Последний долгожитель

Золтан Чернаи Эксперимент "Аргус-1"

Профессор Берталан невидящим взором уставился на свой письменный стол, на котором его секретарша устроила необычную "выставку"…

Посреди стола, на листках с машинописным текстом лежала толстая тетрадь в темно-синей нейлоновой обложке. Справа в небольшой кучке — мелкие предметы личного пользования: наручные часы, два золотых перстня с печаткой, удостоверение личности, проездной билет на автобус, перочинный нож, паркеровская шариковая ручка. По другую сторону стола — какой-то небольшой прибор, напоминающий слуховой аппарат, и большой пустой конверт, в котором, судя по адресу и почтовым штемпелям, должно быть, и прибыли все эти предметы.

Окна рабочего кабинета, размещавшегося на первом этаже, выходили в институтский парк. Дверь на балкон была открыта, и в комнату струился мягкий солнечный свет и аромат ранней осени. По террасе прыгали черные дрозды.

Профессор наконец вышел из оцепенения: его дрожащие пальцы потянулись к тетради в синей обложке. Он вертел ее в руках, будто видел впервые. Взгляд его машинально скользил по надписи, сделанной черной тушью на белой наклейке: "Дневник эксперимента «Аргус-1». Д-р Геза Мартин. Церебрология". Он открыл тетрадь наугад, где-то посередине, пролистал назад несколько страниц и углубился в чтение.

6 июля

Самым смышленым из подопытных, животных оказался экземпляр под номером 17 (Зеро, немецкая овчарка, самец). В течение одного периода сна наблюдались две фазы РЕМ (подергивание лап — имитация бега, паузы, движение ушами и хвостом). Четкие рефлексы сна.

7 июля

Для третьей фазы эксперимента решил использовать Зеро. Пока приучаю его к себе. Взял домой. Цель ясна. Ясен и путь, ведущий к ней. Теперь мне надо только найти средство для ее достижения! Метод применения электродных игл не годится, слишком разрушаются ткани мозга. Несомненно одно: отправной точкой должен послужить сон! Ведь сон есть не что иное, как некий "внутренний фильм", где кинокамерой является глаз, а проектор, кинолента и экран скрыты в мозгу. В качестве первого шага я попробую каким-нибудь образом уцепиться за этот "внутренний фильм" и вывести его на осязаемую поверхность!

21 июля

Я не слишком-то продвинулся вперед. В научной литературе, кроме работ по сомниологии Буртона и Кейно, ничего мало-мальски стоящего найти не удалось. Сейчас меня пока интересует не механизм действия мозга и сознания в целом, а только часть его: сон как таковой, как образное явление, возникающее в мозгу.

25 июля

Составил подробную программу исследований и показал шефу. Тот клюнул. Вызвал меня к себе и учинил основательный допрос. По-моему, тема ему нравится, и он только ради поддержания своего авторитета делает вид, будто чинит мне препятствия.

26 июля

Зеро настолько привык ко мне, словно провел со мной несколько лет. Видимо, он очень признателен мне за то, что я выбрал его из числа приговоренных к смерти. Животное просто великолепное. Даже шеф привязался к нему. Уж этого пса я не буду колоть электродными иглами. Не причиняя ему боли, сделаю из него отличную собаку-поводыря, настоящий "живой глаз" для тех слепых людей, у которых центр зрения в мозгу не поврежден, а слепота вызвана исключительно болезнью или травмой глаза. Зрительные центры в мозгу я нашел уже несколько месяцев назад и точно нанес их на карту в "area peristrata". Сконструировал управляемый нейротрансмиссионный биорецептор и подключил его к мозговому центру подопытного животного. Но этим способом мне до сих пор удавалось вывести на экран телерекординга только беспорядочные вспышки света. Значит, такой путь не годится… Надо искать другой! Решением проблемы может быть только более совершенный рецептор, которым можно управлять извне.

3 августа

Нашел! Благодаря космонавтике дистанционное управление сделало огромный шаг вперед. Автоматические исследовательские зонды теперь летают вокруг внешних планет Солнечной системы: исследуют, измеряют, фотографируют и — что для меня самое главное — принимают импульсы и передают их обратно на Землю. В одном журнале по космонавтике мое внимание привлек визистор. Это миниатюрный дистанционный рецептор, который с помощью сфокусированных лучей превосходно решает проблему приема, модуляции и отвода — как раз то, что мне нужно! Если бы я смог подключить визистор к биорецептору, мне не понадобилось бы больше сверлить, перепиливать черепа собак и нашпиговывать их мозг иглами, помещенными в платиновые трубки. Достаточно было бы на голове собак закрепить рецепторный блок, нащупать с помощью тончайшего регулятора центр зрения и установить оптимальное фокусное расстояние.

15 августа

Служба снабжения приобрела для меня десяток визисторов. Соединить их с биорецептором оказалось легче, чем я ожидал. Закрепив лейкопластырем новый рецепторный блок на черепе подопытного животного номер 31 (Цезарь, дворняжка, самец), я подключил его к телерекордингу. Эта процедура также прошла гладко. Я соединил рецептор с системой принимающих оптических камер и, усыпив Цезаря, стал ждать первой фазы РЕМ. Удача! На экране телерекординга появился фильм, зафиксировавший сон собаки! По полу собачьей клетки двигалась пластмассовая миска, полная манной каши… Казалось, будто я сам, своим собственным языком жадно вылизываю любимое блюдо Цезаря! Это был, естественно, "немой фильм", но ведь меня пока интересует только изображение, эффект зрения. Остальное я оставляю собакам.

20 августа

Итак, есть механизм и аппарат! Первый этап завершен. Теперь очередь за вторым: надо попробовать через глаз собаки постепенно вывести на телерекординг картины, снятые в состоянии бодрствования, иными словами, увиденные картины!

27 августа

Поскольку теперь необходимо было вести непосредственную, прямую передачу, я попробовал установить рецептор где-то на полпути — между сетчаткой глаза, где формируется изображение, и зрительными центрами в мозгу… Первые эксперименты грозили страшным провалом: после включения прибора собаки приходили в смятение, начинали прыгать и визжать! Вскоре я понял, в чем беда. Рецептор полностью поглощал у зрительного центра квант изображения! Как только я включал рецептор, у собак пропадало зрительное восприятие: они слепли… К счастью (спасибо визистору!), после выключения все приходило в норму, собаки вновь обретали зрение и успокаивались. Я тщательно обследовал их: как оказалось, ни глазу, ни мозгу не было причинено явного вреда. Решение напрашивалось само собой: зафиксированный в глазах животного квант изображения следует распределить таким образом, чтобы его хватало и для мозга, и для экрана телерекординга… Я сделал верный вывод. Выяснилось, что все зависит от правильной установки рецептора. Надо было очень тщательно отладить фокусировку и одновременно усилить дозировку электрических импульсов на височную кость собаки — только и всего!

После некоторых поисков удалось «сфокусировать» вывод изображения почти у всех подопытных животных. Правда, по сравнению с возможностями человеческого глаза и нашей потребностью в богатстве зрительных образов картины эти были нечеткими и бесцветными (Но ведь это только первый, самый первый опыт! Открываются неограниченные возможности для совершенствования!) Важно другое: во время эксперимента собаки вели себя совершенно спокойно. Их зрение не страдало, и они почти не чувствовали неудобства. Ни у одного подопытного животного я не наблюдал ни малейшего ухудшения.

5 сентября

Написал шефу рапорт с просьбой о проведении третьей фазы эксперимента. Роль подопытного «слепого», естественно, взял на себя. Моим "живым глазом" будет Зеро… Шеф сначала бурно запротестовал, вероятно, боялся попасться на удочку. Наконец, после крупного разговора, когда он пытался запугать меня, "чудовищными опасностями", он заставил меня написать заявление о том, что всю ответственность за опасные моменты эксперимента я беру на себя. Я заявил, что готов подписать любые бумаги и, более того, совершенно освобождаю его и институт от ответственности за "неслыханное легкомыслие": с завтрашнего дня ухожу в отпуск, чтобы закончить эксперимент дома!

8 сентября

Дома у меня есть все условия для проведения третьего этапа опыта. Начал подготовку Зеро. Он переносит установку рецептора легко, в хорошем настроении, судя по всему, явно безболезненно. Теперь очередь за мной. Вместо телерекординга я подключу к "живому глазу" Зеро самого себя, свой собственный мозг!

12 сентября

Сделал рецептор, который можно подключить к черепу человека. Он напоминает обычный слуховой аппарат. Во время испытаний просмотрел сон Зеро, записанный на телерекординге. Для этого воспользовался черными очками, обеспечивающими полную темноту, и пристегнул рецептор к голове. Пустил телерекординг и с помощью регулятора крохотного аппаратика, помещенного за ухом, навел фокусное расстояние. Никакой боли не почувствовал. Но когда у меня в голове промелькнула первая картина, я вздрогнул. «Мозговое» зрение вызвало удивительное чувство… В первый раз я просто не смог его вынести! В панике выключил рецептор, сорвал с глаз очки. Понадобилось несколько попыток, чтобы я постепенно привык. Интересно, что я буду чувствовать, когда смогу непосредственно и постоянно видеть глазами собаки Зеро?

Профессор Берталан вздохнул, отодвинул тетрадь и расстегнул воротник рубашки. Начиная с этого места дневника правильный, разборчивый почерк изменился. Дальше шли оборванные, неровные строчки, которые едва можно было прочесть.

17 сентября

Все кончено! Где-то я допустил ошибку. Шеф оказался прав. Контрольных опытов явно было недостаточно, и вот… Мне не следовало бы… Сетчатка! Вероятно, атрофировались окончания зрительного нерва. Неужели организм уничтожает не только чужой, но и свой орган, ставший лишним?!

Когда мы с Зеро приступили к эксперименту во дворе, поначалу все шло хорошо. Правда, ужасно странно было видеть таким образом! Видеть чужими глазами… снизу… Потеряв равновесие, я присел. Глазами Зеро я видел вокруг себя совсем другой мир! Дольше я не мог этого вынести. "Предстоит еще долго тренироваться, пока не привыкну", — подумал я. Выключил, а затем снял с головы рецептор, снял и очки, но и тут — даже после этого! — перед глазами была непроглядная тьма! Я сразу понял, что произошло. Я ослеп! Промелькнула отчаянная мысль: у меня остается единственная возможность! Я снова надел на голову рецептор (он был уже настроен); поводок Зеро, который был сплетен с проводами рецептора, я крепко сжимал в руке. В темных очках более не было нужды. Включил рецептор. Я снова видел! Видел… но что? Небо и облака… Зеро выл, задрав голову кверху. Но мне уже было все равно. Всетаки я вижу! Глазами Зеро — но вижу! И, возможно, теперь уже всегда буду видеть только так.

19 сентября

Два дня без передышки тренируюсь с Зеро. И оба страдаем. Меня мучают невыносимые головные боли, затылок и виски горят, словно в огне. Зеро становится все беспокойнее, не хочет слушаться! Я вынужден жестоко дрессировать его! Ведь ему теперь всегда надо смотреть туда, куда я хочу! Сейчас, когда я пишу, он сидит рядом со мной на стуле и смотрит на тетрадь… Если он смотрит точно туда, куда хочу смотреть я, тогда и только тогда я вижу достаточно хорошо. А что мне остается? Поздно! Пока я не приспособлюсь к своему «поводырю», я не могу выйти из дому. Помощи не прошу. Не нужно мне ни упреков, ни сострадания. Но и помощь не нужна.

23 сентября

Это моя последняя запись. Больше не могу… Не жизнь, а сущий ад! Зеро как с цепи сорвался — все время сопротивляется, отказывается мне повиноваться! Видимо, понял, для чего он мне нужен, и придумал, как можно меня наказать: он не открывает глаз! Понапрасну я бью его — даже с закрытыми глазами он легко спасается от меня. К счастью, поводок… Провода рецептора у меня в руках! Я его не выпущу, скорее… Ведь без Зеро, без его открытых глаз я беспомощен. Не бью… его… больше. Удача! Мы помирились. Он сидит рядом со мной и смотрит в дневник. Завтра продолжу.

На этом запись оборвалась. Профессор Берталан закрыл тетрадь. Некоторое время он как будто размышлял, не перечитать ли отдельные места, но затем отказался от свого намерения. Сжав лицо ладонями, он сидел неподвижно, а затем потянулся к лежащим перед ним бумагам и ваял самую верхнюю из них. Пробежал глазами крупный заголовок и обрывки фраз: "ПРОТОКОЛ НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ…" "Переходил вместе с собакой дорогу на красный свет…" "..собака вырвала поводок и убежала…" "40-тонный грузовик…"

Берталан положил протокол на стол. Снова взял дневник, подержал в руках, но тут же положил обратно, затем неожиданно упал на стол и обеими руками сгреб все в кучу.

Зазвонил телефон.

— Алло! Ах, это вы? Нет, вы мне не помешали. Я как раз собирался вам позвонить. Ну… собственно говоря, да. Закончил. Можете забрать. Что вы говорите?! Да оставьте вы эти причитания! Его все равно не воскресить! Жизнь безжалостна, и все же надо жить дальше. Как знать, может, завтра то же случится со мной или с вами! Машины носятся как угорелые, и жизнь каждого из нас находится в постоянной опасности. Да, да… Это было «заурядное» уличное происшествие! Конечно, чему же еще быть?! С полицией уже все улажено. Бумаги передайте в отдел труда и договоритесь обо всем с ними! Да, естественно, с обычным текстом. "Научно-исследовательский институт мозга и нервной системы извещаемо трагической гибели старшего научного сотрудника, д-ра Гезы Мартина и т. д. и т. п." Нет. Я назначу не его! Вызовите из Мали доктора Перьеши, он примет участок Гезы!

Профессор Берталан швырнул телефонную трубку, устало, тяжелой походкой вышел на террасу, а затем, ускорив шаги, углубился в парк. Сев на ближайшую скамейку, он откинулся и начал искать в кармане пиджака сигареты.

Неподалеку от него зашевелился куст. Из-за куста вышла собака, худющая — кожа да кости, шерсть свалялась клочьями. Повизгивая, принюхиваясь поднятым вверх носом, пес потащился к профессору Берталану.