Почетное гражданство (пм 2)

Глава 1. В которой Ирэм нуждается в помощи и находит ее

Глава 1. В которой Ирэм нуждается в помощи и находит ее

Ирэм шел по ночному лесу, еле волоча ноги. Он мало ел, мало спал, долго греб, и после оглушающего разочарования силы почти покинули его. Он прошел мимо дома, едва взглянув на уютно освещенные окна. Там внутри люди, ставшие его друзьями, ждут и надеются, но он не в состоянии сейчас принести им грустную новость, которая состоит в том, что он так и не смог выйти на берег возле тракта, ни в одном месте, ни в другом. Береговая линия все еще заполнена живой массой нечисти: гозами, акаморами, ферьерами, голодными, жаждущими плоти. Удивительно, но через семь дней после столкновения лесные твари еще подчиняются хозяину.

Сила некроманта была столь велика, что Ирэм чувствовал страшную, рвущую сердце беспомощность. Он шел, чтобы выменять у местного Хозяина (с которым был почти в приятельских отношениях) несколько щепоток ор-пудара на что-нибудь, что захотели бы лесные твари. У Ирэма были предположения, что нечисть согласится принять его кровь или магическую услугу, специи или один из невнятных, только со временем раскрывающих свой смысл обетов, к которому лесной народец имел особую слабость. Но сколько не пытался маг докричаться до иратхов (слабый разум которых, видимо, покинул их под воздействием черного колдовства), рычащих и пытающихся добраться до него, стоящего в лодке, они не отвечали. В какой-то момент из воды с гортанным клекотом поднялись зифы. Ирэм отмахнулся от них Полозом. Артефакт многократно напитался силой хозяйской крови из лопнувших от гребли мозолей, и с сытой ленцой ловил огромные сгустки белых искр.

Ирэм миновал дом, который построил здесь, на острове, восемь долгих лет назад. Он углубился в лес, прекраснейший из прекрасных, вечнозеленый и цветущий, дивно разросшийся вокруг теплых источников. Здесь эльфийские дубы не сбрасывали листья на зиму, наслаждаясь солнцем и острым послегрозовым воздухом, и страдали лишь от толстых лиан с крупными кроваво-красными цветами, источавшими волнующий аромат. В небе привычно грохотали грозы. Одна из освещенных молниями туч огибала остров с востока на запад, и зоркий маг мог наблюдать, как целая стая зифов, кажущихся на таком расстоянии темными загогулинами, срывается с одной из мраморных насыпей и кружит в предзакатных розовых сполохах. Ирэм был уверен, что зифы устроились на мраморных скалах не из прихоти: они были глазами и ушами некроманта. Блез, скорее всего, ушел с берега, чтобы подпитаться. Как только некромант вернется, он попытается добраться до острова. Пусть. Не вышло у других, не получится и у черного.

Люди считают, что мятежный Ставленник Игарф сбросил в море мрамор, чтобы досадить эльфам, собравшимся превратить строящийся Пельтреннат в образец эльфийского зодчества. На деле, Игарф, как и многие другие хуми, помешавшиеся на интересе к наследию Первых, пытался выстроить мост к Грозовому, используя природный скальный риф под водой. Магия вблизи вожделенного острова топила корабли и лодки, молнии сжигали дотла мосты и даже посудины из драконьего дерева. Первые явно не желали, чтобы их, вне всякого сомнения, искусственное творение, заселялось искателями сокровищ. Со временем попытки добраться до острова прекратились. Никто не знал, что упрямый Игарф все-таки достроил мост. Достроил и умер неделей позже, так и не объявив прилюдно о своем достижении. Мост опустился под воду и появлялся только во время отлива. Остров был отмечен на лоцманских картах как опасный, а потом, с уходом людей с этой части побережья, и вовсе забыт.

Ирэм до сих пор не знал, почему магия острова пропустила его. В один из самых страшных дней своей жизни маг, внутренне готовый к смерти и даже жаждущий ее, просто дошел до Грозового по мраморным плитам, не замечая, куда движется. На острове он четыре дня пролежал на берегу теплого озера, прося богов о забвении. Здесь все было пропитано магией, странной, открытой и мягкой, но недоступной. Даша, наверное, увидела бы его в золотом цвете.

Ирэм вышел к озеру. Вода была теплой, местами горячей. Маг снял куртку, брезгливо принюхался к пропотевшей рубашке, напился из стекающего в озера источника и умылся. А потом опустил лицо в воду, открыл глаза и… шарахнулся, скользя руками по илистому бережку.

Мелюзина высунула голову из воды, весело хихикая. Ирэм, ругаясь, отряхивал рубашку от мелкого песка и грязи, скрывая то, как рад видеть Лау. Однако вечно она со своими шуточками! Лау демонстративно долго выходила из воды. Со стройных ножек на глазах сходила чешуя. Белокурые волосы завились на воздухе, рассыпавшись по плечам. Мелюзина могла бы и шелковое платье свое в мгновенье ока высушить природным жаром, но предпочла, чтобы оно соблазнительно облепило гибкое тело. Лау приблизилась, потянулась губами к магу. Тот охотно наклонился к ней с высоты своего немалого роста, с довольным мычанием чмокнул в полные губки. Мелюзина словно невзначай провела рукой по его бедру. Они много лет были дружны, и ничего, кроме дружбы, между ними никогда не было. И быть не могло. Почему? Оба знали причину. И дорожили этими почти братско-сестринскими отношениями так, как никакими другими. Но мелюзина не была бы сама собой, если бы при каждой встречи не устраивала маленькие сценки с романтическими вздохами и эротическими позами. Как она сама выразилась однажды: «меня мои сородичи заклюют, если узнают, что я такого мужчину пропустила». Ирэм сначала пугался, потом привык и забавлялся.

Именно Лау восемь лет назад была одной из мелюзин, прибывших на Грозовой остров с личной просьбой к магу. Ирэм тогда удивился: к чему просить шебо у случайно заблудшего на ничью землю путника? Но мелюзины обставили все официально, и Ву, правящий мелизанд немногочисленного народа, вручил магу символический жезл. Лау первой заметила, что Ирэм на грани сумасшествия и, конечно же, она знала причину. Ей ли было не знать, если та же причина заставила сняться с места ее народ, вернее, все, что от него осталось. Мелюзина тогда вытащила Ирэма из бездны, из той тьмы, в которую он погружался.

Глава 2. В которой Даша молчит как рыба об лёд

Глава 2. В которой Даша молчит как рыба об лёд

Дом встретил Ирэма теплом и приятными запахами, аромат, идущий из кухни, наполнял комнаты уютом и надеждой. Юная мелюзина с испуганным видом выскочила навстречу магу:

— Ты вернулся? Так быстро? Лесные жители дали порошок? Чем ты заплатил?

Маг рассказал мелюзине о нечисти на берегу и помощи Лау. Лим с облегчением выдохнула.

— Твое племя хочет тебя видеть. Они готовят празднества, — рассеянно сообщил маг, взяв Дашу за руку, прощупывая пульс и просматривая ауру.

— После, — Лим раздраженно передернула плечами, — не могу я сейчас веселиться.

— И все же тебе лучше пойти к ним. Собери всех и отправляйтесь. Мне нужны тишина и покой. Что я смогу сделать, если все вы будете стоять под дверью и шептаться?

— А что ты будешь делать?

— Творить магию. Ор-пудар – палка о двух концах. Он освободит душу от морока. Неожиданно став свободной, вырвавшись на волю, захочет ли душа вернуться? Найдет ли путь назад?

— Значит, все ещё может закончиться… плохо? — мелюзина не смогла скрыть своего разочарования.

— Увы, — сказал маг. — Лим, пойми, я должен сделать это сам.

Мелюзина подняла на мага глаза, внимательно всмотрелась в него, немного покраснела и сказала:

— Понимаю. Что ж, — девушка тряхнула волосами, — мы пойдем к озеру. Хотя я охотнее осталась бы с тобой… Теперь все узнают, что я беременна. Мне… неловко.

— Ты беременна ребенком морского бога, — напомнил Ирэм. — Это чудо. Забудь о неловкости.

— Все равно… — Лим вздохнула. — Эгенд узнает… и Михо… и Ниш будет как всегда посмеиваться. К тому же, восточные мелюзины ужасно любят все эти… суеверия…

— У каждого племени мелюзин своя версия появления «детей моря», — напомнил ей Ирэм. — как не крути, ты избранная. Восемь веков…

— Помню, помню, — немного раздраженно подхватила Лим. — Восемь долгих веков не было рождено ни одного зачатого вне… ну, короче, ты понял… отпрыска. Хотя внебрачных детей у нас всегда хватало. Я, например. Откуда они знают? Может, я … — девушка фыркнула и не стала продолжать.

— Они знают, — сказал маг. — И Блез знает. И знал, с самого начала.

— Боги, не напоминай, — побледнела мелюзина, положив руку на живот, — как подумаю, что ходила по краю… Поэтому ты должен вернуть Дашу! Просто обязан! Мы отбились от некроманта, а она умрет во сне, так и не увидев… не узнав…

— Она не умрет, — убежденно сказал Ирэм.

Лим помогла ему очистить от склянок и реторт стол для приготовления отваров, заварила чай со специями и ушла к озеру, правдами и неправдами убедив всю компанию покинуть дом вместе с ней. Перед уходом Михо с извинениями просунул в дверь грустную, вялую Малью, попросив приглядеть за свинкой, «потому что неизвестно, как там эти мелюзины относятся к аппетитно выглядящим поросятам». Букашка уселся на стол, опасливо косясь на Полоз.

Ирэм положил завернутую в плед Дашу на стол. В какой-то миг ему показалось, что она не дышит, он с ужасом рванулся к ней, разбив старую реторту. Она дышала. Взяв себя в руки, маг откупорил скляночку с ор-пударом. Порошок лег на ладонь пушистой горкой. Стараясь не выдохнуть раньше времени, Ирэм соединил концы Полоза, выложенного вокруг тела девушки. Одно дуновение, и пыль взвилась вверх, потянувшись к ее осунувшемуся, побледневшему лицу. Ор-пудар кружился и складывался в причудливые узоры, маг следил за ними, затаив дыхание. Золотые крупинки легли на лицо девушки, припушили ее длинные ресницы. В тонком видении вокруг тела Даши затанцевали белые искры, исходящие от Полоза. Убедившись в том, что девушка задышала ровнее и спокойнее, а руки ее потеплели, Ирэм провел пальцем с ор-пударом по своим губам, вытер внезапно выступивший на лбу пот, наклонился и поцеловал девушку в губы.

Не все мороки можно было развеять поцелуем с пыльцой драконьего дерева. Не этот морок, точно. Даша спала, лишь порозовели ее щечки, а губы приоткрылись, будто распахнулись навстречу поцелую.

— О, хозяйка, — скорбно всхлипнул Баольбиин.

Ирэм застонал, опустив голову, упершись руками в край стола, и вздрогнул от громкого звука. По шатким полкам, опускающимся к самому полу, сбивая на ходу пустые склянки, деловито поднималась Малья. На краю верхней полки она приостановился, потопталась и … прыгнула на стол, хлопнув ушами. На столе свинка покрутилась, подошла к Дашиной руке и, присев, ввернулась под безвольные пальцы, тихонько стрекоча. Дашина рука дрогнула, пальцы пошевелились. Согнулись, пробежав по мягким щетинкам. Девушка открыла глаза.

«Ну вот, — отстраненно подумал Ирэм, — свинья добилась того, чего я не смог со всей своей любовью. Что ж, может, это и к лучшему».

… — И что? — спросила Лау. — Так и сидит?

— Так и сидит, — ответил Огунд, шмыгнув носом. — Иногда бормочет что-то, не по-нашему.

Мелюзина строго посмотрела на встрявшего в разговор взрослых мальчугана. Лау явилась в дом мага с официальным посланием от Ву, поэтому была одета и вела себя соответственно. Ирэм усмехнулся про себя. Посланница правящего мелизанда явно переигрывала с официозом. Во-первых, у самих мелюзин детям позволялось ВСЁ –  они считались самым драгоценным сокровищем двухвостого народа. Во-вторых, Лау уже намекала магу о том, что с удовольствием оставит юного кларикона в подземном городе и даже найдет для него хорошую семью, Огунд ей явно нравился. Он единственный из всей компании уже храбро занялся освоением острова.

Глава 3. В которой  каждый вспоминает что-то свое

Глава 3. В которой  каждый вспоминает что-то свое

Серебро. Не то ровное, с переливами света и отражением на нетронутой глади. Не искусственно отполированное с однотонными гранями и массивностью стали. Нет – старое, играющее всеми оттенками серого, с почти черными прядями в густых волосах, то тусклое, то сияющее, делающее глаза ослепительно синими… холодными. Он вышел из воды, словно бог озера, потрудившийся над созданием подводного мира, уставший от собственной красоты и поклонения окружающих. Вода стекает по смуглому торсу, сильные жилистые руки и шея оплетены кожаными ремешками. Он тряхнул головой, рассеянно провел пальцами по мокрой гриве. Я видела медь. Теперь увидела и серебро. Каким же будет золото?

— Даша, прикрой ротик, — ласково сказал Альд.

Конечно, я все слышала. Но узнавание лиц и воспоминания вернулись не сразу. Мне казалось, я спала и во сне выполняла жизненно важное условие: ни в коем случае не говорить на атче. Снились люди, забавные, один низкорослый зубастый мужичок чего стоил. Они все чего-то хотели, говорили без умолку и теребили меня, не давая ни минуты покоя. Я понимала, что мне говорят, но слова не имели значения. Мне было смешно: разве вы, мороки, не видите, что игра еще не закончена? Хорошо, конечно, что один сон прервался и начался другой, но что вам всем от меня надо? Мне нельзя говорить. Да и не помню я ничего. Раньше помнила… давно когда-то, а теперь сплю. Мне нужно что-то сделать, кого-то предупредить. Но как? Я не должна произносить ни звука на языке, что слышится со всех сторон. Я его знаю, этот язык?

Очнулась я от того, что один из мороков, красивый юноша с пепельной косой, тряс и кружил меня, стоя на берегу озера. Альд, скотина! Отпусти! Я хотела рявкнуть на него, но запрет, мной же самой на себя наложенный, к счастью, оказался сильнее. Воспоминания обрушились, словно лавина: орки, телега, постоялый двор… остров? Мы на Грозовом? Все живы? Да, все! Всё было не напрасно,даже мое заточение во сне!

Пришлось делать вид, что младший из близнецов своей обильной лаской меня укачал и сбил с толку. Я была не готова признаться, что пришла в себя. Сначала присмотрюсь… и в себе разобраться стоит. Притворяться было тяжело. Потому что я увидела Ирэма. И поняла, что все те мечты, что поддерживали меня во сне, рухнули. Передо мной был среброволосый эльф из какого-то серьезного по тутошним меркам рода. А я оставалась собой, бедной девушкой из другого мира, тоцки и недомагиней.

Альд сказал:

— Теперь понятно, откуда я его знаю. Он же из Митрэдоонов. Старший сын, кажется. Когда Медноволосые уйдут, среброволосые взойдут на трон. Да-а-а, дела…

Ирэм стоял на берегу, с улыбкой глядя на появившуюся из воды пышногрудую мелюзину. Мелюзины. Лим! Я помню!

Волны на мраморе. Холод и соль на губах. Яростный шепот:

— Держись! Не засыпай!

Горячее тело, пытающееся передать мне частичку тепла. Ноги, превратившиеся в хвост с двумя гибкими плавниками, отливающими золотом в свете луны.

— … Они ушли на церемониал, а я дома, с нянюшкой. Та спросила, не пора тебе? На Сильную луну ведь обычно… ну, в общем, я сама поняла, что что-то не так. Мучилась, думала, заболела. Мы пошли к лекарке. Та говорит: счастье тебе, молодуха. Представляешь? Нянюшка меня даже и не ругала, сразу сказала: дитя морского бога. А как ей меня ругать? Я всегда на виду. Да и пророчество… Решили: матери и теткам расскажем чуть позже, когда подтвердится. Пошли за травами на рынок. У ворот – Сонтэн. Слово за слово. Мы, мелюзины, на мороки поддаемся. И проклясть нас можно. Как он меня убедил? Что мать уже все знает, меня хочет замуж выдать, получить от Кэльрэдина власть над всем побережьем взамен брака с Властителем. Что у самого Кэльрэдина хитрый план, как у сереброволосых трон будущий отнять и самому Властителем остаться под предлогом защиты волшебного дитя. Вроде, если Длиннорукий узнает, что то ребенок морского бога, силой под венец поведет. И другое говорил. Как я поверила, не знаю. Как-то сложилось все.

Я слушаю и, кажется, что-то понимаю. Но вода холодна, словно смерть. Море и мрамор вытягивают из меня тепло. Голос все тревожнее:

— Не спи! Ирэм придет за нами! Я верю, они все живы! Нас найдут, ты только потерпи!

…забвение…

—… Я сереброволосый. Не полукровка. Ирэм из рода Митрэдоонов.

… Что случилось со мной во сне? Я помню тьму. По лицу гуляет горячий ветер. Луна – полумесяц. Две луны. Это не Ондиган! Где я? В нескольких шагах неясные очертания. Камни? Деревья? Человек за спиной. Кто-то выше меня с терпким мужским запахом. Он так близко, что я ощущаю его жар лопатками. Пытаюсь обернуться, но он кладет мне руку на плечо, отводит в сторону прядь волос, скользит горячими губами по изгибу шеи.

— Ирэм…

Смешок. Человек говорит, касаясь губами моей щеки:

— Не угадала, чернявая.

… У Ирэма дел было по горло. Нужно было навести порядок в подвале, где устроила разгром Малья, и подремонтировать телегу после сложной жесткой посадки. Маг решил начать с повозки. Он сам не понимал, как сумел удержать ее в воздухе и посадить на берегу после того, как Даша упала в воду. До того дня, как Ирэм увидел Блеза, поднимающегося в воздух в платформе с ивовым пологом, он вообще не подозревал, что такое возможно. Учитель Арей говорил, что в старину маги водили телеги по воздуху так же запросто, как по трактам. Но тогда магия Первых была сильней, ныне же от нее остались лишь воспоминания, и, если верить Даше, золотые искры на заброшенных дорогах.

Ирэм обошел вокруг телеги, оценивая повреждения. С оси сбиты два колеса, вторая платформа отвалилась, кожаная штора лопнула. (Удар был сильный, у Огунда выскочил зуб, молочный, уже шатающийся. Лим упала, к счастью, на уже лежавшего без сознания Ниша, которому птица мер чуть не проломила череп. Эльфы и файнодэр отделались синяками, Букашку чуть не раздавили). Маг вытянул короб с самоцветами. Все обращены в труху. То ли Блез поколдовал, то ли камни просто не выдержали потока искр. Маг задумался. Он никогда особо не интересовался Семицветием, считая эту религию слишком сложной для понимания. Но однажды он познакомился с Танли, матерью Огунда, клариконы искали пропавших из общины детей несколько лет назад, похоже, то были первые случаи исчезновения отпрысков серых рас. И это был первый раз в практике Ирэма, когда он потерпел неудачу и был вынужден признать свою беспомощность.

Глава 4. В которой Лау берет дело в свои руки

Глава 4. В которой Лау берет дело в свои руки

Ирэм пошел к озеру. Наплавался так, что все тело наполнилось приятной усталостью. Он отлично спал ночью и с аппетитом съел приготовленный Михо завтрак. Это хорошо сказалось на его настроении, и жизнь уже не представлялась столь мрачной. После купания Ирэм растянулся в тени на теплом песке под обрывистым озерным берегом. В голове шумело, казалось, вода еще покачивает тело на невысоких волнах. Здесь, вблизи подземных источников, она была почти горячей. Мелюзины брали из озера лечебный ил для своих притираний и выращивали в нем особый вид душистого лотоса для эссенций.

После купания не хотелось думать, мысли вяло текли в голове. За завтраком Даша была задумчива и тиха, даже на своем непонятном языке с обилием певучих звуков не промолвила ни слова. После девушка выскользнула из дома, прихватив с собой сумку с лямками. Ирэм гадал, куда она пошла. Он обошел берег озера там, где его юго-западная часть сужалась и извивалась, образуя крошечные бухточки, но Дашу не нашел. Если она не появится к обеду, он отправится искать ее уже всерьез. Да, здесь нет агрессивных тварей. Маг дал свое шебо только лананам (по просьбе мелюзин) и маленьким духам деревьев и цветов, но тропы, ведущие вглубь острова, запутаны, а пикси, метельники и прочая мелкая живность не любит неожиданные вторжения на свою территорию.  

Из воды вышла ланана, незнакомая, совсем юная, судя по тонким полупрозрачным ногам и рукам. Подошла ближе, бесстыдно рассматривая обнаженного мага. Ирэм не спеша потянулся за штанами, прикрылся и сомкнул веки, давая понять, что не расположен к общению с нечистью. Ланану это не смутило. Сквозь щелочки век маг видел, как она присела рядом, с детским удовольствием зарыв ноги в песок.

Под слоем сухого песка была влага. Лананы могли передвигаться в толщах пород, там, где их пронизывала вода. Они сами превращались в потоки и проходили сквозь песок, почву и щели между камнями водными струйками. Колодцы, в которых по договору с людьми соглашались поселиться этот вид нечисти, никогда не пересыхали и не загнивали. Все-таки вид лананы, полуобратившейся в воду, завораживал. Ирэм сам не заметил, как открыл глаза и уставился на девушку, ноги которой от колен заструились прозрачными потоками. Ланана явно наслаждалась интересом мага. Она потянулась к нему с ласковостью доверчивого ребенка, положила руки на его грудь, уперев в сплетенные пальцы острый подбородочек. Под нежно-розовыми щеками блестели хрустальные скулы, пухлые губы в капельках влаги приоткрылись.

— Ты совсем один, — проговорила колодезная дева. — Бедный маг. Тебе скучно. Я тебя развлеку.

Она говорила странно, как все представители лесного народа, произнося звуки человеческой речи органами, не совсем к ней приспособленными. Ей могло быть и пятьдесят лет, и сто. По меркам нечисти она была совсем юной. У старых ланан твердели кости, они теряли способность становиться водой и отправлялись жить в гроты, выделенные мелюзинами для «младших сестер» возле жемчужных «плантаций», или селились вблизи человеческого жилья, зарабатывая еду и специи приманиванием рыбы и очищением источников.

— Маг, — нежно проворковала ланана, поглаживая Ирэма тонкими пальчиками, спускаясь все ниже к его пупку и полоске волос внизу живота. — Ты красивый. Серебро. Хорошее серебро. Не жжется. О чем ты так тоскуешь? Счастье рядом, протяни руку. Посмотри, какая у меня красивая грудь. Я влажная и тугая внутри – большое удовольствие для мужчины.

— Не сейчас. Никогда. Прости, дочь вод.

Ланана разочарованно вздохнула, не спеша уходить, наклонила голову, умоляюще глянула из-под челки, сплетенной надо лбом в мелкую сеть тоненьких косичек с розовыми жемчужинами.

— Что еще? Тебе что-то от меня надо? — догадался маг.

Нечисть виновато кивнула:

— Народ говорит, у тебя есть специи. Еще ор-пудар, — девушка сделала движение от себя, — специи, — и показала рукой на свой рот.

— Зачем вам специи здесь, на острове? Тут вы защищены от магии.

— Здесь – да, нам – нет, братьям и сестрам за мостом. Много, — девушка показала растопыренные пальцы, — пойдут на нерест. Их ловят в черные узлы, забирают серые искры. Очень опасно. Мы хотим жить.

— Специи не мои. Я попрошу для вас, и, думаю, их вам дадут, но не много. Принесите ор-пудар.

Колодезная дева обрадованно кивнула, подпрыгнула, взвилась над песком пенящимся водоворотом и втянулась в берег, словно радужный смерч. Ирэм задумался, рассеянно потрогал рукой песок, в который только что провалилась девушка. Все чаще приходят обрывки тревожных сведений: средние расы и разумная нечисть отлавливаются, увозятся в неизвестном направлении непонятными людьми, то ли обычными ловцами, то ли черными колдунами. Он подумал бы , что за этим стоят Блез, но некромант явно нацелен на другое, в его приоритетах – вечный источник черных искр. Зачем ловить нечисть, имея в не столь отдаленной перспективе всевластие? Зачем тратить силы на сбор серых искр, если есть Источник? Нет, цель некроманта – Врата… и Даша, способная кормить некроманта искрами и стать проводником в своем мире. Тут что-то другое. Новая пища для размышлений.

Ирэм услышал покашливание и поднял голову, бросив на песок острую палочку, которой чертил похожий на узел узор. У воды стояла Лау. Мелюзина строго посмотрела на мага и сказала:

— Ах вот ты где. Сестры сказали, ты искал Дашу. Я знаю, где она. Идем.

Ирэм поднялся и без лишних возражений углубился в лес вслед за подругой. Лау была непривычно серьезна, но лукавая улыбка то и дело пробегала по ее лицу, словно мелюзина вспоминала о чем-то забавном. Мага эта улыбочка тревожила. В последнее время подруга слишком активно занималась устройством его личной жизни.

Глава 5. В которой Даша сражается с типичным эльфийским упрямством, но терпит неудачу

Глава 5. В которой Даша сражается с типичным эльфийским упрямством, но терпит неудачу

— Значит, ты все помнишь? И понимаешь.

Даша виновато кивнула. Ирэм углубился в разглядывание рисунка, чтобы отвлечься от стоящей рядом девушки, ее запаха и вида босых обнаженных ног, стройных, с узкими щиколотками и сильными икрами. Наверное, в своем далеком мире она любила бродить по лесам, где, как она рассказывала, нет койжг и можно прямо в чаще устроиться с корзинкой еды, пригласив друзей, или купаться в море, не боясь, что какая-нибудь тварь утянет за ногу в пучину.

— Ты все слышала и понимала с самого начала? — Ирэм старался говорить равнодушно, а в голове всплыло воспоминание: Даша, распростертая на столе для приготовления зелий, и он в отчаянии зовет ее из забытья. Помнит ли она?

Даша выразительно потрясла головой. Изобразила: вот она спит, ладони под щекой, просыпается. Она повращала рукой вокруг головы, закатила глаза.

— Ты не сразу пришла в себя? Сон был слишком долгим? Ты далеко ушла, почти за Грань, я знаю. Что вернуло воспоминания?

Даша задумалась, показала движением пальцев: острые уши, длинные волосы, надменное выражение.

— Эгенд? Нет? Альд.

Девушка обхватила себя за плечи, покружилась.

— Альд обнял тебя? Я же говорил! Ваши ауры как два соединенных между собой сосуда. Опустошается один – из другого поступают искры. Пока ты спала, Альду было очень плохо, хотя он и хорохорился, утверждая, что просто растерял силы в битве.

Даша округлила глаза, тряхнула головой. Подсохшие волосы темным шлейфом взметнулись вокруг плеч. Маг вдохнул запах цветов и специй, нахмурился и напряженно вгляделся в рисунок. Произнес задумчиво:

— Кусака? Ты нарисовала сову. Зачем? Ты не можешь говорить? Или не хочешь?

Даша умоляюще посмотрела на мага, поднесла пальцы ко рту.

— Не можешь.

Да.

Ирэм сел на траву, прислонившись к камню, продолжая всматриваться в рисунок. Даша стояла рядом, переводя тревожный взгляд с мага на рисунок и обратно. На листе была не только сова. Под ней две маленькие фигурки явно сражались, кидая друг в друга пучки острых палочек. Искры. У одной фигурки в руках был длинный шнур, унизанный колечками. Это он, Ирэм, с Полозом. Кто второй? Остроухий, в длинном одеянии.

Даша проследила за взглядом мага, повертелась, подобрала с травы кусочек красноватой коры и несколько раз чиркнула по волосам второго эльфа. Волосы противника Ирэма окрасились в рыжий.

— Кэльрэдин? Но мы никогда не сражались… Постой… он хочет вызвать меня на магический поединок?

Побледневшая Даша показала глазами: да.

— Это невозможно. Зачем?

Девушка выразительно постучала себя по груди.

— Из-за тебя? Он знает, что ты со мной?!

Голос немного изменил магу. «Ты со мной» — как много значат сейчас эти слова. Ирэм никогда не задумывался о том, что Кэльрэдин может стать его соперником… в любви. Кровь забурлила в жилах Ирэма.

Даша не заметила переживаний мага, продолжала настойчиво тыкать палочкой в изображение совы. Потом отобрала у Ирэма рисунок, прочертила несколько линий и вернула листок. Теперь Кусака была в клетке.

— Они перехватили сову с посланием от меня Кендиилу? Плохо. Все равно, — успокаивающим тоном продолжил маг. — Кусака не попадет сюда, она не знает дороги.

Даша закатила глаза: как ты глуп, маг. Прижала руку ко рту, изобразила, что говорит. Махнула ладонью: вот слова, они выпорхнули изо рта, поднялись. Птица – две соединенные ладони. Даша вновь ткнула в рисунок – Кусака, повторила пантомиму несколько раз, пока до мага не начало доходить.

— Зная, какими способностями обладают магически измененные совы, можно направить Кусаку на любой голос, — медленно проговорил Ирэм. — На твой голос. На атч? Как только ты заговоришь, она прилетит сюда, воспользовавшись моим шебо. Принесет вызов на поединок. От которого я не смогу отказаться. Поэтому ты говоришь только на своем языке.

По взгляду девушки маг понял, что угадал.

— Но… боги… заставить Кусаку служить тому, кто не является ее хозяином? Разве это не темная магия?

Даша схватила рисунок, принялась яростно водить по нему кусочком коры, сломала одну палочку, подобрала другую. Изображений было несколько. Они были резкими, простыми (человечки из палочек и точек), но понятными. Убитый тролль с дыркой во лбу. Над ним странное существо с крыльями и рогами. Труп встает, изменяется. Даша положила лист бумаги на траву, бросила сверху несколько крошек черной земли. Искры, невероятной силы темная магия. Может быть, Ирэм понял не все, но на требовательный взгляд Даши кивнул.

— Конечно! То существо, что находилось с тобой там, вне яви… Зло-из-за-Грани. Демон держал тебя там, во сне. Это он заколдовал Кусаку.

… — Он мучил тебя? — странным голосом спросил Ирэм. — Пытал? Там, во сне.

Нет, Ирэм. Он меня не мучил. Мы довольно мило проводили время …

… — Пешка на «бэ 6». Шах и мат.

Тролль досадливо поморщился:

— Эй! Ты загнала в ловушку и убила моего короля.

— А ты не зевай! Это известная партия, — сказала я. — Моя бабушка учила меня играть. Она говорила, шахматы учат смотреть на несколько шагов вперед.

— Не помню такого в твоих воспоминаниях, — Буушган оттолкнул от себя доску, и фигурки посыпались на пол. — Ты каким-то образом скрыла от меня добрую часть своей памяти. Скажу только одно: бабушка хорошо тебя учила... Как же с тобой трудно! Вот скажи: почему мы здесь? Я этого не планировал.

Глава 6. В которой превращение золушек в принцесс проходит на высоком профессиональном уровне

Глава 6. В которой превращение золушек в принцесс проходит на высоком профессиональном уровне

Это было уже не утро, это был почти день. Вся компания расположилась за кухонным столом и встретила меня напряженной тишиной. Так, понятно, второй завтрак, все, скорее всего, уже в курсе и собрались тут, чтобы дождаться моего пробуждения. Альд не донес до рта бутерброд с вареньем, Эгенд вежливо кивнул, Огунд нетерпеливо гримасничал, Ниш ухмылялся, Лим, как всегда, жалостливо пригорюнилась, Михо улыбался. Один Узикэль с блаженным видом продолжал пластать огромный окорок, почти полностью закрывший его от моего взгляда.

— Все в курсе? — голосом учительницы старших классов, не предполагающим никаких сюсюканий, спросила я.

Народ неуверенно покивал.

— Ирэм рассказал мне, я передала остальным, — отчиталась Лим.

Понятно, почему Ирэма еще не линчевали: он сбежал и где-то прячется.

— Где маг?

— Я здесь.

Ирэм появился на пороге кухни. Точно, где-то прятался. Что ж, не будем растекаться по древу, как говорят дриады, а перейдем прямо к сути вопроса.

— Ниш, сколько времени потребуется Кусаке, чтобы долететь до нас? — спросила я у тролля.

Настойчивый взгляд Ирэма, все еще стоящего у входа, отвлекал. Я с ума сойду, пытаясь его расшифровать, поэтому… все! Только деловые отношения!

— Мы не знаем, где сейчас лагерь Кэльрэдина, — качнув головой, ответил тролль.

— Хотя бы примерно.

— По моим расчетам, — сказал Ниш задумчиво, — Длиннорукий может стоять в долине, на границе с землями Мераса. Король людей – тип тот еще, просто так без церемоний эльфийское войско на свои земли не пустит. Пока суть да дело… Думаю, несколько дней у нас есть.

— Импы зеленые, — пробормотала я и решилась обратиться к Ирэму, — если… когда вызов придет, каковы будут твои действия?

Глаза мага помутнели, словно мой вопрос причинил ему невероятную боль.

— Я… я приму вызов… — повысив голос, перекрикивая гомон, Ирэм продолжил, — я уже объяснил, почему.

— А что делать нам, маг? — холодно спросил Эгенд, и все замолчали, повернувшись к пепельноволосому эльфу. — Тебе придется покинуть остров – вряд ли захочешь давать шебо давнему… недоброжелателю. Наверняка погибнешь, ибо у властителей магия в крови. Я видел однажды, как в бою Кэльрэдин сшибает головы белыми узлами, тогда как обычные маги таким количеством силы лишь ранят противника. Мы же останемся здесь в качестве заложников твоей доблести или… безрассудства. Непонятно, как долго некромант будет патрулировать берег. Сегодня Самухун, Блез должен был уйти, но мелюзины сообщают о скоплении нечисти у воды и попытках черной магии прорваться на остров.

— Да, ты прав, старший из Донирээнов. — медленно произнес Ирэм. — Я могу погибнуть, и сражение, несомненно, пройдет на материке, вне земель мелюзин. Я уже думал об этом.

— И что надумал? — приподняв одну бровь, спросил Эгенд.

— О вас позаботятся мелюзины. Они доставят вас на берег возле Обры. Оттуда вы сможете продолжить свой путь, вы с братом, господин Узикэль, Михо, если захочет. Остальные могут остаться на острове, в том числе и ты… Даша. Я только что говорил с Ву, король готов дать свое покровительство и начать искать способы вернуть тебя домой, ему же я передам свое шебо перед… уходом. Эгенд, ты же знаешь, что отказ от поединка равносилен проклятию.

— Знаю, — эльф кивнул, — но должны же быть иные способы.

— Они есть, — тихо сказал Ниш, пристально глядя на мага.

Тот неохотно кивнул и сообщил:

— Я мог бы лишить Кусаку моего шебо. Тогда она не попадет на остров. Это будет означать ее гибель. Рано или поздно, пытаясь пробиться ко мне, сова истощится и упадет в воду.

— Я... мне нравится эта птица, но если это единственный способ…? — выдавил тролль.

— Дело не в Кусаке. Не в моем проклятии, хотя дни мои сочтены, и в ином раскладе событий я вскоре должен буду лишить вас… своего общества, — сказал маг, глядя в сторону.

— В чем же дело? — мягко поинтересовался Эгенд.

Ирэм поднял голову и посмотрел прямо мне в глаза. Несколько мучительных секунд в полной тишине мои друзья переводили взгляд с мага на меня.

— Понятно, — сказал Эгенд. — Признаюсь, я давно подозревал некоторые… личные мотивы… Остается один вопрос: будет ли некромант пытаться напасть на нас, если Даша, Лим и Огунд останутся на острове?

— Вряд ли, — ответил Ирэм. — Блез постепенно теряет человеческий разум. Вероятно, он уже не помнит, зачем охотится за нами. Его притягивает остров. Кендиил и его маги, я уверен, прибудут вместе с Кэльрэдином, и если некромант все еще будет здесь, они уничтожат его.

— Что ж, среброволосый, твои ответы меня удовлетворили, — благосклонно кивнул Эгенд. — Брат?

Альд слизнул варенье с губ и задумался. Его долгое молчание заставило старшего близнеца нахмуриться.

— Альд, у тебя имеются какие-то сомнения? Напомню: ты больше не связан с Дашей, мы убедились в том, что она в безопасности, так в путь же!

Старший брат выдохнул с облегчением, когда младший кивнул.

— Вы поплывете на корабле гостей короля. Они отправятся в путь либо на следующий день, либо через пару дней после Самухуна. Приготовьтесь отражать нападение зифов, на судне будет отряд лучников, — сказал Ирэм. — но сегодня мелюзины ждут вас на празднике. Забудем же все наши разногласия и проведем последний вечер в радости и удовольствиях.