По непроверенным данным (СИ)

Часть вторая

Включился звук. Включился свет. Запахло лекарствами. Появилось изображение. Легкое постукивание издавала синичка, бодро долбившая что-то съедобное на подоконнике за окном. Михаил Ильич сфокусировал зрение и повернул голову на бок. Рядом с ним на кровати лежал парень, на лице которого была закреплена маска с прозрачной трубкой. Было понятно, что паренек занят хорошим делом, а именно борьбой за жизнь.

Михаил Ильич старался подавить панику. «Что могло случится? Все как обычно. Ну, немножко задержался на работе с Ленским, ну и что. Инфаркт? Ведь лежу точно в реанимации. А как же Нина, Машка?»

Как будто по его желанию, дверь (странная какая-то, вся пластиковая и все вокруг пластиковое) распахнулась и в нее вкатился бодрый такой Айболит. По крайней мере его подозрительный пористый, в алкогольных прожилках нос очень напоминал шнобель знаменитого ветеринара.

— О, Михаил Ильич, вы сегодня просто огурчиком выглядите. Напугали вы нас. Третьи сутки без памяти. Осторожней надо на льду, чай уже не молоденький козлик. Давайте смотреть, что тут у нас.

Михаил Ильич ошеломленно молчал, пораженный новым открытием. Перед его глазами на простыне лежали не его руки. Это были руки пожившего человека, явно имевшего дело не только с умственным трудом. На безымянном пальце левой руки красовалась массивная золотая печатка.

Самым интересным было то, что все увиденное было абсолютно четким, но очки на носу отсутствовали. Он взмок, борясь с истерикой.

— Что-то вы так заволновались, давление подскочило и пульс зачастил? Не волнуйтесь вы так. Серьезных повреждений нет. Имеет место сотрясение мозга, это есть. Ну, соответственно, обширная подкожная гематомочка. А так особых поводов нет, ваш сын уже подъехал. Думаю, для вашего спокойствия вам не вредно будет увидеться. Наверняка у вас вопросы накопились. Неплохо, совсем неплохо. Если так дело пойдет, я вас переведу в палату.

Шиза продолжала бушевать. «Какой сын? Какая травма? Я что, с кровати упал? Это же какой высоты она должна быть?»

Удалось собраться и не задавать Айболиту вопросов, которые могли его насторожить. «Упечет еще в дурдом для изучения феномена. Может ему материала для докторской как раз не хватает. И где мой так называемый сын»?

Доктор умчался, сопровождаемый белоснежной сестричкой. Появился высокий нескладный парень с довольно помятой физиономией. Виновато посмотрев на Михаила Ильича, он подсел к нему на кровать.

— Здравствуй, папа. Как ты?

— Слушай, э-э… сын. Тут такое дело. Поясни мне в подробностях, что со мной случилось?

После долгих и сбивчивых разъяснений, Михаил Ильич, не понявший половины сказанного, сделал ход конем.

— Понимаешь, какое дело. Я пока доктору не говорил, нечего его зря беспокоить. Извини, но память я потерял. Никому ни слова. А сейчас рассказывай, кто я, где я.

Парень совершенно растерялся.

— Совсем ничего не помнишь?

— Будь добр, попробуй с самого начала.

Чем дольше продолжалось повествование, тем больше страдалец уходил в хандру. Не удержавшись, он перебил парня:

— Прости, пожалуйста. Что значит «твоя фирма».

— Папа, но ты же работаешь замом директора в ООО «Ида».

— Что значит ООО?

Тут долговязый растерялся вконец.

— Ты и это не помнишь?

— Продолжим.

— Сегодня 10 июня 2011 года.

Вот сейчас Михаилу Ильичу стало совсем нехорошо.

— Папа, я сейчас за доктором сбегаю.

— Ничего, все нормально, — успокоил парня Михаил Ильич. — Это последствия падения. Давай дальше.

Повысив голос, он обнаружил, что говорит низким командным басом, совершенно не похожим на его мягкий баритон. Одновременно вспомнилось «Завещание Элвешема». Перенос сознания. А вдруг это розыгрыш? Или бред? Слишком реально. Только сейчас он обратил внимание, как необычно одет парень, какая странная обувь на докторе и девчонке. А приборы в палате, таких датчиков да еще в таком дизайне он никогда не видел.

Не удержавшись, он опять перебил рассказчика:

— А где я нахожусь?

— В горбольнице Сыктывкара.

«Господи, какой Сывтыкар? Это же в Коми АССР. Может надо просто потерпеть, подлечиться и кошмар пройдет».

Лечение шло успешно, но кошмар не только не проходил, но и крепчал. В очередной приезд Аркадия (вроде бы сына) в палату залетела крепенькая светловолосая девочка и с криком: «Дедушка!», крепко обхватила Михаила Ильича за шею. Тут же она стала хвастаться, что когда он упал на лед, она сумела дозвониться до папы и тот немедленно приехал на каток. Видно было, что она очень любит своего деда, который только скрипнул зубами, вспомнив свою Машеньку.

После перевода в отдельную палату к нему приехал с визитом шеф, о чем Михаил Ильич узнал от Аркадия.

— Миша, привет. И как это тебя угораздило? Доктор говорит, идешь на поправку. Когда ждать? Я тут палату проплатил, не беспокойся.

— Виктор Султанович, я…

— С каких это пор ты меня так величать стал? Э, Миша, да тебе бы полежать бы еще надо. Вот тут фрукты, коньячок там припрятан на всякий случай – выздоравливай.

Скоро шеф исчез, оставив за собой шлейф крепкого одеколона и хорошего табака.

Михаил Ильич пробрался в туалет и стал изучать экстерьер. Невысокий, лысина спереди, голова круглая, цвет лица красноватый, светлые глаза в обрамлении светлых поросячьих ресниц, то есть дедушка лет под 60. Интересно, этот Михаил пьет что ли, больно физиономия красная? А может часто работал на открытом воздухе.

Сын привез ему мобильный телефон. Сегодня Михаил Ильич изучал толстенькое руководство фирмы «Самсунг». Эту надпись Михаил встречал на каждом шагу; на мониторах в реанимации, на телевизоре, пылесосе и даже холодильнике. С некоторым недоумением он искал приборы отечественного производства и не находил их. Просматривая книжечку, он поражался конструкторской мысли – как удалось в маленькой коробочке разместить высокочастотную рацию, радиоприемник в УКВ-диапазоне, фотоаппарат, работающий в цифровом режиме, видеокамеру, набор игр, часы, будильник и еще массу функций, предназначение которых он просто не понимал. Что значит «Интернет» или «GPS»? Половину дня он смотрел телевизор. Яркое и четкое изображение изумило его, хотя сын утверждал, что здесь стоит «отстойный аппарат». Каким же должен быть нормальный?

Содержание передач оглушало его. Попытки посмотреть фильм натыкались на пространную и яркую рекламу. Через пару минут рекламы содержание фильма расплывалось и становилось не очень важным. Сама реклама не призывала что-либо купить напрямую. «Присоединяйся», «Вливайся», «Не тормози, сникерсни» вызывали желание присоединиться и сникерснуть. Музыкальные передачи завораживали пестрым калейдоскопом, на экране под музыку мгновенно менялись сюжеты. Поражал культ обнаженного тела, такой раскованности Михаилу Ильичу видеть не приходилось. Впервые он столкнулся с непрерывной демонстрацией насилия во всех его формах. Терроризм, война, бандитизм лились с экрана с утра до вечера. Опять же отечественных фильмов было немного и на их создании авторы явно экономили – так много было нестыковок и халтуры. На третий день Михаил Ильич пришел к выводу, что передачи просто штампуют, как на конвейере. Особенно это было заметно по милицейским и женским сериалам, их отличали крайний примитивизм.

Если их показывают, значит они кем-то востребованы. Каким же должен быть уровень смотрящих эту жвачку?

Аркадий на его вопрос ответил коротко:

— Что же ты хочешь от потребителей? Им сказали «потребляй» и они это делают. Сейчас люди живут не для жизни, а для понта. Чем неандерталец может выделиться, не низким же лобиком? А вот крутой тачкой, джинсами за 16000, это другое дело.

— А что такое видеорегистратор? В автоавариях на них ссылаются постоянно. Что такое антирадар?

Аркадий, начавший привыкать к травме отца, терпеливо отвечал на вопросы, часто замечая на его лице выражение крайнего изумления.

— Скажи пожалуйста, в передачах постоянно говорят о поддельных продуктах и лекарствах. Почему государство это позволяет?

— Потому что страной владеет кучка олигархов, а они и есть государство. Сейчас народ считает что страна – это их страна, а государство – не их государство.

— Как может быть такое?

— Папа, ты меня отбил от армии, сказав: «Чьи это интересы ты пытаешься защищать? Свои? Твои интересы все на тебе. Ты – народ, а значит должен и всегда будешь должен, пока дышишь.»

Такие ответы никак не могли устроить Михаила Ильича. Это что же, опять наступило время временщиков. Смотря передачи, он никак не мог сложить логичной картинки – настолько все было противоречиво. Чиновники воровали миллиардами, процессы шли годами, а воры не сидели в тюрьме, они не сидели даже в СИЗО, а в худшем случае находились на подписке о невыезде. С экрана исчез человек труда, его место заняли насильники, педофилы, демократы и силовики. Товары продавались прямо с экрана.

Он опять пытал Аркадия и тот в очередной приезд сказал: «На многие вопросы ты получишь ответы только в Интернете, только вай-фая здесь нет, потерпи немного до выписки.»

— Вай Фай – это китаец-эрудит?

Отсмеявшись, Аркадий сказал: «Пожалуй все-таки нет, да и Ю Туб тоже не китаец».

Поняв, что над ним подсмеиваются, Михаил Ильич спросил:

— Почему все на английском? Американизмы откуда? — на что получил ответ, что любимая страна сейчас – это сырьевой придаток Пиндостана, а английский – просто язык новых хозяев.

В прошлой жизни Виктор, то есть Михаил Ильич был далек от политики. Как-то не увлекала она его. Однако сейчас он уже понял, что «мы говорим власть – подразумеваем деньги, мы говорим деньги – подразумеваем власть». Похоже вернулись времена «Ревизора». Но вроде тогда у чиновников не было твердых зарплат – вот они и кормились. Сейчас есть и то и другое, очень удобно.

Проясняя «свои» семейные дела, Михаил Ильич узнал, что сын живет отдельно с дочерью. Жена оставила его три года назад, связав свою судьбу с маститым представителем творческой профессии старше ее на двадцать лет. Дедушка узнал, что и он тоже один. Лучшим вариантом было бы совместное проживание с сыном. Честно говоря, парень нравился Михаилу Ильичу умом, рассудительностью и практичностью. Сам Михаил Ильич похвастаться последним не мог никак. В оставленном времени хозяйством и деньгами занималась Нина. Галочка тоже стала ему уже не чужой. Впрочем, как же иначе, ведь в новом мире кроме новоприобретенных сына с внучкой у него никого не было. Размышления на эту тему сподвигли его к мысли, «а где сейчас постаревшие на двадцать лет его родные?»

На его предложение объединить усилия Аркадий ответил, что очень не возражает, но как посмотрит на все это папина пассия.

— Что за пассия?

— Ты и ее забыл? Понимаешь, закрутил ты с феминой по имени Марина. Лично мне кажется, что это она тебя уже крутит, куда хочет.

— Аркаша, если тебя не затруднит, не мог бы ты избавить меня от общения с этой особой? Я ее не помню.

— Думаю, что смог бы, но это дело только твое.

Ох, как не любил псевдопетровских таких разборок!

Семья соединилась в трехкомнатной квартире на улице Пушкина. Глава семейства обживался в новой ипостаси. Путешествия на улицу он старался не совершать хотя бы без Галочки. Кодовый замок, кредитная карта, компьютер и множество бытовых мелочей выбивали его из ненаезженной колеи. В «Магнит» его затащила Галочка. Михаил Ильич был потрясен ассортиментом и внешним видом товаров. После голых полок 89 года он хватал, как сорока, все что блестит. По всем тропам магазина его деловито влекла внучка. Она же протягивала на кассе дедову карточку, не забывая прихватить «Киндер-сюрприз» побольше. В «Магните-косметик» дед растерялся еще больше. Глаз был не в состоянии охватить батареи кремов, пенок, бальзамов, шампуней, россыпи бритвенных приспособ и это был только мужской отдел. Аркадий, вернувшийся с работы, застал родню увлеченной сортировкой добычи и присоединился к процессу. Из купленных продуктов в отложенную кучку сиротливо перекочевала треть приобретенного. Все остальное было объявлено несъедобным.

— Внешность часто бывает обманчивой, сказал еж, слезая с сапожной щетки, — разглагольствовал Аркадий. — Сосиски за 70 рублей не могут быть съедобными. Если намочить бумагу и тогда ее стоимость будет выше этого муляжа. Во всем этом нет ни крошки мяса.

Михаил Ильич был в ступоре. Зачем производить то, что после реализации нужно выкидывать?

Строго говоря, без поддержки дедушке пришлось бы туго. Вечером Аркадий обнаружил, что отец разобрал микроволновую печь и теперь бормотал:

— Господи, но как все просто. Почему этого не было раньше?

— Почему не было? Было. Только не у нас. Папа, СССР развалилась в том числе и потому, что технологически отстал.

В следующий вечер судьбу микроволновки постигла посудомоечная машина. На этот раз папу интересовала кинематика аппарата. Он изучил каждый винтик агрегата, восхищаясь точностью и технологичностью изготовления. Так же он восхищался механизмами выката ящиков стола и комода.

— Потрясающе просто и красиво.

— Эргономика жжет, — ответствовал сын. В субботу он повез семейство в «Ленту». Отец намертво застрял у витрин с металлорежущим инструментом. С трудом удалось выковырять его из секции электроинструмента, а в отделе, где продавались обычные топоры и колуны, он потерял дар речи, увидев забугорный топор с пластиковым топорищем и черную снеговую лопату.

— Боже мой, если это делают на бытовом уровне, то что происходит на промышленном?

— Папа, я покажу тебе это в Интернете.

Все свободное время папа сидел у компьютера. Его интерес был далек от игр, развлечений, зрелищ и прочего. Он рассматривал в ракурсах технологические линии, станки, технологические насосы, вытаскивая технические описания. Со стороны казалось, что дедушка смотрит крутой экшн – столько было эмоций. Через неделю Михаила Ильича снова посетил шеф.

На этот раз зам совсем его не порадовал, попросив освободить от занимаемой должности.

Виктор Султанович крякнул:

— И кого я теперь пошлю во Францию и в Франкфурт?

— Свято место пустым не бывает.

— Святые на французском и английском не лопочут, только на латыни. Ты все же, Миша, подумай, если деньжат не хватает, подбросим. А с увольнением подожди, вдруг все образуется, ведь выглядишь просто замечательно. Раньше литру мог скушать, здоровье есть.

— Папа, а почему ты не садишься сам за руль? — спросил Аркадий.

Михаил Ильич не мог признаться, что не умеет водить машину.

— Извини, это я тоже забыл, придется тебе отдуваться за все.

На следующий день они вместе пошли в гараж. Увидев «Форд-Мондео», дед облизал его со всех сторон. Больше всего внимания он уделил двигателю, совершенно отрешившись от реальности. Аркадий махнул рукой и ушел по своим делам. Весь вечер дед восторгался техническими решениями авто.

Личная жизнь дала трещину. От Марины удалось кое-как отбиться. А самое забавное было в том, что ему названивали и другие женщины, о которых Петровских не имел ни малейшего представления. Он постоянно испытывал какое-то странное неудобство перед Ниной. Она там, бедненькая, осталась одна, а он тут кобелирует с многочисленными девицами. В то же время он восхищался этим старым хрычом, как окрестил он настоящего Михаила Ильича. В свои 35 он считал, что мужчины под 60 в общении с прекрасным полом совместно только нюхают цветочки.

После переезда он делегировал все финансовые полномочия сыну, понимая, что даже бытовые цены ни о чем ему не говорят. Сын работал логистом в транспортной компании и в целом был востребованным работником.

Галочка знакомила деда с его собственной биографией. Тыча пальчиком в старый фотоальбом, она рассказывала:

— Видишь, деда, это ты в армии. Посмотри, какой ушастенький и худой. А вот ты женишься, такой красивенький. Я вырасту и тоже женюсь. Наверно я женюсь на папе, он самый хороший. А вот, посмотри, у тебя усы и погончики со звездочками. А вот это моя бабушка. Я знаю, где она живет. А вот – моя мама. Она работает далеко-далеко и потому не может к нам с папой приехать. А вот этот малыш – мой папа, посмотри какой миленький. Он родился очень давно, тогда еще памперсов не было, он сам рассказывал. А это ты у англичанов. У них все даже дети говорят на англичанском. А вот все мы вместе, только я еще в колясочке. Можно я кукольную колясочку сюда привезу?

Однако значительно больший массив фотографий хранился в компьютере. Все фото были удивительно четкими, а главное, все были цветными. Узнав, как делают бумажные снимки, Михаил Ильич был поражен в очередной и далеко не последний раз. Еще больше он поразился, когда скачав нужный плагин, компьютер стал выдавать сайты такого содержания, что Михаил в первый раз покраснел до кончиков волос. Схватив руководство для «чайников» он пытался удалить заразу, но тщетно. Пришедший Аркадий спокойно очистил наносы и поставил какую-то специальную программу, отсекавшую непотребства.

— Бизнес и ничего более. Кстати, сейчас в Интернете знакомятся, женятся, перегоняют деньги, учатся изготавливать бомбы, изучают языки, просто работают.

Этот вопрос Ильич попросил осветить поподробней и после разъяснений понял, что заработать действительно можно, но немного. Его начал напрягать финансовый вопрос, проще говоря, он чувствовал себя обузой семьи, понимая, что на старую работу он вернутся не сможет. Единственной причиной, по которой он не торопился расставаться с боссом, было осознание того, что прежнее сознание истинного владельца тела может вернуться в любое время.

Все же свободного времени было много и Михаил Ильич принялся делать по дому то, что умел делать хорошо, а именно – готовить. В покинутом времени Ниночка готовить толком не умела, а Виктору нравилось. В очередной раз отправившись в «Ленту», он погрузился в россыпи кухонных приспособлений, местами напоминавших хирургические инструменты. В отделе сковород, сотейников, противней и кастрюль он завис на полдня. Тефлоновые покрытия, двойное дно, керамические ножи и покрытия и потрясающие изделия из обычной пластмассы. Этот пластик выдерживал сумасшедшие температуры, был прочным, как сталь и позволял придавать товарам фантастические формы. Итальянскую чеснокодавилку и сеялку для муки от «Икеа» он нес, как иконы. На выходе он наткнулся на секцию компьютерных кресел и не удержался от изучения технологии их изготовления. Домой он вернулся только вечером, в три захода перетаскивая из такси свои новые ценности.

— Ты знаешь, — сказал он сыну, испытывая блендер, — теперь мне кажется, что у капитализма есть и положительные стороны. Ведь в этом «Мондео» жить можно, настолько все продумано для удобства человека.

— Ты еще кемперов не видел, — отвечал Аркадий. — Я тут смотрю, твои бабы не очень-то о тебе заботились. Крепко ты пообносился. Какие-то пуховики креативные носишь сплошь засаленные, брюки с бахромой. Галочка, не пора ли дедушку приодеть?

— Пора, пора, после садика поедем.

— Ну не после садика, а в выходные точно соберемся.

Михаил Ильич засел в Интернете на сайтах автомобилистов, погрузившись в родной технический мир запчастей, ремонта и проектирования. Через пару дней он попросил сына провезти его по автосервисам, чтобы сравнить теорию с практикой. После поездки он приехал удрученным и раздраженным.

— Как же так? Вроде капитализм, должна быть конкуренция, а они все делают через пень-колоду. Из мастеров никто даже разговаривать с людьми не умеет.

— Сплошное разводилово, — поддержал его Аркадий. — Клиента разводят и на приписанных работах, и на завышении цены запчастей, и на обычной краже запчастей у клиента и на ремонте выдуманных неисправностей. Кстати, у твоего «Форда» подходит срок очередного ТО. Давай пометим детали и проверим выполненные работы, не отходя от кассы.

В дилерском центре из семи работ, подлежащих обязательному выполнению, умельцы сделали пять. Салонный фильтр оказался незамененным и лампа подсветки номера все так же не горела. После вразумления, за полчаса неисправности устранили, но настроение у обоих было испорчено.

— И зачем мы это делали? — спросил Михаил Ильич. — Я бы сделал то же без денег вдвое быстрей.

— Странно, — заметил сын, — раньше ты этим не заморачивался.

— Аркаша, есть ли у тебя на примете гаражники с хорошим оборудованием, желательно хорошие знакомые?

— Не без того. Одногруппник из техана держит СТО. Даже стенд развал-схождение имеет, причем компьютерный.

— Составишь протекцию?

— Решил сменить профиль, старый?

— А куда деваться?

— Ну, охота пуще неволи. Завтра и выдвинемся.

Прошло два месяца, а «амнезия» Михаила Ильича оставалась без изменений. Вечером Аркадий, явно волнуясь, затеял разговор.

— Папа, я не доктор и к медицине не имею никакого отношения. Однако твое состояние никоим образом не подходит под твой диагноз. Ты великолепно соображаешь, координация движений безупречна, и в то же время ты не помнишь вообще ничего, что было до травмы. Мало того, у тебя коренным образом изменились интересы. Но даже не это главное. Ты постоянно трешь переносицу. Так делают люди, постоянно носящие очки. Несколько раз ты проговорился, что увиденное хуже или лучше, чем тогда. Ты не так ходишь, ты стал значительно медленнее, ты абсолютно равнодушен к женщинам, хотя раньше интересовался всем, что шевелится. Ты ни разу не поинтересовался своим арсеналом оружия, ни разу не заикнулся об охоте, отшил всех друзей-собутыльников. Я мог бы продолжить. Да вот хотя бы внезапный интерес ко мне. Честно говоря, я не жду откровенного ответа. Ты – мой отец и я приму тебя, каким ты бы ни был. Опять честно скажу, что твое новое отношение к нам обоим дорогого стоит. И все же, что-то ты можешь сказать по этому поводу?

— Хорошо. Я ждал этого вопроса. Давай проясним ситуацию. После падения на лед сознание покинуло твоего отца и оно куда-то исчезло. Я не знаю, куда. Правда, не знаю. А вот на место его сознания пришло мое. Сознание Баширова Виктора Егоровича – конструктора механического завода из города Карабаново, дата и место рождения которого точь-в-точь совпадают с данными твоего отца. Я носил очки, не курил и не пил, имел красавицу-жену и дочь старше Галочки на три года. Самое главное – у нас был 1989 год.

Аркадий потерял дар речи.

— Что будем делать, — продолжал подмененный отец. — Ждать, когда вернется отец? Я бы тоже этого хотел. Но очень не исключено, что на том конце провода и я получил какую-нибудь травму. Вполне возможно и смертельную. Такие случаи отмечались в истории человечества. Я тут в Инете выцепил аналогии. Ну, не совсем аналогии, но из этой же оперы. Так что решай, Аркадий, как дальше жить будем. Я старше тебя всего на 10 лет и не знаю, как обращаться со взрослыми детьми. Одно скажу, вы мне не чужие.

— Да, Лукасу такое и не снилось, — пробормотал Аркадий. — Слушай, а чем ты занимался?

— В основном проектировал краны. Имею несколько защищенных патентов на изобретения, был заместителем начальника конструкторского отдела. Читал лекции по теории машин и механизмов в местном техникуме. Как сейчас говорят, был профессором Нимнулом. Языков не знаю, о торговле не имею никакого представления.

— Называть тебя Виктором я не могу, да и Галочка нас не поймет.

— Я думаю, что революций мы совершать не будем. Если язык повернется, называй по-прежнему, а лучше Ильичом. Так корректней и удобней для тебя и меня. Хорошо бы, если мы стали товарищами. Несчастья, знаешь ли, объединяют, а его мы как раз и имеем. Без вас я до сих пор, как беспомощный ребенок, да ты и сам видишь, как сложно мне адаптироваться. Не забудь, что там совершенно другой строй, другая национальная идея, совершенно иной менталитет. И без своих мне совсем невмоготу.

— Не парься, Ильич! А тоску-печаль работой надо травить. Ты же внутренности машины лучше рентгена знаешь.

— Пожалуй, что так. Думаю, что даже двигатель смогу не только отремонтировать, но и настроить. Только в электронике придется разобраться. С распределенным впрыском не все мне понятно. Я думал, что ты от новостей будешь крыльями махать. Я бы наверно, точно замахал.

— Маши, не маши, легче не станет. Будем надеяться на лучшее. Только вот что я думаю. Галочка без женской руки растет, не дело это. Правда, твоя Марина всегда косо на нее глядела. Я сначала подумал, что ты из-за этого ее отфутболил, Галочку ты всегда любил. А я на своей обжегся, теперь шарахаюсь от каждого куста. И забыть ее не могу никак. Так что проблема стоит. Ты не думай ничего плохого. Чем смогу – помогу. Да и твои новые заморочки мне все в цвет. Извини, уж очень ты, то есть он жестким был, порой даже жестоким.

На новой работе Михаил Ильич начал с самого простого – регулировки развала-схождения.

Через неделю его шеф, молодой парень признал, что так использовать работника просто нерационально и перебросил его к мотористу. Еще через две недели моторист Федор начал коситься на напарника.

— Куда гонишь? Тебе что, за это лишние деньги платят? И чего с настройками так возюкаться? И так сойдет. Клиент – дурак. Сейчас эти лохи умеют только колеса пинать. Что ему ни ляпнешь – все божественное откровение.

Михаил Ильич в конфронтацию не полез, но еще через неделю попросил шефа перевести его на автоматические трансмиссии.

— Так мы автоматы только для своих делаем и только после сторонней диагностики. А в дебрях разбираться некому, да и в городе специалистов по АКПП по пальцам можно пересчитать. Вот взяли тут сдуру заказ на AL4, так и валяется. Что-то там с гидравликой, уже и перед клиентом неудобно. Месяц его завтраками кормлю. Если есть желание, попробуйте восстановить агрегат. Недели хватит?

Михаил Ильич сдал коробку через два дня. Атмосфера в коллективе накалилась. Во взаимоотношениях с людьми он имел опыт только в рамках своего бывшего небольшого бюро, в котором кучковались такие же одержимые железяками люди, как и он сам.

Вечером он попросил совета у Аркадия.

— С ремонтом у меня нет проблем, проблемы у меня с коллегами. Работать они не хотят и по-моему просто не умеют. Твой дружок еще молодой и привык с плеча рубить. Короче, не ужиться мне там. Сам знаешь, предприниматель из меня никакой, не умею с людьми ладить. Может ты что подскажешь, а то какой-то тупик образовался.

Сын ответил мгновенно.

— Ильич, уходи-ка ты на вольные хлеба. ИП оформим на меня, формальностями займусь сам. Снимем гараж побольше и занимайся ты автоматами. В идеале было бы, если и диагностику коробок и их настройку ты взял на себя. Это дело тянет на немалые деньги и терять их грех. Для начала можно поработать и на яме, только с тельферочком. Как идея? Катит?

— Ничего сложного в техническом плане не вижу. Только, Аркаша, с клиентами торговаться придется опять тебе, плохо у меня с этим. Очень уж я уговаривательный. Опять же, инструмент профессиональный нужен, ноутбук, спецпрограммы для диагностики и перепрошивки. Только пока давай с вариаторами возиться не будем.

— Придется брать кредит. Возьму потребительский на себя. Проценты будут грабительскими, под обеспечение мне выставить нечего.

— Переоформи «Мондео» на себя, все одно простаивает. А почему бы на меня еще не взять кредит?

— Потому что в нашей стране пенсионер считается в банке умершим. 60 лет – это уже небожитель. А про байки про оказание помощи малому бизнесу забудь. Деньги под это дело до уровня городов и районов уже не доходят, растаскиваются бойкими слугами народа.

— Тогда давай продадим дачу. Мне она даром не нужна. Единственное опасение – вдруг настоящий хозяин организма вернется назад.

— Рассмотрим это как резервный вариант. А сколько ты планируешь у Толяна работать?

— Надо разобраться до конца с системами АБС и ЕСП, есть еще вопросы. С помощью интернета по-моему и обезьянка разберется.

— Ну, это ты хватанул, то обезьянка, а это слесарь дядя Вася – почувствуй разницу.

На улице Гаражной в комплексе автомастерских появилась еще одна с гордой вывеской «Автоматические трансмиссии». Рекламой занимался Аркадий, поскольку Михаил Ильич имел о раскрутке бренда весьма отдаленное представление. Посыпались звонки, причем многие – из соседних городов. И понеслась. Без Аркадия система застопорилась бы сразу, потому что батя соглашался на ремонт любого хлама. А хлама хватало. Убитые с помощью неправильной эксплуатации, особенно в холодных условиях, безродных масел и просто ввиду преклонного возраста агрегаты поражали своим многообразием. Первая сложность возникла не с ремонтом, а с запчастями. Их приходилось заказывать в Москве и ждать минимум неделю. Опять же основной парк составляли японские и корейские машины, а приезжали и на «немцах» и на «французах» и на древней экзотике. Унификация запчастей практически отсутствовала. Аркадию срочно пришлось брать отпуск, переселяться в мастерскую, занимаясь орг- и финвопросами. К окончанию отпуска ситуацию удалось несколько устаканить. Михаил Ильич этого не замечал, целиком отдавшись новому и чрезвычайно увлекательному, по его словам, занятию. Через два месяца ремонт делали уже по записи, еще через два месяца Аркадий перестал брать в заказ престарелые агрегаты. Еще через два месяца удалось создать небольшой обменный фонд на самые ходовые машины, при этом на работу пришлось брать дополнительно сразу двух человек – на монтаж-демонтаж и на ревизию обменных аппаратов. Пользуясь мягкостью Михаила Ильича, один из новичков попытался покачать права, однако Аркадий подавил бунт на корабле в зародыше. Больше всего главного спеца напрягали не технические проблемы, а «гнилые базары», как выражался Аркадий, некоторых клиентов. Основными темами были «скока-скока?» и «я сам смотрел в интернете – косяк совсем не в этом». Оставалось поражаться терпимости сына при его общении с распальцованными экземплярами. Михаил Ильич сделал вывод, что за прошедшие двадцать два года народ порядком одичал и деградировал.

— Что ты хочешь, — аргументировал по своему обыкновению Аркадий, — сейчас культивируется индивидуализм и либеральные ценности, а ты все «раньше думай о Родине, а потом о себе».

— Моя хата с краю, сдохни ты сегодня, а я завтра и все такое, — вот новая национальная идея, — продолжал витийствовать сын.

— Но это непорядочно и антиобщественно, — упорствовал Ильич.

— Забытые обществом слова, — вздохнул Аркадий. — Галочке в школу пора, а мы с тобой все в делах, ребенок ропщет. Слушай, я тут с одной девушкой познакомился.

— Надеюсь, не «В контакте».

— Спаси и сохрани. Так вот, хочу познакомить ее со своим родителем. Как ни открещивайся, но ты – мой биологический родитель.

— Ну, если биологический, — обреченно вздохнул Ильич. — И что я должен при этом говорить? Что ты на меня так смотришь? Откуда я знаю, что при этом делается, не с иконой же выходить.

— Ильич, смотри строго и многозначительно молчи. Мне нужно обозначить серьезность намерений.

— А Галочка?

— Галочке она нравится, гуляли вместе не раз.

— А почему я ничего не знаю?

— А потому, главный технический специалист, что кроме гидроклапанов, фрикционов и сальников, вас давно ничего не интересует. Кстати, наезжали на нас дважды.

— То есть имели претензии. И какого рода?

— Самые обыкновенные, насчет отстегивания доли. Во втором случае просители были от конкурентов – цены сбиваем.

— Будем закрываться?

— Да ты что! Я сказал им чистую правду, что фирма в собственности господина Петровских, великого и ужасного и нам принесли искренние извинения.

— Я что, такой грозный?

— Видишь ли, Ильич, в пору становления тебя, как предпринимателя в девяностые годы твои самые ярые оппоненты очень плохо кончили. Потом это обросло, как водится легендами, а сам факт налицо. Даже мне ты не рассказывал, как это было на самом деле. Но все стараются не выкатывать предъяв ни тебе, ни Виктору Султановичу. Так что надо расширяться, нужно местечко на два подъемника и опять же склад.

— Согласен. Что-то тесновато стало. Ты опять отпуск взял? Из нашей каморки не вылезаешь.

— Вот ведь ты чудо, — заржал Аркадий, — я уже месяц как у себя уволился. А остальное время провожу в офисе, заметь – в нашем офисе. У нас там бухгалтер и снабженец.

— Это же денег стоит, как ты говоришь, немеряных!

— Вашими молитвами, папа. Мы единственные в городе даем гарантию и на ремонт и на контрактные агрегаты. Я тут с москвичами зацепился. Будем с турбинами мутить. Техдокументация почти готова. Справишься?

— Нужен толковый гомо сапиенс. Миша с Колей – это только гомо хабилис.

— Будет тебе сапиенс. Скоро отправлю тебя проветриться в Турцию для начала, Галочку с собой возьмешь. Что-то ты совсем зелененьким стал, не жалеешь вместилище. Раньше ты с охот и бань не вылезал. Ну там, рыбалка в горах опять же, девочки туда же.

— Откуда у него были такие деньги?

— Как откуда? У тебя в фирме Султаныча половинная доля. А ты этого не знал? Итическая сила! Выходит – это ты для семьи так корячишься. А я думал – просто развлекаешься, самовыразиться решил в новых условиях, а получается – сам дурак. Думал – меня испытываешь. Оправдает надежды или нет? Извини, ну никак не привыкну, что ты совсем ничего не помнишь. Понимаешь, у нас, то есть в наше время не принято про источники доходов и количестве бабла распространяться. У тебя ведь счета есть и за рубежом.

— Мне правда нравится. Мировые технические решения в одном флаконе – это нечто. А потом, как я за кордоном общаться буду? Я и на родном с людьми плохо лажу.

— Посмотришь, так сказать первоисточники. Я Султаныча попрошу, он все устроит. Только сначала Галочка, а потом технологические заморочки. Идет?

— Без базара.

Аркадий действительно не мешкал с отпуском и вскоре вечером инструктировал папашу.

— Папа, то есть Ильич, вот тебе все документы. Это твои, а это Галочки. Вот нотариальная доверенность.

— Зачем она?

— Иначе из страны не выпустят. Вот справка от судебных приставов.

— А это зачем? Тут авиабилетов не хватает.

— Ох, как не хочется тебя одного отправлять, такой ты колхозник. Справка об отсутствии задолженностей перед всеми, а билеты – вот эти бумажки.

— Вот эта филькина грамота без печатей и штампов? Сам, что ли, рисовал?

— Вообще скачал из интернета, там теперь билеты покупают.

— Караул! А там как общаться, ведь ни «бе» ни «ме».

— Вот за это не беспокойся. Турки по-нашему лучше нас говорят. Вот тебе подробная инструкция – сам сочинил. А то знаю я тебя. Будешь экономить на всем, суп в кастрюльке варить. Вещи сам упакую. Халат и тапочки – будут там. У тебя пятизвездочный отель, где «все включено».

— В каком смысле?

— Не надо ни о чем беспокоиться в смысле быта. Возьмешь планшетник, «вай-фай» там есть. Затоскуешь вдруг, хотя доча вряд ли даст тебе это сделать.

Михаил Ильич появился через две недели отдохнувший и посвежевший. Его распирали впечатления.

— И какие самые яркие? — вопрошал сын, уминая привезенные фрукты.

— Наши соотечественники. Строго говоря, о таком комфорте я читал у Лема в «Возвращении со звезд», но чтобы так в реальности… Извини, несколько отвлекся. Я наблюдал две потасовки и скандал и все на счету «рашен туристо с облик аморале». Я же говорю, одичал народ. Тормозов нет никаких. А женщины!

— Имеешь в виду понравились?

— Нет просто, как ты говоришь, в основном это тетки. Где пролегает возрастная грань между девушкой и теткой, определить так и не удалось, но теперь лично убедился, что сексуальная революция, о которой так много говорили большевики, свершилась. Это просто жуть.

— И ты не принял участия в процессе?

— Если бы ты знал, как я их боюсь, это же хищники!

— То-то. Знай наших. Я подумывал, что инстинкты твоего предшественника все же возобладают. Все к лучшему. Как внуча?

— С внучкой мы учили английский на уровне разговорника. У нее точно способности. Это мне приходилось при произношении заглядывать в руководство, как там произноситься «зе» с раскатанной или закатанной губой. А так никаких проблем. Я ее немножко погонял по арифметике, ну а азбуку тоже прочесали, как-никак ей в школу идти. Все хотела акулу увидеть. Впрочем я тоже хотел, но какие там акулы.

— В следующий раз поедем в Африку, там я их точно предъявлю.

— А вообще больше всего удивляет, как неожиданно уменьшился земной шар, как сократились расстояния и стерлись границы. Нам бы так в то время. Сложилось впечатление, что жизнь прошла нас стороной, как-то оттерло страну на мировую обочину. Обидно. Слушай, я там был на фабрике по переработке фруктов. Фантастические технологии! Куда смог, везде залез. Представляешь…

Вечер удался.

За заботами прошло больше года. В обычный рабочий день Аркадий заехал в мастерскую и, к своему удивлению, не обнаружил там Ильича. Последние два месяца они жили опять отдельно. Аркадий оформил отношения с Анечкой.

Мобильник Ильича не отвечал. Обеспокоенный Аркадий отправился на родительскую квартиру. Отворив незапертую дверь, он обнаружил дедушку у экрана монитора.

На «здорово, Ильич!» он не получил ответа. Ильич уставился в несколько строк, высвеченных на экране. Эта интригующая информация содержала несколько строк: «Баширов Виктор Егорович – основатель московской компании «СКС» (Современные компьютерные системы», а также владелец (с 1993 года) сети автосервисов «Автоматические трансмиссии»

— И что тебя так напрягло?

— Во-первых, там я был жив, во-вторых, посмотри на дату создания «трансмиссий».

— Ты хочешь сказать…

— Что твой отец ничего не понимал в технике и что «трансмиссии» открыты через три с половиной года после нашего обмена.

— То есть ты вернулся назад через три с половиной года?

— Именно. И это произошло либо по окончанию срока ссылки или это было инициировано одной из сторон.

— И к какому варианту склоняешься?

— Ко второму. Давно гложет мысль, что обмен сознаниями произошел в результате кратковременной потери сознания у твоего отца, а не у меня. Значит, надо смоделировать аналогичную ситуацию.

— Ты что? Собираешься опять на лед падать?

— Думаю, что в этом возрасте это чревато. Может очень не повезти, зачем судьбу испытывать7 А вот кратковременная потеря сознания самое то.

— Применим английский наркоз?

— Что за метод?

— Раньше в Англии в качестве кратковременного наркоза при ампутациях, по-моему даже при удалении зубов применялся удар по голове деревянным молотком.

— Это чересчур. Я вот думаю, что надо использовать детскую шалость. Один делает гипервентиляцию легких, то есть несколько очень глубоких выдохов и вдохов, второй обхватывает его грудную клетку и крепко сдавливает. Кратковременный обморок гарантирован.

— Какие вы были садюги!

— Предлагаю готовиться к возвращению блудного попугая. Я уже переоформил документы по автосервисам на тебя. Извини, твоему отцу и «Иды» хватит.

— Спасибо. Не ожидал.

— А… Устал я здесь. Очень по своим скучаю. Пока вместе жили, еще ничего, а одному совсем тяжко. Давай подчищать хвосты. Уж извини, если вернется отец, ты знаешь, что ему сказать, а что нет. А задумка должна получиться, слишком много совпадений.