Пограничный рейс

Город

По заверениям Деда, это был единственный путь из закусочной в город. Десять километров на полусогнутых по щиколотку в жидких отходах покажутся не самыми ужасными в жизни, если цель — выживание.

Во время перебежки их обогнало несколько крыс. Примерно через два часа коллектор превратился в широкий туннель, а затем они оказались в комнате, по периметру обшитой металлическими щитами. У противоположной стены стоял часовой в маске и камуфляже. Он охранял выход.

— Пропустишь еще троих? — спросил у него Дед. — Я нашел их в своей закусочной.

Из всех вновь прибывших особо пристального внимания удосужился Аспирин. Не удивительно — только у него в одной руке было ружье, а в другой — увесистая сумка.

— Оружие и личные вещи придется оставить, — командным тоном сказал охранник.

— Черта с два! — возмутился Аспирин. — Мои вещи и оружие останутся со мной.

Он даже не успел узнать, что это было последнее возмущение в его жизни. Зато узнали остальные. И увидели во всей красе, как часовой вскинул пистолет и, не прицеливаясь, оставил точечный автограф на лбу скинхеда. С застывшей самоуверенностью на лице Аспирин распластался на бетонном полу, так и не выпустив из рук ни оружия, ни личных вещей. По крайней мере, он сдержал слово и оставил их при себе.

— Кто-нибудь еще желает оспорить существующий порядок?

Предсказуемо, спорщиков не нашлось. Охранник скомандовал Стасу и Гонщику выложить все содержимое карманов на железный стеллаж. У Стаса при себе оставалось лишь тридцать шесть рублей мелочью и ключи от «газели». Гонщику пришлось расстаться с кожаным бумажником, смартфоном, ключами от «Скайлайна» и четырьмя батончиками.

— Порядок, — часовой обыскал парней и кивнул. — Можете проходить.

Их чуть ли не с силой выпихнули за дверь и пожелали «удачного вечера». Они оказались в каком-то темном переулке между двумя высотными домами. Серое небо заволокли тучи, ветер разносил запах сырости по всем закоулкам, где-то вдалеке был слышен вой сирен.

— Это и есть самое безопасное место в округе? — посетовал Гонщик.

— Лучше так, чем падающие на голову камни, — сказал Стас и зашагал прямо.

Гонщик догнал его и вместе они вышли на широкий проспект. Первое, что сразу не понравилось Стасу, это пустота. Ни души в обоих направлениях. Вдоль тротуаров возвышались массивные фонари. Они освещали каждый сантиметр проспекта.

Стас заметил, что из окон домов за ними наблюдает несколько человек. Эти окна выделялись на фоне всех прочих, плотно зашторенных и сливающихся с каменным пейзажем домов.

— Действительно, местечко не из приятных, — согласился Стас.

— А что это за город? — спросил Гонщик.

— Понятия не имею.

— Я думал, водилы ориентируются в тех местах, где ездят.

— Мои рейсы проходят по трассам, иногда я останавливаюсь в придорожных забегаловках, но в города без надобности не заезжаю.

Они решили двинуться в направлении, где дорога уходила на спуск. Через пару сотен метров они наткнулись на первое зрелище. Возле одного из столбов лежал покореженный скутер, а чуть дальше, на тротуаре, стонал юноша с неестественно выгнутыми ногами. Его голова так же пострадала, не спас даже шлем. Уцелевший глаз уставился на Стаса и Гонщика, но юноша был не в состоянии что-либо сказать.

— Эй, братан, что случилось? — Стас сел возле парня. Тот лишь сопел.

— Что случилось — вмазался в столб, вот что случилось, — ответил за него Гонщик.

— Почему никто не приезжает, чтобы оказать ему помощь?

— Наверно, всем не до него. — Гонщик засунул руки в карманы джинсов и с безразличным видом смотрел на парня.

Стас не знал, что можно было сделать в этой ситуации. Он встал и внимательно посмотрел на окружавшие их дома. В этот раз количество зашторенных окон едва ли уступало количеству лиц, смотрящих через непроницаемые стекла. Большинство лиц сохраняли такую же непроницаемость и бездушность, как и стекла. В некоторых же еле уловимыми бликами читалось сострадание, в некоторых застыл испуг. Но ни в одном из них Стас не заметил тревоги и желания что-либо предпринять.

Покалеченного парня пришлось оставить нетронутым и отправиться дальше, в надежде найти помощь в другом месте. Но дальше их ждало зрелище номер два. На почти таком же тротуаре, в окружении точно таких же домов. Спиной к ним сидела фигура в черном плаще с накинутым на голову капюшоном и совершала какие-то движения. Стас и Гонщик остановились в полутора десятках метров от него.

— Эй, уважаемый, — Стас сказал это негромко, но фраза разлетелась по всей улице с ударным отзвуком эха.

Человек в капюшоне никак не среагировал и продолжил заниматься своим делом. Лишь обогнув его справа, Стас рассмотрел все в деталях и ужаснулся. Человек кромсал тело молодой девушки огромным тесаком. Стас не смог удержать внутри себя поток бранной лексики и залил ею весь проспект. Потрошитель никак не реагировал. Гонщик вытащил руки из карманов и попятился назад.

Между тем, почти во всех окнах прилегающих домов стали отвешиваться шторы. Все те же стеклянные лица созерцали происходящее, удобно устроившись в своих высоких креслах. Стас не выдержал и закричал им:

— Чего вы все смотрите?! Что происходит в этом городе??

— Думаю, ты лишь заставляешь их потешаться над тобой, — предположил Гонщик.

Стас подбежал к потрошителю и с ноги ударил того по голове. Субъект в легком нокдауне упал на пятую точку, выронил тесак и молниеносно подскочил. Его лицо скрывала маска.

— Не лезьте не в свое дело! — прошипел потрошитель. — Это моя территория, убирайтесь на свою.

Стас и не думал отступать. Он знал, что у них с Гонщиком больше шансов против этого маньяка, чем у маньяка против них. Конечно, если Гонщик окажет помощь. Пока же он стоял в стороне и не проявлял никаких намеков на вмешательство.

— Какая еще территория? — дальнейшие вопросы Стаса прервал стремительно нарастающий рев сирены. Едва услышав его, потрошитель тут же схватил тесак и исчез в одном из темных переулков.

Стас подошел к тому, что осталось от девушки. Теперь, когда опасность миновала, Гонщик присоединился к нему.

— Кажется, кто-то все же вызвал помощь.

Стас почувствовал, как от напряжения разбухли пальцы на руках. Он помассировал безымянный палец на правой руке, сжимаемый обручальным кольцом, и вспомнил про семью. Где сейчас его жена и сын? Все ли с ними в порядке? Не сказать, чтобы эти вопросы не волновали его раньше, но лишь сейчас они столь остро впились ему в мозг.

Сирена уже начала отдаваться неприятным воем в ушах, когда Стас и Гонщик услышали брошенную из другого темного переулка фразу:

— Быстрее сюда, пока вас не заметили!

В ярком свете фонарей они разглядели узкое лицо, прикрываемое низко опущенным козырьком темно-серой бейсболки.

— Ну же, шевелите копытами! — продолжил кричать незнакомец.

Стас посеменил к переулку, Гонщик последовал за ним. Парень в бейсболке ухватился за веревку, свисающую с пожарной лестницы, и шустро вскарабкался до первой ступеньки.

— От кого нам надо бежать? — спросил Стас.

— Быстрее за мной! Некогда объяснять.

Затолкав свое любопытство поглубже за пояс, Стас все же последовал за незнакомцем. Его руки с явными усилиями вознесли все девяносто килограмм к лестнице. Гонщик справился с канатом куда легче, да и весил он раза в полтора меньше.

— Веревку подтяни и завяжи на третьей ступеньке, — скомандовал голос сверху.

Гонщик выполнил поручение. Вскоре они оказались на крыше девятиэтажного дома. Как раз в этот момент прямо под ними на проспекте остановилась белая «Тойота Тундра» со схематичным изображением метлы в круге на капоте. Из кабины выскочили трое в белых раздутых скафандрах-комбинезонах. На спинах красовались такие же метлы. Двое собрали девушку в пластиковые пакеты и бросили в кузов, а третий засыпал кровавое место каким-то белым порошком. Справившись, они заглянули в прилегающие переулки, осветили мощными фонарями углы и, не найдя ничего, уселись в «Тундру» и уехали без сирены.

— Ладно, приятель, постарайся теперь выделить время и объяснить, что тут происходит? — решительно потребовал Гонщик.

— Тут происходят ужасные вещи. И им нет предела, — посетовал незнакомец и уселся на взявшийся откуда-то стул. — Если вы хотите еще немного пожить, то лучше не спрашивайте меня про тайну этого города.

— Это еще почему? — спросил Стас.

— Знание истины убивает. Практически всех.

— Однако ты не очень похож на мертвеца, — заметил Гонщик и прищурился. — Ты уже давно тут?

— Давно. Точно определить не могу, потому что здесь всегда ночь.

Стас и Гонщик переглянулись. Они ждали, кто из них первый не выдержит и потребует объяснений в жесткой ультимативной форме. С разной степенью убежденности, они ощущали себя персонажами в спектакле абсурда.

— Меня зовут Семен, но всем я известен как Доктор Крыс, — продолжил незнакомец. — Если вы хотите выжить, вам придется слушать мои советы и всегда следовать за мной.

— Ты хочешь, чтобы мы во всем слушали тебя, не зная при этом ничего о происходящем? — возмутился Гонщик. — Ты чересчур наивен, мистер Крыс.

— Доктор, — поправил тот. — Я могу вам хоть сейчас рассказать обо всем. Пусть санитары соскребают с асфальта и ваши тела, мне все равно. Такие как вы тут появляются по десятку каждый условный день.

— Что бы ты ни рассказал, я не собираюсь прыгать с крыши после твоей истины. Она же не конечной инстанции.

— Если тебе нужна конечная инстанция, то в южной части города, — Крыс указал направление, — найди трехэтажное здание с вывеской «Боги иллюзий». И все поймешь.

— И что в этом здании?

— Я все сказал. — Доктор надул губы и отвернулся как обиженный ребенок.

— Ладно, Шок, пошли. Если эта крысиная морда не хочет ничего говорить, узнаем все сами. — Гонщик направился к лестнице.

— Подожди, — окликнул его Стас и подошел к Доктору. — Кто были эти люди в белых скафандрах? Их стоит опасаться?

— Это санитары. Попадешься им в лапы — перестанешь существовать.

— Почему ты все еще жив, если тебе известна истина, которая убивает многих? — вернулся Гонщик.

Доктор Крыс хитро улыбнулся и искоса посмотрел на него:

— Потому что это мой мир. Здесь обитают мои друзья — Падальщик Эл, Милосердная Сестра, Таракан Бездельник Диккенс и другие, — он засмеялся и схватился за живот.

Гонщик скорчил гримасу отвращения и махнул рукой:

— Пошли отсюда, этот парень просто слетел с катушек.

— Идите-идите, прямо в лапы санитарам. Они осыплют вас белым порошком, и вы исчезните. И даже здесь вас не увидят ваши родные и друзья. Вы превратитесь в горстку мусора на свалке. Гниющую горстку мусора.

Гонщик ловко спустился по лестнице, распутал веревку, свесил ее вниз и слез на землю. Стас пытался не отставать, но ему явно не хватало физических кондиций. Они осторожно выглянули из переулка и осмотрели пустой проспект. Все окна в домах были плотно зашторены. Обоюдным решением они направились в сторону упомянутого здания, стараясь идти максимально близко от домов. Хотя от яркого света фонарей такая тактика спастись не позволяла. Периодически в редких окнах шторы отвешивались и за двумя путниками наблюдали холодные лица.

— Если санитаров вызывают жильцы домов, то нам лучше поспешить, — сказал Гонщик.

Спорить с ним было сложно, не владея никакой информацией. Несколько раз Стас наудачу подергал двери домов — все заперты. Наконец, они добрались до необычного перекрестка. Ни светофоров, ни зебр, ни вообще какой-либо разметки. И он был столь широк, что на нем могли развернуться две фуры, не задев при этом друг друга. У противоположного дома стояла телефонная будка. Она выглядела инородным элементом и сразу же бросалась в глаза.

— Если следовать направлению, заданному Крысом, то нам направо, — сказал Стас.

Когда они проходили мимо будки, Стас подергал дверь за ручку, и она открылась.

— Кому ты собрался звонить, Господу? — с нескрываемым сарказмом спросил Гонщик.

Стас ничего не ответил, зашел в будку и снял трубку. В ней он услышал мерное звучание гудка. Отлично, значит, телефон работает. Не задумываясь, он набрал свой домашний номер и стал вслушиваться в каждый гудок. Их было слишком много.

— Алло, — наконец, услышал он сонный голос Вики, своей жены.

— Дорогая, это я! — прокричал Стас. — С вами все в порядке?

— Кто это?

— Это я, Стас!

Несколько секунд длилась зловещая тишина, затем Вика проговорила:

— Но это невозможно…

Гонщик почти со скучающим видом стоял возле будки, пока не заметил бесшумно подкативший к перекрестку белый пикап. Санитары! Он постучал по будке и постарался открыть дверь, но она не поддавалась. Стас в панике бил по двери изнутри. Пикап остановился посреди перекрестка, из него выбежали трое. Гонщик что есть силы бросился бежать по проспекту, сожалея, что не сидит в «Скайлайне», а Стас в отчаянии бился внутри будки.

Один из санитаров открыл будку.

— Белый порошок? Я же говорил! — на крыше плясал Доктор Крыс, наблюдая, как санитары стирали Стаса из его мира. — Попался, простофиля, в ловушку с названием «последний звонок». Теперь ты сон! Всего лишь воспоминание в умах нескольких человек. И как обычно в таких случаях, мне приходится констатировать неоспоримый факт: «А я ведь предупреждал!».

Гонщик бежал так долго, что едва не стер кеды до белых носков. Он проклинал выглядывающие из окон лица, показывал им средний палец и периодически ловил усмешки своим загнанным взором. Он так устал, что не с первого раза сумел прочитать большую вывеску на трехэтажном здании «Боги иллюзий». Оно! Дверь оказалась незапертой. Он ввалился в просторный холл, где за стойкой информации сидела девушка, которую Гонщик сначала принял за манекен. И если бы она не повернула в его сторону голову и не заговорила, он думал бы так и дальше.

— Чем могу помочь? — любезно спросила она.

— Что здесь происходит? — слова с трудом давались ему.

На секунду девушка задумалась, затем сказала:

— Пока не появились вы, все было спокойно.

— Я спрашиваю, что происходит в этом чертовом городе?! Где вообще я оказался?

— А, вы об этом, — она как-то лениво взяла трубку и набрала короткий номер. — Петр Петрович, спуститесь, пожалуйста, в холл. Да, опять некролог.

Через минуту в холле появился старикашка в бежевом костюме. Тот самый из закусочной, который вовремя убрался оттуда! В руке он держал свернутую газету.

— Присядьте, — он указал Гонщику на мягкий диван и сам примостился на него.

Когда Гонщик сел, Петр Петрович бросил газету на стол и сопроводил это еще одной короткой репликой:

— Ознакомьтесь. Пятнадцатая страница.

Гонщик схватил газету и раскрыл ее на указанной странице. Там шла сводка происшествий за неделю. Заголовки: «Юный скутерист, находясь в нетрезвом состоянии, врезался в столб и умер мучительной смертью», «Очередная жертва маньяка-расчленителя была найдена прошлой ночью», «На трассе А141 столкнулся „Ниссан Скайлайн“ и „газель“, есть жертвы». Гонщик почувствовал, как задрожали руки. Он начал читать: «Водитель „Скайлайна“, при обгоне через сплошную линию, совершил лобовое столкновение с грузовой „газелью“. За рулем „газели“ находился двадцатитрехлетний Станислав Шоколадов, спасти которого медикам не удалось. Так же с ним ехал двадцатичетырехлетний Павел Мамонов, у него тяжелые травмы ног и внутренних органов, разрыв мочевого пузыря, но врачи борются за его жизнь. Водитель „ниссана“, чья личность пока не установлена ввиду отсутствия документов, так же погиб на месте. У Станислава Шоколадова осталась жена и малолетний сын». Весь этот жуткий текст сопровождался тремя фотографиями искореженной «газели» и смятым в лепешку «Скайлайном». Гонщик бросил газету на стол.

— И что все это значит?

— Вы еще не догадались? Вы мертвы, могу вас поздравить с этим.

— Что-то я не заметил особых перемен в себе. — Гонщик наглядно показал свои все еще функционирующие руки. — Или в загробном мире действуют те же физические и метаболические законы?

— Мы не в загробном мире.

— А где же?

Петр Петрович сделал вид человека, которому приходится объяснять вещи, известные даже детям в ясельных группах. Он все еще был удивлен тугоумием Гонщика.

— Вы попали в сводку происшествий, это же очевидно! Проспекты — это полосы газеты, жители домов — наши читатели, которые только и ждут, когда им подкинут новые материалы. Ждут, как голодные псы мяса. Им нравится смотреть. Аварии, увечья, убийства, изнасилования, расчленения — это топливо для ума современного общества. Они хотят видеть, что их серые жизни все равно лучше, чем жизни некоторых несчастных, которые оказываются на этих проспектах. Мы доставляем им топливо с трасс, с улиц и парков реальных городов. Трассы — это лучшие заправки. У нас работают на них даже свои внештатные сотрудники, собирающие материал в своих округах. Например, вас как горячие пирожки принес к нам владелец небольшой закусочной, расположенной в нескольких километрах от места аварии. С фотографиями, как положено. Людям нравится смотреть на подобное, — Петр Петрович развел руки, — я ничего не могу с этим поделать. Кстати, неделька выдалась жаркой. Ту закусочную тем же днём пытались ограбить два скинхеда. Убили продавщицу, но вовремя подоспевшие сотрудники ЧОП «Камень» обезвредили нападавших. Один пытался бежать, но его достали в коллекторе.

Какое-то время Гонщик сидел без движения. Наконец, он спросил:

— А кто такие санитары?

— Архиваторы устаревших материалов. По правде сказать, нам пора их обновлять, они скверно работают. Раз вам удалось добраться сюда, значит, они вас проворонили.

— А Доктор Крыс?

— Вы его встретили? Он и его друзья — воплощения подноготных чувств типичных читателей. Бездельников и падальщиков ума. Он говорит, что у них есть еще Сестра Милосердия, но, увольте, за каким чертом читать всю эту кровь, чтобы сопереживать и все равно быть не в состоянии что-то изменить? Но, может, им виднее. Не знаю.

— А вы тогда кто?

— Ну, кто-то же должен выполнять административные функции внутри этого мира. Я лишь выполняю свою работу.

Гонщик истерически засмеялся:

— Не буду даже спрашивать, как все это возможно, полагаю, вы все равно сможете запудрить мне мозги.

— У меня нет цели запудрить тебе мозги. Я в любой момент могу вызвать сюда санитаров, и они отправят тебя в архив. Уже через час я забуду твое имя. Впрочем, я его и так не знаю, значит, легче будет забыть, — старикашка усмехнулся.

— Почему же вы их не вызвали?

Игнорируя вопрос Гонщика, Петр Петрович задал свой:

— Куда ты так спешил на трассе?

— На вечеринку к бывшей девушке.

— Ты был в списке приглашенных? — старикашка удивленно свел брови.

— Разумеется, нет. Я узнал про нее случайно от общего знакомого.

— На кой черт, в таком случае, тебе понадобилось туда ехать?

— Наши отношения закончились не так, как бы мне хотелось.

— И ты решил все исправить, переиграть?

— Нет. Всего лишь подкорректировать детали разрыва.

— Разбить нос ее новому парню на глазах у всех ее друзей?

Гонщик отдал должное проницательности старикашки.

— Эта деталь тоже входила в список моих планов.

Какое-то время Петр Петрович испытывающим взглядом смотрел на Гонщика. Затем сказал:

— У меня есть для тебя предложение. Все, кто добираются до этого холла, получают его, — он постарался придать голосу больше торжественности. — Мы можем вернуть тебя в реальный мир.

Гонщик постарался не вскочить с дивана от радости, но смог удержать свое тело под контролем. А одурманенный на секунду мозг тут же почуял неладное:

— А в чем подвох?

— Хм, — Петр Петрович расползся в улыбке. — Не могу сказать. Но мы вернем тебя на трассу, подкорректировав некоторые незначительные нюансы так сказать. Твоя задача будет весьма проста — добраться до дома и уснуть. Проснувшись, ты воспримешь все случившееся как дурной сон и продолжишь свою немного модифицированную жизнь, приняв ее как данность.

— Меня несколько пугает слово «модифицированная». Что вы имеете в виду под этим?

— Ну, парень, ты хочешь слишком многого. Либо соглашайся на моих условиях, либо оставайся здесь. Я даже позволю тебе уйти, не вызывая санитаров. Возможно, ты здесь и приживешься, затаишься где-нибудь между строк.

— Вы очень великодушны, но я все же предпочитаю жить в реальном мире. Общество Доктора Крыса меня не прельщает.

— Ну что ж, тогда начнем лотерею.

Петр Петрович достал из внутреннего кармана пиджака несколько однотипных ленточек желто-белого цвета и протянул Гонщику. Тот не стал говорить, что ему не понравилось слово «лотерея», а просто вытащил крайнюю правую относительно себя.

Постепенно Петр Петрович перестал видеть Гонщика перед собой. Он забрал газету и направился к себе в кабинет. По пути заглянул за стойку информации, где притаилась девушка.

— Твои ставки? Выберется? — поинтересовался старикашка.

— Думаю, да. Он показался проворным. А что он вытащил? — спросила она, не отрывая взгляда от монитора.

Петр Петрович посмотрел на оставшиеся ленты и не сдержал смеха:

— Ха, думаю, ты проиграла мне бутылку «Хенесси»!