Понять пророка

Глава 6 Принц Голон Крыса

– А меня ты выслушаешь, наконец, папа? – так и не дождавшись конца бесконечного совещания, прошипел на ухо отцу взбешенный принц. – Ты с раннего утра принял такое количество людей, что их телами можно было бы доверху завалить крепостной ров, а уделить мне хотя бы минуту так и не удосужился… А между прочим, вопрос, который меня беспокоит, не менее важен, чем эта тяжба за никчемный кусок земли или жалоба на бесчинства обнаглевшего соседа… Папа! Мне надоело ждать!

– После ужина я буду в твоем распоряжении, – не поворачивая головы, совершенно спокойно ответил король, занятый чтением челобитной. – Я пока занят. Своими обязанностями. И пора бы тебе привыкнуть к тому, что король – это не только права и красивая жизнь… Устал – иди и отдохни… Освобожусь – пошлю за тобой… Свободен…

Вскочив, как ошпаренный, Голон выбежал в коридор и, чуть не сбив с ног стоящего за дверью стражника, еле сдержался, чтобы не зарубить на месте ни в чем не повинного солдата. Сжимая трясущейся от злости рукой эфес парадного меча, он пролетел по черной лестнице и вынесся на задний двор…

– Борода! Ко мне, быстро!!! – заорал он задолго до того, как добрался до конюшни. – Где ты ходишь, бездельник?

– К вашим услугам, Ваше Высочество! – полуодетого толстячка, выскочившего из своего закутка, окрик принца явно оторвал от обеда – кусок жареной утки, зажатый в правой руке, еще исходил паром…

– Провинившиеся есть? – раздувая ноздри, поинтересовался Голон. – Я не в настроении…

– О да, господин… Сию секунду… Проходите на конюшню… Сейчас все будет… – засуетился старший конюх и заорал: – Малагия, Коргус! Бегом сюда!

Скинув с себя камзол и оставшись в щегольских брюках и белоснежной рубашке, принц прошел внутрь и, добравшись до ведра с отмокающими в нем прутьями, вдумчиво перебрал каждый, выискивая тот, который, по его мнению, отвечал всем требованиям предстоящей экзекуции. Хлестнув пару раз по воздуху, он повернулся к противоположной стене, где Борода как раз привязывал к деревянному столбу обнаженную до пояса дворовую девку, беззвучно заливающуюся слезами…

– Можете приступать, Ваше Высочество! – удостоверившись, что жертва не сможет двигаться, угодливо поклонился Борода. – Ей объявлено тридцать ударов…

– Маловато будет, пожалуй! – осматривая провинившуюся, буркнул ощутивший обычное возбуждение принц. – Такое тело не расшевелишь за тридцать… Впрочем, посмотрим!

Девушка, заглянув в глаза экзекутора, смертельно побледнела, закусила губу, потом зажмурилась и уткнулась лбом в столб.

Первый удар Голон нанес не сильно, без оттяга, будто пробуя прут на прочность… Мгновенно вспухшая алая полоса на белоснежной спине заставила его судорожно сглотнуть слюну и, примерившись, нанести еще один удар. Уже посильнее…

Девка глухо застонала. Прут свистнул, обвился вокруг поясницы провинившейся и кончиком щелкнул по столбу. Принц недовольно поморщился – удар потерял всю свою остроту и смысл. Отступив от столба на полшага, он примерился и нанес следующий… Жертва закричала как резаная. Обойдя вокруг столба, он проследил за кровоточащей полосой и довольно осклабился – так и есть, красный кровоточащий след, как и задумывалось, заканчивался на полной груди с маленьким розовым соском. Выхватив меч, Голон рассек пояс на мешковатом платье, и пыльная тряпка, соскользнув по бедрам рыдающей от стыда и боли девки, упала ей в ноги, открыв взглядам массивный белый зад. Снова свистнул прут, и тело жертвы перечеркнула очередная полоса…

– Сорок три, Ваше Высочество!!! – донесся до распаленного экзекуцией мужчины истошный крик конюха. – Сорок три уже…

Утерев с лица холодный пот, принц отбросил в сторону измочаленный об тело прут и, обойдя столб, за волосы приподнял голову провинившейся, чтобы посмотреть ей в лицо. Девка была без сознания. Искусанные до крови губы, два кровавых следа на лице, грязные потеки от слез на пыльных щеках и дряблые бедра с прилипшим к ним сеном внезапно вызвали в Голоне приступ омерзения, и, зло сплюнув на землю, он вдруг прекратил любимый осмотр, жестом приказав убрать неряху с глаз долой…

Мужик оказался выносливее – уже не теряя голову от вида крови, принц сам считал удары, смачно оттягивая прут при каждом, и отстал от тела только тогда, когда глухо стонущая жертва потеряла сознание в четвертый раз. Сорвав с себя пропотевшую, залитую кровью рубашку, Голон ополоснулся из услужливо поданного конюхом ведра и, почувствовав, что на смену утреннему бешенству пришла более спокойная и привычная злость, подхватил свой камзол и, коротко кивнув поклонившемуся Бороде, быстрым шагом покинул конюшню. Душа требовала разрядки, а найти ее можно было, например, на кухне, где вечно ошивались молоденькие и аппетитные служанки…

Время для беседы король выбрал немного неудачно. Голон, выдернутый из кровати посыльным, пришел в еще более отвратительное расположение духа, чем был днем. Сначала ломалась девка, потом за окном завыла собака, а тогда, когда все было готово случиться, приперся этот вшивый посыльный, без стука ворвался в покои, и, не обращая никакого внимания на то, что принц, собственно, не один, передал приказ отца явиться к нему немедленно! Скрипя зубами, принц пронесся по коридорам до кабинета отца и, ворвавшись внутрь, с порога рявкнул:

– Ну что, теперь я могу говорить?

– Да, сын, можешь! – не обращая никакого внимания на бушующую в глазах отпрыска ярость, спокойно заявил король.

– Объясни мне, пожалуйста, кто тут король, папа? – язвительно поинтересовался Голон.

– Я, и в этом нет сомнений! Дальше? – нахмурился монарх.

– А я, как понимаю, твой сын и наследник, не так ли?

– Угу. И в этом ты прав, сынок… Стоило из-за этой ерунды отрывать меня от работы?

– Это не ерунда! – взвизгнул от возмущения Голон. – Тогда объясни мне, почему мои распоряжения не выполняются? Почему какой-то вонючий телохранитель имеет наглость угрожать мне, наследнику престола Гвалии, своим ножом, и почему я должен отказываться от своих планов?

– Ну, во-первых, в военных вопросах тебе пока есть чему поучиться у того же герцога Бурша, и ломиться в атаку, не посоветовавшись с этим опытным воином, ты, сынок, не имеешь права. Во-вторых, ты обязан соблюдать законы нашей страны и не можешь начать войну в дни Великого Перемирия. Ни под каким предлогом! И если бы я был там, то так же, как и ты, отказался бы от преследования…

– Так тебе не приставляли нож к горлу! – перебив отца, взвыл принц.

– В-третьих, телохранитель у тебя не вонючий, а самый лучший. Я отдал за него четыреста полновесных золотых, – не обращая внимания на вопли сына, спокойно объяснял монарх. – Именно он, кстати, дважды спас твою жизнь только в этом году. А его друг – мой телохранитель – за те пять лет, которые он на меня работает, предотвратил одиннадцать покушений… Они лучшие. И, кроме великолепных навыков, обладают тем, чего не хватает тебе! Умом, опытом и способностью мыслить трезво… Так вот, его действия были совершенно правильными по сути. И у него не было другого выхода, чтобы тебя остановить. Так что прекрати истерику и задумайся. Если, конечно, хочешь быть королем…

– ЧТО??? – заорал Голон. – А кто, если не я?

– Не ори… здесь тебе не задний двор… И не забывайся… я тебе отец, а не товарищ по детским играм. И ТВОЙ КОРОЛЬ! – слегка добавив в голос металл, нахмурился монарх. – Веди себя соответственно… А сейчас вон. Два дня домашнего ареста. Из покоев не выходить. Никого к себе не водить. О хлебе и воде я распоряжусь… Свободен…