Часть III Маленькие зелёные человечки

Глава 12

Он стоял справа и чуть позади, на том месте, которое за прошедшие годы стало для него привычным. Та, за спиной которой он обычно стоял, на этот раз сидела на Изумрудном троне, в легендарном Зале Тысячи Домов, и высшая знать Данаи сидела вокруг в напряжённом, внимательном молчании.

Дюжина золотоглазых курдж, впервые за всё время бесконечного конфликта двух рас, стояли перед Изумрудным троном не как закованные в цепи пленники, а как свободно прибывшие ко двору послы. И заслуга (или вина, тут уж как посмотреть) в этом была его, Леека.

Сегодня в его сторону было направлено особенно много косых (хотя скорее задумчивых, нежели недоброжелательных) взглядов. Со стороны людей — из-за того, что сегодня особенно ярко горели на смуглом лице жёлтые глаза полукровки. Со стороны курдж: — из-за того, что глаза эти никак не сочетались с высоким ростом и внушительным даже по человеческим меркам телосложением

И со стороны Тигра Песков, так как, по мнению Тао, именно из-за него махараджани, которой скоро должно было исполниться двадцать пять лет, упорно отвергала все брачные предложения, оставляя тем самым Данаи без наследника.

Леек не знал, что думать об этом предположении. Если уж на то пошло, он просто запретил себе об этом думать. Ни разу за прошедшие годы они ни словом, ни жестом, ни даже взглядом не дали друг другу понять, что между ними может быть что-то большее, нежели отношения повелительницы и её военачальника.

Было общее Дело.

Посланник мог смело считать себя существом воистину бессмертным. Если его убивали в одном мире, довольно скоро следовало воскрешение в другом. Между смертью и воскрешением его «забрасывало» на «отдых» в Академию.

Забавно, чего только не делали со своим бессмертием многие из встреченных им существ. Были такие, кто пускался в разгул и, за пару столетий устав от бесконечных развлечений, погружался в пучину зелёной тоски, чтобы в конце концов покончить с опостылевшим существованием. Были и такие, кто век за веком рвался к власти, накапливая силу и влияние, будто собирая в мешок драгоценное золото. Были... разные были люди и нелюди. Не Лееку их судить.

Для Посланника же Вечность означала прежде всего вечную работу. И даже не работу по спасению очередного мира, а работу над собой. Ведь в каждом мире, где он побывал, находилось столько всего нового, столько уникального, невероятного, чего ни в одном другом месте найти невозможно. Жизнь превращалась в бесконечную череду знаний, которые требовалось освоить, навыков, которые можно приобрести, творений, которые хотелось бы создать... Вечность для Посланника была чем-то вроде огромной библиотеки, наполненной бесконечно разнообразными томами и, что самое замечательное, предоставленной в его, Леека, полное и абсолютное распоряжение. Мечта библиофила, ставшая реальностью.

И в каждом мире, сколь бы неприятен он ни был, обязательно отыскивалось что-то, что хотелось сохранить. Что мало было просто передать Мастерам и Архивистам из Академии. Чему никак, ни в коем случае нельзя было позволить исчезнуть. Вот и получалось, что раз за разом Посланник с остервенением фанатика бросался на защиту чужого для него, в принципе, мира. И раз за разом выкладывался весь, до конца, чтобы этот мир уберечь. Надрывался, гася пожар, грозящий охватить очередной зал библиотеки, не желая терять ни одного, даже самого старого и заплесневелого, тома.

В его жизни были женщины, у него даже несколько раз появлялось что-то вроде семьи. Но вот чего наученный горьким опытом Леек никогда себе не позволял, так это «большой любви».

А Сэра... С первого взгляда в эти пытливые глаза стало ясно, что ни легко, ни просто с ней не будет. Даже будучи босоногой девчонкой, будущая махараджани умела ставить себя на первое место. Тому, кто рискнёт связать с ней свою судьбу, следовало с самого начала знать, что всё остальное — дело, долг, честь, и уж конечно другие женщины — будет для него теперь чем-то вторичным.

Посланник себе подобного позволить не мог. И потому даже с некоторым облегчением воспринял то, что политическая ситуация налагала жесточайшее «табу» на его отношения с махараджани. Пусть лучше будет «не его» женщиной, чем женщиной, чей мир он погубил из-за своей предательской слабости.

Леек едва заметно встряхнулся и сконцентрировался на происходящем.

Говорила Данаи Эсэра, её чуть хрипловатый, завораживающий интонациями голос свободно растекался по гигантскому Залу.

— ...Мы знаем, что вы вынуждены были покинуть свою землю. Знаем также, что с вами пришли Старшие боги, знаем и то, что следом пойдут Посланники богов Новых, чтобы добить побеждённых, а ещё лучше — уничтожить их вместе с этим миром. С моим миром.

У стоявшего впереди тонконогого, похожего на одуванчик старого курдж чуть дрогнули кисти, и это был единственный признак волнения, который он себе позволил.

Сэра выдержала паузу, давая всем присутствующим повариться в соку собственного беспокойства. Делать она это умела поистине виртуозно.

— Мои люди видели, как с Хребта Спящего Змея спускались беженцы-курдж, посол. Видели повозки с измученными детьми, видели неуклюжие грузовые суда, везущие накопленные тысячелетиями рукописи, реликвии и произведения искусства, которым Новые боги не нашли места в этом своём Новом мире. А ещё они видели, как мало воителей с вами пришло. Полагаю, среди тех, кто будет вас преследовать, воинов окажется куда как больше.

И вновь хрупкий посол склонил увенчанную светлыми волосами голову, не подтверждая, но и не отрицая сказанного. А он умён, этот желтоглазый жрец. В такой ситуации и в самом деле лучше молчать и слушать. Пусть противник выложит на стол все карты, а там будет видно.

— Вы ведь понимаете, что беззащитны? Что мне ничего не будет стоить уничтожить остатки вашего народа?

Этот вопрос требовал уже прямого ответа, и ответ был дан спокойным, каким-то просветлённо-безмятежным тоном.

— Наши боги будут биться за последних из своих детей, о владычица.

— Не сомневаюсь, — откинулась на троне махараджани. — Не сомневаюсь также, что, даже ослабленные, они доставят нам серьёзные неприятности. Но в конечном итоге, даже с их помощью вам не выжить. Это наш мир, посол Кирж-син.

И она позволила увидеть часть своей силы. Изумрудный трон, стены, пол, потолок, сам воздух, казалось, вспыхнули знойной энергией пустыни. Дворец Тысячи Домов являл собой гигантский магический катализатор, высвобождающий и приумножающий подвластные Изумрудной Династии стихии, и сейчас Эсэра не стеснялась этим пользоваться.

Курдж с шипением отпрянули, благородные лорды и леди песков вжались в свои кресла. Махараджани не часто устраивала демонстрации древней магии своего рода, но сейчас почему-то решила напомнить о ней всем и каждому. Интересно почему?

Посол только теперь сообразил, какого признания от него последовательно добивались.

— Да, это ваш мир, владычица.

— Хорошо, что вы это понимаете. — Только Леек и, быть может, ещё старый Тао уловили в её тоне скрытую самоиронию. И тут махараджани вся подобралась, впилась в курдж хищным взглядом. Голос её зазвенел: — Мне придётся разделаться с теми, кто пойдёт по вашим следам, но я не желаю уничтожать народ беженцев, почтенный Кирж-син. Нет чести в том, чтобы вырезать детей и стариков, когда все способные держать оружие мужчины и женщины уже сложили головы в иной войне. Но, как вы сами заметили, это МОЙ мир. На Данаи правит махараджи Изумрудной Династии, и больше никто. Один мир — один верховный правитель. В этом — основа благополучия. Принесите мне вассальную клятву, и вам позволено будет остаться здесь. Вам будут отданы земли возле океана, который курдж так любят, вам помогут встать на ноги. Более того, я помогу вам и вашим богам разобраться с преследователями, которые будут столь глупы, что сунутся на Данаи. Но для этого вы обязаны признать себя под властью и защитой Изумрудного трона.

Казалось, тысячи людей в Зале издали один на всех потрясённый вздох. Не то чтобы это было совсем неожиданно (свои намерения махараджами не очень скрывала), но всё-таки сейчас она шла против тысячелетней традиции. Предлагала мир древнейшему врагу... И в то же время вряд ли у кого-то были сомнения в том, что подобный союз сулит огромные выгоды. Выбор небогат: с одной стороны, то, что Сэра так небрежно окрестила «серьёзными неприятностями» и что, скорее всего, выльется в самую кровопролитную битву в истории, оправиться после которой для отражения второго удара они, скорее всего, не успеют. С другой — возможность получить могущественного (и богатого!) союзника. Опять же, выгоды в торговле и полезные нововведения... Взять хотя бы чертежи кораблей, которые Леек пару десятилетий назад «позаимствовал» у желтоглазых...

Немногие понимали, что для спасения этого мира от жаждущих крови Новых богов людям просто необходимы будут знания и искусства курдж. Если соглашения сейчас не удастся достичь, дела плохи.

Кирж-син заговорил медленно, но твёрдо.

— Госпожа... Махараджани, — незнакомый титул дался ему нелегко. — Благодарю вас... Но это невозможно.

Представители благородных домов вновь выдохнули, на этот раз гневно, но Эсэра была безмятежна, как утро в пустыне.

— Почему же?

— Госпожа, наша жизнь — это наши боги. Но лишь тот, в ком течёт кровь курдж, способен говорить с Повелителями Вод. Мы... не можем признать власть Изумрудной Династии, так как ни вы, ни ваши дети не смогут коснуться благодати Властителей Золотого Дождя.

Эсэра по-птичьи, а может по-змеиному, склонила голову набок.

— Значит, я должна принять вашу, — голос её звучал... прохладно. Мягко говоря. В пустыни снег может выпасть от такого «прохладно».

Курдж сглотнул, его глаза чуть округлились, в этот момент старик более, чем когда-либо, походил на испуганное дитя. Опасная иллюзия. Очень опасная.

— Нет, госпожа. Никто не смеет этого требовать. Но как можем мы признать повелителями тех, кто не слышит? Кто не сможет услышать, даже если к ним будет обращено предупреждение или же просьба?

— Хм... — Избранная вновь расслабилась, откинула голову. Если бы Леек мог видеть скользнувшую по её губам улыбку, он бы серьёзно забеспокоился. — Значит, дело только в наличии нужной крови?

— Да, госпожа.

— Что ж, знати песков не надо объяснять, как важны могут быть определённые гены. Если, чтобы править народом курдж, необходима кровь курдж... остаётся лишь добавить её в генофонд Изумрудной Династии!

Встала с трона, скользнула вправо, положив руку на плечо остолбеневшего не то от изумления, не то от паники Леека. Мурлыкнула:

— Мне давно уже пора обзавестись подходящим супругом. — И вдруг неожиданно серьёзно: — Данаи Сойш. Иш-а-нараи.

И Посланник понял, что влип, как не влипал ещё ни разу за всю свою бессмертную жизнь.

А ещё — что никогда не был так счастлив...

* * *

Ситуация была знакома до скрежета зубовного: голова раскалывается, во рту привкус крови, предчувствия самые мрачные. Опять просыпаться в неизвестном месте после того, как по голове заехали чем-то тяжёлым. «Честное слово, надоело. Надо всерьёз задуматься о смене профессии».

Тут кто-то дружелюбно, но твёрдо потряс за плечо (головная боль, разумеется, поднялась на целую октаву) и ломающимся, очень знакомым голосом произнёс:

— Проснись и пой, наставник. Нас ждут великие дела!

— Убью, — не открывая глаз, пообещал Олег. — Давно хотел. Ты зачем к летающей тарелке без спросу сунулся, салага?

Сашка презрительно фыркнул.

— А чего она там без спросу летала?

Логично.

Олег наконец нашёл в себе силы продрать глаза (свет дьяволёнок всё-таки догадался притушить) и сел. Затем, не обращая внимания на недовольный писк, сгрёб гадёныша в охапку и подверг пристальному осмотру. За прошедший год тот повзрослел, раздался в плечах, вытянулся. Непокорная рыжая шевелюра сменилась коротким рыжим ёжиком. Веснушки из-за отсутствия солнца почти пропали, но озорные чертенята всё так же танцевали в глазах. И, самое главное, аура и на вид, и на ощупь была всё той же: потрёпанной, изрядно повзрослевшей, но, несомненно, Сашкиной. Перед ним была не оболочка, населённая кем-то другим, и не мастерски исполненная подделка, а самый что ни на есть недовольный оригинал.

— Выпороть бы тебя хорошенько! Нашёл время исчезать! Родителей чуть до инфаркта не довёл!

— На себя посмотри!

Этот аргумент крыть было нечем. Олег наконец отпустил мальчишку и устало вернулся на жёсткую подстилку. Теперь можно было осмотреться: небольшой закуток два на три метра с абсолютно голыми стенами. «Одиночная камера», — сразу определил многоопытный Посланник. Посмотрел снизу вверх на своего самого многообещающего ученика.

— Говорить можно?

«Нас подслушивают?»

— Можно. Я только что имел задушевную беседу с центральной системой мониторинга, и она нас теперь ни в какую не хочет замечать!

— Докладывай.

Александр начал доклад. Они находились на лунной базе 6-3-Карт-III. Что означало: шестая база третьей луны планеты Карт, которая была третьей планетой одноимённого солнца. Для Сашки это была уже его восьмая база, к настоящему моменту он уже шарил по её системным блокам, как в своих карманах. Вместе с ним здесь находились ещё три тысячи землян, шесть тысяч представителей других «растущих» видов и две сотни «граждан».

Олег попросил объяснить поподробнее. В коротких, отрывистых сообщениях, которыми ему удалось обменяться с Натальей, о захватчиках было сказано только, что она их изучает. Теперь же выдался шанс узнать побольше. Ведь именно для этого Олег и организовал собственную поимку.

Завоевавшая Землю цивилизация носила самоназвание кх'такори'кхи, что означало «содружество разумных граждан». Туда входило где-то полторы сотни разумных видов, но доминирующими, безусловно, были некие та'кхи. Кроме того, в «содружество» входили сотни тысяч видов, ещё не достигших статуса разумных и, соответственно, не получивших гражданства. Официально их именовали «растущими», но в просторечии они иначе как «недоумки» не упоминались. Причём это даже не было оскорблением: растущие по интеллектуальной шкале не дотягивали даже до самых тупых из граждан.

Человечеству получить гражданство не светило. Олег прикинул, что может означать сей факт, и погрустнел. Ему случалось пару раз встречаться в ментале с особенно выдающимися операторами чужих — даже наблюдая издалека, Посланник был впечатлён. Теперь выяснялось, что это были не редкие и не выдающиеся представители. Просто планета Земля была сочтена слишком незначительным проектом, чтобы посылать туда больше десятка граждан.

Блеск.

Политический строй Содружества Александр определить затруднялся. Что-то вроде олигархии, основанной на баллах по шкале IQ. Причём на каких основах строилась эта шкала, было неясно.

— Это настоящее безумие, учитель. Они тут все помешались на умственных способностях во всех проявлениях. И что самое интересное, система в результате получилась вполне толковая...

— А Земля сюда как вписывается?

— Скверно она сюда вписывается. Понимаешь, та'кхи придерживаются толчковой эволюционной теории.

— Какой-какой?

— Они считают, что вид развивается не плавно, а в результате каких-то толчков. Или рывков. Вот жили-были неандертальцы, были себе и были, никого не трогали, а потом что-то их подтолкнуло — и появился человек разумный...

— Homo sapiens произошёл не от неандертальцев, — сухо прокомментировал Олег. — Это отдельные ветви эволюционного развития. Весьма вероятно даже, что одни других уничтожили. Если не съели.

— Ну... это же для примера, — с великолепным презрением к точности отмёл аргумент юный учёный. — В общем, они верят, что для перехода на следующую ступень эволюции биологическому виду требуется хороший пинок... в смысле толчок.

— В это и на Земле многие верят.

— Да, но та'кхи претворяют свою теорию в жизнь. Причём очень последовательно. Прибывают на новую планету, если уровень её обитателей не соответствует их представлениям, начинают его население «поднимать». Часть подвергают мутациям прямо на месте, не утруждая себя ни объяснениями, ни детальным исследованием, пока особи не достигнут нужного «уровня». А часть забирают себе как материал для исследования и бесплатную рабочую силу.

Олег задумался.

— По крайней мере, это объясняет неожиданно заговоривших собак.

— Собаки стали разумными?!?

— И слоны, и дельфины, и чёрт в ступе. Они, если подумать, всегда были разумными, но только сейчас смогли общаться с людьми. — Посланник уже не прислушивался к разговору, пытаясь разобраться в собственных, всё ещё немного сумбурных мыслях. Что-то тут не сходилось.

— Черти?

— Нет, слоны.

— А-аа... как они говорят?

— Телепатически.

— Хочу домой. Срочно.

Нет, определённо что-то не сходилось.

— Пока что перспективы для Земли вырисовываются весьма радужные. В смысле — поумнеть некоторым совсем бы не помешало. — Олег устремил красноречивый взгляд на рыжего бандита, который встретил этот намёк широкой, но совсем не радостной улыбкой.

— Это в теории. А на деле виду «недоумков», чтобы получить статус «граждан», надо несколько тысяч лет гробиться на та'кхи. Тут такие варианты рабства есть, которые нашим тёмным векам и не снились. Этика по отношению к полуразумным — понятие более растяжимое, чем резина.

Хм...

— Возвышение, значит. Со всеми вытекающими... Ладно, оставим пока галактическую политику. Как прошла операция «Троя»?

Сашка ухмыльнулся и принялся излагать.

Операция «Троя», вернее «Троянский конь», планировалась давно. Ещё с тех пор, как Наталье удалось передать учителю очень короткое и не очень обнадёживающее послание. Олегу с самого начала было ясно, что решение проблемы Земли надо искать в стане врага, а значит, рано или поздно ему придётся туда отправиться. Кроме того, очередным пунктом в программе перевоспитания Избранной следовало неожиданно для всех (и прежде всего для самой Избранной) исчезновение Посланника. Предоставить девчонке полную свободу действий, без всякого контроля со стороны, а самому исчезнуть.

Вот Посланник и приказал двум отбившимся от группы ученикам организовать ему путешествие в тылы врага. Причём путешествовать он хотел инкогнито, а не в качестве тщательно контролируемого и опасного подопытного животного.

Разумеется, Олег очнулся в компании Сашки отнюдь не благодаря удачному стечению обстоятельств. И уж совсем не из-за доброй воли пресловутых та'кхи. Несмотря на то что первая часть плана превратилась в идиотскую и героическую неразбериху, Саша с Натальей всё-таки успели во время облавы под шумок безупречно выполнить вторую. У Natalie была припасена спящая программка, заложенная в информационную систему департамента по колонизации, которая позволила ведьме в нужный момент чуть подкорректировать координаты телепортации. Так что Олег был вместо карантина на планете для особо опасных мутантов переправлен под крыло к Сашке, а система бодро отрапортовала, что в результате вызываемых объектом странных физических возмущений груз самоуничтожился в пути.

— ...Кое-кто, наверно, был очень рад, что ты «погиб при оказании сопротивления». Правда, исключительно в душе. Вслух же сетуют на потерю уникального объекта для исследования. И совсем не удивляются, почему одно существо смогло оказать столь бешеное сопротивление, что аннигилировало телепортал. После всего что уже устроил этот конкретный «недоумок»... Они ведь вычислили, что это ты был в центре того беспорядка в ментале, пару месяцев назад. И вообще определили тебя как центр «не соответствующего паттерну сопротивления» и «статистическую аномалию». Есть даже теория, что ты был «гражданином», пытавшимся дискредитировать деятельность департамента. Не признавать же способности «неперспективной» расы, в конце концов! У них подобного конфуза уже несколько веков не случалось...

Ага. Кое-что начинало прорисовываться.

— Значит, эти та'кхи не любят конфузов.

Сашка фыркнул.

— Бери выше. Та'кхи никогда не садятся в лужу. Точка. Они просто не могут себе позволить по-настоящему серьёзно оказаться в дураках. Если исчезнет вера в их непогрешимость, кое-кого ждут серьёзные политические перемены. Остальные «граждане», да и «недоумки», если на то пошло, своего не упустят.

Ага.

— И как далеко могут зайти хозяева, чтобы... сохранить лицо?

Александр вдруг замолчал. Посмотрел на потолок. На Олега. Снова на потолок.

— Знаешь, с такой точки зрения я об этом не думал, — помолчал. — Надо посоветоваться с Natalie. Она тут основной специалист по ксенополитике, — снова замолчал. — Далеко зайдут. Очень далеко.

— Хм.

Олег попробовал осторожно сесть, а Сашка наблюдал за его усилиями без всякой жалости.

— Вечно мне достаётся выхаживать израненных героев, — проныл он. — Сначала вот с Викторией мучился, теперь с тобой...

— А скажи-ка мне, эксплуатируемый ты мой, почему вы так вяло выходили на связь с родной планетой?

Ухмылка Сашки несколько померкла.

— Потому что свежеиспечённым «недоумкам» запрещено интересоваться новостями из дома. Вообще запрещено высовываться из сети базы, к которой они приписаны.

— Хочешь сказать, что вы следовали этим запретам? — Олегу уже начинала надоедать пространная и сдобренная прибаутками манера излагать материал, к которой Сашка прибегал, пытаясь скрыть волнение.

— Нет конечно. Но за нашей Землёй (кстати, её обозвали планетоидом S-594) следят особенно тщательно. Подглядывать за вашими художествами мы научились в своё удовольствие, но активное вмешательство, тем более диалог с кем-то из обитателей, они бы не проворонили. Я вообще не понимаю, как Natalie удалось вытащить тебя, не засветившись. — Он закусил губу, недосказанное «и не знаю, удалось ли ей не засветиться на самом деле» повисло между ними мрачным призраком.

Олег поморщился и рывком поднялся на ноги. Сашка оглядел это зрелище и одобрил.

— Штормит немного, но сойдёт. Сейчас выделим тебе одежду и начнём процесс вживления высокочтимого Олега Дмитриевича в быт учебно-испытательной базы 6-3-Карт-III. Бедная наша база! Я к ней, несчастной, уж было привыкать начал!

— Глаза б мои тебя, зубоскала рыжего, не видели. — Олег был вынужден ухватиться за стенку, но через пару вздохов отпустил её и более-менее самостоятельно выпрямился. И даже оделся (натянул одноразовый и безликий комбинезон) без посторонней помощи. — Рассказывай, что с вами на этой базе делают.

На базе представителей «растущих» видов учили и изучали. По крайней мере, так это называлось официально. Эксплуатация дешёвого «интеллектуального» труда, насаждение ценностей чужой культуры, этически сомнительные научные эксперименты — по меркам некоторых цивилизаций, с которыми Посланнику приходилось иметь дело, эти та'кхи были довольно неприятными созданиями. По своим собственным — они являлись наиболее развитыми и наиболее морально продвинутыми существами в этом рукаве галактики. Парадокс жизни.

Вообще, Олег был несколько удивлён тем, насколько его основанные на косвенных данных теории соответствовали реальности. Даже подозрительно... если не брать в расчёт способности Ли-младшего.

Мысленно пообещав себе быть более осторожным, Олег позволил вывести себя из маленького закутка, бывшего теперь его личной комнатой (камерой?). Увлекательная, но короткая экскурсия по отведённому их «дюжине дюжин индивидов» этажу оставила ощущение чего-то стерильного, заполненного разномастными созданиями и отвратительно знакомого.

«Очередной концлагерь. Надоело», — был вывод Посланника.

Дал себе мысленного пинка за пристрастие к очевидным выводам и невнимательность. «Ни одна ситуация не повторяет другую». А тех, кто это забывает (не будем показывать пальцем), отлавливают и определяют в подопытные кролики. И то, что ученики с риском для собственного существования вывели этого кого-то из-под удара, не давало ему права повторять ту же ошибку.

Ещё раз огляделся. Внимательно и вдумчиво, не пропуская ни детали, ни едва заметные свидетельства высокотехнологического межвидового общества.

Всё равно получался концлагерь.

Олег покачал головой.

— Старею, — ответил он на вопросительный взгляд Александра. — Разучился удивляться и смотреть свежими глазами.

— Не переживай, — хмыкнул четырнадцатилетний философ. — Влюбишься — помолодеешь.

Посланник поморщился.

Очень скоро громкий, сопровождаемый иллюминацией сразу во всех спектрах сигнал возвестил о начале трудового дня. Сашка указал ему, где должна собраться группа новичков, и торопливым шёпотом дал последние указания.

— Предполагается, что раз ты здесь, то начальную подготовку и адаптацию уже прошёл. Я тебе немного помог с языком, пока ты спал, но... лучше пока держи рот закрытым. И вообще, не высовывайся. — И убежал, чтобы успеть как-то пролезть через все кордоны безопасности на свой собственный уровень к началу традиционной «линейки».

Олег печально улыбнулся вслед этому малолетке, пытающемуся советовать ему, как делать то, чем Посланник занимался уже не первый век. И поспешил на указанное место.

Там, зажатый в шеренге между каким-то накачанным мужиком непонятной расы и острозубой земноводной птицей, он впервые увидел вышедшего поприветствовать новичков коменданта базы. И устало прикрыл глаза, проклиная земной фольклор и свою несчастливую судьбу. Вот уж действительно, реальность, в отличие от фантастики, может позволить себе быть сколь угодно абсурдной.

Знаменитый та'кхи был гуманоидом. У существа имелись две длинные руки с шестью пальцами каждая и две короткие ноги. Украшенная раскосыми глазами голова казалась непропорционально большой для хлипкого тела. Признаки пола отсутствовали. Ростом существо было сантиметров этак сто десять. Кожа у него была ярко-зелёная.

Вот люди и встретились с долгожданными «маленькими зелёными человечками».

* * *

«Зачем люди придумали понятие „свобода“?

Вопрос остался без ответа.

«Зачем придумывать то, чего не существует?»

Подсознание упрямо молчало.

«Ладно. На кой мне понадобилась эта свобода?»

«Потому что ты не знала, что это такое?» — соизволило наконец откликнуться внутреннее «я».

Виктория, Избранная Героиня Земли, некоронованная (по крайней мере, официально) королева Терры, властительница ментала и прочая, и прочая, обдумала ответ. И не согласилась.

«Никто не знает свободу так, как наркоман. Правда, только до первой ломки».

«Ну так считай, что сейчас у тебя ломка», — вынесло вердикт подсознание и замолчало как партизан.

Прошёл ровно месяц со дня исчезновения Олега. Тридцать суток. Виктории иногда казалось, что не меньше тридцати лет.

Первое, что она сделала, почувствовав отсутствие ненавистного надсмотрщика, это выполнила именно то, что тот от неё долго и безуспешно требовал. Взяла дела на планете в свои руки. В ментал полетел наполненный паникой приказ. И планета вспыхнула, точно только и ждала этого последнего слова, чтобы взорваться белой яростью Восстания. Когда девушка опомнилась от испуга, Земля уже была переведена в иную тональность ментала, навсегда исчезнув из поля зрения захватчиков, а поднятые по её приказу бойцы Анатолия заканчивали потрошить оставшееся на планете оборудование чужих. Самим чужим было позволено телепортироваться к себе домой (позволено самой Викторией, хотя сейчас девушка не могла вспомнить, ни как, ни, главное, зачем она это сделала).

Единственное, что помнилось совершенно отчётливо: утро после Ночи Освобождения. Раннее утро, солнце уже встало, но ещё не греет, воздух свежий и такой чистый, каким он никогда не бывал во времена выхлопных газов и дымящих заводских труб. Она вышла на улицу, шатаясь и почти ничего не видя сквозь непролитые слёзы. Ей странно и непривычно было, что теперь можно выходить, что нет больше нужды прятаться за замками и навешенными на стены защитными щитами.

А на улице... Жители высыпали на проспекты, точно так же как и в Ночь Вторжения, но теперь воздух наполнен был их эйфорией и пьяной, какой-то совершенно ненормальной радостью. Они запрокидывали головы и смотрели на небо. Жемчужно-голубое. Свободное. Чистое. Они смотрели на небо и смеялись.

Избранная тоже смотрела. И плакала, ещё не до конца понимая, сколь страшную цену пришлось заплатить за это небо. Потери Сопротивления были ужасающи. Погиб Михайлов, погибли почти все координаторы. Их группе тоже досталось: Юрий и Ли-старший были ранены, Ирина неделю пролежала в коме... А Виктории пришлось решать, что же делать дальше.

Потом завертелось: чем кормить жителей Таиланда? Как остановить наводнение в Праге? Что делать, когда в ментал вдруг провалилось целое племя массаев? Как не опуститься до употребления в пищу разумных китов?..

Нет, Виктория, безусловно, получила вожделенную свободу. После исчезновения Олега ей никто больше не мог указывать. Попытки были, но заканчивались они одинаково безрезультатно. После столь суровой школы манипуляцию Избранная чуяла в зародыше, а давить силой... Это на неё-то?

К своим однокашникам Виктория прислушивалась, но те были и сами заняты по горло, так что на вопрос: «Что же делать?» — обычно ограничивались коротким олеговским: «Думать!» При этом все они почему-то беспрекословно подчинялись любому её капризу. Что, учитывая размах власти, которую подгребла под себя вся эта честная компания, оставлял Избранную с пугающе широким кругом возможностей. Зачастую она не имела ни малейшего представления, что с этими возможностями надо делать.

Оставался внутренний голос. Но и тут свалить ответственность не получалось. Строптивое подсознание иногда предлагало забавные комментарии, разряжавшие обстановку, но гораздо чаще подкидывало новые, ещё более запутывающие вопросы. Решения, находимые при участи alter ego, всегда были дерзкими и нетрадиционными до безумия, но как-то так получалось, что приходила к ним сама Виктория, а отнюдь не её ехидный внутренний советчик.

В результате девушка обнаружила себя с целым ворохом никем не контролируемой свободы, с одной стороны, и ворохом дел, с которыми, кроме неё, справляться было некому, — с другой. И оставить несчастных китов на съедение почему-то не получалось... Хотя видела их Избранная разве что по телевизору.

Она пыталась найти помощников. Создала Совет, наскоро протащила сотню безумных законов и декларацию прав «разумных существ планеты Земля», разработанную ещё Олегом. Совет усиленно работал, ежедневно заседая в пресловутом Зале и пытаясь разобраться в творящемся на «планете Земля» хаосе. Но Виктория вдруг обнаружила, что может в обход этого Совета творить всё, что ей вздумается. Или, точнее, всё, что требовалось, чтобы вышеназванная планета не накрылась медным тазиком.

И ей безумно надоела такая свобода. Любая свобода, если на то пошло. Вот пришёл бы добрый дядя, взял за ручку, рассказал, как не дать людям и прочим разумным вцепиться друг в другу в глотки. Ведь, если вцепятся, перепадёт и самой Виктории. А Виктория не хотела, чтобы ей опять перепало от равнодушного, не интересующегося проблемами одиноких детей мира.

Девушка вздохнула, уныло оглядела комнату. Это был её первый свободный вечер за очень долгое время, она использовала каждый грамм своего влияния, чтобы его выкроить. Было очень глупо теперь сидеть на диване, закутавшись в одеяло, и ничего не делать. Однако проблема заключалась в том, что, как именно ей теперь отдыхать, Виктория представляла весьма смутно.

Телевидения не было. А даже если бы и было, что за охота пялиться в ящик, по которому всё равно ничего умного не показывают? Читать... Упражняться в материализации объектов из ментала в реальность и обратно... Ползать по информационной сети...

Но Олег слишком часто заставлял её учиться из-под палки, чтобы можно было заниматься этим для собственного удовольствия!

Пить? При одной мысли об алкоголе она почувствовала, как дыхание судорожно учащается, точно лёгкие пытаются нагнать побольше воздуха. Боль в груди, тошнота, отвращение... Нет, спасибо, вино не для нас. Мы вполне можем от пары глотков концы отдать.

Пойти на тусовку? Видеть ей сейчас никого не хотелось. И без того надоели, подхалимы. В официальных документах её королевой никто не называл, но в частных разговорах Виктория иначе и не упоминалась. Чуть насмешливо и вместе с тем уважительно: «королева ментала». Сначала это было прозвищем, что-то вроде никнейма времён Интернета. Потом... Потом до некоторых начало доходить, что она умела на самом деле вытворять с мысленным пространством. И с оборудованием чужих. И с физическими законами.

Теперь плюнуть было нельзя, чтобы не попасть в просителя или подателя жалобы. Так что любая компания в выходной вечер исключалась по определению. Даже соученики при встрече неизменно сползали на политику или решение каких-нибудь «срочных» вопросов.

Когда список развлечений был исчерпан, в голову вновь полезла работа. Девушка заскрипела зубами и попыталась перевести мысли в направление: «как избавиться от работы». Не получалось. Как и раньше, всё утыкалось в одно и то же препятствие: кого бы она ни поставила на своё место, тот будет справляться хуже. А значит, это всё равно рикошетом ударит по ней, Виктории. Если бы здесь был Олег...

Если бы здесь был Олег! Литания последних дней. И ночей, если на то пошло.

Если бы пришёл Посланник из других миров и вновь взял всё на себя...

«...То ты бы тут же вновь начала вычислять, как его убрать. Посмотри в глаза истине, дорогая. Тебе не нравится работать за десятерых. Но безропотно подчиняться и смиряться со своей судьбой нравится ещё меньше».

И то правда.

«Так прекрати ныть. Это унизительно».

Виктория виновато вздохнула. И вдруг её посетила странная мысль. Девушка рассмотрела свою идею так и этак. И пришла к выводу, что выходные ей вредны. А свободное время — вообще смертельный яд. Она от него сходит с ума.

И всё же, всё же...

«Ах-мм. Ау?» — это должна была быть просто обычная мысль, но получилось ментальное послание вглубь собственного разума.

Ответа не последовало. «Внутренний голос? Ты меня слышишь?»

Тишина была какой-то... настороженной. «Есть кто-нибудь дома?»

«Есть».

Так. И что это нам доказывает? Пока что ничего, но начало многообещающее.

«Давай начистоту. Ты — моё подсознание или совершенно посторонняя личность?»

Пауза.

«Данаи Эсэра, к вашим услугам. Можно просто Сэра».

А вот это, моя дорогая, уже похоже на диагноз.

«И не скажете ли, Сэра, что вы забыли в моей голове?»

С ответом внутренний голос медлил, так что Виктория добавила. «Лучше сразу правду. Потом ведь всё равно выяснится, придётся устраивать разборки...»

Голос в голове вздохнул.

«Ну, тогда начинаем с главного. Я — жена того, кого ты знаешь под именем Олега. Когда он был отозван для очередного задания, я отправилась следом. К сожалению, в бестелесном варианте. И, чтобы не раствориться, как какой-нибудь призрак, была вынуждена искать прибежище в теле случившейся рядом с ним женщины».

Виктория ошалело хватала ртом воздух. Такого она не ожидала. И не была уверена, что хотела знать. Жена? У Олега? Как-то вяло, на автопилоте, спросила:

«Почему именно моё тело?»

«По сходству материального носителя. Я в своём мире тоже была Избранной, любое другое тело просто не выдержало бы такого сознания». Бестелесный голос звучал почти... устало.

Избранная (которая из двух?) судорожно сглотнула. Это... это было уже слишком.

Жена? У Олега?

Её мысленный тон был причудливым, извилистым и не вполне чётким, будто гостья испытывала трудности, думая на чужом языке. В то же время даже в таком бестелесном состоянии за её речью чувствовалась... личность. Не скованная холодным самоконтролем сила, как у Натальи, не едва контролируемая дикая энергия, как у самой Виктории, а спокойное знание собственных возможностей. «Самость», что ли. Раз услышав этот стиль мыслей, спутать его с чьим-то ещё было совершенно невозможно. Жена...

«Ты красивая?»

Мысль сорвалась прежде, чем она успела себя остановить. Пауза. Затем спокойным, неосознанно повелительным тоном:

«Подойди к зеркалу».

Растерянная, но совсем не испуганная Виктория поднялась с дивана. Зеркало в комнате было. Хорошее, большое зеркало от пола до потолка, безупречно чистое.

Девушка остановилась перед ним, без особого удовольствия разглядывая своё отражение. Невысокая, крепко сбитая, какая-то неправильная. Неопределённо-русого цвета тонкие волосы, непримечательное лицо, отмеченное лишь рассекающим бровь шрамом. И единственная красивая деталь: светло-голубые глаза, казавшиеся не на месте на этом издёрганном лице. Виктория была далеко не в восторге от собственной внешности, но с определённого момента стала считать искусственные изменения ниже собственного достоинства.

Изображение затуманилось, пошло волнами. И обожгла взглядом из-за прозрачной преграды совсем другая женщина.

Она была на несколько сантиметров выше и намного изящнее. Тонкая шея, гибкое и сильное тело смертельно опасного бойца. Великолепные, цвета воронова крыла волосы спускались до талии свободными волнами, переливаясь в тусклом свете изумрудными отблесками. Лицо... Виктории пришло в голову сравнение с Анжелиной Джоли, но лишь на мгновение. В этом лице была и чувственность, но прежде всего в нём была видна порода. Многие и многие поколения самых хищных и самых опасных мужчин, возводивших на своё ложе самых умных и самых красивых женщин. Её черты были тонкими, точно высеченными в драгоценном камне, и правильными какой-то другой, не греческой и даже не восточной правильностью. Летящий изгиб бровей кричал о нечеловеческой крови, точёные скулы говорили о совсем ином, нежели у обитателей Земли, строении костей. А глаза... Диковатого разреза озёра зелёного пламени.

Олег говорил, что в этом мире ему досталось тело, будто совмещающее все расы доминирующего на планете вида. Но почему-то из смешения рас Земли получился образ, имеющий с этой планетой мало общего. А вот женщине в зеркале Посланник мог бы быть родственником. Дальним. Было ли это случайностью? Или воплотившимся внутренним представлением о себе?

Её потрясающе чувственные губы изогнулись в невесёлой усмешке, и вновь Виктория была поражена сходством. Те же полные, невольно выдающие настроение губы, что так завораживали её в Олеге. Последние сомнения исчезли. Жена.

Гостья была одета в простое (но почему-то казалось — невероятно дорогое) платье тёмных тонов, наводившее на мысли о безграничной пустыне. Её оливковая кожа выглядела более ухоженной, чем у любой из телевизионных див, зелень глаз и губ подчёркивалась не менее умелым, чем у Natalie, макияжем.

Виктория смотрела на неё женскими глазами (ревнивыми, завистливыми и мгновенно отмечающими любой недостаток), но видела лишь уверенную в себе силу. Резкий, граничащий с гениальностью интеллект. А ещё — непоколебимую волю.

О да. Она была красива.

Виктория с сожалением вздохнула и сказала своим мечтам о Посланнике последнее «прощай».

Незнакомка тем временем тряхнула тёмной волной волос и заговорила. И вновь Виктория застыла, поражённая невероятной красотой её голоса. Низкое, глубокое контральто, чуть хрипловатое и очень мягкое. За богатством интонаций тренированное ухо Избранной мгновенно уловило суровую школу ораторского искусства, безупречная артикуляция и чуть замедленный темп скрывали лёгкий акцент.

— Виктория?

Девушка чуть вздрогнула, прогоняя навеянный завораживающим голосом образ обжигающе-знойной пустыни.

— Прости, что ты сказала?

Та чуть нахмурилась. Затем усмехнулась.

— Ладно, подруга, давай уточним сразу. Олег — мой. Настолько мой, что ты и представить себе не можешь. И делиться я не намерена. Ясно?

Виктория, несколько ошарашенная таким прямым подходом, мигнула. Резкие, почти вульгарные слова не вязались ни с обликом незнакомки, ни с умным, всё понимающим взглядом зелёных глаз. Похоже было на то, что фразы Эсэра извлекла из сознания самой Виктории, стремясь сформулировать свою мысль в максимально доступной для бывшей бродяжки форме.

— Договорились.

Предательские губы Сэры дрогнули. Облегчённо? Виктория запоздало удивилась: разве могла она быть соперницей этой властной красавицы? Но соглашение было достигнуто, и отступать Избранная не собиралась. Не из-за какой-то абстрактной честности, а потому, что бороться было бессмысленно. Бессмысленно и бесперспективно. Эта женщина пошла за любимым в иной мир, в полную неизвестность. Она отказалась от тела, вполне возможно, от жизни. Такая любовь ценится куда выше какой-то там внешности. Пошла бы сама Виктория за мужчиной на верную смерть?

Да ни за что на свете.

Вот пусть тогда сидит и не чирикает.

Сэра, должно быть, следившая за этим направлением мысли, откинула голову и рассмеялась. И вновь Виктория была поражена красотой её смеха. Глубокого, отливающего старым золотом, с мурлыкающим тигриным «пфр-р-ррр!» где-то в тональных глубинах.

«Господи, — ошарашенно подумала девушка, — вот это женщина! Хоть ориентацию меняй, честное слово. Да Олег, должно быть, с ума сходит из-за того, что потерял её!»

— Сходит, — ответила мгновенно посерьёзневшая Сэра. — Ещё как сходит. И не только из-за этого. Вот в чём, боюсь, заключается основная проблема — твоя и твоего мира.

А вот это уже было интересно. Виктория машинально притянула к себе стул и уселась, откинувшись на высокую спинку.

— Поподробнее, пожалуйста. — Она и сама не заметила, как в голосе прорезались отлично отработанные за последний месяц повелительные интонации.

На губах Сэры (которая сама же её этим интонациям потихоньку и обучала) промелькнула мимолётная усмешка, сменившаяся обеспокоенностью. Разговор обещал быть не простым.

— Лееку... я хотела сказать, Олегу сейчас что-то около тысячи лет.

Виктория беззвучно присвистнула. Сур-рово. Нет, она, конечно, знала, что Посланник отнюдь не вчера родился, но чтоб так...

— Ну и какое это имеет ко всему отношение? У него переходный возраст? Или кризис середины жизни?

Сэра не обратила на сарказм ни малейшего внимания.

— Совершенно верно. Признаюсь честно, в такой плохой форме мне его ещё видеть не доводилось. Тысяча лет. Тысяча лет службы. Тысяча лет перемещений из мира в мир, изматывающей, тяжёлой работы. Нам, наверное, трудно представить... Он начал уставать. Не просто перегорать, как случается иногда со всеми, а по-настоящему, до самых костей уставать. Ему кажется, что он уже везде побывал. Всё видел. Что ему не может уже встретиться ничего нового.

— Он не прав.

— Верно. Когда он совсем уверился, что видел и пережил всё, то встретил меня.

— А ты, смотрю, не из скромных, — недружелюбно отметила Виктория.

— Нет. — Во взгляде Данаи Эсэры и впрямь не было ни капли ложной скромности. Но и вызова там тоже не было. Лишь осознание собственной силы... и её границ. — Если подсократить трогательную историю наших отношений, то можно сказать, что ко встрече со мной он готов не был.

— Ха!

— Я его на себе... гм, женила. Что было совсем не просто, учитывая... кое-какие политические аспекты. Мы прожили вместе почти столетие и попутно спасли мой мир. Это, как выяснилось, и было нашей основной ошибкой.

— Не поняла.

— Посланник нужен в мире лишь до тех пор, пока тому грозит непосредственная опасность. Пока мы сражались в бесконечной войне, всё было хорошо. Когда же наконец удалось отыскать способ покончить с набегами раз и навсегда, его отозвали.

— О! — На большее Виктории не хватило слов.

Сэра изобразила на лице грустное принятие неизбежного, но ничего покорного не было в сурово сжатых губах. Женщина всё ещё пылала яростью. Но голос её продолжал звучать ровно. Спокойно и отстранённо.

— Его вытащили в Академию, для короткого промывания мозгов... И я не думаю, чтобы он это хорошо воспринял. Я вообще не понимаю, как его в таком состоянии отпустили на следующее задание. — Она сделала отстраняющий жест рукой, точно отгораживаясь от всего, что произошло. — Когда стало ясно, что возмущаться бесполезно, Олег честно попытался настроиться на выполнение своего долга. Сюда, на Землю, он прибыл с намерением наступить на горло собственным желаниям и заняться делом. Но, похоже, недооценил трудности.

— Подожди, подожди минутку! Его что, отправили к нам сразу после того, как насильно уволокли от семьи?

Зеленоглазая одарила её пронзительным взглядом.

— Ты начинаешь понимать.

Самой Виктории казалось, что она уже ничего не понимает...

Смуглая женщина резко повернулась, сделала два шага по отражённой в зеркале комнате, затем два шага назад. Виктория с каким-то заворожённым ужасом подумала, каково это: быть запертой в узком пространстве зеркального отражения. Быть всего лишь бледной тенью, заключённой в чужом теле.

— Я не присутствовала при прибытии Леека сюда, в этот мир, но могу сказать точно: к планете Земля Посланник тоже готов не был. Однако меньше всего он был готов к такой Избранной, как ты.

Виктория напряжённо хмыкнула, наблюдая за мечущейся по своей клетке женщиной.

— Он честно пытался быть объективным. Когда не получилось, он решил не подавлять свой гнев, а направить его в дело. Использовать все возмущение, всю накопившуюся ярость для твоего воспитания.

— Вот оно как, — прошипела девушка сквозь сжатые зубы. Голубые глаза опасно сузились, не обещая ничего хорошего. Сэра резко обернулась.

— Я не утверждаю, что это этично. Или справедливо. Или честно по отношению к тебе. Пески и ветер, я ему всего лишь жена, а не адвокат! Но, надо признать, методика оказалась эффективной. Олег привёл тебя в чувство в рекордные сроки.

Виктория оскалилась, но здравый смысл подсказывал не лезть сейчас в эти дебри.

— Что ж! Пусть будет «эффективно».

Сэра улыбнулась — мягко и понимающе.

— Ну-уу, дорогая, не надо так желчно. Посмотри на всё с другой стороны. Я ведь была вместе с тобой во время всего этого издевательства. Представляешь, какое лицо будет у нашего Посланника, когда он узнает? Думаю, сообща мы найдём подходящие слова, чтобы прокомментировать подобные воспитательные методы.

Виктория почувствовала, как губы расползаются в широкой усмешке. Ради такого случая она была готова сотрудничать даже с неожиданно появившейся соперницей!

Сэра, немного разрядив обстановку, продолжила более серьёзно:

— Но у нас ещё остаётся проблема. Чтобы высказать всё это в лицо наглецу, надо сначала найти его.

— То есть...

— То есть Олег позволил своему праведному гневу разгореться слишком ярко. И, похоже, что-то пошло не совсем так, как он планировал. Теперь нам придётся не только самим разбираться с захватчиками, но и как-то вытаскивать его назад.

Виктория мгновение помолчала.

— Чтобы ты смогла получить назад мужа?

Зеленоглазая посмотрела на свою юную коллегу очень понимающе и очень по-взрослому.

— Девочка моя, ты так до сих пор и не поняла, в какой беде очутилась. Если бы ваш трюк с изменением полярности ментала стопроцентно гарантировал безопасность планеты, Леека бы отсюда уже отозвали. А он... он всё ещё часть твоей истории. Я чувствую это. И значит, всё ещё нужен тебе. Очень.

Юная Избранная тихо вздохнула и уставилась на свои руки. Не то чтобы она была удивлена... но час назад жизнь казалась гораздо проще. Всего лишь разумные киты. Подумаешь!

Оставалось ещё множество вопросов, которые требовалось прояснить.

— Похоже, у меня в этом деле будет больше помощников, чем намечалось по плану... Тебя ведь здесь, по идее, быть не должно. Так?

Данаи Эсэра, сразу оставив образ мудрой старшей сестры, хищно оскалилась. Тон, которым были произнесены следующие слова, мог бы заставить Наталью удавиться от зависти... или устроить на планете очередной ледниковый период.

— Мне, признаюсь, в последнее время немного надоело слово «должно».

— А-аа... Тогда понятно.

— Я должна была сидеть на Данаи и лить слёзы по покинувшему меня супругу.

— А!

— Я же вместо этого отреклась от трона в пользу младшего сына...

— У вас что, ещё и дети есть?

— У нас ещё и пара внуков имеется. Я оставила им государство, а сама решила вплотную заняться вопросом перемещения по мирам. О теоретической возможности таких путешествий наши мудрецы всегда знали, но вот практика... Потребовались длительные раскопки в библиотеке, прежде чем удалось найти что-то похожее на решение. И, увы, не лишённое своих минусов. Боюсь, моё тело сейчас покоится в изумрудной гробнице, а сказители уже распевают по всей пустыне об «умершей от горя» махараджани. — Сэра фыркнула, затем в глазах её появилось потрясённое, почти затравленное выражение. — Путешествовать между мирами... оказалось не так просто. Без тела, без какой-либо физической опоры или ориентира. Пустота и тишина. А ещё — холод. Он проникает всё глубже, проникает в воспоминания, в мысли, в чувства. Пронизывает всё глубже и глубже, пока ты сама не начинаешь растворяться в этом ледяном безмолвии...

Она застыла, глядя слепыми глазами на что-то невидимое. От пустого взгляда, от далёкого выражения лица и судорожно обхвативших плечи рук Викторию саму пробрал холод. Девушка вдруг впервые заметила, что руки гостьи по локти покрыты страшными, глубокими шрамами...

— Эй... Эй! Сэра? Ты меня слышишь? Теперь всё хорошо, — это даже для неё самой прозвучало как-то уж очень неуверенно. — Ты же теперь здесь. На Земле.

Эсэра вздрогнула, точно просыпаясь. Зябко поёжилась, пытаясь плотнее закутаться в накидку. Улыбка её была бледным отражением ставшей уже привычной яростно-ядовитой усмешки.

— Да, я здесь. Правда, когда я сюда добралась, то была поистине в жалком состоянии. Мало чем отличалась от обычных призраков. Почти не помнила, кто я, зачем здесь нахожусь. Но мне как-то удалось почувствовать вспышку силы, разбуженной Лееком при поиске Избранной, и оказаться поблизости, когда... когда он начал лечение.

Виктория побледнела, решив, что призрак жены Олега вселился в неё во время клинической смерти. На самом деле Сэра использовала для имплантации своей личности бесконечные часы, когда Посланник магией пытался вылечить Избранную, но предпочла не просвещать девушку на этот счёт.

— Потом был долгий-долгий период, когда я восстанавливала себя по частичкам в твоём подсознании. Наблюдала за художествами Леека... А после того как захватчики произвели сдвиг в ментале, даже смогла немного влиять на внешние события.

— Как влиять? Нет, нет, подожди...

Виктория вскинула руку, пытаясь поймать какую-то ускользающую мысль. Что-то она пропустила. Что-то важное, о чём должна была вспомнить в первый же момент этого сюрреалистического разговора.

— Олег знает, что ты здесь? — не то, не то... О чём же она забыла?

— Нет, — судя по ехидно кривящимся губам, Эсэра прекрасно знала, что мучает девушку, но подсказывать не собиралась.

— Почему?

— Потому что я ему не сказала.

— Почему?

Зелёные глаза блеснули из-под тёмных прядей первыми искорками гнева.

— А какой смысл? Какой смысл, если я всё равно не более чем призрак в глубине твоего сознания? Зачем себя мучить? К тому же, — полные губы вдруг улыбнулись, — не стоило вводить его в искушение.

Стремительная, гибкая, опасная... Она была похожа на кошку. Кошку? Не было здесь ни кошачьего самодовольства, ни пушистой вольготности. Дитя пустыни, дитя ограничений и необходимости, лишённое всего ненужного. Змея. Старая королевская кобра. Ядовитая, мудрая и бесконечно терпеливая.

Юная Избранная смотрела на неё, красивую и сильную, скованную узкой рамой старого зеркала.

«Нет, — поняла вдруг Виктория, — скованную лишь собственным самоконтролем. И ничем больше».

Она наконец вспомнила, что забыла сделать, когда впервые обнаружила в своей голове постороннее присутствие. Она совсем забыла испугаться.

За всё то время, когда Виктория слышала странный внутренний голос, тот ни разу не пытался ей приказывать, даже советовал неохотно и расплывчато. Ни разу не дал готового ответа. Сэра вообще старалась сводить своё присутствие к минимуму. Подбадривала, когда было трудно. Ругала, когда жалость к себе переходила все границы. Говорила слова утешения, когда становилось совсем невыносимо. Точно мудрый учитель, она лишь обращала внимание на какие-то с первого взгляда кажущиеся незначительными детали или подбрасывала новые проблемы.

И никогда не пыталась перехватить контроль.

— Ты можешь уничтожить мою личность и захватить тело?

Чувственные губы дрогнули в улыбке, довольные, что ученица задала правильный вопрос.

— Элементарно.

Некоторое время тянулось напряжённое молчание. Эсэра подняла руку, и в её ладони материализовался тяжёлый бокал. Когда женщина пригубила напиток и отставила кубок, Виктория отстранённо заметила, что на внутренней стороне её изуродованной шрамами кисти блеснул странный цветной узор.

— Почему ты этого не сделала?

Насмешливо вздёрнутая бровь...

— Этические соображения? — ...и печально скривившиеся губы.

— А если серьёзно?

Пустынная кобра залпом допила вино и грубо отшвырнула бокал в сторону.

— Ты всё ещё не понимаешь, так, девочка? Ты всё ещё маленькая, забившаяся в дальний угол Вика, а не могущественная Виктория. Очнись! Почему, по-твоему, была заварена вся эта каша?

Виктория, никак не ожидавшая от песчаной кобры такого взрыва, ошеломлённо моргнула.

— Опять спасение мира?

Сэра высокомерно промолчала.

Теперь уже Виктория вскочила на ноги, меряя комнату нервными шагами.

— Но это же глупо! Ты — Избранная. Причём гораздо более опытная, гораздо более сильная. Почему не взять моё тело и не покончить с этой комедией раз и навсегда?

Темноволосая безнадёжно покачала головой.

«Убью идиота. Наградить ребёнка таким количеством комплексов...»

Похоже, эти слова Эсэра подумала на другом языке, но сознание Виктории автоматически перевело их в знакомые для себя слова. И тут же темноволосая леди заговорила вслух, уже для ушей Виктории:

— Если бы дело решалось опытом и силой, мы с тобой вообще не были бы нужны, подруга. Просто заявился бы Посланник, незаметно подтолкнул аборигенов к решению всех проблем и отправился домой — как это обычно и происходит. Но если уж мир сподобился разродиться Избранным... то, значит, без этого Избранного миру конец. Ключевое слово — «этого». Именно этого, конкретного индивида, этого мужчины или этой женщины. Без тебя. Я здесь — меньше чем ничто. Твоей планете нужна ты, и только ты. Со всеми достоинствами и недостатками. Со всеми силами и слабостями. Со всем, что с тобой случилось и через что ты прошла. И твои поражения станут тем материалом, из которого выкуются грядущие победы. Твои потери дадут начало новой надежде. А из твоих страхов родится будущее для всего мира...

Виктория поражённо застыла, не в силах пошевелиться под властью глубокого, сильного голоса, от которого, казалось, вибрировали сами стены. Данаи Эсэра вдруг пошатнулась, испуганно заморгала.

— Ох, опять... Я что-нибудь говорила?

— Да, так... было немного.

— Прости. — Женщина пустыни неуверенно подняла руку ко лбу. — На меня иногда находит. Не обращай внимания, эти пророчества всё равно только всё запутывают. А что касается твоего вопроса — да неужели бы я польстилась на столь жалкое тело? Как ты вообще умудрилась привести его в столь плачевное состояние?

— Да так... уметь надо.

Виктория прикрыла глаза. Эта женщина... Она оставила свой трон, свой мир, своих детей ради любви. Она прокляла ради любви свою жизнь. Но не смогла проклясть чужой мир и чужую жизнь.

И не сможет. Никогда.

Самое первое, инстинктивное впечатление оказалось верным. Как всегда. Песчаной кобры можно не бояться. По крайней мере, она, Виктория, могла её не бояться. Насчёт всей остальной Вселенной такой уверенности не было.

Подкрашенные зелёным губы дрогнули одобрительно. Эта нескладная девчонка могла позволить себе не быть гигантом мысли. Ей вполне хватало чутья.

— Ну, теперь, когда мы более-менее выяснили моё происхождение и намерения... Что будем делать дальше, о Избранная?

— Как сказала недавно одна моя знакомая... я готова выслушать любые идеи.

— Халявщица. Только бы свалить всё на других, — но тон зеленоглазой, когда она с удовольствием протянула это чуждое ей жаргонное словечко, был полон одобрительной теплоты. — Что ж, будем думать.

Опять.

Но надо ведь, в конце концов, найти способ высказать кое-кому их мнение о его методах воспитания!

Глава 13

— Малый поворот! Противник справа по борту!

Леек стремительно перемахнул через поручень, метнулся к правому борту и впился взглядом в возникшие в полуденном зное вражеские суда. Итак, они клюнули!

Уголок его рта дёрнулся в короткой, невесёлой усмешке. Пока всё шло даже слишком хорошо. Противник на всех парусах устремился в тщательно расставленную ловушку, принимая бой на условиях Посланника. Этого, возможно, окажется достаточно, чтобы перевесить трёхкратное численное превосходство противника...

Возможно.

Короткий взгляд на новые орудия, приготовленные вдоль бортов. Этим плодам его гениальности лучше бы сработать, честное слово. И без того слишком многое могло пойти не так.

Теперь если удастся подманить их ещё поближе...

— Продолжаем действовать по плану «Двойное дно». — Он прищурился, изучая тактическую ситуацию. Так, если бы эту атаку планировал он сам, то обязательно устроил бы небольшую засаду... ну допустим, во-он в той стороне. Ага. — Выполняем третий вариант. И пусть команды изобразят бурную паническую деятельность. Не стоит настораживать противника, демонстрируя излишнюю уверенность.

— Есть, действовать по третьему варианту!

— И уведите махараджани в каюту! Нечего ей изображать из себя мишень на носу!

— Её уведёшь... — разъярённый взгляд. — Есть увести махараджани в безопасность!!!

Леек вновь повернулся к захватывающему виду стремительно приближающегося вражеского флота. Песок чуть скрипел под полозьями, когда гигантские корабли, точно тёмные птицы в океане слепящего песка, начали плавный танец сложных и смертельных маневров. Ещё, ещё немного...

* * *

— Я всё равно считаю, что это слишком рискованно. — Упрямо вздёрнутый подбородок и нахмуренные брови.

— Сам знаю, что рискованно. — Олег в последний раз проверял снаряжение. — У тебя есть предложение получше?

Тишина.

— Тогда либо мы рискуем, либо любуемся, как эта флотилия разносит на атомы Землю.

Тишина. Потом глубокий вздох. И выдох.

— Рискуем.

— Я почему-то тоже так думаю. Хорошо. Сашка дистантно разбирается с внешними системами защиты. Не косись так сердито, он справится. Даже не вспотеет, если на то пошло. Я прикрываю тебя и обеспечиваю физическую безопасность — пятнадцать минут гарантирую, а дальше как получится. Ты вскрываешь систему.

Natalie сердито сжала губы, но по блеску ледяных глаз было ясно, что она уже погрузилась в мысленное прокручивание задачи.

— Чтобы подключиться к интерфейсу этой системы, я должна оказаться прямо в сердце военного департамента. Как?..

— Прибытие на место и отход я беру на себя.

— Ясно.

— Хорошо. Начали.

Он положил руки на плечи девушке и закрыл глаза. Рискуют... Наталья понятия не имела, как они рискуют. В этот момент они ставили на карту всё, и их жизни были лишь самыми незначительными из ставок.

Но альтернатива — увидеть, как Землю и правда разносят на атомы. Провал задания — для него. Потеря целого мира — для всех остальных.

Почему-то Олегу всегда в таких случаях казалось, что он кого-то обманывает.

Мягко, стараясь не потревожить беспорядочно роящуюся информационную систему гигантского города-планеты, они скользнули в ментал. Юная ведьма полностью расслабилась, позволяя учителю вести её за собой, что говорило о невероятном доверии девушки. Олег же тащил их всё глубже и глубже. Так далеко, как не рискнул бы сунуться и в одиночку, не будь ситуация по-настоящему отчаянной.

Здесь уже не было смысла притворяться, что ты человек или вообще что-то материальное. Олег представил их как волну колебаний, пробежавшую по информационным связям базового пространства. Сложную такую, сдвоенную синусоиду, абстрактную функцию, не способную потревожить системы охраны. В реальном мире их тела дрогнули, стали прозрачными призраками, сквозь которые просвечивали голые стены. А затем и полностью исчезли, трансформировавшись из материи в... иное.

Теперь то, что когда-то было двумя разумными существами, имело форму математических отклонений от заданных величин. И, вполне возможно, они будут обречены остаться такими навеки.

Места для страха не осталось. Следующий шаг — не потеряться. В том месте, где материя, энергия и информация сливались в нечто единое, дорожных указателей не водилось. Вселенная, слишком сложная и в то же время слишком примитивная даже для математических абстракций, была не просто вокруг них — она была ими самими. А они — ею. И, если замешкаться, останутся навечно.

То, что когда-то звалось Олегом, не стало утруждать себя перемещениями там, где категория пространства теряла малейшее значение. Он рванулся «вовне», обратно в ту физическую вселенную, из которой они сюда попали. Посланник тщательно, всё более усложняясь с каждым уровнем, «опускал» их до первичного материального состояния. Только при этом он намеренно допустил одну-единственную ошибку. Скрупулёзно восстановив тела, он задал им иные пространственные координаты. Они материализовались, всё так же стоя лицом к лицу и положив руки друг другу на плечи; Наталья всё так же была выше на пару сантиметров, а Олег всё так же обвешан всевозможным оборудованием. Только вот стояли они не в маленькой каморке для рабов, а в одном из самых засекреченных и самых охраняемых помещений на планете.

В информационном центре департамента по военным делам. То бишь в генштабе.

И долго им тут хозяйничать никто не позволит.

Олег тряхнул головой, проверяя, на месте ли все извилины и не перепутал ли он их местами. Выхватил мини-комп, активизировал его и бросил на пол.

Наталья медленно, точно одурманенная, открыла свои сегодня бывшие угольно-чёрными глаза и тут же автоматически шагнула назад. Естественно, об их трансформациях девушка ничего не помнила. Для неё окружающий мир просто на мгновение заснул, чтобы вновь материализоваться в ином виде. Ведьма держалась на удивление хорошо. Посланник боялся, что придётся потратить несколько драгоценных минут на приведение девушки в чувство. Та, однако, лишь бросила на него полный молчаливого уважения взгляд и отвернулась. Олег решил не объяснять красавице, что ничего общего с традиционной телепортацией в их перемещении не было. Даже если оставить в стороне тот факт, что это помещение защищено так, что без дополнительной аппаратуры Посланнику всё равно было не потянуть классическую портацию. Силёнками не вышел. Фаербол размером с кулак — вот его магический потолок.

Приходилось мошенничать. И забивать гвозди микроскопами.

Он встряхнулся и впервые оглянулся вокруг. Они были в закрытой, уходящей вертикально вверх шахте, стены в которой гладкостью могли бы посоперничать с любым зеркалом. В центре круглого помещения прямо из пола бил клубящийся луч не то света, не то энергии, который на самом деле являлся едва ли не самой сложной компьютерной системой в этом рукаве галактики.

Natalie подошла к похожему на гигантский водопад бешенству энергий, застыла. Высокая, тонкая фигура, даже в бесформенном защитном комбинезоне умудрявшаяся оставаться топ-моделью на подиуме. Вскинула руку, отключая прозрачный энергетический щиток, защищавший лицо, оставляя лишь тонкую полосу на глазах.

А затем девушка шагнула вперёд, в фантасмагорию красок и информационных потоков. И в этот момент где-то далеко на станциях мониторинга завыли сирены тревоги.

Теперь дело было за Олегом. Купить ей время, столько, сколько понадобится. Возможно, ценой собственной жизни.

За тот год, пока Олег пинками и руганью пытался привести в чувство земных аборигенов (или аборигены пытались привести в чувство его — ясности в этом вопросе не было), Наталья с Александром тоже не теряли времени даром. Оказавшись на положении вывезенных из родного племени для службы «белому человеку» рабов (вариант продвинуто-космический), они не растерялись. Эта парочка не только смогла адаптироваться к совершенно чужим для них условиям, они ещё и начали методичное изучение «хозяев». Пока Сашка мотался с одной дальней станции на другую, помогая организовываться прочим выходцам из «растущих» рас и изучая положение дел на окраинах, Наталья обосновалась в столице. И вплотную занялась анализом высокой политики.

Выяснились интереснейшие вещи.

Например, что та'кхи, хотя и являлись наиболее могущественной на данный момент расой, отнюдь не были древнейшей расой. Были и до них разнообразные «предтечи» и «старшие». В частности, до основания империи кх'такори'кхи балом заправляли некие стражи (так, по крайней мере, переводилось их самоназвание). Были эти стражи, как и положено по жанру, таинственными, могущественными и мудрыми. Когда начался расцвет молодой и зубастой цивилизации зелёных та'кхи, стражи (опять-таки, строго в соответствии с жанром) удалились в добровольное изгнание: «позволим детям наступать на собственные грабли». Разумеется, эта весьма показательная мудрость не могла не понравиться ещё более молодым и ещё более зубастым расам, регулярно получающим от та'кхи по вышеупомянутым зубам. Так что с течением времени стражи стали чем-то вроде символа для всех угнетённых и недовольных в этом рукаве галактики. Стоило только какой-нибудь расе найти, что с ней обошлись несправедливо, как она тут же принималась вопить о невмешательстве и о мудрости старых стражей.

А так как справедливостью в политике та'кхи и не пахло...

В общем, дряхлеющий и, в принципе, никого не трогающий народ обнаружил, что стал крайне непопулярен среди новых хозяев жизни. После нескольких неприятных инцидентов стражи решили не связываться с молодыми идиотами и с достоинством удалились. Как? Куда? Это оставалось интригующей загадкой. Та'кхи официально придерживались версии коллективного суицида осознавших полную бесперспективность своего пути стражей. Остальные вежливо кивали, а про себя строили самые фантастические гипотезы.

Вот тут начиналось самое интересное. Угадайте, на чьей территории находилась планета с самоназванием Земля? Правильно, она была в том маленьком кусочке пространства, который до последнего удерживали за собой стражи. Теперь угадайте, что было в «прощальной записке» отбывающих предтеч? Правильно, настойчивый совет оставить эту планету в покое. Причём именно эту, а не полдюжины других, тоже входивших в зону их влияния.

Теперь попробуйте представить, какова была реакция на это всего озадаченного межзвёздного общества.

Если бы Олег знал, куда удалились не в меру мудрые стражи, он бы, наверное, отправился следом и передушил ехидных старикашек.

Разумеется, на Землю организовали вторжение. Разумеется, та'кхи сделали всё возможное и невозможное, чтобы это вторжение выглядело самой рутинной операцией, такой презрительно-небрежной, будто планетоид S-594 является самым обычным комком грязи, а населяющие его расы — самыми неперспективными «недоумками» в обитаемом космосе.

Но при всём при этом та'кхи не были глупыми. Нет, чем угодно, только не глупыми! Не были они и беспечными. Смертный приговор планете Земля был вынесен и подписан ещё до начала вторжения. Единственное, что его несколько притормозило — необходимость доказать всем и вся, что ничего необычного в этой планете и её обитателях нет. И что стражи, соответственно, сели в лужу. И раз уж Виктория так активно помешала получению требуемого доказательства, то и откладывать распыление проблемного шарика на атомы было бессмысленно. Попытка активизировать систему самоуничтожения не удалась (Посланник пока не разобрался почему, он ведь так и не успел отключить её перед своим отлётом), так что придётся применять более грубые способы.

Теперь понятно было, почему захватчики так варварски обращались с биосферой и ментальным полем планеты. Зачем тратить ресурсы на сохранение того, что всё равно будет уничтожено? Та'кхи изучали Землю. Если это «изучение», скорее всего, закончится непоправимым ущербом для объекта исследования, то тем лучше.

Олег наконец нашёл так долго не дававшую ему покоя угрозу существованию подопечного мира. И совсем не был этому рад.

Угроза была капитальная. После пары встреч с та'кхи Посланник отнюдь не рвался схлестнуться с ними в противостоянии. Любом. Шансы выиграть были катастрофически близки к нулю.

Да, маленькие зелёные человечки теперь не могли напрямую выйти к Земле через гиперпространство. И что из того? Окружающий космос никуда не делся. И Земля из него — тоже. Всё, что им требовалось, это отправить несколько боевых супердредноутов к соседним звёздам и уже оттуда, на более медленных, зато и не находящихся в зависимости от ментала двигателях подгрести к Земле. И разложить наконец надоедливую проблему на атомы.

Оставался ещё вопрос о вывезенных с Земли миллионах и миллионах живых существ (в основном людей), но, судя по тому, в сколь изолированных и контролируемых условиях их содержали... В общем, от этой части проблемы при желании избавиться тоже будет несложно.

Знай Олег всё это месяц назад, он, возможно, не решился бы форсировать конфликт. Возможно, существовали другие, более мягкие пути. Заключить с та'кхи сделку или поставить их в ситуацию, когда уничтожение Земли перестанет быть делом безнаказанным. Убедить, что земляне могут быть полезными, в конце концов! Сейчас для всего этого слишком поздно. Флотилия боевых кораблей уже неслась к обречённой планете...

Оставалось одно: перехватить убийц на подходах и как-нибудь их... удалить. Только вот как? Олег с двумя бывшими в его распоряжении учениками бились над задачей много дней, остро ощущая, как время песком уходит сквозь пальцы. Никаких оборонительных сил у обитателей Земли не было. От мысли умыкнуть эти самые силы у та'кхи и под шумок доставить на Землю пришлось отказаться. План был невыполним: проклятые зелёные гении приняли слишком хорошие меры предосторожности. Даже Олег не мог найти бреши в их охранных системах.

Оставался ментал. Обитатели империи кх'такори'кхи были знакомы с пространством мысли гораздо дольше землян, более того, сами же землянам на него и указали. Но аборигены под чутким руководством Олега продвинулись в изучении новой игрушки очень далеко. Здесь они, по крайней мере, могли сражаться почти на равных. Значит, битву надо было перенести в псиберспейс.

Олег видел только один способ провернуть это: дать землянам доступ к информационным системам супердредноутов. Что оказалось куда проще сказать, чем сделать. После лёгкости, с которой Виктории удалось взломать уже находящееся на планете оборудование колониального департамента, Олег был совершенно не готов к глухой стене, укрывающей высшие военные коды. Даже приблизиться к пониманию принципа функционирования личной информационной сети боевых эскадр не удавалось.

Natalie, хакерствовавшая в местных сетях гораздо дольше Олега, достигла в этом определённого... уровня. И, честно говоря, Посланник был здорово удивлён, узнав, сколь высок этот уровень. В своё время Наталья привлекла его в первую очередь холодным совершенством своего интеллекта и только потом ведьмачьими способностями, но за год общения с та'кхи этот интеллект развился во что-то имеющее весьма далёкое отношение к homo sapiens. И потому, когда она заявила, что может найти ключ к коду, Посланник всерьёз задумался. Девушка утверждала, что для этого она должна получить доступ к устройству, при помощи которого военные системы высшего уровня программировались при создании. Она даже вычислила, где это устройство находится, и дала достаточно точный список причин, по которым к нему невозможно подобраться.

Олег изъял из схемы слово «невозможно». И доставил свою юную ученицу на место. Теперь всё зависело от неё. И ещё от того, будет ли у неё время.

Чужие среагировали мгновенно.

Физического прохода, по которому можно было бы попасть внутрь шахты, не существовало. Многочисленные уровни защиты делали практически невозможным вторжение сюда через нуль-пространство или при помощи прямого ментального вмешательства. Однако некоторые лазейки на случай непредвиденных обстоятельств в этих информационных баррикадах всё-таки оставались. И, в отличие от нарушителей, хозяевам отнюдь не требовалось проводить долгие часы в поисках этих лазеек.

Первые секунды Олег выиграл, набросив вокруг заранее приготовленную программку, которая должна была сделать этот кусочек ментала недоступным для вторжения. Информационная матрица замыкала формулу пространства на себя, точно вывернутую наизнанку сферу. Классический трюк: тот, кто приближался к охваченной такой оболочкой точке снаружи, вдруг оказывался с другой стороны, «минуя» искомый объект. Олег, правда, творчески подошёл к техническому исполнению этой старой уловки... Но вряд ли та'кхи понадобится много времени, чтобы разобраться, в чём тут дело.

Однако, пока озадаченные хозяева всё-таки притормозили, выигранное время нужно было использовать с толком. Теперь, когда они сами же и активировали лазейки в собственной защите (открыв их тем самым на обозрение кровожадно потирающего ладони противника), нельзя было терять ни малейшей доли секунды. Олег энергично ринулся в глубь информационных слоёв, не слишком понимая, как эта действительно впечатляющая система была построена... зато прекрасно представляя себе, какие у неё могут быть слепые места. Так, например, система помогает администратору лишь до тех пор, пока знает, что это и правда администратор. Стоило накинуть на хозяев небольшую программную оболочку, идентифицировавшую их как «чужих», весь этот шедевр антихакерского искусства начал работать против своих законных владельцев. Увы, перетащить управление системой на себя, как хотелось бы, не получалось. Слишком умно тут всё было устроено. Зато стереть противников из списка имеющих доступ... В общем, когда уже порядочно разозлённая охрана сбросила с себя сбивающую с толку программку, система всё равно продолжала выпихивать их наружу.

Чтобы разобраться с этим, даже та'кхи потребуется время, но особых надежд Олег не питал. Рано или поздно кто-нибудь найдёт обходной путь. Или активизирует ещё какие-нибудь «сюрпризы для непрошеных гостей».

Пока же Посланник приготовил несколько собственных сюрпризов.

Он открыл глаза и тряхнул головой, очищая разум от видений ментала. Из зеркально отполированной стены на него смотрело чуть отстранённое, почти скучающее отражение. Темп, темп, не терять темп...

Идеальная поверхность уже начала подёргиваться лёгкой дымкой. Мини-комп, вот уже несколько минут сбрасывавший в ментал лавину данных, начал создавать тончайшую плёнку энергетических потоков, которая должна была непроницаемым коконом охватить это место. За спиной переливался серебром огромный столб энергии.

Олег потянулся к деловито попискивающему у ног мини-компу, несколькими движениями пальцев развернул экран, похожий на переливающиеся разноцветные геометрические фигуры. Пальцы забегали по призрачным треугольникам, переставляя их в лишь ему понятной последовательности, создавая причудливую трёхмерную схему. У Олега не было времени хорошенько поработать со сложными и почти непроницаемыми защитными системами, окутывающими это место, так что единственное, что ему оставалось, это создать свою собственную защиту.

Разумеется, за несколько дней с нуля написать способную остановить та'кхи программу не мог даже Посланник. Значит, приходилось использовать наработанное Сашкой плюс кое-какие кусочки, которые удалось притащить с Земли. А значит, схватка опять будет напоминать плохо продуманную компьютерную игру. Впрочем, могло бы быть и хуже.

Он вновь закрыл глаза, расслабляя тело и бросая разум в паутину связей, сплетённых мини-компом. В абстрактные информационные потоки влилась дисциплинированная сила старого разума, и в тот же момент компьютерная программа ожила, налилась объёмом и реальностью живых мыслей. Теперь перед Олегом расстилался новый пласт ментала, стремительно усложняющийся и с каждой секундой наполняющийся деталями. Чтобы добраться до Натальи, та'кхи придётся пройти через эту карманную вселенную. Хуже того, им придётся пройти через карманную вселенную, в которой занял глухую оборону Посланник. Не слишком весёлая перспектива.

Пальцы Олега продолжали танцевать среди призрачных геометрических фигур, вплетая всё новые и новые ловушки и сюрпризы, но разум его был занят иным.

Если бы пройти через все эти препятствия предстояло ему, как бы он поступил? Во-первых, не стал бы ни через что продираться, а нашёл обходной путь. Что он, в принципе, и сделал, когда доставлял сюда Наталью. Смогут ли та'кхи провернуть нечто подобное? Без всякого сомнения. Вряд ли они повторят его безумное перемещение, но наверняка у маленьких зелёных гениев припрятано в рукавах несколько трюков, о которых Посланник не имеет ни малейшего представления. Ладно, этот мост придётся пересекать, когда до него дойдёт дело. Приготовиться к неожиданностям невозможно по определению. На то они и неожиданности.

К счастью, данный закон работал против обеих сторон.

Команда мини-компу — и в карманах материализовалось несколько тяжёлых металлических шариков. Олег вытащил три штуки и начал перекатывать их по ладони, всё ускоряя и ускоряя темп. Затем заставил пальцы замереть, наблюдая, как шарики движутся уже сами по себе... поднимаются в воздух над ладонью... и, точно выпущенные из пращи, разлетаются в разные стороны... Кажется, получилось. Этот мобильный вирус Олег составлял в некоторой спешке, сокращая программу до минимума, и в результате вынужден был отказаться от системы распознавания «свой-чужой». Получившийся результат набрасывался на всех без разбора, но в одном можно быть твёрдо уверенным: тем, кому эти шарики встретятся на пути, мало не покажется.

Из другого кармана он достал пригоршню металлических букашек и, не глядя, запустил их в воздух. С деловитым жужжанием маленькие подпрограммы бросились в разные стороны. А вот это уже действительно было из области ударов ниже пояса...

Окружавший его условный, точно не законченный ещё мир содрогнулся, вдруг резко наливаясь цветами, контрастами, чёткостью. А вот и гости. Нет, всё-таки насколько мощные сознания у этих зелёных коротышек! Уже одним своим присутствием, одним прикосновением своих мыслей они делали эту едва намеченную карандашную зарисовку мира почти реальной. И чем упорнее они будут сражаться, тем более реальной она будет становиться. Вопрос: сколько времени понадобится та'кхи, чтобы осознать простую закономерность... и сделать соответствующие выводы? Ответ: немного. Если, конечно, им дадут спокойно подумать и без помех разобраться с новым препятствием. Чего Олег делать решительно не собирался.

При создании этой мини-вселенной Олег внёс одной из основных аксиом то, что при входе любой разум (кроме его собственного, конечно) оказывался в определённой точке. Не то чтобы Посланнику хотелось дать противнику преимущества группового мышления, но раз уж противников много, а он один, то можно по крайней мере собрать их всех в кучу, а не охотиться за каждым отдельно, точно за разбегающимися в разные стороны тараканами.

Теперь он с дальнего холма наблюдал за собравшейся в кольце из камней группой мощных, похожих здесь на столбы чистого пламени сознаний и прикидывал дальнейшие действия.

Движение пальцами — сигнал к активации программы 1-альфа.

Небо потемнело от рассекающих его тёмных крыльев. Огромные стремительные драконы камнями пикировали вниз, к ничего не понимающим (они-то, в отличие от Сашки, чьими заготовками Олег был вынужден воспользоваться, никогда не читали низкопробных фэнтези!) инопланетянам. Намерения зубастых ящериц были откровенно недружелюбные.

К чести зелёных человечков, удивлялись те недолго. За короткие секунды кто-то успел вгрызться вглубь кода, составляющего суть этой квазивселенной. Не так глубоко, чтобы суметь из неё выбраться, но более чем достаточно, чтобы проникнуть в гостеприимно оставленные открытыми верхние слои кодирования и начать разбираться хотя бы в операционном уровне.

Собравшаяся внизу группа полыхнула светом, навстречу драконам устремились неустойчивые химерические существа.

Олег несколько минут наблюдал за схваткой драконов и химер, потихоньку позволяя противнику сориентироваться в правилах и в то же время затягивая их в свою игру. Когда те несколько освоились, активизировал план 3-бета.

И понеслось.

Конечно, это была всего лишь не слишком хорошо продуманная стратегическая игра. Они с та'кхи действовали в строго заданных изначально условиях, оперируя ограниченными силами. Иными словами — двигали друг на друга армии, пытаясь не дать оттеснить себя к выходу. (Выходы Олегу пришлось сделать, иначе зелёные умники просто не стали бы во всё это ввязываться. И условия пришлось тоже сделать равными. Ну, почти.)

Сложность заключалась в том, чтобы переиграть существа, чей IQ, не говоря уже о прочих способностях, был очень высоким. А потом эти существа догадались разделиться, и происходящее начало напоминать кошмарный вариант сеанса одновременной игры в шахматы. Причём фигуры противника прыгали с доски на доску, а то и просто набрасывались на гроссмейстера.

В конце концов Олега оттеснили к последним рубежам, и он скорчился под обвалившейся стеной, слушая, как гоблинская конница с авиационной поддержкой мантикор крошат остатки его боевых велоцерапторов. Что ж, этот фокус и так продержался дольше, чем он смел надеяться. Кто бы мог предположить, что та'кхи так понравится новое занятие? Теперь надо потихоньку отступить...

Из-за стены послышался подозрительный грохот и панические крики. Что?.. Олег осторожно выглянул. Там, где конные гоблины только что брали в тиски хищных ящеров, творилось невообразимое: те и другие удирали в разные стороны. Так напугал их гигантский металлический шар... причём катился он в сторону резво отступающего зелёного полководца.

Олег озадаченно нахмурился. Затем хмыкнул: шарики, которые он выпустил перед началом схватки, подросли и заматерели. Саморазвивающаяся программа действительно... развивалась.

Его спас лишь прыжок в сторону. Второй шар, правда чуть помельче, прокатился там, где только что находился Посланник, превратив остатки несчастной крепостной стены в мелкую пыль. Потом вдруг развернулся, подпрыгнул с явным намерением опуститься на голову горе-программисту. Пожалуй, настал момент скромно удалиться.

Олег потянулся к одной из тех лазеек, которые оставил для себя в этом квазимире, и переместился к самому выходу. Отсюда было отлично видно нескольких та'кхи, со всех ног удирающих от гонявшихся за ними шаров. В небе послышалось деловитое жужжание. Посланник решил поторопиться. Если сейчас ещё появятся гигантские, не вписывающиеся в логику событий механические осы... которым он, кстати, тоже не дал системы различения своих и чужих... Нет, определённо пора удалиться.

Его пальцы заплясали, активизируя сложную последовательность отхода. На случай крайней опасности были и более простые пути выхода из программы, но лучше пройти длинным путём, чем показать противнику короткий. Как выяснилось, предосторожность была предпринята не зря. Уже почти придя в себя, Олег почувствовал, как одна из последних его ловушек сработала, отсекая в ментале чьё-то мощное, стремительное сознание, и тут же квазивселенная за его спиной схлопнулась, сворачиваясь в тугую спираль, запирая всех находящихся внутри.

Посланник судорожно втянул воздух, шатаясь, пытаясь преодолеть мельтешение тёмных пятен перед глазами. Сколько?.. Почти двадцать минут! Он продержался почти двадцать минут, но вымотали эти минуты его невероятно. От накатившей после колоссальной сосредоточенности слабости хотелось съехать по стене вниз и свернуться на холодном полу.

Но в голове уже звенели тревожные колокольчики. Двадцать минут — слишком много. Возможно, та'кхи сообразили, насколько серьёзна ситуация, и придумали что-нибудь уж совсем отчаянное. Пора уходить. Готова Natalie или нет, но уходить надо немедленно.

Она уже вышла из сияющего столба, и лишь тонкие пальцы в защитных перчатках скользили ещё по сияющей поверхности.

— Наталья. — Он боялся нарушить её транс, но с каждой секундой на душе становилось всё тревожней. Столб света вдруг налился тёмными и багровыми оттенками, и Олег решился положить руку на плечо девушке. Прочная и непроницаемая ткань защитного комбинезона смялась под пальцами. — Natalie, надо уходить.

— Сейчас, сейчас. Ещё секундочку!

Его пальцы сжались сильнее, уровень тревоги вдруг подскочил до самого настоящего ужаса. Он рванулся в ментал как раз в тот момент, когда импульс света откуда-то снизу взлетел по столбу, растекаясь обжигающей белизной взрыва.

Отчаянно, разрывая мысленное пространство своей болью, закричала Natalie.

* * *

Крик не человека. Крик потерявшего от боли разум животного. Крик, холодной сталью вонзившийся в виски, раздирающий сердце, убивающий волю.

Виктория обе руки прижала к шраму над бровью.

Ирина вскрикнула.

Чашка лопнула в руках у Анатолия.

Михаил бескостно осел на стуле.

Ли-младший упал без сознания, из правой ноздри вытекла тонкая струйка крови.

Несколько из собравшихся в кабинете людей и один шимпанзе бросились к нему, но большинство потянулось к оружию. Когда посредине планирования межзвёздной войны лидеры вдруг начинают кричать и падать в обморок... Только огромный старый пёс подошёл к голубоглазой Избранной и сочувствующе ткнулся носом ей в ладонь.

— Бархан. О-ох, Барханушка... — Виктория вцепилась в лохматую шерсть кавказской овчарки и широко распахнула глаза, пытаясь остановить слёзы.

«Кто кричал?» — мягко спросил пёс.

— Natalie... — беззвучно шепнули губы.

* * *

Олег усталым движением свернул медицинский монитор и посмотрел на лежащую в коконе фигуру. Если верить показателям, девушка должна прийти в себя в минуты на минуту. Ему надо бы радоваться: сколько часов просидел в медблоке, колдуя над непокорной аппаратурой и отчаянно борясь, чтобы этот момент всё-таки наступил. Но радости не было. Была усталость. Немного вины. И какой-то заторможенный, точно доносящийся издали страх. Он всё ещё мог потерять её.

Это всегда больно — потерять ученика. Потерять ученика так...

Сначала изменился ритм дыхания. Затем тело в коконе беспокойно зашевелилось, и тут же эластичные стенки опали, давая пациентке возможность свободно двигаться. Олег встал, ментальными прикосновениями успокаивая сбитую с толку девушку, помог ей лечь поудобнее и заодно накрыл тонкой простыней. В стандартный набор действий в медблоке это не входило, но если так ей будет спокойнее... Вновь опустился на свой высокий стул у изголовья.

— Natalie?

«Я... Учитель? Где?»

Он протянул руку, ловя её ищущую ладонь, чуть сжал. И тут же отпустил, когда почувствовал, что к девушке возвращается её обычное неприятие физических контактов.

— Не пытайся говорить вслух, Natalie. Пока что рано. И не пытайся открыть глаза. Как ты себя чувствуешь?

«Я не чувствую...» Она попыталась поднести руку к лицу, но Олег мягко отвёл пальцы в сторону.

— Это анестезия. Ты и не должна ничего ощущать. Медблок разработал очень хорошие обезболивающие, специально для твоего организма.

«Где?..»

— Мы сейчас в одном из медицинских центров восьмого блока фиолетового уровня. Сашка нашёл общий язык с местными компьютерами, так что засечь нас не должны. Но на всякий случай он дежурит в сети — мы можем ощущать себя в сравнительной безопасности.

«?»

— Наш рейд прошёл удачно. Я перекачал данные с твоей аппаратуры к себе и к Сашке. Ты вскрыла этот код с потрохами, теперь мы можем считать всю лиловую эскадру своей законной добычей. Правда, под конец хозяева приготовили нам небольшой сюрприз, так что пришлось в спешном порядке уходить и ложиться глубоко на дно.

Нет, как виртуозно он всё-таки умел умолчать о самом главном. Ни слова о кошмаре, в который превратилось путешествие назад. О том, что оба едва не остались навсегда волнами в информационном океане. О том, что и сейчас он иногда замечает, как окружающий мир начинает расплываться, а молекулы его тела вдруг распадаются на доатомные составляющие... И, конечно, ни слова о том, какую охоту устроили за их скальпами. О том, что всю огромную империю та'кхи сейчас переворачивают с ног на голову в поисках чужаков, что всех людей в концлагерях усыпили, что Сашка вот уже десяток часов подряд совершает невозможное, прикрывая их от рыщущих повсюду ищеек.

Но прежде всего, ни слова о самом главном.

«Вы передали данные на Землю?»

Данные? У него и вздохнуть времени не было, не говоря уже о долгих переговорах с Землёй.

— Нет ещё. Не беспокойся, мы в графике. В любом случае будет лучше, если ты сама объяснишь нашим, что с этими данными делать.

Вывернулся. И даже не соврал. Будь осторожен в своей трусости, Посланник.

Наталья тихонько вздохнула. Вот оно. Сейчас она задаст этот вопрос.

«Что со мной, учитель?»

— Когда та'кхи поняли, что изловить нас не удастся, то решили послать прощальный подарок. — Умные ребята, эти та'кхи. Логичные. Когда у них не получилось с наскоку ворваться в эту шахту, они решили действовать исходя из задачи. Задача состояла в том, чтобы избавиться от нарушителей. А для этого их хватать и бросать в темницы вовсе не обязательно. Достаточно всего лишь хорошенько прожарить негодяев. — Они не стали отключать поток энергии, как мы боялись, они лишь изменили её структуру. В результате произошёл... Ну, полагаю, лучше всего это назвать словом «взрыв», который должен был уничтожить всё находившееся в шахте. Мы, правда, успели ускользнуть...

Очень обтекаемо сказано.

Назвать то, что творилось в той шахте, «взрывом», это, мягко говоря, некоторое преуменьшение. Ну а по поводу того, удалось ли им «ускользнуть»... Ему, может, и удалось.

Олег прикрыл глаза, привычно сглатывая горечь вины. И продолжил говорить всё тем же спокойным, ровным голосом.

— К сожалению, хотя мы и уцелели, совсем без ущерба не обошлось. В последнюю секунду перед перемещением они успели нас хорошенько прожарить. Защитные комбинезоны продержались эту долю секунду. Но...

Он замолчал, пытаясь подобрать слова.

«Но?»

— Natalie, деточка... — Его голос звучал очень мягко, очень по-доброму. — У тебя был поднят лицевой щиток.

«О...», потом: «Я помню» и: «Как плохо, учитель?»

— Плохо. Глаза не пострадали, они были прикрыты полем. Первый удар отразили «очки», а остальное было не важно: мы убрались туда, где понятие «температура» теряет всякий смысл. Поэтому глаза мне в конце концов удалось спасти. Всё остальное уничтожено. Ожог очень глубокий, до самых костей, покрывает всю площадь, где капюшон переходил в энергетический лицевой щиток. То есть всё лицо. Уничтожены кожные покровы, мягкие ткани, нервы. Я использовал ускоренное заживление, так что опасности для жизни это больше не представляет. Боли тоже не будет. Но с эстетической стороной проблемы мало что можно сделать.

Его голос звучал спокойно, уверенно, ровно. Не лишённый эмоций профессионализм врача, чего девушка могла и не выдержать, но что-то близкое. Перечисление фактов, как если бы они не имели большого значения.

«Пластическая хирургия?» — по-деловому спросила Наталья. Она пока что даже не испугалась.

— Исключено. Не при таком масштабе повреждений.

«Я не о земной медицине. У та'кхи есть очень продвинутые методы...»

Он покачал головой, должно быть, девушка почувствовала движение, потому что вдруг замолчала. Первая искорка страха, пока ещё неуверенного и смутного, вспыхнула в глубине её мощного сознания.

— Natalie, твои ткани отказываются отвечать на регенерационное лечение.

— То есть... как?

А вот так. Сказать, что он был удивлён этим, значит, сказать, что вода немножко мокрая. У та'кхи правда очень продвинутая медицина, а новую загадку под названием «человечество» маленькие зелёные учёные изучили вдоль и поперёк. Медблок должен был за несколько часов восстановить все повреждения, и девушка бы ничего не заметила. Но, вместо того чтобы регенерировать, её организм вдруг дал чудовищную аллергическую реакцию. Будто запустилась система самоуничтожения. Посланнику пришлось десять часов не разгибаясь просидеть над медицинским компом, отчаянно сражаясь за жизнь своей ученицы.

— Помнишь, ты говорила, что семейные предания упоминают пра-пра-в-какой-то-степени дедушку, который вроде был не совсем человеком?

«При чём тут...»

— Можешь считать, что предания подтвердились. Кто бы там ни наследил в твоём генотипе, человеком он точно не был. В вашей семье часто практиковались браки между родственниками?

«Да...»

— Заметно.

«Да объясните наконец, о чём вы говорите?»

Вот теперь её мощный мысленный голос звучал сердито. Хорошо. Очень хорошо!

Гнев ей сегодня понадобится.

— В твоём генотипе есть... участки, которые крайне агрессивно отреагировали на попытку их клонировать. И они, к сожалению, не дополнены теми, которые должны были бы обеспечить восстановление повреждений силами самого организма. Наверное, эта часть потерялась в процессе смешения крови... Похоже, чего там только не намешано.

Олег прикусил язык. Вообще-то он примерно представлял себе, от кого мог прийти такой генетический рисунок, но... Но считалось, что дети арров и других рас не выживают, если их не воспитывают сами арры. И если это будет зависеть от Олега, он сделает всё возможное, чтобы остальная Вселенная продолжала так считать. И вообще, это уже дела другого вероятностно-временного среза.

— Суть в том, девочка, что это навсегда. Можно попробовать сделать кибернетический протез, но я здесь не специалист... И не знаю, удастся ли вживить тебе искусственные нервные окончания.

Молчание. До неё постепенно начало доходить. И по мере того, как мысль укреплялась в голове, рос страх. Олег был вынужден заслониться от слепого, беспросветного ужаса, от отчаяния, от какого-то странного отупения, которое было хуже всего.

«Снимите повязку».

— Ещё не время...

«СНИМИТЕ».

Олег осторожно снял с её лица тонкую плёнку, испытав при этом некоторое чувство облегчения. Ей сейчас лучше бояться, сердиться, отдавать приказы, чем...

«Зеркало».

Он протянул девушке заранее приготовленное зеркало.

Ей потребовалась почти минута, чтобы глаза наконец сфокусировались, но потом... Наталья посмотрела на себя в безжалостную отражающую поверхность, и Олегу оставалось лишь молча хмуриться, когда её пальцы бессильно разжались. Если бы был способ, хоть какой-то способ помочь ей...

Ни от кого другого из бесконечной череды своих учеников Посланник бы не потерпел такого. Ну, испортила мордашку. И что? У тебя что, внешность — единственное достоинство? Вставай и дерись, дура! Твой мир уничтожают!

Но для Натальи её внешность значила куда больше, чем просто красивая мордашка. И дело не в том, что почти всю сознательную жизнь девушка была топ-моделью. Именно на этом, на своей сверхъестественной красоте, на лице, при виде которого у окружающих захватывало дух, она сосредоточила центр своей внутренней защиты. Вопреки всему, что эта проклятая внешность с ней сделала. Вопреки насилию, домогательствам, зависти, оскорблениям, вопреки всему своему дурацкому миру. Она — красавица. Любая другая давно бы прокляла собственное лицо, съёжилась, попыталась стать незаметной серой мышкой. Но она — Belle. И скорее небо обрушится на грешную землю, чем она станет чем-то меньшим!

Это была холодная, всепоглощающая ярость, чем-то сходная с той, что заставляет некоторых женщин через полмира выслеживать обидчика... или же мстить всем мужчинам, встречающимся на их пути. Она была красива, и никто, никогда, ни при каких условиях не заставит её от этого отказаться! Что бы они ни делали, это не заставит её отказаться от себя!

Она выстроила вокруг собственной внешности свою личность, положила её в основание всех своих привычек. Она относилась к внешности с рвением религиозного фанатика, она превратила лицо и фигуру в идея фикс, в некий залог своей внутренней силы и душевного спокойствия.

Я — Belle. И путь они все этим подавятся!

А теперь всё это было уничтожено.

Олег не боялся, что потеря смазливой мордашки окажется непосильным ударом для стальной души этой юной женщины. Нет, он слишком хорошо её знал. Потеря мордашки всего лишь спустит с цепи всех её внутренних демонов, до того прочно запертых в подвалах памяти. Выпустит наружу то, что даже при изложении в безликих канцелярских терминах заставило циничного киллера Юрия несколько часов метаться от стенки к стенке в бессильной ярости. То, что вполне могло уничтожить и личность её, и рассудок.

Она свернулась калачиком и заплакала. Тихие, судорожные рыдания, почти без слёз, раздирающие кутающееся в простыню тело. К любой другой Олег бы подошёл, попробовал обнять, успокоить. Но здесь такие действия принесли бы только вред. Поэтому он лишь сидел рядом, самим своим присутствием давая девушке понять, что та не одна. Что кому-то не безразлично, что с ней.

Natalie успокоилась удивительно быстро, быть может потому, что и не пыталась подавить «недостойное» проявление чувств. Затихла, зажмурившись, повернувшись к нему спиной.

«Вы знаете, что меня дважды пытались облить кислотой?»

— Нет. — Он почти уже не надеялся на улучшение состояния Натальи, но голос его звучал ровно, приятно, а лицо оставалось совершенно безмятежным. Будто они вели светскую беседу на официальном приёме. — Но я не удивлён. Планета разнузданных дикарей.

Посланник довольно часто отпускал подобные комментарии в отношении Земли, так что ученики научились воспринимать это как нечто вроде внутренней шутки. По идее, столь бестактное замечание должно было заставить Natalie почувствовать себя... среди своих. Посланнику решительно не нравилось, что девушка, сама того не замечая, сжалась в максимально удалённом от него углу, точно в любую секунду ожидая нападения.

Сейчас она немного расслабилась.

«Х-мм».

Вновь подняла зеркало, на этот раз вглядывалась в него несколько минут, с сознательной беспощадностью впечатывая в память все ужасные подробности. Олег почувствовал, что ему не хватает воздуха, и только тогда сообразил, что задержал дыхание. Может быть, небольшое ментальное вмешательство? Да разве тут небольшим отделаешься...

«Понадобятся маски. Пожалуй, для начала стоит попробовать что-нибудь в венецианском стиле. Или голубой хрусталь? — На мгновение мысленная речь прервалась вспышкой боли, но Belle тут же взяла себя в руки. — Так что там у нас с передачей данных на Землю?»

— Сейчас я этим займу... Стой! Куда! Лежать! Лежать, я кому сказал! Куда ты собралась в таком состоянии? Да тебе ещё выздоравливать и выздоравливать!

«Не мельтешите, учитель. Всё равно данные надо передавать мне, вы там всё перепутаете. Где одежда?»

Простыня упала к длинным, стройным ногам.

— Какая одежда? Ляг, пожалуйста, сделай милость. Я не затем столько работал, чтобы ты вот так запросто загнала себя до смерти. Да имей же уважение к искусству исцеления, женщина! Следуй инструкциям врача!

Упёрла руки в боки, подбородок вздёрнут. Немного шатает, но всё равно смотрится очень упрямо.

«Пойдём по классическому пути, учитель. Либо вы мне отдаёте одежду, либо я отсюда выхожу голышом. Итак?»

Вот оно! От того, как он себя сейчас поведёт, будет зависеть... всё. Олегу хотелось вытащить из-под стула заранее приготовленный комбинезон и мягкую, повторяющую очертания её прежнего лица маску. Но от того, что она сейчас услышит и, главное, сможет ли это услышать, не впадая в слепую панику, будет зависеть, выживет эта девушка или через пару недель молчаливым усилием воли остановит биение собственного сердца.

Впервые со дня их встречи Олег позволил своим глазам прогуляться вверх и вниз по девичьему телу. И заставил себя забыть, что оно слишком длинное и тощее на его вкус.

— Поглоти меня пески, — радостное удивление отразилось в голосе. — А ведь ты и в самом деле красавица!

Она напряглась. И мысленно громогласно фыркнула.

«Ба! Чтобы услышать это от вас, учитель, и в самом деле стоило получить ожог четвёртой степени во всю физиономию!»

— Я тоже так думаю, — искренне ответил Олег и запустил в её сторону узлом с одеждой и маской. — Ладно, если уж тебе не хочется воспользоваться честно заработанным отдыхом, приводи себя в порядок. Я начну готовить контакт с Землёй.

Ему хотелось громко кричать от облегчения. Но вместо этого Посланник отвернулся и занялся делом. Работы впереди было непочатый край.

Глава 14

Хрупкие песчаные корабли столкнулись, издавая рвущий душу отчаянный треск, тонкие переборки и изящные мачты ломались, точно спички, под напором неумолимой инерции. Леека швырнуло вперёд, лишь предусмотрительно намотанный на запястье трос позволил не полететь вверх тормашками за борт. Один из вражеских кораблей оказался раздавленным в ходе безупречно выполненного таранного маневра, но ещё два успели уйти, и теперь их выгнутые носы скользнули вплотную к бокам гигантского флагмана, свистнули хищно блеснувшие крюки. Сейчас появятся абордажные команды.

Они взметнулись над палубой размытыми чёрными тенями. Сотни ног одновременно доламывали изломанные перегородки, сотни нечеловеческих глоток взвыли в чудовищном боевом кличе: «Ррррр-ау!» Закричали люди. Даже закалённый видом самых устрашающих противников Посланник невольно подался назад.

Хитрые манёвры и в самый неожиданный момент вступившее в дело новое оружие помогли во время дистантного боя. Силы врага были более чем потрёпаны. Но теперь Лееку ничего не оставалось, кроме как принять навязываемые врагами способы боя: таран и взятие на абордаж: то есть те, в которых они превосходили людей.

Хрупкие невысокие фигуры курдж, отличающиеся какой-то звериной грацией и ужасающей в своей расчётливости жестокостью, рассыпались по палубам. Крики ужаса превратились в крики боли.

Хорошо, что у него хватило ума отправить Эсэру на меньшее по размеру, но зато и менее заметное судно.

Треск и крики.

Леек выпустил верёвку и выхватил из-за спины мечи. Рявкал что-то подбадривающее организовывающий оборону капитан, рычали захватчики, вспыхивали дьявольскими вспышками заклинания — в общем, вокруг царил обычный хаос, характерный для любой схватки в любом мире.

Первого противника Посланник поймал ещё в полёте, косым ударом распоров ему грудную клетку и скорректировав его траекторию так, чтобы тот врезался во второго. За это время Леек успел разобраться с третьим, который получил колющий удар в узкую щель между рёбрами (добраться до лёгких, защищённых гораздо лучше, нежели у человека, было сложно, но у Леека в последние годы накопилось ой как много практики), и с четвёртым, удостоенным лишь раздробившего трахею пинка в горло. Тут пришлось не глядя ударить за спину, вогнав клинок в солнечное сплетение начавшему подниматься второму.

Корабль вновь содрогнулся, и Посланник прыгнул на нижнюю палубу, в полёте снеся кому-то голову и ударом ноги вышибив ещё кому-то зубы. Приземлившись за спинами нападающих, Леек всадил клинок в оказавшуюся рядом спину и вновь подпрыгнул, уходя на следующую палубу. Он давно уже приучил себя драться холодно и расчётливо, не позволяя ужасу происходящего задеть себя. Война — это массовое убийство, целью которого является уничтожение как можно большего числа противников. Честь тут уместна ровно настолько, насколько её существование признает противник.

Этот противник существование чести признавал. Но только по отношению к себе подобным. На людей, да и на бежавших из мира курдж последователей «Старых богов», подобные категории не распространялись. Люди отвечали им тем же. Это ещё изменится. Но не сейчас. Не тогда, когда на одном из миниатюрных корабликов, прикрываемых гибнущим флагманом, спрятана под надёжной охраной Сэра.

Спрятана? Под надёжной охраной?

— Бей их!!!

Звонкий голос разнёсся над содрогающимся в последней агонии кораблём, и Леек дёрнулся, будто его огрели раскалённым хлыстом.

— Ко мне, хозяева пустыни! Защитите свою махараджани!

Тонкая фигурка метнулась в самую гущу бойни, окружённая сиянием изумрудной магии и щитом отчаянно пытающихся прикрыть её телохранителей. Корабль точно взорвался. Загнанные в угол, приготовившиеся умирать люди вдруг поворачивались и набрасывались на торжествующих захватчиков, точно воплощения ярости. Леек сам не помнил, как сорвался с места, но вдруг обнаружил, что успел врезаться в общую свалку с тыла, прорубая себе дорогу и поливая при этом нелюдей многоэтажной руганью на их же собственном языке... Впрочем, разлетающиеся в разные стороны нелюди тут были совершенно ни при чём. Глупцам просто не повезло оказаться между Посланником и одной упрямой девчонкой, которой он вознамерился всыпать по первое число...

* * *

«Виктория?»

Она пробормотала что-то сквозь сон, отмахиваясь от назойливого голоса. Сказано ведь было: не будить, если не случится что-нибудь вроде новой волны Вторжения...

«Значит, пора вставать. Вторая волна Вторжения как раз на подлёте».

«Кто это го...?»

Виктория подпрыгнула на кровати, точно её подбросили.

«Natalie!»

Её вопль, наверное, мог разбудить всю планету. И разбудил. По крайней мере, уже в следующую секунду посыпались вопросительные импульсы от всей их команды. Девушка нетерпеливо отмахнулась, мысленно ища один-единственный голос.

«Ну ты и спать здорова, победительница! Пожарной сиреной не разбудишь!»

«Natalie!!!»

«Впрочем, не похоже, чтобы в ближайшем будущем у кого-то из нас была возможность как следует выспаться».

«Natalie!!!!!!!!!!!!!»

«Давай-ка выйдем в ментал. Есть разговор».

Несколько секунд Виктория могла только ошарашенно открывать и закрывать рот, затем рванулась в пространство мыслей, прожигая информационные слои стремительностью своего погружения.

Невероятно. Но не узнать этот мощный ментальный голос было невозможно. В мысленной речи Натальи всегда плескалась агрессивная, какая-то напористая сила. Не то чтобы прекрасная ведьма не могла, как та же Данаи Эсэра, приглушать свой тон до причудливой вязи смыслов и подтекстов, просто никогда не давала себе труда озаботиться такими мелочами. Она была тем, чем была. Не нравится — не её проблемы.

Виктория поспешила на зов. Belle была там, в этом туманном, нереальном мареве. Высокая, истончённая фигура в изысканно-роскошном бальном платье, окутывающем белоснежную кожу полупрозрачной вязью кружев цвета слоновой кости. По подолу и лифу рассыпался водопад бриллиантов, ткань казалось дымкой, изморозью и становилась лишь чуть-чуть плотнее в стратегически важных местах.

Виктория бросилась к всегда казавшейся ей такой холодной и высокомерной женщине, повисла у неё на шее.

— Natalie!

«Ну-уу, как однообразно! А ничего другого ты сказать не можешь?»

— Ты жива! — Избранная удивлялась сама себе. До сих пор она и не знала, сколь много значили для неё члены их маленькой группы... и какой болью аукнулся тот отчаянный крик несколько часов назад. Если на то пошло, Виктория вообще не подозревала, что для неё возможно столь свободное и бескорыстное проявление чувств. Ей казалось, что способность радостно приветствовать вернувшегося домой друга осталась в далёком-далёком, почти стёршемся из памяти, не очень-то радостном детстве.

Тонкие руки в бальных перчатках обвили её плечи, на мгновение сжали.

«Я тоже рада, что с тобой всё в порядке, сестрёнка».

И едва ли не впервые за время их знакомства в великолепно поставленном серебристом голосе не было холода. Затем старшая женщина мягко отстранилась.

Только теперь Виктория заметила, что лицо Натальи скрыто за странной, похожей на застывший белый огонь маской. И что говорила она по-прежнему мысленно, хотя здесь, лицом к лицу, можно было перейти на гораздо более привычную обеим звуковую речь. Конечно, это должно было бы насторожить, особенно в свете предполагаемой смерти собеседницы, но... Но если чужие смогли подделать знакомое, почти родное свечение этой мощной леденящей ауры, то Виктории оставалось только заняться поисками белого флага. Драться с такими врагами всё равно бессмысленно.

— Что случилось, Natalie? Почему ты кричала? Как вышла на связь? И почему раньше молчала? Что...

Новый голос, переливающийся смехом, в котором давали о себе знать подводные камни застарелой усталости, вмешался в череду выстреливаемых, как из пулемёта, вопросов.

— Что, уже о деле?! А где приветственное объятие???

— САШКА!!!

Виктория сорвалась с места и повисла на шее у второй внезапно материализовавшейся из тумана фигуре. И только потом поняла, что именно повисла: за прошедший со времени разлуки год рыжий чертёнок успел вымахать выше её на добрую голову, да ещё обзавестись широкими плечами и взрослым, почему-то затравленным выражением глаз. «Ему ведь уже пятнадцать», — ошалело подумала Избранная, когда этот знакомый и в то же время совершенно чужой молодой человек закружил её, едва ли не ломая рёбра могучими ручищами. Затем, почувствовав её смятение, насмешливо чмокнул в кончик носа и поставил обратно на ноги.

— Сашка, ты!..

— Ага, — ответил рыжий дьяволёнок. И ухмыльнулся своей прежней, подначивающей усмешкой.

— Живы!

«А Леек?»

Словно услышав обеспокоенный вопрос Сэры, Наталья чуть склонила голову в вопросе.

«Где Олег?»

— Я его уложил спать, пока не свалился, — заявил Сашка, и Natalie понимающе кивнула. — Для первоначального брифинга он не нужен, особенно в таком состоянии.

«Тебе бы и самому не помешало...»

— Ага. А ты у нас, значит, прямо вся такая здоровая и отдохнувшая, — как ни в чём не бывало выгнул брови рыжий. Не, ничуть он не изменился. Наталья пренебрежительно махнула рукой.

«Ладно, к делу. Созывай остальных, Виктория. Надо посоветоваться».

Как плохо?

— Отвратительно, — после недолгого раздумья оценил ситуацию Сашка. — Но... могло быть и хуже.

Почему-то совсем не успокоенная этим напутствием, Виктория послушно послала вызовы остальной группе.

Через несколько часов Избранная сидела в своей небольшой комнатке, схватившись за голову и всерьёз подумывая, а не стоит ли событие того, чтобы утопить наконец горе в вине. Чуть шероховатый старый шрам под пальцами убеждал, что не стоит. С другой стороны, идея скоропалительной кончины тоже не лишена была привлекательности...

И вновь откуда-то сбоку доносилось ворчание Серой Волчицы, вновь в воздухе едва ощутимо тянуло лесом и сырой шерстью. А что делать? Без подобного самогипноза Избранная уже давно бы билась в истерике... или, что ещё более вероятно, вкалывала бы себе в вены какую-нибудь гадость.

— Отвратительно — довольно точное определение ситуации, — задумчиво протянула до сих пор молчавшая Сэра. — Но мальчишка прав: могло быть и намного хуже.

— Это и называется: слишком умные для собственного блага. Точнее, один слишком умный.

— Что? — Анатолий на мгновение оторвался от разбросанных на столе бумаг и послал в её сторону удивлённый взгляд.

— Да так. Мысли вслух.

— Полезные мысли?

— Нет. Новые вариации на старую тему.

— А-аа. Когда у тебя кончатся для него эпитеты, возьми словарь медицинских терминов. Очень вдохновляет.

— Спасибо. Уже.

— А!

Толик прибыл в Питер в тот же день, когда исчез Олег, а Виктория дала сигнал к началу операции «Освобождение». Как он это проделал, девушка до сих пор не совсем понимала, знала лишь, что Воин где-то умудрился раздобыть один из редких телепортационных артефактов чужих. Предметы подобного уровня изредка удавалось отбить у захватчиков. Происхождение же того, что висел на шее у Анатолия, было окутано тайной. Скорее всего, кровавой.

Как бы то ни было, в самый ответственный момент Воин появился на её пороге вместе с компанией тщательно выпестованных головорезов, способных и в ментале крушить и громить так же впечатляюще, как и в реале. Теперь решение, к которому её подтолкнул приступ паранойи, заставивший Викторию держать эту накачанную агрессией гору мускулов поближе к себе (после третьего покушения ей хотелось окружить себя защитой, а защиты лучше рассерженного Анатолия в природе не существовало), казалось чуть ли не единственным здравым решением, принятым с момента исчезновения Олега. Конечно, драться предстояло, опираясь на ментал, значит, физическое состояние военных сил особого значения иметь не будет. Но всё равно сам факт присутствия рядом, на расстоянии вытянутой руки, этого громилы с его верной командой её успокаивал невероятно.

Опять она отвлеклась.

Виктория запустила пальцы в свои редкие, да ещё и давно не мытые волосы и сильно дёрнула. Если бы сейчас на её месте был Олег, он бы наверняка что-то делал. Он бы знал, что надо делать! А даже если бы и не знал, он бы точно не сидел, свернувшись в кресле, и не выглядел бы насмерть перепуганным. Нет, он бы возвышался в самом центре событий, не мешая людям делать их дела, но в то же время всем своим видом, даже просто фактом своего присутствия внушая окружающим непоколебимую уверенность. И всё это с такой невероятной лёгкостью, будто нет в такой вот нашей жизни ничего странного или сложного!

«Ты тоже этому научишься. А Воина и вашего юного Пророка бодрыми рожами всё равно не обмануть, так зачем пытаться?»

Зачем? Да затем, что, будь на её месте сама Сэра, той бы не пришлось строить бодрые рожи! Она бы, как и Олег, как и все остальные, кроме самой Виктории, знала, что делать!

«Нет, в семнадцать лет я этого не знала, зато всё равно делала, — засмеялась призрачная гостья. — Потому жутко мешала Лееку и Тао спасти хоть что-нибудь!»

Ли-младший вскинул голову и удивлённо коснулся виска, а Виктория мысленно шикнула на свою соседку по сознанию. Затем, покорно вздохнув, поднялась и приблизилась к столу. Задумчиво посмотрела на своих советников.

— Итак...

Анатолий с хрустом потянулся, наградил её кислым взглядом. Необходимость отчитываться перед особой сугубо штатской, феноменально невежественной в военном деле и до мозга костей трусливой его не вдохновляла. Что, однако, не мешало Воину беспрекословно выполнять все её указания. Виктория так и не разобралась, почему так происходит. Единственное, что не вызывало у неё сомнения — во всём виноват Олег.

— В общих чертах план готов...

— И?

— И он никуда не годится.

Виктория устремила на верзилу безмятежный взгляд, ожидая продолжения.

— Совершенно очевидно, что обычной стычкой в ментале тут ничего не решится.

— Что в этом очевидного? — мягкий, ровный тон. Наверняка Анатолия её неспособность понять простые вещи бесит почти так же, как её злят нотки превосходства в его голосе. Но Виктория должна во всём досконально разобраться. Раз уж ребята вбили себе в голову, что будут доверять её суждениям, она должна попытаться построить эти самые суждения на максимально прочной основе. А для этого необходима элементарная информированность о происходящем.

— Эту эскадру ведут сами та'кхи, — тихо сказал Ли-младший. — Если верить анализу Natalie, в случае отказа автоматических систем они подключатся к управлению кораблями и оружием напрямую.

Не зря он голосом выделил последнее слово. Будто вкладывал в него особое значение.

— То есть если мы полностью обнулим навигационную систему...

— ...Пилот вычислит курс в уме и продолжит движение.

— Проложит навигационный курс для космического корабля? В уме?

Мальчишка повернул в её сторону слепое лицо.

— У пилота та'кхи хороший ум.

— Ну а если мы попробуем в ментале нокаутировать не компьютерные системы, а именно пилота?

— Не выйдет, — это уже от Анатолия.

— Почему?

— У нас есть некоторое преимущество, когда дело доходит до ментала, но не настолько большое.

Виктория отправила очередной импульс страха в сторону недовольно ворочавшейся Серой Волчицы. Ли зябко поёжился и сполз на дальний краешек своего стула, стараясь держаться подальше от того, что ощущал рядом с ней. Девушка повернулась к Анатолию.

— Твои ребята вполне справились с теми та'кхи, что застряли на Земле после переворота.

Плечи Воина едва заметно дрогнули, в глазах мелькнуло что-то неуловимое.

— Второй раз не получится.

— Почему? — мягкий-мягкий тон. Не надо сердить этого человека.

— Нам повезло.

И больше он об этом говорить не намерен. Виктория покорно вздохнула. Ладно, примем это за аксиому. В конце концов, именно Анатолий проводил зачистку планеты тогда, месяц назад. И именно он потерял половину своих людей, когда все заранее разработанные планы начали разваливаться в процессе их воплощения.

— Ладно, если хакерство отпадает, то что у нас остаётся?

Не думают же они ввязаться в реальную битву? Огромные военные корабли против нескольких трофейных флаеров, в конструкции которых до сих пор не разобрались. Многообещающее соотношение сил.

— Хакерам тоже придётся попотеть, не волнуйся.

— Но?

— Но! Одержать на этом фронте достаточно убедительную победу мы не сможем. Во-первых, потерян элемент внезапности. Враги теперь хорошо представляют, чего от нас ожидать. И ожидать они будут именно какого-нибудь трюка с менталом. Во-вторых, мало данных. Natalie совершила чудо, но мы по-прежнему очень мало знаем о технических системах этих кораблей, да и вообще о технологии чужих. Ставить выживание планеты в зависимость от того, сумеем ли мы на этой самой технологии сыграть лучше их... опрометчиво. В-третьих, всегда лучше иметь несколько запасных вариантов.

— Логично. — Виктория воздержалась от дальнейших комментариев. Не хотелось в очередной раз выглядеть чайником. — И что за запасные варианты?

Могучие плечи чуть шевельнулись, точно отбрасывая что-то в сторону.

— Попробуем перенести битву туда, где мы действительно имеем кое-какой опыт.

— То есть?

— Будем драться так, как человечество дралось вот уже на протяжении многих тысячелетий.

Виктория вздохнула.

— Толик, либо я сегодня более тупа, чем обычно, либо ты уклоняешься от ответа. Объясни девочке на пальцах, что ты предлагаешь, ладно?

Тот с преувеличенным терпением произнёс:

— Я предлагаю драку. В самом примитивном, физическом понимании этого термина.

Избранная удивлённо моргнула.

— Почему мне никто не сказал, что у Земли появился военно-космический флот?

Ли-младший закашлялся, Анатолий наградил её бесконечно тоскливым взглядом.

— Не космическую битву. Драку. Natalie раздобыла некоторые из их военных кодов. С помощью кодов противника мы сможем обдурить систему безопасности этой эскадры и использовать оставшееся на Земле оборудование для телепортации десанта прямо внутрь кораблей. — Он коснулся висящего на шее похожего на тяжёлое ожерелье устройства. — И попытаемся уничтожить там всё, что шевелится. Человечество довольно неплохо умеет делать подобные вещи. — Она уставилась на него взглядом, в котором непонимание постепенно сменилось ужасом.

— Ты спятил?

Ох. Это был плохой вопрос. Очень плохой вопрос. Избранная судорожно сглотнула, увидев, как побелели костяшки пальцев её взрывоопасного Воина. Больная тема. Но отступать поздно.

— Анатолий, эти зелёные карлики — псионы. Телепаты и психокинетики высшего класса. Забыл, что устроила месяц назад та парочка, что засела в Тадж Махале? Может, та'кхи и подотстали от людей в плане физической подготовки, но это не означает, что они не смогут размазать весь наш десант по стенкам, как только тот окажется в зоне досягаемости. Не говоря уже о том, что на военных кораблях наверняка находятся расы, специализирующиеся на уничтожении других существ. Natalie ведь подробно на этом останавливалась. Ракониане, гиизи и эти, насекомоподобные, ну, которые идеальные камикадзе...

— Рдианцы. И я не говорил, что это будет просто.

Пауза тянулась довольно долго. Ли-младший прервал поединок раздражённых взглядов.

— Уймитесь, вы, двое. Толик, прекрати её подначивать. Всё вовсе не так плохо. Мы не собираемся брать на абордаж весь флот, сражаясь до последней капли крови за каждый корабль. Мы просто хотим попробовать доставить на каждое судно по большой бомбе и посмотреть, не получится ли подорвать непрошеных гостей изнутри.

— О! — о таком способе решения проблемы Виктория не думала. Конечно, захватчики ещё в самом начале вывели из строя всё, что могло сойти за земную технологию... Но, с другой стороны, у Анатолия и его «энтузиастов» было около года, чтобы вычислить, как приспособить кусочки технологии самих чуждых оружия людей. А за последний месяц, когда изобретения людей перестали систематически самоуничтожаться, в этом направлении был сделан просто гигантский шаг вперёд. И уж конечно её целеустремлённый однокашник не мог не попробовать придумать что-нибудь максимально разрушительное. «Большая бомба» в исполнении Анатолия это... это... В общем, должно хватить. — А в чём подвох? Снова заговорил Толик.

— Подвох в том, что наши противники далеко не дураки. Телепортироваться на борт корабля, любого корабля, можно только в определённую зону. Оч-чень хорошо защищённую. Называется «карантин». Взрывать там что-либо бесполезно. У нас есть два варианта: либо с каждой бомбой отправляется команда, которая как-то вытаскивает её из этого карантина в нормальное пространство и подрывает уже там... подрываясь вместе с ней. Либо отправляется одна команда, на флагман, которая как-то выбирается из карантина, пробивается на мостик, оттуда перехватывает управление над всем флотом и, уже обладая максимальным доступом, рассылает по остальным кораблям наши гостинцы. Затем, если останется время, уходит. Я склонен принять второй вариант. Хотя шансов на успех больше в первом. Но при первом варианте... Даже если останется цел один-единственный корабль, его будет более чем достаточно, чтобы распылить Землю. Раз уж мы рассчитываем на чудо, пусть это будет одно большое и толстое чудо, а не полсотни маленьких!

— Воин прав, — отстранённым голосом изрёк Ли. — Вероятность успешного осуществления первого варианта близка к нулю. Со вторым... сложнее.

— Хм! — нервно ответила Виктория.

«Вытащи пальцы изо рта! Грызть ногти, когда главнокомандующий сообщает плохие новости, — дурной тон и не достойно правительницы!» — прошипело у неё в голове, и Избранная поспешно опустила руку. Хотя, признаться, в этот момент ей было глубоко наплевать на достоинство правительницы. Нет бы дала дельный совет...

«Для этого у тебя есть советчики. У них и спрашивай!»

У них спросишь...

— Как мы это сделаем?

— Идёт команда из двадцати пяти человек. Этого слишком мало, но больше тех, кто сможет противостоять пси-атаке такого уровня, не найти. Вооружение... разнообразное. — Анатолий дотронулся до нескольких клавиш, и в воздухе замерцала схема. — Вот наш маршрут. Не так уж и плохо. Всего полкилометра по лабиринту коридоров и переходов, отбиваясь от всех, кому вздумается нам помешать, потом уговариваем эвакуационный лифт подбросить нас до мостика, затем как-то захватываем сам мостик, убеждаем искусственный интеллект корабля в том, что мы перестали быть врагами, а стали капитанами, рассылаем бомбы по назначению, возвращаемся в телепортационную шахту и убираемся оттуда, пока не рвануло.

— И это реально?

Ответил Ли-младший.

— Да. Если удастся ввести в действие все нужные факторы.

Это должно было её сразу насторожить. Увы... От Ли Виктория подвоха не ожидала. Зря.

— Что ж. Ещё варианты есть?

— Нет, — короткое, обрубающее отрицание Анатолия.

— Нет, — мягкое, но куда более окончательное от Ли-младшего.

— Значит, осуществляем этот вариант, — озвучила и без того очевидное Виктория. И встала, чтобы уйти. За её спиной кашлянули.

Девушка медленно повернулась.

— Да?

— По поводу десантной команды...

— Да? — это прозвучало очень подозрительно.

— Семеро — мои ребята, — начал Анатолий. — Было ещё столько же, кто мог бы выдержать пси-атаки даже этих та'кхи, но они погибли во время Освобождения. Ещё троих откопал где-то Юрий. Шестерых рекомендовал Олег. Остальные — это мы. Больше некому.

До неё не сразу дошло, кто такие «мы». Затем заторможенный ужасом интеллект всё-таки начал потихоньку работать, и Виктория сделала кое-какие элементарные вычисления.

Повернулась к Ли-младшему.

— Ты обеспечиваешь прикрытие в ментале?

— Да. — Слепой мальчик пожал плечами. — Там от меня будет куда больше пользы.

— А как до нас доберутся Олег и остальные?

— Учитель сказал, что это он берёт на себя. Им всё равно нельзя больше оставаться среди та'кхи, рейд в генштаб и последующий сеанс связи с Землёй выдали их существование и лишили возможности дальше прятаться. Да, он обещал притащить оружие, защитные костюмы и что нам там ещё понадобится...

— Кто бы сомневался. Вы понимаете, что, если меня убьют в процессе этой авантюры, Земля окажется фактически беззащитной?

Анатолий недовольно покосился на Ли, всем своим видом выражая согласие. Видеть Викторию участницей операции, обещающей стать настоящим кошмаром для любого профессионального военного, ему совершенно не хотелось. Но Пророк лишь печально покачал головой.

— Мы это понимаем очень хорошо, сестрёнка. Но... мои выкладки показывают, что при твоём участии и при осуществлении именно этого варианта плана вероятность успеха около шестидесяти восьми процентов. Без тебя, при любом плане, она не превышает и десяти.

Виктория почувствовала, как брови против воли взлетают вверх. Это было что-то новенькое. Ли выглядел смущённым. Анатолий разъярённым.

— ...Глупый, бесполезный риск! — это звучало как продолжение старого спора.

Ли не обратил на него ни малейшего внимания.

— Ни я, ни даже Олег не понимаем, почему твоё участие так важно. Но... все мои модели показывают одно и то же. Ты — фактор, который обеспечит как минимум пятьдесят процентов успеха. Каким-то таинственным и никому не ясным образом.

— Поня-ятно.

Виктория отвернулась от них обоих, устремив взгляд на стену. Ей действительно было всё понятно. Неужели они в самом деле думают, что она добровольно сунется на задание, которое было чистой воды суицидом? Она что, похожа на камикадзе???

«Как ты сможешь отправить туда своих друзей, если не пойдёшь сама?»

В вопросе Сэры была искренняя озадаченность.

Элементарно! Сказав «нет». А ещё лучше, спрятавшись. И, если напрячься, можно вспомнить пару мест, где её не сможет найти даже Олег...

«И тебя в этих замечательных тайных местах смогут распылить вместе со всей планетой, когда корабли та'кхи долетят до Солнечной системы».

Можно попробовать устроить себе эмиграцию на другую планету. Камеры нуль-перехода, которые удалось захватить...

«Девочка, ты Избранная. Ты не переживёшь уничтожение своего мира».

Виктория тёрла шрам на виске так яростно, что это было почти больно. Серая Волчица даже начала подвывать от притока гнева, бессилия и чистого, первобытного ужаса, который изливался в неё щедрым потоком. Опять нет выбора. Никакого выбора! Будь ты проклят, Олег!

«Шестьдесят восемь из ста — не худшие шансы, дорогая. Прорвёмся».

А что им ещё оставалось?

Избранная повернулась к ожидавшим её советникам.

— Что ж, господа, полагаю, нам ещё нужно многое решить. Не будем терять времени. — И одарила напряжённых мужчин безмятежной улыбкой.

Храбрые слова, высокомерные слова. Виктория знала, что довольно скоро она горько о них пожалеет.

* * *

Возвращение Посланника на Землю произошло удивительно буднично и как-то между делом.

Олег дождался момента, когда Анатолий активизировал свой телепорт. Потянулся к знакомому и сумбурному разуму, вплёл в него свою мысль. Соединил этой мыслью две точки пространства: ту, где Посланник сейчас находился, и ту, где его ждали. А затем совместил эти точки в одну, на долю мгновения вообще стирая такое понятие, как расстояние. Когда возникла возможность оглянуться, они уже стояли в спортивном зале где-то в городе Санкт-Петербурге на планете Земля. За спиной зашевелились, тихо переговариваясь, остальные, а навстречу уже спешил, механически потирая шею и висящий на ней «амулет», Анатолий.

— Выглядишь отвратительно, — начал Воин вместо приветствия. — Но прибыл вовремя. Юрия с его коммандос я перетащил сюда ещё пару часов назад, а Ли-старший сам появился, непонятно откуда и как. Теперь все в сборе. Надо поторапливаться, у нас куча работы.

Посланник сбросил свой отнюдь не лёгкий рюкзак, краем глаза следя, как Анатолий придирчиво оглядывает пополнение. Наталья, Александр и шестеро парней, которых Сашка счёл пригодными к участию в операции, тоже были нагружены оборудованием и оружием так, что едва могли стоять. Уходя, Посланник постарался взять с собой всё, что они смогли унести. Увы, для передачи грузов прибор Анатолия приспособлен не был, а искать какой-либо другой способ транспортировки было некогда.

Один из новоприбывших (и единственный среди них русский) вдруг остановился перед ними, глаза смотрели с острым прищуром, разглядывая Анатолия.

— Капитан... ты? — спросил тихо и очень напряжённо.

— Сомов? — точно так же прищурился тот в ответ.

Мужчина коротко кивнул и, отвернувшись, пошёл дальше. Уже почти удалившись за пределы слышимости, бросил на английском стоящему рядом седому крепышу:

— Может, это будет не такое уж бессмысленное самоубийство, как нам кажется.

— Верят в тебя, Толик, — тихо проговорил Олег, не глядя на напрягшегося Воина.

— Верят, — как-то совсем невесело подтвердил тот.

— Ребят подбирал и тренировал Александр, — ответил Посланник на невысказанный вопрос. — Ты знаешь, требования у него повыше моих. Они подойдут.

Воин кивнул, но было ясно, что, пока он сам не увидит в деле каждого и с каждым не поговорит по душам, допущены к операции они не будут. Олег такой подход всецело одобрял.

Новоприбывшие тем временем избавлялись от своего груза и оглядывались. Встречающая делегация в лице Михаила деловито разбиралась в привезённых сокровищах. Посланник, чуть приподняв бровь, увидел, как вбежавшая в зал Виктория первым делом бросилась к своим воскресшим соученикам. Зазвенел хрустальный смех Natalie, Александр перехватил руку Избранной и галантным жестом поднёс её к губам, вещая что-то вдохновенное и лишь наполовину насмешливое. Виктория неожиданно вспыхнула, отступая, а Сашка, разом утратив весь свой аристократический блеск, ухмыльнулся, тут же получив от Натальи дежурный подзатыльник.

Олега Избранная как будто и не замечала. Отказываясь принимать этот вызов, Посланник вновь повернулся к Анатолию.

— У нас защитные костюмы и оружие для всех. Сделаны специально на людей, по технологиям, которые считаются секретными даже среди самих та'кхи. — В ответ на вопросительный взгляд покачал головой: — Этим тоже занимался Александр, так что не спрашивай. Главное, с таким оборудованием у нас есть реальный шанс провернуть этот безумный план. Если уложимся во временной отрезок.

— Уложимся. Тренироваться будем прямо здесь, в ментале уже готовы симуляции всех отсеков корабля. С условными противниками, составленными по вашим данным. Через неделю группа будет ориентироваться во флагманском корабле, как в своей квартире. Меня больше волнует новое оборудование...

Не прекращая разговора, они направились к выходу из зала.

Первая тренировка новой группы началась ровно тридцать минут спустя.

* * *

Виктория судорожно заморгала, приходя в себя. Она сидела в раздевалке, уставившись на лежащее на столике оружие и пытаясь определить, что случилось. Сверившись с внутренним таймером, Избранная поняла, что умудрилась где-то потерять больше десяти минут. Странно. Конечно, последние дни были настоящим кошмаром, сравнимым разве что с самым началом обучения, но ей казалось, что способность засыпать на ходу и терять сознание от усталости была уже давно утрачена.

Значит, не до конца.

Пальцы и особенно внутренние стороны ладоней странно онемели. Девушка потёрла руку об руку, чтобы избавиться от неприятных ощущений. Вроде бы и не больно, но кажется, будто сунула пальцы в розетку. Ладно, не важно. Сейчас надо бежать на планёрку. Или как там это принято называть у военных. Она и так выскочила буквально на минутку, чтобы стереть пот и переодеться после очередного выматывающего раунда тренировок.

Торопливо рассовав личное оружие (то самое, с которым придётся идти на операцию и с которым им запретили расставаться, чтобы все «привыкли к новому снаряжению») по карманам, девушка бросилась к выходу. Её немного шатало, стены перед глазами расплывались, и Избранная отстранённо удивлялась, когда же это она успела так выложиться. Вроде бы последнюю часть тренировки халтурила, где только можно...

Тихонько проскользнув в дверь, Виктория заработала испепеляющий взгляд Анатолия и тихо юркнула на своё место. На время подготовки и проведения операции вся полнота власти была передана Воину. И сама Виктория, и Олег подчинялись ему беспрекословно, молча, не задавая вопросов. Однако Избранная то и дело обнаруживала, что опять нарушила какую-нибудь неписаную традицию. Даже Наталье с Ириной воинская дисциплина давалась легче.

Сейчас в разгаре была очередная планёрка. Разбор ошибок, совершённых при последней попытке провести операцию в симуляторе, уже закончился. «Оно и к лучшему», — решила Виктория. Всё равно ничего хорошего о собственных действиях ей услышать не пришлось бы.

Теперь Анатолий наводил последний глянец на свой план и окончательно закреплял состав каждой из подгрупп.

— ...После этой точки Крот-1 возвращается на первый маршрут и в максимальном темпе, не обращая внимания на потери, Вик, прорывается к центральному посту. Крот-2 сразу с точки высадки начинает движение по второму маршруту с целью связать десантные части противника и не дать им выйти наперерез Кроту-1. Крот-3 движется к инженерному отсеку...

Виктория, нахмурившись, разглядывала сияющие перед ней голографические схемы. Маршруты групп на плане корабля были выделены различными цветами. Всё ещё больше усложнялось тем, что в определённых местах в корабле пространство было свёрнуто, образуя нуль-пространственные переходы и двери, другие же участки от подобных переходов были полностью экранированы. Разобраться в мешанине цветов и условных обозначений, которые испещряли карту флагманского корабля та'кхи, было задачей не для среднего ума. Виктории все эти рубки и палубы уже начали сниться в ночных кошмарах.

Изменения в план операции были внесены незначительные, и, если честно, девушка не видела в них особого смысла. Она вообще не видела смысла во всей этой операции. Пока что им удавалось достичь успеха лишь в трёх симуляциях из десяти. И ни в одной ей не удалось выжить. А ведь это только тренировки...

Угрюмо отбросив подобные мысли, Избранная вновь сосредоточилась на плане. Она всё ещё была в группе Крот-1, вместе с Олегом, Михеем и тремя профессиональными спецназовцами. Анатолий возглавлял второй отряд, осуществляющий прикрытие. Вот где будет настоящая мясорубка...

Воин закончил свои объяснения.

— Вопросы? Замечания? Предложения?

Поднялся один из его собственных учеников, немолодой уже профи, возглавлявший группу Крот-3. Он начал говорить на английском — не потому, что не знал русского, а потому, что так меньше был заметен японский акцент.

— Командир, я думаю, всё-таки надо прихватить с собой и более привычное оружие. Это, конечно, просто невероятно. — Он коснулся новой кобуры. — Но невозможно овладеть совершенно новым для тебя типом оборудования за несколько дней. Наши рефлексы всё равно действуют по-старому. Кроме того, эти игрушки сделаны чужими. Мало ли что зелёные твари туда напрограммировали. Думаю, всем будет спокойнее, если останется возможность в крайнем случае схватиться за знакомый ствол.

— Эти игрушки сделаны мной, — без тени обиды возразил Сашка. — И, поверь, я делал их очень тщательно.

— Даже просто психологическая уверенность, которую даёт присутствие знакомого, проверенного в битве оружия, стоит того, чтобы прихватить с собой что-нибудь из привычного нам арсенала, — высказала своё мнение Ирина.

— Старое оружие не обязательно будет означать надёжность, — возразил Михаил. — Помните, что случилось в Ночь Вторжения? Что им помешает повторить трюк с порохом, который вдруг перестал взрываться? К тому же наши пульки просто не пробьют защитные комбинезоны чужих.

— Тогда возьмём с собой по паре метательных ножей исключительно для собственного спокойствия.

— Помимо стандартного, обязательного для всех оборудования, каждый имеет право взять с собой всё, что считает необходимым. И что согласен тащить на себе во время операции, основным приоритетом которой является скорость, — прервал дебаты Анатолий. — Если кому-то для душевного спокойствия требуется пулемёт или лук со стрелами, я возражать не буду.

Японец поклонился и сел, явно успокоенный.

— На этом закончим. Время до начала операции — сорок шесть часов. Сейчас обед, короткий отдых и снова тренировки. — В ответ на это заявление комнату наполнили рычание и стоны. — Потом отдохнёте, сейчас надо работать. Перед самой операцией каждому из вас будет дано десять часов на сон. И использовано это время должно быть по прямому назначению. Валиться с ног от усталости на задании не дозволяется. Всё. Встали, попрыгали, пошли.

* * *

Через несколько часов, когда «условный противник» надцатый раз удостоил её прямого попадания, девушка с проклятием сорвала с висков тонкий обруч и отшвырнула его в сторону. Перед глазами вместо до отвращения знакомых переборок инопланетного корабля медленно вырастали не менее знакомые стены отданного им для тренировок здания. Сотрясаясь от дрожи, опустилась на пол, до боли впившись ногтями в ладони.

«Нет, нет, нет...» — мысль крутилась в голове как заведённая. Нет. Никуда она не пойдёт. Не пойдёт. Не сдвинется с этого места. Они её не заставят.

Через некоторое время послышались чьи-то шаги. Остановились. Тяжёлые, сделанные не на Земле ботинки, свободные штанины комбинезона. Виктория усилием воли заставила себя не отводить взгляд.

Какое-то время оба молчали. Он первым нарушил молчание.

— Так и будешь теперь избегать меня?

Всё это время, с тех пор как он вернулся на Землю, Избранная изо всех сил старалась не попадаться ему на глаза. Просто потому, что не хотела выдавать Сэру. А он решил, что это какая-то новая тактика их бесконечной борьбы за власть?

Самоуверенный осёл.

Хотя...

Девушка медленно подняла голову, резанув по нему пустым и равнодушным взглядом.

— Наталья говорила, ты знал о том, что они с Сашкой выжили, — таким же пустым и невыразительным голосом произнесла Виктория. — Ты знал. И не сказал нам.

Его губы сжались в тонкую-тонкую линию.

«А ты думал, я начну вопить, что ты меня подставил? Что бросил одну, обманом заставил делать то, что своей волей я делать не хотела? Нет уж. За тот ужас с тебя спросит другая. За всё наше горе, когда мы думали, что ты потерян. Так спросит, что лучше б ты тогда и в самом деле попал в руки к инопланетянам!»

Её собственные губы раздвинулись в усмешке, скорее напоминающей оскал.

— О великий кузнец! Гениальный мастер! Ты осмотрел клинок и нашёл, что перековка идёт хорошо, не так ли? Что там у нас на очереди? Заточка? Полировка? Омовение кровью?

Избранная не поняла смысла этих слов, но губы Посланника потрясённо дрогнули. Виктория мысленно шикнула на соседку по сознанию. Та чуть было себя не выдала. Надо срочно отвлечь внимание Олега от последних слов. Что бы они ни значили.

Девушка плавным и в то же время очень быстрым движением поднялась на ноги, заставив его чуть отступить назад. Окинула взглядом пустые коридоры.

— А где остальные? Удалились, выслав тебя на линию фронта? — Искусство изящной издёвки Избранная изучала под руководством самых лучших специалистов. Его лицо осталось непроницаемым, но губы снова чуть сжались.

— Остальные гадают, не струсила ли ты и не пошлёшь ли их своими шкурами выкупать твою безопасность, — бросил Посланник. — Судя по всему, именно этого тебе и хотелось бы больше всего.

— О да. — Её собственные губы изогнулись в саркастической гримасе. — Но не трудись придумывать, как снова заставить меня поступить по-твоему. Недавно тут нашёлся куда более умелый погонщик.

Вот это его, кажется, удивило.

— Неужели ваше величество всё-таки почтит своим присутствием столь низкое мероприятие, как спасение вашей собственной планеты? — убийственным тоном поинтересовался Посланник.

«Надо отдать ему должное, этот тип предпочитает не отвлекаться от главной цели», — отметила про себя Избранная. Если уж надо разозлить её до такой степени, чтобы очертя голову отправилась на верную смерть, то будет последовательно злить...

Что же до его вопроса... Ей очень хотелось снова сесть и отказаться двигаться с места. Очень. Но девушка слишком хорошо сознавала, что подобная тактика в конечном счёте никуда не приведёт.

— Моё величество почтит всё, что стоит почтения. Идите и займитесь чем-нибудь полезным, Посланник. Мне не требуется надсмотрщик, чтобы выполнить свой долг.

Храбрые слова, высокомерные слова. Виктория знала, что в ближайшем будущем она горько о них пожалеет.

* * *

Она жалела.

Скорчившись под какой-то наполовину разрушенной переборкой, судорожно сжимая слишком тяжёлое в её руках оружие, пытаясь стать как можно меньше и незаметней. Над головой бесшумно и от того ещё более страшно проносились заряды выстрелов, пол то и дело вздрагивал, когда гигантский корабль пытался переварить очередную порцию запускаемых в его системы вирусов.

О да. Виктория отчаянно жалела, что согласилась на эту авантюру.

* * *

Олег, в отличие от своей непутёвой ученицы, представлял их боевую ситуацию более точно. И потому сожалел о случившемся более сильно, чем потерявшая от ужаса способность соображать Избранная.

В классической военной операции всё, что может пойти не так, пойдёт не так. Таков один из законов природы, и удивляться тут нечему. Однако эта конкретная операция оказалась куда более... классической, чем бы Посланнику хотелось.

Взять хотя бы состав их группы. Недели всё-таки мало, чтобы превратить разношёрстное собрание в боевую единицу...

У противника в качестве защитников объекта выступали профессиональные, генетически нацеленные на войну существа, великолепно вооружённые, имеющие мощную пси-поддержку та'кхи и вдобавок дерущиеся на своей территории.

Сюрпризы начались сразу, как только группа информационно-ментального прикрытия начала масштабную, «отвлекающую» атаку. Стало понятно, что дни, потраченные на подготовку, маленькие зелёные человечки, оказывается, провели с пользой. Хотя изменить базовые, заложенные при создании кораблей коды и конфигурации было невозможно, та'кхи сделали всё от них зависящее, чтобы предупредить легко просчитываемые действия противника. В результате намерение «хакнуть» на скорую руку электронные системы флота превратилось в затяжную, кровопролитную, унёсшую жизни уже доброй дюжины лучших земных программистов битву. В самый разгар которой в сердце флагманского корабля нахально телепортировалось два с половиной десятка диверсантов. Прямо в распростёртые объятия ожидавших гостей хозяев.

Пятнадцать минут спустя остатки группы Крот-1 забились в какой-то из бесконечных коридоров, отчаянно отстреливаясь и круша всё на своём пути. Задача пробиться к мостику представлялась уже чем-то далёким. Сейчас более актуальным было пережить следующие несколько секунд.

Михаил опустился на одно колено, прижав закованные в эластичную ткань защитного комбинезона ладони к стене и чуть шевеля губами. Если и была причина, по которой их до сих пор не уничтожили, она заключалась в этом костлявом мрачноватом вьюноше, раз за разом сбивавшем с толку защитные системы корабля. Вот и сейчас стены изогнулись, меняя конфигурацию и отрезая от них преследователей. Теперь можно было сделать паузу (ну очень короткую), перевести дыхание и оглянуться.

И решить, как им разбираться с этим почти провалом.

Посланник окинул взглядом своё побитое, но сосредоточенное на деле маленькое воинство. Хорошие ребята. Надёжные. Ну, почти все.

Избранная сжалась в углу, неуклюже вцепившись в оружие, переполненные паникой голубые глаза казались слишком большими на некрасивом лице. Олег отвернулся, подавляя вздох. Если эта злосчастная «Леди Победа» собиралась что-нибудь сделать из предсказанных Пророком чудес, ей надо бы поторопиться.

* * *

К её ногам упал один из людей Анатолия. Хмурый, неулыбчивый парень, который мысленно всё ворчал по поводу необходимости работать с «детским садом», куда относил и Викторию, и Михаила, и даже, похоже, самого Олега. Сейчас он был неподвижен, тело под тканью защитного комбинезона странно колыхалось, как будто тонкая плёнка была единственным, что не давало останкам растечься вонючей лужицей. Горло человека уже не могло издавать звуков, но разум всё ещё корчился в немой агонии, медленно затухая.

И эхом повторял эту агонию разум Анатолия, терявшего одного из учеников.

Виктория жалобно всхлипнула, кусая губу и уговаривая желудок повременить, так как рвота на защитном щитке, прикрывающем лицо, — это не практично. Нет, она, конечно, видела смерть, да и много других неэстетичных вещей, но такое...

«Так мы ничего не добьёмся. Тебе надо взять себя в руки, подружка».

Единственное, что ей надо, это убраться отсюда, и побыстрее!

«Виктория! Успокойся. Дыши глубже. Ты МОЖЕШЬ это сделать. И отлично знаешь, что можешь!»

Ну уж нет, благодарю покорно. Она-то ведь отлично знает, кто она и что она. Всего лишь маленькая наркоманка, которая из-за чьей-то глупой шутки оказалась в самом центре этого безумия. И самое умное, что она может сделать, — это держаться незаметно. Тихо. Не высовываться. Самая умная линия поведения для маленьких и слабых, когда большие и страшные начинают громить всё вокруг.

«Довольно! Хватит этих глупостей! Сражайся за свой мир, Избранная!»

Впервые в ментальном голосе появились стальные нотки команд. Те самые, что поднимали целые армии, бросали тысячи людей на верную гибель.

Бесполезно. Виктория уже перешла ту грань, когда какие-либо команды могли принести пользу. Сэра даже не могла её винить. Вся жизнь, всё, что с ней когда-либо происходило (включая и опыт отношений с Олегом, чтоб зыбучие пески поглотили этого идиота!), научили девушку, что самое умное — это и впрямь держать голову пониже да не высовываться.

Сейчас, когда семнадцатилетняя девчонка впервые оказалась в гуще самой настоящей битвы, когда на неё со всех сторон сыпались ментальные удары, а на её глазах умирали казавшиеся такими сильными и такими уверенными в себе взрослые, она сломалась. В сгустке первобытного ужаса не осталось ничего от той смертельно опасной женщины, которая в последнее время всё чаще проглядывала из голубых глаз Избранной.

«Виктория, ты ДОЛЖНА...»

«НЕТ!!!»

На мгновение махараджани замолчала. Затем в голове у девушки раздался короткий вздох, как будто незваная гостья на что-то решилась.

«Хорошо — успокаивающее, терпеливое ментальное прикосновение. — Прости меня, дорогая. Мы не имеем права толкать тебя на то, к чему ты ещё совершенно очевидно не готова. Всему своё время».

Виктория облегчённо обмякла. Она не совсем понимала, чего хотела от неё Данаи Эсэра, но ей вполне было достаточно того, что делать ничего не надо. По крайней мере, не сейчас, когда вокруг гремят взрывы.

Как выяснилось, расслабилась она рано.

«Но то, что должно быть сделано, всё равно надо сделать. Виктория... ты позволишь мне ненадолго взять контроль над твоим телом?»

До девушки не сразу дошло, чего от неё хотят. А когда она наконец разобралась, Викторию с головой накрыло волной облегчения. Наконец-то! Хоть кто-то готов взять на себя ответственность за весь этот кошмар.

«Забирай!» — Слово выплеснулось из неё вместе с облегчённым всхлипом.

Потом... Виктория так до конца и не поняла, что случилось потом. Её никто не отстранял, не давил ей на сознание, не лишал контроля. Просто вдруг оказалось, что она стоит, выпрямившись в полный рост, всем своим видом выражая презрение к царящему вокруг светопреставлению. Потом она сделала шаг вперёд. Ещё один. И ещё.

Её руки действовали со спокойным, уверенным автоматизмом. Спокойно вытащили из кармана (как она там оказалась?) обойму, помеченную подозрительным чёрно-зелёным цветом. Спокойно вставили её в тяжёлый, неуклюжий пистолет, ставший вдруг лёгким и удобным оружием. Спокойно подняли это оружие, держа его двумя руками в расслабленной, очень знакомой позиции. Спокойно навели на точку в углу, у самого пола, на первый взгляд не отличающуюся от стальной стены.

И всё это в движении, всё убыстряя и убыстряя шаги.

Вспышки промазавших выстрелов противника мелькали уже у самых глаз, корабль вновь содрогнулся. Головы остальных удивлённо поворачивались к ней, на разум вдруг навалилось странное давление.

...Пальцы надавили на курок... небольшой участок пола в углу вдруг набух тёмно-бордовым, затем белым и беззвучно взорвался, открывая узкий провал... она что-то сделала на грани ментала и реальности, точно «закрепляя» этот провал, не давая ему срастись... всё убыстряя и убыстряя бег, пока не оказалась вплотную к зияющей темнотой дыре...

А потом бросилась в неё с разбегу, ногами вперёд.

* * *

Олег, сосредоточенный на выяснении тактической ситуации, не сразу понял, что что-то не так. Резко повернувшись, он успел заметить стремительно и плавно скользнувшую мимо него Викторию, будто напрочь забывшую, что вокруг них, вообще-то, идёт битва и не худо бы пригнуться, пока ей голову не снесли.

— Стоять!!! Куда ты...

В руках девушки что-то полыхнуло, а затем она просто исчезла, и Посланнику потребовалась бесконечная секунда, чтобы увидеть пульсирующий рваными краями провал в обшивке. Перед мысленным взором появился план корабля, и Олег невольно поперхнулся, увидев, как прямо на глазах появляется новый проход между переборками.

А затем поперхнулся ещё раз, сообразив, куда этот проход ведёт.

— За мной! Быстрее!

И рыбкой сиганул в узкую темнеющую дыру.

* * *

Виктория скользила по узкому гладкому тоннелю, перед ней стремительно летел щит зелёного пламени, пробивающий этот вихляющий из стороны в сторону проход. Стенки тоже отливали зелёным, будто тонкая плёнка силы выстилала их изнутри, не давая сомкнуться и раздавить. Правая рука вложила оружие с чёрно-зелёной обоймой в кобуру, вытащила какой-то другой, непонятно откуда взявшийся пистолет, левая что-то искала на поясе.

Девушка отстранённо подумала, что всё, в принципе, логично. Если двери нет, надо её сделать.

Двери куда?

Потом впереди полыхнуло зелёным, и даже сквозь защитный комбинезон Избранная почувствовала жар. Тоннель вдруг сменился открытым пространством, и её тело мягко приземлилось на согнутые ноги, каким-то невероятным образом превращая энергию падения в энергию движения вперёд.

Она была в длинной узкой комнате, заставленной непонятного назначения тонкими стеклянными конструкциями, а находящееся прямо перед ней существо (гуманоид, похожий на помесь рептилии и дикобраза, но выглядящий необычайно соразмерно, даже грациозно) стремительно поднимало когтистую конечность с зажатым в ней оружием. Впрочем, её тело (точнее, Сэра, которая им управляла) не обратило ни малейшего внимания на эту угрозу. Пистолет в руке девушки коротко дёрнулся, отдачей его отбросило в сторону, и тут же палец чуть надавил на курок во второй раз, а Виктория как раз успела повернуть голову, чтобы увидеть, как в углу оседают две фигуры, не замеченные ею при появлении. Одновременно с этим её левая рука швырнула что-то в открытый впереди проём, а разум выплюнул грубый всплеск кинетической энергии, который она направила куда-то за спину. Звук сползающего по стене громадного (и основательно раздавленного) тела. Наверное, это был рдианец, они должны быть довольно большими...

Впереди что-то рвануло, Виктория на бегу догадалась, что предмет, который она туда швырнула, — световая граната. И тут её взгляд возвратился обратно к первому замеченному здесь чужому, уже почти поднявшему своё оружие, и пистолет ещё раз чавкнул (если бы не защитные перчатки, пальцы бы наверняка сломало отдачей, а так останутся только синяки), и ещё одно тело было отброшено к стене, пачкая всё вокруг чем-то фиолетовым.

Она немного притормозила, чтобы подхватить из рук существа странное, похожее на винтовку оружие, которое оно так и не успело применить, и перебросить ремень себе через плечо. В ответ на прикосновение врага смертельная игрушка попробовала было взорваться, но сложный, какой-то спутанный импульс из её ладони быстро уговорил полуразумную штуковину признать девушку своей хозяйкой.

* * *

Олег приземлился в продолговатой комнате и тут же откатился в сторону, давая место остальным. Короткий взгляд вокруг заставил его удивлённо приподнять брови. У задней стены разлагалось нечто когда-то бывшее гигантским насекомым. На полу в живописном беспорядке валялись двое гиизи, во лбу каждого из них было по аккуратной (с кулак размером) дырочке, и ещё один гиизи, буквально разорванный пополам очередью техник-кахота. В дверном проёме мелькнула девичья фигура.

— Виктория! — бросился за ней Посланник. — Стой, дура!

* * *

Следующие две комнаты удалось пройти без проблем. Сначала в них залетали гранаты, затем сама Виктория, но убивать было уже некого.

Самое забавное, девушке совсем не было страшно. Потом она сообразила, что раз контроль над телом взяла на себя Данаи Эсэра, то она отказывается беспокоиться по пустякам, в результате в кровь Виктории не попадает адреналин. Вот почему сама Виктория имела возможность предаваться философским размышлениям, пока перед ней всё рыдало, а позади всё пылало. И вообще, происходящее скорее напоминало ей утреннюю прогулку... ладно, пробежку. Но никак не отчаянную схватку за существование собственного мира.

За спиной кричал что-то Олег, но его Виктория просто выкинула из головы. Потом разберётся.

Сейчас же у неё были другие проблемы. Хозяева корабля, кажется, сообразили, что происходит что-то не то, и начали принимать меры.

В следующем помещении, куда она ворвалась на хвосте заброшенных гранат, обнаружилось восемь противников, надёжно прикрытых невидимым щитом и потому от взрыва совершенно не пострадавших. И все они безмятежно ожидали непрошеную гостью.

Её тело упало на пол (головой вперёд, в полёте перевернувшись так, чтобы приземлиться на спину, и при этом продолжая двигаться) за секунду до того, как над ним скрестились лучи смертельных излучений. Левая рука, успевшая в падении сорвать с пояса первый пистолет, навела оружие на цель... которой, к некоторому удивлению Виктории, оказались отнюдь не многочисленные противники. О нет, россыпь коротких очередей полетела в высокий сводчатый потолок... не замедливший обрушиться. Прямо на головы противникам. Ну и на голову Виктории, конечно. Правда, Сэра, в отличие от противников, к такому трюку была готова и успела привести в действие отклоняющий кинетический блок. Так что, пока враги стряхивали со своих щитов остатки потолка, девушка уже бежала наискосок, вскинув трофейную винтовку или как она у этих та'кхи называется...

Она успела снять двух, прежде чем нырнула в очередной проём, бросая за спину ещё одну гранату... а затем вдруг резко развернулась и устремилась назад. Туда, куда только что бросила гранату.

Наверное, Сэра, не привычная к такому оружию, просто неправильно рассчитала время. А быть может, она, напротив, рассчитала всё безупречно. Как бы там ни было, но в момент взрыва Виктория оказалась слишком близко к гранате. Мир вокруг полыхнул белым-белым, и как-то отстранённо подумалось, что если бы не опущенный на лицо щиток, то её ожидала бы та же судьба, что и Наталью. Потом в спину больно врезалась стена (а-а, это её тело, похоже, отбросило взрывом), и мозг только теперь понял, что руки всё это время давили на причудливый, неудобный курок чужого оружия.

Так получилось, что сквозь ярость взрыва, когда сенсоры противника на секунду сошли с ума (как, впрочем, и её органы чувств, хотя Сэру это, похоже, совершенно не волновало), девушка умудрилась перестрелять всех своих противников. Ну, почти всех.

Существо, похожее на гигантскую прямоходящую кошку, уже совсем было приготовилось её прикончить, а она ну никак, даже с запредельными рефлексами Эсэры, не успевала ему помешать, как вдруг лохматый убийца дёрнулся и упал, изрешечённый появившимся из-за её спины Олегом.

Злым, как дракон, которого дёрнули за хвост.

* * *

Девчонку удалось догнать, лишь когда та притормозила, наткнувшись на по-настоящему серьёзное сопротивление. Место, где это произошло, выглядело как после атомной бомбардировки. Шестеро противников были уничтожены аккуратными выстрелами в голову (аккуратными в том смысле, что головы у них начисто отсутствовали), а седьмой изрешечён так, что его видовую принадлежность определить уже не представлялось возможным. Но всё это зафиксировалось в памяти автоматически, без участия сознания, так как восьмой противник был очень даже жив и уже взял горе-Избранную на мушку. Олег навёл оружие на так и не успевшего засечь приближение очередной мишени чужака и выстрелил, зачем-то посылая вместе с зарядом усилительный импульс своего сознания. Как выяснилось — не зря. Вокруг псевдокота было вполне приличное защитное поле, и если бы не это усиление...

Олег уже открыл рот, чтобы выложить ей всё, что он думает... как из проделанной девчонкой дыры в потолке им на головы посыпались гранаты.

В дверь, как известно, можно войти с двух сторон. Даже если это не совсем дверь или даже совсем не дверь, а самая настоящая свежепроделанная дыра в палубе.

* * *

Нелишне будет заметить, что у Виктории (точнее, Данаи Эсэры, но в данный момент это одно и то же) оказалось прекрасное чувство ориентации. Она с предельной чёткостью представляла себе положение собственного тела в пространстве, а также положение там врагов и друзей. Пожалуй, попытайся она сосредоточиться, и увидела бы перед мысленным взором схему всего громадного корабля с обозначенными на ней фигурками «своих» и «чужих». Только вот видеть ей ничего не требовалось: это знание, полное понимание боевой обстановки ощущалось впечатанным в сами мышцы, в инстинктивные и стремительные движения.

Так что, когда откуда-то сверху свалилось несколько готовых взорваться плазмой гранат, Виктория сориентировалась мгновенно. Если на то пошло, она сориентировалась ещё до того, как враги сообразили воспользоваться таким удобным новым проходом, поэтому тех тоже ожидал своего рода... сюрприз. Гранаты были встречены эластичным воздушным щитом (Виктория много бы отдала, чтобы понять, как она это сделала), мягко подбросившим «гостинцы» обратно наверх... прямо к тем, кто их отправил.

Самое страшное оружие — неожиданность.

Если для изготовившихся к прыжку вниз ракониан возвращение их собственных гранат и оказалось неожиданностью, то прибытие прямо за ними одной вооружённой до зубов девчонки повергло их в состояние ступора. Ненадолго (в конце концов, они и в самом деле были прирождёнными воинами). Максимум на полсекунды. Но этого хватило.

* * *

— Виктория! — Олег влетел в дыру в потолке вслед за ней и вновь едва успел успокоить израненного, но ещё живого (а значит, смертельно опасного) раконианина, собравшегося всадить в спину Избранной заряд плазмы. — ДА ПОМЕДЛЕННЕЕ ЖЕ! Ты нас растянула на полкорабля!

Это было, пожалуй, преувеличением. Михей и единственный оставшийся в живых десантник пока выдерживали сумасшедшую гонку, даже умудряясь сохранить что-то вроде позволяющего держать друг друга под прикрытием построения. Но всё равно это было слишком...

...Сверкнул оплавленный комбинезон, и Избранная исчезла в очередном проходе.

Олег рванулся следом, успевшие за это время подтянуться бойцы — за ним, но, похоже, держать темп этой сумасшедшей было просто нереально. Посланник догнал её лишь через несколько поворотов и ещё один пробитый в неположенном месте проход (путь был отмечен оплавленными стенами и развороченными трупами, точно кто-то весьма неизящно расписался: «Здесь была Виктория»), как раз когда та бросила свою последнюю гранату за угол... и последовала за ней прежде, чем маленький кусочек смерти успел сдетонировать.

— Виктория! Песок в твою душу, НЕ ТАК БЫСТРО!

* * *

Вот теперь Эсэра точно рассчитала что-то неверно. Тело Избранной перемахнуло над гранатой прежде, чем та успела коснуться пола, и оказалось как раз между взрывом и неприятелем. Даже столь полный профан в военном деле, как Виктория, не мог не сообразить, что что-то тут не то. Впрочем, самой Сэре до этого дела не было. Она бежала, отражая псионическим щитом ошалелые (и запоздалые) выстрелы противника, а потом граната взорвалась за её спиной, и она уже летела на волне взрыва, чувствуя, как комбинезон плавится, а пальцы всё жали и жали на курок, пока её не швырнуло на пол, не протащило вперёд, а она, машинально отметив, что оставшиеся за спиной враги уже пали жертвой бегущих по её следам товарищей, бросилась дальше.

Она была почти у цели.

* * *

— Виктория! — взвыл Олег, в бессчётный раз за последние пять минут спасая её жизнь, но в его голосе отчётливо ощущались нотки отчаяния.

Пришло странное, возвышающее чувство безразличия. Что бы он ни делал, этот тайфун в теле женщины не остановить. Оставалось только проследить, чтобы её ненароком не убили, и надеяться, что сумасшедший маршрут выведет-таки их к мостику, к которому они каким-то загадочным образом приближались и приближались. Вместе с тем можно было утешать себя мыслью, что, как бы плохо ни приходилось ему, пытающемуся всего лишь догнать взбесившуюся девчонку, тем, кто пытался её остановить, приходилось много хуже.

Право слово, стоило даже пожалеть несчастных инопланетян. Ему всегда казалось...

Казалось?

Всегда?

Коридоры и переборки проносились мимо, мелькала иногда где-то впереди девичья спина, ощущался ряд тех, от кого её следовало прикрыть. Чувство безразличия перешло в чувство ирреальности.

«Вечно она забывает, — проскрипел зубами Посланник, взорвав какое-то вмонтированное в стену защитное устройство, чудом не успевшее разнести дурёху на мелкие кусочки, — что если противник находится на расстоянии выстрела, то же самое можно сказать и о ней самой!»

Вечно?

Это уже было. Было, и не раз. Это было знакомо.

Он знал...

...её высокомерное убеждение, что долг правительницы — бросаться в самую гущу сражения, так как все побегут следом, чтобы только её защитить.

...её сводящую с ума привычку не обращать внимания на выпавших из поля зрения противников, так как вокруг полно телохранителей, которые их добьют.

...её дурацкую веру в собственную неуязвимость.

Он так хорошо знал...

...эту невероятную, ужасающую, какую-то по-змеиному стремительную смертоносность.

Безразличие разлетелось под тяжестью гневного рыка.

— ЭСЭРРРРРРРРРА!

* * *

Последние сто метров они прошли просто удивительно легко. Не было ни одного нападения. Стены вдруг перестали пытаться обрушиться на них или растворить их в какой-нибудь гадости. Исчезли защитники, будто экипажу приказали отойти и пропустить непрошеных гостей.

Виктория почувствовала первую, пока ещё тонкую струйку беспокойства. Если бы это был дурацкий американский боевик, то сейчас самое время кому-нибудь сказать: «Здесь слишком тихо». Так тихо, как бывает лишь в сердце урагана.

Данаи Эсэра чуть замедлила свой бег, давая остальному отряду время подтянуться.

А потом на них обрушилась ментальная атака та'кхи.

Разумеется, она была далеко не первой. Как только отряд материализовался в камере гигантского корабля, давление шло постоянно. Иногда оно чуть отступало, чтобы тут же навалиться снова. Были попытки телепортировать их за борт, поджарить их прямо в скафандрах или же просто размазать по полу кинетической волной. Но состав штурмовой группы не зря подбирался так тщательно. Возможно, поодиночке они бы и не смогли противостоять подобному напору. Но за несколько минут до начала этой авантюры Олег погрузил всех в состояние, напоминающее гипнотический транс, а когда они проснулись, то оказалось, что их ауры связаны в причудливую, невероятно гибкую сеть. Виктория не понимала принцип действия этого изящного сплетения ментальных энергий, но результат впечатлял. Любой псионический удар, направленный против них, приходился не на отдельного индивида, а равномерно распределялся по всей сети. Сети, в которой были спаяны искусство Олега, мощь и изощрённость Натальи, сфокусированная стремительность Анатолия... и многое-многое другое. Ментальные атаки завязали в щите, как в резине, они прогибали эластичную конструкцию, но не пробивали её, а потом каким-то невероятным образом оказывались отброшены назад, на тех, кто их выпустил. Совсем как гранаты, так небрежно возвращённые хозяевам Эсэрой. Только намного, намного сложнее.

Но на этот раз всё было по-другому. И дело даже не в том, что этот удар был на порядок сильнее остальных, вместе взятых. Та'кхи вновь доказали, что они отнюдь не послушная, готовая играть по чужим правилам дичь. Маленькие зелёные человечки умудрились разобраться в строении сплетённой Олегом ментальной сети. И выбили связующие звенья. Захлебнулась мысленным криком Ирина. Вспыхнуло болью и потухло сознание Анатолия. И всё давление, вся тяжесть ментального удара обрушились на одну-единственную жертву. На ту, которая была на пике атаки. На ту, которая казалась наиболее опасной.

Чёртовы коротышки со всей дури дали по мозгам Виктории.

Девушка зашаталась, в глазах её потемнело. В висках бился полный муки стон Сэры. Потом девушка сделала шаг вперёд. И ещё шаг. Тело наклонилось, точно двигалось навстречу ураганному ветру, по щекам текли слёзы, но она шла. Господи, помилуй её душу, она всё-таки шла.

А потом Сэра болезненно всхлипнула и прошептала:

«Больше... не могу. Тебе придётся самой держать их, подружка, пока я не разберусь с тварями на физическом уровне».

И поддержка махараджани, до сих пор успешно прикрывавшей более молодую и неопытную девушку от этого безумия, исчезла. Её тело тут же обрело свободу и бросилось вперёд, но Виктория этого уже не знала и не чувствовала. Время для неё остановилось, а реальный мир потух, уступив место ожившему кошмару.

Ощущения до жути, до крика напоминали те, что бывают при тяжёлом наркотическом отравлении. Тело стало чужим, произвольно меняющим форму и размер. Стены вокруг изгибались и плавились, из них выползали чудовища, одно страшнее и отвратительнее другого. Странные свистящие голоса нашёптывали о поражении и отчаянии. Потом по коже начали ползать какие-то твари с усиками... кругом на полу были змеи... по её ноге ползла змея!

Наверное, не будь у Виктории нескольких лет практики, её разум мог бы сломаться. Но для Вики-наркоманки тяжёлый бред отнюдь не являлся чем-то неожиданным. Кошмарным, диким — да. Но это ещё не причина сходить с ума. Змеи, обвивающие ноги, — подумаешь! Она как-то в одном из таких приступов родила... тридцать восемь котят. Очень реальная была галлюцинация, со всеми сопутствующими ощущениями: с болью, с криками, с сокращениями мышц и запахом крови. Не понятно только, почему именно тридцать восемь. И почему котят.

Давление увеличивалось, один кошмар тут же сменялся другим. Виски сдавило невыносимо. Виктория пыталась набрать в грудь воздуха, но получались какие-то короткие судорожные вздохи, и никак не удавалось сделать выдох. И осознание, что всё это ей только кажется, что на самом деле Сэра держит её тело под железным контролем, ничуть не помогало. Здесь и сейчас Виктория не могла дышать. Она не могла дышать!!!

Шрам, спускавшийся от виска и чуть приподнимавший кончик одной брови, точно прижгли раскалённым металлом. Всё вокруг слилось в какую-то сплошную, сумасшедшую круговерть.

Свет в глаза. Ощущение холодного стола и ещё более холодных взглядов...

Она не могла дышать!

...«Твой организм эту гадость больше чувствовать не умеет, понятно? Потому что, если он сможет её ощутить, ты умрёшь!»

Дышать!

...Тело выгнулось резкой, болезненной дугой, оковы до крови впились в кожу, рот жадно хватал воздух. Упала обратно на стол, больно ушибив лопатки...

Нет!

«Как вы себя чувствуете, юная дама? Хотите косячок?»

Нет! Никогда! НИКОГДА!!!

Казалось, всё её существо превратилось в этот пылающий болью шрам. Никогда, никогда, никогда...

Судорожные, похожие на всхлипы вздохи. Она всё ещё воспринимала окружающий мир точно через плотную вуаль, но и сумасшествие отдалилось, не сумев преодолеть барьер мощнейшего гипнотического внушения. Умный ход: провести ментальную атаку через самую слабую точку. Ударить по тому, чего жертва боится больше всего. По фобии, по источнику неконтролируемого, бесконечного ужаса. Что одновременно является источником наивысшего наслаждения, самым желанным, самым запретным удовольствием, попробовав которое отказаться уже невозможно...

Но что, если жертва окажется качественно закодирована именно против этой слабости?

Виктория была закодирована качественно. И предельно жёстко. Сначала с помощью извне, а затем и собственными усилиями она довела своё неприятие наркотиков до настоящей, патологической мании, до края. А человеческий разум в своих крайних состояниях способен проявлять просто невероятные способности.

Как только та'кхи попытались ввести в свою атаку элементы наркотического опьянения, они сразу, мгновенно вывели её на этот край. А потом ещё и подтолкнули. И когда подстёгиваемые маниакальной концентрацией силы вырвались из разума Избранной и обрушились вовне, чужим некого было винить, кроме как самих себя.

«...Никогда-никогда-никогда...» — стучала в мозгу бесконечная литания. И где-то далеко, за щитом успокаивающего «никогда» корчились маленькие зелёные человечки, на которых обрушивалась вся сила её остервенелого отрицания. Но Виктории не было до них ни малейшего дела.

Точно издали она наблюдала за своим телом, добравшимся наконец до желанной точки. За своими руками, отбросившими давно истратившее заряд оружие и вытащившими откуда-то ещё одну обойму, на этот раз помеченную уже только зелёным (откуда у Эсэры взялись эти маленькие сюрпризы?). Вставившими эту обойму, затем спокойно вскинувшими ствол и нажавшими на курок.

Люди, стоявшие за её плечами, испуганно отшатнулись, когда находящаяся впереди стена вдруг полыхнула белым жаром и потекла вниз, превращаясь в вязкие, тёмно-зелёные лужи. Олег в последний момент успел ухватить Викторию сзади за пояс и дёрнуть на себя, спасая от потоков раскалённой не то лавы, не то чего-то гораздо худшего. Но подобное бесцеремонное обращение отнюдь не помешало её рукам всё так же твёрдо держать ствол, а пальцам давить на курок.

Через минуту стена из неизвестного, но наверняка очень твёрдого материала перестала существовать, на её месте появился новый вход на мостик.

Михаил первым рванулся внутрь, не обращая внимания ни на жар, ни на опасность. Гений техномагии ужом проскользнул мимо Избранной, подскочил к какому-то только ему известному устройству и прижал к нему ладони. Олег был лишь на шаг позади. Настоящая работа для них по-настоящему начиналась только теперь.

Тело Виктории медленно и грациозно скользнуло внутрь и остановилось перед креслами, в которых застыли невысокие, похожие на детские, фигуры самых могущественных существ в этом рукаве галактики. Они были несомненно мертвы.

Ни один из обрушивших на Избранную ментальную атаку не пережил безумной ярости её отпора.

«Да-аа, подружка. Напомни мне никогда тебя не злить, ладно?»

— ...На счёт «три». ТРИ! — приказывал кому-то Михаил. Корабли гигантского флота начали превращаться в молчаливые облака плазмы.

Глава 15

...Пробравшись в пещеру, опустилась на колени у кромки воды. Застыла над безупречным зеркалом поверхности.

Ей, дочери бескрайней пустыни, странно и страшно было видеть открытое водное пространство, начинающееся у самых ног бездонной пропастью. Но это никак не сказывалось ни на гордо выпрямленной спине, ни на безмятежности взгляда.

Глубоко под водой Леек завершил ритуал, отсекающий пробравшихся на Данаи гончих Новых богов.

По золотистой глади пробежала тревожная рябь. Почуяли.

Леек рванул к поверхности, рассекая обжигающую золотом жидкость и понимая, что не успеет, не сможет вырваться. Он уже почти доплыл, но разъярённая сила дёрнула вниз, не пуская. Почти... Воздух был так близко, в каких-то метрах.

Она резко погрузила руки в воду, и потолок пещеры вспыхнул, озарившись смешением золотистых и изумрудно-зелёных бликов, где-то в бездонной глубине раздался полный ярости и боли вой.

Спина женщины выгнулась как от электрического разряда, её собственный стон эхом метался над закипающей поверхностью, но Леека подбросило вверх, затем подхватило, и минуту спустя она уже выволакивала его, кашлявшего и отплевывающегося, на камни.

Её руки горели болью. Когда Посланник схватил её и поволок к выходу, случайный взгляд зацепился за кровавые раны, будто кожу на её кистях и предплечьях содрали или же растворили кислотой.

Шатаясь, они выбрались к свету.

— Госпожа! — Голос похож на сиплый хрип, но золотые глаза блеснули знакомой яростью, а почётное обращение прозвучало как ругательство. — Я же говорил, что туда может пройти лишь тот, в ком течёт кровь курдж!

— Гончие?

— Отрезаны, — выдохнул сквозь кашель Леек.

— Хорошо. — Махараджани запрокинула побелевшее от боли лицо. — Теперь о Новых богах можно не думать. Осталось только разобраться с теми, кто успел заявиться к нам, преследуя беглецов.

Они упали на руки измаявшихся в ожидании гвардейцев...

* * *

У него подгибались ноги. Не от страха, а от нежелания идти. Давненько такого не было. Олег почти против воли заставлял себя делать шаг за шагом. Одна часть его души хотела броситься вперёд, сметая всё на своём пути. Другая не менее страстно желала рвануть назад, подальше от безобразной разборки, итогом которой, вполне возможно, станет убийство любимой женщины. Результатом противодействия этих сил было медленное, нервное продвижение, из тех, о которых принято говорить, что «ноги у него друг о друга заплетались».

Наконец он приблизился к двери. Медленно, чудовищным усилием воли положил ладонь на ручку... Закрыл глаза...

С того момента как узнал в бегущей впереди девушке собственную жену, он действовал точно механизм. Он ходил, что-то делал, отдавал приказы — даже находил гениальные решения! — в то время как его разум находился в состоянии ступора. Никаких чувств не было. Потому что, если появятся эти иные чувства, появится и осознание того, что натворила Сэра. Вмешалась... Вмешалась не во что-нибудь, а в сознание Избранной. Хуже того, в формирование этого самого, сознания! Скорее всего, «перековка» сорвана. И чем это теперь закончится...

Гибелью планеты по имени Земля, чем же ещё? Гибелью по причине того, что он, Олег, не смог справиться со своей строптивой «личной жизнью».

И не было в душе ни вины, ни стыда. Было только имя. Эсэра.

И понимание того, что, если он хочет ещё хоть что-то спасти, её придётся убрать из разума Виктории. Такое обтекаемое слово — «убрать».

Олег помнил, как они ворвались в центр управления кораблём, помнил судорожные, отчаянные усилия, пока они перепрограммировали антителепортационные щиты на кораблях флотилии. Помнил ощущение гонки, осознание, что в любой момент та'кхи могут пойти в контратаку, и тогда мало не покажется никому. Помнил ужас тысяч живых существ, когда корабли один за другим прекращали своё существование. И ясно, как сейчас, он помнил захлёстывающее их всех отвращение к только что сотворённому. Потом была выворачивающая наизнанку, чуть не прикончившая их телепортация с обречённого флагмана, прибытие на Землю, круговерть неотложных дел и резко пролаенных приказов.

Посланнику не нужно было объяснять, что вот теперь-то маленькие зелёные человечки разозлятся на них по-настоящему. И единственный способ их остановить — это перехватить инициативу.

Пришлось заняться этим «перехватом».

Анатолий, бледный как смерть и едва способный шевелиться, запугал всех врачей и собрал заседание генштаба прямо у своей больничной койки. Михаил заперся в обществе одного лишь мини-компа — который в его руках был не менее разрушителен, чем любая армия. Юрий с головой ушёл в административные вопросы. Ирина, пока хирурги сшивали её изрядно потрёпанное в последней вылазке тело, нырнула в глубокие слои ментала, буркнув что-то про давно откладываемые исследования. Сашку пришлось усыплять насильно, пока мальчишка не загнал себя в гроб. Оба Ли куда-то исчезли.

Natalie (ветер пустыни да будет милостив к отважным юнцам!) отправилась в самое сердце кх'такори'кхи с предложениями мира и дружбы. С пространными извинениями за «печальный инцидент с оказавшейся на суверенной территории планеты Земля флотилией». Идея принадлежала Олегу, но, так как прекрасная ведьма была единственной, кто разбирался (и неплохо) в тонкостях галактической политики, ему пришлось доверить ей практическое осуществление переговоров. При мысли о задаче, которую он взвалил на не оправившуюся ещё после ранения девушку, Олегу оставалось только мрачно сжимать зубы. Не будь она арр-леди... Нет, повезло ему на этот раз с учениками.

Ученики...

Всё это время он не позволял себе задуматься об одной из них. Усилием воли выкинул мысли о ней на самые задворки сознания, отгородившись стеной неотложных дел.

Но в конце концов поток этих дел... не то чтобы иссяк. Просто не смог больше отвлекать его от главного. В какой-то момент Олег поймал себя на том, что всё чаще смотрит туда, где в небольшом, очень хорошо защищённом особнячке скрылась Избранная. А потом пришло долгожданное сообщение от Ли-старшего, перевернувшее всю ситуацию так, как Посланник не смел надеяться даже в самых дерзких своих предположениях. Откладывать больше не имело смысла.

Дорога до нужного дома показалась ему бесконечной и в то же время закончилась слишком быстро. Подняться на второй этаж и пройти по длинным коридорам вообще было формой изощрённой пытки...

Рука чуть надавила на сделанную в форме ястребиного крыла старинную ручку (он очень чётко, с какой-то болезненной ясностью ощущал ладонью все изгибы потеплевшего от прикосновения металла), дверь открылась.

Комната была совсем небольшой, высокие окна завешены плотной тканью, что создало полумрак. Вдоль стен выстроились массивные шкафы с книгами, сбоку примостился заваленный бумагами стол. Старое кресло. Маленький, скорее похожий на тахту диван. Громадное, в полный рост, зеркало в причудливой раме.

Она явно ждала его. Стояла рядом с зеркалом, окутанная тенями и тишиной. На ней было простое, длинное платье, на плечи накинута узорчатая пуховая шаль, спускавшаяся до самого пола и скрывавшая недостатки фигуры.

Её редкие русые волосы были собраны в короткую мышиную косичку, непримечательное лицо ничего не выражало. Светло-голубые глаза казались чёрными из-за расширившихся в полумраке зрачков.

Данаи Эсэра прекрасно знала, что Посланник пришёл сюда убивать. В неведении пребывала лишь Виктория.

Олег медленно опустился на одно колено и склонил голову перед своей махараджани.

* * *

Виктория смотрела, как Посланник проскользнул в дверь, как своей змеиной, какой-то бескостной походкой приближается к ней. Смотрела, отстранённая от контроля над своим телом и своими чувствами, и каждый его шаг посылал электрические разряды вдоль её позвоночника.

Инстинктивно окинул взглядом сначала помещение, затем, убедившись, что опасности нет, повернулся к ней. На одно отчаянно долгое мгновение их глаза встретились.

У Виктории (точнее, Эсэры, но даже ради сохранения своих жизней ни одна из них не смогла бы сейчас провести чёткой границы между собою) перехватило дыхание, внутри что-то болезненно сжалось.

А потом он медленным, безумно грациозным движением опустился на одно колено, и обжигающе-тёмные глаза исчезли, заслонённые упавшими на лоб прядями.

— Мол махараджани, чем я могу служить вам? — Язык был не знаком, но Виктория понимала каждое слово, как и то, что эта ритуальная фраза по сути означала отнюдь не то, что было сказано. На самом деле её только что форменным образом отругали. Спина выпрямилась, плечи напряглись, точно получив удар плёткой. Что такого обидного Эсэра нашла в простом вопросе?

— Вам потребовалось довольно много времени, чтобы набраться смелости для этого визита, о муж мой, — насмешливо бросили её губы, и Виктория была поражена тем, как чувственно прозвучал её обычно визгливый голос.

Олег чуть вздрогнул и поднял голову, но теперь в его глазах вспыхивали ещё и искорки гнева.

— И давно вы здесь... присутствуете, моя госпожа?

«Жалко, зеркало стоит за спиной, — подумала Виктория. — Выражение безграничной иронии на моём лице сейчас, должно быть, просто бесценно».

— С самого начала, — промурлыкала Избранная.

На лице Посланника появилось такое... растерянно-виноватое припоминающее выражение. Будто Олег судорожно перебирал в мозгу события последних месяцев, просеивая их в поисках случайных любовниц и прочих неблаговидных поступков, кои не принято совершать в присутствии жён. И, судя по всему, нашёл. Наверное, что-то вроде третирования беззащитных девчонок лишь за то, что те не являются его обожаемой половиной.

Вот уж никогда не думала, что увидит Олега смущённого, Олега не знающего, куда себя девать. Он почти покраснел! Мгновение Посланник выглядел так, точно отчаянно желал прямо сейчас провалиться сквозь землю.

Её собственное чёрное злорадство смешалось с утончённой иронией Эсэры, и Виктория почувствовала себя... нет, не отмщённой. Но она почувствовала себя лучше.

Посланник тем временем взял себя в руки и смотрел уже по-настоящему сердито.

— И могу я узнать, что вы здесь делаете, моя госпожа?

Утончённо-ироничная улыбка превратилась в настоящую, быть может даже немного угрожающую (Виктория не видела себя со стороны), ухмылку.

— А разве я не имею права находиться там, где хочу, делать то, что хочу? — вкрадчиво спросил её и в то же время не её голос. Кажется, Посланник нашёл больную точку. И прекрасно это понял.

— Без сомнения, — сухо согласился мужчина. Текуче поднялся на ноги и чуть шевельнул плечами. От этого движения у неё внутри разлилось мягкое тепло. Виктория не хотела знать, какие воспоминания оно пробудило у той, которая сейчас была хозяйкой её тела. — Однако меня очень интересует, почему вы не сообщили о вашем прибытии раньше?

Едва ли не прежде чем вопрос сорвался с его губ, Посланник вдруг вскинул руку, тряхнул головой, точно прочищая мозги.

— Нет, не отвечайте. Я не должен был задавать подобный вопрос.

Ноздри девушки чуть дрогнули, и Виктория почувствовала, как утихает так и не успевшее вспыхнуть бешенство. Тут было что-то, чего она не понимала и чего, похоже, ей никто не собирался объяснять. Её голова чуть дрогнула в легчайшем из поклонов, принимая... извинение? Выволочку?

Посланник поднял руку, протянул её, точно хотел коснуться, затем уронил.

— Вам не следовало так рисковать вчера, моя госпожа.

И это всё? «Не следовало так рисковать»? Если представить, что этот высокомерный всезнайка сказал (проорал) бы, вздумай подобное отколоть она, Виктория!..

— Рисковать? Когда вы прикрываете мне спину? Не было ни малейшего риска, о муж мой.

Его губы дрогнули... горько? Испуганно? Виктория представила, что почувствовала бы, вздумай кто-нибудь оказать ей такое безоглядное доверие. И взвалить на неё такую чудовищную ответственность. Да, тут были все причины как следует испугаться.

Внутри у неё снова болезненно сжалось, по телу разлилась странная немота.

Несмотря на сравнительно молодой возраст, у Виктории были все основания считать себя ветераном на постельном фронте. Только вот к «любви» её разнообразный опыт имел весьма далёкое отношение. Возможно, именно поэтому встреча со свалившимся на её голову неизвестно откуда Посланником привела девушку в такое смятение. Она просто с подобными чувствами никогда не сталкивалась.

Когда-то Избранной показалось, что она умудрилась сдуру влюбиться в своего врага. Как ещё объяснить странную реакцию на него? После появления Эсэры возникли некоторые сомнения, а были ли эти чувства её собственными или же до неё лишь долетало эхо переживаний соседки по сознанию. Но даже если «настоящей» любовью там и не пахло, Виктория совершенно точно знала, что хотела его как мужчину. Причём хотела с самого начала, хотела так, что от этого желания было невмоготу.

Оказалось, она понятия не имела о настоящем желании.

Это было... Она не понимала, что это было. Двое стояли в разных концах комнаты и не делали ничего, даже не смотрели друг на друга, и тем не менее по её телу гуляли электрические разряды, а перед глазами плясали шаровые молнии. В ушах грохотало, а ноздри щекотал запах озона, будто она стояла перед лицом стремительно налетающей грозы и не смела пошевелиться, заворожённая буйством первобытных стихий. Это было... Это было прекрасно.

И жутко.

— Сэра... как вы сюда попали?

Махараджани произнесла какую-то длинную фразу, которую Виктория не поняла. Там было что-то про переселение душ, про ментальные матрицы и ещё что-то про Забытое Колдовство (с заглавной буквы) и про Цену (тоже явно не самую простую). Но вот Олег, похоже, разобрался во всём великолепно. Выразительные губы сжались в тонкую нить.

— Какая глупость! — Если бы это был кто-то другой, Виктория сказала бы, что он выбит из колеи, но это был Олег. — Есть ведь разница между отвагой и глупостью...

А потом Сэра, к величайшему удивлению Виктории, вдруг медленно, безумно медленно пошла к нему навстречу, преодолевая бесконечность разделявших их трёх метров. Остановилась, когда их тела оказались почти вплотную друг к другу, но ещё не соприкасались... Так близко и так больно. Она щекой ощущала тепло его шеи, ощущала его дыхание на своих волосах, движение рук, скользящих вдоль спины, но не смевших прикоснутся. Так близко и так далеко...

Гроза наконец настигла их и разразилась, не щадя никого и ничего. В висках стучало, стучало в сердце, всё её тело колотило, как в лихорадке. Виктория поймала себя на страхе, что их ударит молния, но, когда это случилось, она уже не была способна бояться.

Волна жара накрыла, прокатилась по позвоночнику, подкосила ноги. Сейчас Виктория была готова на всё. Готова была пойти до конца, готова позволить этим двоим использовать себя так, как они пожелают. И когда Олег чуть коснулся её волос, прочла в нём ту же всепоглощающую готовность. Ему было наплевать на убогую внешнюю оболочку, наплевать на досадную помеху вроде ещё одного обитателя в теле его жены. Для Посланника сейчас имело значение лишь одно, и он бы с радостью увлёк весь их сумасшедший любовный треугольник в бездну, не думая о дороге назад.

Они как-то остановились. Олег откинул голову, и в глазах его был вопрос.

Виктория не поняла вопроса, но Эсэра, по которой это безумие, похоже, ударило сильнее всех, вдруг напряглась. Медленно отстраняясь от его тела, сказала с безнадёжно-горькой усмешкой:

— Мы не должны этого делать, любовь моя.

«Интересно, эти двое и в постели общаются на „вы“?» — пришла раздражённая мысль.

Олег прикрыл глаза, пряча их выражение.

— Сэра...

— Понимаю. Больше не буду вмешиваться. Тебе не придётся... идти на крайние меры.

Медленно наклонился, легко, почти неощутимо коснулся губами её губ. А потом, всё так же не открывая глаз, отпустил.

Сэра сделала шаг назад. Потом ещё и ещё, пока наконец не упёрлась лопатками в книжный шкаф, оставив между собой и им целую комнату. Упавшая на пол серая пуховая шаль лежала между ними, подобно раненой птице.

И всё это время Виктория кричала, возмущалась, плакала где-то за стеклянной стеной, пытаясь прорваться к контролю за собственным телом и бросить его к ногам мужчины. Желание? Это было уже слишком, чтобы называться таким простым словом. Это было... Это было не слабее, чем самая жуткая ломка, какую ей пришлось испытать.

Позже, анализируя события того вечера, Виктория пришла к выводу, что, если такова любовь, она не хочет иметь с этим чувством ничего общего. Не то чтобы столь отважное решение ей сильно помогло...

Как, как Эсэра могла справляться с чем-то подобным? Как она могла так чувствовать и сохранять способность думать?

Могла.

Тихо-тихо, почти неслышно:

— Терра Сойш. Иш-а-нараи.

Когда её перестало колотить, а глаза вновь смогли видеть что-то помимо расплывающихся грозовых пятен, Виктория поднесла дрожащие пальцы к шраму у виска. И поразилась, когда её рука послушно поднялась, подчиняясь неосознанному желанию. Она снова была хозяйкой собственного тела.

Жива! Гроза нахлынула и ушла, молния ударила, обдав пламенем, но она жива. Лишь губы обожгло...

И только тут до неё дошло, что чуть было не случилось. Если бы... если бы Эсэра и Олег сейчас не выдержали, они бы уже не смогли остановиться. А она... Существо по имени Виктория было бы оттеснено в сторону, уничтожено, растворено в глубинах чужого разума.

«Я не хотела вводить его в искушение», — сказала махараджани тогда, при первой встрече. И лишь теперь Виктория догадалась испугаться. Господи, они ведь даже не прикоснулись друг к другу!

Олег стоял в другом конце комнаты, с закрытыми глазами и застывшим лицом, больше всего напоминая восточную статую. А её пальцы всё так же болели от желания коснуться его волос.

Она не знала, сколько времени прошло в бесконечном, наполненном болью молчании, когда в их мысли ворвался голос Натальи.

— Олег, ты опять оказался прав! У нас есть шанс заключить что-то вроде мира, но нужно... — тут Belle, кажется, почувствовала что-то из бушующих вокруг них эмоций. — Ох!

Пауза.

— Sorry. Я... свяжусь с вами попозже.

— Всё в порядке, Natalie, — вслух произнесла Виктория и сама поразилась собственному спокойствию. — Что там с мирным договором?

* * *

Юрий шёл на шаг позади них и старательно поддерживал вокруг нейтральный ментальный фон. Однако он не давал себе труда следить за мимикой, поэтому любой мог прочитать на его физиономии, что настроение в данный момент у парня весьма мрачное. Виктория, в отличие от учителя, за мышцами лица следила по привычке, а вот мысли её были полны дурных предчувствий и откровенного страха за собственную шкуру. О чувствах же самого Олега судить было сложно, поскольку самоконтроль тот возвёл в ранг чуть ли не культа.

Шествовавший рядом с Олегом Бархан выражал своё отношение ко всей затее весьма недвусмысленно: вздыбленной шерстью и оскаленными зубами. А также отпуская периодически замечания, вроде:

«Сначала они просят меня приглядеть за глупым щенком, а теперь отправляют её прямиком в гнездо змей. Опять. Двуногие!»

Юрий, к несчастью, был в какой-то степени с этим согласен, что лишало его хорошего повода проявить грубость и приказать старой псине заткнуться. Мысли же Посланника были заняты другим.

Он не очень чётко себе представлял, куда они сейчас направлялись. Анатолий, обеспечивавший нуль-транспортацию, был слишком серьёзно ранен, но, когда встал вопрос: «А как мы доберёмся до места?» — Виктория вдруг оживилась и заявила, что знает, кто им организует безукоризненную и стопроцентно безопасную портацию. И теперь вот они, похоже, направлялись к этому таинственному кому-то.

Странная компания решительно прошла по набережной, по старой гранитной лестнице спустилась к воде. Нева сегодня была того тёмно-свинцового цвета, который она приобретает, когда небо становится похоже на серый пепел, а в воздухе чувствуется приближение непогоды. Олег окинул взглядом окутанный дымкой противоположный берег, чётко отпечатанный в небе силуэт Петропавловского собора.

Вода у их ног плеснула, и на гранитные ступени вынырнуло неуклюжее на суше, но сохраняющее спокойное достоинство существо. Шею морского котика охватывал плоский узорный обруч, в котором любой мог легко узнать артефакт чужих. Хотя лишь немногие смогли бы определить, что перед ними один из редчайших на Земле нуль-трансляторов...

Посланник не без интереса приподнял бровь. События, кажется, начинали приобретать интересный характер.

Виктория отвесила довольно неуклюжий придворный поклон, Олег и Юрий подняли ладони, показывая, что не держат зла, а Бархан приветствовал прибывшее существо оскаленными зубами, но хвост его дружелюбно шевельнулся. Котик чуть кивнул в ответ, тёмные умные глаза насмешливо поблёскивали.

Заговорила Виктория. Мысленно. И с безупречной вежливостью, чего Олегу от неё до сих пор слышать не доводилось.

«Мы благодарим вас, что согласились помочь нам, охотница. И приносим глубочайшие извинения за любые неудобства, которые могли вам доставить. Надеюсь, воды этой реки не слишком вам неприятны».

Та чуть приподнялась на ластах, почему-то приобретя ещё более насмешливый вид.

«Не стоит извинений, — было что-то привольно барское в ленивом, богатом обертонами ментальном голосе. — Лучше займитесь наконец очищением своей воды. Ведь именно вы, двуногие, довели её до столь жалкого состояния!»

Виктория спроецировала ментальную улыбку. Чуть осуждающую. Будто старшая сестра добродушно качала головой, глядя на выходки младшей.

«Над этим работают, охотница».

Морской котик зашипел, топорща в её сторону усы, но в этом не было вызова, скорее ирония, признание и даже уважение.

«Вы всегда над чем-то работаете, двуногие. Только вот результаты... Мне не нравится твоя последняя идея, детёныш. Зачем сердить Разбудивших?»

«Они уже сердиты, охотница. И это мы уже обсуждали. Часто».

И вновь её собеседница встопорщила усы, на этот раз недовольно. Чем дальше, тем интереснее становилось. Олег, похоже, что-то пропустил в развитии внутриполитической ситуации.

«Они снова спорят о том, как нужно вести себя с Разбудившими. — Бархан сопровождал объяснения раздражённым рыком, что создавало довольно-таки своеобразный аккомпанемент к его мысленному тону. — После Освобождения откуда-то появилось много тех, кто считал, что не надо было ссориться с ними.»

— Разбудившими? — переспросил Олег.

«Так недавно начали называть захватчиков за то, что те пробудили наш разум и дали двуногим уши, чтобы наконец-то нас услышать. Хотя то, что они подложили бомбу под Дом, здорово портит эту радужную репутацию».

— Бомбу под Дом? — У Посланника вдруг возникло впечатление, что за последний месяц он основательно отстал от жизни.

«Ты, наверное, ещё не слышал. К Дому...

(ментальный образ, поясняющий, что так Бархан, да и большинство других разумных, если, конечно, они не относятся к убогим homo sapiens, называют свою планету)

...была приделана система самоуничтожения. Уже запущенная. Её нашёл перед самым Освобождением Пророк...

(ментальный образ Ли-младшего, окрашенный чувством глубокого уважения)

...и позвал на помощь Мудреца...

(ментальный образ Ли-старшего, подёрнутый дымкой настоящего восхищения)

...который всех спас. Иначе драгоценные Разбудившие давно бы уже отправили своих почитателей к следующему кругу жизни!»

— Ясс-сно.

Олег знал об этой «бомбе», хотя назвать так ту похожую на головоломку ментальную ловушку у него бы язык не повернулся. Именно её создание и толкнуло его на организацию Совета и форсирование всех последующих событий. Он действительно обсуждал с обоими Ли проблему, готовясь принять нужные меры, но сбой в расписании спутал все карты. Узнав после своего «похищения», что мир не уничтожен, Посланник выбросил этот вопрос из головы под давлением других, более насущных.

Ребята опять сработали безукоризненно. А Избранная даже умудрилась собрать кое-какие политические дивиденды. Кстати, об Избранной...

Виктория продолжала дискуссию с морским котиком. Причём демонстрировала при этом такт, уверенность и дипломатические способности. Посланник смотрел на девушку с подозрением. Зачем она выбрала это упрямое животное, чтобы попросить о транспортировке? Уж не потому ли, что язвительная морская кошка была одним из её политических оппонентов, не любивших людей и с надеждой косящихся в сторону та'кхи? И если втянуть этого оппонента в их теперешнюю авантюру, то потом та просто не сможет отпереться от своего участия? Значит, если у них всё получится, политическая противница вынуждена будет поддерживать официальный курс (раз уж сама приложила ласты к его осуществлению). А если не получится и их убьют... то противница уже приложила ласты к гибели официальных властей, простора для манёвра у неё ой как поубавится...

Изящный план. Этак между делом, раз всё равно представилась возможность... И Олег не мог считать план результатом подсказки, полученной от Данаи Эсэры. Не в стиле Сэры было применять к своим врагам политический аналог айкидо. Махараджани скорее предприняла бы нечто более... агрессивное. Зато Виктория, которая в процессе холодной войны с собственным учителем много раз пыталась применить агрессию и систематически получала за это по носу, неплохо освоила более... обходные пути.

Похоже, «перековка» прошла успешно. Хотя судить пока рано, но всё же, всё же...

Всё же у этого мира есть шанс.

Посланник кивнул своим мыслям. Не то чтобы он сомневался в своих педагогических способностях, но уж больно с неблагодарным материалом пришлось работать на этот раз. Не говоря уже о вмешательстве Сэры, всё окончательно запутавшем.

«...Не желаем ссоры с Разбудившими. Мы идём говорить о мире. Потому и просим о помощи вас, охотница».

Морская кошка сделала странное ныряющее движение головой. Теперь в её ментальном тоне было слышно беспокойство. Что, похоже, её тоже сильно смущало. Но не помешало высказаться.

«Мы не во всём согласны, двуногая, но я не желаю тебе зла. Слишком много акул в тех водах. Ты можешь не выплыть. Пошли других, кто старше и опытнее».

Виктория кивнула с абсолютной серьёзностью.

«Благодарю вас за эти слова, охотница. Я не хочу идти. Океан да будет свидетелем, в сердце моём никогда не было храбрости, присущей ныряющим подо льды. Но Разбудившие будут говорить со мной, и только со мной, а нашему общему Дому нужен мир, охотница. Кроме того, я иду не одна».

Её рука бессознательно взлетела к виску, и Олег понял, что, говоря «не одна», ученица имела в виду не его.

«Но в тебе — безопасность Дома!» «Да. Но, я думаю, риск оправдан».

Ему приснилось или она на самом деле это сказала? Виктория? Которая не далее как полчаса назад закатила грандиознейшую истерику, заявляя, что никуда не пойдёт и никто её не заставит? И успокоилась только тогда, когда почувствовала возможность использовать кризис для манипуляций на политической арене? Посланник бросил вопросительный взгляд на Юрия, но тот лишь насмешливо закатил глаза. Хорошо, хоть от комментариев воздержался. К ноге прислонился чуть ли не падающий от смеха Бархан.

«Хорошо, — важно, но не слишком уверенно согласилась морская кошка. — Я вас отправлю».

Олег почувствовал, как от висящего на её шее артефакта начинают исходить толчки мощной, уверенной силы, и поспешил отправить образ с координатами, которые им указала Наталья.

— Будьте осторожны. Они не должны выследить, как мы туда попали.

Это предостережение было встречено сердитым взглядом и встопорщенными усами, а также замечанием о двуногих котятах, вздумавших учить взрослых, как им делать своё дело. Посланник проверил связь с Юрием, с находящимся в командном центре Ли-младшим, затем они с Викторией одновременно опустили на лица энергетические щитки.

Потом набережная и пепельно-серое небо дрогнули, растворяясь в неясности телепортации.

Двое стояли на плоском диске, парящем в абсолютной пустоте, и где-то далеко под ними клубился багровыми всполохами океан чистой лавы. Странное место для встречи. Но Natalie сказала, что выбрано оно было ею самой именно потому, что являлось самым безопасным и самым нейтральным из всех, какие только можно себе представить. Оставалось надеяться, что Виктория не выберет именно этот момент, чтобы обнаружить у себя боязнь высоты. Было бы как раз в её духе.

«Ли?»

«Мы на связи, учитель. Если что, вытащим вас мгновенно».

Хорошо.

Олег повернул голову к девушке, но увидел лишь напряжённый профиль и крепко сжатые губы. В стоящем рядом с ним существе не было ничего от стремительной лёгкости Данаи Эсэры — и весь прошедший час, с тех пор как Наталья обрушила на них свои новости, Посланник не уставал себе об этом напоминать. Даже если на дне её сознания и таилась другая, сейчас рядом с ним стояла Виктория с планеты Земля, и больше никто.

Воздух метрах в ста от них вдруг искривился, дрогнул, материализовался ещё один диск, на котором тоже возвышались неподвижные фигуры. Трое та'кхи, казавшихся низенькими большеглазыми детьми, десяток опасных даже в обманчивой неподвижности ракониан (вариант секьюрити для страдающих последней стадией хронической паранойи), в стороне от них высокая, истончённая и отчаянно гордая женская фигура. На Natalie было что-то насыщенно-коричневое, разлетающееся тяжёлыми складками, скрывающее облегающий кожу защитный комбинезон. Волосы цвета тёмного шоколада падали на талию и изредка сверкали тёмно-золотыми прядями.

На лице — простая деревянная маска. Точнее, маска, казавшаяся простой. Высеченная из твёрдого материала, застывшая и неподвижная, она казалась воплощением равнодушного спокойствия. Но вот Наталья чуть по-другому повернула голову, свет иначе упал на прекрасные черты, и им показалось, что девушка улыбнулась.

Два парящих диска медленно сблизились, но не соединились. Олег и Виктория одновременно чуть наклонили головы в знак искреннего уважения, но это был скорее кивок равных, нежели поклон.

А потом в их сознание ворвался голос одного из та'кхи.

«ВЫ ПРОСИЛИ О ВСТРЕЧЕ, РАСТУЩИЕ».

Громко. Угрожающе. Пожалуй, среднестатистическому человеку подобная «речь» вполне могла бы выжечь сознание. Увы, среднестатистических людей поблизости не наблюдалось.

Грубо и глупо. Олег сделал шаг вперёд, излучая покой и безмятежность. Знакомая роль искусного дипломата. Отвечать на грубость безупречной вежливостью, на угрозы — спокойствием, пропускать агрессию сквозь себя, поглощая её, как океан поглощает удары шпагой.

Посланник был в своей стихии.

— Да, старшие. И мы благодарны за то, что вы столь быстро откликнулись на эту просьбу, — совершенно серьёзно ответил он.

Natalie по-птичьи склонила голову к плечу, улыбка маски сменилась брезгливой гримаской, а затем откровенной иронической усмешкой. Если вспомнить, до сколь низких приёмов ей пришлось опуститься, чтобы добиться своего... Буча среди «растущих», драка в Высшем Совете Граждан, волнения в рядах молодых та'кхи, парочка поразительно вовремя вспыхнувших восстаний некоторых воинствующих рас, ну и, конечно, шёпот на каждом углу по поводу «стражей», не то выбравших планету Земля своей резиденцией, не то устроивших на ней какой-то грандиозный эксперимент. Если у Посланника и были ещё сомнения в том, что перед ним истинная арр-леди, то теперь они исчезли. Девушка жила и дышала высокой политикой. Кровавые интриги давались ей легко, не вызывая ни малейших угрызений совести. Belle тоже была в своей стихии, и мало кто мог с ней здесь сравниться.

«БЫСТРО??? ВЫ ПОСМЕЛИ НАПАСТЬ НА КОРАБЛИ КХ'ТАКОРИ'КХИ!!! — загремел другой голос. — ВЫ УБИЛИ ПОЛНЫХ ГРАЖДАН СОДРУЖЕСТВА!!! О ЧЁМ МЫ МОЖЕМ ГОВОРИТЬ С ЖИВОТНЫМИ???»

Олег окончательно убедился в подозрении, что его заманивают в ловушку. Вряд ли представители древней и изощрённой расы могли допускать столь вопиющие ошибки случайно. Однако он ответил со всё той же всепобеждающей серьёзностью. В конце концов, он тоже готовил ловушку, так почему бы не доиграть до конца?

— Мы скорбим по поводу столь ужасного инцидента, старшие. В нём погибли и наши люди. Это была трагическая ошибка. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы ситуация повторилась.

Потрясающе двусмысленная фраза. Чья ошибка? Кто создал эту самую ситуацию? И, самое интересное, совершенно неясно (или, напротив, предельно ясно — это уж как посмотреть), что они сделают, если «ситуация повторится».

Но никаких оправданий или отрицаний. Позиция силы. Возможно, даже излишне жёсткая. В той школе дипломатии, которую прошёл Олег, это было всё равно что начать открыто поигрывать мускулами. Хотя...

Они ведь на самом деле не думали, что он начнёт бросаться обвинениями по поводу Вторжения и попыток уничтожить Землю? Или, того глупее, попытается поднять вопрос об исчезнувших стражах?

То есть он, конечно, собирался поднять этот вопрос, но...

— Мы уверены, что разумные существа всегда могут договориться друг с другом...

«ТЫ СЧИТАЕШЬ СЕБЯ РАЗУМНЫМ, РАСТУЩИЙ?»

Олег склонил голову, подтверждая, что да, в принципе, он себя таким считает. А в глубине души прикидывая, не лучше перейти к более... откровенным способам убеждения, без которых, похоже, им всё-таки не обойтись. Да. Скоро. Самое важное — не упустить момент.

Он не оглядывался, но знал, что за спиной застыла неподвижная ученица, напряжённая, точно натянутая тетива, и столь же опасная. Если он продолжит переговоры в том же духе, то уже очень скоро они перейдут на стадию снятых перчаток, и тогда...

...И тогда он может разобраться с та'кхи сам, раз и навсегда расставив всё по местам... и тем самым зачеркнув всё, чего уже удалось достигнуть.

...Или же он может довериться своей ученице, довериться всему, что составляло суть Избранной... и надеяться, что она как-нибудь выкрутится. Довериться Виктории.

Вообще-то, совсем не смешно.

Выбор, выбор, выбор. Разве тут есть какой-то выбор?

Самое главное — чтобы у Эсэры хватило ума не вмешаться.

* * *

Виктория внимательно прислушивалась к разговору, пытаясь вникнуть и понять, что же затеял Олег. Пока что всё выглядело так, как если бы один мудрый взрослый пытался окоротить парочку закатившихся в истерике подростков — со скидкой на дипломатические па и угрожающие двусмысленности, конечно.

Попытка проконсультироваться с Сэрой ни к чему не привела: после объяснения с Олегом махараджани забилась в самый дальний угол своего сознания и наотрез отказывалась оттуда показаться. А потом ещё говорит, что прятаться от неприятностей под одеялом — не конструктивно.

Чем дальше шли так называемые «переговоры», тем более мрачной становилась Избранная. Что задумал Олег? Ведь ясно же, что зелёные гадёныши не собираются отступать и оставлять их в покое. К чему этот фарс?

Почему та'кхи согласились на переговоры?

Или так: почему они настояли, чтобы на переговорах присутствовала та, что изменила ментальную настройку планеты, сделав Землю невидимой для захватчиков?

Если они не хотят с ней говорить... «Значит, они хотят меня убить», — сделала она логичный вывод. В кои-то веки Виктория была уверена, что эта мысль — её собственная, а не подсказана кем-то.

Страх омыл знакомой леденящей волной. Но почему-то на этот раз, вместо того чтобы связать руки и ноги ощущением собственной беспомощности, страх заставил её собраться, ощериться в готовности к новой битве. Быть может, потому, что за спиной смертельно опасной тенью стоял призрак Данаи Эсэры, готовой броситься на врагов, расшвыривая их, точно кегли в кегельбане. А может, и потому, что к ноге припала, злобно рыча, невидимая никому, кроме неё, огромная Серая Волчица, сотканная из её страха и беспомощности. Забавно, она уже и сама не замечает, как прибегает к этой методике самовнушения.

Ужас пришёл, закипел в венах отрезвляющим льдом. Мысли стали кристально чёткими, но в то же время недисциплинированными. Она думала много быстрее, чем обычно, но мысли разбегались в разных направлениях, охватывая всё, не останавливаясь ни на чём. Потом мысли вообще исчезли, оставив лишь общее впечатление, какое-то глубокое, безошибочное чутьё, которое всегда было самой сильной её стороной.

Олег ещё что-то там говорил, всё такой же вежливый и такой же опасный, а Виктория впилась глазами в ставшую вдруг серьёзной маску Natalie, и мысль промелькнула между ними слишком быстрая, чтобы считаться телепатемой. «Сейчас». Та'кхи ударили.

Место для встречи было выбрано действительно с умом. Виктория не знала, как именно Наталья организовала всё это, но в результате получилось, что не только ни одна из сторон не могла организовать какой-нибудь мерзкий сюрприз, но никто из участников встречи не смог даже принести с собой никакого оружия. Что, скорее всего, и объясняло напряжённое и гневное состояние, в котором пребывали ракониане (которые не расставались с оружием с самого рождения).

Но эти меры, к сожалению, были совершенно бесполезными. Любой из присутствующих и сам по себе являлся оружием. Хотя одни — в большей степени, нежели другие.

Ещё до того как всё случилось, Виктория совершенно точно знала: если позволить им нанести удар, всё кончено. На этот раз не будет ни игр, ни послаблений. Первый же удар убьёт их всех, и точка.

Она не думала, потому что всё равно не умела это делать как следует. Она лишь знала, что должна опередить зелёных человечков. И знала лишь один способ: повторить то, что ей удалось тогда, во время безумного прорыва на мостик. Она должна была каким-то образом добраться до маленького ада, что прятался в глубине её измученной души, и обрушить этот ад на нападавших.

Как?

Она не думала, она этого толком и не умела. Да ни один человек и не смог бы думать с такой скоростью. Просто за долю мгновения, до того как на них обрушилась вся мощь маленьких зелёных человечков, Виктория бросила резкое:

«Взять!»

Громадная волчица, только что игриво тыкавшаяся холодным носом в девичью ладонь, взвилась в прыжке. Виктория почти видела её: поджарая серая тень, мелькнувшая где-то на границе между миром ментала и миром реальным, не принадлежа ни одному из них.

Это... Это было бы страшно, не произойди всё столь стремительно. Густая, подогретая до нужной температуры смесь инстинктивного ужаса, загнанной в угол злости и слепого «никогда». Бешеная тварь, порождённая её собственным подсознанием, накинулась на захлебнувшихся атакой та'кхи, раздирая их не то на ментальном, не то на каком-то ещё — гораздо более глубоком — уровне. Оскалённая морда, капающая с клыков слюна, кровожадная ярость в налившихся красным глазах.

Сама не зная как, Виктория умудрилась остановить эту рычащую и огрызающуюся часть себя, позволяя зверю щёлкать зубами в каких-то сантиметрах от лиц испуганно отпрянувших противников, но не давая разорвать их в кровавые ошмётки.

На долю секунды все застыли в неуверенном равновесии.

Вспомнилось: зеркало, запертая в нём изумрудная кобра и...

И твои поражения станут тем материалом, из которого выкуются грядущие победы. Твои потери дадут начало новой надежде. А из твоих страхов родится будущее для всего мира...

«Гм... — не к месту подумала Избранная. — Я не знала, что пророчества исполняются так буквально.

В глубине разума раздался мурлыкающий смешок.

Олег и Наталья застыли в неподвижности, и Виктория с удивлением поняла, что для них прошло меньше секунды. Странно, ей показалось — вечность. По крайней мере, чувство было такое, будто повзрослела не меньше чем на столетия.

Нет, не повзрослела.

Родилась заново.

И эта новорождённая Виктория с удивлением разглядывала окружающий её странный и пугающий мир, пытаясь понять, что же ей делать дальше.

Воздух наполнился тихим звоном и лёгким, каким-то травяным, необычайным запахом.

Рядом с дисками, на которых замерли противники, появилось тонкое, дышащее свежестью и туманом белое облако. Оттуда величественно выплыло длинное, легко скользящее по воздуху тело. Большая голова с глубокими тёмными глазами. Прекрасная грива украшена драгоценными камнями и крупными, переливающимися на солнце жемчужинами.

Восхищённая Виктория удивлённо смотрела на невероятно прекрасное волшебное существо, грациозно обвивающееся вокруг их парящего над бездной диска.

«Дракон, — вспомнила она рисунки, украшающие многочисленные ширмы и панно у них дома. — Китайский дракон. Как на картинках в книге дедушки Ли».

Будто услышав обращённую к нему мысль, старый китаец, одетый в ослепительно белые шёлковые одеяния, шагнул из тумана и застыл рядом с головой прекрасного создания, которое он привёл на эту встречу. Седая коса свободно спускалась на спину, узкие глаза улыбались мудро и немного печально. Он казался старым, усталым духом-шень, сошедшим к смертным, чтобы с грустью посмотреть на их безумные деяния.

Олег и Наталья приветствовали его появление глубокими поклонами. А затем с ещё более глубокими и уважительными поклонами они обернулись к дракону.

И лишь когда стали склоняться и опускаться на колени телохранители та'кхи, Виктория поняла, кто перед ней. Лишь зелёные человечки гордо отказывались гнуть шею перед древним и почитаемым существом, и сразу стало заметно, что эти маленькие, похожие на детей гуманоиды с огромными глазами тоже стары и тоже обладают немалой мудростью и внутренним достоинством. Когда они бросались угрозами и пытались уничтожить беззащитных, это почему-то было не так заметно...

Страж чуть покачивался в воздухе, и тихая музыка его ментального присутствия наполняла Викторию странной тоской по несбывшемуся. Она уже понимала, что Олег опять всё подстроил. Что он специально собрал всех на эту встречу, специально спровоцировал та'кхи на нападение, чтобы дать Избранной возможность пройти инициацию в настоящем, самостоятельном бою.

Девушка всё понимала, но в ней уже не было ни гнева, ни даже раздражения по отношению к своему учителю. Клинок из заржавевшего железа прошёл перековку. Больная сталь изведала огонь горнила, стонала под ударами молота, ощущала ледяной ожог охлаждения. Закалённая, отполированная, отведавшая крови, теперь она легла в ножны, готовая безмятежно покоиться, пока умелая рука не извлечёт меч наружу.

И впервые Виктория поняла, что только одна рука способна коснуться этой рукояти — её собственная. Лишь она сама может пробудить свою силу. Чужая воля не сможет больше потревожить безмятежного покоя души Избранной.

Виктория легко подошла к гигантской и такой прекрасной голове и, получив мелодичное, переливающееся чуть насмешливым узнаванием разрешение, тихо коснулась заплетённой в мягкие косы гривы. Страж. Хранитель. Дракон.

Он был одновременно похож и не похож на то, как изображают этих существ в легендах и сказках. Невероятное, небывалое существо. Поэзия, запечатлённая в драгоценном камне. Песнь, написанная рукой бога.

Дракон.

Он был прекрасен.

Воздух наполнился музыкой и волшебством. Страж не пытался потрясти всех своей ментальной мощью, но его тихий голос был слышен и понятен всем.

«Наследники (продолжатели, хранители) нашей славы (чести, доблести), — пел этот голос, и Виктория поняла, что обращается он к та'кхи, и только к та'кхи, — прошло много времени с тех пор, как мы удалились в тишину покоя (пути, вечности), оставив вам просторы свободного космоса (жизни, поиска). Вы вольны использовать свои знания (мудрость, власть) и свой разум (энергию, творчество), как считаете нужным (достойным, правильным). Но мы просим (униженно требуем, удивляемся, почему вы не) отдать(ите) нам этих существ (предметы творения и познания, экспериментальные создания) и их планету (мир, суть), чтобы развлечь (наполнить смыслом, принести мысль в) наши преклонные годы».

Вперёд вышел один из та'кхи. Тот, что до сих пор хранил молчание, не участвуя ни в перепалке с Олегом, ни в схватке с Викторией.

«ДОСТОЙНЕЙШИЕ ПРЕДШЕСТВЕННИКИ, МЫ БУДЕМ РАДЫ ИСПОЛНИТЬ ВАШУ ПРОСЬБУ И ОТДАТЬ ВАМ ЭТОТ МИР И ЭТИХ СУЩЕСТВ, КОТОРЫЕ ПРИВЛЕКЛИ ВАШИ МУДРЫЕ ВЗОРЫ».

«И это всё?» — с удивлением подумала Виктория, зарываясь пальцами в густую, украшенную драгоценными камнями гриву. Вот так просто? Ничем не обоснованное вторжение на мирную планету, насилие над её биосферой и ментальным пространством, гибель миллиардов ни в чём не повинных существ — и всё это ради того, чтобы одна старая и могущественная раса «униженно попросила», а другая — «милостиво позволила»? Вся её боль, весь гнев и бессилие землян, все смерти — ради того, чтобы зелёные человечки смогли сохранить лицо в глазах межгалактического сообщества...

«Умерь свой гнев, Избранная. Такова высокая политика. Если бы им не удалось сохранить это лицо, крови пролилось бы куда больше, и вряд ли твоя планета уцелела бы в поднявшейся буре. А так... Ты ведь не хочешь, чтобы та'кхи вдруг пошли на попятный, правда?»

Виктория на мгновение задумалась. «Нет».

Какая роль теперь будет отведена землянам? Игрушки для стареющих повелителей? Подопытных кроликов? Или просто мелких существ, живущих неподалёку, не мешающих своим могущественным соседям? Если бы знать, что пообещал, к чему взывал дедушка Ли, уговаривая это древнее существо прийти сегодня сюда...

«Нет, я не хочу идти на попятный. Пусть Землю признают территорией драконов. Жить в заповеднике не так уж плохо. Конечно, будут браконьеры и будут попытки обратить заповедник в обычную промышленную территорию, но это лучше, чем то, что мы имеем сейчас. Планета просто не выдержит ещё один сеанс „перековки“. И я тоже».

«Мудро», — спокойно подвела итог Данаи Эсэра и вернулась к отстранённому созерцанию.

На душе остался горький осадок. Но в сердце, едва ли не в первый раз за всю её жизнь, поселился покой.

После своей короткой речи дракон свернулся клубком, храня молчание и лишь время от времени отпуская на волю прекрасные музыкальные темы. Переговоры взял на себя Олег.

В следующие волшебные, какие-то нереальные часы она вслушивалась в голос Посланника и музыку стража, пытаясь и то и другое запомнить навсегда.

А Земля получила разрешение на существование. Официально было установлено, что вокруг неё будет объявлен карантин, что всем землянам будут предоставлены особые права.

Всем желающим по своей воле покинуть планету будет дана возможность это сделать и присоединиться к содружеству кх'такори'кхи. И так далее и тому подобное. Бесконечные пункты пока ещё туманного соглашения. Позже она им займётся вплотную. Сама.

У Виктории возникла уверенность, что ближайшие несколько сотен лет на планетоиде S-594 будут очень... интересными.

Взглянув на тёмную, вырезанную из дерева маску Натальи, она подумала, что та улыбается.

«А знаешь, что в этой бочке мёда по-настоящему может служить ложкой дёгтя?» — вновь раздался в голове знакомый голос. Сэра по-прежнему использовала в своей речи слова и обороты, выуженные из сознания Виктории.

«Что?» — растерянно спросила Избранная, осторожно скользя пальцами по мягкой и тёплой, но в то же время похожей на драгоценные камни чешуе.

«Олег опять оказался прав, — задумчиво сказала махараджани, и Виктории показалось, что махараджани имеет в виду не только эти переговоры. — Высокомерный специалист по оттачиванию клинков. Вечно правый кузнец душ и судеб. Опять он достал из рукава козырь и всех удивил. Знала бы ты, как мне это надоело...»

«Знаю, — ответила Избранная, переведя взгляд на спину изящно торговавшегося Посланника. — „Перековка“, да?»

Возможно, теперь, когда непосредственная опасность больше не грозит, настало время пройтись молотом по нему самому. Чуть-чуть. В чисто декоративных целях.

«Давно, если честно, руки чешутся».

Глава 16

Начало.

Бесконечные дюны расстилались вокруг, в серебристом свете лун дюны казались застывшим голубоватым морем. Пустыня...

Всего лишь пустыня.

Мир, который нужно спасти.

Мир, который когда-нибудь предстоит покинуть.

Не его мир.

Всё просто. У Посланников не бывает «своего» мира, и если помнить об этом с самого начала, то потом не будет так больно.

Может быть, когда-нибудь он и вправду так сможет. Когда-нибудь... в следующий раз. Хотя бы однажды.

Для разнообразия.

* * *

Зеркало. Двое. Тишина.

«Ты уверена?»

«Нет. Но я сделаю это в любом случае».

«Значит, решилась?»

«Я решилась давно. Теперь... остаётся лишь идти до конца».

«А если не получится?»

«Получится... Потому что так сказала».

* * *

Олег постучался и, дождавшись рассеянного: «Войдите!» — толкнул знакомую дверь со старинной ручкой в виде ястребиного крыла. На этот раз занавески в комнате были откинуты и потрёпанную обстановку заливал беспощадный к царящему здесь беспорядку дневной свет.

Виктория сидела за столом, с ногами забравшись в кресло, и что-то самозабвенно чертила на листе бумаги. Посланник взял стул и, поставив его напротив своей неожиданно оказавшейся совсем взрослой ученицы, уселся. Покосился в сторону того, чем она была так увлечена: сложное переплетение кружочков и стрелочек. С минуту он терпеливо ждал, пока на него соизволят обратить внимание, затем несколько ядовито поинтересовался:

— И чем же занята наша королева?

— Планирую себе смертельный несчастный случай. Сложное, оказывается, дело, — был лаконичный ответ.

Так!

Он постарался, чтобы тон следующего вопроса был как можно более нейтральным, но, кажется, переборщил с лёгкостью:

— А поподробнее?

Виктория наконец оторвалась от своей работы и подняла на него полные иронии глаза. И вновь Посланнику стало не по себе. Хотя он с того самого первого раза не «виделся» с Сэрой, Олега никак не оставляло впечатление, что со дна этих голубых, славянского разреза глаз на него смотрит отнюдь не одна только Виктория. И он вновь и вновь ловил себя на том, что ищет предлог оказаться рядом, что провожает её взглядом, что думает о ней в неподходящее время...

Это был самый безумный любовный треугольник из всех, о которых Посланнику доводилось слышать на протяжении своей долгой и богатой событиями жизни.

И он умудрился в нём запутаться.

Что называется, «повезло».

Она улыбнулась, будто прочла его мысли.

— Подробнее? Если подробнее, то ты опять был прав. Мне не следовало на открытии Совета высовываться, и кричать, и обращать внимание на свою особую привилегированную позицию. Сидела бы себе в тени, дёргала за ниточки и правила из-за трона. А так... — Она махнула зажатой в пальцах ручкой, выражая всё, что думает по поводу этого несчастного «так». — Теперь, если хочу чтобы меня оставили в покое, придётся инсценировать собственную смерть. Что, — недовольный взгляд на грубо начертанную схему, — отнюдь не так просто в мире, где каждый второй — телепат, а каждый первый балуется ясновидением!

Олег медленно и с пониманием кивнул. А потом посмотрел на неё. Впервые за очень долгое время просто и беспристрастно посмотрел. Не на свою бестолковую ученицу, не на возникшую неизвестно откуда Данаи Эсэру, даже не на Избранную этого мира.

На Викторию.

Она выросла.

Умные глаза, спокойная уверенность, едкая ирония. И сила. Сила окутывала её почти осязаемым покровом. Олег прищурился, вглядываясь, и... чуть приподнял бровь. Это была не просто сила. Не только сила. Вокруг девушки клубился тысячью нитей ментал. Казалось, невидимая сеть пронизывала всё её существо и разлеталась широким веером. Как если бы одинокое человеческое существо оказалось центром гигантской паутины. Будто она сама стала пульсирующим информационно-энергетическим скоплением и реальность, как ментальная, так и видимая простым взглядом, билась в такт её сердцебиению.

Но это было невозможно! Одно существо просто не могло постоянно поддерживать такую многостороннюю фокусировку. Это нарушало все законы!

Однако, если подумать, нарушение законов весьма типично для Избранных.

Посланник не удержал раздражённый вздох и покосился на положившего морду на стол зверя. В ментале это чудище теперь было видно вполне отчётливо. К несчастью. Тварь была очень... впечатляющей. И на вид, и на запах.

— Знаешь, ты бы поосторожнее с такими играми. — Посланник чуть кивнул в сторону красноглазой волчицы. — Заклинания, в которые вкладываешь частицу себя, конечно, одни из самых мощных, но они чреваты. И не только тем, что имеют дурную привычку поворачиваться против своих создателей. Если эту «частичку» повредят, то плохо будет прежде всего тебе. А ты... ты очень много вложила в неё.

Рука девушки ласкающе коснулась пушистых ушей.

— Мы справимся. — Затем, заметив что-то на его лице (как она, кстати, это делает? Посланник знал, что вот уже много лет, как прочитать что-то по его физиономии ой как затруднительно. А эта чуть ли не с первого дня... Впрочем, Сэра наверняка помогла ей), тихо произнесла: — И не смотри на неё так. Она и правда часть меня. Не самая красивая часть, но всё равно это я. Мой клинок, вложенный в ножны.

И, привычно защищаясь, вскинула подбородок, ожидая резкого ответного комментария.

Он кивнул и чуть улыбнулся, глядя, как её рука автоматически взлетела к шраму над бровью. Надо понимать, от удивления.

— Так чем же я обязана неожиданной чести видеть здесь такого редкого посетителя? Только не говори, что зашёл пожелать приятного утра. Всё равно не поверю.

— Новости от Natalie.

Весёлое настроение как ветром сдуло.

— Что там?

— Как мы и думали. После того как ты так долго и так отчаянно торговалась, пытаясь добиться возвращения похищенных, чужие считают, что одержали важную победу, настояв, чтобы те остались в Содружестве. Даже... — тут его ухмылка стала язвительной, почти злобной, — если им и пришлось предоставить нашим особый статус «находящихся вне линии развития».

Виктория медленно кивнула.

— Наконец-то. Но я... не очень уверена, что мы поступаем правильно. Всё-таки это и в самом деле граждане Земли, а мы их оставляем...

Олег внимательно посмотрел в глаза своей бывшей ученице и прочёл в них неуверенную, какую-то почти робкую обеспокоенность. «Граждане Земли». Она и в самом деле заботилась о своих соотечественниках. Заботилась и сама этого стеснялась.

— Те, кто хочет вернуться, — вернутся. Но это будут не все. Даже не половина. Дело не в том, что многим из них и до Вторжения на Земле было тесно. А после всего что случилось... Планеты, которую они помнят, больше нет. Да и их, таких какими они были, тоже нет. Ты, кажется, не очень представляешь себе, насколько далеко та'кхи заходили в своих... экспериментах.

Избранная нахмурилась, но спорить не стала.

— Итак, — она откинулась в кресле, начав взвешивать открывшиеся перспективы, — теперь у нас есть земная диаспора в самом сердце кх'такори'кхи. И есть отдушина, способ уйти для всех недовольных и «не вписывающихся»... Насколько мы там всё контролируем?

— Этим занимается Александр. Среди похищенных он — признанный лидер. Здесь — твоя правая рука. Не понятно только, как он умудряется мотаться туда-сюда с такой скоростью!

Олег и сам удивился нотке раздражения, прозвучавшей в его голосе. И ещё более удивился, когда увидел, как к щекам Виктории вдруг неожиданно прилила краска и девушка поспешно отвела взгляд, вдруг обнаружив что-то невероятно интересное на дальней стене. Что ж... Рыжий хам его честно предупредил. В самом начале.

Но как всё-таки противно чувствовать себя мерзавцем, у которого из-под носа уводят женщину, «которой он не достоин»!

— A Natalie?

Спросила она, пожалуй, слишком поспешно. Олег решил позволить девушке уйти от скользкой темы.

— Наталья... решила остаться там. Насовсем. Нам нужен посол в кх'такори'кхи, который мог бы держаться на равных с этими маленькими зелёными умниками. A Natalie даст сто очков вперёд любому из них.

— Но...

— Она так решила.

— Но...

— И это её право. Наталья... Даже до того как её обожгло, эта девушка не вполне вписывалась в человеческое общество. — Он решил опустить маленькую деталь относительно её происхождения. — А теперь... Ей удобнее среди тех, кто не будет видеть в ней человека. Женщину.

— Это потакание собственным комплексам!

Ага. Вот и издержки воспитания прорезались. Полюбуйся, Посланник, на плоды трудов своих. Похоже, «перековка» прошла отнюдь не так гладко, как хотелось бы.

— И что же ты предлагаешь? Лечить её?

Виктория замолчала, точно с разбегу налетела на стену. И пребольно ударилась. И он бросил в эту тишину:

— Она так решила.

Избранная кивнула. Тема была закрыта.

— А что с остальными нашими? — поинтересовалась Виктория. — Я, признаться, с этими дипломатическими выкрутасами совсем потеряла их из вида...

— Анатолий, разумеется, главнокомандующий. Организует какую-то совершенно нового типа армию, которая будет действовать в основном в ментале и... Я пока не мучаю его расспросами, но беззащитной планета не останется точно. Правда, работа предстоит титаническая. Ирина взяла на себя образование, обещала через пару столетий вывести землян на интеллектуальный уровень чуть ли не «граждан»... По-моему, она излишне оптимистична, но кто знает? Михаил заперся в одной из своих лабораторий, о нём ничего не слышно... Впрочем, по-настоящему пугаться надо будет, когда он оттуда вылезет! Юрий — спикер Совета и де-факто реальный правитель, пока ты тут играешь роль красивого символа и министерства чрезвычайных ситуаций в одном лице, Ли-младший у него вроде первого советника. А Ли-старший... пропал.

— Я слышала. — Виктория вновь отвела глаза, не то смутившись, не то растерявшись. — А о стражах что-нибудь слышно?

— Нет. Я вышел на них только через Ли, а теперь, когда он ушёл... — Посланник внимательно посмотрел на Избранную и улыбнулся: — Знаешь, по-моему, тебе не стоит волноваться, что стражи заявятся на планету и начнут качать права.

— Напротив, — тихо ответила та. — Я боюсь, что они никогда больше не появятся здесь открыто...

Он понимающе кивнул.

Она замолкла. Потом выпалила, не в силах больше сдерживаться:

— Но он с самого начала знал! Или хотя бы догадывался. О стражах, о Вторжении и о тебе! Откуда?

Посланник опять улыбнулся.

— Кто может понять таинственных стражей и мудрых старых китайцев? Особенно когда у последних есть такие внуки.

Такой ответ ничего не объяснял. Возникали всё новые и новые вопросы. Виктория наградила учителя возмущённым взглядом. Сам разводит секреты, точно лягушек в пруду, и другим потакает. Хотя... Кто без греха, пусть первый бросит камень...

Её пальцы задумчиво теребили красивую толстую ручку, глаза то пытливо вглядывались в Олега, то начинали бесцельно скользить по комнате. Левая рука была чем-то порезана и перебинтована. Посланник не позволил себе нахмуриться, но что-то было не так. Девушка слишком напряжена. Конечно, в его присутствии Виктория всегда была напряжена. В последнее время — больше, чем обычно. И нельзя сказать, что без причины.

Она вдруг встала со своего монументального кресла, пошла кругом по комнате, всё так же скользя взглядом по каким-то нарисованным на стенах знакам.

— Забавно. — Её пальцы задумчиво прошлись по одной из заставленных книгами полок. — Если бы кто-нибудь был перенесён к нам сюда из прошлого — перенесён всего лишь сквозь пару лет! — он бы наверняка решил, что оказался на другой планете. С улиц исчезли мусор и автомобили, зато появились разумные собаки, в Неву заплывают говорящие дельфины. Вместо Интернета все пропадают в ментале, а зоопарк теперь считается самым фешенебельным отелем в городе.

— Террористическая фракция партии «За свободу земноводных!» объединилась с талибами, а по улицам Нью-Йорка вот уже третью неделю разгуливает тигр-маньяк, — в тон ей ответил Олег, наблюдая, как девушка закончила один круг и пошла на второй. Было что-то завораживающее и неправильное в этом медленном, каком-то хищном шаге, в сосредоточенном и направленном в никуда взгляде.

Виктория рассмеялась резким, хрупким, точно битое стекло, смехом. Посланник почему-то вспомнил о перепуганном существе, которое он однажды притащил к остальным своим ученикам.

— Неужели всё так плохо, учитель?

— Плохо? — Он пожал плечами. — Да нет. Всё как всегда.

Она вновь рассмеялась. Что-то тут было, что-то не то... Её ноги ступали совершенно бесшумно — Посланник неожиданно заметил, что на полу лежит толстый ковёр. В прошлый раз его не было.

— Но всё-таки ситуация стабилизируется?

— Пожалуй что да. Та'кхи, конечно, не прочь сделать так, чтобы Земля никогда не существовала, но, раз уж она есть, они готовы рассматривать и альтернативы. Если удастся правильно сыграть на политической обстановке в Содружестве... Но самое важное, стали появляться земляне, разбирающиеся в ситуации, способные вмешаться. Ты вот наконец начала входить в силу...

Она резко, точно в ответ на свои мысли, кивнула.

— Я, конечно, и сама это знала, но хотела услышать от тебя.

Посланник замолчал, поняв, что его насторожило. Виктория обходила комнату и его, Олега, против часовой стрелки. Конечно, это вовсе не тот тип мира, да и не может она знать...

Он сорвался со стула, бросившись к двери... и был отброшен обратно в середину комнаты. Виктория завершила третий круг и теперь стояла, невысокая, нелепая, неестественно напряжённая. Глаза её лихорадочно блестели.

Посланник мог бы вырваться. Мог бы проскользнуть сквозь не очень умело замкнутый круг. Мог ударить так, что неопытная колдунья, слишком плотно включившая свою сущность в плетение и потому ставшая уязвимой, была бы уничтожена вместе со своим заклинанием.

Но вопрос об убийстве даже не стоял. Что касается более тонких способов... Во-первых, они требовали времени. Во-вторых, ему было любопытно. Какого демона ей всё это понадобилось? И где она этому научилась? Посланник был совершенно уверен, что Виктории просто негде было выучиться подобным трюкам. Более того, не разбиралась в них и Данаи Эсэра. Что задумала эта подозрительно хорошо спевшаяся парочка?

Теперь он видел магические знаки, покрывавшие стены. Интересно, как это он умудрился их сразу не заметить? Допустим, знаки эти выглядели так, будто девчонка их сама только что выдумала, но всё равно! Знаки были и под ногами: прикрытые ковром, но тем не менее отчётливо ощутимые линии. Нарисованные кровью Избранной, ни много ни мало! Теперь понятно, как она поранила левое запястье.

Судя по всему, рисунок представлял собой нечто вроде концентратора с двумя тесно связанными точками фокуса. На одной из них судорожно выпрямилась Виктория. В центр другой приземлился на пятую точку он, Олег.

Во всём этом не было враждебности. Не было ничего угрожающего. Вообще не было смысла.

— Виктория, что ещё за?..

Она заговорила, сотрясаясь от дрожи, как в лихорадке, и каждое слово падало тяжело, точно звено неподъёмной цепи.

— Нет более в моём мире смертельной угрозы...

— Виктория, НЕТ!

— ...И теперь всё будет хорошо!

— Нет! Сэра!

Такие слова ничего бы не значили, не будь каждое из них правдой. Но они были правдой, теперь у планеты были те, кто о ней позаботится, и Посланник больше не был нужен. Вспыхнуло перед глазами многоцветье Перехода, и Олег вновь ощутил это знакомое дурманящее ощущение. И сражался, сражался с ним, как только мог, но краски окружающего мира стали меркнуть, его тело исчезало, отправляясь не то в Академию, не то сразу на следующее задание.

Отправляясь дальше, во второй раз покидая её!

— СЭРА!

Он устремился к ней по тем каналам, которые так кстати оказались прочерчены на полу, мёртвой хваткой вцепившись в до боли знакомую и навеки недоступную ауру.

Темнеющие на стенах и на полу знаки вдруг вспыхнули, обжигая даже сквозь толстый ковёр. Фигуру Избранной, застывшей напротив, охватила волна нестерпимого изумрудно-жемчужно-голубого сияния. Виски заломило от накала связанной оковами силы.

У Посланника перед глазами уже расплывалась фантасмагория перехода, иначе как объяснить, что изумрудное сияние вдруг отделилось от женской фигуры? Отделилось, устремляясь к нему, обвиваясь вокруг него, точно гигантская королевская кобра.

Последнее, что Посланник видел в мире под названием Земля, была фигура юной Избранной, падающая на пушистый тёмно-красный ковёр.

* * *

Виктория как подкошенная рухнула на пол, вцепившись зубами в своё и без того раненое запястье, чтобы не закричать от нестерпимой боли. От резкого, как неожиданный удар, чувства потери. От навалившегося со всех сторон пустого одиночества.

Стены вздрагивали от отката силы, но почти вся вызванная энергия ушла в дело. Вряд ли оставшегося хватит на землетрясение, может, только на грандиозный шторм. Впрочем, сейчас это было уже не важно.

Знаки уже казались не нарисованными, а выжженными в стенах, ковёр был прочерчен язычками изумрудного огня. С минуты на минуту должна была нагрянуть охрана. Хотя она и приказала ничему не удивляться и ни во что не вмешиваться, но...

Виктория содрогнулась один раз, второй, до крови кусая и так уже истерзанную руку.

И заплакала.

За окнами стремительно темнело из-за надвигающейся на город бури, а Избранная Земли металась на полу в судорожных рыданиях, оплакивая то ли своё детство, то ли первую любовь, то ли самую близкую, самую верную подругу.

* * *

Двое, которые провожали его в путь, теперь стояли в той же камере, ожидая, когда Посланник вернётся домой.

Тот, что казался помоложе, пристально изучал носок своего сапога, гадая, придёт ли старый друг с победой или возвратится сгорбленный поражением. Более вероятным казалось последнее.

Старший выглядел спокойным, даже равнодушным. С него можно было лепить статую под названием «Ожидание».

Воздух дрогнул, пошёл волнами, уплотнился.

Тот, что казался молодым, почувствовал, что у него отваливается челюсть. Старший схватился за голову.

Перед ними из воздуха соткалась знакомая им фигура юного мужчины. На руках у него, обхватив его за шею и уткнувшись носом в грудь, свернулась хрупкая черноволосая женщина.

«Похоже, всё-таки с победой», — отупело подумал тот, что казался молодым. И начал стаскивать с себя плащ, чтобы прикрыть неожиданную гостью.

Эпилог первый, Жемчужно-голубой

Клод проснулся от визгливого завывания сигнала тревоги, взбудоражившего принадлежащий их крылу уровень ментала. Ещё не вынырнув толком из сладких объятий Морфея, понял, что тональность сигнала означает «Защиту-3», то есть немедленное включение. Скатился с кровати, рванул в соседнюю комнату, где, похожий на хромированный гроб, стоял блок полного подключения. Рыбкой нырнул в саркофаг, дёрнулся, ощущая холодное прикосновение контактов, стекленеющими глазами смотрел, как опускается тяжёлая крышка. Затем глаза одурманенно закрылись...

Он парил в пустоте космоса, гигантский робот, шедевр техники, не доступный даже этим умникам кхи. Или, правильнее будет сказать, шедевр программирования? Громадное, начинённое всем возможным оружием тело существовало лишь в ментале, но и этого вполне хватало, чтобы отвадить непрошеных гостей. Тем более когда рядом, столь же бесшумные и столь же грозные, парили товарищи по крылу.

Их отряд «чёрных летунов» считали довольно недисциплинированным и разношёрстным: ещё бы, сюда брали почти любого прошедшего отбор. Особенно птиц и тех, кто приспособлен к охоте в трёх измерениях: дельфинов, касаток, тюленей. Ну и людей, конечно, их в каждом военном соединении больше всего. Клод мучительно стеснялся того, что принадлежит к самому бессмысленно агрессивному виду планеты, даром что он — не хищник. Но сейчас его жестокость и способность убивать не ради еды будут полезны.

Противник появился, как всегда, отнюдь не с той стороны, с которой его ожидали. Десяток узких призрачных кораблей. Призрачных здесь, в ментале. А вот если подпустить их поближе, то в обычном космосе они материализуются в такое непризрачное, что мало не покажется.

Судя по хищным, неказистым силуэтам, это были пираты. Свободные рейдеры, разбойники вируса и бластера, бич великого Содружества кхи. Как же, знаем мы этих свободных! Небось не первое десятилетие осторожно пощипывают оборону Земли, пока их хозяева мило улыбаются землянам и заверяют в вечной дружбе. «Необъявленная война», вот как это называли. И если у кого-то на Земле и были сомнения, что она действительно велась, то Клод к числу таких глупцов не принадлежал. Потому что его, Клода, задача в том и состояла, чтобы дать жившим на его планете наивным простофилям насладиться иллюзией безопасности.

Потом поступил сигнал к атаке, и на корабли противника с разных сторон обрушились стремительные фигуры.

Завертелось.

Клод плохо помнил эту схватку. Был момент, когда всё их левое крыло прижали какой-то новой разновидностью вирусов, которые в его восприятии выглядели похожими на снабжённых щупальцами акул. Он, кажется, что-то кричал, потом бросился в самую их гущу, отключив стандартные антивирусные программы и всю оперативную память бросив на сканирование. И, он был совершенно в этом уверен, всё-таки успел передать информацию остальным, прежде чем его софт совсем распался.

Следующее, что Клод помнил отчётливо, — он был на каком-то странном уровне ментала. Похоже не то на катакомбы, не то на канализацию. Могучего, начинённого суперсложными программами тела у него не осталось, не осталось даже стандартного защитного костюма, автоматически прилагавшегося к личностной матрице любым узлом выхода в ментал (по слухам, были умельцы, которые выходили в псиберспейс без всяких узлов, всего лишь настраивая свой разум на определённые волны, но Клод уверенно относил эти слухи к разделу мифов и легенд). Поэтому всё, что ему оставалось, это бежать в одних только пижамных штанах, безоружному, по бесконечным коридорам, спотыкаться и падать в грязь, кожей чувствуя приближение погони. Чёрный летун, с ног до головы перемазанный тиной, спотыкающийся где-то в вонючем подземелье. Чёрный летун, могучий воин, кошмар всех пиратов, беспомощный, как слепой крысёнок.

Позабавиться решили, твар-ри.

А потом... Мелькнувшая впереди пара кроваво-красных глаз, запах полуразложившейся плоти и мокрой псины. Вдруг подогнувшиеся ноги и промелькнувшее над ним огромное серое тело. И долго-долго бившиеся где-то позади крики ужаса и боли.

Плеск воды под лёгкими шагами. Две миниатюрные ножки, одетые в лёгкие, на неудобных каблуках-шпильках, босоножки. И насмешливые жемчужно-голубые глаза, осветившие тёмное подземелье.

— Ну? Так и будешь здесь лежать или всё-таки встанешь?

Как и говорили легенды, она была некрасива. Как и говорили легенды, это не имело ни малейшего значения. Нескладная, неправильная фигура, резкие черты лица, собранные в хвостик русые волосы. На ней были облегающие чёрные штаны, поясом которым служила узорная золотая проволока, и чёрный же топ. Золотой кружок охватывал ноздрю, с правого уха свешивалось несколько тонких и длинных золотых цепочек. Старый шрам приподнимал одну из бровей, придавая лицу ироничное и в то же время удивлённое выражение.

Она выглядела как видение, перенесённое из времени до Вторжения. Как воплощение той таинственной, завораживающей и вызывающей отвращение эпохи, когда его предки считали себя единственным разумным видом во Вселенной, и творили страшное, и были свободны. Она выглядела мифом, вдруг обретшим плоть. Так могло выглядеть что-то, чего быть не может и чему на это «не может» в высшей степени наплевать.

— Ну как? Рассмотрел?

Клод, считавший себя заправским сердцеедом, почувствовал, что краснеет. И, рассердившись, резко встал на ноги, заставив её изящно и как-то даже насмешливо отступить на полшага. И тут неожиданно оказалось, что он выше её на добрых полторы головы, в два раза шире в плечах и что вообще на вид ей никак не больше семнадцати. И это тоже не имело ни малейшего значения.

— Геро-оой, — протянула легенда. — Ох уж мне эти герои. Что прикажешь с тобой делать, чёрный летун?

Он хотел скрутить её одним из парализующих приёмов или хотя бы просто тряхнуть как следует, но рука не поднялась прикоснуться.

— Заканчивайте свои мерзкие игры, твари.

— Это вы мне? — искренне удивилось видение.

— Дева Победы, — раздельно, тщательно выговаривая каждый слог, произнёс Клод. — Погибла восемьдесят три года назад, во время одного из первых рейдов. Вы, конечно, неплохо изучили наш фольклор, если додумались использовать её образ. Но все красивые истории о том, что Виктория, мол, не умерла, а перешла в ментал и теперь существует там подобно какому-то духу — хранителю Земли, — это только истории. Ничего вы с их помощью не добьётесь. Так что убивайте меня, и покончим с этим.

Разумеется, иного объяснения и быть не могло. Клод даже представлял, как это было проделано. В ментале ничего не стоило обзавестись тем телом, которое больше нравилось, хватило бы только программных возможностей. Это он, Клод, отрезан сейчас от всей информационной поддержки и потому пси-байта не может сдвинуть. А те, кто его сюда забросил, могут в этом месте вытворять что угодно.

— Да-аа, — вновь протянула Виктория... То есть это существо. — Если это и есть новое, подающее столько надежд поколение, то Земля обречена.

— Что?

— Ты слышал когда-нибудь слово «воображение», летун?

— У нас нет времени на воображение! Мы ведём войну! — Эта война уже уничтожила его родителей и многих других.

— Печально. Но не безнадёжно. — Она отвернулась во тьму, словно ища кого-то, и Клод автоматически подался вперёд, схватив её за обнажённое предплечье. И тут же, наткнувшись на удивлённый взгляд, отпрянул.

А потом дохнуло лесом и кровью, и из тьмы соткалась огромная красноглазая волчица. Клод отпрянул к стене и, лишь когда сильные ладони возмущённо упёрлись ему в грудь, сообразил, что почему-то закрывает собой от опасности эту... кем бы она ни была.

Девушка вывернулась из его рук, проскользнув между ними, точно туман, и, прежде чем Клод успел среагировать, уже стояла рядом с чудовищем, положив тому руку на высокую холку. Миг — и девушка оказалась на шее гигантской волчицы, всё столь же спокойная и столь же ироничная. Клод вздохнул. Об этом монстре тоже ходили... легенды. Только совсем другого толка. Что-то по поводу тёмной стороны Девы и ещё о зле, таящемся внутри каждого из нас.

Много в округе развелось легенд. Бегают тут, понимаешь... зубастые такие.

Огромный, размером с хорошего быка, зверь грациозно скользнул к нему, заставив отшатнуться.

— Ну? — Она сидела, чуть свесившись, протягивая ему руку. — Ты идёшь? Или мне сообщить летунам, что их драгоценный герой должен получать свои награды посмертно?

Оставаться в катакомбах всё равно казалось по меньшей мере глупо, но ведь...

Клод вдруг неожиданно для себя самого шагнул вперёд и твёрдо обхватил протянутую ладонь. А в следующую секунду его с неожиданной силой вздёрнули в воздух, и оказалось, что он сидит на горячем загривке ожившего мифа, обнимая за обнажённую талию другой оживший миф, а реальность вокруг него слилась в череду цветных пятен и стремительных видений.

Волчица бежала длинными, удивительно мягкими прыжками, и перед глазами мелькали сначала какие-то фантасмагорические помещения такорикхи, а затем... Он вдруг узнал мимолётно вспыхнувший информационно-библиотечный терминал главного уровня, затем какой-то земной пейзаж, затем — О Дева! — рабочее окно совершенно секретного военного уровня, а затем и главную страничку уровня, принадлежащего чёрным летунам, затем подуровень его крыла, и наконец они оказались в аскетичном, стандартизированном помещении его собственного пси-сайта.

Клода била дрожь. Чтобы вот так запросто, без паролей и проверки допуска пролететь насквозь секретные военные уровни... Даже если бы чужие хакнули всю их систему, им бы не удалось проскользнуть так гладко! Да что там чужие! Даже их собственные специалисты из СБ, ставившие систему, этого бы не смогли. Он не ощутил никакого потока информации, никакого обмена данными, никакой подстройки психической полярности. Они просто оказались вплетёнными в психоинформационную структуру, в каком-то базовом смысле этого понятия, чтобы тут же исчезнуть, перепрыгнув на следующий уровень. Как будто они сами были псиберспейсом.

И это было абсолютно невозможно.

Волчица пошевелила лопатками, и Клод свалился, грузно шмякнувшись на пол и (должно быть, от полного обалдения) не догадавшись даже перекатиться. К тому времени как он поднялся на ноги, чудище уже исчезло, а Дева стояла рядом с ним, всё столь же насмешливая.

— Я так понимаю, отсюда ты сможешь вернуться в реал?

— Д-да...

Она повернулась, точно собираясь уходить.

— Постойте!

Чуть наклонила в его сторону голову.

— Вы... значит, вы и в самом деле после смерти стали духом псиберспейса?

Смеётся.

— А для этого мне обязательно нужно было умереть?

А-ааа...

— Клод, Клод, Клод. — Она вдруг оказалась рядом, взяла его лицо в ладони, глядя снизу вверх, но почему-то покровительственно. — Пёс войны. Бесстрашный воин. В тебе таится столь многое. Если бы ты только вновь научился верить! Научился мечтать. Научился видеть сны.

— Мои сны давно стали кошмарами.

— Знаю, — опустила руки, отошла на шаг, всё так же заглядывая в глаза. — Но иногда нам нужно рискнуть. Нужно рискнуть и поверить.

В его мыслях проносились возможные сценарии. Переодетый та'кхи. Вербует. Или неожиданно откуда взявшийся раконианин с извращённым чувством юмора.

— Во что верить? В то, что сказки о Деве Победы — правда? В то, что созданное в ментале может воплотиться в реальности? В то...

— Ш-шш, — прижала палец к его губам. — Пока достаточно. Поверь сначала в то, что ты только что назвал, а остальное придёт позже.

— Что?

Она вынула из уха одну из длинных, падавших чуть ли не на грудь цепочек и обернула её вокруг его запястья. И начала растворяться.

— Постой! — Клод услышал в своём голосе отчаяние. — Так кто же ты?

— Легенда, — зазвенел смехом её голос. — Легенда одной упрямой планеты!

Он ждал ещё какое-то время, а затем позволил домашней программе себя опознать и дал команду на выход из сети.

Придя в себя, резко сел в саркофаге, хватая ртом воздух и пытаясь понять, что же с ним случилось. Судя по налившимся багрянцем индикаторам, почти всё его программное обеспечение было уничтожено. Это означало, что уничтожен должен быть и он сам. Через несколько минут до его дома доберутся эксперты и медики, начнутся вопросы, выяснения. И он честно скажет, что сам ничего не понимает.

Но что же всё-таки случилось там, во время схватки? И что случилось потом? Почему ему пригрезился такой странный сон?

Клод положил руку на край саркофага, готовясь встать. И вдруг замер.

Ужас. Надежда. Недоверие. Ужас.

Запястье вызывающе охватывала тонкая золотая цепочка.

Совершенно реальная.

Эпилог второй, Изумрудный

Императора пытались убить.

Таш с самого рождения служил в личной императорской гвардии. Сначала его всего лишь кутали в пелёнки с вышитым на них гербом императора. Затем была гвардейская школа и бесконечные тренировки. А последние два года он действительно стоял в карауле и отслеживал данные системы безопасности.

Но впервые за всё это время императора пытались убить. И Ташу казалось, что весь его мир мгновенно рассыпался на тысячу блестящих осколков. Императора пытались убить, а он ничего не смог сделать.

Покушение произошло, когда неповоротливый флаер, нёсший Их Величества и принцесс, начал выплывать из ангара. Неожиданно в воздухе появились два военных катера и, прежде чем кто-нибудь смог сообразить, как они попали в зону максимального контроля и что им тут понадобилось, открыли огонь по бронированному транспорту, нёсшему на своём борту императорскую фамилию.

Пилот всё-таки успел перевести щиты флаера на боевой режим и бросил машину в неуклюжий нырок, а потом...

Потом откуда-то со стороны Малого дворца, в котором и находился Таш, прочертили небо две гравитонные ракеты. И катера убийц взорвались болезненно яркими облаками плазмы.

Никто так и не успел ничего понять, потребовалась почти минута, чтобы из судорожных переговоров уяснить: никто из гвардии, никто из ответственных за безопасность империи ракет не выпускал.

Но кто же тогда спас Его Величество?

В эфире всё нарастала паника, а Таш в составе малой штурмовой группы уже взлетал на крышу Малого дворца, откуда, по расчётам, и были произведены спасительные выстрелы.

Мягко и стремительно пробежал по покатой поверхности, лавируя в тяжёлых боевых доспехах между причудливыми башенками, и... потрясённо замер.

Системы слежения этого не показывали.

ОНА сидела, привольно облокотившись на какое-то архитектурное излишество, с дымящейся кружкой в одной руке и бутербродом в другой. На ней была облегающая одежда тёмных тонов, чёрные волосы собраны в сложную, падающую на грудь косу, зелёные глаза кажутся ещё зеленее под длинными ресницами. У неё была смуглая кожа и заострённые черты низкорождённой, но при взгляде на эту женщину почему-то не возникало желания попрекать её недостойной родословной.

ОН стоял рядом с подвешенным в воздухе удлинённым гравитонным ружьём, одной рукой придерживая кружку, другой — своё жуткое оружие. Из которого, судя по всему, и были произведены спасительные выстрелы. Одет он был как брат-близнец зеленоглазой красавицы, но в чертах лица и фигуры, в прочерчивающих волосы золотых прядках ощущалась примесь благородной крови.

Между ними на расстеленной на крыше салфетке стоял дымящийся термос и лежало несколько бутербродов.

На высыпавших на крышу закованных в полную боевую броню гвардейцев эта парочка не обратила ни малейшего внимания.

Таш почувствовал некоторую растерянность. С одной стороны, не вызывает сомнения, что они только что спасли жизнь Его Величеству и всей императорской семье. С другой... Не положено низкорождённым таинственным образом вдруг оказываться на крыше самого охраняемого помещения во всей империи. Да ещё протащив с собой гравитонное ружьё. А уж если они там оказались, с оружием и всем прочим, им как-то не полагается устраивать себе второй завтрак.

Однако, прежде чем Таш успел сформулировать для себя неправильность происходящего, вперёд выступил капитан.

— Руки вверх! Все имплантаты отключить! Назовите себя!

Девушка повернулась к нему, обдав жгучим взглядом изумрудных глаз. Затем гибко встала, не обращая ни малейшего внимания на следящие за каждым её движением нейробластеры гвардейцев. Полные, абсолютно плебейские, но от этого не менее завораживающие губы дрогнули в улыбке.

Глянула на своё хроно.

— Две минуты восемь секунд. Реакция у вас, господа гвардейцы, никуда не годится.

А потом она отхлебнула из своей кружки и отвернулась от них, направляясь к парню, который так и не соизволил обратить на них внимание.

Кажется, капитан был столь озадачен, что даже не разозлился. С таким ему ещё сталкиваться не приходилось.

— Взять их!

Но никто не двинулся с места. Попытавшийся было дёрнуться Таш вдруг обнаружил, что не может пошевелить ни одним мускулом. Парализующее поле!

Странная пара стояла бок о бок на краю крыши, прихлёбывая из кружек, и их расслабленные позы никак не вязались с цепким напряжением, с каким глаза шарили по небу. Потом она, уже прикончившая свой бутерброд, вдруг поднесла к глазам какой-то прибор. (Судя по всему, сканер военного образца, отслеживающий изменение полей, только вот откуда такой игрушке взяться у этих двух? А откуда у них взялись гравитонное ружьё и парализующее поле?)

— Третий квадрат слева. Сейчас.

Парень тут же оставил кружку и припал к мягко покачивающемуся на антигравитационной стойке ружью. Таш отчаянно пытался пошевелиться, пытался хоть что-то сделать, помешать...

Императорский флаер уже давно загнали обратно в ангар, под защиту мощных щитов Большого дворца. Их не пробьёт ничто, кроме разве тахитронной бомбы, но откуда здесь...

Громада тахитронной бомбы появилась в воздухе, точно так же как до этого — два катера, и, на мгновение зависнув, начала стремительно падать вниз... Тихо чихнуло гравитонное ружьё, и бомба, так и не достигнув точки соприкосновения, вспыхнула облачком безвредной плазмы.

Мужчина-полукровка оторвался от ружья и бросил вопросительный взгляд на женщину. Та ещё раз взглянула на сканер и покачала головой.

— Всё. На сегодня у них больше ничего не припрятано.

И вновь поднесла кружку к губам, допивая последние капли. Пожалуй, излишне демонстративно. Теперь, когда напряжение спало, Таш подумал, что всё это время нервы у двух странных спасителей были натянуты до предела.

Мужчина начал сворачивать ружьё, упаковывая его в извлечённый откуда-то футляр, а она подошла к гвардейцам, которые вдруг вновь обрели свободу движения.

— Хорошо. Теперь отведите нас к императору. — Это прозвучало даже не как приказ, а как царственное соизволение.

Уже надевая на странную парочку смирительные ошейники, Таш вдруг спросил:

— Кто это были?

Остальные гвардейцы резко повернулись на столь грубое нарушение правил, но никто не попытался пресечь недозволенный разговор.

— Это? Хороший вопрос. Я хотела бы знать на него ответ.

— А кто вы?

— А мы — Посланники. Сразу двое. Прошу любить и жаловать.

Загрузка...