Скандар. Похититель единорогов

Глава пятая. Туннель живых

Скандар и Бобби приближались к двери Инкубатора. К великому облегчению Скандара – молча. Он ума не мог приложить, как так вышло, что первый же человек на Острове, с которым у него завязался нормальный разговор, поймал его на лжи. Точнее, Бобби думала, что он лжёт лишь о том, на каком вертолёте сюда прилетел, но это лишь вопрос времени, когда она сдаст его наездникам.

Скандар заставил себя вдохнуть полной грудью, как всегда делал в школе, когда Оуэн с дружками становились особенно невыносимыми. Если подумать – ну и что, что она что-то знает? Какое ей до него дело? Может, кто-то из них двоих вообще не сможет открыть дверь Инкубатора – и тогда всё это не будет иметь никакого значения.

До Инкубатора было ещё далеко, и Скандар не видел, что там происходит, но время от времени оттуда доносились радостные крики, означающие, что кто-то открыл дверь. Но стоило паузе затянуться – и желудок Скандара сжимался от мысли: а вдруг ему тоже дадут от ворот поворот?

– Хватит психовать, – прошипела ему на ухо Бобби, когда он замешкался сделать шаг вперёд. – Там вначале почти сплошь островитяне. Они практически все пробуются, забыл? А так как их много, то многих же и отсеивают. Чему вас учат в вашей школе?

Скандар ничего не ответил, боясь, что это повлечёт за собой вопросы об инкубаторском экзамене, который он-то как раз и не сдавал.

Очередь дошла до британцев, и тех, кому не удалось открыть дверь, начали отправлять назад к вертолётам. Кто-то плакал, кто-то сердито хмурился, другие едва плелись, разочарованно повесив головы.

Стараясь отвлечься, Скандар перевёл взгляд на вершину кургана и теперь, оказавшись вблизи, смог разглядеть на нём единорогов с наездниками в серебряных масках – такие же напали на Агату!

– Что они там наверху делают? – вырвалось у него.

Бобби осуждающе цокнула языком:

– А ты явно из тех, кто птиц с неба не хватает, да?

– Не птиц, а звёзд, и я не с тобой разговаривал, – отрубил Скандар, нервы которого были уже на пределе: он почти мог сосчитать по головам стоящих перед ним. А вдруг эти наездники в масках арестуют его, если выяснится, что он не сдавал экзамен? Может, для этого они там и стоят?

– Так ты сам с собой разговаривал?

– Нет, просто я… размышлял вслух.

Бобби хмыкнула, и Скандар обернулся, ожидая новых расспросов о вертолёте. Но вместо этого она указала на единорогов:

– Это вооружённая охрана. Я тут послушала тихонько, о чём говорят местные. – Она понизила голос до шёпота: – И похоже, они здесь, чтобы охранять нас.

Скандар сглотнул:

– От чего?

– Ой, даже не знаю – может, от того Ткача, о котором все говорят? – закатила она глаза.

Уже оказавшись почти у Инкубатора, Скандар увидел, что справа от двери стоит сурового вида мужчина с планшетом и зачитывает с него имена:

– Представляю вам Аарона Брента!

Длинноногий мальчик, стоящий перед Скандаром, вышел вперёд и смахнул с глаз прядь густых тёмных волос. Скандара кольнула зависть: Аарон, считай, был готовым наездником, не то что он. Ему ничего не стоило представить этого высокого парня триумфально финиширующим на Кубке Хаоса. Аарон вальяжно подошёл к гранитной двери и надавил на неё ладонью. Ничего. Когда это не сработало, он попытался потянуть её за покатый край. Снова ничего. В отчаянии он забил по двери ногами.

Так продолжалось несколько неловких секунд, пока мужчина с планшетом наконец не развернул Аарона за плечи и не отправил назад. Скандар смотрел, как он идёт к вершине утёса.

– Подойди, – услышал он, но не сдвинулся, всё ещё до глубины души потрясённый этой короткой, но такой ужасной сценой: Аарона просто взяли и отправили домой, будто его и не было. Ну зачем он прилетел сюда с Агатой – этот мужчина, заглянув ему в глаза, тут же поймёт, что Скандар оказался здесь нечестным путём!

У него задрожали колени.

– Подойди, – повторил тот же голос.

Бобби пнула его в лодыжку:

– Пошёл!

Скандар на нетвёрдых ногах направился к мужчине. Вблизи тот выглядел заметно старше, чёрные волосы сильно посеребрила седина, а из-за его худобы казалось, что проступившие скулы сейчас прорвут болезненно-желтоватую кожу.

– Имя?

– Скандар Смит, – пискнул Скандар.

– Ты не мог бы повторить? И поживее, мы тут не на весь день, – поторопил мужчина не терпящим возражений тоном.

– Скандар Смит.

Его тонкие брови сошлись на переносице. Скандар затаив дыхание смотрел, как он проглядывает список. А что, если Агата не до конца всё продумала и им известно, был он на экзамене или нет…

– Представляю вам Скандара Смита! – прогремел мужчина.

Скандар, едва переставляя отяжелевшие, будто налитые свинцом ноги, подошёл к двери Инкубатора. На секунду его охватило безумное желание рвануть назад к вертолётам – тогда он навсегда останется в неведении и сможет мечтать о том, что ему действительно был предназначен единорог, просто они не встретились, потому что Скандар не коснулся двери. Но пристальные взгляды наездников прожигали макушку, и у него не было выбора – только вытянуть руку и прижать ладонь к холодной гранитной поверхности.

Одно невероятно долгое и мучительное мгновение ничего не происходило. В ушах Скандара стоял рёв, не имеющий никакого отношения к бушующему у подножия Зеркальных утёсов морю. Он уставился на дверь, и груз разочарования был таким тяжёлым, что у него подогнулись колени, повисли плечи, и он уже подался назад, собираясь отнять руку, как вдруг услышал скрежет камня и громкий скрип древних петель.

Дверь Инкубатора медленно, но совершенно точно отворялась!

Восторг затопил Скандара всего целиком, от макушки до кончиков пальцев ног, и рисковать он не стал: едва дождавшись достаточного зазора, он протиснулся в круглый дверной проём в объятия царящей внутри тьмы. И ни разу не обернулся.

Тяжёлая дверь снова захлопнулась. Но Скандар был внутри! У него получилось! Он уже наездник! И не важно, как он добрался до Инкубатора, – главное, что где-то здесь есть единорог, который вместе с ним ждал этого момента тринадцать лет. Скандар едва мог в это поверить. Пожалуй, какое-то время не стоит даже мысленно произносить слово «наездник», чтобы случайно не сглазить. Скандар без сил сел прямо на холодный камень, опустил голову на руки и дал волю слезам облегчения, усталости и счастья.

Потом он вдруг вспомнил, что если Бобби откроет дверь, то она шагнёт прямо ему на затылок. И хотя они знакомы всего ничего, он не сомневался, что она и глазом не моргнув протопает прямо по нему.

Скандар торопливо вскочил. Глаза успели привыкнуть к полумраку, и он обнаружил себя в конце длинного туннеля, подсвеченного факелами. Ему стало не по себе. Ни в одном учебнике не было описания внутреннего устройства Инкубатора, и он представлял себе всё намного проще: открой дверь, получи яйцо, помоги вылупиться предназначенному тебе единорогу, и – бум! Вы станете партнёрами до конца жизни и будете готовы начать тренировки. Но оказаться в этом жутком туннеле он не ожидал. Как и того, что будет в полном одиночестве. Как же ему хотелось, чтобы Кенна сейчас была с ним! Она ненавидела замкнутые пространства, но это не помешало бы ей для смеха прокричать в глубь туннеля разные глупости, порождая многоголосое эхо.

Но назад пути не было, и Скандар осторожно двинулся вперёд, теребя концы маминого шарфа. Слышно было лишь его дыхание и шорох кроссовок. Через несколько шагов он обратил внимание, что на каменных стенах что-то высечено, и наклонился, присматриваясь. Какие-то слова… нет, не слова, а…

– Имена, – выдохнул он, и в тишине это прозвучало пугающе громко.

Всю поверхность туннеля – стены, пол и даже потолок – покрывали имена. Но зачем и чьи они? Скандар прошёл ещё немного дальше и, к своему удивлению, нашёл знакомое имя: Эма Темплтон, фаворитка Кенны на Кубке Хаоса этого года. Так это всё имена наездников! Его взгляд заметался по строчкам в поисках других знакомых имён, но найти их в этой массе было невозможно: Фредерик Онузо, Тесса Макфарлейн, Тэм Лэнгтон…

У Скандара едва сердце не выпрыгнуло из груди, когда впереди послышался противный скрип, как от ногтей по классной доске, от которого у любого немеют зубы, а по спине бегут мурашки. Кровожадные единороги – это пожалуйста. Но привидения – ну уж нет! Скандар сощурился, глядя в ту сторону, но ничего не увидел. Собрав волю в кулак, он пошёл на звук, хотя ноги и умоляли дать стрекача в противоположном направлении.

Скрип не прекращался, но Скандар никак не мог разглядеть на стенах ничего, что указало бы на его источник, – только имена: Роузи Хиссингтон, Эрика Эверхарт, Элизен Макдональд…

Внезапно ему на глаза попалась струйка каменной крошки, посыпавшейся от высекаемой невидимой рукой буквы «т», и всё стало ясно. «Скандар Смит». Имя Скандара отныне значилось среди других, отмеченных в туннеле. Его охватил неудержимый восторг. Всё происходит на самом деле: он наездник и его ждёт единорог!

Он прибавил шагу, и вскоре в конце длинной череды настенных факелов проступила дверь. Точно такая же, что преграждала вход снаружи, но, к счастью, у этой была большая круглая ручка. Чувствуя, как напрягаются мускулы, Скандар потянул на себя тяжёлую гранитную створку, и из-за неё хлынули человеческие голоса – разговоры, смех, какие-то указания… И он шагнул из туннеля навстречу новой жизни.

Первое, что отметил Скандар, – это жар. На смену прохладному каменному туннелю пришла просторная пещера, освещённая сотнями факелов и жарким костром в глубокой яме посреди пола из голой скальной породы. Когда глаза привыкли к свету, он понял, что это не отдельное помещение, а скорее очень широкий коридор, простирающийся вправо и влево от костра, вокруг которого собрались новоиспечённые наездники. Потолок щетинился сотнями острых, как сосульки, сталактитов. На стенах подобно древней наскальной живописи поблёскивали изображения белых единорогов, которые в неровном свете факелов казались почти живыми.

Скандар вдруг почувствовал себя не в своей тарелке и остановился в небольшом отдалении от остальных наездников. Он словно оказался в новом классе, где все уже успели перезнакомиться и подружиться, не оставив ему места в своей компании. Бобби туннель ещё не прошла, да Скандар и не знал, открылась ли перед ней дверь Инкубатора. Она была единственной, с кем он успел наладить хоть какой-то контакт, и будет жаль, если они больше никогда не увидятся, хотя в этом случае его шансы избежать разоблачения заметно возрастут. Скандар сделал ещё шаг к костру, уговаривая себя, что бояться нечего. Его ждёт новое начало.

Он притормозил, когда до него начали долетать обрывки разговоров островитян. Отличить их от британцев не составляло труда: почти все британцы были в джинсах, как Скандар, и не выпускали из рук наскоро собранные сумки с вещами, выглядели уставшими и взволнованными и сидели далеко от огня – тогда как местные, одетые в свободного кроя чёрные одежды, собрались у самого костра и непринуждённо смеялись и хлопали друг друга по спине.

– Признаться, я ожидала много большего от Туннеля Живых. Сплошные каменные плиты, глаз не на чем остановить, и ещё я бы предпочла, чтобы мы могли выбирать место для наших имен, – говорила девочка с тёмно-каштановыми волосами, бледно-розовыми щеками, усыпанными веснушками, и слегка вздёрнутым носом.

Островитяне слушали её с живым интересом, кивали и поддакивали:

– Ты совершенно права, Эмбер.

– На что уставился?

Скандар не сразу понял, что Эмбер обращалась к нему.

– Я… – Он принялся нервно теребить концы маминого шарфа, борясь с ощущением, будто снова вернулся в стены средней школы Кристчёрч: от волнения перехватило горло, в голове быстро пустело.

Эмбер одарила его снисходительной улыбкой:

– И зачем тебе эта старая тряпка, напоминающая шарф? Какая-то чудная британская традиция? Я бы на твоём месте немедленно от него избавилась. Ты же наверняка жаждешь поскорее стать своим среди нас, островитян? Так вот тебе подсказка: у нас в помещениях шарфы не носят. – Она растянула губы в улыбке, хотя это больше походило на оскал акулы за секунду до того, как тобой закусить.

Сидящие рядом с ней островитяне захихикали.

– Что хорошо в шарфе Скандара, – раздался голос позади него, – так это то, что он может его снять. А вот тебе от твоего зазнайства избавиться будет не так-то легко.

Повисла мёртвая тишина, и лицо Эмбер стало красным как помидор.

Бобби же молча пошла дальше, и Скандару ничего не оставалось, кроме как поспешить за ней.

– Зачем ты так?! – простонал он, когда они отошли на порядочное расстояние, где их бы не услышали. – Теперь они тебя возненавидят. И меня заодно! Эта Эмбер явно популярна.

Бобби пожала плечами, изучая в свете огня свои фиолетовые ногти:

– Не люблю популярных людей. Обычно они этого не заслуживают.

Скандар не мог с этим не согласиться: Оуэн однозначно «популярен», но это вовсе не означает, что он добрый, или отзывчивый, или какие там ещё качества обычно хотят видеть в друзьях.

– Но всё равно, спасибо… – начал Скандар, но договорить не успел, потому что в этот момент к костру подошёл уже знакомый мужчина с зажатым под мышкой планшетом и хлопнул в ладоши, призывая к тишине. Его сопровождали двое – полный мужчина и женщина с кудрявыми седыми волосами, серьёзные лица которых были изрезаны морщинами.

– Для тех, кто меня не знает, – заговорил мужчина с планшетом, породив гулкое эхо от стен пещеры, – я Дориан Мэннинг, председатель Инкубатора и глава Серебряного Круга.

– Что такое Серебряный Круг? – громким шёпотом спросила Бобби стоящего рядом островитянина, но тот шикнул на неё.

– Моя основная работа как председателя Инкубатора состоит в том, чтобы следить за проведением инкубаторского экзамена и сопровождать кандидатов до двери Инкубатора и до готовящихся вылупиться яиц – и всё это при поддержке уважаемых членов моей команды. – Он указал на людей справа и слева от себя. – Я также отвечаю за безопасность Инкубатора на протяжении всего остального года. И разумеется, на нас же возложена благородная и опасная миссия по доставке оставшихся яиц в Пустошь до того, как на закате из них вылупятся дикие единороги. – Он громко шмыгнул носом и выпятил тощую грудь – само олицетворение важности и самодовольства. С каждой секундой он нравился Скандару всё меньше. – Но довольно представлений. Мои искренние поздравления. Отныне вы официально наездники Острова, защитники этой земли и земель, лежащих по другую сторону моря. Где-то в этой пещере каждого из вас ждёт яйцо, появившееся на свет одновременно с вами. Единорог, тринадцать лет ожидающий вашего прихода.

Вызванные этими словами радостные крики быстро стихли под суровым взглядом председателя, лицо которого из-за впалых щёк походило на череп.

– Без наездников – без вас, – указал он на них в драматичном жесте, – ваши единороги остались бы неукрощёнными – дикими и опасными для всех нас. И гонки на них – это единственный способ, с помощью которого наши предки на протяжении тысяч лет, направляли их… энергию в полезное русло. Но! – Он поднял палец, его глаза сверкнули, отразив всполохи огня. – Предупреждаю сразу, и это касается всех, не только британцев. Единороги, даже укрощённые, остаются по сути своей кровожадными созданиями со склонностью к насилию и разрушению. Это древние и благородные существа, и они требуют к себе уважения, в том числе и от предназначенных им наездников. А теперь, – он с пафосом хлопнул в ладоши, – к делу!

Председатель и двое его коллег прошли сквозь толпу, похлопывая новых наездников по плечу – судя по всему, без разбора, тех, кто просто попался под руку, – и призывая всех следовать за ними. Бобби получила свою толику внимания от явно взволнованного пухлого мужчины, а Скандар – от самого Дориана Мэннинга. Он встал в пару с мальчиком с прямыми чёрными волосами и в очках в коричневой, на тон светлее его смуглой кожи, оправе. Очки без конца съезжали по переносице, и каждые несколько шагов мальчик с тревогой оборачивался и поправлял их.

– Пошевеливаемся, не задерживаемся! Встаньте вокруг меня, – шёпотом скомандовал председатель, будто громкие звуки могли побудить всех единорогов вылупиться одновременно. – Это первые двенадцать созревших в этом году яиц. Моя команда тщательно заботилась о них с момента их появления в недрах Инкубатора. Каждый год на протяжении всех тринадцати лет их перемещали на один уровень вверх, ближе к поверхности, малыши в них постепенно развивались и росли. И наконец совсем скоро каждый из вас окажется перед своим единорогом. – Председатель взял паузу, чтобы перевести дыхание.

Глаза Скандара изумлённо округлились. Это же каким глубоким был Инкубатор, если у них под ногами находится столько этажей!

Дориан Мэннинг начал инструктаж:

– От вас требуется прижать правую ладонь к верхушке яйца. Если в течение десяти секунд ничего не произойдёт, делайте шаг вправо к следующему.

Скандар пожалел, что не может достать альбом и всё законспектировать – у него всегда были проблемы с запоминанием деталей, – и ему ужасно хотелось уточнить, что подразумевается под «ничего не произойдёт». А что должно произойти? Вдруг он не заметит? Но времени на расспросы им не дали.

– И помните, – продолжил Мэннинг, – когда вы почувствуете, как рог детёныша пронзает вашу ладонь…

Скандар ахнул, и не он один: ни о чём таком в учебниках написано не было. Он думал, что его единорог… ну… вылупится сам по себе, от одного лишь его присутствия рядом.

– … это будет означать, что процесс начался. Сразу же хватайте яйцо и закройтесь с ним в одной из ячеек позади вас.

Все юные наездники повернулись в ту сторону: в стене напротив подставок с яйцами были маленькие пещеры с полуоткрытыми дверями, сваренными из металлических прутьев.

Скандар сглотнул. Остальные британцы из его группы тоже выглядели встревоженными, одна девочка с длинными тёмными волосами что-то бормотала себе под нос.

– Ни в коем случае не открывайте двери, пока единорог ещё вылупляется и пока вы не наденете на него уздечку и не пристегнёте к ней чумбур, – прошептал председатель. Всполохи факела придавали его зелёным глазам безумный блеск. – Единороги начинают расти с момента появления на свет. И чего мы точно сегодня не хотим, так это гоняться за маленькими единорогами: я этого не потерплю – все услышали? Даже думать не хочу, какие разрушения они устроят.

Скандар и так уже был в шаге от того, чтобы удариться в панику, а от мрачных предостережений председателя ему стало только хуже. В голове крутились тысячи вопросов. Начать с того, что такое чумбур и где он его возьмёт? Но он едва успел сделать пару успокаивающих вдохов, как Мэннинг спросил:

– Готовы? Опустите ладони по моему сигналу.

И Скандар, заняв позицию, уставился на гигантское яйцо перед собой.