Попаданка по ошибке. Страшно-смешная магия обманутой жены

Глава 2

Жену Петровича, а теперь волей злой магии и мою временную супругу, я никогда не видела. Ее размеров и предпочтений не ведала. Купила то, что было универсально и пришлось по вкусу самой – золотую цепочку и кулончик в виде изумительного сердечка. Продавец заботливо упаковала презент в коробочку. В цветочном я приобрела огромный букет роз и симпатичного плюшевого зайку. Насчет последнего даже не раздумывала. Не знаю, сколько лет супруге Петровича, но почти все дамы обожают мягкие игрушки. Я бы, несмотря на свои тридцать, очень порадовалась.

Напоследок забежала в продуктовый и отправилась в дом к Петровичу. Радовало, что руки у меня теперь огромные, сильные, и покупок нести можно больше обычного. Квартира у оборотня в погонах ничем не выделялась. Особого богатства я не заметила. На пороге меня встретила симпатичная такса. Сначала обрадовалась. Потом зарычала. Подошла ближе, обнюхала. В умных собачьих глазах светился резонный вопрос: ты кто? Объяснить этого милахе я не могла. Просто сунула кусок колбасы в надежде на понимание. Псинка слопала угощение. Завиляла хвостом. Понимала, зараза, что плохой человек сервелатами угощать не станет. А, может, была такой же продажной как ее мент-хозяин. Я не очень-то верила заявлению Петровича в его честности. Вон как мою бабку насчет бабок прессовал. Как бы то ни было, отношения с первым членом семьи Петровича были налажены. Мы вместе с собаченцией отправились на кухню готовить ужин. Татьяна работала в первую смену, домой должна вернуться не раньше девяти. Если есть время и куча продуктов, настоящая хозяйка способна сотворить чудеса. И я сотворила. Борщ, ленивые голубцы, салатик "Мимоза". Время еще оставалось, я и сварганила свое фирменное блюдо – заварные эклеры со сливочным кремом. Едва закончила, дверь отворилась: пришла Татьяна. Учуяв запахи, подозрительно зашмыгала носом. Пулей влетела в кухню. И увидела меня, то есть своего благоверного Петровича, в кухонном фартуке, трезвого и с поварешкой в руках.

–Таня! Мой руки, ужинать будем! – велела я.

Но женщина заплакала. Сквозь всхлипы произнесла:

– Ты что, мерзавец, отравить меня решил?

– С чего ты взяла?

– Первый раз за тридцать лет брака на кухню явился, чтобы не пожрать, а сготовить! Разве ж это нормально? Признайся: извести законную супругу решил ради той, что в твоих трусах по нашему дому щеголяла?

Думаю, мужик, готовивший весь день сюрприз, растерялся бы. Но я была женщиной. И знала, что хочет слышать другая женщина.

– Танюшенька, милая, все когда-то случается в первый раз. Вот и я одумался, решил тебя побаловать. Что касается той женщины, прости, любимая, у меня просто не было возможности объясниться. Это потерпевшая. Я ее из рук насильников вырвал. Совсем нагую. Еле отбил. Дома спрятал. Сам отправился бандитов брать! Семейники свои дал, чтобы твое белье, моего ангела ненаглядного, на чужую бабу не надевать! А ты измена… измена… Разве ж могу я такую красавицу, как ты, на другую променять?

Тут я не лгала. Супруга Петровича и вправду была хоть и полноватой, но очень миловидной блондинкой с чудесными синими глазами. Которыми она сейчас хлопала, не веря в происходящее.

– А… ты пьян! – решила Танюха.

– Что ты, любимая! Сегодня ни-ни… И еще у меня для тебя сюрприз.

Я достала коробочку с украшением и вручила Тане. Та раскрыла, ахнула. Захлопала в ладоши при виде игрушечного зайчика, вдохнула аромат подаренных роз. Припала к моим губам. Я еле сдержалась, чтобы не оттолкнуть и не выдать себя. Душа-то у меня все же женская, и целоваться с тетками в мои планы не входило.

Нам, женщинам, хочется верить в хорошее. В то, что мы – самые-самые, и в один прекрасный момент любимый оценит и поймет, какое счастье ему выпало. Вот и жена мента поверила в его внезапное прозрение. С удовольствием вкусила кушанья. Особенно ее поразили эклеры.

– Надо же, думала, ты и яичню сам пожарить не можешь. А ты у меня чудо -чудное, дивно -дивное. Теперь сам готовить будешь!

– Ага, – я улыбнулась, представляя реакцию Петровича на требования жены готовить, когда каждый из нас вернется в свое тело. Я боялась, что Таня решит отблагодарить супружескими ласками. Но когда помыла посуду и зашла в зал, та сладко посапывала в кресле перед телевизором.

Пользуясь тишиной и свободной минуткой, я снова задумалась о деле. Пропавшие учителя не давали покоя. Никакого реального логического объяснения не находилось. И тут я вспомнила про планшет Элизы. Там же какой-то магический Интернет. Глянем, что за штуковина!

Сначала я разочаровалась. Обычный экран. Поводила пальцем. Нашла поисковик. Он назывался "Филинкс". А что, здорово придумали. Кто даст ответы на все вопросы, как не мудрейший из пернатых – филин. "Ну давай, проверим твои способности, Филинкс", – сказала я. Ввела в строку поиска версию Петровича: "Таинственно исчезли три женщины. Полиция подозревает, что им опостылели мужья и они сбежали с любовниками". "Филинкс" выдал миллионы ответов. Но не было ни одного нужного. Зато тут же активизировались магические пираты и завалили рекламой: "Устала от мужа-лешего? Организуй себе таинственное исчезновение", "Надоела жена-ведьма?! Устроим ей таинственное исчезновение". "Магическая палочка поможет исчезнуть любовнику". Я позавидовала жителям неведомых миров. Вон сколько у них магических возможностей для решения семейных проблем. Решила сделать попытку номер два и ввести другой запрос. Ведь именно от этого чаще всего зависит, увенчаются ли поиски успехом. Быстро набрала: "Настоящая магия в школе! Исчезновение учителей". Снова ничего нужного. Только реклама приобрела другое течение. "Лучшая магическая школа. Яснознание. Ясновидение. Яснослышание. Потомственным ведьмам скидка". "Настоящая школа магии!. Телепортация за два урока!". "Пройди магический курс, научись обмениваться телами. Первый урок бесплатно".

Последнее предложение меня заинтересовало. Оно было близко и актуально, по крайней мере для двух бедолаг из нашего мира. Я вошла на сайт. Уроки проводились в форме видео. Нажала плей. Пошел ролик с симпатичной преподавательницей, чем то похожей на Элизу. Та представилась как "Афета" и предлагала сначала испытать свои способности вместе с ней. Она собиралась переместиться в тело лягушки, сидевшей прямо на столе. А потом обратно. Ведьмочка залопотала заклинание. Я стала повторять за ней. Зачем, сама не знаю, просто автоматически. В комнате Афеты все закрутилось кувырком. Зрелище было потрясающим. И я даже не заметила, что пол подо мной тоже поехал. Очнулась, когда услышала: Танька орет дурниной. Голос раздавался сверху. Я подняла голову вверх, огляделась вокруг и обомлела. Все в точности повторяло произошедшее в салоне Элизы. Овалы-матрешки, круговорот предметов. Только под потолком болтались жена мента и такса Тошка. "Неееет!!" – закричала я. Что происходит, догадаться было несложно. Схватила плнашет. Афета обещала не просто перемещение из тела и в тело, но и мгновенный возврат. Может как раз сейчас она читает второе заклинание. Я непослушными пальцами заводила по сенсору. Но ответом мне была грустная физиономия. Этакий смайлик с рожками. Не надо было быть ведьмой, чтобы понять: Интернет отрубился. Магический вайфай мало отличался от человеческого и имел мерзкое свойство отваливаться в самый нужный момент. Тем временем все затихло. Танька и Тошка лежали без чувств. Сейчас они очнутся. И… я надеялась, что моих ведьминских сил не хватило для полного завершения. Но надежды оказались тщетными. Это я поняла сразу, когда Танька жалобно заскулила, а Тошка произнесла человеческим голосом: "Чё за хрень?!" Тошка смирилась с новым телом быстрее хозяйки. Схватила зубами мячик и носилась с ним по квартире. Супруга Петровича при виде этой картины завизжала как резанная. Нормальная реакция для дамы, что видит себя саму, на четвереньках, с собачьей игрушкой во рту.

– Это что? Это как? Почему я… Где я? Мама!!!

Я зажала уши. Бедная Танька. Я была предупреждена Элизой и превратилась хотя бы в человека. А тут вместо рук – лапы и хвост…

– Это все ты! Ты! Ты! Неспроста борщами кормил! Золотом обвешивал. Что это? Я стала собакой?

– Да.

– Ааааа!

– Таня, умоляю, выслушай, – просила я. – Успокойся, пожалуйста. Хочешь, валерьянки дам?

– Я тебе что, кошка? – фыркнула Таня. – Я собака! Так что водки давай, мерзавец!

Я пожала толстыми плечами Петровича. Отправилась на кухню. Отыскала бутылку "Столичной". Налила в стакан. Поднесла собаке-жене.

– Чем закусывать будешь? Колбаски порезать?

– К чертям собачьим колбаску. Эклеры тащи!

Я метнулась на кухню. Принесла эклеры. Включила "Дом2". Выругалась. Притащила блюдце, потому как хлебать водяру из стакана у Таньки не получалось. Та залакала. Через несколько минут подобрела. После третьего блюдца жизнь в собачьем теле не казалась ей уже такой страшной. Танюшка расслабилась и запела: "О, Боже какой мужчина! Я хочу от него сына. Я хочу от него дочку. Но рожу только щеночка… Ааааа… Мама!!! За что?!" При виде орущей человеческим голосом таксы у меня самой вставали дыбом остатки волос на лысой голове Петровича. Мне тоже хотелось водки. Много! Но я выпила валерьянки. Мне же завтра пропавших училок искать, будь они неладны. К Элизе бы наведаться, может, она эту парочку расколдует. С Петровичем свидеться, про своих расспросить. Одним словом дел по горло! Сейчас дождусь, пока такса-Танька нажрется, заткнется, и баиньки.

Но… сюрпризы этого вечера продолжались. Внезапно раздался звонок в дверь. На лестничной клетке стояла бабулька. Я таких насквозь видела. С виду божий одуванчик, а внутри почище самого дьявола будет.

– Здравствуйте, Семен Петрович! – заулыбалась старушка. – Чегой-то ты на меня так смотришь, будто родную соседку бабу Веру не признал. На пороге стоять будем или в дом пустишь?

Я послушно отошла в сторону. Бабка шмелем юркнула в квартиру, закрутила головой по сторонам, охватывая все цепким любопытным взглядом.

– Чего пришла-то, баба Вера? – спросила я.

– Так это… Соль у меня закончилась. Одолжить хочу. Да вот мусор еще высыпать пошла. Слышу: шумно у вас. Гости, что ли приехали, иль ругаетесь?

Я слушала и делала вывод: никакой соли бабке не надо, явно дома тонны припасены. Скорее, шум услышала. Любопытство заело. Мусорное ведро схватила, чтобы у дверей наших ухо приложить да послушать. Коли кто мимо пойдет, отмазка железная. Соль – предлог, чтобы в квартиру приникнуть. Я вообще пожелала, что впустила эту мегеру. Принесла из кухни солонку:

– Держите соль, баба Вера! И ступайте..

Но было поздно. Тошка, запертая в ванной, открыла дверь и вырвалась наружу. Остановилась возле соседки, завертела упитанным Танькиным задом задом, выражая радость. Положила возле бабки мячик в надежде поиграть. Бабка попятилась:

– Татьяна! Что с тобой! Ты чего как кошка или псина ходишь? Радикулит, шо ль?

В ответ Тошка понюхала воздух. Облизнулась и схватила пакет с мусором. Вытащила косточку от куриной ножки и схватила зубами. Баба Вера попыталась отобрать трофей. Тошка зарычала, вцепилась в ногу:

– Батюшки святы, что творится! Таня, ты мне чулок порвала, зачем кусаешься?! – бабка в ужасе орала и пятилась к дверям.

Я с трудом оттащила разозленную Тошку. Но тут из спальни снова раздалось: "О, боже, какой мужчина!" Соседка мигом забыла про ногу и вытянула голову, заглядывая в приоткрытою дверь. Картина, что увидела бабуська, любого вогнала бы в ступор. На диване в обнимку с бутылкой водки лежала такса и пела песни человеческим голосом. Больше вопросов у бабы Веры не имелось. Крестясь на ходу, она рванула к выходу. Через минуту уже долбила в свою дверь и громко жаловалась дочери. Дескать, только что жена мента Петровича ее чуть заживо не загрызла! А их псина водку жрет и похабные песни про мужиков распевает. Дочь бабе Вере не поверила и пригрозила дурдомом. Вскоре снова наступила тишина. Наконец, Танька вылакала, в прямом смысле, всю водку. Тошка сожрала украденную ножку. Обе успокоились и заснули. Я прислонила голову к подушке и провалилась в сон.

Проснулась от того, что кто-то вцепился в меня зубами и пытался стащить с постели. Открыла глаза. Увидела: мою нижнюю конечность терзает Танька.

– Ты чего? – возмутилась я и вспомнила все.

Конечно, это была не Танька, а Тошка. Она явно звала хозяина на утреннюю прогулку. Сама Танька еще крепко спала, изредка повиливая хвостом. Я встала, направилась к дверям. Тошка взяла в зубы поводок.

– Молодец, хорошая собачка! – похвалила я.

Нацепить ошейник требовалось на Танькину шею. Меня даже передернуло от подобных манипуляций. Но делать было нечего. Мы вышли из подъезда. Я размотала поводок на приличное расстояние. Танька рванула в кусты. Видно, там собака приучена делать свои дела. Хорошо, что кусты были густые, и подробностей я не разглядела. Через пару минут псинка поскреблась и выскочила. Передвигалась Тошка и в Танькином теле по привычке на всех четырех конечностях. И как ей только удавалось делать это довольно ловко и естественно? Сначала Тошка ринулась в стаю голубей. Те испуганно взлетели вверх и возмущенно поглядывали на нас. Они явно ожидали от дамы вкусных семечек, но та попыталась схватить одного из них зубами за хвост. Тошка, упустив добычу, расстроилась. Внезапно она резко повернулась. Мой лоб покрылся испариной. По двору шли мужик с бульдогом. Тошка явно собиралась кинуться на бойцовскую собаку. Зарычала. Бульдог испуганно попятился. Но еще больше испугался его хозяин. Лающая и рвущаяся с повода дама перепугала бедолагу настолько, что тот бросил четвероного друга и кинулся наутек. Правда, верный пес тоже не спешил защищать хозяина. Рванул следом и скоро уже шел на опережение, жалобно скуля и повизгивая. Я вопила: "Фу! Стоять!" За этим занятием меня и застукал Рыбкин. Глаза лейтенанта, от природы немного раскосые, внезапно стали круглыми и огромными как у героев аниме.

– А.. О.. У.. Семен Петрович! – только и смог вымолвить мой помощник.

– Ты чего здесь делаешь, Рыбкин? – рявкнула я.

– Как чего? Если дело какое важное, я завсегда за вами по утрам заезжаю…

– Жди здесь! – велела я.

Объяснять ничего не стала. Пнула упиравшуюся Тошку по Танькиному заду. Та завизжала, но пошла в подъезд. Загнав Тошку домой, я быстро выскочила из квартиры. Села в машину. Лейтенант делал вид, что ничего не произошло. Но по ехидной улыбке и красноречивому взгляду ход его мыслей был очевиден. Два старпера решили освежить приевшуюся семейную жизнь!

Внезапно у Рыбкина зазвонил телефон. Тот выслушал собеседника и взволновано произнес:

– Звонил эксперт. Сказал: с телефона училки по матике историчке и директрисе было отправлено странное смс.

– Какое?

– "Левушкин все знает!"

Левушкин… Левушкин… Где-то эта фамилия встречалась совсем недавно. Я задумалась и вспомнила: на столе у исторички лежали тетрадки. На одной было написано: "Максим Левушкин, 9б"

– Левушкин – это ученик. Гони сразу в идиотскую школу.

Мы домчались за несколько минут. Вошли в гимназию. В вестибюле была Тамара Ивановна. Завуч рванула к нам со всех ног.

– Нам нужен Левушкин. Срочно! – сказала я.

– Нет больше Левушкина! – вдруг зарыдала завуч. – Никого больше нет…

Женщина рыдала и не могла успокоиться. Последние новости поведал охранник. На этот раз в школе пропал целый класс. Начался первый урок. Учительница математики дала задание, сама на минутку вышла из кабинета. Когда вернулась, учеников не было. Портфели и другие вещи остались на местах. Из школы 9Б не выходил. 23 ученика просто исчезли, словно растворились в воздухе, как и преподаватели…

Вспомнились слова Петровича: "Настя! Переверни все вверх дном! Ищи и думай!" Размышлять пока что было не над чем. И я решила искать. Начать со всезнайки Левушкина. Пока шли к кабинету, откуда пропали школьники, попросила завуча рассказать о Максиме. Тамара Ивановна живо откликнулась:

– Левушкин – весьма своеобразный мальчик. Так себе на уме, скажем. Учится средне почти по всем предметам. Но вот в точных науках, особенно математике и информатике, первый в нашей гимназии. Все олимпиады, конкурсы выигрывает. Читает много. С компьютером на "ты". Будущее свое великим программистом видит. Живет с мамой. Ольга Юрьевна терапевтом работает в районной поликлинике. Она моя хорошая знакомая, так что я про Максима больше других учеников знаю.

– С личной жизнью у Левушкина как? Он подросток, значит, вполне актуально…

– Ни с кем не дружит. Правда, влюблен.

– В кого?

– В Аллочку Краснову.

– Взаимно?

– Нет! Что Вы! Аллочка – самая популярная девочка в нашем учебном заведении. Красива как ангелок. Победительница конкурс "Мисс Гимназия", между прочим! К тому же.... дочь весьма состоятельных родителей. Так что нет у Максимки шансов. Если только в героя вдруг каким чудом не превратится или не разбогатеют они с Олюшкой.

При этих словах я даже остановилась. Если всех пропавших не похитили, что маловероятно, чуть не три десятка человек умыкнуть без сопротивления. Значит… значит они исчезли по доброй воле. Тогда должен быть мотив. Стать популярным? Возможно! Но только в случае Левушкина. Учителям и особенно директору популярность не нужна. А вот разбогатеть… Этого хочется всегда и всем. И тем, у кого ничего нет. И тем, у кого есть все, желание стать еще богаче тоже свойственно. Возможно, это объединяет пропавших. Хотя не факт… Уф! Я смахнула со лба выступивший пот. Сложно все-таки быть следователем! Это в кино разгадки решаются сами собой, а преступления распутываются как по маслу. В жизни оказалось все иначе. Я даже зауважала Петровича.

В кабинете я внимательно изучила вещи Левушкина. И нашла кое-что интересное. Во-первых, дневник. Позавчера юный всезнайка схлопотал запись в дневнике: "Разгадывал во время урока головоломки! Прошу принять меры!" На последней странице тетради в клеточку был нарисован странный квадрат, разбитый на 16 частей. В каждой части стояла латинская буква крупным шрифтом и чуть помельче – цифра. Не над этой ли шифровкой ломал голову Максим? Я вырвала листок, засунула его в карман. Больше ничего интересного не было. Мобильники детей, в отличии от телефонов преподавателей, исчезли вместе с владельцами. Но, естественно, ни один номер не был доступен.

Осмотр парт одноклассников Левушкина и рабочих мест педагогов не дал больше никакой зацепки. Внезапно у лейтенанта зазвонил телефон. Звонили из отделения. Нас немедленно желал видеть красавчик-генерал…

Возле гимназии творилось невообразимое. Родители пропавших учеников уже знали о случившемся и готовы были взять штурмом учебное заведение. Собрались и журналисты со всего города. Хорошо, догадливая Тамара Ивановна вызвала омон. У нас появился шанс выбраться из окружения целыми. Мы запрыгнули в машину и помчались в участок. Генерал Игорь Степанович Вишневский рвал и метал. Вчерашнее исчезновение училок уже было чем-то из ряда вон выходящим. А сегодня пропали еще и дети. Мы с Рыбкиным сидели, склонив головы. Ни зацепок, ни версий у нас не имелось. Ни единой. Зато в голове у меня возникли стихи. В моменты влюбленности я всегда превращаюсь в поэта. Пусть, не Пушкина, Есенина или Блока. Но все же получается. Неплохо. Генерал орал дурниной. Но даже в этом праведном гневе он был прекрасен. Руки сами раскрыли блокнот и застрочили первое пришедшее на ум:

"Пускай сегодня в отделении аврал,

Пусть ты нахмурил грозно брови,

Но нет тебя прекрасней, генерал,

Лицо мое сейчас красней моркови,

Но я, поверь, на свете все отдам

За ночь с тобой наедине в алькове…"

– Петрович! – окликнул меня Игорь Степанович. – Ты моего вопроса не слышал, да? Что пишешь-то?

Я смущенно ойкнула и попыталась захлопнуть ежедневник. Но генерал был настойчив:

– Семен Петрович! Я твои методы уважаю! Знаю: один все распутывать любишь. Но сейчас не тот случай. Вместе работать надо. Прочти, что в голову пришло....

– Нееет, – жалобно пропищала я и попыталась спрятать злополучный блокнот.

– Что?! Неповиновение?! – взревел Игорь Степанович. – Информацию скрываешь?! А ну дал сюда ежедневник! Это приказ!!!!

По фильмам я знала: приказ старшего по званию выполняется беспрекословно. Делать нечего. Близкая к обмороку, протянула блокнот генералу. Тот глянул… Ей-богу, я думала, красавчика хватит сердечный приступ. Он даже не мог ничего сказать. Просто стоял и ловил ртом воздух. Потом заорал громко:

– Вооооон отсюда! Извращенец!!! Дети пропали, а он!!!! Меня того… хочет. Ааааа!

Я неслась так, как не бегала никогда. Жуткое чувство стыда сжигало изнутри. Какая же я идиотка! Перепугала Игоря, предала Егора, опозорила несчастного Петровича! Остановилась недалеко от отделения. Присела на лавочке и разразилась горючими слезами, тихохонько поскуливая: "Иииииии". И что теперь делать? Я даже умереть не могла! Потому что тогда проводили бы в последний путь тело Петровича. А сам мент воспитывал бы моего сына, спал с моим мужем, болтал с моими подругами и жаловался моей маме. Очнулась от того, что кто-то тряс за плечо. Открыла глаза. Надо мной стоял Рыбкин:

– Семен Петрович. Что случилось? Вы генерала… подсидеть, что ли хотели?

– Дай зеркальце, – жалобно сказала я в ответ.

Но вовремя одумалась. Что я там увижу? Отвратную морду майора, да еще зареванную? Надо брать себя в руки. Я сделала вдох-выход и дала команду лейтенанту:

– Оставить давать зеркальце!

– Так у меня и нету!

– Тем более отставить! Доложи лучше, что было после моего ухода.

– Да ничего особенного. Игорь Степанович орал еще минут пять. Таким злым, если честно, я его никогда не видел. Потом успокоился.

– И?…

– Сказал: "Каким бы уродом Петрович не был, но лучшего следака нам не сыскать. Без него тайну массового исчезновения не раскрыть". Приказал Вас найти и продолжить расследование. Но.. это генерал велел, чтобы отныне только я с ним общался, Вы в кабинет – ни-ни…

– Иииии! – снова всхлипнула я.

Страшнее наказания, чем не видеть красавчика Игоря, и придумать страшно.

– Да не переживайте Вы так, Семен Петрович! – утешал Рыбкин. – Вот распутаете дело, генерал сразу подобреет!

Идея продолжить расследование и заслужить расположение генерала придала сил. Я в последний раз всхлипнула и предложила лейтенанту:

– Надо родственников пострадавших, то есть пропавших, опросить. Но сначала давай перекусим…

– За гамбургерами сгонять? – обрадовался Леха.

– Фу, гадость какая! Пошли лучше в кондитерскую.

После пятого пирожного я даже нашла пару плюсов в новой жизни. Калории теперь точно считать не надо. Толстеет-то Петрович. И тут мою голову пронзила ужасная мысль: а что ест оборотень в погонах? Поди жрет все без разбора, и мое стройное тело обрастает отвратительным жиром. Я отошла в сторону, давая понять Рыбкину: надо поговорить наедине. Вытащила из кармана мобильник. Петрович услышал меня, обрадовался, заорал в трубку:

– Настя, ты как? С Танюхой вместо меня помирилась?

– Помирилась, – честно ответила я.

О превращении его законной супруги в собаку я решила умолчать. Зачем волновать мужика, который на данный момент – мать родная моему сыну? При воспоминании об Артемке сердце сжалось от боли.

– И у меня все хорошо! С сыном твоим подружились. Вчера вместе в стрелялку резались. С мужем тоже все тип-топ. Футбол посмотрели, пивка с рыбкой перекусили.

– Ты что, Петрович?! – заорала я. – Всякую гадость в мой пищевод пихаешь, семейную жизнь рушишь?

– Ничего не рушу! Наоборот твой Егор счастлив был, что у него жена полна сюрпризов. Оказывается, и в футболе разбирается, и против пивка ничего не имеет. Кстати, его твоя маманя до сих пор пилит за полюбовника в постели. Егор же голову над загадкой ломает да разгадать никак не может.

"Ну и пусть гадает, – подумала я. – В женщине должна быть какая-то загадка Во мне это – толстый мужик!"

– И еще, Настя! – Петрович на секунду замялся. Потом продолжил. – Не хотел говорит, но не могу. Изменяет тебе твой Егор.

– Откуда знаешь?

– Ну… я же мент! Улики, несостыковки в его оправданиях, почему задержался после работы. Чуйка, в конце концов.

Сердце пронзила острая боль. Я тоже с недавних пор подозревала мужа в измене. Он ко мне здорово охладел. Сильно переживала. Внезапно я почувствовала: боль в моем разбитом сердечке длилась всего секунду. Почему так? Виной тому невероятные события, что наполнили за последние дни мою жизнь? Или красавчик-генерал, мысли о котором буквально преследовали? Ладно, время покажет.

Еще минут десять я давала Петровичу ценные указания насчет пребывания в моем теле и в моем доме. Потом поведала об исчезновении 9б.

– Ничего себе! – удивился майор. – Такое дело даже мне никогда не попадалось. То, что бумажкой заинтересовалась, это правильно. Чую, имеет она значение. Сейчас что делать собираешься?

– Пойдем с Рыбкиным родственников исчезнувших допрашивать. Вдруг еще чего да всплывет.

– Это правильно, Анастасия! Действуй. Потом расскажешь.

Пока я разговаривала с товарищем по несчастью, лейтенант Рыбкин допил кофе, и мы отправились в путь. Первой в списке была Ольга Юрьевна Левушкина. В поликлинике, где трудилась мама Максима, было на удивление мало народа. Мы зашли в кабинет. Увидев представителей закона, женщина оживилась. Заплаканные глаза смотрели на нас с надеждой.

– Известно что-нибудь? – Ольга Юрьевна.

– К сожалению, пока ничего. Но Вы можете нам помочь, – ответила я. – Расскажите о Максиме. Не замечали в поведение сына что-то необычное?

– Знаете, замечала! Последнюю неделю Максим радостный был, возбужденнее обычного. Он вообще-то спокойный мальчик, а тут светился весь, на месте усидеть не мог. Планы несусветные строить начал.

– Какие планы?

– Говорил, что скоро мне не надо будет с утра до ночи в поликлинике пропадать. Планировал дачу купить. Хорошую, большую. Даже жилплощадь мечтал увеличить. Странно для подростка. Хотя я эти мечты неоднократно ему озвучивала. Да и денег у нас на такие радости нет и никогда не будет. Боюсь я, если честно…

– Чего опасаетесь, Ольга Юрьевна?

– Максимка у меня талантливый мальчик. В компьютерах хорошо разбирается. Вдруг банк какой ограбить решил. Не с отмычкой, понятно, а по Интернету… Ой, что же я это своего сына полиции сдаю.

Женщина испугалась. Я поняла: больше из нее не вытянуть ни слова. Да это было и не нужно. Слова докторши подтверждали: исчезновение как-то связано с обогащением. Но поможет ли этот вывод в поиске? Я, сама мать, попыталась утешить несчастную женщину:

– Вы, Ольга Юрьевна, не переживайте! Никаких банков ваш сын точно грабить не собирался.

– Правда? – обрадовалась Левушкина. – А что тогда? Он.. найдется?

– Обязательно, Ольга Юрьевна! Можете мне верить!..

Из кабинета терапевта мы вышли немного подавленные. Тяжело разговоривать с теми, кто страдает, переживает за судьбу близких и любимых. Но это была наша работа.

Второй дом, куда мы пожаловали, принадлежал учительнице истории, Светлане Федоровне, разведенной матери двоих детей. В квартире исторички хозяйничала пожилая дама. Оказалось, свекровь. Звали ее Нина Романовна. Старушка напоминала змею и шипела. Тихо, но гадости, что она рассказывала, прекрасно можно было расслышать:

– Светка – мерзавка! Вот бросила на меня детей! Больная я вся, отдохнуть бы перед тем, как в иной мир отправлюсь. Но внуки одни остались. Кому они еще нужны, кроме бабушки.

– Это замечательно, что у детей есть Вы, добрая отзывчивая бабушка! – кинула я сладкую пилюлю злобной старухе. – Нина Романовна, а есть ли у Вас какие предположения, куда могла подеваться бывшая супруга Вашего сына?

– Какие еще предположения! Точно знаю, куда мерзавка пропала!

– Куда?! – разом выдохнули мы с Рыбкиным.

– Так сбегла зараза с полюбовником своим!

– Имя любовника назвать можете?

– Откуда же! Нас друг другу не представляли!

– А Вы его хоть раз видели, этого самого мужчину, с которым на данный момент отношения у вашей невестки?

– Нет!

– Откуда же знаете?

– Нетрудно догадаться! Невестка моя, прости Господи, ни одних брюк мимо не пропустила. Как же без полюбовника! За это ее муж законный, сыночек мой, и бросил.

У меня от завуча Тамары Ивановны имелись на этот счет совсем другие сведения. Напротив, супруг исторички без конца ходил налево. Учительницу это так достало, что она подала на развод, не побоявшись остаться с двумя детьми. Старуха просто ненавидит невестку и не упускает случая лишний раз наговорить про нее гадости.

– Не верите? – догадалась Нина Романовна и ткнула пальцем на журнальный столик. – А вот на енто гляньте! Реклама! Круизы в теплые края. Во! Красным обвела самые дорогие отели!

Я увидела рекламные проспекты. Свекровь исторички права. Та действительно собиралась на курорт. По крайней мере самые лучшие были обведены и подчеркнуты. В компьютере учительницы я обнаружила также закладки самых популярных курортных зон. Учительница подошла к вопросу ответственно. Читала отзывы, задавала на форумах вопросы по интересующей ее теме. Судя по записям, Светлана Федоровна собиралась в путешествие одна. Но все же готовилась, действительно выбирала самые дорогие курорты, финансово недоступные даме с зарплатой учительницы.

…Больше ничего интересного мы не нашли. Кроме подтверждения – учительница истории надеялась тоже в скором времени разжиться приличной суммой денег. Как и ее ученик Максим Левушкин.

Супруг преподавательницы математики, юный Евгений, был сильно удручен. Они только что поженились, собирались в небольшое свадебное путешествие. И вот… На мой вопрос, не планировала ли Елена Борисовна какие-либо крупные покупки, безутешный супруг согласно кивнул.

– Собиралась купить… собственную квартиру! Только вот на какие шиши?

…На сегодня у нас с лейтенантом остался последний родственник, которого нужно было опросить. Муж директора школы со смешным именем Кузьмин Кузьма Кузьмич. Открыл нам дверь совсем древний старичок в инвалидной коляске. Обрадовался:

– Насчет Ирочки пожаловали? Ждал, очень ждал! Беда с моей женушкой случилась!

– Кузьма Кузмич, с чего такие выводы?

– Так у нас с женой никогда друг от друга секретов не было. Клад Ира найти хотела. Сокровища несметные. Сдались они ей, тьфу!

– Ну… – возразила я. – Всем богаче стать хочется. Мечты давние в жизнь воплотить.

– У Ирины только одна мечта была – сделать гимназию лучшей в городе. Для этого поисками и занялась. Хотела уйти с поста достойно, оставив после себя учебное заведение, оборудованное самыми современными новинками. Электронные доски, кондиционеры, компьютер для каждого ученика. Только задумка невероятных деньжищ стоила. А где их взять? Были одни мечты, пока учительница истории на один любопытный документ не наткнулась.

– Какой документ? Где обнаружила?

– В школьной библиотеке. Это сейчас в этом здании гимназия. Современная, обшита сайдингом. Кто в городе недавно, ни за что не догадается: само здание стоит уже несколько веков. Раньше в нем особняк Сугробкина был. После революции в графских хоромах школу сделали. Модернизировали несколько раз, перестраивали. Все изменилось. Только библиотека графа почти полностью сохранилась. В одной из книг и была подсказка про клад. План и шифровка. Ирочка даже учительницу математики привлекла для разгадки.

– Кузьма Кузьмич, а нет ли у Вас этих документов?

– У меня нет, – ответил старичок. – А вот у Ирины на рабочем месте можно посмотреть. Вдруг эти чертовы бумаги супругу отыскать помогут.

Бледно-голубые выцветшие глаза старичка наполнились слезами. А мое сердце – в очередной раз жалостью. Сделав надо собой усилие, я вошла в домашний кабинет директрисы. Ирина Васильевна ничего ни от кого не прятала. Нужные нам документы лежали на самом видном месте. Точно такая же головоломка, что была в тетради у Левушкина. И очень старый план здания. Как я понимала, имения графа Сугробкина.

– Семен Петрович! Гляньте! – указал на обведенное карандашом место Рыбкин. – Это вход в какое-то подземелье.

– Верно, – кивнула я. – Ну-ка, Леха, теперь достань план нынешней гимназии, он у тебя есть.

Леха порылся в папке, вытащил план. Мы сравнили и ахнули. Вход в подземелье располагался на месте той стены, где были обнаружены последние следы исчезнувших людей.

Мы с лейтенантом растерянно смотрели друг на друга. Стена выходила на улицу! Под полом находилась мастерская трудовика. Ни проломов, ни лазов не было. Создавалось ощущение, что пропавшие просто дошли до проклятущей стены и исчезли. Это бы тупик. Снова ни зацепки, ни версии… Я попросила у Кузьмы Кузьмича разрешения забрать документы. Мы распрощались со старичком, давшим самую ценную информацию, и отправились по домам.

Я шла, грустно понурив голову. Очень хотелось наведаться в салон к Элизе. Но я торопилась. Беспокоило, что делали без меня весь день женщина-собака и такса-жена мента. Чувствуя свою вину перед супругой Петровича, я остановилась возле цветочного. Вон как бедняга вчера букетику обрадовалась. Куплю еще роз! Может, простит Татьяна, повиляет радостно хвостиком? Павильон под названием "Незабудка" располагался недалеко от моего дома. Я повернула голову и увидела Петровича. Мент вел моего сына за руку. Артемка был счастлив, громко спрашивал:

– Мамочка, а львы в цирке будут?

– Будут, пацан, и львы, и тигры. И сахарную вату тебе куплю.

Я стояла и грустно смотрела им вслед. Как вдруг раздалось у самого уха:

– Нет! Люди добрые! Что на свете творится! Полюбовник к моему зятю заявился. С букетом! Тьфу! А еще в форме, полицейский…

Я в ужасе смотрела на собственную мать. Она была не одна. Вместе с соседками Варварой Никифоровной и Клавдией Анатольевной. Вместе эта троица была непобедима. И сейчас старушки дружно двигались на меня. Матушка угрожающе размахивала батоном. Тетя Варя достала из авоськи картошку и прицеливалась в меня. Тетя Клава была вооружена клюкой. Пусть к отступлению был один – в родной подъезд. Туда я и рванула. Возмущенные пенсионерки ринулись следом. Лоб мой покрылся холодной испариной. А если схватят, что тогда делать? Не драться же с родной матерью! Коли сдамся, то навсегда опозорю Петровича. Идея возникла внезапно. Дамы уверены, что путь наглого любовника зятя лежит в нашу квартиру. Запрыгнут в лифт. А я… скроюсь в квартире на третьем этаже. Там проживает моя лучшая подруга Люська. Пусть она сейчас на работе. Но запасной ключ от Люськиной квартиры у меня есть. Подруга часто теряла ключи и всегда держала запасной у меня. Заветный ключ был в спортивном костюме мужа, в котором я совершила побег из дома, превратившись в Петровича. На секунду мелькнула мысль: а почему в кармане мужа, а не прихожей? Но раздумывать было некогда. Я быстро открыла дверь и скрылась в Люськиной квартире. Кстати, пенсионерки оказались гораздо хитрее, чем я предполагала. Клавдия с клюкой поехала на лифте, а маман и Варвара топали по лестнице и бормотали проклятия в адрес неверного зятька и его полюбовничка.

Бегать в теле Петровича было нелегко. Я запыхалась, очень хотелось пить. Но пройти на кухню не успела. Входная дверь отворилась, зацокали каблучки. Мелькнула догадка: Люська вернулась с работы пораньше. Я быстро юркнула в спальню и нырнула в Люськину гордость – новый плательный шкаф. Спряталась за вторую гордость подруги – норковую шубу и затаила дыхание. Что делать дальше, я не знала. Оставалось только надеяться: уставшая подруга захочет после трудового дня перекусить, выпить кофейку, принять душ… Но, судя по раздававшимся звукам, Люся была не одна. Чмок! Чмок! Страстный поцелуй! Потом возбужденный щебет:

– Милый, не торопись, я переоденусь…

Люська подошла, распахнула шкаф:

– Аааа! – взвыла она. – Тут… мент!

– Что?!

Ухажер Людмилы тоже заглянул внутрь. Это был мой.. муж! Он сразу признал мужика, что обнимал его в супружеской кровати, заорал:

– Ты?!!! Как.. Тут… Аааа!

Попытался захлопнуть шкаф. Но не тут-то было. Я была в бешенстве. Двойное предательство. Муж и лучшая подруга!

– Подлец! Изменник! – завизжала я и врезала супругу по морде Танькиным букетом. – Обещал до гроба любить! На руках всю жизнь носить, а сам…

Розы выпали у меня из рук, я всхлипнула. Глянула на свое отражение в зеркале. Толстый усатый мент пускает слезу. От увиденного я не выдержала, расхохоталась. А вот Люське было не до смеха. Злее бешенной собаки была не только я. Подруга также ощущала себя обманутой, преданной и тоже озверела:

– Ну… Егор! Твой любовник – мужик! Мент! В моем шкафу! Вон отсюда!!! Оба!

Подруга распахнула входную дверь. И зря. На пороге стояла троица пенсионерок. Бабульки, привлеченные криками в Люськиной квартире, дружно прислонили уши к дверям. Их любопытство было вознаграждено. На месте преступления были поймали и неверный зятек, и его полюбовничек, и вероломная подруга.

– Ох, Люська! Змея подколодная! – взвыла маменька. – Устроила притон! Гнездо разврата! Да я вас всех…

Ряды нападающих были, к счастью, немногочисленные. Я прорвалась к выходу и ринулась прочь первой. За мной бежал Егор. Следом мчалась Люська, лишившись своей крепости – родного дома. Разъяренные пенсионерки тоже не отставали. Внезапно рядом со мной остановилась знакомая старенькая тойота. Леха Рыбкин отворил дверь авто:

– Семен Петрович! Помощь нужна? Прыгайте!

Я не стала заставлять просить дважды. Залезла в автомобиль и не выдержала: высунулась в окно и показала язык заклятой подруге и неверному мужу. Еще пара минут, и они попадут под обстрел картошкой и удары клюкой. Так им и надо!