Подарок для маленькой леди

Глава 1. Дипломат

Планета Нивеллери, королевство Анитрея, город-столица Грандис-Кантирель, год 6832 по местному летоисчислению.

Райден

Моя успешная и благополучная жизнь разрушилась в одночасье. Это случилось абсолютно неожиданно, а ведь ничто не предвещало беды. На те проклятые переговоры с властями соседней страны Шотнерии я отправлялся в прекраснейшем настроении. Даже не сомневался в их успешном исходе, который запишут на мой счет.

К тому же в случае дипломатической победы король обещал назначить меня главой министерства иностранных дел и пожаловать домик в уютном районе столицы. Тогда я стал бы самым молодым из тех, кто за всю историю нашего родного государства занимал эту высокую должность. Его величество Ангрент высоко ценил мой ум и талант, хвалил способность разруливать, казалось бы, неразрешимые противоречия и находить выход из самых тупиковых ситуаций.

Но в этот раз с начала встречи все пошло не по моему плану. Наши оппоненты вложили слишком много ресурсов в подготовку военной кампании и не собирались от нее отказываться ни под каким предлогом. Лишь делали вид для отвода глаз международного сообщества, что согласны пойти на мировое соглашение и принять навязанные общественным мнением итоги. Нагло врали… Будто хоть кто-то верил в то, что они готовы мирным путем уладить накопившиеся за десятилетия разногласия между нашими державами.

Весь этот раунд переговоров был сплошным спектаклем для дураков, за коих они считали не только нас, но и жителей своей страны, не желавших бросать семьи и работу, отправляться на поле боя, чтобы там головы сложить. Понимая, насколько велика опасность массовых протестов, их власти постарались представить ситуацию таким образом, чтобы виноватыми в глазах мировой общественности выглядели именно мы. Честно говорю, я приложил все усилия, чтобы хоть немного снизить градус напряжения этих дебатов.

Мне стоило немалых трудов обходить все их многочисленные ловушки, сотканные из хитроумно построенных фраз, которые могли трактоваться очень двояко, а некоторые и вовсе были прямой провокацией. И все же я попался в ловушку. Враг прознал о моей маленькой слабости и решил использовать самое действенное оружие.

Я едва не потерял дар речи, когда в переговорный зал неожиданно вошла принцесса чужого королевства. Ниневия была невероятно красива в облегающем темно-синем платье, подобранном точно в цвет ее прекрасных глаз. Мы тайно встречались, пользовались любой редкой возможностью остаться наедине. И я неимоверно гордился тем, что самая красивая женщина континента выбрала именно меня, отвергнув всех принцев и королей.

Если бы удалось заключить долгожданный мирный договор и я занял бы пост министра иностранных дел, то смог бы сделать своей любимой девушке официальное предложение выйти за меня замуж. Отец Ниневии не мог допустить нашего союза. Как бы мы ни старались с помощью верных слуг принцессы скрывать наши отношения, все же среди доверенных лиц затесался шпион, приставленный к ней родителями. Он или она… Кто-то сдал нас королю Шотнерии, а тот решил воспользоваться полученным знанием.

Принцессу просто превратили в инструмент, чтобы вывести меня из себя, заставить нервничать и тем самым вынудить совершить ошибки, которые они бы незамедлительно использовали себе во благо. Их план сработал… По итогу все дипломатические контакты между двумя странами были разорваны и нам объявили войну. А все лишь из-за того, что я на короткое мгновение отвлекся, как и все присутствующие в комнате.

Вместо пристального наблюдения за врагами, я позволил себе пару мгновений рассматривать ладные изгибы своей любимой. А когда вернул свое внимание столу переговоров, не заподозрил неладное. И лишь спустя три дня стало известно, что из-за моей оплошности секретные документы были украдены прямо со стола и разглашены всему миру. Условия капитуляции, процент отступных, и самое главное, сколько мы готовы уступить земель. Это стало крахом…

Сказать, что наш король Ангрент был в ярости, значит ничего не сказать. Его величество готов был рвать и метать. У него разве что искры из глаз не летели, когда он смотрел на меня. И все из-за того, что я отвлекся на пленительные изгибы той, ради кого пытался достичь высот. Разве так бывает? Возможно ли поверить, что любовь не созидает, а обращает в прах?

– Ты предал свою страну, Райден Винкрас! Подорвал мое высочайшее доверие и растоптал надежды наших граждан, – отрывисто восклицал король, прохаживаясь перед троном и нервно теребя седую бороду. – И ради чего? Какой-то юбки, которую тебе подсунули? Ты хоть понимаешь, какой это позор? Дипломат, лично представляющий страну, не может удержать мысли в голове при виде принцессы! К переговорам было приковано внимание всего мира. За ними следили в прямом эфире. Ты прекрасно знал, что от результата встречи зависит наше будущее, и так позорно все провалил. Какой дьявол дернул тебя летать в облаках во время столь важного мероприятия? Тебе что, баб мало? Ты решил показать свою преданность другой стране? Захотел бы, сходил в дом увеселения. Теперь весь мир знает, что мы готовы были продать часть своего народа фактически в рабство ради того, чтобы не принимать участия в военном конфликте. Где была твоя голова в этот момент?! О чем ты вообще думал?! О том, как бы выпросить себе принцессу в качестве подарка? Кретин! Придурок!

– Я не виноват в их нечестном использовании принцессы, – тихо сказал, смиренно потупив взгляд. – В тот момент повернулись все, потому я не считаю, что это только моя вина.

– Мало нам твоего отвратительного проигрыша на дипломатической арене, – ничуть не успокаивался король Ангрент. – Еще и твою связь с принцессой чужого государства, которая давно ни для кого не секрет, вполне можно расценивать как предательство родины. Ты променял интересы собственной страны на потакание прихотям дочери нашего давнего врага. Так легко пошел у нее на поводу и распустил сопли, позволив ее стране выкрасть доказательства того, что мы находимся на пороге гибели и вряд ли переживем войну!

– Позвольте с вами не согласиться, ваше величество, – я рискнул возразить багровеющему от гнева королю. – Уверяю, я все делал правильно. И дела шли к тому, чтобы наш законный брак с принцессой стал на долгие годы надежной гарантией мира между двумя королевствами. В том нет моей вины, что этот старый олух, отец Ниневии, ни во что не ставит даже счастье собственной дочери. Он помешался на войне. Приложил все усилия, наплевав на волеизъявление народа, чтобы только не допустить мирного договора с нами. Уверяю, ваше величество, любые переговоры с делегацией, присланной чокнутым тираном, не имели шанса на успех. Наша попытка мирного урегулирования была заведомо обречена на провал.

– Вы только посмотрите на него, – король взмахнул руками, глядя на стоящих позади меня стражей в пыльного цвета униформе, высоких сапогах и бронежилетах. – Он действительно думает, что начало войны так легко ему простится! А ведь еще вчера я верил в тебя, Райден. Считал тебя умным и дальновидным, радовался твоим успехам. Думал, ты с годами станешь таким же знаменитым и выдающимся политиком, каким был твой ныне покойный отец. Но ты предал меня, своего государя, родную страну и даже самого себя. Твоя порочная связь с принцессой вражеского королевства по закону приравнивается к государственной измене. За это и за срыв дипломатических переговоров ты приговариваешься к публичной казни путем повешения. Кто-то может сказать, что куда более справедливым решением было бы отправить тебя на фронт, прямо на передовую. Но один бог знает, что ты можешь там натворить, на войне. Вдруг переметнешься на сторону врага… Или совершишь подвиг и прославишься как герой. Получишь шанс искупить вину собственной кровью. Нет! Не бывать такому! Ты – изменник родины. Потому будешь предан всеобщему осуждению и умрешь с позором под гиканье возмущенной толпы. Уведите его!

Король махнул рукой стражникам. Двое из них надели на меня наручники, сковав руки за спиной, пригнули мне голову и вывели из дворца. К парадному крыльцу был подогнан большой бронированный мобиль, черный в серую полоску, предназначенный для перевозки арестантов. Меня запихнули в кузов с маленьким зарешеченным окном и повезли в городскую тюрьму.

Доставив в мрачное серое здание с сотнями зарешеченных крошечных окошек, меня переодели в грязную полосатую робу. Она была пропитана зельями, подавляющими любую магическую активность, и потому отвратительно воняла. Один из тюремщиков не постеснялся стащить с моего пальца и присвоить древний родовой перстень-артефакт. А он мне был жизненно необходим, я не представлял, как без него продержусь все время до суда.

Все же я надеялся на то, что король одумается, разберется в ситуации и помилует меня. Никто не сказал мне, когда состоится суд, и это укрепляло мои мечты о скором освобождении. Но я понимал, что в отличие от остальных узников, сидящих по своим клеткам, пребывание в тюрьме для меня станет не просто нелегким, а опасным для жизни испытанием.

Все дело в одной необычной особенности моего организма, о которой я не распространялся на публике, ради собственного выживания хранил ее в строжайшей тайне. Если верить древним легендам, я был одним из потомков загадочных существ, которые приходили из другого мира и охотились на людей, высасывая из них жизненную силу. Я не мог выжить без регулярной подпитки чужой энергией. Волшебный перстень, доставшийся в наследство от прадеда, приглушал этот нечеловеческий голод, помогая лучше контролировать себя. А еще он улавливал частички энергии из окружающего меня пространства, позволяя мне получать хотя бы небольшой заряд без соприкосновения с людьми.

Камеры смертников были узкие, сырые и холодные. Рассчитанные строго на одного заключенного, чтобы психопаты-убийцы и всякие разбойники, которым здесь полагалось некоторое время проживать, а вовсе не таким, как я, законопослушным аристократам, не прибили друг друга еще задолго до казни. Там не было положенных по уставу арестантам железных нар, постелью служил проеденный крысами грязный матрас. Но эти самые крысы, водившиеся в великом множестве, помогали мне выживать, а глупые надзиратели считали, что те дохнут от ядовитых приманок. Энергии с серых зверьков набиралось ничтожно мало, но все же лучше, чем совсем ничего. И такая подпитка позволяла мне скрывать свою истинную природу. Ведь если бы тюремщики поняли, кто я такой, меня бы казнили на месте. Не дожидаясь суда, отрубили бы голову. Много веков назад нас приговорили к полному истреблению. Международный закон гласил, что таким опасным чудовищам, как я, не место в этом мире.

Два раза в день, даже не три, не говоря уже о традиционных полдниках, маленьких перекусах и вечерних чаепитиях, мне приносили в ржавой миске то, что можно было назвать пойлом для скота, и к этим залитым вонючей жижей помоям прилагался кусок плесневого хлеба. Чаще всего я отказывался от такой, с позволения сказать, еды. Желудок скручивало от одного только ее вида и запаха. На ночь я сворачивался клубочком на выбранном более-менее чистом участке матраса и погружался в беспокойный, полный тревоги сон.