Полдень 23 век. Возвращение Тойво

17 августа, 230 года Дача Максима Каммерера

Раздался мелодичный вызов видеосвязи. Я сказал в воздух: «Ответить».

На экране появилось лицо Корнея Яшмаа. Наш «подкидыш»-союзник (№ 11, значок «Эльбрус»). Это для меня был полным сюрпризом. Мы много лет не виделись, хотя конечно знали друг друга. Мы были почти ровесниками и оба в прошлом были прогрессорами.

— Привет, Максим, как поживаешь?

— Приветствую тебя, Корней. Как говориться, сколько лет, сколько зим.

— Максим, звоню тебе, потому что, полагаю, что только ты сможешь честно ответить мне на один вопрос.

— Слушаю тебя.

— Ты, конечно, тоже посвящен в тайну моей личности. Только не говори мне, что ты, бывший сотрудник КОМКОНа-2, ничего не знаешь.

— Да, Корней, я знаю о тайне твоей личности.

— Тогда я задам тебе только один вопрос. Я был единственным «найденышем» или есть и другие? И если есть, то где они сейчас?

— С чего это тебя, вдруг, стали посещать такие мысли? В столь почтенном возрасте! Конечно, ты был один, — бодро солгал я.

— Уж и не знаю, кому верить, — произнес Корней загадочную фразу, и отключился.

«Так», — подумал я. Я вспомнил покойного Сикорски. В атмосфере явственно «запахло серой». Почему это вдруг Корнея, нашего «подкидыша»-союзника стали интересовать «другие»? Факт более чем настораживающий.

Я немедленно связался с группой слежения за подкидышами и сообщил им о звонке Корнея. И оказалось — не напрасно. Ребята сообщили, что «подкидыши» вдруг один за другим покинули планеты, на которых провели большую часть жизни, и теперь все они на Земле. Впрочем, ведут себя тихо, без каких-либо «девиаций». Сам по себе этот «десант на Землю» не выходил за рамки дозволенного, но настораживала его массированность. Я настоятельно порекомендовал усилить наблюдение за всеми «подкидышами» и тем более — за Корнеем — не нравился мне его звонок — и при малейшем подозрении на эти самые девиации в поведении, немедленно сообщить мне и Комову. Я отключился и сел в кресло у окна, чтобы немного собраться с мыслями.

И вдруг словно чья-то холодная, жестокая и властная рука коснулась меня, сжалось и сбилось с ритма сердце, перехватило дыхание и мир померк перед моими глазами.

Я очутился в каком-то неопределенном темном пространстве. Я чувствовал, что нахожусь в окружении огромных, невероятно зловещих фигур, силуэты, которых неясно проступали в темноте. Они казались колоссальными, но не имели четкой формы. Они излучали невообразимую мощь и, казалось, несли в себя саму сущность Зла.

Трепет и неописуемый ужас охватили меня. Я чувствовал себя жалким насекомым перед их невообразимыми размерами и мощью.

Вдруг передо мной распахнулся словно бы какой-то экран и бесчисленные образы земных и инопланетных форм жизни стали проплывать перед моим взором. Передо мной разворачивалась во всех своих бесчисленных проявлениях великая Борьба за Выживание. Великая мистерия жизни вдруг предстала передо мной как жестокая драма, где сильные всегда пожирают слабых, как будто все эти образы пытались внушить мне один неоспоримый факт, что насилие является подлинной основой жизни: жизнь способна выжить, питаясь только жизнью. Эти образы сменились образами недавней человеческой истории и истории других планет, и я видел, что повсюду властвовали безжалостное насилие, жестокость и безудержная алчность. Я видел жестокие битвы древних людей, сражавшихся примитивными дубинками и каменными топорами, великие битвы земной истории проплывали перед моими глазами, сонмы воинов, тучи летящих копий и стрел, звон мечей, вопли и крики умирающих и раненных. Я видел, как горела Троя, терзаемая своими захватчиками.

Я видел как несутся монгольские орды Чингисхана, сметая все на своем пути, сжигая города и селения, сея повсюду смерть и разрушения. Я видел узников концлагерей нацистской Германии и сталинской России.

Я видел распухшие тела повешенных «книгочеев» Арканара и костры, на которых корчились и кричали в муках эсторские ведьмы.

Передо мной проплывали ужасные сцены из жизни планеты Саракш. Отравленные радиацией, напичканные оружием, леса, безумные толпы одурманенных излучением людей, орущих гимны. И вдруг возникло откуда-то из темноты и исчезло милое лицо Рады Гаал, которую забрала у меня эта ужасная планета.

Я видел вспышку взрыва атомной бомбы и массовое истребление людей с помощью все более изощренного оружия, ужасные сцены Хиросимы и Нагасаки и ненасытную безумную алчность общества начала XXI века, поставившую тогда под угрозу всю жизнь на планете…

И вдруг я почувствовал рядом присутствие Аико. Я не видел ее, как будто она была сзади меня, я не мог обернуться, но чувствовал, что она здесь. Мне сразу стало легче. Эти зловещие Тени стали отступать куда-то в темноту и вдруг вспыхнул яркий Свет, и наполнил все пространство Любовью.

«Аико!» — крикнул я.

Я очнулся весь в поту, у себя на кушетке, не в силах пошевелиться от пережитого. У кушетки сидел Нехожин, и, с состраданием глядя на меня, держал меня за руку. В ногах у меня сидел Калям и тоже, как мне показалось, с сочувствием, смотрел на меня.

— Ростислав, что это было? — прошептал я.

— Похоже, активизировались энтропийные процессы в локальной точке пространства. Я пока не могу понять, с чем это связано.

— Но как вы оказались здесь?

— Я почувствовал возмущение в психополе и пытался помочь вам, а потом вмешалась Аико и нейтрализовала это возмущение. Айя-яй, дорогой мой, что-то серьезно за вас взялись, — сочувственно произнес Нехожин.

— Лорды Энтропии… — прошептал я.

— Что?… А! — улыбнулся Нехожин, — Это Аико, видимо, рассказала вам легенду… Ну, я не стал бы персонифицировать энтропийные процессы Вселенной.

— Похоже, дело действительно принимает серьезный оборот, — сказал я, приподнимаясь с кушетки. Я чувствовал слабость, голова немного кружилась.

— Лежите, лежите, Максим, не надо вставать. Ничего, сейчас все пройдет, — сказал Нехожин.

— Ростислав, — сказал я, — я должен рассказать вам одну историю, которая началась уже очень давно, почти сто лет назад. Но финал ее еще никому не известен…

И я поведал ему всю историю о «подкидышах» с того самого момента, как был найден саркофаг с тринадцатью человеческими эмбрионами на безымянной планете ЕН9173, и о Корнее Яшмаа, которому была частично открыта тайна его личности, и о его сегодняшнем звонке, и о трагедии Льва Абалкина и Рудольфа Сикорски, непосредственным свидетелем которой был я сам.

Нехожин внимательно слушал, не перебивая, иногда только уточняя для себя некоторые детали. Когда я, наконец, замолчал, он сказал:

— Да, загадочная история, — сказал он. — Ах, как жаль, что мы с Аико не знали об этом раньше. Так все это, оказывается, началось еще в прошлом веке. Похоже, эти ваши «подкидыши» — это как раз и есть реакция энтропийных процессов Вселенной на угрозу превращения человечества в сверхцивилизацию. Мироздание защищается.

— Так вы что же хотите сказать, что мы имеем дело не со Странниками, а с законом Вселенной…

— Вот именно. Видите ли, Максим, мы привыкли к тому, что мироздание по сути своей неантропоморфно. Что нет ничего менее похожего на человека, чем мироздание. Мироздание проявляет себя полями и силами, полями сил. Нам трудно представить себе, что могут существовать поля, имеющие своими квантами тринадцать мужчин и женщин с «детонаторами», единственная цель которых любой ценой не дать какой-либо цивилизации нарушить закон неубывания Энтропии. Мы сразу же начинаем искать за их спиной руку «зловещей» сверхцивилизации… А такие поля, видимо, все же существуют. Выстрел Сикорски остановил Льва Абалкина полвека назад. Но, похоже, лишь на время… Так вы говорите, что сейчас они все на Земле?

— Да, разбросаны по всей планете. Мы ведем за ними постоянное наблюдение со спутников и на местах.

— А так называемые «детонаторы» находятся в Свердловске в Музее Внеземных Культур?

— Да.

— Максим, вы можете сообщить мне точное местонахождение всех «подкидышей».

— Конечно.

— Я постараюсь получить о них информацию из Глобального Пси-поля и сразу же сообщу вам о результатах. Похоже, ваши опасения вполне обоснованы.

«Час от часу не легче! — подумал я. — И что же теперь делать?».

— Может быть, тогда убрать детонаторы с Земли, — сказал я, — и спрятать их где-нибудь у черта на куличках.

— Это не поможет. «Подкидыши» найдут их, где бы они ни были.

— Даже в подпространстве?

— Подпространство не проблема для той Силы, которая стоит за ними и ведет их.

«Да, — подумал я. — С таким противником тягаться никакому КОМКОНу не под силу. И производство святой воды в промышленных масштабах не поможет».

— Так что вы предлагаете? Уничтожить подкидышей?

— И это не поможет. На смену им придет что-то другое. И неизвестно, в какой форме это может произойти. Сейчас, по крайней мере, мы знаем врага в лицо. Хуже, когда враг неизвестен и невидим.

— А если они воссоединятся с детонаторами, что может произойти?

— Я не исключаю глобальной катастрофы космического масштаба.

— Вы это серьезно?

— Мне бы очень хотелось ошибиться, Максим.

— Так что же вы предлагаете?

Нехожин помолчал некоторое время, глядя в окно, потом как-то хитро посмотрел на меня, улыбнулся и сказал.

— Стань тенью для Зла бедный сын Тумы, и тогда страшный Ча не поймает тебя.

Он умудрялся шутить даже в такой критический момент.

— Единственный человек, который мог бы нам помочь — это Аико, — продолжал он. — Ей надо завершить последний этап трансформации, и установить связь с миром люденов. Только людены смогли обуздать Энтропию. И только они могут нам помочь.

Вдруг меня снова охватила слабость, я откинулся на подушку и закрыл глаза. Снова я почувствовал на своих плечах тяжкую ответственность за судьбы человечества. Снова жизнь бросала меня на передний край каких-то апокалиптических битв.

— Вам надо отдохнуть, Максим, — осторожно сказал Нехожин. — Аико обязательно успеет, но нам надо быть наготове. Мы должны сдержать их натиск, чтобы она смогла завершить трансформацию. Я думаю, нам предстоит последняя Битва.

Нехожин снова оказался прав. Эта Битва началась буквально на следующее утро.