ГЛАВА 13


Князь обещал мне отсутствие проблем при аттестации. Остается пойти и оформить бумаги. Вот только - не с моим счастьем. Приключения меня найдут и на ровном месте.

После обеда я в слегка обалдевшем состоянии вернулся в комнату где отсыпался ночью. Там меня уже ждали аккуратно уложенные вычищенные и починенные мундир, сапоги и шинель, а также мой дорожный драгунский чемодан.

Эта емкость для перевозки вещей в начале девятнадцатого века очень отличались от классических чемоданов конца того же века. Суконная сумка казенными размерами 59*25*22 см. с застежкой на кожаном ремне. На седле сзади крепится. Для конника - довольно удобно. Чемодан - только название.

Лакей мне сообщил, что седло, оружие и конь находятся на княжеской конюшне и с нетерпением ждут меня. Намек более чем прозрачный - пора выметаться.

Подвиг совершил, награду получил, обласкан вниманием был. Программа исчерпана.

На крышке чемодана лежал прощальный презент от князя в виде новеньких эполет и маленького мешочка с двадцатью рублями серебром. Вот это вовремя, от моих средств осталось едва рублей десять.

Лакей вышел, дав мне время собраться. Быстро переодеваюсь и провожу ревизию своего имущества. ТТ с запасным магазином и мешочек-ладанка со всем содержимым так и лежат завязанные в обрывки рубашки, отощавший кошелек Васильева - с… раз, два, три …. Восемь. Итого - двадцать восемь рублей.

Мне казалось, в кошельке было больше. Ну да ладно. Главное, что пистолет и ладанка в сохранности. Проверил содержимое ладанки - все на месте.

Конек встретил меня бодрым помахиванием головы да потряхиванием гривы, сытый и ухоженный.

Добрый бахмат. Уже и в дорогу рвется, бурушка-косматушка.

Угостил подсоленной горбушкой, начал заседлывать.

Кто-то позаботился. Весь конский убор приведен в порядок, ременный прибор вычищен и смазан. Поклон вам неизвестные конюхи, позаботились о скотинке и об его хозяине. Тот, кто рассказывает о лености русского мужика, скорее всего, с этим мужиком в естественной среде обитания просто не сталкивался.

А вот только не надо…. Где и как часто вы в конце двадцато века видели мужика на своей земле в окружении своих детей и родни? А это и есть его естественная среда обитания. Ну, где? Разве что в Сибири, где колхозная зараза не смогла сломать мужицкий уклад.

Дайте мужику землю, поставьте за спиной род, чтобы чувствовал ответственность за детей, да еще понятные законы, по которым он отдает власти только положенное тягло. Да он жилы будет рвать на работе, а за свою землю вообще порвет любого.

И этого не надо…. Пить в работу не станет, если работает на себя, конечно. На дядю - это да…. Тут без вариантов.

А помочь задаром не из-под палки, а так, от души, просто хорошему человеку, это русский мужик завсегда….

Что? Не сталкивались с таким? Я понимаю что редко, но ведь есть. В крови это у нас - помогать своим. Да вот вытравливают же, гады.

Каждый - за себя! Лох он для того и создан, чтоб его кинуть! Ты Бог - остальные уроды! Не будь героем! Родина - где платят! После нас - хоть потоп! Урвать побольше, все и сейчас! Добить лежачего! Прогнуться под сильного! - Твари.

Что-то меня понесло. Вот эти мелкие черточки отличия нашего прогрессивного и правильного времени от старого неправильного меня просто убивают. Это сколько же мы подрастеряли, а говоря честно, просрали. Грубое слово, зато точное. Вот с этого двухсотлетнего расстояния видно очень здорово. Большое - видится на расстоянье. А у меня - дистанция в два века…

Ну вот, с этими эмоциями и настроение себе испортил. Разозлился неизвестно на что и на кого, а у меня еще дел куча. Нервы - в коробочку, Серега.

Бахмат, почувствовав мое состояние, толкнул головой. Дескать - ты чего? Все путем, давай поехали, а то застоялся. Ты прав, косматый, давай трогать.

Выезжаем за ограду, не из главных ворот, а из служебных, подальше от лишних глаз. Тришка машет лопатой, откидывая снег, даже голову не поднимает. А вон и Егор, занят тем же, только покрякивает поддевая на лопату очередной сугроб. Вот заметил меня, рукой машет.

- Здорово, служба. Бог в помощь.

- Здорово, Сергей, мы - привычные, сами справимся. Уже едешь? Ты, это…. Я когда вещички твои относил, то по уговору пять кругляшей из кошелька вынул. Тришка сказал - ты, как есть, без памяти был. Звиняй, что без твоего пригляда, но так уговор же…. Не серчаешь?

- Да нет, наверное. - Фраза, ставящая в тупик всех переводчиков. - Не сержусь. Уговор - дороже денег. Молодец, что сообразил. Я ведь обеспамятел совсем. Пластом сутки пролежал. За мной еще кабак, я не позабыл, но попозже. Опять дела образовались.

- Ну, служба - это святое. Свидимся еще, драгун!

- Свидимся, гренадер!

Крепкий куркуль этот Егор. Своего не упустит. Одно слово - жучара. Но жучара честный, этого не отнять.

Прибыв на территорию второго Кадетского корпуса, сразу направился в главное здание.

Директора училища уже не было - будет завтра. Предписание у меня принял дежурный офицер-преподаватель, после, сделав отметку в журнале, вернул. Завтра я сам вручу генерал-лейтенанту, как указано на конверте. Записал меня на прием на десять часов.

До утра мне предоставлялось место в казарме, а для бахмата - в корпусной конюшне. Поговорил с дневальным при конюшне, за полтинник аванса будет приглядывать за коньком хоть неделю, только после доплатить. Сервис, однако. Мне выделили в казарме дощатый лежак без матраца и место в ружейной пирамиде для оружия и амуниции. Большего мне и не надо. Поесть можно и в трактире, да и на утро прикупить чего, тоже там можно. Я ныне - птица вольная.

В дешевом трактире, расположенном недалеко от корпуса было людно. В основном солдаты и кадеты, разбавленные цивильными. Офицеров видно не было, это заведение для нижних чинов, но приличное.

Это тебе не Смоленск, а совсем даже столица. Курить в трактире запрещалось, если есть желание - пожалуйте во двор. Из хмельного - только пиво, но поесть можно неплохо. Голод требовал свое и я налег на гречневую кашу со шкварками, заедая ее бужениной и жареной колбасой. Вкуснотища!

Пиво - тоже не плохо, пиво мы и повторим. Заканчивая вторую порцию, выхватил взглядом из толпы знакомое лицо.

Смоленский мой знакомец, фанат фехтования и очень серьезный молодой человек, кадет Горяинов собственной персоной.

- Глеб! - Заорал я.- Глеб, я здесь! Вечно мы с тобой по трактирам, да под пиво… Иди сюда. Подсаживайся. Есть хочешь? Может выпить?

Я ужасно обрадовался этой встрече. Каким ветром его сюда занесло, не знаю, но мальчишка мне импонировал. Видно эта радость была написана на моей физиономии крупными буквами, потому, что его нахмуренное лицо тоже расплылось в ответной улыбке.

- Горский, ты как здесь? Да ты, я гляжу, уже драгун….

Я так ждал тебя в манеже, но когда узнал за бунт этапа, что солдат из гарнизона побили, подумал, что это тебя. Обещался, а сам не приходишь…. Я и мэтру о тебе уже сказал. Вот и подумал….

Ты уж прости меня, Горский, за такие мысли.

- Брось, Глеб. Мы - люди военные, себе не принадлежим. Меня служба и на день не отпускала, а как в драгуны попал - совсем не продохнуть стало. Уж, какая учеба? Все думал, вот чуть свободней станет, так и вырвусь в манеж, да не случилось. Я и сейчас в столице по службе, а вот ты почему тут…?

Лицо Глеба потемнело. Мальчишка стал опять хмур. В глазах отразилась печаль и какая-то безысходность.

- По судейским делам я здесь. Тяжба у нас с бароном Вангенгеймом, соседом нашим. Уже год тянется. Я - в роду самый старший, мне и ответствовать. Истец настоял на заседании в Санкт-Петербурге, через три дня мне в судейскую палату идти.

В корпусе помогли. Фехтмейстер наш, Отто Генрихович похлопотал, и я аттестацию ранее срока сдал. С отличием и без поблажек. В юнкерах теперь при штабе первой армии числюсь, в отпуске ныне. Чина ранее весны мне не положено. Вот время на тяжбу и выкроил.

- А в чем тяжба?

- То длинная притча, еще со времен Петра Алексеича тянется. Мой прадед, по ложному доносу был записан в однодворцы, а земли наши отобраны были в пользу доносителей.

Отец же мой служил при особе Императора Павла хоть и простым капралом. Там и подал государю лично прошение о пересмотре дела, где представил и доносное письмо по которому наш род в опалу попал.

На смертном одре доноситель, прадед нынешнего барона Вангенгейма, покаялся да отдал его вместе с собственноручно написанным покаянием. Те бумаги у нас в роду и хранились, да только как их в беспристрастный суд представить было? Ведь известно, что с сильным - не дерись, с знатным - не судись. Отец всю жизнь положил чтобы у особы государя оказаться, да иметь возможность о справедливости молить.

Государь велел рассудить нас по правде. Так фамилия наша опять стала наследственною дворянской, род восстановлен в списке шестой части родословной книги Курской губернии, а земли у барона были отобраны и нам переданы. Отец при Императоре и голову сложил в день его кончины.

Поняв, что сказал лишнее, Горяинов бросил на меня настороженный взгляд. О смерти Павла I говорить было не принято. Я успокоил его легким кивком головы. Понимаю, мол.

- Все было хорошо, да вот только нынешний барон год назад подал в суд иск на пересмотр дела. Нет, волю государя никто не оспаривал, речь шла только о неверной оценке земель отобранных у Вангенгеймов, хотя нам вернули едва половину прежних владений. А теперь крючкотворы повернули так, что нам надо отдать почти все назад, да еще и неустойку за пользование чужим имуществом выплатить. Не знаю, Горский, что и делать.

Может вызвать барона на дуэль? Так ведь он - офицер, а я - юнкер. Сам меня не вызовет, а я права такого не имею. Совсем духом упал я, Сергей, ума не приложу как дальше жить. Матушка хворает, две сестренки младшие ….

Средняя сестра уж и в возраст входит, как ей без приданого? Я-то с чином не пропаду, а им как?

- А кто он, этот барон? Что за человек?

- Да как тебе сказать. Дрянной человек, это я не со зла говорю, а так и есть. Мот и понтер, но при этом и сутяга изрядный. Некоторые его кредиторы и рукой махнули на то, что он им должен. Судиться любит - страсть как. Сам служит в столичной крепостной артиллерии прапорщиком. Молод совсем, чуть за двадцать, а душа - пустая. Вот таков он и есть.

- Не грусти, Бог нас испытывает, значит - не забывает. Крепись и положись на волю Божью. Есть где спать? Нету? Ну, я так и думал. Пошли со мной, в казарме место найдется, я с фельдфебелем договорюсь. Вот ведь, Россия - большая, а нас судьба возьми да столкни. То - добрый знак, Глеб, точно тебе говорю. Пошли, пошли, утро вечера мудренее.

У меня никогда не было младшего братишки, но этот серьезный птенец вызывал именно такое чувство старшего брата. И еще, он все-таки очень похож на моего двоюродного брата, вечного напарника по детским проказам и юношеским сумасбродствам. Правда, тот всегда выполнял роль старшего. Вот и этот щегол….

Взвалил на себя ответственность за всю семью и тащит. Правильный человек вырастает. Вот в лепешку расшибусь, а ему помогу….

С утра наскоро перекусив и накормив Глеба, отправился на прием. Глеб сперва отнекивался, мол, сыт со вчера, но получив шуточный подзатыльник рассмеялся и перестал чиниться. Этот деятель, имея в кармане всего пять (ПЯТЬ!) рублей, приехал на суд в Питер. Детский сад, ясельная группа.

Оказывается, все деньги положенные на экипировку он отослал матери.

Заставил его взять в долг еще пять рублей, а чтобы не чувствовал себя обязанным, отправил прогулять моего бахмата. Пусть оба проветрятся.

Об Андрее Андреевиче Клейнмихеле, директоре второго кадетского корпуса, было два абсолютно противоположных мнения. Мнение тех, кто находился в стенах кадетского корпуса, и тех, кто эти стены уже покинул. Особенно если сами уже хлебнули службы в роли обер-офицеров.

Все кадеты своего директора тихо ненавидели, а преподаватели просто боялись. Был генерал-лейтенант человеком старой, Гатчинской закалки, сторонник железной дисциплины и безукоризненной строевой выучки. У него на все два мнения - его и неправильное. Авторитетом ему служил лишь один человек - государь. Всех иных он просто посылал.

О том, как он гонял кадетов на плацу, ходили анекдоты. О его солдафонской тупости и тяжелом характере любили шутить в салонах. Но….

Приняв в 1799 году Шляхетский корпус, позже переименованный во второй

Кадетский, в не самом блестящем виде он в кратчайший срок навел там порядок и оставался его неизменным директором до самой смерти.

В 1807 году под непосредственным руководством Клейнмихеля при 2-м кадетском корпусе образовалось новое военно-учебное заведение - Волонтёрский корпус, принявший затем наименование Дворянского полка, давший армии дополнительный приток офицеров перед французской компанией. Смоленский кадетский тоже официально являлся филиалом второго кадетского, и сама возможность посещения этого учебного заведения отчаянным самодуром генерал-лейтенантом, держала его руководство в постоянном тонусе.

Качество обучения было довольно высоким и люди, закончившие второй кадетский, в армии пользовались повышенным спросом. Пройдя такую жесткую закалку, офицеры умели руководить железной рукой. И бывало на офицерских попойках не один из них поднимал бокал за 'чугунную башку', как они прозывали своего директора.

Ровно в десять часов одну секунду двери приемной распахнулась, и я строевым шагом вошел в кабинет Андрея Андреевича Клейнмихеля.

Тщательно отрепетированный подход к столу, отдача пакета, отступление от стола, строевая стойка выполнены были безукоризненно.

Первым делом генерал-лейтенант окинул взглядом меня, оценивая внешний вид, а только после посмотрел на пакет. Под его взором я понял, что если бы в моей воинской выправке и внешнем виде был обнаружен хоть малейший изъян, то вылетел бы я из кабинета быстрее собственного визга, невзирая на пакет.

Как-то я на охоте вышел на кабанье семейство. В стволах - утиная дробь, а напротив меня стоит секач и оценивает - потрошить, или отпустить. Вот этот взгляд был - один в один. Мне тогда повезло. Сейчас тоже. Взгляд с моей личности перекочевал на бумагу. Читал, близоруко щурясь и сопя. После недовольно швырнул бумагу на стол и красными налитыми кровью глазками уставился мне прямо в лицо.

Ну все …. По-моему, кранты. Но марку держу, взгляд - твердый. Надо было дурости подпустить во взор, да поздно. Стою, жду.

- С каким делом к князю Кочубею прибыл? Давно ли он тебя знает?

- Ваше превосходительство. - Стараюсь говорить четко и без интонаций. - Прибыл третьего дня. По приказу. До того князь меня не видел.

- Я, чай - не дурак, понимаю, что по приказу. Солдаты сами собой не ходят. Что за приказ? Отвечать! - Заорал, брызгая слюной директор. Ну и голосина. А ответить-то я не могу. Вот и внутренний голос ехидненько мне выдает: - Теперь точно, кранты.

- Виноват, Ваше превосходительство. Имею приказ об сем молчать. И рад бы сказать, да присяга не позволяет.

Еще несколько секунд, растянутых для меня в …., в долго, короче, кабаньи глаза меряют мою фигуру. После генерал-лейтенант грузно осел в кресло и проревел:

- Свободен! Пошел вон! - и абсолютно неожиданно - Зачислен будешь сегодняшним приказом. Вечером - в канцелярию штаба, за бумагами. По форме быть приказываю! А сейчас - ВОН!!!

Это чего? Сейчас так принято поздравлять с производством в офицеры? Ну и дядечка, я теперь понимаю кадетов. Он, видно, согласует свои решения со своей левой пяткой, а приказы отдает исключительно под настроение. Фух. Второй раз я в этот кабинет не хочу.

Хотя, вполне может быть, что это - искусная маска, весьма удобная на занимаемом посту и со временем ставшая частью его натуры. Да ну их, дурные мысли. Подальше от начальства - первое армейское правило, вот ему и последуем.

А ведь вечером мне по форме надо быть. Мама дорогая, это за что же и когда же…?

Так, тихо, без паники. У тебя в ладанке бумага на кучу денег лежит, забыл? Времени есть еще целый вагон, сейчас только пол-одиннадцатого. Все успеем. Бегом!

Подлетаю к конюшне в наспех накинутой шинели. Глеб как раз вернулся с прогулки, подъезжает к конюшне. Отлично, не нужно седлать. Достаю все свои рубли, оставив лишь парочку, и сую ему в руку.

- Юнкер Горяинов, слушай команду! Живо метнулся к фельдфебелю, отдашь ему рубль за хороший совет, где можно приобрести на вечер обер-офицерский мундир с полковыми знаками Иркутского драгунского полка. Мне быть по форме надобно к пяти на представление чина. Подпоручик я ныне. Опозориться без мундира - никак нельзя. Я попробую денег добыть, а ты уж озаботься…. Радоваться после будем. Давай Глеб, поторопись … - Это уже вскакивая в седло. Бахмат погнал в сторону Коммерческого банка.

В банке я потерял целый час. Десять тысяч серебром - это много, да мне столько и не надо. Беру четыре тысячи. Две тысячи ассигнациями, две тысячи монетой. Монеты пополам в золоте и серебре, остальные кладу на открытый личный счет. Сумма на руки не малая, но мне нужно на завтра иметь деньги при себе. Есть одна мысль….

Так, теперь галопом к корпусу. Горяинов уже пританцовывает у ворот. Мундира Иркутского полка взять негде, зато жена фельдфебеля, швея в гарнизонной швальне, пообещала за два часа на скорую руку соорудить мундир, подогнав и перешив готовый. Несемся в швальню.

Обещая золотые горы за срочность, вызываю прилив трудового энтузиазма у работников иглы и ножниц. За сапожником уже послали, офицерскую шинель тоже сейчас принесут. Лосины принесли две пары на выбор. Сам фельдфебель отправился добывать офицерскую драгунскую каску. Те работники кому халтуры не хватило, вздыхают у стены завистливо. Тоже хотят подзаработать. Непорядок.

Глеб вон до сих пор одет в поношенный кадетский мундирчик. Не дай Бог еще директору на глаза попадется, хорошо, если гауптвахтой отделается за нарушение формы одежды.

Кто еще заработать хочет? Отзовись!

Вот этого щегла одеть. А щеглу - не возражать. Сегодня - мой праздник, всем слушать меня.

Вот так в суматохе и пролетел день. Ровно в пять часов, в сопровождении Горяинова являюсь в канцелярию. О сюрприз, и генерал здесь. Ну, Серега, держись.

Шинель скинул на руки Глеба, который выполняет роль моего ординарца, жестом Чапая, скидывающего бурку. Из фильма запомнил сей картинный жест. Ему же отдаю каску.

Строевым шагом подхожу к Клейнмихелю, прошу разрешения обратиться к дежурному. Кивает и сопит. Сам глядит на мои плечи.

Да, я полностью в обер-офицерском мундире, но без эполет. Знаю я этот фокус, им Павел баловался в свое время. Пока приказа на руки не получил, отличительные знаки одевать не смей. Исключение только одно - государево слово. Сколько торопыг были разжалованы в солдаты за это дело….

Подхожу к столу, расписываюсь в приказе, получаю на руки все бумаги, уже уложенные в пакет. Читаю присягу, положив руку на Евангелие. Подошедший Глеб пристегивает эполеты. Вытягиваюсь во фрунт.

- Ваше превосходительство, подпоручик Горский. Представляюсь по случаю получения чина. Прошу вас и всех господ офицеров на скромный ужин по этому, радостному для меня поводу.

Андрей Андреевич засипел и закашлялся. Нет, это он смеется так. Звук премерзкий, и в этих стенах явно не слишком частый. Все офицеры угодливо посмеиваются вслед за начальством.

- Мне с каждым офицером, коего выпустил, пить - так и помереть можно…. Обойдешься. А вот господам офицерам дозволяю. Завтра воскресенье светлое, так сегодня и отдохнуть не грех. Пусть и за меня выпьют. Кхех, кхех, кхех…

И подмигнул мне незаметно. А непрост ты, дядя. По-моему, я только что сдал третий, заключительный экзамен.

Славная вышла гулянка. Вообще-то когда я сообразил что затеял, то сам слегка струхнул. Пригласил гостей, а куда - неизвестно. Оказалось - напрасно беспокоился.

В офицерский трактир был послан вестовой и через двадцать минут нас ждали сдвинутые в глубине зала и накрытые столы. Схема была уже давно отработана.

Напитки - в ассортименте, но я, выловив расторопного полового, через него предупредил хозяина об удвоении количества элитных вин. Так что офицеры и преподаватели угощались шампанским и бордо отменного качества. Конечно, все влетало мне в копеечку, но завязанные на гулянке знакомства того стоили.

Все присутствующие были мне незнакомы, но это мало кого смущало. Меня лично - нет. А офицерам выпить на халяву за счет провинциального простака - сам Бог велел. Моей же задачей было сделать так, чтобы присутствующие с удовольствием принимали меня в своем кругу и в будущем. Нужно было, чтобы они меня запомнили, причем, как своего парня.

Пускать пьянку на самотек я не собирался. Более того решил поломать сложившийся ритуал. Первая причина - я его, в смысле ритуал, просто не знаю, а вторая - пошухерить хотца. Когда офицеры и преподаватели заняли места за столом, я толкнул речь об офицерском братстве. В стихах. Сразу после обязательных тостов.

Первого - за Государя, произнесенного старшим по званию седым полковником, сидевшим рядом со мной. Второй тост должен был быть за свежеиспеченного подпоручика, его провозгласил молодой артиллерийский капитан, похоже, дежурный тамада, а уж после было мое слово.

Стихами тогда баловались все, это было признаком хорошего тона. Особо грешили этим господа кадеты и молодые офицеры.

Я взял за основу слова песни, которые всплыли в памяти. Их пели под гитару в нашем дворе крепко поддавшие десантники в свой праздник. Здорово пели, слова запомнились влет. Наверное - правильные, оттого и на душу легли.

Встав во главе стола, вздернув вверх бокал и не дожидаясь пока затихнет гам, стал декламировать. Голос умышленно не напрягал, словно неторопливо рассказывал историю ближайшим соседям.


- Офицерская служба. Почетнее нету.

Среди самых достойных профессий земли.

Не за блеск эполет, не за чин иль монеты.

Мы её полюбили, как только смогли.

Внимание я привлек, тишина волной разошлась от меня и до конца стола…. А я добавил голоса.

Полюбили за то, что слова 'честь имею'

Нам родные не только своей красотой,

Но и смыслом своим. Отличить мы умеем,

Где действительно честь, а где грохот пустой.

Теперь - внимание полное. Все лица повернуты в мою сторону, а руки одна за другой поднимают бокалы в приветственном жесте.

Мы её полюбили за прочную веру

В то, что рядом мы чувствуем друга плечо.

Ощутил ты его хоть бы раз полной мерой,

Когда горькой судьбой был всерьёз огорчён.

Полюбили за дух офицерского братства,

Дух, что силу даёт нам идти в полный рост.

Не пора ли, друзья, за шампанское браться

И поднять за союз офицерский наш тост!


(Стихи полковника Михаила Маслова)


Зал отозвался громовым 'Ура!'. Не, народ тут явно не избалован шоу. Тост имел бешеный успех.

А дальше покатилось само. Идею подхватили. Кто-то из офицеров вставал и декламировал соответствующие событию стихи, когда - в пару строк, когда - довольно длинные. Причем, стихийно, тосты шли по кругу от офицера к офицеру.

Узнавал знакомые строчки Кульнева, Батюшкова, Жуковского, а сколько неизвестных….

На французском языке стихи от подвыпившего кавалергарда, что-то о войне и ветре, не пошли. Опять перешли на русский.

Хотя кавалергард - молодец. Молод, а лицо все в шрамах, и 'георгий ' в петлице. Что-то хотел высказать, да вот видно слов не хватило. Только рукой махнул и уткнулся хмуро в бокал.

Исключение сделали для польского улана. Был в русской армии такой полк, состоящий исключительно из польских добровольцев. Тот декламировал на родном языке, и красиво выходило у усача. Немногие поняли слова, но что о любви солдата к прекрасной даме догадались все, настолько в лицах отображал улан свой сонет.

Естественно, что следующий тост был за дам. Со смехом поднимаем бокалы.

Так, стихов явно больше чем вина. Делаю знак половому. Тот успокаивающе кивает в двери кухни - озаботился уже, барин, вот и хозяин подключился.

Вот и хорошо. Должно хватить и на еще дополнительных гостей. К нашему столу подходят сидящие в трактире офицеры, и чтобы узаконить это дело объявляю всех их своими гостями. Придвигаются еще столы. Вопрос с оплатой улаживаю с подошедшим хозяином. Заодно и о ночевке на двоих договорился. Статус нужно поддерживать, не в казарме же мне ночевать.

Хм…, строевого коня сегодня прогуляли вместе с седлом и уздой. Но лишнего с меня не взяли, репутацией дорожат, по легкому копеечку срубить не пытаются. За честность хозяин получает неслабые чаевые.

Поток тостов начал иссякать. Выпито немало, но сильно пьяных не видно. Что значат качественный алкоголь и хорошее здоровье.

Обойдя круг, очередь опять вернулась ко мне. Ожидающие взгляды, подвыпившие лица и среди них - белый мундир с эмалевым крестиком.


Кавалергарды, век не долог,

и потому так сладок он.

Поет труба, откинут полог,

и где-то слышен сабель звон.

Еще рокочет голос трубный,

но командир уже в седле…

Не обещайте деве юной

любови вечной на земле!


Кавалергарда здесь видимо уважали, все лица как по команде повернулись к нему, а он аж вздрогнул от стихотворных строчек. Никогда не думал, что песенка из фильма может звучать страшным стихом.

Словно устыдившись всеобщего внимания кавалергард, схватив кружку, спрятал за ней иссеченное лицо.


Течет шампанское рекою,

и взгляд туманится слегка,

и все как будто под рукою,

и все как будто на века.

Но как ни сладок мир подлунный -

лежит тревога на челе…

Не обещайте деве юной

любови вечной на земле!


Кружка в пальцах кавалергарда разлетелась мелкими осколками, раздавленная судорожным движением задубевшей от палаша и поводьев ладони. На стол капнула кровь из порезов.


Напрасно мирные забавы

продлить пытаетесь, смеясь.

Не раздобыть надежной славы,

покуда кровь не пролилась…

Крест деревянный иль чугунный

назначен нам в грядущей мгле…

Не обещайте деве юной

любови вечной на земле!


Кавалергард поднялся, тяжело держась за спинку стула. Рука скользнула по крестику. - Это, Фриндланд…- тихо проговорил он.

Я, подняв бокал вверх в салюте, выкрикнул:

- Героям, павшим и живым…! - Несколько капель вина проливаю на пол в извечном языческом жесте, выпиваю остальное, и разбиваю бокал об пол вдребезги. Сегодня больше не пьем…. Сегодня больше не говорим…. Лишь звук бьющихся об пол бокалов….

Наутро голова все же слегка гудела хоть обновленный организм и неплохо справился со слоновьей дозой выпитого. Но перебор чувствовался. Вот бедолаге Глебу пришлось туго. Ввиду молодого возраста и неопытности крепко перепил. Теперь страдает на полную катушку. Ну и пусть отлеживается. Перепоручив заботу о юнкере хозяину заведения и получив от него заверения - что, мол, не впервой и все будет в лучшем виде, отправляюсь по своим делам.

Вчера между тостами напросился через капитана-тамаду, на партию в карты к артиллеристам. Сегодня вечером должен быть там обязательно. Разумеется, в заведении не одни офицеры крепостной артиллерии собирались, но этот офицерский клуб посещался и ими тоже.

Очень рассчитываю встретить там одного барона, который портит жизнь моему братишке. Что? Какому братишке? А вот обзавелся я родственничком. Рассказываю.

Когда гулянка еще не набрала обороты, мой сосед по столу, полковник, сделал мне замечание:

- Подпоручик, а не рановато ли юнкер садится за офицерский стол? - На что я ответил:

- Ну, исключение для моего младшего брата, я думаю, можно сделать. Тем более что он уже ожидает чин, только в бумагах проволочка. Вы же знаете наших крючкотворов, господин полковник…. С Вашего позволения, пусть братишка привыкает к офицерской семье.

Полковник величественно кивнул, тем более что все офицеры выразили свое согласие, и попойка потекла своим чередом. Вот только Глеб в лице изменился совершенно. Напряженно глядя мне в глаза он шепотом заявил, что таким шутить не принято. Ёй, да ведь это он всерьез…. Вот незадача ….

- Так, Глеб, говорю только один раз. Считаю тебя своим младшим братом, которого никогда у меня не было, но которого всегда хотел иметь. Это первое. И второе. Горские и Горяиновы вышли из Литвы, в родстве хоть и очень дальнем состоят…. Ну, там вся шляхта в родстве…. Ты - наверняка мой семиюродный кузен, или еще какой внук или дядька. Чтобы это не выяснять, как старший по возрасту объявляю себя старшим братом, а тебя младшим. А ты что - против?

- Нн-ет. А ты всерьез? Сергей, ведь так не бывает….

- Бывает, братишка, еще и не так бывает. Все, сегодня гуляем, а об этом поговорим завтра.

Вот так у меня и появился, младший брат. Спонтанно, но вот ни грамма не жалею за свой порыв. А за братишку я кое-кому и пасть порвать могу.

Трепещите, барон. Будет вам и суд, будет вам и приговор и кофе с какавой. Пришибу урода…!

Морозный ветер потрепал полы шинели и плюмаж из конского волоса на каске. Идущие навстречу солдаты молодцевато подтянулись, отдавая мне честь по воинскому ритуалу, введенному два года тому графом Аракчеевым. Машинально отвечаю. Во как, привыкай, Серега, теперь ты - благородие, а не абы кто. Надо соответствовать.

По статусу Вам, Ваше благородие, положен конь строевых статей. Это - ваша визитная карточка всегда везде и всюду. Значит, пойдем приобретать транспорт.

Опять траты…. Ну да чего уж там, переживем. И кстати, нужно бахмата вернуть хозяевам. Еще три дня тому нужно было. Послужил он мне славно. Закрутился ты, благородие, напрочь позабыл. Нехорошо.

Шагаю в Кадетский корпус и первым делом захожу в штаб. Пустынно тут сегодня. Воскресенье, выходной день. Кроме дежурного офицера и пары нижних чинов - никого.

Штабс-капитан, находившийся в приемной, явно страдал после вчерашнего. Вот представлялся же мне …. Что я тогда подумал о нем, ассоциация какая-то…? Ага, вспомнил, в уме всплыл старый телевизионный фильм про 'Знатоков'. Во, точно, так главного следователя звали - Пал Палыч.

- Доброе утро, господин штабс-капитан. Скучаете?

- Здорово, Горский. Ох, Сергей Александрович, добрым вчера был вечер, а сегодня утро…, ну скажем так, трудное. Послал вестового за водкой. Запропастился где-то, шельма…. Надеюсь, директора сегодня не принесет нелегкая. В воскресенье он уезжает к родственникам в Гатчину. Ух, как башка трещит….

- Вот и я подумал, что тем, кто дома - полегче, а вам на службе будет тяжко. Вот и захватил на всякий случай. Хозяин заведения рекомендовал настоечку, сам делает. На травах. Вот сейчас и проверим, как она на нас, грешных, подействует.

- Да вы - мой спаситель, Сергей Александрович. Средство - проверенное…. За четверть часа будем с вами в полном порядке.

Уединившись в дежурной комнате, слегка поправились по-быстрому.

Все же - служба, ее никто не отменял. Пал Палыч стал заедать самопальную ерофеевку какими-то орешками отбивая запах. Тут с этим - весьма строго, попадешься на службе хмельной, головомойка будет знатная.

- Но, однако, как вы вчера…. - Штабс-капитан сделал рукой восходящий жест.

- Так эполеты в нашем кабачке еще не обмывали, заявлю я вам.

Превратили вы, Сергей Александрович, офицерский кабак прям в литературный салон. Но душевно вышло. Меня аж на слезу прошибло как Вы 'Кавалергардов' читали. Наш-то барон Корф после ранения вовсе нелюдим был. Прежде - красавец, кавалергард, душа компании да заводила, а теперь - весь в шрамах. Кому такое понравится? Замкнулся. Все больше с армейцами сиживал да молча пил. А вы расшевелили его. Дар у вас к поэзии….

- Да так…, получилось все случайно. Право, не стоит об этом. А я ведь к вам по делу, Павел Павлович. Тут у меня - вещички еще с унтеровских времен остались. Я солдатика возьму, пусть отнесет на фатеру ко мне?

- Да бери хоть взвод. Фельдфебель - твой знакомец, вроде? Скажешь ему - я велел. Он и организует.

- Ну, прощай, Павел Павлович. Спасибо тебе.

- До встречи, Сергей Александрович. Но, однако, мы вчера, а …!

Фельдфебель встретил меня радостно. После вчерашнего расчета за мундиры я его и не видел, даже каску он передавал мне через жену, сам был по службе занят.

Поздравил, конечно, от лица всей казармы. Два рубля от меня на все солдатское братство вызвали радостный гомон. Переноску вещей организовали в момент. Кроме того я получил подарок в виде суконной офицерской фуражки, или картуза, которые только входили в моду. С белым околышем, как и положено в Иркутском драгунском полку. Это жена фельдфебеля расстаралась с полковыми знаками. Передал мастерице поклон и еще один рубль. Фельдфебель смутился донельзя, видимо, благородия тут не слишком жалуют трудовой люд.

Фуражка пришлась кстати. В ней можно и на бахмате низкорослом верхом проехаться. Каска к бурушке-косматушке не подходит. Невместно офицеру-драгуну на такой лошадке ездить.

Хм…, по-моему я начинаю комплексовать как зеленый корнет. Тьфу ты, в драгунах ведь пехотные чины, тогда как истинный прапорщик начала девятнадцатого века. Ну-ну. Вжился, называется, в эпоху.

Так, Горский, на все условности по возможности забей. Тоже мне - благар-р-р-од-ди-ие-е. Будь проще - и люди к тебе потянутся.

Давай бурушка, прокати в последний раз.

Конек резво довез меня до конспиративной квартиры, которая находилась в доме конского барышника. Так сказать - конечная точка маршрута.

Коня там узнали сразу, а ко мне отнеслись настороженно. Ну и правильно, пока не скажу пароль - мне доверия нет. Сказал, объяснил ситуацию с задержкой, все вошло в норму. Тем более, что дал барышнику заработать, приобретя у него коня и сбрую. Славный гнедой, и цена неплоха, но сердце мне не тронул. Наверное, уступлю его Глебу попозже.

Барышник заверил, что через неделю, а может и через три дня, еще будут кони. Приказчики пригнать должны. Ну и ладно, тогда и зайду. На всякий случай оставил ему адрес, где остановился.

Заседлали гнедого как положено по статуту. Темно-зеленый вальтрап лег на луку простого мадьярского седла, белая обшивка красиво смотрится на гнедой шкуре. Вот теперь каска - в самый раз. В таком виде и в офицерский клуб являться можно, вполне.

Заехал в трактир проведать Горяинова. Еще страдает. Это уже до утра. С хозяином договорился о закреплении за собой комнаты на неделю.

Гостиница не гостиница, но с десяток комнат на втором этаже трактира сдавались под жилье.

Плотно пообедал, тщательно выбрился. Покурил у огонька. Трубочка - подарок Ильи, курилась вкусно. Кто курит трубку, тот знает как один и тот же табак в разных трубках имеет абсолютно иной вкус.

Гнедого не расседлывал, оставил на морозе, чуть ослабив подпругу. Только велел подкормить овсом. Промерзла лошадка, теперь хочет пробежаться. Вот и славно, сейчас и поглядим, что выкупили.

Замерзшая Нева уже имела наезженные дороги, вот по одной из них и произвел обкатку нового транспорта. А ничего конь, слегка тяжеловат на разгон, а так - вполне в норме. Судя по тому, как чувствует шенкеля - приучен к строю.

Правильное воздействие шенкелем требует, чтобы каблук у всадника был опущен. Это благоприятно влияет как на глубину посадки, так и на положение коленей и позволяет всаднику без особых усилий воздействовать на лошадь, напрягая мускулатуру ног. Проверяю весь набор команд.

Шенкеля воздействуют на лошадь следующим образом: вплотную за подпругой - посылают лошадь, на расстоянии ладони за подпругой - диктует или препятствует движению лошади в сторону, сохраняет прежнее направление.

С этим воздействием всадник знакомится очень скоро, когда убедится, что воздействием шенкеля на расстоянии ширины ладони за подпругой можно заставить лошадь сделать шаг задней ногой вперед, а после воздействия другим шенкелем - шаг в противоположном направлении.

Следовательно, шенкель действует на ту заднюю ногу лошади, с какой стороны он расположен. Умение воздействовать на лошадь шенкелями совершенствуется у всадника до такой степени, что становится рефлекторным движением.

Посылающее воздействие шенкелем вытекает не из механического понуждения, а, так сказать, само по себе. Молодой лошади значение давления шенкелем следует "объяснить" с помощью хлыста. Приходилось с таким упрямцем работать.

Иногда восприятие воздействия шенкелем у лошади может притупиться.

Этому коню ни объяснять, ни обновлять команды не надо. Выездка - отменная, силен, дыхание - отличное, на галопе не засекает. Очень даже гуд.

Прокатился от души. А вот и здание офицерского собрания, где происходят ежедневные встречи офицеров крепостной артиллерии.

Солдат принимает коня, отводит в конюшню. Дворянское имущество здесь берегут.

Войдя в зал, сразу окидываю его взглядом в поисках знакомого капитана. Да вот он, спешит навстречу картинно раскинув руки.

- Господа! Господа! Прошу внимания! Позвольте представить вам подпоручика Горского Сергея Александровича. Драгун-поэт и мой добрый приятель. Рекомендую, господа! - Какой талант для шоу-бизнеса пропадает. Диджей из капитана вышел бы классный.

Началась процедура представления, к счастью не слишком длительная. Офицеров собралось чуть больше десятка, двоих из них я уже знал. После, как водится, подняли тост за знакомство, и я был принят в клуб.

Чтобы войти в коллектив выдал пару анекдотов о поручике Р., предваряя рассказ словами:

- А было это при матушке Екатерине…, - мало ли, вдруг завалит и сам Ржевский. Ведь фамилия - большая и знатная, из Рюриковичей, между прочим.

Анекдоты пошли нормально, а там и пришла пора, садиться за зеленое сукно карточного стола.

В карты господа офицеры сражались отчаянно, как на поле боя. Эмоций было через край как у играющих, так и у болеющих. Так в моем времени на футболе не болели как здесь за избранных игроков. Мне как новичку предложили место за столом сразу вне очереди. Это, так сказать, - вступительный бонус. И мы сразились. Будете смеяться, но сразились в подкидного дурачка. Эта игра только появилась на территории России и набирала чрезвычайную популярность.

Вот тут я полностью и переоценил эту игру.

Во-первых, играли на деньги, что само по себе поддерживало азарт. Но, кроме того, играли самозабвенно, до потных ладоней и до швыряний перчаток.

Игра 'дурак' одна из немногих карточных игр, где есть возможность выработки четкого плана действий. По богатству различных комбинаций, 'дурак' оставляет далеко позади шашки, и отчасти сопоставим с шахматами. Стратегия игры базируется на запоминании карт, теории вероятности и психологии игры. И хорошо сказал какой-то специалист по этой части, еще во времена Союза:

- 'Дурак - это очень сложная и свирепая игра. Чтобы играть в дурака, нужно обладать необыкновенными способностями. Даже не сравнивайте его с покером. Это дело, доступное очень малому количеству людей. Во всем Советском Союзе в дурака умели играть всего три человека'. Во как!

В разгар сражения и появился мой барончик. Как только дверь открылась, и вошел этот молодой довольно симпатичный артиллерийский прапорщик с кривоватой усмешкой на губах, сразу понял - он.

А тип и правда - не особо приятный, хотя и смазлив, и судя по качеству мундира - богат. Ясно, что не беден. Вон возле него два офицера крутятся как прилипалы возле акулы.

Я прервал игру, тем более, что уже проиграл сорок рублей. Извинился, заявив, что желаю прервать полосу неудач перед серьезной игрой. Пока пойду покурю да выпью бокальчик вина.

А барон-то ушки навострил, как я сказал о серьезной игре. По-моему, наметил меня добычей. А вот интересно, отчего я так уверен, что это барон Вангенгейм…?

Свечи в канделябрах догорели до половины. Пора….

Сажусь за стол с предположительно Вангенгеймом. Партнерами в игре - поручик, который крутился рядом с возможно бароном и уланский ротмистр. Этот явно с Украины, или как теперь принято Малороссии, говор - характерный и ухватки знакомые.

Сажусь удачно, я захожу под прапорщика. Он слегка морщится, но ничего поделать не может. Нас представляют друг другу, точно, барон Вангенгейм.

Ага, иди сюда, голуба.

Начинается игра. Кидаю затравку, мол, хочу отыграться и ставлю пятьдесят рублей. Проигрываю, потом еще, и еще. Выигрываю и вновь проигрываю. Постоянно поднимаю ставки. Память работает как часы. Я помню все карты, которые участвовали в партии, более того, я узнаю карты хоть раз побывавшие у меня в руках. Надо же, прежде за мной таких способностей не наблюдалось. Шутник - спасибо. Конечно, эта способность присуща не такому уж и малому количеству людей, но прежде у меня ее точно не было.

Хм…, а может, не было такой игры. Так, лишние мысли в сторону….

Я просадил уже больше тысячи, вокруг нашего стола начинает собираться толпа болельщиков.

Пора отыгрываться. Удваиваю ставку и … выигрываю. Ротмистр и поручик отваливают, эта игра - не для них. Сражаемся с бароном один на один. Еще круг - выигрыш. Еще - опять выигрыш. Я полностью отыгрался, а барон хочет выйти из игры. Я мило улыбаясь, сетую на слабость духа артиллеристов, толпа ворчит требуя продолжения банкета, в смысле, поединка. Барон в бешенстве кривит губу.

Заявляю, что для окончательного выяснения смелости присутствующих, играю последнюю партию с бароном, и ставлю тысячу рублей на кон. Понимаю, что у барона таких денег с собой нет, но я поверю и на слово. Конечно, если барон слишком робок, то тогда….

Если взглядом можно было бы убить, я бы умер в течение секунды раз пять. Но глаза - не пули, давай к делу, коли не фраер.

Пошла игра. Я явно выигрываю. Для барона тысяча - некритичные деньги, но он очень хочет выиграть, чтобы наказать меня…

И мухлюет….

Карта роняется на пол и исчезает под сапогом. Движение незаметное, явно отработанное, но я успеваю увидеть его своим обострившемся зрением. Карта исчезает как в замедленном просмотре, и я успеваю увидеть ее масть. Правда я и так высчитал лишнюю для него карту. Ах, ты понтяра, какой ты барон, ты - дешевка…. Так повестись на деньги….

- Ротмистр, у вас в уланах принято бить шулеров канделябром, или просто кулаком? - Вопрос заданный улану звучит негромко, но шум моментально стихает, тишина прям гробовая, а я продолжаю.

- Это я к тому, что под правым сапогом барона сейчас лежит трефовая шестерка. И как мне поступить, господа?

Казалось, тише стать уже не могло, но оказывается, нет - могло. Тишина была просто оглушающей, и в этой ситуации барон сделал единственное действие, которое в его положении можно было сделать. Перевернул стол, усыпав весь пол картами и деньгами.

А вот это дуэль, и оскорбленная сторона - я.

Барон, по-моему, вы - труп.


Загрузка...