Посейдоника

Глава 3

Следующие дни стали для Игоря непрерывной чередой открытий. К его неописуемому удовольствию, его поручили заботам той самой медсестры, которую звали Юна. Она проводила какие-то медицинские тесты, попутно посвящая своего пациента в столь интересующие его детали истории загадочных пришельцев.

По ее словам, около двух с половиной тысяч лет назад, когда человечество только-только колонизовало Марс и Титан, а полеты на Альфу Центавра были еще в проектах, группа ученых основала течение неосаентологии, поставив во главу угла гармоничное развитие человека на основе исключительно научных идей во всем – от образования до этики. Неожиданно для себя основоположники течения обнаружили, что довольно быстро оно приобрело популярность в раздираемом социальными проблемами и конфликтами мире и стало объектом внимания существующих тогда сверхдержав – Панамериканской Конфедерации и Восточного Союза, а также вездесущих корпораций. Благодаря тому, что их течение объединяло немалое количество талантливых ученых, научный потенциал неосаентологов был просто огромным, и их привлекли к программе «Одиссей», целью которой была колонизация Альфы Центавра. Но, создав три колонизационных корабля с экспериментальными гиперпространственными двигателями и погрузив на них двести тысяч своих сторонников, колонисты рискнули и направились не на Альфу Центавра, а в центр галактики. Там, по расчетам одного из лидеров движения, были подходящие для колонизации планеты, и там неосаентологи намеревались построить свое идеальное общество.

Им повезло – расчеты оказались верны. После более чем двадцатилетнего путешествия подходящая планета была найдена. Ее назвали Посейдон, потому что она оказалась покрыта водой на девяносто восемь процентов. Именно там колонисты основали свой новый дом и начали создавать новый тип общества.

История выглядела довольно правдоподобной, но проверить ее истинность Игорь все равно не смог бы, потому что информации о времени, предшествовавшем Большой войне, практически не сохранилось. Конфликт, отбросивший человечество в средневековье и уничтоживший почти пять миллиардов жизней, наглухо похоронил в радиоактивном пепле тонкости предвоенных политических раскладов. Почти тысячу лет потратило человечество, чтобы выйти на прежний технологический уровень, колонии на Марсе и Титане погибли, а территория родной планеты почти на сорок процентов стала непригодной для жизни. Поэтому Игорь вполне допускал, что об исчезнувшей экспедиции на Центавр просто забыли и уже не вспоминали.

При этом он так и не смог понять структуру общества Посейдона, точнее, этой структуры, в его понимании, просто не существовало. По словам Юны, ни правительства, ни государства как таковых здесь не было, а все важные вопросы решались наиболее компетентными в своей области людьми. На вопрос, кто их определяет, Юна рассмеялась, как будто он спросил, правда ли у людей на руках пять пальцев.

Однако основным потрясением для Игоря оказалась еда – точнее, то, что здесь называли едой. Нет, конечно, он не привык питаться в лучших ресторанах, скорее наоборот, был завсегдатаем сетевых закусочных и столовых космопортов, но принять тот факт, что посейдонцы всегда едят одну и ту же субстанцию, напоминающую кашу, в которой, по словам Юны, оптимально сбалансированы все необходимые вещества и микроэлементы, Игорь все-таки не мог. Понятие разнообразия в еде отсутствовало в принципе, и когда он попросил у Юны чего-нибудь другого, то с удивлением обнаружил, что другой еды здесь просто не бывает. Вообще. Никакой. Более того, Юна совершенно не понимала, зачем нужна другая еда и что такое разнообразие вкусов. Из ее рассказа Игорь узнал, что, поскольку у первых колонистов были только установленные на кораблях синтезаторы еды, то именно пища из этих синтезаторов стала основой существования людей, и в дальнейшем вопрос питания был низведен до уровня реализации простейшей физиологической потребности. Игорь не совсем понял смысл, но пообещал себе обязательно разобраться в этой загадке. А пока пришлось есть то же, что и все, – безвкусную, но «очень полезную» кашу, невольно ощущая себя наказанным строгой мамой ребенком, мечтающим о шоколадке.