Пока мы не сбились с пути

19 Решение проблемы

Профессор Стивен Гиллиган посоветовал мне обратиться к одному физику, который совсем недавно перешел в постжизнь. Профессор Ханна Тернбулл несколько лет преподавала теоретическую физику в Университете Ньюхолма. А теперь, когда инфаркт, который привел к смертельному исходу, заставил ее покинуть свой пост, она в каком-то смысле оказалась на распутье.

Я отправил письмо на указанный Стивеном адрес, не забыв прикрепить его сообщение, чтобы получательница не удалила его как спам. Но я не знал, какое у нее сейчас расписание и сколько у нее сейчас дел. Я отметил в календаре, что через неделю нужно отправить напоминание, а затем открыл свой проект. Правда, с тем же успехом я мог бы побиться головой о стену.

Не прошло и двух минут, не успел я даже разогреться, как мне пришел ответ, а вслед за ним – просьба о подключении. Я ее принял, и в моей ВР появилась профессор Тернбулл. На вид ей было тридцать с небольшим – самый распространенный возраст, который люди выбирали, настраивая аватар своего репликанта: достаточно большой возраст, чтобы к тебе относились всерьез, но не настолько, чтобы выглядеть старым. Мало кто выбирал возраст за пределами этого интервала.

– Добрейший веч, – сказала она с легким поклоном. – Я именуюсь профессор Ханна Тернбулл, а обреталась я в Университете Ньюхолма.

Я понял, что она говорит на местном ньюхолмском наречии и что у меня не подготовлена программа-переводчик. Я потратил полсекунды на то, чтобы исправить оплошность, и предложил Тернбулл включить программу обратного перевода.

– Здравствуйте, профессор. Я – Билл Йоханссон. Не знаю, что вам рассказал Стивен…

– Только то, что вы, возможно, в одном шаге от того, чтобы создать негативную энергию, и вам нужна еще пара глаз, чтобы проверить расчеты.

– Он выразился весьма дипломатично, – улыбнулся я. – Но, возможно, одной лишь пары глаз будет недостаточно. Вот что у меня есть на данный момент…

Я открыл свой проект и начал о нем рассказывать. Тернбулл создала себе кресло, чашку чая и устроилась поудобнее.

Поскольку мы действовали в обычном времени репликантов, на доклад ушла целая минута. Когда я закончил, Тернбулл на несколько миллисекунд уставилась в пустоту, а затем заговорила:

– Я вижу, где вы хотите продвинуться. Это может стать самым главным открытием со времен изобретения двигателя ВСПЛЕСК. Мистер Йоханссон… или, может, я должна называть вас «профессор» или «доктор»?

– Давайте пока ограничимся Биллом, – ответил я.

Она улыбнулась.

– Тогда я – Ханна. В общем, Билл, это крепкий орешек. Математика поддерживает гипотезу о двух скалярных полях, но затем заходит в тупик. Это как пространства Калаби – Яу, где число возможных конфигураций лишь чуть меньше бесконечности и никак нельзя выбрать то, которое, возможно, соответствует нашей Вселенной. – Помолчав, она снова взглянула на доску. – Если хочешь, я поговорю с парой коллег, но прямо сейчас… – Она покачала головой. – Если других подсказок нет, если сузить домен задачи никак нельзя, сейчас ты дальше не продвинешься.

Ханна задержалась еще на несколько минут – видимо, из вежливости, но затем распрощалась. Я остался смотреть на доску, и меня накрыло ощущением беспомощности. ИИ очень точно меня просчитал: подсказки оказалось достаточно, чтобы разжечь во мне любопытство, но недостаточно, чтобы я смог сделать открытие. На самом деле число возможных решений не было бесконечным, но определенно включало в себя длинную цепочку нулей. И проверить все варианты я не мог.

Или… мог? Хороший физик-теоретик попытался бы получить ответ математическим путем, и пути к этой цели, похоже, не существовало. Но у «прыгунов», как нам постоянно напоминал Хью, есть огроменный компьютер. Интересно, сколько симуляций он может запустить одновременно? Это будет «грязная наука» – создание специализированных моделей без какого-либо теоретического обоснования; просто сделай так, чтобы это работало, а на вопрос «почему» ответишь позже.

Ухмыльнувшись, я открыл «Виртуальную студию». Программированием я уже давно не занимался, но репликанты, в общем, не ржавеют.