Подданный Бризании

Средиземное море – Неаполь

Сразу же при входе в Средиземное море состоялась торжественная церемония встречи с Седьмым американским флотом. Он уже давно нас поджидал.

Капитан приказал поднять флаги и вывести на палубу духовой оркестр. Матросы переоделись во все праздничное. Туристы тоже подтянулись, чувствуя ответственность момента. Моя знакомая доцент даже сменила легкомысленные брючки, в которых она прогуливалась до этого времени, на строгий преподавательский френч. Оркестр грянул «Широка страна моя родная», и мы проследовали мимо опешившего Седьмого флота. Немного опомнившись, их флагманский авианосец отсалютовал нам двадцатью ракетными залпами, a потом передал какой-то текст флагами расцвечивания.

Михаил Ильич тут же пошел к капитану узнавать, что нам хотят сказать американцы. Оказалось, они предупреждали насчет шторма. По их сведениям, в самом скором времени должен был разбушеваться шторм.

– Провокация или нет? – спросил самого себя капитан.

– Конечно, провокация! – уверенно заявил генерал.

И действительно, шторм оказался неуместной провокацией. Нас бросало туда-сюда часов десять. Черемухин лежал, вцепившись зубами в спинку кровати. Лисоцкий умолял ни в коем случае не хоронить его по морскому обычаю в пучинах вод с тяжелым предметом на ногах. Он просил довезти его тело до России. Генерал ругался, как во время артподготовки противника. A у меня было такое чувство, что кто-то залез холодной рукой мне в желудок и пытается вытянуть его наружу через рот. Иногда это у него получалось.

В разгар шторма к нам зашел невозмутимый Рыбка.

– Рассказать о Бризании? – спросил он.

Рыбка демонстрировал полную устойчивость при крене в сорок пять градусов. Он что-то сказал насчет цвета наших ушей, добавил пару бризанских анекдотов и ушел стоять на своей вахте. После этого случая Черемухин возненавидел Рыбку еще больше, a я еще больше зауважал.

Шторм стал стихать. Мы лежали пластом в каюте и думали о своем. Я думал о прогрессе. Кое-кто утверждает, что прогресса нет. Я взглянул на своих позеленевших от морской болезни спутников и убедился, что прогресс есть. Черемухин потянулся зa бутылкой и влил в себя первые капли рома. Бутылка пошла по кругу, снова делая нас людьми. С зеленовато-багровыми физиономиями мы вышли на палубу.

Над Средиземным морем светило зарубежное солнце. «Иван Грозный» спокойно покачивался на волнах, не двигаясь с места. Во время шторма произошла какая-то неисправность, которую спешно устраняли. Метрах в двухстах от нас так же покачивался на волнах американский крейсер. Тишина и спокойствие, синее небо, синяя вода – в общем, все как полагается в этом районе земного шара в июне месяце.