По дороге разочарований…

Глава 23

23

Последние слова Осипа Бендермана, обрадовали меня больше всего. Получается, что я, заняв тело мальчишки остался в собственной реальности, но вновь перенесся на тридцать лет вперед. Разумеется, к тому времени, когда откроют советские границы мне будет не пятнадцать и даже не двадцать лет, но то, что я в начале девяностых буду в самом расцвете сил тоже немаловажный факт. Следовательно, вполне смогу добраться до островов и неплохо на них устроиться. Хотя это дело можно будет и в какой-то степени ускорить. Например, службой во флоте. Ведь насколько я знаю советские венные корабли, бороздили все моря и океаны, а при наличии такого отца как у меня, вполне можно попасть на такой «круиз». С другой стороны, не очень хочется подводить семью своим побегом, ведь его последствия, лягут на нее тяжелым пятном. Но с другой стороны, я пока не знаю как все это будет развиваться.

Насколько я помнил историю, призывников из приграничных районов, достаточно охотно отправляли либо в Пограничные войска, либо во Флот. Мне скорее всего светил именно последний. Может не три года как обычно, а два, но тем не менее. Почему я так в этом уверен? А все просто. Мой отец Григорий Сергеевич Берг в данный момент служил штурманом на легком крейсере «Адмирал Сенявин» в звании капитана второго ранга. А куда могли отправить сына одного из командиров флота, только на службу во флот. Другого пути просто не было. Учитывая то, что и мама в какой-то степени относилась к Военно-Морскому Флоту, занимая должность бухгалтера одного из подразделений, мое будущее было расписано от и до. Разумеется, если я не выберу для себя обучение в Военно-Морском училище. Но, что мне меньше всего хотелось, так именно этого. Хватило прошлого раза за глаза. Хотя, как вариант — Гражданская мореходка, меня бы вполне устроила.

И похоже все шло к тому, что иного пути у меня не было. В Конце июня, меня отправили на обследование в госпиталь ТОФ ВМФ. Опять же это произошло только из-за того, что родители имели отношение к флоту, впрочем, в СССР, все строилось на знакомствах, поэтому ничего удивительного в этом не было. Комиссию я прошел без особых нареканий, правда произошла некоторая неувязка с рентгенографией головы. Единственная на всю страну установка компьютерной томографии, находилась сейчас в Академии Медицинских наук в Москве. Естественно никто даже не помышлял о том, чтобы направить меня туда на обследование. Но местные врачи, посоветовались, и решили, что в общем, никаких особых проблем не обнаружено, но на всякий случай, сообщили моим родителям, что путь в Военно-Морское училище, для меня закрыт. Правда, добавили, что если я изъявлю желание пойти в гражданское мореходное училище, скажем на специальность, судового электрика, механика, дизелиста, или скажем на факультет «Промышленного рыболовства» никаких преград мне не ожидается. Судовождение, с некоторыми ограничениями, но в принципе, ограничено годен.

Разумеется, отец, был очень расстроен из-за такого заключения врачебно-медицинской комиссии, но с другой стороны это был хороший выход из положения. Исходя из всего вышесказанного, я подумал, зачем в таком случае терять время, и заканчивать десятилетку, не проще ли поступить в училище прямо сейчас, тем более, что прием документов в самом разгаре. К тому же, если сейчас, после восьмого класса срок обучения три года, то после десятого тоже три. И какой смысл терять лишнее время, обучаясь два года в школе, а потом еще три в училище. Правда врачи говорили, что в будущем возможно диагноз изменится в лучшую сторону, и тогда дорога в ВМФ, возможно, будет открыта. Отец, цеплялся за эту оговорку руками и ногами. Но я сумел переубедить его. Во-первых, все это не точно, и кто знает, изменится ли диагноз или останется прежним, а то и усугубится. Поэтому гражданская мореходка достаточно хороший выход из положения. Если же прогноз подтвердится, кто может мне запретить уйти в училище переводом, или же пойти на флот мичманом? К тому же в нашей семье есть еще мой младший брат, почему бы морским офицером не стать именно ему?

В общем, после долгих споров, сомнений и согласований, семейный совет дал мне добро, и я забрав, ранее поданные документы в девятый класс средней школы, отдал в Владивостокское мореходное училище Министерства рыбного хозяйства СССР. Честно говоря, в приемной комиссии несколько удивились подобному решению, все же большая часть, офицеров флота была известна, но без проблем приняли их и меня зачислили на первый курс, на факультет судовождения.

Как вы думаете, с чего начался мой первый учебный день, в этом заведении. Правильно с картошки. Здесь сейчас самый разгар социализма, можно сказать Эпоха Развитого Социализма, которую скоро назовут Эпохой Застоя. Но до этого определения пока еще далеко, и потому, считается, что колхозы хоть хозяйства и коллективные, но все же не настолько, чтобы справляться с тем, что сами же в землю и навтыкали. То, что большая часть колхозников в момент битвы за урожай или собирает урожай на своих участках, либо продаёт уже собранный на многочисленных городских рынках, никого не волновало. Да и не должно было волновать, потому как имелась многочисленная армия студентов, школьников, а подчас и городских заводских рабочих, которые выезжали на битву с урожаем, взамен павших на полях сражений колхозников. То, что они чаще сражались с зеленым змием, тоже никого не волновало. Не справляются, значит надо помогать. После, та же картошка, добытая бесплатной рабочей силой, свозилась в овощехранилища, где благополучно большей частью сгнивала или перемерзала уже к новому году.

Что меня удивило больше всего? Вы не поверите. В колхозе до сих пор имелся трактор «Фордзон» не его Путиловский аналог, а именно самый настоящий, выпущенный в Детройте в 1908 году. Во всяком случае на блоке цилиндров стояла именно эта дата. Правда он уже давно никуда не ездил, но до сих пор работал, раскручивая своим двигателем вентиляторы зерносушилки. Точнее говоря эту установку называли именно так, а вообще она применялась не только для зерна, но и для всего остального. Например недавние дожди, настолько размочили поля, что добытая на них картошка оказалась откровенно сырой, и местное овощехранилище, отказывалось ее принимать.

В общем-то, подобный подход к делу, явление прямо скажем неординарное. Чаще всего, происходит как раз наоборот. То есть принимают все подряд, а уже к новому году, в любом овощном магазине, можно купить разве что какую-то гниль пополам с землей. Здесь же видимо что-то не поделили, и потому овощная база в лице директрисы, встала в полу, и отказывала в приеме. Говорят, что на нее попробовали надавить, но из этого ничего не вышло, как итог, перед отправкой картошку высыпали в решетчатые короба и слегка подсушивали. Как мне кажется делали только хуже. С одной стороны картофель действительно избавлялся от какой-то части влаги, а порой и земли, с другой, короба изготовленные на деревянной основе со стенками из сетки рабицы, повреждали часть картофельных клубней, и только это ускоряло их порчу.

Разумеется, я об этом никому не говорил, да и никому не было интересно мое мнение. Но благодаря этой операции, я вместе с еще парой парней, работали в тепле и под крышей, вместо того, чтобы месить грязь в поле. Приезжавшие после загрузки на полях трактора выгружали весь урожай под навесы, где мы перегружали его в специалшьные коробы, и спомощью тельфера, загружали сушильную камеру. А через сорок минут сушки, проводили обратную операцию, на этот раз выгружая подсцшенную картошку в грузовик, кторый увозил ее на аващной склад. А однажды, древний механизм в лице фордовского двигателя от трактора «Фордзон» встал, и ни за какие коврижки не пожелал заводиться. Пришедший «специалист» из числа колхозных трактористов, дважды обошел вокруг него, зачем-то попинал картер, проверил одну из свеч, приложил к топливному баку ухо и зачем-то постучал согнутым пальцеп по его стенке, а затем вынес вердикт.

— Отмучался старичок. Да и сколько можно считай семьдесят лет в работе, тут любой сломается. — И ушел восвояси.

Через полчаса прибежал председатель с главным механиком из гаража, походили вокруг него поругались и уже собрались ретироваться, предварительно предупредив нас, чтобы завтра мы выходили на работу в поле, но тут проявил инициативу именно я. Уж очень мне не хотелось месить грязь, добывая в ней картошку. К вечеру возвращающиеся в клуб, в котором мы временно проживали, студенты, выглядели такими грязными и изможденными, что я готов был, просто плюнуть на все и уехать домой, вплоть до того, что забрать из училища свои документы.

Когда-то давно, лет так пятьдесят, или чуть больше назад, мне приходилось разбирать трактор, принадлежащий моей семье. Это был тот же «Фордзон» разве что чуть новее чем представленный здесь образец. Но в принципе, основные болезни этого «кролика» я знал наизусть. И по большому счету, их было не так уж и много. Чаще всего засорялись свечи, или же топливопроводы, особенно учитывая, что ни о каких фильтрах тогда не задумывались. Как оказалось, не задумались об этом и сейчас, потому что ничего подобного на нем я так и не обнаружил. И уж самым страшным было то, что в районе клапанов, скапливалась сажа, опять же из-за отсутствия фильтров. Разумеется, могли полететь кольца, выработаться цилиндры и многое другое, но в этом случае, об этом мы бы узнали раньше, хотя бы по звуку работающего двигателя. Этот же рычал достаточно ровно, без каких либо перебоев, и вдруг просто отказался заводиться.

Разумеется, бывает так, что двигатель дает клина даже когда, кажется что все в порядке, помнится у моего отца, так произошло с его «копейкой». Родители весь день катались на ней по делам, ездили на рынок и куда-то еще, наконец, вечером вернулись домой, машина еще некоторое время работала, пока ее не загнали в гараж. А на следующее утро, только отец попытался ее завести, как двигатель тут же заклинил.

Здесь же, я все-таки надеялся на лучшее. Поэтому, обратившись к председателю, предложил свою помощь, добавив, что уже имел раньше опыт ремонта такого трактора. Председатель смерил меня взглядом с головы до ног, и наверное подумал.

— Интересно, где этот придурок, мог поиметь такой опыт, в свои пятнадцать лет?

Но потом почесав затылок, что-то решил для себя и произнес.

— За день управитесь?

— Постараюсь. — Ответил я.

— Если запустишь двигатель, лично от меня получишь премию. Если все это окажется болтовней, я накатаю тебе и твоим дружкам, такую характеристику, что мало не покажется. Согласен?

Дружки, сразу же пошли на попятную, сказав, что они на такое не подписывались. Я же пожав плечами ответил — Да. И единственное о чем попросил, так это инструменты и по возможности бутылку самогона.

— Ах, вот оно что! — Протянул председатель. — Тебе просто захотелось выпить. Так что же ты не дошел до бабы Фроси, ее вроде бы все в округе знают, или денег нет?

— Я не пью. А в инструкции к этому двигателю ясно сказано, что для первого запуска, нужно применять либо отфильтрованный бензин, либо спирт, а после прогрева двигателя и достижении им температуры в пятьдесят градусов, можно переходить на любое другое топливо. При этом можно применять как бензин, так и керосин.

После того как я замолчал, председатель смотрел на меня, как на какую-то диковину в музее, а после все-таки спросил.

— И откуда ты это знаешь?

— У меня дед механиком в Сергеевке всю жизнь проработал.

— Иван Басаргин твой дед?

— Да, со стороны мамы.

— Вопросов нет. Как закончишь, дойдешь до правления, найду я тебе самогона, хоть литр, хоть ведро.

И я приступил к делу. В принципе, ничего страшного не произошло. Раскрутил свечи, прожарил их на огне, подрегулировал зазор, и проверил на искру. Затем раскрутил топливопроводы, и прочистил их. Как мне показалось, вся проблема была именно в них. Во всяком случае я оттуда удалил столько затвердевшей грязи, что было непонятно вообще, как до сих пор бензин проходил в цилиндры. Заодно освободил и топливный бак почистив и его. Учитывая, что здесь как и было задумано ранее бензин подавался самотеком, за фильтры, говорить не стоило. Одно дело когда подачу осуществляет насос, и другое самотеком. Просто без какого либо давления фильтры бы не дали топливу поступать с той скоростью, как это было необходимо, а городить лишние прибамбасы, никто не станет. По большому счету и этот двигатель был давным давно списан, но не выбрасывали его только потому, что он все-таки работал, а раз работает, зачем искать что-то другое? Тем более, что установка для просушки нужна только в сезон. Вот и откладывали каждый год приобретение чего-то нового. Последнее, что я сделал, так это все же раскрутил головку цилиндров и слегка почистил клапана от сажи. Чисто косметически, ничего не раскручивая и не регулируя. И в общем-то к вечеру следующего дня двигатель был готов к работе. Я все-таки не выдержал и сам добежал до бабы Фроси, и купил у нее две бутылки самогона. И едва успел вернуться и залив бутылку у небольшую емкость, провернул кривой стартер, как двигатель, тут же загудел, выходя на заданные обороты. Литра самогона хватило в общем-то только на то, чтобы его завести и на несколько минут работы. Уже на последних каплях исчезающих из емкости, я быстро отсоединил шланг и воткнул его в сосок мотоциклетного краника, найденного мною среди инструментов, который прикрутил к топливному баку. В нем тоже имелся хоть и простенький, но все же фильтр, и я понадеялся, что с ним двигатель проработает дольше.

В этот момент в помещении сушилки появился и председатель колхоза с каким-то мужиком. Видимо проходя мимо сушилки услышали звук работающего мотора. Двигатель, слегка чихнул, на смену топлива, но тут же ровненько застучал дальше.

— Видишь, каких студентов ты мне нынче прислал, Виталя? Движку сто лет в обед, мои механики все в отказ пошли, не зная, что с ним делать, а твой студент за сутки исправил поломку и говорит, что еще сто лет проработает, и ничего с ним не случится.

— Я за сто лет не говорил, но техника действительно надежная, если вовремя за ней ухаживать, то и работать будет долго.

— Если ухаживать, то и современная будет долго работать, найти бы еще того, кто ухаживать станет.

Между тем вперед вышел пришедший с председателем мужчина и попросил меня представиться.

— Александр Берг, факультет судовождения.

— Тот самый? Сын?

— Ну да.

— А почему к нам?

— Да в аварию попал, по глупости, вот врачи и снизили категорию. В училище дорога закрыта, а в Рыболовный флот оказалось, что можно. А мне по большому счету все-равно, главное в море.

— И это правильно. У нас и работа интересней, и зарплата повыше, и нервотрепки такой как во флоте нету.

Премия не премия, но четвертной от председателя колхоза, я получил из рук в руки. Более того, до конца колхозной практики занимался только двигателем. То есть подкручивал, подмазывал, короче говоря, бездельничал, но создавал видимость работы. В принципе. Это было понятно и так, просто председатель, предложил постараться сделать так, чтобы до конца уборки, никаких вопросов с работой мотора не возникало. И я согласился. Приятели, узнав о премии, попытались было насесть на меня с вопросом проставиться. Но я спросил:

— Когда председатель предлагал сделку вы все попрятались, а теперь значит, я должен вас за это поить, рожа то не треснет?

— Откуда мы знали, что у тебя получится? А на ровном месте получать взыскание, что мы идиоты?

— Вот и я о том же. Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

Конечно, дружбы это не прибавило, но и особых негативных последствий не произошло. Как говорится остались при своих. Впрочем, скоро «практика» завершилась, и мы разъехались, кто куда. Мореходка принимала на обучение мальчишек, со всего Приморского края, поэтому до сих пор, кто-то из принятых жил в общежитии, а кто-то у себя дома. Мне в этом отношении повезло. В училище, насаждали армейские порядки, и потому тем кто жил в общежитии приходилось и заступать в наряды, и нести службу по училищу. Я не хочу сказать, что остался в стороне от этого, но все же тем, кто жил в городе, досталось, конечно, меньше. Впрочем, все это не было для меня чем-то новым. А если вспомнить, что буквально год назад до переноса сюда я уже прошел через все это во время службы, поэтому все было достаточно привычным.