Пороховая Луна

7

КАК ОПИСАТЬ НЕПОСВЯЩЕННОМУ БЕЗБРЕЖНОЕ ЗВЕЗДНОЕ небо Луны? Все равно что описывать слепому оттенки желтого и красного на «Пшеничном поле с воронами» Ван Гога. Даже такой изгнанник, как Дэкерт, уставший от серой стерильности Луны, всегда поражался красоте лунного неба. Серп Земли, низко повисший над Аргейскими горами, солнце над горизонтом на западе, но коническое жерло обсерватории закрывало их яркий свет, демонстрируя во всей красе звездное небо над «Ясностью-1». Дэкерт прошел через люк и поглядел вверх. Купол из наностекла выглядывал из-под поверхности реголита, закрывающего станцию, пропуская внутрь звездный свет. Прямо над головой висел Млечный Путь, будто вытянувшийся в длину рой светлячков.

Тэтч и Лэйн сидели у задней стены, на двух диванах из адаптивного материала. У Тэтча в руке была серебристая фляжка Лэйн.

Дэкерт подошел к ним.

– Надеюсь, это бурбон?

Тэтч протянул ему фляжку, не поднимая глаз. Дэкерт отпил, виски ударил ему в рот и нос дымным запахом и вкусом. Он сразу вызвал воспоминания о Земле: как когда-то они были в походе, на Уайт-Маунтинс, севернее шоссе Канкамагу, как ловили озерную форель в Сойер-понд, как он сидел спиной к костру, глядя на звезды и заливая выпивкой все беды, которые творились на юге.

– Хорошая штука, – сказал он.

– «Букерс», – сказала Лэйн. – Недавно доставили.

Дэкерт сделал еще один глоток и отдал фляжку Лэйн. Оперся на один из столбов, подпирающих купол, и посмотрел на сидящих. На фоне массивного Тэтча Лэйн выглядела крохотной. В глаза они ему не смотрели. Густые каштановые волосы Тэтча уже были грязными, покрытыми пятнышками пыли, и прилипли к его голове.

– УКД посылает к нам команду с Северного полюса. Через пару часов они будут здесь.

Никто не ответил. Дэкерт расставил ноги, потом снова скрестил, по-другому. Жалко, что на войне, когда его пытались научить работать с психотравмами, он не слушал. Всегда считал, что в этом никакого проку.

Хотя и не был уверен, что теперь что-то изменилось.

– Тэтч, я понимаю, что с тебя уже требовали доклад, но, думаю, сейчас все по новой начнется.

Тэтч хмыкнул. Лэйн отдала ему фляжку, положила руку ему на плечо и немного сжала.

– Знаешь, Тэтч, глотни-ка еще бурбона, сходи в душ и поспи немного, – сказал Дэкерт. – Я понимаю, что ты не в себе, но ты мне понадобишься. Следующие пару дней мы все будем друг другу нужны.

Тэтч поднял взгляд. Его небольшие глаза были красными и опухшими. Глотнул виски и кивнул:

– Ага, постараюсь собраться.

Подняв себя с дивана, он отдал фляжку Лэйн и пошел к двери, шаркая. Не дойдя, развернулся:

– Знаете, там ведь должен был быть я.

Дэкерт покачал головой:

– Это мог быть любой из вас, Тэтч. Просто жребий выпал, вот и все. Поверь мне, со мной такое бывало.

– Нет. Я должен был там быть. Я дал Коулу проверить периметр и сделать первые пробы, когда мы добрались до Посейдона. Моя очередь была на ВКД, но он уже был в скафандре, и ему хотелось еще раз выйти, и я ему разрешил. Даже не знаю, почему я ему разрешил.

Лэйн хотела, было, возразить, но Дэкерт остановил ее.

– Коул делал первичную проверку периметра?

Обычно первую ВКД на дальнем выходе делал старший из горняков.

– Ага. Он был как заведенный, очень хотел выйти наружу, а это всего лишь лавовый язык Посейдона. Чисто и безопасно – и я ему разрешил. Но на второй выход была моя очередь. Сам не понимаю, почему я этого не сделал. Наверное, просто поленился.

Дэкерт провел пальцами по волосам.

– Тэтч, ты не имеешь ни малейшего отношения к гибели Коула, слышишь? Парень хотел лишний раз на ВКД выйти, и ты позволил ему это сделать. Вот и все. Уверен, Вернон с десяток раз так же поступал.

Тэтч кивнул, но Дэкерт видел, что он никогда не примет эти доводы.

– О’кей. Просто мне хочется, чтобы вместо него там оказался я. Коул… он просто…

Он не закончил фразу. Открыл створку люка и вышел из отсека. Дэкерт сел на один из диванов и шумно выдохнул.

Звезды заливали отсек кристально чистым бело-голубым светом. Дэкерт поглядел на спиралевидный рукав галактики, медленно кружащий над Морем Ясности, который в незапамятные времена залило потоками лавы. Пару миллиардов лет назад Море представляло собой один огромный кратер, вспухший на пузе Луны после протопланетного столкновения немыслимых масштабов. Теперь это была огромная лужа застывшего базальта, древняя и холодная. Абсолютная неподвижность равнины навевала тревогу.

– Лэйн, он нам еще понадобится. Сможешь привести его в порядок?

Лэйн вздохнула, сделала еще один глоток из фляжки и откинулась на диван рядом с Дэкертом.

– Думаю, да… по крайней мере, с точки зрения его работоспособности. Буду за ним приглядывать, как и за Верноном. Постараемся сделать так, чтобы он все время был при деле, особенно теперь, когда у нас гости планируются.

Дэкерт откинулся на спину, его глаза пытались сфокусироваться на трехмерной картине. Он смотрел в небеса, пока не стало казаться, что он в состоянии определить относительное расстояние для каждой из звезд, которые летели в пустоту в разные стороны после Большого взрыва. Созвездие Льва на северо-западе, бело-голубой Регул, будто лапа, протянувшаяся прямо к нему. Денеб, казалось, в тысяче световых лет, поблескивающий тусклым желтым светом в изогнутом хвосте зверя.

Дэкерт поглядел на Лэйн. На ней не было утяжеляющего костюма, и ее худощавое тело плавно двинулось в слабой лунной гравитации, когда она опустилась на кресло.

– Тебе надо носить веса. Медики с меня шкуру снимут, когда в следующий раз станут проверять нашу биометрию. Которую ты провалишь.

– Ага, знаю, но эта чертова штука так жмет.

Дэкерт хмыкнул. Голова закружилась от виски; хотелось немного побыть в тишине, но он понял, что Лэйн начнет говорить, даже раньше, чем она успела открыть рот.

Да, конечно.

– Не хотите посвятить меня в подробности – что, черт возьми, это было? Уотерс сказал, что произошедшее в Посейдоне – не несчастный случай. Можно узнать, что именно это значит?

– Не могу сказать пока. Это в особом доступе, а в данный момент я немножко в паранойе по поводу субординации. Однако полагаю, ты услышишь достаточно от тех, кто скоро прибудет к нам с «Кратера Пири».

Дэкерт провел ладонью по волосам, а потом почесал трехдневную щетину на подбородке. Интересно, как выглядят седые волоски пополам с темными в звездном свете? Алкоголь уже распространился по рукам и ногам, которые наливались кровью и согревались. Его тело все еще было жилистым и подтянутым, мышц больше, чем жира, лицо крепкое, не обвислое, но рядом с Лэйн он ощущал, что стареет. Линялая рабочая куртка, которую слишком надолго оставили на солнце, – возможно, еще вполне пригодная, но уже не та, в которой на людях появишься.

Она приподнялась, опираясь на локти. Дэкерт глядел на ее обнаженные предплечья, худощавые, тренированные, но без особого рельефа, руки пацанки, плавно переходящие в гладкие ровные ладони. Обратил внимание на ее ногти, коротко стриженные. Лэйн не особенно следила за своим внешним видом, и это ему в ней нравилось.

Лэйн прикусила край нижней губы.

– Чудесно, но я не смогу участвовать в решении проблемы, не зная ситуации. И, коммандер, должна вам сказать, что меня несколько тревожат те сообщения, которые приходят из Нью-Мексико. Там и так у кого-то очень хороший зуб на Китай, но после гибели Коула все стало еще хуже. Вы это читали? Они заявляют, что «Новый Пекин-2» ущемляет наши права на добычу гелия-3, разворачивая свою добычу в восточном направлении, на краю Моря Дождей, и вы прекрасно понимаете, что это чушь.

Она умолкла и согнула пальцы, глядя на короткие ногти. Интересно, подумал Дэкерт, она что, грызть их будет?

Вместо этого она заговорила снова:

– Вообще, с какой стати мы получили преимущественное право добычи в центре Моря? Просто потому, что во времена «Аполлонов» пафосные чудики первыми воткнули в реголит древко нашего флага?

Лэйн искоса глянула на него, ожидая реакции. Не увидев ничего, продолжила:

– Я думала, что политики все это уладили, когда заключали договор в МКА. Море Дождей должно было достаться китайцам, целиком. Мы получили преимущественное право на Море Спокойствия и Море Ясности, китайцы – Море Островов и Море Дождей, русские и индусы поделили между собой Океан Бурь. На обратной стороне всякий волен делать что хочет, если он достаточно безумен, чтобы в это ввязаться. Разве не так все это должно делаться? И простите за исторические аналогии, но когда раньше на Земле разрывали договор, за разорванной бумагой обычно следовала война, не так ли?

Дэкерт сидел с закрытыми глазами, осмысливая ее слова и поражаясь тому, насколько хорошая у Лэйн интуиция. С момента гибели Коула риторика сообщений с «Кратера Пири» и из Лас-Крусес сменилась с напряженной на воинственную. Он прекрасно понимал, что Лин Цзы сейчас слышит точно такие же речи от своих начальников из Шанхая. Будто пружина сжимается, будто некая незримая сила затягивает петлю, удерживающую свиток договора, и смотрит, станет он скручиваться дальше или порвется. Стиль сообщений из отдела политических связей УКД все больше походил на пропаганду. В меморандуме, который он только что прочел, предупреждали, что не следует никоим образом полагаться на помощь китайцев, в случае какой-либо экстремальной ситуации в районе между «Ясностью-1» и Морем Дождей, вне зависимости от того, американская там команда или китайская. Китайский флот издавна прославился способностью бросать своих в море, говорилось в меморандуме, что подозрительно – и совершенно бездоказательно. В силу этого любая ПСО должна проводиться исходя из предположения, что ни от «Нового Пекина-1», ни от «Нового Пекина-2» помощи не будет.

«Боже правый, – подумал Дэкерт, – как это хорошо иллюстрирует, насколько сидящие на Земле чиновники понимают жизнь на Луне». На иссушенной поверхности Луны жизнь человеческая настолько хрупка и уязвима, что стремление выжить у работающих здесь сродни религиозному рвению. На Луне никто и никогда никого не бросит. Цвет кожи, происхождение, вероисповедание, гражданство – вся эта хрень здесь не имеет значения. Дэкерт знал, что рискнет собой ради любого китайского горняка, попавшего в беду, если в его силах будет помочь. И знал, что китайцы поступят точно так же.

По крайней мере, до того, что произошло с Коулом.

Он снова перелег поудобнее и стал смотреть на звезды, раздумывая, что они и тысячи лет назад так же выглядели – для людей, оказавшихся в таком же, как он, положении. Когда воротилы затевают драку, они делают это по сценарию, написанному еще до того, как сталь сменила бронзу и железо. Нагнетают ситуацию, создают кризис, а потом начинают расставлять фигуры, готовясь к военным действиям. Дэкерт задумался. Быть может, юридические споры насчет прав на добычу гелия-3 и внезапные требования повышать выработку были вторым актом спектакля. А смерть Коула стала началом третьего.

Он вспомнил, как много лет назад охотился на рыбу с острогой в Пенсаколе, в открытом море под нефтяной вышкой. Из-под огромной нефтяной платформы вдруг выплыла бычья акула и начала кружить вокруг него, неожиданно агрессивно. Они находились на средней глубине. Обычно здесь бычьи акулы были спокойными. А теперь акула буквально выгнулась, выставив спинной плавник и опустив хвост и рыло, и стала хаотично кружить вокруг Дэкерта, будто гангстер, прогоняющий чужого со своего перекрестка. Знак, который был в состоянии понять всякий, знающий толк в морских делах. «Я собираюсь на тебя напасть. Если я сделаю это, то убью тебя». Не случилось ли здесь сейчас то же самое? Не получилось ли так, что он, Лэйн и все остальные члены его команды попали в самую гущу?

– Что ты, черт подери, хочешь, чтобы я тебе сказал, Лэйн? – наконец спросил он. – Ты же знаешь, что я изо всех сил избегаю политики.

– Вы изо всех сил избегаете всего, что связано с Землей.

– Ага, точно. Припомни, когда тебе удавалось хоть что-то решить, сообщив об этом на родную планету?

Дэкерт поглядел на Лэйн.

– Давай по одному за раз. Я хочу решить проблему, которая мне понятна. Начнем с «Буровой станции – 7». Ты можешь покопаться в старых манифестах, чтобы выяснить, кому в прошлом доставляли грумбриджские ботинки?

Лэйн изумленно поглядела в ответ.

– В смысле китайские? Очень сомневаюсь.

Дэкерт отвел взгляд.

– Я имею в виду наши. «Кратер Пири», «Море Ясности-1». Меньшие из станций. «Море Спокойствия-1», когда ее строили, «Море Облаков».

Лэйн уселась.

– Дэкерт, вы предлагаете…

– Я ничего не предлагаю. Я просто хочу все по пунктам проверить. Если потребуется, у Лин Цзы спрошу насчет «БС-7», в личном разговоре. Но для начала хочу узнать, откуда эти отпечатки не могли взяться.

– Думаете, это связано с тем, что случилось с Коулом?

– Я думаю, что говорить о совпадениях – детсад. Нам пора начинать раскрывать эти загадки. Очень тихо.

Он снова поглядел на нее:

– Лэйн, я не знаю, откуда получить ответы на эти вопросы. И думаю, что нам с тобой самим придется это выяснить.

Лэйн встала, едва не взлетев из-за слабой гравитации.

– Я покопаюсь. Как у офицера по безопасности у меня есть доступ к ведомостям по материалам и оборудованию. Но скажу сразу, Дэкерт, если с Коулом случилось то, что я думаю, я не собираюсь молчать об этом слишком долго.

Дэкерт кивнул:

– Я тоже. И поверь мне, это не ограничится долбаной болтовней.

Он улетел на Луну, чтобы оставить в прошлом часть своей жизни, но теперь это прошлое стремительно вырывалось на поверхность. Воспоминания. Семь лет назад, Ливан. Он стоит на жаре, над телом юного друза, повстанца, которого только что застрелил. Видит, как из груди мальчишки течет кровь, как она из алой становится охряной, смешиваясь с оранжевым песком. Стоит и ждет, когда мальчишка умрет. Стоит, обливаясь потом, под жарким солнцем пустыни, а вокруг него стоят его солдаты. Они с друзом друг другу даже слова сказать не успели, едва разглядели друг друга. Живой и умирающий. В тот день он поклялся, что никогда не поднимет руку на человека, как только закончится срок службы в Корпусе. Не сделает этого по чьему-то приказу. Поклялся, что навсегда уйдет с этого пути.

Когда Дэкерт подстрелил друза, у мальчишки в руках был РПГ, но это не имело никакого значения. Мелкий, и ста фунтов весу в нем не наберется. Кожаные сандалии остались лежать рядом, когда его снесло выстрелом. Ноги, крестьянские, с грубой мозолистой кожей. Все двенадцать месяцев вышибания дверей и надевания гибких наручников на юных мучеников веры вели именно к этому. Тому, что в мгновение ока вышибло из Дэкерта весь боевой дух. Через считаные годы он отправился на Луну, оставив в Ливане почти всех своих солдат. Луна стала его стерильным убежищем, местом, где каждый помогал каждому просто потому, что окружающий вакуум был в состоянии забрать их всех. Место, совершенно непохожее на Землю – в самом лучшем смысле этого слова и в самом худшем.

На этот раз Дэкерт встретился взглядом с Лэйн и не стал отворачиваться. Его злость прошла. Ее лицо приняло голубоватый оттенок от звездного света, а глаза поблескивали зеленым. «Интересно, если бы у меня была дочь, какого бы цвета у нее были глаза», – подумал он.

– У меня реально плохое предчувствие на этот счет, – сказала Лэйн.

– Ты – дитя Термического максимума, Лэйн. Ты не знаешь ничего, кроме хаоса, и всегда ожидаешь только его.

– Ну, можете назвать меня Кассандрой, но мои худшие ожидания оправдываются с пугающей регулярностью. Я надеялась, что вы сумеете меня переубедить.

Дэкерт встал и попытался улыбнуться, снова ощутив себя старым, когда почувствовал, как алкоголь повлиял на его чувство равновесия и как кровь отхлынула от головы.

– Давайте держаться друг за друга. Пока не могу предложить ничего лучшего.