Пленница кракена

Глава 5 Тэйн

– О чем ты только думал?

Скрещиваю руки на груди и стараюсь не оправдываться. А это почти невозможно, когда на меня обращены две пары глаз, смотрящих с укором.

– Мне даже в голову не приходило, что может возникнуть такая проблема.

– Идиот, она же человек.

Азазель сжимает и разжимает кулаки, будто хочет ударить меня по лицу.

– Люди не такие, как мы. И в особенности, не такие, как ты.

– На наших землях не так много людей, как на твоих, – встревает Эмбри.

Любой, взглянув на нас, сразу понял бы, что мы братья, хотя Эмбри унаследовал от матери более зеленый тон кожи. Нам обоим достались от отца кривые носы, и брат сейчас надменно глядит на меня, задрав свой. – Честное слово, Тэйн, он прав. О чем ты думал?

– Я не думал…

– По-моему, это и так предельно ясно.

– Довольно, Азазель. Мы оба знаем, что это вышло непреднамеренно.

Защита со стороны Эмбри не приносит мне никакого облегчения, потому что он сурово указывает на меня пальцем.

– Но ты должен был выяснить больше, прежде чем пытаться переправить ее через канал.

– Таков кратчайший путь домой.

Я думал только об этом.

Нет, это ложь. Я думал не только об этом. Вид браслета Бранты в руках Раману никак не выходил у меня из головы. Пускай ныне на наших землях не так много людей и им подобных, но прежде браслеты всегда пользовались большим спросом среди людей, которые хотели поиграть в своих реках и озерах. Особенно среди родителей детей, живших возле водоемов. Уверенность в том, что их чада не утонут, дороже золота.

Впрочем, Бранта никогда не брала за них достойную плату.

Видя, как Раману держит в руках один из этих браслетов, зная, что, вполне возможно, демон получил его от самой Бранты, я почувствовал, будто мне влепили пощечину. Я мог думать только о том, как вернуть его и как можно скорее покинуть замок. Глубокий путь – самый быстрый, поэтому им и воспользовался.

Мне даже не приходило в голову, что это может причинить вред Каталине.

Поглядываю на кровать. Она парит над ней в магическом пузыре, который, как заверил Эмбри, помогает людям при таком недуге.

Недуге, который возник из-за моей беспечности.

– Они не способны адаптироваться к изменениям глубины так же быстро, как мы. После того, как погрузил ее на глубину, нужно плавно поднять обратно на поверхность. – Эмбри вращает пальцами в воздухе, с прищуром глядя на Каталину. – С ней все будет нормально.

– В этот раз.

Похоже, Азазель все еще хочет врезать мне по лицу. Я его не виню. Я допустил ошибку, причем серьезную. Он сверлит меня сердитым взглядом.

– Никто не станет возражать, что это считается причинением вреда. Я имею полное право объявить контракт недействительным.

Напрягаюсь. Если он это сделает, мои земли перейдут ему. Я буду вынужден отдать ему земли Эмбри. От этой мысли становится дурно.

– Я не хотел причинить ей вреда.

– Результат важнее намерений. Ты причинил ей вред, хотел ты этого или нет.

– Я знаю. И прошу прощения.

– Кто-нибудь, принесите книгу рекордов. Тэйн извинился.

Произнесенная хриплым голосом насмешка вынуждает нас всех посмотреть на кровать. Каталина открыла глаза. Она по-прежнему слишком бледна и выглядит хрупкой, но, должно быть, чувствует себя лучше, раз может отпускать язвительные замечания.

Азазель бросается к ней.

– Прошу прощения, Каталина. Я не знал, что Тэйн намерен перемещаться подобным путем, иначе сообщил бы ему о грозящих тебе опасностях.

Она смотрит на него, и ее карие глаза источают такую настороженность, что мне хочется встать между ней и Азазелем. Какая-то бессмыслица. Скорее уж она должна искать защиты у демона, а не у меня. Азазель – устрашающий лидер, но славится заботой о своих людях. Разумеется, она должна об этом знать, иначе не пошла бы на сделку с ним.

Каталина моргает, и момент упущен.

– Все нормально. Я не пострадала.

– Не соглашусь, – рычит он.

– Да какая разница, согласен ты или нет? А теперь будь хорошим папочкой-демоном и скажи Тэйну, что не станешь отнимать у него земли из-за простого недопонимания.

Эмбри смотрит на человека, вытаращив глаза.

– Каталина…

– Это просто ошибка, – твердо заявляет она.

Неважно, что она лежит на спине в одной комнате с тремя более крупными и сильными существами. Ее голос даже не дрогнул.

Во мне пробуждается нечто сродни восхищению. Не понимаю эту девушку и, честно говоря, успел счесть ее весьма раздражающей за то недолгое время, что мы знакомы, но она точно не трусиха.

Азазель тихо чертыхается.

– Я обещал, что ты будешь в безопасности, Каталина.

– В этом мире не существует никаких гарантий, как нет их и в моем. – Она слегка улыбается. – Спасибо, что примчался мне на помощь, как рогатый рыцарь в сияющих доспехах, но со мной все нормально.

Она врет и не краснеет. О, этого не слышно в ее голосе и не видно в безмятежном выражении лица, но знаю это. Ничего с ней не нормально, как бы она ни пыталась нас в этом убедить. Но зачем? Зачем ей лгать ради меня? Если контракт будет расторгнут, Азазель заберет ее обратно в замок и следующие семь лет станет заглаживать свою вину, следя, чтобы она ни в чем не нуждалась. Он мерзавец, но справедливый.

Наконец Азазель кивает.

– Если что-то изменится…

– Не изменится.

Он обращается ко мне.

– Больше не допускай ошибок, Тэйн.

– Даю слово. Это не повторится.

Я и так не собирался обходиться с ней небрежно, но Азазель прав. Когда вред причинен, намерения мало что значат.

– Уж постарайся.

Он неспешно идет к двери и исчезает за ней. Чувствую, как он покидает крепость через созданный портал. В воздухе возникает волнение, которое исчезает в одно мгновение.

– Давай опустим тебя. – Эмбри направляет пузырь исцеляющей магии на кровать. – Тебе следует пробыть в нем несколько минут. Потом чары рассеются, и ты сможешь свободно передвигаться. Верю, что с тобой все хорошо, но предпочту соблюсти осторожность.

– Хорошо.

Улыбка Каталины становится мягче и намного искренней, чем за все время нашего недолгого знакомства.

– Обещаю, что буду послушно лежать, пока не рассеется заклинание.

Она морщится.

– Заклинания. Не знаю, почему именно они смущают больше всего.

– Ты перенесла серьезные потрясения. – Эмбри улыбается ей. – Постарайся не падать духом и дай себе время привыкнуть.

Эмбри всегда разбирался в этом лучше меня. Он точно знает, что сказать, и, что еще важнее, искренне небезразличен. Он станет прекрасным предводителем, когда покину пост.

На меня давит усталость. Никогда не хотел быть предводителем. Будучи старшим братом, был вынужден это сделать, и исполнил долг, как того требовали традиции. Я знал, что цена велика, но никогда не думал, что лишусь почти всего. Зачем мне трон, если той, кого любил больше всех на свете, больше нет?

Горечь – странное чувство. Порой, даже по прошествии нескольких лет, мне кажется, что больше никогда не смогу дышать из-за утраты Бранты. Но вчера осознал, что не могу вспомнить ее улыбку. Пускай время может исцелить большинство ран, но цена такого исцеления слишком высока.

Не хочу этого делать, не хочу опекать этого человека, когда на кону мои земли. Но если отступлю сейчас, то взвалю этот хаос на плечи Эмбри, а я никогда так с ним не поступлю.

– Дальше я сам, – тихо говорю я.

Он косо смотрит на меня, но пожимает плечами.

– Постарайся ее не расстраивать.

Не знаю, возможно ли это. За время нашего знакомства эта странная девушка успела несколько раз привести меня в замешательство. Не могу представить, что в ближайшие три минуты мои навыки общения внезапно станут лучше.

– Не буду.

Эмбри колеблется, но в конце концов качает головой и выходит из комнаты. После его ухода мне не на кого смотреть, кроме как на человека, лежащего на кровати. Каталина закрыла глаза, что должно принести долгожданное облегчение, но без пристального взгляда она кажется… слабее.

– Прости.

– Было бы очень досадно лишиться королевства в первый же день.

Она говорит так небрежно, словно ее жизнь почти ничего не значит.

Это не должно меня беспокоить. Я не знаю эту девушку. Она мне никто, а мой народ намного важнее одной человеческой жизни. И все же…

– Я не желаю причинять тебе вреда.

Однако этого недостаточно. Я едва ее не убил. Но сумею объяснить свою беспечность.

– Мне непросто находиться среди других предводителей. Не так давно у нас был открытый конфликт, и Сол…

Она открывает глаза.

– Дракон.

– Откуда ты знаешь?

Мы пробыли в главном зале вместе с остальными совсем недолго, и никто не проронил ни слова.

– Догадалась.

Каталина снова закрывает глаза.

– Ты изо всех сил сторонился его, причем больше, чем остальных.

Она заметила?

Невольно подхожу ближе к кровати.

Каталина весьма привлекательна для человека. Нежная, светлокожая, с красивыми темными волосами. А ее губы такие… Нет. Лучше не думать о ее губах. Прокашливаюсь.

– Пять лет назад один из его драконов убил мою супругу. Браслет на твоем запястье – ее работа. Последний, что она сделала.

– Что? – Каталина резко распахивает глаза. – Ох, Тэйн, мне очень жаль.

Отмахиваюсь. Не выношу жалости. И так у многих подданных она виднеется в глазах, когда они смотрят на меня. Невозможно не думать об утрате Бранты, но кажется, что ее тяжесть становится тем сильнее, чем больше времени провожу с другими. Эмбри – исключение, но он мне ближе всех на свете. Он знает, что последнее, чего я хочу, так это жалости.

– Это было давно, но увидев браслет в руках Раману, я стал сам не свой.

– Пять лет – долгий срок, и вместе с тем совсем небольшой.

Что-то в ее голосе подсказывает, что она судит по личному опыту. Она никого не теряла, но… чего-то лишилась. Одолевает соблазн спросить, но не хочу давать ложных представлений о моем интересе.

– Да.

– Я не хочу детей.

Моргаю, опешив от резкой смены темы.

– Что-что?

– Дети. В контракте есть пункт, согласно которому ребенок останется здесь, если я забеременею.

Она осторожно садится, и магический пузырь рассеивается.

– Не хочу беременеть. У меня была ужасная мать, не могу гарантировать, что не сломаю жизнь ребенку так же, как она сломала мою. Не стоит так рисковать. Я на это не пойду.

В ее суровых словах не слышно прежней бойкости. В очередной раз могу лишь ответить честностью на честность.

– Я тоже не хочу детей. Никогда не хотел. Эмбри – мой наследник и я ни в коем случае не поставлю его положение под угрозу.

Каталина прищуривается.

– Тогда почему это прописано в моем контракте? Или это зависит от конкретного участника сделки?

– Земли черпают силу у предводителей. За последние поколения наша магия ослабла, а создание потомства с человеком усилит ее, поскольку люди – прекрасные проводники магии. Не сомневаюсь, что другие предводители земель намерены создать потомство с выбранными людьми и таким образом породить наследников.

– Как недемократично. Они тоже монархи?

Не стоило задерживаться в комнате дольше, чем необходимо. Пока мы говорим, голос Каталины снова обретает силу и она пододвигается к краю кровати, отчего платье задирается до неприличия высоко. Похоже, она этого не замечает, а я изо всех сил стараюсь держать взгляд выше ее плеч.

Удается лишь отчасти. Добираюсь до ее груди, но с каждым движением та опасно натягивает ткань платья. Пышные формы смотрятся в нем так, словно в любой момент могут вырваться на свободу.

Отвечаю на ее вопрос, чтобы отвлечься.

– Нет. Инкубы и суккубы не следят за родословными в выборе предводителя. Русалка, скорее всего, намерена скрестить с человеком выбранных ею воинов.

– Извращенка. – Каталина лениво улыбается, на ее красивом лице вновь заметно оживление. – Как думаешь, они выстроятся в ряд и возьмут ее по очереди? Я виделась с той девушкой лишь мельком, но мне показалось, что она любит приятно провести время. А такое времяпрепровождение кажется очень приятным.

– Тебя интересует участие в подобном?

Не знаю, что побуждает задать такой неуместный вопрос, но он срывается с губ, прежде чем мозг поспевает за ртом.

– Меня?

Она осторожно встает. Машинально убираю щупальца, чтобы она смогла подойти ближе. Каталина улыбается шире, у нее снова странный взгляд. Она протягивает руку и касается моей голой груди, ловя мой взгляд. Ее прикосновение обжигает.

– Меня больше интересуют щупальца.

Не понимаю, почему наклоняюсь к ней. Каталина раздражает и совсем не похожа ни на одну из моих прежних партнерш. И уж точно не похожа на Бранту. Бранта источала светлое обаяние, лишенное необузданности, что таится в изгибе полных губ Каталины. И все же… Каталина манит меня.

Это чувство неблагоразумно и нелогично. И этого должно быть достаточно, чтобы развернулся и, не оглядываясь, покинул комнату. Приказываю телу это сделать.

Но не ухожу.

Наоборот, стою и жду ее следующего шага.