Полный круг

«У тебя такие всю неделю», — заметила Бри, с типичной для лучшей подруги прямотой. «У вас с Хантером всё в порядке?»

Я отодвинула в сторону свой школьный ланч из тягучих макарон и сыра и скривилась в гримасе. «Хантер в порядке. Школа в порядке. Семья в порядке».

«Сестра в поряяяяядке», — пропела Мэри Кей, быстро вмешавшись в разговор, в то время как проходила мимо на своем пути к столу мэрикеевского фан-клуба.

Бри захихикала, наблюдая, как Мэри Кей плывет по кафетерию, ее пакет с завтраком ритмично покачивался сбоку. «Итак, а что не в порядке?», — спросила она, снова поворачиваясь ко мне.

Я тяжело вздохнула. Как это разжевать? «Похоже, дух моего мертвого бывшего парня пытается терроризировать или даже физически ранить меня». Почему бы нам просто не позвать Джерри Спрингера сразу (шоу Джерри Спрингера — американская телевизионная передача семейно-драматического, в том числе бытового, содержания)? «Мне снятся ужасные сны», — сказала я в неадеквате. «Они не слишком дают мне выспаться».

Бри с Робби не особо впечатлились. Я заметила, как они быстро переглянулись и приняли решение типа «давай просто не будем принимать близко сердцу ее слова, пока она не успокоится».

Как только я очистила свой поднос, я позвонила Хантеру и попросила его забрать меня после школы.

Вид более чем шестифутового блондина (ростом выше 183 см), красивого ведьмака, прислонившегося к своему автомобилю и улыбающегося, действительно обалденно успокаивал меня.

«Привет», — сказала я, зная, что мой голос прозвучал жалко. Хантер раскрыл объятия, и моя голова припала к его груди. Всю мою жизнь я была сильной и независимой. Я всегда считала это своими достоинствами. Теперь я училась полагаться на кого-либо еще. До сих пор мне это удавалось неплохо.

— Я рад, что ты позвонила, — сказал Хантер. — Я собирался послать тебе сообщение. Я должен поехать в аэропорт забрать Скай. Ты сможешь поехать со мной?

«Думаю, да. Только дай мне спросить у мамы», — я позаимствовала у Хантера сотовый телефон и набрала мамин рабочий номер. Она согласилась. С облегчением я удостоверилась, что Мэри Кей уже приехала домой, затем, оставив Подводную Лодку в гордом одиночестве на парковке, я перебралась в лишенную индивидуальности зеленую хонду Хантера.

«Я так рада тебя видеть», — сказала я, поворачиваясь к нему и придвигаясь как можно ближе.

Он наклонился и медленно поцеловал меня, после чего завел двигатель. «Как всё прошло этой ночью? Я хотел позвонить тебе утром, чтобы спросить, но был не уверен, что это хорошая идея».

«Мне приснился сон», — ответила я, смотря в окно.

«Нет», сказал он, хмурясь. «Даже после микстуры Элис?»

Я кивнула. «Я следовала всем её указаниям. Думаю, по большей части никаких снов действительно не было. Но прямо перед рассветом я услышала голос.»

Хантер взглянул на меня, затем выехал на шоссе: «Что он говорил?»

«Он сказал: «Почему ты пытаешься избегать меня?»»- повторила я, стараясь не позволить нахлынуть страху от воспоминаний. «Дважды».

«Богиня,» — сказал Хантер. Он потёр подбородок с одной стороны, этим он показывал, что раздумывает. — «Это не хорошо.»

«Да, я тоже так думаю», — сухо согласилась я. «И я опять видела ястребов. Всего секунду, но они были. Темного ястреба преследовал огненнокрылый. Потом стало так, будто я была ястребом, летящим высоко. Я посмотрела вниз и увидела кого-то, стоящего в поле».

«И?»

Я не могла не дрожать. «Это был Кэл.»

Автомобиль внезапно вильнул, и я схватилась за ручку дверцы.

«Извини», — сказал Хантер. «Прости, Морган. Так значит, ты видела Кэла в своем сне?» — он пытался звучать беспристрастно, но я его знала, и его голос стал натянутым. Он ненавидел Кэла каждой клеточкой своего тела и все еще напрягался от упоминания его имени.

«Да», — я покачала головой. «Это было, когда я проснулась. Возможно, действие напитка Элис как раз закончилось к тому моменту, как мне пришло время просыпаться, и вот почему у меня внезапно появились все эти образы».

«Может быть», — мрачно сказал Хантер. «Ну, мы выясним это сегодня. Я организовал нам встречу с Элис и Бетани сегодня вечером, в квартире последней. В восемь часов нормально?»

«Да, нет проблем. Ты рассказал Бетани о том, что происходит?»

«Элис рассказала, и Бетани заинтересовалась, так что мы все в деле».

Я прислонила голову к его плечу, чувствуя тепло его кожи через тонкую рубашку. Я не могла дождаться, когда по-настоящему наступит жара, и Хантер будет носить футболки и шорты. Мысль об этом немного подняла мне настроение.

«Как Скай звучала, когда она звонила?» — спросила я.

«Готовой вернуться домой,» — сказал Хантер и усмехнулся.

Мы въехали на территорию аэропорта, и Хантер припарковался в том месте, о котором договорился со Скай. Прождав всего несколько минут, мы увидели ее светлые блондинистые волосы, мелькающие в толпе. Вскоре появилась ее стройная фигура в черном, тяжело тянувшая за собой огромный зеленый чемодан на колесиках. Она заметила Хантера и помахала рукой. Они двоюродные брат и сестра, но, что более важно, они выросли вместе, живя как родные, с тех пор, как Хантеру исполнилось восемь.

«Скай! Сюда!», — позвал Хантер, и ее прекрасное угловатое лицо расплылось в улыбке.

«Я вернулась», — сказала она, и затем они с Хантером крепко обнялись, он приподнял ее от земли. «Богиня, что ты сделал со своими волосами?» — сказала она критически, когда они оторвались друг от друга. Поскольку его волосы выглядели совершенно так же, как и всегда, я догадалась, что она просто дразнит его.

«О чем ты?» — спросил Хантер, проведя рукой по своим коротким блондинистым локонам. «Что с ними не так?»

Скай поймала мой взгляд и самодовольно улыбнулась, а я засмеялась. Она с усилием забросила свой чемодан в багажник. «Привет, Морган», — сказала она, отчасти официально, но при этом кивнув.

«С возвращением», — сказала я, садясь в машину рядом с Хантером. Скай села на заднее сиденье. Я наполовину развернулась в своем кресле, чтобы видеть их обоих сразу.

«Я уже не дождусь встречи с дядей Даниэлем,» сказала Скай, внимательно наблюдая за Хантером. «Как он?»

«Думаю, ему лучше», — ответил Хантер. «Здоровье поправляется. Он проводит лекции по созданию заклинаний в ковенах со всего мира. И он не рад моему уходу из совета».

«Ты слышал что-нибудь от Кеннета после того, как сообщил ему об уходе?»

«Нет.»

Похоже, желая сменить тему, Скай сказала: «Ой! Я же привезла тебе несколько маленьких сувениров в знак моей любви». Она тщательно порылась в своем рюкзаке и вытащила оттуда разнообразные бумажные и полиэтиленовые пакеты. Заинтересовавшись, Хантер сел прямо, и я надеялась, что его внимание все еще приковано к дороге.

«Банка Мармайта (пряная пищевая английская паста из пивных дрожжей с травами и специями)», — сказала Скай, поднимая вверх маленькую коричневую банку.

«О, да!», — возбужденно воскликнул Хантер. Я никогда не слышала о Мармайте и подумала, что это джем или что-то типа того.

«Немного чая «Пи-джи типс» — чая, которого я достойна», — продолжала Скай, бросая большую желтую коробку на переднее сиденье.

«Боготворю тебя», — очарованно пробормотал Хантер.

«Упаковка настоящих плюшек, исключительно легко сжимающихся».

«Плюшки», — блаженно повторил он.

«ЭмСиВитис» — Скай перебросила пару круглых пакетов с печеньем через мое плечо. Судя по картинке спереди, это были круглые крекеры из непросеянной муки.

«И для Морган, прекрасное новое кухонное полотенце с изображением генеалогического древа Ее Королевского Величества». Она бросила сложенное прямоугольником льняное полотно мне на колени.

Хантер причмокнул: «Слишком великолепно».

«О», — удивилась я. «Спасибо. Это очень мило с твоей стороны». Я развернула его и улыбнулась: «Оно замечательное».

«В каждом доме должно быть такое», — Скай откинулась на спинку своего сиденья. «Итак, какие новости?»

«Мм, Алиса постепенно свыкается с тем, что является полу-ведьмой».

«Отлично. Это могло затянуться на дольше», — сказала Скай.

«Дагда поймал мышь во дворе», — я пыталась придумать что-то более интересное, чтобы не пришлось рассказывать о своих ночных кошмарах, однако идеи заканчивались.

«Крепкий малыш», — одобрила она. «А как там твой сводный брат?»

Моя челюсть практически отвисла. Киллиан был единственным из стрех моих сводных братьев и сестер, с которым я знакома, и у меня были смешанные чувства по отношению к нему. С одной стороны, он был очаровательным, веселым, щедрым и в целом полным благих намерений. С другой, он был непочтительным, несерьезным, ненадежным и отчасти аморальным. Как-то вечером Скай перебрала спиртного и в конце концов оказалась в компрометирующем положении с ним в его комнате. Мы с Рэйвен застукали их. Скай и Рэйвен как раз незадолго до этого расстались. Произошла отвратительная сцена.

«Он в порядке. Ты знаешь Киллиана,» — сказала я осторожно.

Она безразлично смотрела в окно. Я думала, что даже если она и хотела спросить о Рэйвен, то не могла, поэтому взамен спросила о Киллиане. Хммм.

«Морган, я подброшу тебя до твоей машины перед тем, как отвезу Скай домой», — сказал Хантер, и я с удивлением обнаружила, что мы уже заворачиваем к въезду в Видоус Вэйл.

«Окей.»

У школы Подводная Лодка была единственным автомобилем на парковке. Хантер проводил меня до нее. «Увидимся через полтора часа», — нежно сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня.

«У Бетани.» Только эта мысль заставила меня почувствовать себя лучше.

Я забралась в Подводную Лодку и завела ее, наблюдая, как Скай пересаживается на переднее сиденье. Не было сил удержаться от легкой зависти к ней. Она могла жить с Хантером, видеть его всё время. То, о чем мечтала я. Хантер подождал, пока я заведу автомобиль и уеду, прежде чем поехать в своем направлении.

В десять минут девятого я спешила вверх по лестнице перед входом в дом, где находилась квартира Бетани. Было темно, уличный фонарь желтым светом освещал здание. Мой глаз уловил какое-то движение, я повернулась и увидела огромную темную тень, удаляющуюся в воздухе. Я последовала взглядом за ее силуэтом, но уличный фонарь светил прямо мне в глаза, мешая смотреть.

«Проклятые вороны. Они повсюду», — сказал пожилой человек, поднимающийся за мной. Он мило улыбнулся и прошел вперед, чтобы придержать для меня дверь.

Может быть, это и правда ворона. Может быть. Я последовала за ним и поспешила к квартире Бетани.

«Морган!», — тепло сказала Бетани, открывая дверь на мой стук. Ее темно-карие глаза светились заботой, короткие черные волосы свободно лежали в стиле пикси. «Как ты? Входи, входи». Поглаживая меня по спине, она провела меня в свою маленькую гостиную, где уже ждали Хантер и Элис.

«Привет. Простите, что опоздала», — сказала я, снимая ветровку и бросая ее на пол рядом со стулом. Внезапно я почувствовала легкое смятение — все здесь были из-за моих проблем. Я села и засунула руки под ноги, чтобы нервно не скрепить их. Эти три человека заботились обо мне. Все они уже помогали мне раньше, и я помогала им. Мы были друзьями. Я могла доверять им.

«Я рассказал Элис и Бетани о вчерашнем сне.» сказал Хантер.

«Это кажется… очень досадным», — сказала Бетани. Явно с преуменьшением. Она удобно устроилась на мягком диване.

«Я провела некоторое исследование», — произнесла она, — «после того, как Элис рассказала мне о вчерашней ночи. Но сначала, хоть я и знаю, что ты уже рассказала всё, что помнишь, Хантеру и Элис, мне бы хотелось услышать это еще раз лично, если ты не против».

«Хорошо», — ответила я. Снова я поведала всё, что была в состоянии вспомнить о своих снах, но не смогла восстановить ни одной новой детали. Бетани делала небольшие пометки во время моего монолога, а я поняла, что Хантер с Элис тоже внимательно слушали.

«Вот так,» завершила я. «Но вчера вечером — первый раз, когда я почувствовала, что видела кого-то, кто мог иметь некоторое отношение к моим видениям.»

Бетани кивнула. «Элис, ты всё еще считаешь, что эти сны могут исходить из подсознания Морган? Что это оно пытается послать ей сообщение?»

«Теперь не уверена: не после последнего сна», — призналась Элис. «Голос, спрашивающий о том, что его избегают; реальный образ Кэла. Должна сказать, сейчас стало похоже на то, что эти сны приходят к Морган, а не исходят от нее».

«О, Богиня», — воскликнула я, чувствуя, как мой желудок сжался. «Итак было довольно ужасно, когда я думала, что что-то внутри меня пытается выйти наружу. Но сейчас неужели я нахожусь под атакой?» Мой голос звучал жалобно, но я не могла сдержаться. Я была так напугана, расстроена и рассержена, что всё, на что оказалась способна — это не вскочить и не закричать.

«Предположим, что это Кэл», — начал Хантер, «тогда непонятно, как он это делает». Я заметила, как вздулась вена на его шее, и знала, что он сдерживает гнев с нереально большим трудом. «Я несколько раз контактировал с потусторонним миром раньше, с анамом очень могущественной ведьмы. Мое исследование обошлось моему организму гораздо дороже самой информации. Мне казалось, силы Кэла не настолько мощные».

«Что такое анам?» — спросила я.

«Э… душа», — ответила Элис. «Дух, субстанция. То, что остается, после того, как умирает тело. И да, я согласна, надо быть очень сильным, чтобы делать это. Несомненно, я совсем плохо знала Кэла».

«Что даже еще важнее, так это то, зачем ему это делать», — сказала Бетани. «Чего он хочет? В чем его цель?»

«Помимо превращения меня в плаксивого лунатика,» горько сказала я.

«Чтобы получить контроль над Морган, очевидно,» сказал Хантер. «Это — то, что он всегда хотел.»

«Но какая от меня польза сейчас?» — спросила я. «Он умер, Селена умерла. Он пожертвовал собой, чтобы спасти меня. Чего он может хотеть от меня теперь?»

Хантер смотрел на свои ноги. Я знала, он до сих пор ненавидел Кэла. Он никогда не верил, что Кэл пытался спасти меня. Я потянулась и взяла его за руку.

«Я не знаю, дорогая», — сказала Элис. «Мы должны выяснить это. А пока давайте сравним наши записи и наблюдения. Может быть, некоторые из них встанут на свои места».

«Я думаю, что мы не можем исключить, что это кто-то ещё, работающий через или с анамом Кэла,» — сказала Бетани задумчиво. — «Сейчас он наш главный подозреваемый, но было бы глупо останавливаться на нём, пока мы не знаем ответ наверняка.»

«Я не могу в это поверить.» — покачала я головой. Почему? Почему он так со мной? — «Я чувствую себя такой беспомощной. Для него или кого-либо делать это со мной, когда я сплю, когда я полностью беспомощна, находиться в его власти…Я это не могу вынести.»

«Ты не полностью беспомощна, моя дорогая», — сказала Элис. — «Нам требуется подумать о взаимосогласованном сновидении, управляемом сне».

«Держись,» — сказал Хантер. Его голос звучал хрипло.

Я посмотрела на него и увидела больной взгляд на его лице. Он повернулся ко мне.

«Той ночью в библиотеке Селены мы видели, как Кэл и Селена умерли. Но что случилось потом? Мы забрали Мэри Кей и поспешили выбраться оттуда — мне нужно было удостовериться, что вы обе в безопасности».

«Угу», — сказала я, совсем не желая вспоминать ту ужасную ночь, — «К чему ты клонишь?»

«Что случилось с их телами?» — спросил Хантер, и я почувствовала, как кровь отступила от моего лица.

Насильно я прокрутила свои воспоминания назад, назад к моменту, чтобы увидеть Кэла, рухнувшего под действием темной магии Селены — зловещий молниеносный удар предназначался мне, но Кэл принял его на себя. Я вспомнила, как держала Селену в чем-то вроде магической хрустальной клетки. А затем она умерла. Они оба лежали без движения на полу в библиотеке. Мы оставили их, и на улице встретили Скай, которая только что прибыла с членами совета. Они устремились в дом, а я не смотрела им вслед.

Мой пристальный взгляд встретился с Хантером, и я почувствовала пустоту. «Я не знаю», — сказала я. «Мы оставили их там. Они были мертвы».

Хантер встал и направился к телефонному аппарату Бетани. Быстро он отбарабанил на нем длинный номер, затем ждал, расхаживая небольшими кругами.

«Keнeт?» сказал он через несколько секунд. «Да — извини. Я знаю, что это поздно. Я не стал бы будить тебя, но это важно. Слушай, я должен знать — что совет сделал с телами Кэла Блера и Селин Беллтауэр?»

Я наблюдала за ним, чувствуя себя омраченной печальными воспоминаниями.

«Нет, я понимаю, но это важно, поверь», — настаивал Хантер. Он молча слушал, его лицо становилось все более и более вытянутым.

«Кеннет, я ценю это. Я знаю, что больше не вхожу в Совет, и я знаю, что есть вещи, которые не должны быть никому известны. Но это я, и я прошу тебя как друга. Пожалуйста, ты можешь мне только сказать, что случилось с их телами?»

Он еще немного послушал, потом, казалось, потерял терпение. «Кеннет, пожалуйста. Сейчас меня не волнует совет и его протоколы или то, что каждому разрешено говорить. Мне требуется ответ — это вопрос жизни и смерти».

Лицо Хантера было мрачным и напряженным. Я знала, что Keнeт был его наставником и другом.

«Ты совершенно уверен в этом? Ты видел это? Ты лично это видел?» Его голова наклонилась в сторону, и мне пришло на ум, что он, вероятно, анализировал голос Кеннета, чтобы определить, говорил ли он правду.

«Да, хорошо. Я понимаю. Да, я знаю. Спасибо, Кеннет. Я ценю это. Ты не пожалеешь о том, что сказал мне это. Тогда, до свидания.» Он резко повесил трубку, затем потер лоб, выдвигая вверх свои короткие волосы. Он вернулся и сел рядом со мной, взяв мою руку в свою. Я ждала, смотря ему в глаза.

«Тела Кэла и Селены были возвращены в Англию, где они были кремированы. Их урны были преданы земле в небольшом семейном мавзолее около места рождения Селены. Кеннет клянется, что он лично видел, как тела кремировали. Я полагаю, что он говорил правду, или по крайней мере то, что он знает.»

Я почувствовала облегчение. «Тогда я думаю, что это не могут быть они.»

«Не обязательно,» — сказа мягко Элис. — «Это говорит нам о том, что ни у Кэла, ни Селены не было шанса возвратиться в их собственные тела. Но это не означает, что их анамы были уничтожены, как и их физические тела.»

«Но как они могут быть в мире живых так долго?» — спросила я. «Как они могут добраться до меня сейчас?»

«Я не знаю,» призналась Элис. «Это — один из вопросов, на которые мы должны ответить.»

«Давайте обсудим меры, которые мы можем предпринять в настоящее время», — твердо сказала Бетани, и весь следующий час они с Элис обучали меня взаимосогласованному и управляемому сну. Перед тем как лечь спать, я могла намеренно принять решение участвовать в моих снах, быть способной действовать в них. Тогда я смогла бы управлять ими, чтобы они протекали так, как мне хотелось; например, я могла бы найти дверь, остановить свой автомобиль, не бояться того, что могу увидеть или услышать.

«Уверена, что это поможет. Как бы я хотела, чтобы всего этого не происходило», — сказала я.

«Понимаю», — сказала Бетани. «Но сегодня ночью мы попробуем дать тебе передышку. Я приготовила очень сильное снотворное, которое действительно должно отключить тебя, никаких снов. Если же каким-то образом тебе начнет сниться сон, то выполняй упражнения, которые мы только что практиковали. Однако я уверена, что ты проснешься завтра в гораздо лучшей форме, с ощущением безопасности. А к завтрашнему вечеру, надеюсь, мы соберем более солидную информацию о возможностях внедрения снов как в реальном мире, так и из мира потустороннего».

«Спасибо,» — сказала я. — «Я очень ценю вас всех за помощь.»

«Конечно,» — сказала Бетани и улыбнулась.

Я должна была быть дома в десять, так что я схватила свою куртку, взяла маленькую бутылочку Бетани и попрощалась. Хантер хотел проводить меня, и я не собиралась препятствовать этому.

На улице, под светом ночного фонаря сиял мой автомобиль, тяжелый, привычный и безопасный. Я открыла дверь и прислонилась к нему на минутку.

«Я сожалею, Морган,» — сказал Хантер, зачесывая назад мои волосы. — «Мы как-нибудь это исправим, я обещаю.»

«Спасибо,» — сказала я. — «Я как будто чувствую…как буду платить за свою ошибку на протяжении всей моей жизни.» Ошибку доверится Кэлу и любить его.

«Ты не будешь,» — сказал Хантер, и он сказал это настолько уверенно, что я хотела ему верить. — «Слушай, ты хочешь, чтобы сегодня вечером я остался около твоего дома? На всякий случай?»

Я подумала об этом.

«Нет», — решила я. «Единственный раз, когда я ходила во сне, был еще до того, как вы все помогали мне. И я чувствую, что всё получится с взаимосогласованным сновидением. Плюс у меня есть магическое лекарство Бетани». Я выставила вперед маленькую фиолетовую бутылочку.

«Ладно», — сказал Хантер с неохотой. «Но позвони мне, если что-нибудь понадобится».

«Позвоню». Мы поцеловались и обнялись, не желая расходиться.

После этого я села в свою машину и завела двигатель. Хантер становился всё меньше и меньше в зеркале заднего вида до тех пор, пока я не завернула за угол в следующий жилой квартал.

8. Хантер

Я вернулся домой от Бэтани в десять пятнадцать и нашел Скай, приготавливающей чай.

''Я знаю причину, по которой я скучал по тебе'' сказал я, и Скай шлепнула меня полотенцем. ''Сделай и мне кружечку, хорошо? Отец ушел? Вы разговаривали?''

Она кивнула, и поставила мою кружку на стол.

Я люблю Скай, я уважаю Скай, и я знаю, какая Скай под внешней оболочкой. Она может быть веселой, любвеобильной и чуткой. Тем не менее, порой я переживаю, что кто-то, кто не знает ее так, как я, мог обидеть ее, решив, какая она необщительная.

«Он необыкновенный, твой отец», — сказал она, садясь со своей кружкой чая. «Уехал на час. Должен скоро вернуться. Он кажется совсем другим по сравнению с твоими описаниями, когда ты впервые увидел его».

«Он меняется с каждым днем», — заверил я ее. «Похоже, в любой момент он превратится в моего прежнего отца в ближайшее время».

Скай скорчила рожицу на мое дерзкое замечание и сделала глоток чая.

«Как тебе твой уголок?» — спросил я. По какой-то причине никто из нас не подумал, что в нашем доме только две спальни. Папа сразу же предложил освободить свою, которая раньше уже принадлежала Скай, но она не позволила ему. Я совершил рыцарский поступок и тоже предложил свою комнату. Однако должен признать, что испытал облегчение, когда Скай не согласилась на это. Ведь я всё еще надеялся когда-нибудь побыть там с Морган наедине. Поэтому мы соорудили временную занавеску через всю нишу, которая однажды могла стать кладовой либо столовой. Там только и хватило пространства для одного матраца, маленького столика и лампы для чтения. Странно, казалось, это отчасти соответствовало спартанским нуждам Скай.

«Уголок отличный», — ответила она. Очень удобный. На самом деле, я собираюсь туда прямо сейчас. Разница во времени срубает меня с ног». Она встала и автоматически отнесла свою кружку к раковине.

«Здорово, что ты вернулась», — сказал я, поймав ее за руку, когда она проходила мимо. Она пожала мою в ответ, затем вошла в потенциальную столовую (свою новоиспеченную комнатку).

Около одиннадцати мой отец приехал домой. Я ждал в кухне и приготовил для него кружку чая. Он выглядел благодарным, хотя и немного удивился моей заботливости. Он поведал мне в подробностях о своих последних встречах, и я решил посветить его в сны Морган. Я чувствовал себя немного странно, разговаривая с ним об этом. Кэл был папиным сыном, таким же, как и я. Было тяжело ненавидеть сводного брата, которого я едва знал, но я понимал, что папа испытывает гораздо более противоречивые чувства. Одну вещь я знал точно: он винил себя за то, что оставил Кэла совсем мальчишкой с Селеной, чтобы иметь возможность жениться на моей маме Фионе. Его всегда будет мучить вопрос, стал бы Кэл использовать темную магию, если бы вырос с нами, в нашей семье. Мы никогда не узнаем. Я специально говорил как можно нейтральнее, но видел, что привычный груз снова навалился на его плечи.

«Звучит ужасно», — тихо сказал он, потирая подбородок, — «Сделай, что можешь, парень».

«Думаешь, возможно, что анам Кэла вернулся таким образом?»

«Это было бы чрезвычайно необычно», — сказал он. «Несмотря на все чудесные россказни, невероятно тяжело и почти нереально для кого-то вернуться из загробного мира — по крайней мере, без избытка чьей-либо помощи». Его лицо напряглось, и в молчаливом согласии мы не стали обсуждать, как когда-то отец сам оказывал такую помощь другим. «И хоть я не знал Кэла, его способностей, однако не думаю, что он был достаточно силен».

«Верно, мы тоже так думаем. И есть кое-что еще», — сказал я, быстро меняя тему. Я радовался, что у меня есть человек, которому можно довериться и обсудить ситуацию с Патрицией Пирсон. Мой отец, со всеми его родительскими особенностями, действительно мог очень помочь в выяснении того, что происходит с ковеном Виллоубрук. Я знал, что ему можно доверять, и он разбирался в признаках темной магии. Я рассказал ему всё, что ранее поведали мне Селия Ивэнс и Робин Гудэйкр, вместе с моими собственными представлениями об этом. Он внимательно выслушал, слегка присвистнув, когда я описывал, какими опустошенными женщины ощущали себя после круга, и что иногда им казалось, будто они не могут вспомнить весь вечер.

«Звучит как работа Сикера», — сказал он многозначительно, но я покачал головой.

«По-моему, я могу делать больше, даже не будучи Сикером. В любом случае, мне нужно начать расследование. Я подумал, не хочешь ли ты немного по шпионить и погадать сегодня вечером?»

«Я?»

«Да. Я не уверен, насколько сильна Патриция — мне могут понадобиться дополнительные силы, и кроме того, ты также сможешь увидеть то, что я пропущу».

«Ты говоришь о взломе с проникновением?»

«Нееет. Строго внешние работы».

Он кивнул, размышляя, потом усмехнулся: «Дай мне захватить куртку».

Селия дала мне адрес места проживания Патриции, и мы нашли его без труда. Уже через сорок минут пути мы подъехали к ее дому, который оказался большим хорошо сохранившимся построенным в викторианскую эпоху зданием, расположенным в историческом центре Торнтона. Я припарковался за углом, затем убедился, чтобы мой мобильник ловил. Я был уверен, что напиток Бетани подействует, но хотел быть доступным, если понадоблюсь Морган.

Мы с папой были одеты в темное, а, подходя к дому Патриции, произнесли несколько заклинаний невидимости. Также мы наложили несколько блокирующих заклинаний: Патриция могла почувствовать присутствие других кровных ведьм, но перед тем, как проверить это, ее что-нибудь отвлечет. Была почти полночь; вероятно, она спит. Но на всякий случай, нам надо было быть начеку.

Это была тихая, безлунная ночь, и я радовался магическому зрению, когда безошибочно пробирался по соседним к ее дому задним дворам. Воздух был неподвижным и совершенно прохладным, однако поздневесенний запах недавно распустившихся цветов окутывал, и я с благодарностью вдыхал его. С самой дальней точки владений Патриции мы осмотрели дом. В одном или двух окнах светился небольшой свет, словно от ночных ламп. Это показалось странным — ночные лампы не часто встретишь в ведьминском доме. Потом я вспомнил ее больного, неинициированного сына и понял, что, скорее всего, причина в нем.

Ни я, ни мой папа не почувствовали какого-либо признака активности в доме, поэтому мы медленно и бесшумно продолжили путь к огромному саду на заднем дворе. Настоящий ведьминский сад. Я разглядывал изящные клумбы, тщательно проложенные тропинки и зелень повсюду. Читал небольшие медные таблички, обозначающие привычные растения: лопух, свекла, розмарин, тысячелетник, чертополох, желтокорень, коровяк, крапива, шлемник. Травы для окраски, травы для приправ, травы для исцеления, успокоения, очищения. Всё как подобает.

Затем я увидел искусный ряд наперстянок в задней части одной из клумб. После этого я еще раз осмотрелся вокруг и заметил, что папа делает то же самое. Без слов он указал на одно растение. Даже в темноте я распознал, что это молодая касторовая фасоль. К осени она может вырасти до десяти футов высотой (~ 3 м) со стручками, полными семян, из которых люди делают ожерелья. Остается надеяться, что никто не решит пожевать такое ожерелье, потому что оно убьет его. Я начал медленно прохаживаться вокруг клумб, сосредотачиваясь, но больше не обнаружил ничего необычного.

Я дал знак отцу, и мы крадучись пересекли двор, чтобы присесть под огромным дубом.

«Интересно,» — сказал он еле слышно.

«Очень.»

«Вполне естественно, что большинство растений ядовиты, а люди до сих выращивают их», — сказал я. «Потому что они красивые либо полезные в непищевых целях. Лавры, рододендроны, олеандр, тис. Они повсюду».

«Но касторовая фасоль? Паслён?» — недоверчиво спросил мой отец.

«Нет. Они не красивые». Здесь в полной темноте я вынул мой магический камень для гадания: большой плоский кусок обсидиана, который папа оставил мне, когда мне было восемь. Он слегка кивнул, узнав его. Вместе мы взялись кончиками пальцев за самую кромку камня, разместив их по всему периметру, и я напел небольшую гадательную мелодию Скай, которую применял уже так много лет. Она всегда прекрасно служила мне и могла быть использована во многих различных ситуациях.

Черный камень, цвета ночи,

Помоги нам взглядом общим

На ту, что ищем, погадать,

Имя чье спешим назвать:

Патриция Пирсон.

Поверх камня я изобразил руну Сигель (руна солнца, символизирующая силы священного небесного светила и воплощающая в себе живительные свойства дневного света), чтобы помочь нам добиться ясности. Затем я сконцентрировался на своем замедляющемся сердцебиении, дыхание стало неглубоким, внимание и пристальный взгляд сосредоточились на камне передо мной. Почти мгновенно у меня возник очень отчетливый образ темноволосой женщины. Она находилась в темной комнате и что-то поднимала в воздух. Сначала я не понял, что именно, но потом разглядел сумку-рюкзак. Патриция повесила ее на крючок из какого-то металла. В следующий момент она подняла глаза, будто только что почувствовала, что мы гадаем на нее. Она нахмурилась.

«Чего и следовало ожидать», — произнес мой отец, и мы вскочили на ноги. Через несколько секунд задняя дверь в доме Патриции распахнулась, и мы услышали яростный лай и рычание собаки, рвущейся к нам из темноты.

«Бежим» — воскликнул я без нужды — папа итак уже бежал впереди меня по двору. Мы в буквальном смысле летели по соседним участкам, мчались вниз по тротуару и чуть не вырвали ручки моей машины.

Как только он захлопнул дверь автомобиля, мы услышали тяжелый глухой удар о металл: собака врезалась в него. Закрытые окна едва заглушали возмущенный лай.

«Богиня», — выдохнул отец, отодвигая волосы с лица, — «Бешеный черт».

Я завел двигатель, планируя совершить разворот на 180º, чтобы не проезжать мимо дома Патриции. Мой отец всматривался в окна.

«Кто это?» — пропыхтел я, чувствуя как адреналин пульсирует в венах. Меня раньше кусала собака, когда я был Сикером, и это невероятно болезненно. «Ротвейлер? Мастифф?»

Мой отец начал издавать смешки — необычный звук, исходящий от него. Словно тряслась жестяная банка с ржавыми гвоздями. «Такса», — сказал он, теперь действительно расхохотавшись. «Длинношерстная такса. Смотри, ты можешь ее увидеть, когда она подпрыгивает к окну».

Я выглянул и увидел маленькую, аккуратную коричневую голову пса, на мгновенье вылетевшую вверх в поле моего зрения, затем снова исчезнувшую внизу. Короткая пауза, а потом моментально опять появилась его маленькая мордочка со зловеще обнаженными зубами, ужасными рычаниями, исходящими из горла. Затем он нырнул, без сомнения, уже накапливая силы для еще одного решительного прыжка.

Почти задыхаясь, я зафыркал от смеха, в то время как медленно и осторожно выезжал с обочины. «О, Богиня, Богиня», — прохрипел я, — «Если бы этот кабель поймал нас, он разорвал бы нас на куски».

«Во всяком случае, ниже колен уж точно», — согласился папа, и мы снова затряслись от смеха.

Завтра мне нужно поговорить с Селией и Робин.

В среду я подскочил от звонка телефона, который я положил около своей кровати. Я схватил его не открывая глаз. «Как всё прошло, любовь моя?» — спросил я Морган.

«Думаю, хорошо,» — сказала она. — «Я тебя разбудила?»

«Всё в полном порядке. Я лег немного позже вчера вечером. Однако хочу знать, что случилось».

«Не думаю, что мне снились сны», — сказала она с неопределенностью в голосе. «Не могу ничего вспомнить, и не думаю, что я ходила во сне. Однако чувствую себя отвратительно. Жутко и тревожно, словно увидела что-то ужасное, но выбросила из головы».

«Хммм…Но ты ничего не помнишь?»

«Нет, ничего кроме того, что было до того, как я уснула. Мне просто кажется, что грозовое облако нависло над моей головой. Не понимаю, почему».

«Мы разберёмся с этим,» — пообещал я. — «Очень скоро.»

«Я знаю», — сказала она изнуренно, — «Мне пора: у Мэри Кей предшкольная тусовка для бодрости духа».

«Хорошо. Позвони мне после школы, и мы встретимся,» — сказал я. — «Я хочу тебя видеть.»

«Хорошо», сказала она.

После того, как мы поговорили, я лежал в своей кровати ещё некоторое время, волнуясь за Морган. Я не знаю наверняка, что происходит с её снами, но если это было тем, что этот ублюдок Кэл вернулся и преследует её, я собираюсь его уничтожить. Так или иначе.

«Доброе утро всем», — сказал папа, входя в кухню примерно через час. Недавно его седые волосы были коротко острижены, и чем больше времени проходило, тем более объемными они становились.

«И тебе», — я кивнул.

«Доброе утро, дядя Дэниэль», — сказала Скай, — «Чашечку чая? Я только что заварила».

«Спасибо, девочка», — сказал папа.

«Слушай, пап», — сказал я. «Я договорился о встрече с Селией и Робин — теми двумя ведьмами, о которых тебе рассказывал — в центре города через полчаса. Раз уж теперь ты немного в курсе их проблемы, не желаешь ли поехать?». Я был счастлив снова провести время с отцом, и честно говоря, его спокойная, прозаичная натура могла сделать эту встречу не такой скверной.

«Да, если я свободен,» — сказал он, делая свой первый глоток чая. — «Мне нужно проверить свою книгу.»

Меня до сих пор ошарашивало, что мой отец становится таким востребованным лектором и учителем. Передо мной навсегда останется образ истощенного отшельника, которым он был, когда я нашел его в Канаде. Казалось будто он видоизменяется на моих глазах.

«Они здесь,» сказал я тихо, когда мы вошли в кафе полчаса спустя. Силия и Робин опять заняли угловой столик, но в отличие от прошлого раза, было намного больше народу. Мы оба с отцом заказали травяной чай.

«Привет, Селия, Робин,» — вежливо произнёс я, когда мы подошли к их столику. — «Я надеюсь вы не возражаете — это мой отец, Дэниэл Найэл. Я рассказал ему о вашем случае, и думаю, что он может быть полезен для нас. Отец, это — Селия Эванс и Робин Гудэйкр.»

Они пожали друг другу руки, а мне было приятно и немного удивительно, что они узнали его имя и выглядели впечатленными: человек, который создал заклинание против темной волны.

«Вчера вечером я и мой отец посетили дом Патриции,» — начал я и сказал, что мы нашли пару ядовитых растений, смешанных с травами и овощами. Женщины выглядели заинтересованными.

«Многие растения декоративные,» — сказала Селия, видимо ища лазейку.

«Вы правы», — я согласился, — «И, конечно, я принял это в расчет, но то, что меня обеспокоило, — это их расположение. Они росли в клумбах с овощами и травами, прямо рядом со съедобными растениями, которые выглядели похоже. По правде говоря, немногие из них декоративные. Другое дело, ряд рододендронов вдоль парковки — он меня не заинтересовал. Чувствуете разницу?»

Робин неохотно кивнула, а Селия сжала свои руку вокруг стакана и нахмурилась.

«До сих пор не было ни одного признака ее попыток отравить кого бы то ни было», — произнесла она. «Ни одного».

Я сделал глоток чая. «Я знаю, я не утверждаю, что она отравляет кого-либо. Это просто показалось мне интересным.»

«Ну, здесь вы на ложном пути,» коротко сказала Силия.

Я выставил руки в успокаивающем жесте. «Слушайте, у меня нет окончательных ответов на эти вопросы. Важно, чтобы я не исключал любые возможности — даже те, которые неприятны или ужасны или которые вы не хотите слышать. Либо я ищу истину либо нет. Договорились?»

Селия сдавила челюсти и медленно разжала кулаки, — «Я хочу сказать, что, на мой взгляд, это крайне маловероятно, чтобы Патриция могла кого-то отравить».

«Правильно. И это очень маловероятно. Но единственное, что мы можем сделать, это посмотреть на картину в целом, а не только на отдельные её части. Вы согласны?»

«Да. Но сценарий, который вы описали, просто несовместим с личностью Патрис.»

«Хорошо», — сказал я, — «Я буду счастлив, получив возможность сообщить вам, что ваше доверие абсолютно оправдалось. Надеюсь, что смогу, когда завершу исследование».

«Что мы делаем теперь?» спросила Силия. «Через два дня у нас круг.»

«Мне нужно выяснить больше», — сообщил я им. «Мы не сможем ничего сделать, пока не узнаем точно, что происходит. Возможно, что я полностью неправильно понимаю ситуацию. Вероятно, что кто-то или что-то еще вызывает странную усталость после ваших кругов. Однако, если ответственность несет Патриция, если она действительно занимается темной магией… ну, в большинстве случаев таких ведьм передают совету и лишают силы».

«Мы не можем этого допустить», — сказала Селия, и Робин покачала головой. «Абсолютно нет», — согласилась она.

«Должны быть другие варианты», — сказала Селия. «Может быть, наставление или вмешательство или просто удаление ее от источника силы».

«Всегда есть варианты,» сказал я мягко. «Но может случиться так, что собственные действия Патрис уменьшат их количество.»

Селия и Робин притихли.

Я быстро взглянул на отца, который молчал и наблюдал в течение всей беседы. Он почти незаметно кивнул, и я ощутил неуместную радость.

«Мы должны подумать об этом,» сказала Силия.

«Пожалуйста, ничего не делайте, пока мы не свяжемся с вами снова,» добавила Робин. Она схватила свой кошелек и встала, Силия тоже поднялась.

«Мы не пытаемся быть скрытными или неопределенными», — заверила меня Селия. «Просто ситуация сложная, и, похоже, становится более сложнее. Однако мы всё обсудим и дадим вам знать, как только сможем. Хорошо?»

Я кивнул. «Я понимаю.»

«Удачи,» — пробормотала Селия, когда она и Робин проходили мимо меня к выходу.

«И вам,» — сказал я автоматически в ответ.

Мой чай остыл. Вздохнув, я его подогрел быстрым круговым движением руки.

«Если она занимается темной магией, наши варианты просто сведутся к одному», — в конце концов констатировал папа.

«Наверное», — согласился я. «Но, возможно, Селия и Робин правы: мы сможем придумать что-нибудь еще. Почему-то я не хочу передавать ее совету, не сейчас. Мы умные, пап. Ты блестящий заклинатель. У меня есть прекрасно отточенные навыки и инстинкты. Несомненно, совместными силами мы способны найти другое решение».

«Ладно, мы не обязаны принимать решение сейчас», — сказал отец, глотнув чая. «Если они захотят, чтобы ты продолжил, мы максимально сосредоточимся на сборе необходимой нам информации».

«Верно.»

9. Морган

''Доброй ночи, дорогая'' сказала мама. ''Не ложись спать слишком поздно ''

«Не буду», — сказала я. Она улыбнулась и закрыла за собой дверь. Я сидела в постели, читая главу о Великой Депрессии в своем учебнике по истории — небольшое легкое чтение, чтобы избавить разум от мыслей. Ладно, признаюсь, мне надо было учиться. И правда состояла в том, что я не хотела спать тем вечером. Предыдущей ночью напиток Бетани, насколько я знала, сработал. Однако у меня до сих пор оставалось чувство тревоги с самого утра, будто что-то находится вне поля зрения. Все мои инстинкты говорили, что спать сегодня — это плохая идея.

Было так здорово встретиться с Хантером сегодня днем после школы. Он, Мэри Кей и я заехали в закусочную на главной дороге, где пили молочные коктейли. Это казалось таким нормальным, таким обнадеживающим. Но сейчас я одна, наступило время ложиться спать, и моя семья готовилась ко сну.

Как только я услышала, как дверь в комнату моих родителей закрылась и как Мэри Кей забралась в свою постель, я отложила книгу и достала небольшой «Эликсир Силы» — ежеквартальный журнал современной Викки. Мне нравились его статьи — в этом выпуске были рецепты легких летних напитков и рекомендации по насыщению их магическими свойствами. Особенности летнего садоводства и разные виды рукоделий, такие как вышивание, плетение и прядение.

Когда я выпустила свои сенсоры, то обнаружила всех спящими, видимо, смотревшими нормальные сны. Например, о тесте, к которому забываешь подготовиться, или вроде того, о котором мне недавно рассказала мама: ей приснилось, что она продала идеальный дом за тонну денег и гордо объявила его открытым для новых владельцев, внутри он был абсолютной развалиной. С такого рода снами я бы могла справиться.

Было одиннадцать-пятнадцать. Мои веки стали тяжелее, но я еще не была готова погрузиться в сон. Я на цыпочках спустилась вниз и достала стакан сока из холодильника. Я взяла его в гостиную, где стоял семейный компьютер. На днях папа принес кабельный модем, и теперь мы всегда были на связи и всё такое. Мне это нравилось.

Я вбила в поиске «Магические сны/Викка», и в результате нашла несколько полезных сайтов. Сорок минут спустя глаза словно наполнились песком, яркий свет от монитора в темной комнате вызывал головную боль. Я всё еще не желала засыпать, а если выпить напиток Бетани сейчас, он, конечно, наглухо вырубил бы меня. Я зашла на еще один Викканский сайт и обнаружила упоминание о виде разоблачающего заклинания, чтобы обнаружить того, кто расходует свою энергию на вас: людей, которые много думают о вас, работают на вас либо против вас, людей, испытывающих к вам сильные эмоции. Я пожала плечами. Стоит попробовать. Было не похоже, что я смогу найти что-нибудь еще.

Я распечатала страницу и поднялась в свою комнату. После короткой внутренней борьбы — была ли я готова рискнуть увидеть еще один сон? — я сдалась усталости и разом проглотила вторую половину напитка Бетани. Оставался почти час до того, как отключиться. Наверное, завтра у меня возникнут неприятности в школе, но, ох, пускай. Войдя в комнату, я быстро наложила задерживающее заклинание на дверь, затем достала свои магические принадлежности из встроенного шкафа. Я расставила четыре чаши с элементами и начертила три защитных круга перед тем, как рисовать центральный. Затем я села в нем, скрестив ноги, и зажгла свечу, призывая Богиню и Бога. Также я поблагодарила их за всё хорошее в моей жизни. Я изучала, что выражая благодарность за всё, я, возможно, смогу помочь рассеять часть негатива, который привлекла, сама того не желая.

Страница с заклинанием лежала на полу рядом со мной, и я осторожно прочла слова. Некоторые из них были на гаэльском, написанные с транскрипцией, чтобы их было легче произносить. В нужное время над свечой в воздухе я изобразила руны Ансур, Эол, Дэг и Сигель. После этого, повернувшись лицом к свече, я надавила двумя пальцами каждой руки на свои глаза и попыталась смотреть «внутренним оком», воспринимающим действительность без всякого анализа.

Вскоре я увидела образ Хантера, следом за которым, словно перевернув книжную страницу — Элис и Бетани, беспокоящихся обо мне и пытающихся помочь. Более расплывчатой появилась моя семья, которая любила меня, но, похоже, не сильно тревожилась, что было хорошо. Потом они исчезли, и я увидела неясные очертания тени, огромной и искривленной на стене. Она становилась чуть более отчетливей и темнее, достаточно, чтобы я поняла, что это человек. Я пристально наблюдала и одновременно бормотала слова заклинания. Пока я смотрела, тень как будто начала отодвигаться от стены, становясь трехмерной, словно обретая форму. «Покажись», — выдыхала я. «Покажись».

Как будто на расстоянии чернеющая фигура сжималась, скручивалась и вытягивалась. В конце концов, она приняла форму, которую я смогла узнать: ястреб. Второй ястреб! Онемев, я смотрела, как он улетает прочь, а потом медленно открыла глаза.

Почему же я не смогла рассмотреть, кто это? Был ли это Кэл, как, казалось, думают все? Как он мог это делать? Ведь я чувствовала тогда его ледяную щеку — он действительно умер.

Я закончила круг и спрятала свои магические предметы. Я читала о вере большинства виккан в то, что когда кто-то умирает, его анам отправляется в царство мертвых, как бы в место временного пребывания. В царстве мертвых их жизнь переосмысляется, и затем человек может выбрать вернуться ли ему в наш мир в новом воплощении либо дальше работать над духовным совершенствованием, которое в будущем позволит ему воссоединиться с Богиней как одно целое. Звучит неплохо. Я выросла с каталитической верой в рай, и, естественно, мне до сих пор казалась привлекательной идея об идеальном месте покоя. Однако в Викке мне нравилось наличие шанса вернуться снова и попытаться лучше распорядиться своей жизнью.

В некоторых источниках, которые я нашла, обсуждалась возможность анама фактически задержаться в мире живых без немедленного отправления в царство мертвых. В них предполагалось, что для сохранения энергии и связи анаму требуется сосуд, в который он будет помещен. Это может быть сосуд в буквальном смысле, как металлическая коробка или стеклянная кружка с крышкой, либо, в крайних случаях, это может быть другой человек или даже животное. Например, ястреб.

Как только я подумала об этом, леденящий холод пронзил меня. Ястреб. Была ли какая-то вероятность… о, Богиня, я не могла думать об этом. У меня реально начиналась паранойя. Как сказал Хантер, ястребы были повсюду здесь, везде. Образы ястребов в моих снах, вероятно, олицетворяли собой что-то другое, вроде какой-нибудь обобщенной угрозы. Ладно. Но что если это делал со мной человек? Сны казались такими личными. Это должен был быть кто-то, знающий меня, даже знающий хорошо, либо, по крайне мере, способный выяснить множество личной информации обо мне.

Карьян? Мой кровный отец был лишен магических сил, поэтому это не мог быть он. Но что насчет остальных ведьм Эмиранта? Как мне разузнать это?

Киллиан.

Мне потребовалась минута, чтобы найти самый последний телефонный номер своего сводного брата и вернуться обратно в гостиную. Когда я позвонила, то в ответ получила сообщение об отсутствии связи. Я порылась в записях и набрала еще один его номер, и чудесным образом, когда я звонила, мой сводный брат ответил. На седьмом гудке.

«Морган! Как потрясающе слышать тебя!»

Я не смогла удержаться от улыбки. Со всеми свойственными Киллиану недостатками, я не могла остаться равнодушной к его положительной натуре, любвеобильности, неутолимой жажде веселья. И он, определенно, никому не завидовал: в последний раз я видела его на старом Протестантском кладбище — местном источнике силы. Я схватила там нашего общего отца, и его лишили магических сил. Карьян МакЭван перестал быть невероятно могущественным, харизматичным, влиятельным и злым ведьмаком, став истощенной, бессильной оболочкой. Из-за меня.

''Привет Киллиан'' я сказала. ''Как ты?''

«Супер, сестренка, просто супер. Я как раз на пути… в местный бар, где разливают реально первоклассный фирменный стаут (сорт британского пива). Парни ждут меня».

«Держу пари, что и некоторые девушки, тоже, без сомнения.»

Киллиан засмеялся.

''Слушай, Киллиан'' сказала я. ''Я не разговаривала с тобой долгое время, и я надеялась ты сможешь рассказать мне некоторые новости о Кьяране.''

«А», — сказал он, и я внезапно представила, как из фужера с шампанским выходят пузырьки. «Наш милый папочка. Ну, сестренка, не буду врать тебе. Он в ужасном состоянии».

Угрызения совести и вины кольнули мое сердце. «Где он?» — мягко спросила я.

«У него что-то вроде домашнего отдыха в Ирландии», — ответил Киллиан. «В Клонакилти, в южной части побережья. Там теплее. Расслабляюще. Мне удалось увидеться с ним две недели назад. Боюсь, он действительно еще ни на шаг не продвинулся в своей реабилитации».

«Мне жаль». Мое горло сжалось, в то время как на меня нахлынули обычные противоречивые эмоции, которые я испытывала к Карьяну. Он убил мою родную маму. Он был одним из лидеров чрезвычайно зловещего темного ковена Эмиранта. Я знала, что он лично являлся причиной убийства некоторых людей, и, фактически, пытался убить меня. Но в виду необъяснимого психического упрямства, тогда я любила и уважала его. Меня нереально тянуло к нему, и что странно, казалось, он искренне заботился обо мне, хотя его любовь к власти, определенно, перевесила любовь ко мне. Что-то во мне гармонировало с ним, и это долго тревожило меня, кроме того, я не могла это побороть. Я беспокоилась о нем. Я не хотела, чтобы он умер. Но у меня не было возможности позволить ему продолжать работать с ужасающими формами темной магии, которую он любил.

«О, Морган», — сказал Киллиан с неожиданной нежностью. «Мне тоже его жаль, но, Богиня, тройной закон действует неуклонно. Это не ты двигала отцом. Ты просто остановила его».

«Спасибо», — я ухитрилась сказать. Узел в моей груди немного развязался. «Кроме того», — продолжил он, — «По сравнению с тем, что делает с ним мама, твое деяние выглядит детской шалостью».

''О, Богиня. Что происходит?''

«Она разводится с ним», — ответил Киллиан, и доля забавы ощущалась в его голосе. «Незаконнорожденный ребенок, тайная работа с тьмой, несколько очень публичных измен, годы скандалов, едва скрываемая ненависть, предательство — ничего из этого не было достаточным для моей мамы, чтобы принять радикальные меры. Однако сейчас, когда у папы силы не больше чем зажечь огонь, она бросает его».

''О, нет'' сказала я. Я была незаконнорожденным ребенком.

«Ну, жаль, конечно, но как аукнется, так и откликнется», сказал Киллиан легко. Я знала, что он беспокоится о своем отце, но также я слышала в его голосе много гнева и обиды. Кьяран не был хорошим отцом для нас. А с женой он обращался еще хуже.

«Богиня. А я тут гадала, что случилось с Эмирантом без него?» Я попыталась сделать мой голос не слишком заинтересованным, но по паузе на другом конце провода поняла, что одурачить Киллиана мне не удалось.

«Думаю, в основном, они разбежались как цыплятки с отрубленными головами», — произнес Киллиан, решив ответить мне. «У меня нет достоверных новостей, но по слухам, которые до меня дошли, я понял, что папа натянул свои поводки так сильно, что ни один из них, в действительности, оказался не готов стать лидером. Взять на себя бразды правления должна по-настоящему сильная ведьма, а зная папу, он, вероятно, сделал всё, чтобы такой и в помине не было рядом».

''Ага. Ну и что происходит сейчас?''

«В конце концов, кто-нибудь все-таки объединит их и вступит в должность. Я предвещаю множество соперничеств и предательств», — сказал он с удовольствием. «Какое-то время будет абсолютная мыльная опера».

«Да уж!». Итак, не похоже, чтобы Карьян либо Эмирант действовали сообща и стояли за моими снами. «Ладно. Что ты делаешь на Белтэйн? Какие планы?»

«Я уже получил парочку приглашений. А ты?»

«О, мы празднуем здесь», — ответила я ему. «Еда, напитки, майское дерево, танцы».

«Ух ты, какая великолепная идея! Звучит отлично, и мы сможем наверстать упущенное», — сказал Киллиан.

«Черт!» — подумала я. Я могла себе представить Киллиана, вторгнувшегося на нашу маленькую вечеринку в честь Белтэйна. С Рэйвен и Скай было итак довольно напряженно, но присутствие третьего члена пагубного любовного треугольника будет уже слишком. Либо эта мысль у Киллиана вообще не возникла, либо возникла, но он просто предположил, что это не проблема. Однако я ведь даже не приглашала его!

«Самоубийца», — сказала я, размышляя, как сгладить все это. «Ладно, если наденешь бронь?»

«В таком случае, круто, Морган. Увидимся на Белтэйн. Огромное спасибо, что позвала! Чао!»

Телефон оборвался до того, как я смогла что-нибудь сказать. «Черт возьми!», — подумала я, — «Что за ужасную эмоциональную катастрофу привела я в движение?» Я покачала головой и повесила трубку, а затем разразилась неожиданным хихиканьем. Киллиан был так полон жизни. Я избавилась от стресса, к тому же Киллиан умел веселиться. Казалось, ничего не расстроит его. Это необъяснимо утешало.

Всё ещё улыбаясь, я села в зале на диван, бросив себе на колени подушку. В доме было темно, за исключением света, исходящего от монитора компьютера и маленькой лампы, стоящей на тумбочке. Я чувствовала, что наверху моя семья спала, и я посетовала на то, что в последнее время казалось я всегда была единственной, кто бодрствовал, когда все спали. Я положила голову на спинку дивана, чувствуя, как мои руки и ноги весят тонну, как я стояла на Юпитере. Я закрыла глаза. Конечно, я не могла на самом деле стоять на Юпитере — это было главным образом сделано из…

''Морган. Я ждал тебя.''

Я подпрыгнула. О, Богиня. Это невозможно.

Кэл сидел рядом со мной. Я боролась с различными чувствами; наибольшее беспокойство вызывал тот факт, что я была рада видеть его. Я чувствовала себя ужасно, когда он умер, и что-то во мне не позволяло забыть свою первую любовь. Затем я почувствовала себя утонувшей в страхе и недоверии. Мои мышцы напряглись, и адреналин начал перекачиваться в мою нервную систему. Наконец, меня ударило подавляющее чувство вины, что я была рада видеть Кэла, когда я настолько влюблена в Хантера.

«Здорово видеть тебя» — говорит Кэл, его теплые золотистые глаза исследуют меня. Я ощущаю себя неопределенно, заторможено. Часть меня знает, что делать, как справиться с этой ситуацией, но большинство моих чувств как будто просто замерли в ожидании, что произойдет.

«Я так скучал по тебе, Морган,» — сказал он искренне. — «Ты для меня очень особенная. Вместе, ты и я, мы можем делать удивительные вещи.»

Борясь со своим онемевшим языком, я ухитряюсь произнести: «Сомневаюсь».

«Нет, нет, это правда». Кэл берет мою руку и встает, потянув меня за собой. Сон ли это и я могу использовать свои защитные от сна навыки? Или это реальность? Я не могу сказать, и кажется так тяжело думать об этом, сконцентрироваться. Кэл идет рядом, и сейчас мы на красивом круглом лугу, усеянном дикими цветами. Моя кожа ощущает солнечное тепло; я слышу успокаивающий пчелиный гул, распространяющийся от цветка к цветку. Дует ветер, свежий и прохладный, и в этот момент всё кажется идеальным. Но когда я смотрю вперед, то вижу Кэла, держащего меня за руку, а не Хантера. Я отступаю и нахмуриваюсь. «Нет», — говорю я.

Кэл оборачивается, озадаченный: «Это почти здесь, еще чуть-чуть. Недалеко. Я приготовил пикник».

Какая-то маленькая часть моего мозга вспоминает мой пикник с Хантером под деревьями, ту любовь, которую я испытывала, как близко была к нему. «Я не хочу идти», — сказала я, мои голые ноги остановились на холодной зеленой траве.

Странно, Кэл не злится и не расстраивается. Сочувственно он подходит ко мне и нежно убирает волосы с моего лица. «Я понимаю», — говорит он, — «Но всё будет хорошо. Это уже почти совсем-совсем рядом».

Необъяснимо, я снова начинаю идти, позволяя ему вести меня через это блаженное место. Неужели это и есть царство мертвых? О, Богиня, я умираю? По какой-то причине эта мысль воспринимается мной настолько забавной, что я смеюсь, чувствуя прохладный ветерок на своем лице. Я не могу умереть — у меня выпускные экзамены через две недели! От этого я смеюсь еще сильнее, а Кэл оборачивается и улыбается мне.

Я смотрю вокруг, всё еще ведомая за руку, как ребенок. Позади меня темная череда деревьев, их листва мягко колышется. Мы идем вниз по легкому склону, и я слышу колеблющийся, журчащий ручеек. Мысль о том, чтобы войти в прохладный поток воды голыми ногами, кажется замечательной, и я иду. Это должно быть близко.

«Здесь», — говорит Кэл. Он останавливается и гордо показывает вперед. Я смотрю туда и не вижу бурлящего ручейка, однако замечаю кровать Кэла. Она стоит прямо передо мной: прекрасная, темная кровать на четырех ножках с москитным пологом. Раньше, когда я впервые увидела ее, я думала, что это самая романтическая кровать, которую я когда-либо видела. В тот же момент в уме возникает вспышка кровати Хантера: его матрац и матрасная пружина на полу в его комнате, его бесподобные простыни, его изношенное одеяло…

Я бы предпочла быть там, на этом настаивал мой разум.

«Я не хочу быть здесь», — отчетливо произношу я, слыша, как слова уносятся ветром.

«Всё в порядке,» — говорит успокаивающе Кэл. — «Я бы никогда не заставил делать тебя то, чего ты не хочешь. Я скучал по тебе. Я просто хочу быть с тобой.»

Я смотрю на него, его лицо открытое, реальное, и такое же красивое, каким я его помнила. Его лицо было первым, которое разожгло во мне желание, но те первые искры были ничем по сравнению с сильной, насыщенной страстью к Хантеру. Я выдернула свою руку из его.

«Нет», говорю я более громко. «Это не то, что я хочу. Я не хочу быть здесь. Я не могу быть с тобой, Кэл.»

Его идеальные брови выгибаются дугой вниз. «Я не понимаю», — говорит он. Он снова берет мою руку и нежно тянет меня вперед. «Ты любишь меня. Ты хочешь быть со мной. Я всегда был единственным, кого ты любила. Я люблю тебя».

«Нет», повторяю я. «Я не знала ничего лучшего тогда. Но теперь я знаю.»

Он хмурится, начиная выглядеть более решительным. «Ты никогда не будешь любить кого-нибудь больше чем меня,» настаивает он. «Ты знаешь, что мы должны быть вместе.»

«Это не правда», — настоятельно возражаю я и снова вырываю руку. Я начинаю отходить назад. Я не знаю, как выбраться отсюда. Смутно я вспоминаю что-то об управляемых снах? Взаимосогласованных сновидениях? Но это не имеет смысла.

Кэл подходит и становится сзади меня, кладя руки на мои плечи. Я чувствую теплоту его прикосновения через мою длинную футболку..»

Длинная футболка? Что я делаю снаружи, одетая в неё? Это то, в чём я сплю…

«Нет!» — кричу я, выворачиваясь из его рук. Затем внезапно мир становится черным. Я моргаю снова и снова, пытаясь сосредоточиться. Где луг? Почему я замерзла? Где я? Шум воды стал громким в моих ушах.

Я взглянула вниз, и мое дыхание застыло. Богиня! Я была на улице, ночью, и стояла на выступе скалы, где Кэл и Хантер сражались, месяцы тому назад! Пальцы ног заледенели, неровная земная поверхность рушилась подо мной. Здесь я бросила атаме в Хантера, здесь я думала, что убила его. Теперь я упаду с того же самого утеса. Как ветряная мельница, я начала балансировать руками, двигаясь медленно, в то время как мой вес начинал скользить вниз со скалы. Мне предстояло падение с двадцати пяти футов (~7,6 метров) на скалы, окруженные ледяным горным стоком.

Я должна была умереть. Кэл привёл меня сюда умирать.

Маленькие комки гальки и грязи освободили пространство под моими ногами, и я услышала почти незаметное падение их вниз с утеса. «Богиня, Богиня, помоги мне» — думала я, холодный пот выступил на моем лбу. Я умру, прямо здесь, прямо сейчас, если только не спасу себя. Я должна спасти себя.

Сдерживая дыхание и взывая ко всем инстинктам выживания, которые у меня были, я сознательно заставила себя расслабить каждый мускул. Мои ноги соскользнули с выступа. Я ощутила, как центр тяжести моего тела стал перемещаться. «Падай», — твердила я себе с закрытыми глазами. «Падай. Твой вес отбросит тебя назад. Просто позволь себе упасть».

Будто здание во время землетрясения, мое тело безвольно скользило вниз, и я тяжело с глухим стуком обрушилась на землю. Каждая косточка в моем теле дрожала от удара. Дыхание со свистом вырвалось из легких, и несколько секунд мой рот бесполезно раскрывался, пытаясь заглотить воздух. Я ощутила свои ноги, свесившиеся с края, и глаза резко открылись. Я перевернулась и стала скрести землю и корни вокруг себя в поисках того, за который можно зацепиться. Держась за корень, я ползла вперед на животе до тех пор, пока не удостоверилась, что нахожусь на устойчивой поверхности. Рядом стояла сосна, и я доползла до нее. Садясь, я спрятала колени под свою просторную футболку. Я вся была в грязи.

Тогда я позволила оставшейся части своего сознания ожить. Я задрожала в тревоге, отчасти из-за весеннего холода поздней ночи и отчасти из-за того, как трудно было вспомнить, когда в последний раз я была так же напугана. Я столкнулась со множеством опасностей в последние несколько месяцев, однако реальность смерти, возможность умереть в отсутствие кого-либо из тех, кого я любила, усилили восприятие того, что в действительности произошло — это было ужасно. Кэл привел меня сюда во сне. Я быстро осмотрелась, выпуская свои сенсоры, однако не обнаружила ничего, кроме нормальной животной жизни в лесу.

Кэл привёл меня сюда чтобы убить.

Внезапно в моем желудке замутило, и я прижалась к своим руками и коленям. Во рту пересохло — на минуту всё замерло, затем снова скрутило, тошнота резко нарастала, когда адреналин покидал вены. Мне нужен Хантер.

Хантер, приди. Пожалуйста помоги. Хантер! Помоги мне!

Он проснулся? Слышал ли он меня? Должна ли я попытаться со Скай или Элис, или Бетани?

Иду.

О, спасибо, Богиня. Теперь я просто должна продержаться, пока Хантер не доберется сюда. Затем я смогу разразиться воплями ужасающей банши (фольклорный персонаж: привидение-плакальщица, чьи завывания под окнами дома предвещают обитателю этого дома смерть).

Я не могла оценить время: каждая минута длилась словно час — однако в конце концов я услышала звук автомобиля съезжающего по грунтовой дороге к реке. Когда я распознала знакомые очертания машины Хантера и ощутила его присутствие, я так сильно расслабилась, что не могла даже встать и пойти к нему. Вместо этого, без сознания я упала на землю, в то время как он примчался ко мне, обвив меня руками.

10. Хантер

Хантер, приди. Пожалуйста помоги. Хантер! Помоги мне! В течении некоторого времени я вообще не понимал кто зовет меня, но потом голос Морган пронзил мой мозг, и я проснулся. В момент я застигнул свои джинсы, всунул ноги в ботинки, и схватил на бегу пиджак.

Дальше, я выбежал наружу, практически прыгая с крыльца. На улице было темно, как в пещере, и я понятия не имел, какое сейчас время. Я посмотрел на луну, которая была близка к горизонту, и предположил, что сейчас недалеко до рассвета.

Внутри машины я завел мотор, и вспомнил сообщение, от куда оно было. Я закрыл глаза и вспомнил. Черт возьми! Скала у реки!

Я ехал на бешеной скорости, практически летел, я не задавался вопросом, почему Морган была там, меня волновало лишь то, что это был ее голос. Я нашел старую, ухабистую дорогу, и без колебаний свернул на нее. Наконец, прямо возле скалы, луч света от моей фары осветил худенькое тело Морган, свернувшееся в одной испачканной майке под деревом. Я выскочил из машины и побежал к ней.

''Богиня, любовь моя, иди сюда'' сказал я, беря ее в свои руки. Я сел на землю и посадил ее на свои колени. Потом укутал ее своим пиджаком и начал растирать ее руки и плечи, чтобы согреть их. Она должно быть замерзла. Какого черта она делала здесь? Ее босые ступни были в грязи, а ноги были в царапинах и влажными. Я знал, что нужно подождать пока она успокоится, прежде чем я получу хоть какие то ответы. В тоже время я старался подавить свою панику и гнев.

''Хантер'' начала она, но ее голос надорвался в рыданиях.

«Тише, тсс, любовь моя. Я здесь. Ты теперь в безопасности. Ты в полной безопасности.» Я погладил её по спине, посылая волны успокаивающего комфорта. Наконец она успокоилась и расслаблено прижалась к моему плечу. Я отодвинул её волосы от заплаканного лица, и прижал её к себе ещё ближе.

Когда она заговорила, ее голос был столь тих, что еле расслышал ее.

''Это был Кэл'' она сказала.

При этом имени во мне зажигался гнев, доходящий до белого каления, им я из-за всех сил пытался заглушить его.

''Что случилось, любимая?''

Она покачала головой — «Я была дома. Я была не уверена, что мне нужно спать, но, в конце концов, я просто измоталась и выпила напиток Бетани — вторую половину. Я спустилась в гостиную и позвонила Киллиану. Я думала, что, возможно, он мог слышать что-нибудь о Карьяне или Эмиранте, и что это могло помочь мне выяснить, что происходит».

Я кивнул.

«Но он сказал, что Карьян разбит, находится в каком-то реабилитационном месте в Ирландии, и что Эмирант развалился на части без него. Так что я поняла, что ни один из них не мог делать это».

«Похоже, ты права», — сказал я, — «Хорошая идея — позвонить Киллиану. И что случилось потом? Что ты помнишь?»

«Всего минутку я посидела… Помню чувство чрезвычайно усталости. А потом подняла глаза, и Кэл оказался там, рядом со мной».

Мой желудок завязался узлом, и я чувствовал, что челюсти сжались.

«Он сказал: «Пойдем», и потом мы шли через луг», — продолжила Морган, — «Мы были на улице, это был день. Я подумала, что, наверное, он наступил, когда я вышла из дома». Она вздрогнула, и ее голос снова стал дрожать. «Мы шли через этот луг, и это было так прекрасно. Кэл говорил мне что-то вроде того, будто знал, что я любила его…». Она повесила голову и плотнее обернула мою куртку вокруг себя.

''Все в порядке, Морган. Это был сон. Ты помнишь, что случилось потом?''

«Он… он хотел, чтобы я присоединилась к нему. Я ответила: «Нет, я не хочу быть здесь». А он сказал, что знал, что я любила его, но я сказала, что нет, больше нет, или что-то типа того. Он стал расстраиваться и пытаться притянуть меня ближе, а я старалась вспомнить о взаимосогласованных снах, однако в моей голове словно ничего не осталось». Она разочарованно покачала головой.

''Все хорошо'' повторил я. ''Ты все сделала правильно.''

Она сделала глубокий, прерывистый вдох и продолжила: «В конечном итоге, думаю, я закричала «нет!» и одернула свою руку, а потом всё погрузилось во тьму, потому что я проснулась, на улице, ночью». Она снова начала плакать, и я всеми силами пытался успокоить ее.

«Затем я поняла, где нахожусь: я стояла на самом краю уступа вот здесь», — она показала, — «На самом краю. Мои ноги почти соскользнули, и я ощущала, что теряю равновесие». Я потерял дар речи. Однажды я сам был на этом краю, и это чудо, что не погиб. Когда это случилось, я сломал два ребра и несколько недель был покрыт огромными синяками. Сейчас вода была ниже, после того как горный снег полностью растаял и ушел. Если бы Морган упала туда, то сейчас я бы искал ее разбитое тело. Казалось, будто только что я получил сильный удар кулаком, и очень медленно я пытался втянуть воздух.

Кэл сделал это.

Несколько раз я моргнул, используя каждую клеточку своего самоконтроля, я не поддался ярости. В тысячи раз хуже была всепоглощающая паника, которую я чувствовал при мысли о том, как близко к смерти была Морган.

''Что произошло потом?'' Я спросил сухим и скрипучим голосом.

«Я почти упала. Я ощущала землю, уходящую из-под ног. Я была так напряжена, я была уверена, что сейчас потеряю равновесие и упаду вперед. В итоге, я совершила успокаивающее заклинание, чтобы расслабить тело, и затем позволила себе упасть назад».

Я сильнее обнял ее, прижимая голову к груди и крепко прижимая со всем облегчением и благодарностью, которые испытывал.

«Уф-ух», — раздался ее голос, и я понял, что чересчур сдавил ее. Мгновенно, я расслабил объятие.

''Прости'' сказал я.

«Это хорошо,» — сказала она, делая глубокий вдох. — «Я рада, что ты здесь.» — Она посмотрела на меня своими карими, красными от слёз глазами. Она всё ещё выглядела невероятно красивой с той силой, которую я всегда видел в ней.

Она показала мне легкую улыбку. ''Который сейчас час?''

Я взглянул на линию горизонта: «Похоже, солнце встает».

«Мне нужно ехать домой», — сказала она, глядя на меня широко раскрытыми глазами. «Мои родители проснутся в любой момент!»

Я кивнул.

Я припарковался у соседнего дома южнее от ее, и минутку мы посидели в машине, выпустив наши сенсорные сети.

«Я ничего не улавливаю», — сказал я, — «Ведь сейчас еще только без пяти шесть».

«Я тоже ничего не чувствую», — сказала она, выскальзывая из моей куртки — «Думаю, я рискну. Это один из дней, когда мне не придется спешить, чтобы собраться в школу».

«Скажи им, что забирала газету», — предложил я, указывая на бумагу, лежащую на дорожке перед входом.

Морган издала иронический смешок, взглянув на свою испачканную футболку и ноги, затем быстро поцеловала меня и открыла дверь.

«Морган, это закончится сегодня», — сказал я. «Не важно, чего это будет стоить. Как только Элис проснется, я позвоню ей и Бетани. Приезжай в Практическую Магию сегодня после школы. Мы будем там, и мы не разойдемся до тех пор, пока у нас не появится план».

Она одарила меня болезненной легкой улыбкой, затем побежала по холодной дорожке. На мгновение она остановилась перед входной дверью, после чего осторожно и легко открыла ее. Через несколько секунд ее рука высунулась из-за двери с поднятым вверх большим пальцем. Всё было в порядке. Ее родители скоро будут на ногах, и Мэри Кей тоже проснется. Неохотно я завел двигатель и поехал домой.

Вернувшись домой, я направился прямо в свою комнату. Почти полчаса я просто лежал в своей кровати, глядя в потолок. Морган чуть не погибла из-за Кэла. Я должен был собраться, чтобы работать со свежей головой и сильной волей. В конце концов, я встал и начал пролистывать кипы книг, ища что-нибудь полезное, что могло помочь остановить его. Определенно, что аннам Кэла каким-то образом выжил. Я решил, что ублюдок оказался сильнее, чем я думал. Очевидно, что он просто не мог принять мысль о том, что Морган любила кого-то другого, и что этот другой был мной — его ненавистным сводным братом. Но сейчас он хотел ее так чрезвычайно сильно, что намеревался убить, чтобы быть с ней? Эта мысль была невыносимой.

В семь-тридцать я позвонил Элис и всё ей рассказал. Она была шокирована и тоже поражена, что это произошло, несмотря на снотворное зелье Бетани. Она согласилась, что это слишком серьезно, чтобы откладывать на следующий день, и сказала, что ждет нас в четыре сегодня днем. Я попросил ее позвонить Бетани и сообщить ей о случившемся, и Элис ответила, что сделает это.

Спустившись, я обнаружил Скай на кухне с необычайно расстроенным выражением лица.

«Что случилось?» — спросил я, наливая себе кружку чая.

Она вздохнула и покачала головой. «Я обзвонила нескольких членов Китика, чтобы обсудить Бетэйн», — сказала она. «Я решила, что могу взять организацию праздника на себя. Казалось, все очень обрадовались. Поэтому вчера я начала разрабатывать планы… думая о свежих цветах, овсяных лепешках с медом, о том, где украсить майское дерево».

''Звучит неплохо'' сказал я.

«Ещё бы!», — резко сказала она. «К несчастью, никто не сообщил мне, что кое-кто еще тоже начал работать над планами проведения Белтэйна».

Я нахмурился: «Я не слышал об этом. Кто?»

Скай посмотрела на меня ледяным взглядом: «Рэйвэн».

Я пил чай, выкроив себе время сформулировать ответ. С одной стороны, я так и хотел сказать: «Ну, знаешь что? Морган почти умерла сегодня утром». Но с другой стороны, я знал, как сильно Скай ранил разрыв с Рэйвэн, и она моя двоюродная сестра, которую я любил и не хотел обидеть.

«Дерьмо», — сказал я, не отдавая себе отчета, затем осознал с не малой долей удивления, что перенял это выражение у Морган.

Скай взглянула на меня из-под приподнятых бровей. «Рэйвэн звонила сюда вчера вечером, разъяренная», — она продолжила, — «Я просто не могу как ни в чем не бывало вернуться в город и начать строить с ней планы и тому подобное. Поэтому мы порявкали друг на друга какое-то время, и никто из нас не отступил, а затем мы вступили в «моя-идея-лучше-чем-твоя» состязание».

«Кто победил?»

«Никто», — призналась Скай. «Как ни трудно в это поверить, но, в действительности, у нее возникли одна или две неплохие идеи».

«Хммм. Итак, что теперь?»

Скай искренне вздохнула и вытянула руки над головой, выгибая спину. «Ну, к несчастью, сразу после этого мое серое вещество окончательно забарахлило, и я согласилась встретиться с Рэйвэн лично, чтобы обсудить идеи». Она встряхнула головой, ее волнистые светлые волосы разлетелись. «Не знаю, о чем я думала. Всё, что теперь мне остается делать, так это надеяться, что заболею кишечным гриппом».

Я посмотрел на свою сестру с интересом. Морган была сильной, и Скай тоже была сильной, но по-другому. Морган была сильной как молодое ивовое дерево, способное выстоять в шторм. Скай была сильной как сталь. Ей совсем несвойственно признавать какие-либо слабости. Ее рассказ о том, что она предпочла бы ужасно заболеть, чем увидеться с Рэйвэн, был доказательством, насколько не зажившими до сих пор были ее чувства. Скай могла быть абсолютно безжалостной — всё, что ей требовалось сделать — это позвонить Рэйвэн и всё отменить. Но она и не собиралась. Это очень завораживало, но также немного тревожило. Скай взглянула на меня, пристально смотревшего на нее, и раздражение отразилось на ее лице. «Ой, молчи» — пробормотала она, вставая и унося свои тарелки к раковине. Я подождал, пока она уйдет, перед тем как тихонько застонать.

Позже я нашел своего отца в нашей комнате для проведения кругов, нависшего над старой большой книгой, выглядевшей словно вот-вот развалится на моих глазах.

«Ты рано поднялся, парень», — сказал он, глядя на меня поверх полукруглых очков для чтения, которые стал недавно носить.

Я рассказал ему всё, что произошло этим утром с Морган, а его лицо становилось всё более озадаченным. Мне было сложно сдерживать то, что я говорил о Кэле и о его предположительном участии, но папа не показал реакции, если даже она у него и была.

«Плохие новости, сын», — сказал он, когда я закончил. «Думаешь, Элис с Бетани справятся с этим?»

«Да», — ответил я. «Мы все проводим поиски, и я думаю, совместными усилиями сегодня вечером мы разработаем план».

«Вижу. Я могу чем-то помочь?»

Его голос звучал немного напряженно, и я понял, что не существует способа, при котором он мог бы оставаться объективным по отношению к Кэлу.

«Нет, пап, я так не думаю».

«Что ж, ладно. Ну, только дай знать», — он прервался. «Тем временем, я подумаю о Патриции». Он снял очки и постучал ими по книге: «Здесь есть кое-что любопытное. Говорится о некоторых видах общих ограничивающих заклинаний, которые, похоже, имеют интересные возможности. Конечно, боюсь, по всей вероятности, Патриция закончит тем, что лишится сил».

«Надеюсь, что нет», — сказал я. «Давай просто попробуем быть изобретательными». Я поделился с ним некоторой информацией, которую прочел на днях: несколькими историями о ведьмах, которые случайно стали жертвами заклинаний, наложенных неправильно. Среди них была одна, которая удивила себя лишением собственных сил в январе — исключительно в январе — а после этого в каждом январе всю оставшуюся жизнь. И тому подобное. Другая ведьма потеряла способность работать с любыми животными заклинаниями, но только с животными.

Папа казался заинтригованным, и я пообещал ему показать свои источники.

«Интересный вопрос», — сказал он, надевая очки и снова обращаясь к книге. «Очень интересный».

11. Морган

После школы Мэри Кей встретила меня возле Подводной Лодки, и мы поехали домой. Я чувствовала себя как в тумане, отстраненной, и еле помнила о том, что происходило сегодня. Однако, как бы ужасно мне ни было, окружение сотнями других учащихся казалось не таким уж плохим. Я ощущала безопасность, затерявшись в тесноте и суете во время уроков, ланча, и снова уроков.

«Ку-Ку», — громко сказала Мэри Кей, и моя голова резко повернулась в ее направлении, — «Я говорю, как думаешь, ты сможешь подвезти меня к Алисе позже?»

«Извини», — ответила я. «Я не расслышала. Мм, не думаю, что смогу. Я собираюсь забежать домой на минутку, потом приедет Хантер, и мы уедем. Возможно, Алису сможет кто-нибудь подвезти до нас?»

«Ладно, я спрошу».

Дома я поднялась в ванную и попыталась хоть как-то привести в порядок свой внешний вид. Однако не слишком много я могла сделать. Я стояла перед зеркалом, впадая в депрессию и размышляя, что если бы Хантер ослеп. Я почувствовала, что поднимается Мэри Кей, и вздохнула.

«Да уж, ты совсем не образец здоровья, не так ли?» — сказала она, прислонившись к дверному косяку.

«Нет, похоже, нет», — я развернулась, чтобы уйти, но сестра остановила меня.

«Задержись на минутку». Она тщательно осмотрела свой банный шкафчик, затем взялась за мое лицо твердой хваткой, в то время как легонько накладывала на него мазки, касалась кисточкой, похлопывала и чуть не ослепила меня тушью для ресниц, когда я моргнула.

«Я буду выглядеть как клоун», — сказала я предостерегающе.

«Не будешь», — возразила она. «Смотри».

Я повернулась к зеркалу, и снова моя сестра как-то ухитрилась плодотворно поработать с моим малообещающим сырым материалом. На щеках разместился здоровый румянец, глаза увеличились и стали более выразительными, рот выглядел натурально, а не так, будто я только что пожертвовала большое количество крови. Кроме того, я даже не казалась накрашенной. Я выглядела собой, но собой в очень хороший день.

«Нравится?» — спросила она с явным удовольствием.

«Ты мой кумир», — сказала я, изумленно рассматривая себя. «Здорово».

Мэри Кей усмехнулась, а потом зазвонил телефон, и она пошла отвечать. Я быстро переодела футболку, на которую еще за ланчем разлила диетическую колу, а потом Мэри Кей постучалась в мою дверь. «Тебя», — позвала она, — «Кто-то по имени Ифа или типа того».

Эйоф. «Странно», — подумала я, взяв трубку. «Алло?»

«Морган», — произнес знакомый голос Эйоф МакНабб. Моментально я представила ее в своем уме: она миниатюрная, ростом, вероятно, не больше пяти футов (152,4 см). Ее глаза теплого светло-карего цвета, волосы наиболее шокирующего естественного красного оттенка, который я когда-либо видела. «Привет, как дела?»

«Хорошо, я полагаю,» сказала я осторожно. Я любила и уважала Иоайф, но это не означало, что я доверяла ей полностью. Она была одной из старших в совете.

«Морган, у тебя есть минута? Я должна поговорить с тобой кое о чем.»

«Гм», сказала я, глядя на часы. Хантер должен был появиться здесь в любую минуту.

«Я разговаривала с некоторыми ведьмами в Дублан Кване, уединенное место, где работают наши наиболее талантливые и умные учителя, в северной Шотландии. Короче говоря, они согласились принять тебя в качестве экспериментального ученика этим летом».

Ее голос звучал невероятно взволнованно.

«Гм!» сказала я.

«Это будет интенсивный восьминедельный курс. Ты должна будешь оплатить только перелет. Все остальное, проживание, питание будет оплачено. Морган, впервые американская ведьма удостоена такого приглашения, особенно такая молодая и неинициированная. Такой шанс выпадает раз в жизни и многие, многие ведьмы могут только мечтать об этом. Будет большой глупостью с твоей стороны не принять его.»

«Почему они приняли меня?» — спросила я. Эйоф даже не предупредила меня, что отправила заявление.

«Из-за твоей силы», ответила Эйоф просто. «Ведьма вроде тебя появляется раз в несколько поколений. Морган,» — добавила она мягко, — «Я действительно считаю, что это могут быть самые важные восемь недель в твоей жизни. Летняя сессия начинается в середине июня и продлится до середины августа. Пожалуйста, скажи мне, что вы приедешь.»

Всевозможные мысли замелькали в моей голове. У нас с Бри была традиция ездить на каникулах на пляж на побережье в Джерси. Чтобы побыть вне зоны доступа и насладиться длинными летними вечерами, поедая ледяные мороженые шарики и пересматривая все плаксивые летние фильмы. Это означало бы, что мне не придется работать летом и зарабатывать деньги, от которых я всегда зависела, чтобы увеличить жалкие запасы карманных денег в течение следующего года.

С другой стороны, Хантер собирался провести лето в Англии. Я была даже не в состоянии думать о мучительной разлуке и о том, как сильно я страшусь ее. Если я буду на севере Шотландии, будет намного легче видеться с ним. А идея пребывания в полноценном ведьминском окружении, где каждый поймет меня, и никто не будет относиться ко мне с подозрением, звучала божественно. Я бы так многому научилась.

«Я бы с удовольствием», — в конце концов, сказала я и тут же ощутила облегчение Эйоф. «Проблема в том, что я должна получить разрешение родителей. Если бы я ехала туда изучать математику, они сами бы упаковали мои вещи. Но изучать Викку… — вряд ли им это понравится». Мое сердце заныло, как только я это произнесла.

«Понимаю», — сказала Эйоф, — «Да. Это может стать проблемой. Как ты думаешь, поможет, если я поговорю с ними?»

Я подумала об этом. Скорее всего, их беседа обернулась бы полной катастрофой. «Дохлый номер. Ладно, давайте я спрошу первой. Я дам вам знать, как только смогу — и я, правда, постараюсь получить их согласие. Я очень, очень хочу поехать».

«Я рада», — сказал Эйоф. «Пожалуйста, всеми силами попытайся, и сообщи, если понадобится, чтобы я поговорила с ними. Скоро я перезвоню, чтобы узнать новости, хорошо?»

«Конечно. Спасибо, Эйоф. Я очень благодарна». Мы повесили трубки, и я сразу поспешила вниз, потому что чувствовала приближение к дому Хантера.

Он улыбнулся, когда увидел меня, исследуя взглядом признаки во мне страшной, суровой, прошлой ночи. Мы попрощались с Мэри Кей, и я схватила куртку.

«Значит, ужасный стресс прошел?», — сказал он, пока мы шли к его машине. «Выглядишь, словно только что совершила оживляющую прогулку на свежем весеннем воздухе».

Я пожала плечами, радуясь.

«Хантер, ты никогда не поверишь в то, что только что произошло», — начала я, и на пути в Рэд Килл рассказала ему всё об удивительном предложении Эйоф.

Хантер становился всё более и более озадаченным, а когда мы припарковались перед Практической Магией, он наклонился ко мне и крепко обнял.

«Морган! Это блестяще! Это как получить Нобелевскую Премию в подростковом возрасте! Богиня, Я так горжусь тобой!» — он смотрел на меня, положив руки мне на плечи, а я как-то смущенно улыбалась. «Ты уже спрашивала родителей?»

«Нет… их нет дома, а Эйоф только что звонила. Я спрошу их в ближайшее время, когда дождусь подходящего момента».

«Это был бы удивительный, невероятный опыт,» сказал он. «Я надеюсь, что они позволят тебе сделать это.»

Мы вышли из автомобиля и направились в магазин. «Мэри К. знает?»

«У меня не было времени говорить ей. Ты приехал сразу после звонка, а она собирается к Алисе. Она согласилась пойти на свадьбу Алисиного отца».

«Отлично. Надеюсь, они сумеют во всем разобраться ".

Элис вышла нам навстречу и взяла меня за обе руки, в то время как молодой любопытный покупатель наблюдал за нами.

«Проходите в другую комнату», — тихо сказала она. «Бетани уже здесь».

Элис принесла еще один стол и дополнительные стулья в дальнюю комнату, где работал Хантер. Из-за того, что в этой комнате была дверь, которая закрывалась, она казалась более уединенной, чем маленькая кухонька, которая отделялась только занавеской.

В очередной раз я пересказала им всё, что помнила из своего сна предыдущей ночью. Я уже начинала забывать детали, и Хантер добавлял то, что я рассказала, когда он только нашел меня.

«На мой взгляд, с учетом слов Кэла, похоже, он просто не может отпустить Морган, не может принять то, что больше не является частью ее жизни», — сказал Хантер, пытаясь не показывать свою злость. «Будто хочет, чтобы она была с ним».

«Это определенно одна из причин», — произнесла Бетани, — «Но я думаю, здесь скрыто что-то большее. Все эти образы огненнокрылых ястребов… это распространенный символ исключительного человека — сгиурс дана».

Я вспомнила, что Карьян называл меня сгиурс даном, но тогда я не знала, что это значит.

«Это я тоже выяснил,» сказал Хантер. «Сквирс дан, в основном, означает разрушитель.»

Я приподняла брови.

Элис продолжила: «Исследование, которое я провела за последние несколько дней, выявило некоторые любопытные факты. Во-первых, идея о существовании сгиурс дан, кажется, принадлежит исключительно Вудбейнам. Грубый перевод значения слов звучит как «меч судьбы». Однако исходя из тех упоминаний о нем, которые я нашла, больше всего он похож на индийского Бога Шиву (создателя очистительного разрушения), некто, кто уничтожает либо начисто стирает что-либо, но одновременно очищает дорогу новым началам».

«И я одна из них?» — спросила я, мой голос почти превратился в писк.

Элис взглянула на меня и сделала глубокий вдох.

«Возможно», — сказала она, — «Я не вижу причин Карьяну обманывать на этот счет. В истории Вудбейнов сгиурс даны упоминаются каждые несколько поколений. Это почти всегда женщины, и, как правило, признанные таковыми посмертно, из-за которых ход истории Вудбейнов изменяется».

«Это может быть совпадением», — предположил Хантер, — «Живет себе чрезвычайно харизматичная и могущественная ведьма, а потом постфактум вудбейны наделяют ее отличительной чертой, идентифицирующей ее как сгиурс дан».

«Что не объясняет, почему Морган должна называться одной из них», — сказала Бетани.

«На самом деле, я не могу найти никакой связи с Морган», — призналась Элис. «Последний сгиурс дан замечен в 1902 году, и в одном источнике я нашла утверждение, что этот человек очистил путь для создания Эмиранта».

«Отлично», пробормотала я, чувствуя, как начинает болеть голова.

«А до него существовал еще один сгиурс дан примерно в 1820 годы», — продолжила Элис, — «По всей видимости, сгиурсы даны могут быть как светлыми, так и темными, без определенного стереотипа». Она внезапно улыбнулась: «Мы надеемся, что ты светлая».

Я изобразила благодарное лицо. «И как это касается меня?»

«Мы не знаем», — призналась Элис. «Только так, что тебе снятся сны с образами ястреба с крыльями из огня. Вся информация, которую мы смогли найти, говорит о том, что эти образы связаны со сгиурс даном».

«В любом случае, абсолютно ясно то, что они, определенно, атакуют Морган и становятся всё опаснее. В настоящее время они представляют угрозу жизни и должны быть остановлены», — сказал Хантер.

«Я согласна,» сказала Бетани.

«У нас есть план», — сказала Элис, удивляя меня. Она переглянулась с Бетани, — «Мы работали над ним допоздна этой ночью, и, на наш взгляд, сегодня мы закончили… почти. Сны становятся более реалистичными, более цельными. Мне кажется, и Бетани тоже, что за ними стоит какое-то существо, возможно, Кэл Блэр, хотя мы не совсем уверены. Моя теория заключается в том, что как сны становятся более цельными, так и это существо, либо этот анам. Сны движутся к своей кульминации: смерти Морган. Этот «некто», за отсутствием лучшего слова, получает то, что должно подпитывать его силу, усиливать его приемы, которыми он воздействует на Морган».

«Ведьма, которая не настолько сильна, как Морган, вероятно, не смогла бы продвинуться так далеко», — добавила Бетани.

«Каков Ваш план?» Хантер спросил.

«Магическая ловушка», — произнесла Элис. «Наша идея состоит в том, что в то время как это существо становится более цельным, оно также становится более уязвимым, чтобы попасться. Если Морган больше не будет пить снотворного зелья и позволит себе уснуть, думаю, что этот «некто»…»

«Кэл», — вставил Хантер.

«…расценит это как шанс совершить окончательную атаку. Мы трое будем наблюдать, спрятавшись с помощью магии. Если Морган пойдет во сне, то мы последуем за ней. Если существо покажется, мы поймаем его».

«Как вы поймаете анам?» — спросила я.

«Трое из нас объединят силы и задержат его с помощью связующего заклинания», — объяснила Бетани. «Мы приспособим заклинание к нематериальным созданиям, однако, по-моему, нам втроем следует быть готовыми сдерживать что угодно».

«В этот момент мы заманим его…»

«Кэла», сказал Хантер.

«…в кусок коричневой яшмы, используя заклинание, которое я подобрала исходя из того, что прочитала», — продолжила Элис, игнорируя перебивания Хантера. «Затем, после того как мы допросим анам, кристалл может быть уничтожен любым из множества способов».

Я обдумала всё это. Мне совсем не понравилась идея спать без зелья, однако при мысли о том, что три ведьмы, которым я так безоглядно доверяла, могут быть правы, она казалась более выполнимой.

«Хорошо», сказала я твердо, наклоняясь вперед. «Я готова. Давайте сделаем это сегодня вечером. Я ценю работу, которую вы проделали,»

«Мы счастливы помочь» — заверила меня Элис. «Теперь… нам нужно несколько часов, чтобы приготовиться и занять позиции. Морган, думаю, тебе прямо сейчас следует съездить домой, легко поужинать, затем вернуться ко мне домой около восьми. Проблем со школой не возникнет?»

Я задумалась, а потом покачала головой. «Я скажу родителям, что сплю у Бри. Они обычно не возражают.»

«Тогда хорошо. Хантер и Бетани, сможете остаться здесь, чтобы мы повторили все снова?»

«Я подброшу Морган домой и сразу же вернусь», сказал Хантер. Они согласились, и пока Хантер вез меня домой, я впервые за день почувствовала себя уверенней.

12. Хантер

Я возвращался в «Практическую магию», когда Селия позвонила мне на мобильный. «Мы только что узнали, что Патриция попросила перенести наш пятничный круг на сегодняшний вечер. это из-за Джошуа, который завтра проходит обследование»

«Почему она не попросит кого-нибудь провести круг вместо себя?» — спросил я многозначительно.

«Она не любит заместителей,» по ее язвительному тону, я понял, что она обратила на это внимание. «Вы сможете прийти? Это будет хорошей возможностью познакомиться с нашим кругом»

Я взглянул на часы и вспомнил, что мои магические принадлежности лежат в рюкзаке в багажнике моей машины. «Я сейчас немного занят», я сказал, «но позвольте я кое-что уточню и перезвоню вам»

Я поговорил с Элис и она согласилась, что я должен пойти, если успею вернуться до восьми часов. Мы должны были еще раз обсудить план по поводу Морган.

«Отлично. Если получится, я буду раньше». Я перезвонил Селии, — «Еду к вам». И она сказала мне куда ехать.

Как правило ковены встречались у кого-то дома или на природе. Было немного необычно переходить из дома в дом, как это делал Китик. Уиллоубрук тоже был не совсем обычным — они арендовали помещение.

В Торнтоне я припарковался примерно за три квартала от адреса, который указала мне Селия. Они начинали свой круг рано: в пять. Я надел рюкзак и пошел по направлению к небольшому трехэтажному зданию, верхний этаж которого и арендовал Виллоубрук. Я запоминал аллеи, маршруты эвакуации, здания, которые были соединены и где именно, улицы, проходящие между ними, и примерно таким макаром около без пятнадцати пять я оказался с задней стороны здания Виллоубрука. Огненно ржавая пожарная лестница находилась в двух футах (60,5 см) над моей головой. Я оценил ее местоположение, наложил на себя заклятие невидимости и с усилием запрыгнул, схватившись за нижнюю перекладину, затем быстро забросил вторую руку на следующую и так продвигался шаг за шагом, пока моя права нога не ступила на нижнюю ступеньку.

Этажом выше лестница была прикреплена к небольшому ржаво-металлическому балкону, выступающему вперед перед двумя окнами. На третий этаж вела другая лестница, а за ней на крышу шла пожарная. Я выпустил свои сенсоры, после чего прокрался ближе к двум окнам, мимо которых должен был пройти. Они вели в коридор с несколькими служащими, начинающими расходиться к концу дня. Как можно быстрее я прокрался по второй лестнице. Затем через воздух шагнул к пожарной, и, вуаля, я был на крыше.

Я чувствовал себя как в старые-добрые времена… по случайному стечению обстоятельств я был одет во всё темно-серое, что полезно для конспирации, я окружил себя самыми сильными маскирующими заклинаниями, которые знал. Никто не заметит моего присутствия. Я бродил по территории крыши до тех пор, пока не ощутил себя прямо над комнатами Виллоубрука. Робин рассказывала мне, что они состоят из одной комнаты-библиотеки, крохотной кухни, одной комнаты-склада и комнаты побольше — для проведения кругов.

В моем рюкзаке находилось полное снаряжение Сикера: некоторые магические предметы, а также несколько полезных мелочей — шпионских принадлежностей, заказанных мною по почте. Моментально я открыл маленький в форме мыльницы контейнер и вытащил перископ. Он был сильно похож на тот, что Скай смастерила из картона для шпионажа, когда мы были маленькими, только этот был настоящим и зачарованным.

Медленно я опускал его вниз по стене здания, радуясь, что окна их комнаты для проведения кругов, в большинстве своем, выходили назад, а не вперед, на улицу. Я произнес небольшое расширяющее обзор заклинание, когда перископ оказался на нужной высоте, чтобы полностью видеть, куда он движется.

Как только прибор оказался примерно на полдюйма (1,3 см) ниже верхней границы одного из окон, я остановился и приставил глаз к окуляру. Комната была выкрашена в глубокий насыщенный фиолетовый. Темно-красные занавески висели со всех сторон влекущего алтаря, по периметру которого стояли свечи, ладан, и серебряные чаши, наполненные свежими сезонными цветами. Внизу по бокам алтаря висела расшитая ткань, и я различил сигилы, посвященные Богине и Богу. Ничто не выглядело надменным, пристрастным, богатым либо высокомерным. Не было никаких очевидных признаков темной магии. Обычная комната для проведения кругов, в которой было комфортно.

Вращая перископ, я смог насчитать, по крайней мере, семь женщин (включая Селию и Робин) и двое мужчин. Я знал, что всего в ковен входило семнадцать ведьм, но предположил, что некоторые из них не смогли явиться в этот выбившийся из обычного расписания раз по уведомлению за такое короткое время. Минутой позже вошла женщина, одетая в ярко желтую мантию: Патриция. Она улыбнулась и поприветствовала каждого, и хотя я с силой выбросил свои сенсоры, я не мог уловить ничего, похожего на страх или недоверие или злость. Несомненно, прежде всего, они являлись кровными ведьмами и умели прятать свои чувства легче, чем большинство людей. Но я ощутил искреннюю теплоту, любовь и заботу, как по отношению к Патриции, так и исходящие от нее.

Ровно в пять Патриция призвала Богиню и Бога и с улыбкой, элегантностью и искренним отношением к ритуалу, посвятила круг четырем элементам. Десять присутствующих членов соединили руки и начали традиционные напевания: чтобы увеличить силу, объединить их энергию, отдать должное весне, поблагодарить Богиню. Каждая фраза имела множество значений, и я едва различал их. Члены ковена подняли сцепленные руки над головами и начали двигаться по часовой стрелке по всему периметру большого помещения. По манере их пения я понял, что большинство из них были вместе в течение долгого времени, лет, и отлично знали привычные этапы церемонии и друг друга.

Мой нос поморщился. Здание было старое, и солнце весеннего дня высвободило некоторые резкие запахи использованной в давние времена смолы, чтобы запечатать трещины на этой самой площадке. Мои колени почти заныли, и я сменил позицию. На протяжении всей своей работы я хотел пить и со злостью понял, что забыл бутылку с водой в машине. Проклятье.

Я пристально наблюдал за Патрицией: привлекательной для своего возраста женщиной. Теперь я рассмотрел то, что не удалось нам с папой, когда мы гадали. Волосы спокойного коричневого цвета со светлыми прядями и темно-синие глаза. Энергичная и интеллигентная, но также усталая и напряженная.

Насколько я мог судить, следующие полчаса круг проходил абсолютно нормально. Когда пение закончилось, многие члены ковена делились историями о своей жизни, просили помощи с решением определенной проблемы, задавали вопросы в надежде, что другие смогут на них ответить. Я не заметил какой-либо недосказанности либо недоверия. Странно. Патриция реально излучала тепло — заботливая, благородная женщина, как описывали ее Селия и Робин. Однако они не могли отрицать своего беспокойства.

Затем снова десять ведьм взялись за руки и пошли по часовой стрелке, начиная завершающую песнь силы — ту, что должна была оставить ощущение энергии и мира на следующие пару дней. Сначала запела Патриция, а потом один за другим к ней присоединились остальные. Их сопрано, альты, теноры и басы колебались вместе как звук ткацкого станка. Мой взгляд уловил крошечную долю сомнения, отразившегося на лицах Селии, Робин и, возможно, еще двух или трех ведьм, однако никто из них не отказался принять участие. Каждый присоединился, и, словно отлично отрепетированный хор, их голоса плавно слились вместе, выражая прекрасное наслаждение магией.

Это смущало. Сразу я не понял, что именно озадачило Селию и Робин, однако я доверял их инстинктам и ощущениям. Был ли это один из тех вечеров, когда Патриция собиралась приступить к чему-то, что заставляло их нервничать?

Стоп. Я нахмурился и повернул свой компактный перископ так, чтобы еще раз увидеть полный круг. Новая нотка тонкой нитью скрытого подтекста вплелась в песню, закружилась, замелькала и отделилась от других голосов. Мгновенно я установил, что этот манящий, достигший наивысшей точки, голос принадлежит Патриции — и тут же мои глаза полезли на лоб, как только до меня дошло, что песнь Патриции является одной из основных форм гипнотического заклинания. Когда она пела, ее темно-синие глаза, казалось, чуть больше, чем требуется, сфокусированы на членах ковена. После следующих двух минут глаза остальных ведьм постепенно стали стекленеть. Все они, включая Селию и Робин, улыбались, спокойно двигались, шагая по кругу, продолжая петь в цикличном ритме, зачастую способствовавшем привлечению наибольшего количества энергии.

Патриция даже не пыталась сейчас сделать вид, что тоже напевает песнь силы. Она держала руки соединенными с двумя членами ковена и продолжала двигаться по кругу, но она не пела, и ее глаза были ясными и внимательными. Вокруг ее рта от напряжения выступили морщинки, а лицо стало более сосредоточенным, чем ранее. В следующий момент я увидел, что ее губы двигаются, произнося заклинание. Как можно сильнее я выбросил свои сенсоры, чтобы выяснить, что именно она говорила.

О, Богиня! Мой рот открылся, и я задержал дыхание, настраивая перископ на Патрицию, меняя масштаб, чтобы видеть ее ближе. Я не ошибся. Патриция накладывала заклинание на ковен — заклинание, которое должно было собрать всю энергию, которую они сейчас наращивали, и перенаправить ее на Патрицию, чтобы она смогла вобрать ее в себя. Мало того, те фразы, которые она произносила, свидетельствовали о том, что предполагалось собрать не только возросшую здесь и сейчас энергию, но также любую энергию, которую можно поглотить от каждого здесь присутствующего без слишком большого воздействия.

Темная магия. Если бы Патриция заболела и попросила бы членов ковена направить на нее энергию, чтобы помочь исцелиться, то это было бы нормально. В действительности, люди постоянно так и делают. Но сейчас это был намеренный захват у живого существа того, что им не предложено, без его разрешения. Загипнотизировать целый ковен и поглотить его энергию — абсолютно неправильно, и любая инициированная ведьма знает об этом.

После нескольких минут Патриция снова вклинила свой голос в песнь силы, и на последнем этапе я услышал целую вереницу заклинаний: забывчивости, доверия, безопасности. Затем голоса достигли своего пика. Я быстро посмотрел вверх и обнаружил, что солнце вот-вот опустится за линию горизонта, поэтому, как только я сел, существенно стемнело. От нахождения в согнутом состоянии в течение двух часов мои ноги совершенно занемели.

Мой глаз вернулся к перископу, когда прозвучала последняя нота, я наблюдал. Мгновенно все ведьмы опустились на пол, подгибая руки и ноги, словно для опоры. Это было необычно. Я не видел, чтобы в каком-нибудь ковене происходило подобное. Я взглянул на Патрицию: она съежилась, плечи содрогались, голова болталась. Я предположил, что она приняла так много излишней энергии, что почувствовала себя больной, и ей требовалось время для освоения. По меньшей мере, четверо из ведьм на полу, казалось, прислонялись к остальным, чтобы в случае падения иметь поддержку. Робин тоже сидела на четвереньках, ее плечи ссутулились, словно она была больна.

Я покачал головой. Заполучать энергию, взятую против воли — ужасный поступок. Неудивительно, что Селия и Робин вынудили себя побороть их преданность и доверие Патриции в поисках помощи. Патриция зашла слишком далеко.

Медленно народ стал осматриваться, кто-то садился, скрестив ноги, кто-то, шатаясь, пытался встать. Две женщины неуверенно прошли в кухню и через несколько минут вышли с фруктами, фруктовым соком, чаем и пирогом. Они поставили всё это на пол, и остальные буквально подползли к ним, помогая друг другу передавать еду. Это было ужасно. Фактически каждый ковен приступает к закускам после кругов: что-то в сотворении магии понижает сахар в крови — однако от вида этих инициированных ведьм на полу, слишком слабых, чтобы подняться, мой желудок переворачивался. И всё-таки, продукты помогли. После еды и отдыха ведьмы начали вставать, робко улыбаясь друг другу, словно шокированные тем, что вынуждены уходить такими ослабленными после круга. Патриция поднялась последней, и я заметил, что Селия с Робин наблюдали за ней.

Когда она встала, я рассмотрел ее лицо: она чрезвычайно изменилась после круга, но совсем по-другому, чем ее ковен. Она выглядела отлично, будто только что проспала шестнадцать часов. Светилась здоровьем и энергией, в то время как остальные до сих пор немного пошатывались и подтормаживали.

Я увидел достаточно. Я снова сел, сложил перископ и уже помещал его в коробку, как вдруг ощутил покалывание на шее сзади.

«Что ты здесь делаешь?» — потребовал мужской голос.

Я оглянулся и беззаботно кивнул. Он, очевидно, сторож.

«Кабельщик», — ответил я с американским акцентом, похлопывая свою маленькую коробочку. Я быстро осмотрелся, и, слава Богине, прямо возле моих ног действительно проходил кабель. Я вынул пару проволок и в профессиональной манере приложил их к кабелю. «Экстренный вызов. Он, конечно, гораздо важнее, чем дать парню доесть ужин, так?» Уходи. Всё хорошо. Кто-то на втором этаже кричал о протекающей раковине.

«О», сказал человек. «Хорошо. Захлопните люк, когда будете уходить.»

«Обязательно», — сказал я, не поднимая глаз. Как только он закрыл дверь люка, я сложил все свои вещи в компактный рюкзак и быстро слез вниз по лестнице к пожарному выходу. Через несколько секунд я живо шел к своему автомобилю. По соседству было тихо, наступали сумерки.

Правда в том, что я не знал, что мне делать. Если бы я все еще был Сиккером, я бы предложил лишить Патрицию ее силы. Но я не был больше Сиккером и я обещал Селии и Робин найти менее радикальный способ остановить Патрицию. Без сомнения то, что сделала Патриция, было недопустимо. Но Селия и Робин казались такими уверенными, что Патриция в глубине души была хорошим человеком. Кем-то вынужденным поступать подобным образом из-за трудной ситуации.

Я должен найти другой выход.

Я подождал, когда машина Патриции проедет мимо. Когда мы поравнялись, я увидел, что Робин была с ней. Возможно Патриция просто собиралась подвести ее домой. Но я почувствовал что-то неладное. Через минуту я выехал и последовал за ней, сохраняя между нами дистанцию.

Я ехал за Патрицией по направлению к государственному парку, неподалеку от которого находился Хайгетский лес. Я замедлился так, чтобы быть уверенным, что Патриция не почувствует моего присутствия, затем последовал за ней на парковку. Там было, может, двенадцать других машин, люди катались верхом, гуляли собаки, но нигде я не обнаружил спортивного автомобиля Патриции. Я припарковался и вышел. Прогуливаясь мимо каждой машины, я совершал в уме разоблачающие заклинания, чтобы, если Патриция наложила какой-нибудь магический камуфляж на свою, я бы смог ее заметить. Однако, несмотря на то, что я дважды всё обошел, я не нашел следов ни Патриции, ни Робин, ни автомобиля.

Этого не может быть… я въехал в парк точно за ней, прямо в главные ворота, проклятье! Неужели здесь есть еще один поворот?

Я рванул обратно в свою машину и завел двигатель. «Вперед, малыш Найэлль», — думал я, в то время как вырулил на 180 градусов и снова направился к въезду на парковку. В этот раз я ехал медленно, и там, действительно, был еще один поворот. А от него исходили две дополнительные ветки. На выдохе я выругался. Я напрасно потратил время, которое не мог себе позволить. Несмотря на выпущенные сенсоры, я не смог обнаружить признаков Патриции и поэтому должен был осмотреть оба поворота лично. Естественно, на первой парковке, которую я проверил, ее не оказалось — это было бы слишком легко. Я снова отъехал обратно по дороге и проверил правый поворот. В этот раз, среди небольшого количества других автомобилей, я увидел спортивный.

Я выпрыгнул из машины и, порывшись в рюкзаке, схватил набор предметов, которые могли понадобиться. Огромными шагами я быстро метнулся ко входу в парк, выбросив свои сенсоры в поисках Патриции, но ничего не обнаружив. Неудивительно. Я поискал Робин, рассчитывая на то, что, возможно, Патриция могла не догадаться скрыть ее следы. На этот раз я кое-что обнаружил и вошел в парк, следуя на юг по одному из сохранившихся следов.

Хотя темнело всё стремительнее, я сразу понял, что Робин сошла с тропинки и отправилась по пересеченной местности. Если бы я не был вынужден метаться так долго между поворотами, я мог бы видеть их прямо перед собой. Но раз уж так вышло, я положился на свои сенсоры и осознал, что, на самом деле, чем дальше углубляюсь в лес, тем больше следов магии нахожу. Конечно, я ожидал запутывающих и дезориентирующих заклинаний или им подобных, однако уже самих образов этих заклинаний, мест их наложения, воздуха, который они покрывали, было достаточно для меня, чтобы просчитать место нахождения их источника. Более опытная ведьма или ведьма в меньшей суматохе гораздо лучше проделали бы работу по сокрытию своего пути.

Кроме легких уколов магии, я также ощутил признаки того, что недавно здесь проходили один или два человека. И они не позаботились о том, чтобы не оставить следов по всей растительности. Здесь треснула веточка, там содран лишайник. Крайне неуклюже. Мгновенно я осознал вероятность того, что это ложные знаки, созданные, чтобы сбить меня с пути. Однако я не чувствовал, что это так. Всё это казалось как-то непрофессионально.

Здесь в защищенной части леса почти совсем не было света, и растительность была гуще. Снова я почувствовал дезориентирующие заклинания. Они ощущались как китайский шелк, когда я проходил прямо сквозь них. Хорошо, что Патриция не использовала те же заклинания, что мой папа в Канаде: когда всё в тебе бешено кричит, что ты умрешь ужасной, мучительной смертью, если сделаешь еще один шаг. Хотя тогда я тоже ухитрился пройти сквозь них.

Где-то через минуту я остановился и сосредоточился на признаках энергии Робин. Я ни разу не имел прямого контакта с Патрицией, поэтому ее я бы не узнал, однако энергию Робин я действительно уловил, на этот раз чуть сильнее. Я развернулся примерно на десять градусов к северу и сконцентрировался еще раз, перешагивая через упавшие деревья, продираясь сквозь толщу подлеска, обвитого листвой и тонкими ветвями, торчащими в лицо.

Вскоре на меня нахлынули беспокойные чувства: разочарования, страха, потерянности. Опять заклинания. На самом деле, даже поражало, что Патриции хватило времени наложить их, учитывая предполагаемое отсутствие у нее большого опыта работы с темной магией… плюс тот факт, что я был лишь в нескольких минутах позади нее. Все заклинания требовали времени. Если только Патриция не сотворила их заранее, но я не думал, что это так. Я твердил себе, что эти чувства не настоящие, что мой разум знает правду, и просто шел напролом, не взирая ни на что. Это был единственный способ, чтобы прорваться.

Хотя ранний вечерний воздух был прохладным, холодный пот выступил под футболкой на моей спине. Воздух был несвежим и спёртым, затрудняющим дыхание. Заклинания Патриции неизменно становились всё более раздражающими, вызывая во мне тревогу. Я заморозил все эти эмоции. Эмоции, основанные исключительно на магии. Поняв, что нахожусь уже близко, я бесшумно остановился. Медленно шаг за шагом я двинулся вперед так тихо, как только мог. Я пригнулся под небольшим навесом влажной листвы так, чтобы не создавать шума. Чуть отведя вниз ветку кустарника, я смог разглядеть пространство примерно на пятнадцать футов (4,5 м) перед собой — очень маленький пятачок земли без деревьев и кустов.

Робин была прислонена к молодому платану, выглядя безжизненной. Ее голова неловко свисала в одну сторону, пряди неукротимых темно-рыжих волос спадали, цепляясь за лицо. Глаза были простыми разрезами без всякого выражения. Черт возьми!

Патриция стояла в нескольких шагах от Робин, одетая в свою желтую мантию. Я обновил наложенные ранее маскирующие заклинания, и стало ясно, что она понятия не имела о моем присутствии. Наклонившись, она начала рисовать над головой Робин сигилы и руны в воздухе. В ее левой руке находилась книга, выглядевшая чрезвычайно старой с коричневыми осыпающимися страницами. Я понял, что Патриция плакала, продолжая накладывать заклинание.

Я сильнее прислушался и расслышал, как Патриция говорит: «Мне жаль, Мне так жаль, Робин. Я не хочу делать это, но я должна. Я не знаю другого способа. Пожалуйста, прости меня. Богиня, прости меня». Рыдания искажали ее слова. Это было самое странное зрелище, которое я когда-либо видел, и оно о чем-то говорило. Я никогда не сталкивался с тем, чтобы кто-то работал с темной магией, нанося вред другому человеку, одновременно испытывая сожаления об этом.

По форме заклинания я понял, что Патриция всё еще работает над ограничениями. По форме ограничений стало очевидно, что это заклинание создано, чтобы вытянуть жизненную энергию Робин в крайне сильной степени — настолько сильной, что я сомневался, сможет ли Робин выжить. Наверное, невероятно сильная ведьма смогла бы, но не Робин.

Потребовалось секунд пятнадцать, чтобы придумать план, и я выбрал свой старый любимый метод: эффект неожиданности. Без предупреждения я выпрыгнул из кустов, устремившись по направлению к Патриции, с брэйфом — магической цепью — в руке. Она повернулась, оторопела, но мгновенно метнула в меня шар ведьминского огня. Я уклонился, и он лишь скользнул мимо моей руки, вызвав колющее, щекочущее ощущение, как от электрического шока. Затем Патриция развернулась и бросилась наутек сквозь деревья, двигаясь удивительно быстро. Но я оказался выше, проворнее и беспощаднее. Когда я нагнал ее, она швырнула в меня еще одним заклинанием, но у нее просто не было достаточно сил, чтобы остановить меня. Через несколько секунд я схватил ее, пришпандорив к земле, надавливая коленом на грудь, и связал ее запястья брэйфом. Раньше, когда мне доводилось аналогичным образом выступать против темной ведьмы — это была битва не на жизнь, а на смерть. Поймать Патрицию было сравнительно легко.