Попаданцы. Мир Таларея. Книга 2

Глава 21

Зря Гортензия хмурилась на своего венценосного супруга. Да, маршал Чек был слегка навеселе, но в полностью здравом уме. А то, что растрогался почти до слёз, как и все сидевшие за столом в штабном шатре аристократы, так песня про ворона к тому располагала.

Лешик вообще смотрел на окружающее абсолютно трезвым взглядом, хотя его лицо и изображало большую степень опьянения.

Единственный, кто из присутствоваших мужчин действительно окосел от выпитого, так это аргонский посланник граф ри Щонг, двадцатидвухлетний напыщенный аристократ, щуплый как воробышек, сверстник своего короля и его близкий друг.

Когда во время представления королевам Саарона и Тарка он подошёл к ним с поклоном и глубоко выдохнул, у Ули сложилось впечатление, что ри Щонг сегодня здесь вообще не ел, а только пил.

Конечно, Уле хотелось бы оказаться за столом рядом с маркизом ни Ловеном, но ей по статусу пришлось занять место между маршалом Чеком и графом ри Неровом.

Она доброжелательно улыбалась всем присутствующим, вежливо смеялась над скользкими шутками Лешика, улыбалась дружеским словам короля Тарка, внимательно слушала разговоры о происходящих в Аргоне и вокруг него событиях, на Орро старательно не смотрела, но обострённым восприятием, которому научил её брат, наблюдала за каждым жестом и мимикой полюбившегося ей сильно-сильно хадонского маркиза.

— Я надеялся, мудрая королева, что с вашим прибытием хоть что-нибудь прояснится относительно планов Пскова, — с грустной улыбкой произнёс посланник Божественной Агнии, — Ваш драгоценный супруг так за эти дни, ни мне, ни любезному Тюру ри Щонгу, ничего конкретного не сказал.

— Дорогой Орро, мы давно уже на ты. Так ведь? — Гортензия чуть склонила голову в сторону маркиза, — И здесь мы в кругу друзей. К чему эти витиеватые официальные обращения между старыми приятелями?

На самом деле наставница не считала Орро ни Ловена другом. Более того, воспринимала его как одного из самых своих опасных соперников на дипломатическом поприще, хоть он и представляет формально союзную империю.

— Ты права, Гортензия, — согласился маркиз, — Тем горше видеть туман недоверия между нами. Я в восторге от того воинства, которое твой супруг маршал Чек собирает под свою руку, оно уже впечатляюще. Даже без тех полков, что ещё на марше. Вот только, нам с графом хотелось бы получить ответ, можем ли мы уже в ближайшее время рассчитывать на помощь этой великолепной армии?

— К сожалению, — улыбка наставницы была сладкой как мёд, — Об этом может сказать лишь сам император Олег. Мы же до его прибытия с тобой и графом должны заранее обсудить различные ваши предложения на тот или иной порядок действий Пскова. Чтобы наш государь мог рассмотреть уже подготовленные варианты и выбрать тот, который больше отвечает интересам срединной империи.

— Враги уже жгут наши города! — выкрикнул Тюр ри Щонг, дёрнувшись и едва не опрокинув рюмку кальвадоса на колени сидевшего рядом бирманского герцога, в основном молчавшего и съедавшего бОльшую часть того, что рабыни подавали на стол, — Сколько мы ещё будем ждать?!

Чек, Гортензия и коллега аргонского графа по посольскому поприщу маркиз Орро уже несколько раз вежливо осаживали бестолкового Тюра, однако тот был слишком возбуждён. Не стоило наливать ему выдержанный императорский кальвадос — подумалось Уле — ри Щонг и без этого особым умом не отличается.

По всей видимости, круг доверенных людей у короля Сертина Третьего крайне узок, раз прислал по важному и ответственному дипломатическому делу столь негодного исполнителя. Такой больше испортит, чем добьётся необходимого. Графу просто повезло, что он сейчас в одной связке с посланником Божественной, иначе Чек его бы ещё четыре дня назад выпроводил. Сестра императора нисколько в этом не сомневалась.

— Ждать будем столько, сколько нужно, — осадил коллегу маркиз Орро.

— Мой король не может долго! — чуть не задохнулся Тюр, — Хватит кормить нас обещаниями. Сначала я ждал во дворце Иргонии. Приехал сюда — и здесь не могу получить ответа!

— Не забывайся, граф, — набычился король Тарка, — Здесь твоему государю никто, ничем не обязан.

— Не обязан?! — возмутился посланник Сертина, — А кто разозлил валанийцев, напав на них в Растине? Ваш император!

— Успокойся, мой друг, — Орро ни Ловен крепко взял ри Щонга за запястье, — Если бы дело было в том разгроме, то гости явились бы в республику, а не в Аргон.

— Я бы посоветовала тебе, граф, — спокойно сказала Гортензия, — Научиться держать себя в руках. Честное слово, если ты позволишь себе при нашем правителе вести себя подобным образом, Аргон однозначно не получит от нас никакой поддержки. Ни военной, ни денежной, ни политической, ни поставкой оружия или продовольствия с фуражом. Вообще никакой.

Слова ли королевы Тарка подействовали или пыл графа остудила железная хватка коллеги, но он замолк и, надувшись как индюк, выпил до дна полную рюмку кальвадоса.

Уле пришлось отвернуть голову к плечу графа ри Нерова, чтобы скрыть смешок, вызванный воспоминанием об одной из фраз брата: наберут детей в армию и не кормят. Эти слова ей показались весьма подходящими по отношению к ри Щонгу.

— Ого, Уля, — изобразил удивление Лешик, — Ты научилась читать мысли, прекраснейшая из государынь? Я не успел произнести придуманную только что шутку, а ты уже над ней смеёшься.

В подготовленный для неё шатёр Уля направилась, когда уже стемнело. Наставница, разумеется, оставалась ночевать с мужем, но вышла её проводить.

— Приходи с утра к нам, — сказала Гортензия на пороге Улиного жилья, — позавтракаем вместе. Потом прогуляемся по окрестностям лагеря.

— Я приду после завтрака.

Главная имперская магиня прекрасно понимала, что королевская чета Тарков, несущая на своих плечах огромный груз забот, ценит любую возможность побыть наедине друг с другом, и не хотела им лишний раз мешать.

— Как хочешь, — улыбнулась мудрый дипломат.

Она поцеловала воспитанницу в щёку, благосклонным кивком попрощалась с парой караульных у входа и направилась обратно. Совещание ещё продолжалось.

Олег добился почти полного отсутствия в войске обслуги из некомбатантов, и воду королеве Саарона для помывки натаскали солдаты хозвзвода. Уля и сама бы могла её нагреть заклинанием Пламя, но парни сделали это в походной бане.

Нежась в тёплой воде, закрыв глаза, в большой лохани тёплой воды и не слушая болтовню глупой служанки, жалующейся на недостаточное оснащение шатра, Уля придумывала повод, чтобы завтра днём зайти в гости к Орро. Он наверняка обрадуется — вон, как ласково на неё посматривал. Любовался поди.

— Рот закрой уже свой, — смыв дорожную усталость, Уля вылезла из полевой ванны, — или я тебе его ниткой велю зашить, — она часто завидовала брату, имевшему такую замечательную молчаливую служанку как Мона, — Полотенце где, дура?

Хотя в голове у королевы Саарона крутилось множество мыслей, уснуть у неё получилось как всегда быстро. Брат давно научил Улю считать барашков до ста. Может это и смешно, но ей действительно помогало. Ни разу даже до восьмидесяти в счёте не доходило.

У сестры императора и его армии давно существовала взаимная любовь. Совместные походы и общие победы только укрепили эту связь. Среди ветеранов многие были обязаны ей не только здоровьем, но и жизнью, не говоря уж о том, что военные успехи часто являлись во многом Улиной заслугой.

В том, как обращаться с офицерами или с простыми солдатами, она брала пример с Олега, держалась просто, но с достоинством. Уля не была добренькой, и трусов или мародёров без сомнений отправляла на виселицу, а разгильдяев, неумех, лентяев или пьяниц — под палки, однако никогда не позволяла себе барствовать, выплёскивая на подчинённых своё раздражение.

А ещё она очень любила приготовленную в полевой кухне кашу. Такую ни во дворце, ни на костре не приготовишь — разваристая, настоящее чудо. И, как говорил Олег, всегда надо знать, что едят твои солдаты.

Поэтому, с утра в сопровождении ниндзей императорская сестра отправилась верхом к ближайшей солдатской столовой.

— Угостишь, Гай? — спросила она, спрыгивая с коня.

Майора-интенданта, в запарке прибежавшего встречать королеву Саарона, Уля помнила ещё лейтенантом. Четыре года назад он был заместителем командира хозроты и отличился со своими кашеварами-арбалетчиками при ликвидации прорыва врага в тыл пехотного полка.

— Конечно, госпожа! Угощу! Как ты любишь, мясной кашей с развара! — покраснел от удовольствия офицер, польщёный, что сестра государя, великая магиня его помнит.

— Не объедим мы с ребятами ваших орлов?

— Да что вы, королева, всё готовится с запасом. В добавке никому не отказываем.

Как раз одним едокам подошла на смену рота других. Это были вояки одного из тех пехотных полков, что входил в войско Ули, когда она ещё носила титул имперской графини. Восторгу солдат присутствию с ними за столами великой магини не было предела. Хорошо, что на их аппетите это никак не сказалось — им ещё сегодня предстояло немало трудов.

Убеждённость императора, что бойцы не должны быть праздными, воспринималась имперскими офицерами как руководство к действию. Помимо ежедневных тренировок и учений, псковская армия на постое никогда не прекращала совершенствовать места своего расположения. Как утверждал великий псковский государь, у совершенства пределов не существует.

Позавтракав — каша действительно оказалась замечательной, как всегда у войсковых поваров — Уля вернулась на штабной холм, где присоединилась к Чеку, с которым отправилась наблюдать учебный штурм полевых укреплений, а затем форсирование реки вброд с переходом в атаку.

Гортензия осталась с посланниками, Лешик тоже, хотя и порывался составить компанию маршалу. Отсутствие с ней графа ри Нерова вызвало у Ули некоторое облегчение — он давно знал об её чувствах к маркизу Орро и их очень не одобрял, если судить по его ироническим замечаниям, бросаемым вскользь. Лешик сегодня тоже не упустил бы возможности опять дать волю своему сарказму, и прибить негодяя было не за что, он всегда пользовался двусмысленностями — хочешь, так трактуй, хочешь, этак.

Одну из рот латников, не уложившуюся в норматив по бегу по пересечённой местности, маршал отправил на копание выгребных ям для пехотного полка, прибытие которого ожидалось завтра утром.

— Тебе наверное скучно будет целыми днями со мной, — Чек подъехал к Уле и успокоил своего закружившегося коня, — Гора занята будет. Олег непонятно, когда вернётся. Слушай, может для тебя охоту организовать? Егеря тут видели следы лосей. Километрах в десяти отсюда.

— Спасибо, Чек, я найду, чем заняться. Да и не так уж мне скучно с тобой, — засмеялась она.

Уля в этот момент придумала повод навестить Орро. У него ведь всегда при себе фолиант или два старинных рукописей. Вот она и зайдёт попросить дать их почитать. Он же не знает, что у неё в багажном отделении аэростата полно книг. А потом можно будет прочитанное обсудить. Мужчины любят объяснять и поучать, а Уля умеет внимательно слушать.

Возможность наведаться к любимому человеку у главной магини империи появилась только за час перед ужином. До этого времени посланники обсуждали с Гортензией всевозможные детали будущих соглашений, хотя, о чём можно было договариваться с графом ри Щонгом, Уля представляла с трудом — дорвавшийся до дармового качественного кальвадоса Тюр уже за обедом плохо владел языком. И в своём дворце, и в императорском она видела много разных иноземных дипломатов, но такого безответственного и глупого — впервые.

Посланники и их свиты разместились в одном большом шатре у южного склона штабного холма.

Ри Щонг прибыл в империю в сопровождении трёх дворян и старого мрачного слуги, а Орро ни Ловен имел при себе пятерых солдат и трёх рабынь. Судя по ладным фигуркам и симпатичным личикам этих девушек, они заодно служили и для телесных утех посланника Божественной.

Уля к такому относилась спокойно — мужики в этом все одинаковые — и ревновать к жалким существам не собиралась. В конце концов, любить-то Орро станет лишь её!

Такому видному, умному, надёжному, сильному и отважному мужчине, как он, мелкие грешки вполне простительны. Она даже не хочет смотреть на то, что Орро годится ей в дедушки, и Омоложение никак не сказалось на выражении его мудрых, всегда чуть уставших глаз.

— Маркиз у себя? — спросила Уля юного аргонского дворянина, стоявшего на входе в шатёр для посланников.

Когда тот повернулся, стало ясно, что он под стать своему начальнику любитель выпить. Просто таким кальвадос не всегда достаётся, а вино, эль или сидр действуют на организм слабее.

— Ик, — от неожиданности икнул он, расширившимися глазами уставившись на красивую гостью, — К-королева? Д-да, он у себя.

Дворянин попытался сделать шаг ближе к Уле, но один, точнее, одна из ниндзей тут же мягким шагом лесной рыси оказалась из-за спины своей госпожи оказалась между ней и аргонцем.

Конечно, великой магине ничто не угрожало, тем более, что на ней теперь всегда висели два подарка новой Олеговой знакомой — амулеты с Магическим и Динамическим Щитами — но у охраны имеются свои обязанности.

— Спасибо, Жу, — поблагодарила Уля ниндзю и вошла в шатёр.

Одна из рабынь проводила её в комнату, где у маркиза был оборудован кабинет, в котором имелись стол, лавка перед ним и вещевой сундук.

— Рад вашему приходу, королева, — маркиз накинул на себя камзол, валявшийся на сундуке и не застёгиваясь отвесил учтивый поклон, — Чем могу помочь такой прекрасной гостье?

— Да ну тебя, Орро, — выдавила из себя смешок Уля и уселась на освободившуюся поверхность громоздкого, обитого бронзой ящика, — Каждый раз встречаешь меня так, как будто бы мы ни разу не общались.

Сердце у неё колотилось сильнее и чаще обычного, а уши и щёки находились в полной готовности предательски покраснеть. Она всегда при встрече с маркизом ни Ловеном наедине очень волновалась. Хорошо, что в комнате царил сумрак — свет шёл только от узкого оконца — и волнение императорской сестры разглядеть было трудно.

— Так положено, Уля, — Орро улыбнулся и сел на лавку, положив локоть на стол, — Я же не знал, в каком статусе ты явилась — моей приятельницы или королевы Саарона.

Она оказалась права — у посланника Агнии имелись при себе труды древних историков. Одному из фолиантов вообще было больше четырёхсот лет, а описывались в нём события пятнадцативековой давности, о временах Норского государства, полулегендарного, включавшего в себя территории нанешних Хадона, Саарона, Геронии, Винора, части Тарка и Растина.

Когда маркиз бережно листал пергамент манускрипта, Уля уже сидела с ним рядом, но не столько слушала, сколько наблюдала за Орро, любуясь его чеканным, мужественным профилем. И он это заметил.

— Может нам лучше поговорить откровенно, Уля? — маркиз закрыл книгу и посмотрел ей в глаза, — С каждым разом ты всё меньше меня слушаешь, а всё больше витаешь в своих мыслях. Я тебе нравлюсь, великая магиня, королева Саарона, сестра императора?

Этого вопроса она ожидала давно. Не задай Орро его сейчас, Уля вскоре сама бы пришла к нему с уже готовым у неё ответом на него. И всё-таки смутилась. Ответить не смогла, только кивнула.

— Значит правда? — вздохнул посол Божественной Агнии, — Я иногда думал об этом, только не мог поверить. Сколько тебе, Уля? Мне кажется, нет и двадцати двух?

Императорская сестра опустила голову. Рой её мыслей крутился вокруг одного столба, и этот центральный стержень содержал лишь одно — наконец-то свершилось. Пусть не словами, а жестом, она призналась Орро в своих чувствах. Её губы смогли разомкнуться:

— Да, — тихо вымолвила она, — То есть, нет. Нет двадцати двух. Но так ли это важно? Что значит разница в возрасте, если есть Омоложение такой мощи, как у моего брата?

Маркизу пришлось чуть наклониться, чтобы увидеть её лицо.

— Своего отца ты ведь вообще не знала? — спросил он.

Уля сразу поняла, что имеет в виду хадонский аристократ. Он думает, что её влечёт к нему чувство девочки, ни разу не видившей, но всегда мечтавшей найти своего папу. А это же не так! Орро нравится ей именно как мужчина. И отец Уле не нужен. Пусть он сдохнет, если ещё не сдох. Выросла она без него и проживёт хорошо.

— Я не…, — Уля нашла в себе силы посмотреть прямо в глаза маркиза, — Нет, не знала. Если ты думаешь, что…

— Прости, Уля, — он накрыл её руку своей, — Я не готов пока к такому серьёзному разговору. Зря я тебя спросил. Ещё раз прости. Давай поговорим о нас с тобой позже. Когда наступят более спокойные времена. Хорошо? А пока, если я тебе действительно нравлюсь, помоги мне.

— Чем, Орро? — неожиданно она почувствовала облегчение от того, что долгожданная, но сложная беседа переносится на потом. Не только маркиз ни Ловен оказался к ней не готов, — Мои возможности не малы, и я готова их использовать, чтобы оказать тебе поддержку.

Хадонец поднялся, переступил через лавку и оказался за спиной королевы Саарона.

— Ты знаешь или догадываешься — Гортензия ведь с тобой откровенна — насколько серьёзны намерения Пскова насчёт королевства Герония. Скажи мне, есть ли надежда у нашей коалиции получить поддержку твоего брата, если моя Божественная государыня не согласится с разделом?

Сказанное маркизом было настолько чудовищно по сути, что смысл его слов не сразу до неё дошёл. Уля повернулась к нему головой и туловищем с растерянной улыбкой на губах. И только тогда, когда она увидела его внимательный взгляд, её накрыло понимание. Он же хочет, чтобы она предала Гортензию, брата, любимый Псков, Саарон, всех своих друзей!

Маркиз ни Ловен в этот миг стоял в шаге от смерти и задумчиво кивнул своим мыслям при виде вспыхнувшей на лице королевы ярости.

Конструкты боевых заклинаний Пламени, Молнии, Стрелы Льда, Мёртвой Петли и Шара Холода, которые Олег научил её создавать без использования жестов и пассов руками, сменялись в сознании Ули одно за другим, но никакое из них она так и не напитала своей магической энергией. Убить Орро у неё пока не хватило сил. И вовсе не потому, что он являлся послом, а из-за того, что слишком уж глубоко пустила в ней корни привязанность к этому омоложенному старику.

Вскочив, она быстрым шагом ушла от того, кого хотела бы видеть рядом с собой всю жизнь. На выходе из шатра на её пути вновь оказался юный аргонский дворянин, машинально протянувший руки к внезапно появившейся королеве.

Уля сделала юнцу подсечку и ударом ладони в грудь отправила его кувыркаться, хватая при вращении пыль и пожухлую траву.

— Госпожа? — встревоженно спросил командир пятёрки ниндзей.

Но императорская сестра ничего не ответила, устремившись к своему шатру, не глядя по сторонам и ничего не замечая.

В центральной комнате её дожидалась Гортензия.

— Что случилось? — вскочила она, увидев состояние своей воспитанницы.

И вот тут правительница Саарона, самая могучая магиня Псковской империи расплакалась на плече наставницы как молодая девчонка. Об отце Уля действительно никогда не мечтала, а вот мать она давно себе нашла в лице мудрой Гортензии. Мать — это самая лучшая подруга, что-то утаивать от неё императорская сестра не стала. Она рассказала и о своей глупости, и о подлости маркиза.

— Уля, девочка моя, — Гортензия, сидя на соседнем с Улиным стуле, прижимала её к себе и гладила по плечу, — Ты действительно ещё ребёнок. В личных делах и вопросах. Как Олег появится, я ему скажу, чтобы он перестал ставить тебе всё новые и новые задачи.

— Не надо. У нас столько всего ещё нужно сделать…

— Что не надо? Надо. Иначе ты никогда не повзрослеешь. А это опасно и для самого Олега. Тебе нужно общаться с людьми не только по делам или на совещаниях. Ты должна знакомиться со сверстниками, дружить, отдыхать, веселиться. И я тоже хороша. Учила тебя всякой ерунде, а о том, что должны понимать и чувствовать любые девушки и слова не сказала.

— Сказала.

— Нет, не то совсем я тебе объясняла. Вот сейчас ты чего так на маркиза возмутилась?

— Говорю же, он хотел, чтобы я тебя предала! И брата! И…

— Уля, послушай. Если бы старый хадонский интриган, опытный дипломат и разведчик действительно этого желал, то неужели ты думаешь, он бы так топорно попросил тебя напрямую? Ну же, девочка моя, ты ведь умница, сама подумай.

Ласковые и разумные слова наставницы, её объятия успокоили Улю, и она действительно задумалась о странности просьбы Орро. Он же давно знал королеву Саарона и не мог не просчитать её реакцию.

— Значит он…

— Да, да, именно. Ни Ловен тебе зримо показал ту пропасть, что пролегает между вами. Дело ведь не только в возрастной разнице. Хотя и она важна. Маркиз уже вряд ли сможет кого-нибудь полюбить ещё. Все его чувства — в привязанности к памяти убитой заговорщиками семьи и к заменившей её этой кукле, простите Семеро, Агнии. На тебя там просто нет места. Это раз. А второе он тебе сейчас и продемонстрировал. Ну, успокоилась? Иди умывайся и пойдём на северный склон. Герцог нашёл среди своих бирманских вояк двух смутьянов. Им колени и локти перед ужином переломают. Посмотрим. Всё хоть развлечение.

Пережитые эмоции от разрушенных надежд на близость с хадонским аристократом не давали Уле нормально выспаться целых четыре ночи.

На пятый день в лагерь вернулся Олег.

Сначала прилетел голубь от королевы Иргонии с известием о появлении в Бирмане государя, а затем и императорский дирижабль.

— Не сильно тут по мне скучали? — спросил он, оглядывая встречающих его у посадочной площадки друзей и соратников, — Уля, ты чего такая грустная?

— Почему? Всё хорошо, Олег, — она улыбнулась и первой подошла его обнять, — А что за новая конструкция у тебя под салоном?

— Высмотрела-таки, — засмеялся брат, расцеловав её в щёки и нос, — Пока меня не было механики сделали держатели для бомб. Это такие штуки — я тебе потом про них расскажу. Кстати, Чек, — он отпустил Улю и раскрыл объятия маршалу, — от ребят Агрия не поступало каких-нибудь известий, которые я должен знать прямо немедленно?

— Таких не было, но новостей много.

— Ты где пропадал все эти дни? — строго спросила королева Тарка.

— Где я только не был, Гортензия. Поехали в штаб, там всё расскажу.