ГЛАВА 9

Я пыталась бороться, но это было бесполезно, и когда я почувствовала, что мускулы демона напряглись, я знала, что конец близок. Он был слишком силен, я не была готова к этому. Не была готова к боли и пыткам, и …

Вжих!

Что-то быстрое и тяжелое пронеслось по воздуху и атаковало нас. Сила удара откинула демона назад и обезоружила его руки. Я упала на землю, меч все еще был в моем теле; боль от него была ужасающей, но я все еще была цела, и это не могло не радовать.

Я перевернулась, борясь с болью и стараясь увидеть своего спасителя. И, конечно, чтобы вытащить чертов меч из себя, чтобы сразиться с сукиным сыном.

Мой загадочный спаситель уже работал над планом «убить сукина сына».

Дьякон.

Я улыбнулась; боль казалась меньше просто от того, что одна из тысячи вещей все еще была правильной.

Дьякон пришел меня спасти.

Он снова был мужчиной, ну, почти что. У него все еще были крылья, сильные, как крылья древнего чудовища или мифического монстра. Все остальные части монстра пропали. По крайней мере, физические признаки. У него, может, и было лицо, грудь Дьякона и его черные, как уголь глаза, но степень ярости и гнева были в десять раз больше, чем я видела в нем раньше.

У него не было меча, и поэтому он приблизился вплотную к волко-чудовищу, который заколол меня, сжимая и сминая его, очевидно, мучая чудовище, ведь пронзить его мечом было бы гораздо проще.

Ему была необходима жестокость для подпитки и борьбы с чем-то темным, что все еще росло внутри него. Я его понимала, я сама такая.

В тот момент Дьякон мог делать, что хотел, потому что я все еще застряла на месте. Пора было поправить мое плачевное положение, поэтому я задержала дыхание, а затем схватилась за клинок, который был в моем теле. Металл быль острее, чем любой нож фирмы Джинсу из рекламы, и я порезала свои ладони, пока осторожно вытаскивала его, что бонусом сделало его моим.

Когда я буду убивать им, демоны будут умирать навсегда.

Я так хотела им убивать.

— Дьякон, — закричала я, когда Три-Джал схватил его за одно крыло, а затем пронзил кулаком его тонкую, крепкую мембрану. Дьякон заревел, низко, взбешенно, с болью и обещанием отмщения. Я предполагала, что он выдохнет струю огня, как сделал это с Пэнемю, но нет. Вместо этого он пнул, откидывая Три-Джала назад, и взвился в воздух.

Я не теряла времени. Прыгнула вперед, вонзая меч между лопатками Три-Джала. Он не умер немедленно, и я решила, что не попала в сердце. Чего просто не могло быть.

За собой я слышала удивленные и напуганные возгласы толпы. Так же я слышала сирены и голос полиции, приказывающий по громкой связи людям разойтись.

Мне казалось это чертовски разумным советом.

Затем, естественно, этот голос переключил свое внимание на меня.

— Бросьте меч и отойдите в сторону, руки за голову.

Я никогда не следовала советам, и сейчас не собиралась. Но в то же время я не хотела схлопотать пулю.

Так как на мосту я была пешим ходом и в сотнях футов над рекой Чарльз, вариантов у меня было не много. Плюс, я не хотела оставлять демона, извивающегося на конце клинка, живым.

Я сказала себе, что не хочу навредить всем этим милым людям. Но это было не совсем правдой. Приближался прилив сил. Должна признать, первый Три-Джал напугал меня. Но распробовав его, я хотела еще.

Я хотела, чтобы демон умер, и я могла распробовать то, что у него внутри.

Гадко, правда?

— Немедленно! — Голос копа загрохотал рядом со мной.

Но «немедленно» не вписывалось в мое расписание, и я нашла максимально удобный выход из положения. Позвала Дьякона. Я сильно рисковала, ведь он балансировал на грани между демоном и человеком, но у меня не было выбора.

На мгновения я испугалась, что он не придет. Затем он нырнул вниз, руки расставлены, его тело слегка накренилось на одну сторону, чтобы облегчить поврежденное крыло, когда она схватил меня и поднял, это движение высвободило меч. Я протестующее закричала, настаивая, чтобы Дьякон вернулся к демону. Что было рискованно, потому что рассерженному офицеру было легче попасть в нас, когда мы двигались вверх, а не вниз. Вероятно, коп знал это тоже и он начал палить вокруг. Одна пуля задела мое бедро, и по резкому вскрику Дьякона я поняла, что и его задело тоже. Но в большинстве выстрелов, это была просто не целенаправленная пальба, что в принципе и следовало ожидать в подобных обстоятельствах. В конце концов, офицера не тренировали драться с пред-апокалиптическими демонами. Учитывая жир вокруг его талии, ему больше подходило ловить людей, превышающих скорость.

— Быстрее! — закричала я на Дьякона, и вскоре мы так быстро полетели, что мир стал размытым. Следуя инстинктам, я делала, а не анализировала, ударив своим клинком и надеясь, что в этот раз он попадет точно и пронзит сердце чудовища. Смертельный выпад, от которого демону было не уйти.

Я почувствовала небольшое сопротивление, когда кончик клинка пронзил твердую плоть демона. Но затем он вошел, как в масло. И да, я попала точно в сердце ублюдка.

Я знала, потому что видела черную демоническую слизь.

Более того, я знала, потому что чувствовала. Этот толчок. Этот восхитительное, долгожданное, ужасающее чувство силы, что кипело во мне. Я сама была силой и могуществом, пытками и яростью. Я была силами природы, и сейчас, когда сила пульсировала во мне, я хотела быть этим.

Ты правда хочешь именно этого, Лили?

Я нахмурилась, игнорируя голос в моей голове, пока Дьякон нес меня и мой дополнительный груз вверх, мы поднялись выше опор моста и парили над рекой Чарльз. Я опустила меч, а напуганная и наблюдающая за всем толпа издала шокированный вздох, когда тело соскользнуло с моего меча и упало в неспокойную воду.

Я думала, что это будет конец. Но я должна была понять, что ошибалась.

Когда демон приземлился, вода начала бурлить. Дьякон закружил, так же заинтересованный, как и я. И толпа на мосту тоже была заинтересована.

Я посмотрела в том направлении и увидела, что вся толпа собралась возле бетонного барьера, и головы смотрят вниз, руки крепко держат камеры и телефоны.

И далеко под нами появилось то, что точно будет в заголовках вечерних новостей — кровавая вода. Вся вода. И я была не единственной, кто видел это; встревоженное бормотание с моста доказывало это, особенно, когда отчетливо раздались несколько слов: Армагеддон, семь печатей, знамения, и «хотя я иду через долину смертной тени, не убоюсь я…».

Последнее особенно привлекло мое внимание, но не словами, а тоном. Сильным, уверенным и вовсе не напуганным. Я посмотрела вверх и увидела манжеты священника, и приступ зависти скрутил мой живот. У него была вера. Он верил в то, что все закончится хорошо. Не важно, что случится, в конце с ним все будет хорошо.

Я бы хотела разделить эту веру. Но я была на передовой, и я знала, что для меня нет определенного места. Я хотела его веру. Правда хотела. Но я слишком много видела.

Дьякон уносил нас по Бостонскому небу и в итоге приземлился на крышу одного из банков. Его здоровое крыло сложилось за его спиной, поврежденное оставалось открытым и перекошенным. Он стоял и смотрел на меня, высокий и прямой, мускулы напряжены, наполнены энергией, в темных глазах огонь.

Я настороженно смотрела на него, оружие наготове. Дьякон, может, и спас меня сейчас, но мы уже через это проходили, когда он из спасителя превратился в пугающего демона за 3 секунды.

Я смотрела, как он медленно дышал, сжимая и разжимая правую руку, мускулы на левой руке так же сокращались, как будто он боролся с самим собой за контроль, великолепная челюсть сжата, а сильные брови нахмурены от усилий.

Я хотела подойти ближе, прижать его и помочь найти дорогу обратно. Он был мужчиной, который дополнял меня, который побывал в моей шкуре, испытал мои чувства и заставил меня поверить, что у меня есть шанс выжить в том кошмаре, в который меня зашвырнуло. Мужчина, который верил, что вместе мы сможем спасти мир.

— Лили, — сказал он; голос грубый, как и рука, которую он протянул мне, а затем притянул меня ближе и крепко прижал к себе. — Лили, — повторил он, и в этом простом имени звучала тысяча вопросов. Вопросов, требований и обещаний, и я ответила на них все, взяв его лицо в руки и обрушив свой поцелуй на него. Не было нежных объятий и вежливого воссоединения любовников. Была нужда. Был секс. Была жара, похоть, грех и притязание: Моя, сказал он мне однажды, и я хотела все, что предлагало это простое слово. Я хотела, чтобы мной обладали. Я хотела заявлять, и хотела, чтобы на меня заявляли свои права.

Мы упали назад, приземлившись на гравий, который покрывал крышу здания. Моя рубашка задралась, камешки впивались мне в спину, но мне было все равно. Я хотела так же сильно, как и Дьякон, по тем же причинам, что и он. Связь. Человечность. Разделение простых человеческих радостей. Время забыть о демонах и вспомнить, за какой черт мы вообще боролись. Человечность. Любовь. Жизнь.

Он расстегнул пуговицу моих джинсов, и я потянулась вниз, снимая их, извиваясь, чтобы они сползли вниз до моих лодыжек. Я высвободила одну ногу и не стала мучиться с другой. Было плевать. Я не могла ждать, мои руки были на его крыльях, затем прижали его ближе, пока он бормотал мое имя, — «Лили, Лили, Лили».

Нам не нужны были иллюзии предварительных ласк, наше желание было более чем достаточным, но когда я прижала его к себе, он проник в меня и разделил меня надвое, я почувствовала, как что-то теплое и нежное пролетело сквозь нас, уравновешивая нашу бурную связь. Я почувствовала это и я хотела этого.

Мы двигались вместе; чувственный, мощный танец, древнее, чем Дьякон, и когда мы достигли пика, я клянусь, я была удивлена, что здание под нами не сотрясалось от наших оргазмов.

Я прижала его ближе, нашла его рот и начала покрывать нежными поцелуями, гладила его по спине, как раз между крыльями.

— Лили, — бормотал он. — Я не знаю. Я не знаю, смогу ли я найти дорогу назад.

— Ты уже нашел, — сказала я, поглаживая его по лицу. Слезы бежали по моим щекам, и я поняла, что демоны, которые крутились внутри меня, успокоились, как будто они знали, что, к лучшему или худшему, но они не могли противостоять этому мужчине, у них не было шанса против нас двоих.

— Лили, — повторил он, и в это раз он скатился с меня, разорвав связь между нами, прежде чем посмотреть на меня. Его глаза были темными как всегда, но в них я видела знакомые вспышки. Жизнь, человечность, душа.

Крылья все еще оставались на месте, но Дьякон полностью и по-настоящему вернулся.

Он сменил положение, затем сел, задрал голову и смотрел в бархатное голубое небо, на котором клубилась дюжина облаков. Прекрасная картина. Кроме того, это был отличный день, полный надежд и света, и я почувствовала удовлетворение. Пускай внизу становилось все темнее и страшнее, Дьякон и я смогли ухватить хоть чуть-чуть света.

Вскоре он встал и застегнул джинсы. Они туго обтягивали его бедра, делая его чертовски сексуальным даже с крыльями, одно из которых из-за травмы безвольно висело.

Он отвернулся от меня, я неожиданно почувствовала неуверенность, и вдруг поняла почему — мы взяли друг друга, заявили права друг на друга, но он ни разу не взглянул мне в глаза.

Мурашки пробежали по мне, и я постаралась успокоиться. Но не могла. Потому что я очень хотела доверять своим чувствам, но гораздо проще было доверять тому, что я видела.

А сейчас, Дьякон не показал мне ничего.

Снова и снова он отстранялся, отказываясь показывать худшее в нем. Отказываясь дать мне по-настоящему понять, кем он был и что сделал, преступления, за которые он так отчаянно жаждал искупления.

Я напомнила себе, что доверяла ему. Что я это уже проходила у себя в голове. Я сказала себе не давить. Только не сейчас, когда вернула его. Я убеждала себя в этом, но по-прежнему было сложно. Четровски сложно.

Я вздохнула, а затем шагнула к нему. Мое сердце сжалось, когда он сделал осторожный шаг назад. Я замедлилась, позволяя ему посмотреть, как провела ножом по кончику пальца, вызывая кровь.

— Твое крыло. Дай, я помогу.

Он медленно кивнул и раскрыл поврежденное крыло, отворачивая от меня лицо, как будто я заставляла его стыдиться своей демонической части. Я медленно подошла и выровняла крыло. Не смотря на хрупкий вид мембрана была крепкой, и я провела кровью вокруг дыры в тонкой коже, а затем отступила, чтобы посмотреть как работает сила моей крови — поврежденные края соединились, пока не стало так, как будто повреждения не было вовсе.

— Спасибо, — сказал он.

Я сделала шаг назад. Настало время для ответов. Он может и не хотел говорить, что у него было в голове, но ему точно придется рассказать мне, что происходит.

— В чем дело? — потребовала я. — И давай с самого начала. С Пэнемю. Что за хрень произошла, когда мы попали в подвал Пэнемю.

— Я спас тебя, — сказал он грубым голосом. — Или ты не заметила?

Я сглотнула.

— Заметила. И спасибо, — добавила я мягко. Затем задержала дыхание, вспоминая ужасный момент, когда он провалился в яму. — Я думала, ты умер.

Он опустил взгляд на мою кобуру и нож в нем. — Ты забыла, что я такое, Лили. Падение в ад не убьет демона.

— Расскажи мне, — сказала я, потому что мне нужно было услышать. Не важно, насколько я не хотела, но мне нужно было услышать, чем Дьякон стал и почему.

— Я упал, — сказал он. — Мне казалось, я падал днями, но это наверно были лишь секунды. Я провалился в ад, Лили. Не в самые темные ямы. Не туда, куда однажды сам Пэнемю заточил меня в наказание за предательство, а в ад. Ужасный. И полный сил и возможностей.

Я сжала губы, понимая. Я и в себе чувствовала тьму. Приманка из могущества и обещание возможностей. Но я их не хотела. Цена была слишком высока, а удовольствие было лишь иллюзией. Но очень привлекательной. Безумно привлекательной.

— Как ты вернулся?— спросила я.

— Я изменился, — сказал он просто, но по его лицу я видела, чего ему это стоило. — Я принял свою изначальную форму.

Он закрыл глаза, его тело слегка пульсировало от усилии, чтобы контролировать самого себя.

— Я позволил себе превратиться в…в это. — Он кивнул, соглашаясь с собой, а я подошла ближе, прижав ладонь к его груди. Я почувствовала ее, вспышку, которая всегда появлялась между нами.

— Плевать на форму, — сказала я.— Ты тот же. Однажды ты уже победил. И сделал это снова сейчас.

Он откинул голову и расправил крылья во всю длину.

— Да?

— Да, — сказала я твердо. — Ты победил. Мои вопросы — почему и как?

—Я знал, что ты была в ловушке, — сказал он, а затем отодвинулся, чтобы я не касалась его. И только тогда опустил голову и встретился со мной глазами. Я поняла, он не хотел, чтобы я прочла его мысли. Не хотел, чтобы я видела все темное в нем и его прошлое.

— И хотя Пэнемю слишком большой, чтобы быстро перемещаться между измерениями, — продолжил Дьякон, — я знал, что рано или поздно, он справится. Он выберется и поглотит тебя. Ты была бы жива, — сказал он, — как Иоан во чреве чудовища. А у Пэнемю снова бы был ключ Ориса. Он бы воспользовался им и правил.

Он встретился со мной глазами, и что-то тяжелое отразилось в них.

— Не этого я хотел.

Я сглотнула, ненавидя вопрос, который должна была задать.

— Чего ты хотел? Спасти меня? Или забрать себе Ключ Ориса?

Что-то похожее на ненависть промелькнуло в его глазах. Я зажмурилась, понимая, что в этом было зерно правды.

— Я хотел нас, Лили. Я хотел того же, чего и всегда. — Он шагнул ко мне, и воздух, казалось, замерцал между нами от жара желания. — Я хочу закрыть врата. Я хочу искупление. Я хочу тебя.

— Но?

Он закрыл глаза, беззвучно подтверждая мои права на вопрос. — Но есть та часть меня, что освободила нас от Пэнемю…

— Продолжай. — прошептала я, дыхание перехватило от страха.

— И эта часть хотела власти, — сказал он, его глаза скользнули на мою шею, на Ключ Ориса. — Как ты думаешь, почему я сказал тебе бежать?

— Очевидно, — я облизала губы и сжала руку на рукоятке ножа. На всякий случай. — А сейчас?

Он отвернулся от меня и пошел к краю здания, его крылья были сложены за спиной. Гравий на крыше хрустел под его ногами, звуча как маленькие взрывы в относительной тишине. — Теперь я поборол то желание. Я боролся, Лили, каждую минуту.

Я слышала пытку в его голосе и понимала ее. В конце концов, и я боролась. Каждый чертов день.

Мы были одинаковы, он и я. И не нужно было заглядывать ему в голову, чтобы знать это. Там была тьма — злобная, ужасная тьма, но и во мне она росла. И мы могли лишь держаться друг за друга и надеяться, что наших сил хватит, чтобы помочь друг другу в борьбе. Потому что наши сущности, пытались вырваться на свободу. И если чудовище освободится до того, как мы закроем ворота, мы полностью проиграем и мир тоже.

А затем я поняла, чего боялась. Что если чудовище в Дьяконе как-нибудь освободилось и он скрывает его, пока не станет слишком поздно для него или для меня, или для всего чертова мира.

Длинными и уверенными шагами он двигался ко мне.

— Что тебе нужно, чтобы поверить мне? Чтобы по-настоящему поверить? Тебе, правда, нужно в мою голову? Тебе так необходимо рассмотреть все те ужасные вещи, что я делал и ужасаться тому, что совершала моя рука?

— Но я…

Все что я собиралась сказать в знак протеста, осталось несказанным, потому что он прижал руку к моему лицу, а затем встретился со мной глазами. Я почувствовала сильный рывок видения, а затем тьма, что жила в моем сознании засосала меня, я увидела, что он сморщился, но держался.

Боль.

Так много боли.

И кровь.

Капающая со стен, окрашивающая пол.

И крики, такие громкие и отчаянные, что боюсь их эхо я буду слышать в своих мыслях вечно.

Я хотела сбежать. Хотела вырвать свой разум из этого ужаса, но должна была продолжать. Испуганная, но желающая увидеть, кто же он есть, потому что наконец-то могла.

Я была в коридоре, длинном и темном. Странный желтый свет горел в конце. Это то место, куда мне надо было идти. Если я хотела увидеть прошлое Дьякона, те грехи, за которые ему было отказано в отпущении, мне нужно было войти в ту дверь.

Я колебалась, а затем сделала шаг вперед. Казалось, дверь стала дальше, а коридор удлинился.

Что за черт.

Дьякон, как я поняла, не был готов показать мне, что за той дверью. Но сейчас я была внутри, сейчас он не разрывал связь, и я должна была узнать.

Я продолжила движение; сначала медленно, а затем, набирая скорость, в итоге переходя на бег, надеюсь, что смогу обогнать эту неуверенность. Что смогу достигнуть конца коридора, прежде чем он сможет снова растянуть его, так, что я никогда не закончу и застряну в его сознании навечно.

Я летела вперед, и хотя моя голова понимала, что я не бегу по-настоящему, я задыхалась.

Я пробивалась вперед, не смотря на то, что стены вокруг меня начали кровоточить, и земля под ногами стала скользкая от крови.

Я споткнулась, неожиданно и мое тело было покрыто кровавой слизью. Я замедлилась, хотела понюхать ее, хотела попробовать. Хотела остаться здесь и потеряться в реке крови.

Но.

Он это делал. Может не специально, но пытался затормозить меня. Он не хотел, чтобы я увидела. Не хотел, чтобы я знала. Но я должна была, и я побежала вперед, игнорируя собственное жгучее делание. Потому что я не могла остановиться. Я должна была увидеть, что было за дверью. Как я могла доверять, как я могла верить, если я не знала, кем он был в действительности? Что он сделал?

Как я смогла полюбить этого мужчину, не совсем понимая его, гадала я?

А я любила его. Он наполнил и завершил меня, и, не смотря ни на что, его руки — единственное место, где я чувствовала себя в безопасности.

«Доверие».

Голос был тихий, почти не различимый. И я рванула вперед, отмахнувшись от него, как от насекомого.

«Доверие, Лили».

Я добежала до двери и перехватила ее, не дав захлопнуться. Я скользила, как в бейсболе, вставив ногу в щель, чтобы дверь не смогла закрыться.

Я сделала это и осторожно стояла, не позволяя ей закрыться, и боялась, что упаду. Что-нибудь выскочит и атакует. Что пол провалится подо мной.

Но ничего не произошло.

Это был мой шанс. И когда моя рука сомкнулась на дверной ручке, и мускулы напряглись, чтобы открыть дверь, я снова услышала тихий голос. «Доверие».

В этот раз, я узнала его. Голос, принадлежал мне.

Я колебалась. А затем сделала шаг назад. Я позволила двери закрыться, и я услышала, как щелкнула блокировка.

Он не хотел, чтобы я была там. Пока нет. Когда он будет готов, он сам мне все расскажет. До этого, я буду с ним. И я уцепилась за доверие, зная, что поступаю правильно.

А что касается конца света и моей способности остановить его, я все еще была прискорбно не уверена в себе. Но этот цветок доверия, что расцвел во мне, был прекрасным началом.

Загрузка...