Времена Великой Ночи, период «темнейшего часа». В комнате «Мистика».
В комнате гнетущей рукой расползается тьма, несмотря на горящие, с небольшим приятным треском, по углам свечи. По небольшому пространству, где стоит два человека, разносился приятный запах благовоний, которые дымятся на столе «мистика», заполняя комнатушку давно забытыми сладкими ароматами луговых цветов, что с разразившейся войной и хаосом канули в забытье.
Особенно примечателен стол владельца старенькой комнатушки. Неимоверно огромный и широкий, покрытый чёрным, как ночь, лаком, тисовый стол просто не вписывается в размеры небольшой комнаты, которая есть квартира для того, кто себя называл «мистиком», или «пророком ангелов». На столе разбросано множество самых различных предметов, ставших обыденными для установившейся реальности. Латунные, начищенные до ослепительного блеска монеты Новой Английской Республики россыпью легли на стол, став подобно звёздам на ночном бездонном полотне. Тяжёлые чугунные монеты Иллирийской Тирании стоят стопкой, своим гротеском и тяжёлой суровостью, словно потакая тому непростому времени, что кощунственно торжествует над каждой живой душой в старом свете. Купюры нескольких новых стран, словно осеннее листья легли вперемешку с газетами и листовками, спокойно провозглашавшими то, что несколько десятков лет назад считалось немыслимым.
Тёмный шар, заполнившийся серой дымкой, трескающий от неведомой энергии, только придаёт дух загадочности этому странному месту. Но помимо шара на столе аккуратно лежат несколько карт «Нового Таро», созданными мастерами гадания наступивших тёмных времён. Также стол заполнило масса самых обыденных вещей: ручки, карандаши, листки и ещё множество иного хлама.
Стены мистически устроенной комнаты были раньше олицетворением нищенства, о тех пор, пока сам «мистик» их не обклеил чёрными, как смола, обоями, поглощавшими всякий свет, отчего по коже полз странный и неприятный холодок. Два окна комнатушки плотно занавешены, непроницаемыми для тёплого и игривого солнечного луча, шторами, цвета бездны.
Под своими ногами гость чувствует махровый мягкий, довольно помятый такими же прихожанами, ковёр, пришедший из эпохи, которая потом получит название: «Золотое бытие мира или время перед планетарным кризисом».
В самом конце комнатушки стоит тот самый «мистик», как он прозвал себя, приехав в маленький, умирающий и стонущий от нового времени городок. Загадочный приезжий не сидит на своём деревянном кресле, что занимает место у стола. Он гордо взирает прямо в зеркало, точно сосредоточившись на визуальном силуэте, бесновавшимся за пределами зеркальной глади. Лицо «Мистика» так сильно затемнилось, что ни единой черты нельзя высмотреть, ибо тень, падшая на его лик столь сильна. В комнате настолько хорошо играет темнота, что то место, где он стоял, полностью погрузилось в непроницаемую тьму. Видна была только его чёрная ряса, уходившая прямо в пол.
– Вы зачем-то пришли? – размеренно произнёс «мистик», потерев ладони, в которых блеснула монетка.
От неожиданного вопроса гость вздрогнул, но тут же взял себя в руки и нашёл в себе мужество начать разговор за тем, чем пришёл.
– Да, – с робостью ответил мужчина.
– Это предсказание? – таким же глубоким голосом произнёс «мистик».
– Совершенно верно, – с еле уловимой дрожью в обрывистом голосе ответил гость.
– Вы боитесь меня? – почувствовав волнения в голосе своего собеседника вкрадчиво спросил хозяин комнаты.
– О вас много говорят, – уже более спокойно попытался обосновать свою дрожь гость.
– И что же к примеру?
– Рассказывали, что в Возрождённой Парижской Коммуне вы на воздух подняли целый небоскрёб, в котором было Народное Управление Электроэнергией. Что вы прокляли целый город Уэльского Содружества на мучительную смерть от чумы. И что, вы…
– Достаточно, – резко, но спокойно оборвал рассказ «мистик». – В тёмные времена люди хотят верить в то, что за их бедами стоит кто-то иной, нежели они сами. И этой верой готовы воспользоваться проходимцы, алчущие сохранить собственную власть, натравливая народ на тех, кого они укажут. Про меня много сказок ходит. Большинство в них – чистая ложь.
– Понятно, – уже намного спокойнее произнёс гость.
– Это хорошо. А теперь скажите, зачем вы сюда пришли. – Настойчиво потребовал «мистик». – Но сначала присядьте на стул.
Гость посмотрел и увидел перед столом небольшую сколоченную из дерева старенькую табуретку.
– Я хочу узнать, что будет с моей родиной? – с нотками моления и волнения, садясь на стул, вопросил мужчина, кинув взгляд, переполненный надеждой на «мистика».
Неожиданно хозяин комнаты резко повернулся на гостя, отчего помещение на несколько секунд заполнилось шумом шуршащей рясы. «Мистик» несколько секунд пристально смотрит на незнакомца, после чего подошёл к своему креслу и плюхнулся в него.
Гость кинул осторожный взгляд на лицо хозяина квартиры, но смог увидеть лишь чёрный тканевый капюшон, опускавшийся практически до губ, и мужчина проглядел только покрытый щетиной грубый подбородок и тонкие холодные губы.
– Откуда ты? – вкрадчиво спросил «мистик».
– Это… – Начал говорить гость, как его слова пропали в вихре звона автоматных залпов, которые раздались за окном, но хозяин комнаты за края фразы смог уловить название отчизны.
– Опять разбушевались, – с лёгкой, моментально исчезнувшей улыбкой «мистик» и кинул. – Там тяжёлая сейчас ситуация. В твоём краю.
– Да, всё верно. И я хотел бы увидеть будущее моей родины. У меня сердце болит от того, что происходит в мире. Я не могу спокойно смотреть, как умирает мой край, – жалобно выдавил гость.
– А если я дам гибельное пророчество для твоей родины? Что ты будешь делать тогда?
Пришедший мужчина в отчаянии лишь склонил голову к груди, так и не удостоив ответом вопрос.
– Хорошо, я сегодня дам пророчество о твоей родине, ибо твоя просьба достойна того, чтобы на неё ответить. – Смягчившись, сказал «мистик» и взял в руки карты политического таро, с новыми обозначениями и рисунками.
Хозяин квартиры стал медленно раскладывать карты по столу, выкладывая их в один ряд. И выложив, примерно пять карт, «мистик» стал их трактовать по неведомому способу. Он взялся за первую карту, проведя пальцами по лакированной бумаге. Узловой картой оказалась золотая неперевёрнутая корона, похожая на обычный обруч, с символом в углу в виде серебряной монеты.
– Хм, «золотая корона республики», средний аркан. Это означает, что все дальнейшие факты и признаки, будут иметь доминантный характер, – пояснил «Мистик».
Хозяин комнатушки взял в руки вторую карту и посмотрел на её изображение. На ней оказался нарисован синий флаг старого союза, с раскинувшимися по кругу золотистыми звёздами, а в углу карты также изображалась серебряная монетка.
– «Флаг союза». Также средний аркан. Твоя родина станет частью чего-то большого и единого. Очень крупного объедения, – после этих слов гадающий взял в руки ещё одну карту. – А что у нас тут нарисовано? Радужный флаг, без голубого. Золотая монета, – напряжённо произнёс хозяин квартиры. – Это старый символ лихой свободы. Старший аркан. Это означает, что ваша родина в будущем будет слишком… раскрепощена.
Оставались две карты, на которые гость смотрел с осторожностью, ибо узрел в них совсем недобрый замысел.
«Мистик» взял ещё одну карту, проведя пальцами по её краям. В глаза ударилось очертание белокаменного перевёрнутого монастыря, а над ним утопающий в похоти и грехах древний город – Гоморра. Провидец не без явного напряжения кинулся к следующей карте, но увидел там ещё одно мрачное предостережение. На карте нарисовано несколько зелёных банкнот, а над ними золотым сияет латинская буква «S», перечёркнутая двумя вертикальными линиями.
Посмотрев на две эти карты, «мистик» выдохнул и просто швырнул на стол, откинувшись на спинку кресла.
– Что? Что будет с моей родиной? – Чуть ли не молясь, вопрошал гость.
– Ох, что ж, я вижу, что твоя родина станет частью огромного объединения, что раскинется от центра старой Франции до севера Норвегии, от мест, где обитали «цюрихские гномы» до края Шотландии. Но там будут править разврат, похоть и неконтролируемая свобода, которая попрёт всякую мораль старого мира. Там будут низвергнуты всякие нравственные ориентиры, но князем этого тёмного мира станут не только деньги и кумовство. Я чувствую некое идейное безумие, что пожрёт души. Сами жизни людей станут лишь разменной монетой на рынке дикого капитализма. Если у вас есть дети и семья, то я вас прошу – увозите их оттуда, иначе вы весь свой род обречёте на моральную смерть в этом кромешном аду, – и после небольшой выдержанной паузы громогласно воскликнул. – И это истина, ибо так говорю я, тот, что ещё никогда не делал ошибок! Я – Сарагон Мальтийский!
Человек, сидевший напротив «прорицателя», испытал к нему жуткое отвращение. Он в самомнении и гордыни заявляет, что не может ошибиться, он окружил себя символами и атрибутами нечестивой работы. Сарагон Мальтийский – не противопоставление страшному тяжёлому времени, а одно из его проявлений, который служит больше силам разрушения этого мироздания, нежели созидания.
– Спасибо, – отдал холодную похвалу человек и поднялся, чтобы покинуть комнату «Мистика», понимая, что заговорив с философом эпохи тотальной разрухи, сам стал сопричастен к сущности краха; карты, гадания, впадение в мистицизм, увлечение таинственными искусствами тонких материй, почитание всего богомерзкого – всё прям как в ветхозаветные времена, наступило их странное подобие, к которым человечество вернулось, сделав виток.
Спустя многие годы…
Холод подобно юркому змею – пытается пролезть во все щели между кожей и одеждой. Несмотря на то, что всё тело окутывается одеждой, кожный покров постоянно испытывался диким ледяным ветром, что промораживает практически до костей. Небо затянулось серым и мрачным покровом, сотканным из грузных тёмных облаков, давивших на сам мир. И весь массив серо-фиолетовых облаков, покрывших толстым панцирем небосвод, не пропускает ни единого луча солнца, отчего на улице ползёт и расширяется серость, вызывающая дикую меланхолию.
И вся фантасмагория холода и серости, уныния и таившегося страха нависла над одним из городков, что лежит практически у Атлантического Океана, на юге полуострова Бретань.
Однако нечто странное и более чем тусклое, подобно клинку Дамокла висит над городом и это не серая небесная твердь, а будто бы сама безысходность и отчаяние поселились среди нового поселения, кидая в тоску весь город и бегая апатией средь его улочек.
Сам город не есть воплощение тех старых времён, когда старый свет утопал в роскоши, сытости и благоденствии, а его дома это не те красивые и аккуратные европейские жилища. Большинство поселения состоит из безвкусных и таких же, как небеса, серых домов, стянутых из бетона и облицованными зеркальным пластиком без цвета, своим видом ещё сильнее вдавливающих в безудержную тоску. Только несколько домов могли похвастаться архитектурным и стилистическим разнообразием, и то сейчас это обшарпанные и практически покинутые бараки.
По улочкам города, наспех умащёнными серыми плитами идёт мужчина среднего роста. Его вид, по сравнению с видом большинства населяющих город мог показаться весьма и весьма странным. Он одет в тяжёлое кожаное пальто старо-классического типа. Оно ложится на хорошую серую жилетку, под которой кожи касается белая рубашка. Ноги покрывает серые брюки и классические туфли.
Что ж, для такого государства, как «Автократорство Рейх» этот человек был одет вполне прилично, но никак не для этих не «славных» мест. Либеральная Капиталистическая республика давно установила «Свободу Одежды»… свободу, которая привела к тому, что «люди» на себя стали одевать всё, что имеет твёрдую форму.
Мужчина вышел на главную площадь, которая сдавливает душу массивными пятиэтажными зданиями с трёх сторон. Только конец площади заканчивается развилкой на две широченных улицы.
Внезапно вышедшего на улицу мужчину стали окружать практически со всех сторон. Он быстро и судорожно, как зверь, ожидающей поимки, оглянулся по сторонам и увидел, что это было пять человек, подходивших с разных направлений. Его сердце забилось бешеной птицей, а на спине проступил холодный пот. На небольшой городской площади гуляет не менее трёх десятков человек, но вышли только пятеро и шли к нему уверенно, как охотник к жертве. Парень забеспокоился.
И ему есть чего опасаться. Он стоит в одежде из былых времён, когда вокруг шныряли люди, облачённые в цветастые и пёстрые одеяния, мало похожие на нормальное облачение в старом понимании. Кто-то из мужчин носил длинные платья и каблуки с колготками, со вплетенными в одежды ленточки радужной расцветки. Некоторые парни были более сдержанными и надели просто мини-юбки поверх подштанников. Девушки, стремясь выглядеть брутальными, напялили на себя, как ранее считалось, мужские брюки и мешковатые кофты, становясь похожими на яркие бесформенные существа. Ну а некоторые вообще облачились в латексные костюмы, даже ни взирая на страшный холод. И к этому, каждый пытался выделиться телом, ибо в этом ключ к индивидуальности. Красили волосы в неестественные цвета, вставляли в себя килограммы металла и «преображали» тело. Это первая ошибка, ибо как утверждает Культ Конституции: «никто не должен уподобляться старой антилиберальной моде».
Мужчина вспомнил, как вчера в местном баре он познакомился с одной очаровательной девушкой. Они немного выпили и она осталась у него на целую ночь… однако ничего такого не было, ибо они просто продолжили общение на тему политики, но только сейчас он вспомнил, как имел неосторожность проронить фразу: «Хотелось бы, чтобы мужчины были помужественнее и могли хотя бы помогать прекрасному полу помогать носить тяжёлые вещи… Улыбнись же». Это вторая ошибка. И тут в памяти, в самой её глубине, у парня всплыли, какие статьи ему светят в «новом свободном» государстве. На ум пришло сразу несколько: Статья пятнадцатая, раздела третьего Феминистского Кодекса. Третий раздел называется – «Преступления покушающиеся на психологическую независимость женщин», а статья пятнадцатая имела весьма издевательское название – «Требование эмоционального обслуживания». Но он ведь просто попросил её улыбнуться потому, что она показалась ему грустной. Однако разве это волновало «ревнительниц прав женских»?
Ну и совсем страшное, что могло бы случиться с этим мужчиной в этом государстве. Он решил открыть свой частный магазин, сразу же отвергнув покровительство Генерального Тотал-Корпарациона… а эта организация держит весь центр государства и все его потоки, сжавшись ледяной и костлявой рукой на шеях граждан. И такая дерзость против, того, что есть «Корпорация» мало прощалось. Мужчина надеялся на то, что согласно Конституции сможет зарабатывать в мире, где рыночная экономика почиталась с чуть ли не фанатизмом, но он ошибся. Её давно уже поделили. И преступление против одной из Корпораций, было худшим и самым тяжким после правонарушения против неисчислимых полчищ ЛГБТПАиПНА (Лесбиянки, геи, бисексуалы, трансгендеры, пансексуалы, педофилы, агендеры и полисексуалы, неосексофилы, асексуалы).
Страх полностью сковал душу и мысли мужчины. И сейчас он стоит, полный растерянности и дрожи и бешено гоняет мысли, думая, кто к нему идёт, чтобы свершить неумолимое правосудие «свободного» мира. Отряды Феминистского Надзора за Обществом, сотрудники Корпорации или кто похуже. Появилась лёгкая дрожь в коленях и коварной змеёй пробежался холодный пот по спине.
И так каждый человек от зари до зари, не похожий на всё вырвавшиеся из ада должен был жить в страхе перед неминуемой карой за недостаточную либерализацию. Именно таков стал удел той части мира, которая называла себя «Территорией свободы» или Либеральной Капиталистической Республикой.