Грибов ошибся на девятнадцать минут.
В восемнадцать часов сорок одну минуту по времени камчатского пояса, не выдержав добавочной нагрузки, ненадежный выступ скололся. Потеряв опору, остров Таналашка вместе со своим подводным основанием опустился на один метр. На один метр осела массивная каменная плита объемом в пять миллионов кубических километров. Погружаясь, она толкнула смежные плиты, всколыхнула океан, поколебала соседние страны. Землетрясение почувствовали жители Аляски, Чукотки, Камчатки, Курильских островов, Японии. Затухающая волна обошла земной шар дважды и была отмечена всеми сейсмическими станциями от Северного полюса до Южного.
Все люди на Камчатке запомнили миг, когда вздрогнули горы, долины и здания. И много лет спустя они рассказывали приезжим, где были в эту минуту, что подумали, что почувствовали, что предприняли, придя в себя.
Тасю землетрясение застало на временном глубинометрическом пункте.
Тревогу подняли лошади. Они начали биться, сорвались с привязи. Тася погналась за одной из них… и тут услышала гул. Затем земля вздрогнула, как-то вывернулась из-под ног. У Таси закружилась голова, на секунду она потеряла равновесие. Но тут же гул затих, земля снова стала неподвижной, и Тася увидела все на своем месте — горы, лес, небо, палатки, навес для инструментов. Только шест радиоантенны свалился. И, глядя на него, девушка расхохоталась. Землетрясение свалило шест! Гора родила мышь! Тася хохотала все громче, мстя стихии за напряжение, за свой невольный испуг. Ждали его, ждали, трепетали, готовились, а оно пришло… и шест повалило. Воевода Топтыгин чижика съел!..
Мовчан был в кабинете Кашина на инструктаже. Когда грянул удар, пол заходил ходуном, чернильницы подпрыгнули на столе, со стены сорвалась картина, балки над головой угрожающе заскрипели. Мовчан был человеком действия. Услышав скрип, он не стал рассуждать, упадет ему крыша на голову или нет. Он высадил плечом окно и выпрыгнул во двор со второго этажа. Во дворе конторы, как обычно, толпилось много народу. Когда послышался звон стекла и сверху упало что-то тяжелое, все шарахнулись в сторону, многим показалось, что дом валится. Но дом не обвалился. На цветнике под окнами оказался только Мовчан, перепачканный в земле и сконфуженный. Из разбитого окна выглянул Кашин и сказал спокойно:
— Товарищ Мовчан, сходите в столярную мастерскую, пусть пришлют мастера раму вставить… за ваш счет.
Долго еще друзья подсмеивались над Мовчаном:
— Стекло у нас в коридоре разбито. Не ты ли, Григорий, прыгал? Может, вставишь за свой счет?
Несколько сильнее сказалось землетрясение в жилом городке. Подтверждая слова Яковлева, оно пришло сюда, как ревизор: проверило качество кладки, кое-где обрушило столбы, углы зданий… Местами появились трещины в земле до полуметра шириной, в них тотчас выступила вода. Одна трещина, самая большая, угрожала столовой. Но здание заблаговременно было обведено канавой. Трещина, дойдя до канавы, повернула под прямым углом. Не причинив никакого вреда, она обошла здание и потянулась в прежнем направлении.
Ковалев в эти дни скучал. Четверо суток отдыха подряд! Ковалев гулял, читал, говорил с соседями. Хотел было сходить в кино, но кино не работало: не рекомендовалось собирать много народу под одной крышей. Помаявшись, Ковалев лег спать после обеда, во сне слышал какой-то шум, треск и топот, перевернулся на другой бок и заснул еще крепче. Проснулся он поздно вечером, вышел в коридор покурить и тут узнал от соседей, что землетрясение уже произошло.
— Ну вот и хорошо! — сказал он, зевая. — Значит, завтра на работу. "
Когда выходить на работу?» — этот вопрос задавали в тот вечер все работники Вулканстроя.
Кашин позвонил в штаб, штаб связался с Москвой. Грибов ответил:
— Сами знаете, сейчас все нужно начинать сначала. Подземная обстановка изменилась. Старые очаги исчезли, возможно появились новые. Может быть второй удар, толчки повторяются иногда еще год, полтора. Надо произвести новые исследования, тогда будет ясно.
— Когда же будет ясно?
— А вы торопите глубинометристов. Как только они сообщат новые цифры, мы приступим к расчетам.