Пока длится ночь

Глава 6

Соня дёрнулась и полезла из машины, видимо, тоже что-то услышав. Дверь осталась открытой.

И вот тут голос стал разборчивей.

— Вика, стой! Куда! Стой! — Люба кричала громко, пронзительно. В голосе слышались истерические нотки.

Та же самая фраза повторилась уже несколько раз.

Стаса тряхнуло. В голове застучало, будто вся кровь прилила к лицу.

Он распахнул дверцу и выскочил-вывалился из машины. Ноги тут же увязли в песке, он упал. Но не переставая перебирать руками и ногами, словно с трудом стартующая из песка ракета, он пополз, смог подняться и уже на полной скорости помчался на крик.

Вовремя.

В отблесках костра белым бликом на тёмной воде маячила викина футболка метрах в трёх от берега. Девушка вошла уже по пояс. Мощное течение начало её сносить. Она почти не держалась на ногах. Запнулась, скрылась под водой с головой. Долгих три удара сердца не показывалась. Стас втянул воздух и прыгнул, как гепард, как тигр на добычу, распластавшись в воздухе. Провалился в ледяную воду, но ухватился за тонкую ткань футболки, рванул на себя. Как целой осталась?

Выпрямился. Поднялся над поверхностью, разметал тяжёлые брызги. С хрипом втянул воздух. Уперся ногами в неверное дно, заскользил, поймал камень, и до боли в спине выгнулся против течения. Вику держал крепко, тянул на себя, не давал реке забрать её.

Шаг за шагом, мелкими подвижками потащил к берегу. Вика сначала вырывалась, кричала, но затем успокоилась и даже пошла сама, когда воды стало по колено. Тут течение уже не валило с ног, позволяло ковылять.

Стас перехватил поудобней, взяв Вику за локоть. Теперь уже не отпустит. Та снова дёрнулась и вдруг с шумом втянула воздух, разревелась. В голос, со всхлипываниями.

Мечущаяся все это время по берегу Люба заскочила в воду, схватила Вику за другую руку. Помогла вывести на берег и отпустила.

Вика вмиг ослабла, ноги подкосились, и она осела на холодный песок.

Стас успел присесть раньше, и женщина привалилась к нему боком, все так же вздрагивая от рыданий, не скрывая слёз, просто сидела, пока не начала дрожать от холода. От её мокрых волос слегка пахло рекой. Футболка прилипла к коже, а руки покрылись крупными мурашками.

Кто-то подскочил с сухим полотенцем, отдал его Стасу, и тот стал аккуратно промокать сырую викину одежду.

— Что случилось, малыш? — наконец произнес Стас, когда Вика чуть успокоилась.

— Я... я хотт-т-тела... — зубы стучали, не попадая друг на дружку. — Хот-тела попробовать переплыть. Вд-друг можно.

Стасу хотелось закричать на неё. Что за глупость?! Но он сдержался. Сейчас нельзя было этого делать. Сейчас только обнимать, вытирать, греть. Надо было снимать и сушить одежду. Стас и сам чувствовал, как коготки холода касаются его. Мёрзла спина. Мокрая одежда холодила, словно ментол.

— Не получится, малыш, — вместо упреков произнес Стас. — Не выйдет. Катунь ледяная. Да и я уверен, что на воде так же. Не выбраться.

— Т-ты н-не знаешь н-наверняка.

Стас готов был вспылить, но сдержался. Еще миг назад он был спокоен, как удав, чувствовал к Вике лишь заботу и нежность, а сейчас хотел прикрикнуть на неё. Что за дела? Он сделал глубокий вдох и выдох. Взял полотенце и надорвал край, с силой потянув. Вложил всю злость в это действие. Стало легче, злобу словно рукой сняло. Зато удалось оторвать белую тонкую полоску ткани. Стас пошарил вокруг и нашел небольшой обломок ветки. Медленно обмотал палку тканью, завязал на два узла, размахнулся и бросил в воду. Течение подхватило подачку и поволокло куда-то влево. Ткань намокла и погрузилась, но крупный узел остался на поверхности хорошо заметным. Палка плыла и вдруг дёрнулась вбок, словно её кто-то потянул под водой. Стас почувствовал, как напряглось тело Вики, и он крепче обнял её. Белый узел пошел кругами. Было такое ощущение, что он попал в водоворот, но не тонет. Но, конечно же, никакого водоворота там не было. Ветка так и осталась плавать по кругу в нескольких метрах ниже по течению и от силы в пяти от берега. Потом вдруг замерла и исчезла. Стас готов был поклясться, что заметил лёгкое зеленоватое свечение, на долю секунды озарившее провалы пещер на другом берегу.

— Убедилась? — тихо спросил Стас.

Вику трясло, но Стас не спешил подниматься. Надо было дать ей прийти в себя, хоть немного.

Толик притащил расстёгнутый в одеяло спальник и накинул на плечи Вике. Все вокруг молчали. Стас надеялся, что фокус с веткой видели все и не придётся спасать из воды кого-то ещё.

Краем глаза он заметил, как Вася отвел подальше Кристину и Соню. Толик уже возился около костра, ставил чайник. «Молодец! — подумал Стас. — всё правильно. Сейчас бы ещё чего-то согревающего для начала. Ягер был бы в самый раз. А потом горячий чай и побольше. И поговорить. Надо обязательно разговорить Вику».

Стас верил, что Вика хотела попробовать переплыть реку. Не думал... запретил себе думать, что это была попытка утопиться. Вика была не такой. Хотя Стасу уже начинало казаться, что он вовсе не знал эту женщину.

Или же всё дело в другом? Место! С ним что-то не так. С этим дурацким пляжем. Этим ивняком и скалами напротив. Что-то не отпускало их и одновременно влияло на мозги. Копалось там, выворачивая все самые потаенные мысли наизнанку. Злость, нетерпимость, желание причинять боль — все это выползало наружу, словно его выдавливали, как пасту из тюбика, неохотно, но неотвратимо.

«Что с нами будет через сутки?» — подумал Стас и тут же понял, что это неправильный вопрос. Сейчас стоило подумать о том, как отсюда выбраться. Почему они здесь застряли? «Кровь за кровь» — хороший вброс, но насколько он соответствует истине? Если у всех мозги набекрень, не могло ли случиться так, что Кристине приснилось что-то такое, о чём она лишь думала. Кто сказал, что это место говорило с ней? Возможно, она спроецировала свои мысли и страхи, а все приняли эти слова, как истину в последней инстанции.

Странно было всё это. Если предположить, что убил кто-то из них, то почему место не выпускает всех? Почему не оставит здесь лишь виновного? Место ли, духи ли, или кто-то еще, наверняка знает, кто это сделал. Так почему они все тут? Почему он, не имеющий к этой компании практически никакого отношения, застрял тут вместе с ними? Почему вообще всё это произошло?

И да, через сутки все будет только хуже, в этом Стас не сомневался. Поэтому и вопрос считал бессмысленным. И так всё ясно. Вот только надо было что-то делать. Торопиться. Разбираться в произошедшем. Не сидеть на жопе ровно, а действовать. Для начала решить вопрос с убийцей. Возможно, по ходу расследования выяснится и всё остальное. Он полагал, что затворниками оказались все по какой-то определенной и вполне логически постижимой причине. В слепоту мест силы он не верил. Как, впрочем, не верил он и в сами такие места, но вот попал сюда, теперь-то глупо сомневаться.

Палка с куском полотенца покрутилась, словно её проверяли на причастность к чему-то, а потом исчезла, будто «выпущенная» из заточения. Она не виновата, и её не стали задерживать. Тогда в чём вина Вики или его?

Стас почувствовал, будто что-то нащупал. Но никак не мог сформулировать мысль. Он замер, не мигая уставившись на Вику, стараясь не упустить ниточку размышлений, но клубок не желал распускаться. Что-то в глубине души не готово было раскрыться и... Признать? Что?

Вика вдруг чуть приподнялась и обхватила его за шею, потянулась, потёрлась холодным носом о щеку и поцеловала в губы. Мысли резко вернулись к действительности.

«Нужно запомнить, о чём думал», — отметил про себя Стас.

— Спасибо! Я правда не собиралась умирать, — уже отчетливо, не запинаясь произнесла Вика. — Честно, хотела попробовать переплыть.

— Ты же понимаешь, что вода ледяная, что Катунь широкая, а здесь ещё и глубокая?

— Понимаю, — виновато произнесла Вика, не отпуская его шею. — Но мне вдруг показалось, что я смогу.

«Опять эти странные мысли в головах. Как могло такое показаться?»

Стас подумал, что их просто хотят всех убить. Но зачем? Зачем и кому это надо? Он не верил в древних кровожадных духов. Не верил в существование чистого зла. Как сыщик он знал — всё имеет смысл, мотивы и причины. Но если удариться в мистику, то насколько его компетенции могут распространяться в этом направлении? Непонятно. Проблема в том, что кроме логики, у него ничего не было. Люба! Вот она может что-то знать. Стас решил поговорить с ней серьёзно. Не просто опросить по стандартной схеме, а вывести на разговор. Она упоминала, что знает какие-то поверья, сказки, легенды. Может и про их ситуацию в них что-то есть?

— Идём, надо согреться и вещи просушить. Переодеться, а то я сам сейчас зубами стучать начну.

Вика улыбнулась и стала подниматься.

Нет! Всё наваждение! Эта улыбка... Это была Вика. Такая, как всегда. Готовая на необдуманные решения ради других, но не стремящаяся себя убить. Нет! Попробовать спасти друзей? Да! Но не умереть. И всё же, разговор с Любой не стоило откладывать в долгий ящик.

Стас вдруг осознал, что бросился в воду не раздумывая. И нырнул бы так глубоко, как потребовалось, лишь бы спасти девушку. Ценнее её никого у него не было. За ней он бы и в огонь пошёл. Да и жизни бы не пощадил!

«Стоп-стоп-стоп», — сказал себе Стас, откуда такая восторженность? Вика, конечно, симпатичная девочка, но что это за порывы? Сам ход мыслей, слова, в которые они облекались, звучали чуждо, не в его стиле. Чертовщина какая-то. Он помотал головой, и снова попытался осмыслить произошедшее.

За кем бы он прыгнул так ещё? Да ни за кем! Вот ведь в чём фокус. В его голове что-то изменилось. Снова влияние извне? Не похоже. Пожалуй, он и впрямь готов был снова прыгнуть за ней в воду.

Он поднялся следом, обнял Вику. Крепко прижал к себе, отчего та пошла чуть бочком, но не отстранилась. Стас улыбнулся, понимая, что так идти не удобно и ослабил хватку.

Так они и подошли к костру. Кристина выдала им по кружке горячего чая, а Вася налил по чуть-чуть вискаря. Протянул пластиковые стаканчики с коричневой ржавью. Глотнули, горло продрало, перехватило дыхание, но алкогольное тепло разлилось по пищеводу, перешло на тело.

«Не люблю этот напиток», — подумал Стас.

Подошла Люба, присела рядом с Викой, привалилась к её плечу головой:

— Ну ты чего, милая? Не делай так больше, не пугай нас.

Вика лишь грустно кивнула.

Кружки с чаем приятно грели ладони.

— Надо бы переодеться, — сказал Стас, Вика кивнула и, отдав ему чай, поплелась к палатке.

Стас проводил её взглядом. Плечи опущены, походка вялая. Ситуация явно сильно влияла на женщину. Она была подавлена. Не зря задумала переплыть реку. Жест отчаяния, а не обдуманное решение. Странно видеть её такой. Первым желанием было вскочить и вновь обнять, защитить, но Стас напомнил себе, что это Вика, она сильная, она справится. В защите есть момент доверия. Нельзя зажимать человека в тиски. Нельзя насильно быть стражем. Если нет доверия, то нет и всего остального. Когда всё будет хорошо, жизнерадостность вновь к ней вернется. Надо только во всем разобраться. Понять, что случилось. Чего от них хотят и хотят ли?

Вика вернулась через несколько минут. В кофте, теплых спортивных штанах и босиком. Кроссовки она поставила ближе к костру, на задники повесила сырые носки. Видимо запасной обуви у неё с собой не было.

— Вик, тебе может кроссы дать? — спросила Люба. — У нас размер близкий.

— Спасибо, не надо. У костра ноги погрею.

Люба кивнула, задумчиво глядя на подругу. Стас перевел взгляд на женщину и ещё раз напомнил себе, что надо поговорить.

Настала очередь Стаса идти переодеваться. Не мокрым же расспросы учинять. Он отдал кружки Вике и полез в палатку, но вспомнил, что не вытаскивал сумку с вещами из багажника, ругнулся и пошёл к машине. Ощупал промокшую повязку. Сойдет, можно не менять. Снял с себя все сырое и надел сухое. Кроссовок у него тоже не было, зато нашлись резиновые сланцы. Не согреют, но хоть по песку не ходить. Он немного подумал, прихватил себе носки, а сланцы взял в руку.

Вика подошла незаметно, тихо. Обняла Стаса сзади за плечи, от чего он вздрогнул, но тут же понял, кто это. Наклонил голову назад, прижимаясь ко лбу Вики и почувствовал поцелуй на шее. Развернулся, обнял, крепко прижал к себе. Вика прильнула, прижавшись щекой к его плечу. Так замерли. Тихо стояли, не двигаясь какое-то время.

— Спасибо, — прошептала Вика.

Стас молча поцеловал её в губы.

Нужно было идти греться. Вика вся дрожала. Стас решил, что от холода. Срочно требовался костер и горячий чай.

— Держи, — предложил он Вике резиновые тапки. — Надень носки и сунь ноги. Всё теплее будет.

Вика без слов, послушно сунула ноги в сланцы.

Они пошли к костру.

— Всё хорошо, что хорошо кончается, — произнес Толик и сделал глоток чая, обжёг нёбо и зашипел.

— Ты больше так не чуди, — в обычной своей манере пробурчал под нос Вася, сидевший напротив. — Не будет Стаса рядом, кто за тобой в огонь и воду пойдет? Хотя мы, конечно, полезли бы, но твой парень расторопней оказался.

Послышались хилые смешки.

— Спасибо, ребята, — произнесла Вика. — Не знаю, что на меня нашло. Подумала, а вдруг?

— Больше не думай, а советуйся, — в такт Васе сказала Соня.

— С кем советоваться? — почему-то с неприязнью спросила Кристина. — С тобой, что ли?

— Да хотя бы и со мной! — с вызовом ответила Соня.

«Всё, — подумал Стас, — миг единения прошел».

— Один вон с тобой советовался, советовался, да в койке оказался.

— Так потому что ты советов не давала и остального тоже! — рыкнула Соня и отдернула руку от Васи, который пытался её успокоить. — К черту вас всех!

— Сонь, ну ты чего?

Вася хотел остановить ее, но лишь получил очередное «Отстань!»

«Как быстро они скатываются на эти темы, — заметил Стас. — У всех наболело. И почему до этого не поговорили? Не обсудили? Друзья ведь».

Допив чай, люди потянулись в разные стороны. Кто-то полез в палатку, кто-то остался сидеть. Соня вышагивала взад-вперед между машинами и костром, явно нервничая.

Было видно, что все переживали, но каждый по-своему.

Стас пошёл в ауди. Здесь, в уединении, ему хорошо думалось. Возможно, сказывалась любовь к дороге. Когда мелькает лента трассы, мягко урчит двигатель и машина летит, есть время поразмыслить о том, о сём.

Он не стал заводить мотор, сидел в тишине и почти в темноте: от затухающего костра, перед которым топтался Вася, света было совсем немного. Дрова они теперь тоже экономили. Ивняк горел плохо, на берегу валялись отдельные сучья и топляки, да по багажникам лежало несколько покупных вязанок, но надолго этого не хватит. Вася поддерживал небольшое пламя, изредка подбрасывая ветку-другую. Импровизированную поленницу он обстоятельно огородил колышками и укрыл пленкой. Его это, похоже, успокаивало. «Хороший способ бороться со стрессом — делать что-то полезное, — рассуждал про себя Стас, — навалилась экзистенциальная тоска — мой посуду, полегчает».

Его придавила страшная усталость. Короткий заплыв вымотал так, словно он переплыл Катунь. Это было странно. Стас не заметил, как задремал. Ему снилась сестра, Вероника. Они снова бежали по тропинке на даче в Грибном, она, как всегда, чуть впереди, он не отставал, но и догнать не мог. Её русые косички прыгали по худой спине, девочка хохотала и размахивала руками. Мелькали светлые подошвы босоножек. Стас вздрогнул и открыл глаза. В этом сне ей всегда было шесть, ему – пять. Сестра являлась ему очень редко, последние лет пятнадцать – вообще ни разу. Она умерла совсем ещё девчушкой, от остеосаркомы, и это стало для десятилетнего Стаса открытием, что мир отнюдь не счастливое беззаботное место, и что не всех можно защитить. Необходимость спасти хоть кого-то, успеть, стала для него навязчивой идеей.

Он помотал головой, встряхнулся, постарался думать о чём-то хорошем. Вику он сегодня спас. Уже что-то. Потянулся, протёр глаза. Что за чертова сонливость… Место, что ли, нагоняет эту вялость? Он посмотрел на поляну. Вася все так же деловито возился около костра, движения его были ладные, уверенные. Вот он остановился, что-то сказал Кристине, та улыбнулась и помотала головой. Вася подошёл, потрепал её по плечу.

Стас проснулся окончательно. Надо о деле думать, нечего предаваться воспоминаниям.

Стас вдруг подумал, что Вася не такой уж мрачный и оторванный ото всех человек. Просто это в его характере - постоянное бурчание и показное недовольство. На самом деле, такие люди редко начинают действовать. Они много ворчат, вздыхают и снова ворчат. Действие — не их конёк. Довести, конечно, можно любого, но так хладнокровно убить товарища? Пусть и гада, но того, с кем хорошо и долго знаком? Угрозы Стасу не в счёт. Он для него чужой. Для таких как Вася, мир чётко делится на своих и чужих. Он этого не показывает, но глубоко в душе что-то есть. Вася может сам об этом не догадываться. И в обычном мире даже может ненавидеть Родиона, за то, что тот спал с его женой, но будет терпеть. Ворчать, но терпеть, как он и делал месяцами. А за друзей он горло перегрызет кому угодно. Черт! Горло перегрызет! И впрямь. Но тогда в чём мотив? Не в измене — это точно. Не похоже было, чтобы этот медведь сильно нервничал или терял контроль. Измена и месть — это эмоции, страсть. Не было этого в Васе. Дать в морду по пьяни — мог. Но потом бы, скорее всего, даже извинился. Может через какое-то время все и повторилось бы, но это другое. Убийство — не его. Он и сам это сказал.

Конечно, тут надо делать скидку на место. Стас убедился, как оно влезает в голову, но всё же. Чтобы вывести Васю, одного этого не хватит. В этом Стас был уверен.

Он открыл брошенный на сиденье блокнот, решив еще раз просмотреть показания, сравнить схемы. Поперёк его записей неровным почерком, но сильной рукой было написано: «Не лезь — сдохнешь».