Пленник

Глава 1

Впрочем, Хозяину это было безразлично. Тьма перестала быть ему преградой. Перестали быть препятствием массивные каменные ворота, столько лет ограждавшие его от мира.

Впервые он подумал, что аскетическое убранство его обиталища не соответствует статусу Хозяина. Поэтому, когда раздалось шуршание в нише, куда снаружи подносили еду, он дождался появления корзинки, отодвинул её и крепко сжал руку бедного селянина, не в лучшее для себя время пришедшего покормить несчастного пленника. Рука дёрнулась, похолодела и покрылась крупными каплями пота, а снаружи раздался вопль ужаса.

– Хочешь ли ты жить, человек? – негромко спросил Хозяин.

Невнятное блеянье было ему ответом.

– Значит, хочешь! – Кошчи удовлетворённо кивнул сам себе. – Тогда запоминай хорошо и выполняй в точности. Первое: не смей убирать свою руку, пока я не позволю. Понял?

– Ва-ва-ва…

– Прекрасно! Здесь появился труп, ты его заберёшь, оттащишь в селение и скажешь, что я велел его похоронить. Это ясно?

– М-м-м…

– Затем, ты скажешь старейшине, что завтра он должен быть здесь и выслушать мою волю. Если старейшина не послушает тебя, то завтра в деревне будет новый старейшина. Запомнил?

– Ап-ап-ап…

– Вижу – запомнил. Я отпускаю твою руку, ты подходишь к воротам и забираешь этого несчастного.

Бывший пленник отпустил мокрую ладонь селянина, которая к тому времени тряслась, как осиновый лист на ветру! Чувствовалось, что больше всего тот хочет бежать как можно быстрее и дальше, но страх перед неведомым Хозяином сковал его ноги и приказал против собственной воли выполнять его указания.

Трясущийся, наполовину поседевший селянин, еле волоча ноги, подошёл к огромным каменным воротам, которые, на его памяти, всегда были закрыты. Он не слышал ни скрипа, ни шороха, но одна створка оказалась приотворена. К его счастью, не пришлось идти во тьму. Труп молодого парнишки с перерезанным горлом валялся почти на пороге. Селянин взвалил его на плечи и, подвывая от ужаса, потащил в деревню.

– Что случилось, папа? – Девчушка лет десяти смотрела огромными синими глазами на седого селянина, который подходил к дому. На спине тот тащил худого юношу в красных одеждах. – Что с этим человеком? Почему он так стонет?

– Маська, ступай сюда, негодница, – загрохотал бабий голос из избы. – О, воротился-таки, ирод… Чего приволок?

Девчушка и не думала слушаться мать. Она осторожно, по полшажочку, шла навстречу отцу и вглядывалась в его ношу…

– Мама! – вдруг взвизгнула она. – Он мертв! Папа убил человека!

– Кого убил, дуреха? – ворчливо поинтересовалась женщина, не выходя из избы. – Только что говорила, что стонет. Значит жив.

Но девочка уже со всех ног бежала к дому. Женщина выглянула из окна и удивленно проводила взглядом дочь. Ну и что? Они живут в горах, мало ли чудных людей, ищущих новых впечатлений, а может и старинных сокровищ? Они не раз уже спасали от гибели городских неженок, оступившихся на острых скалах. Шикнув на забившуюся под скамью дочь, женщина вышла во двор.

Селянин остановился перед калиткой и сбросил свою кровавую ношу. Женщина заметила, что голова мертвого юноши неестественно откинута. Приблизившись, она разглядела страшный разрез. Женщина побледнела и, охнув, тяжело осела на землю.

А муж её стоял, раскачиваясь и подвывая. Остекленевшие глаза его смотрели в никуда, а ветер трепал его белые волосы.

***

– Хозяин? Что за хозяин?

Новость в деревне распространилась быстро, словно пожар при сильном ветре. Селянина увели в избу к старейшине. Мертвого мальчишку пока оставили лежать у его дома, из-за чего с девочкой Маськой случился припадок. Они с матерью закрыли все ставни и заперлись в доме, не отвечая на зов и стук сердобольных соседок.

Стайка деревенских баб, которых не пустили в избу к старейшине, сгрудилась у дверей, обсуждая происшествие.

– Да Голомей просто свихнулся, – шепталась бабка Варья с соседками. – Свихнулся и прирезал какого-то бедного путника.

– Откстись, Варья, – замахала на неё молодая женщина с низким лбом и глубоко посаженными глазами. – Голомей в жизни и муху не обидел…

– Муху не обидел, – согласилась Варья, – а человека порешил!

– А поседел-то как! Вы видели? – задыхаясь от восторга, почти пропела маленькая сухонькая старушка. – А ведь еще и трех десятков не минуло…

– Утихните сороки, – вышедший на крыльцо старейшина был стар и сед, но властность и живой ум позволяли соблюдать порядок в деревне, за что люди его уважали, и каждый раз вновь переизбирали на должность старейшины. – Не убивал Голомей. Он сам пострадал… умом тронулся.

– Я же говорила, – с присвистом зашипела неугомонная Варья.

– Разойдитесь, бабоньки, – старик устало отер пот со лба. – Сурьезное нынче дело, не след бабе лезть…

Вздохнув вслед переругивающимся женщинам, старейшина направился в гору по утоптанной столетиями тропинке. Ни разу еще он сам не ходил по ней. От него лишь требовалось назначить на дежурство людей, которые будут ежедневно относить наверх, к огромным каменным воротам, еду, которой было бы достаточно для одного человека.

Откуда пришла эта традиция, он не знал. Но нарушить её не отважился никто, ибо из поколения в поколение жителями деревни передавались страшные легенды.

И вновь по затылку жуком-древоном пробежал страх, как каждый раз при воспоминании об этих сказках и пустых глазах его деда, который рассказывал внуку о каменных воротах.

И вот сейчас, впервые увидев их, старик почувствовал, что теперь их спокойная размеренная жизнь кончилась. Что будет дальше? Ответ даст новый Хозяин…

***

Кошчи удовлетворённо кивнул. Осталось лишь немного подождать, а уж это он умел лучше всего. Не торопясь, он обошёл свои владения, прислушиваясь к новым ощущениям и привыкая к тому, что он, вчерашний раб, нынче переполнен Знанием и Силой. Неведомое ранее Знание позволяло получить ответ на любой, даже невысказанный вопрос, а с могуществом Силы ещё только предстояло разобраться. Пока он выяснил, что его желания достаточно, чтобы открыть каменные ворота и передвинуть на любое расстояние труп человека. Уже безо всякого опасения Хозяин посетил каменный мешок, в котором хранились корзины с таинственными кувшинами. Презрительно покосившись на поврежденный кувшин, который даровал ему проблеск во тьме обыденности, он бесстрашно сломал печать и нацедил из целого кувшина полную кружку неведомого питья. На этот раз жидкость лишь взбодрила дух. Кошчи не потерял сознания и не получил никакого вреда. Лишь почувствовал, что Знание расширилось, да Сила возросла. Что ж, он сумел достойно себя вознаградить за долгое время заключения.

А снаружи, перед глухими каменными воротами, уже томился старейшина деревни. Он был мудр, поэтому новость, принесённая ополоумевшим от страха мужичком, которому и нужно-то было всего лишь относить ежедневную корзинку с нехитрой снедью таинственному пленнику под горой, заставила его не мешкать. Чутьё старика подсказывало, что встречу откладывать не стоит. Его ожидание длилось уже несколько часов, но он всё равно оказался не готов к тому, что из-за приоткрывшейся створки ворот прозвучало насмешливое:

– Заходи, гость.

Старик зашёл. За воротами его окружила полная темнота, даже своего собеседника он не смог разглядеть. Пришлось кланяться наугад и прислушиваться.

– А ты неглуп, старейшина, – продолжал тот же голос. – Ты догадался, что меня нельзя заставлять долго ждать. Слушай, что изменится теперь в твоей жизни: неведомого пленника, которого кормила твоя деревня, больше нет. Теперь вам оказана высочайшая честь – вы будете служить Хозяину. Постарайтесь не огорчать меня.

Старейшина поклонился ещё раз, рассудив про себя, что, пока ничего непонятно с тем, кто смеет именовать себя хозяином, лучше не спорить. Во всяком случае пока… А голос продолжал:

– Старейшина, моё подземелье не обустроено. Привези мне завтра всё, что нужно, чтобы сделать эти стены достойными меня. Ты, разумеется, не сможешь обустроить мне королевские покои, но я не буду на тебя в обиде. Кстати, в твоих объедках я больше не нуждаюсь. Но человек пусть приходит каждый день – вдруг я захочу чем-нибудь тебя обрадовать? Ладно, проваливай! Ты мне надоел.

Старик ещё раз поклонился темноте и вышел за ворота. Створка бесшумно затворилась. Старейшина поспешил домой, гадая по дороге, к добру или к худу приведут эти изменения, однако ответа не находил. И мудро решил подождать…

***

Вся деревня волновалась, словно огромный растревоженный муравейник. Люди бегали от дома к дому, тщательно избегая хижины Голомея и нелепо-распростертого тела у его порога.

Показался старейшина, и люди замерли. Старик проходил мимо оцепеневших людей, опустив седую голову, никого не замечая и не отвечая на вопросы. Жители деревни молча следовали за ним, и к своему дому он подошел, сопровождаемый почти всей деревней.

Остановившись, он глубоко вздохнул и развернулся к молчаливой толпе.

– Люди! – скрипучий голос выдавал сильное волнение старика, – Хозяин сказал, – он осекся и тихо добавил. – Похороните мальчика…

***

Кошчи ходил по своей пещере и наблюдал за работающими селянами. При приближении Хозяина, каждый начинал нервничать, работать в несколько раз быстрее и суетливее. Вот опять проломили стену под его тяжёлым взглядом. Так стараются услужить и не навлечь гнев. Кошчи вздохнул и движением руки установил на место вывалившиеся камни. Примятый ими работник тихо пискнул слово благодарности и поспешно отполз в сторону.

Хозяин опять вздохнул: в его пещере стало дымно от многочисленных факелов. Его работники не могли видеть в темноте. А что еще хуже, стало откровенно смердить. Пора бы уже приучить селян к чистоплотности. Хотя, он подозревал, что так усиленно потеют они не от усердия, а от страха. Сначала это льстило, а потом начало раздражать.

– Все вон! – усиленный им голос разлетелся по закоулкам огромной пещеры, заставляя дрожать даже стены. Люди попадали ниц и не подавали признаков жизни. С трудом подавив желание вымести всех одним движением, Кошчи выбежал на свежий воздух.

– Чем мы не угодили тебе, Хозяин? – дрожащий голос старейшины немного охладил гнев Кошчи.

Он усмехнулся: если бы не этот мудрый старик, он бы давно зверски расправился со всей деревней в одну из таких всепоглощающих вспышек раздражения.

– Не бойся, – Хозяин посмотрел на мелкотрясущуюся бородку старика. – Просто вы мне не нужны. Все равно понять, чего хочу я, вы не способны. А мешали вы мне и так уже изрядно.

– Не гневайся на нас, Хозяин! – взвыл старейшина, падая к ногам Кошчи.

Тот презрительно стряхнул сухие ладони старика с сапог.

– Я же сказал – вон! – тихо повторил он. – Я сам все сделаю.

– А позволит ли твоя милость поглядеть на это чудо? – с тенью надежды спросил старик.

Кошчи улыбнулся: в такие моменты он был способен смириться с придурью селян и с подобострастностью старейшины. Страсть к чуду, желание хоть одним глазком посмотреть на необыденное, способна развивать. И если бы эти скучные мелкие людишки отдались бы этой страсти, без оглядки, без возврата, они бы стали подобными ему. Он хотел и боялся этого.

Хотел, поскольку испытывал недостаток общения, ведь душа его просила чувств, которые сердце не способно было испытывать. А боялся… поэтому же. Эти никчемные селяне способны любить, способны сочувствовать, способны бояться. Это их слабость. Кошчи понял, чем он заплатил за свою силу. Своей слабостью. Но эта слабость имела над ним даже сейчас необъяснимую силу.

– Позволю, – наконец ответил он сгорающему от нетерпения старику. Тот метнулся в сторону пещеры. Криками и пинками он заставлял обездвиженных от ужаса людей выйти наружу. Кошчи спокойно ждал, пока его подопечные покинут результат неудавшегося эксперимента и попутно размышлял над конечным итогом того, что бы он хотел видеть в качестве своего жилья.

Высокое. Обязательно! Хозяин должен возвышаться над всем остальным миром не только фигурально. Сколько будет уровней, не важно. Главное высокое. Пусть это будет два этажа с потолками чуть ниже, чем небо. Но пещеры свои он оставит. Особенно маленький каменный мешок с его тайной…

Наполовину оглохшие селяне, подталкиваемые бодрым старичком, столпились перед каменными воротами. Кошчи стоял чуть ближе, тщательно осматривая свое жилище.

Люди ждали. Запорошенные каменной пылью, с сияющими белками глаз, они были похожи на чужестранцев, каких показывают в бродячих цирках.

Хозяин глубоко вздохнул и прикрыл веки. Медленно поднял руки над головой и обратил ладони к небу. Селяне в страхе съежились, ожидая грома и молний на свои растрепанные головы. Но не поднялся даже ветер. В полной тишине ворота начали плавиться, словно воск, и по ним потекли каменные слезы. Среди толпы пронесся вдох страха и восторга.

Кошчи открыл глаза и недовольно оглянулся:

– Молчать!

У ближайшего селянина по штанам поплыли грязные разводы. Хозяин поморщился:

– Отойдите дальше…

Пока толпящиеся селяне пятились вниз по склону, Кошчи неудовлетворенно разглядывал оплавленные стены. Он делает совсем не то! Учиться владеть силой ему придется гораздо дольше, чем он предполагал.

Вновь глубоко вздохнув и расслабившись, Кошчи устремил руки вперед, с силой протыкая пальцами невидимую стену перед собой.

Камни, с грохотом, взметая горы пыли, рванулись вверх, складываясь один на другой. Да так и застыли бесконечной каменной полосой, протянутой от земли к небу.

– Кхе, – смутился Кошчи. – То ли камней нужно больше, то ли небо еще выше, чем я думал…

Он оглянулся на селян, ожидая смешков, но увидел отвисшие челюсти и задранные головы. Огорчившись, что шутку никто не оценил и, подавив острое желание передавить этих баранов, Хозяин устало опустил руки. Камни полетели вниз, складываясь в живописный замок, с рельефами и арками, с покатыми крышами и провалами окон…

Толпа позади восхищенно ахнула.

– Сам король не имеет такого красивого замка, – пораженно прошептал старейшина.

Кошчи усмехнулся: король не Хозяин. Он всего лишь человек.

– На сегодня достаточно, – отмахнулся он от людишек, и те исчезли.

Довольно улыбаясь и представляя глупые выражения на лицах селян, когда они окажутся у себя в домах, Кошчи прошел в свое новое старое жилище.

Управлять силой становится все легче.