Плащ для Красной Шапочки

Глава 2 Куда ведут сны

– Я не буду это есть! – Анна резко отодвинула тарелку с до отвращения красивой едой. Аккуратные кусочки помидоров и цукини пожарены на решетке, можно не сомневаться, без капельки масла, стейк с полосочками от гриля истекает ароматным соком, а сбоку тарелки – веточки зелени. Как будто все это не нормальная еда, а картинка из интернета, созданная нейросетью по запросу «красивая еда» или «правильное питание».

– Почему? – Отец, скрестив руки на груди, застыл на пороге кухонной зоны.

– Она хочет меня отравить! – с вызовом ответила девушка.

Отец покачал головой и медленно опустился на стул.

– Я не знаю, что с тобой делать. Такое ощущение, что тебе пять лет, – в отчаянии сказал он. – Ты не понимаешь, как жестоко ранишь Оливию. Она все время пытается найти к тебе подход, но наталкивается только на яростное сопротивление и неблагодарность. Зачем ты это делаешь?

– Потому что она мачеха. – Анна вцепилась в край стола, не чувствуя, как онемели от напряжения пальцы.

– Она пытается до тебя достучаться, но ты ее не слушаешь. Я понимаю, что ты ревнуешь…

– Я?! – Она засмеялась. – Очень надо! Но и ты ошибаешься! Думаешь, она тебя любит? Да она никого не любит! Она с тобой потому, что ты нормально зарабатываешь, ну и вообще, надо же ей быть с кем-то в ее годы.

– Прекрати! – Отец вскочил и ударил рукой по столу. – Сейчас же замолчи! Ты избалованная и глупая девчонка!

Анна едва не задохнулась от этих слов, а в груди стало нестерпимо больно, словно там разожгли огонь.

– Она настроила тебя против меня! Она меня ненавидит! Она хочет меня выжить, да? – Слезы обильно стекали по щекам. – Вот поэтому ты предлагал переехать в кампус!

– Я уйду, а ты успокоишься и постараешься подумать. Сейчас мне не о чем с тобой разговаривать. – Отец пошел прочь, непривычно горбясь.

Он был еще довольно молодой и, Анна это знала, привлекательный. Даже подруги по средней школе говорили: «Какой у тебя красивый отец», но сейчас он словно постарел лет на десять. И все это из-за нее. Из-за мачехи, разумеется. Она наверняка его приворожила. Есть же такие способы. Приворожила и пила теперь из него кровь. Образно выражаясь, конечно. А он словно ослеп. Когда Анна видела, как отец смотрит на мачеху, внутри сжималась невидимая пружина. Он предал их: и ее, и маму, которая умерла почти сразу после Аниного рождения, пролежав в коме восемнадцать дней. Врачи сказали, оторвался тромб… Мама умерла, а отец, как говорится в сказках, погоревал-погоревал да и женился на другой. Взял в дом мачеху, ведьму.

Девушка всхлипнула и вытерла ладонью щеки.

Запах стейка подло дразнил ноздри, а живот предательски заурчал. Никому нельзя доверять, даже себе. Но ей придется быть стойкой, потому что иного выхода нет. Кто-то должен идти по лезвию меча, кто-то должен сохранять честь и твердость. Она решительно встала и, не притронувшись к тарелке, отправилась наверх, в свою комнату. Лучше всего было лечь спать прямо сейчас, чтобы ни о чем не думать.

Анна расстелила постель, но вспомнила о дешевой пластиковой фигурке, с которой началось ее неожиданное общение с Даниэлем, и вышла за ней в коридор. В доме было тихо. С половины, занимаемой отцом с мачехой, не доносилось не звука.

«Может, она его убила?» – пролетела шальная мысль, пришлось тряхнуть головой, чтобы избавиться от глупой идеи.

Девушка достала из кармана куртки пластиковую Красную Шапочку и вернулась к себе.

Позвонила бабушка, мамина мама. Она часто чувствовала настроение внучки и объявлялась именно тогда, когда Анне действительно требовалась поддержка.

– Ба, а почему меня никто не любит? – спросила девушка посреди разговора, полного обычных бытовых подробностей.

На миг бабушка замолчала, осмысливая услышанное.

– И тебе не стыдно так говорить? – спросила она после короткой паузы. – Значит, мы с дедушкой тебя не любим? И твой отец? И его родители?

– Ба, это не то. – Анна смутилась. – Ну, ты не понимаешь…

– Почему же, понимаю… – Бабушка вздохнула. – В наше время не торопились. Это сейчас стало модно все по-быстрому делать. Я тут шла из магазина, а передо мной – сопляки, младшая школа, а уже в обнимочку. И девочка такая страшненькая, в штанах, как у грузчика, словно из подворотни выбралась, к тому же ведет себя развязно. Да у нас на таких и не смотрели!

– Конечно. – Девушка невесело усмехнулась. – И что, нужно беречь честь смолоду?

– Нет, – неожиданно не согласилась бабушка. – Просто нужно, чтобы все происходило в свое время. А оно для всех разное. Знаешь, есть такие яблони-скороспелки. Только потеплело – они все в цвету, и яблочки быстро вызревают. Только вот совсем не хранятся, да и на пробу или кислые, или и вовсе безвкусные. Самые хорошие яблоки – поздние, вызревшие, напитавшиеся за лето соком. Так и с девушками.

– Ну у тебя и аналогии! – фыркнула Анна.

– Аналогии аналогиями, а от правды не уйдешь, – строго заметила бабушка. – Всему свое время.

После разговора настроение как-то немного поднялось. Анна сидела на кровати и задумчиво вертела в руках пластиковую фигурку.

У Анны всегда было очень много игрушек и книжек. Взрослые дарили ей их наперебой, словно стараясь подарками возместить отсутствие матери. Девочка плачет? Вот ей новая кукла с огромным гардеробом, белой ванной с золотым узором, тумбочкой, хорошенькой кроваткой с пологом и еще уймой всяких приспособлений. Девочка спрашивает, где ее мама? Может быть, новые чудесные книжки размером с нее саму, вырезанные в форме замков или удивительных карет, ненадолго ее утешат?

Забавно, у нее всегда были самые красивые игрушки и огромная коллекция фигурок из киндер-сюрпризов, которую Анна выкинула, кстати, не так уж давно, а вот такой нелепой и дешевой фигурки не было.

«Почему Красная Шапочка? – подумала девушка, устраиваясь на кровати поудобнее. – Это намек на то, что волк где-то близко? Это опасность?.. А Даниэль ничего… все-таки симпатичный, и приятно, что Ирис сегодня кислую морду скорчила… Неужели эта дура возомнила, будто я ее испугаюсь?.. А жаль, что я не стала есть стейк. Он, конечно, не отравленный, но это не меняет дела…»

За окном снова шел дождь. Его монотонное шуршание убаюкивало. Анна зевнула, но вдруг вздрогнула, осознав, что вокруг что-то изменилось.

Только что она находилась в своей комнате, но внезапно самым странным образом очутилась в лесу. Вместо кровати под ней оказался толстый ствол поваленного дерева, словно периной покрытый мягким мхом. Деревья обступали ее со всех сторон, и только там, где раньше находилось окно, виднелся просвет.

– Кажется, я заснула, – пробормотала Анна и поднялась на ноги. – Забавный сон, такой яркий, совсем реалистичный…

Она потрогала шершавую кору, нагнувшись, коснулась мягкой молодой травы и почему-то совершенно успокоилась. Сон пока не казался страшным. Скорее странным, словно кино или онлайн-игра.

Анна посмотрела вниз. Одета она была точно так же, как в тот момент, когда заснула, – в джинсы и объемный серый свитшот с изображением летящего сокола. Ей опять показалось забавным то, как подробно она видит одежду. Надо же. Она босиком, и земля под ногами чувствуется. Девушка улыбнулась. Случаются сны, которые кажутся достовернее реальности. Когда она вообще в последний раз была в парке, а уж о том, чтобы ходить там босиком, и речи не шло. Но забавно, раз уж представился такой шанс, почему бы не погулять?..

Куда нужно идти в таких снах? Конечно, на свет. Там обязательно найдется что-нибудь интересное, а если станет слишком опасно, всегда можно проснуться и очутиться в своей кровати.

Девушка двинулась туда, где виднелся просвет, и вскоре вышла к залитой солнцем поляне, сразу за которой, на холме, располагался высокий белый замок. Настоящий замок со всеми его атрибутами эпохи романтики: шпилями, башенками и прочими украшениями. Что-то в духе фильмов про Золушку.

Поле было красивым, вот только то тут, то там на нем торчали невысокие скрюченные корявые деревья с ветками, похожими на растопыренные пальцы. Эдакие злобные карлики с крючковатыми хищными пальцами. Очень неприятные на вид и совсем не вписывающиеся в сказочный пейзаж.

– Привет, – вдруг послышался рядом голос.

Анна едва не подскочила на месте и, оглянувшись, увидела молодого человека, чем-то похожего на Даниэля. Симпатичный, с синими глазами и густыми темными волосами, он смотрел на нее и улыбался. Одет молодой человек был примерно так, как одели бы главного героя в каком-нибудь диснеевском мультфильме, – в темные прямые брюки и белый китель с золотыми эполетами. О, Анна обожала эти мультики.

– Ты принц? – выдвинула девушка самое логичное предположение.

И в ответ он серьезно кивнул.

Сон становился все более интересным.

– Никогда еще не была знакома с принцами, – заметила вслух Анна.

– Тогда я первый. – Он обаятельно улыбнулся, и лицо его стало еще симпатичнее, словно зажглось идущим изнутри светом. – Давай я нарву для тебя цветов.

Девушка слегка смутилась. Теперь сон обещал стать романтическим. Не часто ей дарили цветы, а если говорить о принцах, так это и вовсе первый случай. Попутно ей подумалось, что рассказывать о таком сне, к счастью, некому, а то засмеяли бы. Краем уха она слышала, как девушки делятся друг с другом романтическими сновидениями. Особенно смешны те, в которых участвуют известные персоны типа Тимоти Шаламе или Джейкоба Элорди, и всем понятно, что это глупая фантазия и замещение бесперспективной реальности. В целом с принцем то же самое, но сон приятный, почему бы его не досмотреть?..

Тем временем молодой человек уже срывал очень крупные ромашки и васильки, собирая их в красивый букет. Сон определенно Анне нравился.

– А как это – быть принцем? – спросила девушка, с удовольствием шевеля босыми пальцами. Трава нежно щекотала стопу, и это оказалось приятно.

– Быть принцем тяжело, – ответил он, продолжая свое занятие. – Приходится трудиться с утра и до ночи. Вставать очень рано, выбирать самый подходящий костюм, беседовать с народом и решать важные государственные дела.

– А разве важные государственные дела решает не король? – удивилась девушка.

Принц выпрямился. Он стоял к ней спиной, и Анна не могла разглядеть его лица.

– Мой отец умер. Погиб на охоте несколько лет назад, – произнес молодой человек напряженным голосом. – С тех пор страной управляет мама, Королева. И я. Мне двадцать один, до совершеннолетия еще есть время. И я не спешу – мне еще нужно многому научиться, – закончил он.

Анне стало неловко. Смерть отца явно волновала молодого человека. Конечно, рана была еще слишком свежа. Ведь она сама до сих пор не могла окончательно смириться со смертью матери и столько раз думала о том, почему именно с ней произошла такая несправедливость.

– А у меня есть мачеха, – проговорила девушка тихо.

– Это здорово! – Принц повернулся к ней, и Анна с удивлением увидела на его губах улыбку.

– Почему же здорово? – хмуро поинтересовалась девушка.

– Потому что это значит, что по сказочным законам у тебя все будет чудесно. Вспомни Белоснежку, Золушку, Элизу, братьев которой превратили в лебедей. Уверяю тебя: мачеха – это самый верный путь к успеху. Надежная гарантия. Еще лучше, если она злобная колдунья.

Анна вздохнула.

– Вообще-то моя, похоже, не колдунья, а совершенно обычная… Правда, отец ее на самом деле любит.

– Значит, колдунья, – безапелляционно заявил Принц. – Колдуньи – мастерицы привораживать и умеют сделать так, что даже родной отец забывает об интересах своего ребенка. Так во всех сказках происходит.

– Может быть, – согласилась девушка. Ей не хотелось больше обсуждать мачеху, к тому же у нее не было прямых фактов, позволяющих подтвердить обвинение.

Видимо, Принц был очень чутким и понял ее правильно, потому что приблизился и, преклонив колено, протянул букет:

– Прими эти цветы, прекраснейшая. Пусть они не так хороши, как ты, но все же этот букет хоть отчасти выразит мое восхищение твоим очарованием.

Анна взяла букет и вдохнула сладкий запах. Сказочные цветы пахли совершенно по-сказочному, их тонкие ароматы сплетались и обволакивали, словно окутывали волшебной сетью. Хотелось петь и смеяться, словно ей подарили овеществленное счастье.

Девушка наклонилась пониже, вдыхая чудесный запах, и уткнулась лбом в свои коленки.

После сна, бывшего гораздо ярче, чем обыденная реальность, собственная комната показалась ей тусклой, словно нереальной. Зато, если принюхаться, в воздухе все еще улавливался запах цветов. Совсем слабо, но все-таки чувствовался… или она уже сходит с ума?..

За окном шуршал дождь, и серые каменные дома терялись за его стеной, сливаясь в неясное пятно.

Девушка заглянула в свою ванную, умылась, а потом подошла к кровати, откинула одеяло и легла, надеясь снова оказаться в сказке, но, кажется, ничего примечательного ей не приснилось. По крайней мере, наутро она не помнила снов, зато могла до последней детали воспроизвести тот сон про луг и принца.

Тронный зал тонул во тьме, лишь подчеркнутой редкими всплесками горящих свечей. Их слабый огонь дрожал, не в силах противостоять окружающему мраку. Шаги вошедшего отражались от стен, отдавались эхом и, превратившись то ли в предсмертные хрипы, то ли в жалобные стоны, таяли где-то в углах.

Трон стоял в углублении, почти полностью закрытый плотной занавесью тьмы. Только поблескивала пурпурная, шитая золотом парча тяжелого одеяния на коленях у сидящего человека, лица которого невозможно было различить, да сверкал огромный перстень на его руке.

Тот, кто потревожил шагами тишину этого зала, остановился, не доходя до трона, и преклонил колено.

– Я здесь, ваше величество, – произнес он, не поднимая головы.

– Хорошо. – Голос был сух и холоден. – Ты видел девчонку?

– Да, ваше величество. Она показалась мне упрямой. Думаю, от нее стоит ждать неприятностей.

– Она опасна для тебя? – В ледяном тоне скользнула легкая тень насмешки.

– Нет, но все же я не стал бы недооценивать противника.

– Ты прав… Я доверяю тебе. Не подведи меня. Не забывай о том случае, когда ты едва не погубил дело, поддавшись глупой жалости. Ты помнишь?

Посетитель едва заметно вздрогнул, но тут же взял себя в руки.

– Этого не повторится, ваше величество.

– Вот и хорошо. – Ледяной голос едва заметно, на долю градуса, потеплел. – Ты знаешь, чем мы рискуем. Ты знаешь, ради чего мы ведем эту битву. Действуй так, как сочтешь нужным.

– Я не подведу, ваше величество! – Мужчина поднялся и, поклонившись, направился прочь из зала.

Было заметно, что он не мастак раскланиваться, да и походка его выдавала того, кто привык к вольному передвижению, кому в гуще боя удобнее и проще, чем в самых роскошных покоях.

Свечи ярко вспыхнули и погасли, полностью сдавшись ночи. Стихло испуганное эхо одиноких шагов, и в зале опять воцарились тишина. Пронзительная и беспощадная тишина, в которой не было слышно даже дыхания.

Если бы отважный естествоиспытатель задался целью найти место, где торжествует идеальное небытие, его цель оказалась бы достигнута.

– Привет, не хочешь посидеть где-нибудь вечером? – Даниэль улыбнулся так уверенно, словно они были друзьями и периодически ходили развлекаться вместе.

Анна слегка растерялась и тут же одернула себя. Почему она, словно девчонка, смущается из-за всяких пустяков?! Подумаешь, предложил встретиться и поболтать! Разве она последняя уродина, что ее даже пригласить никуда нельзя? К тому же Даниэль симпатичный, интересный как личность, и у многих от него крышу сносит. Что же тут сомневаться?!

– Как раз сегодня смогу, – ответила она, как при игре в теннис возвращая Даниэлю улыбку.

Они договорились встретиться и разошлись по аудиториям – сегодня пересечений по лекциям не было. И все же, даже приняв решение, Анна слегка нервничала. Это свидание? Очевидно, да… От этой мысли делалось приятно и слегка беспокойно. Нормального опыта свиданий у нее не имелось. В средней, а тем более старшей школе вокруг нее стали складываться парочки, но сначала Анну это не слишком волновало, да и не видела она никого достойного, а потом ее жизнь резко изменилась и стало уже не до парней и свиданий. Даже на выпускной бал она пошла с соседом, который оказался тоже из аутсайдеров без постоянной пары.

Она всегда была для отца самым главным человеком на свете. Маленькую он возил ее на плечах, задаривал всевозможными сладостями и покупал то, на что указывал дочкин пальчик. Но это не все. Самое главное, что они всегда разговаривали – совершенно открыто, без препятствий и недомолвок, которые бывают между взрослым человеком и ребенком. Сначала отец читал ей сказки, и они долго обсуждали их, придумывали, что случилось бы, если бы Анна попала в заколдованное королевство.

– Ты бы спас меня? – с волнением спрашивала отца девочка. Спрашивала, хотя прекрасно знала ответ на этот вопрос.

И отец отвечал всегда именно так, как нужно:

– Да, моя принцесса. Я бы прошел огонь и воду, перелез через зачарованную ограду и оказался в волшебном саду. Ты бы уже ждала меня, а чудовище лизало бы твою руку и выпрашивало сладости.

– Я бы дала ему сладостей, – соглашалась Анна. – Ведь чудовищу одиноко потому, что его никто не любит?..

– Ты у меня молодец, принцесса, – говорил отец и целовал ее в макушку.

Он был самым храбрым, самым умным и самым благородным.

Наверное, поэтому ни один из молодых людей с прыщами на подбородке или замороченный на себе король соцсетей местного масштаба не мог даже издали приблизиться к ее идеалу. Ей нужен был кто-то вроде отца. Может, только немного хуже, потому что второго такого же просто не существует на свете.

А потом… потом пришла зима. И отец встретил мачеху.

Анна помнила тот вечер, когда он вернулся поздно. От него пахло морозом и чужими духами. Он тогда почти не отвечал на вопросы и казался погруженным то ли в свои мысли, то ли в воспоминания. Он выглядел потерянным. Зачарованным.

И от этого становилось действительно больно. Так больно, словно грудь опоясали раскаленные железные обручи и они теперь сжимаются, дробя кости, превращая внутренности в кровавую крошку.

Даже сейчас при мысли о том зимнем вечере Анну передергивало.

Ее жизнь раскололась и, что бы ни случилось, уже никогда не станет прежней. Если разбилась твоя любимая чашка, склеить ее невозможно, как ни старайся.

Как часто Анна пролистывала фотографии, оставшиеся еще со времен молодости ее отца и матери… Вот мама смеется, молодая и счастливая. Вот они с папой позируют в каком-то парке на фоне цветущих деревьев, и на ней ее любимое красное платье. Платье после появления Оливии Анна утащила к себе и часто доставала из ящика. Оно уже совсем не пахло мамиными духами, но девушке казалась, что она еще помнит тот самый аромат, нежный и прекрасный. Ничего подобного не нашлось ни в одном парфюмерном магазине, и вовсе не удивительно, запах так и остался маминым, неповторимым… Если бы только можно было повернуть реку времени вспять!.. За это стоило заплатить чем угодно, и все равно цена оказалась бы не слишком велика.

После лекций Анна не стала возвращаться домой, а отправилась в читальный зал, чтобы поработать над заданным докладом, ожидая назначенного часа. Горячий кофе со взбитыми сливками немного разгонял тревогу и хандру. Тема оказалась интересной, девушка даже зачиталась статьями в интернете, но все же периодически отвлекалась, что уже было нехарактерно для нее, и поглядывала на часы, отмечая, как медленно движется время.

У нее свидание. Настоящее – не во сне с несуществующим принцем, а в реальности – с парнем из плоти и крови. Почти у всех девчонок на курсе есть парни, и теперь, встречаясь с Даниэлем, она поднимется на ступеньку, ведь даже Ирис не прочь завести с ним отношения. Может, тогда со лба Анны сойдет невидимое клеймо белой вороны и она станет наконец счастливой. Да и пора бы, что бы там бабушка ни говорила про своевременность, – в ее возрасте мама уже встречалась с отцом.

Наконец пришло время. Анна оделась и вышла на улицу.

В лицо ударил резкий порыв ветра. Уже темнело, и повсюду зажглись фонари. Студентов практически не было, и полутемная громада университета за спиной выглядела готично, почти пугающе. Анна вышла за ворота и медленно направилась к месту встречи. На этот раз они собирались в нормальное заведение, вовсе не похожее на ту дрянную кафешку, где пережидали дождь вчера. Девушка запоздало подумала, что могла бы одеться и покрасивее, хотя бы сменить обычные джинсы на облегающие, но, конечно, ничего изменить уже было нельзя.

Она слишком глубоко погрузилась в свои мысли, а потому не сразу заметила несущийся навстречу, прямо по тротуару, черный мотоцикл с байкером, одетым в черное, с глухим черным шлемом на голове. Он был уже совсем близко – беспощадный, словно сама смерть.

Говорят, что в экстренные моменты возможности человека возрастают и он способен на то, что никогда не совершил бы в обычном состоянии.

Тело Анны отреагировало быстрее, чем ее сознание. Она крутанулась на месте, уходя от столкновения, и вместе с тем, словно на тренировке в зале, нанесла удар ногой. Причем так удачно, что мотоцикл отклонился от курса, приложив седока правым боком и ногой о фонарный столб.

Но и у байкера оказалась неплохая реакция. Каким-то чудом выровнявшись, он поднял взревевший мотоцикл на дыбы, словно лошадь в цирке, а потом рванул и скрылся за поворотом.

– Носятся тут наркоманы! – послышался рядом с Анной раздраженный женский голос. – Надо в полицию сообщить. Не запомнили номер?

– Нет. – Анна инстинктивно отшатнулась и, не желая продолжать разговор, быстро пошла по улице. Пульс все еще стучал в висках тревожными молоточками. Ее хотели убить? Или это случайность? Что вообще произошло? Почему? За что?

На всякий случай она больше не отвлекалась и внимательно следила за всем вокруг, а когда пришлось переходить дорогу, преодолела ее бегом в считаные секунды. Что бы ни происходило, осторожность не помешает. Как говорят, на бога надейся, а сам не плошай.

На место встречи Анна прибыла заранее и села на лавочку, предварительно убедившись, что ни черных мотоциклов, ни подозрительных байкеров поблизости нет.

Время шло. Когда и через десять минут после назначенного часа Даниэль не появился, Анна подумала, что он не придет. Хуже всего, если это какая-то университетская игра. Он пошутил, или его подговорил кто-то из других студентов, может, заключили на нее пари – и такое вполне бывает. А что, вполне вероятно, что вся компания во главе с той же Ирис наблюдает за ней откуда-то из-за угла и тихонько хихикает.

От этой мысли девушка подскочила, словно ужаленная. И тут заметила Даниэля.

Он шел к ней, ощутимо хромая… на правую ногу…

Анне показалось, что город замер – не слышно было шума машин, разговора людей… ничего – только пульсирующая, болезненная тишина в ушах.