Подлежит Удалению

Глава 7. Сутки. Часть первая

– (Зевая) Бо-оже-е-е… – поёжилась в постели. – Наконец-то выспалась…

Учёбу приостановили, кажется… на неделю с небольшим, а может, даже и на целый месяц. Никто точно не знает, но так по крайней мере сказали мне, когда отпустили домой. Я очень была рада, что не попала в санчасть. Отделалась, так сказать, парочкой ушибов и головной болью. Мне… правда хочется что-то более детальное вспомнить, но-о-о… ничего весомого больше не могу. Максимум, что услышала возле крыльца школы – утечка газа. На этом всё. Естественно, с нами без умолку трещали врачи. Потом подошли полицейские. Даже часть пожарных обратилась, но это получилось как-то… ну очень сумбурно. Хаотично и бегло, а потом… приехали люди на чёрных машинах и академию полностью оцепили. Территория школы за считаные минуты опустела. Нас очень быстро развезли.

Такого скопления транспорта в одном месте, никогда в жизни не видела. Наверное, если бы без конца не отнекивалась и брыкалась, меня бы тоже вместе с остальными учениками забрали. Благо по итогу никто из-за происшествия особо не пострадал. Только Гиль. Говорят… тяжёлое отравление… Так ему и поделом.

После этого инцидента целую неделю проспала бы наперёд. Наконец-то выпал шанс нормально отдохнуть пускай и таким… печальным образом. Теперь никто и близко не заикнётся, почему валяюсь без дела дома. Всё официально. Лежи себе. Наслаждайся отдыхом. Единственная оговорка – настоятельно, пару дней попросили не выходить, пока случившееся не уляжется. Честно, я только за. Крепкий сон после пережитого, звучит как достойная награда. Повезло.

На удивление спалось очень хорошо. Я настолько морально и физически истощена, что просто вырубилась, едва упав в койку. Никаких тебе кошмаров и прочей сумятицы. Мозг настолько ослаб, что потух в два счёта. Чёрное ничего. Отлично. Позволено валяться целые сутки напролёт, правда со временем доходит мысль. Лежать на одном месте… нелепая затея. Бесцельно сычевать, надоедает куда хуже, чем заниматься полезными и не очень вещами. Лень ужасно разлагает, но местами, хочется ей поддаться. Я сдалась и перенасытилась. Нужно вставать.

Понемногу поднимаюсь. Всё ещё клонит в сон. Это и не удивительно после такой-то взбучки. Не помню, когда в последнее время, спала хотя бы часов… 6. Здесь пролетела по ощущениям чуть ли не целая вечность. К уютному комфорту быстро привыкаешь и это позднее утро всему виной. Хочется снова спать, словно не ложилась. Тяжело приходится вставать. Видимо, вагоны ночью разгружала. Другого объяснения попросту нет, хотя да, точно. Происшествие всему виной.

Скомканная ткань легко поддаётся укладке. Также легонько взбивается и подушка. Заправленная постель в два счёта, смотрится по-женски ухоженной. Всё ровно. Каждый уголок на своём месте. Ни одной складочки. Приятно вздохнула. Мелкими шажочками, лениво поползла к двери.

– Мам? – вышла из спальни. – Мам, ты дома?

Никого рядом не было… Самое обычное дело коротать время в одиночестве. Ничего сверхъестественного. Ничего за годы так и не изменилось. Прохожу мимо родительской комнаты. Всё на своих местах. Верхний замок. Нижний, вот только дверь не заперта. Легко в подобном случае не придать особого значения, но-о-о… моя мама, всегда замыкает дверь. Всегда. Есть я дома, или нет. Странная, фобия такая. Закрепилась, укоренилась, и всё. Она вправе хранить личные секреты, но тут… не сдержалась я. В последний раз мы виделись в её комнате ну очень давно. Нам всё чаще приходится пересекаться на кухне. В ванной. В прихожей. Изредка у меня, но только не у неё. Честно, боялась, не случилось ли что-нибудь… ну этого, того… Дверной проём зияет щелью. Приоткрытая дверь не случайно привлекла взгляд. И всё-таки… вошла…

Ничего пагубного внутри нет. Единственное, что крайне бросается в глаза – незаправленная кровать и раскиданные по углам вещи. Одна часть на стульях. Другая так и осталась висеть на дверцах шкафа. И эта неряха, ещё вправе за мелкие проступки поучать меня. Полный бред. Я так-то давно привыкла, что мама требует пошлину за пользованием постелью, но ругать в который раз – ересь чистой воды. Да она неделями может пропадать, а как вернётся – взбучка прилетит за просто так. За её грязные кружки и не стиранное, постельное бельё… Ничего не изменилось за прошедшие годы… До сих пор волнуюсь за неё.

Одинокие, праздничные вечера, становятся только хуже, активно переходя в будничную суматоху. Чего уж говорить о самих выходных. На выходных, маму и вовсе дома за сутки не сыщешь. В основном возвращается, чтобы переодеться или забрать забытую вещь. В этом плане давно уже смирилась… Другая же проблема гложет гораздо активнее повседневной сумятицы.

Пришлось немного убраться. Подняла все вещи. Аккуратно разложила. Что-то на место в шкаф. Что-то ухожено легло на стул. В маминой комнате после переезда значительно больше поубавилось мебели. На прошлой квартире женский столик с зеркальцем был. Красивые занавески. Плюс, мягкий коврик на полу. Даже кровать была гораздо пышнее и шире обычной, не говоря о модных дизайнерских обоях. Тумбочки, отовсюду забитые женскими прелестями, безвозвратно куда-то делись. Один лишь шкаф кочевал без изменений. Цвет растущих, диких васильков. Понятное дело, всё на горбу не перевезёшь, но вот остальное – буквально куплено со вторичного рынка. Некоторые вещи и вовсе словно добытые прямиком с улицы. Они моментально бросались в глаза. Одними из таковых, увы, были – стулья.

Мой прошлый опыт буквально конфликтовал с только что увиденным. Это очень резонировало с тем, как на ветхом, обшарпанном стуле весело дорогое, серебристое платье из пайеток. Ножки разъехались. Деревянная сидушка треснула. Да на него, банально страшно было смотреть, не говоря уже о том, как без травм садится. И так было во всём. Стены, едва покрытые шпаклёвкой. Протёртый пол. Ещё один братец, калека, стул и кровать крайне низкого качества. Старая, железная основа. Сетчатая. Вполовину облупленная краска болотной ржавчины. Спать не то что неудобно. Невозможно, так эта ещё убогость слеплена из двух половинок. Вспоминаю, как в школьном лагере на схожем спалось… Отвратительно. Сна как такового практически нет. Всю ночь ворочаюсь как в гамаке. Полчасика на глаз сплю. Без конца просыпаюсь. Спасает лишь то, что здесь – двухместный матрас. Труднее посерёдке провалится, хотя его материал, даже на дольку не внушает доверия. Трухлявый. Серый в полоску. Потный. Не удивлюсь, если там завелись вши. Только постельное более-менее казалось качественным, обнажая частично кривые швы.

Первым делом взбила простыню. Потом подушки. Через пару мгновений спальное место имело опрятный вид. Не то что раньше. Дело от силы 30 секунд. Для неё, и эта процедура невыполнима. Оставалось только пуховое, кремовое покрывало, свёрнутое рядом в клубок. Распрямила. Кое-как взбила. Честно, я и не заметила, что вылетела неприметная колбочка. Стукнулась об стенку и закатилась под кровать, как назло. В самую чащу темноты. Стало на одну проблему больше.

– Эх-х-х-х-х-х… – недовольно выдохнула.

Пришлось становиться на коленки. Привычное слово для мамы – раком…

За последнее время слишком много болячек обострилось. Нервы и психоз обычное дело, так и память малость уже шалит. Часто забывает. Ещё чаще злится. Приятелей не узнаёт. Поджелудочная местами болит. Недостаток магния. Не может спокойно заснуть. Голова наутро трещит. Часть из проблем вызвана… примерно психосоматическим путём, в то время как остальные дебри – сугубо итог дурных привычек. Дымит, как чёртов пароход. В баре любит до слюней напиться. Она едва ли переползла за порог планки «За тридцать», а разваливается внутри словно подержанный автомобиль. Если и с таблетками повременить, то боюсь, готовить придётся второй гроб. Нехотя лезу под кровать. Вперёд…

Внизу, как всегда, очень пыльно. Запах такой, что непонятно определить. Не мерзкий, но и далеко не самый приятный. Явно ощущается затхлость. Комната практически не проветривается. Невольно пришлось изогнуться подобно кошке, чтобы протиснуться. Согнуться-то я, конечно же, могу, но ловкость у меня увы, человеческая. Вмиг захрустел позвоночник. Ничего страшного в этом нет, правда, спина напряглась будто струнная арфа. Чем больше отвлекаюсь, тем хуже по итогу становится. Сказывались неприятные деньки. Как же меня эта дурацкая колбочка бесила. Вот прямо не могу… Давно так сильно не ошибалась в себе.

Не хватало тупо длины ногтей. Впервые в жизни я жалела, что не отрастила когти. Пришлось засунуть голову ещё под низ… Стало только хуже. Позвонки будто… заскрипели на сухую без хрящей, а поясница словно провалилась в трусы. Мимолётный намёк не казался таковым. Шея тоже застонала зажатая в тисках. Ни одно, ни второе, практически не двигались. Такое чувство случайный, неточный поворот и слизкой лужей растекусь. Ненароком закрадывалась противная мысль… Сейчас, извините… обоссусь…

По итогу можно было отделаться гораздо проще, легла бы я сразу на живот. Не хотела грязь с пола собирать, а таки собрала. Молодец, сдюжила. И вот на тебе – пыль поднялась. Очередная «неожиданность». Аллергии у меня, конечно, нет, но бесконечные чихи не заставили себя долго ждать. Один. Два раза. Три. На седьмой кажется, готова была выплюнуть частички тогдашней, куриной ноги. За долгое время безделья мама впервые решила сделать завтрак. Ох, лучше бы не готовила. Честное слово. Сварить набор для супа, я и сама бы могла, но вот так, без ничего… Даже без соли… У-ух-х-х… Серое месиво. Отвратно и на запах, и на вид. Особенно на вкус… В общем… всё стерпела. Проглотила горечь, хотя и задела дебильный каркас макушкой… А больно то, как было… Просто неописуемо… Ели выползла назад. Грязная. В соплях. Недовольная. Мда-а-а-а… Всегда о подобном мечтала. Дурацкая кровать… Глупее кончины задохнутся не найти, разве что захлебнуться в собственной луже. Последнее, максимально нелепо и звучит…

Выбралась. Встала потихоньку. Ещё несколько раз чихнула на всю комнату, а потом ещё бесконечное множество раз. Ещё и ещё. Синдром зацикленного чиха, окончательно испортил настроение. Лицо не то что покраснело. Его, как от укуса пчелы разнесло. Надулись щёки. Глаза заслезились. Некий жар объял тело. Стало труднее дышать. Ноздри, понятное дело, соплями ещё с прошлых раз перекрыли, а вот с гортанью… как будто подушечку с иголками скинули вниз. Дышать до жути больно. Колит в груди. Возможно, организм лёгким удушьем, хотел меня чуточку напугать, но видит боже, он чересчур перестарался. Ещё бы чуть-чуть дожать и неизвестно, чтобы со мной было. Обессиленная, шлёпнулась на кровать.

Тело, оно… как… не своё. Не слушается. Капризничает. Становится только хуже. Когда кажется, что болезненный порог уже достигнут, начинает внутренне сковывать и колоть ножом. Даже толком не шелохнуться. Когда жизнь треплется на волоске боль внезапно… она… исчезает… Её больше нет. Все недуги и прочие неприятности уходят вмиг и на тебе, ни следа. Никакого намёка. Ещё с минуту назад было трудно пошевелить пальцем. Организм изнутри словно трясло. Дрожь, парализующая конечности. Полный набор критических проблем, но потом всё… Ничего. От слова совсем. Выходит, что показалось. А нет, не совсем…

– (Хрипло) Неужели у меня, – принюхалась, – аллергия? На пыль? Да быть такого не может… – подняла руку. – А может, и-и-и… быть…

Лёгкая напасть закончилась. Возможно, задела нерв. Так-то и воспалиться могло что угодно. Копошиться и дальше в себе… не самая удачная идея. Поставить собственный диагноз и пойти лечиться. Ну уж нет. Хочется ещё немного пожить. Откуда, как и каким образом оно так вышло, не важно. Заботы были и поважнее. Самые очевидные, как всегда, лежали на поверхности. Следует как можно реже пересекаться с пылью, а лучше заранее обстановку до подобного не доводить. В принципе и всё лечение. Остались только капли… То, ради чего стоило испачкаться и чуть ли не соплями помереть… Заранее скажу. Оно… не стоило того…

В руке лежала крохотная, полупрозрачная оболочка, длинной чуть меньше фаланги пальца. Вроде бы ничего страшного на первый взгляд. Ага, ну да… Меня всегда в этом плане настораживали вещи без этикетки. Вот всегда. Пачка макарон или упаковка хлеба ещё ничего, но, когда дело доходит до медицины или бытовой химии – я не понимаю… Точнее, понимаю, что мама хочет сэкономить, но не на моём же здоровье. У нас дома куча ёмкостей без бирок, но хотя бы на некоторых маркером подпись есть. Для мытья посуды. Мука. Масло подсолнечное. Сахар. Соль… Такие мелочи, на которых бы… ну грех экономить, но нет. Даже у молока, и то наклейки нет. Оно тупо хранится в стеклянной банке из-под маринованных огурцов. Значок с огурцами есть, а молоко, будто только недавно отцеженное с коровы. Может, и ничего, но живность я видела исключительно на экране, не считая крыс, кошек и собак. Под большим вопросом у меня стоит то, что оно якобы натуральное. И так во всём.

Помню один как-то раз… спросонья обожглась. Перепутала бутылку уксуса с обычной водой. Обе бесцветные в прозрачной ёмкости. Тут грех не ошибиться, особенно когда бутылка почему-то на столе. Хорошо, что ожог не такой сильный. Язык и нёба немного поболели. Быстро выплюнула эту гадость на пол. В тот день я просто… обпилась. В жизни столько жидкости не ела. Вот вам ценный, важный урок. Сначала открой, потом понюхай и только тогда делай выводы. Эта привычка портить настроение, так у неё и осталась. Навсегда. Оставлять вещи без присмотра то тут, то там. Подобную мелочь, очень трудно вытеснить и из головы, а это пока ерунда. Пустяки. Когда мама начнёт забывать вещи посерьёзнее, тогда и начнётся беда. Вода. Утюг. Плита… Ах да, странная без этикетки оболочка…

У мамы надо отметить, был целый, таблеточный рацион. Я никогда особо не вдавалась в подробности, что, для чего и почему их пьёт. Для меня все они были на одно лицо. Пилюли в белых баночках. В отличие от большинства вещей, конкретно эти упаковки всюду не валялись. Они исключительно имели своё место только на кухне, когда мама запивала горстку водой. Так и запомнила. Горстка. Одна большая капсула и две поменьше, не считая мелких драже, которые она пила в течение дня. Естественно, когда удавалось её мельком увидеть. У меня… никогда не возникала мысль спросить: «От чего они?». Мама принимала их как… некую необходимость. Как чистку зубов. Не умрёшь, конечно, если не почистишь, но будешь чувствовать себя неприятно целый день. Так и здесь. Эта колбочка могла стать очередным спасением, если бы только не одно «но». В воде ели мерцали крохотные песчинки. Неприятно стало на душе. Явно что-то неладное вскрылось.

На первый взгляд ничего опасного, нет. Взболтнула. Показались крошечные, синеватые пятнышки. Их наличие ничего не значит, однако возле окна, небольшие лучики света добавили жидкости яркости. Голубой отблеск… Сбылись худшие опасения. Я… готова была её… убить…

– (Злостно) Она же обещала!!! Обещала, что бросит!!! – швырнула в угол.

Не прошло и пары секунд. Стало реально страшно. За всех. За себя. Зажав ладонью рот, подняла эту мерзость обратно. Оставлять подобную дрянь, не то что боязно. В глаза видеть опасно. Особенно говорить вслух. Стены тонкие. Потолки низкие. Слышно, как соседи каждый вечер ругаются. Он на неё кричит, а она… терпит. Старается ночь хоть как-то пережить. Когда дело совсем уж худо – тогда и у самой девушки нервы сдают. В ответ слышно: «Ударь меня! Ну, же! Бей!». Потом… тихий плач… Изредка рёв ребёнка…

Нашу соседку, всего один раз в жизни удалось увидеть, да и то совершенно случайно. Муж получается забрал и свои ключи, и её. Она машинально пошла ближе к обеду гулять во двор… и вот. На обратном пути стоит у меня на пороге с коляской. Так, мы с ней и познакомились. И с её малышкой. Если бы не открыла им дверь, то, вероятнее всего, девушке пришлось справлять нужду где-то ещё. В пролёте между этажами. С другими соседями она как-то… была не в ладу. Стыдно, наверное, благо я была дома в тот день. Прогуляла школу… и вот. Она и мы с ней.

Самое дурное, что мне даже не удалось толком поговорить. На любую тему девушка готова была разрыдаться. Хуже ощущения не было давно. Я-то думала, это у меня проблемы. Не-е-ет. У меня как раз – сущая ерунда. Обычные причуды подростков. Их полностью поглотила, как говорят взрослые: «Бытовуха» со всем своим присущим негативом, неудовлетворённостью от жизни и поглощающим, скотским отношением к друг другу. Больше мы не пересекались, а жаль…

Среди некоторых конфликтных соседей находились и вполне нормальные, адекватные люди, правда, все хорошие вещи, мигом омрачалось довольно частым притоком полиции. Их я боялась сильнее всего. Это был далеко не первый случай, когда в наш дом заявлялась бригада людей в форме. Всё чаще всплывали слухи, что кто-то рядом через улицу… барыжит «слезой». Так, эта дрянь и называлась. Я-я-я понимала, что с мамой точно происходит что-то неладное, причём давно, но-о… ничего, увы, не делала. Где это видано, чтобы дочь отчитывала родную мать? У нас обычно наоборот. Шансы, что эта дрянь появится и в нашей квартире – были ничтожно малы. Как же ошибалась я. Ещё… можно стерпеть её пьяные выходки и буйное помешательство, но вот это… Это был… Это был кромешный… пиздец… Ближайшая дверь, в которую вломятся – будет нашей. Мне не хотелось лишиться последнего крова. Резво спохватилась и ринулась прочь.

– (Про себя) Нужно как можно быстрее, – прокусила губу, – избавиться, – сжала крепко в кистях. – Ну же… Только куда, куда?!

Эти спутанные мысли… пытали меня. Они настолько расшатали никчёмные нервы, что буквально с минуту на минуту, казалось: к нам в дом вломится толпа. Достанут дубинки. Заломают руки, а после – кровоизлияние в мозг. Честно, я не видела, как проламывают черепа, однако даже самые буйные за сущие секунды потухают. Слышно, как медленно на площадке захлёбываются крики… Случайной целью может быть любой. В мгновение ока выскочила в коридор.

Давно не испытывала подобного страха. Ничто с этим не сравнится. Ничто. Ни высота, ни выговор очередной. Не отпуская всю, колотит. Бьёт до мозга костей. Как только пошёл это кавардак, успокоения… ну просто не найти. Невозможно нормально мыслить. В тысячный раз говорить, как сердцу поёжившись, хочется загнуться, больше нет ни желания, ни сил. С трудом удаётся ворваться в ванну по пути не задохнувшись. Хочется как можно скорее избавиться, но… избавиться не могу. Не получается. Ногти так плотно впились в кожу, что невозможно разжать кулак. Глаза всюду бегают. Шалят. Ещё несколько секунд, «пчёлы нещадно жалят» после чего появляется хотя бы передышка. Вспоминается недавний свой просак…

Я… точно не помню сколько раз нажимала на слив бочка. Минут 5, он не мог заполниться. Определённо, казалось, эта хрень обязательно застрянет в колене и всплывёт обратно. Всему виной… страх…

– (Обиженно) Дрянь!! Стерва!!! Как же… так?! За что?! Ну за что…

Слёзы, опять… В который раз треклятая полоса неудач. Беды преследовали слишком долго, очевидно, желая окончательно добить. Тихонько сползла на пол и зарыдала. Я не знала, что мне делать… Ну правда, не знала… Даже оглядываясь на прошлую себя, сейчас… честно, ничего бы не изменилось, разве что поняла, как быстрее следует сбежать. Сил и эмоционального фона хватило на сущие мелочи. Обняла коленки. Продолжила рыдать. Как будто кто-то откликнется на мой рёв. Обязательно придёт на помощь и исправит проблемы. Ну да… Никто не пришёл за мной. Зачем без конца обманывать себя. Чуда не случилось и на этот раз.

Вся жизнь после папиной кончины… постепенно налаживалась. То есть, как налаживалась... Она просто хаотично, в неизвестном направлении по бесконечным стокам канализации, на дно мира плыла. Медленно. Туго, но-о-о… местами, мне и правда, казалось, что… ну не может быть всё настолько плохо. Есть же и белые полосы. Вопрос только где? Возможно, я немного утрирую, но, когда появляется подобная дрянь – жить с каждой секундой хочется всё меньше. В следующий раз недосчитаюсь заначки. Через энное количество недель – начнут пропадать вещи, а уже через месяц – ключи просто не подойдут к двери. Всё к последнему очень планомерно и движется. Чуть ранее, такое могло случиться. Тупо повезло.

На прошлой квартире моя мама, устроила маленький… кавардак… В смысле водила много гостей. Знакомых, приятелей. Друзей. Подавляющее число, конечно же, мужчин… Некоторых, я действительно знала. Большую часть видела впервые. Поначалу приходили нормальные, молодые люди. Не знакомы? Не беда. Несколько минут и познакомились. Пообщались. Завязали тесный разговор. Для первых потуг, очень даже ничего. Действительно, чувствовалось, как хотят понравиться мне. Это понятно, что мама рыщет себе нового… кавалера. Крайне неплохо было бы заранее наладить контакт и с детьми. Непонятно другое. Почему через пару раз, приходили новые? Двери в какой-то момент, попросту не закрывались.

Мне-е… очень тогда приглянулся второй мамин ухажёр. Как бы я ни любила папу, с того света его не вернёшь, но этот мужчина был очень близок, чтобы не только понравится мне. Нам… чего таить, обоим хотелось объединиться. Слиться в одну семью. У него тоже была дочь. Какая радость… Вот… за что я себя не люблю, так это за неоправданные надежды. Намечтаю. Тонну всякой чуши нагорожу, а оно: «Бац!» и не сбывается. Страдай потом. Грусти. Тоскуй… Такой… Такой простой. Обычный. Заботливый. Без напыщенности и царственного вида. Понимающий и… скромный. Ну прямо копия, однако… она сразу невзлюбила его. Чего уже говорить, я с ним больше общалась чем она, хотя мы пересеклись всего два раза. Ладно, с кем не бывает. Не задалось. Ситуация ещё понятна, будь человек ну-у-у… не с самым стабильным достатком. Не хочу никого обидеть, но моя мама… ей… очень трудно свыкнуться с новой обстановкой. Особенно когда уровень жизни значительно упал. Она не то что не привыкла. Её это просто шокирует. Демотивирует. Злит. Иметь всё и лишиться практически всего. Отсюда и нервы, и мимолётные истерики. Всё в таком духе. Сложно человека обвинять, но при этом страдает не только она. Меня почему-то, всегда в учёт не берут. Мне тоже очень тоскливо…

Маме… категорически не понравился этот кавалер. Она почему-то… сильно зациклилась на нём. Не хочет, ну никак воспринимать. Хоть ты тресни напополам. Возможно, не самый красивый в мире человек, однако ей самой далеко не 16. У всех есть свои огрехи, и никто не идеален, но… довольно простой на это дали ответ: «Не сошлись характерами». И всё тут. Никакого толку. В остальном же плане – был практически идеален как будущий семьянин и только потом, через гряду других мужчин я поняла, что в итоге было не так. С кем именно было не так. Личная обида. Ненависть… Мама немного на нервах… двинулась головой.

Каждый, последующий кобель, по чуть-чуть, а потом уже в корни отличался с моим… претендентом. Уверенные, нахальные. Наглые. Ненормальные. Зачастую отбитые на пол головы. Становилось с каждым разом только хуже. В разговоре всё чаще мелькал мат. Звенели бутылки. Уровень качества беседы сполз на самое дно. Стала собираться небольшая компания гуляк из 2–3 человек. Отсюда и шум, и гам, и безумные пляски. Соседи стали жаловаться, гремя по стенам и звоня без конца в дверь. Ох, если бы только на этом всё и закончилось. Увы, это была лишь половина из всех проблем. Другая часть поджидала как раз на улице.

В жизни никогда бы не подумала, что меня начнут преследовать, выискивать, выманивать и даже поджидать. Под каким только предлогом бывшие воздыхатели, и собутыльники не подходили. Такое чувство, что у нас открылся божий рай на обетованной земле. Ввиду что моя мама слегка… ветреная и любит бесконечные, новые отношения – старые, однодневные романы, без конца выискивали её через меня. И упрашивали. И наседали. Умоляли. Очень вежливо просили пригласить. Потом злились. Нервничали. Уходили. Затем возвращались. Пытались угодить уже мне. Если при маме большинство боялось откровенно… заигрывать со мной, то тут, наедине – на все 100% шло в ход своё обаяние. Край наглости и полного идиотизма. Вежливо отнекивалась и живо убегала. Как же пугал их настрой. Я не верила, что подобное может быть. Это не входило ни в какие рамки приличия.

Если часть обиженных… хотя бы на словах выражалась, то самые отбитые – ломали в отместку звонки и дверные ручки. Честного говоря, вусмерть устала их менять. После второго раза мы полностью отказались от дверного звонка, а ручки начиная с… 3-о, научилась разбирать и переустанавливать сама. Хоть какая-то польза. Других плюсов нет. Если не ломали одно, то изничтожали другое. Все стёкла между этажами были разбиты. Стены расписаны в подъезде. Поджог почты – обычное дело, если тебя не впустили в дверь. В общем, пакостили гады, как могли. Реально, малые дети… Чего я только не начиталась о себе, не говоря уже о нас в целом. Боже мой… И такая, и сякая… И-и-и… каждому даю. И промежность у меня размером с пещеру… Вся бацильная, грязная и лучше бы мне подохнуть как можно скорее. Худшее, что могло произойти – было написано на этаже… Самое мерзопакостное – таилось в лифте. Я… бесконечно стирала и замазывала краской. Боже-е-е… За что…

Наконец, когда у мамы появился постоянный ухажёр, всё ещё раз коренным образом изменилось. Жаль, что исключительно лишь… в худшую сторону. Частые пьянки заставляли больше дышать свежим воздухом и параллельно устроиться на подработку. Куда лучше, чем наблюдать без конца пьяных свиней. Хорошо, что дело до оргий ни разу не дошло. Или все подчистую в коматозе или нет внутри вообще никого. Честно, дико не хотелось становиться кому-то из них падчерицей. Слышать оскорбления, звуки битой посуды и плачь. Это, как я говорила, до того момента. До того, как появился организованный… пиздец…

Систематически в наше «привычное» расписание дня, естественно, кто-то да вламывался. Устроилась мама на работу – обязательно нужно встретить старого собутыльника. Запить у него на радостях. Как специально потом не дойти, чтобы через два дня опять с нового места уволили. Приходит вся злая и на нервах говорит мне: «Работу не дали суки!». Её трясёт не гнев, а желание опохмелиться. Следом в очередной раз даёт 101 обещание. Если бы я записывала каждое её раскаяние на отдельную бумажку – мне бы банально некуда стало их класть. Все ящички до отвала забитые ложью. Хоть вместо обоев лепи. По-видимому, это оправдание в необозримом будущем исправиться, и продлевает ей жизнь. Она-то собственно ничего не теряет. Только приобретает. Я же каждый долбанный день волнуюсь и рискую. Когда-нибудь она просто… не вернётся.

Обещала как-то помниться… прийти на мои соревнования. Ага… Хрен тебе. Опять где-то потерялась. Об бутылку споткнулась. Не дошла. Любое, жизненно важное мероприятие – она, как назло, пускала под откос. Что ещё могло произойти, хуже её стараний? Да-а… Появился тот самый ухажёр, который на поток поставил несколько белых полос, а потом перекроил их чёрным листом. На этом отрезке жизни внезапно ворвался парень на мотоцикле.

Кого-кого, а вот байкера у мамы ещё не было. Полный распад моей нервной системы. Кромешный пиздец… Были нормальные, великодушные. Образованные тоже были. К сожалению, были и наоборот. Сущие неучи. Кретины. Самозванцы. Обманщики до мозга костей. Откровенные отморозки. Дебилы чистой воды, но вот человека, замешанного… в грязных делах я тогда встречала впервые… И что самое ужасное, как по мне – он выглядел, как абсолютно нормальный человек. И близко не скажешь, что плохой. Нет. Привлекательный, ухоженный. Обаятельный. Любит быструю езду. Ветер в лицо. Ну и девушек ещё, разумеется. Ну и кто тут устоит? Кто? Ну вот кто? Вот и мама моя не удержалась. Как в самых дурацких фильмах: прилипла к нему на шею, села на заднее место мотоцикла и помчалась они в закат… Слишком приторно и ванильно. Ах, несбывшиеся мечты. Боже… Она оттягивалась за пропущенные годы вперёд. Ах, только если бы…

Я ни в коем случае не виню её. Маме хотелось… свежих эмоций. Хотелось… почувствовать вторую молодость, однако это немного… неправильно. Оставлять меня без ничего на неделю и уматывать, в хрен знает, пойми куда. Если бы не моя подработка, то я… я-я-я… я не знаю, что тогда со мной бы произошло… Пустилась от безвыходности впроголодь с протянутой рукой… Нет её день. Нету два. Только в конце недели появляется у порога полуживой труп. Потасканный и не пойми в чём. Глаза красные. Лицо уставшее. Голова грязная. Потная. Не мытая. Одежда совершенно не та в чём уехала. Мешковатая и на ногах тапки. Будто и вовсе из дому не выходила. Целые ночи напролёт тусила не пойми где. Потом несколько дней передышки и снова объявляется незваный герой. На мотоцикле. С подарками. Всучает почему-то дорогой телефон. Наверное, как залог или отмазка, а моя мама тем временем словно… недалёкая девочка бросает все дела и через минуту, мчится с ним по вечерней дороге… Опять на неделю исчезает наперёд… После третьей такой вылазки ситуация снова меняется. Больше он не заезжает. Ни на грамм не появляется в нашей жизни. И как назло, возвращается к маме очередная, затяжная депрессия. Тут-то и всплывает этот ебучий наркотик. Очень громоздкая подводка, знаю, но… мне правда хотелось… поговорить…

У меня самой вся жизнь катится не пойми куда, но опускаться до их уровня – просто не понимаю. Не принимаю… После короткого затишья наступают новые проблемы, но это уже, как судить. Кому-то, видимо, и так хорошо. Вместо, гулких вечеров намечаются одиночные встречи и в такие моменты – напросто выгоняют из жилья. Да, запросто, за порог, и шляйся ты хоть где. Хоть до утра. Не всегда надо отметить. Когда со школы, я вижу очередного, неизвестного мужчину с пузиком у подъезда, то смело не возвращалась домой. И так бывает по несколько дней. Если ранее, могла допустить в мыслях, то теперь всё стало наглядно. До боли очевидно.

Она держит в каком-то… исковерканном смысле своё слово, однако гадости теперь творит хотя бы в другом месте. На новой квартире прошлых проблем нет. Где угодно сеет свою дичь, но не дома. Не знаю, как это… нежно обозвать. Очень странный получается прогресс. С радостью пускает себя под откос.

В нашей ситуации всё довольно сложно. Родители со стороны отца есть, но после его смерти, они никак не принимают нас. Буквально вычеркнули из памяти жизни. Насколько смогли недвижимости отнять, настолько и забрали. Нагрянули. Обокрали. Мигом слиняли. Половину коттеджа каким-то чудом удалось сохранить, но страховка на папин бизнес, как, оказывается, покрыла не всё. Нашли к чему, в итоге придраться гады… В своём репертуаре. Бесконечные апелляции. Издержки. Даже банкротство особо не помогло. Окончательно затянулись судебные тяжбы. Устанешь перечислять… Умышленная порча собственного имущества. Злодеяния. Махинации всего, и вся. В общем, не человек, а редкостная сволочь, если смотреть исключительно в тетрадь. Едва ли хватило после всех распродаж и трат, погасить долги хотя бы на треть. Дали несколько месяцев затишья опомниться, чтобы потом превратить нашу жизнь… в ад.

У меня из близких осталась только родная бабушка, да и то она который уже год с пастели толком не встаёт. Перевели в дом престарелых. Редко навещаю её. Я плохая внучка хотя, как говорят врачи, она мало кого в последнее время узнаёт. Навряд ли вспомнит кто мы, даже если теоретически придём вместе. Медсестра, которая обслуживает её, не сохраняется в памяти. Каждый раз другой человек. Не хочу терзать ни себя, ни её, в который раз осознавая, насколько кругом всё плохо. Хочется всё забыть да… не забывается…

Я, наверное, в каком-то смысле, переживаю те же самые проблемы. Она тоже в своё время лишилась отца. Плохие условия. Ранняя работа. Жизнь не сначала, а с самого конца. Если смотреть на бабушку, то её дочь – слишком рано присвоила себе чужие возрастные особенности и привычки. Боюсь представить, что будет со мной, когда уже мне исполнится 30 годиков… Память не то что подводит… Она бесповоротно вычёркивает события прошлых лет.

Как же хотелось утопиться… Преимущество дождя и душа в том, что горечь под потоком капель не видна, хотя что толку от пролитых впустую слёз. Даже если не впустую, чуда всё равно не случится. Если бы выплаканный тазик вернул мне папу, я бы ревела без конца каждый день, но увы, это так не работает. Он просто однажды не вернулся. Вышел за сигаретами, и с концами исчез. Как же я ненавижу эти долбанные сигареты… Через одного ломают судьбы людей…

Мне на тот момент, казалось, он просто уехал. Да, уехал и скоро вернётся с заморскими подарками и ласунками… Я отказывалась верить, что его нет. Это был не он. Это был совершенно другой мужчина. Другой папа, но не мой. Я всё время твердила себе: «Он вернётся. Он обязательно вернётся. Он не бросит меня одну», но он почему-то не спешил возвращаться… Как он мог оставить нас?.. Ну и глупая была я. Глупость за ручку продолжала со мной ходить каждый день.

Примерно… первую неделю, кое-как ещё утишали, мол: «Всё наладиться», «Никто не застрахован», «Это жизнь», но как они могут прочувствовать это? Как? Ну как? Если только... не отнять их собственных отцов или матерей. Вот тогда да, а так… сплошная смазливая чушь. Состраданием здесь… ну вообще не поможешь. В этом я убедилась лично, когда проблемы пришлось решать по итогу самой.

Больше всего меня мучает банальная боязнь остаться одной. Неважно где и когда. Хуже всего, конечно же, дома, когда буквально… всё напоминает об утрате. Желание разбавить пустоту хотя бы ручным питомцем, усилилось пятикратно. Если в обществе я… чувствую себя более-менее комфортно, то наедине с собой, вся гнетущая атмосфера, душит своими цепкими корнями… Потолок, пол и стены – моя личная тюрьма. Если хорошее за секунды бесследно исчезает, то плохое ещё надолго оседает в чертогах разума, если не навсегда. Пройдёт ещё немало времени, когда на смену любви и отчаянью, придёт абсолютное равнодушие. Тогда-то я и потеряю человеческий лик…

Холод в отличие от слёз, тебя не щадит. Они рано или поздно закончатся, а вот он – всё дерьмо из тебя выбьет. Я не то, что обморожение лёгкое получила – я пальцев ног практически не чувствовала. Вода не добралась выше щиколотки. Этой мороки с лихвой хватило. На злость всем хотелось помереть. Да, мысли о смерти своего рода были, но вслух, речь никогда не шла о суициде. Ни таблетки, ни ножик у руки. Даже… такую… трудную жизнь, полную противоречий и боли, я люблю. Она одна и обрывать её так глупо, прямой плевок в лицо родителю. Безусловно, бывает сложно. Порой просто… невыносимо. Безумно. Ну хоть убей, лишь бы не ощущать лично те муки, но-о-о… жить, всё же хочется сильнее… Не могу говорить за остальных… Боль опять же познаётся в сравнении.

Долго терпеть под ледяной струёй банально не хватало сил. В подобном виде я бы наверняка понравилась Гилю. Жалостливая бедняжка. Так и хочется согреть, а после… в пастель утащить. Возможно, это немного неправильно звучит, но своё первое… эротическое бельё, я получила в 13 лет. И не абы от кого, а от… мамы. Не знаю, что это был за посыл. Шест доброй воли… На удивление, умеренно похабное. Без особых дырочек и просветов в области груди. Кружевное, полупрозрачное… чёрное неглиже. Как специально подошло под меня. Возможно, кто-то раньше его носил. Не уверенна… В общем, по ощущениям… они словно… оба сговорились. Одна мне пропихивала своё старое бельё, а второй по схожему образу старался раскрепостить. Подтачивал свежие обновки по дому носить.

Я бы и близко не притронулась к подобной похабщине, если бы мою… нормальную ночнушку не выбросила однажды мать в мусоропровод. Ей, видите ли, с похмельного перепоя померещилось очередное, треклятое виденье. Какая-то жируха после себя растянула ткань. Вот она и выкинула его. Чего уж говорить. Да наш последний, нормальный телек, умер как раз от её же кулаков мол: «Эти сучки драные, хрусталь с нашей люстры на шеи себе повыдирали!». Мда-а-а… Других пьяных моментов, ещё много было, но все сразу так и не вспомнить. Эти, наверное, самые свежие… Не знаю, смеяться нужно или горевать… А ещё она – рукой своё… дерьмо пыталась слить в унитазе. Надо будет потом как-нибудь рассказать.

К этому моменту от холода практически валило с ног. Больше всего сыграла откровенная безалаберность. Поскользнулась на ровном месте. Лодыжку повело. За ней пустилась и вторая. Произошло всё настолько быстро, что в руке оказался оторванный лоскуток от половинки занавески. Увядающая часть валялась на полу. Разлетелись кольца. Чуть собственноручно не прибил карниз. Хорошо, что ударил по ванной, а не по голове.

– (Жалостливо) Больно-о-о… – погладила место ушиба. – Дурацкая хрень…

Упала, как и полагается на копчик. Могло быть гораздо хуже, учитывая, какая местами неуклюжая в самый неподходящий момент.

Боль не слишком сильная. Особенно душевная. Её затмила телесная. Хорошо досталось плечикам и локтям. Занавеску очень жаль. Ушибы-то пройдут, а вот шторка, к сожалению, испорчена. Кое-как встала. Тихо проматерилась. Постепенно со стуком зубов отжала волосы. Аккуратно, чтобы корни случайно не повредить. Сделала сию процедуру и мельком взгляда зацепила руки… Боже, как же страшно они смотрелись. Синие вены и кончики пальцев. Чересчур костлявые. Уродливые. Блеклые, обтянутые тонкой кожей. Как же сильно трясло.

Быстро стащила с себя мокрую одёжку. Скинула в корзинку. Моментально растёрлась полотенцем. Первое время лучше не становилось. Озноб колотил по всему телу. Зубы трещали, так ещё и местами прикусывали язык. Руки старались как можно активнее растереть кожу. Ноги чуть ли не подплясывали, лишь бы холод отступил. Холод таки отступил.

По итогу тепло со временем победило, но само полотенце пришлось менять. Единственное, только волосы оставались влажные, напоминая больше хаотичную солому, умело вплетённую в голову. При нужной сноровке и доли креатива, плюс щепотки любви – из непослушных, вьющихся локонов получается удобоваримый вариант. Гораздо хуже и вовсе не иметь волос на голове, каким бы непослушным шалашом они ни росли. Когда сие действие представляю, то чувствую откровенно голой… себя. За волосы переживаю больше всего, хотя всё чаще отношусь к ним с явным пренебрежением. Когда-нибудь они точно отомстят мне.

На зеркало, как и на руки, лучше бы не смотрела. Лишний раз расстроилась. Как всегда. Мой… уродливый двойник в отражении, честно пугал. Не хотелось зацикливаться на нём, но прежде чем уйти, бегло осмотрела всё ли в порядке. Ну, конечно же, всё не в порядке. Кругом полный бедлам. Зная, что изначально всё так и будет, приняла бы уже ванну. Тут и помыться самой можно, и одновременно постирать. Ну некуда девать эту сломанную занавеску. Некуда. Просто аккуратно сложила под краешек ванны. Всё. Очень наивно полагаю. И глупо. Безусловно, она заметит. Завернула в красочную обёртку и спрятала. Грустный итог.

– (Опечалено) Эх-х-х-х… Жалко…

Ещё одно мимолётное отражение, казалось, крайне отвратительным. Обычно оно всегда безукоризненно показывает моё позитивное настроение. Хоть веселье, счастье, спокойствие или безмятежность. Даже горесть с печалью смотрелись лукаво и мило, а здесь… С этой мордой не пойми что. Словно кикимора болотная на тебя смотрит. Это всё явно из-за холода. Я сосредоточилась на нём.

Губы ещё не успели толком отделаться от остатков синевы, хотя малость порозовели. Туда же и покрасневшие глаза, и кончик носа, и хмурые брови… Все как одно отдавали частичкой погрешности, но вот ресницами, я гордилась больше всего. Выдались они у меня густыми, длинными, роскошными. Как у бабушки. Ну а так, в общем то, ничего. Ничего особенного. Обычный, усталый вид. Сказывался привычный недосып, но что самое удивительное: пореза от ножа не было. Тот, что раньше «красовался» на щеке – не осталось и следа. Только ели заметная ссадина и синячок чуть выше лба. Я сразу же вспомнила про всё остальное. Мира и здесь не подвела.

Сильной боли в области бёдер и талии больше нет, правда, некоторые пятна местами были. Мира не полностью рассосала гематомы. С большего удалила часть синяка, а с остальным: «Организм и сам справится». Я-я… безумно благодарна ей. Даже если со мной что-то в будущем случится, у меня всегда есть под боком её мазь. Здоровенная надо сказать коробка. На две жизни с лихвой хватит. Каждый раз, когда про Миру вспоминаю… просто от радости… взорваться могу… Я всегда буду отзываться о ней исключительно в положительном ключе. Не счесть, сколько человек сделал хорошего. Не только для меня. Ей будут благодарны… все…

– Боже, Мира, Мирочка!!! – радостно стала прощупывать лицо. – Мира, ты просто чудо!! Боже… – чуть не заплакала. – Боже-е-е…

Быстро схватив полотенце, выскочила на радостях из ванны. Единственное, не расчесала волосы, впрочем, уже плевать. Чувство эйфории перекрывало всё. Завернула свою шевелюру и ринулась хотя бы перекусить. На завтрак я и близко не уповала. Так и сбылось.

На кухне, как всегда, в меру чисто. Без малейшего намёка на приготовление еды, а жаль… Готовить я-я-я… конечно, умела, но только в своих фантазиях. Это единственное, что делать по дому чисто… психически не могу… Единственная забота, с которой не может справиться мать. Всякий раз, когда начинаю… руки невольно трясутся, особенно если дело касается ножа. Так и пальцы можно себе отрезать. Когда нож не нужен – то всё напросто… валиться из рук. Больше, чем смешивание двух компонентов, превращает съедобное блюдо в месиво, а сварить пельмени или кашу – так и вовсе изничтожается в один отвратительный ком… То воды не хватило, то перегорело. Пищу я поглощаю, практически в сыром виде. Если мамы нет, то так и живу… Только по праздникам могу позволить себе заказать вкусную еду.

В начале комнатки, на одной из кухонных тумб рядом со шкафом, украшал столешницу немного запылившийся, крохотный телек. Прямо и не помню, когда в последний раз включала его. Он зарос толстенным слоем жировой пыли. Честно, не хотелось дотрагиваться. Наверное, всё потому, что он – чёрно-белый. Да, в таком-то веке у нас дома стоял прям-таки… раритет… Шесть каналов. Переключатель ручной, барабан. Антенна. Даже блин пульт не предусмотрен для него. Хоть палкой двухметровой крути, если лень вставать. Про чёткость эфира – вообще нет смысла говорить. Очень часто любит рябить. Картинка маленькая. Каналы дёргаются. Цвет монохромный. Лично меня – устраивало всё. Пару раз включила в жизни. Хватит и того. Свою функцию, так или иначе, выполняет. Дыру в стене загораживает собой. Для этого же и были придуманы картины. Ага…

Особой фанаткой просмотра телепередач я не являюсь. Вот мама как раз самое оно. Обожает зырить эти бесконечные ток-шоу. Кто кого изнасиловал… Кто кого убил… Кто настоящий горе отец… Кто на ком жениться и прочая остальная бессмысленная белиберда. Прямое попадание в целевую аудиторию. Каждый день сволочи работают на зрителя. Заквашивают мозги. Завлечь её внимание удаётся с лихвой. Ещё как. Твёрдая 20 из 10 возможных. В любом сюжете она чуть ли не поголовно находит себя. Смотреть на… близких с такой стороны довольно грустно. Каждая проблема через раз актуальна для нас. Очень быстро ухожу.

Я сроду не ела на кухне, когда мама ввергалась в людские парадигмы. Нам тоже не хватало одного резкого толчка в жизни, чтобы и с нас за деньги лыбились всей страной. Моё предпочтение сугубо оставаться наедине. Где угодно, но только не с мамой за столом. По ощущениям после каждой минуты просмотра мы на пару деградировали и тупели вместе. Как диагноз – начинала высказываться вслед в кинескоп… Они всегда давили и будут давить на больные точки. Ни единого спокойного, нормального эфира. Одна проблема без конца сменялась другой. Не только мы несчастны… Хотелось как можно скорее забыть… про всё.

На столе помимо абсолютного ничего стоял пошарпанный ноутбук. Он так и остался лежать не тронутым с прошлого раза. Только так удавалось приглушить звуки из комнаты. Какая низость… Какой стыд…

– Почитаем хотя бы новости… – подняла крышку. – Может, и… повезёт…

Существование телека… местами даже хорошо. Это единственная услада для неё, после всех вредных привычек. Посмотреть на людей. Вспомнить прошлую жизнь. Жаль, что как раз те самые люди, в последнее время всё больше и бесят. На одной стороне глупая и необразованная челядь. На другой – высокомерный, до одури интеллектуальный сброд. Первые без конца попадают в передряги. Вторые их высмеивают и порицают. Хуже этой плеяды – червивая середина. Телеведущие. Там, где надо, можно и конфликт разжечь. Если что-то неугодно, информацию лучше опустить. Где-то приврать. Где-то намеренно вбросить ложь. Правду всеми путями исказить. Харизматичные, умные, обаятельные. Красивые. Если нет, то настойчивые, дерзкие. Крикливые. Один на фоне другого краше петушиться. От одного вида становится тошно… Неприязнь затмевает стыд.

Судя по тому, в каких массовых мероприятиях задействован людской ресурс, я просто не верю в их искренность. Ну не верю я, что ведущие… хоть на грамм заинтересованы в происходящем. На толику не проникнуться ситуацией – ну просто невозможно. Это отрешённые от чужих бед куклы, иначе каждый бы выпуск опустошал без остатка. Сегодня съели девочку, а на завтра распилили чью-то жену. Где-то посерёдке всплывает неожиданная, резонансная стрельба в школе, а прямо за ней в очереди, томится новое дело. Готовится очередной, бракоразводный процесс. Где-то рядом маячит выяснение 101 отцовства. Подросток в квартире с 10-ю претендентами… И таких историй ну просто тьма. Банально становиться не по себе, когда маме, не терпится чужими бедами делиться. Не знаю подробностей и не хочу знать. Хочется поскорее скрыться.

Из уст шоумена – искренность журчит как заранее отрепетированный текст. Натянутая гримаса в дорогом костюмчике. Показательными звучат новости, как у нас всё хорошо. У других стран, соответственно, не очень. Иногда даже выпускают разоблачение местных конкурентов, но это скорее исключение, чем правило. В основном бесконечные передачи с аморальными людьми, снятые чаще всего не у нас. У нас всё идеально. За бугром всё плохо. Это я, как ни странно, поняла. Увы, больше тем для нас… не нашлось… Только… обезличивание… скота…

Подливают масло в огонь уныния – фильмы и сериалы местного пошива. Дешёвые, глупые, драматичные. Несчастная история любви и бравая работа. Смотреть не то что противно – стыдно. Снимают они, а стыдно мне. За подобный мусор ещё и платят. Скука окончательно добивает. Пока загружается компьютер, между делом ищу чего бы перекусить. Есть хочется ну просто жуть.

Коты обдирают стенки желудка, а на кухне чисто со вчерашнего дня. Ни крошки не завалялось. Отсутствие завтрака сулит одно. Его никто не приготовил.

– (Злостно) Она же знает, что я не могу! – хлопнула по столу. – Небось, с утра за добавкой своей побежала… Дрянь. – (Устало) Эх-х-х… – встала, – опять…

Открывая за ручку холодильника, вновь сталкиваешься с очередным врагом помимо голода… Тр-реклятая готовка. Суметь накормить себя, получается крайне скудно. Готовить я… ну совершенно не могу… До сих пор не выходит. Руки вечно дрожат и всё непримиримо валится, и падает. Никчёмные пару вёсел… Недавний опыт наглядно всё показал. Ещё не настало время для бенефиса. Лучше остаться за кулисами. Ожидания и тут не оправдались. Полуфабрикатов – нет.

Он всегда был практически пустой. Больше обычного в последнее время. Как правило, лежали внутри… разные добавки. Приправы. Те же лекарства и парочку тошнотворных овощей. Как же меня воротило… Два баклажана, редька и свёкла. Терпеть их не могу. Вообще, ни в каком виде. Мама вычитала на этот раз – 100% полезный рецепт, но в итоге ничего не сделала. Мы доели последние, съедобные ингредиенты, а эти оставили просто мёрзнуть. Кажется, они уже стали подгнивать. Никто не осмелиться их выбросить. Не сдюжу и я.

Рядом лежал пакетик лука, но я не настолько отчаянная, чтобы съесть его сырым. Без ничего. В доме хлеба даже не найти хотя… в самом нижнем отсеке маячила единственная упаковка для тостов. Моё предсмертное спасение. Я не стала забирать последние кусочки, а ровно отсчитала половину. Три… Закрыла. Тяжело вздохнула. Если они меня не прокормят, то не прокормит никто.

В подобных случаях, когда голод тихо подкрадывается к пиздецу, вскрываю крохотную заначку. Всегда на такой момент, у меня запасено несколько кладиков по всему дому. Уж лучше так, чем прятать в одном месте. Есть шанс потерять всё. Очень приятно находить денежку в кармане, успешно по памяти обкрадывая себя. Мелочь спрячу в джинсах. Одну купюру побольше обязательно под матрас положу. Монетку покрупнее, ткну в пустую баночку пудреницы, а аванс – и вовсе в нижнее бельё захороню. Естественно, у нас частенько возникают споры на этой почве. Я знаю точно, что она брала, а мама говорит – нет. Кусаемся. Лаем друг на друга, а через день уже забываем. Миримся потом и только спустя неделю или две, до меня наконец доходит. Я же блин… опять переложила и начинаю снова искать. Потом прятать. Потом снова терять.

Если подобное систематически не делать – бумажки, которые неправильно лежат, очень быстро оседают в её кошельке. Ультимативное – на еду, выуживают последние гроши из моих карманов. И на жалость давит, и обзывает. В другой раз ластится с перемирием и даже за редкостью хвалит. Всё делает, чтобы заведомое получить. Я не всегда иду на такие уступки… Да обматерит. В иной раз со злости разобьёт дешёвый сервиз. Словно ребёнок сволочь капризничает, играя на нервах. Если уподобишься, значит, проиграл. Если у себя зажал – враг номер один. Вместо, вменяемой беседы вечно получается какой-то… шаткий компромисс. Так гораздо безопаснее, учитывая, что и так ей даю. И за квартиру ещё плачу. И за учёбу. Она же, в свою очередь, тратит только на себя и свои потребности, а на всё остальное – тут уж как повезёт. Не знаю, что делать. Без понятия, кого винить…

Приходили как-то к нам люди из коммунальных служб. Жаловались, что мы за электричество не платим. Грозили отключить. Я бы и не против оплатить, но у меня очень стойкое ощущение. Любые средства пригодятся, а нам такое чувство очень скоро переезжать. Обратно тратить на несогласованность нервы. До боли не хочется старых скандалов. Под криками из дома убегать.

Тостер у нас тоже неновый. Пожилой. С лихвой перевалил за двадцатку лет. На удивление – работает, причём исправно. Даже хорошо. За всё время – ни разу на моей памяти не сломался. Да, давно отвалился колпачок ручки, опускающий конструкцию с хлебцами вниз, но главное же – работает. Да, не выпрыгивает. Нет больше возможности настроить температуру жары, но суть-то та же. Работает. Как при маме случайно включу, так она мне с ходу, мигом бьёт по рукам. «Ты что, про соседку забыла? Хочешь устроить пожар?». И хрен ты что докажешь ей. Проводка, ни проводка. Плохая изоляция кабелей. Бесполезно. Если кара задела других, то неизбежно может достигнуть и нас. Очередные бредни. Другое дело, утюг и плита. Одно бесконечно гладит… её драные вещи, а второе… разогревает сиюминутные супцы. Жареный хлеб на дух не перевивает. Видимо, поэтому и зла.

Зарядила в одно отверстие сразу два хлебца. Обратно уселась за обеденный стол. Тяжело вздохнула. Снова встала и поставила чайник на плитку. Включила. Проверила травяной сбор в шкафу. Один целый пакетик. Другой порванный. Взяла кружку. Высыпала остатки второго. Ещё раз вздохнула. Достала на всякий случай варенье. Плохо, что без масла. Сладкое честно говоря, не особо по душе. Не люблю густой концентрат, но, когда в доме есть нечего – пойдёт практически всё. Грех тем же кочаном капусты не перекусить, лишь бы тупо заглушить голод, однако даже и ломтика нет. Как уже ранее говорила – всё съедобное из холодильника исчезло. Села в третий раз за старый ноутбук. Меня интересовала новостная лента.

Первые минуты в сети обычно, ничем любопытным не сопровождаются. Вся тухлая информация на вершине, а до низов ещё нужно дойти. Мой примитивный просмотр состоит из нескольких фаз. Первое, с чего я начинаю – с котиков. Фото, видео – всё равно. Прежде всего мне нужно восстановить баланс сил, чтобы потом добраться до самого дна. Добраться и разочароваться во всём. Красивые, ласковые, причудливые… Бездумные и безыдейные… Лучше всецело захлебнуться милотой, в надежде закрыть на горести глаза. Собачек я предпочитаю поменьше, так как их крупные пароды, местами нагоняют… ну просто жуть. Пятнистый барбос, что с лёгкостью может прокусить чужую руку… та ещё жесть. Как вспомню соседских… «дрессированных» псов – становится тошно. Как завели охотничьих ищеек, так они душу каждый раз пытаются у меня отнять. Своим диким лаем, на полпоступи относят ближе к богу. Лучше им повода не давать. Пару раз уже сбегали…

Если… ставить акцент на животных, то публикации и ролики, куда активнее идут привычных картинок. Особенно нравятся истории, где брошенные питомцы находят новый дом. Это добавляет чуть-чуть веры в человечество собственно, как и отнимает. Кто-то же всё равно их выбросил. И выбрасывает. Не люблю таких людей. Не каждому найдётся по итогу комфортное жилище…

Ко второй фазе сёрфинга в сети постепенно подбирается обыденная скука. Начинается поиск и сухой разбор какой-нибудь статьи. Если интригует заголовок, то-о-о… возмо-ожно, прочитаю про причудливую, медийную личность или свежее происшествие. Про открытия там новые, но в основном обычно про всякий бред. Пройду какой-нибудь дурацкий тест. Сверюсь с бестолковым гороскопом. Найду парочку избитых композиций, что гудят в радио поутру. Пролистаю несколько страниц с «полезными» советами. Посмотрю украдкой на жизнь других и обратно вздохну. Разочарование быстро потеряется под слоем безликих полос.

На третьем этапе зарождается сплошное уныние. Спустя полчаса, ничего уже не может помочь. Ни котики, ни редакторский подчерк. Начинаю не то что плавно, а с грузом на шее быстро тонуть. Внимание притупляется. Информативное болото поглощает. Не удивляет ничто. Любая шокирующая новость проходит сквозь меня, как очередной бред. Правда на глазах растворяется. Все попытки понять сводятся на нет… Среднестатистическая ерунда для ещё большего отупления. Самое важное кроется между строк, однако с моим рвением – ничего больше не нахожу. Бездумно открываю десятки вкладок. Информативный мусор никак не может уложиться в голове. Полный сумбур, зато иллюстративно броский. Нахальный. Дерзкий. Пару худеньких цитат отовсюду забитые рекламой. Иногда, как зайду… так компьютер начинает тут же грузить. Нажму не туда. Начнёт кидать с сайта на сайт. Услуги разные предлагать. Лотереи всякие… навязывать. Бесплатные деньги… Ты только бери не отказывайся. Номер свой укажи, а лучше сам позвони. Или отошли, что просят. Никто ж тебя не обманет… Получается да. В сети живут одни альтруисты…

Этот день в противовес остальным ничем не отличается. Почти. Как обычно, открываю титульную страничку и-и-и… внезапно замираю. Просто… нет… слов… Смотрю на ещё одну. Потом на вторую. Примерно на пятой – окончательно захожу в тупик. Со словами: «Не может быть» – резко включаю телек. В третий раз в своей жизни галопом бегу к нему. И-и… опять пыль в глаза. С прошлого раза, видимо, не надышалась. Игнорирую попытки чиха. Кручу тугой барабан. Натужно загорается экран. Щелчки противного, шипящего звука. Ощущение, словно током долбанёт. Постепенно проблема проходит. Немного жду. Заканчивается дребезжание белых полос, но картинка по-прежнему рябит. Кадр дёргается. Плюс ко всему – ужасный, искажённый звук из преисподней. Только с десятой прокрутки каналов наконец-то понимаю причину. Антенна… Да… Приходится настраивать ещё и тебя… Двигать из стороны в сторону эти долбанные рожки. Усики ещё говорят. Ловлю, в общем, сигнал. Та ещё морока… Пытаюсь наладить частоту. По ощущениям никак лучше не становится. Без толку тереблю.

Конкретно здесь, всё понятно. Делаю только хуже. Чёрно-белые крупицы режут глаза. Уровень шума зашкаливает. Хреновый из меня мастер. Каналы дико сбоят, но каким-то чудом, удаётся найти верное положение. Закрепляю позицию и замираю. Стараюсь не дышать. Изображение дребезжит, но, по крайней мере, звук не такой мерзопакостно корявый. Чувствуется речь. Плавно отпускаю. Предельно нежно кручу баран. Беды в школе – пф-ф-ф, ерунда. Давно забытые, вчерашние пустяки. Тут наклёвывается другая ситуация… Одним словом: «Не может быть».

« – …не меньше вашего удивлён. Никому ранее не известный парень, стал за ночь сенсацией. Ещё вчерашний ученик «Академии Красных Сосен» уже сегодня приобрёл признание в кругах общественности. Чуть ранее, мы ничего не знали о нём, однако конкретно сейчас, мы располагаем инклюзивной информацией. Наша редакция первой взяла интервью у директора. На данный момент он совершенно свободно готов поделится свежими фактами, чтобы приоткрыть наконец занавес таинства. Кто же этот загадочный гений? Не имею права больше вас томить…»

Молодой человек говорит активно, радостно жестикулирует, но вот я почему-то не верю ему, точнее, не хочу верить в только что случившееся. У меня просто… не укладывается в голове. Однозначно такие репортажи не звучат как постановка. Массовка. Люди повсюду. Беглые эмоции и чистый сумбур. Жду с нетерпением, когда появится наш директор. Намёк и всё замирает. Я не понимаю… Ничего.

Затемнение экрана. Репортаж прерывается. Активности никакой. Начинаю сумбурно переключать эфиры, пока не натыкаюсь на ещё одного журналиста. Этот гораздо взрослее предыдущего. С волнением смотрю:

« – Прямо здесь и сейчас должен проехать кортеж. Вы не ошиблись. Именно сегодня вершится новая глава истории. Новым претендентом на пост «Глав Пяти», стал выпускник нашей академии! Я крайне… переполнен эмоциями и не могу не порадоваться вместе с вами! По данному поводу сегодня состоится крупнейшее событие этого города. Действительно, грандиознейшее мероприятие за последний десяток лет! Повторюсь… Это не шутка и не розыгрыш. Это – реальность. Если вы всё ещё смотрите нас, то на заднем плане, вы видите этих изумлённых, ликующих людей. Впервые за много лет, на публику вышел обычный человек. Как говорится: «Кандидат от народа». Да, неожиданно и сумбурно, но это факт. Все, абсолютно все здесь присутствующие, жаждут посмотреть на избранника возле здания мэрии. Если не случиться внеплановых задержек, он вот-вот должен появиться. Если вы только что включили и смотрите нас, повторяю: совсем недавно выбрали нового члена парламента, «Глав Пяти», Кая Пиранга. Нам пока не известно, сменит ли он чей-нибудь пост, либо же примкнёт к существующей партии. Своё заявление по данному поводу, главы в текущем составе, дадут чуть позже в другом интервью, а пока лишь сообщу, что следующий прямой эфир выйдет через несколько часов. В заключение скажу лично от себя – я, мы, верим в тебя. Так держать».

– (Изумлённо) …О-ду-реть… – челюсть отвалилась во весь рот.

« – С этими заявлениями наш корреспондент выступил в начале 9-и утра. В скором времени мы вернёмся в прямой эфир со свежими подробностями, а пока, мы перейдём к новостной ленте. Дальнейшие события будут выходить по мере поступления информации и дублироваться по всем правительственным каналам. На повестке дня…»

Я не стала дальше слушать женщину в студии и сделала громкость потише. То, что меня шокировало – ничего не сказать. Как гром среди ясного неба. Кто-кто, но он? В жизни бы не подумала. Ну максимум через 30–40 лет. То, что услышала я – откровенно повергло в шок… Честно говоря, я не против. Куда уж мне понимать, как эта система работает, но это несколько… неожиданно… Та-ак… непривычно. Та-ак… внезапно. Лично, по моему мнению, молодёжи нечего делать в политике, как и вообще нормальному люду. Кроме денег, оголтевшей власти и расшатанной психики – там ничего нет. Грязная, чужеродная среда. Люди плетут за спинами интриги. Сплошное лицемерство и ложь. Эксплуатация чужими устами говорить. Какими бы ни были благими мотивы, людскую жадность не победить. Исключения бывают, но везёт далеко не всем. Мы же застряли где-то посередине… Управление страной вели сразу пять семей.

Вопросы с каждой секундой множились, а ответа не поступало. А какие ещё секреты скрывал от нас директор? Наверняка найдётся ещё парочку типа: «Он из королевской семьи», «Потерянный первенец», «Наследник престола». Это никак не вязалось с народным выбором, хотя вроде как добирать полезных людей никто не запрещал. Неужели могли… солгать? Не, навряд ли. Это напрямую противоречило городскому настроению. Слишком уж много ликующих. Невозможно абсолютно всех подкупить. Резонанс сравним, разве что с… нынешней ситуацией. Всего один кандидат. Никакого больше выбора. Всё решено не тобой, а за тебя.

Это был тоже, как ни странно, повтор. На часах давно уже за десять. Знаете… довольно интересно, что там такого наговорил на камеру наш директор… Обратно возобновились щелчки. Хрустел барабан.

Федеральных программ… кажется… штук 8 или 9… Точно не помню. У нас их ловило примерно 5. Раз за разом я замечала одних и тех же людей. Опрятные. В пиджачках. В точности повторяют друг за другом, только в другой постановке слов. Пропущенные кадры ничего дельного не добавляли, разбавляя пустой трёп.

Наконец, после… 10-и минут ожидания, я поймала продолжение того самого, прерванного интервью. Как оно и подобает со всем патриотизмом и гордостью, комментировал данную ситуацию… другой человек. Замдиректор Лисица. Не то чтобы, я горела желанием видеть иную персону, но-о-о… меня и здесь обманули. Перепутали с должностями и кинули в лицо. У него была именно такая фамилия. Ни Лосякин, ни Сорокин. Просто Лисица. Я понимала, что ничего дельного в итоге не скажут, но всё равно ждала.

За жалкие 30 секунд – откровения не произошло. Зам поведал о том, какие кадры куются у них в кузне и, всё. На те, сенсация. Мда… Повествования от слова совсем нет. Простое перечисление сухих фактов. Интервью на этом и закончилось. Повёл съёмочную группу показывать, как у них обустроен быт. Понятно… Старый репортаж. В нём не было видно того мрака, который нас заставили… пережить…

Есть ли во всём этом скрытый умысел? Возможно. Был ли резон тщательно так скрывать? Не знаю… Наверное… Тут несколько обидно, а просто… неприятно. Про нас вообще наотрез отказались упомянуть.

Будут ли ещё откровения? Безусловно. Однозначно будут. И не одно. В конце концов, выяснится, что у Кая: пара рук, две ноги и по глазу с обеих сторон лица. Это будет феноменальный шок для общественности. Им же без разницы… СМИ будут обсасывать его целый месяц. Такая сенсация просто так не уйдёт. А ещё он…

Тосты к этому времени потихоньку затягивали кухню гарью, а я всё никак не могла расстаться с мыслью о нём. Довольно поздно, еду спасать. Запах наседал не только на окружение, но и просачиваться в коридор. Лишь тогда до меня… дошло.

– (Испуганно) Твою то… мать, – разочарованно вздохнула. – Снова…

Бежать до тостера не имело смысла. Спокойно дошла. Вяло выдернула вилку. К сожалению, всё потеряно. Несколько запах внушал, а вид. Хлебцы съёжились и почернели. Обугленные кусочки до корочки ломтей. Дебильная кнопка в который раз заела. Опять всё никак у нормальных людей…

– (Цокнула) …Да бля…

Печаль, горечь и трагедия. С досадой промелькнула опустошающая речь.

Остался единственный и проверенный стакан чая, правда, и с ним было не всё ладно. Очередной тупостью оказался чайник… Ну да-а… В нём просто не было воды. Поэтому он не свистел, зато нагрелся… Не буду лукавить, но колпачок, лет уж как пять назад отвалился и так практически во всём. Пылесос, который напрочь сдох. Машина стиральная как из прошлого века. Самым инновационным остаётся мобильный телефон, и то который несколько лет назад подарили. Не смертельно безусловно, но-о-о… в доме на крайний случай ничего ценного нет. Всё, что могли – давно отдали… Остаётся на всего из-под крана пить… Разбавила сие пиршество тремя ложками варенья в сырую воду.

Взяла, налила, смешала… Опустошила. Привкус ещё ничего. Не чувствуется по крайне мере плесени, которую без конца убираю с варенья. По экрану бегают конечные титры и логотип новостей. Сменился кадр. Начинается очередное шоу…

Заняться нечем… Лишний раз перед отключением кручу барабан. Прогоняю эти несчастные пять каналов. На предпоследнем в эфир врывается как раз нужный человек. Репортаж. Становится интересно. Что-то новое или повтор. Едва в студии появился мужчина, прозвучали знакомые слова:

« – Здравствуйте ещё раз. Срочные новости на пятом канале».

– (Заинтересованно) Угадала… Ещё бы…

Не сводя глаз с экрана, допиваю последние глотки.

« – Совсем недавно был замечен кортеж из шести транспортных средств, движущихся по центральному маршруту в сторону администрации города Ласко. На данный момент главное шоссе полностью приостановлено. Доступны только объездные пути. По нашим сведениям, машины предположительно выехали из области «Клинов», где удалённо располагается академия. Их дальнейший путь пролегает через «Пятый Полк» к мэрии. Там должна состояться встреча с самим мэром и его окружением. У нас нет кадров съёмки, но судя по словам очевидцев, автомобили на большой скорости уже пересекли мост и, видимо, приближаются к центральному кольцу без каких-либо осложнений. Нам же остаётся только ждать. Передаём слово нашему корреспонденту».

– (Возмущённо) Повтор… Ничего нового…

« – Здравствуйте. Прямо здесь и сейчас должен проехать…».

Выключаю телевизор. После всего услышанного досадно звучит повтор.

Как по мне, это было очевидно, где в первую очередь появится он. В голове звучал вопрос другой: «Какое место Кай выберет вторым, если вообще выберет?». Скорее всего, и речи не стояло о выборе. Ставят перед фактом и дуй вперёд. Навряд ли появится мысль посетить… скажем меня. То есть нас. В нашем районе делать «таким» людям нечего, да и повода особого приезжать не было. Если не ошибаюсь, у него нет ни друзей, ни знакомых, чтобы найти причину заехать. Звучит, конечно, глупо, но я почему-то надеялась… Не знаю почему. Наверное, ну очень хотелось быть причастной, хотя… Если опять-таки же разобраться – никто бы не стал в его статусе разъезжать по городу просто так. Ради нелепой показухи. В первую очередь дела и всё такое важное, а остальное на потом. Подождёт. На втором плане или на третьем. Скорее и вовсе останется в багажнике.

Стало вновь тоскливо и грустно. Немножко, может, и завидно, но так, самую малость. Не то, чтобы… человек вообще должен приезжать ко мне, но-о… это как минимум чертовски классно и приятно звучало в моей голове. Не просто приехать или посетить мимолётное мероприятие, а зайти именно за мной при всех, чтобы все они при виде нас… жабой подавились. Эх… Настроение тем хуже, когда у другого всё лучше в разы. Голод плохому самочувствию тоже был виной, хотя он не сумел помешать грёзам. Процесс был запущен.

Все последующие раздумья были в основном на тему: «Как бы развлечься в центре города» и более ничего. Я-я-я… будто вживую видела, как происходит одно событие за другим. Насколько грандиозным и… масштабным каждое мероприятие выльется для города. Нас запомнят надолго, но-о… он не обязан за мной приезжать. Кай не должен исполнять мои капризные желания… да и с чего их вообще кому-либо воплощать? Всё, о чём роились мысли – в повседневности не имело никакого значения и смысла. Нужно вернуться с неба на землю. Здесь куда более простые, мирские заботы и дела. Внезапный треск шин за стеклом заглушил в голове слова. Какой-то придурок резко затормозил.

Окна у нас были, соответственно, не блеск. Порою галдёж от детей и шумные звуки автомобилей, не один раз подбивали к себе интерес. Я столько с прослушки узнала незапланированных историй… Ну просто не счесть. «Ну давай, бей!», «Иди сюда», «Чё ты ссышь?», «Тачку свою убрал», «Я тебя ненавижу!», «Иди в жопу» и многое другое. Пьяные выходки и признания в любви, настолько банальнейшее событие, что давно сбилась со счёту. Не дают падонки нормально уснуть. Горланят утырки как малые дети. Конфликт за конфликтом и вот уже целый двор всё знает о тебе. Старые, деревянные рамы – отлично пропускали звук.

Скрип от мотора постепенно стих. С шестого этажа довольно неплохой вид, разве что страх подворотни скрывался как раз позади. На задворках нашего дома частенько бичужили… пьянчуги. Лавочек нет, зато они оприходовали маленький такой… закуток из шести деревцев. Обычная полянка. Росла себе спокойно, пока однажды люди не обустроили её. Натащили покрышек, сена. Стиральную машину, как у нас приволокли. Дверцу с корнями отодрали от холодильника. Несколько разместили камней. Валуны, возможно, и раньше были. Не суть. Повалили каким-то… чудным образом одно древо. Рядом с ним соорудили костерок. Возможно, всё бы может и ничего, если бы в метрах… 50 не стоял детский садик. Я вот лично не понимаю, почему данный сброд рядом с детьми сосуществовал. Как этой мусорной свалке позволили выжить и без конца складироваться на ней. Это была практически помойка. Вместо, одной кучи всё было разбросано вокруг.

Периодически арсенал пополнялся пластмассовыми тазиками и ржавыми банками с переплавленным свинцом. Там же неподалёку валялись раскуроченные аккумуляторы. Окна с битыми рамами. Детские игрушки и, пожалуй… всё. Я не беру в расчёт жестянки, бутылки, пакеты и прочий мелкий мусор. Мне непонятно только одно – с чего позволения оно росло? Самая неприятная догадка – кто-то из своры мог оказаться чьим-то отцом…

Я-я… не любила особо гулять за домом. Сейчас этих людей там уже нет. Их место заняла подрастающая детвора. До меня частенько доносятся отголоски, когда случайно прохожу мимо… То залезут на дерево трясти провода, то кислые яблоки растаскают из детского сада. Соорудят шалаш и давай на всю округу, как резанные орать. Распивать спиртные напитки. Веселиться. Буянить. Галдеть. Это ещё ничего. Терпимо. Понять… с натяжкой могу. Гораздо хуже, когда снова горит детская площадка. Эти сволочи, два раза поджигали её. Обугленный метал чуть ли не до золы. Как же я… терпеть не могу эту пакостную детвору… Окончательно мелюзга выбилась из рук. Последней выходкой стал, чей-то автомобиль.

Навряд ли тут конкретно их заслуга, однако помимо мелкоты, в нашем доме проживали и мои сверстники. Вот они-то уж, сто пудов могли. Эти мерзавцы тоже от безделья бесятся. Маются. Не знают, куда себя девать. Перекинуть через забор качели. Лавочки переломать. Стенку пристройки по кирпичикам разобрать. Пойти и скажем… подраться с парнями на соседней улице, вообще в порядке вещей. По нескольку раз в неделю ходят колотить друг другу морды. Гордятся этим, так и ещё склоняют других. Подтачивают ребят помладше. По трубам ходить в двух метрах от земли. На плотах плавать на водоканале. Взять и скажем, насрать председателю дома под дверь – в прямом смысле услада. Храбрецы, а вот хвать их за жопу, так сразу испуганно молчат. Подлецы. Те ещё на деле слюнтяи…

Вон, один мальчик, чуть в воде из-за этих придурков не утонул. Другого подстрекательством, почти заставили украсть. Третий и вовсе что-то поджёг. Сколько ещё подобных случаев было, благо все они заканчивались благополучно. Жаль, что из воды сухими выходили абсолютно все.

Показательным стал пожар возле инфекционной больницы, где эти говнюки устроили бедлам. Спалили крохотный теремок. Резной. Ручной. Специально для маленьких детишек купленный, а какой-то урод по пьяни внутрь насрал, а следом тут же домик и поджёг. Злости на этих дебилов не хватает. Весь дом про их выходки знает и всё равно молчит. У меня аж прямо жопа горит. Опять эта дурацкая догадка. Стойкое ощущение, что кто-то покрывает из своих. Ну… невозможно безнаказанно творить дичь. Не криминал, но административное нарушение. Порча имущества повсюду, куда ни смотри.

Последним событием стал автомобиль пожилого мужчины, насколько мне помниться… Очень старый. Допотопный. Ездил в былые времена ещё на бензине. Уже тогда было нельзя, а он всё гонял хотя… последние лет 15, исключительно на одном месте, если не больше стоит. Только парковочную ячейку занимает. С ним перестали пытаться, нормально поговорить… Дедушка посылает всех на три буквы и тащиться крюком за выпивкой в магазин. Люди злятся, а ему хоть бы хны. Я их претензий не понимаю. Наверное, всё потому, что у меня нет машины. Ставить во дворе под вечер свою колымагу банально некуда. Вот и беснуются.

Внешний вид авто вызывает очень… смешанные ощущения. Состояния нет. Голубой краски практически тоже. Шины спустили давно. Двигатель помер. Как таковая сигнализация отсутствовала напрочь. Единственный плюс – не раздражает и не гудит. Стёкла на удивление стояли целыми, правда, изнутри, красть попросту нечего. Даже старой магнитолы и то нет. Обшарпанные сиденья. Облезлый руль. Всю ценность представлял портсигар из алюминия. Громоздкий, квадратный, неудобный. Простая гравировка. Цветочки. Инициалы. Больше ничего.

Так вот, каким-то образом эти придурки, заволокли её на детскую площадку и там же подожгли. Пламя бурное, пышное. Резво приехали пожарные. Потушили за минуту. Всю следующую неделю, детишки окончательно добивали старушку, пока не выкорчевали все двери вместе капотом и багажником. Не помню, сколько точно времени она так стояла… По-моему, весь летний сезон… Меня отвлёк стук.

– (Недовольно) Боже-е-е, – оглянулась. – Кому там припёрло в такую рань? Бля, я же вся раздетая… Ну круть.

Раздался стук во второй раз. Времени сомневаться больше нет.

Волосы к этому моменту подсохли. Стоило переодеться уже давно. Взяла по пути с кухни гребешок. Скинула на полку влажное полотенце. Стала расчёсывать сбившийся, сплошной ком. Блёклые и ломкие, зато мои. На третий стук уже у меня стали постепенно сдавать нервы. Кто-то нагло хотел вломиться в дом. Только бы не мамин… ухажёр…

– (Настороженно) Кто… там?

Ответа не прозвучало.

– (Настойчиво) Кто там?!

– (Тихо) Ну же, говори…

И на этот раз всё замерло. Не будь у нас рабочего, дверного глазка, я бы со 100% вероятностью сказала, что баловались дети. Очень уж любят в ранние годы напакостить. Звякнуть и убежать. На моё удивление – это были не они. Мужчина и он. Синий костюм. Белые волосы. Сердце словно… провалилось в трусы.

– (Шёпотом) Божечки-божечки!!! – ели успела пальцами прикрыть рот. – (Визжа) Они приехали за мной!!! За мной!!!

Меня всю… трясло… Щенячий, истеричный визг. Океан бескрайних эмоций. Здесь не важна ни сама комплекция и ни рост мужчины. Тон кожи тоже не удивлял. Я впервые словно… словила эйфорию. Безумный кайф чистой воды. Несуразная радость, что невозможно на месте стоять. Парализующий страх от сумасшедшего волнения. Все эмоции смешались в несуразный ком.

«Тише… девочка, тише». Так, я обычно успокаивала себя. Сердце, ну просто в бешеном ритме билось. Унять этот мандраж прямо… за гранью возможностей. Я выронила несчастную расчёску, пытаясь обнять плечи. Рано или поздно отпускало.

Успокоение так и не пришло. Такое всё нервное, дёрганное. Будоражащее… Мне это напоминает чисто щенячий визг. Собачий. Более… взрослый лай. У одной из маминых подруг есть… специфический, такой пёсик. Милый. Пушистенький. Смесь таксы и дворняжки. Так вот… когда мы заглядывали к ним в гости, собачка от радости скулила и сходила с ума. Её корёжило, воротило. Она бегала вокруг меня и каталась по полу. Фееричным финалом бедняжка просто… писалась от радости…

Как же мало ей нужно для счастья. Как же не хотелось мне обосцаться прямо там. Не хватало ещё носить детские пелёнки в 16 лет.

– (Шёпотом) Кай, твою мать, – ближе подтащил тело к входу. – А ну, живо отвечай. Она же всё слышит у двери.

– (Нервно) Л-лоя, это я… Кай… М-можно к тебе… зайти?

Момент с выбором нужной эмоции намертво завис на лице.

– (Испуганно) Да… Д-д-да, конечно… – попыталась дотронуться до ручки. – Нет, то есть… подожди, пожалуйста, десять секунд. Мне нужно переодеться. Я-я-я сейчас открою, но ты-ы-ы… жди. Сразу не входи… П-подожди… Открываю…

Вместе с щелчком замка сердце готовилось… на хрен выпрыгнуть из груди. Жар ни на секунду не отпускает. Максимальный стыд.

– (Нервно) Боже-е-е… – с дури влетела в свою комнату. – Я сейчас умру… Ну почему так всегда?! – раскрыла створки шкафа. – (Слезливо) Почему-у-у?..

Эта была… кончина… Больше нечего толком сказать… Ощущение, словно на распятии. Считаные секунды до начала экзамена. Сухость в горле. Хочется пить. Ладони потеют. Надо писать, а после ещё без умолку говорить. Думать некогда, поэтому схватила первое, что попалось в руки. Горечь от осознания, невыносимее всего.

Время довольно быстро пролетело. Дали фору примерно в двадцать секунд. За скрипом дверью последовала ужасающая тишина. Замерла. Обомлела.

Не то, чтобы не хотелось встречи… Даже такой… Пустяковой. Нелепой. Как раз наоборот. Если Кай приехал ради простого поздороваться – уже как минимум приятно. Гораздо тяжелее осознавать другое. Последняя и, видимо… единственная возможность для меня. Я-я-я… не хотела врать и обманывать… Я готова поступить принципами, но не ради себя, а ради близких людей. Ради всего одного человека. Ради… Кай приехал не просто так и я… буквально обязана урвать частичку своего. Если не я, то вместо меня будет кто-нибудь другой… другая… Как же это низко… Отвратительно. Меня буквально сейчас… стошнит… Ненавижу… себя…

Наконец, собравшись с духом, вышла-таки в свет. Ох, честно, лучше бы не выходила. Синие джинсы и банановая блузка в точку… Чего уж говорить о сене на голове… Это всё, на что времени хватило. Тысяча извинений и внезапная смерть.

– (Тихо) Здравствуйте… – пошла по коридору чуточку смелее. – Вы это, – рукой указала, – на кухню проходите… Там и… – взглотнула, – поговорим…

– Ваше? – протянул гребешок.

– (Тихо) Да, – сделала парочку шагов навстречу, – моё, – взяла. – Спасибо…

– Можно туфли, – снял солнцезащитные очки, – не снимать?

– (Испуганно) Д-да, конечно. Проходите… Нечего тут… без столку…

Лучше фразы и не придумать… В очередной раз похоронила себя на месте. Прогноз как минимум сбылся наполовину. Мы продолжали почему-то стоять.

Вблизи темнокожий мужчина выглядел очень даже приятно, хотя фигура и рост, твердили почему-то обратное. Голос на удивление отличался от строгости пошива одежды. Порядочный. Спокойный, хотя тембр всё же грубоват. По мере крутости я бы оценила его на сотню из десяти. Всё ему идёт. Широкий пиджак. Солнцезащитные, прямоугольные очки. Более короткая под машинку стрижка. Брюки и лощёные ботинки. Запонки для рубашки. Единственное, чего не хватало – зажима для галстука, а так… образ готов. Полноценный, чёрный костюм. Не ясно только одно – для чего он так одет? Для работы или для парада? Чувствовалась такая… приятная нотка для общения, хотя человек на всего подушился, чего не скажешь о Кае… Мда-а-а… Тут уж никаких тебе откровений. Всё, как всегда.

С нашего… знакомства, ничего не поменялось. Глаза бегают хоть куда лишь бы не в мою сторону. Интересно исключительно окружение. Только не я. Наверное, он всё это время искал точку опоры, чтобы позволить себе заговорить. Честно, не представляю, как это работает. Без моей подачи мы напросто заглохли на ровном месте. Стояли вкопанным столбом. Наши взгляды и близко не пересекались. Кай продолжал витать на своей волне.

Интрига нагонялась… ну просто жуть… Предположительно зная обстановку вещей, я бесконечное множество раз гадала, по какой из причин выбрали именно меня из рядов нескончаемых очередей. По правде говоря, я знала ответ, но он ни капельки не устраивал. Я копала куда глубже, чем единственный… приятный ему человек и то с ну-у-у очень большой натяжкой. Этого недостаточно, чтобы так… внезапно стать друг другу как минимум приятелями. До друзей там, увы… очень далеко, хотя… и тут намудрила. Необязательно проходить всё стадии знакомства. Полюбить человека можно и за одну нормальную встречу, вот только это не мой вариант. Должно же быть… что-то… ещё… Мысли на удивление прервали.

– А квартирка та, – дотронулся мизинцем до потолка, – ничего, хотя крепёж немного… низковат. Будь добра, стакан воды, – посмотрел на меня. – Пожалуйста.

Подобное действие не составило особых трудов. Задумчивая фраза звучала больше как упрёк.

– (Растеряно) А к вам, как обращаться? – поправила кривой бант. – Просто…

– Можешь, вообще никак меня не называть, – пошёл на кухню. – Это не так важно… Парень, – кивнул, – а ну, дуй за мной. Изъясняйся, зачем мы приехали.

Кухня не должна была раскрыть ещё парочку нелепых секретиков. Кай по-прежнему оставался тупить в стороне. Меня это немножечко взбесило:

– Кай, (настойчиво) заходи. Не стой на месте, как истукан.

Претензии наконец подействовали. Двинул. Уже что-то.

Комнатки были хоть и небольшие, зато кухня получилась просторной… Ну, как сказать просторной… Более-менее. Приемлемая в общем… Это всё, наверное, благодаря тому, насколько отсутствие большей части шкафов, придавало ей этакой лёгкости. У нас легко могли уместиться скажем… десять человек, будь бы стол не на четверых. Совершенно свободно. Абсолютно не мешая друг другу. Вести беседы и попутно вкушать приятные лакомства. Одна только проблема – без бутылки, дело бы не обошлось. Любое сраное застолье сопровождается этой гадостью. Отголоски данной проблемой будут преследовать меня везде.

Окно распахнулось, само собой. Доставучий сквозняк порядком заколебал. Достали эти старые стёкла. Одна ручка на все крепежи… Я не против волн свежего воздуха, но меня насквозь пробирало. Любимая блузка не спасала. Нежная. Такая… приятная. В точечку… Именно в редкую, чёрную, а не в сплошной горох. Данный факт крайне важен. Узор не смотрится кучной дробью, а элегантно дополняется лёгкой рябью. Возможно, будь у неё рукава, не так бы сильно трясло… Вспоминая такие моменты – без конца поправляю тонкий бантик. Уместнее скорее шнурок. Ленточка. Не самая удобная цель, за то, когда нервничаешь, частично спасает. Я не особо волнуюсь, но всё равно, скрытно дотрагиваюсь до неё. Надеюсь… помогает.

Даже когда впопыхах собираюсь, всегда нахожу нужную форму и цвет. Тут, как мне кажется, впервые облажалась. Мягкий, лимонный оттенок нежной обёртки, в их глазах превратился в жёлтую пачку из-под маргарина. Я перестала надеяться, что кто-то… вообще оценит и поймёт. Ни один из 2-х скупердяев и близко ничего положительного не произнёс. Каждый по-своему молчал. Наверняка всему виной были джинсы… Я, правда, наспех натянула их. Минимум казалось пойдёт. Видимо, нет. Чреда подлостей дополнилась ещё одним очком.

– Вы-ы-ы… садитесь, – поправила горловину, – садитесь. Не стесняйтесь…

Сидений было – два. При такой мандражке мне вполне устраивало и стоя. Мужчина занял центральное место ближе к окну. Кай же просто проигнорировал мною сказанное. Прошёл мимо прямиком к сквозняку. Упёрся гад в подоконник. Непонятно чего стал ждать. Уж не знаю, какие планы города видны, однако, кроме серых коробок, нет практически ничего. Разновидность тонов роли не играет. Сразу стало понятно, кому и на что плевать. Отчуждённо гнездится будто не при делах. С высоты, видите ли, не насмотрелся… Так это я получается, пришла в гости, а не наоборот. От наглости аж перекосило, хотя надо признать – в этом был свой толк. Вовремя вспомнила одну проблему. В чайнике нет воды. Про бутылочную и близко речи не шло. Казалось, человек пьёт исключительно из родника. Не знаю, почему именно так. Пришлось быстро выжимать всё сожаление.

– Извините, – предельно грустно произнесла. – Вы из-под крана воду... пьёте? Ничего будет, если вам… сырой налью?

– Неважно, – спокойно отреагировал. – Вода есть вода. Наливай что есть. Я не привередливый. Лишь бы не грязная была.

Отлегло. Ещё одним подспорьем стал поиск чистого стакана. У нас как-то с этим… давно не задалось. Сколько себя помню: наш сервиз был испачкан всегда. Папина бесконечная готовка – отдельная тема. Даже в лучшие годы управления, он всё равно кашеварил на дому. Хотя бы для себя. Тарелки, сковороды, кастрюли – мы давно привыкли видеть грязными и в жиру, но вот то, что касается кружек… Они были частными, личными. Как зубная щётка или около того. На деле же, как и всегда, хватали самую свободную. Где они по дому потом не валялись… В каких местах их только не находили… В лучшем случае выпью и сполосну. В худшем – недопью и забуду. До крана с водой они редко когда доходили, а когда появлялись – на них был сплошной налёт. То горячее, то холодное. Вязкое. Более жидкое. В какой-то момент папа обошёл все комнаты, собрав по пути с десяток немытых кружек. Дошёл до мойки и лично стал вычищать. Свою, мамину. Мою. Звучит как трагедия, но это единственное условие, чтобы каждый мыл своё. Недовольству не было предела. Единичный вброс. На этом считай всё. Мимолётная ссора. «Грязнуля и пачкуля». Так, он маму ласково назвал хотя, мы обе пили из всего подряд…

Один, чистый стакан в округе, нашёлся на самой верхней полке навесного шкафчика. Праздничный набор, который до основания был разграблен. Грустный стаканчик. Бокал. Две тарелочки с лазурной каймой. По краям с позолотой. Блюдце с чашечкой. Без ложечки… Больше никаких приборов сервировки стола нет… Всё равно мы не пользуемся ими. Нагоняет лишней смуты по прежним временам.

Этот день впервые за долгий срок стал исключением. Аккуратно на носочках достала хрусталь. Открыла кран. Несколько раз сполоснула. Воду заодно спустила. Налила. Принесла. Поставила на стол. За единственный глоток – он полностью его осушил. Ничего сверхъестественного нет, но… почему-то удивило. Меня вообще поражало каждое движение. Как существо с другой планеты. Плюс – практически голая голова… Я до сих пор не могу свыкнуться с тем, как это вообще можно жить без волос. Мои волосы – это второе я. Ухаживаю за ними. Берегу. Это мои малютки. Я сильно переживаю, если они после расчёски выпадают. Мне всегда жалко их. Их очень тяжело растить.

Колени плотно упирались в крышку стола, отчего поскрипывали порой места стыков и дрожали ножки. Будь он не стеклянный, я бы гораздо меньше волновалась за сохранность. Стоило мужчине слегка дёрнуться, как стул пискливо задрожал. Натужно жамкалась обивка. Добавить парочку неловких движений и всё под ним раскрошиться как карточный домик. Локти со стола почти сразу ушли в сторону, едва ли послышался уловимый хрип стекла. Делу особо не помогло. Он продолжал периодически ёрзать, выискивая приемлемую позу. При такой комплекции тела обычная мебель казалась неудобной. Следовало посадить на кресло или на диван.

Вместо старта диалога, затишье только усугубило настроение. Оба перестали проявлять активность. Один просто сидел. Другой всё никак не мог отвлечься от пустых дел. Потиху… разъедала злость от максимальной отстранённости гостей. Я вообще не понимала, на кой фиг они припёрлись. Молчат. Оглядываются. Словно на допросе мучаю их. Я не собиралась выуживать слово за слово. Положительное отношение постепенно сходило на нет. Ой как хотелось треснуть об пол тарелкой, чтобы немного… взбодрить людей.

Касательно здоровяка… можно предположить, зачем он нужен. Претензий к нему практически нет, но вот подопечный… Видимо, так изначально задумано без толку молчать. Хотелось со злости выбросить в окно. Звучит по-детски сорваться с пустого, но он так выбесил меня… Хотелось удушить. Накричать. Растормошить, лишь бы дураки проснулись уже наконец. Они напросто тратили своё и моё время впустую. Нужно было заканчивать этот балаган. Самой… как всегда.

– (Надменно) Я… – повысила голос, – конечно, очень рада, что вы посетили меня своим присутствием, но… суть визита, не пора бы уже раскрыть? С этим-то всё понятно, – недовольно зыркнула на занавески, – а вот вы…

Мною практически была совершена оплошность. Домашний пёс вступил в битву со львом. Хорошо, что наши взгляды очень быстро пересеклись. Весь пыл растерялся буквально за секунды. Я дико перенервничала. Ментальный получила удар. Уверенная поза скомкалась в сутулую осанку. Прекратила наконец теребить бантик. Ляпнула первое, что пришло на ум:

– (Растерянно) …Как… то есть… Как к вам обращаться? Я дико извиняюсь, но мне так… неудобно… Без имени…

Человек в костюме тяжело вздохнул и отважился-таки произнести хоть что.

– (Нехотя) …Зови меня-я-я Бург… Бургунд… или просто Бург… Мне, честно говоря… без разницы. Ты можешь вообще меня никак не называть. Я не обижусь, – ехидно улыбнулся, – честно.

– Да, но-о-о…

– Это просто кличка. Не больше. Типа… рабочий позывной. Только на него я отзываюсь. Смирись девочка, – во второй раз улыбнулся. – Так легче будет всем.

Мы немного… поглядывали друг на друга. Казалось, я далеко не первая кого коробил его… позывной. Он сам такое чувство, был не в восторге, хотя всячески это скрывал. А может, и не скрывал. Возможно, именно духота салона так на него давила… Очередная растерянность. Недомолвки. Особенно смущало сокращение. Бург по звучанию походит больше… на пивную отрыжку, чем на корректный без обид позывной. Скорее так… навязанная кличка. Его полное «имя», гораздо лучше воспринимается, хотя… тоже навивает странные ассоциации. Бургунд звучит как… какая-то… ну не знаю… Строительная смесь. Материал. В голове не укладывается, что человек осознанно называет себя так. Его совершенно не волнует, как будут к нему обращаться, но мне, почему-то не хотелось произносить имя вслух. Что-то… определённо в этом было неправильно. Я не была участником тех событий, однако смелости хватило на данный трюк.

– (Медленно) Бург… Верно?

– Так точно леди. Именно так.

В третий раз улыбнулся. В комнате окончательно стало душно.

– (Нахально) Неприятно звучит, да? – облизнул губы. – Как-то… и не хочется даже произносить, – почесал шею. – Так гораздо лучше для тебя будет. Меньше желания появиться поговорить.

До этого момента устраивало почти всё, но только не само окончание фразы. Он как специально ставил акцент на последние слова, лишь бы поскорее отвадить от себя. Я решила пока никак его не называть. Наш разговор на этом не закончится.

– А-а-а… – более-менее выпрямилась, – чем же вы тогда… занимаетесь? Его охраняете, – кивнула в сторону окна.

– Можно и так сказать.

– (Надменно) Простите, заранее за моё хамство, гражданин охранник, но мне скоро нужно уходить по важным делам, так что… излагайте ваши претензии пока не поздно. Времени, к сожалению, в обрез. Не люблю опаздывать.

– Кай! – недовольно фыркнул через плечо. – (Тихо) Твою ж ма-ать… (Грубо) Может, ты оторвёшься уже наконец!? Не видишь, девушка негодует… Я сейчас по рукам тебе, – повернулся вполоборота, – как дам…

В ту же секунду словно током отдёрнуло. Живо вернулся обратно к столу. Даже обидеться толком не успела. Такой быстрой реакции ожидаешь меньше всего. Бегло оглянулся и по стойке: «Смирно!» встал. «Педагогический» подход.

– (Взволнованно) Извини, просто… – ещё раз осмотрелся, – я никогда не был на такой высоте. Голову немного это… вскружило… Чувствую, как прям дух аж… захватывает… Вот собственно, – опустил глаза, – и всё…

– Пи-ра-нг… – недовольно произнёс. – Если ты сейчас же не перестанешь дурью маяться, я душу из тебя выпотрошу… Понял?

– (Взволнованно) Д-да… Так точно. Конечно… Понял.

– Вот и отлично, – сел нормально. – А теперь, пожалуйста, расскажи даме, за чем мы, собственно приехали иначе, если расскажу я – будет очень стыдно. Тебе… Поверь, уж я-то об этом позабочусь. Ну так, что? Ты, – кинул скептический взгляд, – готов? Или мне обратно помочь, – хрустнул шеей.

– (Нервно) Ладно, ладно… – спрятал за спиной руки. – Я щас…

Было наглядно видно, как с неохотой приходится выжимать из себя хоть что-то, словно пытаешься вспомнить стих или забытый анекдот. Ладони потеют. Руки трясутся. Бесконечно прячет проблему за спиной и вытирает о штанины. Глядя на такого бедолагу, выуживать кривые буковки, охранник не стал. Нахмурил брови. Скорчил лицо. Пристально начал смотреть в глаза. Щёки… мгновенно загорелись. Хуже ситуации на тот момент не придумаешь. Чего уж там, мне самой стало дурно. Этот взгляд… стены буром сверлил. Хорошо, что концентрировался на другом.

– (Нервно) …Я тгда… продолжу… Ну-у-ус-с-с… – вздохнул, – в общем, то…

– (Строго) Давай уже ближе к сути. Не томи.

– (Нервно) Ладно… Я-я-я…

– К даме повернись, – прервал. – Не передо мной отчитываешься.

– (Нервно) Да, точно… – повернулся. – Ну да-а… Я-я-я, правда не хочу тебе навязывать свои там… хотелки и прочее такое, но-о-о… – взглотнул, – у меня есть одно эдакое… маленькое пожелание. Просьба, так сказать. Тем более, сегодня мой последний выходной. Ну то есть, день, – почесал ухо, – в Ласко. В общем, я завтра уезжаю, – пожал напоследок плечами. – Вот… как бы и всё.

– (Недовольно) А я говорю, – наклонился, – не всё.

С горем пополам Кай сумел под прессингом скоординировать свои мысли. Обычные слова перебивались невнятной сумятицей во рту. Не знаю, смогла ли бы я на его месте. Мужик просто… жути нагонял. Хотелось побыстрее смыться самой. С замиранием сердца выуживались тяжёлые слова.

Запинка больше трёх секунд – Бургунд, не думая, ущипнул за ногу. Сработал отточенный рефлекс. Поёжился и начал говорить, как пулемёт:

– (Быстро) Я хотел заехать сперва к Мире, но знаешь, она там, ну в смысле, в госпитале. Без понятия, но наверняка она лежит без сознания, хотя может, всё уже хорошо. Я не знаю толком… Просто догадки… Ай!!

– Ещё раз отклонишься от темы, – убрал пальцы, – отниму полноги. Усёк?

– (Быстро) В общем, что было с Мирой…

Второй раз выдался мощным. Действительно, отпала половина ноги. Ну, как отпала. Он каким-то чудом надавил на нужный нерв. Судорога парализовала.

– (Тревожно) Я понял, – стал прыгать на одной стопе. – Я всё понял. Извини меня, пожалуйста, – обратился ко мне. – Я правда не хотел. Я это, – остановился, – что хотел сказать. Если у тебя там нет… – почесал затылок, – ну-у-у… никаких дел на сегодня, то… не могла ли бы ты-ы-ы… – стал нервно перебирать пальцами. – Ну это… Составить типа там… Ну там, – забегал глазами, – (неловко) компанию, что ли… Так сказать, – вздохнул, – провести этот день… скажем со мной. (Нервно) Ты это, не подумай неправильно. Я-я-я не пользуюсь своим положением просто-о-о… только тебя и Миру… Вас двоих я знаю чуточку больше, чем остальных. Точнее… вообще единственных кого знаю… Тем более, она врач, – криво улыбнулся. – Нас однажды чуть не спалили… Вот как-то так, – развёл руки. – Теперь уж точно всё…

Голос под конец чуть ли не дрожал, через раз срываясь на короткую паузу. Дошёл-таки до развязки, правда, я не сказала «да». Хотелось чутка поразмыслить.

– Да неужели, – улыбнулся Бург. – Свершилось наконец… Ура.

Я, конечно… ожидала такого поворота, но скорее немного… иного. Приятно удивил, правда. Речь, хоть и вышла совершенно ужасная, но зато сама подача, как минимум была искренней. Практически удалось растрогать под конец. Убедить. Буквально капельку не хватило. Еле сдержалась. Честно. Настолько наивно и-и-и… сентиментально получилось, что-о… трудно было как-то… остаться безучастной в стороне. Даже стыдно… Нужно быть совершенно бесчувственной скотиной, чтобы отказать в последней просьбе. Тем более перед отъездом… Практически удалось уговорить. Чуть-чуть не хватило.

Единственная претензия – неоправданные ожидания, но это скорее проблема моя, нежели его. И чего я ждала? Непонятно. Ни на грамм столь же грандиозно, как я себе там напредставляла… Блин, даже Гиль в свои подростковые годы, ничуть не лучше проявлял симпатию. Вероятнее, разница кроется как раз в подаче. У одного – уверенно и просто. У другого как-то… корявенько. Мило… наверное… Не самая приятная исповедь для ушей, хотя, если смотреть между строк, частичку себя всё же предлагают. Я-я… не могла подобное проигнорировать. Человек, как ни крути, старался, изливая душу, насколько умел, однако… одновременно стало неудобно. Вспомнился треклятый Гиль. Я не могла так легко выбросить его из головы.

Столько лет вместе, казалось, нельзя так просто вычеркнуть из нашей жизни, правда… он, кажется, сумел. Последний поступок, к сожалению, поставил жирную точку. Абсолютно на всём. Гиль сам разорвал отношения, которые… единственной мне были дороги. Больше нет никакого здравого смысла возвращаться. Я не стану терпеть хамского отношения к себе и подчиняться. Хватит с меня… Хотя бы в этом плане стоит всё завершить… Никто не оценит попытки воскресить былые чувства. Просто в очередной раз в душу плюнет и уйдёт. Больше я на крючок не попадусь…

Мысли по этому поводу быстро улетучились. Очередной выбор стоял у ног. И близко не хотелось пользоваться даже частичкой предложенных возможностей. Неважно, пришёл бы он без ничего или приехал на дорогой машине. Важно было хоть как-то ему… помочь. Если свидание сделает его чуточку счастливее, я только за. Пора бы начать уже и отдавать. Просто провести приятный денёк, пойдёт нам обоим на пользу. Отдохнуть, погулять. Развеяться. В общем… не важно, чем будем в итоге заниматься. Бездомных кошек с руки кормить или спрыгнем с высотной башни. Без разницы. Главное – он так же одинок, как я. Не хочу быть… как мама…

– (Боязливо) Ну та-а-ак, что скажешь? Я всё пойму, – открестился руками, – если у тебя дела. Я давно уже к таким мелочам… привык.

– (Медленно) Сегодня, твой последний день… Это правда?

– (Неуверенно) Ну-у-у… – посмотрел на Бурга. – Да…

– Хорошо… Мои планы могут и подождать, так что, если ты не передумал, я с радостью составлю тебе компанию. Если ты не передумал, конечно…

– (Растеряно) Нет, всё в норме, то есть… Всё нормально… Хорошо…

– Вот и славно, – встал из-за стола. – Наконец-то мы сможем повеселиться. Давненько я не развлекался. Молодость вспомню. Покрышки пойдём воровать…

– А-а-а… это… как? – ошарашенно замерла. – То есть… втроём?

– Да не переживайте вы так, – отмахнулся рукой. – Шучу я. Шу-чу. Конечно же, нас будет гораздо больше. Ещё человек пять как минимум подтянуться. Может, и под десяток наберём, если клич вовремя организовать. Чувствую, – прохрустел шеей, – праздник будет что надо. Полдня шины будут гореть. Обещаю.

Кай ничего не произнёс, однако все тонкости вспылили на лице. Нахмурился. Сжал челюсть. Стал испепелять охранника взглядом, вот только тому хоть бы хны. Своеобразная в ответ улыбка. Бодрая мимика. Одухотворённость лица. Настроение задалось. Бургунд подошёл чуть ближе и положил свою массивную лапу на плечо. Казалось, он… с лихвой такой кувалдой, вручную ломает кокосовые орехи. Точно не составит особого труда разделить человечки кости. Снова стало не по себе.

– Ладно тебе, – хлопнул по плечу. – Успокойся. Всё будет так, как и должно быть… Ты же не думал, что «Я» оставлю «Тебя» с кем попало? Наедине? Тем более на весь день… Серьёзно? – уловил реакцию. – После всех репортажей ты думаешь остаться незамеченным? Не смеши меня. Да я тебя со своей матерью в жизни бы не оставил, а я, люблю её. И мать, и жизнь, но моя работа куда важнее. Если появиться хотя бы один намёк, – наклонился вровень с ним, – хоть одна малипусечка угрозы, – сжал кулак, – я без колебаний отрублю ей башку… Мой долг, – вздохнул, – куда важнее даже любимой старушки… Пока ты здесь – ты цель №1. Делай собственные выводы. Надеюсь, – пальцем легонечко стукнул по лбу, – котелок у тебя ещё варит. Не надо делать глупостей, о которых потом пожалеешь, а ты – пожалеешь… Ой как пожалеешь… Подумай хорошенько… Подумай… Не трать мои нервы впустую…

Вид испытуемого в два счёта потускнел. Надежда в глазах погасла.

– (Недовольно цокнул) Ладно… Что-нибудь придумаем, – выпрямился, – но ничего не гарантирую, – демонстративно махнул пальцем. – (Улыбчиво) Подлец…

У-ух-х… Ну и ну… Груз ответственности скинут. Кай молча умыкнул к окну.

Едва удалось двинуться с места, как меня тут же остановил Бургунд. Перешёл на мою сторону стола, чуточку наклонился и предельно тихо сказал на ушко:

– Будь с ним пожёстче, когда подлец капризничает. Он нормального языка не понимает. Только язык жестов. (Обычно) Ну всё молодёжь, – хлопнул ладонями, – вперёд. Жду вас внизу. Особо не задерживайтесь. Я… пошёл…

Долго охранник мешкаться не стал и как только договорил, сразу же вышел из кухни. Спустя пару секунд послышался хлопок двери. Не знаю, что конкретно случилось, но Кай почему-то продолжил угрюмо пялиться в окно, хотя очевидная проблема топала вниз. Тут что-то другое. Более… сложное. Нет смысла гадать из сотни вариантов. Просто… взяла за руку, и всё. Как малые, детсадовские дети. Без всякого подтекста и намерений. Как по приказу воспитателя. Намерения, конечно, были, но только положительные. Он тотчас же застыл как столб.

Стеснительные попытки вырваться ещё больше походили на детские обиды. Ему, может, и хотелось, однако… рефлекторно тянуло в сторону уйти. Дебильный, защитный рефлекс, который корнями врос в мозг. Хорошо, что не отмахивался. Не бился. Неуклюже старался выскользнуть, то почёсывая руку, то пытаясь спрятать её обратно в штаны. Я всё прекрасно понимала. Следовало не отпускать. Ждать оставалось недолго.

Наконец, попытки вырваться сошли на нет. Успокоился. Мы ещё некоторое время смотрели в окно, пока на улицу не вышел охранник. Он как знал, что мы будем пялиться на него. Сошёл с крыльца, повернулся, несколько секунд постоял, задрав голову и дальше отправился к машине. Это своего рода был сигнал. Пора было и нам немного поспешить.

– Ну что, пойдём?

– Пошли…