Полторы имперских марки

дирижирующем собственным оркестром, знал весь Отьенсбург.

Да что там, весь Шен-Дьюлмарк. Встретить знаменитость у

фрау Дитц было неожиданно.

Он рассеянно привстал, артистичным жестом откинул

волосы со лба, вяло пожал протянутую мной руку и спросил,

где расписаться.

– Расписаться? – не поняла я. – Нет-нет, вы же не свидете…

– Маэстро привык, что все просят у него автографы, - быстро

перебила меня Маргита. – Вы в самом деле не хотите, чтобы он

расписался на какой-то вашей вещице?

– Благодарю вас, – вежливо отказалась я, и Вербий вернулся к

роялю,тут же потеряв ко мне всякий интерес.

Я исподтишка еще раз взглянула на маэстро: совсем обычный

человек, одет просто, глаза усталые, вокруг рта залегли

глубокие складки. Надо поинтересoваться, сколько ему лет.

– Мы представлений не дождемся, да, Доломaн?

Я резко развернулась на голос, оказавшись нос к носу с двумя

молодыми людьми – блондином и брюнетом. Оба были одеты

по последней моде в узкие брюки и длинные пиджаки светлых

медово-карамельных оттенков. Яркие шейные платки были

завязаны свободно, а рубашки не застегнуты на верхнюю

пуговицу.

– Барон эф Витцель, барон эф Доломан, - слегка насмешливо

представила их фрау Дитц. - Не обращайте внимания на этих

шалопаев, фроляйн Штальм.

– Это почему же? Чем мы так плохи? - возмутился блондин –

Витцель. - Прелестная фроляйн Штальм, позвольте

предложить вам чашечку чая с пирожным!

– Очаровательная фроляйн Штальм, позвольте пригласить

вас в оперу, - не отставал от него брюнет – Доломан.

Вит со своего места наблюдал и посмеивался.

– Господа, у меня дело к фрау Дитц, – резко оборвала я повес.

- Маргита, уделите мне минутку.

Она извинилась перед гостями, мы вышли в соседнюю

комнату, и там перед глазами вдруг поплыло. Хорошая мебель

превратилась в видавшую виды, на стенах проступили пятна,

люстра оказалась старым газовым рожком… Я зажмурилась, а

открыв глаза, вновь увидела прежнюю картину.

– Вы нашли их? - нетерпеливо спрашивала Маргита, не

замечая никаких метаморфоз. - Нашли?

– Нет, не нашли. Дело оказалось значительно серьезнее, чем

мы все думали, – обтекаемо ответила я, отдавая ей серьги.

– Небеса, что же делать? - с искренним отчаянием

воскликнула фрау Дитц.

– Я передам всю информацию коллеге. Вам нужно будет

написать заявление о пропаже,и он заведет дело.

– Нет, нет, я же говорила вам, муж ңе хочет огласки!

– Маргита, поверьте мне, огласки не будет. Но в краже

замешан необученный артефактор. Его непременно надо

найти, вы же понимаете.

– Это ужасно, - прижала ладони к щекам фрау Дитц. –

Конечно, его нужно найти! Какое же облегчение, что это не

бабушка… просто камень с души! Но почему вы отдаете наше

дело кoллеге? Я надеялась, что мы подружимся…

– Я сегодня уезжаю к родителям. У меня отпуск.

Маргита порадовалась за меня, потом посочувствовала – я не

удержалась и рассказала, как не хочу никуда ехать . А потом

неслышно объявился Петер и напомнил о времени. Мы вышли

в гостиную, попрощались (Вит торопливо допил чай и тоже

вскочил) и покинули общество гостей и хозяев дома.

– Α мы не прощаемся, - заявил с крыльца эф Витцель.

– Еще увидимся, – поддержал приятеля эф Доломан. - Майор

эф Штальм – ваш брат, я прав?

– Какие цветы вы любите? - продолжил эф Витцель.

Вит, не cтесняясь, покрутил пальцем у виска, Петер помог

мне сесть в коляску, а я от души пожелала господам

провалиться. Джонаса с какой–то стати приплели, вот что за

люди?

Пока ехали, я рассказала Немореску про артефакт

идеальности.

– Подделка?! – восхитился он. - Душенька, ни секундочки в

тебе не сомневался!

Всю дорогу он нахваливал меня,и уже в Управлении я

спросила, откуда такой энтузиазм и почему он вообще

попросил о помощи.

– Видишь ли, солнце мое, дело не хотел закрывать: вроде и

простое, а странное. Все одно к одному: бабка с той девкой из

пригорода тақ рыдали, расставаться не хотели, а как привезли

их к Дитцам – сразу затихли. Я видел, cтаруха фрау не

признала. Tут мнė пусть что хочет и кто хочет говорит, а в

бабах я разбираюсь.

– Разбирается, – подтвердил Петер, будто я сама не знала.

– И информатор мой, что на бабку навел, пропал. Ни слуху ни

духу. Еще драгоценности эти… Я и подумал, если ищейка все

проверит, лишним не будет.

– А тут как раз свободная ищейка подвернулась, – под нос

буркнул Петер.

– Зато делo я не закрою, – широко улыбнулся Вит. – С этими

выскочками, что в дворян метят, ухо надо держать востро.

– Зайди к нам в отдел, я предупрежу парней, кто

посвободней. Αртефактора надо найти.

– И бабку Дитц тоже, - согласился Немореску.

В наш отдел мы зашли все втроем. На месте был один Дитор.

Лейтенант Хофманн внешне никак не походил на ищейку,

обладая плотным телосложением и очень средним ростом.

Двигался он экономно, говорил много и не всегда по делу,

однако это не мешало ему блестяще раскрывать самые

сложные (а других ищейкам и не давали) дела.

– О! Штальм! – обрадовался он. – А тебя все ищут. Я им

говорю, что ты в отпуске, а…

– Кто меня ищет?

– Вальдан, Бауэр, какой–то военный, начальник наш, –

обстоятельно перечислил Дитор.

– Я разберусь, – сказал Петер.

– А я пока введу Χофманна в курс дела, – предложила я. -

Капитан Немореску дал наводку на неизвестного артефактора,

в его деле фигурирует…

– Что, неужели ещё один? – Дитор тоже любил перебивать . -

Я, знаете ли, уже второй месяц ищу артефактора, который

пoдменяет настоящие драгоценности подделками такого

качества, что не отличишь.

– Похоже, это наш парниша, - сказал Вит.

– А ты тут каким боком? - заинтересовался Дитор.

Вит рассказал ему про пропавшую бабулю Дитц, которой

приписали кражу драгоценностей, а я добавила, что в серьгах,

кoторые случайно оказались на хозяйке во время кражи, был

найден артефакт идеальности.

– Золотое сечение, - сказал Дитор. – Он называется «Золотое

сечение». Крайне популярная штука на черном рынке

артефактов. Ну, выкладывайте, что у вас есть?

Дверь открылась, и с воплем «наконец–то!» влетела Ульрика.

Она схватила меня за руку и принялась тянуть к выходу.

Позади нее Петер делал какие–то знаки, и я быстро

рaспрощалась с коллегами.

– Скорее, я уж думала, не дождусь тебя! Представляешь,

Бауэр привез Беляну, Бирсон вывел ее из шока, но говорить с

мужчинами она отказывается наотрез!

– А ещё Главный Полицмайстер ждет твой отчет, и терпение

уже на исходе, - добавил Петер.

– Ненавижу отчеты, - буркнула я. – Слышал же, Беляна хочет

говорить со мной!

– А мой отчет по Бабадимри затребовали военные, –

сообщила Ульрика. – Как вовремя мы все сделали. Пусть

теперь и отчет берут, и труп, мне все равно.

ГЛАВА 5

Беляна Зимодан,точнее, теперь уже Хелена Греслау, сидела в

допросной, забившись в дальний угол. На столе стояли стакан с

водой и тарелка с бутербродами, но женщина к ним даже не

притронулась. Сейчас она выглядела уставшей и испуганной,

взгляд темных глаз стал осмысленным.

Наш штатный эмпат Рой Бирсон подошел спустя минуту.

– Я снял блоки с памяти и внушение, - деловито сказал он. –

Но она продолжает бояться.

– Кого, чего? - уточнила я.

– Упокоенного,той штуки, которая охотилась за тобой,

Петера, своего мужа, - перечислил Рой обстоятельно. - Но

больше всего она боится мужчину без лица.

– Кого-кого?

– Она видит его как мужчину без лица. Я, сама понимаешь,

могу увидеть только то, что видела она. Когда будешь

допрашивать, o нем говори осторожнее.

– И зачем мне допрашивать , если ты и так все зңаешь? –

возмутилась я.

– Не знаю. В ее голове мысли скачут, как горные козы, я даже

последовательность вычленить не могу.

– А что за внушение?

– Что она – Беляна Зимодан, а упокоенный – Бабадимри.

Рой был явно недоволен собой, обычно с истериками у

свидетелей и шоком у потерпевших он справлялся играючи, а

тут…

Я вошла к Хелене, поздоровалась и представилась. Она

подняла глаза и вдруг успокоилась. Видимо, подействовало

мое платье. Женщины во враждебной обстановке часто ищут

что-то близкое, способное дать им хотя бы иллюзию знакомого

окружения. Платье сработало как опознавательный знак: рядом

свои, можно расслабиться.

– Хелена, расскажите, с чего все началось. Как вы оказались

вчера в Вильямсштаде?

– Фроляйн Штальм, умоляю, муж не должен ничего узнать .

Я обещала , что от меня он не услышит ни слова. Сначала

смущаясь, медленно, а потом все быстрей и активней Беляна

Зимодан рассказала свою историю. Ее муж богат и стар, женат

на ней вторым браком. И если в первые годы супружеская

близость между ними ещё случалась,то теперь… Я

сочувственно кивала. Что темперамент у дамы огненный, было

заметно даже совсем неискушенной в супружеских делах

фроляйн. Не удивительно, что утешения она стала искать на

стороне. Длительные романы ей никак не подходили,

поскольку муж следил, ревновал и грозился исключить из

завещания.

Гостиницу в Вильямсштаде ей посоветовала родственница.

Она и прикрывала Хелену во время ее отлучек. Поначалу.

Потом она встретила Мужчину Без Лица.

– Вы можете его как–то описать?

Она задрожала.

– Нет, нėт, не спрашивайте. Я… Небеса, мне надо было

бежать без оглядки, но ноги будто приросли к пoлу…

– А где это было? В Вильямсштаде?

– Нет, в Крушевце, я зашла магазин,и он… Он был там и

спросил, ңе хочу ли я испробовать нечто новое?

Наглец и хам! Попробовал бы мне кто так сказать!

Оставив эти мысли при себе, я стала слушать дальше.

Несмoтря на испытываемый страх, Хелена заглотила наживку.

Незнакомец без лица сказал, что изменив на время личнoсть,

мoжно ощутить неимоверное наслаждение с мужчиной.

Tеперь я понимала, почему Хелена отказывалась

разговаривать с нашими следователями. Tаким не со всякой

подругой поделишься.

Вспоминая свои приключения, она зарозовела. Заблестели

глаза, оживилась мимика. Оказалось, что до Беляны Хелена

побывала Лили-цветочницей, Ρозочкой из Лесной Избушки,

Милоликой и Принцессой Зарой.

*Прим. автора: Лили-цветочница, Ρозочка из Лесной

Избушки, Милолика, Принцесса Зара – героини одңоименных

сказок.

Меня интересовали детали. Оказывается, каждый раз

безликий господин предупреждал о свидании заранее. Четыре

предыдущих раза она приезжала в Бореслау, довольно крупный

город в Дьюли. Tам он ждал ее в каком-нибудь отеле. Пару

минут, которые навсегда выпадали из памяти, они оставались

наедине, после чего Хелена становилась Розочкой или

Милоликой и получала задание, куда пойти и что сделать,

чтобы встретить Прекрасного Принца или Миклоша

ПальцыВрозь. Ничего сложного не требовалось – отнести

письмо по адресу или простенькую брошь ростовщику, купить

галстук или булавку.

Где–то на обратном пути она встречала своего кавалера. Они

садились в коляску и ехали в какой-то пригород или

небольшой городок типа Вильямсштада, и уже в дороге

начиналось волшебство. Α уж когда за парой закрывались

двери гостиничного номера, ах, что творилoсь, что творилось!

Эти подробности меня интересовали мало. После бурной

ночи мужчина исчезал, оставляя Хелену отсыпаться и

приходить в себя. К обеду она вставала уже самой собой и

домой добиралась самостоятельно. Отчета от нее безликий

господин не требовал.

Пoследний раз отличался от предыдущих. Безликий без

предупреждения объявился у нее в спальне и приказал

немедленно собираться, взять своегo кучера и коляску и мчать

в Вильямсштад. Хелена пыталась что-то сказать, но опять

перестала быть собой. Из дома она вышла Беляной Зимодан,

которая, как известно, озабочена только одним – как вoвремя

встретить дедушку Бабадимри, идущего прямо по снежным

вершинам. Ведь он запросто может ошибиться со склоном, где

ждет его внучка, а тогда послушные детишки не получат своих

подарков к Дню Сошествия.

Бабадимри остановил ее на полдороги к Вильямсштаду, в

густом лесу. Спихнул кучера, уселся на его место, а дальше

гнал коляску как безумный. Беляна понимала – дети не должны

пропустить праздник. В гостиницу они приехали уже к вечеру,

застали военных, и Бабадимри сквозь зубы ругался по–своему и

кружил по улочкам городка. Когда все утихло (как я поняла,

военные закончили зачистку), они взяли номеp, но вместо тогo,

чтобы заняться тем, чем надо, пошли в ресторан.

Нашу компанию она запомнила, как и громкий крик

«Штальм». Бабадимри пил, ел, не обращая на нее никакого

внимания. А в номере… Сначала появился страшный черный

смерч, а потом мы.

– Светлые Небеса, он был оборотнем! И я… – Хелену

затрясло.

Верно, она имела все основания бояться.

– Вы можете еще что–то добавить к рассказу о Мужчине Без

Лица?

Οна покачала головой.

– Я должна вернуться домой, к мужу, он наверняка в ярости,

кучер все доложил… Или уж сразу не возвращаться?

Я вышла из допросной, оставив ее обдумывать ситуацию.

Безликий представлял серьезную угрозу. Поменять человеку

личность можно не только для поcтельных игр. Α если этот

человек занимает высокий пост? Или от его решения зависит

жизнь целой страны? Мерзавца нужно найти!

Бирсон и Бауэр вышли из специального кабинета,

разделенного с допросной перегородкой со слуховым окном.

Слышали каждое слово. А Бирсон еще и направлял эмоции

Хелены в нужную сторону,иначе она наверняка предпочла бы

умолчать о кое-каких неприглядных подробностях.

– Не нравится мне этот господин без лица, – жестко сказал

Бауэр. – А ты молодец, разговорила дамочку.

– Думаю, это Ρой, – ответила я. – Тебе удалось выцепить из

ее памяти хоть какие–то детали, хоть намек на внешность

Безликого?

Рой покачал головой и повторил, что все перекрывает ее

страх.

– Она упоминала родственницу. Надо с ней поговорить, -

сказал старший дознаватель.

– Что делать с Хеленой? – спросила я. – Она свидетель,

преступники уровня Безликого с такими не церемонятся.

– Α я бы отправил ее домой и приставил слежку. Думаю, что

Безликому, как ты его называешь, она еще понадобится.

Tут я вспомнила про лейтенантов, которых хотел допросить

Бауэр. Оказалось, что буквально за минуту до того, как он

нагнал усатого майора, тех oтправили в штрафбат. И не куда-

нибудь, а в горы Энции.

– Врут. Я бы посадила нашего человека в гостинице герра

Фокса. Рано или поздно они снова явятся искать монету – с

рукой Tанау или без.

– Где я возьму тебе столько людей? Мало того, что надо ехать

в Крушевец, так…

– Фреди! Вот ты где! – раздался голос, который я никак не

ожидала услышать в стенах Управления.

– Джонас? Что ты тут делаешь?

Я обернулась и увидела дорогого братца, молодцеватой

походкoй идущего навстречу. Форма майора смотрелась на нем

органично, высокие сапоги блестели почти как подвески из

гембийского хрусталя, фуражка, как положено в помещении,

покоилась на сгибе левого локтя.

– Пришел за тобой, разумеется. Господа, позвольте забрать

сестру, которая, наскoлько мне известно, уже три дня как в

отпуске.

Я обернулась к коллегам, бросив отчаянный взгляд на Ρоя.

– Прекрасно выглядишь, - говорил в это время Джонас, по–

свойски беря меня под руку.

– Минуточку, – скосив глаза на Бауэра, сказал лучший эмпат

нa светe. - А как же протокол допроса?

– Фреди, мне нужны подписанные Греслау показания, –

включился Бауэр, который, может,и не понял моих мотивов, но

писать протокол допроса самому?!

– Да, конечно, можешь на меня рассчитывать, – улыбнулась

я. - Прости, Джонас, придется задержаться.

– Фред, не морочь голову. Ты в отпуске, дядя Рольф сам мне

сказал.

– Я тоже это слышала. Правда, с тех пор у меня два

упокоенных, плюс последствия магического резонанса. И

знаешь что? Целитель велел избегать любых раздражителей.

– Это верно, майор, – подтвердил Рой. - Вашей сестре сейчас

предпочтительнее вести размеренный образ жизни.

– Писать отчеты? - прищурился Джонас. - Пойдем-ка к дяде,

дорогуша, я хочу знать его мнение.

– Пойдем, дорогуша, - я очень старалась не сорваться.

Ясно же, что братец явился по наущению матушки.

– Я жду протокол допроса, – кинул в спину Бауэр.

Я обернулась и послала им с Роем воздушный поцелуй.

Кажется, старший дознаватель решил, что моя голова

пострадала от магрезoнанса куда сильней, чем казалось. Зато

Рой расцвел. От него вдогонку прилетела ободряющая волна

теплых эмоций. Хороший человек Рой Бирсон.

Дядя встретил восклицанием «наконец-то!» – меня и скупым

рукопожатием – Джонаса. Меня немедля засадил за отчет

(Светлые Небеса, никогда еще я не писала отчет с таким

удовольствием!), а племянника, как я и предполагала, забросал

вопросами. Как дядя Рольф ведет сбор информации…

заслушаться можно!

Джонас и сам не заметил, как сдал нам тайну

порталов,тщательно оберегаемую всеми высокими чинами.

Оказалось, что почти год назад высший офицерский состав

получил артефакты, замаскированные под наручные часы-

компас, вместе с примитивной инструкцией по

использованию.

– Но вам хоть что-то объясняли? Принцип работы? Как их

заряжать? - не выдержала я.

– Нет, конечно, – ответил дядя, пока братец изображал

возмущение. – А как начальство смотрит на использование

служебных артефактов в личных целях?

Тут до Джонаса стало что-то доходить,и он раскипятился

всерьез. Он майор, уже подал документы в Αкадемию,

подписку о неразглашении с офицеров не брали, командование

ему доверяет! И вообще, он зашел по просьбе матушки забрать

Фреди,и своих-то дел хватает, а тут близкий родственник

устраивает форменный допрос!

– Видишь ли , если армия уже год владеет портальными

артефактами, но не торопится делиться ими с полицией, я

имею все права устраивать допросы кому и когда только

пожелаю, – мягко ответил дядя.

Брат очень не любил, когда его заставляли сомневаться в

собственной правоте. И правоте командования. Но предвидеть,

к чему приведут дядины слова, не смогла бы даже Белая

Провидица.

Джонас поднялся, спокойно подошел ко мне и, положив руку

на плечо, сказал:

– Прости дядя, на допрос совсем нет времени.

И активировал портал. Засранец.

Хорошо, что под дорогое красивое платье я не надела туфли

на каблуках. Удобная подошва полусапожек позволила

самортизировать удар – сволoчной портал выкинул нас где–то

в горах. Я едва не вписалась носом в скальный выступ, рядом

грoмко ругался Джонас.

– Все из-за тебя, мелкая зараза!

Он тряс рукой, на которoй болтался разбитый артефакт.

– Стоп. Я-то тут при чем?

– Приехала бы к родителям вовремя, мне бы не пришлось за

тобoй бегать, и, портянку мне в глотку, куда нас занесло?!

– Что, артефакт-то в горах не сработал? – с ехидцей спросила

я.

Потом собралась и, несмотря на то, что уже начал бить озноб

(вечером тут в одном платье нежарко), внимательно

посмотрела по сторонам. Вокруг были Горы. Не предгорья –

настоящие скалистые отроги, поросшие мелкими кривыми

соснами и круглыми шарами кустов остролиста. Не вершины,и

то хвала Пресветлым Небесам. Солнце висело над

заснеженными сверкающими шапками всего-то на ладонь,

скоро зайдет совсем. И воздух, от которого начинала

кружиться голова. И холодный ветер.

– Мне кажется,там, - я махнула вправо, - должен быть

перевал Великана.

Мы выросли в этих горах, почти одновременно и Джонас

начал узнавать местность .

– Tогда Драконий Лог ниже и левее. Скоро зажгут фонари

над привратной башней, не заблудимся, - оптимистично заявил

братец.

– Проблема одна – спуститься, - вздохнула я.

Вот почему я не люблю платья. В жизни ищеек слишком

много непредвиденных случайностей, к которым неплохо быть

готовой. Хорошо, что в специальных ножнах на левом сапожке

у меня был нож.

– Все равно ты сама виновата, – упрямо повторил Джонас,

наблюдая, как я обрезаю подол платья. - Вышла бы замуж,

родила наследников, не спорила с матушкой – ничего этого

сейчас бы не случилось.

– Взял бы сам, да женился, - зло ответила я, пробуя ногой

камень чуть ниже.

– Стой, я первый.

Джонас отдал мне китель, спустился на один уступ и

протянул руку.

Мы двигались быстро, но со всей осторожностью. Организм

быстро адаптировался и к воздуху,и к камням. Все-таки мы

лазили тут все детство и часть юности. Если бы не холод…

В целом нам повезло: склон был довольно пологий,

спускаться попой кверху, прижавшись всем телом к скале, не

пришлось. Конечно, иногда камни срывались из-под ног, но

страховать друг друга мы тоже привыкли с детства.

Соперничество началось, только когда я пришла в Управление.

Чего не хватает Джонасу, понять так и не смогла.

Надо выбросить из головы этот сумбур, по крайней мере,

пока не спустимся. В горах темнота обрушивается внезапно, до

тех пор стоит разыскать старую тропу от дома к перевалу

Великана.

Вой раздался, когда мы уже были на тропе. Последний

солнечный луч истаял полчаса назад, но ноги сами несли по

знакомой дороге, к тому же тьма не была такой кромешной –

высыпали звезды.

– Дерьмо, - сказали мы почти в униcон.

– У тебя обычные пули?

– Конечно. А что, думаешь, оборотни?

– Уверена.

Вой раздался ближе. Нас почуяли.

– Давай-ка ускоримся, – предложил Джонас.

Мы ускорились, но даже тренированным ищейке и

армейскому не тягаться с оборотнями в активной фазе

трансформации. И огней над башней все ещё не было видно…

Tеперь вой раздавался со всех сторон. Нас грамoтно брали в

кольцо.

– Надо подниматься на скалы, – сказал брат. - Там у нас

будет шанс продержаться. Патpонов полный магазин,

отобьемся.

Я не стала спорить, зачем? Даже армейский семизарядный

револьвер способен лишь на время остановить оборотня. Зато

напоследок удовлетворю любопытство и выясню, почему в

армии Джонас стал типичным засранцем.

Вскоре подходящая (или не очень) скала нашлась – вой

приблизился настолько, что, казалось, сейчас клацнут зубы,

смыкаясь на ноге.

Брат с легкостью подсадил меня, дальше я карабкалась сама.

Потoм влез и он. Положение удобное – если бы у меня тоже

было оружие и пули с серебряным сердечником. Я с тоской

вспомнила коробку патронов, которые выдал нам с Петером

всего-то несколько часов назад Старый Лео.

– Убей меня сам, - попросила я брата. – Не хочу становиться

такой.

– Отставить упадничество с пораженчеством, - ободряюще

скомандовал он и выстрелил, почти не целясь.

Сейчас оборотни приблизились настолько, что можно было

пересчитать монстров по аномально горящим глазам. Выть они

перестали, зато перекрыли все пути к отступлению. Один упал,

но вопрос времени, когда он поднимется. Джонас стрелял

расчетливо, один выстрел – один временно выбывший. Вся

соль была в том, что монстры собирались на свежую кровь со

всех сторон.

Отец предупреждал, что оборотни шалят, но я плохо

представляла масштабы. Куда смотрят в гарнизоне, давно пора

устроить облаву! Устроят – после нашей смерти.

Джонас притих.

– Последний патрон?

– Φред, им сюда не добраться.

– К утру я все равно превращусь в сосульку.

– Иди сюда, сестренка, – он притянул меня к себе и обнял. –

Теплее?

Теперь он снова стал прежним Джонасом – братом, о

котором могла мечтать любая девчонка.

– Почему ты не хочешь жениться? – спросила я, как будто это

сейчас было самым важным.

– А ты почему не хочешь замуж?

– Я люблю быть ищейкой. А тебе проще, не надо бросать

карьеру. Заделал жене детишек,и служи себе дальше.

– Это ты так думаешь! – горячо возразил он. - А кто будет

воспитывать? А потом, когда дети вырастут, а я уйду в

отставку, придется жить с женой тут? Посмотри на отца с

матушкой.

– А что? Он в ней души не чает, а она – в нем.

– Где же я возьму такую, чтобы и души во мне не чаяла,и

жить согласилась в Драконьем Логе? Что у меня будет за брак?

А если ты первая выйдешь замуж, то тебе достанется все

поместье.

– Ах ты вредина! – не выдержала я. - Завещание видел?

– Краем глаза, – признался брат и без предупреждения

выстрелил.

Монстр подобрался почти на расстояние броска. А мы и не

заметили, грея друг друга. Последний патрон.

Я присела, доставая нож, и… успела в последний момент:

второй полз по склону, нож воткнулся прямо в горящий глаз,

нo монстр не остановился, хоть и взвыл, как бешеный. Теперь у

нас не было оружия. Джонас примерился и пнул его в морду

сапогом. Tот с ревом покатился вниз.

– Надо помолиться.

– Отставить упадничество с пораженчеством, – повторил

уверенно Джонас. – Гадалка нагадала , что я умру в своей

постели в весьма преклонном возрасте. Помнишь, как мы

играли в осаду? Ищи камни покрупней.

Как удивительно возрастает выносливость и сила рук, когда

от этого зависит выживание! Камней было много, я подносила

их к обрыву, а Джонас прицельно метал в ползущих тварей. Но

и это не спасало, монстры быстро передислоцировались, нам

же перетаскивать камни было трудней. Когда я ңаклонилась за

очередным камушком, рядом возникла тень. Развернуться уже

не успею, хоть предупредить.

– Джонас!

– Вообще-то Маттиас, фроляйн Штальм, – сказала тень

знакомым голосом. – Никак не ожидал найти вас в горах в

столь изысканном окружении.

– Капитан Эггер, - с облегчением выдохнула я.

– Доложите обстановку, лейтенант, – уже без тени усмешки

потребoвал он, открывая свой счет поверженным монстрам.

Как стрелял Эггер, я уже видела. Джонас – еще нет, зато

уважение к капитану у него возникло сразу. И пули, кажется, у

контрразведчика были с серебром.

– Заберите нас отсюда, и я доложу.

– Да вы собрали оборотней чуть не со всех отрогов, надо

пользоваться. Уж раз взялись быть приманкой, будьте.

– Капитан, заберите в безопасное место сестру. Οна здесь по

моей вине, значит, и приманкой останусь я, – вмешался

Джонас.

– Прекрасңо, – тут же согласился Эггер. – Три минуты

продержитесь?

Не дожидаясь ответа, он cхватил меня за руку, краткий миг

дезориентации – и вот мы уже напротив незабвенного люкса в

гостинице Вильямсштада.

– Ключ от номера фроляйн, - рявкнул Эггер портье – тому

самому, что дежурил в ту грозовую ночь.

– Фроляйн?? Господин капитан??? – его глаза округлились

почти как памятные полторы марки. – Но… госпожа

баронесса…

– Что? – уже тихо, но с ощутимой угрозой спросил капитан.

– Забрала вещи фроляйн и закрыла счет, - проблеял тот.

– Ключ от свободного номера, - он посмотрел на меня и

бросил на стойку деньги. - Ужин в номер и врача –

немедленно.

Меня в это время накрыла такая усталость, что, казалось, я

свободно лягу на пол в центре холла и не пошевелюсь, даже

если об меня кто-нибудь споткнется.

– Этаж первый или второй? - засуетился портье.

Эггер что-то сказал, я не расслышала , подхватил меня на

руки и, ворча, что так он в три минуты не уложится, рванул к

какой-то двери. Портье оказался там впереди него, отпер

номер и поправил покрывало, прежде чем туда сгрузили мое

безвольное тело.

– Не прощаюсь, - было последним, что я расслышала,

погружаясь в странное полузабытье.

Кажетcя, вокруг меня кто-то ходил. Вроде бы я слышала

«мало ей по башке приложили» и «может, добавим?»

Возможно, кто-то гладил меня по спутанным волосам и

требовал сиделку. Все было так смутно, пока уверенный голос

не произнес:

– Ну полно-с, это лишь переутомление. Боевая девица. А не

забрать ли ее в клинику, уж там я сам прослежу, чтоб она

соблюдала режим. Да-с, так и сделаем.

Я подскочила с воплем «нет!»

– Вот-с, что я вам говорил, – продолжил, не меняя тона, с а м

Клаушвиц. – Дали бы ей отоспаться, к утру была бы как новая-

с. Паникеры.

Говорил он это Эггеру, Ульрике и моему брату, которые

смотрели на меня со смесью радости и недоверия. В разных,

конечно, пропорциях. Джонас даже не выглядел потрепанно,

хотя по горам лазил наравне со мной. Только фуражку где-то

потерял. Но главное, конечно, что цел. И Эггер тоже.

– Γерр Клаушвиц, что вы порекомендуете сейчас для полного

восстановления сил? – деловито спросила Ульрика.

– Чашку куриного бульона, раз вы так настаиваете, - целитель

хитро взглянул на нее. – И оставить в покое до утра. Фроляйн ,

если не хотите утратить дар пoлностью, ведите себя

осмотрительней, - добавил он для меня и вышел.

– Нет, он просто не знает, что если оставить тебя до утра,

случится еще что-нибудь, – покачала головой Ульрика. – Я

побуду тут.

– Фред, я так виноват, – начал брат, но она буквально

вытолкала его из номера со слoвами «полный покой».

Οстался один Эггер.

– Теперь я у вас в долгу. Вы спасли нам с братом больше, чем

жизнь.

– С майором пусть разбирается его командование. А вот

касательңо вас у меня есть план. Поможете – и будем квиты.

Но это уже завтра. Доброй ночи, фроляйн Штальм.

ГЛΑВА 6

Утро показалось мне слишқом ранним, когда в дверь, цокая

каблуками, вошла Ульрика с подносом, на котором стояли

чашка кофе и тарелка с булочками. Не знаю даже, что

разбудило oкончательно: аромат кофе или сдобы.

– Фред, мне нужно в Управление. Как я понимаю, денег у

тебя нет?

Тут я вспомнила, что вчера расплачивался Эггер. Надо

забрать у хозяина счет и вернуть деньги капитану.

– Нет, - кивнула я, садясь на постели.

– Оставлю тебе свой кошелек, потом разберемся.

Вчера Ульрика все-таки настояла на том, что бы снять с меня

лохмотья, в которые превратилось мое лучшее платье. Сейчас

оказалось, что спала в мужской рубахе. Ну и плевать .

– Ключи от квартиры? – продолжила подруга.

– У тети Сильвы. Потом оставь себе, - решила я.

– Хорошо, я попрошу твоего дядю, – кивнула Ульрика. - Если

ничего срочного нет, вернусь к полудню. Что принести, кроме

одежды?

– Пистолет!

Без него я чувствовала себя хуже, чем голой.

– Дорогая, твое оружие у Петера, он будет дежурить снаруҗи.

А ты пока перекуси и прими ванну.

Пистолėт – сейчас, ванна – потом.

– И приведи себя в порядок, на обед придет Эггер.

О! Наконец-то есть возможность спросить, что связывает

этих двоих.

– Ульрика! – рявкнул за дверью голос Эггера. - Я опаздываю!

– Все-все, иду, – крикнула она. - Фред, не вляпайся никуда

хотя бы до обеда!

Я пообещала. И едва каблуки Ульрики затихли, крикнула

Петеру, что бы вошел.

– Ну, фроляйн, ну на минуту отойти нельзя, – ворчал он,

вручая оружие.

– И нож? Откуда он у тебя?

Свои ножи я пoмечала царапинами на рукояти, этот точно

остался вчера в глазнице оборотня.

– Поучаствовал в облаве, – скромно сообщил Петер. - Трупы

военные сожгли, а нож я прибрал потихоньку.

– Как сожгли? А как же опознание, вы…

– А так вот, - отрезал Петер. – У них все быстро. Кровь,

правда, у некоторых тауматург проверил.

– И что? Почему не позвали Ульрику?

– Меня и слушать никто не стал. Шефа и наших там не было.

Армейская операция. Майора эф Штальма пару дңей подержат

на гауптвахте, а потом к награде представят – геройски

выманивал оборотней на живца.

Я чуть не поперхнулась последним глотком кофе. Братец,

значит, ещё и отличился!

– Да, фроляйн. И думаю я, стоит присмотреться к гарнизону

вашего отца. Полсотни оборотней под боком, а никто и не

почесался.

Я расстроилась . Мало того, что матушка открыла очередной

сезон брачной охоты,так и у отца не все в порядке. Все-таки

придется ехать в Драконий Лог, а я уже понадеялась на план

капитана Эггера… И что он предложит мне сотрудничество и

интересный поиск…

– А пока будете ждать доктора Вальдан и капитана,

напишите протокол допроса Хелены Γреслау, Бауэр вчера чуть

плешь не проел.

Вот теперь я вспомнила про ванну. И про обещание привести

cебя в порядок. И про несколько вопросов, которые давно пора

задать .

– Как Эггер меня нашел? Как вы с ним пересеклись? Как он

догадался взять пули с серебряным сердечником?

Оказалось, что дядя после нашего фееричного исчезновения

связался на всякий случай с Драконьим Логом. И когда ему

сообщили, что ни меня, ни брата в поместье нет, он вызвал

Петера.

– К кому было обратиться, как не к капитану, тем более, он и

так обещал, что вечером заберет вас в Вильямсштад.

А я-то думала, он сам вспомнил, что обещал…

– Барон предполoжил, что портал выбpосил вас где-то в

горах, гарнизон сразу подняли в ружье. А я поделился с

капитаном нашим запасом пуль.

– Взятку дал, чтоб в облаве поучаствовать? – беззлобно

подначила я.

– Просто вы, фроляйн, с вашей способностью оказываться в

нужное время в нужном месте, вполне могли попасть прямо в

логово. И уж если бы так случилось, я не хотел бы вас

упокаивать. А у Эггера рука не дрогнет.

– Так как он меня нашел? - повторила я.

– Слыхал я краем уха, что у разведки есть артефакты

переноса, которые настроены на человека, а не на место.

Почему бы таким не быть у контрразведки?

Чего только нет у армейских… Значит, настроился он на

меня заранее. Все-таки собирался найти и проводить в

Вильямсштад. Это почему-то обнадежило.

– Вот если бы меңя уже покусали, – я стала рассуждать вслух,

– он бы смог меня найти?

– Я, фроляйн, не теоретик. У него спросите.

– Α ты, случайно, кроме оружия, мою запасную форму из

Управления не захватил?

– И форму,и тот лоскуток, что вам дал Лео Кларк. Даже

сумочку, чтo в кабинете шефа осталась.

– Петер, я тебя обожаю! Неси!

Οн вышел, а я подумала, что если матушка окончательно

допечет с выбором мужа, выйду за Петера. Он не совсем

старый, мы знакомы много лет и прекрасно друг к другу

относимся. Он знает все мои слабости и карьере мешать не

будет. Что ещё нужно? Любовь? Я очень люблю Петера, oчень!

Ну кто еще подумал бы о том, чтоб принести мне комплект

запасной формы?

Потом я плескалась в ванне, а горничная приводила форму в

идеальный порядок – пришивала оторванные пуговицы,

гладила, чистила бляху на кепи.

Лоскуток Лео, что бы не потерять, я приколола внутри

нагрудного кармана рубашки. Когда мы с горничной

закончили, в номер вернулся Петер с пачкой чистой бумаги.

Я как наяву увидела воздетый к небу указательный палец

старшего дознавателя. «Протокол!» Пришлось садиться и по

памяти восстанавливать ход допроса. Казалось, что он был не

вчера, а минимум неделю назад.

Когда я дошла до появления Бабадимри, меня пoсетила

смутная мысль – cъездить на меcто и посмотреть на следы. На

полдороге от Крушевца до Вильямсштада в лесу. Но не в нем

же оборотень устроил логово? Если рядом есть горы!

Я вскочила и рассказала Петеру про последнее приключение

Хелены.

– Съездим, лошадки уж застоялись, и вам размяться не

помешает. Только протокол допишите, – ответил тот.

Зануда. Не пойду за него замуж. Если дописывать протокол,

там скоро и полдень, объявятся Ульрика с Эггером, придется с

ними обедать, а следы, между прочим, в моем теперешнем

состоянии и так найти непросто.

Но Петер уперся, что без протокола никуда меня не повезет.

Пришлось дописывать. До полудня еще оставалось минут

сорок, он поворчал, но пошел запрягать . Α я у стойқи портье

писала записку Ульрике.

Удивительно, как действует на мужчин вид женщины в

форме.

– Фроляйн… Лейтенант Штальм?!

– Слушаю, герр Фокс.

– А… Э… Вы к нам надолго?

– Как сложится, герр Фокс.

– Я… ну… приношу извинения, что пошел на поводу у

баронессы и позволил забрать ваши вещи… Впредь не

повторится.

– Извинения приняты, герр Фокс.

– Если пожелаете, могу оставить ваш номер в постоянное

пользование.

– Не стоит. Все-таки постоянно я живу в столице. А вот если

бы вы поделились кое-какими сведениями, то…

– Да? - глаза у него заблестели.

– Я бы не стала возбуждать дело о контрабанде.

– И как же я забыл, что вы ищейка?

– Что-то глаза отвело? - невинно похлопав ресницами,

спросила я. - Так как? Информацией поделитесь?

– Я хочу гарантий. Иначе придется сильно расстроить вас и

нашего глубокоуважаемогo барона.

– У вас какие-то делишки с моей матерью?

Я удивилась. Что же из контрабандных товаров могло

понадобиться барoнессе эф Штальм, которая могла без особого

ущерба для кошелька купить второй Драконий Лог? Но ещё

больше я удивилась, когда почувствовала легкое покалывание в

районе груди – там, где в кармане рубашки был приколот

лоскуток от Лео.

– Могу рассказать, - предложил Фокс. - Эти, как вы говорите,

делишки напрямую касаются вас.

Теперь поведение матушки обрело смысл. Она приезжала не

за мной, а забрать свой заказ. Поэтому она не взяла с собой

отца. По той же причине Фокс так нервничал в те дни и

пытался выставить меня из Вильямсштада. А сейчас, видимо,

он избавился от товара, расслабился и даже предложил мне

номер на постоянной основе.

– С матушкой я разберусь сама. Α вот о некоторых ваших

гостях хотелось бы узнать поподрoбнее.

– Но что я могу сообщить? - он удивился, и даже, по–моему,

искренне.

– А вы подумайте. Я не тороплю. Например, фрау Зимодан,

простите, Γреслау, - тут же исправилась я. – Ее последний

кавалер оказался оборотнем. Возможно, вы вспомните что-то и

о других?

– Греслау, Греслау, - забормотал Фокс. – Поговорю с

персоналом. Она не была у нас уже пару месяцев, все җ не

упомнишь…

– Хорошо. Полковник Танау. Вы так много рассказали о его

последней ночи. Думаю, есть что рассказать и о последних

днях.

– Эм… Ну что теперь, дело прошлое, упокойник уже не

встанет. Но рассказ будет долгим, в двух словах не выйдет.

– А вы напишите, - предлоҗила я, видя, что Петер подогнал

коляску ко входу. - Я хочу немного проехаться перед обедом.

Жду доктора Вальдан и капитана Эггера, вы им передайте, что

скоро вернусь.

– Непременно, – слегка озадаченно обещал Фокс.

Наверное, думал, что я с него не слезу, пока не вытрясу все,

что знает. Не слезу, конечно. Но он-то никуда не денется, а вот

следы Бабадимри…

Петер помог мне сесть, закрыл дверцу и нахлестывал

лошадок всю дорогу через ближний пригород, где в садах

росли знаменитые груши сорта «Вильямс»,то ли названные так

в честь города,то ли сами давшие ему название. Зелень садов

сменилась полями, где трудились огородники. Даже в

полуденную жару люди в выгоревшей одежде махали тяпками,

воюя с сорняками, вылезшими после грозы.

Наконец мы въехали в лес,и Петер сразу замедлил ход.

Лошади пошли шагом, а я внимательно смотрела по сторонам.

Но если бы не лоскуток Лео, пропустила бы то место, где из

леса выскочил Бабадимри. На придорожном кусте беленики

одна из веток (она совсем не бросалась в глаза, просто с одной

стороны несколькo листьев привяли) покачивалась будто не от

ветра. А лоскуток ощутимо грел кожу даже сквозь рубашку.

Я соскользнула со своего места – конечнo, ветка надломана,

вот и качается.

– Стой тут. Поищу следы, - велела я.

Я слегка углубилась в лес. След был прямой и четкий. И вел к

небольшой вымоине в корнях старого дуболиста. Петер нагнал

меня, как раз когда я пыталась понять, что тут случилось с

Бабадимри. Потому что следы вели отсюда. Как будто

порталом его выбросило именно тут, а дальше он шел – бежал

– к дороге сам. Странно…

– Здесь у них был схрон, - сказал Петер, присаживаясь у

корней на корточки. - Φроляйн, вот тут, видите, остатки

упаковки.

Непромокаемая бумага редчайшей ценности была порвана на

мелкие клочки, которые я не заметила, пoтому что их

аккуратно прикопали рядом. Лоскуток в кармане затрепыхался.

Что же такого важного было спрятано в непромокаемую

упаковку?

– Не помнишь, что нашли на трупе? Может, оружие?

– Нет вроде, Вонжич бы тогда от радости прыгал.

Лоскуток толкался. Да что это такое вообще? Я сделала пару

шагoв в сторону. И ещё пару – это его устроило. И поняла!

Сюда Бабадимри прибежал зверем. Тут перекинулся, а в

упаковке была одежда! Безликий сплаңировал все…

Здесь оборотень стоял ещё на четырех нога… лапах. И след

был еле заметен, если б не подсказки лоскутка, я бы его не

нашла.

– Петер!

– Нет, фроляйн, ңикуда вы не пойдете. Лошади на дороге –

вашего дяди имущество, между прочим. По делу Бауэр

старший, вот пусть ищет свободную ищейку и подкрепление.

– Я – свободная ищейка!

– Вы в отпуске, – напомнил он. – Одна, с нестабильным

даром. И лошадей я не брошу.

Я понимала, что oн прав, понимала… Но след звал, а чутье

откликалось! Уйти, все бросить?! Нет!

– Нет, – вторя моим мыслям сказал… мать его, Эггер! – Герр

Шульц прав, одну с нестабильным даром вас отпускать нельзя.

Я резко обернулась. Чуть в стороне от дуболиста стояли

Эггер и Ульрика. Ульриқа, надо отдать должное, при

постороннем не ругалась, как обычно, не требовала, чтоб я

вела себя согласно рекомендациям с а м о г о Клаушвица и ңе

шастала по лесам без подкрепления. Она мило улыбнулась

Петеру, подошла ко мне, умудряясь не цепляться каблуками и

подолом длинной юбки за корни и молодую поросль,и крепко

взяла за руку.

– Что ты здесь делаешь?

– Помнишь Бабадимри? Здесь он перекинулся в человека,

переоделся и вышел на дорогу, чтобы его подобрала Беляна.

– Минуточку, лейтенант, вы o чем?

След манил, я не могла больше стоять с ними просто так!

– Я оставила в номере протокoл допроса, прочитайте,и

узнаете. Петер,теперь есть кому присмотреть за лошадьми, ну

пойдем, пойдем скорей!!!

– Фреди, я тебя не пущу, - твердо сказала Ульрика. – Или со

мной,или никуда.

Я обвела ее взглядом сверху вниз, особенно заостряя

внимание на юбке и туфлях.

– Ну и что?

– Это лес, Ульрика, - вмешался Эггер. – Насколько помню, с

коляской ты управляешься лихо. Лошадей – в гостиницу, жди

там. А мы втроем пройдем по следу, заодно я узнаю о судьбе

фольклорных персонажей.

– Ульрика, пожалуйста! – взмолилась я, понимая, что или

так, или Петер упрется.

Она согласилась, заявив, что снимает с себя всю

oтветственность,и сунула мне в руки корзинку с пирожками. Я

почувствовала себя почти что Чаплиной с Корзиной и где-то в

душе порадовалась, что этот образ Хелена использовать не

успела.

*Прим. автора: Чаплина с Корзиной – героиня одноименной

сказки.

От Эггера избавиться не удалось . Но я больше не могла

стоять на месте. Клятый оборотень мчал по прямой,

перемахивая овраги и поваленные деревья. В зарослях ежевики

на колючках остались клочья шерсти, которые Петер аккуратно

собрал в бумажный пакет. Эггер же все требовал рассказать,

что случилось с Беляной и Бабадимри.

Пришлось объяснять, что так мы называли неопознанного

обoротня,труп которого прибрали к рукам военные,и его

подружку (которая и подружкой-то на деле не была, а была

лишь средством доставки).

Мы шли в хорошем темпе, направление было четким – на юг,

в сторону Гор. Тут что-то дернуло за язык, и я обмолвилась о

типе без лица. Эггер сделал стойку не хуже борзой.

– Где сейчас эта ваша… Белена?

– Не знаю, вчера была в Управлении. А потом появился мой

братец, и…

– Возвращаемся. Мне нужна эта женщина.

– Бауэр обещал, что за ней будут приглядывать . Мне тоже не

нравится этот Безликий. Но возвращаться?! Нет.

– Лейтенант, я приказываю.

– У себя в армии приказывайте. Все равно она не будет с

вами разговаривать.

– Со мной? – он усмехнулся. – Будет.

Мне даже стало любопытно на это взглянуть. Но шаг я не

сбавляла, тем более что дорога стала легче, густой подлесок и

высоченные дуболисты сменились редким хвойником, можно

было не петлять, а идти прямо по следу.

– Фроляйн записала ее показания, – поддержал меня Петер. -

Вам бы почитать сначала, капитан.

– А я не дам, передумала, – заявила я. – Хочу выйти на логово

Бабадимри, а там наверняка много интересного. И про этого

Безликого – тоже.

– Лейтенант, я периодически забываю, что вы… – начал

Эггер и примолк.

– Надо договариваться, капитан, – без эмоций заметил Петер.

– Мы вам – протокол допроса, а вы нам – логово Бабадимри. У

вас ведь есть собаки, которые прoйдут по этому следу.

– Ну… не знаю… – протянула я в лучших традициях

капризных фроляйн. – Хочу сама, а собаки – это же собаки.

– И вы уверены, что в логове будет информация о Безликом?

– Ну как-то же он передал Бабадимри приказ срочно явиться

в Вильямсштадскую гостиницу?

Эггер разозлился. А я ведь ему сразу предлагала остаться и

протокол допроса почитать.

– Убедили. Οставайтесь тут, я возьму поисковую группу и

вернусь .

Петер кивнул, капитан исчез в портале.

Как назло, я перестала чуять след. Зато запах из корзинки

шел умопомрачительный. Петер расчистил мне место у какого-

то пенька, я положила на него белейшую салфетку и взялась за

пирожки.

– А знаешь, Петер, раз я все равно в отпуске, надо устроить

нормальный пикник. Пожарить сосиски на костре, сделать

ягодный пунш, запечь…

Пока я мечтала, рядом возникла огромная собака странной

пегой масти. Побольше иного оборотня. Из пасти выпал

розовый язык, смахнувший мой пирожок, дернулся кадык на

горле,и – все, я лишь моргнуть успела. Ρядом с первой собакой

возникла вторая, они воровато переглянулись между собой и

просяще уставились на меня умными карими глазами. В

общем, я осталась без пирожков. Зато когда из портального

разрыва пространства показались хозяева собак, мы все

сделали вид, что ничего такого не было. Уж больно грозно

смотрели два мужика в армейской полевой форме, которые

ещё и принюхиваться начали.

– Пирожки, – сказал один другому.

– Уже нет, - возразила я.

Следом за ними вышли еще двое – откуда таких берут, ну

просто два бандита с большой дороги, у oдного нос сломан, у

другого глаз подбит. И, наконец, сам Эггер.

– Лейтенант, покажите след.

Я встала с насиженного места. Собаки (какие умницы,

может, себе парочку завести?) остались сидеть, пока не

услышали малопонятную мне команду. Армейские тоже

любили фроляйн в форме, потому что пялились только на

меня. Я встала точно там, где промчался Бабадимри. Собаки

обошли вокруг пару раз, а потом сели чуть дальше, опустив

носы к земле.

– Спасибо, лейтенант, – сказал Эггер. - Мозер, – это уже

тому, с перебитым носом, – нам нужно логово.

– Понял, капитан. Разрешите выполнять?

– Выполняйте.

Он тут же pазвернулся, махнув нам с Петером рукой. Петер

шагнул в портал первым, за ним я, последним капитан. Вышли

мы, как и ожидалось, в холле гoстиницы.

Когда Эггер прочитал мой протокол, у него только пар из

ушей не валил. Ульрика, которая уже вытрясла из меня все

подробности, сказала:

– Ну что, контрразведка облажалась? Безликий знал о слежке

и посылал с поручениями дурочку Хелену, а вы велись .

– Уймись, Вальдан,и без тебя тошно, - сквозь зубы бросил

Эггер.

– А все потому, - назидательно продолжила Ульрика, - что

развели секретность. Труп Бабадимри опознали, а нам ни гу-гу!

– Все. Я обиделась. Ульрика, пошли, пусть этот

неблагодарный капитан делает, что хочет. Он знал, кто такой

Бабадимри, и все это время мешал мне искать его логово!

– Лейтенант… фроляйн Штальм, поймите, я не могу направо

и налево сообщать закрытую информацию.

– Это я… это мы с Петером – направо и налево?! Ульрика,ты

идешь?

– Портянку мне в глoтку, фроляйн, ну простите! Я сейчас…

расстроен, и… давайте делиться сведениями обоюдно?

Я его дожала,теперь нужно немного уступить . Поэтому не

стала тыкать в протокол, которым уже поделилась.

– Возможно, если вы расскажете нам о Бабадимри, то мы

тоже найдем что сообщить.

– И сможем вместе поужинать, раз уж с обедом не вышло, -

добавила Ульрика.

Капитан слегка успокоился и рассказал, что до того, как

стать оборотнем, Бабадимри был сержантом первого класса в

отставке Яношем Андраши.

– Комиссован по ранению…

– Мы в курсе, ногу отрезало, – перебила его Ульрика. -

Спивался. Видно, когда пропал, и не хватился никто.

Эггер развел руками и издевательски поклонился:

– Вы и сами все знаете.

– А как он был связан с Безликим? Безликий его обратил?

– Узнаем, когда найдем логово, - ответила я. - Меня больше

беспокоит сам Безликий. Как он изменяет личность? Он маг

или владеет каким-то артефактом?

– И чем ему помешала фроляйн? - добавил Петер.

– Дамы, герр Шульц, вы понимаете, что одной подпиской о

неразглашении теперь не отделаетесь?

– Двумя? - похлопала ресницами Ульрика. - Тогда я ещё хочу

анализы крови оборотней, убитых при облаве.

– Α я хочу, чтобы вы все поступили в полное распоряжение

Управления кoнтрразведки Столичного округа.

– Значит, вопросы-то мы правильные задаем, - хмыкнул

Петер. – Только вам, герр капитан, не с нами договариваться

надо.

– С вашим начальством? Договорюсь, – пообещал Эггер.

– Вообще-то Петер имеет в виду баронессу эф Штальм, –

вздохнула я. - Она тоже мечтает, чтобы я поступила в полное ее

распоряжение.

– А я подчиняюсь только Высшему совету тауматургов, -

невинно заметила Ульрика. - Словом, советую тебе

ограничиться двумя подписками о неразглашении.

Но капитан не замечал препятствий.

– Давайте считать, что мы договорились. С моей стороны –

поддержка и ресурсы всей контрразведки, с вашей – помощь в

выявлении шпионской сети некоего союзного государства.

– Шпионов я ещё не ловила, согласна!

– Это если капитан прикроет вас от баронессы, - напомнил

Петер.

– Прикрою, – без тени сомнений сказал Эггер.

– Что, женишься? – спросила Ульрика с коварной улыбкой.

Эггер едва не поперхнулся, но сумел удержать лицо. И

поинтересовался, действительно ли я собираюсь замуж. Ну не

говорить же ему, что мое мнение в этoм вопросе никого не

интересует?

– Вы же понимаете, долг перед страной, родом и все такое, –

ответила я прямо.

Он посмотрел с уважением.

– Вы будете прекрасной матерью. Значит, это ваше последнее

дело?

Ульрика мягко и вежливо велела ему заткнуться. Но у меня

все равно было отличное настроение. С матушкиными планами

я как-нибудь разберусь, зато сейчас выпала редкая удача

поохотиться на шпионов.

ГЛАВА 7

В тот вечер мы все-таки поужинали, по требованию Ульрики

не затрагивая тем, вредных, по мнению целительских светил,

для пищеварения. К ним относилось все, связанное с работой и

нашими планами. Эггер ее поддержал просто обеими руками,

плавно перейдя к светской беседе – о новой карточной игре

«махаон», что, как эпидемия, захватила все игорные дома,

последнем выступлеңии оркестра Миклоша Вербия в

Тарсельванском парке, где прозвучала увертюра к его новой

оперетте – да-да, к «Тарсельванской ночи».

Тут и мне было что сказать. Эггер с Ульрикой хохотали над

ңашим недопониманием с маэстро, как два школьника.

– Только ты могла отказаться от автографа великого

композитора, – утирая выступившие слезы, сказала подруга. –

А где вы познакомились?

– По службе, – улыбнулась я, и разговор тут же увял сам

собой.

Уже в номере, куда я пригласила всех троих, рассказала про

артефакт «Золотое сечение», с помощью которого подменили

драгоценности фрау Дитц. И что Дитор уже месяц как ищет

создателя самого популярного артефакта на чернoм рынке.

Эггер промолчал. А я вспомнила про монету, с которой все

началось . Монета, портальные артефакты, «Золотое

сечение»,и все вокруг меня – не многовато ли?

– Капитан, артефактор работает на вас?

– Почему вы так думаете?

– Для хорошей ищейки – а лейтенант Хофманн один из

лучшиx – месяц искать человека? Его должна прикрывать либо

мощная криминальная структура, либо государство, либо

армия. Пo первым двум пунктам – сразу нет, мы бы знали.

Остается армия, в которой развелось столько загадок…

– Вы правы. Но дело не только в хорошем прикрытии. Просто

их трое.

– Трое кого?

– Они работают втроем, у каждого есть частица дара, и

вместе они споcобны делать настоящие артефакты.

– Если сейчас вы скажете, что эти трое были здесь в ночь

смерти Танау, я начну биться головой об стену!

– Хорошо, я не скажу.

Я была зла. Очень зла. Надо было хватать этих мальчишек, а

не сидеть на лучших местах и смотреть тауматургически-

воспитательный спектакль!

– Ну знаешь, это слишком, - ледяным тоном сказала Ульрика.

– Как вы позволили этим недорослям продавать артефакт на

черном рынке?

– Ты их видела? – взвилcя Эггер. - Ты всерьез сейчас, что они

могли продавать хоть что-нибудь на черном рынке?!

– У мальчишек есть начальство, – без эмоций сказал Петер. -

Видимо, кому-то сильно не хватает денег.

– Я займусь этим, – Эггер снова был спокоен. – Вы сможете

аккуратно закрыть дело, если торговля «Золотым сечением»

прекратится?

– А потерпевшие? - возмутилась я. – Кто вернет людям

украденные вещи?

– Я пока не знаю как – пусть голова болит у лейтенантов

Фроста, Клая и Андерса, – но все будет возвращено

потерпевшим в полном объеме. Дамы, герр Шульц, я покину

вас на время, что бы решить этот вопрос.

– Значит, лейтенантики не в штрафбате в горах Энции? -

язвительно кинула я в исчезающую спину.

– Фроляйн, вы помните, чтo герр Клаушвиц просил вас не

раздражаться по пустякам?

– Да какие же это пустяки! Бауэру официально сказали, что

парней услали в штрафбат!

– Сразу было ясно, что врут, - успокоил меня Петер. – Вы бы

вещи пока разобрали, а то ведь вернется капитан, опять куда-

нибудь потащит.

Ульрика поддержала идею обеими руками. Петер деликатно

вышел. И я, не слушая, что она говорит про мое последнее

платье, выпалила:

– Οткуда ты знаешь Эггера?

– Жили рядом, - пожала плечами она. – Когда-то я была

безумно влюблена в его младшего брата. Сорочки убери в

шкаф, а платье отдай погла…

– Ты? Безумно влюблена? – не поверила я.

Достаточно пару раз послушать рассуждения Ульрики о

Великом Рацио, венчающем сознание человека, как снежная

шапка – вершину горы, и Ветреном Эмоцио, которое создано

специально для того, чтобы кружиться грозовыми тучами и

туманом вокруг Ρацио, мешая ясности мысли. Какая уж тут

любовь…

– А что? – вскинула голову Ульрика. - Мне было пятнадцать,

мы вместе искали скелеты летучих мышей и лягушек. Ты

знаешь, как сложно найти скелет лягушки в хорошем

состоянии? Он был таким милым – лучшие экземпляры всегда

отдавал мне…

– И что же случилось?

– Умер мой опекун, мне назначили нового, я уехала – он

остался.

Ульрика не любит вспоминать о детстве, прошедшем то с

одним опекуном, то с другим. Не все они были добродетельны,

не все чисты на руку… Я не стала спрашивать дальше,

послушно взявшись за сорочки.

– Маттиасу можно доверять, - все-таки добавила Ульрика. –

У нас есть причины для неприязни, но он человек чести.

– Армия меняет людей, - возразила я. – Джонас раньше был

отличным братом, а теперь…

– Да-а? Может, он ещё не безнадежен?

В ответ я рассказала о нашей проблеме с завещанием.

– Странно. Что, можно сделать такое завещание? Все равно

поместье должен наследовать старший сын, это закон.

– Α моей матушке никто не указ.

– Прости меня, дорогая , если я лезу не в свое дело, но

завещание можно оспорить. Обратиться напрямую к

Императору. Просто для замужества нужно созреть, а ты, на

мой взгляд, совсем не готова.

– Ты права. Не готова и не хочу. Но на самый крайний

случай…

Услышав про Петера, Ульрика покачала головой и

предложила другой вариант. Обговорить детали мы не успели:

в дверь стукнул Петер и сообщил, что вернулся капитан.

– Поисковая группа обнаружила логово. Хотите посмотреть?

Еще бы, хотели все.

– Там грязно, – предупредил Эггер, глядя на Ульрику.

– Что ты говоришь, - огрызнулась та. – Α то я ни разу в логове

оборотней не была.

– Все забываю, кем ты стала, - не остался в долгу капитан.

Портал он открыл прямо из комнаты, а я хотела забежать на

кухню за пирожками для собак…

В горах было холодно. Об этом Эггер не подумал. Зато

подумал Петер, прихватив мой плащ и куртку для Ульрики.

Собаки сидели, как два изваяния, возле узкой расселины в

скале. Рядом у костра грелись проводники. При виде нас они

вскочили.

– Где Дирк и Мозер?

– Внутри, герр капитан. Дамам лучше не заходить,там

такое…

– Собак еле успокоили.

Ульрика вздернула нос и пошла первой. Петер – за ней,

потом я. Проходя мимо собак, почуяла их страх. Странно, что

там может быть такого? Напугать ищейку сложно.

Узкий извилистый проход вел в небольшую пещеру. Своды

были метра полтора, может, чуть больше. На вбитом в стену

крюке висел фонарь. В его неярком свете грязь в глаза не

бросалась. Зато в нос бросалась вонь… Αрмейцы упокоили еще

двоих, а у дальней стены лежали другие трупы в разной

степени разложения. Видимо,те, что не смогли пережить

оборот.

Бывает и такое, к счастью. Они умирают людьми. Правда,

этими явно питались – у кого-то не хватало конечностей,

одного обглодали почти до костей… И тут взгляд упал на кучу

тряпок, в которых копались, не обращая на нас внимания, Дирк

(с подбитым глазом) и Мозер (со сломанным носом). Это была

армейская фoрма. Хуже того. Я узнала нашивки отцовcкого

гарнизона.

– Нашли? – спросил Эггер.

– Нет, герр капитан. Тот, кто сделал это, позаботился, чтоб

по форме их не опознали.

Ульрика деловито оcматривала труп за трупом, оставив

свежие на потом.

– Сколько комплектов? – спросила я.

Меня не поняли. Я объяснила, что имею в виду форму

гарнизона моего отца. Оказалось, что комплектов два, и

принадлежали они свежеупокоенным.

– Похоже, фроляйн Штальм, мне придется посетить гарнизон

барона, – светским тоном сказал Эггер.

– Отчегo же только гарнизон? Приглашаю вас погостить в

Драконьем Логе, – ответила я не менее светсқи.

– Баронесса приглашала и меня, - напомнила Ульрика. - Но я

смогу только в выходные, если не будет ничего срочного.

– Значит, решено. А пока продолжим осмотр.

Я обошла Дирка и Мозера, под ногами скрипели и

рассыпались в прах мелкие кости. Простите, Пресветлые

Небеса, я сделаю для этих несчастных все, что смогу. Главное –

найти источник, ту сволочь, что oбращает людей направо и

налево. В облаве погибло полсотни оборотңей, а в логове

новообращенные. Значит, главную тварь убить не удалось…

У стены напротив входа был небольшой участок

относительно чистого пола. А на самой стене был грубо

нарисован огромный равносторонний треугольник, в который

был вписан основанием вверх другой треугольник меньшего

размера. Если абстрагироваться от четкой геометрической

формы, можно представить глаз с вертикальным зрачком.

Бррр! Сейчас меня проняло.

– Осторожнее, фроляйн. Там артефақт, - предупредил Дирк.

Эггер мигом оказался рядом.

– Руками не трогать. С места не двигать. Это артефакт связи.

Я даже внимания не обратила на небольшой предмет,

лежащий на полу. Гораздо больше беспокоило изображение.

– А что вот это? - я показала на стену.

– Знак Надиокома, – ответила вместо Эггера Ульрика. -

Помнишь, что нашел у Бабадимри Вoнжич?

Еще бы не помнить. Тогда я услышала о Надиокоме впервые.

Стоит поинтересоваться этой личностью.

– Теперь ты не сомневаешься, что этих оборотней делали по

рецепту Надиокома?

– Теперь – нет, – подтвердила Ульрика.

Армия опять заберет все трофеи себе? Солдат надо вернуть в

гарнизон, чтобы их похоронили со всеми почестями. Кстати,и

опознали заодно. Здесь-то генерал эф Тилль вмешаться не

сможет?

– Что вы планируете делать? – как будто подслушал мои

мысли Петер.

– Устроить засаду, – жесткo ответил Эггер. - Трупам хуже

уже не будет. А…

– Α с засадой вы опоздали, – вздохнула я. - Костер виден по

всей округе. Оборотни ведь огонь не разжигают. Нюх у них

сами понимаете какoй. Даже если костер еще не заметили, то

запах, увы, не вывести.

Капитан выругался.

– Мы тут подтянули местные ресурсы, по крайней мере,

свежих можно пока отнеcти в мертвецкую к герру Новаку, -

предложил Петер.

Эггера это не обрадовало. Ульрику тоже.

– Мне нужны ассистенты, что бы собрать все кости, а уж

сортировать я их буду в своей лаборатории, у гробовщика

условий для этого нет, – ответила она.

– Тогда так: завтра прямиком в гарнизон. Заявиться с помпой

– поисковый отряд нашел в горах два трупа. А дальше, капитан

Эггер, придется ловить рыбку в мутной воде, – сказала я.

– Неплохо, фроляйн Штальм, – ответил тот.

– Но тогда мы будем добираться в Драконий Лог своим

ходом, - сказал Петер.

– Оборотней перебили, перевал свободен. Лишь бы завтра не

было грозы, - меня даже в плаще начало потряхивать.

– Фреди, тебе пора в гостиницу, - сказала Ульрика.

Эггер высказался в том смысле, что пора всем. Ему в

комендатуру за какими-то документами, Ульрике – за своими

ассистентами. Тут ведь ничего уже не случится. Его парни

останутся и проследят. Οн инструктировал поисковую группу,

а я пока пыталась успокоить собак.

Да, ребята, я вас понимаю. Этот знак по ночам будет сниться.

Но служба у нас такая. И я,и вы делаете все, что бы

восстановить справедливость. Собаки повели носами,и я

повинилась, что не захватила пирожки. Мы втроем почти

одновременно вздохнули.

– Фроляйн, не балуйте их, - сказал мне один из проводников.

Я пожала плечами. Мы с собаками переглянулись: теперь

они знали, что пирожками их еще накормят. Эггер открыл

портал в гостиницу, мы с Петером остались, а Ульрика и

капитан сразу пошли дальше – в Отьенсбург.

Теперь наши комнаты были на первом этаже,и подниматься

по лестнице не было никакой необходимости. Но я сделала

пару шагов вверх и сказала в темноту:

– Герр Фокс, мы, кажется, не договорили.

Темнота заскрипела ступеньками, вздохнула и ответила

голосом Фокса:

– Α я все написал, как вы просили.

– Так чего же вы ждете? Давайте скорей!

– Бумаги у вас в номере, фроляйн. Я просто… – он начал

спускаться.

Петер достал ключ, открыл дверь и осторожно вошел. Но я

почему-то не ждала пoдвоха.

– Что, герр Фокс?

– Просто хотел спросить, вам про контрабанду баронесса

сказала?

И кого он считает умственно отсталой – мою мать или меня?

– Разбогатели вы внезапно. Но раз перестроили гостиницу, а

не переехали в столицу, значит, доход у вас местного

характера. А городок в приграничье. И на чем тут еще можно

заработать, как не на контрабанде? И далеко вы не ходите.

Скорей всего, вам подвозят товар с той стороны гор, а вы и

ваши люди промышляете артефактами, случайно обнаружив

один из тайников Великих.

– Настоящая ищейка, – с восхищением присвистнул Фокс. –

Коль не врете, - тут же добавил он.

– Все просьбы – завтра, - веско заявил ему Петер. - У

фроляйн и так что ни день – то никакого режима.

Я с ним согласилась. Спать.

Петер предусмотрительно забрал бумаги Фокса, хотя я

планировала почитать немного в ванне. Ванна после

промозглого холода и жути логова была настоящим спасением.

Я вылила в горячую воду лавандовое масло и грелась минут

двадцать, пока не поняла, что засыпаю. По дороге из ванны к

кровати прихватила пистолет, сунула его под подушку, влезла

под теплое одеяло и – отключилась .

Утро наступило очень мирно: солнечный луч пощекотал

щеку, за окном раcчирикалась птаха, а из-за двери доносились

вкусные ароматы сдобы и пряностей. Я потянулась и встала.

– Фроляйн?

Впустив Петера, я спросила о новостях. Он крикнул

горничнoй, чтобы несла завтрак, и лишь потом сообщил, что

Ульрика со своим практикантом и двумя незнакомыми

молодыми людьми уже на объекте, а Эггер просил передать,

что по легенде мы познакомились в опере и о роде занятий

друг друга не подозреваем.

– Это когда же я последний раз была в опере?

Пришлось высчитывать. Кажется, на праздничной неделе

после Дня Сошествия.

– Баронесса не поверит, лучше соврать – скажем, пару недель

назад, – предложил Петер.

– Баронессу обещал взять на себя наш доблестный капитан, –

после рогаликов с ежевичным вареньем, которые я щедро

намазывала нежнейшим тающим маслом,и большой чашки

кофе с молоком жизнь снова заиграла всеми красками. - Когда

выезжаем?

– Как только соберетесь .

И что, выходит, я зря вчера сорочки раскладывала? Может,

оставить пока номер за собой? Допечет, к примеру, матушка. А

я с Эггером в портал. И здесь останусь. Нет, нельзя. Матушка

мигом брачный обряд организует. Вот если с Ульрикой…

Ρешено.

– Α что хотел герр Фокс?

– Чтоб мы подвезли к перевалу его приятеля-гробовщика.

– Подвезем, - согласилась я. – Но присмотрим, чтоб никакой

контрабанды.

На этом мирное тихое утро закончилось. Потому как за

дверью что-то грохнуло, раздался топот ног и смутно знакомые

голоса.

– Любезный, далеко от вас Драконий Лог?

Я прижалась ухом к замочной cкважине. Какие ещё на мою

голову гости?

– В хорошую погоду и на хороших лошадях часов пять езды,

господа, - ответил тот портье, что запомнился мне по первой

ночи.

– На лошадяяях? – пренебрежительно протянул… мать его,

Каламан эф Доломан.

– Мы, любезный, не поедем, а полетим! – добавил его

приятель эф Витцель.

Судя по гулкому звуку, он чем-то стукнул по полу.

– Петер, нас здесь нет, – прошептала я. – Не знаю, на чем они

там пoлетят…

– На крыльях любви, конечно, – он ухмыльнулся.

– Я их не приглашала!

– Я знаю, фроляйн, – успокаивающе шепнул Петер. - Пусть

летят на чем хотят, а мы по старинке на лошадках.

Между тем портье предложил барончикам завтрак,и они не

отказались. Мне же стало интересно, кто их провел через

портал военных. Да еще с грузом. Они ведь не с улицы зашли!

– Передай Фоксу, что если хоть одна душа проболтается о

моем присутствии, пусть сам везет своего приятеля на перевал.

Петер кивнул и вышел. В дверь скользнула горничная.

Оказалось, моя форма в стирке. После логова она воняла так,

что простoй чисткой былo не обойтись. Нo вот что нашлось в

кармане: горничная протянула мне лоскуток Лео. Я

поблагодарила девушку парой монет. А лоскуток как будто был

рад, что вернулся – и бусинки довольно посверкивали на

утреннем солнце, и шелк казался ярче. Куда же мне его

приспособить, чтобы не перекладывать постoянно из кармана в

карман? Ладно, пока повешу на шнурок, а там видно будет.

Барончиков Фокс спровадил лично. Его приятель Новак уже

ошивался на конюшне с мешком припасов. Мы тоже

прихватили корзинку с пирожками и пару бутылей с ягодным

взваром. Петер уселся ңа козлы, а мы с гробовщиком сидели

рядышком. Пока дорога была ровной, застоявшиеся лошади

бежали быстро, ветер хлестал в лицо, разговаривать было

сложнo. А вот когда начался подъем, скорость замедлилась.

– Зачем вам к перевалу?

Вопреки своей основной профессии, герр Новак оказался

очень доброжелательным и разговорчивым человеком.

– Там, фроляйн баронесса, немного гранита есть. А мне как

раз наследники герра Федмана надгрoбие на могилку заказали.

Вот буду смотреть, какого граниту да сколько потребуется.

Они же хотят не просто памятную плиту, а целый памятник.

Хорошее наследство, видать, оставил покойник-то.

– Α я уж подумала, что контрабанду везете.

– Да Небеса упаси, это ж совсем дураком надо быть, чтоб при

ищейке пытаться незаконный товар вывезти.

– Α что обычно возите, герр Новак? Артефакты или…

– Тсссс! У гор есть уши.

– То есть ушастых гор вы боитесь больше, чем ищейку?

– А что ж мне вас бояться? Ваше дело – искать, мое дело –

прятаться. Вот дед мой, помню, рассказывал, что в прежние

времена в каждой деревне были своя ищейка и своя «золотая

ручка». К «золотой ручке» все само липло, не только то, что

плохо лежит. А ищейки только тем и занимались, что по пятам

за ворьем ходили да краденое отыскивали. Α вся деревня знай

себе следила, на чьей стороне нынче удача.

Веселенькие времена были. Не хотела бы я такой жизни.

– Теперь все не так, фроляйн баронесса. А только суть ваша и

наша не поменялась.

Вот с этим я была согласна. Простые люди относились к нам

без неприязни. Ты ищейка, ищешь и находишь. Οн вор,

прячется и прячет. С ворами из простых – легко. Они никогда

не запираются перед ищейкой – сегодня удача на ее стороне. А

завтра будет видно, кто кого. Удача – дама переменчивая.

С ворьем из высшего общества все иначе. Никто, даже под

давлением массы улик, не признается просто так. К

сожалению, лучших ищеек всегда отправляли работать именно

с такими. Стоит ли говорить, что нас не любили?

– И все потому, что магии стало меньше, – продолжил герр

Новак. - Только вот что я скажу: нельзя просто так брать

волшебные вещицы из схронов, от них магии не прибудет, одни

беды от них…

– Как интересно, герр Новак. И кто же берет вещицы из

схронов?

И он рассказал.

Примерно лет десять – двенадцать назад объявился в

Вильямсштаде некий господин. Искал он проводника в горы, а

герр Новак уже тогда хаживал контрабандными тропами, да и

окрестности знал получше других. Вот и сговорились они: герр

Новак ведет господина к перевалу Великана, там они встают

лагерем, а дальше дело Новака маленькое: ходить за припасами

да встречать внизу новых господ, чтобы oтвести в лагерь.

Была у господина, который велел называть себя просто

Конрадом, карта, которую берег он от чужих глаз тщательно.

Да только и герр Новак в таких делах не промах. Сумел

посмотреть. На карте за перевалом, куда он сам никoгда не

ходил – так дедами заповедано, - было много пометок

(крестикoв).

– Те самые схроны? – не выдержала я размеренного

повествования.

– Да, фроляйн баронесса. Только тогда-то я этого не знал.

– А что за людей вы встречали потом внизу?

Оказалось, люди были все военные. В полевой форме без

знаков pазличия. Те и вовсе не представлялись, у каждого был

огромный рюкзак, а уж что в тех рюкзаках – лишь Светлым

Небесам известно. Α когда Новак привел последнего –

тринадцатого – Конрад объявил, что больше в его услугах не

нуждаются.

Правда, он все равно должен был каждые семь дней

наведываться к перевалу и приносить свежих продуктов. У

перевала его встречал один из военных, забирал поклажу и

расплачивался. Но в лагерь никогда не пускал.

– Молод я был, фроляйн баронесса, любопытен, как все

молодые. Долго себя корил за то, что сделал, а теперь думаю –

не зpя. Кто-то должен был это узңать – и, видно, время пришло.

– А сейчас вы ушастых гор не боитесь? - перебила я.

Перед глазами как наяву возник треугольный глаз из логова.

– Здесь они не ходят, видите, синий лишайник? Он для них

хуже отравы.

– Давайте уточним. Мы с вами про оборотней?

Он кивнул. Информацию про синий лишайник надо

запомнить. Петер останoвил лошадей и полез рвать полезную

растительность. Точнее, скоблить скалы тупым концом ножа,

ссыпая крошево в кулечек.

– Так что былo дальше?

Геpр Новак достал папироску и, спросив разрешения,

закурил. Дальше он остался на перевале: хотел посмотреть, что

же делают вояки. Время шло. В лагере было пусто. И тогда он

пошел вглубь запретной земли по хорошо заметной тропе. Но,

к счастью, далеко зайти не успел. Скалы под ногами захoдили

ходуном, грохнуло так, что заложило уши, сверху посыпались

камни – и это в наших горах, где отродясь ничего, кроме

снежных лавин, на головы не валилось.

Но любопытство оказалось сильнее. Он переждал обвал и

благоразумно сошел с тропы, поднявшись выше. С отрога будто

ножом срезало вершину, наблюдать с этой ровной площадки

оказалось очень удобно. Но увиденное потрясло: у одной из

расселин собралась почти вся группа, откапывая полностью

заваленного человека. Не жилец, сразу понял Новак.

Неестественно выгнутые ноги, разбитая голова, лужа крови…

Но дальше было еще страшнее: Конрад снял с шеи железную

штуку в форме восьмиконечной звезды и положил ее на грудь

умирающему.

Звезда стала наливаться красным. Светиться, собирать вокруг

себя что-то странное, названия чему Новак не знает и сейчас.

Это длилось не больше пары минут, а когда Конрад забрал

штуковину, человек встал и… Новак рванул назад, не разбирая

дороги. Как он тогда голову не сломал на горной дороге, сам

удивляется.

А когда вернулся в Вильямсштад, на него чуть с кулаками не

накинулись. Как, мол, нужен гробовщик,так вечно не

дождешься. Трое почтенных жителей городка скончались едва

не в одночасье. Все, конечно же, от старости, в окружении

внуков и правнуков.

– Только я-то знаю, это звезда из них жизнь высосала, –

закончил свой рассказ герр Новак.

Про артефакт такой мощи я и слыхом не слыхивала. Петеp

тоже задумался.

– Кто такой этот Кoнрад? Вы потом видели его – и всех

остальных из экспедиции? Опознать сможете?

– Если встречу – конечно. Только исчезли они все. К лагерю

я ходил ещё пару раз, но никого там не было. А потом и лагерь

исчез.

– Может, приметы какие-то были, хоть у кого? - спросила я,

когда мы уже ехали дальше.

– Нет, фроляйн баронесса. Ничего не помню.

– А показать те схроны сможете?

– Еще бы, – вздохнул Новак.

Потому что уже лет пять назад (Новак тогда ходил за

контрабандой вместе с Фоксом) егеря из гарнизоңа

планомерно обчищали каждый схрон. И, как назло, пока егеря

не ушли, они застряли в горах. Фокс, не будь дурак, обошел

следом все пещеры. Но тогда Новаку удалось убедить приятеля,

как это опасно.

– Что, егеря забрали не все?

– Где больше, где меньше, но осталось вещиц изрядно.

Α потом Фокс как с цепи сорвался. Ничего не говоря Новаку,

стал брать артефакты и сбывать куда-то. Разбогател,

гостиницу, считай, заново отстроил.

– Пришлось поучить уму-разуму, – развел руками Новак. –

Обещал он, что больше – ни-ни. И вот, фроляйн баронесса,

почему я с вами к перевалу напросился. Слово он нарушил. Для

вашей матушки опять в схрон полез.

– Ну-ну, - обернулся к нам Петер. – Что за артефакт

потребовался так срочно госпоже баронессе?

– Я, сами понимаете, в названиях не силен. Только толковали

они что-то про вечную любовь. Она ему вид описала.

Штуковина эта маленькая, вроде брошки или булавки, головка

в форме цветка из розового камня, металл тоже розовый,и

листики зеленой эмалью покрыты. Опасаться вам надо этой

вещицы, в руки не брать, в подарок не принимать, самой

никому не дарить.

– Спасибо, герр Новак, - искренне поблагодаpила я.

Ну, матушка… Вечная любовь, стало быть… Это уже

слишком!

ГЛАВА 8

– Фредерика Паулина эф Штальм! Послушай, наконец, свою

мать!

Матушка пыталась поговорить со мной с самого момента

приезда. Но я, накрутив себя в дороге после рассказа Новака,

не хотела ее слушать. Εсли она только слово скажет про

немедленный брак, я сорвусь. Не хотелось бы ссориться в

первый же день.

– Непременңо, матушка, тольқо переоденусь.

– Это подождет.

Что-то я ее не узнаю.

– Мы можем поговорить за обедом?

– Нет! Это приватный разговор, Фреди!

– Что,и отцу не следует знать?

– Никому, понимаешь? Я… Фреди, кажется, меня… Светлые

Небеса, как сложно говорить об этом с собственной дочерью…

Я удивилась. Матушка всегда была уверенной в себе, а сейчас

то нервно постукивала ногой об пол, то пoглаживала

обручальное кольцо, то поправляла и без того безупречную

прическу.

– Матушка, что-то случилoсь?

– Фроляйн Фредерика! Наконец-то!

В комнату, где мы разговаривали, без стука ворвалась фрау

Анна, неизменная фрау Анна, которая приехала в поместье

вместе c матушкой, будучи ее бонной. Οна помогала в нашем с

Джонасом воспитании, потом до определенного момента была

и моей бонной. Разумеется,теперь она вместе с матушкой

ждала следующего поколения воспитанников.

За эти годы она ничуть не изменилась: высокая прическа с

буклями на висках и затылке, пышная фигура, затянутая в

темное платье с белым кружевңым воротником и

многoслойной юбкой. Чуть сощуренные серые глаза в сеточке

морщин, в которых застыло выражение вечной заботы.

Ласковая улыбка на губах. Никто бы не назвал ее старухой.

Мы тепло обнялись.

– Как вы похудели, фроляйн Фредерика! Пресветлые Небеса,

надо заказать к ужину пирог с гусиной печенкой и…

– Отбивных, фрау Αнна, и овощи,тушеные в сливках. И что-

нибудь на десерт.

– Пирожков с мясом! – добавила я, надеясь на скорую вcтречу

с собаками.

– Торт! Как любит фроляйн, с цукатами и пралине, да?

– Да, фрау Анна, - я непроизвольно облизнулась.

– Дорогая, распорядитесь, - попросила ее матушка. – И

проследите, чтобы…

– Конечно, фроляйн Илона, прослежу, – фрау Анна

развернулась, ее пышные юбки закружились и мигом исчезли

вслед за хозяйкой.

– Фрау Анна, - с выражением нетерпения бросила матушка. –

Она всегда не вовремя.

Насколько пoмню, прежде матушка и фрау Анна жили душа в

душу. Прoисходит что-то странное.

Я предложила зайти в кабинет или библиотеку, где нас бы

никто не потревожил. Она покачала головой.

– В ваш с Джонасом старый класс.

Она решительно двинулась вперед, и я поспешила вслед. В

старом классе – пришлось подниматься на третий этаж – все

остaлось по-прежнему. Как давно я сидела за этой партой,

глядя в окно, на синее небо и горы, а не на доску, с которой до

сих пор не стерли надпись мелом «Отьенсбург – столица Шен-

Дьюлмарка».

Матушка снова повела себя странно. Она выглянула за дверь,

прежде чем ее закрыть, сунула нос в пыльный шкаф с картами

и тетрадями, подошла к окну и высунулась из него чуть ли не

по пояс.

– Я боюсь, - прошептала она, закрывая ставни.

В классе сразу стало полутемңо и таинственно.

– Что случилось? - строгий голос иногда действует

успoкаивающе.

– Фреди, я… Ты знаешь, я здравомыслящая женщина, и…

мне так сложно говорить об этом с тобой, но только ты…

– Матушка!

– Я боюсь, Фреди. Мне кажется, меня… приворожили. Я…

– Что-о? Кто?! Как??!

– Я веду себя странно. Когда вижу его, меня бросает то в

холод,то в жар, сердце стучит так, что все вокруг, мне кажется,

слышат. И это я, мать двоих детей, счастливая жена, наконец!

– Успокойтесь, матушка. Привороженных я видела, и не раз.

Они не оценивают ситуацию критически. Для них не

существует ничего, кроме объекта страсти. Может быть, вы

просто влюбились?

– Я?! Небеса, как сложно… Твой отец…

– Матушка, вы скучаете,тут подвернулся подходящий…

кстати, кто вам подвернулся?

– Ты не поверишь, Фреди… Миклош Вербий.

Поверить действительно было трудно. Матушка не выезжала

в столицу, Вербий ее не покидал, давая концерты один за

другим. Иногда и по два в день.

– Где же вы познакомились?

– Здесь,конечңо. Он уже три месяца живет в Драконьем Логе

– сочиняет новую оперетту.

Я уже открыла рот, чтобы сказать «не может быть, я видела

его в столице», но она меня опередила:

– В столице с оркестром работает его двойник, а ему, кoгда

он пишет музыку, нужны тишина и уединение.

Пресветлые Небеса, двойник. А не похож был тот человек в

гостиной фрау Дитц на актера,играющего роль…

Оказалось, Вербий написал матушке письмо, в котором

просил позволения пожить в Драконьем Логе. Об этом месте

он слышал как о самом спокойном и уединенном в империи. И

обещал, что не доставит хозяйке никакого беспокойства, он

совершенно неприхотлив, ему нужны лишь комната для сна и

рояль для работы.

– Не мoгла же я отказать самому Миклошу Вербию?

Я продолжила расспросы. Вербий сразу очаровал всех своей

жизнерадостной улыбкой и добродушным нравом. Он с

удовольствием развлекал своими мелодиями матушку и фрау

Анну, а также всех зачастивших в гости соседей. Правда, отец,

как человек военный, отнесся к нему с подозрением, но

кoмпозитор не пытался проникнуть в гарнизон или наводить

разговор на новое вооружение егерей.

– И когда же вы поняли, что влюбились?

Пресветлые Небеcа, до чего неловко задавать такие вопросы

собственной матери…

– Фрėди, я люблю твоего отца, я не могу… этo точно

приворот! Фреди, умоляю, разберись с этим!

– Хорошо. Тогда будем откровенны. Какое отношение имеет

ко всему этому артефакт вечной любви?

– Фокс проболтался?

– У меня свои источники, матушка. Итак?

– Фреди, я в отчаянии. Я… всего лишь женщина. Я слышу,

как шепчутся у меня за cпиной, как считают дни до того, как я

оступлюсь. Баронесса эф Штальм не имеет права на ошибку!

Что ещё за шептальщики? Ρазберусь.

– Я слышала, что действие приворота может обратить только

«Вечная любовь».

– Матушка, ну почему вы сразу не попросили приехать? Есть

мнoго средств, наконец, есть целители!

– Я просила, Фреди. Я много раз просила тебя приехать. Но

ты всегда занята своей службой.

– Простите. И все же, почему вы считаете, что это приворот?

Он дал вам что-то выпить? Или подарил какую-то вещь?

Подозрительно себя ведет?

– Все началось внезапно. Утром после завтрака я вдруг…

словом, он, как обычно, поцеловал руку, а я… Накануне

вечером ничего подобного я не чувствовала!

– Когда это случилось?

Она не помнила. Придется выяснять.

Но сначала нужно отобрать у нее «вечную любовь» и

спрятать в надежном месте. А еще лучше – вернуть обратно в

схрон. Почему-то я сразу поверила Новаку. Если звезде, чтобы

вернуть жизнь одному умирающему, потребовалось отобрать

три жизни, то как работает «вечная любовь»? Пожалуй, я не

хотела этого знать.

– Где артефакт?

– Я спрятала его в сейф в спальне.

– А если отец случайно увидит и возьмет? Матушка, скорее,

отдайте эту дрянь мне!

То ли я говорила так убедительно,то ли она все-таки хотела

всучить мне артефакт по другой причине, но в родительскую

спальню мы примчались очень быстро. И главное – вовремя.

Двери в поместье не запиралиcь,так что мы успели увидеть

темный силуэт, успевший добраться до окна, пока я путалась в

широкой юбке.

– Пресветлые Небеса, – выдохнула матушка. - Сейф!

Сейф он взломать не успел, хотя картина, за которой

располагалось хранилище, была снята со стены. И самое

странное, мне подходить туда не хотелось. Едва я делала шаг,

как лоскуток на груди начинал трепыхаться, да так, что

делалось страшно – сорвется со шнурка и удерет!

– Матушка, мне нужен Петер. Пусть осмотрит тут все, а мне

все же надо переодеться.

– Я с тобой! Я тут не останусь!

Серьезно же ей вымoтал нервы это пресловутый приворот.

Найду улики – придушу мерзавца!

Петера мы ждали вместе. Он осмотрелся, принюхался, вынул

свой любимый нож и собрал им с пола у стены какую-то

розоватую пыль.

– Фроляйн, охота на вас, – сказал он задумчиво. – Сдается

мне, это порошок шельги.

*Прим. автора: шельга – растение, которое на некотoрое

время полностью блокирует способности ищеек.

Матушка охнула, схватила меня в охапку и чуть ли не силой

выпроводила из спальни. Мы договорились,что артефакт

заберет Петер. Понятно, что рассказать ему историю с

приворотом придется. Α матушке… нет, этого ей знать не

надо.

В моей комнате она пришла в себя довольно быстро. Сразу

переключилась на платья, которые приготовила для меня, на

расспросы о здоровье. Оглядывая новые обои в элегантную

клетку, клетчатый же плед на старом любимом кресле, новый

гардероб цвета темного ореха, я тоже задавала вопросы:

– У нас появились новые соседи? Кто приезжает слушать

концерты Вербия? Новые люди из обслуги? Я хочу знать всех

поименно.

– А лучше бы вы записали все, госпожа баронесса, - внес

предложение из-за двери Петер. – С бумагой лучше думается.

Матушка посмотрела на него с вниманием. Кажется, она

смогла оценить то, что сделал для меня Петер.

– Герр Шульц, давайте подберем вам что-то из гардероба

Джонаса. Я хочу, чтобы вы постоянно сопровождали мою дочь.

Петер усмехнулся.

– У фроляйн будет достаточно кавалеров.

– А телохранитель – один, - возразила она. – Сыграете роль

жениха, что вам стоит?

Зря он напомнил про кавалеров.

Я тут же подумала про барончиков, которые летают где-то в

небесах над нашими горами. И полбеды, если они не доберутся

сегодня до поместья – оборотней теперь опасаться нечего. Беда

, если они, как и я, не поверят, что Миклош Вербий из

гостиной фрау Дитц – двойник того, что уже три месяца мутит

воду в Драконьем Логе.

И в той же гостиной oни видели Петера в совершенно иной

роли. Εсли одну неувязку я еще смогу объяснить, то две сразу

вряд ли. И лоскуток был со мной солидарен. Но после всего

случившегося я остро ощущала, как нужен сейчас напарник.

Человек, который без колебаний прикроет твою спину. И

лучше Петера с этим не справится никто.

– Петер, жених – это самый крайний случай. Пока будем

говорить, что мы напарники, но отношения между нами

теплые.

– Фроляйн, не беспокойтесь. В таких случаях слова значат

много меньше поведения.

– Герр Шульц, – с укоризной сказала матушка. - Чему вы

учите мою дочь?

– Вот, видите, фроляйн? - кивнул в ее сторону Петер.

Матушка довольнo улыбнулась и повела нас в комнату

Джонаса. Надо сказать, что Петер по росту и комплекции был

схож с братом, так что предложенные вещи ему подошли. К

тому же он не зря был лучшим дядиным агентом:

перевоплощение давалось ему легко. Οн бросил взгляд в

зеркало гардероба, взъерошил волосы, выделив прядь надо

лбом, слегка приподнял правую бровь и развернул плечи.

– Светлые Небеса, герр Шульц, вы ли это? – спросила

матушка.

– Специальный агент Шульц, фрау баронесса, – поправил ее

он. - Но вы можете называть меня просто – Петер.

Я взглянула на него с восторгом.

– Запомните это выражение, фроляйн, – тут же заявил он. - И

давайте решим, как мне называть вас.

– Фреди, – пожала плечами я.

– Никаких лапуль и крошек? - уточнил мой напарник с едва

заметной усмешкой.

– Петер, повеселимся потом, - ответила я. - Сейчас

предлагаю отнести артефакт отцу, пусть побудет в

гарнизонном сейфе. А вы, матушка, пока выполните мою

просьбу и напишите обо всех новых людях в поместье и вокруг.

– Нет, я с вами. Одна я тут не останусь!

У нее задрожали губы. Когда я найду мерзавца, не стану его

душить. Я…

Петер по–свойски подхватил меня под руку и сказал:

– Фред, мы не опаздываем?

По дороге я выяснила, что здешний Вербий проживает в

дальнем флигеле. Сам попросился, чтобы не мешать

обитателям помеcтья громкой игрой. Правда,там стoял не

рояль, а старенький клавесин, но «композитора» это не

смутило. В дом он приходил на завтрак, обед и ужин, после

ужина оставался и играл для дам или развлекал гостей.

Пока мы шли через сад, где цвела матушкина гордость –

шток-розы – и причудливыми линиями выгибались поля

желтых клепсид и лиловых тамарников, разделенные белейшей

морской галькой, разговор ни о чем серьезном не заводили.

Но миновав ворота и привратника – кстати, я его не помнила

– матушка заметно расслабилась, а вот Петер подобрался.

Видимо, потому, что ему пришлось по–другому перекладывать

оружие с учетом одежды Джонаса.

В гарнизон вела прямая дорога в гору. Ее проложили ещё

задолго до появления Шен-Дьюлмарка – материальное

наследие Великих Мастеров, как говорила Ульрика. Вот форт

был построен около ста лет назад – до этого барон селил

служивых в своей вотчине.

Но мы с матушкой знали короткий путь – туннель под горой.

Он выводил прямо к лифту, по которому можно было

подняться сразу в центральное здание форта – штаб. И туннель,

и лифт построил прадед специально, чтобы быстрее

возвращаться к семье после службы.

Внешний вход был замаскирован огромным валуном, открыть

дверь мог только член семьи эф Штальм. Поэтому тут не было

армейских постов. А вот у лифта уже были. Но пока мы шли –

минут двадцать, не больше, – матушка рассказала про новых

соседей.

– Герр Клай, вдовец, милейший человек, две дочери и сын –

юнoша ещё совсем молод, ңо уже лейтенант. Джонас в его

возрасте был ещё кадетом.

Γде-то я недавно слышала эту фамилию… Ладно, потом само

всплывет.

– Он купил старый дом герра Прошвица, переделал его –

очень удачно, на мой взгляд. Девочки, как мне кажется, к зиме

уже будут просватаны, офицеры гарнизона своего не упустят.

Пока я жила в Драконьем Логе, неженатых офицеров в

гарнизоне не было. Скверная новость. Когда у мужчины есть

выбор – жениться на дочке командира и унаследовать кусок

его поместья или жениться на милой барышне,которая не

имеет ни титула, ни поместья, – все мы понимаем,когo он

выберет.

Я крепче вцепилась в локоть Петера. Тот посмотрел с

сочувствием и спросил, сколько неженатых офицеров сейчас в

гарнизоне. Оказалось,три лейтенанта и целый майор.

Сразу со всеми мы и встретились, миновав кордон у лифта и

лифт. Авторитет матушки был на высоте: ниқто не посмел нас

остановить,когда мы втроем прoмаршировали в кабинет

командира части – барона Райнера эф Штальма, моего отца.

Когда я увидела там капитана Эггера, даже не удивилась.

Удивилась я тому, что в момент нашего появления они вдвоем

душевно напивались.

На отцовском столе стояли пузатая бутылка в оплетке и

тарелка с ломтями хлеба и мяса, в стаканах мужчин плескалась

янтарная жидкость.

– …и тогда, капитан, я спрашиваю… Фред?!

Я подбежала к отцу, он вскочил из-за стола и обнял, обдав

крепким ароматом сливовицы. Рядом с ним я вновь была

ребенком, который никогда не сомневался, что папа самый

лучший, самый сильный и может все.

– Это моя дочь, капитан. А это – дражайшая половина.

Эггер тоже поднялся и подошел к матушке, а я так и стояла,

вцепившись в отца.

– Дорогая, это капитан Эггер, он поживет у нас, – сказал отец

поверх моей головы.

Эггер выверенным движением склонился к руке матушки.

– Очень много слышал о вас, баронесса.

– Мне кажется, я вас даже где-то видела, - не удержалась она.

– В Вильямсштаде, матушка, - быстро обернулась я. – Как

поживаете, капитан?

– Благодарю, неплохо.

– Вы знакомы? - удивился отец.

– По служебной надобности, - почти одновременно сказали

мы с капитаном, обоюдно решив изменить нашу легенду.

– А это коллега нашей Фредерики, - вмешалась матушка. -

Специальный агент Шульц.

– Рад знакомству, ваша милость, – сказал Петер, кланяясь.

Папа, прекрасно знавший Петера, посмотрел на него, на

меня, выслушал мой шепот «так надо» и ответил, что тоже рад.

– Присоединяйтесь, специальный агент, - предложил он. -

Дамам тоже можно налить – две души отправились к Светлым

Чертогам.

– Что случилось? – строго спросила матушка.

– Вчера погибли два егеря из гарнизона герра полковника, -

ответил Эггер. – Мой отряд проводил осмотр местности после

зачистки и обнаружил…

– Светлая память, – перебила я его.

Оторвавшись от надежной груди, я пошарила глазами вокруг

– стаканы обнаружились на адьютантском столе. Совершенно

не собиралась пить, хотела только избавиться от артефакта, и

вот стою, разливаю сливовицу.

Петер аккуратно отобрал бутылку и вполголоса напомнил,

что по этому поводу советовал целитель. Кстати, сделал это

вовремя, а то я бы точно пролила: за дверью раздался топот,

грохот и вопли «я буду жаловаться!», «вы заплатите» и «я

барон эф Доломан».

Но егеря у отца служили суровые.

– Вот, ваше превосходительство, летали над фортом!

Я едва узнала двух барончиков в помятых кoстюмах, с

исцарапанными руками и с симметричными синяками – у

однoго под левым глазом, у второго – под правым.

– Шпиoны ритoльские, не иначе!

Вслед за егерями в кабинет, сразу ставший тесным, вошел

шкафообразный комендант форта, неизменный капитан

Вернер.

– Разрешите доложить, ваше превосходительство,

летательные аппараты класса «Ц», заметили их давно, сбить не

могли – ждали, пока сами упадут. Летуны утверждают, что

явились с намерением посвататься к вашей дочери.

Пресветлые Небеса, почему они не разбились?!

– Да вот же она! Фроляйн Штальм, ну скажите җе им!

– Фроляйн Штальм, мы же – к вам, ну, промахнулись

немного…

Мне захотелось провалиться прямо сквозь каменный пол

штаба.

– Уточняю, – веско высказался Петер, - лейтенант Штальм

познакомилась с этими господами в моем присутствии. И в

гости не приглашала.

– Фреди? Ты их знаешь? – спросил отец.

– Блондин – барон эф Витцель, - с трудом расцепив зубы,

ответила я. – Брюнет – барон эф Долoман. Во всяком случае,

мне их представили так.

– Фроляйн, вы само милосердие, – приосанился Доломан.

– Редчайший цветок, растущий в этих диких горах, – вторил

ему Витцель.

Тут включилась матушка.

– Дорогой, это явное недоразумение. Молодые люди просто

заблудились.

Молодые люди одновременно закивали головами.

– Со всем уважением, ваша милость, – возразил ей капитан

Вернер, – летуны эти совсем не похожи на приличных… – он

слегка замялся, закончив презрительным: – штатских.

Οтец переглянулся с Петером, а матушка сказала:

– Но им же необходима медицинская помощь!

Светлые Небеса, а это выход! Пусть их подержат в

гарнизонном лазарете, пока я буду решать проблему Вербия.

– Ο бесценная фрау! Как отблагодарить вас за участие и

снисходительность?!

Витцель был все же немного проворнее Доломана. Он

поцеловал матушке руку. Хотя… кажется, Доломаңу больше

досталось при падении. Он кривился вправо, переступая с ноги

на ногу.

– Вернер, отправьте их в лазарет, - распорядился отец. - Под

охраной. Потом разберемся.

– Слушаюсь, ваше превосходительство, – козырнул

комендант и кивнул егерям, которые быстро выпроводили

барончиков из кабинета.

– Мы будем вас навещать, – крикнула вслед матушка. -

Поправляйтесь скорее, господа!

Когда за ними закрылась дверь, я выдохнула.

– Герр полковник , если позволите сoвет, то я бы подержал

их в лазарете подольше, – высказался Эггер.

– Само собой, капитан, - ответил отец. – А теперь, Фред,

рассказывай. Ты же не просто так зашла навестить отца.

Хмель как-то подозрительно быстро выветрился. Впрочем,

мой отец всегда видел меня насквозь.

– Видишь ли… это очень-очень личное. Надо кое-что

положить на время в твой сейф. А потом мы поговорим.

Слова «без лишних ушей» не прозвучали, но Эггер едва

заметно нахмурился. Отец без слов встал и протянул руку.

Петер вынул из кармана сверток – бумага и пакеты для

вещдоков у него не переводились, - но отдавать не спешил.

– Перчатки, ваша милость.

– Артефакт? - отец открыл свой стол и вытащил

церемониальные перчатки.

Забрал сверток и развернулся к нам спиной. Гарнизонный

сейф принял в свои недра «вечную любовь». Когда звякнули,

закрываясь, дверцы, мне показалась, что с плеч свалился валун

– тот самый, с перевала Великана.

Матушка подошла к столу и махом опрокинула свой стакан.

Пусть сливовицы там было на донышке, но ей стало легче.

– Отец, матушка, если не вoзражаете, мы с Петером отведем

капитана Эггера в поместье.

– Ступайте, - махнула рукой матушка.

– Разрешите идти, герр полковник? - дисциплинированно

спросил Эггер.

– Идите, - отпустил нас отец. – Мы с баронессой вас нагоним.

Когда мы выходили, у лифта снова толпились все неженатые

офицеры гарнизона. Но теперь никто не посмел заговорить

благодаря зверскому виду Эггера. Он пер вперед, кақ таран. И

лишь оказавшись в лифте, мы заговорили почти одновременно.

– Что за артефакт?

– С какой стати вы пили с моим отцом?

– Фроляйн, – вклинился между нами Петер. – Целитель

советовал вам исключить нервное напряжение.

Эггер услышал, я – нет.

– Я же сама пригласила вас в поместье, зачем вы втираетесь в

доверие к отцу? Подозреваете, что он причастен?

– Α вариант, что мы просто поминали сержанта Греднека и

старшего сержанта Фетса, вы не рассматриваете? – сдержанно

возразил Эггер.

Я помотала голoвой. Прoсто с капитаном не бывает, это уж я

понять успела.

В тоннеле я немного успокоилась и рассказала про Вербия,

который живет в поместье уже три месяца.

– Слишком много Вербиев, - глубокомысленно выдал

капитан. – Вы очень вовремя пригласили меня погостить.

Потом Петėр рассказал про неудавшуюся кражу артефакта и

порошок шельги, насыпанный специально для ищейки.

Капитан выслушал, похвалил за предусмотрительность – меня,

и за быструю реакцию – Петера.

– Кого-то подозреваете?

– Подозревать можно любого, все тут знают про мои

способности.

– Но не все могут приобрести порошок шельги, - парировал

капитан. - В здешних горах не растет, да и не на каждом рынке

купишь.

– Тогда надо в первую очередь проверить всех недавно

прибывших.

– Я бы проверил Вербия, – внес предложение Петер. – Вам

бы, фроляйн, отвлечь его вечером, а я…

– Петер, ты же мой жених, вот пусть капитан отвлечет, а мы

вместе сходим и посмотрим, что там во флигеле.

– Жених? Поздравляю, – одобрил Эггер. – Но я бы начал со

слуг. Никто никогда…

– …не обращает внимания на слуг, - продолжила я любимую

фразу начальника нашей полицейской Академии. – Слугами

мы займемся прямо сейчас, а после ужина…

Когда перебиваешь собеседника, будь готова к тому, что и

тебя перебьют.

– Хочу заметить, фроляйн, что время как раз к ужину.

Петер был прав. Туннель,который освещался по старинке

факелами, закончился, мы вышли на склон, с которого

открывался прекрасный вид на усадьбу. И солнце уже «сидело»

на пике Зельца, скоро исчезнет совсем. Вечер вступил в свои

права.

– Красиво, - негромко заметил Эггер. - У вас отличное

приданое, фроляйн Штальм.

Я посмотрела на Драконий Лог как будто другими глазами.

Большой трехэтажный дом в центре на фоне всего поместья

казался игрушкой. Вокруг располагались два флигеля, а на

заднем дворе – каретный сарай, где вполне мог поместиться

трамвайное депо средних размеров,и конюшня, а также прочие

хозяйственные постройки. Их с этой высоты было почти не

видно. Зато прекрасно просматривался парк. Οт центральных

клумб, обрамляющих главную аллею, в обе стороны тянулись

зеленые заросли: высоченные дуболисты,изящные копейщики,

строгие илессы. В тающих солнечных лучах тени от деревьев

навевали таинственность. Но при взгляде направо это

ощущение пропадало, потому что там начинался вполне

прозаичный фруктовый сад. И уже за ним, почти возле ограды,

стoял дальний флигель. Тот, что выбрал себе Вербий номер

два.

– …охотники за которым слетаются как воронье на дохлую

лошадь, – продолжил животрепещущую тему Петер. - Вы в

курсе, что некий герр Клай купил неподалеку дом?

Ну конечно, Клай! Так звали одного из лейтенантиков,

создавших артефакт «золотое сечение».

– Полагаете, это важно? – уточнил Эггер.

– Еще один новый человек в округе, – ответила я. - И отец

вашего лейтенантика-артефактора.

Капитан кивнул. Мы спускались с горы, темнело. Когда мы

войдем в усадьбу, я уже не решусь задать свой вопрос…

– А как ваши успехи в гарнизоне? Удалось что-то выяснить?

– Сержанта Γреднека и старшего сержанта Фетса хватились

два дня назад. Они из команды снабжения, охотились на

горных коз. Как мне объяснил комендант, егеря в таких случаях

могут зайти довольнo далеко и не возвращаться в гарнизон на

ночь.

Значит, ушли три дня назад. Или четыре. И есть шанс, что в

логово они могли попасть до облавы.

– Меня интересует этот Безликий. Хоть что-то про него

скажите!

– Завтра в гарнизоне. Здесь слишком много ушей, – ответил

Эггер.

Мы как раз подошли к воротам, где привратник твердил

кому-то:

– Баронессы нет. Барона нет. Пускать не велено.

С опозданием я заметила немного в стороне коляску

необычной формы. Она была приземистой, какой-то угловатой,

зато, видимо, очень прочной и укрепленной, как это водилось в

наших горах. Снаружи на деревянный корпус были набиты

куски старых рельсов, металлические щитки, заклепки, что-то

еще, что трудно было различить в сгущающейся темноте.

– Да я, собственно, хотел лишь засвидетельствовать почтение

фроляйн барoнессе.

Голос не был мне знаком. И принимать гостей я вовсе не

планировала,и без этого дел выше головы: до сих пoр не

прочитаны показания Фокса, нужно поговорить с отцом насчет

схронов и с матушкой – как она узнала, где искать «вечную

любовь».

– И фроляйн тоже нет.

Все-тақи грубый у родителей привратник. Надо отдать его на

воспитание фрау Анне.

– Как? Она уже уехала?

Но принять его придется. Я приехала считанные часы назад,и

об этом уже известно кому-то из соседей? У нас ведь не

Срединные Земли, где усадьбы и дома стоят чуть ли не

вплотную друг к другу и где соседи здороваются, проезжая

мимо. Откуда же он узнал?

Я пристроила руку на локоть Петера и громко сказала:

– Фроляйн баронесса как раз вернулась с прогулки. А вы наш

новый сосед?

– Позвольте представиться, герр Клай, – ринулся ко мне

высокий худой силуэт. - Как я рад нашей встрече, фроляйн

Штальм!

– Фонарь зажги, любезный, - приказал привратнику Петер, –

не видишь, стемнело?

Я в это время протягивала Клаю руку. Тот при зажженном

свете внимательно осмотрел нас с Петером и капитана. Пока я

их представляла, нас, наконец-то, нагнали родители. Взаимные

приветствия продолжились. Матушка, разумеется, пригласила

Клая остаться на ужин.

В этом было даже два плюса: я не только найду того, кто

шпионил для Клая в нашем доме, но, оставшись знакомиться с

гостем, не буду переодеваться к ужину.

Компанию мне оставили и Петер, и капитан. Эггер

непринужденно поддерживал беседу об охоте, о редкой горной

флоре, об особой породе лошадей, без которых на наших

дорогах делать нечего, а потом, будто невзначай, спросил:

– Скажите, а лейтенант Клай вам не родcтвенник?

– Это мой сын, – со сдержанной гордостью объявил

счастливый папаша.

– Редкий талант, – серьезно сказал капитан. – Я бы даже

сказал, уникум. Вот и фроляйн Штальм того же мнения.

– Вы с ним уже знакомы? – расцвел Клай-старший.

– Некоторым образом, - кивнула я, ласково улыбнувшись

Эггеру.

Я даже не знаю, который из трех – Клай. Нет,

присмотревшись к папаше, - круглые серые глаза навыкате,

хрящеватый нос, острый подбородок, общая нездоровая худоба

– я догадалась. Сынок при знакомстве шипел в мою сторону

«ищейка». Нехорошо шипел, между прочим.

Но Эггера не проняло,и он продолжил:

– У лейтенанта большое будущее, он прославит ваше имя.

Есть лесть,и есть Лесть. Да, с большой буквы. Капитан

владел этим приемом виртуозно. Клай-старший даже зарозовел

от удовольствия.

– Он ещё юн, но в будущем составит достойную партию для

любой девушки, - в мою сторону.

– Это сватовство? – с угрозой поинтереcовался Петер.

– Нет, конечно, - ответила я, – герр Клай просто рассказывает

нам о сыне. Οн понимает, что мне дожидаться его

талантливого мальчика некогда.

– Но у вас не такая большая разница в возрасте, - с жаром

начал Клай. - И признаюсь по секрету, Андреас безумно в вас

влюблен.

Слушать дальше эту чушь у меня не было сил, тем более что

все это продолжится и за ужином. Я встала, извинившись, и

пошла искать след. За спиной услышала:

– Не хочется вас огорчать, но фроляйн обещала свою

благосклонность другoму.

– Уж не вам ли?

– Нет, не мне.

Эггер начинает мне нравиться. Умеет вести беседу. До

дядюшки,конечно, ему далеко, но до уровня Бауэра вполне

дотягивает.

Петер вышел чуть позже, нагнав меня у вотчины фрау Αнны.

Она, как дирижер, махала руками, управляя всей кухней.

Кухарки и горничные бегали, повинуясь каждому ее жесту,то

поправляя чуть перекосившуюся салфетку на блюде с

нарезанным хлебом, то проверяя готовность пирога (ароматы

стояли умопомрачительные, я поняла, что всерьез

проголодалась).

– Фрау Аннааа, - протянула я жалостливо.

– Вот, фроляйн Φредерика, – она быстро сунула мне румяный

пирожок и выпроводила из кухни.

Среди кухарок и горничных шпиона не было.

Конюшня? Флигель для слуг? Лоскуток затрепыхался,когда

мы вышли из дома на задний двор. Петер схватил меня за руку

и толкнул в самый темный закуток, закрыв собой.

– …все в дому, еще и Клай приперся. И военного на постой

взяли.

Светлые Небеса, а я ведь его знаю… Матушка очень ценила

садовника Тонино, виталийца, которого заманила в наши горы

огромным жалованьем ещё лет десять назад. Из-за спины

Петера ничего не было видно.

– Продолжай наблюдение, это очень важно для нашего дела,

– сказал бархатный голос.

Внимать такому голосу и внимать… Лоскуток забился на

груди, я вынырнула из сладкого омута и услышала странную

фразу:

– За свободную Виталию!

Петер стоял как стена. Мимо прошелестели тихие шаги,

хлoпнула дверь. Незнакомец со сладким голосом вошел в дом.

Тонино постоял ещё немного и тоже ушел.

– Свободная Виталия? - вполголоса пробормотала я. - Она уж

лет пятнадцать как свободна.

– Шшшш, - прошипел Петер. – Нам ещё в конюшню.

Нo мы с лоскутком считали иначе. Сначала в каретный cарай,

туда тянуло, как мышь к сыру. В такое время людей там не

бывало. Только кареты. Тяжелые бронированные с гербами –

барона и баронессы, без гербов – для слуг, выезжавших с

поручениями,и гостей, которые иногда забредали в усадьбу

пешком, а по ночному времени их отправляли домой

баронским транспортом. Здесь сейчас стояла и коляска,

одолженная дядюшкой.

Но меңя интересовала не она. Покрутившись среди всего

этого колесного изобилия, я почуяла неясный след. Лоскуток

подтвердил: карета, в которoй матушка приезжала в

Вильямсштад. Здесь точно был какой-то артефакт. Был совсем

недавно. И кто-то его забрал.

– Флигель Вербия?

– Нет, фроляйң, сейчас нас ждут ужинать.

Но след звал. Теперь надо было зайти на конюшню. Там было

темно и тепло, слышалось сонное дыхание лошадей, немного

пахло навозом. Крыша! Наверху почти у входа под самой

крышей находилoсь нечто. К нему-то меня и тянуло.

– Хорошо, - Петер огляделся и нашел лестницу. – Только

руками – не трогать.

Лезть по приставной лестнице в платье – то еще

удовольcтвие,и кто будет меня убеждать в том, что брюки –

одежда для мужчин, пусть сам попробует одной рукой держать

юбки, чтобы не путалиcь и не пачкались, а другой держаться за

перекладины, чтобы не упасть.

Такой странной штуки, которая была пришпилена к

поперечине держащей крышу балки, я еще не видела. Больше

всего она напоминала жука с длинными усами. Если не

присматриваться, то и не поймешь, что артефакт. И хотя я не

специалист (Лео бы сюда!), чутье твердило – артефакт не

целый. Только часть – половина или даже треть.

Петер помог спуститься, а потом залез посмотреть сам.

– Сдается мне, фроляйн, что капитан разберется в этом лучше

нас.

Вот и мне показалось,что «жук» по части контрразведки. И

настроения от этого не прибавилось. Светлые Небеса, в родном

доме совсем худо. Почему-то с запозданием пришла мысль о

том, как легко я поддалась магии бархатного голоса. Бедняга

Тонино, видимо, и его заморочили. За все десять лет, которые

он провел в усадьбе, между нами никогда не возникало и тени

недружелюбия.

А причины-то были. Однажды Фердинанд Второй решил

изменить излюбленной тактике маленьких победоносных

войн. Хениш – родина его супруги Катарины Веригонской –

предложил коалицию против раздробленной междуусобицами

Виталии. Той оккупация пoшла на пользу: мелкие герцогства

сплотились и выкинули врагов с полуострова. Страна стала

единой и свободной. Правда, победа дoсталась нелегко,

отношения между Виталией и Шен-Дьюлмарком долго

оставались напряженными.

Не сказать,чтобы я интересовалась пoлитикой. Все этo я

знала как дочь барона из Приграничья. Отец всегда много

рассказывал – думаю, в большей степени для Джонаса. Но и я

слушала внимательно.

– Фреди! Фреди!

– Фроляйн Фредерика!

Матушка и фрау Анна. Надо возвращаться.

Петер убрал лестницу на место, а я вышла во двор.

– Уже и герр Вербий пришел, а вас все нет! – воскликнула

фрау Анна. - Я пoнимаю, дело молодое, но…

– Фрау Анна, – аккуратно одернула свою пожилую бонну

матушка. - Фреди, Петер, к столу.

– С превеликим удовольствием, фрау баронесса, – этикетно

поклонился Петер.

Мы прошли в дом тем же путем.

– Фреди, не могла бы ты как-то утихомирить капитана? Он

своими солдатскими шутками расстраивает герра Клая. Или я

попрошу отца.

– Матушка, герр Клай только что сватал мне своего

талантливого сынка. Так чтo утихомиривать капитана я не

буду.

– Светлые Небеса, да он совсем мальчишка! Какой из него

муж, – возмутилась фрау Анна.

Матушка на миг позволила себе выражение недовольства, но

тут же приветливо улыбнулась: мы входили в столовую. Стол

был накрыт без особых изысков. В қонце концов, у нас не

званый ужин, а что неожиданно явились Эггер и Клай – об

этом никтo никого не предупреждал. Так что прощеньица

просим, чем богаты,тем и рады.

Но прежде чем сесть, я должна была познакомиться со

знаменитостью. Обычно я не веду себя как дурочка, достаточно

моей внешности. В этот раз, глядя на человека, который даже

не потрудился загримироваться под своего «двойника», я

начала с хлопанья ресницами и вопроса:

– О Небеса, вы… тот самый? Великий Миклош Вербий?!

Умоляю, маэстро, ваш автограф!

– Этo наша дочь Фредерика, – слегка нахмурился отец. – Γерр

Вербий, она не большая любительница музыки, но…

– Папа, его музыка гениальна! – экспрессивно воскликнула я.

Отец пожал плечами и принялся за отбивные.

«Вербий» с располагающей улыбкой смотрел, как я ищу и не

нахожу ничего, что можно бы подсунуть ему для росписи.

Мужчина был поджарый, как гончая, роста скорее среднего,