Помещик. Книга 2

Глава 1

В Смоленске, после рынка а потом и отдыха, расстались с нашими помощниками. Как и обещал, дал по лошади, шмоток, а Крупинину кремнёвое гладкоствольное ружьё. Выбрал то, что было менее жалко, но и от этого они были на седьмом небе от счастья.

— Вы, Дмитрий Иванович, если будите в наших краях, то милости просим. Встретим, как самых дорогих гостей. Не забывайте нас — учтиво, чуть ли не кланяясь Крупин. Его люди так же, одновременно прижимая корзинку с едой на обратную дорогу. И чего они вдвоём в неё вцепились?

— А что Сергей Юрьевич, может и с нами… на задание как-нибудь съездите? — приходит шальная мысль, взять в помощники пристава. А что, мужики отработали свою часть сделки на совесть. Гоняли, их мои не стесняясь, даже пристава. Ну а то, что они слишком много получили в оплату, виноват я. Никто меня за язык не тянул. Ну и пусть, ведь всё могло быть и по-другому. Вояки, правда, с них никакие, но зато в остальном нормально. А опыта придётся набираться по ходу дела, как им, так и нам.

— А у Вас, все дела такие?

— Всяко бывает. Но и награда соответствующая — усмехаюсь.

Крупин смотрит на своих. Они энергично киваю головами, особенно молодой Игорь, как китайский болванчик.

— Мы согласны.

— Ну и хорошо. Ждите, возможно, скоро увидимся.

До Людиново я надеюсь добраться дня за два — три, тем более мы продали на рынке часть габаритных и малоценных для нас вещей. Правда, по дешевке. А самое главное избавились от кареты, которая так раздражала меня. Даже к крестьянским телегам я относился лучше, чем к этому «гробу» на колёсах. Свернул на дорогу в Людиново по двум соображениям. Попытаться сбить со следа других преследователей, если они будут. Вторая причина, заставившая меня свернуть, это сломанная французская полевая кухня. Хочу заказать несколько штук, но с моей модернизацией. Эта тоже на удивление оказалась довольно интересная. Пища тут готовилась на водной бане, чтобы не подгорала. Очень хорошее решение. Не устраивает меня в ней, это только один котёл. Не совсем удачное общее расположение, отсутствие нормального места для дров и что когда-то там были узкие большие колёса. Всё это надо изменить.

Путешествуя туда и обратно, я внимательно рассматривал всё вокруг. Поражала бедность деревень и архаичное ведение хозяйства. По большому счёту сейчас крестьяне производили чуть больше, чем съедали сами. То есть сам-2, максимум сам-3. А для того чтобы был отток из крестьянской общины под разными предлогами, надо производить на сам-5 минимум. Видно, что пахотной земли просто не хватает. (Уже с правлением Александра I сельхозземли в центральных губерниях России стало очень сильно не хватать. Для нормального функционирования сельского хозяйства в России надо не менее 4 гектаров на человека. А уже сейчас было в 8-10 раз меньше. — прим. Автора.) Череда непрекращающихся крестьянских восстаний заставляет власть хоть как-то реагировать. С этим «заколдованным кругом» первую попытку бороться сделать уже Александр I. Закон о вольных хлебопашцах от 20 февраля 1803 году. Промышленность же не могла нормально развиваться, так как и грамотных рабочих не хватало, да и кормить их было попросту нечем. А крестьяне и помещики не хотели и не были заинтересованы, больше производить. Это бы потребовало напряжение всех их небольших сил. Промышленность тоже не могла им ничего предложить взамен за их труд. В Европе эту проблему начали решать, только когда начали грабить колонии с конца 15 начала 16 века. На этом грабеже и выросла их буржуазия. На чужих богатствах сделала технический рывок и изменила мешающие им государственные порядки.

В России эту проблему смогли решить только коммунисты, крайне жестокими методами, проведя полную коллективизацию. Создали полугосударственные латифундии, под названием колхозы и совхозы. Ну, в общем-то, и выхода другого у них и не было. В стране не осталось других материальных ценностей. Часть разграбили сами и вывезли на заграничные счета, частью откупились от интервенции. Часть успели вывезти бежавшие от советской власти. (Заменили мелких дворян-фермеров, на колхозы-латифундии. При царизме только латифундисты, крупные помещичьи хозяйства, в основном-то и поставляли товарный хлеб на экспорт. Остальные же хозяйства выращивали очень мало, поэтому и голод в России был частым «гостем». Когда Черчилль спросил у Сталина после войны, что было самым трудным в его правлении? Сталин ответил — коллективизация. Жаль только, что методы были использованы самые радикальные и варварские. Например, боевое испытание первых советских танков проводили на восставших крестьянах и казаков. Один из эпизодов, как наиболее массированное применение, это при восстании на Кубани в 1932 году, в районе ст. Тихорецкой. В тридцатые годы Сталин ещё не далеко ушёл от бывшего террориста, каким был в молодости и участвовал не в одном вооружённом ограблении. Эксы проходили ведь не только до революции, но и после, особенно были сильными в Петрограде и Москве. Он не боялся ни своей, ни чужой крови. Для него не существует понятие человеческой жизни, он был к ней полностью равнодушен, главное результат. Хотя ещё большую несправедливость и жестокость, проявляли именно на местах, зачастую выясняя отношения между собой таким способом. Под этим лозунгом «за власть рабочих и крестьян» местные «бароны» и «герои» гражданской войны стали перекраивали свои завоеванные «вотчины». Часто своей такой жестокостью, что пугая этим даже Москву. А потом уже за них с 1936 года принялся Сталин, когда они в наглую перестали подчиняться центру, устраивая различные заговоры. В беспощадной «войне» Сталин сумел укрепить вертикаль своей власти, что в это время делал не только он. Этим же нанимался Рузвельт, Гитлер, Муссолини и Франко и многие другие. Сталин же сумел получить полную власть только в 1939 году. — прим. Автора.)

В Людиново Борисов встретил меня подавленным. Мальцев распорядился прекратить выпуск рельс и остановить завод. Начался банальный голод. Крепостным мастерам нечем было платить зарплату.

— Ну что же, тогда я Ваш спаситель. Есть у меня для завода много заказов, собирайте завтра мастеров — заявил я Степану Евграфовичу. За оставшийся сегодня время успел объехать завод и окрестности деревни Курганье, Еловка, Бобровка. Обратил внимание, что много людей на водохранилище с удочками в руках. Прижилась моя задумка. А вот лодок нет, явно доски не по карману.

— Ну что готовы, поработать за деньгу малую — встречаю утром толпу хмурых мастеров, после скромного завтрака. — Да не переживайте так, нормальная оплата будет, лишь бы вы с качеством не подвели.

Я не планировал столько заказывать, но потом пожалел крепостных. Кто если не я? Да чужих, но ведь тоже люди. Благо, что в Калужской области уже были разведаны залежи бурого угля, строительного камня, гипса, глины и других.

Поэтому быстро распределили крепостных работников и мастеров, кто, что будет возить и сколько за это получит. Кто будет отвечать за результат. Решил начать строительство нормального большого дома, рядом с управляющим, и с большим двухъярусным погребом, какой я видел. К нему будут построены все хозяйские постройки и нормальная баня. Новый дом потом отойдёт управляющему Борисову. Будет место и для гостей, типа нас. А старый будет передан одному из бригадиров. Отправил на рынок в Смоленск две телеги за хорошими досками, смолой и сетями для рыбной ловли. И плюс чтобы купили фанеры, лак и краски если будут. Тут пришлось давать наличные деньги и писать самому пропуска. Потом подумал и отправил с ними ещё Воробьёва с Архипом для охраны. Добавил дополнительно телегу с возничим за хорошими тонкими и прочными досками, для новых дилижансов.

Решил на берегу хранилища строить мельницу с домом мельника. Лопасти мельницы будут сниматься зимой, чтобы не сломались. Но этот проект не одного года, пока же наметили строить дом и общие контуры мельницы. Заказал новые минипечки. К старым возникли некоторые претензии за время эксплуатации. Да и должны будут сделать легче, что тоже немаловажно. Заказал лопаты, кирки, два больших топора и пять разной формы томагавков. Точно форму их не помню, побросаем, разберёмся. Зачем? Да чтоб в хозяйстве было. Заказал и шесть больших щитов. Они ещё должны были, и соединяться вместе, образуя защитную стенку. Как? Это уже пусть мастера сами подумают, задачу я поставил. Ну и кучу разной мелочёвки, типа карабинчиков.

Распределив основную массу работников, остался с двумя бригадами самых толковых мастеров. С ними стал обсуждать постройку новых повозок, телег и колёс. Плюнув на традиции, заказал железные колёса из ковкого чугуна, с широкими выпуклыми ободами. Рама и некоторые части тоже будут из ковкого чугуна. Будут, наконец, и нормальные рессоры. Это для одной бригады.

Рассмотрели французскую кухню. После долгих консультаций и согласований, у меня получилась не понятная конструкция. Такой в той истории, точно не было. Посередине нормальная металлическая печь с трубой, а по краям четыре котла, на водной бане. Всё в единой форме. Котлы закрываются крышками на защёлки. Два котла, если вынуть внутреннюю пищевую ёмкость, можно вынимать и вешать на борт нового фургона. Вместо крана обычная крышка на резьбе с отверстием. Туда будет подсоединяться разборные трубки с лейкой для душа. Чуть открутил и сразу присоединил трубу. Лейка тоже с откидной крышкой. Вместо стеклянной кабинки, пропитанная льняная ткань. Крепится на специальных стойках. Под ноги ложится деревянно-железная решетка. Но, а ямку мы всегда откопаем.

За дымовой трубой ящик с крышкой для дров или другого топлива. Всё это будет смонтировано на отдельной подрессоренной платформе, для отдельной лошади. Делать мастерам придётся долго и качественно. Но никто не жаловался, оплату я дал нормальную. Крестьяне и крепостные мастера с удовольствием согласились принять и трофейные вещи в оплату.

Всё это обошлось в шестьсот рублями наличкой, и под тысячу трофеями. И это с учётом того, что за ценой трофеев мы не гнались. Выставляли очень приемлемую цену. Выдал только небольшой аванс вещами, а остальные отложили до сдачи готовой продукции. Но и качества я потребовал соответствующего. Ковкий чугун будут много раз перековывать, пока не получат хороший результат.

— Зачем Вам всё это, Дмитрий Иванович — Борисов.

— А Вы, Степан Евграфович, завтра поедите в Сукремле. Вы же хорошо знаете управляющего? Пусть там быстро сделают набор свёрл и коловорот. Чертежи у них есть. Но даю только 50 рублей. Если же они опять задумают с меня как в прошлый раз, содрать три шкуры, пожалуюсь Мальцеву — не буду ничего объяснять, один чёрт не поймёт. Хотя я и сам не очень понимаю, что надо делать. Конкретного плана у меня не было из-за перечисленных ранее причин. Я просто не знаю с чего надо начать. Тупо делаю, что могу на данный момент. Ещё не известно, сколько бы мастеров и других крепостных без моего заказа дожили бы до нового урожая. Хорошо если бы половина, а так смотришь, дотянут все. Да и по окрестным крестьянам часть оплаты разойдётся.

Рамы соберут на заклёпках, простучав отверстия в горячих заготовках, пока будут выковывать. Потом изделия остудят и подгоняют. Заклёпки же тоже раскаляют в печи, перед тем как соединять. Получается довольно прочное соединение. Но я решил подстраховаться. Вдруг где ещё во время строительства и эксплуатации отверстие понадобиться будет сделать. Первым-то моим заказом Лука пользуется во всю, и отдавать не спешит. А я не настаиваю, понимаю, что ему необходимо.

— И, пожалуй, пусть сделают по десяток болтов с гайкой вод свёрла и ключи — добавляю двадцатку. А то вдруг где-нибудь ещё и заклёпка некачественная попадётся. Здесь современное резьбовое соединения известно давно с семнадцатого века, но в основном всё штучное производство. Но в Сукремле всё оборудование для такого производства есть.

Утром, проводил Борисова, дав во временное пользование одного из наших трофейных коней. Пошёл проверять данное вчера задание. Всё оказалось более или менее нормально, мелкие огрехи не в счёт. Написал письмо Воробьёву. Оставили Петра долечиваться и часть трофеев под его охраной, а сам направился в Москву. Поехали на двух дилижансах, набитых только дорогими малогабаритными трофеями и сундук с деньгами. Потом вернёмся.

Москва встретила нас постами полиции, проверкой документов и общей нервозностью граждан. Ну что в стране случилось, пока нас тут не было? Война или государственный переворот.

— Здравствуйте. И что у нас такого плохого произошло, что все такие настороженные? — смотрю на очень серьёзные лица Иван Акимовича и его сына. Сергей Иванович, на мой взгляд, в форме генерал-майора смотрелся несколько неуклюже. Выпирающий живот в обтягивающих белых штанах-панталонах непроизвольно вызвал у меня улыбку.

В это время слуги под надзором моих воинов, втащили сундук, трофейное дорогое оружие и другие вещи. Да теперь они у меня уже настоящие воины и не как по-другому.

— Так. Я понимаю, ты удачно съездил — оживился Иван Акимович.

— В отношении трофеев, возможно. Но сам толком ещё ничего не смотрел. Но вот пострелять пришлось.

— А ерунда. Сейчас точно не до событий на периферии будет. По твоему прошлому докладу тут такое началось… Отставка сенатора Мордвинова и его ссылка. Отставка нескольких чиновников в министерствах. Отставка обер-полицмейстера Лужина в Москве. Арест, в двух столицах более двухсот последователей М. В, Буташевича-Петрашевского. Двадцать пять человек во главе со Спешневым приговорены к смертной казни, столько же лишены всех прав и сосланы на каторгу. Около пятидесяти человек отправлены в ссылку. Среди них много оказалась разных писателей и студентов. Много и других видных и знаменитых людей. А у самого Мордвинова, говорят, нашли в доме подпольную типографию печатающие пасквили на самого императора и его семью. Аресты по этому делу ещё продолжаются. Направлена и проверка в Крым.

Ага, вот в чём дело и такая жёсткость властей. В той истории типографию так и не нашли. Сейчас же благодаря мне, нашли. Молодец, Дубельт, так держать! Мы уже расселись в кресла, и личный слуга Мальцева налил мне вина. Затем Мальцев его отпустил, приказав закрыть дверь.

— Да, дела-а. Ну, я думаю, тоже привёз «интересные» бумаги. Поможете разобраться?

— Если честно, то лучше сначала с деньгами. У нас финансовые неприятности. Мне пришлось остановить завод в Людиново, а заказы на рельсы передать на Александровский завод в Санкт-Петербурге — старший Мальцев.

— Так Вам же за прошлые рельсы не заплатили? — и почему у нас неприятности? Я-то ничего не «химичил».

— И поэтому тоже. Граф Клейнмихель устроил в столице скандал. Принято решение все 100 различных пассажирских и около 2000 разных товарных вагона будут переделывать. По «твоим пожеланиям» кстати — съехидничал Мальцев.

— Что? — я был ошарашен такой новостью.

— Американский инженер Уайнесом умер. Инженера Гарисона, которого предлагал Мельников, пока решили не приглашать. А самого Павла Петровича временно отстранили от занимаемой должности, до выяснения — продолжил Мальцев.

— Бред какой-то. И зачем Клейнмихелю это всё нужно? — удивляюсь.

— Клейнмихель раньше постоянно доказывал императору, что России железные дороги были вовсе не нужны. Но раз начато строительство, а некоторые участки уже работают, то он под разными предлогами постоянно тормозит строительство. Ну а сейчас подобрал очень удачное время.

— И что это ему сейчас даёт? — никак не могу понять смысл. Вот же выверты императорской мысли, назначить главным по строительству железной дороги, чуть ли не главного их противника. Соответственно и результат, тяжко, дорого и бестолково.

— А то, что он постоянно обвиняет подрядчиков под разными предлогами, и не оплачивает выполненную работу. А казённые деньги кладёт себе в карман — это уже Сергей Иванович.

— Я так понимаю, что денег за поставленные уже рельсы Вы не увидите?

— Правильно понимаешь.

— И что, ничего нельзя сделать. Вы же с императором в нормальных отношениях?

— По этому поводу, даже просить не буду. Ты что, правда, не понимаешь, что это государственная политика? Скорее всего, что деньги сейчас из бюджета на строительство дороги никто и не выделил, или совсем немного — Иван Акимович.

— Твоё м… Ну а с паровозами-то что? — вот же закрутилась. Так они её и в 1851 году не пустят, а виноват буду я. Одно лечим, другое калечим. Не все мои «изобретения» идут на пользу. Надо быть с этим поосторожнее. Хотя в дальнейшем выигрыш и будет.

— Ну, по спискам их сейчас около семидесяти. Но там тоже постоянно какие-то проблемы. То едут, то не едут. То пришли из Англии и Америки, то не пришли. Мы подумываем, чтобы уйти из производства рельс и сосредоточится на других изделиях.

— А как же деньги что мы вложили в новое вагонное дело и в учебном заведении? Что тоже терять?

— На счёт вагонного дела, тут мы Клейнмихеля прижмём. Будем там ставить печки и другие детали. А вот в ремесленное учебное заведение мы завтра с тобой и съездим — Иван Акимович.

Та-ак, надо всё обдумать. А сейчас мы в трёх «зарылись» в большой сундук с деньгами. Там в общей сложности, оказалось около шестнадцати тысяч рублей серебром и даже немного золотом. Но, похоже, часть денег уже успели выдать. Обидно.

Да, за такие деньги, при сегодняшней обстановки меня Мальцевы могут в цемент закатать. Человеколюбием местные жители не отличаются. Да и мне, что с ними делать? Да ещё эта служба… государева. Тут лишний раз без великосветского соизволения и чихнуть не дают. Не таскаться же мне с ними в дилижансе. Половина суммы придётся ещё и Дубельту отдать.

— И что думаешь с такой суммой делать? — старший Мальцев и хитро так на меня смотрит.

— Думаю отдать Вам, на хорошую перестройку в Гусь-Мальцевском и для увеличения фабрики по производству ручек. — Появиться и у нас свой «Паркер», а мне и других трофеев хватит. Там только на продажу, на пару тысяч будет. Плюс много и себе вещей оставили. У меня и так скоро в отряде все с серебряной посуды есть будут. Нет, лучше не баловать, а сделать всем посеребрённую посуду и приборы. Кроме меня, разумеется.

— Молодец. Я в тебе не ошибся. Тогда ещё я отправлю в Америку доверенных людей за прессованными машинами по стеклу к американскому инженеру Майклу Оуэнсу — повеселевший Мальцев.

— Вы направили людей за Хоу в Англию?

Вижу кивок старшего Мальцева.

— Пусть тогда там купят мне надувную резиновую лодку. Очень надеюсь, что такая уже есть — вспоминаю свою проблему. А уж как они там смогут купить, меня не сильно интересует. Лишь бы купили. (В 1839 г. англичанин Хэнкок спроектировал надувную лодку для десяти гребцов. Она была предназначена для перевозки войск. В 1846 г. прославившаяся своими непромокаемыми плащами английская фирма «Макинтош», с которой сотрудничал Хэнкок, изготовила для арктической экспедиции сэра Джона Франклина надувную лодку «Макинтош» массой 38,6 кг. Для повышения надежности лодки использовался защитный брезентовый чехол, а борта делились на два изолированных отсека. ГГ этого не знает и действует по наитию — прим. Автора.)

— Да? Ну, если такая есть, то тебе обязательно купят. Но мы начали очень много новых дел, и даже этих денег, надолго не хватит.

— Давайте посмотрим сначала бумаги — даже не знаю как мне дальше себя вести и что говорить. Деньги, опять деньги. А я думал, что только один я такой растратчик.

Глава 2

— Да-а. Я начинаю всё больше и больше бояться и понимаю что ты прав насчёт большой войны — заявил Иван Акимович, как только прочитал последний документ и бросил его на стол.

— Я бы тоже никогда не подумал. Какое коварство, а всегда друзьями назывались — поддакнул его сын генерал.

Если не считать разных документов личности, то мы обнаружили распределение денег и указания к действию польской шляхты, литовской и некоторых других в Минской и Виленской губерний. Деньги так же предназначались и в Минское и в Веленское отделения тайной организации «Союз свободных братьев». Которые проводили работу среди учащихся гимназии, дворянского училища, в военных гарнизонах, пропагандировало среди населения идеи свободы, распространяло прокламации с призывом к восстанию. В 1848 г. их немного «почистили», но оказывается не до конца. Тогда за связь с тайной организацией более 60 учащихся минской гимназии были наказаны. Сейчас они уже существовали и в Виленском университете, Свислочской гимназии, частях Литовского отдельного корпуса и своей политической целью считали возрождение Речи Посполитой с автономным Великим княжеством Литовским в ее составе. Написано, что деньги предназначались для двухсот членов «Союз свободных братьев». Сейчас в Вильно эту организацию, созданную братьями Александром и Франтишком Далевскими. («Брацкi саюз лiтоускай моладзi) входило около 200 членов.

Не очень понятная для нас осталась связь общества с графским родом Замойских. А так же с Введенским Иринархом Ивановичем, преподавателем русской литературы в петербургских военных учебных заведениях. Так же он являлся руководителем кружка разночинной молодёжи. (Введенский кружок).

Другая загадка, это убитые нами саксонцы. Документы принадлежали каким-то военным из Дрездена. Как поведал нам генерал, там, в прошлом году было восстание против королевской власти. Руководил некто М. Бакунин. В этом году восстание было подавленно при помощи прусских войск. А какой чёрт и зачем занёс их в Минскую губернию, так и не разобрались.

Часть документов была зашифрована. С ними даже не стали себе голову морочить. Были и другие инструкции, как действовать в тех или иных ситуациях.

После долгих споров мы пришли к выводу, что часть этого бардака спонсировалось, и направлялась из-за рубежа, и скорее всего Ротшильдами. Деньги привёз Духинский с двумя охранниками, у которых были новые револьверы Кольта. А Духинского мы всё-таки убили, нашли и его паспорт, хоть одно радует. Размах и связи только этой маленькой цепочки поражали. Это же какой масштаб в целом? Да ещё как он проник так далеко вглубь империи? Значит, за ними следили агенты Дубельта с самого начала. Вот пусть в этом безобразии сам и разбирается, ему по должности положено.

— Сергей, придётся тебе в Санкт-Петербург ехать. Отвезёшь деньги и бумаги Дубельту — старший Мальцев.

— И напомнишь ему обещание о передачи мне поместья Кологривой — тут же влезаю я. — Кстати, вот Вам подарки — передаю два охотничьих ружья с костяными вставками и серебряной гравировкой.

— Хороши. Трофей? — младший Мальцев.

— Да в мызе у потомков то ли князя, то ли графа взяли.

— Нет, Дмитрий. Спасибо конечно, но лучше их продай. Не стоит оставлять такой явный след, а то может и скандал выйти. Войны ведь нет, а с аристократами могут возникнуть проблемы — Иван Акимович.

Разумно. На этом мы и разошлись, я слишком устал. Знакомая комната и с уже скоро родной кроватью будет, хоть и её тоже переделывай. А вот ночью я почти и не спал. Мысли в голове рисовали одну картину мрачнее другой. Поэтому за общим завтраком я был хмурый с красными глазами.

— Не заболел? — генерал. У нас с ним ещё не сложились какие-либо отношения, как с Иваном Акимовичем и мы только присматривались друг к другу.

— Я вот что думаю — поковыряв перед этим нехотя паштет. — Зря Вы так быстро отказались от производства рельс. А что если…. попросить императора дать разрешения на продолжения строительства — смотрю как удивлённые Мальцевы, уставились на меня.

— Ну а что, сразу вести от Москвы в сторону Харькова — быстро проговариваю, пока меня не перебили.

— Ну, во-первых, потому что император ещё 10 мая 1847 года издал указ на строительство железной дороги Москва — Нижний Новгород — старший Мальцев.

Вот только строительство этой дороги начнётся только через 10 лет при Александре II. Что совсем не устраивает меня.

— А во-вторых, даже первую достроить не можем. Денег ни в стране, ни в бюджете нет.

— А зачем Вам государственный бюджет. Я предлагаю строить Вам. Паровозную дорогу Санкт-Петербург — Москва, наверно назовут Николаевской. А дорогу Москва — Харьков назовут Мальцевской — чуть не обмолвился, что железнодорожную.

— Э… м… да — старший Мальцев, никак не мог преодолеть моё нахальное заявление.

— Ну, допустим. И где нам взять деньги, хотя бы на выкуп поместий на первый участок — развеселился младший Мальцев. Ему явно понравилась моя наглость, грандиозность планов, а может и просто весело.

— А из тех бумаг, что я привёз. Договориться с Дубельтом о проведение серьёзных чисток, конфискаций поместий и собственности у участников заговоров. А потом обмен. Так как те поместья более богатые, а местные заложенные и перезаложенные то думаю, обмен удастся. Император сейчас зол, так что я думаю согласиться.

— Ты во что хочешь нас втравить? Да мы разоримся с этой дорогой — гневно старший Мальцев.

— Но я же тоже не отказываюсь финансировать её постройку. Вот собираюсь к венграм наведаться. А потом, почему одни? Дубельт, Вам поможет с землёй, если правильно подать. Мельников со строительством. Ферзен, я думаю, тоже Вам в помощи не откажет. У Вас и своих много разных друзей и приятелей, создадите акционерное или какое другое общество. Распределите паи. На части ненужной территории освободите крестьян и сразу продадите им землю. Под это всегда можно взять кредит, если что — строчу словами, как из пулемета пока меня не перебили.

— Слушай…. тебе что, дьявол нашептывает такие авантюры проводить? Да ты похлеще Демидовых — никак не может успокоиться Иван Акимович.

Нет мне, конечно, лестно такое сравнение, но я уже задолбался всех подгонять и «пинать». Нут серьёзная война на носу, а в стране «конь не валялся». Что в промышленности, что в сельском хозяйстве каменный век на дворе и никакого просвета.

— И где ты такого «сына» нагулял? — зато это всё почему-то очень веселит Сергея Ивановича, и он вытирает выступившие от смеха слёзы.

— Чёрт его принёс…. в недобрый час — буркнул старший Мальцев. — Лучше бы ты станками или другими своими делами тихо занимался.

— Да? А когда? Вы же сами меня Дубельту сосватали — огрызнулся я.

— Ты знаешь, отец. Это такая наглость, что может и получиться. Просто никто не поверит, что мы сможем это начнём делать. А когда разберутся, то будет поздно. Сергеич, будь любезен принеси ка нам карту — командует он личному слуге старшего Мальцева.

Дальше мы потихоньку насыщаемся завтраком. Мне кроме кофе с сыром, больше ничего как-то и не хочется. Но сыр действительно, очень вкусный. Ну и прихлебываю красного вина, чтобы снять адреналин и не наорать на Мальцевых. Я и так весь на нервах, да ещё бессонная ночь даёт о себе знать.

— Вот такими участками — рассмотрев карту, показываю кончиком кофейной ложечки. У меня дорога идёт через Калугу, Орёл, Курск на Харьков.

— А почему через свою Тулу не хочешь? — уже успокоившись, Иван Акимович.

— Там оружие делают. А то будут все кому ни попадя шляться, и наши секреты выведывать. — Ну а про то, что я канал рыть местных настраиваю, вообще промолчу.

— И где столько рабочих и крестьян взять на стройку? — старший Мальцев.

— Пленных венгров у императора попросить — а то в той истории австрийцы, когда наши их передали, просто их расстреляли.

— Ага. Как же будут тебе настоящие солдаты крестьянским трудом заниматься. Мороки с ними не оберёшься.

— А настоящих солдат посоветуйте императору нанять в виде наёмников на Кавказ — заодно и Пашкевича потрусить. А то он забрал себе все трофеи и лучших русских солдат. С ними так и простоял всю Крымскую войну против австрийцев. Другая боеспособная часть воевала на Кавказе. А в Крыму, где были самые большие бои, что солдаты, что командиры были по остаточному принципу. Плюс ещё ополчение и моряки.

— Это же сколько работы. А мостов сколько? Нет, одних пленных и разных крестьян мало. Ну, приведёт с собой Мельников какую-то часть рабочих, всё равно мало — безрадостно констатировал генерал.

— На Черноморском флоте навербовать. Пусть сделают ротацию кадров, особенно же пожилых, опытных. Их сразу и селить на новых станциях для обслуживания паровозов и грузов — а то в той войне тупо погубили всех технически грамотных людей с флота. Да ещё не в предназначенной для них пехотной войне.

— Всё равно дорого мосты выйдут — Сергей Иванович.

— Не спорю, дорого. Но надо сразу делать хорошие, чтобы паровозы шли в двух направлениях. Отдельно чтобы рядом телега или карета проходила, и деньги за это брать. Можно будет и торговлей лесом к зиме часть окупить — констатирую я.

— Мельников сразу же затребует экскаваторы и другое оборудование, которое он распродал — уже по теме старший Мальцев. Никак заразил и его своими планами и чёткими ответами.

— Купим — безапелляционно заявляю. — Они нам ещё не раз понадобятся. А когда не надо можно их и в аренду сдавать.

— Вот что, голубь ты наш… привезёшь деньги, тогда и дальше рассматривать это дело будем — подвёл итог старший.

— Но, а с обменом поместий уже сейчас можно действовать — давлю я.

— Я попробую уговорить Леонтия Васильевича на эту авантюру — неожиданно поддержал меня Сергей Иванович.

— Ладно. А я тоже, прокачусь в Людиново. Посмотрю, что там у них сейчас — старший.

— Я там это… немного покомандовал — смущаясь, признаюсь.

— Наш пострел, везде поспел — опять веселиться Сергей Иванович.

— Слушай, Дмитрий. У меня такое впечатление, что ни я, а ты командуешь родом Мальцевых. Да от тебя уже Шулер в Гусе плачет и постоянно просит помощь людьми и деньгами. Значит скоро и Борисов будет. А у меня от твоих идей, уже сердце начинает болеть за наш род.

— Зато со мной интересно и никто без работы не остаётся.

— Только вот мне старику, всю твою дурь несусветную, приходиться разгребать. Значит, та-ак. С тобой мы Сергей, завтра вдвоём поедем в Санкт-Петербург. Один ты совсем… этим б… не справишься. Мне надо будет самому просить аудиенцию у императора. А к этому… шустрику, мы Новака приставим. Чтобы он опять нас куда-нибудь не втравил, и сам голову не сложил.

— А что это за корзинка с мешком? — указывая на большую корзинку пальцем генерал.

— Серебряная посуда, подсвечники и разные украшения. Трофеи — и изобразил самое невинное лицо. Туда я отобрал, что меня не заинтересовало. Или самые безликие, или наоборот слишком заметные вещи. — Надо бы их реализовать. А то я без денег — тут я конечно преувеличил, но деньги у меня не задерживались, это точно. А раз тут такой шухер, то можно и в Тулу сгонять на пару дней. Тем более и документ у меня имеется, и богатые трофеи дома припрятать нужно.

— Надо же, как же ты так… — съехидничал Иван Акимович, заглянув в развязанный мешок и посмотрев на сваленную кучу драгоценностей. — Вот ты чудо-юдо рыба-кит. Иди уже, собирайся, едем в МРУЗ. И не каких больше… «идей»… а то я не знаю, что с тобой сделаю.

Но сначала мы заехали к знакомому ювелиру, где я за свои «праведные» труды получил тысячу рублей ассигнациями. Честно говоря, ожидал большего. Но то ли ювелир Губкин слишком жадный, то ли я слишком обнаглел. Но следующий раз я решил лучше пустить «заработанное» серебро на какие-то для меня полезные вещи.

— А ты знаешь, а я выяснил насчёт жада. Его как раз в Саксонии и добывают, недалеко от Дрездена. Что-то связанное с местечками Бургк и Йорданов — напомнил мне старший Мальцев в карете, уже после нашего захода к ювелиру.

Ну и чтобы это всё значит? Где Тула, серебро, нефрит и… где Дрезден. И кто бы дал консультацию? Ладно, жизнь покажет.

Тут же на Тверской заехали в магазин, и я купил большой рыбацкий плащ Макинтош, да ещё и с панамой в комплекте. Между прочим 95 рублей. Совсем обнаглели эти иностранцы. Но своего такого нет.

— Дмитрий. Ты что это опять удумал? — подозрительно на меня посмотрел Мальцев.

— Я? Ничего. В дороге во время дождя очень удобная вещь — а сам думаю о получения гуттаперчи. Из всего помню только, что её получают из коры и корней большого кустарника с красными ядовитыми ягодами растущего вокруг. При переработке выделяется густой млечный сок бело или желтоватого цвета. Он мне необходим больше в обуви и других делах, чем в обычной одежде.

— Дмитрий, я тебя предупредил — строго произнёс Мальцев.

Действительный статный советник Розенкампф Адольф Андреевич, а по совместительству директор МРУЗа встретил нас приветливо. Рассказал, и показал чертежи, которые они успели сделать. Ну, ничего существенного, на мой взгляд, там и не было. Развернули паровоз вертикально и горячая вода по трубкам будет поступать наверх в цистерну. Оттуда самотёком будет поступать к батареям.

— Вот только выше третьего, ну максимум четвёртого этажа наверно не получится — Розенкампф. — Но сейчас это самая передовая печь и мы начали покупать материалы для постройки образца — продолжил он с гордостью — вот только денег закончить у нас не хватит.

Вообще-то я не прав, слишком строго сужу. Такая печь, да ещё на угле, это здесь передовая технология и Адольф Андреевич может по праву этим гордиться.

— Дайте карандаш и лист бумаги — получив нужное, начинаю вносить изменения. Первое, ставлю обратные клапана и рисую их устройство. Вместо резиновых, кожаные прокладки. Потом рисую новую верхнюю ёмкость, и где можно перекрывать по желанию отопление и горячую воду. На ней же предохранительный клапан и спускаю трубку манометра к кочегарки. Рисую обычные батареи и краны. Краны сделать вообще не проблема кроме резьбы, почти такие же, как на самоварах. Что краны, что обратные клапана в одном корпусе, чтобы легче производить.

— Так же надо подумать, как утеплить верхнюю ёмкость, чтобы не жечь зря топливо — подвожу итог.

— Откуда Вы это знаете, Дмитрий Иванович? — крайне удивлён Розенкампф.

— Да недавно в книги вычитал. Так ещё в Древнем Риме делали. Там даже пол тёплый с подогревом строили, но вот с устройством я пока до конца не разобрался.

— Ну, надо же — удивился он. — Но у нас не хватит денег на постройку такого образца.

— Никакого образца и не надо. Стройте сразу у себя в училище, это и будет Вам и другим образец. За батареями и трубами съездите в Тулу к купцу Гольтякову Николаю Ивановичу, у него и клапана и остальное нужное до закажите. Осенью мы приедем, ещё раз всё посмотрим и тогда добавим денег на достройку, если будет за что. Но чтобы все чертежи и расчёты были выполнены. И смета работы тоже. И кто, где, конкретно выполнял — заканчиваю на этом разговор.

— А почему мы батареи, клапана и краны не можем делать в Сукремле? — поинтересовался Мальцев уже в карете, по дороге домой.

— Потому, что это надо делать из меди, как и трубы. А Вы с медью не работаете. Вы же решили начать катать проволоку разного размера или уже изменили планы? Кстати, а заказанной чугунной посуды я так и не дождался.

— С посудой возникли проблемы, уж очень ты требования большие выставил. Проволока, тоже в стране крайне необходима, есть даже заказы. Так что планы не изменились, идут переговоры с немцами.

— Ну, тогда надо там же, сразу договариваться и на производство труб из железа — пытаюсь подбить Мальцева на ещё одну серьёзную модернизацию. А то даже нормальные кастрюли с чугунными и стеклянными взаимозаменяемыми крышками сделать не могут. Никак с одинаковым размерами мучаются.

— Дмитрий, опять? А то, что тогда придётся серьёзно перестраивать плавильные печи, тебя не беспокоит. А то, что с подвозом топлива тоже проблемы, ты не думаешь — зло Иван Акимович.

— Беспокоит, но и выхода у нас нет. Всё равно придётся перестраивать.

До дома дальше мы ехали не довольные друг другом. Наверное, я слишком много хочу, заставляя людей против их воли делать не очень понятные им движения. Им приходиться постоянно напрягаться и ломать привычный образ их жизни, а это никому не нравиться. Да ещё и рисковать годами заработанными средствами. Они не воспринимают большую войну, а такую как будет, тем более. Все мои разговоры пока почти в пустую. Ладно с крепостными и мещанами, им это как раз в радость, даю возможность заработать. Но с такими как Мальцевы и другими, получается плохо. Они начали уставать от меня. Надо бы мне немного притормозить, пришёл я к выводу.

Глава 3

— Ну и почему совсем ничего не сделано? — удивляюсь я, уставившись на мастеров, которые делают мои новые дилижансы повышенной комфортности. Не начато производство и лафетов для полевых кухонь.

Рядом со мной Анджей Радомирович Новак улыбается себе в усы. Смешно ему, видите ли, обозревать мой ошарашенный вид. Он приехал на следующий день после нашей поездки с Мальцевым. Вообще, он исполнял обязанности управляющего второго дома Мальцева в Москве и директора магазина, который находился там рядом. Волей Мальцева, передав дела помощнику, и отправился со мной в Людиново. По дороге мы с ним сначала поделились новостями и поболтали не о чём. Потом я примерно рассказал, что затеял в Людиново, ведь ему придётся всё проверить и доложить Мальцеву, что я так такого нагородил. Зато он высоко оценил мой трофейный дилижанс и принялся неистово его нахваливать.

— Ну как наладим производство, подарю и Вам — чтобы остановить его поток лести. Понял я его витиеватые комплименты. Сделаю и ему какой-нибудь эрзац проект попроще, для города. А куда мне деваться? С управляющими и доверенными людьми Мальцева хочешь, не хочешь, а надо дружить. А нюх у них на наживу великолепный.

— Вот тут такое дело, барин — начал один не смело из мастеров, и подаёт мне тонкий красноватый прут. — Мы тут покумекали, и изготовили хороший металл, но деньги на медь нужно. Посоветовались с Вашим человеком и решили, Вас дождаться.

— Вы же всегда сами, Дмитрий Иванович, всегда на качестве настаиваете — начал оправдываться Воробьёв. Это с ним мастера советовались.

— Ну, давай посмотрим? — после минутного размышления соглашаюсь. Пока рассматривал прут, погасил в себе чувство досады за задержку. Пора уже в Венгрию ехать, а я ещё тут копаюсь. Опять придётся на двух разных дилижансах ехать. Хоть одно радует, наступает лето.

Всей толпой идём в кузнецу. Мастера сначала ударили по металлу кувалдой, потом гнут прут, пытаясь его сломать. Металл чуть, чуть эластичный, это хорошо. Сломали. Смотрю на место разлома. Похоже на какой-то легированный чугун с примесью меди и ещё чего там мастера намешали. Очень необычно и… здорово. Как же они его сделали?

— Кто придумал? Рассказывай — командую молодому мастеру, которого вытолкнули старшие.

— Ну, я добавил в горячий и жидкий чугун немного меди. Потом добавил немного хорошего карьерного песка с мелко перетёртыми ракушками. Так сутки и держал горячим. Потом постепенно ещё больше полдня, охлаждал.

Значит, выходит так. В тигель из огнеупорной глины, где расплавили чугун в горне, добавили немного меди. Потом песок с кольцевыми отложениями. Скорее всего, попала и угольная пыль, перешедшая в графит. В результате получился красноватый легированный чугун, с очень необычными свойствами. Но очень для меня с нужными и полезными признаками. Ну что же, молодец мастер. (Молодой мастер сам того не зная, повторил американский способ томлении сплава в песке при температуре 800–850 градусов. В этом процессе графит располагается между зернами чистейшего железа. В итоге чугун приобретает вязкость. Но тут сплав получился несколько другой. Ни ГГ, ни мастер этого просто не знают — прим. Автора.)

— И как зовут тебя мастер? — ещё раз обдумав всё, интересуюсь. Немного подыгрываю парню, назвав его мастером.

— Филька.

— Что просто Филька.

— Да нет, полное имя Филипп.

— Странное тут имя. Откуда такое?

— Та прибился к одной вдове раненый хранцуз — начал старший мастер Арсений.

— Не, шишпанец — перебил другой.

— Ну, так я и говорю. Один из раненых наполеоновских солдат пришёл, да так и остался тутова. Вот Филька его, значит, сын и есть — продолжил Арсений.

Некогда мне тут в генеалогии крепостных разбираться. Но и такие дела явно надо поддерживать, всеми силами.

— Значит так… надо тебя наградить. Повторить сможешь? — смотрю, кивает. — Наверное, и уголёк в сплав попадал?

— ? — неопределённо что-то промычал Филька и почесал голову.

— Так Арсений. Привезут медь, сначала всё повторите, запомните. Степан Евграфович всё тщательно запишет, и только потом отливайте рамы и другие части — дожидаюсь кивков.

— Поступим, та-ак — денег давать нельзя, пропьют или попусту разойдутся, а хороший и любопытный мастер нужен.

— Построим тебе Филя новый дом с пристройками. Выделяю тебе мастеров и 20 рублей на строительство дома. Пётр будет следить, заодно тут и долечится, и только потом поедет домой. Для остальных, сообщаю. Если ещё кто-нибудь до чего додумается, сразу сообщает господину Борисову или господину Новаку. За хорошее дело, сразу будет награда новый дом. Можете и бригадой, никого не обижу.

Мастера радостно загалдели.

— Так показывайте, что с остальным — прерываю радующихся мастеров, которые уже начали что-то обсуждать и спорить между собой.

Кирки, лопаты и топоры были готовы, вот только качества… хренового качества и это не смотря на то, что я передал часть трофейного железа. Другая часть пошла на полевую кухню, а лучшую я оставил себе, для оружия. Но лучшего тут добиться пока просто невозможно. Ну, нет ещё сейчас нормальной стали, хоть ты плач. Не научились ещё варить в промышленных масштабах. А то небольшое количество, что делается «на коленке» стоит очень дорого. Для бытовых нужд такое позволить нельзя, всё идёт на дорогое оружие.

К минипечкам тоже ещё не приступали, но хоть сделали образец из дерева, тут я только вздохнул. Зато порадовали практически законченным образцом полевой кухни, правда, без дна и лафета. Качество остального меня тоже не устроило. Брать такое г… я не буду. Но мастера творчески её переработали и форму котлов сделали прямоугольную с зализанными углами. Котлы для воды получились литров на двадцать, а для пищи литров по восемь. Четыре котла в одной кухне, для моего отряда самое то. Хотя нет, заберу образец в Тулу и там продам или поменяю. Лишь бы по дороге не сломать эту не недоработанную конструкцию.

— Так мастера, объявляю конкурс. Кто сделает образец новой маленькой плавильной печи, чтобы получать хорошее железо получит 50 рублей, дом и станет там начальником. Для экспериментов кирпич, раствор и другое, будите брать у управляющего, я распоряжусь — заканчиваю осмотр и мы выходим с кузнецы.

— Василий, на деньги. Бери Архипа, телегу с возницей и быстро в Брянск за медью. Анджей Радомирович, Степан Евграфович поехали дальше смотреть. Ещё много всего.

— Вы, не слишком ли Дмитрий Иванович? За какую-то там железку, крепостному новую избу, да ещё с пристройками — удивляется Новак.

Я посмотрел на него, хмурым взглядом и плотно сжал губы. Вот же с…. Как выпросить себе дилижанс за так, так это у него нормально. А тут за такое важное дело, двадцатку пожалел. Условия труда и жизни тут просто ужасающие, и это ещё у Мальцевых далеко не худшие. У Демидова говорят там вообще жуть и постоянные восстания крепостных.

— И с какими-то там экспериментами, Вы что придумали? И кто это всё контролировать будет? Вас же Иван Акимович предупреждал — обиженно мне Новак.

— Вот Вы, Анджей Радомирович и будите тут всё контролировать. Деньги я на всё оставлю. Вы же хотите хороший дилижанс? А как его сделать, если нормального железа нет? Но лучше бы конечно сталь… — мечтательно начал выговаривать я. Мечты, мечты. Да как можно мечтать, когда любого металла не хватает. Обычный топор для большинства крестьян дорог. Всё чем можно заменить хоть немного металл используется. Срочно надо разведка богатых новых мест полезных ископаемых, особенно связанных с металлом и желательно рядом. Надо подумать и повспоминать.

— Эко Вы голубчик хватили — перебил меня Новак.

— Но, а что, Анджей Радомирович. Мои заказы исполнят и чем тогда мастера заниматься будут? Кто поумнее, какими-нибудь приработками. А большинство тупо пьянствовать? А так они будут заняты, смотришь, что-нибудь путьнего и измыслят.

— Х-м. И не жалко Вам денег с таким трудом заработанных.

— На дело, не жалко. Вон смотрите, какой сплав сделали, красота. А чтобы и Вам тут нескучно было… Я Вам и Степан Евграфович по коню и по охотничий собаке оставлю — как мне не жалко трофеев, а деваться некуда. Да не зря возникла пословица, не подмажешь, не поедешь. И самое что для меня неприятное и удивительное, ведь они должны больше меня быть заинтересованы, а нет. Всё приходиться пробивать с боем и постоянно платить свои деньги. Парадокс.

— Вы бы тогда и по охотничьему ружью оставили — Новак.

— Я Вам ещё и дополнительно пять ездовых лошадей с сёдлами оставлю. Пусть приедут Ваши друзья, покатаетесь. Надеюсь, осенью получу всё обратно в исправном состоянии — а вот так тебе, пришла мне хорошая мысль. Тут уж сумма получается очень и очень неприличная и на подарок ну никак не тянет. Да и Мальцев не поймёт Новака. Если на дилижанс он может ещё и посмотрит сквозь пальцы, так как на вещь действительно нужную, то вот на всё остальное… как сказать. Мне же такой табун трофейных лошадей сразу тащить в Тулу, тоже смысла нет. Сразу цена упадёт. Да и ухаживать за ним, ещё та головная боль. Тут на себя эту докуку взяли дети крепостных мастеров, им это в радость. Пока лошади и на молодой траве потерпят, если их интенсивно не использовать. А так постоянно кучу овса с рожью нужно, а он не дешев.

Заехали на место, где должны будут строить мельницу. Там крепостные уже начали рыть яму под фундамент. Обратил внимание, что лопаты деревянные и только кончики оббитые железом.

— Арсений, выдай лопаты и кирки, которые сделал для меня — отдаю распоряжение старшему мастеру, который идёт за нами пешком. Мы же с Новаком и Борисовым верхом на лошадях спокойным шагом объезжаем мои «стройки века». А то они такими темпами… лет пять тут копать будут.

— Степан Евграфович, пусть начинают строить и дорогу — пришлось слезть с лошади и веточкой начертить разрез булыжной дороги. — Новым инструментом можете до осени поработать. Сломаете, почините — как-то про дорогу первоначально я и забыл. А ведь туда и обратно нужно будет тяжелый груз возить. А дождь пойдёт и будет у нас как всегда, дураки и дороги.

— Дмитрий Иванович, я конечно понимаю, что это необходимо… Но и Вы поймите. Камень надо будет из каменоломен возить. Песок из карьеров. А чем? Для этого и телеги мощные надо и лошади.

Опять меня на бабки разводят. Ага счас.

— Вот и делайте нормальные телеги со стальными колёсами и рамой. Их же можете и в Брянске и Смоленске продавать…

— Да кто их купит по такой цене — перебил меня Новак.

— Значит, меняйте у купцов на железо, льняные ткани, продукты и другое.

— Ваш отец будет против, особенно за оставшееся железо — Борисов.

— Ничего я его уговорю — махнул рукой и посмотрел на ухмыляющегося Новака.

Недалеко плотники строят две лодки, в виде яликов, поехали туда.

— Ну а на зиму, лодки куда спрячете? — задаю мастерам вопрос.

— Тут перевернём закрепим… и всё — неуверенно мастера.

— Вкопать столбы, предварительно обработав их смолой. Потом каркас на крышу и оплетете всё ивой. Сверху обмазать глиной, и так чтобы две лодки под навес поместилось. И смотрите, чтобы вода во время дождя тут не скапливалась — отдаю команду плотникам. Хорошо бы тут лесопильню поставить, но это уже на следующий год, если всё нормально будет.

Дальше уже дома согласовываю разные мелкие дела с Новаком и Борисовым. Рассказываю и показываю кому, что и когда платить и за что.

— Эка Вы тут всё разворотили, а сами уезжаете — упрекает меня Борисов. — Да и грамотных инженеров у меня нет, за всем этим следить.

— Ничего, вот Анджей Радомирович съездит в Дятьково и Сукремле и привезёт Вам помощников. Они всё равно там сейчас не заняты.

— Э… Дмитрий Иванович. Опять Иван Акимович сильно недовольный будет — Новак.

— Ну, Вы уж постарайтесь господа. Я через 2–3 месяца опять приеду и Вас отблагодарю за доблестный труд — улыбаюсь. Они отпихиваются от моих идей всеми силами. Ну не заинтересованы они в этом. Мне приходиться постоянно лавировать и где лестью, где и просто приказывать. Поэтому, я пишу список работ в двух. Один мне, второй им. Новак точно помчится после моего отъезда жаловаться Мальцеву. Но они то, не знают, что Мальцевы в Санкт-Петербург будут долго. Так что можно мне и «похозяйничать». А дом себе Борисов и без моих понуканий построит, какой мы обсудили. Будет чем соседям хвастаться. Очень надеюсь, что такое вливание денег и вещей с моей стороны должно дать результат.

Разговариваю с ними, а у самого никак не выходит из головы залежи железа. Ну, где они тут рядом находятся? Где?

Что там мне рассказывали, когда я спрашивал про залежи железа? Сейчас тут для выплавки металла широко использовались залежи легкоплавких бурых железняков, в которых железа иногда содержалось от 15 до 50 процентов. По рекам Десна, Болва, Навля, Судость, Ипуть ясно заметны выходы железных руд. Выходы этих руд четко обнаружены около села Любышь и в Фокинских глиняных карьерах Дятьковского района, в окрестностях города Брянска, в Мглинском районе, около Романовки и Черноводки, в окрестностях села Старая Рудня Новозыбковского района, в Трубчевском районе около сел и деревень Глыбочки, Романовка, Хотушь, Хотьяновка, на полях села Святое Навлинского района. Увы, сейчас в основном остались довольно бедные и трудоёмкие капальни. Да ещё и помещики на чьих землях они находятся, нещадно задирают цены. Меня же это совсем не устраивает.

Но все они больше в Брянской и Курской губернии. Стоп. Курской губернии. Курская магнитная аномалия, где железа завались. (Курская магнитная аномалия (сокращенно КМА) впервые была замечена русским ученым П. Б. Иноходцевым в 1783 году. Наиболее интенсивно стали вестись геологические разведки в годы Советской власти в 20 годы 20 века, как и их эксплуатация. — прим. Автора.) Этот вопрос придётся серьёзно обсуждать уже с Мальцевым. Надо найти и хапнуть месторождение себе, пока не поздно. Боюсь, вот только сейчас об этом лучше не заикаться. Сейчас меня Мальцев слушать, точно не будет. Значит, поставить ребром вопрос сразу после Венгрии и сослаться на Ангела. И срочно найти заговорщиков царя и отечества, для обмена имений.

Глава 4

В Тулу мы въезжали со стороны Москвы. Город и его жители встретили нас деловой суетой и множеством строек. Жизнь, что называется «била ключом», да что там ключом, маленьким вулканом. Сплошное мельтешение людей, гружёных повозок и всадников.

— Ну вот. Стоило только на немного бросить город без присмотра и началось… — пробурчал я. Домой я вёл два гружёных дилижанса, две доверху забитые крестьянские повозки и двенадцать строевых лошадей с грузом. Ещё было пять ездовых лошадей, на которых передвигались мы. Плюс две собаки, бежавшие рядом со мной.

Жители города постоянно обращали внимание, останавливались и смотрели вслед. Такое количество хороших ездовых лошадей за один раз не часто и встретишь. Мы проехали по задворкам, чтобы не попасть в местные «пробки». Прошли, что называется огородами.

Прежде чем заехать домой, завернул через дорогу на мою строящуюся фабрику, благо тут рядом. Там не так и много крестьян, на мой взгляд, лениво капали котлован. За ними наблюдал неизвестный мне небогато, но чисто одетый юноша. Больше похожий по одежде на студента или приказчика небогатого купца, чем на помощника архитектора. В руках он держал длинный шест и веревкой на конце. «Странный инструмент, пора вводить нормальный уровень — пришла мысль». Скорее всего, это представитель от Федосеева. Я уже давно решил построить здесь так понравившийся мне подвал, как видел в мызе. Надо срочно поговорить с Василием Федосеевичем об изменении проекта подвала и не только.

Дома нам обрадовались несказанно. Действительно видно, что соскучились. Огорчились гибелью Кулика. Из балка во дворе выглядывали какие-то посторонние люди, явно крестьянского вида. Но довольно и неплохо одетые. После приветствий, потратил полдня на разбор трофеев и распоряжения, куда и что складывать. Я же вел учет материальных ценностей. Отпустил счастливого Савву, осуществившего свою мечту. Он, наконец, получил за работу телегу и ломовую лошадь, плюс разной рухляди. Я решил не жадничать и достойно наградить свою команду.

— Барин. Дмитрий Иванович. Вы когда поедете, за меня не забудьте. Я Вам пригожусь — жалобно и с просьбой Савва.

— Не забуду. Три дня тебе выходных. Можешь и ещё из своих пару конюхов, кого взять. Только надёжных и не болтливых, сам понимаешь… ты меня знаешь, предупреди — крутанул револьвер на пальце перед его лицом. — Но смотри, война и… удача… это дело такое — продолжаю крутить револьвер.

— Не. Вы умный и хитрый… и удача Вас любит — и со счастливой улыбкой поехал домой.

Ну что же вера в меня моих людей дорого стоит.

Долго простоял под струями воды душа, испытывая блаженство и проклиная архаичную действительность вокруг. «Как же мне это цыганская таборная жизнь надоела. Кто бы знал? Может поэтому, богатые люди строят везде, где часто бывают себе дома? Хочется, между дорогой хоть немного почувствовать себя дома? Может из-за этого и я стал строить у Мальцева себе дома? Интуитивное решение?» пришла странная мысль. Медленно поев и немного успокоившись, позвал Фёдора на отчёт. Увы, долго задерживаться в Туле я не могу. Надо спешить, а дел невпроворот.

— Ну-ус, что у нас тут за вавилонское столпотворение в городе? — развалился я в своём кресле вечером. Сам читаю послание от Антоновой, которое первым же делом передал мне Фёдор. Вот же хитрец. Ну-ну.

— С вашего имения Михайлов приезжал. Передал, что башкиры приехали и табором там встали. Вас ждут.

— Хорошо. Дальше — вздыхаю, как чувствовал. Обвожу взглядом кабинет. Тут и даже в моей спальне были свалены особо ценные трофей. С ними тоже ещё не очень понятно, что и делать. Первое ограбление, никак не выходит у меня из головы, напоминая, что зевать, не следует. Сооружать из маленького домика пещеру Али-Бабы, нет никакого смысла. Строить большой дом некогда, да и смысла нет. Я очень надеюсь, что сумею отжать имение Кологривой. Вот там я уже развернусь.

— Наконец, много гусар отправилось на Кавказ и в городе стало спокойнее. Так сразу все купцы и многие дворяне стали строится. Снесли дом дворянского собрания и роют там котлован. Ещё дворяне разогнали рынок в центре и сейчас ругаются с купцами. Никак не могут прийти к согласию. Так же дворяне начали строить ещё одно какое-то большое здание — не очень уверенно Фёдор.

— С чего взял? — удивляюсь.

— Очень уж котлован большой роют. Керосин и бензин в городе пропал, и нигде нет. Так что по старому, со свечами — опять вздыхает Фёдор. А то я ещё удивился, почему в кабинете толстые свечи зажгли. Вот, иногда и трофейный серебряный подсвечник пригодятся. Хотя это больше выпендрёж, чем необходимость. Я себе оставил только один, который заслужил моего внимания. Он в виде небольшой статуэтки девушки, несущей кувшин.

Ещё бы, не пропали нефтепродукты. Все распробовали керосиновые лампы, керогазы и примусы. Производство керосина так быстро наладить не смогли. И это с учётом того, что сейчас уже лето и светло. Даже и то, что лампами пользуются только богатые, не снимает проблему малого производства керосина. Дальше он мне пересказал все новости и сплетни города. Начал отчитываться, о порученных делах.

— Прибыла семья крепостных мастеров с Новгорода, которые вяжут одежду. Вот бумаги. Приходили и посыльные от Гальтякова, Грязьева и Молчанова — Фёдор.

Я пока пересматриваю бумаги, Фёдор рассказывает дальше. Да всё верно, Розов нашёл и отписал семью крепостных мастеров способных вязать. Завтра с ними разберусь.

— Пришли образцы фляг, котелков и горелки — и подаёт мне в берестяном коробе образцы. Одного взгляда хватило, чтобы начать материться. Флягу сделали со швом на середине сосуда по горизонтали. Это ещё, куда не шло. Но вот мои настойчивые требования к широкому горлышку, начисто проигнорированы. Резьба тоже дерьмовая. Явно надёжно и долго работать не будет. Котелок, так тот вообще… Взяли кусок меди, соединили и пропаяли. Снизу присоединили другой кусок и тоже пропаяли. С боков сделали два отверстия и вставили дужку-ручку. Посмотрев на это безобразие, появилось желание надеть мастеру, который это делал на голову. Так придётся на эту тему основательно ругаться с Сергеем Александровичем Морозовым. Мне такое д… не надо. Единственное, более или мене это сделали горелку, похожую на современную спиртовку. Но опять резьба не в дугу.

— Вот ещё Остап принёс. Я отдал ему 10 рублей, как вы распорядились — и поставил передо мной брезентовые ботинки.

Ну что сказать, нет в них изящества 21 века. Хотя мастер и попытался выполнить всё, что я заказывал. Но потребуется серьёзная корректировка. А основное в швах. Эти явно делали в ручную, хоть и как можно аккуратно. Нужно и нормально и красиво клепать заклепки, а то видно, что тупо молотком клепали. Да и какие-то они все разные. Разберёмся.

— Давыдов, Лука и Стефан тоже спрашивали, когда Вы будите — продолжил Фёдор. Стефан кресла доставил, так я их в подвал спрятал.

Отпустив его, пригласил Марию с амбарными книгами. Вот и хорошо, что я опять скоро уезжаю, подумал я, увидев её большой живот. Но с этим всё равно что-то придётся решать. Подумаем. Ну, хоть с подарком проблем не будет. Есть что из трофеев выбрать.

На небольшие отклонения в подсчётах я закрыл глаза, но предупредил, чтобы была внимательнее. Она же мне пожаловалась на рост цен и что ей уже трудно за всем уследить.

— Как там Лиза с Катей, всё перенимают? — меняю тему.

— Лиза молодец. Старается, помощница — улыбнулась Мария. — Мы ей штанишки для тренировки сшили, так она там таких красивых птиц вышила, прелесть. Просто мастерица. Ого, ну тут точно моё влияние. Раньше бы и помыслить о таком не смогли. Надо что-нибудь придумать и подвести под это дело «хитрую» теорию. Будет новый вид одежды. Посоветуюсь с Добрыниным, он мужик ушлый, договоримся. Хотя и не безвозмездно….чувствую.

— Катя, похуже. Но ведь она ещё маленькая.

Распорядился, чтобы она вызвала отца ко мне для делового разговора. В ответ получил жалобу и на деда Ивана, который стал злоупотреблять спиртным. Оказывается, он где-то надыбал корешей, таких же старых солдат и стали устраивать посиделки в домике Кулика и Ремизов. Придётся принять меры.

— А как молодые Вани себя ведут?

— Хорошо. Только одежду и обувь им всем нужно. Растут парни… и девчонки.

— Ясно. Зови деда Ивана — вот попривыкли к нормальной одежде и комфортной жизни. Ну и правильно.

— Ну, проходи дед… Иван. Расскажи, как живется — смотрю на потупившегося старого солдата. Стоит, молчит и сопит. Пришлось провести воспитательную беседу. К сожалению, мне очень часто приходиться, как называется «стоять над душой» у всех. Стоит только ослабить внимание и всё идёт наперекосяк. Я уже не раз размышлял об этом и пришёл к выводу, что тут скорее больше накладываются мои требования 21 века к жителям 19. Но и менять я ничего не хочу, будем «гнуть свою линию», пока имею такую возможность.

С утра пораньше сел за чертежи. Сильно не мучился, начертил общую схему. Захватив старые и новые чертежи и одну из подаренных перьевых ручек, метр и некоторые другие вещи, помчался к Федосееву. Тренировку сегодня решил не проводить, пусть люди отдохнут.

— Что случилось Василий Федосеевич? — смотрю я на уставшего архитектора.

— Да вот благодаря Вам, у меня началось неспокойное время. Все как с цепи сорвались. Всем, срочно строиться и перестраиваться надо — после приветствия ответил Федосеев.

— И мне надо — улыбаюсь я. — Вот смотрите, что я подсмотрел в одном интересном доме и в МРУЗе в Москве. Разворачиваю перед ним схемы и объясняю, что я хочу переделать. А переделать я хочу подвал, сделав его двухэтажным с ледником. Отопление котельной установки в отдельной пристройке, с бункером и удобным подвозом угля. Сейчас у меня основное здание должно быть в виде буквы Г. Это приведёт к полному перестроению двора и построек.

Сначала Федосеев попытался рассмотреть схемы через лорнет, но отложил его и одел самые настоящие очки в роговой оправе. Довольно таки не дешёвая вещь по нынешним временам, отметил я.

— Голубчик. Дмитрий Иванович. Да не успею я ничего. Да тут одних расчётов на пару месяцев. Нет никак не возможно. А котельное отделение это вообще…. неизвестно что — запричитал он.

— Я всё понимаю Василий Федосеевич. Но надо. А потом не обязательно всё в этот год — успокаиваю архитектора. После долгих уговоров сошлись, что в этот год он строит только подвалы с фундаментом. Там ещё неизвестно, как повлияют грунтовые воды. Потом накроют всё крышей из ивы, обмазанной глиной, и до следующего года. Рассказал об якобы виденном мной новом приспособлении с ампулами воды по вертикали и горизонтали. Соврал, что это дорогой французский инструмент, поэтому там ещё есть такие метрические деления. Обсудили, признали полезным. Я тут же презентовал перьевую ручку, от которой Федосеев впал в экстаз. На этой волне, договорился с ним, что он закажет и проконтролирует изготовление 10 медных уровней. Вместо ампул, будут пузырьки из аптеки. Так же выложил 100 рублей ассигнациями.

Потом направился к Титову, надо оказать уважение. Да и рассказать, почему Пётр не приехал. В этот раз по дороге встретил группу молодых юношей, изображающих из себя щёголей. Они шли по дороге, размахивая и крутя тростями. Все в шляпах — боливарах, при галстуках или жабо. Шли веселой толпой, задевая красивых и молодых женщин и девушек. С обеспеченными гражданами, чинно раскланиваясь.

А девушки и женщины в длинных платьях, «подметали» полами дорогу. Лишь когда очень грязно, ручками приподымают нижнюю часть одежды, чтобы пройти. Если зимой, когда снег, это ещё как-то понять можно, то сейчас это дурь. Но вот такая сейчас мода. Я только грустным взглядом «побитой собаки», проводил веселую компанию и поехал к становому приставу.

— Вот такая история. Так что немного поправиться и приедет — за чашкой чая пересказываю немного измененные наши похождения. Титов дал мне слово дворянина, что он никому не будет её рассказывать. Сильно скрывать от него нет смысла, всё равно Петру придётся отчитываться.

— Да….занятно. А когда Вы, Дмитрий Иванович, ещё собираетесь ехать по таким делам?

— Вы это к чему Владимир Павлович?

— Может, возьмёте и нас, с Воробьёвым. А Пётр останется тут. А с начальством о командировке я договорюсь.

Два Воробьёвых в одной команде это круто, усмехаюсь про себя. Хотя и однофамильцы. Ну, в общем-то, понятно. Люди подзаработать хотят. Дела в экономике империи всё хуже и хуже. Все уже чувствуют, что следующая зима будет тяжёлой. Может Николай I и ввязался в разгон революции в Венгрии, чтобы поправить финансовые дела? Но не получилось…. и получил он одни убытки. А империя, финансовый крах. (Николай I торжествовал победу, нимало не задумываясь над тем, что венгерская кампания окончательно вывела из равновесия шаткую финансовую систему Империи. Новый министр финансов, Ф. П. Вронченко, трепетавший перед императором, напечатал такую массу кредитных билетов, что стало трудно обменивать их на серебро. В 1854 г. (уже во время Крымской войны) свободный размен их был ограничен. К концу царствования Николая I внешний долг России достиг 278 млн. руб., более, чем вдвое превысив ту сумму долга, которую оставил Александр I. - истор. справка) Вот как-то об этом я и не задумывался… А нечего мне за царя думать, есть там кому.

— Ну, если будите, беспрекословно подчинятся, а не так как Пётр. Тогда да.

— М? — становой пристав.

— У меня патент на штабс-капитана жандармерии. Еда за мой счёт, в оплате не обижу, но и деления трофеев по казачьему обычаю не будет. Большая часть добычи уйдёт — и показываю пальцем наверх. Вот это тут как раз понятно всем понятно.

Пристав пристально смотрит на меня, не решаясь что-либо сказать.

— По-моему Окунев прошлый раз за оплату не обиделся. Или я что-то не знаю? — к сожалению, мне всё так же нужны люди. Приходиться пока разжёвывать.

— Да. Хорошо. Ну, тут вот у нас ещё такое дело… нет верховых лошадей и такого снаряжение — замялся Титов.

— Какое такое снаряжение? — удивляюсь.

— Да слава о Вас по городу идёт. Уж очень Вы много разных и необычных вещей заказываете у мастеров и купцов. Вот многие сейчас и строятся… хотят массово выпускать.

— Хорошо. Снаряжение за мной. Но и к Вам, Владимир Павлович, у меня буде срочное дело. Вы знакомы с наручниками на замке? — а вот слухи это плохо.

(Некой светлой голове предположительно из компании Hiatt, которая уже работала с 1780 года, удалось придумать наручники со встроенным замком. Кстати, тогда наручники назывались «Darby», в переводе — «ручные кандалы». Пружина позволяла стопору автоматически заблокировать дужку наручников. Этот принцип применяется также в защелках дверных замков — дверь может сама защелкнуться, но чтобы открыть ее — понадобится ключ или нажатие на ручку. — Истор. Справка).

— Слышать слышал, но видеть не приходилось. У нас по старинке, с кандалами.

— Дайте лист бумаги, я нарисую. А Ваша задача, за три дня заставить мастеров сделать 10 штук бронзовых наручников с ключами — с этими словами рисую современные наручники. И ничего там такого сложного и нет. — Могут и свои ключи, и замки придумать, только чтобы надёжно. И кожаные чехлы к ним, чтобы на пояс можно одевать. Это мастерам за срочность и качество — закончив рисовать, достаю из бумажника 100 рублей и ложу перед Титовым.

— М-да. Теперь я многих мастеров понимаю.

Мы прощаемся, а я направляюсь к Добрынину. После доклада захожу в кабинет, где кроме хозяина находится ещё один человек.

— А вот и Дмитрий Иванович. Как говорят, на ловца и зверь бежит — улыбается Николай Николаевич. — Знакомься Иван Денисович Сушкин, будущий градоначальник.

Глава 5

Сушкин Иван Денисович был уже довольно пожилой дядька, лет за 60. Да что там дядька, дед с «уставшими» глазами и хмурым взглядом. Серия морщинок около глаз. Короткие поредевшие волосы зачёсанные назад. Не принятая здесь слишком короткая прическа, как и у меня, отметил я. И не характерные тут и подстриженные усы и борода клинышком, типа ай-ля Арамис. Явно европейское влияние.

Сушкины, одни из богатейших людей Тулы. Они торговали в гигантских масштабах мёдом и его производным. Имели в Туле воскобельный завод, кожевенные мастерские и несколько лавок. Основная же деятельность торгового дома братьев Сушкиных была в Санкт-Петербурге, они имели постоянного представителя на знаменитой бирже на Стрелке Васильевского острова. Сушкины якшались со старообрядцами и постоянно возили деньги в Грецию на Святую Гору Афон в Афонский монастырь. Монастырская обитель «Крумица» строилась и содержалась на их деньги.

Вот этим-то Сушкины мне больше всего и не нравились. До этого я с ними дел как-то не имел. Эксплуатировать свой народ, выдавливая из него все соки, чтобы содержать чужой? Ну, хочешь что-нибудь сделать хорошего, так построй это в России. Нет им же за границей им «мёдом» намазанное, а у нас им сиро и убого. Козлы.

Внимание таких финансовых монстров с прямым выходом за границу, мне совсем не нравиться. Рано ещё для Тулы. Я ещё не успел «запустить маховик» на нормальную работу местных промышленников и мастеров. Они просто не выдержат конкуренции. Причём их давить будут на всех фронтах, а учитывая продажность Нессельроде и Кº, то возможно и прямые запреты на производство. Да и всяких теперь шпионов и агентов жди, и разные пакости от них тоже. Чёрт возьми. Надо срочно ставить забор и нанимать дополнительную охрану, когда я уеду.

Спросили, где я столько времени был? Что видел? Я ответил, что навещал отца. Рассказал, что посещал с ним МРУЗ в Москве, и какие там производятся работы. Заинтересовал отоплением. Ну и так далее…

Наконец перешли к деловым разговорам о Туле. Что удивительно, то Добрынин начал воспринимать меня очень серьёзно. Похоже, в техническом плане я приобрёл у него некий авторитет.

— Ваше предложение прорыть канал до Оби сейчас изучается в столице на состоятельность. Нам передали, что вопрос вроде бы должен решиться положительно. Вот только есть ряд условий… — начал после знакомства Добрынин и обмена новостями.

— И без подарков там тоже не обойтись — дополнил, вздыхая Сушкин.

— Вот мы сейчас и обсуждаем все будущее дела и в частности мост через Упу. Старый мост возле кремля может и не выдержать. Будет ли больший уровень воды или ледоход, сломает. Решаем, стоит ли его разобрать, подновить и перенести к деревне Упская Гать. А то там постоянно проблемы с плотами и несчастными случаями.

Ах, же ты, Добрынин, хитрец. Он уже давно понял мою манеру вести дела. Нет, надо менять, а то я слишком становлюсь предсказуем. А раз стал затрагивать такой вопрос, значит, планирует вернуться градоначальником или кого-то из своей семьи поставить. Это есть гуд. Ну а с переправой около деревни надо действительно что-то решать. А то там постоянно куча утопленников каждый год будоражит общественность города.

— Так же нам надо отремонтировать дорогу с Москвы и подвести к мосту и центральным улицам — Сушкин.

Э… ого, у них планы. С учётом того, что Добрынины имеют бизнес в строительстве… а теперь туда хотят влезть и Сушкины. Они решили неплохо поиметь с горожан. Нигде нет так воровства и наживы, как в строительстве, ни тогда, ни сейчас. Ну, подождите, сейчас я вам устрою. С горожан вы столько денег не стрясёте, у них их просто столько нет. Ну, будем надеяться что пока.

— Насчёт дороги я полностью с Вами согласен. Я уже Грязьеву объяснял насчёт дорожной плитки Древнего Рима. Но думаю ему при таком начале строительстве в Туле сейчас не до неё, с кирпичами бы разобрался. Ну и надо новый цементный заводик построить. Цемента надо будет много, чтобы не возить хороший из далека… — и смотрю пристально на них.

— Я думаю, этим Иван Денисович займётся — сразу «съехал» с темы Добрынин.

— А вот мост предлагаю сделать подъёмный по центру, на всякий случай. Можно лист бумаги — получаю лист. Вычерчиваю схему чуть выпуклого вверх по центру моста. С поднятием пролета посередине и с большими «быками» по берегу. Черчу вид сверху, где будет не только проезжая часть для телег и карет, но и большая пешеходная.

— Ну а тут с «быков» будет идти цепи для поднятия пролета, поэтому их надо строить крепкие и… красивые.

— Что Вы, что Вы — замахал рукой Сушкин. — Откуда у города такие деньги.

— А почему только у города? Предлагаю сделать план с чертежом и выставить на всеобщее обозрение. Я обязуюсь профинансировать строительство одного «быка» без подъёмного механизма. Вы с Николаем Николаевичем возьмёте один «бык» на двоих с подъёмным механизмом. Другие купцы в стороне тоже не останутся, особенно если сделаем именные таблички на «быках» и мосту.

— Разрешите посмотреть Вашу писчую ручку — пытается меня сбить с темы Добрынин. Вижу, что они уже не рады такому повороту дела. — Какая хорошая вещь. Где Вы такое чудо приобрели? Заграничное?

— А вот и нет. Отец в Санкт-Петербурге выпускать начал и мне две дал. Одну я, правда, Федосееву подарил. Больше, к сожалению нет.

— Да. Жаль, жаль. Я бы от такой тоже бы не отказался.

— У меня ещё одно предложение. Построить медицинский институт в нашем городе — напираю как танк и ошарашиваю их. Столкнулся я и тут и ещё с одной проблемой, для меня несколько… скажем так, неожиданной. Это система домашнего образования. Романовы сами сделали под свою империю «пороховой подкоп с зажжённым фитилём» и постоянно недовольным дворянством. Бездумно позволив приглашать разных иностранцев и проходимцев, в домашние учителя к дворянам и просто богатым гражданам. Вот они нам и воспитали молодое поколение русофобов всех мастей и окраски. А если бы Романовы больше строили университеты и институты, то там ещё можно было бы проконтролировать, ну хоть как-то обучение. Я же хочу это исправить, ну хоть немного. Сколько смогу. Да и с медициной и санитарией тут просто беда. Попробуем совместить два в одном. — Проект я выкуплю у наших дворян, Вы выделите землю в городе и обратитесь в четвёртое отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии, поэтому поводу.

— Ты, наверное, уже и кандидатов на управление подобрал? — ехидно так Добрынин.

— А как же. Научной частью заниматься пригласим доктора Пирогова. А ректором Лобачевского, он сейчас свободен. Заодно он и с мостом и другими расчётами нам поможет — вернул ему.

(Николай Иванович Пирогов (13 [25] ноября 1810; Москва — 23 ноября [5 декабря] 1881, с. Вишня (ныне в черте Винницы), (Подольская губерния) — русский хирург и анатом, естествоиспытатель и педагог, создатель первого атласа топографической анатомии, основоположник русской военно-полевой хирургии, основатель русской школы анестезии. Тайный советник. — истор. Справка).

Сейчас Пирогов занимался изучением азиатской холеры в Санкт-Петербурге и не был так сильно знаменит, как после Крымской войны. Из-за своего жёсткого характера постоянно ссорился с чиновниками и священниками, которые при первой же возможности ему за это мстили и не давали нормально работать. Так что я очень надеялся его заманить большой перспективой и созданием медицинского института.

(Николай Иванович Лобачевский (20 ноября (1 декабря) 1792, Нижний Новгород — 12 (24) февраля 1856, Казань) — русский математик, один из создателей неевклидовой геометрии, деятель университетского образования и народного просвещения. Известный английский математик Уильям Клиффорд назвал Лобачевского «Коперником геометрии». - истор. Справка).

В данный момент Лобачевский из-за интриг в Казанском университете был отстранен не только от профессорской кафедры, но и от должности ректора. Он был назначен помощником попечителя Казанского учебного округа со значительным понижением в окладе. Вскоре Лобачевский должен был разориться. И дом в Казане, и имение жены будут проданы за долги. Меня это соответственно не устраивает, и я постараюсь перетянуть, всех учёных кого помню, в Тулу в институт.

— Какой необычный молодой человек — растерянно произнёс Сушкин.

— Ещё какой. Так, Дмитрий Иванович, нам надо посоветоваться — встаёт Добрынин и намекает, что мне лучше уйти.

Выхожу из кабинета и иди к Обновину. Поздоровавшись и поговорив пару минут, даю ему задание подготовить три документа. Первый это долговое обязательство на 400 рублей и второе письмо-приглашение в Казань к Лобачевскому с чеком на 200 рублей в случае согласия переезда. И третье, аналогично второму, но Пирогову в Санкт-Петербург.

— Так — хлопнул я в ладоши, выйдя на крыльцо дома Добрынина. Пора знакомить предков с информационными технологиями и пиаром. Едем в редакцию губернских вестей — даю команду Григория.

В редакции нахожу редактора, в должности коллежского секретаря Виктора Павловича Казаринова. Редактору лет под пятьдесят, этакий живчик. Пока знакомились и разговаривали не о чём, он постоянно двигался и жестикулировал. Он очень удивился моему приезду и немного растерялся. Фамилия Мальцев в это время значила довольно много, плюс моя репутация бастарда в Туле.

Я похвалил его газету, но предложил больше писать о Тульской губернии и что в ней есть и где.

— Вы затрагиваете очень тонкий вопрос, Дмитрий Иванович. Не все дворяне будут этому довольны.

— А Вы пишите, что… предположительно… в таком-то месте… предположительно — улыбаюсь я. Ну, в общем, я к Вам не поэтому поводу. — Пересказываю разговор с Добрыниным и Сушкиным, как о решённом деле. Рисую схему моста. Рассказываю и про медицинский институт и дорогу с новым видом покрытия. — Видите ли, Виктор Павлович, «быки» будут именными. С вплавленными большими медными табличками. Один финансирую я. Но какой формой будут «быки»? Вот я и хочу через вашу газету спросить мнение жителей города и их предложения. Я даю Вам 20 рублей на проведения опроса и напечатания специального номера с предложенными проектами.

— Ох, что-то Вы не договариваете, Дмитрий Иванович — подозрительно Казаринов.

— Вот Вам ещё 5 и можете печатать, сославшись на меня — конечно, я не договариваю. После выхода номера Добрынину с Сушкиным придётся объясняться. Строительство дорогое, но нужное. И это ещё и работа местным жителям, а для дворян поставки материалов и продукции с имений. Деваться им будет тогда некуда, придётся давать обещания и начинать строительство. Иначе выборы они не выиграют. Это только на словах выборы, а на деле всё уже давно решено, если не будет крупных общественных скандалов. А вот на такой-то я и надеюсь. Ну и на зависть купцов и дворян, само собой. Как же именные «быки» на главном мосту города.

Ну, всё на сегодня хватит. С чувством исполненного долга, я поехал к Антоновой. Забрав подарок, отпустил своих пока домой. Приказал заехать через пять часов, но увеличив охрану, будет уже поздний вечер. Часы, в отличие от многих, для моего отряда и домашних перестали быть роскошью. Кроме четверых младших сейчас были у всех. Несколько штук трофейных находилось и в запасе, для презентов. Я так вообще их считал необходимым рабочим инструментом.

Сначала я был отчитан, что так долго не появлялся и не давал о себе знать. Но мой подарок из панской спальни мызи, быстро сгладил все претензии. Ещё бы, флакон с духами, сейчас стоит… ого го сколько. Маленький флакончик от 100 рублей, самых, самых дешёвых. Тут же мне досталось три разных флакона, явно не бюджетного варианта. Одни флакончики чего стоят. Вот только запах у всех… мускус с ванилью. Второй мускус с запахом болота. Только третий, хоть что-то нормальное, с запахом хвои или можжевельника. До этого я как-то не интересовался этим вопросом. На балах и приёмах дворян, я ещё не бывал. Поэтому раньше и не ощущал… и ещё бы столько же времени с удовольствием не нюхал. Гадость.

Я уже подумал поставить этот вопрос перед Пироговым, о производстве нормальных духов. И использовать запахи цветов, плодов и ягод. Потом провести мощную рекламу, под видом, что это полезно и для здоровья. Тогда и с финансированием института проблем меньше будет.

— Ну и где ты ездил? Явно к своим индианкам — нюхая духи и показывая, что она от них без ума.

— Точно Аня. Вот только на службе Его Величества это делать не рекомендуется — улыбаюсь я, развалившись на диване. Да какой нахрен диван, лавка с подушками. Да когда это всё кончиться?

— Анюта. Ты что не можешь пару нормальных диванов себе сделать? Как у тебя нормальные клиенты только размещаются? Вот только не говори, что у тебя денег нет.

— Деньги. Диванов нет. У меня же не отец Мальцев, мебель с красного дерева не дарит — передразнила меня хозяйка.

— Да зачем тебе эти дрова надо. У меня они тоже больше для антуража. А ты обратила внимание, какую сейчас мебель Стефан делать начал? Вот и закажи. Дай лист бумаги сейчас нарисую, а подушки сама сошьёшь. — Опять я специально дразню Антонову. У неё бывает много разных людей, а реклама двигатель прогресса. А то дворяне и купцы всё больше из-за границы везут, а у нас и своих куча кузнецов без работы. С деревянной мебелью вряд ли что получиться. Пиленный дерево материал, дуб, орех, бук сейчас очень дорог. Лесопилен очень мало, всё больше кругляком идёт, ну как всегда. Да и нет у нас столько мастеров по резке дерева, и цена у них на изделия неприличная. Так как поролона тоже нет и не предвидится, начал пороть отсебятину. Изобразил тонкие войлочные валики, сшитые между собой в несколько слоёв. Изобразил и подголовники. Надо ещё повспоминать насчёт набивки.

— Необычно — слушая мои пояснения, вынесла вердикт Анна. — Так что ты там про свою службу говорил?

— Да так. Отец удружил. Запряг меня на три года на службу — для меня Мальцев уже действительно потихоньку приобретает образ отца. Вот бы никогда не подумал. — Не знаю как ты, а я соскучился… подхватываю её и несу в спальню.

Часа три мы потратили на…. любезности. Потом ещё обговорили разные вопросы. Мои новые просьбы, по пошиву новой одежды, для себя и других моих подчинённых. Причём как всегда очень срочно. Ловлю себя на мысли, что наши отношения всё больше и больше переходят в деловое русло.

Глава 6

С утра быстренько разобрался с новоприбывшей семьёй по вязанию вещей, загрузив их вязкой свитеров. Пока обычных. А навещу квартал «волчков», и узнаю, осилили ли они производство молний или нет. (Волчками — сейчас называли башмачников и других мастеров, работающих в основном с кожей и с ремонтом вещей из неё. Они делали только небольшие изделия, типа ремней, сумок, кошельков и др. и их починку. — истор. Справка) Распорядился, что пусть пока семья вязальщиков поживут в балке, а там видно будет. Их дочка будет помогать на кухне.

Потом устроил всеобщую тренировку, но несколько в другом ключе. Больше добиваюсь, чтобы наш отряд действовал синхронно и чётко выполняя команд. А не каждый сам по себе. Все вместе разобрали и обсудили прошлые ошибки.

Водные процедуры, быстрый завтрак и я «загружаю» четырьмя мелкими дилижанс и мы едем в город. Для них это целое событие. Ведь так просто они у меня не шляются. Во-первых, мой приказ, без сопровождающих за ворота никуда. Во-вторых, им и некогда. Даже учителя французского языка, я после долгого раздумья оставил. Сейчас он обучает их и других моих домашних, ещё и другим наукам. Письму, чтению и счёту. Пришлось, правда, увеличить Гаврилову жалование до 22 рублей в месяц. Это ещё и за его молчание. Приказ о запрете обучения крепостных никто не отменял. На него сейчас я просто наплевал, но при случае он мне выйдет боком.

Григория отправил к Александру Николаевичу Арсеньеву, председателю местного дворянства, с просьбой срочно меня принять. Фёдора отмыть и причесать Рекса. Наконец-то я придумал, как с пользой избавиться от бесполезной мне собаки. Себе оставлю пока двух польских собак грейнхаудов, а там посмотрим… на их поведение. Пока вроде они ничего, посмотрим, как сторожить будут двор и дом. На это обратил особое внимание деда Ивана.

Лизу заставил надеть брюки, в которых она тренируется. Они с Марией, сшили брюки-клёш и по бокам штанин вышили жар-птиц. Ничего так. На новых брюках чуть-чуть подкорректирую устройство и карманы. Сейчас всем малым моим домочадцам нужна новая одежда и обувь, будем заказывать. И на размер больше, на вырост.

Антонова, не смотря на все мои усилия, так куклу в штанах у себя и не поставила. Другие в зале были. Но вот продажи самих кукол упали. Кто смог купил. Сейчас только надежда на приезжих из далека. Надеемся, что к осени ситуация немного исправится.

Стоя около крыльца дома Антоновой, смотрю как степенно мои «зайцы» выходят из дилижанса. Окидывают всё гордым взглядом вокруг и не спешат заходить. Красуются. Вот же… и я тут же почувствовал себя дедом Мазаем. Ну, где-то так и есть. Слишком они стали отличаются от сверстников. Ведут себя как дети богатых дворян. А и чёрт с ним. Лишь бы разными революционерами и бомбистами не стали.

От Антоновой направились в квартал «волчков». Пришлось потратить довольно много времени на Остапа, Трофима и других мастеров. Пока объяснял им, какую я хочу обувь и как надо её делать, вспотел. Настраиваю на кооперации и разделении труда. Введение разных приспособлений и более тщательной отделки деталей. Опять вылезла проблема обычных игл и швейных машин, а вернее их отсутствие в нормальном количестве.

После недолгого раздумья, нарисовал шилокол для кожи, на принципе современной машинки. Потом уже туда в ручную мастера будут продевать нитки с иголкой. Ну, хоть швы на коже будут равномерные. Тут же нарисовал принцип сапог-дутиков, как бюджетный зимний вариант. Увы, сейчас с обувью в России беда, как и всегда. Обмотки у многих обычное дело. Саму обувь затаскивают до дыр, даже не богатые дворяне. За идеи брать ничего не стал, мастера и так еле концы с концами сводят. Трофиму с Остапом, как самым богатым, предоставляю кредит для покупки швейной машинки Томаса Сента на 400 рублей. Как мне сказали мастера, швейные машинки вдруг стали популярны в Туле. Сейчас купцы везут их отовсюду и не только из Англии, не смотря на высокую цену. «Мои модели» одежды и обуви становятся всё более популярными среди жителей из-за удобства ношения и практичности. Что же, приятно. В провинции, которой считается Тула, не до изысков столичных аристократов и зарубежной моды. И что главное, «мои модели» одежды и обуви для заказчиков дешевле и пошить можно в Туле, часто предоставляя свой материал и мех. Что тоже немаловажно.

Способствовал рекламе «моего стиля» одежды и отец Марии, Виктор, которому я специально презентовал свою старую пропоротую ножом одежду. Он продавал мои «излишки» на Хлебном рынке за небольшой процент. Круг общения у него был разный и большой, что способствовало быстрейшему распространению «нового стиля». Договорился с Остапом и Трофимом, что проценты будут отдавать продукцией. Не брать их нельзя, да и не нужно.

Производство молний ещё не осилили, но наметки уже есть. Я опять сразу настаиваю на механическом производстве процесса. Мастера ворчат, но моя популярность и деньги сделали меня знаменитым у ремесленников, мастеров и купцов. Такое впечатление, что меня уже каждая собака в городе знает.

— Нет паровиков и дорого, используйте лошадей или мулов — заявляю мастерам. — Кто так делать не будет у того и заказывать ничего не буду.

Язык уже устал им повторять, что если они так делать не будут, завтра иностранцы завалят всех своими дешёвыми товарами. Чтобы финансово поддержать мастеров, а слова не расходились с делом, заказал пять кожаных саквояжа с медным каркасом и замочками. Составляю письменный договор в двух экземплярах и плачу аванс. Составление письменных договоров в двух экземплярах, это тоже «мина» под взаимоотношения и развитие грамотности у мастеров в городе. А то дворяне и купцы слишком наглеют, зачастую их обижая. Вот только боюсь, что сам себе создаю и головную боль, когда пойдут жалобы и разбирательство. Ничего, Мальцевы и не то себе могут позволить.

Дальше отправился к мастерам по сёдлам. Моё привезённое седло с Белоруссии, вызвало неподдельный интерес. А заказ на двадцать новых сёдел с кобурами и седельными сумками, ажиотаж. Опять пришлось рисовать шилокол и настаивать на его внедрении. Договорились, что мастера подумают, как приспособить швейные машинки на толстую кожу. А вернее им пройдётся делать и придумывать что-то новое. У этих с деньгами полный порядок. Поэтому и не стал настаивать на своих «законных» 500 рублях. Зато составили договор, где я чётко всё прописал. Обязательное качество материала, пошива, время исполнения и драконовские санкции за невыполнение. Так что по любому, им придётся вводить механизацию. В ручную такое количество и качества не сделать. Опять в двух экземплярах договор и аванс. Хоть я и продал привезённое седло за три новых, всё равно заказ на дополнительно семнадцать новых сёдел основательно опустошил мой кошелёк наличности. Такие седла, как я хотел с полной комплектацией, вышли по 65 рублей и то только для меня. Но был и уговор привести им и другие образцы. Я этому не против, если будет такая возможность.

Всё едем домой, пора обедать. По пути, заехали на Киевскую улицу в лавку к Ермолаеву. Проявил неслыханную щедрость для крестьянских детей и слуг. Всем купил по маленькой порции мороженного, в честь удачного похода и моего приезда. Сейчас оно конечно не такое, как в 21 веке, но тоже ничего. С натуральной ванилью и без ГМО, всё натуральное. Немного только раздражали, когда попадались крупные крупинки льда.

(Европу познакомил с мороженым Марко Поло, привёзший из Китая в 13 веке первые рецепты. Он даже написал книгу, посвящённую полезным свойствам льда. Хотя не очень понятно, мороженое делали ещё в Римской Империи. Наверное, забыли рецепт. Первый официально опубликованный рецепт мороженого появился в 1718 году в сборнике рецептов миссис Мэри Илз, выпущенном в Лондоне.

В современном варианте мороженое появилось в России в середине 18 века и приобрело большую популярность. Сначала оно было очень дорогим и только для высшего общества. Упоминание о любимом холодном лакомстве есть не только в мемуарах царского двора. В произведениях великих поэтов и писателей также встречается этот десерт. М. Ю. Лермонтов обязывал домашнего повара ежедневно подавать к столу мороженое.

В промышленных масштабах мороженое начали производить в 19 веке. Первая фабрика мороженого появилась в Балтиморе (США) в 1851 году. — истор. Справка).

Поболтал десяток минут с Александром Ивановичем не о чём, который сразу вышел из недр магазина, как только мы вошли. Потом отошли с ним в сторонку, чтобы не мешать покупателям. Он собирается перестраивать свою наполовину деревянную лавку на хороший магазин. Посоветовал ему поговорить с Федосеевым и рассказал про МРУЗ в Москве и что там проходит испытание новой отопительной системы для домов. Обратил внимание, что в лавках начали появляться и товары из «моего списка». Первое, что бросилось в глаза это галеты и крекеры, которые тут назывались походное печенье в вощёной бумаге. «Очень мило» — усмехнулся я.

Рассматриваю дальше. Довольно большой был выбор пряжек-замков, карабинчиков, вертлюжков и других мелочей. Их я когда-то заказывал сделать мимолётом, и даже не думал о прибыли. А они тут стали необычно популярны, как и многое другое. Очень хорошо. Кстати, кто-то мне кажется, ящик конька должен, за интересный раскладной столик который сейчас рассматривают богатые покупатели.

— Скажите Александр Иванович, а как Вы относитесь к производству новой продукции — и прищуриваю один глаз.

— И, конечно же, это будет стоить 500 рублей — поддевает меня Ермолаев.

— А что в этом плохого? Идей у меня много, а всё выпускать Мальцевы не могут, да и не нужно это. А у Вас уже, смотрите, сколько нового тульского товара — машу рукой в сторону прилавков.

— Я не против… если бы Вы ещё мне со стеклом помогли — начал купец.

— Сейчас не могу. Отец перестраивает завод. Возможно осенью — перебиваю его.

— Хорошо. Я всё же надеюсь. Согласен.

Хмыкнув от такого ответа купца, рассказываю про пеммикан. Тут известна смесь мурцовка, но я её считаю не очень хорошим вариантом, слишком уж «бюджетным». Я же предлагаю, вместо сушеного мяса бизонов использовать говядину или лосятину с жиром, 3 к 1. Но с обязательным добавлением тёртых орехов, сушёных грибов и специй. К нему второй вариант, как дополнение, это орехи, ягоды и мёд. Рассказываю и про Доширак.

Смотрю, купец не сильно доволен. Рассказываю про компактную упаковку при сильном сжатии, помогая себе жестикуляцией.

— Это конечно хорошо. Но я не уверен, что будут брать — с неуверенностью Ермолаев.

— Ну и зря сомневаетесь. Я у Вас первый много и куплю. Если сделаете хороший товар за приемлемые деньги. Мне сейчас приходится много путешествовать и не всегда есть возможность купить продукты.

Купец замялся.

— Хорошо. Если предприятие не будет приносить доход, то я у Вас его выкуплю. Но вместе с обученными рабочими и первоклассным оборудованием.

— А если будет? — удивился Ермолаев.

— Тогда Вы мне ящик коньяка — а то дорогих гостей и встретить нечем.

— Однако — хмыкнул он и принёс 500 рублей. Представляю как его «душит жаба». Всё домой, мне ещё к Арсеньеву надо.

Весёлая и радостно гомонящая толпа «зайцев» вывалилась из дилижанса, и помчалось домой. А в доме меня дожидался Лука со Стефаном. Я от них просто отмахнулся. Приказал им дожидаться меня, пока я нанесу визит голове местного дворянства.

— Здравствуйте Александр Николаевич — улыбаюсь я, входя в гостиную немаленького дома Арсеньева. На поводу я держу прихорошенного Рекса, а в руках дорогое охотничье ружьё отделанное серебром и костью, из моих трофеев.

— А, возмутитель спокойствия. Ну и чему… на этот раз обязан — тоже улыбается председатель, смотря на необычное действие с моей стороны.

— Да вот мне другой свободный проект здания нужен — после ничего незначащих фраз после приветствия, произнёс я. — А я Вам в подарок борзую собаку и охотничье ружьё, примите, не побрезгуйте.

— Спасибо конечно. Но сначала давайте решим насущные проблемы. С Вас нужно 200 рублей для передачи в Санкт-Петербург, для разрешения постройки канала. 200 на здание дворянского собрания и 200 рублей на здание дворянского банка.

— Э… — озадаченно вымолвил я. Ничего себе. Если в городе и его окрестностях числится 300 семей дворян… Это сколько же они планируют денег собрать? Вот же жульё.

— А что Вы так удивлены Дмитрий Иванович? Это же Ваши идеи. И не у всех дворян такое материальное благополучие как у Вас.

— Вы знаете, Александр Иванович. В общем-то, я не против. Вот только наличных денег у меня столько нет. Давайте я дам Вам пару прекрасных польских лошадей и двести рублей — ну а что мне остаётся делать. Иначе разгорится скандал с местным дворянством. Оно мне надо, а ещё мост, университет строить. Чувствую это не последнее кровопускание моего кошелька местными дворянами.

— Так зачем Вам проект? — Арсеньев.

— Будем медицинский университет строить.

— Та-ак. Вашу д… идею с памятниками черни отклонили. Так Вы с другим пришли?

— Не всё так просто, уважаемый Александр Иванович — мне приходится час объяснять и уговаривать. Без одобрения главы дворянского собрания, строить не разрешат. А ведь надо чтобы он ещё и функционировал и развивался. В результате мне придётся расстаться с другой парой лошадей и ещё одним ружьём… типа подарок. Возможно, что и ещё придётся делать… подарок, а может и не один. Но зато я настоял на расписке о передаче мной 600 рублей на уже запланированные нужды дворян. Передав 200 рублей, забрал расписку и проект на здание.

Мы едем ко мне выбирать лошадей и забирать ружьё. Да-а, подумал я в дилижансе, ещё пара таких дней и я стану банкротом. Нет, точно надо чухать с Тулы, а то уж слишком инициатива бьёт инициатора.

Плохие предчувствия имеют нехорошие свойства сбываться.

— Дмитрий Иванович. Вы должны этих шесть лошадей продать нашим дворянам, по 150 рублей. А ещё лучше по 130 — требовательно обратился ко мне Арсеньев.

Ну да. Я, конечно, понимаю его, но вот терять деньги совсем не хочу. Польские кони, которых я привёл, были намного крупнее и красивее, в которых разъезжало местное дворянство. У аристократов чистопородные кони были лучше, но их было не много.

Когда мы приехали ко мне, и пошли рассматривать коней под навесом, я дал выбрать понравившуюся четвёрку голове местного дворянства. Подумывал продать и ещё шесть, о чём неосмотрительно заявил Арсеньеву. Вот теперь и расплачиваюсь. И что мне ему ответить? Что я тогда пролетаю на 500 рублей дополнительно.

— Дмитрий Иванович, у Вас и так очень напряжённые отношения с местным дворянством. Вы и так почему-то игнорируете наше общество? А то получится так, что Вы продадите таких лошадей купцам. Популярности Вам, среди дворян это не принесёт, а только наоборот, обидите. Я понимаю, Вы ещё молоды, богаты и знамениты. Но не надо пренебрегать интересами окружающих Вас — прёт на меня, как бульдозер Арсеньев.

— Хорошо, хорошо Александр Иванович — выставляю ладони. — Ну, тогда и Вы мне помогите. Мы ведь договаривались создать местные егерские части. Вот и пришлите мне человек пять молодёжи из обедневших дворян для похода и учёбы. Можно без лошадей и вооружения.

Ну а что время зря терять. В Крымскую войну в Крыму с Тулы воевали части ополчения. Не знаю, уж как они там воевали? Но если я сейчас начну обучать и потихоньку вооружать молодёжь, то воевать они явно будут лучше. А заодно я получу популярность у местных молодых вояк, и надеюсь, что их и возглавлю. А с вооружённой силой считаются все. Тем более сейчас, когда так запутано подчинение и единоначалие в армии. Ну и а в городе буду банально подкупать местное дворянство для проведения реформ. А по-другому и не как.

— А куда Вы собрались? — удивился Арсеньев.

— На службу меня призвали, уважаемый Александр Иванович.

— Ну, наконец-то Вы за ум взялись Дмитрий Иванович. А то возитесь со всяким быдлом. Не дело это, такую фамилию позорить. И где служить изволите?

— Направляюсь в действующую армию командиром дозорного ертаула — но-но, подождите, будет и на моей улице праздник.

После ещё небольшого общения и передачи мной другого ружья, но уже менее дорогого, довольный Арсеньев отправился домой. Я же направился в дом разбираться с Лукой и Стефаном.

Глава 7

— Давай Стефан рассказывай, как поживаешь? Как идут дела? — устроившись в кресле в гостиной начал разговор сначала с кузнецом.

— Хорошо. Заказов много — бодро начал Стефан. Потом замолчал и выдал — Возьмите меня к себе.

Э… Вот так вот. Что-то тут явно не то.

— Так Стефан, хорош крутить. Выкладывай, что случилось.

— Приходил пристав Юмашев и сделал большой заказ на диваны. Но вот денег за них он, скорее всего не заплатит. Юмашев ещё тот… держиморда. А я тогда буду разорён и попаду в долговую кабалу — не всегда правильно ставя ударения в словах Стефан. Это сразу выдаёт в нем иностранца. — Я ведь не все ещё долги выплатил.

— Даже так — пора уже давно заняться этим приставом, да всё руки не доходят. Видать пришло время. — Значит та-ак. Сейчас бросаешь другие свои дела и делаешь мне три кресла.

Приношу из кабинета листы бумаги и начинаю рисовать разные офисные кресла на колёсиках, расписывая детали. Попутно объясняю свои художества. Конечно, газ-лифт сейчас не сделать, да и просто пружину ставить не будем. Слишком дорого. Но вдруг мастер сам, что похожее придумает или подскажет кто, для регулировки высоты и мягкой посадки. Рядом Лука, тоже смотрит с интересом. Ему делать деревянные детали.

— Вот только механизм регулировки вверх-низ придумай сам, чтобы смог сделать. Остальных, в том числе и Юмашева посылай на… ко мне. Ясно. Прикинь, сколько будет стоить. Кожу потом возьмёшь у меня, я распоряжусь. Тебе 15 процентов от стоимости. Всё, иди.

— Так Лука давай с тобой. Где сейчас твоя бригада?

— Ну-у, Дмитрий Иванович. Вас не было… А тут такие хорошие, денежные заказы от купцов — замямлил плотник, под моим суровым взглядом. — А я вот придумал — и достаёт из сумки на боку деревянный брусок.

Вот хитрец. И что это такое? Никак ДСП. Вот что значит, в правильном направлении задать поиск. Не смогли осилить производство фанеры, сделали ДСП.

— Рассказывай.

Выслушал, как они распаривали деревянную стружку разных сортов дерева с добавлением клея. Потом прессовали и сушили.

— Та-ак Лука. Всё это конечно хорошо, но заниматься этим вы не будете. Не потянешь. Тут серьёзный капитал и связи нужны. А задание тебе такое. Построить мне срочно нормальный забор вокруг дома. Не кривись. Я тебя предупреждал набирать мастеровых людей, предупреждал. Хоть по выходным и праздникам работайте, но забор вокруг дома, чтобы у меня стоял. С Грязьевым о кирпиче я договорюсь. Ну и остальные проекты не запускай — потом отпускаю мастера.

Время сегодня ещё есть. Захватив флягу, котелки и горелку, срочно едем к Сергею Александровичу Морозову. Самого Морозова, к сожалению дома не оказалась. Как и намеревался, он уехал с торговым караваном к немцам торговать, надеясь на хорошую прибыль. Дома застал только его жену Татьяну, пришлось ей высказать претензии.

— Вы знаете, дорогой Дмитрий Иванович, я не сильно знаю, что вы заказали — начала оправдываться она. — Я знаю, что заказ был. И всё. Давайте спросим у нашего управляющего фабрикой, Егора.

По её приказу пошли искать Егора. Увы, как я не пытался сократить время визита, но ничего не получилось. С купцами на фабрике и в лавках, это ещё как-то получается. Но только стоит попасть в дом…, и всё «пропало». Обязательный чай в самоваре, и это как минимум. Никто, никуда спешить не хочет. И время-деньги, тут даже такого понятия и принятия нет.

Так и сейчас. Пока не выпили по две чашки чаю, о делах ни-ни. Вот и приходится сидеть на неудобном венском стуле и вести сначала всякие беседы ни о чём. Хотя и подозреваю, что хозяйка и поставила лучший стул мне. Я в чаепитии в основном предпочитаю только мёд, но приходиться есть и ещё что-то, чтобы не обидеть хозяйку. Того варенья как мы привыкли в 21 веке, ещё практически нет. Сахар сейчас уж больно дорогой. Даже сдобу сейчас пекут не сладкую. Только для богатых или по праздникам мажут сверху мёдом или сахарным сиропом. Выкручиваются добавлением разных сладких ягод. Поэтому я сейчас ем пироги с земляникой и мёдом, запивая чаем.

— Вызывали Татьяна Афанасьевна — заходит кряжистый мужик, чуть более 30 лет в зелёном кафтане.

— Егор. Вот дворянин Мальцев Дмитрий Иванович — кивает на меня — делал у нас большой заказ на посуду. Выражает неудовольствие по качеству изготовления.

— Помилуйте, матушка Татьяна Афанасьевна, как же так? — разводит он руками. — Сделали, как заказывали и отослали образцы.

Так, опять двадцать пять. Вот не зря я договора о работе в двух экземплярах составляю. Так и норовят обмануть. И не потому, что очень хотят. А потому что надо перестраивать производство из-за моих заказов. А это очень и дорого и «геморройно». Вот и надеются на русский авось. Что я не замечу или так сойдёт. Но у меня, не сойдёт. Тем более, я то точно знаю что хочу. Особенно, когда мной уже заплачен аванс и составлен договор.

— А ну неси сюда чертежи задания, мошенник — рявкнул я.

Не знаю, что ещё пытался сказать в своё оправдание управляющий, но от него раздались только неразличимые звуки.

— Неси чертежи Егор — твердо высказала Морозова.

Как управляющий не хитрил, когда принёс чертежи, но что сделали не то, понятно стало даже Морозовой. А меня это вконец разозлило. И даже не потому, что сделали не то, а потому что управляющий всячески выкручивался, чтобы не делать, как надо. Что-то мне подсказывает, что деньги, выданные купцом на модернизацию производства, ушли в карман управляющего. Был бы сам Морозов, разговор был бы совсем по-другому.

— Значит так Егор, не будет сделано в течение месяца мой заказ, я тебя лично запорю до смерти. А семью распродам по всему свету. А Сергею Александровичу виру заплачу, сколько запросит — хлопнул в раздражении я рукой по столу.

Достал. Я ещё буду тут каждого управляющего упрашивать и уговаривать. Нет, понимают в таком случае здесь только силу. Если с дворянами и чиновниками я пока пытаюсь найти точки соприкосновения, подкупая и задабривая их, то со всяким «подлым сословием» и не собираюсь.

Чиновники и дворяне мне нужны сейчас очень лояльными, иначе они будут саботировать все мои начинания. И если простые проекты ещё можно как-то и без них запустить, то серьёзные не получится. Тот же канал, могут банально не докопать или ещё что. Даже если я и добьюсь, разрешения в Санкт-Петербурге, то они придумают 1000 и 1 причину чтобы его не выполнить. Будут тормозить, вредить и жаловаться, как только смогут. Учитывая их большие родственные связи, я только и буду тратить время на борьбу с «ветряными мельницами». Даже в 21 веке решения правительства и президента России на местах не выполняются, и это при мобильной связи, интернете и более или менее дорогах. А сейчас в 19 веке так вообще… мрак. Плюс наследственные земли дворянского сословия и крепостные. Так что на местах практически делают, что хотят.

Есть и ещё одна возможность, стать самому военным губернатором и с помощью военной силы, заставлять. Но до этого мне… как до луны.

Значит, остаётся только путь наших «лепших друзей» англичан, грабёж соседей. При этом придётся частью награбленного делится на месте, хочешь, не хочешь. Тогда и будут проводиться нужные мне решения. В Англии остров маленький, а награбили много и в разное время. Поэтому они и вырвались вперед во всех отношениях. В России у меня так не получится, слишком она большая, но буду делать что смогу.

Морозова, после таких слов в отношении управляющего, на меня так косо посмотрела, но ничего не сказала. Я быстро прощаюсь, так как надо дома ещё обсудить одно дело, а утром ехать за башкирами.

— Присмотрели бы Вы, уважаемая Татьяна Афанасьевна за своим управляющим… явно не все у него чисто с делами — на прощанья обрадовал я её.

— Фёдор, захвати Леонида и ко мне в кабинет — только оказавшись дома, сразу отдаю распоряжения.

Внимательно всматриваюсь в лица моих «подчинённых». Даже не так, скорее, наверное, уже моей семьи, по-другому и не скажешь. Настолько тут тесная связь моих крепостных и меня. И сейчас пройдёт очередной раз проверка на прочность. Главное чтобы я не ошибся, хотя это вряд ли. Ничего хорошего если они меня придадут, им не светит. Я думаю, они это и не хуже меня понимают. Но они могут отказаться от участия в этом не очень хорошо пахнущем деле, и тогда мне придётся с нами расстаться. В случае отказа участвовать, я уже никогда не смогу им доверять.

— Придётся разобраться с приставом Юмашевым — медленно произношу слова и перевожу взгляд с одного на другого.

Молчат. Ждут, что скажу дальше.

— Он не только требует мзду с мастеров и другого люда, но и участвует в похищении девушек для борделей. А так же занимается переправкой живого товара. И это то, что мы знаем точно. Терпеть такое безобразие даже от пристава я больше не намерен.

— Но пристав… это серьёзно. Если узнают, на каторге будем все — Фёдор.

— А если ничего делать не будет, то можем и наших девчонок лишиться. Ты что готов рисковать Марией, Лизой и Катей? — внимательно смотрю ему в глаза.

Удивительно, но Ремиз очень спокойно относя к моим словам. Подозреваю, что это сказались два наших предыдущих похода и моё отношение к подчинённым. Фёдора же с нами не было, вот всё моё внимание и переключилось и на него.

— Вот и надо сделать так, чтобы никто ничего не узнал. Я просто так человеческие души тоже губить не желаю, но тут слишком много фактов за его подлую душонку. Совсем совесть потерял. Слишком он надеется на своих покровителей князей Долгоруких. Вот и все границы и перешёл.

Если бы было так просто, усмехнулся я про себя. По настоящему зло творят люди обличённые властью, а это так исполнитель. Люди никак не могут понять, что законы пишутся для народа. Сами же власть имущие их соблюдать совсем не желают, а делают, так как им выгодно и абсолютно не боятся наказания.

(Что уж говорить за других, когда второй человек в государстве так поступает. Например, сам Бенкендорф, который презирал чиновников за их боязнь правосудия, однако у самого графа отношение к закону было своеобразным. «Законы пишутся для подчиненных, а не для начальства, и вы не имеете права в объяснениях со мною на них ссылаться или ими оправдываться», — отвечал он Дельвигу, служащему министерству внутренних дел. — истор. Справка).

К сожалению, в России это всегда приобретало гипертрофированный размах, что в 19, что в 21 веке. Поэтому власть имущие под любым предлогом стараются ограничить право граждан на владение оружием. Пишут дурацкие законы про самооборону и т. д. И никто из них не желает отвечать на вопрос, почему преступников надо жалеть и соблюдать меры «достаточной самообороны»? И почему преступники всегда вооружены, а честно порядочные граждане нет? Да всё элементарно, боятся. Бояться, и прежде всего за себя. Бояться честно порядочных граждан, больше чем преступников. Вот такая вывернутая логика у наших правителей, что говорит об их отношение к соблюдению законов.

Даже тут в 19 веке мне понадобились лицензии на оружие, хотя их и достаточно легко получить дворянину. Особенно потомственному.

— Фёдор, мы уедем и не факт, что Юмашев не станет наглеть, если мы ничего не сделаем. Поэтому мы завтра с утра сначала в церковь, помянем Степана. А потом едем за башкирами. Ты берешь Григория, и выследите пристава. Где его дом, где бывает, распорядок дня. Ясно.

— А потом? — Фёдор.

— А потом, мы его вывозим в лес и проводим «разговор по душам» и как он докатился до такой жизни — усмехаюсь я.

Что удивительно заулыбался только Ремез, а Фёдор остался сидеть нахмурившись. По идеи всё должно быть наоборот. Странно. Не зря говорят, чужая душа-потёмки.

— Идите, утро-вечера мудренее — отпускаю их.

Никак не могу заснуть, думая о Фёдоре. Как смог бывший солдат так быстро изменился? Ещё недавно рвался всех убить за Марию, а сейчас хмуро сидит и не понятно о чём думает. Теперь уже полностью доверять, как раньше, я ему не смогу. Надо ещё более тщательно вести учёт и расходные книги. И искать другого управляющего, а то слишком одна семья у меня завязана на мои материальные ценности. Отец, дочка и зять, это… слишком много.

После долгих размышлений решил не привлекать его к самой ликвидации Юмашева. То, что после захвата и «разговора по душам» его нельзя будет отпускать, я осознавал чётко. Значит, надо справиться самому. Возьму только Ремезов. Григория на козлы и управление дилижансом… э нет, лучше телегой, а то он у меня слишком приметный в городе. Леонид для подстраховки и переноса тела. Чёрт, надо держать и обычную одежду дома, вот для таких случаев. Придётся опять ниндзей изображать. Вот так и рождаются легенды на пустом месте.

На этом я решении я сладко и уснул.

Утренний поход в церковь целой толпой вышел какой-то скомканный и бестолковый. Все поставили свечи за упокой раба божьего Степана Кулика. Прослушали короткую панихиду. Я дал 10 рублей отцу Василию на церковь, и направились домой.

Быстрый сбор. В имение я хотел сначала отправиться только на верховых лошадях, но потом передумал. На обратном пути заедем на Винёвский рынок, где можно купить продукты на четверть дешевле, чем в Туле. Тем более я собираюсь купить большое количество, да и дома часть оставлю. Всё же отряд должен вырасти значительно.

Захватил и разной мелочи крестьянам. Можно было бы это и это продать, но больших денег за это не получишь, а крестьянам пригодиться. Хотя как сказать. Год назад я бы так не поступил.

Венёва проскочили, что называется на одном дыхании. Только заскочили на скотский рынок где, особо не торгуясь купил барана и полмешка гороха.

— Барин, барин смотри, что эти басурмане тут наделали. Нехристи, всю нашу траву своей скотине скормили… — прибежал пожаловаться староста Лазарев, только завидев подъезжающие мои дилижансы и всадников.

— Так Егор, отстань. Я вам привёз всякого барахла, это вам перекроит все ваши расходы на раз — перебил я бежавшего рядом со мной старосту. Вот же, как удачно вышло. Останавливаемся в деревне, около колодца и даю команду, выгрузить всё, что захватили для крестьян.

Едем дальше. Башкиры, недолго думая расположились на лугу, в самом удобном месте, где крестьяне пасли скотину, рядом с рекой. Чуть немного дальше от деревни, чтобы это не сразу бросалось в глаза.

У башкиров был поставлен только один небольшой шатёр. Рядом какая-то большая лежанка из шкур и ковра, где развалились несколько человек. Тут же очаг с котлом, где тоже несколько человек. Очаг, похоже, сделали из части тех камней, что натаскали крестьяне для мельницы, усмехнулся я. На первый взгляд башкир и не много, человек двадцать. Их небольшие мохнатые лошадки на удивление серьёзно общипали всю траву на лугу. И куда в них столько только влезло, удивился я мимоходом? Ну и нам тут ещё ночевать со своими лошадьми.

— Ну, показывай своих нукеров — обратился я к встречающему меня Назиру.

Башкиры все поднялись и встали нестройной толпой, как «бык пописал». Ну что сказать, восемнадцать мужиков, из которых половина юнцов. Оружие и обмундирование бедноватое, мягко говоря. Негусто. Спрашивать о чём-то бесполезно, и так понятно, что кого смог, того и привёл. Обвинять нельзя, иначе подорву авторитет Назира. Будем работать с тем, что есть.

Глава 8

— Садись, дорогой — приглашает меня Назир на потёртый ковёр на шкурах.

Я в это время чуть выпал из реальности, стоя перед башкирами обдумывая ситуацию. Киваю головой в знак согласия и посмотрел на своих, которые под руководством Фатея и Леонида разбивают лагерь. Савва уже с Николаем, его старшим сыном, повели наших лошадей к реке. Молодцы. Никого уже подгонять не надо. Постоянная практика и опыт сказываются на действиях моих подчинённых. Все при делах, каждый знает что надо делать. Один только очумелый баран стоит привязанный к колесу дилижанса без движения.

— Забирайте. Половину вам, половину нам — показываю на него пальцем Назиру.

Пока усаживаюсь на ковёр по-турецки, чтобы не обидеть Назира. Я так не очень и люблю. А у нас уже есть раскладные столики и стулья. Но мы же ещё толком ни о чём не договорились, поэтому и веду себя как гость, хотя они и на моей земле. Да и чего ерепенится без повода, тем более сам и пригласил.

— Ну, расскажи как ты жил, пока мы не виделись — обращаюсь к усевшемуся напротив меня полусотнику.

Разговор получился долгим и трудным. Как я понял, его семья Кустур очень тяжело пережила зиму. Фактически она вымирает. Они возлагают большие надежды на этот рейд, и что я не обижу их в добычи. Вынуждены были продать всё огнестрельное оружие цинским купцам.

— А зачем цинцы скупают огнестрельное оружие? — зацепился я за рассказ.

— Да не только они. Джангурские купцы тоже. Хорошую цену дают. Больше чем обычно — коряво выговаривая слова Назир.

— Стоп. Дай подумать — останавливаю его жестом руки.

Что, что я помню об этом времени. Опиумные войны в Китае.

(Первая Опиумная война 1840–1842 годов велась Англией против Империи Цин. Предпосылками войны был перекос торгового баланса между этими странами в пользу Китая, причиной которого являлась китайская политика ограждения империи от иностранного влияния. Товаром, который пользовался в Китае спросом и мог выровнять торговый баланс, принося англичанам огромную прибыль, был опиум, однако его продажа запрещалась императорскими декретами.

Вторая Опиумная война 1856–1860 годов велась Англией и Францией против Империи Цин. Англия пыталась открыть путь во внутренние провинции Китая, захватить его речные порты. В 1851 году в Китае началась гражданская война, на территории империи Цин появилось враждебное маньчжурскому правительству Тайпинское государство, которому сочувствовали иностранные торговцы и миссионеры. Тем не менее, западные государства формально сохраняли нейтралитет.

Тайпинское восстание вспыхнуло в провинции Гуанси летом 1850 года. Идейным вождём восставших был сельский учитель Хун Сюцюань, организовавший религиозно-политическое «Общество поклонения Небесному Владыке» (Байшандихуэй). В его основе лежала смесь христианства, конфуцианства, даосизма и буддизма. Из всего этого он вывел идею всеобщего братства и равенства людей, выраженную в форме создания «небесного государства великого благоденствия» — Тайпин тяньго (отсюда название восстания) — истор. Справка).

Надвигающаяся война у меня постоянно не выходит из головы. Я пытаюсь придумать, как облегчить для страны её последствия. Значит в Китае и Азии сейчас очень не спокойно. А на сколько, я помню, с огнестрельным оружием там была большая проблема. Поэтому европейцы и смогли «нагнуть» китайцев. Да и наших за одно в это же время. Это наши политики возвели Крымскую войну в чуть ли не в первую мировую войну, хотя с Наполеоном в военных действиях было похуже. Правда там сам Александру I влез в войну за английские интересы, казнокрадство своих чиновников и архаичное хозяйство империи. В ответ получил нашествие Наполеона на Россию. И что самое странное, официально он не воевал с Россией. А назывались они польские походы.

Сейчас же ситуация прямо противоположная. Для Англии и Франции будущая Крымская война это обычная карательная экспедиция в 19 веке. Они и в Азии, Индии, Африке и в Америках в это время воевали и подавляли разные восстания. Это же какая уже сейчас у англичан супер современная логистическая служба, позволяющая проводить такие операции по всему миру? Ну и ну, только доходит до меня.

Значит, они очень хорошо проанализировали опыт наполеоновских войн и не только, в отличие от наших. Не стали делать полноценного вторжения, а только подкинули «утку», что собираются идти до Москвы. А оно им надо было? Сами же провели успешные операции на нашем берегу, закрыв этим внешние рынки. Втянули в военные действия максимально для них эффективные. Нашим, из-за потери флота приходилось подвозить припасы через всю страну на волах. Да ещё по нашим «прекрасным» дорогам. Полное поражение России Англии было абсолютно и не нужно. А то кто же ресурсы поставлять им будет? А покупать их продукцию? Сейчас ведь 70 процентов торговли приходится на англичан. Вот они там у себя во дворце сели, посчитали и показательно наказали Россию, а заодно и Турцию…. финансово. Я где-то читал, что в пропорции на каждый английский рубль нам пришлось выложить 5–6 своих. Про позорный мир, контрибуцию и другие соглашения я и думать не хочу.

И это при в двадцать раз меньшей экономике России к Английской. Да ещё эти «флотоводцы», умудрились весь военный флот сами затопить. И гордятся. Проср… наши руководители государства и военные всё что было и что можно. За что им только памятников наставили? Куда они смотрели? Что тенденцию мирового флота не отслеживали и не докладывали? Адмирал Лазарев ведь весь мир обошёл. Ну и чего он там увидел? Какой результат от его путешествий? Ведь он был не только командующий Черноморским флотом, но и военным губернатором. Так что власти и денег у него хватало. Мог бы хоть морскую пехоту, то есть абордажную команду, на суда вернуть. Зато архитектуру разных дворцов флотоводцы знали хорошо, как и марки вин и меню заграничных ресторанов. Например, Лазарев очень хорошо знал и любил город Вену. И сколько денег он там оставил? По мне так адмиралы Чичагов, Головнин и Спиридонов более достойны памяти.

Одни тупо «слили» все сражения на суши, вторые затопили военный флот, пусть и не очень современный. Зачем надо было вступать в большие сражения на суши? Надо было использовать тактику «летучих» отрядов и желательно ночью. Для этого дела иррегулярная конница лучше бы всего и подошла. А регулярная, для контратак и неожиданных атак. Значить и мне свою тактику на этом строить надо.

Только сейчас до меня стало доходить, что не надо было так уж сильно оборонять Севастополь. Надо было растянуть коммуникации противника по всему Крыму. Тем более с его недостатком воды и провианта. Оборонять лишь главные перевалы и «ключевые» точки, а флот спрятать в разных портах и оттуда делать набеги на суда транспорта противника. Для этого нашего флота вполне бы хватило. Вот тогда бы этот экспедиционный корпус долго бы у нас не выдержал.

Жаль, что мы сами себя постоянно обманываем. А потом на этих выводах и строим дальнейшую жизнь и свою историю. Хорошо бы хоть в 21 веке такое не повторить. Ладно. Стоп. Тоже мне стратег хр… Вот же занесло меня в глобальные проблемы. Как в песне, как хорошо быть генералом… А что я сейчас могу сделать?

А можем мы «подкинуть» огнестрельное оружие китайцем. Неплохо на этом заработав, заодно сплавив им всё старьё. А если затянуть с Крымской войной и совместить с войной в Китае, то у… Я думаю, так будет намного лучше. Напишу-ка я рапорт Дубельту со своим предложением. Вот только надо подумать и очень грамотно составить, а то ещё царю его покажут. Будет мне тогда головная боль. Подумаем, подумаем… за чашкой кофе.

— Ну а луки у вас хоть боевые? — об этом я только читал в своё время. Чем они отличаются на вид от охотничьих, не помню. Отличить я их сам не смогу.

— Только два хороших. Знаешь, какие они дорогие. Дороже ружья — нехотя сознался Назир.

— Ну а стрелы приготовил, как договаривались? Наконечники, у меня дома заготовленные лежат — наседаю на него.

Обсуждаем мы ещё разное долго. Как раз приготовилась похлебка из баранины с горохом у нас и у них.

— Ладно. Пошли ко мне — хотя странно, тут расстояние два шага — угощу, я же хозяин. Улыбаюсь, чтобы не обидеть. Есть из башкирского котла мне совсем не хочется. На своих людей, я немало времени и нервов потратил для нормальной организации приготовления пищи и быта. В ход шло всё, от объяснений до зуботычин, и это не считая материальных затрат. Сейчас мне поставили раскладной столик со стульями. Ванюша ждёт с водой из бурдюка, мылом и полотенцем. Назир махнул рукой и один из его воинов принёс берестяной бочонок и зимнюю кожаную шапку на меху и с лисьим хвостом. Лисы чернобурки между прочим.

— Я дарю тебе эти вещи в знак нашей дружбы — Назир. А у него по сравнению с прошлым годом с русским языком явно стало наметился прогресс. Выдаёт лишь небольшой акцент.

В берестяном бочонке оказались соты дикого меда. Запах, умопомрачительный. Вот действительно удружил, так удружил. Я не удержался и попробовал, аж зажмурил глаза от удовольствия.

— И этот прекрасный малахай — продолжил Назир.

— Вот спасибо, удружил, так удружил. Пойдём.

Встаю и показываю пример Назиру. Мою руки с мылом, вытираю руки обычным льняным полотенцем и тут же вспоминаю про махровые. Надо узнать, если сейчас такие и если есть, то наладить выпуск у нас. Но там, по-моему, к качеству льна надо подходить особо. (Банные полотенца из махровой ткани обрели свой окончательный вид и стали изготовляться по единой технологии с конца XVIII века. Первые ткацкие мастерские махровых полотенец были открыты в турецком городе Бурса, а уже оттуда технологии перекочевали в Европу. — ГГ этого просто не знает. Прим. Автора).

— Значит так Назир. Я беру твой отряд, как договаривались. Довооружаю и дооснащу в долг. В добычи тоже не обижу. Но вы подчиняетесь мне по кодексу Чингисхана на время всего нашего похода — и принимаюсь за еду.

Неспешные и довольно тяжелые переговоры мы вели довольно долго, согласовывая детали. Не такой начальник башкиров и простак, как могло показаться на первый взгляд. Но деваться им было некуда, это понимал и я и он. Поэтому я продавливал свои требования, подкрепляя их разными «заманухами», обещая разное снаряжение. Снаряжение и оружие для них важнее денег. Тем более я даю в долг.

— А на войне всякое может случиться. Сам понимаешь. Кто тогда будет заботиться о моей семье и моих людях? — заявляю ему. Я сидел спиной к нашим и лицом к биваку башкир, и видел какими «жадными» глазами они смотрят на моих людей и что у них есть. Большим камнем преткновения стало моё требование к гигиене.

— Если вы не согласны, то я даю тебе 50 рублей и можете возвращаться домой. Я не собираюсь иметь в отряде больных из-за ваших непонятных предрассудков — без полевой кухни идти в поход нельзя. Всё равно будут игнорировать всё договорённости, понял я.

Назир отправился к себе, обещая дать окончательный ответ только утром. Башкиры согласились на мои требования, если я обеспечу их частью оружием и снаряжением. А утром всё и началось с курьёза. И первым моим распоряжением стало всеобщее купание в речке. Конкретно эти башкиры боялись воды и не умели плавать. Но к этому я ещё как-то был морально готов. Но оказалось, что и половина моих людей тоже плавать не может. А остальные кое-как. Вот как-то об этой стороне походов я совсем и забыл.

Матюгнувшись не один раз, полез показывать. Хорошо хоть сама река маленькая и мелкая. Не знаю, что уж подумали крестьяне глядя на нас из далека, но «плюхались» мы до обеда. Придётся повторять при возможности, сделал я вывод.

Потом вскочили на коней и помчались в сторону Венёва. Ехали сразу по-походному. Парный дозор впереди и бокам и три человека сзади. У Назира в отряде было четыре верховых лошади, на которых они везли разный груз. Их мы оставим у нас дома, как и их шатёр. Я на отрез, отказался брать его с собой, как и разный ненужный груз в походе. Нужно чем-то заменить их ковры и шкуры. Я уже давно думал, как бы мне заменить фольгированные поролоновые коврики для сиденья и сна из моей современности. Ничего путного так пока и не придумал. Мой отряд будет увеличиваться. Таскать такое количество раскладушек, хоть они и легкие, неудобно. Во всяком случае, пока. С надувными матрасами, тоже дела идут туго. Надо менять кожу на прорезиненный материал иначе толку не будет. Спать просто на земле, даже на шкурах, я запретил сам. Будем думать.

На рынке, который в Венёва был целый день, я прежде всего искал продукты которые можно взять в дальнюю дорогу. Встретился и с Гейдеке, который мне в этом помогал с их покупкой. Да и просто поговорить с хорошим человеком приятно. Ну и заодно и цену удавалось немного сбить и что немало важно не купить порченый товар. Грешат тут с этим, тем более с приезжими. Надо быть очень внимательным. Снабжение отряда продуктами питания это моя постоянная головная боль. Сейчас из-за этого небоевые потери зачастую больше боевых. Да и на одном сале с кашей в походе долго не протянешь. И не всегда есть возможность купить по дороге. А бывает, и продавцы пользуются таким моментом, заламывая цену в два, три раза больше. А самое главное время. Разбить лагерь, найти дров и воду, приготовить и т. д. на это в пути уходит много времени и влияет на подвижность отряда. Вот я и пытаюсь всеми способами минимизировать такие потери и увеличить подвижность отряда и количество прохождения километров. Есть и ещё одна опасность. Походный быт выматывает людей и прямо влияет на его боеспособность. И это я крайне опасаюсь, убедился на практике.

Поэтому я купил и пять бочек солонины, к муке и другим продуктам. Солонина из говядины до 19 века оставалась основным видом столового мяса в России. Появилась же она на этой территории после освобождения от татарского ига, а также в связи с ростом популярности восточных пряностей. Я и купил все три бочки с разными пряностями.

— Скажите Людвиг Егорович, а нет ли случайно у кого боевых луков? — ну должны же хоть у кого-то остаться. Ну как трофей и украшение. У многих, особенно дворян, оружие висит на стенах в доме как реликвии и украшения. Луки применяли массово даже в войне с Наполеоном.

— Есть и у меня. А что надо? У меня от деда остался.

— Давайте я у Вас сменяю его на ружьё или ещё на что? Или куплю? — надо сначала предлагать обмен. Оружие на оружие, так сейчас правильно. Да и наличных денег у меня практически с собой не осталось. Как-то не подумал и не взял достаточного количества. — Если Вы найдёте ещё, то я готов и остальные поменять на ружья.

После расспроса Гейдеке оказалось, что луки ещё используют и довольно интенсивно. Но в основном для охоты и развлечения. Большинство мелкопоместных дворян не могут себе позволить купить хорошее охотничье оружие, да и пули, порох и остальное стоит денег. Вот луки ещё и используют. Неожиданно, скажем так. Договорились на обмен на охотничье ружьё и на 30 зарядов к нему.

— Людвиг Егорович, но у меня ружьё дома. Приедете в Тулу, и заберёте. Или мне передать?

— Да нет, я Вам верю. Осенью приду с караваном продуктов, там и заберу.

— Спасибо за доверие.

Лук с колчаном оказался действительно боевым. Назир внимательно осмотрел его, натянул тетиву, попробовал в натяжении и передал Исхану, своему помощнику.

— Чуть хуже моего — вынес он вердикт.

Я сердечно попрощался с Гейдеке и наш небольшой отряд помчался в Тулу. Сейчас уже лето, можно двигается и ночью.

Глава 9

Мы уже почти достигли Тулы, когда лошадь во втором дилижансе оступилась. Дилижанс пошёл юзом, как спортивная машина. Груженая повозка и не заметила сопротивление двух коней. Резко заскользила по дороге, развернулась поперёк и задними колёсами влетела в придорожную канаву. Раздался громкий треск и правое колесо отвалилось, а сам фургон осел набок.

Дилижансом управлял сын Саввы, Николай. Парня, побелевшего как снег, еле оторвали от планки на козлах, в которую он успел вцепиться. Ну, хоть цел, начал я подсчитать потери. Хорошо, что в фургоне дилижанса кроме груза, из людей никого не было. Это был тот дилижанс, который я когда-то купил в Туле и который в основном у меня выполнял грузовые перевозки.

— Барин прости. Он молодой. Растерялся, лошадь оступилась — как только Савва убедился, что с сыном всё хорошо, примчался ко мне и давай причитать.

— Савва отстань. Мы боевой отряд и такая ситуация будет не одна, если не хуже. Хочешь спокойствие, иди кучером в пансион благородных девиц. Пошли смотреть — киваю Фатею и слезаю с лошади. Да уж военный, больше хозяйственный. Мне больше приходится решать всякие бытовые проблемы, чем военные. Все больше и больше понимаю, что без технической и хозяйственной базы войны не выигрывают. Не зря говорят, что война это только одна из сторон экономики.

— Вот же г…,нога попала в колесо — пихнув ногой, отлетевшее колесо дилижанса, подвёл итог нашей аварии. Придётся дилижанс временно списать. Пускаться на таком в длительное путешествие, большая глупость. Отремонтировать же его быстро не получится. Вроде и простая конструкция, а при ударе его корпус весь перекосило. Нужно будет полностью перебирать. Честно говоря, не ожидал такой подлянки от судьбы. Понял, что ремонт влетит в немалые деньги и не только и я.

— Барин. Отработаем. Богом клянусь, отработаем — запричитал опять Савва.

— Куда вы денетесь. С похода получите минимум оплаты. Фатей с Семёном берите половину башкир, второй дилижанс и мигом домой. Там разгружаете, берёте ещё три телеги и рысью сюда. Савва, бери сейчас с собой сына и чтобы и свою телегу тоже захватили. Пять мешков уже сейчас перенесите во второй — начинаю раздавать команды.

Самому уезжать нежелательно. Вдруг кто-то из благородных или вояк наскочит, запросто может «прихватезировать» продукты, разбирайся потом. Отдадут, конечно, но это будет такая тягомотина, а это время. Наблюдая, как проходит перегрузка товара, мне приходит неожиданная мысль.

— Так Леонид, давай командуй спасательной экспедицией. Как будто меня нет или я ранен — даю команду.

— Дмитрий Иванович, как же так… — растерялся сначала Ремез.

— А вот так. Давай действуй, командуй — и делаю отталкивающий жест рукой. Ну, может и хорошо, что авария произошла сейчас. Будет очень хорошая тренировка и им и мене. Сам отхожу, достаю свой многострадальный блокнот и начинаю всё записывать. Представляю, что это произошло во время боевых действий, и как мы будем тогда действовать и что для этого надо.

Все эти «танцы с бубнами» продолжались довольно долго, до второй половине дня. Что меня крайне расстроило и заставило крепко задуматься. Вот так и решаться самые продуманные планы. Из-за всякой мелочи, которую и не учтешь, констатировал я. Сделал набросок действий на такой вот случай. Распишу, пусть подчинённые потом разучивают. Ну и потренируемся пару раз. Домой возвращались, закинув заднюю часть дилижанса на телегу и привязав её.

Башкир расположил на заднем дворе дома, на лугу, пошёл к себе. После принятия душа и ужина, засел за составления планов и писем. Мне хватило времени пока ехали, чтобы додуматься, что мои действия в Венгрии, если они будут успешны, могут очень и очень не понравиться в Санкт-Петербурге. Жалоб будет предостаточно. Значит, мне надо куда-то смыться и желательно с пользой для моего кошелька. А потом обо мне и забудут. Значит, надо предложить сводить большой караван с оружием в город Кяхту. Как раз полгода и пройдёт. Город Кяхта слыла чайной столицей Российской империи. Была сейчас и поговорка «Кяхтинский чай, да Муромский калач, — полдничает богач». Так что фраза «мои пряники и калачи» имеет старинные корни. Но в Кяхте предлагали и другие нужные товары, как ткани из хлопка, выделанная кожа, металл, фарфор и другие. Был там и невольничий рынок, где можно купить рабов не только со всей Азии, но и с Индии и других стран. А специалисты мне нужны. Но особенно меня интересовал шёлк.

Но большого количества оружия для каравана мне просто так не продадут, надо будет обращаться на тульский оружейный завод к генерал-лейтенанту Самсону Герману Романовичу. А значит, без протекции Дубельта мне тут не обойтись. Пишу письмо-доклад и хитро обосновываю нужность такого каравана.

Второе Мальцеву и привожу в порядок другие записи.

Утром, выдав башкирам наконечники для стрел, чтобы было чем им заняться, направляюсь к Гольтяковым.

С Николаем Николаевичем обсуждаем, как доделать привезённую мной полевую кухню и сделать две новые. Понял, то что я хочу, не получится. Нет технической базы для этого у Гольтякова.

— Пора бы Вам и поторапливаться с модернизацией производства, Николай Николаевич — попенял я ему.

— Помилуйте батенька. Не всё сразу, Дмитрий Иванович — огрызнулся он. — Вы у меня только один такой… чудной заказчик. И всё вам подавай и сразу.

— Зато денежный — вернул ему. После долгих споров остановились на усреднённом варианте. Какое-то время придётся пользоваться таким. Это намного лучше, чем ничего. Тут же пошли и другие мои заказы, дегиля, кирасы, щиты и другое, всё по моему списку. Там же я услышал «большой секрет губернского масштаба», что граф Лев Толстой проиграл свой родовой дом в карты помещику Горохову. Тот собирается в следующем году разобрать дом и увести его к себе, если не будет погашен долг. Такие новости обычно сразу разлетаются по округе, вызывая неодобрения одних и зависть других. И поэтому сейчас Толстой занимает деньги, где только может. Но зная его увлечение карточной игрой, цыганами и пьянками, никто не даст. Да плюс его крайне неуравновешенный характер. Однако. Не ожидал. В действительности оказывается, что все наши великие писатели 19 века ещё те моты и чудилы, от Пушкина до Толстого. Но при этом умудрились создавать шедевры мирового масштаба. И как только у них так получалось? Не зря говорят, умом Россию не понять.

С Иваном Михайловичем обсуждаем пистолеты. Он сделал Лорису — Меликову его заказ, получил деньги за работу и тут же стал перестраивать производство под мой заказ. Ну и стали хорошей у него сейчас тоже не было. Заказал из Швеции. Вот на это я только вздохнул.

Потом заехал к мастеру Ивану Смирнову, который мне где-то купил крепостное ружьё 1839 году. (Ружьё представляло собой модификацию французского крепостного ружья «Рампар», созданного знаменитым оружейником Фалисом в 1831 году. Ружьё обр. 1839 года стало первым отечественным капсюльньм нарезным ружьём. Калибр ружья 8,33 линии, то есть 21,16 мм. Длина ствола 1274 мм, а всего ружья — 1811 мм. Вес ружья 10,94 кг. В стволе сделано 8 нарезов постоянной крутизны глубиной 0,84 мм и шириной 3,15 мм. Прицельное приспособление состояло из медной вдвижной мушки и прицела, состоящего из одного неподвижного (на 100 шагов*) и двух откидывающихся на шарнирах щитков (на 200 и 300 шагов). Предельная прицельная дальность 700 м. Заряжание ружья производилось с казённой части. — истор. Справка) Серьёзная такая штука. Почесал голову и начал обсуждать его переделку.

Так же он купил две ручные кремневые мортирки. Одну медную с коротким стволом, выпущенную два века назад, я сразу забрал в свою коллекцию. Вторую с длинным стволом, после длительной консультации и заверении мастера в положительном результате, решил отдать на модернизацию. Поменять замок на капсульный. Поставить ножки и сделать «калошу» из войлока с кожей. Немного изменю её специализацию и сделаю из неё дробовик. Если сильно не увлекаться, то получится убойная штука для стрельбы в упор крупной дробью.

Расплатился с наказом, покупать и разные другие недорогие кремневые ружья, даже сломанные. Ремонтировать, но не модернизировать.

Время на всё это ушло довольно много, и я развернулся и поехал на обед.

Подъезжая к своему дому, услышал какой-то шум и крики. Заезжаем, так какой-то человек, стоя в брички ко мне спиной, ругает Архипа. А часть моих людей во главе с Фёдором застыли столбами на крыльце.

— И что тут происходит? — удивляюсь громко я.

— А то, что Высшие люди не обучены. Его сиятельство от крестьян отличить не могут. И почтения у них никакого нет — поворачивается ко мне Толстой.

— Так Лев Николаевич — начал я.

— Не Лев, а Лёв — перебил меня Толстой.

— Да? — крайне удивляюсь я, как назвал себя Толстой. При первом нашем знакомстве он так вызывающе себя не вёл. Я и сам не красавиц. Но злое, с крупными чертами лицо будущего гения сейчас сильно действовало отталкивающе. Плюс длинные, чуть волнистые волосы выбивались из-под фуражки во все стороны. Я, когда услышал о позорном проигрыше, подумывал, а не пригласить ли его с собой. Вдруг что ещё напишет? Теперь понял, что не стоит. Перед-то мной находился явно неуправляемый и не понимающий работу в команде, человек. От него больше будет неприятностей, чем пользы. А воспитывать, мне нет времени. Итак, отряд получится разношерстый, только держись. Понятно и его расстройство и злость на весь мир из-за позорного проигрыша, но кто ему виноват?

— Хватит. Вы не у себя дома. Это мои люди. Как хочу, так и воспитываю — вспыхиваю я и отвечаю довольно резко.

— Что? Да как ты смеешь так со мной разговаривать? И одет ты, как босяк, а ещё считаешь себя дворянином. Я вызываю Вас на дуэль — вспыхивает Толстой.

Твою м…. Он что, смерти ищет от позора? И почему выбрал ссору со мной? Какого чёрта он ко мне сюда вообще припёрся?

Я когда-то читал, что он со многими ссорился по разным пустякам. Причём для него было очень важно, как человек одет. Соблюдает ли моду. Какую обувь он носил, с какими носками и каблуками. Как ухожены у него ногти и другие заморочки. Он жил с принципом против всего, потому что против. По-моему, или никак. Даже умудрился, находясь в гостях у Фета с Тургеневым, оскорбить и вызвать Тургенева на дуэль.

Вот и я никак не ожидал такого поворота в своей судьбе, но и отступать мне нельзя. Никто не поймёт. Толстой сейчас ещё не тот известный писатель, а молодой повеса.

— Раз Вы вызвали меня, то оружие выбираю я. Сабля, кинжал или кулачковый щит и без всяких правил. И до победного, пока один на ногах — ставлю своё условие. Соблюдать правила боя как сейчас принято, это два шага друг друга и полосовать саблями, я не собираюсь. Зато я уже довольно уверенно владею этими видами оружия, особенно в движение. Плюс удары ногами, которые сейчас вообще практически не применяются. Попробуй помахать ногами в ботфортах, вот и нет техники. Особенно у дворян. Надеюсь, он меня убить не сможет, а я уж точно его убивать не буду. А то кто тогда «Войну и Мир», с «Анной Карениной» писать будет? Поэтому надо и исключить любое огнестрельное оружие из нашей дуэли, любыми способами.

Толстой насуплено молчит, раздувая щёки, разглядывая меня. Явно не ожидал таких условий. Потом уселся в свою бричку, пнул кучера и проезжая мимо меня, произнёс — я пришлю вам своего секунданта.

— Они тут с ума от скуки походили что ли? — еле тихо произношу я. — Какого лешего он припёрся? — спрашиваю уже громко Фёдора.

— Э… Вас искал — еле шевелит губами Фёдор.

— Вот и нашёл. Давайте обед — злюсь. Нет, ну это надо же так влипнуть? Вот же чёрная полоса пошла в жизни. Не одно, так другое.

Спокойно поел, обдумывая дальнейшие планы. Потом Фёдор доложил, что стали приходить представители от дворян, интересуясь обещанными конями.

— Передай им, что я готов обменять лошадей на боевые луки или боевые ружья без украшений. Можно и сломанными, но ремонтпригодные. Что по Юмашеву?

— Надо ещё пару дней, чтобы точно всё выяснить? — осторожно произнёс он, видя моё не очень хорошее состояние. — Там к нему какие-то не местные зачастили.

— Даже та-ак… интересно. Продолжай следить. Леонид, бери Назира и пройдитесь по оружейным лавкам, поспрашивайте насчёт луков. На 500 рублей, не хватит, договорись на завтра.

Не стал заморачиваться на счёт дуэли, а поехал по делам на втором дилижансе. Собрать и вооружить отряд это не шутка. Но сначала проверил, как идут дела у Саввы, Николая, Луки и Стефана которые лазили вокруг «тяжело раненого» дилижанса.

— Да, как я и думал… дела не очень — развернулся и поехал к Андрееву. С ним достаточно быстро договорился, что он пригонит мне грузовой дилижанс из Москвы. Оказывается, были тут и такие. Впереди типа кареты для пассажиров, а за ней платформа для груза. Ну не знаю, не встречал пока такие.

— Да Вы не сомневайтесь, Дмитрий Иванович, хороший дилижанс. Вам же не пассажиров возить? — видя мои сомнения Андреев.

Так как кони мне были не нужны, то дилижанс обошёлся в 3800 рублями и его пригонят в течение пяти дней.

Заглянул к купцу Ваныкину. Он занимался текстилем, кое-что и прикупил.

— Дмитрий Яковлевич я вот слышал, что есть такие полотенца — и описал махровые полотенца — вот бы Вам найти и наладить выпуск.

— Ох, Дмитрий Иванович, Вы и жук. Вот другому, я бы отказал. Но у Вас уже есть… интересная репутация, поэтому я постараюсь всё разузнать. Ну и если дело стоящее, займусь — усмехнулся, прощаясь, он.

Заглянул к Грязьеву за кирпичом для забора, а там целое столпотворение. Куча народа с телегами ждут кирпич и ещё большее количеств рабочих занятое на производстве кирпича, особенно на смешивании смеси.

— А, Дмитрий, спасибо за идею. Твоя форма кирпича действительно оказалось ходовым товаром. Забирают прямо с печи. А вот черепицу брать не хотят. Не верят. Ну и цена крыши, многих отпугивает. Ведь там надо дополнительно деревянное основание. Но и с обработкой сырья у меня не всё гладко получается. (Сырьем для получения черепицы служат легкоплавкие глины типа кирпичных, но более жирные и пластичные, так как черепица имеет небольшую толщину. Недостатками черепицы являются большая масса (до 65 кг на 1 кв. м), хрупкость, а также большая трудоемкость изготовления, ручной способ укладки и необходимость придания кровле большого уклона (не менее 50°) для обеспечения быстрого и свободного стока воды. — прим. Автора) Поэтому я пока отложил её производство. Пока сезон, а там посмотрим.

— Ничего Дмитрий. Москва тоже не сразу строилась. Оценят ещё. Я бы первый купил, но в этом году никак не успеваю. А чего это у тебя рабочие раствор для кирпичей в корытах мешают?

— А как ещё? Опять что-то придумал или вычитал? Давай рассказывай другу, не жмись — и хлопнул меня по плечу.

— Хорошо, но с тебя черепица мне на мастерскую.

— Но только черепица. Установку оплачивать будешь сам — быстро перебивает меня.

— Уговорил, но с тебя бутылка коньяка — и рисую ему бетономешалку на конной тяге. Объясняю принцип действия.

— Любопытно. Надо будет попробовать.

Дальше я опять галопом по купцам и мастерам. Даю и забираю заказы. Докупаю, недостающее у нас. И только вечером направляюсь с Шварцу.

— Здравствуйте Дмитрий Иванович. Ну и куда Вы опять умудрились влезть? — не успел я даже толком зайти к нему в кабинет, жандарм.

— А почему сразу влезть? — удивляюсь я. Неужели так быстро доложили? И когда только успели?

— А потому, что как только я познакомился с Вами, понял, что все неприятности просто липнут к Вам.

— Да? Никогда не подумал.

— Так что всё-таки случилось?

— Дуэль — вздыхаю я. — Честно сам не понимаю, как так вышло.

— Мх. Ну и кто Ваш соперник?

— Лев Толстой.

— Да-а. Умеете Вы найти себе противников и врагов. Вы хоть понимаете, что если выиграете, Вам, придётся бежать из России и очень далеко. При таких родственных связей Толстого, даже Ваш отец Вас, не защитит. А дело будет громкое.

— А что, любить так принцессу, украсть так миллион — улыбаясь продолжая. — Я не хочу, ни выигрыша, ни поражения. Поэтому я и пришёл к Вам. Вот — и протягиваю ему свой патент штабс-капитана от Дубельта.

— Вы что хотите отказаться от дуэли? — удивлённо презрительно он. Дворянская честь и гонор сейчас не пустой звук и дуэли хоть и караются императором, но происходят постоянно.

— Нет. Но догадайтесь, что я выбрал?

— Сабли — усмехнулся более одобрительно Шварц — хотите повторить, как с Меликовым?

— Не совсем. Вот за этим Вы мне и нужны.

Глава 10

— Понятно — выслушав мой план полковник. — А что за эту услугу от Вас, получу я?

Вот же… с… Да время ничего наменяет, ни человеческие взаимоотношения, ни человеческую жадность. Если хочешь получить что-то у вышестоящего начальства, но надо платить… иначе никак. Никто просто так из начальства пальцем не пошевелит, а если пошевелит, и то только при защите своих интересов. Всем им дай и побольше… гады.

— Ну а чтобы Вы хотели, Сергей Павлович? — ну подожди, когда-нибудь я тебе это припомню.

— Коня или лошадь, которую Вы привели с Польши — беззастенчиво Шварц.

Ого, не слабо он оценил свою помощь.

— Тут есть одна проблема. Коней я уже всех продал Арсеньеву, могу только со следующего похода — да дались им всем эти кони. Почти как у меня в моём времени, чем круче машина, тем солидней чиновник. Так и тут, но с конями. Надо будет это учесть на будущее. А то я как-то легкомысленно прошлый раз отнёсся к такой добычи. Точно, вспомнил. Читал же, что взятки давали борзыми щенками и породистыми лошадьми.

— Ну, тогда возьмёте в поход с собой моего племянника старшей сестры — после нескольких мгновений размышления жандарм.

— Простите Сергей Павлович, но… — начал я.

— А что парень уже взрослый, пора ему опыта набираться. А потом я его к себе возьму — перебил меня Шварц.

Вот только мажора мне в отряде не хватало. Нет уж, это слишком.

— Сергей Павлович, поймите я же на войну еду, а там всякое может случиться… — пытаюсь отказаться я от такой «чести». И неопределенно машу кистью руки.

— Зато у Вас хватаем благоразумия не ввязываться в проигрышные ситуации. Вы невероятно везучий и пока всегда возвращаетесь с победой. Вот и за племянником присмотрите. Где ему ещё опыта набираться. И не надо так скромничать. У Вас слуги одеты и вооружены не хуже аристократов — забарабанил пальцами по столу жандарм и пристально с прищуром глаз посмотрел на меня.

Значит и здесь все «необычные» личности под «колпаком» спецслужб. Ага, как же везучий. Сейчас мои знания опережают сегодняшнее время. У меня в голове полно штампов и действий на многие случаи жизни. Зато техника убийства себе подобных, сделав невероятный круг, сейчас значительно упала в качестве. Попал бы я в доисторические времена, и уже давно бы меня убили. А тут лишь сравнительно недавно перешли на огнестрельное оружие и не разработали ещё полной тактики его применения. Плюс какие-то закидоны дворянства о ведения войны. Но это скорее связано с их родственными связями друг, друга в Европе, да мире. Ну и везет, наверное, тоже. Или я правильно выбираю цель и действия?

— Вы знаете, что у меня в отряде нет поблажек никому. Даже я хожу в караул и делаю самую простую работу. А за отказ повиноваться, у меня только одно наказание смерть — предпринимаю последнюю попытку, хотя понимаю что это и бесполезно. Кем, кем, а дураками жандармы небыли. Шварц явно давно за мной следит. Всё выяснил, всё просчитал и продумал.

— Солдату тяжело на военных учениях, но усвоенные навыки позволят ему легко и уверенно чувствовать себя в бою — продекларировал он Суворова. — А чтобы он никуда не влез, Вы, Дмитрий Иванович и проследите. Тут пока немного другое отношение к отпрыскам и многие из них проходят службу в «горячих» точках империи. Мне только и остаётся грустно вздохнуть.

Дома ночью опять пересматриваю список дел, корректируя на завтра.

— Нет, ну это уже стало плохой традицией постоянно с тобой ругаться — разношу в пух и прах с утра Давыдова, который пошил по моему заказу шляпы из варёной кожи.

— Ты что по лавкам не ходишь? Или по улице на прохожих внимания не обращаешь? Мастер ты по коже хороший, ну почему дизайна нет никакого? Что ты сделал? Французскую шляпу для шахтёров? Как я такую шляпу могу носить? Издеваешься? — трясу небольшой круглой панамкой.

Такие шляпы я случайно заметил в своё время на рынке в Москве. Удивился и пораспрашивал о ней продавца, выясняя, что же это такое. И был удивлён, что это специальная французская шляпа для шахтёров. А у нас их используют по-разному, кто во что горазд. Вот, наверное, такую где-то у кого-то и увидел Давыдов. Ну и сшил. А вообще, сейчас было много разных изделий из варёной кожи. Оказывается, на рынке в Москве можно встретить много удивительных вещей со всего мира. Но тогда с попыткой моего ограбления, я просто за неё забыл. А сейчас у меня воспоминание всплыло вновь.

— Какого дизана? Да и когда мне ходить, вон работы сколько — удивляется мастер.

— Да… тяжело жить без пулемета — вздыхаю я и перевожу дух после матюгов. Осматриваюсь кругом более внимательно. Сожженные мои нервные клетки в этой мастерской начали давать хоть какой-то результат. Явно стало чище и больше порядка. Появились стеллажи до потолка. Стало больше инструментов и приспособлений. Ну, хоть какой-то прогресс. Явно стало и больше заказов. Вон что-то помощники усиленно шьют.

— Что же мне с тобой делать? Неси, нормальную нетолстую кожу, будем вместе шить — опять склоняюсь к мысли, что многие вещи возникли после многочисленных проб и ошибок. И так просто сами по себе появиться не могут.

Вчетвером мы полдня провозились с пошивом шляпы, пока она меня не окончательно устроила. Я же тоже не специалист в этом вопросе. Не забыл и про разные ремешки вокруг тульи. Мне самый крутой, плетёный. Будет, куда ветки для маскировки вставлять. Ну и окантовку особую. Для походов такая шляпа будет само-то.

Но, надо честно признаться, тут была и моя ошибка, когда делал заказ. Плохо уточнил задание. Сейчас у нас шляпа получилась овальной формы, а не круглой, как первоначально. Тулья треугольная. Пока возились со шляпой, вспомнил и про бейсболки. Сейчас такой дизайн взрослым не пройдёт. Слишком… новаторски. А вот моим пацанам, как раз. Тем более их будут шить из обрезков материала, и они будут с кучей швов. Заказал на всех моих мелких. Вот только с козырьком стала проблема, но Давыдов пообещал что-нибудь придумать.

Вообще на эту тему надо хорошенько подумать. Хорошие шляпы и шапки стоят очень дорого, и это может быть хорошим вложением капитала. А дизайн разных я знаю очень много. Но тут опять встаёт вопрос — помещение, оборудование, обученные рабочие.

— Эти я заберу — указываю на десяток пошитых шляп. Отдам их башкирам. Я думаю, они и этому будут рады. Расскажу, как можно её клыками украсить и ещё какую-нибудь чухню.

— Эту оставляю, чтобы сделал срочно десяток таких. Забираю и накладки для штанов. Проверю как в деле, потом сообщу что дальше — с ними я дел не имел и пока смутно представляю, что вообще из этого получится.

— Это же надо, на такую простую вещь столько времени убить — посмотрел на часы, вздохнул и поехал домой обедать.

Только присел за стол, как Фёдор доложил, что какой-то барин приехал и лично меня спрашивает. Пришлось идти встречать.

— Честь имею, Константин Алексеевич Иславин. Я являюсь секундантом Лёв Николаевича Толстого — представился щёголь, чуть старше меня. Демонстративно достал вышитый батистовый платочек кремового цвета, снял фуражку и легким движением вытер лицо. Странно. И что сей жест означает? Я же не аристократ, таких тонкостей не знаю. Или это какие-то понты современной молодежи?

Иславин невысокий с непропорциональной фигурой. С длинными темными волосами, где уже проглядываются большие залысины. Лицо украшали жидкие бакенбарды и усы, отчего «гость» казался старше. На лице презрительная полуулыбка. У самого на полувоенном костюме пуговицы блестят, как у кота… Ботфорты с какими-то пряжками, тоже начищены до зеркального блеска. И какого х…, он ботфорты одел, когда сам верхом не на лошади? Что Николаю I подражает? Тот по рассказам современников тоже везде в них топал, где надо и не надо.

Ну и чего некоторые так реагируют на мои коротко стриженые волосы и бритое лицо. Ну и что, что он внешний вид не такой как у всех?

Моя одежда у Иславина тоже вызывает шок. Но хоть бы оценил стоимость его создания, если способен. И пуговицы у меня из кости моржа, правда…. не блестят. Так нет же, кривится, даже и не пытается это скрыть. Наши купцы куда как посообразительнее, и уже копируют мою одежду вовсю. Хотя тоже сначала кривились, а сейчас традиционную одежду одевают только на официальные встречи. Вот, правда, волосы и бороды стричь пока не желают.

Я посмотрел, в глаза Иславина и понял, что разговаривать с таким бесполезно. Делаю вывод, что слишком он спесив, и явно будет нарываться на ещё одну дуэль. «Павлины говоришь» пришло почему-то в голову.

— Мальцев Дмитрий Иванович — делаю обязательный наклон головы. — А почему Лёв Николаевич Толстой? — что за хрень такая?

— Потому что так зовут Толстого — получаю ответ через губу.

Вот бы никогда не подумал. Всегда учил и думал, что Лев Николаевич Толстой. А на практике в 19 веке оказалось, что Лёв Николаевич Толстой. (Лёв, а не Лев — так требовал себя называть Толстой. Крестьяне и мещане обязаны были обращаться — Ваше Сиятельство. И очень был не доволен, когда кто-то делал не так. Особенно в молодости, что часто приводило к различным конфликтам — истор. Справка).

— Все нюансы этой дуэли вы можете обговорить с моим секундантом, с полковников Шварцем.

— Я так и знал, что тут не честно. Купцы, что с вас взять. Да ещё жандарма привлекли…. а ещё дворянин — осуждающе Иславин.

— Константин Алексеевич давайте не будем делать скоропостижных выводов. Мне эта дуэль совсем и не нужна. Я еду на войну и там достаточно будет желающих меня убить — не даю разгореться скандалу, а возможно и ещё одному вызову на дуэль.

— Ну-у, посмотрим — с этими словами, даже не прощаясь, направился к своему экипажу. Вообще-то сейчас он нанёс мне оскорбление, но я решил… стерпеть, пока. Ради Льва, чёрт Лёва Николаевича Толстого.

— Тьфу ты, золотая молодёжь, что с них взять, кроме… — сплюнул ему в след и пошёл обедать. Дел ещё у меня сегодня, невпроворот.

После обеда начал опять мотаться по городу в немецком дилижансе с охраной. Докупал холодное оружие башкирам и не только. Трофейного не хватит, особенно кинжалов. Мне вообще не очень понятное пофигистичное отношение к этому виду предмета вооружения. Как так? Такая недооценка нужного оружия. Раздавал заказ на галеты и лапшу, и многое другое. Посетил и аптеку. Там пополнил свою медсумку кое-какими мазями и опиумной настойкой. Заехал и к Титову.

— Ну и как там мой заказ Владимир Павлович? И кстати, согласуйте по одежде с Савельевым Максимом, что брать. Оружие и обеспечение за мной, как и договаривались — произношу я, уже немного ошалевший от этих заказов, договоров и согласований.

— Вы знаете, Дмитрий Иванович, описание наручников я отправил в Санкт-Петербург, в министерство внутренних дел. Это очень нужная вещь в полиции.

— Та-ак, Владимир Павлович. Мы так не договаривались. Такие действия надо было, прежде всего, согласовывать со мной, Вам не кажется? — злюсь.

— Дмитрий Иванович, не сердитесь. Вы просто недооцениваете всю важность для полиции империи таких наручников — с важным видом пристав.

Опять убеждаюсь что низы, которые только живут в России и не имеют собственности за рубежом, а так же разных вкладов, намного патриотичнее «сливок общества». Больше думают, о благе общества в целом и не относятся к службе наплевательски.

— Я говорю Вам, только не примите это за самодурство, последний раз. Если Вы и в походе будите делать, как считаете правильным…. я Вас просто пристрелю. Увы, но это необходимость. Если Вас, что-то не устраивает, то лучше не ехать со мной. Подробнее расспросите Савельева. Когда будет готов мой заказ?

— Через три дня. Много необычной работы — несколько удивлённо Титов.

— Хорошо, подгоняйте мастеров и следите за качеством. Десять рублей за штуку, цена очень не маленькая — заканчиваю на этом общение с приставом.

С утра мелкий дождик. Сильно не расстроился и опять потратил на различные поездки по городу. Заехал Гольтякову, посмотрел, как у него дела двигаются с походной кухней. Получается, на мой взгляд, не очень. Какое-то недоразумение на платформе большой крестьянской телеги, размером с дилижанс и с двумя трубами. Пришлось делать две трубы, одну больше, другую меньше для тяги, иначе плохо горят дрова. Из далека кухня, больше на маленький паровоз похоже. Ну, хоть такую кухню, чем никакую, сделал я вывод.

Только сел за стол обедать, опять посетитель.

— Нет, ну что за наказание. Так совсем и аппетит отобьют, вот же… — иду встречать.

— Хорошо, что я Вас застал — вылез из экипажа Шварц, в гражданском костюме.

— Да вот только обедать собрался — развожу руками.

— Да, очень хорошо. Я кстати тоже не обедал. Тогда приглашайте к столу. Надеюсь, не обидел?

— Нормально, вдвоём веселее.

— Вы знаете, Дмитрий Иванович, мало я с Вас запросил за такую помощь, как учебный бой — удивил меня Шварц за столом.

— Да? А вот мне кажется даже слишком — вернул я ему. Вроде мы и в одном ведомстве служим, но он мне не начальник. Есть возможность и по вредничать, и вернуть «той же монетой». Обтекаемая формулировка «особый отряд для специальных поручений не стоящий в прямом штате ведомства. И не имеющий право на государево довольствие» написано в моём патенте. Это даёт мне некоторую вольность особенно в оружие и снаряжение… правда, за мой счёт. Такую формулировку вводили специально, чтобы не отчитываться… за трофей. И не позволить устроить мне проверку. А если и устроят, но не позволит изъять груз. А так же иметь мне некоторую вольность в действиях. Хоть тут Дубельт действовал из своих корыстных соображений, ну мне хорошо помог.

— Договорится с ними, было очень и очень тяжело. Толстой вообще желал стреляться из ружей с 30 шагов — пропустил мою колкость Шварц. — И только мой авторитет и то, что Вы служите и должны выполнить императорское повеление позволил мне уладить это дело. Так что завтра они приедут к Вам к 11 часам. Я тоже подойду с племянником.

Чёрт. Даже тут умудрились мне напортить. Неужели нельзя было время выбрать или раньше или позже. И так времени в обрез. Дальше мы спокойно поели, разговаривая не о чём стоящем. Полковник поехал по своим делам. Я пошёл смотреть нашу «спортивную форму и спортивный инвентарь», чтобы не ударить завтра в грязь лицом.

К вечеру пришел Виктор Трофимов, отец Марии, с которым мы согласовали дальнейшую реализацию моих «сокровищ». По моим подсчётам выходит, что при полном снаряжении отряда я практически остаюсь без денег. Так что спасут меня только новые трофей и ещё раз трофеи. Я его так же предупредил, чтобы он подыскивал место, для временного проживания двух семей дворян. А то появятся Лобачевский с Пироговым, и селить их будет негде. В Туле за последнее время значительно прибавилось населения, а дома строятся не так быстро.

С утра только и успел заглянуть к Морозову. Мои внушения управляющему возымели действия и все рабочие на фабрике, экстренно трудились над моим заказом. Надеюсь, хоть половину сделают до отъезда.

Время 10.30, жду «гостей». Первым приехали Шварцы, оставив ландо на улице. Здороваемся. С Сергеем Павловичем парень лет 16–17, зовут Николаем. Всё как я и думал. Отдадим его Григорию… на воспитания, тот уже достаточно поднаторел в наших походах. Хотя и придётся постоянно присматривать краем глаза. «Ох, судьба моя тяжкая» — пожалел я внутри себя.

— Так Николай — смотрю ему прямо в глаза. — Мне твой дядя обещал, что кости и части тела его, а мышцы мои. Поэтому ты забываешь, что в походе с нами ты дворянин и выполняешь все команды и работы. Никто тебя унижать не собирается, но и носиться с тобой никто не будет. В отряде ни денщиков, ни слуг, нет. Тут есть воины и все выполняют все работы, какие бы они небыли, сами. Предупреждаю сразу, будет очень и очень трудно. Никто тебя специально жалеть не будет. Хорошо подумаете. Если что-то не устраивает, лучше сразу откажитесь от этой идеи.

Парень явно не ожидал такой встречи и вопросительно смотрит на дядю.

— Дмитрий Иванович, зачем же Вы страху нагоняете? — полковник.

— Да нет, Сергей Павлович. Поход действительно будет очень трудным и тяжёлым.

Наш монолог перебили заезжающий экипаж Толстого.

Дед Иван запустил экипаж во двор и закрыл ворота. Вновь прибывший экипаж проехал и остановился возле нас и стеллажа, где были разложены учебные сабли, кинжалы и топорики. Тут же лежали баклеры, наручи и разная «спортивная форма». Толстой с Иславиным вальяжно вылезли из экипажа, небрежно поздоровались и уставились на стеллаж.

— М-да. Вы что бретёр? — удивился Толстой, одним глазом кося в мою сторону и продолжая рассматривать моё военно-спортивное богатство.

Глава 11

— И с чего вы сделали такой вывод? — не стал и я уважительно обращаться к Толстому. (Бретёр — заядлый, «профессиональный» дуэлянт, готовый драться на дуэли по любому, даже самому ничтожному поводу. Чаще всего дуэль намеренно провоцировалась бретёром. В России довольно часто бретёров выставляли на замену вместо себя, особенно женщины. — Истор. Справка).

— Мой кузен был бретёром — неопределенно ответил Лев Николаевич. — И что это за дурацкие условия поединка? Или в вас купеческий дух настолько силён? Вы же потомственный дворянин или нет?

— Беру пример с «просвещённой Европы». Там дуэли происходят холодным оружием. Там дворяне не стесняются и деньги зарабатывать, и не только картами — усмехаюсь. — Да и что вас-то не устраивает? В случаи победы вы получите 3000 рублей. Вы же нуждаетесь в деньгах? — я.

— А в случае поражения я должен посылать все мои будущие книги с дарственной надписью — будущий писатель. — Что за бред? А вдруг я ничего писать и не буду? Да я и не собирался.

— Ну не будите, так не будите — машу рукой. — А вообще-то постарайтесь. Смотришь, что и путьнего получиться. Переодевайтесь и выбирайте, что вам больше нравится. Напоминаю особых правил нет. Леонид помоги.

— А это-то зачем?

— А вот я хочу посмотреть, насколько вы хорошо владеете саблей и кинжалом?

— Зачем? Что? — удивился и опешил Толстой одновременно. — Да как вы смеете?

— А если завтра война? Если завтра поход? К нам вдруг другой Наполеон придёт — ехидничаю я.

— Какая война? — сбитый с толку Толстой.

— Да любая. Империя постоянно воюет. Так что хорошо уметь владеть саблей и пистолетом, не последнее дело. А у нас в отечестве с этим плохо — добавляю и развожу руки.

— Пистолетами и ружьями мы владеть умеем… в отличие от вас — влез Иславин.

— М-да. Не уверен. Гриша принеси мои пистолеты и штуцер с патронташем.

Толстой с Иславиным с удивлением наблюдают, как я надел и подтянул на поясе ремни дегеля. Затем Воробьёв помогает мне надеть наручи.

— Ну-ус, и кто из вас знаком с таким? — передаю Толстому шестизарядный револьвер Кольта, как только Гриша принёс оружие. — Бог создал оружие, а Сэмюэл Кольт уровнял их в правах — выскочила у меня знаменитая фраза не к месту. Я в это же время одной рукой держу другой пистолет, а второй вращаю барабан.

— Это что? И что вы сейчас сказали? — совсем сбитый с толку и растерянный Толстой.

— Эту фразу произнёс кто-то из американских президентов — а чёрт его знает, кто сказал. Не помню, да и не важно. — И раз этого джина выпустили из бутылки, то можете себе представить, какая будет следующая война. А мы как всегда ничего не знаем и ничего не делаем. И если вы не собираетесь отсиживаться в тылу, советую обзавестись, пока не поздно — добавил с ехидством.

Шварц с племянником, тоже подошли ещё ближе посмотреть. Все, забыв про дуэль, начали обсуждать револьвер.

— И сколько такой стоит? — с интересом рассмотрев, а потом протянул мне револьвер Толстой.

— 30 рублей серебром в Европе.

— Пострелять разрешите?

— После боя… и не только с револьвера. Мне есть, чем вас удивить — мне ужасно интересно, в какой степени сегодняшняя аристократия владеет холодным оружием.

— Леонид, не стой столбом, помоги Его Сиятельству надеть кожаный доспех. В дегели вам с непривычки будет и тяжеловато — комментирую, а сам уже надеваю кожаный шлем с медными пластинами. Шлем похож на старо-римский, но чуть доработанный. Со стрелкой для носа и козырьком. Увы, маску, как у фехтовальщиков 21 века я сделать не смог. Но надеюсь, со временем получится, тогда можно и коллективные бои устраивать. За пояс дагу, в левую руку новый баклер в виде пирамидки, в правую учебную венгерско-польскую саблю.

Толстой в этот раз одет более нормально на мой взгляд. Зелёный костюм. Длинный сзади и короткий спереди пиджак, так не любимый мной. Бело-серая безразмерная рубашка, похожая на какой-то балахон. Но на дорогой балахон, потому что из хорошего натурального шёлка. И кожаные полусапожки с кучей пуговиц на боку.

Чуть отхожу от стеллажа. Разворачиваюсь и окидываю всех гостей взглядом. Так, предстоящим боем увлеклись все, особенно осознав, что тяжёлых последствий ни для кого не будет. За дуэли сейчас наказывали. Утвержденное в 1845 году «Уложение об уголовных наказаниях» полностью освобождало от ответственности секундантов и врачей, а участникам поединка грозило от 6 до 10 лет заключения в крепости с сохранением дворянских прав.

Первая половина XIX века стала пиком и массовости дуэлей для русских дворян. В это же время в Европе, данная традиция пошла на спад. Русскую дуэль называли «варварством» и «узаконенной формой убийства». Дело в том, что в Европе период «дуэльной лихорадки» был связан с боями на холодном оружии, что способствовало очень хорошей школе владения холодным оружием. В России предпочтение отдавалось огнестрельному бою, которое приводило к тяжким исходам в разы чаще. Правила дуэли запрещали поединки с близкими родственниками, к которым относились сыновья, отцы, деды, внуки, дяди, племянники, братья. Дуэли с двоюродными и троюродными братьями считались делом вполне допустимым.

Так, долгого боя Толстой не выдержит с его-то образом жизни. Главное не пропустить удар в первую минуту. Ну, посмотрим. Лев Николаевич покрутил головой в шлёме, и что тихо пробурчал. Потом взял в правую руку гусарскую саблю, а в левую имитацию камы. Так как я не исключал своего «случайного» появления на Кавказе, так что имитацию кинжала я заказал сразу. Ну и тренировались с ним все тоже.

Стойка графа не очень подходящая для боя. Рассеяние между ногами он сделал слишком большое, а правая нога далеко выдвинутая вперед. При этом чуть присел. Это стойка больше подходит для обычных дуэлей, где используются прямые сабли и колющие удары. Левой рукой кинжал держит не очень уверенно. Удары привыкли наносить больше в корпус. Похоже, Толстому с двух ручными бойцами дело иметь не приходилась или совсем редко. Обычные дуэли проходят только с одним оружием. Он держится, молодец.

Подхожу маленькими шажочками. Делаю волновые движения саблей и слегка вращаю щит. Проверим, на сколько граф быстр. Резко делаю шаг в его правую сторону. Затем резко в левую, для его неудобства, и сокращаю расстояние. Толстому приходится разворачиваться, ещё более расставляя ноги. Кончиком своей сабли чуть отбиваю его саблю, и тут же жестко принимаю удар его сабли на щит. Саблю вверх, блокирую удар кинжала и резко отскакиваю назад.

Ну что сказать. Понятия у Толстого были, но пока меня не впечатлили. Возможно, если бы только на одних саблях, мне было бы трудней. Особой скорости я тоже не увидел. Руку с кинжалом он отвёл назад, что сразу выдало чисто дуэльную подготовку, заточенную под определённый манер. Год назад, возможно, для меня он бы и представлял проблему, но не сейчас. Мои, почти каждодневные тренировки и праведный образ жизни дали свои результаты. Очень сильно способствовало развитию выносливости и мои поездки. Сейчас я уже не напоминал того хлюпика, в которого вселился больше года назад.

— Так не дуэлируют — вмешивается Иславин.

— А мы и не на дуэли. У нас бой, и тут главное победить. Правда учебный и без смерти — парирую я.

— Константин, помолчи — увидел я азарт, в глазах Льва Толстого. Как каждая увлекающаяся натура, сейчас для него это было что-то новое и необычное. И опасное. Постоянно скучающему дворянству явно не хватало экстрима. Тарзанку им зафигачить что ли, да резины сейчас такой нет. Разве что парашютную вышку поставить, а потом с воздушного шара пусть прыгают. А что, заодно у меня деньги и связи появятся. А без селфи, как-нибудь уж обойдутся. Хотя для потомков это и будет упущение.

Вот интересно опишет Толстой этот поединок в своих произведениях?

Сходимся, и я применяю приём «ножницы». Принимая удар его сабли на щит, а своей саблей бью косым ударом на излом. И тут же на отходе обратной стороной елманьи «режу» опорную ногу противника.

— Так нельзя — опять влез Иславин — это не по правилам.

— Да нет у нас никаких правил — опять повторяю ему, и смотрю, как Толстой трясёт ногой с гримасой на лице.

Опять сходимся. Толстой учёл ошибку и уменьшил расстояние между стопами ног. Руку с саблей согнул и почти прижал к корпусу. Я опять закручиваю восьмерку пытаясь произвести косой удар острием снизу. Не тут-то было. Мою саблю граф перехватывает кинжалом и наносит кистью боковой секущий удар саблей с разворотом руки.

Ух. Еле успел подставить щит и тут же отпрыгнул назад. Удивил граф, что называется, удивил. Отличный удар. Надо обязательно запомнить такой удар и меньше быть самонадеянным. Аристократия есть аристократия, и владеть оружием их учат с детства.

— Не было бы у Вас щита, и фортуна не была бы к Вам так благосклонна — чуть нагнув голову, улыбнулся Толстой. О-па, как изменилась интонация. Никак граф меня зауважал.

— Дураки, полагаются на фортуну, а я предпочитаю играть наверняка — отвечаю ему. Странный у нас бой… с постоянными комментариями и словесной перепалкой.

— Откуда Вы знаете любимое выражение моего кузена? — удивился граф.

— Да по похождениям и жизни Вашего кузена — «Американца» можно не один приключенческий роман написать. Может, займётесь? — (Фёдор Иванович Толстой по прозвищу «Американец». Отличался необыкновенным темпераментом. Был героем войн со шведами в 1808–1809 и Наполеоном. Летал на воздушном шаре. Вынужденно, из-за дуэли, ходил в кругосветное плавание с Иваном Крузенштерном на шлюпе «Надежда». За свои шалости был высажен в Петропавловске-Камчатском на берег. Был и на Аляске, и бог знает, где ещё. На Маркизких островах покрыл всё тело татуировками. Женился на цыганке. Прославился картёжным азартом и шулерством. Пристрастием к дуэлям, где убил более 10 человек. — истор. Справка) Какой там Дюма со своими выдуманными историями. Тут реальный человек такое успел совершить…. с ума можно сойти. Как мало мы знаем за своих соотечественников и восхищаемся чужими….а жаль. Вот про кого кино в 21 веке снимать надо.

— Вы думаете? — удивился будущий гений.

— А вы попробуйте. Чем вы хуже европейцев с их выдуманными историями, когда у Вас такие родственники? Сам Пушкин списал с него образ в романе «Евгений Онегин» в роли Зарецкого — делаю уважительный полупоклон головы. Смотришь что-нибудь… этакое, и напишет. Да и раньше возможно писать начнёт.

— А вы уберите щит. А то так нечестно — влез Иславин.

— Хорошо — передаю щит Грише и достаю из ножен дагу, раскрывая её.

— Вы что, учились у моего кузена? — удивляется Толстой. Но молодец не сдаётся, хотя и смотрит осуждающе.

— Нет. Просто я действую самыми эффективными способами для моей победы. Так, по-моему, и ваш кузен говорил.

Всё случилось, как я и рассчитывал, Толстой устал. Его движения стали ещё медленнее, а я кружусь вокруг него. Постоянно закручиваю Толстого на его левую руку. После несколькими обменами ударов, дагой зафиксировал кинжал, а эфесом сабли саблю Толстого. Бью Толстого ногой в грудь. Удар по нынешним понятиям подлый. Сила удара отталкивает Толстого от меня, он зацепляется нога за ногу и падает.

— В бою и любви правил нет — констатирую я, пока все не начали возмущаться.

— Но и так нельзя — Шварц, ставший на сторону Толстого.

— Зато Вам можно играть судьбами русских людей и русских городов. Не подскажите, из-за чей глупости мы проиграли Бородинское сражение и позволили захватить Москву? — специально шокирую гостей.

— О чём это Вы? — Толстой. Я подал руку графу и он, ухватившись за неё поднялся. Удивительно, но именно он и не обиделся на такой удар.

— А хотя бы о разговоре Мюрата с Милорадовичем перед атакой и последующих действиях. Вы и дальше все намерены так воевать? Жертвовать русскими людьми и городами? — отвечаю зло, ложа саблю и дагу на стеллаж. — А знаете, как говорят любимые вами всеми англичане. Если джентльмен не может выиграть по правилам, то джентльмен меняет правила. Так почему вы не такие?

— А что они поменяли? Что Вы узнали? — Шварц. Вот в ком сразу проснулся разведчик и жандарм. Для этого и затеял этот разговор, ну и плюс для графа который будет принимать участия в будущих боевых действиях.

— Не скажу, как их назвали французы, но англичане их назвали снайперами. Это меткие стрелки, вооруженные длинноствольными нарезными штуцерами, которые с дальней дистанции в 1000 шагов расстреливают командиров противника. Так что Ваши попугайные мундиры в случае войны, их тут же привлекут внимание. Вот и подумайте, сколько Вы проживёте.

— Да-а, необычный Вы человек, Дмитрий Иванович — усмехнулся Толстой, стягивая с себя кожаный нагрудник.

— Ещё какой. За год успел всю Тулу взбудоражить — поддержал Шварц.

— Так господа — хлопаю в ладоши и потираю руки — пойдёмте на задний двор, там постреляем и кое-что отведаем, чем бог послал. Надо оставить о себе хорошее мнение.

— А это будет… тоже необычное? — заинтересовался Толстой.

Вот поражаюсь Толстому. Как у него быстро меняется настроение. От враждебного сначала, до дружелюбного сейчас. Такое впечатление, как будто встретились старые друзья, решившие распить бутылку вина за разговором. Зато его друг Иславин всё ещё надувает щеки и хмурится, недовольный таким результатом. Хотя вообще мне не понятно, что его-то не устраивает и что он хочет.

— Идёмте, идёмте — зову я.

— А чем так неимоверно пахнет? — Толстой. Хотя носом крутят уже все.

Глава 12

Приглашаю нас четверых за большой стол, оставшийся от строителей и немного потом переделанный. Когда тепло там обычно едят все мои люди, если позволяет погода. Сейчас он, из-за такого случая, как приём дворян, накрыт скатертью. Основным блюдом у нас будет шашлык. Сейчас больше употребляют название «верченое» с прибавкой что именно. Я же только переделал рецепт и приготовление, на привычный мне способ. Лук, томаты и перец. Был у меня и мангал… из чугуна. Тяжеленный, но мне его не таскать. Стационарный, так сказать.

— Вкусно, очень вкусно — сделал оценку Шварц, когда мы удалили первый голод.

— Так господа, не будем наедаться, всё ещё впереди. Нам ещё и пострелять надо — призываю, всех пройди дальше на стрельбище. Дом у меня на окраине, и мы довольно часто и спокойно тренируемся в стрельбе на краю недавно посаженного сада. Соседи уже привыкли. А по началу и полицейский пришёл узнать, что за сильная стрельба тут бывает. Нет, в домах дворян стреляют довольно часто, тут это в порядке вещей, но не в таком количестве как у меня.

— Команды куси у меня нет, а есть заряжай — начинаю рассказывать и показывать, когда мы подошли к стеллажу, где оружие охранял Семён. Я сразу взял свой штуцер. Достал из патронташа медный цилиндрик и вставил его в конец ствола. (Сейчас команда «куси» означала, что надо заряжать оружие. Солдат доставал из патронташа бумажный сверток, наподобие конфеты, откусывал край. Подсыпал порох на полку, так как в основном оружие в России было ещё кремневое. Потом засыпал в ствол основной заряд пороха. Переворачивал конец свертка и вставлял в стол, а дальше забивал шомполом. А если штуцер, так шомпол забивал деревянным молотком. Морока ещё та. Кроме этого, обязательное наличие передних зубов у солдата. — Истор. Справка.)

У меня немного всё по-другому. Во-первых, всё оружие капсульное. Жаль только, что не одного калибра. Заказать себе, сотни три стволов одинакового калибра, причём меньшего я пока себе позволить не могу. Но очень хочу.

Вылезла и другая проблема. Нет прицельных приспособлений. Ни мушек, ни прицельных планок сейчас на оружие нет и в помине.

Второе. Переходить на унитарный патрон я не стремлюсь. Вместо этого сделал полые медные цилиндрики. Один край заклеивается бумагой, насыпается навеска пороха, закрывается бумажным пыжом с пулей. Вставляешь в стол и выдавливаешь пальцем, затем трамбуешь шомполом. Для этого у всех ружей, чуть сточили и развальцевали край ствола.

— А почему молотком не пользуетесь? Я же вижу что штуцер нарезной — уловил суть Шварц.

— Так вы далеко стрелять не сможете — Иславин.

— Если обычной пулей принятой сейчас в армии, то вы правы. Но, знакомы ли вы с новым изобретение французского военного Клода Минье? — достаю и показываю пулю, которую только полгода назад приняли на вооружение во Франции. Понятно, что изготовил я её сам.

Происходит жаркая дискуссия.

— Господа, давайте не будем спорить по малейшему поводу. Каждый может зарядить и пострелять, как ему будет угодно. И каждый сам убедиться и оценит — подвожу итог. Тут я преследую две цели. Как бы я не пыжился, но мне нужны хорошие связи и отношения с аристократией. А через Толстого это сделать будет намного проще. Ну и показать, что я довольно неплохой специалист в военном деле и возможно стоит и прислушаться к моим речам. И второе, дать им время к размышлению. Потихоньку, через Дубельта, Шварца, Толстого и других, будет поступать информация о современном оружии. Надеюсь хоть кто-то, о револьверах Кольта будет знать до Крымской войны. А то 99,5 процентов наших военных узнали и почувствовали на себе так сказать, что это такое, только во время войны. Ну и один револьвер ушёл на Кавказ с Лорис-Меликовым, правда, пятизарядный.

Да уж, постреляли, так постреляли, рублей на 20. С разных видов оружия и расстояния. От револьвера, не смотря, что он довольно тяжёлый, так и не оттянешь. А мне особенно жалко стало капсюля для револьвера, не такое и большое количество их у меня. Всё, больше не каких пострелушек… пока во всяком случае. Видя, с каким упоением гости расстреливают мишени и постоянно смотрят в мою подзорную трубу результат, вспомнил страйкбол. А что, надо с Мальцевыми посоветоваться на эту тему. Запишем вечером в блокнотик на память.

По результатам стрельбы все получили в подарок от меня бумажные мишени с их результатами. Пусть всем знакомым хвастаются. Сначала мои гости были удивлены мишеням. Пока таких рисованных с «яблочком» и цифрами мишеней ещё нет. Но признали это нововведение оригинальным, а когда постреляли и полезным. В этом была и ещё одна моя цель, заинтересовать аристократов и возродить спортивную стрельбу в России. Началось всё с распоряжения царя Ивана Грозного. По его указу в 1547–1550 гг. были созданы стрелковые полки пехотинцев, вооруженных пищалями и самопалами. Ивану Грозному принадлежит также инициатива проведения в Москве ежегодных смотров ружейных стрельб, представлявших собой своеобразные стрелковые соревнования.

Своеобразную снайперскую школу проходили под личным руководством прославленного русского полководца А. В. Суворова егеря Кубанского и Крымского корпусов. Эти егеря выделялись специально для уничтожения вражеских командиров, скопированную потом подготовку англичанами. Чего, чего а англосаксы всегда умели оценить чужой опыт и не стесняются его применять. Правда, часто трубя по всему миры, что они это придумали и что они самые умные.

А потом всю подготовку солдат благодаря нашим правителям похерили. Как же такие великие и непревзойдённые, им парадная шелуха больше нравилась. Сейчас от Суворовских начинаний ничего и не осталось. Более или менее спортивная стрельба в России возродилась только к самому концу 19 века. В мире же ситуация с умением хорошо стрелять, наоборот только нарастает. В Швейцарии еще в 1452 г. проводились праздничные состязания в стрельбе на меткость. С того времени проводятся национальные праздники стрельбы, ставшие впоследствии ежегодными чемпионатами страны из всех видов спортивного оружия. Первые соревнования в стрельбе из винтовок состоялись в Швейцарии в 1824 г.

Во Франции первые общества по стрельбе из огнестрельного оружия были учреждены в 1449 г., изобретение нарезного оружия с конической пулей к нему заставило правительство страны признать полезной спортивную стрельбу. Первый конкурс был проведен в 1864 г., что послужило толчком к созданию новых стрелковых обществ и союзов, которых к концу XIX века насчитывалось более 900.

В Германии одним из первых в истории стрелкового спорта зафиксирован турнир в Аугсбурге в 1432 г., но лишь в 1862 г. состоялся во Франкфурте-на-Майне национальный стрелковый праздник. К 1884 г. насчитывалось более 712 союзов, объединявших свыше 60 тысяч стрелков.

История английских массовых стрелковых обществ начинается с 1859 г., первый национальный конкурс был проведен в 1860 г. Но у военных соревнования проводились с конца 15 начала 16 века.

В Америке «Товарищество национальной стрельбы Соединенных Штатов» организовало первый конкурс в 1873 г. Стрелковые общества были организованы в каждом городе, поселке и насчитывали сотни тысяч членов.

— Ну что господа, довольны своими результатами? — поддеваю их. Хотя результаты очень не плохие. — А представьте, противник двигается, сам стреляет в Вас из револьверов и таких штуцеров.

— Жуть — передёрнул плечами Толстой.

— Умеете Вы страху нагнать, Дмитрий Иванович — Шварц.

— Ладно, господа, идёмте. Ещё по порции шашлыка и по рюмашки — приглашаю стрелков.

Спиртное и хорошая еда окончательно сгладили все наши противоречия, и беседа потекла более ровно. А расстались мы чуть ли не друзьями. Со Шварцем договорился, что Николай начнёт службу завтра и поступает в распоряжение Григория. Гриша хоть и младше, но Николаю до него учится и учится.

Сегодня делами заниматься было уже «в лом» и я поехал у Антоновой, захватив бутылку коньяку. Анна с удивлением мне рассказывала, а потом и показывала на себе, новые виды женского белья. Вот же… Призналась, что она никак не ожидала такого ажиотажа от дворянок и богатых гражданок. А ещё у неё стали покупать барышни из официального борделя. Причём делать заказывали очень тонкими. Клиенты стали их рвать, и оплачивали за них тройную цену. Ну, надо как приспособились, молодцы сообразили. Антонова подумывала нанять ещё работников для увеличения производства, понимая, что осенью и зимой торговля не будет. Последнее время она отказалась от пошива верхней одежды, кроме моих заказов, признав их нерентабельными.

— Там возни много. Материал тяжёлый. Машинки шьют его плохо, много приходится в ручную. Иголки постоянно ломаются, а они знаешь какие дорогие? Нитки надо хорошие, а их пока нет — вывалила она на меня ворох своих проблем. Ага, а то у меня своих мало.

Знаю, что иголки очень дорогие. Мы уже думали и решили эту проблему с Мальцевым. Как только он привезёт оборудование от немцев, для вытягивания проволоки, так сразу и наладим. Правда там ещё и выплавку железа придётся налаживать заново. У… да. Блин, да я не за этим сюда приехал, чтобы о проблемах думать.

— Анюта, ну их эти проблемы. Давай завтра обсудим?

— Ага, завтра. Завтра ты умотаешь и тебя днём с огнём не сыщешь. И вообще, это ты во всём виноват — и упёрлась в меня пальчиком с ухоженными ногтями, где были нанесена блестящая пудра. Сейчас ухоженные руки и ногти говорили благосостояние и родовитости хозяина. Причём длинные ногти могли иметь только аристократки.

— Я виноват? С чего бы это? — крайне удивлён я.

— А кто тут всё затеял? Жила себе спокойно, никого не трогала. Проблем не имела. Была пара помощниц и пяток крепостных слуг и горя не знала.

— Да? — никак не могу отойти от такой «новости».

— А сейчас. Уже десять белошвеек и надо брать ещё. Купила две швейные машинки и надо ещё. А сколько разной ткани пришлось купить и аксессуаров разных. А с куклами твоими возни сколько, да ещё теперь и разные показы устраивать приходиться для дворян. А кто меня надоумил новый дом строить… ты — «вывалила» всё на меня.

— Зато и почет, и уважение у тебя стало больше. А сколько зарабатывать ты стала. Кто недавно немецкий ландо купил и мне хвастался? — начинаю ставить даму на место. А то знаю я эту «лису», счас, явно что-то учудит.

— Да. А где я возьму хорошего архитектора для дома? Федосеев сильно занят и наотрез отказался… и посоветовал тебя. Вот и сделай мне план красивого дома и удобного, как у тебя.

— Нет, Аня. Я своим заняться пока не могу. Времени нет. Давай на будущий год.

— Нет, это долго.

— Тогда пока заказывай подвал как у меня, двухъярусный. Он тебе очень пригодиться, а на следующее лето хороший дом и поставишь.

— И чтобы красивый был.

— Постараюсь — пришлось соглашаться. В это время обнимаю и целую женщину. А дальше нам уже было не до деловых разговоров. Подозреваю, всё, что хотела Антонова с меня получила… вот же «Лиса-Патрикеевна». Так разворотил я «муравейник» тульских купцов и это только первая ласточка. Теперь мне точно спокойной жизни не будет.

Утром, под чашку кофе, пересматриваю блокнот со списком дел и… начинаю второй, так как этот уже весь исписал. Завожу тетрадь и делю её на три части: текущие дела, ближайшие и то чтобы хотелось, но нет возможности. Пошел, проверил, как там роют котлован под мою фабрику. О, после моей выволочки, дела явно пошли быстрее. Поговорил с представителем Федосеева. Высказал свою обеспокоенность на счёт затопления подвала грунтовыми водами. Он меня заверил, что всё учтено и вообще этот район города находится на возвышенности.

Проверил как дела с дилижансом у Саввы. Выслушал, почесал голову и приказал разобрать на запчасти.

Потом озадачил башкир вязанием маскировочных сеток. Дал кучу лоскутков, которые я привёз утром от Антоновой. Там у них Савельев Максим командовал, которому я поставил отдельную задачу. А так же Фатей, у которого появилось два помощника-следопыта. Заодно они осваивали оружие и снаряжение, которое я им закупал. С Назиром был чёткий договор по оплате, так как он сейчас всё получал в долг.

Поехал в город по своим заказам, подгонять купцов и мастеров. Заодно и за качеством своих заказов прослежу. Так и мотался целый день.

Сижу вечером рассматриваю первый, изготовленный по моему заказу саквояж. Думаю оставить этот или следующий, в который будут внесённые мной изменения. В частности в дно саквояжа будет вставлен медный каркас и изменён замок с ключом. Перебираю и укладываю лекарства с учётом увеличения отряда.

— Сегодня дома он должен быть один. Можно брать — ввалился ко мне Фёдор.

Глава 13

— А где его всё?

— Жена с детьми, с кучером и вещами куда-то поехала. Наверное, навестить родню в деревню. Кухарку он отпустил.

— Странно и… подозрительно — вот не верю я в такие совпадения и всё тут. — Ладно, собираемся по-боевому. Предупреди Ремизовых. Одежда городская, обычная, не наша. Григорий пусть телегу берёт — отдаю распоряжения. — Собака есть?

— Есть.

— Даже так — хлопнул ладошкой по столу. Все планы придётся менять. — Чёрт. Жалко. Придётся убить, если не сумеем задобрить мясом.

Пока собрались, совсем уже стемнело. Только яркие звезды да полная луна освещали нам путь. Вчетвером загрузились на телегу и поехали к приставу Юмашеву, который жил недалеко от центра. Остановились в тени соседнего дома напротив. В этом доме здесь нет окна, и нас так просто не заметишь.

— А нечего так простой пристав живёт — вырвалось у меня, когда я, встав на телегу, рассматривал небольшой новый, но добротный двухэтажный дом. По-моему даже цоколь дома был каменный. В мутноватом, но довольно большом окне проскакивали сполохи света. Или очаг или камин, сделал вывод. К сожалению, рассмотреть всё лучше мешала темнота. Та-ак. Надо менять планы. Думаем.

— Откуда деньги на такой дом? — поворачиваюсь к Фёдору.

— По слухам, брат за границей торговыми делами занимается. После большого пожара прислал помощь, вот пристав и отстроился.

— Помощь из-за границы говоришь? — а вот этот момент я пропустил. Это наши власти относятся беспечно к разведке, но не заграницей. Наверняка пристав и отчёты шлёт по выпуску и количеству оружия в Туле. Тем более надо брать. Тут же в душе, возникло раздражение на нашу правящую династию Романовых и жандармерию заодно. Как наблюдать за «политическими неблагонадёжными», так у них и люди и средства находятся. А как пресекать вот таких… Юмашевых… так я должен? А потом ещё и доказывай, что ты не верблюд. Значит надо своих следов не оставлять.

— Гриш, кинь собаки мясо — даю распоряжение. — Ждём. Мы с Леонидом приготовили арбалеты, но пока их не доставали. Нам главное успеть и на ночную стражу не напороться, которая пару раз за ночь объезжает богатые и центральные улицы. А то потом объяснятся у Шварца или начальника полиции города долго придётся. Патент я на всякий случай-то взял.

Прождали пару часов, постоянно подкармливая собаку по чуть-чуть и наблюдая за окном.

— Чёрт, патруль. Вот что такое не везёт и как с ним бороться — заметив троих конных, спокойно едущих на лошадях освещая вокруг «летучей мышью». Ну, надо же, как «отцы» города расщедрились, аж новую лампу выделили. Однако.

Как бы хотелось, чтобы было как в сказке. Приехали, всех повязали. Они нам тут же во всём сознались, такие нехорошие. Потом набрали богатых трофеев и с чистой совестью домой. И чтобы никто, никогда ничего не узнал. А тут всё наоборот. Дом, как крепость, без штурма не возьмёшь. Времени в обрез, да ещё и патруль заметил.

— Прячем арбалеты — даю команду.

— Что Вы тут делаете, Дмитрий Иванович? — спросил старший патруля, оказавшимся приставом Титовым. Ну, хоть тут повезло.

— Давайте отойдём Владимир Павлович. Вы тут, какими судьбами, да ещё в патруле? — делаю жест рукой.

— Вашими молитвами — поддевает он меня.

— Да-а — удивляюсь, что опять я в чём-то виноват. Ну что на этот-то раз?

— Я вот с Вами на время отпросился. Начальство «обрадовалось» и распорядилось….затыкают сейчас мной все дыры — усмехается он.

Тьфу ты, а я уже чёрте что подумал. Чтобы бы соврать такого… подходящего. Сказать, что девушек ворует для борделей, так на это никто и реагировать не станет. Сейчас это обыденность. Даже если что-то докажу, он скажет что по обоюдному согласию. Женщинами и в 21 веке торгуют направо и налево, и власти по этому поводу особо не «парятся». Реагируют только, когда прибыль мимо рта проскакивает.

— Тут такое дело, Владимир Павлович. К Юмашеву иностранные подсылы приехали, чтобы узнать о выпуске оружия и новинках Тулы из-за границы. А он им всё рассказывает — валю всё в кучу, а вдруг повезёт. — Надо его взять по-тихому, чтобы никто не знал и допросить.

— Допросить. Вы что? А вдруг Вы ошибаетесь? Петру Михайловичу Дарагану, это может, очень и очень не понравится. И что мне потом делать? — сомневающийся Титов.

— А он что разве не резервным кавалерийским корпусом командует — удивляюсь. (Начальником МВД в реальной истории Дараган станет через год, в 1850 году. Но тут события уже пошли по-другому. — прим. Автора.)

— Как только начали отправлять части седьмой легкой кавалерийской дивизии на Кавказ, то его сразу поставили на должность военного губернатора Тулы и тульского гражданского губернатора и присвоили звание генерал-лейтенанта.

— Да. Не знал.

— А Вас в это время не было в городе. Поэтому ему сразу доложат, а новый хозяин… сами знаете — помахал рукой.

Твою м… хочу громко и долго матюгаться. Да, тут без 100 процентной доказательной базы лезть нельзя. Тем более я уже сорвал какие-то интересы Дарагана на собрании, подбив купцов. Осадок у него явно остался.

— А давайте просто зайдём и спросим, всё ли у него в порядке? Скажем, что видели подозрительных личностей, что крутились около его дома. Тем более он и не спит — ну хоть познакомлюсь с «примечательной» личностью.

— М — неопределённо Титов.

Я его понимаю. Ввязываться в это гнилое дело он совсем не хочет, но и мне отказать боится, всё же нам скоро ехать.

— Давайте, давайте Владимир Павлович. Всё беру на себя. Я же, как ни как, а целый штабс-капитан жандармерии.

Осветили двор Юмашева и рассмотрели собаку, оказавшийся русской гончей. (Русская гончая — одна из древнейших пород охотничьих собак, выведенных в нашей стране. С гончими начали ходить на лисицу, зайца и кабана еще в 12 веке. Этих собак называли на Руси «тявкушами», так как, взяв след, четвероногие охотники должны были гнать животное, непрестанно извещая хозяев о близкой добыче звонким лаем. — истор. справка.)

Кинули кость с мясом и собака, схватив добычу, отбежала в угол двора. Если судить по её затрапезному виду, то хозяин не сильно и заботился о ней. С другой стороны никому сейчас на ум и не придёт, кроме очень богатых и меня, кидать мясо с костью собаке. Она просто не смогла устоять от такого искушения и пофиг ей хозяйский двор.

— Жадность это плохо. Надо заботиться о тех, кто сторожит тебя и твоё имущество — проговорил я Титову. Мои собаки живут на много лучше, плюс девчонок заставил их ещё и вычесывать, под присмотром деда Ивана. Для этого даже бронзовую специальную расчёску заказал.

Мы идём втроём. Титов, я и Леонид с коротким штуцером и моим вторым револьвером на подстраховке. Если у меня револьвер в кобуре на правом боку и мариэтта под левой мышкой, то у Титова кроме длинной сабли ничего нет.

— А как же Вы преступников задерживать будите? — удивляюсь.

— Ну, у рядовых же ружья есть.

— А если бы, такой как я, был разбойником? Да они бы ружья со спины снять не успели — вот это беспечность… или бестолковость, или на русский авось надеются?

— Вот и хорошо, что у нас разбойники… не такие — немного зло Титов и сильно стучится в дверь Юмашева. Задело. Ничего это полезно.

Я мельком взглянул на Ремеза. Молодец, всё как на тренировке. Приготовился. Чуть в стороне так чтобы мы не помешали стрелять внутрь, но и его не видно.

— Кто тама? — слышится из-за двери.

— Семён Афанасьевич это Титов — пристав.

— Что надо, Владимир Палыч? — из-за двери.

— У вас во двор залезли какие-то подозрительные люди. Помогите обыскать двор, а то мы втроём не справимся.

— Что? — свирепый голос хозяина и открылась дверь. В свете большой свечи, на пороге появился высокий и худой человек. Бросалась в глаза непропорционально большая голова на узких плечах, с отвисшими скулами.

— Се. час. Найду… юбь. ю — выдохнул хозяин. Затем пошатываясь, разворачивается и идёт зачем-то в дом. Фонарь и оружие брать?

Э… да он изрядно выпил. Вот это удача. Не всё так и плохо, как мне представлялась. Проходим сени. Я наклоняю голову и заглядываю из-за спины хозяина в комнату. В гостиной большой очаг-камин, в котором горят дрова, отбрасывая отблески пламени вокруг. Рядом большой стол. За ним сидят две бородатые рожи с кружками в глиняными руках. Они изумлёнными взглядами смотрят на нас. Стол плотно заставлен разной едой в тарелках, и глиняными жбанами со спиртным. Над столом подвешена керосиновая лампа с медным абажуром. О, а абажур, это уже местное творчество. Сами местные мастера додумались, отметил на автомате. Я про него и забыл совсем.

— Вечер перестаёт быть томным. Какие люди, какая встреча — чего-то «понесло» меня на такой экспромт, да ещё и с удивлением в лице.

Что послужило сигналом, то ли моя речь, то ли револьвер в кобуре на моём бедре, но бородатый перешёл к действию. Сидящий прямо мужик, поставил кружку и поднял со стола двуствольный пистолет, который там у него лежал. Я только увидел дымок от полки на пистолете, как тут же юркнул за спину Юмашева, вытаскивая револьвер.

Кремневое оружие действует с небольшой задержкой, что и спасло меня. Пистолет выстрелил, и пуля в каких-то сантиметрах впилась в стенку. Сзади выстрелил Леонид, не позволив произвести второй выстрел. Бородатого стрелка откинуло назад, и он упал, переворачивая лавку на которой сидел.

В это время, Юмашев с разворота попытался вогнать мне нож в бок. Нож натолкнулся на пластины дегеля, но сила удара отбросила меня на метр назад, хоть и не была такой уж сильной.

— Сука, где только нож взял — превозмогая боль, я разрядил пару выстрелов в корпус Юмашева из револьвера.

Тут же рядом со мной прозвучали два выстрела, которых сделал Леонид из револьвера в третьего.

— Твою м…, Леонид. Зачем….кого допрашивать будем? — со злости машу во все стороны револьвером.

— Больно шустрые…, а ведь они что-то отмечали и уже много выпили. Так и до беды недалеко — последовал его ответ.

— Философ б… … хотя может ты и прав — спустив «пар» ответил ему. Ну что за не везёт. Звёзды сегодня не так встали или ещё какая хрень… Да опыта у нас маловато… а самомнения много, сделал я вывод. Учится, учится и ещё раз учится, и отрабатывать всё до автоматизма. И язык мне свой за зубами чаще держать надо, а то мелю без разбора, где надо и где не надо.

Всё это военные действия заняло каких-то пару десятков секунд. Титов в это время так и простоял столбом с широко выпученными глазами.

— Э… Дмитрий Иванович… а, как? — только и вымолвил он.

— А вот так у меня и бывает — передразнил я.

— Э… я слышал, что с Вами всегда что-то происходит… но, не думал… что я тоже буду участвовать — Титов. — И что теперь делать?

— Давайте пока очень аккуратно обыщем дом. Ничего не ломаем и не разрушаем. Всё ставим обратно на свои места. За это время что-нибудь и придумаем — успокаиваю пристава. Вот уж кому кучу бумаг придётся писать о ночном происшествии, не позавидуешь.

— Леонид, запри дверь. Никого сюда не впускай. Владимир Павлович успокой своих — отдаю распоряжение.

Самой интересной находкой оказались два кожаных мешочка. В одном под триста грамм самородного золота, а во втором килограмм пять серебра. Серебро оказалось переплавлено в знакомые мне столбики.

— Серебро… опять это серебро. Да откуда оно берётся? — задал я вопрос вслух, рассматривая под лампой столбики.

— Доходили до нас слухи, что — осторожно начал Титов — где-то на территории губернии есть небольшой нелегальный серебряный рудник. Но прямых доказательств до сегодняшнего дня не было.

— Да… ох и вляпались мы — осознаю в какое дерьмо я залез. Без «сильных мира сего» разрабатывать нелегальный рудник просто невозможно. А тут ещё и самородное золото… это вообще… атас. Перевожу взгляд на лежащего Юмашева. — Алкоголь, вседозволенность и вера в своих покровителей тебя сильно подвела… но напоследок ты умудрился создать нам кучу проблем. Да ещё и какую.

Глава 14

— Что будем делать, Дмитрий Иванович? — растерялся от всего этого Титов.

— Скажите, а что Вы можете сказать о Юмашеве? — рассматриваю трупы двух незнакомых мне, бородатых мужиков.

— Ну-у, то, что он не честный пристав, Вы и без меня знаете — увидев мой кивок головой, продолжил. — С борделями связан был. Торговцев обирал и мастеров. Но вот то, что он с серебром и золотом связан был, даже подумать не мог.

Конечно, не мог, за это каторга и без вариантов. Тем более он простого сословия. Ну, серебро понятно, а вот откуда золото? Скорее всего, с предгорий Урала, тут не так и далеко. Больно, вот эти два покойника, похожи на нелегальных старателей. Вон, какие руки. Красная и сморщенная кожа, что выдаёт частое нахождение в воде. Скорее всего, где-то нашли золотоносный ручей и намыли золота или набрали. И приехали к Юмашеву «по старой памяти» чтобы сбыть. Такая радость, такая радость, что решили это дело обмыть. А тут мы «нарисовались». Был бы пристав трезвый, не за что не открыл бы нам дверь. А тут свой сослуживец пришёл. Да ещё и по службе. Ну и чувствовал себя Юмашев в Туле уверенно. Всё с рук ему сходило, если даже Шварц не хотел с ним связываться. Могло быть такое, могло. Ну а когда я с револьвером появился, то посчитали, что Юмашев их сдал. Вот гости и открыли стрельбу, а там и понеслось.

Рассматриваю мешочки, абсолютно разные, хоть и оба кожаные. Значит, кто-то должен явиться к Юмашеву за серебром. Денег в доме мы нашли не так и много, около 200 рублей. Для таких дел, мизер. Устраивать засаду и начинать разборки мне сейчас совсем не с руки.

— Есть у меня к Вам такое предложение, Владимир Павлович — и внимательно смотрю ему в глаза. — Скажем, что я случайно заметил подозрительных личностей, когда возвращался домой. Они залезли в дом к Юмашеву через забор. Я не знал, что делать, а тут вы появились. Мы в трёх пошли в дом, а там подозрительные личности схватили Юмашева и угрожали ему ножом. Мы попытались его освободить, но не сумели. Золото и серебро я заберу, а остальное всё оставим на месте, как было. Небольшую долю выплачу после поездки, сейчас нельзя. Это понятно.

— А почему деньги не взять? — пристав.

— Потому что всё должно выглядеть как начавшееся ограбление или месть. Пусть власти сами думают. А если что возьмём, то возникнут вопросы… и не у жандармов с полицией. Неужели Вам это не понятно или Вы за свою семью не переживаете. За нами будут пристально наблюдать. Так просто с пропажей серебра и золота никто мериться не станет. Разве Вам…. это не понятно. Надо сделать всё, чтобы подумали, что это трагическая случайность. А серебро и золото где-то в тайнике лежит у Юмашева, пусть ищут — объясняю простые истины.

— Слишком мудрёно — Титов.

— Зато надёжно. Не бойтесь…. Владимир Павлович, не обделю. Никто на меня не жаловался. Но только после похода — понимаю его желание разбогатеть. Такой шанс бывает раз в жизни.

Начинаем разрабатывать новую версию события — кто, где стоял и что делал. В результате грабители стали угрожать Юмашеву не ножом, а пистолетом. Иначе бы не смогли объяснить, откуда в нём две пули. Пришлось одну пулю вытащить из мертвеца. На место её засунуть выговоренную из стены. Для этого использовали заточенные деревянные палочки и хозяйскую простынь с полотенцем.

— Жаль, пистолет отдавать придётся. Неплохой. Постарайся себе забрать — заворачиваю кровавые тряпки в кучу.

— Да-а, Дмитрий Иванович — начал осуждающе Титов, как только я закончил с пулями.

— Владимир Павлович, не начинайте. Я не разбойников сейчас выгораживаю. Со мной может ещё, и побояться связываться. А вот вас и твою семью точно не пощадят. Так что делаем, как наметили. И хватит рефлексировать как курсистка из дома благородных девиц — перебиваю пристава. Опять приходиться повторятся.

— Хорошо — тяжко вздыхает он.

— Ладно, мы поехали домой. А вы тут оставайтесь и утром действуйте, как договаривались. Главное вынести вещи, чтобы твои меньше видели. Тогда и вопросов меньше будет.

Удивительно, но разбираться со мной в этом, довольно громком деле для Тулы полиция долго не стала. Так помурыжили меня пару дней и всё. Поговорил и с Дараганом. Он только выразил своё неудовольствие моим слишком частым попаданием в разные неприятные истории и моим постоянным применением оружия в городе. Всё уже доложили, только и хмыкнул я про себя.

— Дмитрий Иванович, сейчас у нас тут не война. А от Вас одни трупы. Если Вам не хватает… этакого… можете поехать на Кавказ. Там для таких «орлов», как Вы, всегда найдётся дело — закончил он разговор. На этом… и всё. Я даже не стал возражать и оправдываться, дал человеку выпустить «пар».

С другой стороны я почувствовал у Дарагана даже какое-то облегчение от смерти Юмашева. Видать, он тоже успел отдавить «любимые мозоли» своим поведением. Возможно и что-то ещё, что я не знаю.

Серебро и золото я спрятал дома у себе в сейфе в своей спальне. Да с недавних пор у меня появился мощный немецкий сейф, заказанный через аптеку. Хоть он мне сильно и мешал в спальне, но ставить его было больше негде. Тут кроме Антоновой никто и не бывал, ну разве что Мальцев нагрянет.

Дальше я занимался своими делами по подготовке к походу, которых было просто какое-то неимоверное количество. Делать, не переделать. И зачастую всё упиралось в разную мелочёвку. Но вот на неё больше всего денег и надо. Сейчас сижу вечером и подвожу последние итоги. Завтра должен прибыть грузовой дилижанс, а послезавтра выступаем.

— К Вам гость, Дмитрий Иванович — зашёл в кабинет новый охранник Василий Соколов из бывших солдат-гренадёр. Серьёзный и мощный тридцатилетний мужик, но немного простоватый. Как раз такой охранник мне и нужен, для дома. Я всё так же предпочитал нанимать ветеранов. Его списали из-за возникшей у него сильнейшей диареи. Вылечила его какая-то знахарка, к которой он ездил и долго у неё лечился, отваром дубовой коры с тысячелистником.

Условия содержания военных в городе были примитивными. В одной огромной комнате жили от 100 до 150 человек. Лишь только командиру полка полагался отдельный кабинет. Поэтому не удивительно возникающие там с рядовыми постоянные проблемы. Начальство поэтому поводу сильно не переживало. Списывало заболевших нижних чинов, и набирали новых. Многие заболевшие солдаты, со своими проблемами оставались в Туле, пополняя его неквалифицированной рабочей силой.

Сам Василий был с города Ефремова Тульской губернии. Заниматься сельским хозяйством у него желания никакого не было. Вот он и вернулся в Тулу, подыскивая работу. Тут-то я на рынке его и приметил. Расспросил о нём в шестом Таврическом гренадерском полке и получил его характеристику. Его охарактеризовали, как не слишком умным, но исполнительным солдатом. Нормально. Командовать-то, у нас есть кому. Если раньше у меня были проблемы с наймом, то сейчас наоборот. После двух успешных походов, только свистни. Но вот брать кого-либо ещё я не спешил. И так получается довольно большой отряд «разношерстных» людей. Управлять таким отрядом у меня ещё умения не хватало. Да и что уж там, боялся. Боялся, что не получится. Вернее не получиться, успешно. Да и не исключал такие «выходки», как сделал прошлый раз Семён. Так что посмотрим, как «масть пойдёт».

— Какими судьбами, Сергей Павлович — встречаю на пороге Шварца. — Лиза, на стол собери и пусть самовар готовят — ох чувствую, будет не простой разговор… с настоящим полковником.

— Дмитрий Иванович, а знаете, почему от Вас полиция так быстро отстала? — сказал Шварц, выпив первую чашку чая. — Ведь погиб целый пристав, да ещё и в Туле.

— Просветите, сделайте милость.

— А потому, что у него в доме обнаружились драгоценности. Которые, ну никак не могли быть у простого пристава — и смотрит так хитро на меня. — Что Вы об этом знаете?

Вот так значит. А мы и не нашли. Собирать драгоценности у нас, это вообще профессиональная черта государственных служащих, при любой власти и с давних времён.

— Даже не предполагал. А что за драгоценности? — делаю «честное лицо» отвечаю я.

— Старинные. По всей видимости, раскопали какой-то старый курган.

— О, как умеют жить простые приставы — усмехаюсь.

— М-да. Вот поэтому от Вас и отстали. Им надо спасать честь мундира и побыстрее закрыть это дело. Начинать своё правление с такого скандала Дараган совсем не желает. Заодно и получить много проверяющих из столицы. Но. но и Вы переходите все границы. Езжайте Дмитрий Иванович с Тулы и побыстрее. Жители Тулы устали… от вашей кипучей деятельности. Растёт раздражение вами в разных слоях общества. Так недалеко и до беды — Шварц.

Не зря говорят, благими намерениями дорога выслана в ад. Так и у меня, мавр сделал своё дело, мавр должен умереть. Это даже хорошо, что уезжаю. За раскопанные сокровища жандармы тут начнут всех трясти. Скорее всего, приедет кто-то и из столицы.

— Если завтра Андреев пригонит дилижанс из Москвы, то послезавтра, я уеду — вот такое странное стечение обстоятельств.

Дальше разговор был не о чём. Мило поболтали и разошлись.

Утром не успели ещё толком закончить тренировку с основным составом, где на нас постоянно «круглыми глазами» смотрели новые работники «вязальной промышленности» и Василий, как в ворота заехала гружёная телега. В ней улыбающийся в тридцать два зуба Пётр с возницей.

— Дмитрий Иванович, я приехал — тут же соскочил с телеги Пётр.

— Здравствуй. Что-то ты быстро вернулся. Неужели всё сделал?

— О, Дмитрий Иванович! Вам скоро придётся ехать в Людиново. Там такое происходит, такое. Как начали строить двор Фильке, так все мастера кинулись печи разные строить. Какие-то постоянно плавки производят. Борисов и Новаком постоянно ругаются, но ничего сделать не могут. Вы же своей властью прилюдно всем обещали, вот мастера и стараются.

Вот уж не зря говорят, дай нашему мужику возможность он и горы свернёт. А вот где мне на это всё денег набраться?

— А ещё я Вам посуду привёз, что Вы когда-то заказывали. Красивая. Жуть, наверное, как дорогая? — «тарахтит» Пётр.

— Мария, Лиза айда посуду смотреть — зову женскую половину дома. Мария из-за беременности уже в тренировках не участвует. Вместе с Катей они сейчас выступают в роли активных болельщиков и критиков. Только «шайбу, шайбу» кричать осталось.

Ну, наконец-то вылили нормальные чугунные кастрюли и сковородки с ручками. По бокам узоры в виде боевой колеснице в круге, с дополненной растительной тематикой. Со стеклянными, взаимозаменяемыми крышками и чугунными ручками. Молодцы, слишком долго, правда.

— Это сколько такая красота стоит? — ахнула Мария.

— Сколько бы не стоила, теперь наша. Тяжеленькие — как я и просил. Жаль, что внутри нет эмали. Надо написать Мальцеву, пусть поищет. Вдруг где уже есть. Вот только бы намекнуть надо этак… завуалированно. (Эмали получила свое начало в 1799 г. в Соединенных Штатах, когда доктор Хинклинг произвёл стальные кастрюли. В 1839 г. Кларк, производитель внутренних товаров, создал линию эмалированной кухонной посуды. Она имела низкую цену, красоту, легкий вес, гладкую глянцевую поверхность и не окислялась соприкасаясь с продуктами в процессе приготовления пищи. — истор. Справка).

— И господину Мальцеву, Вашему батюшке, тоже такие отправили — «просветил» меня Пётр.

— Всё-то знаешь — усмехаюсь. — Но, а ты, голубь сизый, остаёшься в Туле. Будешь долечиваться и за моим домом присматривать… с завтрашнего дня. Да и на службу выйдешь. А то Титов с Воробьёвым со мной просятся и я согласился.

— А я?

— В следующий раз. Это тебе наказание, за непослушание — жестко в ответ.

Посуду понесли в дом. Возницу отправили отдыхать, а я пошёл мыться. Потом завтрак и к Андрееву с запасными лошадьми.

— М-х, интересный экземпляр — рассматриваю дилижанс на шесть человек. Они в тесноте могут сидеть по трое друг против друга в каретной кабине, а на конце кузов грузовичка. Кузов у дилижанса довольно вместительный, почти как у полуторки. Усиленные рессорные амортизаторы с колесами с усиленными деревянными спицами. Задние колеса больше передних примерно наполовину. Ставь впереди двигатель и будет небольшой грузовичок. Так в будущем и произошло. Тянут всё это «богатство», должна четверка лошадей. Сделано это чудо в Вене.

— Как Вы и заказывали. Понравилось? — Михаил.

— Да ничего, нормально. Вот только раскраска, это какой-то ужас — смотрю на ярко красные дверцы с жёлтым орнаментом. Такой же красный низ и колёса. А верх, какого-то непонятного тёмно-серого цвета.

— А что такого. Где сильно пачкается, там и тёмного цвета — не понял мои мысли Андреев.

— Да уж. А зелёной краски, я так понимаю, найти будет невозможно? — смотрю с ненавистью на яркую дверь. Вот куда от «фонаря» деться? За версту дилижанс будет виден, как на ладони.

Забираю заказанный дилижанс, и отправляемся домой. Настроение сразу скакнула в позицию минус.

— Срочно ко мне Луку, Савву и Стефана — не успев ещё толком заехать во двор, даю распоряжение.

— Делайте что хотите, хоть пылью засыпьте, но чтобы этой красной заразы я не видел. Время у вас до рассвета — злюсь, хоть и понимаю что они не причём. Если честно, сам я ничего путного придумать и не смог. Тем более что всё лакированное.

Опять пошли хлопоты. Распоряжение. Проверка. Ругань. Нагоняй и так далее. Видя моё плохое настроение, всё исполнялось бегом. Я только у себя в блокноте успевал делать пометки.

— Вот молодцы. Нет, ну просто молодцы — я утром с удовольствием рассматриваю изменённый дилижанс. Мои «орлы» просто оббили всё нанкой зеленоватого цвета, пока ещё сыроватой. Видно, что спешили и влажная ткань, местами пошла разными пятнами.

— Ну, с нанкой понятно, Фёдор выдал. А где зелёную краску взяли?

— В растворе щавеля с железняком замочили. Но времени Вы дали очень мало — виновато Лука.

— Всё равно молодцы. Всем премия по рублю…. за сообразительность и исполнительность.

Потом загрузили всё, что осталось. За это время подъехали все остальные участники набега, и кавалькада двинулась из города. Чуть отъехали от города, и я обернулся. У меня это уже вошло в привычку. Подводить какой-нибудь итог.

За год с небольшим я сделал не так и мало в городе, и совсем мало в стране. Главное своими идеями я увлек не малое количество купцов и мастеров, которые стали активно работать. Им стало возможно предлагать и продавать больший ассортимент товара, даже немцам и англичанам, получая серебро. Расшевелил и поставщиков сырья, которое потекло в город. Возникла мода, пока ещё довольно скромная, на другую одежду.

Тула только на моих заказах получила несколько тысяч рублей «живых» денег вливания в экономику. А по нынешним временам это для неё очень существенно. Мальцевы взялись за переоснащение своей торгово-промышленной империи. Постепенно освобождая ранее занимаемую нишу товаров и услуг, и создавая другую. Подкинул информацию разным слоям общества, заставив их задуматься и возможно избежать ошибок. Нанёс хоть и не большой, но чувствительный удар, масонам и польским панам, жаль что мало.

— Лёд тронулся, господа — последний раз посмотрел на Тулу, надвинул кожаную шляпу на лоб, подтянул ремешок и пришпорил коня.

Конец второй книги.

(Большое спасибо всем читателям, за конструктивную критику. Указание на мои ошибки. Я стараюсь, и буду отвечать на конкретные темы. Так же буду исправлять и указанные мне ошибки. — прим. Автора.)