Попутчик, москвич и водитель

Глава 17

Утром меня растолкал Сильвио Иванович, чей возраст уже позволяет рано ложиться и так же рано вставать.

— Ну чего тебе дед. Дал бы ещё поспать, я же не как вы, лёг поздно — сквозь не досмотренный сон возмутился я.

— Да мне что, спи сколько влезет. Только тебе тут три тачки продуктов доставили, чего с ними делать?

— А чего там? — понимая, что поспать больше не удастся, более внятно спросил я, вставая на ноги.

— Откуда я знаю. Мужики привезли, сказали, что твоё, а чего там я не разглядывал.

— Вот же Ден урод, не мог на час позже привезти. Сам не спит, мужикам не даёт, да ещё и нас всех поднял до рассвета — возмутился я.

— Да ладно, не сердись на него. Чего с убогого взять? Вчера вечером мне по секрету сказали, что он кучу денег потратил на какую то безделицу, а она оказалась сломанной или побитой, не знаю точно, вот он и орёт на всех. На братьев то собаку спустил из-за чего, знаешь?

— Откуда — пытаясь разобраться со своими проблемами, ответил я.

— Те продали там чего то на медяк дешевле, вот он и разошёлся. Сам бы деньги куда не попадя не тратил и всё бы хорошо было. Так же?

— Наверное — снова машинально ответил я. — Пойдём, что ли посмотрим, чего там нам доставили.

А доставил хитрый Ден кучу разного такого, что сразу так и не поймёшь, чего с ним делать. В общей сложности мне досталось четыре мешка картошки, мешок лука, мешок сыра, литров десять свежего молока, в глиняной посуде, которую ушлый фермер наверняка посчитал в счёт долга по космическим ценам, столько же и в точно такой же таре сметаны, жирностью процентов тридцать и творога килограмм восемь не меньше, от жира аж, липнущего к рукам.

— И чего ты с этим делать собираешься? — спросил меня Сильвио. — Продавать?

— Куда? А главное когда, мы через час выходим? — ответил я ему раздражённо.

— И чего тогда, так всё и оставишь? — продолжал издеваться надо мной старый козловод.

— А вот хрен ему. Буди Драпа, сейчас завтракать будем.

— Так не сожрёте же всё за час — удивился моему заявлению Сильвио.

— Не сожрём так хоть перекусаем — озвучил я старую, национальную поговорку. Только вот запамятовал, какого именно народа.

Вот за что уважаю моего друга, я имею ввиду Драпа, так это за его решительность и огромную веру в свои силы. Стоило только мне предложить ему отожраться в волю, как он тут же приступил к делу, абсолютно игнорируя вздохи Сильвио Ивановича и мои предупреждения о возможном несварении желудка.

— Ничего со мной не будет. Чего вы пристали? — загребая грязными руками творог и обмазывая его сметаной, успокаивал он нас. — Какой заворот кишок? Ты о чём, Молчун? У меня там нет ничего такого, там одна бездонная бочка, для которой ваша сметана так, на один присест.

Глядя на этого самоуверенного человека и я засомневался. Может зря остановился?

Он уже килограмма по два того и другого продукта слопал, причём без хлеба, и хотя бы поморщился, а я килограмма по пол умял и всё, остановился, вспомнив о вреде переедания.

— Молчун, завтра не говори, что я тебе не предлагал. Вспомнишь, когда на одних крысах сидеть придётся, но поздно будет — продолжая громко чавкать и улыбаться, весело сказал Драп.

А, пошло оно всё! Действительно, не пропадать же добру, тем более ложку я ещё не успел помыть. От творога со сметаной ещё никто не умирал, по крайней мере, мне такие случаи неизвестны, пока.

За пять минут до выхода я собрал своих друзей на совет, их к сожалению, у меня нет так много, но в данном случае это даже лучше, искать долго не пришлось.

— Чего с остатками продуктов делать будем? — обратился я к ним, но прежде всего к Сильвио.

— Может ещё один мешок скидаем, тот, что из запасных и с собой его заберём? — не позволив ему высказаться, предложил Драп.

— Не, тогда совсем медленно идти будем — сразу отказался я от его идеи. — Гори оно всё ясным пламенем, а с собой я больше ничего брать не буду. И есть мне тоже не предлагайте, смотреть ни на что не могу.

— Не слушай ты его, ничего вам брать с собой не надо. Сыр я обратно на сыроварню унесу, когда понадобиться они свежий отдадут. А картошка с луком и здесь не пропадут, дождутся вас, много ли я их съем — сказал Сильвио Иванович, укоризненно взглянув на Драпа.

— С таким предложением соглашусь. Сейчас мне уже ничего не надо, а по возвращении может быть и смогу на всё это смотреть без содрогания, — кивнув на ненавистные кувшины с молочным, сказал я. — Тогда так и поступим, овощи у себя оставишь, с сыром тоже разберёшься, а всё остальное, вон козлам с баранами отдай, пускай повеселятся. Ты, как Драп, не возражаешь? А может задержимся ещё на пол часа и ты доешь остатки?

— Нет, за полчаса не управлюсь. Вот если бы до обеда, то можно было бы. А так нет и не проси — на полном серьёзе ответил ненасытный любитель творога.

— Ну и хорошо, если окончательно наелся. Тогда что, идти можем?

— Сейчас, ещё чуть-чуть посидим и пойдём. Чего то последняя сметана наружу просится. Подождать надо немного, когда уляжется — промурлыкал товарищ, с глазами довольного жизнью кота.

— Пошли давай — пересилив себя, сказал я и поднялся, — по дороге с ней будешь разбираться. Мне ещё в одно место заскочить надо, там посидишь.

Помимо того, что приходится тащить на себе сверх нормы перегруженный мешок, увеличенный запас верёвок и пресной воды, так меня ждёт ещё одно, довольно неприятное, испытание. Мне надо будет залезть на ветвистую ёлку, примерно на пятиметровую высоту, там отвязать замаскированный свёрток и потом вместе с ним спуститься обратно. Я и в обычном состоянии с этим справлялся с трудом, а как всё это осуществлю с таким огромным пузом, образовавшимся после завтрака, даже и не представляю. Осталось только навернуться с огромной высоты в самом начале экспедиции по незнакомым местам и можно забыть о её положительном исходе.

— Чего ты там забыл?! Да не в ту сторону ползёшь?! Левее давай, левее — поучал меня снизу приятель, своими умными вопросами и советами.

— Хорош там орать! Заткнись уже, обжора! — зло высказался я, во время очередного отдыха, без которого выше подняться не смог бы. — Сам объелся и меня спровоцировал. Посмотрел бы я на тебя, как бы ты тут маневрировал, когда живот за ствол всё время зацепляется.

— Ладно ладно, молчу. Давай уже быстрее, доставай своё сокровище и спускайся. Посмотрим, что там у тебя припрятано было — приняв лежачее положение, более спокойно сказал Драп.

Затратив примерно в два раза больше времени, нежели в момент создания тайника, я, ободрав все руки и получив кровоточащую рану правого уха, всё же сумел до него добраться, и успешно спуститься в низ.

— Чего это такое? — взяв свёрток в руки спросил Драп.

— Разворачивай, увидишь — предложил я, с трудом держась на ногах.

Заинтригованный друг бережно развязал шнурок, крепко стягивающий полотно, в которое было завёрнуто моё оружие, потом так же осторожно развернул его и вытащив на наше с ним обозрение сельскохозяйственный инструмент, облачённый в деревяшку не привычной формы и размера, ахнул:

— Ни чего себе! Откуда у тебя это!? — глядя на смазанную жиром, поблескивающую в лучах утреннего солнца, пробивающегося через верхушки деревьев, железку, воскликнул он и тут же поинтересовался местом её происхождения.

— По наследству досталась — гордо заявил я, давая понять, что родственники у меня тоже имеются.

— Никогда такого не видел. Это же какой искусный мастер такое чудо сотворил? Посмотри какие точные линии, а заточка какая. Нет. Точно. Говорю тебе, не наши это делали, нашим такое не под силу. Колись давай, откуда этот нож у твоей семьи.

— Найдем моего дядю, спросим — имея ввиду Степана, сказал я. — Он точно должен знать, откуда она у него появилась.

— Кто она? — не сообразив отчего это я благородный нож, обзываю женским именем, спросил Драп.

— Про рукоятку говорю — тут же выкрутился я и продолжил: — А сам нож, даже он, наверное, не скажет, как нам достался.

— Да рукоятка твоя дерьмо! Сразу видно криворукий её делал. Я тебя про железо спрашиваю, вот где чудо.

— Да ладно, тоже мне ценитель. Нормальная рукоятка. Удобная.

— Понимал бы ты чего в рукоятках. На что я не мастер и то лучше бы сделал, а если поручить её изготовление человеку, работающему с деревом, он бы такое сотворил к этому клинку. Только жаль кривоват он немного, но ничего, это может быть даже и лучше, выглядит более устрашающе.

— Понравился значит? — поинтересовался я у Драпа, хотя и не вооружённым глазом видно, что изделие на него произвело неизгладимое впечатление.

— Понравился? Ты чего, издеваешься? Да это мечта любого мужчины.

— Подарок тебе, от меня — равнодушно сказал я другу, закидывая тяжеленный мешок на спину.

Парень смотрел то на меня, то на железку из хозяйственного магазина и пытаясь видно, что то произнести, часто и беззвучно открывал рот.

— Я всё равно к копью привязался — заметив, что друг, возможно, первый раз в жизни не может выговорить двух слов, сказал я. — Да и не очень я могу с ножами обращаться. В детстве не научили, а самому негде было, так что бери и пользуйся, на здоровье.

— Спасибо — всё ещё продолжая находится в состоянии морального нокдауна, поблагодарил меня Драп.

— Не за что — небрежно бросил я и желая, как можно быстрее, закончить с не совсем обычной, в наших с ним отношениях, ситуацией, сказал: — Ну что, я готов. Пойдём что ли?

Мне трудно судить о том, что оказало на состояние друга большее влияние, наш выход на основной маршрут, изменившаяся в худшую сторону погода или всё же мой царский подарок, который он лихо засунул себе за ремень. Но факт остаётся фактом, как только в его руках оказался предмет из прошлого, настроение шагающего рядом человека резко изменилось. Он стал скупее в выражениях, осторожнее в передвижении на местности и вместе с тем взгляд его приобрёл большую решимость, суровость и я бы сказал какую то необоснованную строгость ко всему, чего касались его карие глаза. Чужое настроение постепенно передалось и мне, несмотря даже на то, что я очень редко попадаю под чьё либо влияние. Как то незаметно для себя вспомнил о погибших на новых землях одиночках, чьи тела были найдены в безжизненном состоянии их коллегами, о Софии, бесследно исчезнувшей по дороге домой, о всеобщей нервозности в лагере джентльменов удачи и это заставило так же, как и Драпа, собраться, стать абсолютно серьёзным и, что совсем не свойственно моему характеру, превратиться в человека-локатор, улавливающего любые шорохи на земле и в воздухе. Длилось это до тех пор, пока перед нами, с подачи снова занервничавшего новичка, не встал ребром вопрос, куда двигаться дальше.

— Я внимательно относился к твоим замечаниям, когда ты меня об этом просил, а теперь настала твоя очередь прислушаться ко мне — стоял он на своём, предлагая, в который уже раз, идти и дальше вдоль ручья, до того самого места, где у меня всё ещё продолжает, я на это надеюсь, стоять шалаш. — Ты же сам мне всю дорогу твердишь, что сюда ещё ни разу не ходил, а там всё очень хорошо знаешь. И о том, что оттуда мы легко и просто доберёмся до точки, где вы расстались с твоим родственником, я тоже помню. А про знак, который он тебе там оставил, забыл?

— Ничего я не забыл, с памятью у меня всё в порядке. Кстати, именно поэтому я и пытаюсь идти новым маршрутом, потому что помню сколько времени меня ждёт человек, охраняя нашу с ним добычу. Ты чего думаешь, стал бы я рисковать собой и тобой в придачу, если бы нутром не чувствовал, что этого времени у меня почти не осталось?

— Что значит почти не осталось? Вы с ним о чём то договаривались, о чём ты мне не рассказал?

— Мы договаривались об одном, что я пойду за помощью! — разозлившись, выкрикнул я. — И обещал я ему, что приведу её через несколько дней, ну может быть через неделю. А что получилось? Сколько я тут с тобой обнимаюсь?

— Я то тут при чём? — возмутился Драп.

— Да ни при чём! — снова повысил я голос. — Просто сложилось так, что где бы я не зависал, это происходит вместе с тобой. Да и не в этом сейчас дело. Предчувствие у меня не хорошее. Впечатление такое, что Степану что то угрожает и если я, и в этот раз его не найду, то поиски можно и вовсе будет прекратить. Понятно?

— Понятно. У меня чувства тоже имеются и мне тоже не очень весело от них. За каждым деревом убийцы мерещатся. Так что не одному тебе страшно.

— Да не в страхе дело! — прервал я товарища. — Хотя скрывать не стану, мне тоже страшновато из-за всех этих событий. Тут другое. Моя чуйка говорит, что торопиться надо, а она меня ещё никогда не подводила.

— Чуйка? Это что ещё за баба? Ты мне про неё ничего не говорил?

Дальнейший разговор, ещё больше убедил меня в том, что принял правильное решение. Идти надо предгорьями. Сколько? Этот вопрос пока стоит открытым. Примерное количество дней, за которое мы сможем достигнуть нужного района поисков я знаю, а вот по поводу минут или хотя бы часов, с этим могут возникнуть трудности и это увеличит площадь возможного нахождения переселенца, в разы. Но выигрыш во времени всё равно будет огромным, что позволит ускорить вероятность нашей встречи со Степаном, если конечно удача повернётся ко всем нам нужной стороной.

Сделав первую продуктовую закладку, мы повернули направо, как и предусматривал мой план, разработанный ещё до встречи с Драпом. Моя уверенность в его правильности сейчас почти абсолютная, обсуждения с моим спутником оказались, как нельзя кстати. Одно дело, когда ты мысленно прокручиваешь свои дальнейшие действия, убеждая лишь самого себя в их правильности, а другое, когда доказываешь истину в споре с оппонентом, занимающим противоположную сторону по интересующему вас вопросу. Лично для меня второй вариант всегда кажется более убедительным.

Сбросив с себя часть груза и избавившись от того, который принято называть грузом нерешительности, я почувствовал огромное облегчение. Окружающее пространство моментально перестало казаться враждебным, тучи над головой уже не воспринимались, как предвестник бури, а наоборот радовали тем, что закрыли собой не в меру распалившееся солнце и даже наш поход, пускай и на время, превратился в увлекательное путешествие, а не в смертельно опасный аттракцион, в конечном результате которого никто не уверен. Я бодро шагал по незнакомой гористой местности, радовался редким солнечным лучам, вдыхал свежий, ароматный лесной воздух и не переставал радоваться тому, что снова куда то иду, чего то ищу, кого то пытаюсь спасти. А ещё больше поднимало мне настроение то обстоятельство, что я не один в этом дремучем краю. Оказывается, бродить по опасным местам с напарником на много интереснее, чем одному преодолевать трудности. Только теперь до меня стало доходить почему среди одиночек, в комплексе с идентичным названием, практически не было истинных носителей этого гордого звания. Быть одиночкой, в полном смысле этого слова, довольно противное занятие. Конечно, после удачного похода, в случае если ты не один осуществлял его, делить добычу придётся на двоих или того хлеще, на троих, но её ещё разыскать надо, достать и принести на большую землю, а это, как показал мой предыдущий заход, совсем не просто. Нет, уж лучше делиться с другом и знать, что он в случае чего, поможет тебе или просто составит компанию в разговоре, чем бегать в одиночку за призрачными сокровищами.

Первую ночёвку провели на возвышенности, спускаться вниз не решились, ярко зелёная трава, выросшая на метровую высоту, могла скрывать под собой всё, что угодно, вплоть до бездонной трясины, которую обследовать на ночь глядя нет никакого желания.

— Ну, как тебе новые земли? — спросил я Драпа после того, как мы положили в угли почти прогоревшего костра наш будущий ужин.

— Какие же это новые земли? Мы на них ещё и не заходили толком — разочарованно ответил он.

— Зато сверху далеко осмотрели — не сдавался я.

— Ну, смотреть много на что можно, а удовольствия с этого никакого.

— Ты от посещения новых земель ожидаешь удовольствие получить? — удивившись такому заявлению, снова спросил я.

— Ну, не удовольствие, а материальные блага хотелось бы. Зачем же мы тогда сюда собирались?

— Я лично родственника ищу. А ты зачем? Наверное, помогаешь мне.

— Ну это, само собой. Но если бы твой родственник не охранял вашу находку, стал бы ты его искать и тогда? — спросил меня Драп.

Я задумался, получив в свой адрес очень скользкий вопрос, не в силах сходу ответить на него искренне и правдиво.

— Вот видишь, выходит и сам толком не знаешь, как бы поступил — воспринял моё молчание друг так, как и должен был.

Оставлять такое заявление без ответа не стоит, и я ответил, использовав для него обычный штамп, каких у жителей моего времени, по любому поводу, найдётся не один и даже не два.

— Почему же не знаю, знаю — сказал я, засыпая картошку более яркими углями. — А сразу не ответил потому, что ужином занят, на который ты, почему то, совсем внимания не обращаешь. Вот спросил ты меня, как бы я поступил, не будь у моего родственника добычи на сохранении? И я тебе отвечу, прямо и не кривя душой. Пошёл бы всё равно его искать. И не только его бы, а и тебя, окажись ты в такой ситуации. Потому что и он, и ты, мне дороги. А это посильнее будет даже такого наркотика, как деньги, от которого ещё ни один знакомый мне человек полностью не смог отказаться.

Теперь пришла очередь Драпа задуматься, а моя, снова ковыряться в костре. Может быть он хотя бы так не заметит, на сколько стало красным моё лицо. Стыдно, не скрою, отыскать в себе такие противоречивые чувства. Вот кажется, чего уж проще, поступай так, как только что сказал. А на самом деле, что? Могу ли я себе честно признаться в том, что не нашёл бы тысячи причин, чтобы не ходить за Степаном в лес, не будь рядом с ним автомобиля, позволяющего устроиться в этом коварном будущем безбедно и на долгие годы забыть, что такое риск? Не могу. Пытаюсь прямо сейчас уговорить себя в том, что и так бы его искал, но где то далеко во мне сидит маленький червячок, о котором стоит только подумать, как он сразу же увеличивается в размерах и не позволяет дать положительный ответ, на довольно простой вопрос.

— Чем дольше тебя знаю, тем больше удивляюсь тебе. Не было в моей жизни ни одного такого человека, как ты. Чтобы ради дальнего родственника или друга, вот так, не смотря на смертельную опасность — глядя на разлетающиеся в разные стороны искры, заговорил Драп. — Я бы не смог. Да и не кто бы не стал этого делать из тех людей с кем я знаком, а знакомых у меня не мало. Таких людей, как ты, на земле единицы, это я тебе точно говорю и я рад, что мне повезло встретиться с тобой. Вот тебе моя рука и знай, я для тебя тоже всё сделаю, ты только скажи.

До чего же оказывается противно быть не тем, за кого тебя принимают. И зачем только нёс эту ахинею? Сказал бы прямо, что видал я этого родственника там то и там то, и сидел бы себе спокойно, не сгорал бы со стыда, стараясь спрятать покрасневшее лицо за жар потускневшего костра. А Драп всё же человек, не ожидал от него такого. Этот святой житель будущего и не подумал поинтересоваться у меня, что такое наркотик. Его внимание было полностью приковано к другим моим словам, правды в которых было процентов семьдесят.

Ну вот, опять приукрасил, какие семьдесят, там и тридцати то не было — нашёл я силы сознаться самому себе, где то очень глубоко, возможно на самом дне моей бездонной и хотелось бы верить, что ещё не совсем испорченной души. И это уже хорошо, если смог осознать то, что совсем не такой, каким меня считает сидящий рядом человек. Раз осознал, возможно и исправляться тоже когда нибудь начну.

— Чего задумался? — вытянул меня из мрака душевных терзаний Драп.

— Да так, вспомнил кое что — ответил я, не вдаваясь в подробности.

— Это хорошо, когда есть, что вспомнить. А у меня, когда начинаю думать о прошлом, одно и тоже перед глазами стоит. Корзина, соль и пыльная дорога под ногами. Вот так вот.

— Да, не совсем приятные воспоминания — посочувствовал я другу и немного помолчав продолжил: — Всё спросить хочу тебя, да случая как то не было поговорить об этом. Ты за что попал на солеварню? Только сразу хочу извиниться за бестактный вопрос и предупредить, если не хочешь отвечать на него, то считай, что я ничего и не спрашивал.

— Почему же не хочу? Отвечу, если спрашиваешь. За убийство я туда попал, хотя и не хотел никого убивать. В драке это случилось, ну а подробности тебе знать не обязательно, нет в них ничего интересного — со вздохом ответил Драп и тут же спросил: — А тебя каким ветром на эту человеческую помойку занесло, не помню я чтобы ты мне об этом рассказывал?

— Да также, как и тебя, по недоразумению.

— Тоже кого то на тот свет отправил? — улыбнувшись, спросил Драп.

— Нет, не отправил. Но лица, которые меня туда определили посчитали, наверное, что пытался — коротко ответил я.

— Выходит оба мы с тобой случайно там оказались?

— Случайно, не совсем правдоподобно звучит. Давай будем считать, что всё таки по недоразумению. Ты не против?

— Да, пожалуй, так будет лучше. Вроде, как и было за что, а вроде и не было.

— В самую точку.

Следующий день принёс неожиданную встречу с коллегами, находящимися при исполнении своих прямых обязанностей. Их мы заметили из далека, так как всё ещё находились на возвышенности, не желая покидать её из-за хорошего обзора окружающей местности. Три человека занимались раскопками, обычной для этих мест, грязевой лужи. Двое делали это при помощи плоских, деревянных лопат, от которых, на мой взгляд, не было абсолютно никакого толка, а третий стоял на берегу и страховал их от всевозможных неприятностей.

— Может спустимся? Посмотрим, чего они там ищут? — спросил меня Драп, когда пришло время решать, стоит ли покидать заросший мелким кустарником склон и есть ли смысл двигаться по нему дальше.

— Давай — согласился я с его предложением.

Когда то же надо узнавать, как реагируют старатели на появление своих товарищей-конкурентов, рядом с раскопками, где уже осуществляются поиски древних артефактов.

Расстояние между нами и упорно работающими в грязи «одиночками» в действительности было на много большим, чем это казалось на возвышенности. Достаточно времени потратили мы и на преодоление преграды природного характера.

У самого подножия горных вершин образовалась прямо таки непроходимая стена из полу сгнивших брёвен, щебня, камней и всё той же грязи, служившей связующим материалом для этой невообразимой постройки. Так что встреча, которую я планировал провести минут через двадцать, состоялась лишь через полтора часа после визуального контакта с незнакомыми людьми.

— Добрый день — стараясь быть предельно вежливым, поздоровался я с тем членом бригады, который стоял на берегу.

Моё приветствие его не застало врасплох. Товарищи, стоящие по пояс в вонючей жиже, должно быть предупредили своего страхующего заранее, о подходе к месту работ чужаков, поэтому встречал он нас в полной боевой готовности, с точно таким же копьём, как и у меня, в руках, и повернувшись к нам лицом.

— Привет — коротко ответил мужчина, чьё напряжение чувствовалось даже на расстоянии.

— Помощь не нужна? — сделав ещё пару шагов по направлению к нему, задал я самый миролюбивый вопрос из всех возможных, в данном случае.

— Нет, сами справляемся — прозвучал его ответ более спокойно, нежели приветствие.

— Водой может помочь? — продвинувшись ещё на несколько метров, снова спросил я.

— Да вроде пока хватает — опустив один край копья на землю, рассказал мужчина об отсутствии у них проблем с таким важным компонентом в этом мире, как пресная вода.

— Давно здесь работаете? — подал голос Драп, до этого не проронивший ни слова.

— Третий день возимся — переведя взгляд на него, ответил всё тот же старатель.

— И как, нашли чего нибудь? — задал мой товарищ самый провокационный вопрос, из тех, что были в его арсенале.

— Да мелочи разные — не посчитав его за что то из ряда вон выходящее, заговорил бригадный страхующий. — В первый день осколок стекла, где то пол метра на сантиметров двадцать, вчера несколько кусков какой то дряни, а сегодня пару пустых бутылок, со сколотым горлышком.

— Хорошие мелочи. За это приличные деньги можно получить — восхитился находками Драп.

— Да какие это деньги — не разделил его мнения «одиночка». — Так, чтобы с голоду не умереть, да на следующий заход прибарахлиться. За деньгами дальше топать надо, но в этот раз мы не решились туда идти. Слышали про убийства?

— Рассказывали — показал я свою осведомлённость, о происходящих на новых землях безобразиях.

— И что по этому поводу думаешь? — отчего то спросил только меня, окончательно успокоившийся мужчина.

— А чего тут думать. Увидим этих гадов, долго разговаривать с ними не станем — возможно излишне эмоционально ответил я.

— Да, желающих с ними поквитаться достаточно. Только получится ли, вот в чём вопрос? Говорят, вооружены они под завязку и нападают неожиданно, и быстро. Попробуй успей, подготовиться. Вот хотя бы окажись на вашем месте они и что бы мы успели сделать? Да передушили бы нас по одиночке и пикнуть бы не дали.

— Твоя правда, вам бы с ними ни за что не справиться — согласился с ним Драп.

— Вот и я о том же. И что же тогда получается, совсем что ли перестать работать? — спросил старатель.

— Мы об этом тоже думали — сказал я в унисон ему. — Но всё же решили сходить, хотя бы куда нибудь. Деньги закончились и пришлось топать.

— Вот это и гонит нас сюда — поддержал меня мужчина. — А так ни за что бы с места не сдвинулись.

Парням в луже надоело слушать нас сидя по уши в грязи и вскоре они выползли на берег, где прямо в нашем присутствии, нисколько не стесняясь чужаков разделись до гола, как смогли обтёрлись, напялили на себя свежие тряпки и предложили нам пообедать всем месте, за общим костром. Игнорировать такой радушный приём было бы самым настоящим свинством и мы с благодарность приняли предложение, даже несмотря на то, что обеда в нашем графике не предвиделось.