Под сенью клинка

Глава 44. «Подарок на свадьбу»

— Где Хант?

Адъютант вытянулся и побледнел. Владыка мог не спрашивать дальше — всё и так понятно, но адъютант набрал в грудь воздуха и доложил:

— У себя в кабинете. Заперся с полудюжиной ящиков таргенайского, арденийского и тремя ящиками «Миэлиариалитииэль». Никого не принимает. Сообщение передано — через закрытую дверь.

У себя в кабинете — уже хорошо. Не придётся идти вытаскивать советника из заведения госпожи Хошесии, где он обычно изволил переживать очередной разрыв с Роксаной.

Владыка отпустил адъютанта и направился в кабинет казначея. Против ожидания, стучать или выламывать дверь не пришлось, распахнулась легко — повелителя ждали.

В голову ударил терпкий запах. Дерек, стараясь не наступать в лужи и на осколки глиняных и стеклянных бутылей, подошёл к окну с невыбитыми ещё стёклами и рывком распахнул створки рам. Дышать стало легче. Развернулся к советнику.

Ильм — в сапогах и залитых вином штанах и рубахе — лежал на диване и сосредоточенно целился бутылкой в стену, не обращая внимания на владыку. Кресла и стулья валялись у камина — пока целые. Дереку стало жаль не столько арденийского и таренгайского по восемь дюжин золотых за кувшин, сколько драгоценного «Миэлиариалитииэль»: ведь не столько выпил — сколько расколотил. Ну захотелось тебе бутылки побить — неужели нельзя было выбрать для этого менее изысканные и редкие вина? Нет, надо самые лучшие экземпляры выбрать, можно подумать на полу они меньше грязи и осколков оставят.

Бутыль врезалась в стену. Владыка закрыл дверь и приготовился читать очередное нравоучение. Смысла в этом он не видел, но каждый раз считал своим долгом. В глубине души Дерек подозревал, что на самом деле он так самоутверждается перед не совсем понятной для него сущностью. Сущность воспринимала это спокойно, и что меч думает по поводу занудного морализаторства своего повелителя, Дерек не знал. Ильм протянул руку к ящику, не глядя вытащил ещё одну бутыль и метнул. Осколки жалобно тренькнули на полу, стена мужественно выдержала очередной натиск.

На взгляд Дерека меч был совершенно трезв. Лучше бы напился, не так жаль вина было бы.

— Ага, — примерился Дерек к вступительному слову, — опять?

— Ну, — отозвался казначей, поднимая с пола непочатый кувшин «Миэлиариалитииэль». — Чего тебе? Можно подумать, я ремонт за счёт казны проводить собираюсь. Тяпнуть хочешь?

Дерек взял протянутый кувшин, сорвал печать и сделал пару глотков. Легендарное вино — лучше из горлышка выхлестать, чем смотреть, как оно по полу растекается.

— Не стыдно? — неудобно было самому Дереку, но не оставлять же без внимания подобные выходки. — Менее редкие вина взять не мог? Не всё равно, что о стенку колотить?

— Да? — задумался меч, демонстративно прикидывая, куда запустить таргенайское. — Ты б ещё мне все их выпить предложил… Кто-то пьёт, кто-то в стенку швыряет… не вижу особой разницы.

Графин разлетелся на искрящиеся хрустальные осколки, вино брызнуло темно-красным веером.

— Противно смотреть, — начал Дерек, вспомнив давний приступ ревности у Ильма, когда тот сначала вышвырнул красавицу из дворца, а потом вышиб все окна и двери как у себя в кабинете, так и на всём этаже, — ты совсем не умеешь держать себя в руках. Неужели из-за каждой её выходки устраивать такие погромы? Занялся бы чем-нибудь созидательным…

Ильм подумал и протянул Дереку ещё кувшин «Милки», себе же выбрал графин арденийского.

— Интересно, чем таким созидательным может заняться оружие? — лениво протянул он. — Бюджет я просчитал, с гномами в очередной раз поторговался, договора составил, сегодня проверишь и подпишешь, что тебе ещё? Хочешь бросить?

Дерек посмотрел на хрустальный графин, подавил желание вырвать его и разбить о голову Ханта, и отрезал:

— Не хочу.

Графин впечатался в стенку, оставив торчать в ней три осколка.

— Ну и зря, — сообщил меч, разглядывая результат. — Крайне увлекательное занятие.

— И чем же? — стандартная порция нравоучений благополучно растворилась в двух кувшинах эльфийского вина.

— Видишь ли, — советник повертел в руках очередной графин, — я никак не могу рассчитать, куда полетят осколки при броске. Не говоря уже о вине. Только очень приблизительно. Сколько не кидаю — они всё равно оказываются не совсем там. Как думаешь, почему?

— А если бросить пустую бутыль? — заинтересовался Дерек.

— Примерно то же самое. Несколько большая точность разлёта, но не идеальная, — Ильм отложил графин и швырнул в стену бутыль. Осколки легли почти у ног владыки.

— При этом, — хмыкнул казначей, — если в полёте расколоть кувшин или бутыль кинжалом — всё летит куда нужно. Почему интересно — предметов-то в два раза больше? Две бутылки пытался столкнуть — никакого толку. Это у меня подсознание так играет — что без кинжала я себе не доверяю?

— Не знаю, — сдался Дерек, невольно начиная размышлять, можно ли бичом скорректировать направление разлёта вина и осколков, и насколько надо при этом закрутить бутыли, — ты долго ещё собираешься тут забавляться? Совещание вроде как…

— Без меня, — отрезал меч, запуская вдогонку кувшину кинжал. — Сейчас заденет тебя за плечо.

Дерека действительно царапнуло осколком и окатило вином.

— Вот видишь, — подтвердил советник, — как с кинжалом — так всё прекрасно. Наверно, я не спец по бутылкам. Но я ещё потренируюсь. Крикни горничной, пусть ещё пару ящиков приволочёт. Таргенайского и арденийского.

— Послушай, — неожиданно для себя спросил владыка, — а это тяжело?

— Что? — советник на мгновение отвлёкся от очередной бутылки. — Графины в стенку швырять?

— Нет, — Ильм оставил ему пути для отступления, но останавливаться Дерек не стал, — постоянно просчитывать каждую вспышку гнева и каждый удар? Выходить из себя ровно настолько, насколько это безопасно для окружающих?

— Дело привычки, — хмыкнул меч, разглядывая, узор осколков на полу, — не очень. Заставить эту дрянь без кинжала разлетаться так, как надо, гораздо сложнее.

Дерек закрыл за собой дверь и отправился переодеваться, оставляя на полу винные следы.

Против ожидания, эльфы оказались покладисты, гномы — настроены дружелюбно, так что прекрасно удалось согласовать все торговые контракты без господина Ханта, а разговор со вторым старейшиной третьей южной шахты Нередимадом не обещал сложностей.

Дерек с любопытством рассматривал черноглазого и черноволосого старейшину, не имевшего с владыкой ничего общего, кроме, может быть, прямой линии носа, и пытался определить, через какого сына этот подгорный житель приходится ему потомком. На пятом поколении Дерек сбился со счёта и перестал запоминать пра-пра-…внуков и внучек. Их было слишком много, и не все желали сохранять императорское Але- в своих именах. Но родичей при встречах Дерек узнавал безошибочно — как всегда узнавал всех незаконных детей отца и братьев. Alengtrelled touni. Императорская кровь.

— Аленередимад, — спокойно выдержал его взгляд старейшина, — седьмое поколение через Алетара, и девятое — через прекрасную Алеренину. Именно поэтому для разговора с вами выбрали меня.

Дерек кивнул, давая понять, что слушает.

— Когда, владыка, — посерьёзнел старейшина, — вы последний раз встречали целителя Гозрения?

Давным-давно Дерек называл такие сообщения «подарками на свадьбу» — тогда, когда жил с Талиной. Теперь называть их так не поворачивался язык.

Надо отдать должное Ильму — тот никогда не ошибался в важности вопроса, и потому на заседание совета прибыл немедленно — без малейших следов вина на одежде.

— Не верю! — в сердцах швырнул на стол копию доклада спешно вызванный из Путаря Бучинар. — Ни одному выводу не верю! Вишенка совсем недавно ездила с ним на ликвидацию эпидемии холеры в Таррертанге — что б они там без него делали!

«Недавно» в понятии мага — дюжина с лишним лет. Вишенка уже больше пяти дюжин лет работала в южных землях — занималась предотвращением эпидемий. Гозрений систематически помогал ей — когда те всё же начинались.

— Гозрений — целитель, возможно, он всего лишь пытается создать новый способ лечения, — продолжал возмущаться господин Бартрад. — Это мой ученик, я за него ручаюсь!

Дерек не выдержал — бросил взгляд на Ильма. Тот смотрел на Бучинара — сочувственно и грустно.

— Он целитель! — едва не стукнул кулаком по столу Квадрат. — Он просто не может нанести вред!

— Полностью согласен, — вздохнул господин Хант. — Если не убеждён совершенно искренне, что творит благо…

Потом меч потянул доклад к себе, долго изучал, иногда отстукивая по крышке стола самые сомнительные его строки, и обратился к старейшине с вопросами:

— Мы только два года назад были у вас на ликвидации аномалии во втором южном секторе, и ничего хоть сколько-нибудь необычного не обнаружили. Почему вы решили, что что-то не в порядке?

Старейшина переглянулся с товарищами и пояснил:

— За три дюжины лет в зоне третьей и четвёртой шахт не было ни одного прорыва. Именно это и смущает. К тому же… там начались временные аномалии — некоторые проходчики отсутствовали по пять-семь дюжиниц, после чего утверждали, что только вернулись со смены. Там всё расписано.

Ильм вновь перебрал стопку документов.

— Так сам Гозрений и утверждает, что занимается теорией времени и просит держаться от этих секторов как можно дальше. Район пустынный, на подходах сплошные обвалы, зато плотное схождение магических линий — не самое плохое место для экспериментов. Над ним, правда, Долина Грёз, ну так он очень глубоко и как раз под единственными горами среди долины, так что если аномалии и возникнут — говорящих поблизости оказаться не должно. Он достаточно позаботился о безопасности. Что вас смущает?

— Цель, — побледнел старейшина, — нам непонятна цель. Она, безусловно, благая, но… в мире почему-то почти нет темпоралов…

Старейшина говорил ещё долго, но смысл свёлся к одному — изучению вопроса владыкой на месте.

Особого снаряжения Дереку не понадобилось — в подгорном мире они с Ильмом бывали часто. Карта рек, родников и колодцев, которую Дерек по привычке выучил наизусть, часы, да запас плесени и еды — в основном сушёных водорослей. Проводников им дали троих — из бывших поставщиков продовольствия в резиденцию известного целителя. К ним присоединились два мага — подгорный и из живущих под небом, — на случай если лаборатория оборудована чарами невидимости или отвода глаз.

Продовольствие Гозрению и его подручным, хотя у тех были и свои источники питания, доставляли к одной из пещер южного сектора, откуда маг забирал её наведённым телепортом — доступ к его лабораториям надёжно перекрывали пропасти и водопады, подъёмные мосты через которые хоть и существовали, но практически не использовались. Точно так же осуществлялась и связь с магом — раз в несколько дюжиниц он проверял, не оставлены ли для него сообщения, но на все просьбы старейшин о встрече отвечал отказом, мотивируя это опасностью пребывания в зоне временных искажений для неподготовленных говорящих и невозможностью для него самого оставить лабораторию без присмотра.

С проводниками владыка простился у первого же разлома, и далее спускался с магами вниз по воткнутым в стены светящимся кинжалам Ильма — с мечом не требовались осветительные шары, плесень, верёвки, крючья или гарпуны для ловли рыбы.

Подгорный мир Дерек любил — особенно в сиянии магических шаров, напоминавших луны и звёзды. И зачистка ярусов, и ликвидация аномалий никогда не казались ему тяжкой обязанностью — он помогал бы внукам бесплатно, но Хант был непреклонен — казна должна наполняться, а внуки и правнуки — уважать и не сидеть на шее.

На этот раз они кружили по разломам, непрерывно сверяясь с картой и изучая искажения магических потоков, почти восьмерицу по подгорным часам и подгорному счёту. К концу её Хант крыл гномов отборнейшей эльфийской бранью под мелодию 'Дочки стеклодува' — никаких следов лаборатории Гозрения найти не удалось, хотя занимать она должна была территорию не меньше, чем Академия магии под небом.

Маги то улавливали искажения линий, то снова теряли. Амулеты, чары, нюх, зрение и отражения звуков не давали никакого повода думать, что здесь кроме них есть ещё люди. Живущий под небом маг заподозрил, что дворцовым интриганам срочно потребовалось отправить владыку под горы, дабы решить свои проблемы. Вопрос — кому и какие?

— Никому, — мрачно ответил Дерек, усаживаясь на камень — служба безопасности работала хорошо, несмотря на далеко не самого лучшего главу за последние годы. — Никому. Здесь должна быть лаборатория, и мы не могли пройти мимо.

Лабораторию строили Ренина с Гозрением для своих детей и внуков — тех, кто не пожелал остаться жить под небом. Дерек сам помогал Ренине чертить планы зданий и выбирать способы защиты. Он сам провожал её сюда и подсказывал решения для немагических ловушек — на всякий случай. Целители, не обладающих магическими способностями под горами были обычным делом — Ренина оказалась далеко не худшей. Она и под небом была далеко не худшей целительницей среди тех, кто не обладал магией. Тем более, что многие компоненты зелий и заклинаний требовалось сначала предсказать и просчитать — и занимались этим не обязательно маги.

Дерек бывал здесь: он видел и этот водопад, и эти ущелья — за ними должна быть дорога, а за дорогой — купол. И они прошли там, перепрыгивая с камня на камни, пытались отыскать купол наощупь, и — ничего…

— Тьфу, — сплюнул Ильм, — хорошо хоть деньги на эту лечебницу не наши были! И где теперь их всех искать? Куда он все лаборатории отправил — в прошлое или в будущее? Или телепортировал ещё ниже? Дерек, твои часы что показывают — сколько мы здесь бродим?

— Подгорную восьмерицу, — откликнулся Дерек. Некстати вспомнилось давнишнее предсказание нижнего: «Не стоило тебе спасать своего будущего убийцу…». Нет, нижним нельзя верить.

— Итого — нашу дюжиницу, — подытожил Ильм. — И ничего. Предлагаю ещё посидеть — должен же он выводить свою лечебницу в нормальное время — для людей ведь работает. Хотя, в докладе было — четыре года больных не принимал?

Они разбили лагерь там, где должен был находиться отсутствующий подъёмный мост на другую сторону ущелья — и предались безделью. Дерек тренировал удары бичом, Ильм — выпады и стойки. Маги сплели сеть, замеряющую искажения поля, заставили её светиться красными и зелёными огоньками. Время шло, крутились подгорные часы — но лечебница, которую Гозрений построил когда-то вместе с Рениной, так и не появилась. Закончилось тем, что казначей срезал верхушку ближайшего валуна, сменил меч на кинжал и принялся проводить расчёты прямо на камне. Вскоре к нему присоединились и маги. После длительных споров все трое развели руками и сообщили:

— Всей магической энергии подгорного и надгорного мира не хватит, чтобы телепортировать лабораторию в другое место или вывести в другое время. Можно, правда, сместить время только у купола, но тогда должны были бы начаться и пространственные искажения… Впрочем, такой сильный темпорал мог научиться их подавлять.

Они просидели под горами ещё полдюжиницы и поднялись наверх.

Началась рутинная работа — сбор всей информации по лекарю. Впервые владыка просил помощи Ковена, а не наоборот. В книжные хранилища спустились сыщики Ковена и Департамента безопасности — вычисляя книги, которыми пользовался маг Гозрений за последние полкуля лет. Бучинар с группой учеников засел за работу по анализу данных. Гномы пошли путём простым и прямолинейным до безобразия — попытались связаться с магом и задать ему соответствующие вопросы. Вопросы были заданы, ответ получен: лекарь занимается вопросами времени, почему и отгородился от мира куполом, опасности для окружающих не видит. В случае крайней необходимости готов принять полдюжины больных. Послать агентов под видом нуждающихся в лечении не рискнули — целителю ничего не стоило бы их магически допросить.

В последующие дни Дерек перезнакомился со всеми своими родичами со стороны Ренины — от глубоких старух до новорожденных детей. Нет, они ничего не знают про деда Гозрения. Да с некоторыми он встречался. Когда? Не упомнить. Дед хороший, но давно не появлялся: да и зачем ему — столько потомков, а мага среди них — ни одного…

Ильм носился по стране, выискивая прячущихся от Ковена темпоралов — одного нашёл, даже отправил к месту нахождения лаборатории. Перепуганный маг засёк некоторые временные аномалии на месте предполагаемого купола — и ничего более.

Советник по безопасности и советник по магии анализировали сведения о проблемах, которыми занимался Гозрений. Целитель, фигура заметная, свидетелей нашлось много: библиотекарь при академии, коллеги по работе, друзья и пациенты.

Перебирая ворох бумаг в кабинете, которые ежедневно обрушивали на него советники, Дерек вновь и вновь пытался понять, как можно совместить предсказания гномов незапамятных времён о будущем процветании и современные исследования в области управления магическими потоками. Или вот ещё, трактат о воздействии дурманящего вещества, выделяемого пауком-сенокосцем на восприятие цветовой гаммы гномами, обладающими способностями к магии, и запись разговора со смотрителем библиотеки о чирьях на мягком месте от долгого сидения на табурете, обтянутом шкурой дикого оборотня.

— Как думаешь, чего нам ждать? — меч вошёл тихо, застав владыку врасплох. — Ведь должен он был хоть где-то наследить.

— Нужно самому говорить со свидетелями, — поморщился владыка.

— Согласен, — Ильм присел на кресло у камина, — Дерек, сменил бы ты советника по безопасности. Не умеет людей подбирать. Для мирного времени вполне подходил, но теперь… Поручил работу выдвиженцам, а те ни вопроса задать не могут, ни взглянуть чуть шире на задание… Доклад о шкуре оборотня прочёл уже?

— Ты как всегда прав, — усмехнулся владыка. — Знаешь ведь, когда спокойно, нужных людей найти сложно — проверить не на чем. А ненужные сами лезут всё ближе к власти. Поэтому — с завтрашнего дня опять принимаешь пост советника по безопасности. Заодно посмотрю, толковых ли людей ты подобрал себе в заместители.

Дерек поднялся, потянулся, разминая затёкшие мышцы, собрал бумаги и молча вышел, оставив Ханта у камина.

Через дюжиницу, сидя всё в том же кабинете, Дерек слушал соображения Ильма о том, как и почему целитель и темпорал Гозрений перестал общаться с соплеменниками и занялся неизвестно чем.

— Насколько я смог выяснить, этот твой свойственник уже довольно давно и успешно развивает теорию темпорального выброса. Зачем? Кто его знает. Самый простой ответ — хочет облагодетельствовать человечество. Вот, посмотри, — Ильм бросил на стол перед владыкой потрёпанные свитки. — Он приказал снять с них две копии. Ещё при жизни Ренины. Из них следует, что достаточно мощный темпоральный выброс в нижние миры позволит нашему либо всплыть, либо разделит реальности… ну у меня так получается, — издевательски-скромно добавил господин Хант, — причём всплытие крайне сомнительно, потому что зависит отнюдь не от физических или магических причин, а вот разделение реальностей весьма вероятно… Кто при этом останется в какой реальности и от чего это будет зависеть — вопрос крайне интересный теоретически, но проверять его на практике я б не хотел…

Джайлем как раз закончил изучать доклады по проблеме подгорного мага, когда в кабинет вошла Амелия, игриво покачивая бёдрами. Алый шёлк плотно обтягивал фигуру, разрезы платья оголяли безупречно стройные длинные ноги, волосы, собранные в высокую причёску, переливались разноцветными огоньками.

Супруга легко волокла за собой двух дюжих стражников, которые не должны были впускать в кабинет никого, за исключением может быть, — маг зябко передёрнул плечами: какое уж тут может быть! — владыки или господина Ханта.

— Не хотели меня пускать, — капризно надула губки Амелия. — Они меня никогда не пускают, но сегодня…

Непринужденно сгребла стражников в охапку и вышвырнула за дверь.

— Я усовершенствовала старое заклинание силы и теперь наши воины смогут играючи справиться с любым противником! — Амелия даже не запыхалась.

Верховный как раз вертел в руках докладную записку господина Бартрада, и поведение супруги как нельзя более гармонировало с приведёнными в ней расчётами.

«Имеет смысл выслать проверяющих во все мелкие города и запретить применение заклинаний выше девятого уровня мощности до уточнения обстоятельств», — гласил один из выводов Бучинара.

— Темно, зажги свечи, — бросил Джайлем как можно небрежнее. — Не могу насладиться в полной мере фигурным вырезом на твоём платье, дорогая.

Амелия, вся в предвкушении признания торжества своего гения и своей почти обнажённой груди, не глядя щёлкнула пальцами в направлении подсвечника. Полыхнуло. Чугунный канделябр гномьей работы растёкся лужицей на каминной полке.

— Ты, я смотрю, и заклинание огня усовершенствовала, — Джайлем ощутил давно забытое чувство готовящейся катастрофы и грядущего хаоса. — Поди вон, и займись заклинанием наведения стройности ног, у тебя с ними проблемы. Это хорошо видно при таком освещении.

Не успела дверь за женой с треском захлопнуться, как Глава Ковена в спешном порядке вызвал к себе всех заместителей и всех страхующих в столице, а также тех, кто был ими когда-либо, или надеялся стать. Отдал приказы о запрете применений заклинаний уровней опасности выше седьмого. Разослал гонцов по всем Академиям, израсходовав на них едва не половину запаса телепортационных амулетов тонкого плетения, почти не вызывающих искажений. Для возвращения обратно потребовал предварительного тщательного изучения работы телепортов. В крайнем случае — скакать на перекладных. Отдав все указания, открыл телепорт, тщательно изучил. Закрыл, применил плетение с пятью слоями защиты — при любых искажениях и всплесках энергии в таком телепорте не размажет. Вот только на лошади доехать едва не быстрее, чем этот телепорт открыть. Дерек примет его, а не Дерек так… встречаться с господином Хантом, в очередной раз занявшим пост советника по безопасности, очень не хотелось… но деваться некуда. Всё-таки не зря всех темпоралов так или иначе уничтожали. И прямая вина светлого меча в том, что тот не дал Джайлему в своё время расправиться с одним из последних. И, похоже, сильнейших. Мало ли, что по негласному правилу все целители неприкосновенны — в данном случае опасность куда больше принесённой пользы.

Магов пришлось мобилизовать всех — вплоть до учеников седьмого курса. Гномы подняли по тревоге всё мужское население южных секторов и отправили прочёсывать местность и составлять карты ярусов и межъярусных ходов. Хант с Бучинаром отыскали в южных землях ещё двоих темпоралов. Джайлем боялся, что теперь возрастут и их силы, но, похоже, временные потоки не слишком зависели от магических. Дерек, надо отдать ему должное, не размышляя ни удара сердца, бросился просить помощи эльфийского короля. Даэлеренеальдиэриэль, до того весьма холодно принявший самого Джайлема, к владыке отнёсся гораздо благосклоннее, выделив в помощь половину магов королевства. Темпоралов среди них не было, но у эльфов особые отношения со временем, и всего через полдюжиницы они сообщили — сдвинута не лаборатория, сдвинут во времени купол, её защищающий.

То повышающаяся, то возвращающаяся в норму магическая составляющая пока играла им на руку, позволяя без особых затрат строить трёхмерные модели местности под Долиной Грёз, но, увы, никак не влияла на умственные способности магов — Джайлему с Бучинаром, Драгомилом и ещё несколькими теоретиками по-прежнему приходилось самим перепроверять, пересчитывать и обобщать данные.

Глава Ковена плюнул на приличия и сам спустился к месту нахождения лаборатории — естественно, ничего не увидел. Искажения магических потоков под горами были не настолько велики, а в самой Долине Грёз — неощутимы. Временных же потоков он не чувствовал. После дня зимнего солнцестояния им удалось составить несколько приемлемых моделей, по которым можно было с некоторой долей вероятности предсказать результаты темпоральных экспериментов Гозрения. Они отослали бывшему целителю расчёты, и в ответ получили другие — с учётом не только магической, но и временной составляющей. Из них следовало — все колебания магической составляющей должны со временем затухнуть. Из них ещё много чего следовало — если Джайлем умел правильно читать между строк. В частности — если найти точку, момент, в который мир начал падать, то можно воздействовать лишь на этот миг и…

Читать между строк умел не только Джайлем. Квадрат был куда лучшим теоретиком — потому и испугался куда сильнее главы Ковена.

— Реальности должны разойтись, — тут же сообразил Бучинар, — где гарантия, что мы окажемся во всплывающей? И потом, Джай, как тебе идея двойника в неизвестно каком мире — это ты будешь, или всё же кто-то другой? А история — она изменится? По выкладкам — нет, но где гарантия? И смысл — как мир может всплыть, если история не изменится? Что вообще за странная идея — заставить мир всплыть, не изменив говорящих в нём? Ведь если изменятся обычаи — история будет уже не та… ну ты понял.

— Меня больше интересует, что он считает моментом начала падения, — перевёл разговор Джайлем. — Как он его вычислял? По гномьим летописям? И с чем этот момент пересекается у нас, под небом?

— По всему выходит, это был день, когда убрали Стадеша, — отвлёкся от вычерчивания схем Бучинар и швырнул Верховному исписанные листы. — Меня давно этот вопрос занимал, я и с Ренни его обсуждал не раз. Сам перепроверь. Но по летописям эльфов — именно после этого падение замедлилось. Замедлилось, Джай, не ускорилось! Вот в чём проблема!

— Проводника нового нет, а падение замедлилось? — не стал скрывать своих сомнений Джайлем. — Если же он есть — почему эльфы ни разу не проговорились?..

— При Стадеше нижние спокойно бродили по поверхности, — возразил Бучинар, — есть и другие признаки… сам знаешь, что было б, продолжай мы падать. А эльфы — кто и когда этих зелёных понимал? С чего вообще считается, что они должны знать проводника? Чувствовать движение мира? Только потому, что это отражено в летописях и мелодиях? А вдруг это не так?

— Хорошо, — Верховный редко беседовал с третьим по силе магом на темы, не относящиеся к очередной теоретической разработке. Наконец-то представился хороший повод проверить знания Квадрата и подтвердить или опровергнуть собственные гипотезы. Но лучше б его не было, повода. — Что по-твоему вообще служит основной причиной всплытия мира?

— Соотношение ушедших, — как само собой разумеющееся ответил Бучинар, — каждый ушедший наверх тянет мир за собой. И наоборот, естественно. Кто больше, кто меньше, конечно.

— Тогда проще всего перебить всех младенцев? — Джайлему нравились логические провокации, и осознавать, что Квадрата занимают те же вопросы, было неожиданно.

— Ограничение по возрасту, — ни на миг не задумался Бартрад, — скорее даже по развитию до какого-то возраста, к тому же убийство младенца наверняка скидывает нас намного ниже, чем он может вытащить. Несоизмеримо ниже. Вспомни хотя бы, какими прорывами заканчивались жертвоприношения…

— Ладно, — лезть в дебри летописей у Джайлема не было времени, — одному владыке здесь не справиться, придётся и нам униженно обращаться за помощью к эльфам и объявлять всеобщую мобилизацию, вплоть до первокурсников. Может, свяжешься с Вишенкой? Пусть съездит с нами к зелёным — они её уважают…

«В отличие от меня…»

Знать бы ещё где пропадает советник по безопасности…

Не первое совещание, не последнее. Дерек не был магом — ему оставалось лишь полагаться на их выводы. Что лучше — дождаться обещанного расхождения реальностей, которого может быть никто и не заметит, или расколоть купол и защиту? Раскалывать будут владыка и его меч — кто ж ещё! — если Ильм сможет уловить временны́е сдвиги и подстроить под них клинок. А если нет? Если нет — придётся дожидаться результатов эксперимента рыжего мальчишки.

— Так вот, — вещал белобрысый подгорный маг, поворачивая исписанную рунами сферу, — если начать вскрывать купол здесь, то барьер на дюжина седьмом уровне рухнет, фактически — чревато прорывом нижних уровней…

— Надо остановиться, — в пятидюжинный раз упирается Лунозар, второй заместитель Джайлема. — Если Гозрений нигде не ошибётся, нас вытянет в верхние миры, и мы запросто сможем контролировать весь мир в целом, и не только свой.

Правильно, прищурился Дерек, — и никакие владыки мечей вообще не смогут сюда сунуться. С другой стороны — какова подлинная сила господина Ханта не знает никто.

— А вот если учесть этот сдвиг, — Джайлем спокоен, — нас не то, что не выбросит вверх, нас как бы вниз не утянуло, причём если магическая составляющая будет и дальше так плясать, то ни один страхующий с простейшим заклинанием не справится — и это вообще сомнению не подлежит.

— …нет, расхождение реальностей не так страшно — мы всё равно останемся в этой…

— …вы уверены, что новые миры не образуются каждый миг?

— … что вы называете мигом?

— … целитель не может нанести вред — у них первое правило, вреда не наносить….

— … начнём вскрывать купол — половину Подгорного мира снести может, а так — вдруг у него ещё ничего не выйдет…

— … если б он сейчас толчок на подъём давал — я б подумал, но нанести удар в прошлое…

— …как раз разумно — если искажения и будут, то за столько кулей лет затихнут, а толкать сейчас — к новому эльфийскому королю результат получим….

— … где уверенность, что будущее уже не существует, и оттуда никто не вмешается?

— А перепроверить никак нельзя? — подал голос Дерек, отрываясь от своей копии доклада. — Почему до сих пор такой разброс прогнозов? Две с лишним дюжины вариантов, не считая расчётов самого Гозрения!

— Повторить его выкладки крайне сложно, — нахмурился Джайлем, — нам элементарно не хватает данных. Других — не тех, на которые опирается он сам. Но то, что на данный момент магическая составляющая поднимается рывками, а потом падает — очевидно. Что это опасно — тоже. Вопрос этот рассматривался с момента создания первого объединения магов — то собирались повышать, то понижать. Пробовали, представьте себе. Потом пришли к согласию, то повышение для нашего мира равносильно сползанию на нижние уровни. Что же до того, что Гозрений на неё не влияет — либо лжёт, либо где-то просчитался…

— Либо это результат затухания временного удара, — вмешался Бучинар, — дошло до нас — уровень поднялся, затихло — упал, то есть реальность уже меняется… как бы ещё проверить — истинные у нас у всех воспоминания, или ложные? Все помнят, что моё прозвище Квадрат?

— Думаю, — чуть улыбнулся Драгомил, — некоторых искажение прозвища во временном потоке только бы обрадовало.

Владыка не позволил себе даже скользнуть взглядом по Верховному магу.

— Многих бы обрадовало, — рассеянно бросил Ильм, — но хотелось бы всё ж решить — делать-то что будем? А то как бы прозвища ещё хуже не стали…

Интересно — каково это, измениться, и не заметить? Мир пойдёт другим путём, владык… владык в нём не будет, и тогда — он должен оказаться дома, забыв всё… Не было этих полутора кулей лет, не было? Талины не было? Или память останется? Или будет казаться, что снился сон? Рыжий мальчишка утверждает: удар затихнет, и — ничего не изменится. Даже составляющая вернётся на место. Зачем тогда вообще что-то предпринимать?

Миры разойдутся. Вместо одного станет два, или три, или… Но творить миры дано лишь Единому. Да, но кто сказал, что человек при этом не может быть орудием?

Джайлем медленно-медленно заставляет возникнуть над столом карту страны: Жемчужные, Долина Грёз, реки, море, кордон перед южными землями. Дерек ловит на себе взгляд главы Ковена — тот следит за владыкой боковым зрением. У мага есть ещё предложение — и, владыка, кажется, даже знает, какое. Он и сам над этим думал…

— Есть… — Джайлем тянет слова, — ещё одна… возможность. Если, допустим, начнётся эпидемия, которую не смогут одолеть Тревилер с Вишенкой, то… Гозрений в помощи не откажет. А там… маги с темпоралом не справятся, но вы… владыка… вполне можете застать его врасплох.

— А он поверит, что началась эпидемия? — сомневается Лунозар.

— Я сказал — если начнётся, — с нажимом повторяет Джайлем, — сразить темпорала наверняка — возможно, лишь застав врасплох. Идеально — если он поглощён лечением. Но и тогда бы я не рискнул… в любом случае… оспа или чума — безопаснее экспериментов темпорала.

Дерека опередил Ильм: кинжал, вонзившийся в стол прямо перед главой Ковена отливал свинцом и более напоминал короткий тяжёлый меч.

— Я полагаю, ты сам знаешь ответы на все вопросы, — неторопливо и спокойно сообщил магу советник по безопасности.

— Да, — задумчиво согласился Джайлем, наблюдая за кинжалом в столешнице. — Вполне возможно, у Гозрения есть хорошо проинструктированные помощники. И половину населения уморим, и купол всё равно вскрывать придётся, уже во время чумы. Надо заняться построением моделей, составить три… нет, лучше две схемы действия, и… разбираться с магом придётся уже вам, владыка, и вам, господин… Хант.

Глава Ковена перевёл дыхание и продолжил:

— Но позволю себе напомнить, господин советник, как больше куля лет тому назад вы запретили мне… вмешиваться… в… учёбу… этого мага. Согласитесь — я был прав. И, если б не ваша тогдашняя вспышка, — сейчас бы у нас проблем не было.

— Угу, — легко согласился Ильм, — а если бы вообще превентивно убить всех, кто мог создать проблемы, то в этом зале сейчас никого бы не было. Как, впрочем, и во всём мире. Перестань скулить и займись моделями.

Джайлему немалых усилий стоило не швырнуть в господина Ханта шар или молнию. Даже ноющие до сих пор рёбра и пальцы — воспоминания, всего лишь давние воспоминания, но не обращаться же Верховному магу за помощью к целителям по изменению памяти и восприятия! — удерживали его с большим трудом. Если б он был уверен, что у Гозрения всё получится, если б он только был уверен… Увы, до сих пор одиночки не смогли создать ничего путного. У Гозрения, правда несколько дюжин помощников, но…

— Ну почему, — неожиданно вклинился Лунозар. — Есть более простой и щадящий вариант.

Джайлем сделал вид, что с интересом прислушивается ко второму заместителю заведующего кафедрой теоретической магии — это был единственный способ достойно отвести ненавидящий взгляд от господина Ханта и скрасить неловкость ситуации. Кто же знал, что с этой тварью придётся сталкиваться чуть ли не каждые два дня! И нет, чтоб принять облик клинка и не давить своим видом на собравшихся магов…

— Слушаем вас, — учтиво улыбнулся глава Ковена, изо всех сил изображая, что кинжал в столешнице самое обычное дело. — Что такого вы можете предложить, до чего не додумался ваш непосредственный начальник или, допустим, господа Драгомил и Бучинар?

Кинжал исчез.

Ничего путного маг предложить не должен, хотя организатор и неплохой, но зато он отвлёк внимание от непристойной выходки советника по безопасности.

— Поглотители, — просто ответил Лунозар. — Всего лишь поглотители по схеме Эревина Стида. Они позволят нам удержать любой всплеск энергии, и без особых побочных последствий пережить любое магическое вмешательство.

Верховный похолодел — и остановил бы идиота любой ценой, вплоть до броска молнией, да Хант только что проделал подобное с ним самим. Не поймут. И заклинание молчания будет тут же считано. Не поймут. Решат — Верховный готовит очередной заговор. К тому же владыка с мечом уже успели изобразить заинтересованность и дружно развернулись в сторону мага.

— Продолжайте, — любезно бросил Аледер.

Глава Ковена лихорадочно перебрал в памяти все выходки владыки за время правления — включая давнюю расправу над Узленгом и подмену Ренины Цветаной. Чего ждать от правителя, который не погнушался прикрыться чужим ребёнком? Ну пусть прикрыть чужим ребёнком своего… хотя даже и не своего… Лунозар уже начал говорить, а Джайлем всё искал выход. Надо было уничтожить архивы — но будет куда хуже, если способы поглощения начнут искать заново. С другой стороны — нужно ли знание, которым всё равно нельзя пользоваться? А до способов Эревина, глядишь, и не додумаются…

— Нам будет достаточно двух дюжин осуждённых преступников, — утверждал маг, — достаточно расположить их в последовательности Эревина для двух дюжин, и одновременная активация поглотит любые выбросы и стабилизирует состояние пространства в трёх днях конного перехода от Долины. Если же растянуть процесс во времени или увеличить количество осуждённых — то и в полудюжине дней. Для нашей страны и эльфийских лесов — более чем достаточно.

— Вы полагаете, это сработает? — судя по интонациям, владыка был заинтересован — и только. Верховный втянул ноздрями воздух — увы, Аледер носил искажающие запах амулеты, и судить о его настроении было сложно.

— Наверняка, — уверенно подтвердил маг. — Думаю, найти две дюжины приговорённых к смерти труда не составит.

— Скажите, — владыка по-прежнему проявлял вежливое внимание. — А у Эревина ничего не говорится о том, что можно обойтись меньшим количеством людей, заменив их добровольцами?

Лунозар кивнул. Владыка продолжил расспрашивать дальше:

— Или, допустим, не добровольцами, а девственницами или младенцами? Трёх младенцев, одной девственницы и одного мага-добровольца нам не хватит?

Насмехается, чуть полегчало Верховному, но это не значит, что предложение с преступниками будет отвергнуто — в конце концов до заключения договора с вампирами их диких сородичей приманивали именно на осуждённых добровольцев… да и теперь ими же кормят. Интересно лишь, откуда у владыки столь точные сведения о подробностях засекреченной теории — от господина Ханта? И с какой целью светлый меч делился с правителем этими знаниями? Откуда сам знает, понятно, прекрасно помнит те времена, а вот зачем с владыкой делился…

— Нам хватит т-троих из перечисленных вами, — не стал скрывать Лунозар, — в любом… эээ… составе. Треугольник всё равно выложить придётся, меньше чем тремя… эээ… точками не обойтись…

— И вы готовы стать первым добровольцем? — улыбнулся Аледер.

Маг побелел. Потом сцепил пальцы и выдохнул:

— Да. Но, считаю, что лучше обойтись преступниками — это в наших традициях. Диких вампиров всегда ловили на смертников.

— Да, но для них это был шанс спастись, — не выдержал Бучинар. — Чувствуете разницу?

Лунозар пожал плечами.

— Возможно, если пообещать им славу или… — маг задумался, — лёгкую смерть, то мы наберём добровольцев и среди приговорённых преступников, что очень сильно увеличит поглотительную способность… Младенцы, владыка, пусть даже и больные, это всё-таки… И добровольцы — зачем, если можно избавиться от разбойников? Всё равно казнить, так не всё ли равно — как? К тому же в этом случае мы сможем обойтись без поддержки эльфов.

Дерек молчал, краем глаза пытаясь уловить реакцию Главы Ковена. Джайлем, похоже, способен был думать лишь о давно исчезнувшем кинжале господина Ханта — видимо, до сих пор советник не позволял себе подобных выходок в сторону Верховного. Значит ли это, что, в отличие от бросков кинжалами, к таким рассуждениям подчинённых Верховный маг был привычен?

Согласно летописям и собственному опыту, на родине маги императорского двора часто давали подобные советы, так что все мыслимые и немыслимые аргументы Дерек знал наизусть. Возможно, кто-нибудь из правителей и последовал бы советам магов, но Предстоящие всегда были непреклонны, каждый раз обещая поднять мятеж среди паствы и оставить правящую династию без поддержки. Сколь ни продажно было большинство Предстоящих, сколь ни часто меняли их императоры, сколь ни ставили на ключевые посты своих агентов, в том числе и с магическими способностями, — в этом вопросе служители Единого не уступали никогда. Даже те из внедрённых, которые обязаны были подчиняться лично императору. Что-то менялось в агентах после нескольких лет работы в храмах, хотя разведка и не нашла никаких особых способов обработки их сознания. Что-то, что заставляло их скорее умереть, чем поддержать магов…

Здесь же подобное предложение Дерек слышал впервые — и никак не мог понять, как реагируют маги, за исключением подгорных, которые расширившимися от ужаса глазами уставились на Лунозара. Ильм, кстати, должен был бы прочитать владыке лекцию по этому вопросу ещё несколько дюжин лет назад, но… меч слишком много чего не считал нужным разъяснять. Дерек попытался поймать взгляд господина Ханта, но тот слушал мага, не обращая внимания на владыку.

— Верховный, — решился Дерек, представив, что «сам знает ответы на все вопросы», — что вы можете нам сказать по поводу выступления вашего… подчинённого?

— Исключено, — равнодушно пожал плечам Джайлем, — господин заместитель заведующего кафедрой теоретической магии слишком молод, чтобы осознавать отдалённые последствия такого шага. Мы выиграем дюжину, пусть несколько дюжин лет, а потом… страна рухнет. Проверено на практике. Господин Лунозар прочитал теорию, но не добрался до приложений, объясняющих, почему ей не пользуются.

— Страна так и так рухнет, — возмутился маг, — шансов, что она рухнет сейчас вполне достаточно. А так мы выиграем, как вы сами сказали, не менее дюжины лет — у нас будет время подготовиться.

— Исключено, — повторил Джайлем. — Это как с теми преступниками — будучи приманкой для вампиров, они ещё могут спастись. В вашем случае — шансов у них не будет никаких. Как и у нас, прими мы ваше предложение.

— Согласен, — поддержал Дерек, — думаю, отвлекаться больше не стоит. А вам, Верховный, следовало бы заняться… обучением ваших подчинённых. Чтобы впредь читали трактаты вместе с приложениями.

Хорошо, что Главу Ковена не придётся убирать сразу после заседания. Вопрос, кого поставить на его место, снова отошёл на дальний план.

Джайлем чуть поклонился. Убрать Лунозара в ближайшее время не получится, но когда начнётся штурм, или запляшет магическая составляющая… никто не станет выяснять, что случилось. А если станет — им будет сам Глава Ковена, кто оспорит его вердикт?

Глава 45. Эльфийские узоры

— У нас неприятности, ты в курсе?

— Ещё какие. Я собирался к тебе завтра.

— Ты там был?

— Да.

— Я тоже. Ты как туда попал?

— А ты?

— По своим дорогам.

— Вот и я оттуда — едва не заблудился.

— Я сама чуть не заблудилась, тропинок почти не видно. Почему ты не убил его?

— Убил? Шутишь? Я…, все последние ночи как идиот пытаюсь материализоваться под этим долбаным куполом! Как ты думаешь, откуда у нас трехмерная схема кокона?

— Но ты можешь туда проникнуть! Под купол! Тогда почему…

— Да,! Я могу туда проникнуть! Могу! Я…… не могу там материализоваться! Вообще никак! Неужели ты думаешь, что если бы мне удалось вытащить клинок хоть на пол-ладони, у нас ещё были бы проблемы? Я его и на волос вытянуть не в состоянии! Мало того, чтобы сдвинуться там с места нужно уйти и войти заново — и это не слабая задача!

— Это что же надо сделать, чтобы ты не мог материализоваться? Стоп, а энергетическая форма?

— Я что, хоть раз давал повод считать меня идиотом? Когда я говорю материализоваться — имеется в виду любая форма, способная влиять на материальные объекты внутри кокона. Так вот — я их вижу, но не могу нарушить их работу… Иди туда и сама попробуй!

— Э… ну я в общем это… аналогично… видеть — вижу, а влиять…

— Ну так и что ты мне на мозги капаешь? Если сама….

— Ладно, извини. Но ведь это значит, что он ставил защиту конкретно от нас?

— Возможно. Или это побочный эффект, которого он сам не ожидал. Если защита состоит в том, что время течёт с опережением и с запозданием в соседних точках… Находящиеся внутри люди ничего не замечают… пока, а вот как это скажется на них в дальнейшем… А я не в состоянии заставить своё тело подстроиться под эту разность. Будь я изначально внутри — приспособил бы клинок под перепад без проблем, но всего себя и сразу — никак… Максимум — лезвие на треть волоса, и то получается, что оно пересекает больше дюжины текущих с разной скоростью и в разном направлении потоков… поди его синхронизируй из другого измерения-то…

— Ты что, купол с артефактом не расколешь?

— Купол? Запросто. Ещё и телепортировать успею. Только тут всё снесёт к лешим. Выброс-то неконтролируемый будет. Пойдём?

— Я знаю, лап, это я так. Но ведь ты его в любом случае расколешь? Лучше уж так, чем никак.

— Лучше, чтоб никого не задело. Пойдём?

— Не переживай, ты просто слишком привык к собственной неуязвимости. Иногда полезно встряхнуться…

— Я бы и без этой встряски прекрасно обошёлся. Мне, знаешь ли, и так хватает. Блин, столько лет — и всё вампиру на один укус из-за какого-то…

— Ладно, не заморачивайся хоть сегодня. Всё обойдётся. Правда. Пойдём наверх.

— Я вроде ещё в состоянии тебя донести.

— Так что тогда время тянешь?

Секретарь принёс два графина «Миэлиариалитииэль» и хрустальные подгорные бокалы. Очень хотелось показать Вишенке оранжерею — но привыкшая жить под небом магичка не оценит. Что для неё подгорная оранжерея — она видела сады южных правителей.

— Ну вот так, — разлил он вино по бокалам, — как видишь, опасности в любом случае никакой. Сдвиг направлен в прошлое, если всё получится, для нас ничего не изменится — возникнет цепь отражений.

— Круги на воде, — кивнула Вишенка, — камень упал, круги идут.

— Нет, — поправил Гозрений, — камень будет всплывать, а круги — создавать опору. Когда отражений станет достаточно Падающий остановится. С нами эти реальности связаны никак не будут.

— И людей в них не будет? — уточнила Аремиилиннь.

— Откуда? — он налил ей ещё вина. — Все возникшие миры — лишь тени.

Вишенка вновь изучила схему. Подошла к парящей посреди лаборатории модели.

— Знаешь, — опечалилась она, — я впервые жалею, что не занималась всеми отраслями сразу, как Джай или Квадрат. Хотя всё равно здесь нужен темпорал, а их у нас… Но чисто логически: эти отражения будут падать быстрее нас, ведь так? Тогда что произойдёт, когда они перейдут границу, откуда уже нельзя всплыть?

— Ничего, — Гозрений слегка развернул изображение, заставляя отражения падать быстрее, — исчезнут. Но нас остановят.

— И как отреагирует на это нижний мир? — продолжала настаивать Аремиилиннь.

— Никак, — Гозрений вернулся на место, — он этого не заметит.

Вишенка занялась улитками, водорослями и грибами — подгорную еду она попросила сама, и теперь с интересом изучала. А вот хорошего вина здесь не производили, и он не рискнул предложить госпоже Теарлиинь настойку из водорослей или вино из плесени.

— Понимаешь ли, — улитки, похоже, ей даже нравились, — большинство опасается, что именно эти отражения послужат не опорой, а, наоборот, якорем… впрочем, ты читал всё это. И даже возражал, что так бы и было, если бы не сдвиг по времени… Я целительница, Ре, и ничего в этом не понимаю, но меня пугает, что так же считают и Хант с Роксаной.

— Ты так хорошо с ними знакома? — на его памяти она встречалась с этой парой лишь на балах и в эльфийской опере, но за столько лет многое могло измениться.

— Нет, — развеяла его опасения целительница, — встречались, но давно…

— Давно хотел показать тебе, — смутился Гозрений, — но не таскать же её было с собой во время эпидемий…

Так умеют делать только эльфы — гравировки на страницах книги переливались, каждый раз рождая новую картинку, но… эльфы не создают такого. Или прячут столь тщательно, что другим говорящим никогда этого не увидеть.

— Лиэрн достал? — Вишенка почти не сомневалась в этом.

— Нет, — Ренни с трепетом наблюдал, как она перелистывает страницы — из сплава почти невесомого, но прочного. — Ульрика просила проверить дом Улара в Тальне — искала тайники. Там и нашли.

— Подлинник? — дотрагиваться до страниц было и страшно, и невыразимо любопытно.

— Копия, — с сожалением ответил Гозрений, — а вот мастера для неё помог найти Лиэрн. Но очень хорошая копия. Которой из дочерей Ульрики достался подлинник, и где он сейчас, я не знаю. Король и наместник хотели его выкупить, но Ульрика тогда отказалась.

— Да, — Ренни всё ждал от неё ответа, а она всё не знала, что сказать, — даже эта копия стоит больше, чем всё драгоценности Улара. Не за ней ли охотились грабители?

— Мы думали об этом, когда нашли, — Гозрений смотрел на рисунки через её плечо, — вряд ли. О книге никто никогда не слышал, а Улар и так был богаче всех в Тальне.

Он, видимо, устал ждать и добавил:

— Пролистай, там движущиеся картинки.

Топь шевелилась. Испарения то тянулись вверх, то прижимались к трясине, принимая облик ночных кошмаров — столь одинаковых у всех говорящих. Останки древних существ всплывали со дна и предавались утехам плоти. Таким, что привыкшая ко всему целительница тут же пожалела о съеденном угощении. Не к месту подумалось: как бы отреагировал Верховный?

Но женщина в книге смотрела по сторонам со спокойным и ровным любопытством, безошибочно перепрыгивая с кочки на кочку. Нет не с кочки на кочку… ступая по накрывшей топь сети, узлы и ячейки которой знала или легко находила. Женщина прогуливалась — безо всякого отвращения, а, может, и с удовольствием…

Теарлиинь глотнула эльфийского, пожалев, что это не самогон из водорослей и плесени, пролистала ещё раз.

— Хотелось бы увидеть оригинал, — это всё, что она могла сказать на данный момент. — Объяснений же я тебе найду дюжину. Например — месть отвергнутого возлюбленного. Согласись, крайне странно, что эльф потратил столько сил и времени на создание того, что выглядит столь неизысканно. Обвинять госпожу Роксану в некромантии я бы не стала.

Гозрений молчал, перелистывая страницы и вновь заставляя шевелиться утопленников на рисунках.

— Нынешний владыка оказался очень устойчив, — медленно начал он, — такого долгого правления летописи не помнят. Но где уверенность, что при столь длительном пребывании в нашем мире не начнёт меняться его меч? Тем более в обществе женщины, которая способна свести с ума кого угодно? Я бы не очень доверял утверждениям этой пары. И… скажи, что может толкнуть говорящего бродить по таким местам? Ты бы… смогла спокойно ходить по этой трясине?

Аремиилиннь взглянула на целителя — нет, теперь уже темпорала.

— Ну почему, — улыбнулась она, — я знаю мага, который во время эпидемия чумки среди оборотней облазил все городские помойки и обошёл все поселения, особенно те, что стояли на болотах. Я ещё помню, как ты убеждал, что если хоть один заболевший щенок окажется из говорящих и сможет перекинуться обратно — всё было не зря. И ведь оказался прав. Ты не помнишь, как тащил полуживых щенков со всей округи, Ренни?

— Да, — согласился он, — я знаю, всё может быть не тем, чем кажется. Я перепроверю. Как только получится, вернусь к целительству.

После зрелищ в книге есть не хотелось, и она попросила его показать оранжерею. И лечебницу — та ещё работала, хотя и не в полную силу. И они ходили, и любовались растениями, и рассуждали об их применении в целительстве, и рассматривали схемы заклинаний и пробовали зелья, и она всё думала: а вдруг всё же прав он, не Мих, не эльфы и не Ковен?

Выход из лаборатории он открыл легко — и понять, как недавний ещё ученик это делает, она не могла.

— А если ты ошибся? — завтра, нет, прямо сейчас она пойдёт к Миху и сделает всё, чтобы тот оставил Гозрения в живых. — Владыка и Ковен считают иначе — тебя остановят.

— Они не пересекут границу сдвига, а любой удар уйдёт в прошлое — там уже не наша реальность, — он был так уверен в себе…

— Ты недооцениваешь господина Ханта, — она сделает шаг, и выйдет туда, где время течёт чуть иначе, и оставит в одиночестве одного из самых сильных магов, того, к кому относилась почти как к сыну. — Тебя убьют, а я не хочу этого. Подумай, может целителем ты затормозил бы падение надёжнее?

Он покачал головой.

— Если Падающий окажется ниже границы — он уже не всплывёт. Я знаю, что могу его остановить. Я темпорал, и я могу, Аремиилиннь. Кем я буду, если не сделаю этого?

— Ладно, — ей даже удалось улыбнуться, — ты только проверь всё ещё несколько дюжин раз. Ведь всё может быть не тем, чем кажется.

Её не хотелось уходить, и оставлять его одного. Она попросит за него — но поможет ли это?

— Подожди, — сказал он вдруг, я быстро.

Принесённый им заплечный мешок был достаточно объёмист.

— Держи, — сказал он, — всё, что я успел наработать с последней встречи. Копии, понятно. Только целительство… немного, но есть интересные намётки.

Тоннелями и огромными залами он проводил её до границы временных искажений. Сначала она отнесёт записи, а потом отправится просить за своего ученика.

«… со своей стороны гарантирую безопасность и попытку понимания. А.Т.» — Гозрений ещё раз взглянул на затейливую роспись — отголоски древних рун, которыми когда-то писал народ Аремиилиннь. Не обманула — даже зная о планах владыки и Ковена.

Всю осень и зиму Дерек пытался встретиться с Гозрением — через магов, общих потомков, лекарей. Им удалось обменяться несколькими письмами — Гозрений был вежлив, делился выкладками и расчётами, из которых следовало, что мир неизбежно скатится на нижние уровни, если немедленно не предпринять никаких мер. Волноваться не стоит, убеждал маг, темпоральная защита — лучшая из всех возможных, в случае неудачи все искажения магических потоков пройдут мимо — потому что окажутся в прошлом, никак не влияющем на нынешнюю реальность. Скачки же магической составляющей предсказуемы и не несут особой опасности, наоборот, при грамотном использовании позволят повысить урожаи и снизить заболеваемость. Расчеты повышения урожайности прилагались. И издёвкой, похоже, не были.

Ковен бросил на изучение проблем времени всех магов-теоретиков. Цель была не столько опровергнуть или подтвердить полученные из под гор гипотезы, сколько выиграть время на создание мер защиты. Гозрению с той же целью в огромных количествах слали специально разработанные вопросы: если мы установим в Долине Грёз дополнительные защитные артефакты — не станет ли хуже? Не посмотрите ли вы схемы защиты? Что будет, если искажения не уйдут в прошлое? А если уйдут, но это прошлое рано или поздно пересечётся с настоящим? А вы уверены, что оно уже не пересеклось? Зачем тогда ваш эксперимент, если в прошлом он уже удался? Чего следует ожидать, если…

Пока шли письменные баталии, гномы обрабатывали информацию, полученную от шпионов, которых всегда засылали в окружение любого подгорного мага, вынужденного так или иначе работать с помощниками. «Обычная предусмотрительность», — пожимали плечами старейшины и секретари совета, — «мы не привыкли доверять магам».

Агентов в Ковене было предостаточно и у самого Дерека, но Подгорный мир он упустил из виду — всегда считалось, что живущих под небом проблемы гномов не касаются.

После дня весеннего равноденствия маги построили наконец модель лаборатории Гозрения, не противоречащую эльфийской, и занялись выискиванием способов уничтожения артефакта.

Как попасть в лабораторию, Ковен так и не выяснил, зато нашёл, как заставить артефакт сработать на стандартный магический выброс вместо темпорального: требовалось нанести на поверхность замысловатый узор, напоминающий эльфийские гравировки на кубках — те, где сюжет зависит от угла зрения.

Эльфы пришли к такому же узору — и Дереку с Ильмом пришлось учиться наносить гравировку. На взгляд владыки рисунки ничем друг от друга не отличались, меч же сразу уловил разницу — и однозначно встал на сторону эльфов. В результате владыке пришлось осваивать два начертания — один для предъявления Ковену, другой — для работы. Отличались они несколькими штрихами и завитками, и именно в этом и состояла сложность — слишком похожи. Вопрос, кому доверять, перед владыкой не стоял.

Гравировщик из владыки получался не очень — в отличие от меча, привыкшего украшать клинки. Сначала Дерек тренировался на свинцовых шарах — по донесениям артефакт был именно шаром или сферой, потом — на стальных. Каждый раз, когда господин Хант принимал облик меча, узор у владыки выходил идеально, но стоило Ильму отойти — рука принималась выводить совсем иные загогулины: жёсткие, угловатые.

— Зачем, — не выдержал однажды Дерек, — я всё это заучиваю? Ты же будешь внутри — твоих умений вполне достаточно?

Ответ Ильма был прост:

— На случай, если я уже не смогу помочь тебе, владыка.

Дерек взялся за обучение с утроенным упорством: сутки напролёт выцарапывал руны — правой рукой, левой, обеими, с завязанными глазами, в уменьшенном и увеличенном масштабе, кинжалом, мечом, стилом и иллюзией гномьего пера, радуясь лишь тому, что сферы не рвутся, как рвалась бумага, когда он учился писать. Стоило закрыть глаза — перед ними всплывали руны. Он наносил их даже во сне — и не знал, было ли тот сон влиянием меча или его собственным.

Миг, когда ему трижды удалось правильно нанести гравировку, всё же настал. Дерек отошёл на шаг, невольно залюбовавшись работой.

— Молодец, — одобрил меч, наблюдавший со стороны. — Теперь бери клинок и попробуй снова.

И исчез. Дерек потянул меч из ножен и принялся за новую сферу.

Клинок вибрировал. Клинок вырывался из рук. Клинок норовил увести линию вбок или спрямить узор. Он выламывал кисть. И наконец — раскалился, полыхнув белым пламенем.

— Сдурел?! — не выдержал Дерек. — Что с тобой?!

Ильм возник рядом, критически осмотрел переплетение линий.

— Видишь ли, — невозмутимо разъяснил он, — если с ума сойдёшь ты — я управление удержу. Но что ты будешь делать, если свихнусь я?

Следующие дни превратились в пытку — владыка радовался лишь тому, что обожжённая кожа на ладонях восстанавливалась достаточно быстро. В итоге Дерек пожертвовал плащом — памятью о былом доме. Сшитые из него перчатки Ильм тоже умудрился пожечь, но не все, и опытным путём они установили, что в них Дерек получает небольшой выигрыш во времени. В паре с обезболивающими и противоожоговыми зельями перчатки должны были помочь. «Если заклинания не откажут и зелья не начнут работать в противоположную сторону», — мрачно добавил меч. Хотелось думать, что тот перестраховывается.

Джайлему везло — ни эльфы, ни Хант не нашли отличий в начертании рун. Если Дерек не доведёт узор хотя бы до половины, смысла в тех нескольких линиях уже не будет. Если же доведёт… конечно, владыке может повезти. Никто не знает их истинной силы и живучести. На этот случай… на этот случай надо будет убрать маяки из лечебницы — мало ли как изменится магическое поле, они могут и не сработать. Выброс в лес или пустыню — совершенно нормальный результат при такой пляске всех потоков.

Верховный в очередной раз перечитал требования, стараясь не глядеть на собеседников.

— Ну всё, Джай, — не выдержал Хант, — сколько лет спорим, доспорились уже едва не до запрета на магию. Начинайте понижать составляющую, всё готово аж со времён не упомню какого владыки…

Можно подумать, Джайлем сам этого не понимал. Но понизится составляющая — с мечом и три куля боевых магов не справятся, спокойно сможет объявить себя единоличным правителем или проводником.

Верховный пожевал губами.

— Вы правы, — согласился он. — Понижение магической составляющей позволит избежать в будущем инцидентов, способных снести более, чем пару деревень. Ковен… согласен. Но вы учли угрозы постоянного голода и эпидемий, если маги начнут слабеть?

— Значит, — вмешался Дерек, — все силы бросите именно на эти вопросы. Возьмите пример с гномов — лекарства, добытые из растений и минералов, у них распространены куда более заклинаний. Ищите вакцины. Ищите лекарства. Ищите удобрения. Выводите новые сорта растений. Поощряйте лекарей без магических способностей. Всё решаемо. Гномы одними водорослями и улитками питаются — и детей у них в разы больше, чем у живущих под небом.

Всё решаемо, согласился Джайлем. Всего лишь отдайте свою власть и деньги в руки обычных деревенских знахарей. Хорошо, «прекрасную огненноволосую Алеренину» в пример не привёл…

— Ещё вопрос, — перевёл он разговор, — как разрушить управляющий артефакт, вы выучили. «И выучили в том варианте, который предложил Ковен?» Но до сих пор никто не может попасть внутрь лаборатории. Как вы намерены туда проникнуть?

Господин Хант безмятежно уставился прямо в глаза Верховному магу. Джайлем усилием воли отогнал подозрение, что это существо способно читать мысли. Вряд ли. Это всего лишь опыт — очень долгий опыт общения с людьми. С врагами. Разве любой маг не может в большинстве случаев спрогнозировать реакцию и слова собеседника?

— Не волнуйтесь, — улыбнулся советник по безопасности, — попасть внутрь проблем не составит. Давайте лучше ещё раз посмотрим, как пойдёт удар.

Не заметили, перевёл дыхание Джайлем. Эльфы не заметили — иначе меч давно устроил бы ему очную ставку с эльфийскими колдунами.

— Как видите, — начал он в который раз, — здесь у нас Долина грёз, очень удачное место как для магических экспериментов, так и для военных сражений. Горы, ущелья, подземные ходы. Накладываю на неё сетку магических узлов, — над картой раскинулась красная сеть с неравными ячейками, один узел в которой мерцал зелёным, — понятно, что на изумрудный узел приходится как раз наибольшее схождение потоков, именно здесь Гозрений и обосновался… Приблизить участок?

Сеть начала искажаться, разгораясь всё ярче, накрывая долину и прорываясь вниз, под карту, оранжевыми всполохами. Джайлем уменьшил масштаб, позволяя оценить взаимодействие с линиями южных земель.

— Джай, — хмыкнул господин Хант, скептически разглядывая модель, — вы бы карту-то свернули, так же абсолютно не ясно…

— Как? — Джайлем был занят переносом расчётов на карту. — К вам?

— Нет, сначала в цилиндр, а потом в шар, — Ильм даже не скрыл издёвки в голосе, — не слышали о такой гипотезе?

Насмехается. А зачем? Что советник выяснил такого, что позволяет себе шутить на столь серьёзном совещании? Карту ему сверни в цилиндр… рёбра и челюсть заныли отнюдь не забытой болью…. Ничего. Если всё пойдёт как надо, эта тварь за всё расплатится.

— Вы что, верите в этот бред? — маг старательно изобразил удивление. Хочет меч обсудить бредовую гипотезу — пусть. Лишь бы узор на сфере сопоставлять не лез, хотя там всего-то по два завитка в третьей четверти и два чуть сдвинутых угла под конец, совершенно допустимые отклонения в написании рун. — А зачем она нам в данный момент? Какая разница, какой мир рассматривать — плоский или круглый, если падать мы всё равно будем вниз, к ловцам? И вообще, господин советник, вам что, никогда не доводилось телепортировать в миры чуть ниже? Или вы ничего не помнили после телепортации?

Судя по древним летописям, телепортация в нижние миры сильно напоминала падение, в средние — полёт по горизонтали с небольшим уклоном вверх или вниз, а вот наверх — всплытие со дна реки. Господин Хант пожал плечами, никак не отреагировав на колкость главы Ковена:

— Ладно, давайте дальше…

Маги спорили, Дерек хмурился, господин Хант открыто изучал всех — не особенно задерживая взгляд на Джайлеме — и выглядел достаточно спокойным.

— Ещё вопрос, — эту речь Верховный поручил Свияду, казначею Ковена, — нам нужны поглотители энергии, лучше на основе алмазов, с расчётом, чтобы искажения не вышли за пределы Долины Грёз. Иначе — не ясно, что случится с эльфийскими лесами.

— В чём проблема? — удивился владыка. — Подгорные жители и эльфы согласны предоставить вам любое количество драгоценных камней.

— Этого мало, — возразил Свияд, — господин Хант, как насчёт запасов «Тропинки»? Ваши камни имеют превосходную огранку, что немаловажно при создании поглотителей.

Советник по безопасности равнодушно пожал плечами:

— Разрешаю, но под стогую отчётность. Останемся живы — не пробуйте мне доказывать, что все артефакты рассыпались в пыль. По каждому дадите подробный ответ, и вернёте все уцелевшие — причём в качестве артефактов, не снимая наложенных чар.

Если останется хотя бы треть камней, подсчитал Джайлем, убытков «Тропинка» не понесёт. Значит, надо вернуть не больше одной дюжинной.

— Мало того — требуется выселить всех вампиров за пределы территории поражения — если магические потоки исказят блоки на кровь…

— Вампиров отослать не проблема, — перебил его представитель гномов, — им питаться не надо. Где вы намерены расселить нас? И что, если до зимы мы не сможем вернуться домой?

Землянки, временные убежища и шалаши уже спешно строились за северными склонами Жемчужных, о чём и сообщил гному владыка, добавив:

— Где жить и чем вас кормить мы найдём, сложности в том, что большинство из подгорных жителей начнёт задыхаться под небом — от запаха цветов и деревьев. Начнёт сходить с ума — как только увидит небо. Нам нужны будут маги, способные снять все эти симптомы. Но если заклинания перестанут работать…

После долгих споров решили вернуться к первоначальному плану: эвакуировать гномов небольшими партиями с завязанными глазами, надеясь избежать паники, и поставить как можно больше шатров и натянутых на деревья и столбы полотнищ, не позволяющих глядеть вверх — на небо.

— Скажите, — поинтересовался вдруг владыка, — а что будет, если к чёрному единорогу энергия начнёт поступать неограниченно? Допустим мне не удастся ликвидировать артефакт настолько мягко, как предполагается — что будет, если на леса обрушится неограниченный поток магии?

Замолчал и добавил:

— Мой опыт свидетельствует, что аппетит зверя растёт, как и способность поглощать жизненные силы. Вопрос — растёт неограниченно, или он всё же может… пресытиться?

Джайлем смутился — за столько лет никто не поинтересовался, как ведут себя единороги в подобной ситуации — да и откуда было взять неограниченный поток?

— Отловим единорога и проверим, — решил он. — Надеемся, эльфийская сторона нам поможет — они первые в этом заинтересованы.

— Вполне возможно, — добавил господин Хант, — из них получатся куда лучшие поглотители, чем из алмазов «Тропинки».

— Ещё проблема, — маг представлял южные земли, — из наших земель Хармедия, Итрхаршия и ещё несколько королевств отказываются разместить у себя подгорных жителей. Хотя крупнейшие султанаты и халифаты уже подготовили резервации для беженцев из-под гор, однако… Сектора, расположенные непосредственно под Таргенией и Аррешензией поднимутся на поверхность без особых проблем, но остальные южные сектора пойдут Прямой дорогой, а она и под Долиной грёз… в случае непредвиденных прорывов… — маг запнулся. — Поймите, треть Прямой дороги принадлежит вам…

— Понял, — так же бесстрастно резюмировал Хант, — если условием принятия беженцев из южных секторов является обрушения туннеля — взрывайте.

Глава Ковена впервые почувствовал нечто, схожее с удовлетворением — «Тропинке» придётся восстанавливаться долго. Не меньше дюжины лет. Если же Ханта эту дюжину в мире не будет…

Дни до начала штурма слились в один сплошной поток.

Хант разбирался с гномами, эльфами, южными землями, попутно проверяя нового казначея — шатры, палатки, шалаши и землянки для гномов требовали денег, но более всего требовали их маги и целители — во всех партиях гномов более трёх четвертей кашляли, задыхались, шли пятнами и волдырями. Ужас перед небом отступил на второй план — с ним справлялись при помощи завязанных глаз и навесов, где собирались самые неустойчивые. Владыка начал склоняться к мысли, что ещё немного — и эпидемия, которую собирался вызвать Джайлем, возникнет сама.

Приказ Ковена обязывал магов работать бесплатно, но нигде не было указано, что зелья и амулеты также должны выдаваться бесплатно… Целители требовали денег — или драгоценных камней на амулеты — Дерек почти опустошил казну страны и казну гномов, Ильм платил из средств «Тропинки», попутно запоминая самых алчных лекарей.

Маги, наконец, определили день, когда Дереку предстояло спуститься в подземелья, но Хант упёрся, требуя пересчитать и скорректировать дату — ему всё казалось, что выйти нужно на пять дней позже. Дерек недоумевал — никто не мешал Ильму провести эти пять дней под горами, якобы в поисках лаборатории. Да и кто потребовал бы у него отчёта?

За день до телепортации в Долину Грёз Дерек собрал магов и воинов на последнее совещание. Уточнить расположение поглотителей, количество оставшихся чёрных единорогов и их возможности, расположение войск — вовсе не потому, что у Гозрения было так уж много людей, а на случай подъёма неучтённых зомби и прорыва… кого, маги и сами не знали, но главнокомандующий выдвинул гипотезу о возможности прорыва армий из прошлого или будущего — решили подстраховаться. В эльфийские леса на границе Долины Грёз спешно стянули большую часть лекарей — включая учеников, способных лишь остановливать кровь.

Дерек в который раз просмотрел все схемы и карты, изучил всех присутствующих магов — и вновь нашёл, что доверять можно троим-четверым…

Просьба об аудиенции застала его врасплох. Дерек прочитал имена и пригласил немедленно — все попытки вызвать эту пару в столицу до последнего дня терпели неудачу, натыкаясь на очень вежливое, но непреклонное сопротивление эльфов.

Женщина была высока и стройна — её обаяния не могли испортить даже напряжённая спина и прикушенные губы.

— Владыка, — голос женщины сорвался, — владыка… оставьте его в живых, мы… ручаемся за него. Только оставьте его в живых — мы спрячем его у нас… у эльфов, Ковен туда не доберётся. Согласие короля и наместника вчера получено.

Сопровождающий её эльф согласно кивнул.

— Мы обо всём договорились, — спел он, — ни его величество, ни первые советники возражать не станут — Ковену нельзя позволить добраться до Гозрения, но… если дать тому возможность переждать… Владыка — мы ручаемся, мы договоримся с ним, он… поймёт. В конце концов, остаётся шанс, что его расчёты не так уж неверны, и нам ничего не угрожает… Тогда неправыми оказываемся мы все. Ведь может же получиться так, что прав именно он?

— Возможно и не угрожает, — протянул Дерек, — вы вдвоём станете решать? А теперь подумайте, что будет, если до Гозрения доберётся Джайлем — наконец-то доберётся… а вы не успеете убедить друга в своей правоте…

Женщина вскинула голову. Эльф осторожно придержал её за плечи.

— Ренина не простила бы тебе этого, — губы и крылья носа у магички побелели. — Я точно знаю — я тоже воспитывала её. Она не простила бы тебе!

Дерек молчал. Спросить, где они были столько лет? Он это знает.

— А вам? — не выдержал владыка.

Женщина понурилась.

— Я виновата, да, — почти всхлипнула она, — у нас с Ли родился сын, и я… я… я всех бросила. И Ренни. Знай я — остановила бы его… Но ведь Ренины тогда уже не было… А потом — потом я и не знала, где его искать…

— Владыка, — вновь спел эльф, — можем ли мы чем-то помочь ему? Если надо — мы пойдём с тобой, он не причинит вреда ни мне, ни Лидии, и у нас будет время уговорить его…

— Мы не пройдём защиту вчетвером, — «на самом деле мне вовсе не хочется ждать удара в спину», — вздохнул Дерек. — Но… я обещаю — сделаю всё, чтобы он остался в живых. И не достался Ковену.

Эльф с сомнением покачал головой.

— У нас с ним была общая дочь, — напомнил владыка, — и она не простит мне. Я это тоже понимаю. Только если не будет другого выхода, обещаю. Слово Аледера.

Женщина вскочила с кресла, обогнула стол и расцеловала владыку. Эльф чуть грустно и понимающе улыбнулся.

Глава 46. Сфера

— Готов, пошли?

— Сейчас, ещё чуток времени есть. Подожди… Слышь, я… часто не прав был. Ты… прости меня.

— Ты в таком настроении идти собираешься? Может, тебе затрещин надавать?

— Только попробуй.

— Ты что? Давай прочухайся быстренько, а то завалишь всё!

— Я? Вряд ли…разве только кокон этот долбаный. Ты это… если меня выкинет далеко и надолго, не переживай сильно, ладно?

— Не буду. Я тебя тогда искать отправлюсь. Ты что, боишься?

— Да. Не тряси меня, нормально всё. Свою задачу помнишь? Лап, при любом раскладе ты мне его оттуда вытолкай, пока всё не кончится. Как хочешь вытолкай. Если меня вышвырнет раньше — ни хрена мы эту дрянь не кокнем. Дальше — как получится.

— Я всё сделаю. Выпить хочешь? Всё равно при переходе всё выветрится.

— Нет. Если не получится — здесь остаёмся. Всё заново тогда.

— Куда ж мы денемся. Всё уже обговорили. Готов?

— Пошли. Постой…

— Что опять?

— Дай выпить, что ли…

— Легче?

— Ненамного. Я… прости… я тебя… я никуда от тебя не денусь, слышишь?

— Ну вот только не надо сейчас давить из меня слезу признаниями в любви. Хороши мы будем — одна ревёт, другой зубами стучит. Давай соберись… Посмотрим, что ты скажешь, когда вернёшься.

— Лап… ты это… и искать меня не надо, слышь? Здесь жди, если что…

— Я уж сама как- нибудь решу, ладно?

— Не надо. Там… там… не ходи туда, я сам приду… обещаешь?

— Не дури. Я год подожду если что, потом посмотрю. Не стучи зубами, никуда от меня не денешься. Слышь, прекрати трястись! Ну!

— Да не толкай ты меня, уже нормально всё. Активируй.

Хант выглядел так, словно ехал к гномам подписывать торговые соглашения. Проверил перчатки Дерека — как проверяют не самый дорогой, но вполне ходовой товар. Выпил с владыкой нектара — на дорогу, и повторил в восьмидюжинный раз:

— Твоя задача — не выпустить рукоять. Всё. Только удержи клинок. Увидишь Роксану — делай всё, что она скажет. Без вопросов. Даже если начнёт тащить в постель — соглашайся. Понял?

— Ты так ей доверяешь? — уточнил владыка, стараясь отбросить мысль, откуда там возьмётся Роксана.

— Как самому себе, — буднично ответил Ильм. — Что не меньше — точно.

Они активировали телепорт и оказались в южных предгорьях Жемчужных. Вход в шахту был открыт, на страже стоял один из гномов. Внутри их ждали проводники — невысокие, худые и чуть сутулые, как все подгорные жители. Не молодые — выбирали из тех добровольцев, кто составил не менее трёх дюжин карт Подгорного мира и успел продолжить род. Проводникам предстояло остаться внизу, дожидаясь магов — подгорных и живущих под небом.

Туннели, лестницы, спуски: лифтами они в этот раз пользоваться боялись, лезли по цепям и вбитым для ремонтников скобам. На свете не экономили — сколько Дерек ни учился вместе с детьми ориентироваться по звуку, до гномов ему было далеко, так, особо крупное препятствие ощутить, поворот или обрыв — на обрывы Талина каждого из детей натаскивала отдельно.

Ильм шёл рядом, с аппетитом уплетая за двоих на привалах, и превращаться в оружие в целях экономии еды не спешил.

Сутки прошли по подгорным часам, когда они отпустили проводников, выйдя на прямую дорогу к куполу — согласно расчётам, вышли глубоко под ним, и теперь предстояло подниматься и искать то смещение, которое не позволяло проникнуть внутрь.

Местность Дерек помнил, хотя так глубоко они с Рениной спускались не часто.

— Теперь вдвоём, а то потеряемся, — сообщил Хант и исчез.

Они кружили по тропам и уступам, стараясь нащупать невидимую грань — и несколько раз пересекали её. Ощущений почти не было — на краткий миг замирало сердце, чуть перехватывало дыхание, и ничего более — и нарастали они так медленно, что момент исчезновения мира владыка не заметил — вот только собрался вдохнуть, и уже нет ничего, кроме радужной пелены. Накрыло давно забытое чувство падения — привычно потянулся к бичу… За что его захлестнуть?… Где Реозан?!

…Сколько он падал? Всю жизнь? Резкий толчок вернул четвёртого сына на твёрдую землю.

— Ничего себе! — возникший рядом меч вытер пот со лба. — Чуть не зависли там… Однако.

Извлёк короткий и очень широкий клинок и принялся изучать бегущие по лезвию волны.

— Хорошо метки везде оставил, — сообщил он, — так бы и унесло куда-нибудь в прошлое или будущее.

Дерек едва успел отдышаться — и меньше всего ему хотелось возвращаться в безмирье. Хант несколько раз прошёлся вдоль одному ему видимой границы, всё так же пристально всматриваясь в широкое мерцающее лезвие.

— Дерек, — Ильм вдруг помахал у него перед лицом ладонью, — куда мы идём?

— К Гозрению, артефакт уничтожать…

— Угу, — согласился меч, — ты руны помнишь?

Дерек с усилием кивнул. Ильм привычно растворил клинок и извлёк вместо него стандартный меч императорской гвардии.

— Держи, — владыке показалось, что уверенности в голосе напарника не было, — разделимся. У меня память не пострадает, а у тебя может. Поэтому стой здесь, и с места не двигайся. Не, пару шагов влево-вправо сделать можешь, но не более. Ты — маяк. До своего повелителя я доберусь откуда угодно, пока он жив. Ясно? Ты — ориентир, и не столько в пространстве, сколько во времени.

Протянул Дереку клинок, успокаивающим жестом тряхнул владыку за свободную руку.

«Тревога — три нажатия на навершие», — ощутил Дерек лёгкое касание пальцев напарника.

Хант исчез из виду, а Дерек опустил меч и принялся ждать, опасаясь сделать хотя бы шаг в сторону.

Меч подбежал сзади, чуть запыхавшись, но как всегда бесшумно.

— Нашёл! — особой радости в его голосе не чувствовалось. — Твой свойственничек, и мой, кстати, тоже, умудрился создать коридор — двойной, но его можно нащупать. Давай за мной.

Вниз они мчались, благо дороги позволяли — особых завалов не попадалось. Талина любила гулять по таким местам. И Ренина. И Денек, и Зарек и… они все любили. Дерек чуть улыбнулся — когда-нибудь он встретится с ними. Кто ж знал, что ждать придётся так долго. А ещё Талина любила рассказывать детям на ночь сказки и легенды — и про дочку стеклодува, и про Делорину… Она всегда забиралась с ногами в кресло у камина, сажала кого-нибудь из младших на колени, а Дерек устраивался на полу на ковре… Как там?«…Где твердь смыкается с огнём и водой…» На подгорном языке это звучало очень красиво.

Посреди пещеры с высокими сводами Ильм резко остановился, словно наткнувшись на невидимую преграду.

— Вот, — провёл он ладонью перед собой, — первая аномалия. Давай руку, пошли, колебания не сильные, но один не проскочишь. Готов?

«Да», — уже почти сказал было Дерек…

«…где твердь смыкается с огнём и водой…» Где твердь… «И бродят они во тьме нижних ярусов, там, где твердь смыкается с огнём и водой», — затаив дыхание, пятилетний Римек тогда слушал её с расширенными от страха глазами. — «И ждут они забывчивого, кто спустится во тьму, и принимают облик, дорогой ему, и просят помочь или проводить… Никогда никому не говори под горами «да», Римек, никогда не давай руку никому… даже своей возлюбленной, даже лучшему другу, брату, даже отцу или мне… отскочи от протянутой руки, ибо никто из живущих под горами никогда не потребует у тебя руку…»

— Погоди, — владыка вынул из заплечного мешка перчатки и не спеша натянул, надеясь, что троекратное нажатие на навершие меча не заметно. — Мало ли, не успею потом, — пояснил он.

И что теперь — тянуть время? Тварь не глупа — более нескольких ударов сердца владыке не выиграть.

— Давай быстрее, — внешне и по манере разговора оно ничем от Ильма не отличалось. Разве что тот стал бы водить вдоль препятствия мечом или кинжалом — не ладонью. Хотя… кто знает. Может, Дерек ошибается, и перед ним действительно меч.

— Сейчас опять сбой пойдёт, другой коридор искать придётся. Идешь? — торопил стоящий напротив, протягивая руку.

— Нет, — улыбнулся Дерек, разглаживая перчатки. — Давай как-нибудь без «да» и требования подать руку. Они мне не нравятся… здесь и сейчас. Неуместная шутка.

Как бы отреагировал Ильм? Ухмыльнулся? Сказал: «Молодец, владыка, не попался»? Столько лет править вместе — и не знать собственное оружие? Стал бы меч так шутить? С Алераном стал. А с владыкой? Под горами? В такой момент? Это всё-таки Ильм? Ильм — не Ильм, а руки владыка ему под горами не протянет и «да» не скажет.

— Молодец, владыка, не попался, — одобрительно хмыкнул меч. — Только я это, я, Мих. Давай руку, иначе тут не проскочить. Не тяни, проход закроется. Идём?

— Нет, — ещё шире улыбнулся Дерек. — Найди другой способ.

Они уходят, если им отказать или пройти мимо. Они не нападают. Так считается.

— Другой способ? — нехорошо улыбнулся нижний. — Что ж…

Клинок из возникших на боку ножен он тянул медленно, очень медленно. Разрешал передумать. Наслаждался превосходством — знал, что человеку не тягаться с подобной сущностью. Не тягаться? Человеку — не тягаться. Но со мной Единый. Ты ведь не оставишь меня?

— Стоять, — Дерек сам себя едва слышал. Но тварь с места не сдвинется. — Стоять. Клинок в ножны!

Существо не сдвинется с места — нельзя допустить мысли, что оно может не подчиниться. Подчинится, куда денется. Дерек — человек, а существо напротив никогда человеком не было. И никогда себя человеком не считало. Твари не на кого опереться.

Дерек посмотрел в глаза ловца — это не его меч. Ильм никогда не боялся его взгляда. И никогда ни на кого не смотрел со злобой и ненавистью.

— Думаешь, удержишь? — сощурилось существо.

— Да, — засмеялся Дерек, — я — человек, и со мной Единый. Тебе некуда деваться.

Нижний замер. Клинок в ножны не спрятал, но и не обнажил.

— Стой, — спокойствие и уверенность пришли к владыке, — будем ждать.

Существо дёрнулось, но с места не сошло.

— Я не спешу, — сообщил владыка, повторно нажимая на навершие меча. — Ты будешь стоять здесь столько, сколько нужно мне.

Даже если появится второй — Дерек его остановит. Теперь он знал это. Убить в одиночку — не убьёт. Но остановит.

Владыка не знал, сколько они так стояли — считать удары сердца он не рискнул, боясь потерять осознание силы и превосходства над сущностью нижних миров.

— Опа-на! — послышалось наконец. — Это я что ль? Охренеть!

Меч бесшумно возник чуть позади справа. Быть бы ещё уверенным, что это именно Ильм, а не очередной ловец…

— Я вообще всегда себе нравился, — советник бесцеремонно изучил замершего противника, — а тут… кхе… Дерек, что, похож?

— Похож, — подтвердил владыка.

— И что, — удивился Хант, — у меня и вправду такая наглая морда? Надо будет заказать у магов прямое зеркало… отпусти уж его, что ль… не убивать же мне связанного…

— Двигайся, разрешаю, — последний звук не успел растаять в воздухе, а тварь уже корчилась у ног меча и владыки — и клинок нижнего был рассечён вдоль лезвия.

— Я не рисковал, — ответил советник на невысказанный вопрос, — всего лишь захотел проверить удар. Давай отправим его, да и пойдём, вместе уж теперь.

Это место ничем не отличалось от ранее пройденных пещер — Дерек напрасно осматривался, пытаясь разглядеть или почувствовать исключительность.

— Мы искали грань во времени, — невразумительно пояснил Ильм и показал в центр пещеры. — Вот тебе грань, владыка, держи меч, будем прорываться.

Дерек терпеть не мог, когда клинок в руках действовал самостоятельно — но теперь у него не возникло такого ощущения. Остриё пересекло воздух: лезвие слегка размывалось, гнулось, снова выпрямлялось. Оно оставалось свинцово-серым и тусклым, уходило в столь же серый туман, сгущающийся вокруг кромки, и возвращалось. Сказал бы что-нибудь, отрешённо подумал владыка, столько лет правим вместе, пора бы уже и не бояться сумасшествия…

Арки или отверстия не было. Очертания клинка по-прежнему чуть расплывались — и тут Дерека потянуло вперёд.

— Молчишь? — произнёс владыка вслух. — Ну молчи.

Рука последовала за тающей рукоятью — Дерек перестал её ощущать, сначала по локоть, потом по плечо… нахлынули воспоминания — кратковременными вспышками. Взгляд отца, поворот головы первого сына, ноздря Реозана, фиолетовые сполохи в глазах единорога…

… закончилось…

…я не сделал и двух шагов. Я не сделал и двух шагов… А кто я?

Четвёртый сын… нет… владыка… император… Император? Я всё-таки убил братьев?… Всех? И шестого сына? Нет…

Клинок исчез — Дерек протёр глаза. Вспомнил. Всё ли? Главное, что главное? Меч? Власть? Талина. Да — Талина. И дети, внуки… наши дети и внуки… надо будет собрать всех потомков, большинство из них не видел… если вернусь.

Теперь наверх — желание подсказано, дорогу… дорогу тоже выберут за него.

Карабкаться по стенам было не сложно: иногда Дерек захлёстывал бичом очередной уступ и взбирался по нему. Иногда вонзал в стену меч, где-то шёл в обход, там, где Талина бы проползла.

Наверх он выбрался у обочины, как сказали бы под небом. Дорогу помнил — западное крыло, далее в двух кулях шагов — река. Следом: лаборатория по созданию лекарств — низкий литой купол, за ним — мастерские, кухни, два лечебных корпуса, ещё одно здание — для магов. Не для магов, для родного отца строила их Ренина — выдолбленные в горе четыре яруса, соединённые переходами. Отцу хотела оставить, трём дочерям, что пошли по её стопам…

Скрываться владыка не стал — вышел на дорогу и широким шагом направился к лабораториям. В восточном и северном секторах сейчас должны отвлекать внимание — если клинки Ильма помогут подгорным магам преодолеть временной купол. Темпоралов среди отвлекающих двое: оба — спешно найденные по всем секторам и шахтам, и оба — юнцы, которых обучить было некому и некогда.

Первый человек встретился рядом с кухней — катил тележку с едой. При виде пришельца парень остановился, приглядываясь. Дерек махнул ему и прошёл мимо. Повар выпустил тележку и со всех ног бросился на кухню.

У лаборатории его встретила охрана — маги, ни одного воина.

— Светлый владыка Аледер. Проведите меня к Гозрению. Хочу начать переговоры.

Они глядели на него с ужасом — и ударили, разом. Щит возник быстрее, чем Дерек успел согнуть руку. Заклинания срикошетили, растёкшись под ногами маслянистыми каплями.

— Даю вам дюжину ударов сердца чтобы уйти, — Дереку не хотелось убивать. Очень не хотелось.

Но пришлось — иначе было не прорваться.

Больше он не предлагал сдаваться. Молча колол и рубил, изредка ударял щитом. Прикрывался, бежал вниз по ступеням. Свои ловушки он помнил, новые заклинания отражались от щита и кольчуги.

— Где Гозрений?

Работник не был магом, поэтому только замотал головой. Один из немногих, кто останется в живых. Если Дереку удастся вскрыть артефакт именно так, как рассчитывали эльфы.

— Предупреди своих, что сейчас всё рухнет. Бегите.

Владыка предупредил. Дальше — как хотят.

…Осознание — коридором больше идти нельзя. Дерек нащупал рычаги, поворотные рукояти, выступы — не все его, но многие. Активировал и рубанул мечом по стене. Лезвие входило в металлические стены, как в туман — и чувствовал он себя много легче, чем при переходе временной границы.

…Ведёшь по стене мечом, толкаешь и бросаешься внутрь. Стекло и камень хрустят под сапогами. Осколки впиваются в перчатки. Снять нельзя — дорог каждый миг, можно не успеть надеть, можно выпустить рукоять. Лишь бы здесь случайно не оказалось возбудителей чумы или холеры! Не должно, но вдруг кто-то нерадивый приволок…

Хватит кромсать стены — в коридор и наверх. Сфера через два поворота. Дерек остановился перед сверкающим шаром. Тот медленно вращался, завораживая текущими бликами на боках. Словно гладь ртутных озёр. Заложить дверь — клином, обычным клином, и активировать амулет — вдруг поможет. Взглянул на часы — Алерилетимад должен был уже полступеньки назад войти к Гозрению. Перекрыв за собой все выходы и выключив следящие устройства.

Дерек всё помнил — сколько раз он так вбегал в эльфийскую копию зала. И в копию, изготовленную в Академии. Клинок в левую руку, встать на одно колено, нижний разрез, поворот, виньетка. Если меч раскалится — перехватить правой. Если начнёт биться — обеими. Если исчезнет — достать свой и попытаться работать им. Не удастся — тупо расколоть всё, что получится.

— Обещай, — владыка уже дал слово. Владыка — но не меч. Не случайно Лиэрн улыбался так грустно и понимающе….

— Обещай, что сделаешь всё, чтобы оставить его в живых. Если перехватишь управление телом — сделай всё, чтобы спасти мага. Гозрения. Обещаешь?

Если меч откажется, владыке придётся приказать — впервые за всё время. Выполнит ли его вторая составляющая приказ?.. Лучше бы до этого не дошло. Короткое биение рукояти, ещё короткое, длинное…

«Да».

Дерек опустился на одно колено и принялся наносить узор — снизу вверх против движения солнца. Виньетка, угол, наклон вправо, влево, глубокая царапина, наклонный завиток….

Сфера вращалась, облегчая движение — хорошо, что при тренировках они отработали нанесение узора и при вращающейся, и при неподвижной, и даже при меняющей скорость и направление вращения сфере. Волна пошла вниз, завиваясь спиралью, сделала петлю и начала подниматься вверх зигзагами, преобразуя пространство, накручивая его на себя и утягивая вдоль незримой контактной нити к источнику. Правильно, пусть попрыгают — сами подпитывали, сами пусть и захлёбываются. Ладонь, две ладони, восьмушка нижней части сферы начала покрываться узором. Нужно не меньше трёх четвертей — тогда помехи не дойдут до границ долины, не затронут территорию эльфов.

Остриё меча скользило по туманной поверхности — словно артефакт был покрыт толстым слоем пыли. Узор тянулся серыми дорожками, но пока Дереку удалось не испортить ни одной линии. По крайней мере он очень на это надеялся.

Треть нижней части.

Ощущения поплыли. Медленно, цепляясь за нервы и обдирая их, уходило чувство чужой жизни. Словно проехался кожей по неструганой доске.

Бой короткий и опять неравный — на шестом ударе Шхара начал засасывать нижний уровень. Следом — в открывшийся портал… Врешь, тварь, не вытолкнешь — на этот раз не вытолкнешь! Я глубоко нырнул — очень глубоко… Где?…Кружение… тени… Там? Нет…

Ещё оборот, виток, зигзаг, руна тэрэль…

… мир вокруг исчезает, отступает, сворачиваясь в поражённые гусеницами листья и осыпаясь вместе с ними. Измерения схлопываются, оставляют пыль и серый камень под ногами. Мир убегает. Он снова убегает — и Шхар вместе с ним…

Пора просить помощи, как ни стыдно, а придётся.

Это временные перепады. Почему не мерещится будущего? Значит ли это, что его не будет? Сейчас Дерек уйдёт, и неимоверно тяжело станет цепляться за эту ускользающую нить. Почему уйдёт Дерек? Дерек — это же я сам… Полоборота. Только не выпустить рукоять.

Стражник — худощавый юноша — даже не поинтересовался, куда и зачем. Открыл дверь, дал ключи от комнаты. Чистенькая комната, солнечная. Куда в неё в таких пыльных сапогах? И руки… грязные. Волосы, борода… Где здесь купальня?

Что за издевательство — я же только что чистил сапоги, откуда глина? Полдня в воде пролежал, а руки опять…

Дерек вцепился в клинок — лезвие пошло серыми пятнами, но рукоять пока оставалась холодной. Ещё полоборота. Ладонь — и мы дойдём до половины сферы. Заложило уши — сфера начала останавливаться. Придётся идти вдоль неё. Это лучше, чем если бы она начала ускоряться.

Ползти на коленях навстречу набегающей поверхности не слишком приятно, но это он тоже отрабатывал. Только бы не раскалилась рукоять. Нет — меч ведёт себя спокойно.

Мужчина выглядит… чистым. Ни сияния, ни свечения, ни молний или вспышек. Волосы только вымыты и расчёсаны, на одежде — ни пятнышка. Как достала эта грязь на сапогах… но в сандалиях ещё хуже…

— Мы ничем не можем тебе помочь. Если тебя утешит, могу сказать, что ты напрасно считаешь себя виноватым и напрасно взвалил на себя эту ношу. Ты и сам это знаешь, но я повторю — твоей ошибки нет. Всему своё время. Рано или поздно его убьют. Может быть, даже и ты. Но не сейчас… время не пришло. Так что можешь считать себя свободным и не мучиться. Иди.

— Хорошо, пусть не время убить — но остановить? Я готов заплатить. Или заключить договор. Или предложить обмен.

Эта грязь на руках очень мешает. И глина на сапогах. И вообще… не могу же я не вылезать из купальни? Но ведь не выталкивает?

— Зачем? За тобой… короче, претензий к тебе немного. Иди, отдыхай. Это не твоя работа.

— Я могу отказаться от боевых навыков и начать… — что б такого предложить, чтоб проняло? — вязать крючком. Или печь хлеб. Пойдёт?

Ему смешно. Чего смешного? Кем я тогда стану?

— Иди, парень, не трепи мне нервы. Никому такие жертвы не нужны. Сказал же — время ещё не пришло. Можешь вон с ловцами разбираться — у тебя неплохо получается.

— Не пойду, — упереться всеми конечностями — что ещё остаётся. — Нельзя сейчас убить — можно ограничить. И не выпускать в средние миры. Можно!

— Иди, иди. Не лезь на рожон. Придёт время — тебя позовут, обещаю. Давай, топай, а то стражников позову. Ты же не хочешь, чтобы тебя вывели?

Непривычное ощущение. Никто из его владык до сих пор не умирал долго и мучительно. Почему из владык, это же я владыка? Разве я умираю? Даже рукоять не жжётся. И какого хрена не отключаются чувства, когда ты превращаешься в идеальное лезвие? И вообще — что я вам всем должен? Кто упрекнёт меня, если я сейчас отпущу владыку и вылечу из всего этого? Кто вообще об этом узнает? Не выдержало тело у человека — вполне естественно, при таких-то временных сдвигах… Вернусь, надаю всем по морде. Если кто останется. Куда приведёт меня это непрерывное смещение по времени? Дайте мне, суки, только добраться до Гозрения, я его самого в этот бред запихаю! Я его сюда так же долго запихивать буду — и по кусочкам. По очень маленьким кусочкам. И всех его консультантов в такие дебри отправлю, не сам же он, в самом деле, до этого додумался! Почему нет будущего? Его нет, или оно не определено?!

Сидеть за воротами на траве среди бабочек и кузнечиков — одно удовольствие. Если не годами… Ты можешь выгнать меня за ворота — но сидеть перед ними никому не запрещено. Почему, интересно, никто не сидит? Тут просто замечательно, и река рядом. И тимофеевка здесь совсем обычная, жуёшь и радуешься. Успокаивает. Смешная трава.

— Долго сидеть намерен?

— Мешаю?

— Да не особенно.

— Шёл бы ты, парень, сколько ж можно!

— Мешаю?

— Не особенно.

— Ну и? Сколько ты сидеть тут будешь?!

— Пока не договоримся. Или пока не пожалеете. Или пока не надоем. Ты не выгонишь меня — меня не выталкивает.

— Ну и?

— И ну. Перед воротами сидеть не запрещено.

— Ну и сиди.

— Думаешь, ты один такой? Без тебя никак?

— Что-то я не вижу толпы у этих ворот.

— И?

— Хорошо здесь, правда? Тимофеевка, клевер… бабочки вместо комаров… благодать…

— Ладно, заходи. Убедил.

Виньетка дошла до половины сферы. Теперь пришлось подняться на ноги, пригнуться и идти вдоль экватора.

— … он почти утонул, так что хуже не будет. Проводник там… Стадеш, слышал?

— Да.

— Гнать его давно пора, но никто не берётся — кому охота лезть и мараться? Тем более он в бою очень неплох. Разводят руками — пусть себе тонет вместе с миром, другим наука. К тому же на его место желающих нет, даже не представляю, кого уговорить сможем.

— В крайнем случае могу я.

— Именно что — в крайнем. Тебе слишком часто отлучаться придётся. И носителя надолго одного оставлять опасно. Думаю, кого-нибудь упросим всё-таки. Но Стадеша оттуда ты сам выдворить должен. Справишься?

— Без проблем.

— Ну-ну. Но если всё-таки… кого б предпочёл на его место? Ну так, чтобы я знал, кого начинать уговаривать. Напарник — не напарник, но пересекаться вам иногда придётся. И лучше б без мордобоя. Конечно, если ты с ним совсем не сможешь контактировать, мы проводника постараемся поменять, но… и этого-то чуть не два века искали, а результат… Так кого бы ты предпочёл?

— Какую-нибудь бабёнку поаппетитней.

— Что ж… Ты только не раскайся потом в своём пожелании.

— Постараюсь.

Парень, принёсший отчёт о неполадках, был невысок, худощав, сероглаз и черноволос. Бледная кожа — обычная для подгорных жителей. Рилетимад, — вспомнил Гозрений, оторвавшись оловянной пластины с колонками цифр, — ответственный за стабилизацию седьмого подуровня.

— Слушаю тебя, так какие проблемы? Здесь всё в пределах нормы.

— Знаю, — слишком уж вызывающе улыбнулся парень, — я просто хотел поговорить. Ты знаешь, кто я?

Шпион, понял Гозрений, хорошо, если только шпион. Ничего, все подуровни продублированы.

— И кто?

Парень распрямился.

— Алерилетимад — прямой потомок светлого владыки Аледера в девятом поколении, от его старшей и единственной дочери — прекрасной огненноволосой Алеренины. Шпион, как ты уже понял. Пришёл с единственной просьбой — выслушай меня и прочти вот это, — крошечная серебристая пластинка легла на стол Гозрения.

Маг молчал, разглядывая узор из точек и чёрточек.

— Говори.

— У меня три дочери и два сына, — голос парня дрогнул. — Сейчас они в палаточном городке под небом среди беженцев. Дед… светлый владыка… предлагал три дворца в столице для всех своих потомков, но… мы все решили что младенцам они нужнее. Ты знаешь, что будет… через пару дюжин лет?

Знаю, хотел сказать Гозрений, прекрасно знаю.

— Что будет по нашим расчётам? — добавил парень.

— И что же будет?

— В лучшем случае — не останется подгорного народа. Нас не останется. Мы все вынуждены будем жить под небом. Ты представляешь — каково это, жить под небом? Никогда — никогда! — не видеть сводов над головой? Огненных шахт? Водопадов? Мостов? Это в лучшем случае. В худшем — не останется вообще никого. И… — парень сглотнул, — даже в самом лучшем случае, если тебя удастся остановить, а мы вернёмся домой… во что уже никто не верит… никто из моих братьев и сестёр, детей, племянников, будущих внуков и внучатых племянников — а их у меня много, сам знаешь, — уже никогда не расскажет своим детям и внукам, что на самом деле у прекрасной Алеренины было два отца — светлый владыка Аледер и великий целитель Гозрений. Хотя бы прочитай, — попросил парень. — Хотя бы затем, что одного из твоих потомков не станет уже завтра. Ведь из купола нельзя выйти — нас размажет по времени барьер. Прочти — не могут же ошибаться все маги…

Гозрений молчал — ты будешь жить и завтра, и послезавтра, и… хотел сказать он, но не успел.

— Меня ещё просили передать на словах, — прервал его мысли парень, — дед… Аледер… велел спросить, помнишь ли ты мост, Хельма, и мужчину на той стороне моста? И помнишь ли, что он крикнул тогда?

— И поэтому он послал сюда тебя? — скривился Гозрений. — А не правнука… допустим, Аледена или Алезара?

— Я сам попросился, — вздёрнул подбородок парень, — потому что… кто-то же должен, ведь правда? Кто-то же должен отвечать за своих… прадедов?

Он не был похож на Ренину. На Талину. Он не был похож на самого Гозрения. И уж подавно у него не было ничего общего с Аледером.

— Иди, — махнул Гозрений. — Я не стану ни в чём убеждать тебя. И я прочту.

Он как раз проводил взглядом внука и взялся за пластину, намереваясь увеличить выгравированный на ней узор, когда нижние ярусы потекли, расплавились, задрожали в туманном мареве. Он не видел этого — лишь ощущал смещение временных потоков, и знал, что должно происходить сейчас внизу. Рилетидмад, нет — Алерилетимад приходил не зря. Он выполнил свой долг — отвлёк…

Гозрений швырнул пластинку на стол и бросился из кабинета — дверь оказалась заблокирована. Пройти сквозь неё при таких нестабильных потоках он смог, но потерял слишком много времени…

Осталось преодолеть дюжину ступеней до резонатора… Если бы это было так просто… Это — бег на месте через вихри и разрывы пространства… Резонатор… резонатор он соберёт новый, а вот помочь тому, кто сейчас рядом с ним… но, может быть, может быть… может быть Аледеру ещё можно помочь… Лишь бы пройти эту дюжину ступеней…

Глава 47. Телепорты и маяки

Клинок начал разгораться. Половина сферы пройдена — если эльфов снесёт, то уже не всех. Если правильно рассчитали. А вот гномов…

— Невиновен….

Невиновен — осознал Дерек, чувствуя как кровь заливает глаза и шею. Один осколок рассёк владыке лоб, другой — щёку…

Это не осколок — это пошла носом кровь. Странно — Дерек не чувствовал особых неудобств или слабости — все мысли занимал узор. После семи рун синнэль надо перейти к цифрам… Клинок раскалялся — рукоять ещё не жгла рук, но лезвие уже светилось…

У эльфа волевой раздвоенный подбородок, карие глаза и рубиновые волосы. Он сидит в траве, среди ромашек и клевера. Рядом носится девочка лет пяти — с такими же сияющими рубиновыми волосами. Девочка радостно смеётся, пытаясь поймать вётркую голубую стрекозу.

— Вы стали единым целым, — и грустно, и понимающе улыбается эльф, — наконец-то…

— Знал бы ты, чего нам это стоило…

Через какого сына этот эльф приходится мне потомком? Надо будет найти его, если всё обойдётся, а Ильм мог бы и сообщить… они ведь с Роксаной не первый год с ним знакомы…

Не останавливаться — чуть не запорол узор, ещё пол-ладони — а там уже не так важно… Подозреваю, эльфы дали запас — и половины узора хватило бы… Клинок налился свинцовой тяжестью — сфера остановилась. Придётся идти вдоль — не самый плохой исход, он уже боялся, что не успеет за её вращением…

Тропа вилась вдоль потускневшего артефакта — пряталась в пыли, скрывалась между кочек, раздваивалась. Дерек не терял её лишь потому, что держался за сферу, рука выводила узор сама — меч больше не тянул его к земле. Всё получалось легко и быстро — узор перевалил за три четверти и закончился на вершине — изящной спиралью.

Зал с артефактом запорошила пыль. Или каменная крошка. В пыли вились тропы — причудливые, напоминающие еле заметные следы дварр. Надо выбираться.

Сначала определить, откуда они вошли и где искать Гозрения. До него следует добраться раньше магов. Скрутить бичом, оглушить, и — к эльфам. Пусть только Джайлем попробует взбрыкнуть… Нет, лучше сообщить Ковену, что мага снесло огненной волной — отразилась от щита. Пусть успокоятся. Другое дело, что караулить его придётся долго — даже эльфы не справятся с темпоралом, если он захочет нанести удар. Будем надеяться, Лидия сможет его остановить и удержать…

Развилка, развилка, развилка… Дерек точно знал, куда поворачивать. Туда — к этому валуну. Там его ждут… очень ждут.

— Ты куда? — женщина по-прежнему соблазнительна. Только теперь от неё веет уютом, нектаром и цветами — давно забытыми запахами дома.

— За Гозрением. Его надо спрятать от Ковена.

— Его здесь ещё нет. Возвращайся.

— Я обещал. Я вытащу его.

— Дерек, — голос у неё мягкий, а взгляд — тёплый. — Его нет здесь. Возвращайся.

Порыв ветра уносит пыль и туман за её спиной.

Там развилки, развилки… валун на одной из них, к нему привалилась хрупкая девушка… ждёт… Она меня ждёт!

«Талина!» — обогнуть женщину и бежать к Талине. — «Талина!»

— Возвращайся.

Шагнуть вперёд… женщина толкает его в грудь — неожиданно сильно.

— Разве Мих тебя не предупреждал? Возвращайся.

Женщина уверенно идёт вперёд, положив руки ему на грудь, и Дереку невольно приходится отступать. Он сегодня уже сталкивался с нижними. Но там — Талина. И надо успеть спасти Гозрения…

— Он не требовал слушаться меня?

Ему приходится пятиться — он может лишь смотреть поверх её головы на силуэт, растворяющийся в тумане.

Это галлюцинация. И Роксана — тоже.

Как же уверенно и сильно она его толкает… Шаг назад… там пропасть — не тропа! Надо успеть сгруппироваться… Вот и слушайся… а говорил — доверяет, как себе… Сгруппироваться…

Верховный не мог позволить себе доверять службе безопасности — даже Хант в своё время ошибся с Гроданом. Любые донесения Джайлем всегда изучал сам, после чего тщательно выверял все сводки службы безопасности Ковена. И в том числе и поэтому он до сих пор оставался его главой. Сегодня было не до сводок — сегодня оставалось только ждать.

Ждать. Ждать, удастся ли Аледеру добраться до артефакта. Доведёт ли он узор хотя бы до пловины. Какой завиток изобразит. Куда выбросит его телепорт.

Ждать. Ждать, сработает ли защитный амулет у Лунозара именно так, как рассчитано. Не исказится ли плетение за счёт выброса. В такой суматохе никто не должен обратить на это внимание. Увы, убрать две дюжины неугодных подобным способом не получится — решивший проэкспериментировать с жертвоприношениями теоретик слишком заметная фигура, чтобы можно было подставить ещё кого-то.

Ждать. Ждать, справятся ли чёрные единороги с поглощением энергии, и успеют ли эльфы-наездники вовремя перебить всех этих тварей.

Ждать. Ждать, что произойдёт, если Аледер до артефакта всё же не доберётся. Останется ли Верховный тем же самым человеком — главой Ковена? Нет — останется ли он Джайлемом?

Ждать. Ждать тяжело, почему бы пока и не почитать донесения, хоть бы и от того же Гродана — аналитик он прекрасный, не поспоришь.

Подробные отчёты об интригах князей друг против друга. Об отходе кровососов на дальние границы. О перекупке у них полудюжины приговорённых преступников, и выражение беспокойства, не обратятся ли те, и не натворят ли бед в случае отказа блоков на кровь. О договоре вампиров с русалками на сплав леса и обострении в связи с этим отношений с оборотнями-лесопромышленниками. О…

Полдюжины приговорённых преступников?!

Тревога подняла на ноги всех оставшихся в столице магов — не самых лучших. Приказ: бить на поражение, не вступая в переговоры. Джайлем склонился над картой, лихорадочно проверяя основные точки, отсылая агентов, и с неотвратимостью осознавая — придётся телепортировать самому. Бучинар справился бы лучше, а Драгомил не хуже. Многие справились бы не хуже. И их не так жаль, как себя. Но оторвать в такой момент ведущих магов от защитных пентаграмм и куполов?

Карта мерцала синими и зелёными огоньками, Верховный спешно просчитывал оптимальное расположение вершин шестиугольника. Теперь — лишь бы Лунозар не ошибся, иначе его уже не отыскать. Хотя лучше бы ошибся сам Джайлем, и преступники были выкуплены соседним князем вампиров…

В горах лежал снег, камни подворачивались под ноги, а пронизывающий ветер норовил заморозить нежеланного гостя. Джайлем сосредоточился на поисковом заклинании, настраиваясь на амулет — именно тот, что он дал Лунозару. Сразу надо было его кончать…

Едва уловленная нить прерывалась, пальцы окоченели настолько, что Верховный боялся не справиться с заклинанием, в дополнение ко всему он непрерывно спотыкался и два раза растянулся на камнях. Навыки рукопашного боя и владения холодным оружием после общения с господином Хантом Джайлем восстановил, но кто же мог предположить, что главе Ковена придётся лично бегать по горам!

Изодрав и руки и одежду, он всё же добрался до места, откуда можно было засечь мага. Отдышался. Отогрелся — плетение пришлось сделать тончайшим — и очень осторожно наложил на себя чары усиления обоняния.

Запах крови и отбивающего эмоции зелья разносился над горами. Не брался бы убивать, раз без зелий не справляешься, зло подумал Верховный, ритуальный нож — это тебе не заклинания с дюжины шагов бросать! Медленно двинулся вперёд, стараясь ступать бесшумно. Ещё не поздно — крови не так много. Несколько кулей ударов сердца точно есть.

Маг очень удачно стоял на расчищенном от камней месте — спиной к Джайлему. Можно было не торопясь прицелиться, чтобы не задеть жертву.

Лунозар повалился ничком, выронив нож. Джайлем подбежал к лежащему на камнях мужчине, рывком поднял того на ноги, взмахом руки убрал с тела вырезанные и намалёванные краской руны, и прошипел ему прямо в лицо:

— Беги!

Тот не заставил просить себя дважды и рванул вниз, не обращая внимания на острые камни, раздирающие босые ноги.

Следующее движение снесло алтарь вместе с начертанными символами. Цепь разорвана, но справились ли остальные? Это не так важно, достаточно разомкнуть рисунок в одном месте. Лучше, конечно, всех исполнителей убрать, но необязательно. Совсем не обязательно. Искать следующего вовсе не надо!

Скорее уходить отсюда, думал Верховный маг в поисках очередной точки. Скорее, я же разорвал цепь…

Первый агент справился. Второй второпях испепелил мага вместе с жертвой — кто его знает, как теперь это откликнется. Проверить третьего Джайлем не успел — уже и так изодранный эльфийский плащ рассыпался белёсой пылью, сапфиры и рубины в перстнях помутнели, амулеты на груди характерно завибрировали. Запахи ударили в голову, смешиваясь и не позволяя в себе разобраться. Он отряхнулся, пытаясь нащупать маяки в столицу, и тут же кинул огнём в окружающих его воинов. Пламя прошло сквозь ряды, а стрелы пробили защиту и вонзились в грудь. Ударов он не ощутил. Нет, перевёл дыхание Джайлем, видя как пробегают сквозь него нападающие, это всего лишь призраки. Оглянулся вслед, пытаясь вспомнить, при каком из владык носили такие сапоги и кольчуги… Второй отряд призраков опробовал свои мечи на Верховном маге и ринулся навстречу ветру.

Аледер дошёл — при нормальном срабатывании артефакта никаких призраков появиться не должно. И магических выбросов, способных уничтожить все амулеты и защитные чары быть не должно. Вопрос — насколько хватило светлого владыки? От этого зависело, сможет ли глава Ковена телепортировать в солицу. И призраки, призраки: результат чьего прерванного эксперимента — Гозрения или Лунозара?!

Мысль, что придётся тащиться пешком по горам, Джайлем отбросил. Сдохнет здесь с голоду, околеет от холода, и если всё же доберётся — власть новый Верховный маг ему уже не отдаст. Нет, отдаст, но с боем. Если теперь ещё то же время, откуда он ушёл. И та же реальность. Ничего — в другом времени и реальности начнёт всё сначала, опыта не занимать.

Он выбрал место, хоть немного защищённое от ветра и принялся осторожно плести заклинание: слои защиты накладывались друг на друга, дублировались, всплески магических потоков должны были гасить друг друга. Джайлем пытался уловить затишье в магической буре — тот миг, в который можно дать свободу заклинанию. Это оказалось куда сложнее, чем он рассчитывал — поток плясал, заклинание обогрева то заставляло его стучать зубами, то бросало в нестерпимый жар, как в лихорадке, он бы снял его, но боялся окоченеть. От амулетов и вплетённых в одежду заклинаний не осталось ничего; не выдержав перепадов рассыпалась даже оправа перстней. Обоняние пропало совсем — организм отказывался воспринимать и анализировать запахи, обрушивающиеся удушающей вонью и кулями оттенков. Поймать сигналы маяков в столице, Дерске и Озёрах не удавалось. Поток уже не плясал — зашёлся магической бурей.

«Только уловить миг, — успокаивал он себя, — или маяк… поднырнуть под ту зелёную линию…»

Слой, ощущаемый как зелёный, резко пожелтел. Верховный вздохнул и принялся выплетать новый слой защиты.

Он всё-таки уловил то самое мгновение, когда можно было отпустить плетение на волю.

Удар догнал его на выходе из телепорта.

«Пусть Аледер вернётся, — мелькнула непрошенная мысль, — лишь бы и мне вырваться…»

Кабинет. Джайлем обвёл взглядом столь привычную обстановку. Ничего не изменилось. Его кабинет. Его ли?

Она стояла и смотрела, как падает Аледер. Потом села прямо на тропу. Теперь надо за ним. Навалилась тяжесть, уволакивая вниз. В зал она вошла через дверь. Всё выглядело пристойно — никаких следов побоища или погрома. Потухшая сфера пепельного цвета. Дерек стоял рядом, тяжело опираясь на угасшее полушарие. Пол-ладони не успел довести узор до вершины: Долину накроет, но эльфов не должно. Аккуратный извилистый разрез змеился причудливой вязью. Да, именно так — чтобы выброс шёл сначала вниз, туда, откуда качал энергию, и только потом по причудливой тропке вырывался в окружающее пространство — порциями, не разрывая, а смещая слои артефакта. Надо прикинуть, окончательно ли он разрушен. Если попадёт в руки магов — Джайлему доверять нельзя. Я тяну время, поняла она, я боюсь на него посмотреть.

— Дерек? — голос сел. — Ты как?

Резко похолодало. Она тянет время. Боится узнать — один ли владыка…

Заставила себя посмотреть на его руки. Оружия в них не было. Оружия… похолодела она, глядя на застывшие пальцы. Он удержался и удержал меч — а она…

Рывок к неподвижному телу. Развернула владыку лицом к себе и усадила, привалив спиной к мёртвой сфере. Клинка не было. Лишь тот, который в ножнах. Резервный. Она смогла вытолкать владыку. Если бы она могла выталкивать всех, кого захочет.

— Ты… — в горле пересохло, — …здесь?

Дерек не ответил. Вряд ли он скоро сможет говорить. И никто не ответил за него.

Он преодолел эту дюжину ступеней — и ворвался в зал.

Женщина сидела, скрестив ноги, рядом с телом владыки. Обвал прошёл мимо — Аледер был жив. Но женщина — с тех пор, как он увидел её прогулки по дорогам нижних, он с трудом воспринимал её женщиной — женщина сидела рядом с владыкой, и глаза её были чернее самых беспросветных шахт. Странно, что никто не убил её до сих пор. Впрочем, может она тоже возвращается. Женщина повела плечом — надо успеть, пока она не уволокла Аледера. Иначе Ренина никогда не простит ему… Плетение давалось с трудом — артефакт почти полностью исказил линии напряжённости.

Женщина смотрела на него. Гозрений собрал все силы, чтобы отвести взгляд. Она была дивно хороша. Даже не столько хороша, сколько маняще-желанна. Хотелось упасть к ней в ноги в надежде уловить в этих огромных раскосых глазах хотя бы отголосок намёка на благосклонность. Нет, он не забудет, кто она. Он устоит. Время искажалось — и не думая замедляться или ускоряться, а шар пульсировал в руках, освещая серые изгибы пространства. Свет путался в сизом сыром тумане, где больше не существовало магии. И времени. Шар затрещал и погас, как обычный факел.

— Привет, — голос у красавицы был глубокий и мелодичный, но по спине мага побежала струйка липкого пота. — Ты погуляй тут, пока твои хозяева за тобой не явятся. Мне как-то всё равно, заблудишься ты или нет.

Гозрений лихорадочно оглянулся — сферы и владыки не было. Ничего не было — серый туман и извилистые тропинки во все стороны, слегка прикрытые рваными клочьями не то пыли, не то тумана… Нет, не тумана, понял он.

Женщина повела плечами и пошла прочь. Он рванулся за ней, но ноги вынесли его совсем в противоположную сторону, как при сбое телепорта. Женщина исчезла. Он стоял один в серо-багровом мареве.

Роксана подошла к Гозрению, пошевелила его ногой и задумалась. Вернулась к Дереку, наклонилась. Провела пальцами по ножнам. Вытащила клинок. Вот и запасной пригодится. Погладила, прикусила губу. Вернулась назад, перевернула тело и вогнала меч в спину мага. Потянула на себя — лезвие вышло легко. Она подтащила тело к Аледеру и положила рядом. Немного постояла, подняла меч и с силой опустила. Можно было и не прилагать усилий — клинок пошёл как по маслу. Даже без… без… — она вновь прикусила губу — он оставался мечом владыки. Крови на лезвии почти не было — но она вытерла его об одежду Гозрения и вложила обратно в ножны.

Посмотрела на побелевшего владыку. Хуже ему не станет. А если станет лучше, то можно надеяться, что он не один. Можно ли?

Села рядом, с другой стороны, подальше от тела мага. Глянула на перстень с телепортом. Непонятно, выдержит ли он двоих, и можно ли вообще в такой обстановке телепортироваться. В коридорах шли бои. Отголоски магических атак доходили сюда жалкими потрёпанными завихрениями. Заклинания должны были сбоить у обоих сторон. Лучше дождаться подмоги, решила она. Даэлль с Андом наверняка пришлют своих парней, эльфам не так страшны временные сдвиги. Роксана пристроила голову Дерека себе на колени и решила подождать.

В зале возник мужчина. Огляделся и спросил отрывисто:

— Где?

Я не смогу защитить Дерека, если он нападёт, подумала она. В любом энергетическом состоянии я с ним не справлюсь. Они перешли все границы и начнут нападать. Даже на меня. На своих дорогах я их отброшу, но тогда он убьёт Дерека. Пока он медлит, но…

— Гуляет, — ответ привычно дался презрительно-небрежно, — ваши что-то запоздали, и теперь он где-то шляется. Не мне ж его к вам провожать. Оболочка тебе не нужна?

Кивнула в сторону. Нижний на миг перевёл взгляд на тело мага, и тогда она активировала телепорт, вцепившись в Дерека обеими руками. В клочки не разнесёт и наизнанку не вывернет. Лишь бы Джайлем все маяки не отключил. Лишь бы не нашёл все дубли. А там я его снова вытолкаю… хотелось бы надеяться… Краем глаза увидела, как тварь вытягивает челюсти, готовясь напасть, и оказалась в палате городского госпиталя. Там, где и должен был стоять маяк. И где должны были ждать их три мага-целителя.

Магов не было — их не ждали.

— Сюда, кто-нибудь! — заорала она, срывая голос.

Целитель появился через пару ударов сердца, ахнул и побежал за подмогой. Еще через несколько ударов ворвалась бригада магов. Она их помнила. Лекари. Она всех их запомнила в лицо. Двое схватились за Аледера, перетаскивая его на ложе, а старший спросил:

— Вам требуется помощь?

— Нет, — вернулось спокойствие. — Мне требуется арбалет.

И пресекла возможное требование:

— Я останусь здесь. Подозреваю, вы знаете, почему.

Если их не ждали, то Джайлем маяки убрал. Вот только кто это проверит? Хорошо, что здесь поставили ещё девять дублей. Хорошо, что есть сочувствующие. Жаль, что маяк нельзя было поставить у эльфов, там она смогла бы немного расслабиться.

— Он не умрёт, — качнула она головой в сторону Дерека, — но, если вы ничего не предпримете, так и останется…

— Простите, — осторожно поинтересовался старший, — а… вторая составляющая? Он поможет нам… эээ… со своей стороны.

— Я не знаю, — почти спокойно ответила она, — возможно, выброс был столь силён, что помочь ему изнутри не удастся. Возможно, у меча сейчас другие задачи. Действуйте, как считаете нужным. Пусть мне принесут воды и поесть. И найдите кого-нибудь из эльфов.

Самое главное теперь — не заснуть.

— Мудрейший, — заглянул в кабинет секретарь, — владыка Аледер вернулся. Он в лечебнице, как и было условлено. С ним госпожа Роксана.

Первая мысль: маяков больше семи. Так прохлопать дополнительный маяк! Бучинар ставил, больше некому, любой другой я бы отыскал. Что ж, магическую составляющую придётся понизить.

И только потом: это мой мир. Это я. Повезло…

Он открыл телепорт и вошёл в палату Аледера.

Окинул беглым взглядом целителей, Дерека, Роксану. Собрал всю силу воли и отвёл взгляд.

— Владыка в порядке?

— В порядке, — ответил Светлояр. — В себя придёт не скоро, но улучшение заметно.

— Вы совершенно неожиданно дали сигнал, — уставился Верховный на Роксану, пытаясь подавить желание рухнуть на колени и целовать носки узорчатых сапожек. — Я едва успел отправить магов. Зачем вы поменяли договорённости?

— А то вы не знаете, — хмыкнула красотка. — За тем же, зачем дополнительные маяки ставили. Впрочем, если проблем далее не будет, не будет и последствий.

Она резко изменилась. Из пышной и томной дивы превратилась в не знающую жалости владычицу. Но голова при взгляде на неё кружилась ещё сильнее. Он завидовал бедняге Бартраду, спустившему на неё всё своё состояние. Даже если тот ничего не получил взамен. Она того стоила.

— Вам надо бы отдохнуть, — склонился едва не до полу первый маг страны, — я вызову охрану из дворца, вас проводят.

— Благодарю вас, — улыбнулась женщина, — мне здесь будет гораздо удобнее. И спокойнее.

— Простите, — Джайлем посмотрел ей в глаза, — владыка что, один? Мы замеряли потоки — выброс был очень силён. Могли пострадать оба.

— Вряд ли, — с издёвкой ответила женщина, — судя по его состоянию, он всё-таки не один.

Блефует? Какая разница — теперь надо быть лояльнее некуда. Бедная Амелия, ей придётся смириться. Повезло ещё, что все лучшие маги в окрестностях Жемчужных — ни Бучинара, ни Драгомила, ни Аремиилиннь Роксана не дозовётся сегодня. Джайлем по настоянию красотки установил с пару дюжин гасящих заклинания экранов, вызвал придворного мага и восемь лучших студентов Академии для проверки надёжности защиты, собственноручно телепортировал в палату владыки главнокомандующего и заместителя советника по безопасности, принёсших три арбалета на выбор, и провёл ещё дюжины с две защитных мероприятий. Роксана ему не верила. Успокоилась она только тогда, когда в госпиталь прибыли трое эльфов-целителей, собравшихся нести круглосуточный караул у постели владыки. Боевые луки шли целителям как нельзя более.

Половина ночи прошла спокойно. Лекари ушли, эльфы устроились рядом, и Роксана слегка вздремнула. Ирлиндэль разбудил её, когда услышал шаги в коридоре — телепорты в их крыло она потребовала заблокировать. Дверь бесшумно отворилась.

Амелия с Индаром. Сразу смести Аледера стеной огня они не смогли — не даром же Роксана сегодня целый день измывалась над главой Ковена и студентами Академии. А большего ей и не надо было.

— Доброе утро, — улыбнулась она вошедшим, — я думала, вас будет больше.

Маг помнил одно — ни при каких условиях на женщину не смотреть. Заклинания укрепления воли должны сработать на первых шагах, а дальше уже не важно. Не смотреть на женщину, иначе заморочит и сведёт с ума.

Индар взглянул на охранников, наложивших на луки стрелы, и попытался бросить во владыку заранее заготовленное заклинание — Джайлем проболтался Амелии, что оставил в защите лазейку. Заклинание плавно ушло вбок, и, отразившись стены, хлюпнуло в шаге под ногами колдуна.

Стрелы пробили плечи насквозь, лишив возможности работать руками. Индар пошатнулся, стараясь максимально быстро обезболить раны и остановить кровь.

Ничего — основной удар должна была нанести Амелия. Он всего лишь отвлекал. Удалось?

Магичка лежала на полу без малейших повреждений. Индар был уверен, что ни стрел, ни заклинаний в неё не попало. Эльфы молчали. Когда только новые стрелы успели наложить?

— Сейчас пойдёшь к Верховному, — Роксана улыбалась так, что хотелось бежать без оглядки, — или пошлёшь кого-нибудь, и скажешь, что он почти вдовец. Почти. Пусть придёт и заберёт то, что осталось от его супруги. Бегом, потому как если промедлит — станет вдовцом полностью. И мы с ним начнём торговаться.

Телепорт не работал. Джайлем бежал по улочкам, придерживая полы плаща, накинутого поверх ночной рубахи, — начали сбоить заклинания левитации и ускорения. Надо было сразу сюда мчаться, как только она вышла за надобностью. Не мог же он провожать её везде! Не мог же он её приковать! Он был уверен, что она согласилась с его доводами. И вот… потерял какие-то мгновения — и с ними жену.

Женщина глянула на плащ и рубаху, чуть презрительно искривила губы. Она полулежала на подушках перед постелью Аледера, томно лаская приклад гномьего арбалета. Судя по её уверенному виду — владыка не один. С ужасом Верховный понял, что пожелай она сейчас — упал бы к её ногам прямо над телом бездыханной жены. Любимой жены. Обожаемой супруги. И всё равно не устоял бы.

— Что, — выдохнул он, стараясь смотреть на эльфа, а не на нежную руку, поглаживающую металлический приклад, — что… с ней?

— Она лишь пыталась узнать, кто случайно убрал все маяки, — вздохнула дива, подрагивая шелковистыми ресницами, — и как-то так вдруг упала на пол, сползла, я бы сказала… Она у тебя случайно не беременна? Магичка — может и скрыть… Мне так жаль, Джайлем… Стой на месте. Можешь сесть на пол, если устал. Так вот: она останется так, пока владыка полностью — полностью — не придёт в себя, и магическая составляющая не начнёт падать, мне было такое видение. У меня иногда бывают видения, Верховный, ты не слышал об этом? Не дёргайся: умрёшь сам — и её не спасёшь, и на одной дороге с ней не окажешься, не надейся. Мне об этом даже заботиться не придётся, поверь, вы сами за себя всё решили. Хочешь послушать парочку моих предсказаний?

— Я могу отнести её домой? — было так холодно, что руки застыли, а волосы, кажется, покрылись инеем. Но, пообещай она ему поцелуй — он полз бы к ней на четвереньках. — Я всё понял, госпожа. Когда… я всё выполню… ты вернёшь её?

— Это только неуязвимые Светлый меч и владыка держат слово, — красавица томно потянулась, — а нам, слабым женщинам и магам, подобная роскошь не всегда позволительна… ступай, говорящий, можешь отнести её.

Джайлем поднял Амелию на руки. Не уследил. Опять не уследил…

Глава 48. Развилка

Три стрелы нацелились в грудь, не успела она перешагнуть порог. Боевая мелодия эльфийской тетивы ударила по ушам и затихла.

— Хорошо встречаете, — спела без слов, говорить было тяжело.

Роксана отложила арбалет, эльфы опустили луки.

— Зря волнуетесь, — добавить дополнительную мелодию не получилось, пришлось довольствоваться основным смыслом, — Верховный охраняет вас едва не лично, двоих заговорщиков уже казнил, ещё одного распылило на подходе.

Роксана кивнула. Выглядела она не лучше Джайлема — черные круги под глазами, резко очерченные скулы, плотно сжатые почти пепельного цвета губы.

— От Амелии, — с вызовом принюхалась красавица, — передай Джаю — переговоров не будет.

— От Амелии, — удалось внести дополнительную ноту удивления, — но по собственной воле. На ней целы все амулеты и не повреждено ни одно защитное заклинание, как тебе это удалось?

От усмешки, тронувшей пепельные губы, едва не зашевелились волосы. Если бы они всё ёщё были.

— Я к Аледеру, — отвести взгляд удалось с трудом. — Думаю, тебе нужен отдых, а ему — моя помощь.

— На себя посмотри, — чуть оттаяла Роксана, — разве ещё одну койку рядом поставить. И ты — не Гозрений, одним присутствием исцелять не умеешь, да и одной рукой…

В ответ она подошла к ложу, провела ладонью над бесчувственным владыкой — очень привлекательный мужчина, очень. И впервые за столько лет они оба свободны. Как жаль, что теперь между ними всегда будет стоять Ренни…

— Я просила за Ренни, — она не знала, зачем говорит об этом Роксане.

«И понимала, что это бесполезно».

Привести владыку в норму без помощи его второй составляющей будет очень непросто.

— Но не меня.

Мгновенная трель. Жёсткая сопроводительная мелодия. Не эльфийская. На родном языке. На столь далёком, что уже и думать-то на нём разучилась.

Оглянулась. Рискнул бы кто-нибудь назвать эту женщину красивой теперь?

— Тебе удалось справиться с темпоралом?

Заморочила его, как беднягу Бартрада? За один удар сердца? Как она вообще туда прорвалась?

— Он напал. Я не могла оставить его Джайлему. Мне жаль, но меня за него никто не просил.

Гравюры в книге. Никаких повреждений у Амелии. Гнилое болото. Серый туман. Поднимающиеся зомби. Темпорал, с которым могли справиться лишь владыка и его меч. Боевая мелодия эльфийской тетивы. Легенды. Трясущиеся от страха вампиры. Свечение эльфов — отблеск иных миров. Не может быть…

Глупый порыв. Смешной глупый порыв, но…

— До тебя можно дотронуться?

У неё тёплая мягкая ладонь — человеческая и осязаемая. И очень скверный характер.

— Каков мир… — еле заметно усмехнулась в ответ Роксана. — Ладно, смени меня. Я и правда устала. И у меня много дел.

И исчезла. Никаких следов телепорта.

Она вновь повернулась к Аледеру. Надо хоть немного замаскировать эти ожоги — не хотелось бы, чтобы он пришёл в себя и увидел её в таком виде…

Дерек открыл глаза — белый потолок, рассеянный свет… Чуть повернул голову — целительница, смешная пятнистая женщина, склонилась над ним, пытаясь улыбнуться. Значит, она ему не мерещилась. В бреду или в проблесках сознания он всё пытался сказать ей, что ожоги сойдут, а волосы отрастут?

Попытался вздохнуть. Получилось. В палате было свежо. На подоконнике сидел эльф, ещё один расположился у порога.

— Мы ждали, что вы очнётесь сегодня, — спел эльф. Сопроводительная же мелодия гласила: — «Дела идут по плану, главнокомандующий и заместитель второго советника занимаются вопросами понижения магической составляющей…»

— Хант? — звучало хрипло, но голос слушался.

Эльф смущённо пожал плечами:

— Пока не появлялся.

— Гозрений?

— Убит, — мелодия была скорее сочувственная.

— Кем?

— Вами, владыка. Роксана нашла вас обоих у сферы. С вами она телепортировала сюда. Тело мага забрали гномы.

Ренина не простит ему.

Целительница отошла к столу и принесла отвар. Правой рукой. На взгляд Дерека, помощь ей самой требовалась куда больше: лицо магички покрывал узор разноцветных пятен, маскирующих ожоги, на голове, оставляя проплешины, отрастал ежик волос неопределённого цвета, левая рука была в гипсе и на перевязи, и это означало, что магия задействована на более важные органы. Вдобавок ко всему, женщина прихрамывала и сутулилась. Но… красивая была женщина, пришла в голову не совсем уместная мысль, даже и теперь грациозна. Остро захотелось дотронуться до её руки. Он и попробовал, перехватив кубок и чуть не выплеснув на себя содержимое. Интересно было бы смотреть, как сходят ожоги под действием магии — она должна быть очень хороша… И — личность. С ней можно на равных.

Пришла Роксана, сменив целительницу. Смотрела долго и испытующе. Рассказ эльфа подтвердила. Перед уходом оглянулась, словно собираясь что-то спросить, но сдержалась и вышла. Дерек не мог ей ответить — он не знал, где меч.

Через два дня прибыли посыльные от гномов — с вопросом, возможно ли похоронить Гозрения в седьмой северной шахте вместе с дочерью. Владыка не возражал — больше он ничего не мог сделать для мага.

Дни тянулись — целители категорически отказывались отпустить владыку во дворец, а Дерек впервые не настаивал — так погано он себя не чувствовал со времен злопамятного общения с мёртвой водой. Но тогда болела лишь нога — а теперь всё тело. Сил хватало лишь на краткие визиты советников. Их доклады обнадёживали, донесения Роксаны были подробны, выводы — схожи, но смотрела она дальше. И дальше, и внутрь Дерека — а он ничего не мог ей рассказать.

Скрашивали лечение только визиты целительницы: но на его откровенно заинтересованные взгляды она отвечала лишь скептической полуулыбкой и невнятной эльфийской мелодией — говорить ей было сложно. «Другие ждут», — пела она на все просьбы задержаться. Не знай он, что женщина лекарь, принял бы за боевого мага. И были в ней сила и уверенность, вызывающие невольное уважение и симпатию.

Прошло больше дюжиницы — меч не появлялся. И судя по тому, как долго продвигалось лечение, помочь лекарям он не мог. Дереку было стыдно, но мысль о том, что Ильм не наблюдает за ним изнутри, совершенно не огорчала. Когда же владыка смог встать с постели, эльфы начали занимать оборону снаружи палаты, стоило появиться целительнице.

— Право, — решился он вечером второй дюжиницы пребывания в лечебнице, — ваши рука и ожоги нуждаются в куда большем внимании, чем я. Здоров — не здоров, но чувствую я себя…

Дерек задумался, чтобы не соврать…

— …живым…

Поднялся почти без усилий и подошёл к окну. Целительница последовала за ним.

— Дня три как, — спела магичка, — а с чего вы взяли, что это ожоги? Разве похоже?

— Нет, — Дереку захотелось вложить в голос как можно больше теплоты, какой женщине приятно так выглядеть. Но петь приходилось без слов, а вторая мелодия никак не желала вплетаться, — просто я видел слишком много ожогов, чтобы не распознать любую их маскировку.

Женщина стояла близко — было видно, что ресницы у неё опалены, а веки припухли так, что глаза едва открывались.

— Попала под выброс, — призналась она, — ожоги — пустяк, заживут…

Дерек открыл окно. Ему не хотелось, чтобы женщина уходила. Было в ней что-то успокаивающее и смутно знакомое. Он действительно чувствовал себя живым. Будь они ещё оба здоровы и в нормальном виде…

— Знаете, — рискнул Дерек, — я уже пять лет как свободен…

Женщина взглянула на него с искренним изумлением.

— Это долго? — нашлась она наконец.

— Нет, — он сел на подоконник и пригласил целительницу последовать его примеру. Та подумала и согласилась. — Нет, когда я овдовел первый раз, то две дюжины лет не смотрел на женщин, всё ждал, когда наступит мой черёд… Потом… потом перестал ждать… и поскольку он не настал и в этот раз…

— Говорят, вы хранили верность всем своим жёнам? — женщина по-прежнему смотрела на него удивлённо и с недоумением.

— Нет, — признался Дерек, — только… только… словом, трёх последних это не особенно волновало — они родились под небом…

Женщина проверила охрану за окном и принялась теребить занавеску.

— Но, — Дерек привык добиваться своего, — хранить верность такой женщине как вы доставит мне лишь удовольствие…

— Да? — она коснулась пальцами здоровой руки ёжика волос и опалённых бровей.

— Я видел слишком много ожогов, — Дерек осторожно коснулся её щеки, — тем интересней будет узнать, какой вы окажетесь… а взаимное привыкание может быть волнующе и увлекательно…

— Вы не узнали меня, владыка? — смутилась женщина, поднося ладонь к лицу и принюхиваясь. — Неужели у меня изменился даже запах?

— Не знаю, — Дереку стало неловко — ведь казалась же магичка ему смутно знакомой, но он видел стольких целителей и целительниц… к тому же она могла быть и боевым магом по основной специализации, а их он видел ещё больше. — Я не умею различать людей по запаху. Так и не научился полностью пользоваться обонянием… А я вас знаю?

— Я Аремиилиннь Теарлиинь Вишенка, — представилась женщина, с трудом выговорив своё имя, и тут же снова перешла на мелодию, — конечно, столько лет отсутствия здесь могли сказаться… но я думала, у меня запоминающаяся манера разговора и жесты… вы всё ещё собираетесь хранить мне верность? — засмеялась она, глядя на растерянного владыку.

Вместо ответа Дерек придвинулся к ней, взял за здоровую руку и поцеловал в раскрытую ладонь — губы у неё скорее всего ещё болели от ожогов.

Талина уже давно никуда не уходила с развилки. Она помнила, как радовалась, когда нашла её. Чуть далее лежал валун — не очень высокий, ей едва по пояс, на который можно было забраться, и к которому можно было прислониться. Здесь не было ни закатов ни рассветов — но и под горами их нет, и серая пыль, иногда переходящая в топь — привычная и почти домашняя. Сначала она пыталась вернуться — раз за разом переходила едва ощутимую грань, за которой тело наливалось сначала свинцовой тяжестью, потом начинало ломить кости, а следом наступала боль — справиться с ней не было никакой возможности, только повернуть назад. Она предпринимала попытки вновь и вновь — и каждый раз сдавалась. Может, ей и удавалось на полшага приблизиться к Дереку — может, наоборот, каждая следующая попытка заканчивалась всё ближе к валуну — она не знала. Зато в ожидании Дерека она встретила Ренину и всех сыновей и внуков — только Алерана пришлось провожать, остальные видели дорогу безошибочно. Иногда вдали мелькал силуэт Роксаны — порой они даже поворачивались друг к другу, но Талина не делала попыток заговорить — о чём говорить с подругой… господина Ханта? Заморочит, заговорит, заставит отвлечься — в тот самый миг, ради которого она здесь.

Порой её навещали дети — все их разговоры сводились к одному: оставить бессмысленное занятие. Или хотя бы отдохнуть немного. Роксана была не очень и нужна — и Ренина, и Денни, и Занек прекрасно отвлекали, непрерывно пытаясь увести мать с развилки. Талина сжимала губы и мотала головой. Постепенно они стали приходить всё реже, виновато оправдываясь: «Не можем видеть, как ты изводишь себя…». Она же вовсе не изводилась и не мучилась — местность напоминала ей дом, валун был совсем как под горами, в появляющихся иногда ловцов она с радостью пускала болты — и ни разу не промахнулась. Убить их таким способом было сложно, но, раненые, они злобно подвывали и прятались в болоте, из которого выныривали. При желании — очень сильном желании — можно было сосредоточиться и заставить появиться кувшин молока или нектара. Вкус у нектара был совсем как дома. Но арбалет давался куда легче — может, потому, что в нижних стрелять было нужнее, чем пить нектар или молоко.

Сегодня она всё же решила развеяться и выпить топлёного молока — Ренина с Денеком ошибались, когда считали, что она отказалась от всех радостей и маленьких удовольствий. Если б ещё Ренина догадалась навестить её сегодня и принести ягод или булочек. Ренина приходила чаще всех, но ей единственной давалось это нелегко — болота по обочинам троп вызывали у дочери инстинктивный ужас, привыкнуть к виду нижних ей никак не удавалось, а ничего, что могло бы служить оружием против них, она придумать не могла — не кипящими же лечебными отварами в них плескать.

Талина как раз поставила кувшин к валуну, когда увидела фигуру в пыльном эльфийском плаще. Она узнала его сразу — она узнала бы его в любой толпе и в любой маскировке. Сердце подпрыгнуло, мешая ненависть с радостью — походка его была тяжела, чувствовалось, что шаги даются с трудом. Он шёл вниз по очень широкой спирали, и, чтобы добраться, ему придётся сделать не один круг, как не один круг остался за спиной. Но мимо развилки он не пройдёт. Талина взяла арбалет, наложила болт и отправилась навстречу: путь наверх не вызывал ни боли, ни тяжести — только лёгкость и прилив сил.

Он не мог её не заметить, но обойти не попытался — остановился шагах в восьми и откинул капюшон.

Выглядел господин Хант откровенно плохо — в таком состоянии она, пожалуй, сможет отшвырнуть его достаточно далеко. А если вложить в болт всю свою ненависть, все годы вместе с Дереком и вечность тут… Она дождалась. Не Дерека — но и этот шанс она не упустит.

Арбалет был тяжёлый, мужской — здесь можно легко стрелять и из такого. Болт нацелился в грудь господину Ханту — она попала бы и в глаз, но кто знает — у него может хватить сил уклониться.

Она знала, что выстрелит — она не будет вступать с ним в переговоры или просить уйти. И стрелять надо сразу. Надо было сразу — она промедлила. Кем бы ни был враг, сложно выстрелить, когда он ранен, смотрит тебе прямо в глаза и… очень и очень давно знаком… Она не ждала его здесь одного — она ждала его вместе с Дереком. Снизу — не сверху. Тогда бы она не промедлила.

— Как ты меня достала, женщина, — устало сообщил Ильм, — дай пройти…

— Нет. — Она промедлила. Не выстрелила сразу. И теперь он либо повернёт назад, либо получит болт в грудь при следующем шаге. Но пока он стоит и смотрит на неё, морщась от боли… — Уходи.

Ильм медлил. Смотрел ей в глаза — и взгляд его был усталый и вполне человеческий. Без злобы или ненависти. Плотнее запахнулся в плащ — пыльный и грязный. Эльфийские плащи дома никогда не пачкались — но не здесь.

Они всё молчали. Ильма откровенно шатало — но кто знает, он мог и притворяться. Она не выстрелит. Он уйдёт. Подчинится. Она знала это.

Господин Хант вздохнул и сделал шаг вперёд.

Болт сорвался с ложа, Талину ударило вбок и откинуло в сторону… Мимо!

Она не успела наложить второй — Ренина вцепилась ей в плечи, отталкивая от противника. Талина вырывалась, но дочь держала крепко.

— Мама! — трясла её Ренина. — Мама! Ты что?! Он же нёс меня, когда… когда… ты что, не помнишь?!

Эта тварь только и делала, что таскала её на руках, пока она была маленькой… втиралась в доверие… и вот результат.

Талина отдирала от себя руки дочери, но та всё теснила её к валуну.

— Проходи! — крикнула Ренина Ильму.

Вырвала арбалет, швырнула на тропу, толкнула Талину снова и чуть не заплакала:

— Это же он принёс меня тогда, ты что, не помнишь? Мама, ты ошибаешься — папу не надо ждать, дядя Ильм никуда его не утащит! Пойдём домой, мама…

В бессильных злых слезах смотрела Талина вслед закутанной в пыльный плащ фигуре… она упустила его. Она упустила его сегодня. Но Дерека всё равно дождётся…

— Папу не надо ждать, — ревела Ренина, — ты сидишь здесь напрасно! Его не надо ждать — он найдёт тебя сам! Пойдём домой, мама…

Основные вопросы по понижению магической составляющей решал глава Ковена — Джайлем взялся за дело железной хваткой. Малейшее сопротивление или колебание заместителей и помощников Верховный подавлял на корню. Бучинар с Драгомилом, перепроверяющие все расчёты мага, не находили в его действиях никакого подвоха. Эльфы — тоже.

Предполагалось, что магическая составляющая должна падать очень медленно — не более чем на одну пятикулевую в первый год. В этом случае оставалось достаточно времени заняться повышением урожайности и профилактикой заболеваний.

Впрочем, по расчётам как магов, так и самого Дерека, опирающегося на здравый смысл, на основную часть населения падение составляющей влияло мало — в отдалённых деревнях магов особо не было, поля удобряли навозом и золой, никак не магически; с заболеваниями справлялись знахарки, зачастую магических способностей не имеющие вообще. Предотвращением же эпидемий займётся новая императрица — опыт у неё в этом огромный. Свадьбу Дерек планировал сыграть после возвращения меча. Должен же тот вернуться?

Пока что все свободные маги были брошены на расчистку подгорных поселений, и, несмотря на предупреждения гномов, четверо сразу же попались ловцам. Пришлось к каждому магу приставить сопровождающих. Дерек надеялся, что часть подгорных жителей, проявивших устойчивость к небу, солнцу и запахам трав, удастся оставить жить наверху — браки с ними могли сильно пополнить долю людей среди говорящих.

С другой стороны, он был безумно рад, что гномы потихоньку возвращаются под горы — прокормить такое количество народу зимой было сложно, несмотря на крайне скромные потребности подгорных жителей.

Сам владыка был почти счастлив — давно, очень давно он не ждал с таким нетерпением вечера и ночи. Ожоги с лица Аремиилиннь постепенно сходили, а отрастающие волосы начали приобретать насыщенный вишнёвый оттенок. Впервые увидев его на солнце, Дерек понял, почему у будущей императрицы такое прозвище.

— Оставь как есть, — шептал он ей каждый раз, — зачем ты столько лет скрывала такую красоту?

— Затем, — смеялась Вишенка, — что в молодости никто не верил, что красивая женщина может быть хорошей целительницей… а потом не для кого было…

— Теперь есть, — целовал он её, — пусть у нас будет самая красивая императрица?

Ей не надо было ничего объяснять — она знала, что однажды владыка всё равно уйдёт, сколь бы долго ни правил. И она могла сама позаботиться о себе в этом случае. И вторая составляющая владыки волновала её мало. И почести, воздаваемые императрице, были ей не нужны — слава целительницы значила куда больше. С Вишенкой было легко: даже о её безопасности он не очень волновался — жена обладала прекрасными боевыми навыками.

Счастье омрачала лишь Роксана — раз в два-три дня она заходила в кабинет владыки с каким-либо вопросом. Вопросы всегда были важны, уместны, всегда ставились изысканно-правильно, так что не принять их к сведению и не начать рассматривать было нельзя. Ни одного слова не произносила она помимо, но, глядя на заострившиеся скулы и чёрные круги у неё под глазами, Дерек чувствовал себя предателем. Ему нечего было сказать ей — и было стыдно, что он не разделяет её тревоги. В самом деле — что может случиться с неуязвимой сущностью? Хуже будет, если Ильм отлёживается где-то в нём самом — но Дерек надеялся, что тот умеет засыпать и не следит за своим владыкой изнутри.

Вишенка в ответ на его опасения лишь улыбнулась, заявив, что будь они верны, Роксана уже давно расцарапала бы лица всем троим, а лично её придушила бы.

Роксана зря волнуется, успокаивал себя Дерек. Никуда меч не денется. Вернётся.

Мать была в таком состоянии, что Ренине пришлось остаться с ней. Она уже дюжину с лишним раз пожалела, что не попросила Римека и Занека зайти сюда — братья сменили бы её ненадолго. Что бы ни говорила Ренина, мать не слушала. Она заряжала арбалет, суживала глаза, сжимала губы, и весь её вид утверждал: «Я упустила его, и это ты виновата!»

— Папу не надо ждать, — в который раз повторяла Ренина, — его не надо ждать — он найдёт тебя сам! Пойдём домой, мама… дядя Ильм — он никуда его не утащит, правда…

— Он заморочил тебе голову, — возражала мать, — он заморочил тебе голову! Ты совсем не знаешь его… иди домой.

— Пойдём вместе, — Ренина уже устала повторять одно и то же, но всё боялась уйти. И ещё она боялась, что вернётся Ильм, и мать его застрелит. С неё станется. Хоть бы кто из братьев пришёл!

— Пойдём… — теребила она её, — пойдём, папа не придёт сегодня. Сегодня он точно не придёт, ты можешь отдохнуть…

Мать с упорством проверяла арбалет, целясь в болотные кочки. Стреляла она прекрасно — твари разлетались с чавканьем и скрывались в тине. Но Ренине всё равно с трудом удавалось не зажмуриваться от ужаса. Она обняла мать — скорее, чтобы не пугаться самой, — и положила голову ей на плечо.

— Пойдём, сегодня папа точно не придёт… — вновь затянула она и застыла. — Папа?

Он не знал, сколько блуждал в этой багровой тьме. В ней не было ничего — кроме серо-красного марева. В ней не было никого — и эха своих шагов он тоже не слышал. Ему казалось — он ходит кругами, и они бесконечны. В какой-то момент навалилась тоска, а горло свело невыносимой болью так, что он схватился за него обеими руками. Он помотал головой — наваждение исчезло. Он садился, вставал, шёл и снова садился — и не мог сказать, сдвинулся ли с места. Пытался телепортировать. Удалось. Ощущения были абсолютно идентичны, но вышел он всё в ту же багровую тьму. Она не менялась — и он не знал, бродит ли здесь день или вечность. Иногда начинали работать огненные заклинания — пламя срывалось с ладоней, сливаясь с окружающим туманом, иногда всплывали заклинания временные — туман менялся, как при ускорении или замедлении, но туманом быть не переставал…

Отчаяния не было — что ж, он ошибся. И будет платить. Когда его найдут. Может, стоило сесть и ждать, но он не хотел. Решил идти по расширяющейся спирали, и, после нескольких дюжиниц то ли дней то ли лет так и не смог бы сказать — расширяется ли спираль, или он ходит кругами…

…граница тумана разорвалась внезапно, и он едва не ухнул в чёрную вонючую жижу… Равновесие удержал в последний момент, прыгнув на болотную кочку. Лиэрн учил ходить по болотам… вспомнил он. Лиэрн? Ни одного имени не всплыло у него в памяти за всё это время… даже своё собственное он назвал бы с трудом. Нет, только не забвение…

— Папа?

Он и не помнил её такой — уже не совсем юной, но ещё не вступившей в зрелость. У неё, оказывается, и вправду огненные волосы, молва ничего не приукрасила спустя столько лет.

Хватило памяти не рвануться вперёд — это могла быть и не Ренина. Как второй могла быть и не Талина… Дочь сама подбежала к нему и повисла на шее.

— Папа!

Это навсегда, понял он, ощутив такой родной запах её волос. Это навсегда — но какое счастье, что он вышел к ним. Так не бывает…

Болт мелькнул около его сапога и увяз в болотной кочке. Он оторвался от дочери и огляделся. Со всех сторон: глаза — пустые и безжизненные, полные злобы и ненависти, гноящиеся и вытекающие, покрытые корками и лишаями… Следом появились зубы — они прорезались из ниоткуда, норовя приблизиться и вгрызться в сапог.

Ещё один болт раздробил уже подползшую к ноге челюсть, и та с хлюпаньем и хрустом ушла в трясину.

— Думаешшшь ушшшёл? — разноголосицей прошипели сзади. — Не-ет… всего лишшшь пришшёл… мы долго искали тебя…

Ренина подняла голову и испуганно сжалась: ступить было некуда — разве идти по головам. Плотнее обхватила отца — места на кочке едва хватало для двоих. Как же она умудрилась добежать сюда?

Тварь впилась в сапог. Ренина пнула её, едва не взвизгнув от ужаса, и тут же тяжёлый болт перебил лапу — здесь мать никогда не промахивалась.

— Мама! — крикнула Ренина и попыталась выстучать пальцами по спине отца 'не бойся', но руки свело от ужаса. — Мама! Что делать? Тут ступить некуда! Папа не пройдёт!

— Не пройдё-ёт, не пройдё-ёт… — эхом подтвердило болото.

Талина направилась к ним, перепрыгивая с кочки на кочку — те словно возникали у неё под ногами. Головы и лапы расступались, когда она делала очередной шаг, и вновь смыкались за её спиной.

— Ну вот и встретились, — улыбнулась она, дотрагиваясь до его локтя, — как же ты так? Уж от тебя-то они должны были шарахаться с визгом…

И отпихнула каблуком очередную лапу. Она стояла по щиколотку в грязи, а он не мог даже подвинуться и уступить ей место…

— Давай попробуем выйти, — в отличие от дочери Талина была совершенно спокойна, — Ренина, ищи тропу, а я прикрою отца сзади… Не оборачивайся, Ренни, ступай за ней след в след. Начнёт засасывать — я придержу…

Ренина осторожно развернулась, стараясь не сорваться, а Талина зашла ему за спину и с силой сжала предплечья…

Дочь сделала крошечный шаг вперёд и взвизгнула, подавшись назад и едва не столкнув его с кочки — хорошо, Талина удержала.

Ему не вырваться из этого кольца — осознал он. Теперь твари стояли в полный рост и злорадно скалились. Не было ни страшно, ни противно — целители видят и не такое — пугал ужас дочери.

— Плохо, — выглянула Талина у него из-за спины. — Застрянем мы здесь. Но ты не бойся — пока мы с тобой, тебе ничего не грозит. Как-нибудь выберемся… потихоньку. Ренина, давай поменяемся — я пойду вперёд, ты страхуешь сзади…

Они поменялись местами. Но ничего не получилось. Сколько ни расталкивала Талина нижних, те не поддавались: качались, сминались, падали под арбалетными болтами, растекались мутными лужами — но с места не двигались… и смеялись — тихо, шелестящее, сыто.

— Мама! — не выдержала Ренина. — Я позову Роксану! Мама, подожди, я мигом!

Хохот стоящих вокруг тварей был ей ответом.

— Не надо… Роксану, — онемевшими губами выдавил Гозрений, — не… надо…

— Почему? — искренне удивилась дочь. — Папа, она тебя выведет! Она… она иногда сразу нескольких выводит… она… папа? Она найдёт дорогу, она никогда не ошибается… Я позову… она должна услышать… папа?

Болото вокруг булькало и плескало вонючей жижей, заходясь от хохота. Казалось, даже вылетающие из него конечности корчатся от смеха.

— Давай, — мужчина возник на чьей-то угодливо прогнувшейся спине. — Зови.

Он не был ни страшен, ни уродлив. Никакой — прилизанные с проседью волосы, чисто выбритые щёки, серая рубашка и серые штаны.

— Зови-зови, — довольно усмехнулся нижний, — вот и проверим, всегда ли госпожа Роксана вытаскивает заблудившихся. Зовите хором! Либо вытащит, либо столкнёт к нам, либо развернётся и уйдёт. Хотите проверить?

— Если столкнёт, — возразила Ренина, — вы бы сами её позвали. Чего ж не зовёте? Боитесь?

— Зачем? — равнодушно пожал плечами ловец. — Он всё равно никуда от нас не убежит. Хочешь — зови сама. Только учти, что это Роксана сначала завела твоего отца сюда, потом заколола его мечом в спину и вслед за этим преспокойно отрубила ему голову. Там, внизу.

Гозрений непроизвольно схватился за шею.

— Лично отрубила, — продолжил нижний. — Мечом. И не поморщилась. Не тем мечом, что ты думаешь, потому что по милости твоего папочки её любовничек на тот момент был отсюда слишком далеко. А если учесть, что твоя дражайшая мамочка совсем недавно собиралась ещё и пристрелить его из арбалета, а Роксана за своего сожителя голову любому не то что отрубит, а голыми руками оторвёт и откусит, то посмотрим, поможет ли она вам. Зови.

Он откинулся назад, словно в кресле, и закинул ногу на ногу.

— Зови.

Ренина оглянулась — разложившиеся пальцы цеплялись за штаны и сапоги отца. Они не могли вырвать его из их с матерью хватки, как не могли вцепиться в саму Ренину, но и сделать хотя бы шаг дальше не позволяли. Мать впереди пробовала нащупать тропу под извивающимися щупальцами и зелёным гноем: это иногда ей удавалось, и тогда они делали движение вперёд — на волос, на полпальца, на ширину медной монетки. Чавкающая жижа расступалась, чтобы следом взметнуться зловонным фонтаном, не оставляя следов на штанах матери, но пытаясь облепить отца. Они с матерью не дадут нижним забрать его, но и вытащить не смогут — придётся идти вечность.

Ренина ненавидела эти места. Тропа сюда была ещё знакома и не так ужасна, но всё равно — она приходила к матери гораздо реже, чем хотелось — каждый раз боясь, что не дойдёт. Она знала, что нижние миры вытолкнут её — но когда к тебе тянутся со всех сторон, трудно не завизжать и не броситься наутёк… Сейчас они не тянулись — спокойно и деловито чавкали, жрали, совокуплялись, испражнялись, рыгали — словно показывали: им некуда спешить. Они подождут. Они дождутся. Рано или поздно терпение женщин иссякнет, и вот тогда… Нет, обозлилась Ренина, её силы не закончатся — она не отдаст им отца. Вот только выдержит ли он сам?

— Папа? — неуверенно спросила Ренина. — Папа?.. Звать…?

Отец оглянулся через плечо и прошептал:

— Не надо…

Ренина посмотрела ему в глаза — он почти сдался.

— Я приведу помощь, — решила она. — Мама, ты только дождись меня. Ты не устанешь? Ты только не отпускай его… Я приведу помощь…

Отец молчал. Мать развернулась и закрыла его собой, сцепив руки у него за спиной.

— Беги, — ответила она. — Мы подождём. Держись за меня, Ренни. Она скоро. Не бойся.

Тропинка была известна — оставалось только собраться с силами и ступить прямо на клыки и когти, в гной и нечистоты. Ренина погладила отца по руке, зажмурилась и шагнула — болото чавкнуло, тропа сама толкнулась в ноги. Надо открыть глаза: серое месиво, тусклое марево над тропой. Пауки — она боялась пауков, а их то и дело приходилось сталкивать с тропы. Они не кусались и не нападали — но она всё равно боялась — а вдруг? А вдруг? Уклон стал таким, что пришлось карабкаться вверх на четвереньках, марево сгущалось, превращаясь в воду — тёплую, грязную… Она выныривала глотнуть воздуха, вспоминала, что не нужно, отталкивалась от тропы и плыла… в прошлые разы путь был куда легче… но тогда она шла из дома, а здесь… спутала тропу и идёт кружным путём? Взяла не то направление? Стена пружинила, отталкивая её, Ренина толкалась раз, другой… вот оно — синее небо… здесь самое начало лета… теперь сосредоточиться и попасть в сад, чтобы не стучать в ворота… Только бы он был дома… только бы не ждать… только бы он был дома…

Глава 49. Чужие дороги

— Ты откуда?

— От Аледер-ра. Полож-жи м-меня куд-да-нибудь…

— Сейчас, солнышко, сейчас, лапушка, потерпи немножко…

— Угу… А т-теперь пр-рыгай вокруг меня… О-УУУ!!!.. Дура! Я сказал: «вокруг меня», не «на меня» и не «на мне»!

— Прости, солнышко, я не подумала… тебе что-нибудь принести?

— Воды…

— Держи. Ещё? Ты вообще как?

— По мне н-не видно?

— Видно. Сапоги снять?

— Пус-сть их… не подумал… сандалии надо было… не тр-рогай меня, хр-реново…

— А что пришёл? Рано ведь…

— Рано? Это я две д-дюжиницы Дерека из-зводил? Мне эти душераз-здирающие с-сцены ещё дюж-жиницу терпеть надо было? Ещ-щё воды дай…

— Прости, я переживала…

— Зря… где эта сука?

— Кто?

— Гоз-зрений…

— Бродит где-то, если нижние ещё не выловили.

— Я до н-него не доберусь?

— Ты что?!

— В с-смысле — когда прочухаюсь, а н-не как окочурюсь.

— Зачем?

— С-самого, блин, в этот артефакт з-запихаю, тварь!

— Он и так вниз отправится…

— Мне от этого н-не легче… я б с-с ним побеседовал — нижние б ему милейш-шими добр-рячками показались… пас-скуда…

— Ещё воды дать?

— Угу…

— Вина?

— К-каплю в воду, чтоб кислила…

— Травок заварить?

— Валяй… Слышь…

— Что?

— А у т-тебя с-слёзы каким-нибудь ц-целительным эф-фектом обладают?

— Нет.

— Тогда з-зачем ты меня ими поливаешь?

— От счастья.

— А, т-тогда ладно. Воды только ещ-щё дай…

— Сейчас, куда столько, ты ж два кувшина уже выпил.

— М-мало. Ты пр-рыгай, пр-рыгай, сама того хотела…

Ночью они взяли наконец банду Тосна Кривого — после пяти месяцев тщательной подготовки. Без единого выстрела. Тосн угрожал и упирался, но за ночь ребята его всё-таки раскололи, а с утра получили ордер на арест счетов. Домой он вернулся почти к полудню и теперь пытался заснуть — после такой крупной победы можно позволить себе расслабиться.

Над ухом запищал комар. Он дождался, пока кровопийца сядет на щёку и не спеша прихлопнул. Задумался — поднять с земли книгу или пойти в дом за пивом. Ничего не решил и принялся лениво разглядывать листву над головой. Последние три дня вообще были весьма хороши. Четыре года назад он накропал заявку на второго проводника, и позавчера ему сообщили, что помощник будет — как только найдётся желающий. Или как только он сам подберёт себе напарника. Все прекрасно понимали, что желающего можно искать до бесконечности, но факт был приятен. Сам он уже давно присматривал подходящую кандидатуру, но пока безрезультатно — их дороги не любили. От одного взгляда на гуляющих по обочинам у большинства возникали в лучшем случае неудержимые рвотные спазмы, в худшем — непреодолимый животный ужас. Да что уж скрывать — его и самого пару раз чуть не стошнило. Бывает. Из Талины получился бы неплохой проводник, но он и не пытался заговаривать с ней на эту тему. Ренина же, хоть и навещала мать регулярно, нижних боялась до дрожи в коленках. Если к тому же учесть, что его самого очень просили раз в три-четыре месяца заглядывать ещё и к соседям, то вопрос явно откладывался. С другой стороны — чтобы прозябать в мирах, где нет работы, надо иметь очень устойчивую психику. Так что больше шансов, что второго пришлют сюда, а не к соседям. Он подобрал с земли книгу и лениво качнулся, раздумывая, прикрыть ей лицо или всё-таки попробовать вникнуть в сюжет. Перевернул пару страниц и снова задремал.

— Хельм!!! — вопль над ухом выбросил его из гамака. — Хельм! Бежим! Они заберут папу!

…Полыхающие волосы и искажённое ужасом лицо Ренины. Не может быть… Книга осталась лежать рядом с раскачивающимся гамаком…

— Не может быть, — попытался на бегу успокоить он Ренину, — Роксана Дерека им не отдаст. Да и не с чего им его забирать, не их он. Не волнуйся, они прекрасно справятся.

— Это не тот папа, — всхлипнула Ренина, — это второй… который первый…бежим скорее!

— Не надо бежать, — он потянул её за рукав, — сейчас короткой дорогой выйдем. Не реви, раз сразу не забрали — мы его отобьём.

Что должно было случиться, чтобы Роксане потребовалась помощь? При том, что раз это не Дерек, то Мих ещё там, и проще позвать на помощь его. Разве только оба к соседям отправилась…

— Роксана где?

Элементарный вопрос привёл Ренину в состояние полного шока. Она сжалась и снова заревела.

— Ты что? — опешил Хельм. — Что случилось?

— Не зови Роксану, — рыдала Ренина, вцепившись ему в плечи, — это она папу убила… мечом… надо до неё успеть, она его точно вниз столкнёт, слышишь?

События в пересказе всхлипывающей и вытирающей нос Ренины ему не понравились. Роксана убила мага своими руками и не стала выводить. Бывает, что проводникам приходится убивать — особенно часто в падающих мирах. Но вниз ведь не столкнула… А я сам смог бы кого-нибудь столкнуть? Нет. А оставить без помощи? Да. Кому суждено выйти — тот выйдет. Кому не суждено — того можно вывести. Но можно и не вывести, этот вопрос как раз на усмотрение проводника. Есть, правда, дополнение, о котором говорить не принято: кому не суждено выйти, того иногда можно вывести. Но с другой стороны: маг бродил один неизвестно сколько, и вышел к Талине и родной дочери — единственным людям, которые могли ему помочь. Вот только мир — не в моём ведении. Чужой мир, и чужие дороги… Ладно, решил Хельм, с Роксаной я объяснюсь после.

Талина обернулась — твари медленно сжимали кольцо. Они не могли дотронуться до неё, но серые сгнившие лапы цепляли Ренни за руки и плечи там, где она не могла прикрыть его своим телом. В глазах мага не было ужаса — только безысходность.

— Держись, — шепнула Талина, — я заслоню тебя. Я тебя не выпущу, не бойся.

— Хватит, — побелевшими губами ответил Ренни, — не мучайся, слышишь? Отпусти…

И тогда она вцепилась в него ещё сильнее.

— Терпи, — привела она последний довод. — Для Ренины. Терпи.

Времени не было. Они стояли здесь целую вечность. Странно, подумал Гозрений, времени нет, а последовательность действий есть… Он давно знал, что всё бесполезно, надо оторвать Талину и идти вниз, он просто очень боялся. Не вида ловцов. Не боли или одиночества. Просто — испытывал непреодолимую тоску при мысли, что всю оставшуюся вечность будет видеть только их. И ничего больше. И Ренина — она вернётся… Но если его уволокут у неё на глазах?

— Терпи, — шептала Талина, — до меня они дотронуться не могут. Терпи, сейчас Ренина приведёт помощь.

Сколько раз она повторяла ему это? Что Ренина просила дождаться? Неужели Талине тоже кажется, что прошли годы?

Ренина с длинноволосым парнем в болотных сапогах вылетели на тропу в двух шагах сбоку. Гозрений увидел синие глаза и — вспомнил. Сразу. Он и не забывал.

— Папа, — выдохнула Ренина, — Хельм тебя выведет. Правда.

Дагор соскочил с тропы, увязнув по колено, обогнул их с Талиной, и крепко схватил его за плечи.

— Разворачивайся, — резко приказал он, — я удержу тебя на тропе. Потом вцепись мне в руки и не отпускай. Талина прикроет спину. Ты идёшь за мной след в след, она тебя закрывает и толкает. Всё ясно?

Гозрений крутанулся на пятках, чувствуя, как ледяные пальцы впились в предплечье и тянут вбок. Хельм резко ударил по гноящимся лапам и пнул сапогом вцепившуюся в штанину харю, одновременно помогая ему не потерять равновесие.

— Хватайся, — слова были жёсткими и отрывистыми. — Пошли. Смотри мне в спину и не оборачивайся.

Гозрений медлил. Он боялся поверить, что у него есть надежда.

— Не бойся, — Хельм стянул кожаный ремешок, собиравший волосы в хвост. — Помнишь? Цепляйся. Намотай их на руку. Ни одна тварь не оторвёт. Я уже выволок тебя один раз — выволоку и теперь. Не забыл?

Он не забыл. Обмотал запястья серебристыми лохмами, вцепился Хельму в плечи и шагнул вслед.

Идти было трудно. Они всё время петляли, иногда возвращаясь назад. Талина толкала его изо всех сил, но всё равно каждый шаг давался неимоверным напряжением воли. Ренина брела сбоку, изредка встречаясь с ним глазами и ободряюще улыбаясь.

— Ренни, мальчик, — услышал он сзади проникновенный голос, — неужели тебе не стыдно перед этой женщиной и своей дочерью? Ты позволяешь им спасти себя? А ты это заслужил? Ты мог бы стать величайшим целителем, но вместо этого… поверил давно забытым рукописям… Что надумал — миры разделить. Сразу всех облагодетельствовать… Вместо того, чтобы заниматься своим делом… Четыре года больных не принимал — и это лекарь? Подумай — сколько людей ты не вылечил? Они все вопиют об отмщении. Я даже открою тебе секрет — именно ты мог найти способ, разрушающий кровную клятву. А теперь его никто и никогда не найдёт. Сколько жизней ты загубил, пойдя не той дорогой, а Ренни? Ты знаешь, что четверо детей, которых ты мог бы родить, не запрись в этом коконе, тоже стали бы великими магами, способными удерживать любые прорывы? Женщина, которую ты так и не встретил, теперь живёт с вечно пьяным мужем-извергом. Одному из твоих внуков суждено было создать сыворотку от ликантропии. Её тоже никто больше не откроет, слышишь? Кого будущие дикие оборотни должны винить за свои мучения? Четверо нерожденных магов, убитый талант целителя, бредни о спасении мира… Ты хоть представляешь, во что сейчас превратилась Долина Грёз? По ней бродят зомби и призраки неупокоенных воинов и магов, и будут бродить вечно. И все они станут проклинать тебя. О тебе напишут в книгах и летописях — и никто никогда не помянет тебя в этом мире добрым словом. Ты станешь пугалом, чудовищем, рвавшимся к власти, тобой будут стращать детей и рассказывать о тебе самые жуткие вещи, которые только смогут придумать. А разве это не так? Разве ты не чудовище? Где место негодяям и убийцам? Разве твоё место — не с нами? Тебе не стыдно? Не стыдно, что слабая женщина толкает тебя по дороге, хотя ты прекрасно знаешь, что не стоишь этого? Как последний трус прячешься сейчас за спины дочери и бывшей возлюбленной. Прячешься за спину чужой жены! Но ты знаешь, чего заслужил — иди к нам! Умей держать ответ за свои поступки — иди к нам! Это справедливо.

Он прав, подумал Гозрений и остановился. Он совершенно прав. За всё надо платить. Усилием воли разжал пальцы, судорожно вцепившиеся в проводника. Надо ещё волосы размотать.

— Я понял, — слова давались с трудом. — Я ошибся. Прости, Талина, но… я пойду к ним. Другого выхода всё равно нет — я не стою ваших усилий.

— Да, — согласился Хельм, жестко перехватывая его запястья. — Четверо нерождённых детей, изверг муж, сыворотка от ликантропии, кровная клятва… Веришь бредням нижних? Чему тебя только учили! Когда-то я вытащил одного паренька, за которым гнались нижние. Тогда я этого не знал, но он действительно должен был стать великим целителем, должен был устоять перед славой и всеобщим почитанием, должен был пережить многих и многих владык, стать главой Ковена и действительно изобрести сыворотку от ликантропии. Хороший поступок я совершил, да? Но… повернул парень совсем не туда. Ловили его и почти поймали. Знай я об этом — стал бы тогда его вытаскивать? Да. Всё равно вытащил бы. И что мне теперь — рыдать и отправляться к нижним вместе с ним? Так меня вытолкнет оттуда. Или отпустить вниз этого дурака, которому опять внушили, что там ему самое место? Что ты прикажешь делать мне?

Гозрений молчал, глядя на преградившую им путь шевелящуюся стену нижних. Потом взял Хельма за плечи и шагнул следом.

— Если бы не было другого выхода, — ободрил его Дагор, — тебя давно бы утащили. Раз пытаются заманить — выход есть. Раз выход есть — значит, отобьём. Иди. Талина, не устала?

Хвосты и лапы цеплялись за одежду. Ноги вязли в смердящей трясине. Спина Хельма перекрывала обзор, но твари ухитрялись маячить в поле бокового зрения. Так они шли вечность — кули и кули лет, или один миг, который растянулся в бесконечность — он просто тупо передвигал ногами, стараясь попадать в следы Дагора, и казалось ему, что дорога никогда не закончится и ничего не изменится вокруг…

…Они уже почти ушли, тропа перестала чавкать и тянуть назад, грязь сменилась пылью, когда сзади донёсся рёв:

— Роксана! Твои права нарушены! Чужак!

Хельм резко остановился. Талина ткнулась Гозрению в спину и крепче сжала руки. Ренина подбежала и схватила его за локоть.

Он посмотрел вперёд и понял, что сопротивляться или умолять бессмысленно. Он уже видел её.

Женщина рассматривала его спокойно и чуть брезгливо. Гозрений ни мгновения не сомневался, что стоит ей лишь шевельнуть бровью, и он слетит назад — прямо в объятия ловцов.

— Мои права? — лениво протянула она. — Это серьёзно. И какие?

— Чужак уводит Гозрения, — голос звучал почти ласково. — Насколько я понимаю, у чужака свой мир и свои дороги? Разве нет? Пусть вернёт мага нам. Этот дурень, правда, не смог довести до конца такой прекрасный план, так что мы несколько недовольны, но от своего не откажемся. Да, Ренни? Тебя ждёт очень горячий приём. Иди к нам, мальчик, госпожа тоже сердита на тебя, не так ли, Роксана? Подтолкни его чуток, тебе и делать-то ничего не надо… он же мирок чуть не угробил. И тебя тоже, между прочим. Про Миха я уж умолчу, ещё неизвестно, сможет ли бедняга полностью восстановиться…

— Угу, — согласилась женщина, не отводя взгляда. — Редкостная дрянь. И дурак к тому же. Можно подумать, его сомневаться и анализировать не учили. Упёртая дубина. И вы что, хотите, чтоб я об это дерьмо руки марала? Толкала его куда-то? Фу… Хельм, за мной должок — если надо кого вывести, ну такого же му… козла, от которого тебя воротить будет, ты позови, я приду. Да, и когда дойдёте, будь другом, разбей ему морду от нас обоих, ладно? Так… как можно качественней. И попинать ещё не забудь. Подольше. Сапоги-то у тебя подкованы?

Хельм его потом действительно долго бил. Без злости и азарта, зато и правда очень качественно. Но на зелёной траве под синим небом это было уже совсем неважно, хотя и больно.

Глава 50. Выстрел

— Ты не очень рассердишься, если я тебе кое-что сообщу?

— Почём я знаю?

— А всё-таки?

— Ты только не очень злись, ладно? Обещаешь?

— Ммм…

— Слышь, ты только не переживай, ладно? Ты себя нормально чувствуешь? Легче? Тогда дай слово, что ничего здесь не разнесёшь…

— Ты что, хочешь ребёнка?! Воды-ы-ы… А лучше первача. Я ещё и этого сейчас не вынесу-у… и не потяну…

— Не придуривайся. Гозрений ушёл.

— Ё…! Как ушёл, без головы? Ты ж сказала, что по всем правилам его добила?

— Ну да.

— И он взял и ушёл?

— Я не в том смысле.

— Не понял?

— Он от нижних ушёл…

— Ни х… се…как это ему удалось?

— Ты не очень сердишься? Ты ж понимаешь, заталкивать его к ним — не мой профиль… Слышь, ты не злишься?

— Нет. Просто немного в шоке. Как это он? Они ж его должны были в клещи взять… его вообще к ним вынести должно было…

— Ты только не переживай, он там так долго блуждал один, что тоже мало не показалось…слышь, ему и так хорошо досталось, правда…

— Да не переживаю я! Успокойся, не стал бы я за ним переться! Мне прям вот делать больше нечего — счёты со всеми бегать сводить! Как он умудрился?

— А ты не психанёшь?

— Психану. Прям вот сейчас. Если. Ты. Не. Перестанешь. Надо. Мной. Издеваться!

— Его Талина вывела.

— Что-о?!

— Она там почти всё время — Дерека караулит. Вот. Чтоб ты его не уволок. Ты не знал? Знал? Ну и… увидела своего Ренни и… вытащила, короче. Ещё и Хельма с Рениной припахала — одна б не вытянула, сам понимаешь… На него-то не злишься?

— Офигеть. Не, ну я охреневаю.

— На Хельма не злишься? Он переживал очень.

— Угу. Переживал. Ну просто очень. А теперь давай правду.

— Правду?

— Ну да. Ты там была.

— Э…

— Была. Решить такой вопрос без проводника этого мира… можно, конечно, но ты там была, и ещё и тащить его помогала. Так?

— С чего ты взял?

— Сама сказала: заталкивать его к ним — не твой профиль.

— Ну-у… не совсем. Они с Талиной его уже почти выволокли, когда нижние ко мне обратились. Я просто не стала спихивать его обратно. Хорошо, что ты уже вернулся к тому времени… а то… нет, я бы и тогда не стала…но…э-ээ…ну не смотри так… ты очень на нас злишься?

— Нет, конечно. Вы что, могли иначе? Кем бы мы тогда стали… И я бы тащил… морду бы только разбил сначала.

Дверь открыла Роксана. Она выглядела настолько счастливой, что Дереку сразу стало легко и свободно. Он не предатель — в самом деле, что могло сучиться с неуязвимой сущностью?

— Проходи, — Роксана отступила от двери, разрешая войти. — В гостиную.

Всё-таки предатель, осознал владыка, взглянув на полулежащего на диване Ильма. Всё-таки предатель.

— Я рад, что ты вернулся, — выдавил из себя Дерек, — хорошо же тебя приложило.

— Угу, — подтвердил Хант, — прилично.

Роксана поставила на низенький столик тарелку с мелко нарезанными яблоками и предложила присесть. Дерек покачал головой — не было смысла долго мучить советника разговорами.

— Я думал пригласить тебя на свадьбу, но теперь вижу, что её придётся отложить до твоего выздоровления, — не мог же владыка признаться, что ему позарез нужен советник по финансам, и именно Хант, потому что казна почти пуста, а император вместе с будущей женой все дни проводит на заседаниях Ковена, согласуя вопросы понижения магической составялющей.

— Да, — снова согласился Ильм, — не переживай. Дюжиницу-две, и ты сможешь жениться, а я — заняться финансами. И не стоит так пристально следить за Джайлемом — никуда он теперь не денется.

Дерек не одобрял методов Роксаны — но следовало признать, что другого выхода у неё не было. За время отсутствия меча владыка полностью прочувствовал на себе груз нескольких дюжин защитных амулетов, от которых давно успел отвыкнуть, и прекрасно осознавал — реши Джайлем сейчас избавиться от владыки любой ценой — преуспел бы. Спасало лишь то, что цена оказалась для мага непомерной. И назначила эту цену — Роксана. Женщина. И заботилась она не о владыке — а о том, для кого владыка служил лишь маяком.

Ильм поморщился, сдерживая стон. Роксана тут же подбежала к дивану с кувшином воды.

— Извини, — заторопился Дерек, — я ухожу. Прислать тебе Аремиилиннь?

Хант осушил кувшин в несколько глотков, вернул Роксане, и та умчалась за новым.

— Здесь не нужен целитель, — меч попытался усмехнуться, но вышло неубедительно. — Не тот случай.

— Не дури, — чувство вины за то, что сам отделался куда легче, не отпускало. — Если собрать дюжину — за пару ударов сердца на ноги поставят.

Хант скептически скривился.

— На ноги — возможно…

Дерек уже несколько раз пожалел, что не оставил советника в покое. Ничего с казной не случится — в первые дюжиницы правления было куда хуже. Отвык владыка от трудностей, всего лишь.

— …А вот заставить сражаться… хочешь взглянуть на своё оружие?

У владыки перехватило дыхание — этим лезвием нельзя было снести голову даже ящерице. Как он вообще держится? Можно ли его восстановить без переплавки?

— Может, — мысли разбегались и не желали выдавать ничего дельного, — может… тебе кузнец нужен, а не лекарь?

— Может, — криво усмехнулся Ильм, принимая у Роксаны очередной кувшин, — кузнец точно больше нужен, только… тот оружейник, который способен восстановить такое оружие… он один в Средних мирах, и, боюсь, не только в Средних… и, пока не поправится, работать не сможет… в том числе и на посту советника по финансам. Потерпи пару дюжиниц, деньги — дело наживное, никуда не убегут, хуже будет, если тёмный сейчас припрётся…

По спине пробежал неприятный холодок — Ильм сражаться не в состоянии. Усилить купола? При нынешних колебаниях магической составляющей это может быть чревато, да и что владыке купол? Что мечу купол?

— Продержимся, — успокоил он Ханта, — слишком рано для него. Поправляйся. Но я всё-таки пришлю к тебе Аремиилиннь.

Поклонился Роксане и отправился в зал заседаний Ковена. И лишь разглядывая сапфиры и рубины на пальцах Верховного мага, осознал — Роксана не вызвала сегодня никаких эмоций. Даже восхищения красотой. Настолько была поглощена своим ненаглядным, что ни о чём больше думать не могла. Не стоит просить её заняться финансами — ей не до этого.

Совещание же длилось и длилось, не собираясь заканчиваться. Маги упирались — как всегда. В очередной раз убеждали, что понижение магической составляющей приведёт к голоду и эпидемиям. Нервная, явно кем-то нанятая лохматая магичка вопила, что русалки не смогут сбрасывать хвост, оборотни — перекидываться, а у вампиров слетят блоки на кровь. В нескольких поселениях блоки действительно рухнули, но Роксана вовремя отправила туда Земериула с полудюжиной магов. Заслушали исследователя тритонов, который утверждал, что количество русалок, желающих выходить на сушу и общаться с сухопутными говорящими — не более трёх-пяти на каждую реку, остальные же возможностью отбрасывать хвост ни разу не пользовались. Выслушали магов-погодников, клятвенно гарантирующих стабильные урожаи. Целителей, требующих денег на исследование немагических способов лечения, но готовых выйти в города и деревни для предупреждения эпидемий. Хоть сейчас. За деньги, которых в казне не было. Заслушали оборотней. Магов. И, глядя как блестяще справляется с вопросами Верховный, Дерек в очередной раз думал — Роксана не так уж неправа. Джайлем даже не просил денег на создание понижающих установок и артефактов, планируя обойтись средствами Ковена. Дерек перехватил взгляд Аремиилиннь и чуть улыбнулся — она разбиралась во всех вопросах и интригах Ковена куда лучше него самого. Вечером разъяснит некоторые тонкости — у императора надёжный тыл.

Когда Ильм приступил к работе, Дерек велел сменившему Ханта на посту тайному советнику закрыть глаза на все финансовые нарушения. Совет был дан исключительно для успокоения тайного — тот так боялся господина Ханта, что вряд ли рискнул бы тщательно проверить его деятельность. Впрочем, поймать Ильма на махинациях не удалось пока никому.

Через полдюжиницы после выздоровления Ханта владыка возвёл на престол новую императрицу — и с интересом наблюдал, как на свадебном балу половина магов скрежещет зубами, а другая половина — рукоплещет. Заодно императору удалось побеседовать с приглашённым на свадьбу его величеством Даэлеренеальдэириэлем.

— Нет, владыка, — эльф ответил, не задумавшись ни на мгновение, — у нас нет ваших родичей.

Его величество перехватил недоверчивый взгляд императора, и добавил:

— Тем более с такими характерными приметами.

Дерек молчал, разглядывая короля. Не похоже, чтобы тот уклонялся от ответа. Да и зачем?

— Я помню всех своих подданных и их детей от смешанных браков до трёхдюжинного колена, не менее, — продолжил Даэлль, — и первые советники — тоже. Вас ввели в заблуждение. Я, например, могу дать вам подробнейший отчёт о всех потомках Дагора, как ныне живущих, так и ушедших, но ваших родичей у нас нет.

— В Дагоре текла ваша кровь? — вспомнил владыка меняющие цвет глаза своего первого тайного советника — могла ведь Ульрика выбрать мужа и по чувству родства.

— В двух его младших дочерях, — мелодия выражала сожаление и лёгкую грусть. — Увы, муж нашей Ульрики был чистокровный человек. Жаль. Но я могу вам рассказать даже о детях Цветаны, хоть она и была для Ульрики приёмной дочерью.

Король смотрел на владыку совершенно спокойно — но кто их поймёт, эльфов.

— А говорят, вы не любите полукровок, — пригубил Дерек отдающего весенними запахами вина. Непохоже, чтобы Даэлль скрывал от него информацию. Да и зачем? Значит — галлюцинация? Жаль… хотя…

— Скорее, они не любят нас, — прервал эльф его размышления, — мы же помним своих, чтобы, если захотят, они всегда могли вернуться. Опыт показывает, что до трёх дюжин поколений это ещё возможно.

— Да? — искренне удивился владыка. — Почему же все утверждают противоположное?

Даэлль совсем по-человечески покрутил в тонких пальцах бокал вина.

— Им тяжело ужиться с нами, — спел он грустно, — сложно смириться, что твои родичи или соседи превосходят тебя в силе и скорости. Если ты не маг — постоянно будешь чувствовать свою неполноценность. И думать, что окружающие нарочно её подчёркивают. К тому же запах… у полукровок другой запах, и многих это тяготит. С людьми им проще, там уже они чувствуют своё превосходство.

— Скажите, — задал Дерек давно интересовавший его вопрос, очень надеясь, что эльф не воспользуется привычной отговоркой Ильма — «ты сам знаешь все ответы», — ведь у каждого из вас по нескольку дюжин детей, почему же вы не заселили весь мир?

Гипотезы, которые строил по этому поводу владыка, включали в себя даже уменьшение размеров эльфов до муравьёв и комаров, не говоря уже о голоде и повальных эпидемиях, косящих простых охотников. Он бы предположил и крайне низкую рождаемость у эльфов, если бы сам не был однажды атакован с деревьев ватагой крошечных зеленоволосых ребятишек, да не изучал систематически досье на поступающих в Академию юных эльфийских магов, а также не был бы знаком с многочисленными дочерьми и потомками Даэлля.

— По нескольку дюжин? — засмеялся король, — вы обижаете нас, владыка. Больше, много больше. Даже если считать по одному ребёнку в дюжину лет, что почти совпадает с рождаемостью живущих под небом…

— И где же они? — не выдержал Дерек.

— Уходят, — совершенно спокойно сообщил король. — По своим дорогам, искать другие земли — свободных лесов куда больше, чем эльфов. Каждый шаг может привести тебя в другой лес, владыка. Если ты эльф. И в этом лесу ты можешь стать королём — если захочешь.

— Уходят… — владыка задумался, как донести мысль тактичнее, но так и не нашёл слов.

— Живыми, — понял его Даэлль, — это больше напоминает телепортацию.

— А откуда вы знаете, что они живы и в этих… лесах? — не выдержал Дерек.

— Навещаем, — эльф улыбался понимающе, — например, одна из моих внучек никак не могла смириться с мыслью, что править может только мужчина, и умудрилась всё же найти себе лес, где стала королевой…Долго искала, даже по нашим меркам. Не скажу, что одобряю, но уважаю за упорство…

— А если ваши подданные не захотят уходить? — продолжал настаивать Дерек, уже зная ответ.

— Это заложено от рождения, — спел эльф почти без слов, — тяга к обретению своего леса. Не у всех — у большинства. — Он засмеялся. — Иначе мы действительно заполонили бы весь мир или вынуждены были бы отказаться от рождения детей.

— Но, — следовало пользоваться моментом откровенности короля, и четвёртый сын императора вспомнил философские трактаты полузабытого мира, — тогда в чём разница между эльфами и остальными говорящими? Вы не умираете от старости — значит, должна быть разная судьба — там, за гранью?

Король помрачнел.

— Именно, — подтвердил он. — Поэтому мы… печалимся о вступивших в браки с людьми и их детях… Им суждено расстаться с любимыми — или со своим народом. Люди… редко хотят идти дорогами эльфов…

— Это потому что вы заново рождаетесь в новом теле? — предположил Дерек, вспомнив одно из учений, и — осёкся, поймав взгляд короля.

Эльф вскинул брови почти гневно, но Дерек вовремя изобразил растерянность, и его величество немного успокоился.

— Наш народ не сделал ничего, чтобы заслужить такую участь, — тон Даэлля стал чуть холоднее. — Разве вы, владыка, желали бы, чтобы ваш сын оказался вашим же прадедом? Если вина ваша — вам и держать ответ. При чём здесь только что родившийся младенец — за что он будет лишён собственной личности? Что нужно сделать целому народу говорящих, чтобы в их мир не приходили новые… — король запнулся, пытаясь перевести понятие с эльфийского, — … личности? Наш мир ещё не настолько утонул…

— Извините, — пришлось вложить в мелодию раскаяние, сожаление, растерянность. Никогда ещё владыке не приходилось сопровождать одно слово несколькими дюжинами смыслов. — Там, откуда я пришёл, такие теории встречались часто. Не у нас в империи — в уделах Бурлящей и Подглядывающей… в дальних южных землях. Тогда в чём же дело?

— Не знаю, — честно ответил эльф, — но почти все из наших, даже те, кто привёл супругов сюда, рано или поздно уходят на дороги людей…Обратные случаи единичны. Возможно, мы печалимся о них зря…

Дерек допил вино, перевёл разговор на расширение торговли, обсудил положение дел «Тропинки», намекнув, что надеяться на уступки в торговле драгоценностями со стороны Ханта бессмысленно даже в такой ситуации, и вернулся на бал к жене. У магов редко рождаются дети, думал владыка, глядя на сияние её волос, но, очень возможно, нам ещё повезёт…

Верховный маг падал в бездонные чёрные омуты, разрываясь между желанием убить и припасть к ногам. Убить было невозможно, а вот упасть к ногам…

Ровно один куль шесть дюжиниц и ещё семь дней назад он точно также смотрел в изумрудные глаза эльфийского короля и его первого советника, ощущая спиной стрелы телохранителей. Даже не будь на нем подавляющих магию амулетов, Джайлем не ушёл бы от этих стрел, полёт которых направляется пением тетивы. Короля и советника — убил бы, если б захотел. Но от стрел не успел бы скрыться. Верховный приходил тогда за помощью — а встретил полные ужаса и отвращения взгляды.

— Вы хотите сказать, — мелодия Даэлля выражала неподдельное изумление, что маг до сих пор жив, — что ваша супруга покушалась на Роксану? На проводника?

Анд чуть изменил наклон головы — так угрожать умеют лишь эльфы. Тетива за спиной сыграла три ноты боевой мелодии.

— А… Аледера, — поперхнулся Верховный, осознавая, что Амелия не только владыку была готова снести заклятием. — Аледера.

Тетива за спиной умолкла. Первый советник вернулся к созерцанию изумрудов на перстнях, унизывавших тонкие изящные пальцы. И не скажешь, что эльфы способны свернуть шею медведю голыми руками. Советник рассеянно коснулся одного из камней. Нет, осознал Джайлем, их защиту — не пробить. Изумруды и бриллианты в кольцах, изумруды в волосах — с такими артефактами быстро не справиться. Короля или советника Верховный мог бы сразить, обоих — вряд ли.

— Не нам судить, — король смотрел сквозь мага, — ваша супруга совершила ошибку. Мы ей помочь не сможем.

— Извините, — спрашивать, выполнит ли госпожа Роксана обещание, смысла не имело, — разрешите откланяться.

Эльфы даже не наклонили головы, проводив его холодными взглядами.

И вот теперь Глава Ковена не мог оторвать взгляда от бездонных чёрных глаз. Он ждал. Значит у каждого из нас ещё есть шанс вырваться. Вот только есть ли он у Амелии?

— Госпожа, — сначала Верховный подавил желание упасть на колени, следом — снести женщину стеной огня. Или воды. Или… всё-таки упасть к её ногам. — Госпожа, я выполнил свою часть договора.

— Свою часть договора? — проворковала женщина. — У нас был какой-то договор? Не помню. Ультиматум был, да… а договор — не помню.

Что можно ей предложить? Деньги, обожание, поклонение, власть? Он уже выполнил все её требования — вчера началось падение магической составляющей. Возможно, оно укрепит его личную власть в Ковене — специалистов по тонким плетениям не так уж и много. Но влияние магов постепенно сойдёт на нет. Что ещё можно ей предложить?

Женщина чуть искривила губы.

— Только выполнение ультиматума, Верховный. Только выполнение моих приказов. Ступай. Она очнётся завтра на рассвете.

Сохранить достоинство удалось неимоверным усилием воли. Как и удержать вопрос — не пострадает ли разум супруги…

— Не переживай, — усмехнулась женщина, — прибавить ума Амелии не смог даже ты за всю вашу совместную жизнь. А убавлять его некуда. Но постарайся выдрессировать её так, чтобы мне на пути не попадалась. И если вдруг магическая составляющая начнёт повышаться…

Маг покачал головой. И всё же задал вопрос:

— Что требуется, госпожа, чтобы оказаться с ней на одной дороге?

Женщина засмеялась. Серьги зазвенели в такт её смеху.

— Чтобы Верховный маг да сам не знал ответов на все вопросы?

Верховный знал. Как и то, что не всё зависит лишь от него.

Всю ночь Джайлем не сомкнул глаз у ложа жены. Утром та проснулась и первым делом потребовала быстрее убрать Аледера и эту мерзавку Роксану.

Джайлем молчал. Дрессировка Амелии обещала быть долгой.

До гномов Дерек с советником добрались к концу лета — уничтожение межъярусников было делом привычным, и владыка здесь лишь страховал магов, сжигающих расплодившихся тварей, чтобы их стаи не перекрывали доступ к зонам прорыва и, разлагаясь, не мешали дышать в тоннелях. Магическое поле под горами всё ещё было нестабильно: в результате с ладоней магов то срывались шипящие искры, то шары такой силы, что вкрапления рудных пород то плавились, то спекались в стекло, и ноги скользили в покрытых белёсой золой тоннелях. Ковен обещал, что понижение магической напряжённости к зиме сгладит эти колебания.

Одиночных тварей, выползавших из боковых ответвлений, Дерек рубил мечом, с тревогой прислушиваясь к клинку — состояние Ильма внушало ему опасения. Тем более что для закрытия зон прорыва тот потребовал усиленной втрое магической поддержки. Меч объяснял это колебаниями магических полей, но Дереку казалось, что дело вовсе не в этом, тем более что Хант впервые решил путешествовать под горами в образе клинка, и за всю дорогу ни разу не пожелал покинуть ножны. Первые две зачистки дались обоим легко — к виду ловцов владыка давно привык, и ни клыкастые рыла ни прекрасные девичьи лица не могли ни на миг затормозить движений меча. Смущало только то, что Ильм впервые лишь выводил нижних из строя — дальнейшей их судьбой занимались маги. Третий прорыв дался нелегко всем — и мечу, и магам, и владыке.

Вернувшись в отведённые ему апартаменты, Дерек вытащил клинок из ножен — меч признаков жизни не подавал.

— Ильм, — рука осторожно коснулась лезвия, — ты в порядке?

— Ну, — ответил советник, появившись на кресле, — более или менее. Дерек, будь любезен, не тревожь меня до дома. Как-нибудь сам с гномами поторгуйся. Устал я.

Выглядел Хант откровенно неважно, и ответ на вопрос, что будет, если сигнал о приходе тёмного придёт в ближайшее время, казался весьма неочевидным.

Сигнал тревоги пришёл через два года, но всё равно застал владыку врасплох. За долгие годы он так привык к своей неуязвимости, что растерялся. Идти к Ильму не имело смысла — тот всё ещё не вернулся в норму. Нет, он каждый день появлялся у себя в кабинете, заключал договора и проворачивал сделки, умудрившись вывести казну на прежний уровень, и почти восстановив благосостояние «Тропинки». Он лишь не появлялся на балах и в эльфийской опере, не прохаживался с Роксаной по главной улице, и под любыми предлогами избегал тренировочных схваток. Зато едва не раз в полдюжиницы проверял систему безопасности и новых агентов, а так же лично навестил учения и потребовал увеличить армию вдвое.

Неуверенность губительна для воина: владыка разминался каждое утро, загоняв всех лучших мечников, почувствовал твёрдость руки, не зависящую от присутствия Ильма, но уверенность не появлялась. Он слишком хорошо помнил все прошлые приходы тёмного, чтобы не понять: если Хант ошибётся — этот бой станет последним. Император был готов. Он давно был готов, но… очень не хотелось оставить Аремиилиннь именно теперь. Очень хотелось увидеть дочь, узнать каково это — родная дочь. И, помыкавшись, как вампир между двумя жертвами, владыка всё же отправился к мечу: не в рабочий кабинет, в управление «Тропинки».

Ильм встретил его лично. Долго поднимались по крутой ажурной лестнице. Выглядел советник совершенно нормально, но Дерек улавливал в его взгляде непривычную растерянность — словно тот постоянно прислушивался к себе, на краткий миг отвлекаясь от разговора.

В кабинете Хант достал привычное уже таргенайское, разлил по бокалам, глядя в тёмную жидкость так, будто пытался проникнуть в её мысли. Владыке вдруг вспомнился застарелый ожог мёртвой водой — когда он вновь научился ходить и даже бегать, то тоже несколько лет не мог избавиться от привычки прислушиваться к ноге: не подведёт ли в самый ответственный момент?

— Ну что — пора? — готов-то готов, но умирать не хотелось, сколько лет, со счёта сбился, а всё ещё не хочется. И не устал вроде, и радости жизни ещё интересуют, и не знаешь, куда отправишься, как решит тот, о котором здесь не говорят? Впрочем, он не боялся. Как жил, так и будет. Но дочку увидеть хочется. И Талину увидеть хочется, но… это было так давно… Нет, он обязательно её найдёт, даже если придётся искать вечность, и останется с ней навсегда… и… и именно поэтому хотелось бы как можно больше дать сейчас Аремиилиннь. Вся оставшаяся жизнь — для Аремиилиннь. Талина подождёт ещё немного.

— Поборемся, — всё как всегда, и улыбается Ильм привычно, но в глазах по-прежнему не исчезает едва уловимая растерянность. — Извини, но в этот раз тебе придется постоять в сторонке. Не хватит у меня сил и тебя контролировать, и им заниматься. Я уж сам, ладно? Плохо одно, кто-кто, а он сразу поймёт, что я не форме. Ты же ведь это тоже видишь? Но всё равно не лезь, будет только хуже.

— Когда… — Дерек напрягся. Сколько у него осталось: день, два? Жена уже в южных землях — слов прощания не было, только взгляд.

— Завтра выезжаем, — Ханту-то что — найдёт другого владыку, не первый раз, не последний. — Да ты не переживай, и к жене вернёшься, и дочку ещё увидишь. Справлюсь.

Следовало сделать вид, что поверил. Но владыка не удержался — слишком долго мучил его этот вопрос.

— Как ты думаешь — спросил Дерек, отворачиваясь к окну, — она простит меня?

Как будто меч знал ответ. Но он знал людей.

— Ренина?

— Ренина.

— Не переживай, — голос Ильма звучал чуть грустно. — Его убил не ты. Только не вздумай опровергать официальную версию.

— Естественно, — Дерек отвернулся от окна и посмотрел на казначея, не скрывая недоверия и радости. Очень хотелось поверить. Очень. — А кто тогда?

— Роксана. Мы с тобой к тому времени уже никого убить не могли…

— Роксана… и как?

— Твоим мечом. Совершенно согласно описаниям. На моей памяти она всегда убивает, разрушая телесную оболочку. Взгляд — только чтобы лишить возможности к сопротивлению, и то, если другого выхода нет. Думаю, она может убить и взглядом, и вообще не глядя, и находясь на другом краю земли, но… либо ей так удобнее, либо это какое-то негласное правило. Я не спрашивал.

Кабинет владыка покинул в полной уверенности, что видит замок в последний раз. Шёл и смотрел по сторонам, примечая свежий ветерок, так не похожий на обжигающий ветер родины, лужи после недавнего дождя, по которым можно ходить, ничего не опасаясь, грибы, которым не указ даже булыжная мостовая. Там, дома, их называют цветами. Он подарит букет Талине, когда отыщет. А дочку от Аремиилиннь не увидит. Жаль. Зато он сможет посмотреть в глаза Ренине.

Лил холодный дождь, но заклинания на плащах пока держались. Противник начал повторяться — эту дорогу Дерек знал. Две или три дюжины лет назад он уже ехал по ней со свитой. Теперь они вдвоём с мечом. Замков здесь нет, войско набрать негде — они должны успеть перехватить тёмного, пока тот не обзавёлся сторонниками. Сторонники всегда найдутся: те, кто не помнит, что и как было, молодые лоботрясы ради куража, вольнодумцы, рассчитывающие, что смена власти всегда к добру, юнцы, которым задурили голову… И полягут они за свои идеи и во благо хитрецов, стоящих у истоков новой власти. Так было всегда, так будет всегда. Молодость и дурость ходят рядом. По всем донесениям тёмный ехал в сопровождении не более чем пяти спутников — из промышляющих охотой оборотней. Те жизнь ни за нового ни за старого владыку не положат — подожмут хвосты и спрячутся до окончания поединка.

Размытая колея чавкала под копытами, разбрызгивая грязь на придорожную траву, на полы плащей и сапоги путников.

— Далеко ещё? — все переживания последних дней отступили. Впереди был бой, и он радовал.

— Потерпи, — Ильм держался в седле вполне уверенно, усталости видно не было. — Низину видишь? Там. Здоровый бугай. Оборотни проблем не доставят — им жить охота.

Хант тряхнул головой, слегка приподнялся на стременах.

Дерек вглядывался в заболоченную долину, смахивая ладонью дождевые капли — всадник ехал медленным шагом. Волки рыскали неподалёку, но лошади были заговорены и шли спокойно. Упрощать противникам задачу и выезжать на дорогу тёмный не собирался. Ильм повернул коня в долину.

— Займись оборотнями… Если полезут. И не мешай мне, ладно? Не вмешивайся. Я над тобой контроль не удержу. Не лезь, что бы тебе ни померещилось. И береги себя.

Дерек кивнул, сбрасывая капюшон. Когда до всадника оставалась половина полёта стрелы, Ильм взмахнул мечом перед носом владыки и выругался. Дерек с запозданием понял, что болт, пущенный из густых кустов справа от него, так и не полетел до цели.

— Сказал же — за собой следи, я в норме, — сплюнул Ильм. — Хоть кольчуга и моей работы, но это не повод стрелы игнорировать.

Меч был прав, возразить было нечего.

— Ты точно справишься?

— За собой следи, — Хант пришпорил коня. — И не вздумай вмешиваться!

Дерек соскочил на мокрую траву, взвёл арбалет, наложил болт и огляделся. Оборотней видно не было, лишь вдалеке чуть колебалась трава. Владыка чуть помедлил, выстрелил — судя по колыхнувшейся траве — попал. И тут же мимо просвистел болт.

Дерек перезарядил арбалет, выстрелил почти не целясь. Тренькнула стальная тетива, болт полыхнул в мёртвом уже противнике — у того был амулет против стрел. Да только на владыку работали лучшие маги — никакие амулеты не могли защитить от наложенных на его болты заклинаний.

Дерек развернулся, чтобы посмотреть, как дела у Ильма, и тут дождь хлынул стеной. На долину обрушился водопад. Молния вонзилась в землю меньше чем в полёте стрелы, гром грянул вслед за ней прямо над головой, едва не впечатав в землю. Мимо пронесся конь Ильма, таращась в мутную даль выпученными от страха глазами.

Зачем-то же он взял меня с собой, думал Дерек, бросаясь в сторону схватки, не в оборотней же стрелять… Молния полыхнула ещё раз — одновременно с ударом грома. Если Ильм… не выдержит, выходов два — убить любого носителя. Любого — но лучше бы не себя. Дерек перезарядил арбалет и достал кинжал. Болт — пришельцу, кинжал — для себя. Он успеет.

Звон стали раздался шагах в пяти, едва слышимый из-за шума дождя. Дерек бросился на звук и — увидел.

…Ильм, опустившись на одно колено в грязную лужу поднял над головой меч, пытаясь отразить удар уже занесенной полосы сверкающей стали противника. Клинок отклонился, едва не вылетев из руки советника, а Хант, уворачиваясь от удара, перекатился по земле, наполовину скрывшись под грязной пузырящейся поверхностью лужи. Окованный полоской стали сапог, подняв тучу брызг, ударил вслед за ним. Хант перекатился ещё раз и отскочил, сплёвывая кровь.

Дерек держал на прицеле смутный силуэт на фоне свинцовых струй — выстрелить надо неожиданно. Тёмный отобьёт любой болт, но можно выбрать мгновение когда он отвлёкся. Этого Ильму должно хватить. Противники сошлись ещё раз, и вновь Хант откатился, нырком уйдя под руку соперника. Дерек сделал ещё шаг. Силуэты сошлись почти вплотную — клинки скрестились. Пришелец провёл подсечку — Ильм вновь полетел в грязь, и клинок успел задеть его в плечо. Пока Хант поднимался, стирая рукавом грязь с лица, от занесенного меча отделилась тень — полупрозрачная, словно сотканная из дыма погребальных костров. Носитель вскинул голову, пытаясь разглядеть обретающую цвет и плотность фигуру золотоволосого юноши… Хант подался вперёд… Дерек выстрелил.

Носитель рухнул лицом вниз на то место, где только что стоял юноша. Ильм перелетел через поверженного человека, упал на колени, упираясь руками в грязь и застонал…

Дерек рванулся к нему, увязая по щиколотку. Приподнял, пытаясь поставить на ноги. Хант плеснул на лицо воды из лужи, помотал головой, криво улыбнулся Дереку и указал на кинжал, который владыка всё ещё сжимал в руке.

— Для себя? — редко, крайне редко советник говорил на этом языке — родном для императора.

Дерек кивнул и убрал кинжал в ножны.

— Спасибо, — прохрипел Ильм, тяжело опираясь на плечо Дерека. — Н-не рассчитал я… н-немного… Дождь… надо было на сухое место…

Пошатнулся, вцепившись во владыку. Перевёл дыхание и сел прямо на размокшую землю.

— Извини, — слова давались мечу с трудом, — ноги не держат… подождём немного, ладно?

Потёр виски, поднял голову, посмотрел в глаза Дереку и добавил:

— Спасибо.

Глава 51. Ожидание

— Ты что?

— Ничего.

— Что-то прошло не так?

— Всё так.

— Что случилось?

— Ничего.

— Да? Именно поэтому ты третьи сутки пялишься в потолок?

— Хочу и смотрю.

— Мих… Ми-иих… ну ты что? Это я виновата? Я что-то не так сделала? Не то сказала? Лап, ну не сердись, я просто пошутила, когда тому красавчику глазки строила. Он так забавно краснел… ты расстроился? И сапфир этот мне вовсе не нужен был… лап… ну хочешь я его продам?

— Ты не при чём.

— А что тогда?

— Отстань.

— Выпить хочешь? Вишнёвая, рябиновая, первач, таргенайское? Может, чистого спирта?

— Нет.

— Что-то не так? Вы ж его сделали. Или тебе было очень тяжело?

— Не трави душу.

— Ты ещё не полностью восстановился? Лап, это не страшно, теперь у тебя уйма времени, будешь тренироваться, всё получится… Ты что?

— Угу. Я, как дурак, тут из себя два с половиной года развалину изображал, даже ты поверила. Я тут так расстарался — любой наблюдатель бы сообразил — из последних сил держусь. Меня тут с твоей подачи все друзья уже оплакали и обжалелись. Я… два с лишним года тут придуривался… И эта тварь поверила. Я его выманил почти… Оборотней нашёл… которые по своей воле донесли, что я еле держусь. Агентов не рискнул послать — предателей два года выискивал… Он уже вышел… меня приканчивать. Я его достал почти — понимаешь? Он снаружи… был…

— Лап, ты что… лап… и что?

— А ничего. Дерек решил, что Шхар меня сейчас сделает, и убил носителя. Вот так. Одним выстрелом. В тот момент, когда Шхар был снаружи. Ещё б чуть-чуть… мой удар в телепорт пришёлся. Говорил кретину — не лезь, не лезь… Не смотри на меня…

— А зачем ты его вообще с собой поволок? Одному никак?

— Да кто б поверил, что я издыхаю, если б у меня не было шанса убить носителя или спрятаться в него?

— Так Дерек тоже думал, что тебе хреново… надо было его предупредить…

— И всё сорвать.

— А ты и так сорвал.

— Да.

— И что ты ему сказал?

— Кому?

— Дереку, не Шхару же.

— Спасибо, владыка, ты мне очень помог. Что б я без тебя делал. Пойду долечиваться, что-то мне плохо, не готов я ещё к таким тяжёлым схваткам. И всё это проникновенно, с благодарностью и без тени издёвки. Что я ещё мог сказать? Не бить же его. И главное — мне теперь ещё полгода валяться, чтоб он обмана не заподозрил…

— Так ты что, когда пришёл — здоров был? И меня дурил?

— А похоже? Нет лап, я полгода в себя прийти не мог, а потом подумал: раз уж меня так приложило, чего б ни попытаться… вдруг сработает? И ведь… почти получилось!

— Выпить хочешь?

— Да что ты привязалась? Не хочу. Ничего не хочу. Не надо… ну не надо… лап, отстань, ни до чего сейчас… потом…

— Действительно, совсем хреново. Ладно, лежи. Долго хоть переживать будешь? А то я плакать начну… или любовника заведу… зачем мне мужик, который только в потолок смотреть и может? Три дня ещё потерплю, а потом пеняй на себя! Лап… ла-ап…

— Завтра, ладно? Завтра приду в себя, обещаю. Не судьба, значит. А я так надеялся. Первый раз за последние пять кулей…забыл уже, как это — надеяться… Всё сначала теперь. Второй раз он мне не поверит. А мне всё казалось, что уж с Дереком-то я его достану… мы ж эту долбаную магическую составляющую понизили наконец… казалось — вот оно, ради чего всё… теперь-то уж всё закончится… и на тебе…

— Значит… значит что-то другое. Может, вообще всё не от нас зависит?

— Может. Не переживай. Ну не переживай так. Я просто психанул. Могу я иногда психануть? Завтра буду в норме. Правда.

— Завтра…

— Вот только реветь не надо, слышишь? Вот не надо мне здесь реветь!

— Я не реву, ты что… это я так… тебе показалось…правда показалось…

— Ладно. Пойдём, что ль пройдёмся…

— Куда?

— По твоим дорогам.

— Я только оттуда.

— Всё равно — мне надо на них посмотреть. Встряхнёт. И к Хельму зайдём. Там и выпьем может.

— Э…э…

— Что ещё?

— Понимаешь… сейчас к нему без предупреждения… лучше не ходить…

— Чего вдруг?

— Ну-у… Ульрика…

— Что — Ульрика?

— Это… так получилось… ей померещилось, правда… правда померещилось… ну нашло на неё что-то…

— Ульрике? Померещилось? Вроде всегда к нам хорошо относилась…

— Слышь, я правда не знаю, что это на неё нашло…

— Вот только не надо мне тут впаривать, что ты состроила Хельму глазки и она расцарапала тебе морду — не держи меня за идиота… Ну?

— Ну-у… помнишь… я говорила… повезло ему… как начинающему… короче, что он напарника ищет?

— И?

— Нашёл…

— А при чём тут мы?

— Ну… тебе с напарником лучше бы не встречаться… пока… а то вдруг он там рядом…Ты не переживай, Хельм ему морду уже набил за тебя… очень хорошо отделал, правда-правда… но… вдруг ты там ещё добавить захочешь… нехорошо получится…

— Да… Не ожидал… Ладно, тогда просто пройдёмся… вон в ювелирную лавку… колечко хочешь? Ну что ты на меня уставилась? Сказал же — завтра буду в норме…

Советник пришёл в себя только через год, и всё равно в нём долго чувствовался надлом. С делами он справлялся прекрасно, но без прежнего азарта, торговался равнодушно, дрался скорее по обязанности, хотя по-прежнему заставлял Дерека сражаться точно на грани возможностей. Ещё через шесть лет они с армией встретили тёмного на западной границе и разгромили без проблем, заодно поставив нового князя вместо продавшегося. Князья переходили на сторону противника не часто: все настолько привыкли к незыблемости власти, что уже не представляли себе, как она может смениться. Купола давно закрывали даже небольшие отдалённые замки, что давало при нападении выигрыш во времени, и для каждого купола существовали телепортационный амулет и система оповещения о приходе противника. Когда же купола не успевали поставить — что случалось не часто — тогда князья или сражались, или переходили на сторону врага. Всё было отлажено, да и тёмный последние годы предпочитал появляться у малозаселённых северных или западных окраин — это давало ему возможность прожить на два-три дня дольше. Иногда Дереку казалось, что Хант скучал от предсказуемости событий, иногда — что он доволен ей. Но надлом советника не проходил — может быть, ему не удавалось вернуться на тот уровень, который владыка оценить был не в состоянии, может — угнетала невозможность раз и навсегда избавиться от противника. Дерек спрашивать не пытался.

Правление текло спокойно, и даже Джайлем перестал создавать проблемы — его загрузили исследованиями предотвращения эпидемий и голода, которые казна, благодаря усилиям Ханта, уже спокойно могла оплачивать.

В семье Дерек был счастлив — за две дюжины лет у Аремиилиннь родилось три дочери, и жена ликовала — средняя, Алетимииль, унаследовала магические способности. С императрицей было легко и просто: она слишком много знала и видела, чтобы обращать внимание на мелочи и спорить по пустякам, и из всего старалась извлечь если не пользу, то урок.

Алетимииль отправили учиться сначала в Дерск, потом в Путарь — Джайлему не следовало лично наблюдать за обучением третьей дочери императора. Пусть телохранители и страхующие и ходили за ней по пятам — но лучше было держаться подальше от Верховного мага, чтобы некоторые её умения стали для того неожиданностью в случае открытого конфликта. Владыку тревожили лишь бесконечные любовные похождения Алетимииль: старшая и младшая вышли замуж рано и достаточно удачно — да и какой муж рискнул бы связываться с тестем-императором? — а средняя… «Через пару-тройку дюжин лет угомонится», — смеялась императрица. — «Это нормально, Дерек. Не хмурься, она магичка.» И Дерек молчал, стараясь не высказывать возмущения и не расстраивать жену, сильно подозревая, что и та в юности вела себя точно так же.

Интерес и азарт вернулись к Ильму не скоро — но вернулись. В немалой степени этому способствовали выходки Роксаны — и хотя свой кабинет Хант больше не громил, агенты нередко доносили о выбитых дверях и стёклах в особняке советника.

В тот день Дерек вернулся из похода по восточным окраинам: империя расширялась, и слишком многие князья на востоке чувствовали себя безнаказанно. Императору очень не хотелось доводить дело до показательных казней, и потому они с Хантом чуть не три дюжиницы мотались по замкам в сопровождении войска, предотвращая бунты.

В кабинете его встретила Алетимииль — сидя с ногами в императорском кресле. Вот кому следовало бы родиться мужчиной, вновь подумал владыка — какой бы вышел боевой маг!

— Мама скоро вернётся? — поинтересовался Дерек, устраиваясь напротив.

— Мама? — Тимилёк рассеянно покусала кончик гусиного пера — золотые гномьи она не любила, немного помолчала и озабоченно сообщила: — Они, вроде, всех, кого можно откопали, но землетрясение ведь может повториться? Сидят пока — долечивают, ждут, не будет ли новых толчков…

Владыка давно не удивлялся способности Ханта чувствовать настроение. Иногда Дереку казалось, что он и сам умеет читать мысли. Поэтому он лишь взглянул на дочь, и совершенно не удивился, когда после недолгой игры в гляделки та небрежно бросила:

— Мама просит развод, хочет снова выйти замуж.

Подняла на Дерека чистые и совершенно невинные глаза, и поинтересовалась:

— Ты не очень расстроен?

Дерек молчал. Ждал ли он этого? Возможно — иногда он и сам думал, что лучше бы Аремиилиннь нашла себе новую любовь до того, как ему придётся уйти. Но чтобы вот так…

— Не очень, — пожал плечами владыка. — Тебе бы, кстати, тоже пора замуж.

— Хоть завтра, — пожала плечами дочь, — а послезавтра разведусь. Зачем мне муж, если я спокойно сделаю почти любого боевого мага? К тому же муж потребует внимания, а у меня работа… Если б найти такого, чтоб был не хуже тебя, можно бы и подумать…Только где его взять? Так ты напишешь бумагу о разводе?

И подвинула владыке золотое перо и чернильницу. Дерек уселся писать, а Алетимииль поинтересовалась:

— И ты не хочешь узнать, за кого мама собралась замуж?

— Нет, — оторвался от пергамента Дерек, — мне сообщат агенты.

Он вовсе не хотел, чтобы ему об этом рассказывала дочь.

Спровадив Алетимииль, владыка немного посидел за столом в рабочем кресле, окидывая взглядом кабинет. Нет, так не пойдёт. Позвал адъютантов.

— Две дюжины ящиков таргенайского на плац!

К вечеру ему удалось закрутить бутыль бичом так, чтобы разлетевшиеся осколки упали точно по окружности в трёх шагах от него. И два ящика таргенайского ещё осталось. Он отдал их страже, бесстрастно наблюдавшей за упражнениями императора.

Что ж, думал владыка, возвращаясь в замок — теперь я свободен. Меня больше ничего здесь не держит, кроме долга. Надо когда-то уходить — Талина заждалась наверно.

Хант его порыв не одобрил. Категорически. Заявил, что пока владыка в здравом уме — должен править. Должен, именно должен, соглашался с ним Дерек. И сколько ещё? Когда оно наступит — обещанное безумие? Ильм пожал плечами, надавил на чувство долга, прочитал лекцию о северных князьях и благосостоянии народа, напомнил о понижающейся магической составляющей, ненадёжности магов… и Дерек смирился. Словно он мог поступить иначе: наивно думать, что в бою император сможет проиграть вопреки воле находящегося в нём существа. Что ж, он будет править, сколько получится — но больше не женится. Ему надо вернуться к Талине свободным.

Владыка начал вспоминать философские системы своего мира и записывать мысли по этому поводу, пытаясь приложить их к миру, ставшему родным и привычным. Вновь спустился в архивы — искал на этот раз самые древние рукописи. Заказал Ильму копии в южных землях — он мог бы спросить Ханта, но вдруг осознал: тот прав, и задающий вопросы почти всегда знает ответ. К тому же хотелось сначала составить своё мнение.

Алетимииль навещала его часто — ей нравилось, что он не нашёл себе новую жену, ей нравилось тренироваться с ним на мечах, да и бичом она владела отменно. Он научил её родному языку, — записанные на нём заклинания не сможет прочесть никто, кроме неё самой, — и его звуки порой будили давно забытую тоску. Дерек очень боялся за дочь — глупо было бояться за такую сильную магичку, но страх не проходил. Он достаточно стоял на краю седьмой шахты и у погребальных костров — пора было уходить.

Ильм упорно медлил. Ильм утверждал, что люди давным-давно не помнят тёмного правления, и теперь надо готовить уход гораздо тщательнее. Наняли певцов и сказителей, усилили подготовку агентов. Агенты менялись вместе с советниками и приходящими тёмными владыками, сказители сочиняли всё новые и новые песни, — а Хант всё тянул. Ему не нравились носители тёмного меча — тот безволен, тот жаден, этот похотлив, а этот — под стать мечу, такой же негодяй… Да они за пару лет развалят здесь всё, чего они добились за двадцать с лишним поколений! Дерек молчал — подозревая, что нет, развалят не всё. Но Ханту не возражал. И даже по-прежнему тренировался каждый день — без интереса, лишь по привычке. Он ждал — теперь ему оставалось лишь ждать. На каждую встречу с тёмным он выезжал, как на последнюю — перебирая всю свою жизнь, проверяя, мог ли поступить иначе, стараясь учесть и опят и ошибки, ведь ему придётся держать ответ, — и каждый раз возвращался.

Внизу — в двух полётах стрелы — кипела лава. Дерек вынул кинжал, срезал прядь волос, перевил нитью от того, самого первого Талининого свитера, подумал, что до самой лавы прядь не долетит — сгорит по пути, — и разжал пальцы. Бич он оставил Алетимииль.

Несправедливо. Несправедливо, что рыжий маг покоится в этой шахте, а его телу суждено полыхнуть огнём под небом, и Талине достанется лишь прядь волос. Несправедливо.

— Не думал, что для тебя это так важно, — услышал он голос стоящего позади меча. Дерек обернулся — чтобы встретиться глазами с советником.

Ильм подошёл к краю шахты и глянул вниз.

— Тебя похоронят вместе с ними, — Хант отвёл взгляд от пропасти и посмотрел на владыку. — Обещаю.

Лава кипела внизу — совсем как в горах его мира. Кто выполнит обещание Ильма, если того вышвырнет отсюда? Кто успеет?

— Ты сомневаешься? — прищурился меч, отступая на шаг от края шахты. — Даю слово. Неужели я не сделаю такой малости для моего лучшего повелителя?

Дерек бросил последний взгляд на зарево, развернулся и пошёл к городу. Хант держался в полушаге позади. Меч слово сдержит. Теперь осталось лишь ждать срабатывания сигнала тревоги. И проститься с Аремиилиннь.

Она вновь обрезала и покрасила волосы, и россыпь веснушек всё так же придавала ей очарование.

— Ты всё правильно тогда решила, — Дерек поцеловал её раскрытую ладонь, — и мне не придётся разрываться между двумя женщинами. Ты всегда отличалась мудростью и дальновидностью…

— Всё было не так, — смутилась Аремиилиннь, — всё было совсем не так благородно.

Владыка улыбнулся.

— Я знаю. Но ведь остальным об этом знать необязательно? Даже нам с тобой.

Он вновь поцеловал её ладонь, и ушёл, не оборачиваясь — она позаботится и об Алетимииль, и о потомках двух других дочерей. Ей не надо ни о чём напоминать. Какая была императрица!

Глава 52. На круги свои…

— Не реви. Я вернусь.

— Я знаю.

— Тогда чего плачешь?

— Мы даже не успели поругаться на этот раз.

— Это огромное упущение. Но мы ещё успеем.

— Успеем.

— И не один раз.

— Ага.

— Ну не реви. Я никуда не денусь. Ты же не ревела, когда провожала нас на Гозрения.

— Тогда нельзя было.

— А сейчас?

— А сейчас можно. Ты же вернёшься…

— Вернусь, куда я денусь.

— Если ты задержишься дольше, чем на три года, я буду тебя искать, помнишь — мне удалось найти тебя целых четыре раза? Помнишь?

— Помню.

— А давай ты найдёшь несколько миров, куда я смогу приходить, и будешь там владык искать? А то долго ждать очень.

— Я попробую. В следующий раз договоримся, куда я переберусь после выброса.

— Правда?

— Правда. Я сам об этом думал.

— Ты возвращайся быстрее, ладно?

— Я постараюсь. Очень. Ну не реви, у меня уже вся рубаха мокрая.

— Может, вы ещё вернётесь?

— Нельзя. Я не хочу запомнить его марионеткой. И я хотел попросить тебя…

— Не надо. Я не пойду. Его есть кому встретить.

— Да?

— А ты сомневался?

— Ну разве совсем немного. Ну не реви — я вернусь.

— Я не понимаю! Слышишь — не понимаю! Ну если уж не он — то кто? Кто, Мих?! Это что — никогда не кончится?! Вообще никогда?! Ну не было, не было, слышишь — не было у тебя лучшего! Ну не может такого быть, слышишь?! Если не он — то кто?! Кто?!

— Ну-ну-ну, ну успокойся… всё, не плачь… ну не плачь… со мной тоже такое бывало… очень давно… всё, успокойся. Зато я вернусь и никуда от тебя не денусь. Слышишь? Я буду возвращаться снова и снова…

— Угу.

— И тебе не надо бояться, что когда… когда… всё кончится я куда-то сбегу. Правда. Во-первых — кончится не скоро, а во-вторых — я тогда… ну в общем, я всё равно с тобой останусь. Ну не реви…

И опять, как много раз до этого, они ехали рядом. Дерек не представлял себе, что и на этот раз он вынужден будет вернуться. В последние несколько раз он едва не бросился на Ильма, и долго не мог с ним разговаривать. Если меч вновь решит выиграть…владыка боялся, что не выдержит. И лишь стыд проиграть собственному оружию в рукопашной до сих пор останавливал не повелителя — носителя.

— Ильм, — владыка помолчал, собираясь с мыслями. — Скажи, для чего всё?

— Что «всё»? Ты спрашиваешь, для чего прожил жизнь? Тебе виднее, — меч придержал коня. Если уж говорить о серьёзных вещах, то лучше смотреть в глаза.

— Я о тебе.

— Обо мне? — конь по Ильмом загарцевал, наездник же оглянулся на сопровождающее их войско, потом неохотно ответил. — Как тебе сказать… Долго это.

— Нам есть куда спешить? Туда, куда мы едем, я не опоздаю.

Хант молчал. Дерек знал ответы — из недомолвок, из оговорок, из легенд, из… тех обрывков воспоминаний, что мерещились ему у собранного рыжим мальчишкой артефакта. Но хотелось бы знать — верна ли гипотеза, и истинными ли были те воспоминания…

— Ты и сам знаешь все ответы, — привычно ответил меч, — но я скажу. Ты видел — у меня есть очень неплохие ученики. Очень. Но все они — оружейники. Ни одного воина, Дерек. Только кузнецы и литейщики. Это мой выбор. Ответь лучше — ты не боишься, что Талина была права, и я утащу тебя к нижним?

Хант умел улыбаться так, что становилось не по себе. Дерек подозревал, что его улыбка может внушать и куда больший ужас, но даже сейчас меч позволил себе лишь слегка напугать владыку.

— Нет, — искушение ответить той же фразой было очень велико, но Дерек удержался. — Ты можешь захватить власть над моим телом и даже разумом — но не над моей личностью Если даже Талина права — ты будешь делать, что должен, а я — сражаться с тобой. Но исход зависит не от тебя — не тебе решать, куда я отправлюсь.

Хант развернул коня по направлению к войску.

— Отдам лошадь, — пояснил он, — прощай, владыка.

Даже последней поездке он не желал разговаривать с Дереком изнутри.

Они стояли друг против друга не меняя хвата мечей.

Любое движение давно просчитано и предугадано. Едва заметный поворот головы — и человек напротив чуть поворачивается под другим углом к линии атаки. Локоть на два пальца отходит от корпуса — противник слегка выпрямляет колено, меняя опорную ногу. Кажется, что так будет продолжаться вечно. Или до тех пор, пока одному из них не надоест эта игра.

Когда всё изменилось Вишенка не уловила, несмотря на разгонные зелья и заклинания. Миг — и нет застывших фигур на фоне заходящего солнца. Лишь отблески стали от размытых движением клинков. Ещё миг — и опять они стоят, приподняв клинки чуть выше линии атаки, в ожидании момента. Ничего не изменилось, если не считать, что одно из лезвий блестит чуть иначе. Она прикусила губу, сдерживая крик. Меч перехватит управление, меч решит исход поединка — но Дереку совсем не нужно знать, кто сегодня доставит его к седьмой северной шахте. Он бы не стал возражать, но всё же не нужно.

Фигуры вновь сместились, мелькнув смутными тенями на кровавом фоне заходящего солнца.

Доспехи? Даже кожаная куртка стесняет движение, давая незначительное, но преимущество противнику. Да и от таких клинков не спасёт ни один доспех. При таком оружии и скорости правильнее выбрать широкую рубаху, за которой сложнее угадать контуры тела — для человека сложнее.

Мечи опустились к земле, чтобы тут же взметнуться вновь.

Она так и не уловила мгновенья, когда рука тёмного метнулась в сторону Дерека. Росчерк стали на фоне заката и тройной звон металла о металл. Глубокий выпад, и оба клинка нашли брешь в обороне, и оба не успели блокировать ответный удар.

Главнокомандующий подал сигнал, она пустила коня вскачь, чтобы спрыгнуть на ходу и склониться над бездыханным телом. Воины подоспели как раз тогда, когда магия высушила слёзы.

— Предайте огню тело тёмного владыки, — велел главнокомандующий. — Тело императора Аледера госпожа Теарлиинь со свитой доставят в Подгорное царство. Мы же немедленно телепортируем ко дворцу.

Воины и маги склонились над императором. Вишенка достала две дюжины телепортационных амулетов — маяки расставлены, на входе в Подгорный мир их встретят.

Он уже был на этой развилке, видел и туман, и пыльные тропы, и валун, и…

Надо быть осторожней — рука потянулась к перевязи, но рукоять меча исчезла. Дерек огляделся и шагнул вперёд — туда, где на валуне виднелись две фигуры. Идти было легко, воздух оказался не пыльным и не влажным — вечерним. Если бы ещё быть уверенным, что его не морочат… Привычное движение вновь не обнаружило клинка — и он почувствовал себя безоружным и беззащитным, когда мужчина и женщина спрыгнули с камня и двинулись ему навстречу. А потом Талина вырвалась вперёд. Дерек привычно подхватил её на руки — такая крошечная и родная, она не может быть мороком…

Дерек осторожно глянул за спину жены — всё же надо быть настороже.

— Рад тебя видеть, владыка, — глаза у Хельма по-прежнему меняли оттенок, а собранные в хвост волосы стали даже длиннее. — Не ревнуй, меня всего лишь попросили сегодня встретить тебя, на всякий случай. Но, как я и предполагал, я здесь лишний. Добирайтесь сами — и, когда определитесь, заходите в гости.

Он чуть улыбнулся, тряхнул хвостом, поворачивая назад, шагнул чуть в сторону и растворился в тумане.

И тогда Дерек привычно взял Талину на руки и пошёл вперёд — куда выведет дорога.

Эпилог

Сообщение пришло днём. Сердце подпрыгнуло к горлу — всё решилось. Без его участия. Мир свободен? Теория верна? Как бы там ни было — настало время Ковена, а там — они или вернутся, или оставят мир в покое. Но кого сейчас ни поставит бывшее окружение Аледера — против Ковена он не устоит.

Вот оно — то, к чему они стремились столько лет!

Джайлем вызвал стражу и объявил «тревогу семь». Теперь — во дворец. Что смогут противопоставить девяти дюжинам боевых магов сторонники светлого, который уже не вернётся? Как не вернётся и тёмный. Если же… — увы, надо предусмотреть все варианты — вдруг вернутся, то за несколько лет правления можно подготовить пути отступления и набрать сил и средств для захвата власти в одном из южных княжеств.

Он не стал оглушать прихорашивающуюся перед зеркалом жену, как не стал выверять подбор цветов и драгоценностей в одежде — в случае поединка важна лишь надёжность амулетов. На выходе условным жестом приказал страже не выпускать супругу из башни и телепортировал ко дворцу владыки.

Над дворцом реяло знамя с омерзительным изрыгающим пламя зверем. Власть сменилась, но надоевший символ снять не успели. Ничего — этому стягу осталось висеть до утра, не более. Стража на воротах сомкнула было перед ним копья, но, глянув на раскрытые ладони Верховного, расступилась.

В парадные двери замка глава Ковена вошёл в сопровождении двух секретарей, в боевых навыках которых не было никаких сомнений. Кто бы ни попытался узурпировать власть…

Стражники у входа молча поклонилась Верховному магу, не пытаясь преградить путь.

Джайлем обвёл взглядом зал, оценивая раскладку сил: три дюжины сторонников владыки, две дюжины эльфов — без луков, в парадных накидках, первый советник эльфийского короля Анделиенариадериэль с положенной по рангу охраной и ослепительно сверкающими изумрудами в волосах, от которых за две дюжины шагов разило защитной магией… Зачем они здесь? Присутствие первого советника сильно осложнит применение боевых заклинаний — не следовало бы начинать правление с нападения на высокопоставленных эльфов… Своих Джайлем насчитал дюжину с третью, зато все — лучшие боевики с навыками страхующих.

Осветительные шары сияли не хуже солнца. Полы блестели, стражники сводили и разводили копья, пропуская вновь прибывающих. Джайлем стоял во втором ряду: чуть позади и сбоку от главнокомандующего и советника по безопасности — не счесть, сколько их сменилось на его памяти.

Трон накрыли эльфийской золотисто-зелёной парчой, спускающейся волнами по ступеням — словно листья дикого винограда оплели всю залу, донося до ноздрей едва уловимую свежеть раннего утра.

Верховный уловил знакомый запах и резко обернулся: Амелия вошла в зал в сопровождении телохранителей. Её впустили. Её впустили?! Понятно, что стража не стала связываться с главой Ковена, но с его женой? Они настолько слабы, что боятся не впустить Амелию, или… — холод сдавил сердце — им приказали? Что могут противопоставить бывшие советники главе Ковена, кроме очередного шантажа? Владыки не возвращаются через три дня после поединка. Владыки…нет, они не должны вернуться! Джайлем отвернулся от супруги — слишком многое поставлено сейчас на карту, слишком долго ждал он гибели обоих владык одновременно… Амелия сама виновата. Хватит. Два раза шантаж не пройдёт, и Роксана должна это понимать.

Джайлем дал сигнал Амелии держаться за спиной. Супруга величественно улыбнулась — как и подобает улыбаться жене правителя. Лишь бы в драку не полезла, прикрывать её будет хлопотно…

Подавленный вздох пронесся по рядам присутствующих: маг поднял голову и похолодел.

Женщина появилась из-за трона — чёрные шаровары, заправленные в чёрные полусапожки, свободная серая блузка, бездонные угольные глаза, изящная незагорелая кисть, сжимающая заряженный серебристый дамский арбалет. Ласково пробежалась пальцами по прикладу, недвусмысленно направив болт прямо в главу Ковена. Джайлем плотнее сжал губы: кровь прилила к щекам, тело свела судорога желания, заглушая пытающийся прорваться ужас.

Верховный отступил в третий ряд, радуясь, что жена успела пробраться ближе к нему, и резко ударил назад локтем. Амелия охнула и согнулась пополам.

— Моей супруге дурно, — едва шевельнул губами Джайлем, — унесите.

Роксана чуть заметно улыбнулась — покровительственно-поощрительно. Обвела взглядом зал и заговорила:

— Поединок владыки Аледера и вновь пришедшего тёмного владыки закончился вчера гибелью обоих, — звуки мелодичного глубокого голоса обволакивали и уносили в сизый туман запретных магических зелий и мечтаний. — Владыка Аледер похоронен в седьмой северной шахте подгорного царства, согласно его воле.

Джайлем не отводил взгляда от серебристого арбалета, стараясь не думать о ночах, которые способна подарить эта женщина. Грезить о проводнике — мыслимо ли?

— Как помнят многие из собравшихся, — продолжила Роксана, поводя арбалетом в сторону Верховного, — в своей первой тронной речи светлый владыка Аледер обещал передать власть по наследству. Во исполнение этого обещания, я, как новый советник по безопасности, представляю вам нашу императрицу госпожу Алетимиилль Теарлиинь, дочь императора Аледера, любезно согласившуюся взвалить на себя нелёгкое бремя власти до прихода следующего владыки. Встречайте!

Под внимательными взглядами эльфийской охраны зал взорвался приветственными возгласами. Вместе с Верховным магом. Госпожа Алетимиилль появилась из телепорта и заняла место на троне, благосклонно улыбаясь подданным, совсем так, как улыбалась когда-то её мать. По правую руку императрицы немедленно очутились Роксана, главнокомандующий и казначей, по левую — Бучинар, Вишенка и бывший тайный советник. Его величество Даэлеренеальдэириэль возник чуть позади трона — не сводя изумрудных глаз с главы Ковена.

Надо было обратить внимание на сочетание тонов одежды и драгоценностей, этот синий сапфир на указательном пальце плохо гармонирует с оттенком плаща, устало подумал Джайлем. Где-то в углу тетива сыграла первые ноты боевой мелодии. Верховный склонил голову, избегая взгляда Даэлля — звук исчез.

— Пост советника по магии, в связи со сложившейся не совсем обычной ситуацией любезно согласились разделить, — Роксана наложила на свои слова едва уловимую мелодию эльфийской тетивы, — господин Бучинар Бартрад и его супруга госпожа Аремиилиннь Теарлиинь. Господин Вертерид перешёл с поста тайного советника на пост советника по иностранным делам. Остальные советники вам известны.

Она бы ещё казначеем ворюгу Квадрата додумалась назначить! — стиснул зубы Джайлем. Интриговать против этой супружеской пары себе дороже — слава Вишенки гремит по всем обитаемым землям, а Бартрад до сих пор не занял пост Главы Ковена лишь потому, что не желает отрываться от своих обожаемых пентаграмм. И никакая кража казны Бучинаром, и никакой скандальный уход Вишенки от Аледера не отменят любви всей страны к этой паре.

Джайлем вновь встретился взглядом с Даэлеренеальдэириэлем и поспешно отвернулся. Выступить против невесты его эльфийского величества способен лишь безумец. Шансов, что свадьба не состоится — никаких. Остаётся лишь подчиниться и… ждать. Вопреки всем расчётам получилось, что лишь приход нового владыки будет способен изменить расстановку сил. Если он придёт… Джайлем никогда не думал, что будет желать этого. Если он придёт…

А ведь может Аледер и не нарушил своего слова, думал Верховный, чувствуя кожей неотрывный взгляд Даэлля — если Алетимиилль родит королю долгожданного сына, власть действительно станет передаваться по наследству. Во всяком случае — в эльфийском королевстве.

— Что ж, — поднялась с места императрица, — следующая смена власти состоится по моему прямому приказу. А теперь мы будем ждать, кто из владык придёт первым. И действовать по обстоятельствам.