По ту сторону Лисограда

Глава 1. Пугающее предложение

Все мы от чего-то бежим, каждый день, буквально каждую минуту нашей жизни. В бесконечной череде дней, что пролетают как миг, мы бежим от теней прошлого, кто-то из нас бежит даже от фантома прошлого, а кто-то от призрака настоящего, многие же не готовы принять будущего и тоже стараются сбежать. Побег может быть разным, кто-то может убегать в книжную реальность, кто-то, в суету дней погружаясь с головой в работу, а кто-то уезжая. Но рано или поздно каждый из нас понимает, что так больше жить нельзя и хоть такие люди, погруженные во что-то, убегающие не смогут остановиться, чтобы понять, что никуда не надо бежать. Это непреложная истина, которую предстоит понять всем нам, не надо бежать от прошлого, не надо бежать от настоящего и не надо бежать от будущего, ведь наша жизнь дана нам не для того, чтобы мы бежали ежедневно марафоны, она дана нам для того, чтобы жить.

Я всегда считала именно так, пока в моей жизни не появились обстоятельства, заставившие меня бежать от прошлого, от настоящего, обстоятельства, заставившие меня бежать в будущее. Это так глупо, я никогда не думала, что в моей жизни все произойдет именно так. Я была уверена, что закончив институт, я буду работать в прокуратуре, потом найду хорошего, любящего парня, выйду замуж, рожу детей, что у меня будет стабильная работа, хорошая семья, что все обязательно будет идеально, что потом я выйду на пенсию, буду преподавать, но этому не суждено было случиться. Была ли виновата в этом я? Не знаю, возможно, возможно нет. Кто вообще виноват в том, что мог случайно привлечь чье-то внимание?

Сейчас я убегаю не просто от прошлого, я убегаю не просто от настоящего, я убегаю от конкретного человека, который попал в мое прошлое, попал в мое настоящее, и я надеюсь, который не попадет в моё будущее.

Первый раз я увидела его на пороге прокуратуры. Волновалась перед собеседованием, поэтому и вышло так неловко: папка с документами выскользнула из рук, бумаги разлетелись по полу. Он помог их собрать — высокий, статный, с обезоруживающей улыбкой. Позже, уже работая в прокуратуре, я все чаще ловила на себе его взгляд, а по коридорам ползли пересуды о том, чего стоит девушкам эта работа, о негласных правилах, о том, чем платят за место под солнцем. Но я прогоняла эти мысли. Невозможно, чтобы он, с его открытым взглядом и легкой иронией в уголках губ, был замешан в этой грязи. Невозможно…

Тот зимний вечер испортил все. За окном, словно пытаясь убаюкать город, тихо кружились снежинки, растворяясь в неоновых огнях витрин. Я, кутаясь в шарф и поправляя сумку на плече, разглядывала елочные игрушки, выбирая подарки родным. Три года в системе… Нравится ли мне эта работа? Не успела ответить себе на этот вопрос, как меня окутало облаком терпкого мужского парфюма — тяжелого, удушливого, как путы. Сердце замерло, а затем бешено заколотило, словно птица в клетке. Нужно уходить, нужно раствориться в толпе. О, если бы я знала это тогда, у витрины с елочными шарами, сверкающими фальшивым блеском!

— Алена Дмитриевна! — низкий, хрипловатый голос ударил по нервам, я обернулась. Рядом стоял Даниил Романов, молодой прокурор, с которым меня периодически сталкивала работа. Даже в неярком свете фонарей было видно, насколько он хорош собой: высокий, подтянутый, идеально уложенные темные волосы, глаза холодные, как лед, сам же он идеальный, как античная статуя. Только вот от этой безупречности веяло мертвенным холодом, от которого хотелось бежать без оглядки. Он улыбнулся, обнажив идеально ровные зубы. Я лишь коротко кивнула, избегая встретиться с ним взглядом, и попыталась уйти, раствориться в предпраздничной суете. Но разве можно скрыться от тени? Он нагнал меня.

— Прекрасное время для подарков, не правда ли? — Романов шел рядом, и от него веяло опасностью, как от хищника, загоняющего жертву в угол. — Хотя… думаю, у вас будет возможность получить все, о чем мечтаете. Вот, например, о чем мечтаете вы?

— Я мечтаю… чтобы Новый год наступил как можно скорее, — пробормотала я, лихорадочно соображая, как бы от него отделаться.

— Слишком банально, Алена, — усмехнулся он, и эта усмешка заставила меня поежиться. — Мечты должны быть… смелее. Дерзче. Вот, к примеру, я мечтаю о том, чтобы ты…

Он не договорил, резко наклонился ко мне, и я почувствовала на своей щеке его дыхание, пахнущее дорогим алкоголем и табаком. От этой гремучей смеси меня замутило. Сердце билось где-то в горле, заглушая все звуки вокруг, кроме этого хриплого шепота, от которого по коже побежали мурашки.

— Знаешь, — прохрипел он мне прямо в ухо, и этот голос напомнил змеиное шипение, — мне казалось, у меня есть все. Но сейчас я понимаю — у меня есть все, кроме одного.… У меня на тебя большие планы, Аленушка.

Я отшатнулась, как от удара, больно ударившись плечом о витрину. Из-за стекла на меня равнодушно смотрел плюшевый Дед Мороз, окруженный фальшивым снегом и блестящей мишурой.

— Что… что вы хотите этим сказать? — пролепетала я, с трудом заставляя себя говорить спокойно и уверенно.

— Скоро узнаешь, — ухмыльнулся Романов, не сводя с меня пристального взгляда, в котором читалось что-то хищное, пугающее. — Еще увидимся…

Он развернулся и растворился в толпе, оставив меня в коконе леденящего страха и отвращения. Праздничные огни витрин вдруг показались мне зловещими, смех прохожих — фальшивым, а падающий снег — похожим на хлопья пепла.

Дома, в тишине своей маленькой квартиры, я никак не могла отогнать от себя воспоминания о встрече с Романовым. Его слова, словно яд, отравляли душу тревогой. Я пыталась убедить себя, что все это была шутка, что он просто погорячился, что это случайность. Но интуиция кричала — все гораздо серьезнее. Я нервно теребила в кармане платок, в котором лежали осколки кулона в форме снежинки — подарок маме, на удачу. Разбился, угораздило же… Откуда эта гнетущая тревога, сжимающая горло ледяной рукой?

«У меня на тебя большие планы, Аленушка…» — эти слова, брошенные с ледяным спокойствием, заставляли тело покрываться мурашками. Что он имел в виду? Чего он хотел добиться? Впервые в жизни я почувствовала себя маленькой пешкой на шахматной доске, игрушкой в руках человека, от которого веяло опасностью. Новогодняя суета не радовала. Праздник, которого я всегда ждала с нетерпением, в этом году вызывал лишь чувство тревоги. Праздничные огни казались фальшивыми, музыка — навязчивой, а смех прохожих — наигранным.

На работе все напоминало о случившемся. Каждый телефонный звонок, каждый стук в дверь заставлял меня вздрагивать — а вдруг это он? Коллеги, ничего не замечая, обсуждали предстоящий корпоратив. Строили планы на новогодние каникулы. Но я не разделяла их радостного волнения. Не могла. Не после того разговора…

И вот настал вечер корпоратива. Ресторан сиял праздничными огоньками, в воздухе витали ароматы хвои и мандаринов. Музыка, танцы, смех. За столами, уставленными изысканными блюдами, царит дух единства и веселья. Легкий шум разговоров смешивается с мелодией рождественских мелодий, создавая уникальный фон для этого важного события. Все вокруг были веселы, радовались тому, что совсем скоро Новый год. Все, кроме меня. Я чувствовала себя лишней на этом празднике жизни. Словно призрак, случайно забредший на чужой пир. Весь вечер я старалась держаться в тени. Пряталась от него. Когда он оказывался близко, принимала приглашение на танец от других мужчин, прикрывалась разговорами. Но разве можно спрятаться от собственной тени? И вот, казалось, все получилось. Я видела, как он вышел из ресторана, и позволила себе расслабиться. Вышла на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, но судьба, видимо, решила иначе. Стоило мне отойти от шумной компании, чтобы посмотреть на салют, как он возник передо мной, словно из-под земли…

— Почему же вы отдалились от компании, Алена Дмитриевна? — мягко спросил он, и от этой мягкости, от этого обманчивого тепла в голосе мне стало еще страшнее. — Вы так интересно избегали меня весь вечер. Не хотите прогуляться?

— Не думаю, что это хорошая идея, Даниил Игоревич… — пробормотала я, с трудом сглотнув комок в горле. — Уже поздно, да и холодно…

— Неужели вы боитесь замерзнуть? — усмехнулся он, снимая пальто. — Позвольте, я вас согрею.

— Не нужно, — прошептала я, отступая на шаг назад.

— Не стоит меня бояться, Алена Дмитриевна, — продолжал он, делая шаг мне навстречу. — Я просто хотел поговорить с вами в более приватной обстановке… Завтра утром, у меня в кабинете…

Он протянул мне визитку. На ней, помимо имени и должности, не было ничего.

Чистый лист. Как и его предложение.

Я невольно сжала визитку, острые уголки впились в кожу, словно зубы хищника. Романов, змей-искуситель, предложил мне выбор, от которого зависело все: карьера, будущее, сама жизнь. Но какой ценой?

— Извините, но я не смогу, — проговорила я, с трудом удержав голос от дрожи. — У меня другие планы.

Романов рассмеялся, низкий грудной смех, от которого по спине побежали мурашки.

— Уверена, Алена? — он сделал шаг навстречу, и я снова почувствовала этот запах — смесь дорогого парфюма и чего-то дикого, необузданного. — От судьбы не уйдешь. Завтра, в десять. Не опаздывайте.

Он развернулся и направился к ресторану, бросив меня наедине с ледяным ветром и липкой паутиной страха.

Ночь прошла в мучительных раздумьях. Я металась по кровати, как загнанный зверь, не находя себе места. Интуиция кричала, что от Романова нужно держаться подальше, слишком уж опасная аура исходила от этого человека. С другой стороны — карьера в прокуратуре… мечта, к которой я шла долгие годы. Гарантия стабильности и независимости, неужели я готова все это потерять?

Утром, собрав остатки воли в кулак, я отправилась в прокуратуру. Сердце билось как бешеное, в горле стоял ком. Я поднялась на нужный этаж и остановилась перед дверью с табличкой «Романов Даниил Игоревич. Прокурор».

Рука, поднятая к двери, замерла в воздухе. Развернуться и уйти? Пока не поздно, сбежать от этого кошмара…

— Алена?

Я вздрогнула, как от удара, и обернулась. Романов стоял в дверях своего кабинета, словно ждал меня. На нем был все тот же безупречный костюм, белая рубашка слепила белизной. Он выглядел так, словно провел здесь всю ночь.

— Я… я просто проходила мимо, — пробормотала я, чувствуя, как предательская краска заливает не только щеки, но и шею, поднимаясь к вискам.

Романов усмехнулся, и в его глазах, обрамленных густыми ресницами, мелькнуло что-то хищное, опасное. Огонь, пляшущий в их глубине, заставил меня инстинктивно сжаться, словно от холода.

— Я уж подумал, вы передумали, — Даниил сделал шаг ко мне, приглашая войти в логово зверя. Его логово. — У меня мало времени, — бросил он, и его взгляд, острый как бритва, полоснул по мне. — Предлагаю поговорить без лишних церемоний.

Ноги приросли к полу. Я медлила, боясь переступить порог, за которым меня ждала неизвестность.

— Решили поиграть со мной в догонялки? — спросил он, и в его голосе, низком, с хрипотцой, прозвучала легкая насмешка. — Не самая лучшая идея, поверьте, я догоню и найду вас везде.

Он приблизился, и меня обдало волной тепла. От него пахло свежестью морозного утра, терпким, дорогим парфюмом и чем-то еще — неуловимым, пьянящим, опасным. Запахом власти.

— Я же просил не опаздывать, — прошептал он мне на ухо, и я вздрогнула от неожиданности, чувствуя, как его теплое дыхание опаляет кожу.

Не успела я опомниться, как сильная рука легла мне на талию, притягивая ближе. Его прикосновение обожгло сквозь тонкую ткань блузки, вызвав дрожь по всему телу. Я попыталась отстраниться, но Романов, словно не замечая моего сопротивления, мягко, но настойчиво подтолкнул меня к двери кабинета.

— Не упрямьтесь, Алена, — проговорил он, и в его голосе зазвенела сталь. — Так будет лучше для всех.

Собрав остатки воли в кулак, я уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь оттолкнуть. Под пальцами ощущалась упругость дорогой ткани пиджака и обжигающее тепло его тела.

— Не смейте ко мне прикасаться! — прошипела я, глядя на него снизу вверх.

На мгновение в его глазах мелькнуло удивление, тут же сменившись холодной усмешкой. Он отступил на шаг, небрежно поправляя запонки на манжетах белоснежной рубашки. Движение было отточенным, привычным, словно он играл роль, заученную до мелочей.

— Люблю упрямых, — проговорил он, и его слова, лишенные эмоций, прозвучали как приговор. — Но ты все равно будешь моей, Алена. Рано или поздно. А пока… я предлагаю тебе работу.

— Что? — пролепетала я, не понимая, как перепрыгнули с угроз на деловое предложение. — О чем вы?

— Предлагаю тебе место в моем отделе, — продолжил Романов, игнорируя мой вопрос. — Считай это повышением. Давно хотел насолить твоему начальнику. Будешь работать бок о бок со мной.

Он прошел к своему столу — массивному, из темного дерева, — взял папку и протянул мне.

— Подумай над моим предложением, Алена, — произнес он, вновь приблизившись ко мне и выпроваживая из своей обители — Уверен, ты примешь правильное решение.

Даниил Игоревич развернулся и скрылся в недрах кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.

Я осталась стоять посреди коридора, сжимая в руках папку, словно пытаясь удержаться за реальность. Предложение Романова… повышение… работа бок о бок с ним. Это шанс осуществить свою мечту или шаг в пропасть, на дне которой меня ждал он сам?