Будильник прозвенел ровно в девять утра. Радовало, что похмелье было вполне терпимым. Я встал у зеркала и принялся разглядывать грудь в надежде увидеть хоть какие-то следы проникновения светящегося дерева. Мне было трудно поверить в произошедшее, поскольку зримых доказательств не было. Не знаю, как объяснить моё состояние после сегодняшней ночи, но что-то во мне изменилось — поломалось или, наоборот, починилось.
На столе завибрировал мобильник.
— Слушаю, Эльдар Шахмурадович. Да я же только начал! Конечно, есть подвижки. Что? Да, скоро буду.
— Вот сука. Троцкий я, значит! Ага, сейчас плащ кожаный накину и на броневике приеду с красногвардейцами домину твою загородную раскулачивать! — Возмущался я после неприятного разговора с начальством. Телефон в свою очередь был театрально кинут на стол.
Меня жутко бесило, когда коверкали мою фамилию. Кому понравится, когда обращаются к тебе при этом, обращаясь не к тебе. Хватает и того, что я всю жизнь для всех Алекс или Алексей, но не Алексис. Ладно, когда я сам так представляюсь, умышленно, но так демонстративно! Бесит! По настоящему имени меня не называют, фамилию тоже коверкают. А где я вообще? Меня что, нет? Или перед вами стена из говна и мяса стоит, рот открывает?
Давно я так не заводился.
Красная папка лежала возле кровати со всеми моими поросятками. Обычно я работаю ударными темпами и оборотов не сбавляю. Но сейчас во мне будто тумблер переключили. Азарт пропал. Желание ходить по чужим квартирам и вылизывать задние проходы неудачников совершенно отбило. Всё это мне кого-то напоминало. И тут мне стало страшно… по-настоящему страшно. За какие-то несколько секунд чуть было не случилась истерика — в себе нынешнем я узнал себя же! Только образца пятилетней давности! Жалкого, оставшегося там, в старой жизни, со своей матерью, мёртвым отцом, друзьями и херовыми отношениями.
Я снова чувствовал себя уязвимым, разбитым, поломанным… Несколько лет я наблюдал за тем, как мой отец медленно доводил себя до смерти употребляя алкоголь на завтрак обед и ужин, а мать, то и дело подливала масло в огонь, постоянными скандалами, слезами и истериками. Старший брат, изрядно мотавший нервы своим криминальным образом жизни только пользовался смутой и в нужный момент стравливал родителей, а когда им было не до него, обчищал кошельки, воруя последние деньги и пропивая их в тот же вечер. При чём домой возвращался, ка ни в чём не бывало, а ещё и сам не гнушался устраивать потасовки, хватался за ножи и держал в страхе всю семью. И где-то в этом всём был я и мои неудавшиеся отношения. Я не буду вдаваться в подробности той жизни, но я не мог её больше терпеть. После смерти отца я какое-то время пытался тянуть всё на себе и чуть не загнал в могилу самого себя. Пытался всё исправить, взять под контроль. Но в итоге я просто всё бросил и сбежал. Я возвёл внутри себя огромную непробиваемую стену похуизма и безразличия, через которую достучаться до меня было невозможно. Но теперь всё, что я так долго строил дало огромную трещину и постепенно разваливалось на куски.
Надо срочно что-то делать! Надо возвращать себя на место. Я порылся в шкафчике и достал остатки фенозипама. Не спрашивайте, где я его взял, скажу одно — особых усилий прикладывать не пришлось.
Нужно изгнать подступающее депрессивное настроение. Не дать прошлому, от которого я так долго прятался, достать меня. Я закинул в рот пару таблеток, запил водой и быстро засобирался, пока меня не накрыло спокойствием. С непривычки меня может просто вырубить — признаться с двумя таблетками сразу я погорячился.
Меня слегка расслабило. Злость к начальнику улетучилась.
******
— Здравствуйте, Эльдар Шахмурадович! — Зашёл я без стука в кабинет директора.
— Троцкий, да ты совсем охуел! Тебя стучаться не учили?! Ты че лыбишься? Какого хера нам звонят и спрашивают про тебя! Какой сука мэр? Какая программа? Ты чё там им втирал?
— Я дизайн от мэра предлагал рассмотреть в качестве компенсации его дебилизма… — Я начал нести какую-то околесицу, сознание поплыло, я рухнул на пол и уснул — накрыло меня конкретно.
Мне на лицо был вылит стакан воды (хорошо, что опять псина не обоссала). Когда я открыл глаза, рядом стоял начальник, а за уже окном стемнело.
— Лёха, ну что с тобой? У тебя проблемы какие-то? Ты, давай, расскажи. Я, конечно, зол на тебя, но чтобы ты так раньше косячил не замечал. Ты же мой бульдог! Хватку никогда не теряешь. А сейчас ни рыба ни мясо, да ещё и обдолбанный в хламину.
— Извините, — держась за голову, я приподнялся на диване. Оказывается, пока был в отключке, меня перенесли в комнату отдыха и, по всей видимости, заперли, чтобы никто не заходил.
— Вова, тут тебя весь день караулил. А ты спал как убитый — уже думали скорую вызывать, да как-то палить тебя не хотелось. Да и пульс ровный был. Вован сказал не беспокоиться, сразу допер, что ты под чем-то.
— Прав ваш Вован. Не спал последние дни. Бошка совсем поехала, вот и закинулся успокоительными. Успокоило как надо.
— Слушай, я надеюсь, ты не все сделки запортачил?
— А сколько звонков было и от кого?
— Кривопаловы и Подпальные звонили. Странным им показался разговор. Решили убедиться правда ли то, что ты им наплёл. Анечка ответила на звонок и глазками своими хлоп-хлоп. На меня смотрит, что сказать не знает. А её процессор моментально перегружается, если задача хоть немного сложнее, чем кофе принести. Ну не для этого она у нас в офисе, сам понимаешь. Сиськи в мозги не превратить.
— Шеф, я разберусь, не волнуйтесь. С остальными все прошло гладко. Эти хрюшки были…
— Ладно, проехали, перебил шеф, — Мне еще твоими свиньями голову засрать не хватало. Короче, я в твой хлев не лезу, пока с него вонять не начнёт. Так что ты это, приберись как следует, чтобы копыта в говне не тонули у хрюшек твоих.
— Да, конечно, разберусь, ой, приберусь, ну вы поняли.
— Эльдар Шахмурадович, вы просили напомнить… — Заглянул в дверь Вовочка.
— Да-да, иду. — Оборвал его начальник и ретировался из комнаты отдыха, а потом и из офиса.
Через какое-то время я вышел в коридор. Все работники давно рассосались по домам. Освещение практически везде отключили, только вдалеке, на ресепшене, всё ещё горела лампа. Я пошел по широкому коридору; по обеим сторонам мелькали двери кабинетов, но была одна странность, коридор не кончался. Точнее, я шёл, но с места не двигался, словно хомяк в колесе. Оглянувшись вокруг, я обнаружил, что всё покрылось черной субстанцией, а стены шевелятся волнообразными движениями. Как тогда — на потолке в квартире.
— Всё ты в жизни правильно сделал, да? Весь такой успешный? — Раздался металлический низкий голос.
— Кто здесь? Что тебе от меня нужно? — Ответил я, дрожащим от страха голосом.
— Тебе что нужно? — Последовал встречный вопрос.
— Уж, извини, но это ты меня преследуешь и покоя не даёшь. Кто ты или что вообще? Что мне сделать, чтобы ты от меня отъебался наконец?
— Не переживай, я сам всё сделаю! — я сразу почувствовал, что мои ноги в чём-то увязли. Опустив голову, я увидел, чёрное человекообразное существо, которое затягивало меня в вязкую темноту всё глубже и глубже.
— Помогите! Помогите! — Я орал во всё горло.
Существо повалило меня на лопатки и стало проникать чёрными лапами прямо внутрь меня. Я чувствовал, как ковыряются в моих органах.
— Где же он? — Исходил голос от существа, роющегося у меня в органах. — Где же он?
А я тем временем терял сознание.
Вдруг включился свет, и я упал на землю. По всей видимости эта тварь подвесила меня в воздухе.
— Лёша! Лёша! Что случилось? С тобой всё в порядке? — Я увидел над собой пучеглазую и большегрудую Аню — секретаршу Эльдара Шахмурадовича.
— Анечка, все в порядке! Просто голова закружилась, — я думаю истинную причину ей знать не стоит.
— Давай поднимайся! — Эта милая блондинка своими миниатюрными ручками пыталась поднять меня с пола.
— Спасибо, дорогая, я сам, — прокряхтел, вставая с пола.
— Шеф сказал, что ты себя неважно чувствуешь, попросил присмотреть за тобой! — Мы пошли по коридору, и Аня, по обыкновению, продолжала что-то лепетать.
— Я как раз документы сканировала. Знаешь, меня так загрузили этими бумажками, сканирую с утра до ночи, а возле этого копира ещё так жарко…
И действительно, несколько пуговиц её строгой белой блузки были расстёгнуты, наполовину обнажив её достоинства, примерно третьего размера.
— Я, честно сказать, о тебе забыть успела. Наушники надела, музыку включила и работала. А потом слышу рёв какой-то, думаю, в песне. Потом опять и опять. И крик из коридора: «Помогите, помогите». А там ведь темно, и никого быть не должно — мне страшно стало. И знаешь пол как будто ходуном ходил. Подумала, землетрясение. Свет включаю, а там ты лежишь. Перепугалась до ужаса.
Действительно для неё это настоящий стресс. Я видел, как дрожала её нижняя губа и тряслись ручки.
— Эй! — с нежностью в голосе, окликнул я её. — Не переживай ты так. Всё в порядке. — Тихо подошел и приобнял. Она заревела и прижалась ко мне своей полуобнаженной грудью. Во мне проснулась животная похоть, поглотило дикое желание… нет, не заняться любовью, не потрахаться. Я, как грёбаное животное, захотел спариваться, не думая ни о чём, кроме этой самки, о чем бесстыдно дал знать мой детородный орган.
Почувствовав это, Аня подняла на меня свои большие удивленные глаза, в которых оглашалось полное согласие на соитие. Всё случилось прямо в приёмной директора, на большом кожаном диване. Пошло и банально — секретарша, кожаный диван — стереотипные персонажи отстойных российских мелодрамм для женщин за сорок. Но что случилось, то случилось.
— Будешь? — Аня протянула мне сигарету.
— Давай! — ответил я и закурил. Никотин слегка одурманил голову. Такое бывает, когда долго не куришь, а я без никотина уже пару дней. Думал, что завязал. Но нет, и оправдание, думаю, у меня было. Пять минут назад я отлично потрахался с молодой секретаршей, а за пятнадцать минут до этого моё сердце пытался вырвать какой-то мутант цвета нефти. Или, что он там выискивал? Стоп! Как, что? Цветок! Тот самый цветок, который сейчас во мне.
— Ты чего? — Толкнула меня Аня в плечо?
— А?
— Чего завис?
— Да так, задумался тут о своём, о девичьем.
— Ты всё шутишь. Сейчас ты тоже пошутил, как и тогда на корпоративе? — С обидой в голосе поинтересовалась Аня.
Был за мной грешок. Пришла тогда Анечка в офис, вся такая красивая с формами увлекательными. Жопа подтянутая, соски сквозь блузку прошибают. Не удержался. Захотелось трофей такой собрать, чисто из праздного интереса. Начал обрабатывать, ну и на корпорате уже финальные штрихи внёс. И вот мы в кабинете главбуха тщательно изучаем годовые отчёты, елозя пятыми точками по столу.
— Аня, знаешь! Тогда я шутил, я просто хотел тебя трахнуть! Нет, ну ты себя в зеркало видела? Как не хотеть-то? Или ты для чего свою жопу в фитнес-зале качаешь, чтоб ей орехи колоть что ли или, чтобы мужика посолидней найти? Или, может, ты всю жизнь мечтала кофе приносить и бумажки сканировать? А сегодня! А сегодня мне уже всё равно, захотел просто и взял, с твоего согласия разумеется, — внезапно у меня снова случился приступ, и я тут же поубавил свой пыл. Отдышавшись, продолжил уже спокойным тоном.
— Сегодня я тебя не использовал! Сегодня просто так получилось! Может, ты будешь последняя, с кем я вообще переспал!
— Ты что такое несешь? — спросила Анечка, на лице которой сменилось сразу несколько эмоций — от обиды и удивления до страха.
— Прости! Пусть у тебя всё будет хорошо и такие сволочи как я тебе больше не попадаются.
Я быстро оделся и вышел на улицу. С одной стороны, мне было жалко Аню, с другой — сказал правду, свою правду.
Мы все ходим в масках. Мы притворяемся теми, кем выгодно. Мы не живем в согласии со своими же демонами. Вечная борьба внутри — в этом все мы — люди.
Выйдя на улицу, я пошёл на стоянку к машине. На первом этаже нашего офисного центра был бар с нелепым названием «Было время». Какое время у них было, а какое будет, не ясно, но очевидным было то, что после восьми вечера сюда стекалась вся местная гопота.
— Смотри, мажор пошёл! От стада отбился! — услышал разговор, явно относящийся к моей персоне. Я хоть и тренировался, мастером спорта по боксу не был, поэтому просто ускорил шаг.
— Эй, стоять я сказал! — голос прозвучал совсем близко. Деваться некуда, придётся разбираться. Я уже был в раздумьях, как половчее им задвинуть, почти решил, но именно в этот момент получил удар за ухо и тут же отлетел в глухой нокаут.
Как думаете, если наступит эпидемия или война, кто первый скинет с себя человеческое обличие и превратится в тупое существо с животными инстинктами? Вот они, бравые обитатели районных пивнушек и таких вот баров. Они ничего не добиваются сами, а только хуесосят тех, у кого что-то получается. Живут на своих съёмных квартирках или сидят у родителей на шее, выжимая последние соки, паразитируя на тех, кто всё ещё считает что, что-то им должен. Они просто злятся, что не на моём месте. Они гребаный мусор!
— Грузим! В отделение, а там разберёмся.
Начиная приходить в сознание, я почувствовал, как меня поднимают с земли.
— Эй, эй! Меня вообще-то по голове огрели и ограбили! — возмущался я незаконному аресту.
— В отделении разберёмся, залазь, я сказал!