Порох

Глава 2. Прогулка на мёрзлой высоте

Из-за того, что он был лишён Дара – в силу своей редкой, бессмысленной, ужасной и бесповоротной инаковости – братья Чарли бывали к нему жестоки, если им удавалось застать его врасплох. Даже Джейк мог быть жестоким, если его уговорить - нужно лишь подобрать слова правильно. Хотя нет, это не совсем так. Никто не способен уговорить Джейка. Его незамутнённый разум выше побудительных сил общественного давления. И всё же, слабость Джейка заключалась в том, что он мог сам уговорить себя творить ужаснейшие вещи, если чувствовал, что делает их во имя великого, но, возможно, иллюзорного блага.

Это случилось, когда она с Джейком, Найлсом и Чарли отправилась проводить техобслуживание видавшего лучшие дни реактора. Тот каждые пару месяцев сбоил при переходе в автоматизированный режим, что делало невозможным восстановление прошивки или оптимизацию системы… или отключение стержней для сброса тепловой энергии. А значит, цикл нужно было завершать вручную.

— А что, если стержни перегреются? — как-то спросил Джейк у Илэйн.

— Примерно треть планеты взлетит на воздух во вспышке света столь яркой, что сам Бог ослепнет, — ответила она.

— Хочешь сказать, что нам следует следить за этим?

Реактор располагался в полукилометре к югу от Замка-на-утёсе, за изгибом Великой стены Чарли, с противоположной стороны Замка и того места, которое мальчишки окрестили «лугом Джейка». Большая часть реактора покоилась под камнем, являясь перевёрнутой вверх ногами башней, углублённой на три сотни футов под землю. Но камера с модулями управления на вершине этой башни находилась над уровнем земли. Рабочая камера напоминала восьмиугольный металлический барабан размером и формой походивший на лежащий на боку реактивный двигатель двадцатого века.

Ребята своё дело знали. Найлс взобрался по лестнице и вылез через люк сверху, пока Джейк отвинчивал боковую панель. Чарли, который лучше всех других парней умел разбирать и собирать различные механизмы, спустился через отверстие в технический тоннель между внутренней и наружной стенкой и принялся передавать наверх целлулоидные фильтры.

— Откуда ты знаешь, который из них требует замены? — спросил Джейк.

— По запаху, — ответил Чарли. — Перегоревшие фильтры имеют специфический запах.

— Какой запах? — спросил Джейк, уткнувшись лицом в фильтр и тут же отдёрнув его, поморщившись от отвращения.

— Как из задницы, — ответил Чарли, передавая очередной фильтр. Его смех эхом доносился из технического лаза. Джейк нисколько не рассердился на Чарли – наоборот, он ухмылялся, довольный тем, что его подкололи по-дружески.

Джейк с Чарли почти закончили работу, когда Илэйн услышала раскатистый грохот откуда-то из барабана. Тут же из люка сверху появилась голова Найлса.

— Я уронил ключ. Он лежал на краю крышки. Я не заметил и уронил его.

— Почему ключ лежал на краю крышки, а не был закреплён на твоём ремне? — в сердцах спросила Илэйн, которую разозлил его тон и сонный хмурый вид.

— Не знаю.

— Ключ что-нибудь задел?

— Он отскочил от парочки логических спиц. С ними всё в порядке. За исключением пары-тройки.

Илэйн выдохнула, резко и раздражённо, прежде чем начать подниматься по лестнице. По пути наверх она вспомнила, как, будучи младенцем, Найлс частенько просыпался по ночам, вопя – он кричал так яростно, что она боялась, что он потеряет сознание от недостатка кислорода. И когда она брала его на руки, чтобы успокоить, Найлс принимался кричать ещё громче.

Когда Илэйн поднялась на тридцать футов, почти на самую вершину камеры, краем глаза она заметила какое-то движение и огляделась. Это был Каттер. Он сидел на корточках за Великой стеной Чарли, положив руки на её верхний край и наблюдая за Илэйн. Когда он понял, что его заметили, он встал и помахал ей рукой.

Каттер был стройным и высоким, с шапкой кудрявых волос цвета золотой шёлковой пряжи, которая благодаря игре солнечного света превращалась в сияющую корону. Он был загорелым и прекрасным маленьким принцем света. Каттер всегда вставал на сторону Джейка, был его подручным в любой игре и безжалостно высмеивал любого мальчишку, который был недостаточно крут для того, чтобы быть в команде Джейка… однако Илэйн не была уверена в том, что Каттеру действительно нравился Джейк и наоборот.

А Найлс – тот и вовсе на дух Каттера не выносил. Эти двое никогда не дрались друг с другом. Найлс ни разу не сказал о нём ничего плохого. В спортивных состязаниях Найлсу, Каттеру и Джейку не было равных. Но Найлс всё равно на дух его не выносил. Илэйн это знала и её удивляло, что никто из остальных этого не замечал. Почему для всех прочих это не было очевидно? Но для этих мальчишек в принципе никакие человеческие чувства очевидными не были.

Илэйн нахмурилась. Каттер вёл себя странно, но что именно было не так, она не понимала, да и времени на это не было. Она крикнула Каттеру, что снаружи слишком холодно, чтобы разгуливать без капюшона, и велела ему вернуться внутрь, сообщив, что Джейк вот-вот закончит работу. Каттер лениво кивнул в ответ и остался стоять на том же месте.

Илэйн вылезла наружу, стараясь удержаться на слегка выгнутой крыше башни под безжалостными порывами ледяного ветра. Она нырнула в открытый люк и спустилась по узкой лесенке в полумрак рабочей камеры. Помещение напоминало вывернутого наизнанку дикобраза, стены щетинились чёрными стеклянными иглами. По ним проносились огни, загораясь то здесь, то там стайкой неоновых воробьёв, меняющих окрас по мере перемещения. Найлс ждал её внизу, держа в руках ключ. У его ботинок валялись разбитые чёрные спицы.

Спустившись вниз, Илэйн посмотрела в смотровое окошко. Стекло было настолько толстым, что картина искажалась, как через аквариум. Илэйн разглядела Каттера и Джейка и стоящего между ними Чарли. Каттер шептал что-то Чарли, чьи бесцветные глаза были широко открыты от удивления и восторга. Джейк с серьёзным видом кивнул, поглаживая подбородок, а затем заговорил. Чарли наклонил голову, внимательно слушая, как будто Джейк сообщал ему, где спрятаны сокровища.

Илэйн с раздражением оценивала ущерб, прикидывая, что именно сломано и сколько времени уйдёт на починку. Она представляла себе, как много часов подряд будет потеть в гудящей жаркой темноте, пока мальчишки буду стоять на головах в замке, соревнуясь в том, как далеко можно отойти от раковины, чтобы пописать в неё и не промахнуться, пока остальные будут носиться кругами, стреляя друг в друга из пистолетов для смазки и пачкая стены маслом. Она не задумывалась о том, что увидела в смотровом окошке, эта сцена едва отложилась в её сознании. Илэйн велела Найлсу достать пылесос и навести порядок. И сделать лицо попроще, пока он будет этим заниматься.

Илэйн успела наполовину провести диагностику систем, когда её взгляд снова наткнулся на смотровое окно. Ребята исчезли. Найлс стоял на лестнице, стараясь вытащить разбитую спицу из гнезда.

И в этот момент Илэйн почувствовала беспокойство настолько сильное, что у неё дыхание перехватило. Она сосредоточилась на этом чувстве, пытаясь понять, что именно её беспокоило, и вдруг её осенило. Каттер прятался. Вот что её встревожило. Он прятался за стеной и встал только тогда, когда понял, что его заметили.

— Слезай с лестницы, — сказала Илэйн.

— Что? — возмутился Найлс. — Ты же сама меня отправила лезть наверх.

— А теперь я говорю тебе слезть.

Найлс неторопливо спустился, позвякивая ботинками по перекладинам лестницы. Он двигался так нарочито медленно, что к моменту, когда он спустился, Илэйн уже не сомневалась в своей правоте. Ключ упал не случайно.

— Что Каттеру нужно от Чарли? — спросила Илэйн.

— Ничего.

— Именно ты из всех ребят, Найлс! — воскликнула она. — Когда ты успел сделаться шестёркой Каттера?

— Когда рак на горе свистнет, — машинально огрызнулся он.

— Так это всё затея Джейка?

Найлс открыл было рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его. Он слишком хорошо знал её приёмы. Все ребята их знали.

— Если Чарли пострадает, вы с Джейком больше не будете жить в одной комнате, — пригрозила Илэйн.

Лицо Найлса залилось краской. Илэйн повернулась и начала подниматься по лестнице.

— Мы не хотели ничего плохого, — сказал Найлс. — Джейк просто хочет, чтобы ребята обращались с Чарли так же, как с остальными. Чарли не виноват в том, что у него нет Дара. Джейк покажет всем, что Чарли самый храбрый, и тогда другие мальчики перестанут обращаться с ним, как с отбросом. — Помолчав, он добавил. — Тебе не стоит вмешиваться. Позволь Чарли проявить себя.

Илэйн хотела сказать ему что-нибудь в ответ. Что-нибудь язвительное и обидное. Что-то, что поставит его на место. Но она не могла отдышаться. В ушах звенело.

Взобравшись на выгнутую крышу, Илэйн шагнула к краю, где находилась лестница. Застыв, она уставилась на Замок. На верхнем уровне, в двухстах футах над землёй, располагалась смотровая башня, окружённая помостом по кругу. Чарли был на этом мостике – Илэйн не сомневалась, что это он, хоть она и находилась слишком далеко, чтобы разглядеть его отчётливо. Отсюда ничего невозможно было разглядеть кроме того, что человек на помосте был обнажён.

Пока она поднималась на лифте, её ноги тряслись. Двери лифта открылись наверху смотровой башни. Мальчишки – тут собрались абсолютно все – смеялись, стоя к ней спиной и глядя на Чарли за стеклом. Смотровая комната целиком состояла из панорамных окон. Джейк открыл одно окно и высунул голову наружу.

— Чарли! — крикнул он. — Чарли, сюда! Скорее!

Чарли шаркающей походкой двинулся по помосту. Он был босиком. Впрочем, на нём вообще ничего не было. Помост являл собой решётку, состоящую из стальных перекладин с заострёнными краями для предотвращения скольжения ботинок. Ветер ворвался в окно ураганным порывом, нескончаемым ледяным рёвом. Как только Чарли дошёл до окна, Джейк захлопнул его и запер. Тут же Каттер открыл окно с другой стороны смотровой башни. Мальчишки истерически хохотали.

— Чарли! Чарли, сюда, приятель! Я впущу тебя внутрь!

Чарли повернулся, хватая воздух ртом. Дыхание вырвалось из него облачками белого пара, тут же уносимого ветром. Его голое тельце было восковым и бледным, за исключением щёк и кожи на груди, раскрасневшихся от мороза.

— Сюда! Сюда, я впущу тебя, Чарли, я…

Голос Каттера оборвался сдавленным криком, когда Илэйн ухватила его за воротник рубашки и дёрнула на себя. Рывком развернув его, она разжала руку. Каттер пошатнулся, продолжая двигаться по инерции дальше, и Илэйн пнула его под зад, чтобы помочь силе тяготения сделать своё дело. Парнишка рухнул на пол.

Мальчишки моментально притихли. Повернувшись, она посмотрела в глаза Эвану, Ллойду, Питу и Репиту, Йошии и старшему Владу, позволив каждому из них разделить с ней этот момент абсолютной ярости. Наконец она перевела взгляд на Джейка. Тот залился краской до самых корней волос и уставился в пол.

Илэйн не могла говорить. Горло сдавило. Она едва могла дышать. Она боялась того, что могла сейчас сделать. Мысленно она хватала детей за волосы и била их головы друг об друга. В уме она представляла, как хватает Джейка и бьёт его лицом об стекло, которое по своей прочности не уступало алмазу, раз за разом ударяя его об стекло с такой силой, что череп трещал.

Пока она обдумывала возможные варианты, Чарли ввалился внутрь через окно, которое открыл Каттер. Поднявшись на ноги, он обхватил себя руками и затрясся. При падении Чарли ободрал колено.

— Это б-была п-п-просто иг-г-г-гра, — сказал он. — Исп-п-п-пытание. Я сказал, что сп-п-п-правлюсь, что п-п-п-пройду его.

— Молчать, — сказала она. Её гнев тут же сместился на Чарли. Защищал их. Он защищал их даже сейчас. Не удивительно, что они ненавидели его, дурака. Ещё и это его дурацкое выражение лица, это застывшее навечно удивление – Илэйн так и подмывало дать ему затрещину. Вместо этого она велела Чарли идти в лифт.

Она пошла за ним, но повернулась обратно и подошла к Джейку. Тот по-прежнему стоял, опустив глаза.

— Джейк, — тихо сказала Илэйн, когда голос к ней наконец вернулся. — Посмотри на меня, Джейк.

Он поднял голову и тогда она отвела руку и влепила ему пощёчину с такой силой, что сама испугалась. Белый отпечаток её ладони отчётливо виднелся на его покрасневшем лице. Раздался изумлённый вздох – и не один. Мальчишки хором ахнули.

Чувствуя, что недостаточно уязвила его самолюбие, Илэйн добавила:

— Ты подвёл меня, Джейк. Не знаю, смогу ли когда-нибудь снова смотреть на тебя как раньше.

А вот тут она явно перегнула. Слова вырвались сами собой. Илэйн неожиданно вспомнилось, как сладостно пахло его горячее дыхание, когда он был младенцем – тот уникальный аромат подслащенной детской смеси… Видеть, как он борется со слезами, было невыносимо, поэтому Илэйн резко повернулась и шагнула в лифт. Двери закрылись за ней и, случайно бросив взгляд на пол, она заметила, что Чарли оставлял за собой кровавые следы.

Она принесла Чарли термобельё и какао, а затем нанесла на его изрезанные ступни заживляющую мазь, пока тот сидел на кушетке в медпункте. У Чарли был жар. Он утверждал, что слышит всё словно через вату, так что она дала ему средство от жара.

— Тебе повезло, что нет обморожения, — заметила она. — А если бы мне пришлось ампутировать тебе палец? Или что-нибудь не менее дорогое твоему сердцу?

— Мне холод не страшен, — улыбнулся он. — Никогда.

Илэйн направила отоскоп ему в правое ухо, внутренний канал был светло-розовым. У мальчишек была врождённая устойчивость к холоду, что не переставало её удивлять, хоть она и знала, что их такими создали. В их ДНК добавили четырёхсотлетние гены потомственных ныряльщиц корейских ама, благодаря чему температура их тела могла падать на десять, а то и на все двадцать градусов, и они могли и дальше работать как ни в чём не бывало. Эта лишь одна из почти трёхсот модификаций, которые претерпела их ДНК, дабы они могли выжить в этом мире. Мальчишки были созданы для жизни на этой планете. Илэйн – нет. Её гены были выведены не в лаборатории, а всего-навсего в искусственной матке производства компании Рене Лакруа. Матка представляла собой протеиновый «шарф», состоящий из клеточных нитей её отца и матери. Можно считать, что её жизнь тоже была результатом некоего эксперимента – неудачного теста на близость и доверие.

Её мальчики – она считала их своими – не были её плотью от плоти. Физически у них с ней не было ничего общего, кроме того, что её кровь, как и их, была инфицирована безвредной бактерией, поглощающей смертельные дозы содержащегося в атмосфере азота. Так же, как и мальчикам, Илэйн приходилось каждые шесть недель вкалывать себе то, что ребята прозвали «воздушной пулей», если ей не хотелось упасть замертво от удушья.

Когда Илэйн проверяла второе ухо Чарли, она положила руку ему на макушку, чтобы придержать голову и почувствовала шишку с запёкшейся кровью. Наклонив его голову вперёд, Илэйн раздвинула волосы, чтобы взглянуть на его рану.

— Как это произошло?

— Влад закрыл окно прямо мне по голове. Придурок он огромный, но неповоротливый. Ещё бы секунда, и я успел пролезть внутрь.

Чарли терпеливо ждал, пока Илэйн проверяла своим отоскопом его слезящиеся бесцветные глаза. Признаков сотрясения не было. Илэйн уже собиралась встать, когда ей вдруг пришла в голову мысль переключить отоскоп в режим ультрафиолетового излучения. Белки его глаз стали зеркально синими. А на внутренней поверхности его глазных яблок виднелось слово «БЕЗДНА».

— Что ты увидела, мама? — спросил он с невозмутимым спокойствием. — Со мной всё в порядке? У меня внутри всё в порядке?

Он не знал, на что она смотрит. Никто из мальчиков не знал, что она видит, когда направляет им в глаза ультрафиолетовую лампу… они не знали про то, что только под действием рассеянного света УФ-лампы были видны их информационные коды. Эти коды менялись время от времени, их были тысячи. Чтобы в них разобраться, нужно было консультироваться со специальной диагностической программой. Но изображение на оптически дисплеях в глазах Чарли всегда оставалось одинаковым и не нуждалось в интерпретации. В них всегда была «БЕЗДНА» - что сейчас, что в тот день, когда Чарли исполнилось полтора года.

— Жить будешь, — ответила она, выключив лампу. — А вот твоим братьям может так и не повезёт. Пей свой какао.