Под руку с Одиночеством

Расчленение III

Часть 43

«Странненькая реальность была, тебе не кажется? – оказавшись на новом месте, Танька не переставала общаться с Лютиком.»

«Да уж, столько белого, что пришлось стать бесплотным!»

«Так ты нарочно не показывался!»

«Ага. А как тебе переселение в тело Тима?»

«Не напоминай! Стыдуха какая!»

«Да? А я думал, тебе понравилось: ты так его в зеркале рассматривала…»

«Ужас! Всего полдня, а я его готова была изнасиловать!

Интересно было бы такое увидеть.

И ты туда же!

Так мне он тоже понравился.»

«Он хороший, – подтвердил котенок. – У него с Динкой отношения наладятся?»

«Еще как! Мы же верно сделали?

Сложится все, Лют, будь уверен.»

«Тогда ладно. А мы где теперь?»

«Без понятия, – весело оглянулась вокруг Танюша.»

Что действительно ее радовало – собственное тело в нормальной одежде и неудачно прикрепленный на спине под курточкой нож. Лютый, сидя на руках хозяйки, оглядывался с не меньшим интересом.

Вокруг была яркая весна, полное солнца глубокое небо, сладкий медовый запах цветущих деревьев, легкое жужжание первых пчелок. Оказаться днем на людной улице, вдруг появившись из ниоткуда, совсем не входило в планы Танечки. Она растерянно улыбалась и едва успела увернуться от наскочившего на нее спешащего прохожего. Лют решил приобщиться к начинающемуся бедламу и спрыгнул на тротуар, оказавшись возле таксы, выгуливающей на поводке хозяина.

Увидав котенка, раза в четыре больше самой себя, такса с перепуга села туда, где только что была свежая кучка: хозяин псины, брезгливо морщась, успел запихнуть свежее собачье дерьмо в пакет.

«М–да, – подумала Танька, – в реальности Волка фекалии на улицах разлагались естественным образом, от дождя и солнца… А здесь люди собирают говно руками!

Может, вернемся? Пока не поздно, а?

Да ну нафиг! Остальное–то – нормально. Кажется.»

Отойдя в сторонку, Танька решила составить план пребывания в текущей реальности. На ум ничего, кроме «Завоевать мир», не приходил.

«Это, конечно, неплохо, только мне зачем?

Может, потом пригодится?

Вот тогда и стану заморачиваться. Все, решено: главный план – не иметь никаких планов!

Почему?

Сейчас выясним, – начала веселиться девчонка.»

– Простите, у вас есть планы на ближайшее будущее? – обратилась она к подвернувшемуся под руку некрасивому молодому парню с внушительным фотоаппаратом на шее. – Или вы турист и здесь на экскурсии?

– А если я фаталист? Такой вариант вообще исключается? – косматый и светловолосый, с раскосыми голубыми глазами и широким плоским лицом смотрел на Таньку брезгливо. – Или намекаешь на дешевизну твоих услуг? Фу!

– Да кому ты нужен, урод! – вспыхнула в ответ Танька.

– Тебе вот понадобился зачем–то, – без злобы улыбнулся парень.

– Извини. Те. Умеешь, те, настроение испортить. Специально училс…лись?

– На «ты», чего уж там, – снизошел парень. – Сая́л, – он протянул руку для знакомства.

– Таня. Танечка или Танюша, но не Татьяна, – легко подала в ответ свою ладошку. – Извини, вспылила. Так как с ответом на вопрос?

– Зачем тебе?

– Просто, – пожала плечиками в ответ. – Сама с собой поспорила, что план в жизни не нужен. Решила спросить наугад. Ладно, пока. Не буду надоедать, – Таньке стало жалко парня: мордой не вышел, одинокий, обозленный. Безуспешно ищет прекрасное в жизни, хотя бы через видоискатель.

Теперь информация у нее в голове появлялась, как только возникала необходимость, это не могло не радовать. Теперь она знала, что Саял только что нашел свое прекрасное…

– Ну, как она там? – заходя в помещение, кивнул на изображение отлучавшийся «на минутку» техник. Он притарабанил с собой огромную тарелку с сочными бутербродами. – Вот, угощайся! «Соседи» празднуют – расщедрились.

– С чего это они? – оператор взял один кулинарный изыск: на ломтике хлеба, прожаренного до янтарного цвета, листик салата нес на себе тонкий кусочек вареного мяса. Сверху, на легких волнах соуса, среди белых льдинок чесночка и зеленых осколков острого перчика, дрейфовали кружочки помидорчика. – Ты как все это по дороге не съел? – спросил он, захлебываясь слюной и, зажмурившись, откусил…

– С трудом, – хохотнул техник, – но мене в рот тартинку с тунцом сначала запихнули, а потом отпустили. Они завершение проекта отмечают, нас звали.

– Не, не пойду, – отрицательно помотал головой оператор. – Она как раз контакт устанавливает, смотри.

Часть 45

– За углом есть нормальное кафе, можем там посидеть, о тленности бытия порассуждать.

– Ты чё, философ? – сморщилась Танька, но пошла в предвкушении порции мороженого.

– Я повар! – возмутился в ответ парень и, немного смутившись, добавил. – Правда, хотел стать священником когда–то.

– Блин, везет мне на святош!

– Ты только служителей культа ненавидишь или всех людей?

– Людей я люблю. Пока они в быдло не превращаются, – насупилась Танька, заходя на летнюю террасу. Она выбрала свободный столик, так, чтобы Лютый не сильно бросался в глаза. Скинув рюкзачок, заерзала на слишком высоком кресле, умащиваясь поудобнее. Ноги все равно болтались, с этим пришлось мириться.

– Так чем тебе священники не нравятся? – сделав заказ, поинтересовался Саял.

– Они мало того, что врут, так еще и обманывают!

– У тебя с логикой как? Порядок? Двойка – тоже оценка? – засмеялся парень.

– Бред. Ты о чем вообще?

– Хотел пообщаться, тема – не особо и важна. Твой кот немного странный, не совсем домашний. И без поводка. Не боишься? – быстро переключился Саял и посмотрел на Лютика. Серая пушистость свернулся клубком в соседнем кресле и заинтересовано топорщил одно ушко.

– Пусть окружающие боятся, – рассеяно ответила Танька, высматривая официанта с холодным десертом. – Ты не забыл мой вопрос? – она перевела взгляд на собеседника.

– Про план? Нет, не забыл. План нафиг не нужен. Лишние иллюзии и надежды, сплошной самообман.

– Даже так? – приподняла одну бровь Танька.

К их столику, шатаясь, подошел мужичок, уже с утра дурно пахнущий перегаром, наклонился к Таньке:

– Слышь, модель расфуфыренная, забирай свою драную кошку и вали отсюда: у моей подруги аллергия на блохастых!

– Лады, – спрыгивая с кресла, повеселела Танька. – Пошли лечить твою немощную потаскушку.

– Чё!? – заорал мужик.

– Чё, чё. Хобот на плечо! Пойдем выйдем, обмылок счастья, – Танька потянула за собой наливающегося яростью мужчину.

«Может, я разомнусь? – с надеждой спросил Лютик.»

«За его товаркой посмотри, если полезет – сделай незаметно, но больно.»

«Класс! – спрыгивая на пол, оживился котенок.»

– Вы далеко? – наконец пришел в себя Саял. Он встал и попытался перехватить у Таньки хама.

Танюша мягко отстранила его, не прекращая движения к выходу. По дороге она незаметно прихватила с одного из столиков разовые палочки для еды и остановилась, очень нехорошо глядя на пьяного, только в ближайшей от кафе пустой и темной подворотне.

– Что тебе надо, малявка?! Я тебя сейчас по стенке размажу, – пытаясь схватить девочку за горло, прорычал мужик.

– Суши любишь? – уворачиваясь, спросила Танечка.

– Чё?! Ах ты, сука!...

Не давая нахалу развернуться, она сначала резко воткнула палочки ему в ноздри, так, что он взвыл от сильной боли и попытался воспарить над землей. Выдернув приспособление для еды из носа наглеца, Танюша подпрыгнула, зацепившись пальцами левой руки за нижнюю челюсть разинутого рта мужика, при этом, правой вогнала обе палочки в его пасть. Смрадный воспаленный зев, в ответ на вторжение инородного тела, успел только нелепо запищать. Танечка отскочила в сторону, прежде чем хлынула кровь из носа мужчины, затекая в его раззявленный хлебальник и заливая подбородок.

За спиной раздался вопль. Отвернувшись от глотающего собственную кровь пьяницы, Танюша узрела великолепную картину: не первой свежести толстозадая «подружка», за которой наблюдал Лютик, теперь стояла на улице, хваталась за свое расцарапанное седалище, некрасиво вывалившееся из разодранных в клочья джинсов.

– Блин, весь аппетит пропал, – откладывая очередной бутерброд, сказал техник.

– Ну ты и неженка! Мог бы привыкнуть к ее жестокости, – на оператора сцена учиненного Танюшкой наказания не произвела впечатления.

– А говорил – нормальное кафе, – усаживаясь на место, заметила Танька. – Всякий сброд похмеляется…

– Я о кухне говорил, тут качественно готовят и шеф нормальный. Куда ты этого типчика увела?

– А–а, – махнула рукой Танька, разглядывая на столе уже принесенный заказ, – первую помощь оказывала.

Она с горящими глазами придвинула к себе блюдо с кусочком тортика, политым блестящим сиропом. Полукругом, проведенным смелой кистью по краю тарелки, застывший коричневый соус изображал путь. Откуда и куда – неважно, главное, что «на пути» встретилась веточка настоящей красной смородины с капельками росы и шоколадная веточка черной! Все вместе так красиво смотрелось, что было жалко есть.

«Такая прелесть обязана быть вкусной!»

«А мне угощение будет? – поинтересовался Лютик.»

«Ты моя любовь! Конечно, будет! Сейчас отчекрыжу половинку…»

– Какую первую помощь? Ему плохо стало? От выпитого, наверное…

– Не, – Танька неопределенно махнула вилкой, прицеливаясь к тортику, – он палочками подавился.

– Какими палочками? Что ты несешь?

– Китайскими. Очень суши любил, вот и подавился, – она вздохнула и смело разделила кусочек лакомства пополам. Одну часть переложила на блюдце, добавила мороженое и поставила к Лютику на кресло.

– Суши – японское блюдо. А палочки для еды – только условно можно назвать китайскими.

– Ну ты и зануда, – отправляя в рот первый кусочек, прокомментировала Танька.

Часть 46

«Зачем ты мужика покалечила?

А ты зачем? Хватит нас делить пополам, мы – одно целое!

Ладно. Так зачем мы его так? Он же просто пьяный был.

Ничего с ним не станет, пару дырок лишних, подумаешь! Зальет спиртным и забудет, только глотать будет больно. Ну и нюхальник распухнет.

Не многовато ли жестокости?

Так мы, вообще–то, дьявол…

Не вижу связи.»

– Действительно, вкусно! Даже еще хочется. А ты так умеешь готовить? – Танька едва оторвалась от тортика, чтобы похвалить выбор Саяла.

– Я многое умею. А этот торт – авторский, его нельзя повторять.

– Странно: струпья лапши со вкусом полета птицы или пельмешки со следами проходившего мимо мяса – можно повторять, а вкусное и полезное – разрешение особое требуется. Что за дикая страна у вас? – она переключилась на мороженое, уже слегка подтаявшее по краям, и с удовольствием слизнула с ложечки размягченную массу.

– Ты разве не здешняя? – удивленно спросил Саял, откидываясь на спинку.

Не поднимая глаз, Танька помотала головой. Хвост запрыгал из стороны в сторону, оторваться от лакомства не было сил. Рядом Лютик многозначительно облизывал усы, стараясь захватить даже самые маленькие капельки сладкого угощения.

Прикончив свою порцию, медленно отодвинула от себя пустую посудинку, жалобно глядя ей вслед.

– Всегда кошака своего так кормишь? Невежливо это.

– Ты мне отец, что ли? Сам хам, нефиг так Лютика моего называть!

– Ну извини. Теперь можем поговорить?

«Теперь желание пропало, – хотела ответить Танька, но она была воспитанной девочкой и сдержалась. Правда, иногда ей казалось, что воспитанная пираньями или волками.

Или Волком, – поправила она отклонившиеся размышления.»

– Можем. Так на чем мы остановились?

– Зачем она все время сладкое ест? Так не честно, мне тоже хочется! – расстроился техник.

– Она же ребенок! – вступился за Танечку оператор.

– Она – дьявол!

– Вот! Это тебе ее сладкая месть, за те два кирпича!

– План в жизни тебя интересовал, – напомнил Саял, снова вальяжно откидываясь на спинку кресла. – Так вот, жить по плану нельзя. Составил план – и что? Писать произведение? Выполнять работу? Что бы человек ни делал – он творит. Даже разрушая – творит; зло или пустоту – не важно! – повар разошелся и отхлебнул из чашечки уже остывший напиток. – Ключевое слово – творит! Всегда! Ты предлагаешь творить по плану? А–ля существо из священных книг, в такой–то день – то–то? Ну, извини, я не Бог, – он удивленно развел руками, – мне нужна свобода в творчестве. Может, в процессе я захочу создать не человека, а сволочь! Вообще, проще сделать, как в школьном сочинении: сначала пишешь, а потом, на оставшемся месте, выводишь План. И то сказать, места может не хватить.

– То–то я смотрю – бездельничаешь. Место бережешь? – подначивала его Танька.

– Я творю, сейчас – в твоей голове правильные представления о жизни, например.

Танька чуть не поперхнулась нежным белым коктейлем с сахарной клубничкой на краю стакана.

– Надо было тебе все–таки в священники податься. Самомнение – хоть сейчас на алтарь лжи, – тихонько заметила ему слушательница.

– Ха! А ты разве не согласна? – не понял Саял.

– Не боишься что–то забыть вписать в сюжет? Без плана?

– Если боишься – лечись. Или дай волю чувствам и не парься: ну не судьба! – он снова театрально развел руки. – Нормальный человек разве начинает читать книгу с содержания: «Ах, какая прелесть! Здесь есть первая глава. О, неожиданный поворот, за пятой главой идет шестая! А вот это уже лишнее – восьмая глава. Как такое возможно, в наше–то время!» Так, что ли? Есть результат. Только результат, остальное – разжевывание для умственно отсталых.

– Ты чего так завелся? О писательстве заговорил…

– Я не о писательстве, – отворачиваясь в сторону, махнул рукой Саял, – я о новой моде в меню писать план приготовления блюда. Обидно! Быдло жрет, не отличая свинину от говядины, а ему еще объяснить нужно, какой он гурман, оказывается! Тьфу! – совсем расстроился повар.

– Он псих? – техник подозрительным взглядом прищурился на происходившее.

– Ага, весь в тебя! – заулыбался оператор. – Просто фанат своего дела, наверное.

– Так вот чего ты на Лютого взъелся! Но, поверь, он оценил и очень даже благодарен повару.

– Тебе откуда знать? Мысли читаешь? – успокаиваясь, снова повернулся к столу Саял.

– Может, и читаю под настроение, какая разница?

– Спасибо тебе. Ты добрая, что редко встречается. Меня успокоила, человеку тому помогла, котика побаловала.

– А вдруг я дьявол и бесстыдно искушаю, откуда ты знаешь? – хитро наклонила голову Танька.

– Дьявол другой, коварный. А ты нежная, выслушать можешь, посочувствовать. Не наговаривай на себя, у девочки не должно быть таких мыслей.

– Хм. Часто видишься с лукавым, что так осведомлен? Ладно, забудь. Давай еще как–нибудь встретимся, поговорим. Ты интересно рассказываешь.

– Ты и правда хочешь встретиться?

– Да, что такого?

– Я же некрасивый! Мне никто никогда не предлагал встретиться!

– Некрасивых людей не бывает. Они сами уродуют себя: чем дольше живут – тем большими чудовищами становятся, – слезая с кресла, прокомментировала Танька.

– После этого ты говоришь, что дьявол? – изумился Саял.

Они договорились о встрече и разошлись в поисках прекрасного. Весна, ничего не поделаешь!

Часть 47

«Нам бы жилье найти нужно.

Точно! Тихое и уютное! С огромной кроватью и теплым одеялом! – поддержала себя Танька.

Так мы неженка?! Когда только успели такой стать…»

«Давай в лес пойдем, там охотиться можно, – размечтался Лютик.»

«Спать на сырой земле? А если я заболею?

Мы не можешь заболеть, и я это знаем.

И что? Терпеть неудобства? Давай думать, – мысли Таньки терялись в дебрях IQ, но ничего путного на ум не приходило.»

Бесцельное блуждание по улицам прекратилось возле витрины магазина игрушек. Как завороженная, Танька смотрела на красивых кукол, разодетых в шикарные платья, в шляпках и туфельках, изображающих младенцев и спортивных девушек, с кавалерами и маленькими собачками, пьющих чай и катающихся в машинах… Сграбастав Лютика на руки, она несмело вошла внутрь, не в силах устоять перед соблазном.

– К нам с животными нельзя! – вернул в реальность грубый окрик продавщицы.

«Я тебе сейчас карму[1] подправлю, – подумала Танька, – и наслаждения лишу.

Оставь убогую. Ей и так не достичь нирваны[2]: крепка сеть сансары[3], авидья[4] полностью поглотила дживу[5].

Чего?!...

А, ладно, это я так, отвлеклась, – Танька походя заморочила окружающих. – Давай лучше куклу в руках подержим, вот ту? И еще эту!»

Тут девочка увидела полки с мягким игрушками. Такое разнообразие нежных котиков и собачек, ласковых единорогов и львов сложно было вообразить. Глаза разбегались от обилия грив, лап и хвостов, а руки так и тянулись погладить мех, пропуская между пальцами шелковистые пряди. Очень хотелось закопаться в пушистую кучу симпатичных игрушек с головой и навсегда забыть вечные заботы и грязь окружающего мира.

Танька проглотила свое желание, но продолжала тоскливо глядеть на мечту, все сильнее прижимая Лютика к груди.

«Только ты у меня есть, самый настоящий и пушистый. Нет никого лучше и добрее тебя, – обращалась она к лохматому хищнику, больше уговаривая себя.»

«Спасибо. И я тебя люблю, – вздохнул помощник. – Но давай отсюда уйдем, мне тоже нравятся эти бархатистые создания.»

«Когда–нибудь у нас с тобой будут такие, я очень попытаюсь! – Танька старалась не обещать понапрасну.»

Так, в обнимку со счастьем, они и вышли на улицу.

– Она там, случайно, умом не тронулась? С куклами собирается развлекаться… – техник брезгливо поморщился.

– Она там маленькая девочка, которая первый раз увидела игрушки. Могут у нее появиться естественные желания или все должно быть как у тебя – в извращенной форме? – отшил коллегу оператор.

Центр города остался в прошлом. Они тихонько двигались за степенно уходящим Солнцем и молчали каждый о своем.

«Ты видел, какие ленточки были в косе у той куклы в голубом платье? – сожалению Таньки не было предела.»

«А–га. А та зеленая кошка на второй полке, помнишь, какая пушистая? – затосковал Лютик.»

«Ты – пушистестей! Но кошечка здоровская, это – да. Решено! Нам нужен дом, а в нем – игрушки. Классно я придумала?!

О–очень интересно. Опустись на землю: мы без средств и знакомых, скоро вечер.

И что? Образ денег я в инфосфере возьму, знакомиться завтра будем, а дом – вот, хотя бы, – толкнула дверь невзрачного магазинчика и смело шагнула вперед.»

Шаловливый вид и шкодливый взгляд вошедшей в магазин Таньки сказал невысокому скучающему продавцу очень многое. Его сонливая тоска была уничтожена жаждой легкой наживы.

– Добрый день! Могу быть вам полезен? Дама желает модный ошейник для песика? – карие глаза поклонника прибыли видели собачку вместо Лютика.

– Нам бы дом… – задумчиво протянула Танька, обводя взглядом полки магазина для путешественников. – Да, здрасьте. Извините, пожалуйста, у вас так много всего – глаза врассыпную.

– Есть отличные ошейники со стразиками…

– Ширпотреб – оставь для лохов, договорились? – Танька достала из рюкзачка несколько пачек крупных купюр и положила их на прилавок. – О сдаче можно не волноваться.

– Тогда… – бизнесмен вопросительно посмотрел на деньги, затем на самонадеянную девочку, которая умела нравиться с первого взгляда.

Танька кивнула и деньги быстро исчезли под прилавком. Ловкач, метнувшись к двери, запер ее прямо перед носом приблизившегося покупателя и активировал табличку «Закрыто».

– Э… Вы говорили о доме? Я боюсь, что…

– Не парься, палатка – тоже дом. Хорошая, на двоих, очень компактная и легкая. Плюс – комплект для выживания. Вполне комфортного, но без излишеств. Еще нужен «аппарат»[6], дуал–спорт[7] или типа скремблера[8], только небольшой и с кофрами[9]. У тебя же есть знакомые среди байкеров? – Танька загадочно приподняла правую бровь и прищурила левый глаз. – И очень быстро, – добавила, глядя теперь уже убедительно–круглыми глазами.

– Момент, – торговец оказался не только умным, – с кондачка такое не решают, – при этом уже стягивал с верхней полки небольшой мешок с палаткой. Он уже начал симпатизировать странной покупательнице. – Я так думаю, что для леди Дырчик[10] – позор один будет. А с остальным вы только намучаетесь: подойдите к зеркалу, вон там, в уголке.

Танька с Лютиком подошли к своеобразной примерочной в виде зеркала со шторкой. Покрутились, выставляя напоказ себе самые красивые ракурсы, даже повиляли кто бедрами, а кто – хвостом. Крылья ни у кого не выросли, зато можно было поправить выбившийся локон и показать зеркалу язык.

– Ну и? Что я должна увидеть?

– Самые легкие аппараты весят больше ста кило, – сказал, подходя, продавец. – А вы – хрупкое создание, от силы – тридцать … хотя – нет, в вас не больше двадцати пяти килограмм. При росте, – он профессионально прищурился, не без удовольствия глядя на Таньку левым измерителем, – сто сорок … пять? Не выше. Ход мысли улавливаете? И кофры только на туристический или дорожный можно навесить – иначе «банки»[11] мешают – это уже больше двухсот килограмм. Но есть выход, и очень классный, только сегодня привезли. Да и внимание привлекать не будете.

К тому времени маг торговых сделок уже достал и выложил на прилавок массу разных товаров.

– Пожалуй, вы правы, – вздохнула Танька. – А выход где? Который привезли сегодня.

– В подсобке. Пойдем? – хитро подмигнул улыбающийся жрец храма Гермеса[12] и мотнул головой в сторону внутренней двери.

В подсобке оказалось совсем не тесно. Посередине помещения, в окружении разбросанных инструментов и кусков упаковки, стояла странная конструкция.

– Вот, тот самый «выход», – прокомментировал парень.

Часть 48

– Это что за несуразица? На таком нужно ездить? А если я не умею? – Танька слегка подалась назад от удивления, едва не наступив Лютому на лапку.

– Вы же «аппаратом» интересовались, а это…

– А это на… надо самой подталкивать к цели, – она чуть не начала заикаться. – Как?!

– Как вы собирались на мотоцикле ездить? Если раньше получалось – сейчас точно не разучились.

– Хрен его знает, ездила или нет, – пробурчала себе под нос.

– Да вы оцените эту прелесть: полноценный горный, но как раз на ваш рост, потому что сделан на заказ. Специально для бездорожья, оттого и вид у него такой странный. Я очень быстро закончу подготовку и вы опробуете байк, тут тихие улицы. А пока выберите, что вам нужно еще, я уже все разложил на прилавке.

После долгих сборов, испытания серебристого велосипеда и размещения всего необходимого в сумках велорюкзака, ехать куда–либо оказалось поздно.

– Могу предложить вам испытать еще и новый дом, – за время, проведенное вместе в примерках одежды и обсуждениях достоинств разных ножей, продавец стал уже почти приятелем.

– Это как? – Таня недоуменно уставилась на парня.

– Я сам предпочитаю жить в магазине, здесь все есть, не беспокойтесь. Составите компанию: вы – в своей палатке, я – в своей. И спальник опробуете. Идет?

– Здорово! А..?

– Душ и туалет – там, – он показал на маленькую дверку. – Еще – меня зовут Га́юс, – Танька с благодарностью пожала протянутую руку.

Лютому перепал сухой корм и крекеры. Вместо костра разложили в подсобке походный столик, выставив на него металлические кружки с чаем. Потемки, растворяемые светом фонариков, палатки с откинутыми пологами, подложенные для мягкости спальные мешки, клацанье туристической ложки о стенки консервной банки, неспешное время, – что может быть лучше для знакомства? В такой атмосфере и завязался разговор.

– Я оканчивал школу с уклоном в биологическую математику, но никогда не соответствовал ее требованиям: тянуло на авантюрные путешествия, в дорогу, хотелось жить в лесу… Не мое это, всегда на одном месте торчать. Здесь подзаработаю и дальше двинусь.

– Ты тоже не умеешь жить по плану? – подхватила ниточку Танька, бесстыдно облизывая ложку от остатков тушенки.

– А кто еще? – удивился Гаюс, вычищая донышко банки кусочком хлеба.

– Да так, есть один повар. Не важно. Так что про план жизни на ближайшие пять лет скажешь? Только путешествия?

– Не нужно план составлять, вредно для психики. Вот представь, что запланировала на день кучу разных дел, – он вынул взгляд из банки, – уже половина позади и тут подворачиваешь ногу, падаешь с лестницы и ломаешь шею. Все, ты инвалид. Это в худшем случае. Как теперь с планами на ближайшие пять лет?

– А в лучшем? В лучшем случае?

– В лучшем случае – сразу умрешь. И не будешь мучиться ответом на дурацкий вопрос о планах, – рассмеялся Гаюс.

– Извини, – смутилась Танька. – А почему ты сказал «инвалид», ведь в обществе так не принято выражаться.

– Да? И кого я этим оскорбляю? Ты ведь не из лицемеров, так что загляни в словарь и поинтересуйся значением слова. Или мне под общую гребенку ложиться? – с удовольствием хрустнув крекером, Гаюс шумно втянул толику горячего чая.

– Зачем крысишься? Я просто спрашиваю, а быть как все – врагу только пожелаю. Тебя с темой корректного отношения уже достали, я погляжу, – Танька подалась вперед и пристально посмотрела в глаза парня.

– Есть немного, – в ответе просквозила неловкость. – Ты календарь давно видела? Ну, такой, где рассказывают, какой сегодня отмечают день того или иного?

– А что там необычного?

Гаюс наклонился поближе к Таньке и заговорщически понизил голос:

– Не может быть нормальным мир, где отмечают дни болезней, а не дни здоровых людей, – он снова сел прямо.

– Ты не шутишь? Больных, значит, в расход?

– Не перегибай палку, я о другом говорю. Просто боюсь не успеть насладиться жизнью. Знаешь, как хочется кричать? Нет – выть! Как хочется выть, когда понимаешь, что уже прожил половину жизни! Осталось совсем немного! А тут в календаре то день дауна, то – больного спидом… Представляешь? Не радоваться здоровью, а отмечать болезнь. Настроение совсем ни к черту становиться, так еще и деликатным быть?

– А куда? – проснулась Танькина наивность.

– Что «куда»? – удивился любитель здоровья.

– Ну, если не к черту, то куда? Настроение?

– Фиг его знает, я не думал над таким. Тебе зачем?

– А вдруг я дьявол и родню ищу?

От хохота Гаюс сполз со спальника на пол:

– Умеешь разрядить обстановку, – вытирая слезы сказал он. – Лучше анекдота будет, честное слово.

– Я серьезно, – обиделась Танька.

– Она собирается действовать или так и будет бездельничать? – технику не терпелось.

– Почему ты решил, что она должна что–то делать? Она просто живет. Экипировалась, вот, как для маленькой экспедиции, так что долго там не задержится, не надейся, – оператор ясным взглядом оценивал ситуацию.

– А миссия?! – прозвучало возмущенно.

– Да плевала она на предназначение, поверь, – ответная улыбка была искренней.

Ранним утром Танька уводила свой серебристый байк навстречу Солнцу. Лютый удобно сидел позади, на пакете с палаткой, как всегда охраняя тыл. До встречи с Саялом еще было время и Таня собиралась сделать первый шаг к мечте.

Пока приноравливалась к новому способу передвижения, привыкала к утяжеленному поклажей новому участнику вторжений в реальности, наматывая сужающиеся постепенно круги.

Она подрулила к магазину игрушек как раз к открытию и, оставив велосипед с грозным охранником возле витрины, вошла, на ходу доставая деньги из рюкзачка.

– Здрасьте. Мне вон ту зеленую животинку с полосатым хвостом и эту куклу в голубом, – начала она уже с порога.

– Кукла не продается, это выставочный экземпляр, – так и не поприветствовав маленького покупателя, фыркнула продавщица. – Вот тебе твое волосатое, а куклу другую выбери. Смотри, сколько красивых, – показала на полку со штампованной безвкусицей убогого куклодела.

– Зачехли уста, кошка драная, – убедительно отреагировала Танюша. – Я покупаю куклу в голубом.

– Как ты разговариваешь со старшими, дрянь! Охрана! Да где тебя черти носят?! Выведи эту на улицу!

– Не такая уж я и дрянь, – уворачиваясь от вдруг возникшего секьюрити парировала Танечка. – Не хочешь по–хорошему – будет по–ещелучшему.

Стражник вдруг потерял к ней всякий интерес и пошел увлеченно катать игрушечный паровозик по прилавку. В раскрытый от удивлении рот лавочницы залетела шальная муха и она закашлялась, отплевываясь. Танька хихикнула, но просто так прощать не собиралась. Правда, пропадала надежда узнать, где могут «носить черти».

– Теперь вежливо, с почтением, преподнесешь мне в подарок именно вот ту куклу, – показала на полку с мечтой. – И ленточки не помни!

– Прошу вас, примите на память, – сгорая от смущения, произнесла хозяйка прилавка, протягивая вожделенное.

– Благодарю вас, – с шутливым полупоклоном приняла подношение девочка.

Крепко прижимая приобретения, упакованные в прозрачные пакеты, Танька вышла на улицу. Распахнутые синие глаза горели ярче десятка Солнц, чарующая улыбка была полна разгаданных тайн, весь мир должен был застыть при виде счастья…

Миру было плевать. Прямо на грязный тротуар и валяющиеся на нем два тела. Совсем рядом с Танькиным байком, вокруг распростертых тушек, полукругом стояла толпа.

«Лют! Почему ты меня не позвал? – обиделась повелительница серого монстра.»

«Зачем? Сам отлично управился, – хитрая морда облизнулась и тихонько рыкнула на толпу.»

Народец слегка вздрогнул, но решил качать права.

«И портить нам настроение? Хрен вам!

Только, чур, не калечить!

Нафиг надо? Если сами не полезут…»

Не глядя ни на кого, повелительница лохматого рыцаря спокойно положила покупки в корзинку на переднем багажнике и попыталась незаметно, под взглядом десятков глаз, выкатить серебристый агрегат из окружения.

– Не так быстро, – прозвучало из толпы. – Это твой зверь, девочка?

– Он может покусать!

– Почему без намордника?!

– Где ее родители? Ищите родителей!

– Сейчас приедут, заодно и разберутся!

Танька остановилась, держа за рога покорителя бездорожья. Выяснять отношения совсем не хотелось. Тяжело вздохнув, приказала толпе помнить только драку между парнями за чужой велосипед и пошла дальше.

«А камеры?

Что за зверь такой?

Камеры наблюдения. Они пишут все, что происходило.

Да хоть рисуют, что плохого?

Там будет видно, что на самом деле…

Лют?!»

«Я молнией метнулся, фиг разглядишь!»

«Что ты с ними вообще сделал? За что – и так понятно.»

«Удар хвостом в висок! – гордо похвастался мохнатый.»

«Убил?»

«Нет, но в отключке еще побудут. И никаких следов!»

«Умница ты мой! Видал, что я купила? Твою зеленую! Теперь у нас есть свои игрушки!»

«Класс!»

«Ха! Я ж говорила, что попробую.»

– Вот объясни, для нафига ей кукла? Что Лютый нашел в этом зеленом кошмаре? – техник даже склонился из своего кресла в ожидании ответа.

– Ты не поймешь, уж извини, – вздохнул оператор.

Часть 50

Красиво, словно на марварской лошади, Танька подъехала на своем «скакуне» к месту встречи с Саялом. Закрытая терраса ресторана выглядела вполне демократично и не ожидала от посетителей сдержанности в одежде. Все же с сомнением оглядела свои запылившиеся кроссовки и универсально–серую одежду: тренировочные брючки, футболку с ответом «Да, нах!», джинсовую курточку с капюшоном. Потрогала козырек бежевой бейсболки, над которым призыв гласил: «Будь свободной!».

«Сойдет. Я же просто пообщаться, а не на бал.

Нормально, конечно, только нужно научиться гардероб не терять. Иногда. Хоть часть.

Ой, все у нас еще будет, не переживай! – успокоила сама себя Танюша.»

На этот раз Лют сам вызвался охранять транспорт, свернувшись неприметным клубком.

– Здрасьте. Мне назначили встречу в этом заведении, – Танька обратилась к метрдотелю, обведя рукой площадку с множеством пустых столиков.

– Добро пожаловать! Прошу за столик Шефа, – хоть и молодой, метр достаточно хорошо владел собой. Ни один нерв на лице не дрогнул от удивления: красавица в гостьях уродливого Шеф–повара. Да еще такая маленькая.

«Ну и выдержка у парня, – заметила Танька.

Тут нужно ушки на макушке держать.

Еще как, не простое заведение, даже охраны не видно.

Лют, как дела?»

«Скучаю. Здесь все под присмотром, я могу вообще спать. С тебя пирожное.»

«Ясен перец! – Танька послала котику воздушный поцелуй.»

– А вчера на футболке значилось «Мы могли бы быть вместе». Здравствуй, – в боковом проходе появился Саял. В белом кителе и колпаке он преобразился и теперь выглядел повелителем судьбы.

– Привет. Ты тоже изменился, совсем не злишься на любителей развернутого меню, – Танька почувствовала себя неловко.

Хоть в рюкзачке и был аварийный запас всякого трикотажа, на этой веранде в стиле кантри она предпочла бы носить короткое черное платьице, ковбойские сапожки на каблучке и широкополый стетсон.

«И яркий шейный платок!

И лассо на плече. Ты думай, прежде чем так мечтать, все ведь в астрале остается.

Ладно, тогда просто джинсы с рубашкой. Так?»

– Вчера выходной был, а я всегда злюсь, когда не работаю, – отмахнулся повар. Уже подкатили тележку, официанты размещали на столе большое вращающееся блюдо, плотно укрытое разнообразными кусочками, ломтиками, дольками, шматками и корзиночками. – Долго думал, чем бы тебя угостить, и посчитал неуместным утром предлагать горячее. Здесь разнообразная нарезка холодных закусок, – он показывал примерное расположение на подносе, – рыбные, мясные, из птицы. Всего понемногу, простое и вкусное – не люблю, когда в холодной закуске больше трех ингредиентов. Пробуй, смелее.

– Это кто? Оно бегало или летало? – Танька смело ткнула вилкой в сочный кусочек.

– Пикантная свинина, запеченная с морковью. Рядом – печеная буженина из свиной шейки и буженина из говядины. А это – запеченная телятина с горчичной корочкой, – продолжал неспешно комментировать Шеф, явно получавший удовольствие от едока, забывшего об окружающем мире, – и телятина, запеченная с миндалем и чесноком.

– Ты сам все это готовил? – наконец освободила рот для вопроса Танька. – Вкусно!

– Не все, но рецепты и ответственность – только мои. В этом заведении – я волшебник, – Танька незаметно глянула на него и снова положила к себе на тарелку, теперь уже кусочек поджаренного хлеба, и явно нацелилась на рыбку.

– У нас бутербродов не осталось? – глотая слюну, поинтересовался техник.

– Слушай, сходи к соседям, а? Я сейчас язык себе откушу. И захвати попить, – жалостливо глянул в ответ оператор.

– Ты – маг, это я уже поняла. Способен управлять как временем, так и желаниями людей. А как с пространством? В меня это все не поместиться.

– А ты не спеши, отдохни, – Саял откинулся на спинку плетеного кресла и продолжил слегка отрешенно рассуждать. – Молодость от зрелости отличает большее количество «выборов». Чем старше становиться человек, тем меньше «выборов» ему остается. Пока он не превращается в катящуюся по одной единственной колее тележку с рухлядью желаний.

– А если я все–таки не человек? Я тоже стану «тележкой»? – поинтересовалась Танька, орудуя ножом и вилкой.

– Ты – нет. Ты навсегда останешься юной и дерзкой, удивляющейся и восторженной. Я это вижу.

– Ты прорицатель или провидец? – в рот отправился очередной кусочек.

– Какая разница, – беспечно махнул рукой повар.

– Существенная. Это что за зверь?

– Свинина в квасе. И подцепи для сравнения свинку, шприцованную сливками.

– Щщас, не все сразу, – Танька все же оценила нежность мяса.

– Принес?! – оператор готов был съесть даже пустую тарелку.

– Закончилось у них все. Я набрал нам чипсов и газировки…

– Да ты гурман! Ладно, попытаемся выжить.

– Попробуй паштеты, этот – из печени индейки со сливками, дальше – из копченой грудинки фазана с фасолью и из копченой куриной грудинки, по–деревенски. Здесь – из орехов и куриной грудки, и – наконец – из дичи! Чудо, только утром приготовил.

– Саял, давай передохнем, – Танька тоже откинулась на спинку и положила руки на подлокотники. Немножко мешал нож гуркхов, висящий между лопаток, но это было даже здорово.

– Ты и половины не попробовала.

– А как же «выбор» молодости? Я не хочу лопнуть, я еще многое не сделала. Ты точно не философ?

– Точно, – вздохнул Шеф. – А жаль, в священники без степени в философии не берут.

– Зато ты отличный повар! Я едва остановилась, а ведь это только закуски.

– Весна жаркая выдалась, холодные блюда – беспроигрышный вариант, всегда под рукой, – заскромничал в ответ.

– Брось, лучше быть на своем месте и нести людям радость от еды, чем пытаться продавать очищение совести.

– Тебя обидел кто? – удивился Саял.

– Не включай мамочку, меня тошнит от святош! – Танька слегка замотала головой.

– Я был бы плохим священником, по–твоему?

– Для этого вера нужна, а не степень в философии. Странный у вас мир, все–таки.

– Вера – она внутри, а сказать на публику можно все, что угодно.

– Ничего личного, просто работа? Так что ли? С таким цинизмом тебе в медицину нужно было, а не в церковь.

– Дорого. Обучение очень дорогое там.

– Чего ты паришься? – подалась вперед Танька. – Нормальный парень, чудесный повар, приличная должность, в крутом заведении. Что за шило тебе мешает? Кстати, что это за ресторан? Твой?

– Не–а, – помотал головой повар, оглядывая зал. – Это место для нашей правящей элиты, здесь вся городская власть обедает и гуляет. С–суки, – показалось, что он сейчас сплюнет на пол.

– Чего ты так? Ворье?

– Они людей не замечают, – словно попробовав уксус, скривился повар. – Грязь – замечают, а людей – нет. Ну, в ответ получают то же самое: здесь нет человека, кто не плюнул бы им в еду перед подачей. Представляешь, все плюют! – он глупо хихикнул.

– Надеюсь..? – Танька вопросительно подняла бровь.

– Обидеть хочешь?! Ты – гость Шефа, на руках будут носить. Рыбки попробуешь?

– Ладно, а кто она? – снова вооружилась вилкой девочка.

– Скумбрия, маринованная горячим способом, ряпушка пряного посола, сугудай, маринованная щука и гравлакс из лосося. Есть паштет из свежей рыбы, паштет из маринованной, тарталетки с палтусом и лососем и икра с сельдью.

Танька из вежливости пробовала все. Малюсенькими кусочками, потихоньку, через силу. Да, было вкусно, только впереди виднелись закуски из птицы и неопробованных мясных – больше половины…

– Все. Я честно не смогу больше.

Саял не глядя махнул рукой и к столу заспешил официант с глиняным чайничком, заботливо укутанным полотенцем. Прежде всего, налил Таньке малюсенькую чашечку горячего ароматного напитка и лишь потом приступил к уборке стола.

Часть 51

– Я велел собрать для тебя туесок с тем, что не пробовала, – Саял встретил вернувшуюся из туалета Таньку возле столика официанта. – Сырные корзиночки, ростбиф, запеченная грудинка с ароматом дыма, свинина в медовой глазури с чесноком, котлетки из телятины в баклажанах – они на шпажках, не перепутаешь. Копченая индейка с апельсином и буженина из индейки, пастрома из индейки и пастрома из куриной грудки. А! Еще там свиной карбонад с чесноком. Заливные блюда я побоялся паковать, а вот со сладким как быть?

– Да, как со сладким быть?! – с Танькой вот–вот должна была случиться истерика.

«Да! Как там со сладким? – вмешался Лютик.»

– Мы посидим еще, или ты спешишь? – поинтересовался Саял.

– На один кусочек тортика я распахну желудок и на одно пирожное – с собой, для Лютого.

– С собой я тебе больше положу, там муссовые тортики…

– Стоп! Саял, милый, ты с ума сошел? Не то, что съесть, я поднять все это не смогу.

– Ты на велосипеде, там есть почти пустой багажник, – он пригласил девочку за стол.

– Откуда ты знаешь?

– Я тебя ожидал, сидел перед монитором охраны, а там все хорошо можно рассмотреть. Все гадал – обманешь или нет. Придешь или для красного словца про некрасивых людей сказала, – откровенничал, галантно придвигая Таньке кресло.

– Зачем мне обманывать?

– Ты красивая… – он сел на свое место.

– Как же тебя обидели! Давно?

– Давно, – сильно смутился повар.

– Потому и в священники хотел пойти? – всплеснув ладошками, поинтересовалась Танюша.

– Почти. Проступок загладить хотел.

– Это как же нужно было провиниться, чтобы поверить в искупление грехов?! – воскликнула, глядя в упор.

– Чего она там сидит? – нетерпеливо ерзал техник.

– Просто беседует с интересным человеком. Ты чего нервный такой? – посмотрел на него оператор.

– Есть хочу. Сладкого!

– А, заразился! Так тебе и надо. Сходи, поищи нам нормальное пропитание, она уже скоро.

– Снова уходит?

– А что там делать?

– Два кусочка, ладно? – заботился Саял. – Клубничный торт с белым шоколадом и муссовый торт с клубникой и грейпфрутом. Сезон сейчас, ягоды полно, – смутился отчего–то.

– И ты съешь со мной кусочек, идет? – Танька прищурилась и нагло нацелила на повара десертную вилку.

– Съем, с удовольствием. Лучше послевкусие на языке, чем память в сердце.

– Правильно! И дальше так живи, – проводя коррекцию воспоминаний собеседника, Танька была очень деликатна и осторожна. – Ты классный повар, тебя явно уважают на кухне. Перестань о дурном думать, дари радость людям и будь счастлив…

«Куда теперь?

Ты меня на полный желудок не озадачивай, укушу.

Кровожадная ты…

Это Лютик у нас кровожадный, он мяско любит. А я больше по пирожным специализируюсь!

Так куда двинем? В лес?

Не знаю, куда вынесет. Нас теперь трое!»

Эпилог

Прямо на велосипеде, с куклой в передней корзинке и Маленьким Снежным Барсом на заднем багажнике, Танька появилась в новой реальности.

Лесной воздух был настолько чистым, что виднелся даже запах хвои в солнечных лучах. Стая птеродактилей красиво проплывала над опушкой…

«Немножко не так я себе представляла отдых с палаткой.

А как? У тебя что, опыт есть? Чур, из инфосферы – не считается!

Ну, рыбки половить, искупаться в речке, позагорать. Костер еще!

И муравьев полные штаны. Комары, змеючки и дождь.»

«Змеючек я умею ловить, – отозвался лохматый, – они вкусные.»

«Детский сад! С кем я связалась?

Да ладно тебе, весело же! Сейчас музыку включу, – залезая на седло и с трудом раскручивая педали, уговаривала сама себя Танька.

Лень было на понижающую переключить?

А вот и лень! – постепенно затихали вдали веселые препирательства.»

Февраль – Май 2018

Киев

[1] Карма – совокупность мыслей, чувств и поступков, влияющая на последующие воплощения души. Напоминает судьбу. Что посеешь – то и пожнешь.

[2] Нирвана – конечная цель существования человека. Конец страданий, прекращение сансары.

[3] Сансара – цепь повторяющихся рождений, реинкарнация.

[4] Авидья – мир материи, противопоставляемый миру духов.

[5] Джива – истинное Я. Индивидуальная душа, не достигшая самосознания и погруженная в заблуждения.

Для достижения нирваны требуется разорвать сеть сансары. Возможно только при полном очищении дживы от пороков авидьи. Это очень приблизительное разъяснение.

[6] Аппарат – на сленге байкеров – транспортное средство с механическим типом работы.

[7] Дуал–спорт – мотоцикл двойного назначения. Пригоден для передвижения как по асфальту, так и по пересеченной местности.

[8] Скремблер – также мотоцикл двойного назначения.

[9] Кофры – в данном случае – навесные сумки на мотоцикле.

[10] Дырчик – на сленге байкеров – шутливое прозвище малогабаритного скутера.

[11] Банка – на сленге байкеров – глушитель мотоцикла.

[12] Гермес – бог торговли, прибыли и красноречия. Проводник душ умерших в царство Аида.