя мы быстро прошли мимо слишком знакомой двери пыточной и сейчас спускались куда-то глубже, в самое темное подземелье.

В сознании лениво шевельнулась мысль, что сейчас мы находимся в самой глубокой и наименее посещаемой части этого гостеприимного заведения. Шевельнулась и угасла. Мне было все равно, я просто хотел, чтобы это бесконечное турне закончилось, хоть чем-нибудь.

Мы оказались в небольшом хорошо освещенном зале. У одной из стен стояли семь статуй Старших Богов с массивными каменными алтарями, а у противоположной стены расположился Гарен, пара солдат и какой-то парень.

«Кай Фотен Первый собственной персоной», — подумал я, глядя прямо сквозь клерийского монарха. Совсем зеленый, какой-то тощий, он меня не впечатлил. Ради службы этому выродку мою волю и стремление к жизни ломали в застенках палачи?

Меня поставили на колени на небольшом удалении от алтарей Семерых. Один из экзекуторов взял стоящий у стены широкий меч, которым обычно рубили головы пленникам, и поднял его к плечу. Мышцы мужчины взбугрились — клинок был реально огромным и очень тяжелым. Но я был уверен, что палач сможет простоять так столько, сколько потребуется. Мои мучители были так же выносливы, как и изощрены.

В поле моего зрения появился Гарен — мой главный враг. Еще во второй сеанс его «лечения», которое было самой страшной пыткой, я поклялся, что если у меня будет такая возможность — я оторву этой мрази мошонку и затолкаю ему в пасть. В отличие от палачей, которые просто выполняли порученную им работу и деловито превращали мое тело в отбивную, Гарен наслаждался моими страданиями. Он чувствовал свое превосходство надо мной — магом разума, который опоенный и изувеченный, в пыточных застенках был полностью в его власти.

В это время маг воды стал прямо напротив меня и негромко заговорил:

— Слушай внимательно, выродок. Сейчас ты принесешь клятву служения своему новому хозяину — нашему королю Каю Фотену Первому. У тебя есть только один шанс остаться в живых. Не будешь повторять за мной слова клятвы — вернешься в камеру. Я позабочусь, чтобы ты прожил достаточно долго, чтобы окончательно сойти с ума. Дернешься — наш общий друг разрубит тебя пополам. Понял?

Если до этого мне было на все плевать, то вид Гарена всколыхнул во мне волну ненависти, хотя мне казалось, что я больше вообще не могу мыслить — моя апатия была даже глубже, чем после атаки Лу на мой разум — но, как оказалось, что-то уцелело. Желание придушить этого ублюдка — точно пережило пытки.

Я почувствовал, как глухая злость стала медленно перерастать в ярость, и только мысленно усмехнулся. Даже в статусе королевского раба я найду способ, как тебя прикончить, Гарен. Ведь у меня будет впереди достаточно времени и, я уверен, возможностей. Ты труп, Гарен, пусть для этого мне придется стать рабом. Ничего, не впервой. Нашел общий язык с истеричной богиней, и к молодому королю найду подход.

В ответ я медленно кивнул, мол, все понял.

Гарен встал за моим плечом с другой стороны и стал зачитывать куски клятвы, да такой интонацией, будто выплевывал что-то омерзительное.

Я покорно повторял за придворным целителем, пестуя в груди чувство ярости, которое вернуло меня к жизни. Спасло мне эту самую жизнь. Нельзя, нельзя упустить эту ярость, я должен пронести ее сквозь годы и служение, взрастить и сделать центром себя, за отсутствием других целей. Я прикончу эту мразь. С королем будет сложнее, клятва будет меня сковывать, но и на паренька я найду управу, даже если это будет самоубийством. Они заплатят мне за боль и унижение, дорого заплатят. Потому что дважды уничтожить человека невозможно — за них со мной это сделала Лу, еще там, в далеком Трейле.

Клятва подходила к концу, это чувствовалось в том, как с каждой фразой повышал голос Гарен. Наконец, он остановился:

— А теперь подтверди свою клятву перед каждым богом словами «клянусь, Матерь» и далее, упоминая каждого бога. Когда поклянешься перед всеми, скажешь «Да будете вы свидетелями моей клятвы», — сказал Гарен.

Я начал подтверждать клятву перед ликом богов.

— Клянусь, Матерь…

— Клянусь, Воин…

— Клянусь, Кузнец…

Осталось всего два божества — Мудрец Соф и Бард Калита. После чего я призову их в свидетели и стану рабом-менталистом короля.

— Клянусь, Мудрец…

— Клянусь, Бард…

Я сглотнул.

— Да будете вы свидетелями моей клятвы, — закончил я ритуал собственного порабощения.

Загрузка...