Последнее лето ярла Ульфа

Глава четвертая Заря, дочь Трувора Жнеца

— Уходят! — радостно сообщил один из соседских юнцов, поставленный приглядывать за пристанью.

— Быть не может!

В доме никто не усидел, все кинулись на стену.

Точно. Один из драккаров медленно, на веслах, отползал от причала.

— Ух ты и напугал их, Кольгрим! — заявил поднявшийся позже всех тучный Хёдин Полбочки, дядя Ульфова хольда Скиди, слышавший разговор Кольгрима с переговорщиком. Да его почти все слышали, этот разговор.

— Кольгрим умеет! — поддержал еще молодой Тори Скейвсон. Хотя нет, молодым его звали, когда он подкатывал к Гудрун. С тех пор многое изменилось. Тори и повоевать успел, и женился, взяв в жены дочь другого соседа и приличный кусок земли в приданое. Тори приехал на праздник с отцом, но без тестя. Тестя три дня назад с испугу лягнул жеребец и сломал ребро. А со сломанным ребром какой праздник? Даже не посмеешься толком.

— Уходят, но не все, — испортила радость Заря. — Больше половины осталось. И они идут к нам.

— Не к нам, а на нас! — поправил ее отец Тори Скейв.

Заря его слова проигнорировала:

— Эй там, внизу, вода вскипела?

— Нет еще!

— Плохо! — И, повернувшись к Рысьему Уху, но обращаясь ко всем, крикнула: — Кто не будет драться, прочь со стены! Помогайте тем, кто внизу!

— Ты чего раскомандовалась, женщина? — возмутился Скейв.

— А с того, мужчина, что я уже не первый раз штурмы таких вот, — она махнула в сторону приближающихся викингов, — отбиваю! А ты — ни разу!

— Это почему так решила? — удивился Скейв.

— А чем ты биться будешь? Тесаком вот этим? Отойди, не мешай!

Рысье Ухо хотел еще что-то сказать, но увидел, как она накладывает стрелу, а главное — какой у нее лук, и промолчал. Сообразил: пользы от этой женщины будет побольше, чем от него. Тем более он и впрямь на стену пришел, как за стол. Вернее, прямо из-за стола. Так что придется спускаться. За правильным оружием.

— Я на левую сторону переберусь, — сказала Гудрун. — Присмотрю там.

— Ты лучше внизу присмотри, — возразила Заря. — Нам скоро кипяток понадобится, а рабы наши до ночи возиться будут.

И больше не отвлекаясь, наметила будущую цель: крупного нурмана в приметном черном шлеме, шедшего первым. А хорошо они идут. Будто на прогулке. У половины даже щиты за спинами. Привыкли, что опасно становится только шагов за сто.

«Ну я вас удивлю, веслорукие», — подумала Заря, поднимая лук.

Ну не любила она нурманов. Вот ведь зараза какая. И муж у нее нурман. И нынешняя родня вся — нурманская, да и по отцовской линии… А привитая с детства неприязнь никуда не делась.

Стрела ушла вверх по пологой дуге. Через секунду за ней последовала вторая. А потом третья.

Нурман в черном шлеме пошатнулся, остановился и удивленно поглядел на выросший на груди белый венчик. Вторая стрела чиркнула оперением по чьему-то плечу и, потеряв в скорости, застряла в кольчуге. Третья ударила хускарла, шедшего правее, и попала удачнее: повыше края кольчуги, пробив мышцу насквозь. Хорошо, когда враг идет вот так вот, толпой.

Викинги сбились с шага, но тут же сориентировались и превратились из толпы в боевой хирд, прикрытый крупной чешуей щитов.

Но прежде, чем это случилось, Заря успела выстрелить десять раз, поразив семерых. Причем троих — тяжело, а одного вообще насмерть.

Заря опустила лук. До укрывшихся за стеной щитов было шагов полтораста. Может, ее учитель Бури и сумел бы найти лазейку, но ей же — только стрелы впустую тратить.

Кстати о стрелах…

— Ты и ты, тащите сюда стрелы, а вы, малохольные, что мнетесь? Вам для чего луки выдали? Живо на стены!

Половина молодых послушались: полезли на забороло. Остальные завертели головами, выискивая родичей. Да тут вообще никакого порядка нет. Младшие рты разинули, старшие — кто сверху на пришлых глазеет, кто внизу без толку топчется. Иные так даже без серьезного оружия. Делом занимаются только холопы. Булькает вода в котлах, приятно тянет дымом костров, сложенных из подходящих, сухих до звона полешек.

Эх, надо было Заре с самого начала всех построить. Но она привыкла, что всем распоряжается старшая жена, и забыла, что воинского опыта у Гудрун как раз и нет.

Воинского нет, но соображала старшая жена быстро. Ее резкий высокий голос хлестнул, перекрыв галдеж на подворье:

— А ну наверх полезли! Стрелки вы или телки? Хотите в лапы Йорановых хирдманов попасть? Сёлундцы называется! Укси! Ты ж говорил, что в вики ходил! Покажи нам, женщинам, что ты не так дряхл, как моя бабка!

— У тебя нет бабки, Сваредоттир! — отозвался названный. И соседям: — На стены, земляки! Покажем разбойникам, как на нашем острове акулам брюха вспарывают!

И полез наверх.

Вовремя. Потому что вражеский хирд неторопливо, но неотвратимо, коротким одновременным полушагом уже приближался к воротам.

— По двое встаем, — распорядилась Заря. — Один с луком, один со щитом. И не стрелять никому, пока я не скажу! — рявкнула она, увидев, что некоторые подняли луки, целясь во вражеский строй.

— Делай, как Зарра говорит! — поддержал ее авторитетный бас Кольгрима. — Она знает! Ее слушай!

— Гудрун! Готовьте кипяток! — крикнула она, подглядела на ворота и сообразила: хорошо бы их изнутри подпереть. Но это потом. Сейчас без надобности. Тарана у нападающих нет. Нахрапом решили взять. Ну-ну.

Вражеский строй приближался. Казалось, их совсем немного. Но это потому, что сбились плотно. За щитами прячутся. Эх, сейчас бы на стену кого-нибудь вроде Свартхёвди или Стюрмира. Стрелу-то щит остановит, а вот копье — вряд ли. Заря покосилась на соседей. Нет, на этих надежда слабая. Даже здоровенный, хоть и седой Укси на такое вряд ли способен. Это ведь не бревно подальше закинуть. Правильно копье метнуть — воинский талант нужен.

Понять бы еще, как они без лестниц на саженные стены полезут? Нет, забраться можно. На чужие плечи встать, например. Или секирку с ремнем на частокол закинуть. Или с разбега толкнувшись копьем…

Кстати о копьях. Когда они в двадцати шагах будут, наверняка копьями швыряться начнут. Вот тогда их и бить.

— Все приготовились! — крикнула она. — Сейчас они подойдут ближе и метнут копья! Стрелки! Как строй нарушится, я крикну «бей!» — и сразу бить. И не мешкать! Послали стрелу, и присели, чтоб копье не словить! Потом разом, по моей команде, встали и бьем на выбор!

Крикнула и поняла, что эту команду тоже надо было раньше дать. Враги ведь тоже не глухие. И еще на подворье:

— Гудрун! Как я крикну «бей», укройтесь кто за чем. От копья случайного.

— Мы слышали, сестра! О нас не думай!

Вражеский хирд приближался. Очень аккуратно. Первый ряд вообще на полусогнутых. А шеренг у них, похоже, не две, а три…

Насчет двадцати шагов она ошиблась. Они продержали строй почти до десяти. И щиты держали рыбьей чешуей. Ни щелочки.

— Кипяток наверх! — крикнула Заря.

Если подойдут плотную…

Строй распался неожиданно. Так что она только и успела выкрикнуть: «Бей!», послать одну-единственную стрелу и присесть, пропуская над головой копья. Вернее, только одно копье. Еще одно ударило в частокол с такой силой, что бревно, за которым Заря пряталась, аж загудело.

На забороле кто-то завопил от боли.

Снаружи ему яростно ответили полсотни глоток.

Заря выпрямилась… И еще одно копье разминулось с ней на какую-то пядь.

Но прятаться было нельзя.

Вражеские нурманы уже подбегали к частоколу. Одни, присев, прижимались к дереву, прикрывшись наклоненным щитом, другие ловко вспрыгивали им на плечи, и первые, рывком выпрямив колени, подбрасывали верхних на стену. Один такой возник прямо перед Зарей: одна рука на затесанной верхушке кола, в другой — воздетая секира, которой он вознамерился разрубить ее шлем и на миг замешкался, увидав, что перед ним — девушка. Впрочем, и не замешкайся он, результат был бы тот же: вбитая в раззявленный рот стрела.

И еще одна стрела — такому же прыгуну в шею. В упор.

А третьего крепыш Укси ловко пырнул мечом. Похоже, и впрямь воином был в молодости.

Дикий вопль. Кто-то опростал кожаное ведро с кипятком на головы атакующих. Серьезно досталось только одному, но живая лестница рассыпалась.

Ворота! Сразу двоим ворогам удалось перебраться через них. И теперь они пытались вынуть засов. Что было непросто, потому что засов предусмотрительно заклинили.

Один из работников, что были во дворе, швырнул топор в спину увлекшегося викинга. Попал обухом. Вряд ли сильно, потому что викинг, мгновенно развернувшись, подхватил упавший топор… И не стал «возвращать» его присевшему от ужаса смерду, а принялся лупить им по брусу-засову. Второй встал со щитом и мечом у него за спиной. К нему отважно бросилась Гудрун, но не успела. Стрела Зари ударила викингу в незащищенный загривок и перебила позвоночник. Викинг свалился, а Гудрун четко отработанным выпадом вогнала меч в поясницу того, что с топором. Клинок пробил кольчугу и тут же выскочил, на треть обагренный кровью. Раненый выгнулся, уронил топор и, повалившись наземь, завыл.

Прилетевшее снаружи копье вновь чудом разминулось с лицом Зари. Она успела увидеть его промельк, ощутить дуновение ветра, инстинктивно отшатнулась, осознала, что только что разошлась со смертью на каких-то полвершка…

И внезапно успокоилась. Это было как умыть усталые глаза холодной водой. Мир обрел четкость. Чувства отошли куда-то вглубь сознания, и Заря увидела всю картину боя разом: врагов, лезущих на стены, врагов, уже взобравшихся на забороло (их было четверо), тех, кто оставался снаружи, среди которых был и тот, кто только что бросил в нее копье. Она увидела его раздосадованное лицо, но мстить не стала. Были цели поважнее. Например, немолодой уже, но умелый воин в отличной кольчуге, собравшийся рубануть секирой ногу связанного боем Кольгрима.

Подбить старого нурмана было непросто. Между ним и Зарей — пятеро. И эти пятеро не стояли неподвижно, но Заря об этом не думала. Она вообще не думала. Послала стрелу, как выдохнула. Граненый наконечник ударил старого в левую сторону груди. Кольчуга его не спасла.

А Кольгрим отбил щитом удар секиры и, изловчившись, воткнул копье в ляжку противника. Слишком глубоко воткнул, увязло. Кольгрим выпустил древко, долбанул краем щита в переносицу ворога, прикончил его ножом, который сразу же метнул в другого неприятеля. Попал в шлем. Ущерба не нанес, но враг потерял мгновение, которого Кольгриму хватило, чтобы завладеть секирой только что убитого викинга и рубануть нового противника. Тот легко сбил удар…

И больше ничего не успел. Один из своих, мальчишка, почти в упор вбил чужаку стрелу в шею.

Заря видела бой Кольгрима будто боковым зрением. Не фиксируясь. Она вычленяла из общей картины только самое важное. Места, где дела защитников шли совсем плохо. Причем она не думала об этом. Только чувствовала. И била в новую цель. Ровно до тех пор, пока потянувшаяся к колчану рука не ощутила пустоту.

И тут же увидела появившуюся над частоколом перепачканную в крови ухмыляющуюся рожу.

— Все, юнец, конец тебе! — радостно гаркнул Эйндриди.

Все это время он, спрятавшись под стеной, ждал, когда у стрелка закончится запас. Эйндриди всегда был осторожен и действовал наверняка. Увидев, как опустилась рука с луком, сжал зубами рукоять секиры, ухватился за свисающую сверху веревку, оставленную кем-то менее удачливым, чем Эйндриди, взбежал наверх, ухватился левой рукой за частокол, перебрасывая себя через него, а правой, выпустившей веревку, ухватил секиру… И полетел обратно, булькая кровью из рассеченного горла.

Выхватить клинок и тем же движением нанести удар — одно из первых умений, которым обучал Зарю муж.

А она была хорошей ученицей!

Впрочем, меч тут же отправился в ножны, потому что Заря увидела в сажени от себя три пучка увязанных ремешками стрел. Ну да, сама же приготовила их для боя. Один тут же отправился в колчан… Но стрелять было не в кого. Ни на забороле, ни под стеной врагов уже не было. Они отступали.

К сожалению, не бежали, а именно отступали. Прикрываясь щитами, неторопливо, организованно.

И их было не так уж мало, уцелевших во время штурма. Заря прикинула: не меньше трех десятков. Но огорчиться она не успела. Потому что до нее наконец-то дошла главная мысль.

Они отбились!

—…Так и отбились, — с гордостью сообщила Заря. — Повезло. Если бы половина врагов не ушла восвояси, могли бы и не устоять.

Заря была старшей во время обороны. Потому именно ей досталась приятная миссия: рассказать Аслауг о битве.

Вдова Рагнара молчала. Остальные, ее спутники-хирдманы, тоже молчали. Из уважения к ней. Многие из них были разочарованы. Надеялись на драку, на добычу, потому всю дорогу гребли не жалея сил. И не успели. Пожалуй, захвати Йоран усадьбу, их бы это куда больше устроило. Усадьба богатая. Есть чем поживиться. А что с бою взято…

Аслауг добыча не интересовала. Вдова Рагнара была очень богатой женщиной. Пожалуй, самой богатой женщиной Севера. Ее интересовала Зарра.

— Хочу видеть, как ты стреляешь, — сказала вдова. — Покажешь?

Заря удивилась. Аслауг была хоть и вдовой конунга, но здесь — гостьей.

Впрочем, это нурманы. Тут другие обычаи. Или нет?

— Аслауг! — вмешалась Рунгерд. — Куда ты торопишься? Стол накрыт, похлебка стынет, пиво слабеет. Мои дочери старались, чтобы встретить тебя по достоинству. Уважь их, дочь Сигурда!

Аслауг помедлила еще пару мгновений… Потом улыбнулась так, что сквозь маску женщины на пятом десятке проглянула та девчонка, в которую когда-то влюбился Рагнар.

— Ты права, подруга, — сказала она Рунгерд. — Забылась. Не часто я вижу женщин, что бьют хольдов, как нерп на лежбище. Пойдем, испробуем вашу стряпню, хозяйки!

И двинулась в дом. Хольды и лучшие из хускарлов потянулись за ней. Привечали во дворе за наскоро сколоченными столами, потому что двум сотням хирдманов в длинном доме было тесновато. А ведь есть еще и другие гости.

— Они все умрут, — пообещала Аслауг, когда застолье подошло к концу. — И судьба их станет уроком для всех, кто решит, что Сёлунд больше не земля Закона. Но если на моей земле бесчинствует кто-то из тех, кто клялся в верности моему мужу, то в этом есть и моя вина. И она велика, ведь я поверила старому Йорану, а не человеку твоей матери. Скажи мне, Гудрун Сваредоттир, чем я могу ее искупить?

— Ни вины, ни долгов! — решительно заявила Гудрун. — Одно то, что ты со всей силой пришла нам на помощь, — дорогой подарок!

Аслауг кивнула. Собственно, она не ждала иного ответа.

— А у меня есть к тебе просьба, — подала голос Заря. — Дозволишь сказать?

— Говори, — уронила Аслауг, сумев скрыть недовольство.

— Не трогай этих злодеев, госпожа! Не вели их преследовать! Не лишай нашего мужа радости отомстить! Прошу тебя!

Аслауг улыбнулась. А не такие уж дикие люди живут в Гардарике. Окажись она на месте Зарры, попросила бы о том же.

— Я соглашусь, — ответила вдова Рагнара Лотброка. — Но с одним условием… Ты все-таки покажешь мне, как стреляешь.