Попала...Попала! Попала!!!

Глава 20

Наконец, я добралась до цели. Но, забери меня Темный Тир, у главных ворот туда-сюда маршировала усиленная стража. Что же делать? Я скрывалась в темноте стены висельника. Там, куда не доходил свет факелов, выданных патрульным солдатам. Как пройти дальше, я не знала.

— Лучше нам тихонько пойти к другому выходу, — услышала я голос за своей спиной.

Это был Ганс. Он появился неожиданно и немного напугал меня.

Я слегка подскочила. И, по-моему, ойкнула.

Один из стражей заметил это и пошел проверить все ли хорошо…

— Скорей! — Ганс схватил мою руку, дернул какую-то подкову, висящую у стены в том темном месте, где мы стояли, и открылся потайной лаз.

Мы прошмыгнули туда как раз вовремя. Дверь закрылась ровно, когда на нее упал свет факела солдата.

— Ганс, — пробормотала я, — Откуда ты знаешь все эти ходы?

— Я дворовой мальчишка, — пожал тот плечами, — Это у меня в крови.

Пришлось с ним согласиться.

Очень скоро мы «обогнули» караул по тонкому коридору, проведенному между стен замка. На «черном» выходе, не охраняемом стражей, который Ганс показал мне еще при первой вылазке, нас ждал барон.

— Катерина! — Герберт как всегда аккуратно взял меня за руку, и посмотрел в мои глаза, — Как я благодарен, что вы пришли.

Я улыбнулась в ответ. Ганс закатил глаза.

— Вы сегодня прекрасно выглядите, — приватно пошутил барон.

— Ну, я говорила, что найду подходящее тело, — подмигнула я.

Тут взгляд барона упал а Ганса. Я испугалась, что Герберт запретит мальчику идти с нами. Скажет, что это опасно.

И, конечно, он будет прав. Только Ганс уже не мальчик. И он заслужил право знать, за что погибла его сестра. Поэтому, в случае аргумента, я готова была бороться за Ганса, но ничего не произошло. Герберт и Ганс обменялись кивками головы, и барон накинул на лицо свой темный капюшон.

Ганс тем временем отворил еще один лаз, и мы пошли прочь из замка по потайному коридору.

— Герберт, — аккуратно спросила я, пока Ганс шел чуть впереди, освещая наш путь факелом, — Вы обещали, что когда-нибудь расскажите мне, почему для вас так важно найти убийцу…

— Разве это не очевидно? — спросил барон, и я услышала в его голосе доселе незнакомые, слегка фальшивые нотки, — Я забочусь о благе граждан Сэн-Тубр.

— Вы врете мне, — хотела было сказать я, но не смогла.

Не сейчас. Сегодня не время выяснять отношения. Однако, мне стало несколько неприятно и как-то тоскливо.

Тем временем мы вышли за пределы замка.

Ночной лес как всегда жил своей жизнью. Где-то вдалеке аукали совы, стрекотали кузнечики, хитрая лисичка выбежала нам на тропинку, повела носом, будто оценивая нас, и снова скрылась во тьме.

— Когда-нибудь я расскажу вам о лисе, которая тоже, как и вы, попала в иной ей мир, — мягко сказал барон.

Я не ответила.

— Катерина? — он повернул ко мне голову, и хотел продолжить, сказать что-то еще, но нас прервал Ганс.

— В прошлый раз мы шли по обрыву реки, — сказал он, — Но это плохо кончилось. Может сейчас лучше пойти чащей?

— Нет, — ответил Герберт, — Путь по обрыву — самый короткий. Нам нельзя терять времени.

Мен удивилась такая страсть и торопливость барона. Ранее, я его таким не знала.

И вот мы снова идем по опасному и скользкому обрыву вдоль реки, в которую вливается водопад ведьм. Я стараюсь не думать о том, что было в пошлый раз, и всячески пытаюсь сохранить спокойствие, чтобы не потерять контроль над телом. Но нога моя оступается, камни из-под нее летят вниз, я чуть не падаю, не улетаю из тела, но Герберт хватает меня, и крепко прижимает к себе.

— Не уходите, Катерина, — шепчет он, гладя мои волосы, — Я не смогу без вас.

Его руки вокруг моего тела, его тихий, слегка дрожащий голос, и прерывистое дыхание, заставляют меня забыть все на свете. Даже то, что мы стоим на краю обрыва. И то, как странно он ведет себя этим вечером.

Но я прижимаюсь к нему, чувствую его тело, понимаю, что он здесь, он живой, он со мной, и говорю:

— Я не уйду, я никуда не уйду от вас…

И в этот самый момент мне кажется, мы думаем об одном и том же. Нам обоим кажется, что мы говорим не о водопаде ведьм, и не о ловушке, в которой я должна сыграть роль приманки. Нет. Я не хочу уходить от барона, а он не хочет отпускать меня. Никогда.

Снаружи логово ведьмы представляло собой огромное дерево, с раскидистой системой корней, из-под которых выбивался слабый свет. Я шла одна. Ганс и барон остались чуть поодаль, чтобы мы не вызвали подозрений. В случае, если что-то случиться, я должна была подать знак.

Это была интересная система, с которой я ранее не сталкивалась в Сэн-Тубр.

— Открой его, если крысолов начнет проявлять подозрение, — сказал мне Герберт чуть ранее, вручая мне небольшой флакон, похожий на духи.

— Что это?

Барон вздохнул.

— Одно из изобретений Влада. Огненная стихия, запертая в флаконе. Его собственная магия.

Я была впечатлена.

— Если ты откроешь флакон, небольшой огненный шар вырвется наружу, и полетит в мою сторону, — продолжал барон, — Последнее — уже мое дополнение.

— Это потрясающе! — вздохнула я, — А ты поймаешь его в лесу? Не хочется пожара…

Герберт засмеялся.

— Да. Он послушный. Не бойся. Я же сказал: мое дополнение.

Я задумалась. Нечто не давало мне покоя. Но времени было мало. Я оставила свои вопросы при себе. И все же: если «послушание» огненного шара — дополнение барона, то что же в оригинальном плане Влада?

Едва я подошла к дереву, как корни его расступились, приглашая меня зайти внутрь. Все внутри меня сжалось. Страшно возвращаться на место, где тебя убили. Я вспомнила, как крысолов набросился на Тару сзади, как начал душить ее, как потом свернул бедняге шею. Я помнила это как сейчас, но назад пути не было. Слишком много всего произошло, чтобы я могла отступать назад. И я сделала еще шаг. Вперед. На встречу ведьме.

Сэм-крысолов ждал меня. Вернее, меня ждала ведьма.

Сгорбленная старуха, лицо которой было скрытой за сальными длинными волосами, стояла у большого котла, бурлящего странной зеленоватой жижей. Кроме света от костра, в землянке под корнями было темно. Мокрая, кишащая земляными тварями могила.

— С чем ты пришла, дитя мое? — спросила меня ведьма.

Я набрала в легкие воздуху и сказала:

— Мне нужно дитя.

— И ты не боишься?

Вопрос удивил меня. Во что играет со мною крысолов?

— Все говорят, от ведьмы- смерть, — продолжил тот, отходя от котла, так, что теперь я уже совсем не видела черт лица.

— Но смерть даруется лишь тем, кто был не честен. Кто пренебрёг обрядом. Или же был неосторожен в нем.

(А, вот к чему клонит гадюка…Вещает, что мол не виновен в гибелях)

— Княгиню скоро повесят, — сказала я, не пытаясь контролировать дрожь в голосе, — Князь будет искать новую жену. Победить та, кто принесет ему долгожданного наследника. Пусть даже бастарда.

— Ты верно мыслишь, девочка, верно мыслишь…, - проворковала ведьма.

— Теперь подойди ко мне, сюда…

Длинный костлявый палец с бутафорским ногтем поманил меня.

Я подошла. Мне было это на руку. Я должна была приблизиться к мерзавцу.

— Возьми вот это, — сказал мне тот, кто звал себя ведьмой.

И в мои руки упала тяжелая глиняная кукла.

— Иди на водопад, встань в кувшин дьявола и смешай кровь вен своих с водой его. Наполни куклу и приноси ее мне.

я впервые заметила, что глиняная куколка имеет отверстие в середине – там, где у людей располагается сердце.

— Затем, возвращайся ко мне, дитя… Мы сварим зелье, и ты выпьешь его часть, а на утро дашь вторую порцию возлюбленному. И тогда он сам придет к тебе в ночи. И ты сможешь зачать ему сына.

(-Так вот как все происходило…, - мелькнуло в моей голове, — Девушки пили яд, но до утра не доживали…Только что-то здесь не так. Я думала, зелье нужно для зачатия, но, выходит, оно было приворотным? Неужели Влад не спал с фрейлинами княгини?)

Однако, размышлять было некогда. Я узнала про псевдо ритуал, а теперь пришло время правды.

Марта сварила зелье. Легкое, воздушное в самом прямом смысле этого слова. Герберт передал мне его по дороге. И теперь в флаконе на моей груди висел «туман» правды. Серебристый смок, заставляющий говорить искренне. Давно, он был запрещено по городам и княжествам, как нечто опасное. Применение его — грозило смертной казнью. Возможно, от того, что он сжигал слизистые тех, кто его вдыхал. А может, говорить правду никто не хотел… Но мы были на войне. И меры наши были оправданы.

Я приложила руку к груди, словно хотела почувствовать биение своего взволнованного сердца. Но, вместо этого, я резко сорвала подвеску, и разбила флакон о мощные древесные корни, стелящиеся всюду внизу.

Серебристый туман окутал землянку. Я быстро зажала нос специальным листом — лаутусом. Это был подарок Марты для меня. По ее словам, переданным мне бароном, через лаутус пары не смогут пройти.

Крысолов же взревел, глаза его почти вылезли из орбит. Дыхание участилось.

— Ах ты…

Крысолов готов был кинуться на меня, но в этот момент в землянку ворвались Герберт и Ганс — оба с самодельными респираторами из лаутоса на лицах. Они повалили крысолова на землю, и барон сказал.

— Теперь, пришло время поговорить, друг мой.

Меньше, чем через минуту туман правды исчез. Таково было его действие. Жертве хватало пары вдохов, чтобы пропитаться им. И он рассеивался. Мы же — могли снять свои защитный маски-листы.

Герберт привязал крысолова к столу. Конечно, тот сопротивлялся, и парик, под которым он скрывался, слетел с его головы, обнажая страшный, практически театральный грим ведьмы во всей своей красе. Темно обведенные глаза. Накладной гипсовый нос. Выделенные синим скулы. Это страшно, смешно и противно одновременно. Подумать, что этот человек дурачил всех…Но под чьими командами он действовал?

— Рассказывай, чей заказ ты выполняешь? — спрашивает барон, прижимая клинок к горлу Сэма.

Но тот молчит.

— Разве туман не должен был заставить его сказать правду? — удивленно спросил меня Ганс.

— На кого ты работаешь? — тем временем не унимается барон, — Говори, мразь!

Ответом ему служит молчание. Это странно. Я уверенна в Марте. Она не могла дать нам не верного зелья, тогда причина отказа может быть одной из двух.

Или нам мешает иная, куда более сильная магия. Или же- Герберт задает не те вопросы.

Если истинная ведьма не хочет, чтобы ее «цепной пес» говорил, то я не могу ничего с этим поделать. И никто из нас не сможет. Однако, стоит надеяться на лучшее.

— Герберт, — подошла я к барону, который уже готов был прирезать Сэма, — Позволь мне.

Барон посмотрел на меня диким взглядом. Я никогда раньше не видела его таким. Он весь бурлил гневом, и глаза его — обычно столь добрые — были налиты ненавистью.

— Герберт, прошу тебя, — тихо сказал я, прикасаясь рукой к руке барона.

Тот словно очнулся.

— Хорошо, — сказал он.

Голос его был тяжелым. С отдышкой. Будто он пробежал марафон. Но, на сама деле, я чувствовала, что это кипела злость Герберта. И даже в таком необузданном состоянии, мне хотелось помочь ему. Однако сейчас единственный и лучший способ помочь был допросить крысолова.

Герберт отошел, чуть поодаль, передав мне нож. Но я не стала использовать его.

Вместо, я подошла к связанному крысолову и склонилась над ним.

— Его никто не нанимал…, - подумалось мне.

Он не говорит правды, ибо ему нечего сказать. Он не наемник. Возможно, убежденный фанатик? Но за кого? Ради чего?

Я взглянула в холодные, ненавидящие меня глаза мужчины.

— Да, — прошептала я ему на ухо, — Когда я была в твоем теле, ты глядел на всех дружелюбнее. Но я все равно чувствовала твою ненависть к людям. Тогда я не понимала, что это. Но теперь знаю. Тебя притесняли. Избегали. Чурались, из-за грязной и опасной работы. А ты — лишь делал мир лучше, так?

— Я помогал им выживать, — наконец открыл рот крысолов, — Спасал от чумы и иных болезней, когда меня все считали даже ниже шута. Сэм-крысолов. Ни одна тварь не приглашала меня, не давала мне руки.

— Знаю, помню, — ответила я, — Но ведь нашелся кто-то, кто отнесся к тебе по-иному?

— Мой единственный друг…, - пробормотал крысолов.

— И этот друг попросил тебя об одолжении?

— Нет…

Крысолов говорил медленно. Отчасти от того, что был под действием зелья, отчасти, мне казалось, будто он сам с трудом вспоминает произошедшее.

— Ты сам предложил помощь?

— Да. Я хотел бросить к ногам весь мир.

— Похвально, — ответила я.

(О великий Тир, на какие жертвы пойдет отвергнутый всеми ради ласкового слова!)

— И ты стал выполнять работу ведьмы. Зачем?

— Нужно было шесть девушек. Шесть жертв.

— Зачем?

— Я не знаю.

Это было правдой, я видела это по глазам.

— Не ври нам?! — ворвался в наш разговор барон. Ненависть все еще владела им, и я с трудом откинула его руку с ножом от горла Сэма.

— Перестань, Герберт! Что с тобой! — шикнула я, сама начиная злиться. Но не на крысолова, что удивительно, а на барона. Как может он терять себя в столь важный момент?!

— Прости, — выдохнул барон.

Тем временем, пользуясь минутой, когда мы отошли от крысолова, свой вопрос ему задал Ганс.

— Расскажи, зачем ты убил Милу, мою сестру.

— Она видела, — ответил крысолов, — Вернулась за чем-то в логово, и видела, как я уже снял парик ведьмы. Пришлось пообещать ей золотых монет, чтобы она держала мой секрет. Я сказал ей подождать меня у водопада. Мол мне надо забрать деньги из укромного места.

Даже под зельем, крысолов мерзко усмехнулся.

— А когда я встретил Милу, я свернул ей шею.

Ганс невольно закрыл глаза рукой, будто видел перед собой эту картину. Или просто хотел, чтобы мы не видели его слез. Барон же, слегка придя в себя, спросил.

— Но эта девушка — Мила — не была ритуальной жертвой, так?

— Нет. Не была, — ответил крысолов.

— Фрейлин убивал не ты?

— Нет.

Мы знали. Мы все знали это.

— А Тару? — слабым голосом продолжил Ганс, — Зачем ты убил Тару?

— Я думал, твоя сестра могла успеть ей что-то рассказать. Поэтому подпоил приворотом, угостив стаканчиком, когда та заходила в таверну за отцом, и девушка самовольно пришла на свою смерть. Это было просто.

изо всех сил ударил крысолова. Никто из нас не стал ему в этом препятствовать.

— И ради кого ты все это делал? — спросил барон. Голос его дрожал, — Во имя кого все эти смерти?

Крысолов открыл рот.

— Во имя л…

Он не договорил. Не успел произнести и слова, как изо рта его пошла кровь.

— Что происходит? — ужаснулась я.

Изо рта Сэма полезли острые осколки стекла и иглы.

— Он заговорен, — пробормотал барон, — Заклинание вечного молчания! Демоны! Он не может раскрыть хозяина, не поплатившись за это.

— О Великий Вальтер, — пробормотала я.

— Мы должны пробовать. Должны узнать…, - сказал барон, и рванул к Сэму, схватив того за рубашку, — Кто? Кто твой друг? Ради кого все это????

— Во имя любви! — улыбнулся кровавым ртом крысолов, и это были его последние слова перед мучительной смертью.