По ту сторону времени

– Нет, ничего. Не могу уснуть, просто. Вот и подумала, а вдруг, ты тоже.

– Я – тоже. Ложись.

Крис отодвинулся ближе к стенке дивана, освобождая место для Кэтрин.

Она поколебалась всего секунду, но все же легла рядом.

На пару мгновений у обоих потемнело в глазах, совсем не от окружающей темноты ночи. Так было и перед их первым поцелуем и задолго до него – в их самую первую встречу. Будто что-то неведомое и непостижимое закрывало им глаза, чтобы они могли прочувствовать эти короткие, но важные моменты, сердцем.

Крис рассмотрел широкую улыбку на лице Кэтрин, когда она невзначай придвинулась к нему чуть ближе.

– Чему ты улыбаешься?

– Все так правильно, – ответила Кэтрин.

Ее глаза задумчиво изучали потолок, а мысли приходилось сдерживать от… А, впрочем, она все равно не смогла бы подобрать правильное определение тому что чувствовала.

– По-прежнему странно, но в этом и суть. Я, будто всегда ждала нашей встречи. Знала, что это будешь именно ты. Что ТЫ будешь, – поправила она себя.

Кэтрин не ждала его комментариев, а продолжала облачать размышления в словесную форму. Она перехватила его руку и стала бездумно выводить круговые узоры на внутренней стороне его ладони. Подобная близость показалась ему интимнее, чем поцелуи.

Крис прикрыл глаза полностью перейдя на уровень ощущений. Ему вдруг, до невозможности сильно, захотелось остаться в этом моменте: зажмуриться ещё сильнее, до цветных кругов перед глазами, слушать голос Кэтрин и ощущать ее прикосновения, чувствовать ее так невообразимо рядом.

– Крис, – громко позвала его Кэтрин. Похоже, она делала это уже не в первый раз, потому что дополнила свои слова ещё и ощутимым толчком ему в плечо. – Ты меня вообще слушаешь?

– Да, конечно, – на автомате ответил он.

– Хотя, по-моему, я немного заснул. Ты что-то спросила?

– Да. То есть нет. То есть, я хотела попросить тебя пообещать мне кое-что.

– Что именно? – он повернул к ней голову и встретился с ее глазами. А она, будто на удачу, посильнее сжала его ладонь.

– Пообещай, что будешь вспоминать обо мне. – Кэтрин набрала в легкие побольше воздуха, прежде чем продолжить. – В моем доме уже так много воспоминаний о тебе. Особенно долго я буду помнить, что ты съел все блинчики. А в твоём времени ничего этого нет.

Крис высвободил свою руку из ее, чтобы просунуть под ней и притянуть Кэтрин еще ближе. Его слова были сказаны тихим шепотом и прошлись согревающим дыханием над ее ухом:

– Мне ничего этого и не нужно, чтобы помнить о тебе.

Она даже замерла в его руках, кутаясь в охвативших ее ощущениях.

За окном просвистел резкий порыв ветра, который с силой ударил в стекло. Но их собственный мир сократился до размеров ее небольшого дивана.

Сейчас он казался целой Вселенной.

– Я пообещаю ещё кое-что. Я обязательно вернусь к тебе.

И это ещё и было обещанием самому. Несмотря на обстоятельства, он больше не собирался быть пешкой в чужой игре без права голоса. Его главным правилом и условием стала она.

Дневник Кэтрин

1 сентября 2019 14:29

Крис только что ушёл. Перед уходом он ещё раз пообещал вернуться и, что постарается разузнать обо мне из его будущего.

Ужасно несправедливо, что единственный парень, в которого я смогла влюбиться (о да, аплодисменты мне: по своим меркам, я ещё долго продержалась) со всей вероятностью со мной не будет. Как мне вести себя с ним, если я знаю, что рано или поздно, он все равно уйдёт?

Дурацкая привычка строить воздушные замки на пустом месте. Влюбилась и влюбилась, с кем не бывает? Пожалуй, лучше перестать пялится на наши с ним фото каждые 30 секунд.

Тот же день 17:53

Вернувшись из Теско, нашла на своём пороге конверт с короткой запиской “Он того не стоит”. Что самое странное и, более того, пугающее, в конверте ещё лежала одна из наших с Крисом вчерашних фото. Мой экземпляр в целости и сохранности. Парадоксально, но меня что, преследует будущее? И мое ли?

Глава 7

В этот день у Кэтрин все пошло наперекосяк с самого утра. Она всю ночь доделывала проект по истории литературы, и поэтому не выспалась. В добавок на кухне ее встретила неработающая кофеварка, а ванная – отсутствием горячей воды.

Приготовление завтрака резко переросло в кровавые жертвоприношения, очевидно, божеству колбасы, потому что попытка наспех сделать себе бутерброд обернулась довольно глубоким порезом, который пришлось, в срочном порядке, забинтовывать.

Злясь на весь мир и на себя любимую за вечную женскую проблему неровных стрелок, она кое-как вышла из дому.

Очередь из ее мелких неприятностей ласково помахала рукой прямо из ее машины, а вернее из бака с бензином, почти полным его отсутствием. До заправки она доехала уже буквально на последних каплях.

Плюсом ко всему она выслушала длинную гневную тираду от водителя машины сзади – за медлительность. Она состояла из не самых приятных обращений, но к удовольствию Кэтрин, была вежливо прервана работником заправки. Сердечно поблагодарив его и удовлетворив себя тем, что показала хамоватому обидчику язык, она в более приподнятом настроении вырулила на дорогу.

До университета она доехала без происшествий и все занятия прошли тихо и спокойно. Казалось, что неудачное утро сменило гнев на милость и стало обычным, более-менее удачным, днём.

Ровно до того момента, как ее мобильный не пиликнул пришедшим сообщением.

– Мне нужно идти, – сказала она друзьям, как только прочла его содержимое.

– Но мы же собирались, – начал было Джим, но был прерван Кэтрин.

– Извините, но у меня появились срочные дела. Идите без меня. До завтра.

Помахав им на прощание, она умчалась.

Уже в машине, за закрытой дверью, на неё накатила холодная волна страха и паники. Эмоции завязались в тугой узел и опустились вниз. Тряся ее пальцы, которые она положила на руль, покрывая лоб влажной испариной. Она трижды глубоко вздохнула и попыталась себя успокоить:

– Я же сама этого хотела, ждала. Я просто посмотрю издалека, сделаю несколько снимков. И спокойно уеду. Меня даже никто не увидит.

Но, проще сказать, чем сделать. Пальцы все ещё слабо слушались, когда она, только с пятой попытки смогла пристегнуть ремень безопасности, но так и не тронулась с места.

Она сомневалась, прекрасно понимая, что ввязалась в очень опасную игру и те двое под ее дверью были лишь цветочками. Кэтрин не могла решить, готова ли она продолжить или бросить все на полпути и жить своей жизнью.

В голове яркой картинкой всплыла сцена восьмимесячной давности: полуприоткрытые двери, за которыми она сразу обнаружила тело. Ее тело. Глаза были широко распахнуты, губы посинели и были плотно сжаты. И вся она, будто сжалась от сильной боли внутри. Ее кожа была уже ледяной, а сердце остановилось навсегда.

Кэтрин сморгнула картинку и скопившиеся слезы, которые потекли из глаз двумя прямыми дорожками. Она со злостью быстро стёрла их тыльной стороной ладони. Горькие воспоминания о смерти подруги придали Кэтрин решимости продолжать. Введя в навигатор адрес из сообщения и проглотив для храбрости пару таблеток успокоительного, которые всегда были в ее сумочке, она выехала с университетской парковки.

Через каких-то 25 минут она подъехала к заброшенному зданию на окарине Батерси.

Оставив машину в отделении, Кэтрин вышла и внимательно огляделась: вокруг не было ни души и было тихо. Слишком тихо. Она аккуратно ступала по грунтовой дороге, стараясь обходить мелкие камушки, которые, попадая под подошву, неприятно скрипели и создавали, привлекающий внимание, шум.

Завернув за угол, Кэтрин обнаружила в стене отверстие, которое когда-то было дверью. Осторожно заглянув вовнутрь, она увидела большое, пустое помещение, наполненное лишь грудой кирпичей в углу. Она прислушалась. Ей показалось, что она уловила приглушённый гул голосов далеко впереди. Пробираться дальше было проблематично: несмотря на то, что снаружи стоял довольно солнечный день, в здании царил неприятный полумрак. Включить фонарик она так и не решилась, а потому местами ей приходилось идти практически наощупь.

Поблуждав по лабиринтам здания несколько минут, Кэтрин нашла верное направление и теперь могла различить, что говоривших было, как минимум трое и один из них был явно чем-то недоволен, потому что его голос слышался громче остальных. Но слов, по-прежнему, было не разобрать.

Кэтрин уже успела с десяток раз пожалеть, что сунулась сюда, к тому же одна. Сердце стучало где-то на уровне висков, а все инстинкты самосохранения, первобытные, как и сам мир, кричали немедленно убираться подальше.

Когда голоса стали особенно хорошо слышны, она стала двигаться ещё медленнее, стараясь выверить каждый свой шаг.

Вдруг, она услышала характерный щелчок, когда один из них взвёл курок. Она так и застыла на месте. Но в эту самую секунду случилось ещё кое-что. Почти прямо перед ее носом возник Крис.

– Кэтри…, – он так и не смог договорить, потому что Кэтрин, быстро сориентировавшись, плотно зажала ему рот ладонью и одними губами велела вести себя тихо.

– Там кто-то есть, – послышался голос того самого недовольного.

– Это птицы, черт побери.

– Я схожу проверю, – настаивал первый.

– Мы здесь по делу, а не для разглядывания кучки долбаных ворон.

Очевидно эта фраза возымела эффект, потому что разговор возобновился.

Кэтрин, наконец, смогла облегченно выдохнуть. Она, кажется, и не дышала все это время. Она убрала руку от Криса и, оттащив его подальше, спросила, с нескрываемой злостью:

– Что ты здесь делаешь? Сейчас не лучшее время и обстановка для твоего эксперимента.

– Ты говоришь так, будто я в этом виноват.

С минуту она молча смотрела на него, время от времени переводя взгляд ему за спину, с каждым вздохом ожидая раскрытиям их присутствия.

– Тебе лучше уйти. И, как можно быстрее, – сказала она безапелляционно.

– Может объяснишь, что здесь происходит?

– Я же сказала, не время.

– В какие игры ты играешь? Кто те люди? Ты их знаешь?

А потом, почти умоляюще:

– Пойдём отсюда.

За то короткое время, что он пробыл здесь, Крис успел услышать от тех неизвестных не только угрозы убийства, но и признания в уже совершенных. Это не считая бурного обсуждения, явно незаконной, сделки. Вполне естественно, что ему захотелось увести Кэтрин отсюда подальше. Вот только, чего он не мог понять, так это, почему Кэтрин не разделяла его желание? Он попытался взять ее за руку, но она резко отдернула ее, как от огня. Ее поведение стало для него сюрпризом не из приятных. Он видел ее разной: испуганной, любопытной, доброй, заботливой. Но за милой внешностью скрывался довольно-таки взрывной характер, на пару с упрямством.

И сейчас это проявлялось, как нельзя более отчетливо.

– Не вынуждай меня применять к тебе силу, – сквозь зубы процедила Кэтрин. Но в глазах уже блеснуло сомнение и запоздалый страх.

Словно, она устала заставлять себя не бояться.

Крис заметил эту перемену и второй раз взял ее за руку.

Она будто очнулась, крепко сжав его руку в ответ.

Как вдруг, громкий звук выстрела заставил ее вскрикнуть.

Дальше все происходило быстро, но, вместе с тем, как в замедленной съемке: бег рука об руку к спасительному выходу, преследование за спиной, грубый возглас “стоять” и, невообразимо медленный, выстрел.

Кэтрин почувствовала, как ее потянуло вниз. Она приземлилась рядом с Крисом, который уже лежал на земле. Вся его правая половина, от предплечья до груди стремительно окрашивалась чём-то липким и тягучим. Кровью. Его кровью.

Второй выстрел просвистел в сантиметрах над ее головой и встретился со стеной, оставив в ней глубокую вмятину.

Сквозь весь этот чудовищный хаос Кэтрин успела расслышать вой полицейской сирены. Он и спугнул стрелявшего. Или стрелявших. Кэтрин никого не успела толком рассмотреть. Сейчас она могла видеть лишь стремительно бледнеющее лицо Криса.

Она стала перед ним на колени. Из глаз так не вовремя покатились слезы, которые туманили взгляд. Ее ладони тряслись мелкой дрожью, пытаясь нащупать рану, чтобы хоть немного остановить кровь. Господи. Ее было так много.

Крис глухо застонал и болезненно стиснул зубы.

– Больно, да? Прости.

Она убрала руки и схватила его ладонь.

– Что мне делать? Твои пальцы просто ледяные.

Она стала сжимать их, словно так могла передать в них спасительную частичку жизни.

– Мой браслет. На правой руке.

Слова давались ему с трудом, через длинные паузы. Голос был практически безжизненным.

– Большая красная кнопка.

Дрожащими руками Кэтрин взяла его запястье.

– Нашла. Я нашла ее.

– Нажми на неё.

– Там тебе помогут?

– Да… Нажми… Все будет хорошо.

Хоть он и чувствовал, что вряд ли будет.

– Убегай отсюда. Скорее.

Кэтрин сделала, как он велел и уже через 3 секунды Крис исчез, оставив после себя лишь красный след на бетонном полу.

Кэтрин не помнила, как на негнущихся ногах дошла до своей машины.

Но, как только за ней захлопнулась дверь, она истерично разрыдалась.

Пустота затягивала, наполняла собой его тело. Забирая боль, растворяя ее во времени, оставляя далеко позади.

А может это и есть конец? И нет на самом деле света в конце тоннеля и всей жизни перед глазами. Когда не видишь, а чувствуешь, что стало легко. Что, постепенно, не остаётся ничего. Ничего, что было важно, ничего, что копил в себе и даже, что не успел сказать или сделать. Из мыслей осталась всего одна. Она одиноким айсбергом блуждала в голове Криса. Но и она затихла, как последний залп отгремевшего салюта.

Как вдруг, он почувствовал под собой поверхность: твёрдую и осязаемую.

“Вот и все”.

И страшно открыть глаза. Ведь там опять неизвестность, пока ещё за гранью Рая и Ада. Он цеплялся за недавнюю понятную пустоту, ставшую привычной, пытался продлить мгновение перед шагом в неизбежность.

– Вы можете уже открыть глаза, мистер Стар. Вы вернулись.

Все ещё не осознавая происходящее, Крис медленно открыл глаза.

Комната перед ним не сразу приобрела очертания из-за яркого света.

Крис с удивлением обнаружил слева от себя доктора Харриса, который возвышался над ним, а самого себя – лежащим на полу в лаборатории.

– Где я? – спросил он, тем не менее. – Что произошло?

– Вы в лаборатории, мистер Стар. Вы вернулись с сеанса раньше времени. Что последнее Вы помните, прежде, чем оказались здесь?

Крис слегка поморщился и про себя отметил, что боль вернулась. Только не там, где должна была: болела голова.

Боль стучала в висках и стала резче, когда он приподнялся с пола и принял сидячее положение. Левой рукой он осторожно ощупал плечо. Футболка, ещё недавно насквозь пропитанная его кровью, оказалась чистой. Будто и не было никакой раны, а он не истекал кровью.

Крис перевёл недоумевающий взгляд на Харриса, который, в свою очередь, не выглядел хоть сколько ни будь удивленным.

– Но я же … умирал. В меня стреляли. Там, в прошлом. Мы убегали. Потом был выстрел. Что все это значит? Как такое возможно?

Для ответа доктору Харрису не потребовалось и десятка секунд на раздумье:

– Видите ли, мистер Стар. Рана, полученная в прошлом, очевидно, не проявляется в будущем. Вы не принадлежали к тому времени, а, следовательно, Вас там никогда и не существовало. А тот, кого нет, не может быть ранен. Поэтому, как только Вы вернулись обратно, рана исчезла, растворилась в промежутке между прошлым и будущим.

– Но, почему у меня тогда так болит голова и я чувствую слабость, не такую, как раньше, после сеансов?

– Вы, как никак, потеряли много крови. Подождите, с минуты на минуту подойдёт Софи и окажет Вам необходимую помощь. Трудно было предугадать точное время, когда Вы вернётесь.

– Откуда Вы вообще знали, что я вернусь сейчас? Я пробыл там от силы полчаса. Заряда должно было хватить на весь день.

– Я получил оповещение, что сработал механизм возврата. Экстренного, как потом выяснилось. Его ещё никогда не использовали. Мы не могли знать наверняка, как поведёт себя устройство.

Доктор Харрис, как показалось Крису, говорил так, будто озвучивал заранее подготовленный текст. Четкие ответы на любые вопросы. Без запинки, как стихотворение в школе.

– В следующий раз Вам стоит быть осторожнее. Ведь смерть, в любом из времён, необратима.

Слова Харриса прозвучали скорее, как угроза, чем предостережение. Крис внимательно пос на доктора, но тот как раз отвернулся, потому что в лабораторию вошла Софи.

– Мистер Стар во время своего сеанса потерял много крови, – проинструктировал он ее. – Вы знаете, что делать.

И он вышел, так и не удостоив Криса взглядом.

– Что с тобой случилось? – обеспокоено спросила Софи, бегло осматривая его на наличие повреждений и добавила, в явном недоумении:

– Я не понимаю, а где рана?

– Рана? Она исчезла.

И Крис пересказал ей события последнего сеанса и заключения Харриса по этому поводу.

– Давай, я помогу тебе подняться. Тебе нужно прилечь.

– Больше ничего не хочешь сказать? – резко бросил Крис, поднимаясь.

Он слегка пошатнулся и ему пришлось опереться на руку Софи, чтобы благополучно добраться до кушетки.

– Что я могу сказать? – шепотом спросила Софи, пока ее лицо находилось близко к его лицу, вне досягаемости камер. – Я считаю это странным точно так же, как и ты. Но никаких объяснений у меня нет.

– Я сделаю укол и станет немного легче. Но на полное восстановление уйдёт несколько дней, – сказала она уже громче, отойдя, чтобы взять шприц с крове восстанавливающим препаратом. – Ешь побольше мяса. Это восполнит потерю гемоглобина. И воздержись от физических нагрузок.

Крис кивнул в ответ и растянулся на кушетке, прикрыв глаза. Перед ним тут же возникло лицо Кэтрин. Каким оно было в последние мгновение до перемещения: испуганное, с мокрыми дорожками слез, растерянное. Что с ней случилось после? Смогла ли она убежать? Вдруг за ней вернулись, как только он оставил ее одну?

Он резко дернулся, чтобы сесть и поморщился от внезапно вспыхнувшей боли: рука Софи соскочила, и игла шприца неудачно вошла в кожу.

– Прости, я не хотела, – стала оправдываться Софи. Точным движением она удобно перехватила шприц и аккуратно ввела препарат.

– Это моя вина, не извиняйся. Думал, что ты уже закончила. Можно идти?

– Полежи ещё пару минут. Должно стать легче. А я пока подготовлю тебе питательные смеси. Возьмёшь их с собой.

Крис опустился обратно на кушетку. В голове стало немного проясняться, боль отступала. Внезапно, его плечо слегка дернулось в коротком спазме, сквозь который он ощутил новый приступ резкой боли, длившийся всего секунду. Кажется, он издал какой-то невнятный звук, похожий на стон, потому что к нему подошла Софи и взволнованно спросила:

– Что такое?

– Плечо, – объяснил он. – Только что заболело. Прямо в том месте, где была рана.

– Сейчас болит? – Софи осторожно ощупала его плечо, убеждаясь, что с ним все в полном порядке.

– Похоже на фантомные боли, – заключила она. – Твоё тело помнит, что было ранено и напоминает тебе об этом. Возможно, такое ещё повториться в ближайшее время. Ты пережил серьезный стресс. Советую тебе, как следует отдохнуть.

И добавила, чуть тише:

– Может, откажешься на какое-то время от сеансов? Тебе нужен отдых.

– У меня будет на него целых две недели, – успокоил ее Крис. – К тому же, я уже не могу отказаться. Но спасибо за беспокойство.

Его связывало слишком много обещаний, чтобы сейчас сдаться. Иначе все усилия будут напрасны. Иначе, его маму уже не спасти. Иначе, он просто не может. И в его списке напрочь отсутствует пункт “ради себя”. О себе о подумает, как-нибудь потом, в последнюю очередь.

Опять пропущенный. Кажется, уже десятый с тех пор, как она вернулась домой. Но Кэтрин не ответит. Не сейчас. Даже не сегодня. Силы покинули ее, как только она переступила порог и за ней закрылась дверь. Она сползла по ней и осела на пол. Сквозь ее отрешенность не пробивались даже слезы. Крепко обхватив колени руками, впиваясь ногтями в кожу до красных следов-полумесяцев, она пыталась согреться от своего внутреннего холода.

Прошёл час, почти истёк второй, день сменился вечером, вокруг стало темно, а Кэтрин все так же продолжала гипнотизировать стену, почти немигающим взглядом. Окружающий сумрак приносил хоть немного спокойствия, в котором можно было спрятаться, обернув его вокруг себя, отдавая свои тревожные мысли.

Заглянувшая в окно луна, проложила дорожку света прямо к ее ногам и Кэтрин вздрогнула, будто выйдя из оцепенения.

Она посмотрела на свои ладони, которые чуть подрагивали и все ещё были в крови. Они показались Кэтрин совершенно чужими, противоестественно гр. Она бегло осмотрела себя: ее кофта, джинсы, предплечья, все, чего она касалась, было покрыто бурыми разводами запекшейся крови.

Кэтрин попыталась подняться. Слишком быстро для того, чтобы не потемнело в глазах, а ноги двигались послушно после часов сидения в неудобной позе. Она слегка пошатнулась, найдя опору, в стоящей справа, вешалке для одежду.

Добравшись до ванной, она до упора открыла кран. Горячие брызги разлетались во все стороны, но Кэтрин не обращала на это внимание. Погрузив ладони под поток воды, она наблюдала, как слив окрашивается в алый. Она оттирала руки с маниакальной тщательностью. Ей все казалось, что кровь впиталась глубоко, прямо до самых вен. Когда утренний порез стал ощутимо саднить, она убрала руки из раковины.

Подняв глаза к зеркалу, Кэтрин уставилась на своё отражение. Ее зеркальный двойник был бледен, с резко очерченными уставшими глазами. Ей очень захотелось стереть это выражение со своего лица и она, под влиянием порыва, провела по стеклу ладонью слева направо. Теперь ее образ стал размытым. Совсем, как она сама.

Вот, если бы ее страх, печаль и боль можно было стереть так же просто.

Глава 8

Говорят, чтобы во всем разобраться, нужно вернуться к самому началу. Встать в точке отсчета и посмотреть по сторонам. Чтобы понять, что упускаешь и где повернул не туда. Найти тот момент, с которого все пошло наперекосяк и неизбежно улетело под откос. Понять, кто первым оступился, а кто пытался все исправить.

Путешествия в прошлое открывают для этого отличные возможности. И совсем необязательно быть непосредственным участником. Достаточно просто наблюдать.

Брайан Харрис каждый раз внимательно и с завидной скрупулезностью изучал каждый отчёт мыслей Криса, делал свои пометки, все время дополнял их и расширял.

– Джо, сделай, пожалуйста, мне копию отчета, – попросил он, как делал всегда.

Ещё один сеанс позади. Ещё одна порция информации. Ещё один долгий день, проведённый в бездействии. Но Брайан Харрис, как никто, усвоил одну простую истину: всему своё время.

Полумрак его квартиры отражал полу тишину его одинокого вечера. В свои объятия его приняло только старое продавленное кресло, а согревали – большие глотки крепкого виски, бутылка от которого стояла на полу прямо у его ног. Теперь Крис мог позволить себе хороший виски, а не ту дешевую дрянь, что пил раньше.

Алкоголь плавно разливался по телу и постепенно стирал из головы все мысли.

“Как раз то, что нужно”.

Чтобы не думать о Софи, которая постоянно глядит на него глазами оленёнка Бэмби, в ожидании чего-то, не думать о Джо, который стал как-то подозрительно на него смотреть, о Харрисе, с его загадками и тайнами, об эксперименте, где его чуть не убили, о Кэтрин. Чтобы хоть немного забыть о состоянии матери и о вечном “без изменений”.

Не думать, что он должен каждому в этом гребаном мире, но никто не должен ему.

Не думать, что может просто не хватить сил бороться дальше.

Поэтому, проще не думать. Погружать размышления в крепкий алкоголь и растворять их без остатка.

На часах уже 23 минуты, как был новый день. Уровень в бутылке почти опустился к самому дну, а выпавший из рук стакан истекал на пол остатками янтарной жидкости.

Крис спал. Заснул прямо в кресле, так и не переодевшись. В какой-то момент он просто отключился, то ли от количества выпитого, то ли под действием укола, то ли от их общей несовместимости друг с другом.

Его голова опустилась на бок, слегка касаясь плеча, а руки безвольно свисали с подлокотников.

Через, брошенное приоткрытым, окно в комнату проникал холодный осенний ветер, который, в конце концов, и заставил Криса проснуться. Он сонно огляделся по сторонам, постепенно осознавая, где находится. Зябко поёжившись, Крис поднялся. Тело затекло и движения давались с трудом. Медленно, будто на автомате, ноги сами потащили его закрывать окно.

Натыкаясь на все, что можно в темноте, он добрался до кровати, забрался под одеяло и снова уснул. Теперь уже до утра.

В его снах не было желанного спокойствия, а только путанные, обрывочные сцены реальности и вымысла. А утро, хоть и должно было быть добрым, принесло лишь головную боль, пульсирующую в висках и дикую сухость во рту. Он все ещё чувствовал слабость, вместе с непреодолимым желанием никогда не покидать кровать. Сбыться которому очень скоро помешал звонок телефона, раздавшийся из другой комнаты. Крис честно пытался его игнорировать, но звук все никак не хотел замолкать, что в теперешнем состоянии Криса становилось невыносимым.

– Кому это я так понадобился в субботу утром? – пробурчал он себе под нос, но с кровати, все же встал и прошёл к телефону.

Дисплей отобразил фото улыбающегося блондина и подпись “Том”.

Голос его лучшего друга без лишних приветствий прокричал с другого конца:

– Стоило мне уехать на месяц, как ты уже во что-то ввязался!

– И тебе доброе утро, Том. Рад тебя слышать. Как там твой лунный курорт. Серенити, кажется?

– Не переводи тему, Крис, – предупреждение друга граничило с раздражением, которое прямо-таки вибрировало на том конце линии. – Объясни мне, что это за сообщения от тебя вчера приходили? Я зачитаю дословно.

“Как достать информацию о человеке?”

“Как избавиться от девушки?”

– Ты вообще в курсе, что отправлял сообщения, а не поисковые запросы?

По правде говоря, Крис слабо помнил, что вообще отправлял сообщения кому бы то ни было. На всякий случай, он сразу проверил журнал вызовов и все имеющиеся месенджеры и убедился, что Том был единственным “счастливым” получателем его ночных словоизлияний.

Тем временем Том не прекращал высказывать своё негодование, которое было его особым видом беспокойства за друга:

– Между сообщениями, конечно, ещё были видны проблески здравого смысла с текстом: “Ты все равно это не читаешь”. Но дальше было: “Они выбрали меня, понимаешь?” Ещё что-то о Кэтрин, которая чуть тебя не сбила и о Кэтрин, которая заваривает отвратительный чай.

– Ты читал не в том порядке, – сухо подметил Крис.

– Да это какой-то бред в любом порядке. Речь хотя бы об одной и той же Кэтрин?

– Да.

– Хоть с чем-то разобрались. Так, я сейчас приеду и только попробуй куда-нибудь свалить, – сказал Том предупреждающе.

– Жду не дождусь!

Крис сбросил вызов прежде, чем получил ответ. Только нравоучений ему сейчас не хватало! Хотя, где-то глубоко внутри, он был даже рад, что можно будет высказать Тому то, что он долго держал в себе. И получить хоть какой-то совет.

Его размышления длились недолго и закончились стуком в дверь.

– Неужели потратился на трансфер ради меня? Я ждал тебя через пару часов, – недовольно пробурчал Крис, открыв дверь.

– Мне для тебя ничего не жалко, ты же знаешь, – заявил Том, переступая порог. – Хреново выглядишь, кстати.

– Как мило. Хотел бы, но не могу ответить тебе тем же. Ну, проходи, раз уж пришёл.

Со стороны их разговор был мало похож на общение двух лучших друзей. Но в этом были все они: обоюдный обмен “любезностями”, как прописная истина их взаимоотношений на протяжении уже многих лет.

Крис прошёл к холодильнику, чтобы достать бутылку с водой и, наконец, утолить сухость во рту. Залпом он выпил добрую половину бутылки.

Том появился на кухне с почти пустой бутылкой виски, которую Крис так и оставил на полу.

– Провёл веселую ночку? Почему меня не позвал?

– Предпочитаю напиваться без надзирателей, – резко ответил Крис, выхватив бутылку из рук Тома.

Тот поднял руки в жесте “я на неё не претендую” и укоризненно покачал головой:

– Как скажешь! Будешь и дальше продолжать вести себя, как последний…

Он заставил себя остановиться на полуслове, глубоко вздохнул и продолжил уже гораздо спокойнее:

– Что у тебя произошло? Ты последний раз так напивался, когда…

Том замолк, мысленно ругая себя за глупость.

Последний раз он видел Криса в таком состоянии полгода назад, когда его мать впала в кому. Тогда Тому казалось, что это сломает его друга окончательно. Но, как бы парадоксально это ни звучало, тот вечер его отрезвил, открыл второе дыхание. А теперь, кажется, его запасы были явно на исходе. Если только дело не было в чём-то ещё.

Крис так и застыл, держа в руке эту чёртову бутылку. А затем отвернулся, пряча глаза, которые стало щипать от подступивших слез, и, с громким стуком, поставил ее на стол, от чего по кухне разнесся звон стекла. Его руки уперлись в столешницу, а дыхание стало громким и прерывистым.

– У неё все также, – наконец выдавил из себя Крис.

Повисло молчание. Оно не было неловким или неуместным, оно было тяжелым, давящим, пропитанным грустью.

– Прости, я не хотел.

Снова молчание.

– Ты ведь знаешь, это не так уж плохо.

– Знаю.

Но как будто от этого знания легче.

– Тебя ведь ещё что-то беспокоит?

– Точнее кто-то.

– Это Кэтрин, да?

– Очень проницательно, Том, – слабо усмехнувшись, ответил Крис и опустился на ближайший стул, жестом приглашая друга сесть напротив. – Помнишь, я говорил тебе об отборе на исследования?

– Да, – пока что слабо понимая, к чему тот клонит, ответил Том. – Ты говорил, что, если тебя возьмут, то ты сможешь окончательно отказаться от своей, кхм, подработки.

Крис кивнул и продолжил:

– Так вот: меня взяли. Не уверен, что могу сильно распространяться по этому поводу.

– Ты же знаешь, я никому ничего не расскажу.

– Знаю. Это исследование – своего рода эксперимент. Коротко говоря, я перемещался в прошлое. Не смотри на меня так.

Том выглядел совершенно сбитым с толку. Он не мог понять, шутил ли Крис, нёс бред от не до конца выветривавшегося алкоголя или говорил правду.

– Ты сейчас серьезно?

– Определенно. И Кэтрин – это та девушка, которую я встретил в прошлом на своём первом сеансе. И на втором тоже. И на двух последующих. Я почти уверен, что и во все будущие. И я намерен выяснить, зачем она им понадобилась.

Том долго не мог ничего сказать, а только таращился на Криса в полном недоумении, так, что тому даже стало неуютно.

– Ты был в прошлом?

– Если спросишь ещё раз, я начну сомневаться в своей адекватности, – неловко пошутил Крис.

– Просто в голове не укладывается. Ты был в прошлом. И не один раз.

– Четыре, если быть точным.

– Почему ты мне не сказал?

– Даже после первого сеанса, не был уверен, что меня возьмут. А потом ты улетел на свой курорт. А писать о таком я не стал.

– И что ты там видел? Ты был в далеком прошлом?

Том понемногу свыкался с мыслью, что Крис говорил правду и в нем просыпалось любопытство. Он жаждал подробностей.

– Я был 2019ом. По крайней мере, первые три раза. В последний раз были, скажем так, не те обстоятельства, чтобы узнавать время.

Крис слегка повёл назад своим, уже здоровым, плечом и глубоко вздохнул.

– Почему?

– Когда тебя пытаются застрелить, как-то не до этого.

Тома безусловно испугало и обеспокоило это обстоятельство, но ещё больше – будничный тон Криса, с которым он рассказывал об этом.

– И ты так спокойно об этом говоришь?

– Я бы не был так спокоен, если бы не был в порядке, уж поверь мне. Но на мне ни царапины. К тому же, алкоголь ещё действует.

– Когда это случилось?

– Как бы, вчера. Но я же сказал, что все в порядке. Оказалось, что раны, полученные в прошлом, не проявляются в нашем времени.

– Какая удача, – всплеснув руками, сказал Том. Вышло немного громко и грозило надвигающимся нравоучением.

– Я не откажусь от этой работы, если думаешь меня отговаривать.

– Знаю, что не откажешься. Но, ты уверен, что оно того стоит?

– Уверен.

Том внимательно посмотрел на Криса и в его глазах увидел достаточную решимость, как подтверждение его словам.

– Это из-за Кэтрин?

– И из-за меня тоже. Вроде как не случайно, выбрали на проект именно меня.

– С чего ты это взял?

– На отборе были только парни с именами, похожими на мое и в итоге выбрали в проект только меня одного. Довольно странно для крупного правительственного проекта, не находишь?

– Откуда ты это знаешь? Может ты просто не видел других?

Крис отрицательно помотал головой.

– Мне об этом рассказала медсестра – Софи. Она была на отборе, а потом, после каждого сеанса, проводила обследование моего состояния. С другими она после отбора не сталкивалась.

– Все равно это ничего не доказывает, – недоверчиво пожал плечами Том. – Это может быть простым совпадением.

Крис закатил глаза от бессилия. Он всегда знал, что Том обладал здравой долей скептицизма и что-либо доказать ему становилось проблематично. Но Крис не был намерен сдаваться, тем более, что он собирался заручиться поддержкой друга.

– Нууу, – протянул Том, размышляя. – Возможно, проще перемещать тебя в одну и ту же точку пространства. Или просто параметры не стали менять.

Крис усмехнулся тому, насколько рассуждения друга совпадали с его.

– Я после первых двух сеансов тоже подумал про параметры, когда перемещался в гостиную Кэтрин. Но потом я оказался прямо посреди дороги, когда на меня ехала машина с ней за рулём. А в последний раз я появился прямо перед Кэтрин в каком-то заброшенном здании. Как ты это объяснишь?

– Пока что никак, – откровенно признал Том, – но объяснение должно быть.

– Его я и хочу найти. Но, для начала, мне нужна информация о Кэтрин.

– Для начала, выпей вот это.

Том протянул другу маленький пузырёк с голубоватой жидкостью.

– И ты только сейчас мне это предлагаешь? – возмутился Крис, у которого голова все ещё гудела.

– Будешь знать, как напиваться в одиночестве, – тоном проповедника заявил Том.

– Мне сейчас не до твоих поучений. Но за лекарство спасибо.

– Будешь должен.

Некоторое время они просидели молча. Крис наслаждался постепенным прояснением в голове, а Том размышлял, чем ему помочь. Помимо беспокойства за очередную опасную работу друга, у него было четкое понимание, что, если Крис зациклился на чём-то, то он не отступиться. Похоже, эта девушка чем-то его зацепила. Том пока что не понимал, насколько глубоко, но она уже была в его мыслях. А это удавалось далеко не многим.

– Что ты о ней знаешь? – спросил, наконец, Том.

Крис облегченно вздохнул, радуясь, что с убеждениями было покончено.

– Её зовут Кэтрин.

– Это мне уже известно. Что ещё? Фамилия, возраст, где жила, чем занималась?

– Она называла свою фамилию, – медленно сказал Крис, пытаясь вспомнить. – Что-то связанное с цветом.

– Грин, Блэк, Рэд, Браун? Вайолет? Хотя, это, скорее, имя.

– Нет, все не то.

Взгляд Криса беспорядочно блуждал по кухне, ни на чем особо не останавливаясь. Окно. Лицо Тома. Холодильник. Бутылка на столе. Лицо Тома, которое все ещё выглядело обеспокоенным. Вновь бутылка. Пустая. И он тоже, немного. Мыслями он вернулся в их с Кэтрин предпоследнюю встречу. Почему-то его мозг решил поискать ответ именно там. Вот, они оба стоят посреди пустой дороги возле ее машины. Она пристально смотрит на него, пытаясь понять, как он ее нашёл.

– Сомневаюсь, что в будущем в газетах будет заметка …, – проговорил Крис про себя, полностью погрузившись в воспоминания.

Его взгляд вдруг сфокусировался на сахарнице, а губы продолжили проговаривать отрывки из их разговора:

– Кэтрин Уайт ехала …

Мысль о ней оборвалась вместе с фразой, глаза Криса расширились, и он щелкнул пальцами, указывая на белую сахарницу, и сказал уже громче:

– Ее фамилия Уайт. Кэтрин Уайт. В 2019 году она жила в Лондоне, в районе Брент. Училась в университете Сити на журналиста.

– А адрес? Знаешь, сколько ей было лет?

– Она говорила, что ей 21.

– Да уж, не густо, – заключил Том, скрестив руки перед собой. – Думаю, можно начать с Окружной Библиотеки. У них должны быть данные на жителей по городам. Попробуем найти хоть что-то.

– Пойдём прямо сейчас, – с энтузиазмом сказал Крис и встал со стула.

– Прямо сейчас тебе нужно позавтракать и привести себя в своё нормальное подобие.

Крис состроил Тому недовольную гримасу. На самом деле голод уже давал о себе знать. Кстати или нет, он вспомнил поздний ужин в квартире Кэтрин и улыбнулся.

– Чему ты улыбаешься?

– Да так. Думаю, сможешь ли ты мне предложить блинчики с джемом. Я, знаешь ли, привык к такой еде.

– Друг мой, неужели ты продал душу и сердце этой девушке за кусочки теста и варенье? – шутливо недоумевал Том.

– За кого ты меня принимаешь? – картинно возмутился Крис. – Не думаешь же ты, что мы только невинно ели блинчики?

– А вот с этого места поподробнее! – громко сказал Том, попутно приступая к тщательному исследованию содержимого холодильника.

Глава 9

Промозглое серое утро сменилось таким же унылым днём, к которому добавился непрекращающийся дождь. Тяжёлое осеннее небо давило на город и, казалось, опускалось все ниже и ниже. Холодные капли заливали деревья, дома, дороги, угрюмых прохожих и стройные ряды машин. Скрыться от этой сырости было невозможно: она проникала под зонты, просачивалась в дверные щели, стекала по запотевшим стёклам.

Дворники в машине Кэтрин работали в максимальном режиме, с трудом справляясь с бешеным водным потоком, который становился только сильнее. Она напряжённо вглядывалась в дорогу перед собой, с силой сжимая руль.

– Зря ты не дала мне повести, – сказал Майк, сидевший слева на пассажирском сидении.

– Я в состоянии сама вести машину, – отрезала Кэтрин, не отрывая взгляд от дороги.

– Как скажешь, любимая, только руль не оторви, – усмехнулся Майк, посмотрев на свою девушку.

Она мысленно закатила глаза, но промолчала. Сегодня ее хорошее настроение не выспалось, его залило дождем и вообще, оно решило не показываться.

Крутанув руль влево, она свернула на полупустую улицу и припарковалась, как можно ближе ко входу.

– Беги домой, я пока что закрою машину, – сказала Кэтрин и заглушила мотор.

Майк с пакетами уже скрылся за дверью, когда Кэтрин вышла под стену дождя. Она заметила то, что не заметил Майк: за ними кто-то наблюдал, стоя на противоположной стороне улицы.

Промокшая, вмиг, одежда неприятно липла к коже, но Кэтрин старалась не обращать внимание на дождь. Быстрым шагом она пересекла улицу и остановилась, как вкопанная, когда до наблюдателя оставалась пара шагов. Когда сквозь водную завесу можно было различить лицо. Но она и без этого знала, кто стоит перед ней. Знала, но не могла поверить.

Они стояли посреди улицы, насквозь пропитанной дождем, так и не дойдя друг до друга. Так и не сказав друг другу ни слова.

Глаза Кэтрин непроизвольно наполнились слезами, которые тут же смешались с дождем, теряясь в нем. Ее состояние выдавали только плотно сжатые губы и легкое покачивание головой, в такт своему неверию. Гулкий раскат грома, разорвавший небо над головой, заглушил пронзительно знакомый писк, а стену дождя прорезал луч света от фар приближающейся машины. Та почти в последний момент вильнула влево, объезжая Кэтрин. В спину ей полетели не очень цензурные выражения. Но она их не слышала. В ушах отчетливо стучал только звук собственного сердца.

Кэтрин непозволительно надолго прикрыла глаза, чтобы сморгнуть соленые капли, а когда открыла, Криса перед ней уже не было. От отчаяния и шока она захлебнулась собственным вдохом, подавилась тяжелым комом в горле. Она в немом бессилии посмотрела по сторонам, в попытках отыскать своё внезапное наваждение. И оно было там. Только теперь уже не в лице Криса. Чуть вдалеке, справа, стоял молодой мужчина в чёрном, уже насквозь мокром, костюме и не сводил с Кэтрин глаз.

– Эй, – окликнула его Кэтрин, – кто Вы?

Ее голос почти утонул в очередном раскате грома. А вместо ответа она услышала только собственное имя у себя из-за спины. Оно прозвучало дважды, прежде чем Кэтрин обернулась, прежде чем потеряла незнакомца из виду, прежде чем он скрылся в ближайшем переулке.

К ней подбежал обеспокоенный Майк, успевший обзавестись зонтом, и сразу укрыл ее под ним. Он аккуратно приобнял Кэтрин за плечи и молча повёл ее домой, оставив все вопросы на потом.

Он успел в каком-то смысле привыкнуть к ее внезапному молчанию. Когда она уходила в себя.

Сначала, ее приступы молчания проявлялись часто. Она просто закрывалась в своей комнате. Слушала музыку, читала книги, рисовала, что-то писала в своём дневнике. Но, вместе с тем, она не хотела надолго оставаться одна. Ей было гораздо комфортнее от осознания, что в соседней комнате кто-нибудь есть. Первое время Мира оставалась с ней чуть ли не круглосуточно. Ждала, пока Кэтрин выйдет из комнаты, а потом разговаривала с ней, о чем угодно. Но у Миры была и своя жизнь, и Кэтрин стала замечать, как ее состояние тяготит подругу. Особенно, когда молчаливые вопросы все чаще отражались в ее глазах, а позже сменились на реальные. На которые Кэтрин могла давать только путанные ответы.

А потом стал приходить Майк. С легкой руки Миры, конечно. О чем Кэтрин в глубине души догадывалась, но не знала наверняка. Как бы то ни было, он все чаще был рядом, к чему Кэтрин постепенно привыкала. Приступы становились все реже, а их отношения – все ближе. Она по-прежнему отказывались обсуждать причины своего состояния, но в остальном открывалась ему.

В последние пару месяцев приступов не было совсем, и Майк наивно полагал, что они прошли навсегда. Но сегодня что-то случилось. Что опять ввергло ее в молчаливый ступор.

В этот день дождь оставил после себя нечто большее, чем бурные потоки и залитые улицы. Он вывернул наизнанку промокшую душу Кэтрин, залитую слезами. Разрывающее воображение видение, граничило пополам с действительностью и ее личным наваждением. Старательно забытое и спрятанное, и оттого накрывшее с головой. Утащившее в свой омут без права на возвращение. Ему хватило и пары минут, чтоы дать надежду. Столько же, чтобы полгода отношений с Майком дали трещину. Механизм был запущен и Кэтрин, не без сожаления, это признавала.

8 ноября 2020 г 20:20

Я не видела его больше года. Я не знала, все ли с ним в порядке. Даже жив ли он. Я винила в случившимся тогда только себя и тонула в своей вине все глубже. Первые месяцы я ждала, наивно надеялась, что он снова появится. Я одновременно хотела и боялась этого. Я не знала, какой будет его реакция. Вдруг, он меня возненавидел?

Но не сбылось ни то, ни другое. Сбылось только мое, все возрастающее, отчаяние. Которому я, в конечном итоге, сдалась. Поверила в то, что он не вернётся. Уступила уговорам Миры, что нужно двигаться дальше.

Так, я позволила Майку быть рядом, позволила нашим отношениям случиться. Звучит так великодушно-эгоистично, омерзительная щедрость с моей стороны. Но так мне становилось легче.

Удивительно, как быстро я смогла провалиться в чувства к человеку, которого видела чуть больше пары раз в жизни. Но так и не смогла их испытать с человеком, который был всегда рядом.

Нет, я по-своему люблю Майка. Из какого-то отчаянного чувства благодарности. За его преданность, за правильную любовь ко мне.

Но то, что я испытываю к Крису, иррационально и необъяснимо, даже для меня самой. Оно просто есть.

Если вначале это была влюбленность в его образ загадочности, то сейчас это подсознательная потребность, в равной степени невозможная и единственно верная.

Майк… Я так виновата перед ним.

Сегодня он снова не задавал вопросов. Молча завёл меня в квартиру, переодел в тёплые вещи, заварил горячий чай. Не спросил, что я делала под дождем на другой стороне улицы. Избавил меня от необходимости выдумывать оскорбительную для него ложь. Он этого не заслужил. А я совершенно не заслужила его. От этого понимания я каждый раз ненавижу себя, но все равно продолжаю наши отношения.

До сегодняшнего дня я тешила себя надеждой, что у нас с Майком есть счастливое будущее. Чем дольше в моей жизни не было Криса, тем легче я в это верила. Наивный самообман. Короткой, безмолвной встречи оказалось достаточно, чтобы моя идеальная картинка личной жизни рассыпалась, как карточный домик.

Прости, Майк, но мне, похоже, пора уходить.

10 ноября 2020 г 06:17

Вчера вечером Майк съехал. Наш разрыв был далёк от скандала. Все прошло довольно мирно. Были мои долгие и путанные попытки объясниться. Было его, выбивающее из колеи, молчание. Уж лучше бы кричал, бил посуду или ушёл, хлопнув дверью. Пронзительная тишина с его стороны с каждой минутой ложилась грузом на мои плечи, разливалась отвращением к себе. А за его взгляд, полный отчаяния и смирённого понимания хотелось лезть на стену.

Наш финальный диалог стал скомканным и вымученным отголоском наших отношений.

– Скажешь что-нибудь? – спросила я в отчаянной попытке прервать молчание и спасти свою совесть.

– Разве это что-то изменит? Ты уже все решила за нас двоих.

Его правда больно била наотмашь.

– Прости меня, – это все, что я смогла сказать в ответ.

А он даже не посмотрел на меня, отвернулся и только бросил через плечо:

– Я пойду, Кэтрин. Не стоит затягивать эту драму.

И опять он был прав.

Я же погрязла в своих ошибках, неправильных чувствах и предательстве.

Я все жду, когда меня настигнут слёзы и подарят право на искупление. Прошлым вечером, за всю ночь и сегодняшнее утро я не проронила ни слезинки, хоть и не сомкнула глаз. Наверное, я все их выплакала по другому человеку.

Прости меня, Майк.

Пишу это здесь, потому что, вряд ли, скажу ему это лично.

Я оборвала мосты и не вернусь обратно. По правде говоря, меня там и не ждут.

– Майк спрашивал о тебе, – сказала Мира, как бы, между прочим.

Они с Кэтрин уже добрых два часа выбирали рождественские подарки. Причём, сама она уже таскала огромные пакеты, тогда как Кэтрин, по большей части, поверхностно рассматривала что-то в очередном магазине, изредка поддерживая с подругой диалог кивком головы.

– Правда? – первое, что сказал Кэтрин за последние минут десять.

Эта новость взволновала ее.

Прошедший месяц можно было охарактеризовать фразой: “Что имеем не храним. А потерявши плачем”. Только, вместо слез было сожаление, в котором Кэтрин теряла себя день ото дня.

– Он скучает, Кэт.

– Я тоже. Вот только не в том смысле, в котором ему бы хотелось.

И эта истина осталась неизменной, несмотря на неизменное отсутствие Криса в ее жизни.

– Может тогда поговоришь с ним? Я же вижу, как вам обоим плохо. И уже не важно, в каком качестве вы будете общаться.

– Это, как раз-таки и важно. Я не хочу этих жертв с его стороны. Я и так наломала дров, сделала больно, и себе, и ему. Зачем обманывать друг друга?

– А так ли ты обманываешь себя? – будничным тоном спросила Мира, продолжая, как ни в чем не бывало, перебирать вещи на стойке.

– Кэт, дорогая, ты запуталась. Я все понимаю. Но тебе не кажется, что твои чувства к этому Крису – это просто фантом? Иллюзия, в которую ты продолжаешь верить? Сколько раз ты с ним виделась? Два? Три?

– Четыре, – выпалила Кэтрин громче, чем собиралась. – И, если ты вдруг забыла, он спас мне жизнь.

Сделав глубокий вдох, она продолжила уже спокойнее.

– Я сотни раз убеждала себя в том, о чем ты мне сейчас говоришь. И сотни раз повторяла, что хочу быть с Майком. И к чему это привело? Правда в том, что, если Крис, все же, появится я без оглядки побегу к нему.

Кэтрин сцепила губы в замок и обхватила себя руками, пытаясь не расплакаться.

Мира подошла и крепко обняла подругу, успокаивающе поглаживая ее по спине.

– Давай, больше не будем это обсуждать, – попросила Кэтрин, высвобождаясь из объятий. – Я хочу просто отдохнуть от всех переживаний.

На ее памяти это, хоть и был один из немногих разговоров о ее личной жизни после расставания с Майком, но ей вполне хватило бесчисленных монологов с самой собой.

– Знаешь, – начала Мира, с задумчивым лицом глядя Кэтрин за спину. – Отдых – это отличная идея. Что на счёт Австралии?

Она кивнула на яркие предложения в витрине турагентства.

– Австралии? – переспросила Кэтрин, скептические выгнув бровь. Но, чуть подумав, добавила:

– Звучит, как лучшая идея месяца!

Глава 10

– Много досье успел просмотреть? – спросил Том шепотом (всё-таки библиотека так и осталась библиотекой), ставя перед Крисом стаканчик вега-латте и присаживаясь рядом.

– Я сбился со счета после пятидесяти, – устало протянул Крис, отвёл взгляд от экрана и отхлебнул глоток кофе. Он сидел так без перерыва уже 4 часа и сейчас его голову просто разрывало от информации о множестве разных Кэтрин. Но, пока что, не находилось ни одной, хоть отдаленно похожей.

– Переключи в режим совместной работы, – попросил Том.

Изображение на экране разделилось на два идентичных окна с базой данных и поиски пошли в два раза быстрее.

Спустя ещё три часа и сотни просмотренных досье, парни смогли найти четыре Кэтрин Уайт, которые подходили под описание “девушки из прошлого”, как окрестил ее Том. Подходили они больше по описанию, чем по фото (все фотографии были сделаны в более зрелом возрасте), а одно так и вовсе был без него.

– И что же им на одном месте не живется, – сокрушенно покачал головой Крис, выписывая адреса в свой телефон.

– Далеко разъехались?

– Только одна, – Крис указал на досье без фото, – осталась жить в Англии. Две перебрались в США и ещё одна живет в Германии.

– Значит, в ближайшие пару недель нас ожидают насыщенные выходные. Я ещё никогда не был в Германии.

– Ты поедешь со мной?

– Даже не думай от меня отделаться, дружище. Я, как твой верный Купидон, помогу тебе найти твою любовь. – Том изобразил святую невинность.

– Ой, да пошёл ты! – Крису от усталости было совсем не до шуток.

– Только с тобой, мой английский Ромео. Кстати, нам правда пора идти, библиотека уже закрывается.

– У меня есть ещё целых 15 минут.

С этими словами Крис нажал на файл с очередным досье и программа зависла.

– Вот видишь, даже техника уже устала, – подметил Том.

Целую минуту спустя (по меркам даже нашего времени безумно долго для одного документа) экран высветил уведомление:

“Файл поврежден или путь к нему отсутствует”.

Ещё две упрямые попытки Криса открыть файл принесли такой же результат.

– Как думаешь, что это значит? – спросил Крис, оторвавшись от экрана и повернувшись к Тому. Начинало откровенно раздражать обилие вопросов и тайн вокруг его вынужденной подработки. Интуиция упрямо подсказывала, что именно это было досье на ту самую Кэтрин. И что кто-то не хотел, чтобы его открыли. Это возвращало к вопросу, кому и что от неё нужно.

– Думаю, что информацию стёрли или закодировали, – предположил Том.

– Но, почему сам файл оставили в общем доступе?

– Может, кто-то хотел его просто подправить, а система защиты стёрла все данные, но оставила пустой файл? Или к нему нужен особый доступ?

– Интересно, – продолжил Крис, – почему этот файл помечен крестиком?

– Не знаю, – озадаченно ответил Том. – Посмотри, есть ли ещё такие?

Крис медленно прокрутил список в поисках совпадений.

– Да, вот ещё такой же файл. Посмотрим… так… Кэтрин Уайт. Брисбен. Уже не та. – Его взгляд нашёл строчку с датой рождений и помрачнел, обнаружив под ней дату смерти.

Крис резким нажатием закрыл файл и принялся искать другие с той же пометкой, чтобы подтвердить или опровергнуть своё предположение.

– Ну, что там? – с беспокойством спросил Том, не успевая за сменой информации на экране. Выражение же лица Криса не просто говорило, а кричало о его неприятном открытии.

– Досье, которые помечены крестом, – ответил Крис пугающе бесцветным голосом, – принадлежать людям, которых уже нет в живых.

– Может это была не она. Мы не можем знать наверняка, – поспешил успокоить его Том.

– Но и не можем отрицать такую возможность.

– Эй, ну откуда взялся твой пессимистичный настрой? Найдётся твоя Кэтрин.

– Она не моя.

Крис слабо усмехнулся, но, все же, немного приободрился.

– Как знать, как знать. К тому же, через пару недель ты опять ее увидишь. И сам убедишься, чья она.

Их разговор прервало объявление. Механический голос на довольно большой громкости сообщал о закрытии библиотеки и о необходимости покинуть здание в течении 5 минут.

– Уже завтра, ровно в 9:00 наши знания вновь будут открыты для вас.

Закройте глаза. Глубоко вдохните. Выдохните. Почувствуйте расслабленность в теле. А теперь представьте себя на берегу океана. Яркое вечернее солнце согревает вас своим теплом, морской бриз приносит легкую прохладу и запах соленых капель. Волны небрежно накатывают на берег, лаская белый песок и понемногу унося с собой песчаные замки, заботливо выстроенные детишками. Такой картинке в пору красоваться на обложке журнала о путешествиях и жизни в стиле dolce vita.

Именно она сейчас была перед Кэтрин. Девушка удобно расположилась под зонтиком и с наслаждением чувствовала себя частью этого сказочного пейзажа. В голове царила полная умиротворенность, а все мысли были услужливо вытеснены шумом прибоя.

Сегодня было самое необычное Рождество в ее жизни. Вместо холодного снега (или дождя) – тёплый песок. Вместо рождественских эльфов – кенгуру, а вместо вечернего платья – яркий купальник. И хотя, то тут, то там можно было встретить наряженную ель, этот праздник в ощущениях Кэтрин был перевёрнут с ног на голову.

К ней с громким, заливистым смехом и бокалом игристого подбежала Мира.

– Кэт, – торжественно произнесла она, – у меня есть для тебя предложение, от которого ты не сможешь отказаться!

– Ничего себе заявление! – копируя манеру подруги, отозвалась Кэтрин. – Я вся во внимании.

– Пошли лепить снеговика, то есть, – Мира уточняюще приподняла бокал, – Песковика. То есть песчаную бабу. В общем выбирай, как тебе больше нравится. И пошли скорее. Кайл тебя уже заждался.

– С чего бы? – удивленно спросила Кэтрин, выныривая из-под зонтика, чтобы посмотреть в сторону группы молодых парней и девушек чуть вдалеке.

– По-моему, он прекрасно проводит время в обществе той блондинки. Или брюнетки. Я отсюда не вижу.

– Вот именно! Сидишь тут одна и пропускаешь все веселье, – отчитала ее Мира.

– Мне и тут неплохо, – сказала Кэтрин, пожав плечами.

– Именно, что неплохо, а должно быть отлично. В общем так, если через 2 минуты ты к нам не придёшь, я попрошу Кайла принести тебя силой. – Мира говорила так, что спорить с ней совсем не хотелось.

– Хорошо, я сейчас приду.

Мира, удовлетворённая этим ответом, поспешила обратно к компании. А Кэтрин глубоко вздохнула и уже собралась исполнить своё обещание. Но она не смогла прийти ни через 2, ни через 10 минут. И девушка очень сомневалась, что хоть что-то могло сейчас заставить ее уйти.

Не тогда, когда твою талию обхватывает сильная и до боли знакомая рука, а голос, по которому так скучала, шепчет на ухо, что тоже скучал. Когда дыхание сбивается от внезапного волнения, а сердце заходится в бешеном темпе. Когда наворачиваются невыплаканный слезы. Когда глаза встречаются взглядом с любимыми голубыми глазами.

Телепортация в 2049 году была самым быстрым и удобным видом общественного транспорта. Но, вместе с тем, и самым дорогим. Стоимость билета более, чем в 10 раз превосходила аналогичный билет на самолёт бизнес классом.

Существовало два механизма для перемещений: телепортационные будки (для перемещений на короткие расстояния, в пределах одного города) и телепортационные судна (терминалы обычно располагались в зданиях аэропортов), которые позволяли перемещать пассажиров на расстояния до 100 миль.

“Поездка” длилась не более 2х минут, большую часть из которых занимал “разгон” и “торможение”: когда сама машина и все пассажиры внутри трансформировались в поток элементарных частиц, передаваемых на расстояния с помощью оператора квантового импульса, а затем, преобразовывались обратно в объект материального мира. Ощущения – не из приятных. Ещё бы было приятно распасться на молекулы и собираться вновь, но экономия времени на лицо.

Первая Кетрин, к которой отправились Крис и Том, проживала в городе Рипли, графства Дербишир. Прямого телепортационного сообщения с городом не было, поэтому, чтобы туда добраться им пришлось сделать пересадку. И они потеряли целых 3 часа в ожидании телепортационного судна. Оно чем-то напоминало вагон метро, только сидений было поменьше и каждое из них разделялось вертикальными нишами. Все места были оборудованы ограничителями и подушками безопасности. Судно отправлялось строго по расписанию три раза в сутки.

Крису и Тому очень повезло достать последние 2 билета на ближайший рейс, хоть и по заоблачным ценам.

– Чувствую себя абсолютно разбитым, – устало пожаловался Том после того, как его и правда “разбили”, а потом “собрали” за пару минут. Он уже было собрался устроиться в кресле зала ожидания и немного перевести дух, но его остановил недовольный возглас Криса:

– Не время рассиживаться, пойдём.

– Дай мне отдохнуть хоть 5 минут. Изверг!

Крис хотел что-то возразить в ответ, но его отвлёк телефонный звонок.

– Может уже ответишь? – спросил Том, увидев, как, уже в который раз, на экране высвечивается пропущенный от контакта “Софи”.

– Не сейчас, – отмахнулся Крис.

Но в следующий момент на экране появилось сообщение:

“Нам нужно срочно встретиться. Джо хочет с тобой поговорить”.

На этот раз Крис все же ответил:

“Вернусь вечером и перезвоню”.

И быстро добавил, чтобы не показаться совсем грубым:

“До встречи”.

Подняв глаза, Крис встретился с улыбающимся лицом Тома.

– И почему все хорошенькие девушки достаются тебе?

Крис лишь закатил глаза, глубоко вздохнул и молча направился к выходу из терминала.

До дома английской или первой Кэтрин Уайт они добрались мало изменившимся за последние десятилетия видом транспорта – на такси. Оно теперь, хоть и ездило быстрее и имело робота в качестве водителя, но за 30 лет в изобретении заново велосипеда не было необходимости.

За окном мелькали поля и луга, среди которых уютно расположились редкие одноэтажные домики с серой черепицей. Старое доброе английское предместье, казалось совершенно не тронутым временем, особенно в сравнении с обновлёнными мегаполисами и, стремящимися за ними, городками поменьше.

– Так и будешь всю дорогу молчать? – осведомился Том с заднего сидения.

– А что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? – чуть повернувшись, через плечо спросил Крис.

– Кто такой Джо?

– Он – младший ассистент в Центре. Я, по-моему, говорил тебе о нем.

Раздражение, появившееся в голосе Криса, никак не было связано с другом, а было следствием волнения от предстоящей встречи.

– Не говорил.

– Значит теперь говорю, – отрезал Крис.

– Ладно, не хочешь рассказывать, не надо.

А затем, как нельзя более некстати, перевёл тему:

– Ты уже придумал, что будешь говорить Кэтрин при встрече?

Крис мысленное приказал себе успокоиться и не срывать свои эмоции на друге. Он не мог перестать думать о разговоре, который должен был случиться всего через несколько минут. Но затраченные мысли-часы все равно не помогли продвинуться дальше бредовых и сумасшедших фраз, вроде: “Здравствуйте. Вы меня может не помните. Мы случайно не с Вами встречались 30 лет назад? И не смотрите, что я гожусь Вам в сыновья”.

– Судя по твоему красноречивому молчанию, ничего вразумительного ты так и не придумал, – проницательно заметил Том. – Повезло, что у тебя есть я.

Крис хоть и закатил глаза на этом утверждении, но все же решил внимательно выслушать друга.

А Том продолжил:

– Предлагаю рассказать банальную, но жутко романтичную историю о том, что мы с тобой два брата, отец которых находится в глубокой печали по своей давно утраченный юношеской любви. А мы в тайне от него решили отыскать ее. И назовём твоё настоящее имя и год вашей встречи, то есть, их встречи.

Крис вынужден был признать, что вариант Тома, хоть и также далёк от идеала, все же был гораздо лучше его собственного. Как минимум тем, что не заставлял сомневаться в его нормальном душевном состоянии и походил на вполне правдоподобную жизненную историю.

За этими размышлениями они и добрались до нужного адреса. Такси подъехало к небольшому многоквартирному зданию, в два этажа высотой, почти на самой окраине Рипли. Построенное из ярко-красного кирпича, оно почти наполовину утопало в плену ползучего плюща, слегка тронутого золотистыми красками осени.

Друзья подошли к единственной входной двери в дом, которая едва виднелась из-за зелено-желтого покрывала. Ещё хуже на ней различалась табличка (Тому даже пришлось отодвинуть растение, наглым образом занимавшее почти весь первый этаж) с номерами квартир от 1 до 8 и именами их владельцев. Имя Кэтрин значилось напротив квартиры номер 3. Рядом с номером располагалась серебристая кнопка звонка. Тремя лёгкими нажатиями Крис раскрыл их присутствие и выжидающе уставился на полоску громкоговорителя, мысленно заклиная ее на ответ. И он последовал через каких-то десяток секунд. Добродушный женский голос сказал:

– Вы к кому, молодые люди?

Их с Томом взгляды, как по команде, синхронно взметнулось вверх и среди листьев отыскали чернеющий глазок камеры.

Крис постарался придать своему лицу наиболее спокойное и безмятежное выражение, что невообразимым образом резко отличалось от его внутренней нервозности.

– Миссис Уайт, здравствуйте, – начал он. – Меня зовут Кр…, – он запнулся, получив ощутимый толчок в ребра. – Крейг. А это – Том.

– Мы- журналисты, – поспешил добавить Том. – Пишем статью о Рипли для газеты “English daily” и берём интервью у местных жителей. Вы позволите войти?

После секундного промедления щелкнул замок и Крис с Томом вошли в подъезд.

– А что это ещё за история? – практически беззвучно, чтобы было слышно только Тому, поинтересовался Крис.

Из-за открывшейся двери квартиры с номером три уже показалось женщина лет пятидесяти с аккуратно уложенными вьющимися каштановыми волосами.

– Иначе, она бы нас не пустила, – едва шевеля губами ответил Том, улыбаясь миссис Уайт. – “Правдивую” историю расскажем уже внутри.

– Проходите, молодые люди, – с порога пригласила их миссис Уайт с широкой улыбкой.

Внутри их встретила довольно милая небольшая квартирка, поражавшая обилием различных мелких, безусловно памятных для хозяйки, вещей. Целая тумбочка, была под завязку заставлена фарфоровыми статуэтками представителей флоры и фауны. Похоже, эта коллекция собиралась годами.

Стены маленькой гостиной были завешаны фотографиями родных миссис Уайт. Но особое внимание уделялось красивому молодому человеку, примерно возраста Тома и Криса, и чем-то напоминавшим последнего.

– Как вам наш город? – поинтересовалась она.

Её руки уже были заняты, непонятно откуда взявшимся так скоро, подносом с блюдцем с пирожными, тремя чашечками и чайником, от которого исходили притягательные ароматы мяты и лаванды. Расставив угощения на столе, она присела в кресло, жестом приглашая парней сесть напротив.

– Мы на самом деле только пр…, – Крис получил ещё один толчок от Тома, который ухитрился попасть в одно и то же место дважды.

– Мы на самом деле просто ещё не успели все посмотреть, – правильно закончил предложение Том.

Он быстрым взглядом посмотрел на Криса, достаточно выразительно, чтобы донести идею: “Следи, пожалуйста, за тем, что ты говоришь”. Крис не был уверен, фигурировало ли вообще слово “пожалуйста”, но посыл понял.

– А Вы давно живете в Рипли? – спросил он, чтобы перевести тему.

– Я переехала сюда уже очень давно, а раньше я жила в Лондоне. В те годы он ещё был тем самым Лондоном. Я тогда тоже училась на журналиста, – добавила Кэтрин Уайт, разливая чай и пододвинув чашки поближе к друзьям. Они в свою очередь многозначительно переглянулись.

– Но, как-то не сложилось, – продолжила она. – У меня появился Дэниэл и о карьере в серьезной журналистике пришлось забыть.

– Дэниэл – это Ваш муж? – Том задал наиболее уточняющий вопрос в сложившейся ситуации и вместе с Крисом затаил дыхание, в ожидании ответа.

– Нет, Дэниэл – это мой сын, – женщина указала на одну из фотографий на стене. – Он так похож на своего отца. Как жаль, что он его совсем не знал, – ее взгляд мгновенно стал очень печальным и сосредоточился на одной точке.

Ни Крис, ни Том не стали расспрашивать дальше о, явно болезненной, теме. Но факты казались слишком очевидными и, будто кричали, что эта Кэтрин – та самая.

Тогда, почему она не узнала Криса? А, если и узнала, то почему не подала виду?

Крис и сам не мог с уверенностью сказать, похожа ли эта женщина на ту девушку, которая в последнее время занимала его мысли. Фотографии с которой, он все время носил с собой во внутреннем кармане куртки. Которую он так усердно хотел отыскать, просто, чтобы убедиться, что она есть в его настоящем и с ней все в порядке.

– Вы, Крейг, тоже похожи с моим мальчиком, – прервала Кэтрин поток его мыслей. – Вы ему понравитесь. Он, кстати, должен скоро вернуться, вышел в магазин.

Взгляд Криса тем временем остановился на календаре за 2042 год, висевшем на стене. Ему показалось странным, что его не меняли уже 7 лет, но мало ли, что было тому причиной. Том тоже отметил эту странность. Как и легкую взволнованность в поведении Кэтрин. Как будто она ждала чего-то, что вот-вот должно было случиться.

Возможно, это был, внезапно раздавшийся, стук в дверь. А, возможно, приход соседки с верхнего этажа.

В гостиной появилась невысокого роста старушка, очень добродушного вида, и приветливо поздоровалась с друзьями.

– Марта, познакомься. Эти двое молодых людей – Крейг и Том, – парни поочередно кивнули в ответ на представление. – Они – журналисты. Пишут статью о нашем Рипли. О, – воскликнула Кэтрин и ее лицо озарилось ей одной понятной догадкой. – Может, ты тоже дашь им интервью? Ты ведь живешь в Рипли подольше моего.

– Может быть, Кэтрин, – ответила Марта с легкой улыбкой. – Приятно познакомиться, джентельмены.

С этими словами она озорно подмигнула друзьям, что вмиг сделало ее похожей на молоденькую девушку, несмотря на то, что она была явно сильно старше Кэтрин.

– Если только они составят нам компанию в нашей небольшой прогулке.

– С удовольствием к вам присоединимся, правда Крейг? – с готовностью ответил Том.

– Марта, только давай сначала дождёмся Дэниэла, – попросила Кэтрин с беспокойством в голосе.

Озорная оживленность Марты сменилась тревогой и сочувствием.

– Дорогая, Дэниэл придёт ещё очень нескоро, – как можно мягче, сказал она. – Пойдем в парк, как ты любишь, к озеру. Уверена, что наши молодые гости будут в восторге от природных красот Рипли.

Ее взгляд, обращённый на друзей, заставил их энергично закивать в знак согласия и сыпать убеждающими фразами, создающими устойчивое впечатление, что ради этой прогулки они сюда и приехали.

Под этим тройным напором Кэтрин сдалась.

Глава 11

Разное время года, кроме банальных изменений погоды и температуры, приносит ещё и разное восприятие простых вещей. После затяжной зимы мы радуемся первому весеннему теплу и возрождению природы. Когда унылый, черно-белый пейзаж разбавляется живыми, сочными красками. Но вся ценность этой красоты снижается с наступлением лета. И, какой бы погожий день не выдался, их постоянно возрастающее количество вызывает пресыщение. Вплоть до первых осенних холодов и сплошных дождей.

Этот осенний день в Рипли стал самым настоящим сокровищем с ярким солнцем и тёплым ветерком, который пробивался через деревья к озеру, вызывая “мурашки” на его гладкой поверхности. Где-то посередине плескалась, довольно крупная для здешних мест, рыба, а берег оккупировали дикие утки, которые прохаживались с важным видом, как бы нехотя принимая угощение от Кэтрин.

Чуть поодаль от неё остановились Крис, Том и Марта, чтобы не сильно смущать своим присутствием гордых птиц.

– Она не всегда была такой, – задумчиво начала Марта, остановив свой взгляд на противоположной стороне озера. – С первого взгляда может показаться, что она радостный и счастливый человек. Но это не совсем так.

Друзья замерли в ожидании. Несмотря на приветливость и радушие Кэтрин, они успели заметить, что за каждым упоминанием ее сына Дэниэла или его отца следует, пускай недолгая, но пауза, в которой угадывалась печаль, с примесью ожидания. Им очень хотелось узнать разгадку и, вместе с тем, аккуратно подойти к цели, с которой они на самом деле приехали.

– Зачем вы приехали? – словно прочитав их мысли, спросила Марта и внимательно посмотрела на каждого поочерёдно.

Том уже собирался что-то ответить, но она прервала его:

– Только не нужно опять рассказывать, что вы журналисты. Оставьте эти истории для Кэтрин. Что вам нужно от неё на самом деле? – дружелюбия в ее голосе не осталось ни на пару процентов, зато холодности – хоть отбавляй.

– Нам нужно только с ней поговорить, – миролюбиво начал Крис. Он решил, что лучшее в этой ситуации – сказать правду, хоть и частичную, а оттого удобную для них.

– На самом деле мы приехали сюда из-за неё. Мы ищем женщину по имени Кэтрин Уайт, которая 30 лет назад жила в Лондоне. И, которая в то время познакомилась там с молодым человеком по имени Крис. Это – наш отец. У нас разные матери, – добавил он, словив недоверчивый взгляд Марты.

– Я все ещё жду ответа на вопрос, зачем она вам понадобилась? – сурово спросила та, мельком взглянув на Кэтрин, которая в свою очередь не отводила взгляд от озера.

– Отец очень хотел с ней увидеться, – поддержал Криса Том с самым искренним выражением лица. – Он сам сейчас не может приехать, и мы решили исполнить его последнюю просьбу.

Это прозвучало настолько скорбно и жалостливо, что Марта, похоже, достаточно удовлетворённая ответом, смягчилась.

– Всегда лучше говорить правду, мальчики, – сказала она с лёгкой улыбкой. – Но, боюсь, что ничем не смогу вам помочь. Как вы уже поняли, я очень хорошо общаюсь с Кэтрин и знаю ее очень давно: с самого ее переезда в Рипли. О ее жизни Лондоне и ее муже мне, однако, известно немного: его звали Пол и он трагически погиб в аварии. На тот момент Кэтрин была уже беременна и ее родители, чтобы максимально оградить ее от стресса, перевезли сюда. А потом родился Дэниэл и все ее внимание переключилось на сына и, казалось, что она приняла смерть мужа. Все изменилось 7 лет назад, когда в страшную аварию попал уже ее сын. До сих пор помню тот день. Кэтрин как раз сидела у меня, когда ей позвонили. Она сразу стала бледнее смерти и несколько минут просто сидела молча, уставившись в одну точку. Я никак не могла до неё докричаться. А, когда она меня всё-таки услышала, то подскочила и вылетела из квартиры. Как я позже узнала, она поехала в больницу, но не успела: Дэниэл скончался, не приходя в сознание. Бедный мальчик, он был ещё таким молодым. После этого Кэтрин долго не могла прийти в себя: все сидела в кресле и только повторяла, как виновата перед ним, что не успела к нему. В итоге она сломалась, ее мозг просто переключился в режим ожидания, как я это называю: она ждёт, что сын вернётся домой.

– Нам очень жаль, – тихо сказал Крис. – Мы не хотели своим присутствием вызвать болезненные воспоминания.

– У неё осталась непонятная ей, невосполнимая грусть, как мне кажется. Она и без вас вспоминает сына. А я, в свою очередь, помогаю ей развеять эти мысли и жить дальше.

– Она очень хорошая, – добавила Марта с сожалением в голосе. – Просто судьба распорядилась с ней жестоко.

Друзьям было нечего больше ответить, кроме слов сочувствия. Теперь они понимали какую-то странно-отрешенную улыбку Кэтрин Уайт, ее задумчивое состояние постоянного ожидания.

Их прогулка завершилась в небольшой уютной кофейне, расположившейся прямо на пирсе озера. Открытая терраса ещё согревалась под осенним солнцем, что давало чуть ли не последнюю возможность на такое времяпрепровождение до самой весны.

Настроение под влиянием погоды сменилось с грустного на противоположное. Веселый смех их небольшой компании над очередной шуткой Тома заставлял прохожих, привыкшим к тихой, размеренной обстановке в парке, недовольно на них оборачиваться.

– Говорю вам, это надо было видеть, – сквозь слезы смеха громко вещал Том. – После этого я настороженно отношусь к затеям, которые начинаются со слов: “Смотри, как я умею”.