Планета трех солнц

Глава XIV ПОМОГИТЕ РОБИНЗОНАМ ВСЕЛЕННОЙ!

Академика Хотенкова еще в юности увлекла проблема, которая лишила сна многих мастеров и ученых, — тайна скрипок, изготовленных знаменитым Страдивари.

Почему у скрипок Страдивари такой необычайный звук? Чем объяснить то, что ни одна скрипка до сих пор их не превзошла?.. Эти вопросы очень волновали молодого студента. Он часто посещал Московскую консерваторию, где заслушивался мелодичными тонами чудесных скрипок, и решил раскрыть тайну, даже если придется отдать исследованию все свое свободное время.

Защитив диплом, Хотенков с пылом взялся за решение этой проблемы. Вооруженный точными инструментами, он исследовал более ста скрипок — измерял, рассматривал их под микроскопом, составлял хитроумные таблицы. Однако Академия вскоре направила его, как способного инженера, на будапештский завод «Астронавт», где строились межпланетные ракетопланы. Для скрипок оставалось все меньше и меньше времени. Позже, когда Хотенков был избран академиком, о загадочных скрипках пришлось забыть.

А впрочем, не навсегда. Когда Хотенкова избрали председателем секции астронавтики Всемирной Академии и он принимал исследовательское учреждение, его предшественник, между прочим, упомянул, что серьезно интересуется скрипками Страдивари. Они подружились. Хотенков взял из музея драгоценный инструмент. И чем дальше, тем чаще случалось так, что он, приготовив приборы для исследования, забывал о них и превращался в музыканта.

В тот знаменательный день, канун великих событий, он по привычке стоял у раскрытого окна просторного кабинета и играл на скрипке.

В сладкие грезы вломился громкий стук в дверь. Хотенков с сожалением отложил скрипку и пошел навстречу нежданному гостю.

На пороге стоял невысокий коренастый мужчина с широким лицом.

— Доктор Заяц?! — воскликнул с удивлением академик. — Каким ветром?

— Откликнулись!.. Живы!

— Кто? — не понял Хотенков.

— Наши. Живут на планете Кварте в системе Альфа Центавра А.

Хотенков искренне обнял Заяца, крепко пожал ему руку:

— Значит, вы победили. Поздравляю!

— Победил, если можно так сказать. Но… — Заяц помолчал. — «Луч» выведен из строя.

— Что вы говорите?! Как же это случилось?

— Корабль повредил метеорит. «Луч» служит теперь наблюдательным пунктом и станцией связи с Землей… Преступники сбежали и прячутся где-то на планете.

— Итак, Навратил все-таки построил гравитационный передатчик… — задумчиво сказал академик.

Доктор Заяц молча кивнул, положил на стол несколько густо исписанных листов:

— Это точный текст первого сообщения, которое принял наш астрогравиметр на Петржалке.

Академик быстро пробежал глазами строки сообщения.

— Потерпели крушение в незнакомом уголке Вселенной, за миллиарды километров от своего дома… — прошептал он после долгого молчания. — А в довершение всего — рядом опасные преступники… Ужасно!

Заяц подошел к видеофону и набрал номер.

— Подождите, — попросил Хотенков. — Прежде чем передадим сообщение президиуму, я хочу прослушать все.

Доктор Заяц начал читать.

— Отважные люди! Настоящие ученые! — сказал с облегчением Хотенков. — И все-таки я за них боюсь. Простите, теперь уже нельзя терять времени.

Он быстро набрал номер. На экране видеофона появилось лицо человека с высоким лбом и пышной седой бородой.

— Простите, товарищ президент, что беспокоим вас во время отпуска… можем мы с доктором Заяцом вас посетить? Мы получили важное сообщение с «Луча».

— Жду вас, — коротко ответил президент Академии. — Когда приедете?

— Отправляемся немедленно.

— Тогда — до встречи.

Хотенков поспешно убрал листы с текстом сообщения в портфель, и оба ученых поднялись в лифте на крышу левого крыла дворца, где стояло несколько вертолетов. Сели в один из них и через десять минут приземлились возле небольшой живописной виллы в долине вблизи Белке Павловиче, в моравской Словакии.

Сообщение с Кварты президент выслушал с напряженным вниманием.

— Надо действовать немедленно! — сказал он решительно, когда Хотенков дочитал последнюю фразу.

Одно нажатие на кнопку общего вызова — и вот включились автоматы радиорелейных линий мира. Постепенно оживали многочисленные экраны перед рабочим столом президента Академии. На седобородого ученого внимательно смотрели мужчины и женщины всех рас и национальностей.

— Друзья, мы должны немедленно собраться во дворце Академии, — неторопливо сказал президент. — Корабль межзвездной экспедиции потерпел крушение на четвертой планете системы Альфа Центавра А…

В полночь, на чрезвычайном заседании президиума Всемирной Академии наук, ученые единодушно постановили срочно организовать спасательную экспедицию и одновременно просить все народы мира сотрудничать с ними в строительстве двух новых межзвездных кораблей, подобных поврежденному «Лучу».

Послание экспедиции, принятое астрогравиметром Заяца, взволновало весь мир.

Через несколько часов на призыв Всемирной Академии откликнулись сто тысяч рабочих всех отраслей промышленности. Крупнейшие заводы всего мира вступили в соревнование за право участвовать в создании звездных кораблей.

Глава XV НЕНАДЕЖНАЯ ПОЧВА

По европейскому календарю был февраль месяц, а на Кварте в это время лето достигло своей середины. Желтое солнце немилосердно прокалило романтичный Накрытый стол, оранжевое также светило яснее и жарче, чем в предыдущие месяцы. Кровавая Проксима, как богиня стихий, ежедневно разряжала атмосферное электричество в роскошных грохочущих бурях с бенгальскими огнями зарниц.

Вместе с жарой, изрядно донимавшей людей, в воздухе повились бесчисленные рои крупных летающих насекомых. Волей-неволей пришлось снова надеть скафандры.

Группа Алены Свозиловой сразу же вступила в бой с этой нечистью. Однако, едва поляризаторы радиоактивного излучения уничтожали одну тучу, как прилетала другая, еще гуще.

— Скорее всего, эти подарки нам посылают соседние болота! — негодовал Фратев. — Прежде всего следовало бы напасть на врага там.

— Не знаю, поможет ли такое радикальное вмешательство, — задумчиво сказал Навратил. — В лучшем случае сумеем провести дезинсекцию только ближайших болот, а более отдаленные сразу же выплеснут новые миллиарды незваных гостей. В конце концов, мы даже не знаем, издалека ли эти насекомые прилетают. Думаю, что эффективнее было бы установить вокруг строительной площадки радиационный заслон. Излучение не должно быть слишком интенсивным, чтобы не уничтожать высших существ, которые случайно натолкнутся на защитный барьер.

На следующий день на Накрытом столе работе уже не мешали неприятные компаньоны. О них напоминали только мерцающие тени, роившиеся в воздухе за невидимой стеной излучения.

Один враг был побежден. Но в конце февраля дал о себе знать еще один, гораздо более опасный, — тектонические сдвиги.

Мадараш, дежуривший в одну из ночей у входа в подземелье, вдруг почувствовал под ногами легкую дрожь. Не успел он нажать на кнопку, чтобы дать сигнал тревоги, как пещере раздался пронзительный треск и скрежет, тем более страшные, что к ним присоединился и истошный вой сирены.

Мадараш сломя голову помчался по лабиринту. Как заведующий хозяйством, он прежде всего хотел осмотреть имущество экспедиции. Но недалеко от главного склада он вынужден был на миг остановиться: по полу пещеры змеилась трещина. Недолго думая, Мадараш перепрыгнул через глубокую узкую расселину и понесся дальше.

Главному складу опасность пока не грозила. Своды и стены пещеры остались невредимыми, — лишь несколько ящиков упало на пол.

Мадараш тщательно осмотрел каждый закоулок, — ведь здесь было уложено все самое ценное: аппаратура, оборудование и запасные части «Луча», без которых робинзоны на Кварте вряд ли построили бы новую электростанцию и литейную мастерскую. Иногда ему чудились крики людей, но он не обращал на это внимания, зная, что склад расположен далеко от жилья.

Неожиданно, среди хаоса звуков, которые исходили из недр скалы, Мадараш совершенно отчетливо услышал свое имя.

«Друзья в опасности!» — мелькнула у него мысль, и он побежал обратно.

У знакомой уже трещины ученый озадаченно остановился. Главный коридор перед ним более чем на половину высоты преграждала медленно поднимающаяся, гладкая каменная стена. У самого потолка, в проеме, который неумолимо уменьшался, стоял на коленях Навратил и раскачивал смотанную в кольцо веревку, собираясь бросить ее к ногам Мадараша:

— Скорее! Скорее! Отверстие может в любую секунду закрыться.

Мадараш схватился за веревку и несколькими ловкими движениями вскарабкался наверх. Только теперь ученый осознал, какой опасности избежал: коридор все поднимался и поднимался, его наглухо перекрывала стена.

— Склад! — воскликнул Мадараш и, напрягая все силы, вцепился в скалу, словно желая задержать ее неумолимое движение.

Навратил крепко схватил его за плечи:

— Опомнитесь! Бежим отсюда!

Мадараш очнулся только на Накрытом столе, куда его притащили почти силой.

— Зачем вы туда полезли?! — негодовал Фратев. — Вы хотели голыми руками задержать гору?! Хорошо, что мне пришло в голову, где вас искать. Еще немного — и вы остались бы там навсегда!

Треск и грохот постепенно затихали, пока, наконец, не умолкли совсем.

Всем было жутко. Унылой тесной группкой сидели люди на недавно выпиленных гранитных плитах и смотрели на вход в пещеру, который зиял зловещими провалами посреди залитых багровым светом Проксимы скал. Никто не решался спуститься в подземелье, и не столько из страха, — все путешествие по Вселенной было сопряжено с опасностью, — сколько потому, что скалы, возможно, похоронили все: жилье, склад, атомную электростанцию. В этом случае путешественники остались бы совершенно беспомощными среди полной неожиданностей дикой природы, вдобавок еще и лицом к лицу с тремя хорошо вооруженными преступниками.

А природа, словно желая лишний раз подтвердить свою безжалостность, приготовила им новый сюрприз.

Небо окутали густые облака. Вместе с ними прилетел ледяной ветер. На притихшую землю хлынули потоки воды.

Поневоле пришлось искать убежища в пещере.

— Электростанция уничтожена… — показала Молодинова на потухшие лампочки под потолком главного коридора.

— Ну, пойдем хотя бы посмотрим, — предложил Фратев. — Мы не трусы. К тому же еще никогда и никому не бывало так плохо, чтобы не могло стать хуже.

Он направил прожектор в темноту и решительно зашагал по коридору. Другие присоединились к нему.

Взволнованно подходили ученые к подземной электростанции. Но их ждала приятная неожиданность: вышел из строя только один реактор, а все остальные работали на полную мощность.

Навратил нежно провел рукой по гладкой поверхности щита управления:

— Пока мы владеем атомной энергией, нам нечего бояться! Все, что мы потеряли, восстановим. Правда, это будет не через неделю и не через месяц, но куда нам спешить? Времени у нас хватит! — невесело улыбнулся он.

Еще больше поднял настроение ученых осмотр жилого помещения. Спальня, гостиная, вспомогательный склад и лаборатория чудом остались невредимыми. Следовательно, можно было жить и бороться, как прежде.

Один Мадараш не разделял общего восторга.

— Рано радуетесь, друзья! — сказал он раздраженно. — Не забывайте, что главный склад похоронен. Я заведую хозяйством и дежурю сегодня, так что сейчас же пойду на разведку.

— Одному вам не стоит идти, — задержала его Молодинова. — Пойдем все вместе.

— По всем признакам, опустилась только задняя часть подземного лабиринта, — рассуждал Цаген по дороге. — Коридор в целом не поврежден.

У каменной стены, которая пересекла тоннель несколько часов назад, ученые на мгновение замолчали, прислушишиваясь; в мертвой тишине слышался только шум воды, доносившийся откуда-то из глубины.

— Прежде всего, мы должны определить, на какую глубину сместились слои, — произнесла Молодинова, показывая на щель между двумя рассевшимися массивами.

Фратев посветил в тесную глубокую пропасть и бодро кивнул головой:

— Немного акробатики — и я пролезу в эту щель.

— Я худощавый и сумею это проделать без акробатики, — возразил Мадараш. — К тому же я сегодня дежурю, — добавил он, опоясываясь тросом.

Через мгновение он исчез в темноте расщелины.

— Десять метров… — сообщил Цаген, который следил за тросом, стоя у края пропасти.

Еще два красных кольца, обозначавших на тросе метры, исчезли под ногами ученых, а Мадараш все еще спускался.

— Стоп! — наконец послышался его глухой голос из глубины. Трос ослаб. — Внимание, уже стою в коридоре… Освобождаю трос… Иду на склад…

Люди склонились над расщелиной и с напряжением ждали возвращения Мадараша. К отдаленному шуму воды присоединялось только их нервное прерывистое дыхание.

— Тяните! — послышался через некоторое время голос из пропасти.

Трос снова натянулся.

Когда Мадараш вылез из расщелины, его одежда была мокрой до нитки.

— На склад проникла вода? — спросила встревоженная Молодинова.

Мадараш кивнул:

— Надо что-то делать, и немедленно, иначе все потеряем.

Задача была нелегкой: чтобы попасть в опустившийся коридор, требовалось прорубить наклонную шахту в сплошной скале. Даже буровой машине понадобилось бы для этого несколько дней. Но у наших робинзонов на Кварте имелась намного более мощная техника. За какой-то час они перенесли в коридор и смонтировали высокочастотный излучатель; концентрированный поток энергии врезался в твердый гранит; в бездонную пропасть с грохотом посыпались обломки горной породы.

Меньше чем через сутки наклонная шахта соединила обе части коридора. Еще полдня пришлось потратить на то, чтобы перетащить с помощью портативных подъемников все ящики и детали из прежнего склада в ближайшие к выходу помещения. А когда с этим справились, Молодинова собрала всех в «гостиной» на срочное совещание.

Обстоятельства сложились очень неблагоприятно для экспедиции. Все навалилось одновременно, и неизвестно было, за что браться в первую очередь: строить новое жилье или собирать гравитационный передатчик, исследовать соседний вулкан, который принес столько бед, или выступить на борьбу с преступниками, способными в любую минуту причинить экспедиции вред.

Ни с одним из дел нельзя было медлить, и поэтому решили воевать на нескольких фронтах одновременно. Как всегда, экспедиция разбилась на группы, самостоятельно выполнявшие свои задачи.

В сверхчеловеческой изнурительной работе прошел март, за ним и апрель. К счастью, погода благоприятствовала нашим робинзонам. Кратковременные дожди не мешали им, а только приносили приятную свежесть.

Пятого мая заработал гравитационный передатчик, собранный группой Мадараша вблизи экватора Кварты, довольно далеко от Накрытого стола.

Двенадцатого мая были заложены первые гранитные блоки будущего жилого дома.

Погода все еще стояла замечательная. Однако четырнадцатого мая наступила неожиданная перемена: пришла буря с градом, а ночью выпала легкая пороша — явление на Кварте до сих пор невиданное. Утром на стройку Накрытого стола обрушился циклон, хотя прогноз обещал теплую, облачную погоду. Метеорологический наблюдательный пункт на «Луче» просто-напросто соврал.

— Это не должно нас удивлять, — вздохнула Молодинова. — Автоматы, при всем своем совершенстве, вынуждены вести наблюдения с очень большого расстояния и только на одном полушарии. Ничего не поделаешь, — обратилась она к Северсону, — придется вам с Аленой отправиться в путь, чтобы установить автоматические метеостанции по всей планете.

— План путешествия у меня уже готов, можем вылетать хоть сейчас, — ответила Свозилова, разворачивая на столе большую карту обоих полушарий планеты. — Вот это и есть маршрут полета, — она прошлась пальцем по красной линии, которая сложной кривой пересекала все континенты. — Так можно в самый короткий срок осмотреть большую часть Кварты.

— Хорошо продумано! — похвалил Навратил. — Но не забывайте, что мы составили карту на «Луче», и она очень неточная. Места посадок, которые вы так старательно обозначили красными точками, вам, видимо, придется часто менять. Однако иначе и быть не может, когда человек отправляется в неведомые края. Конечно, излишне будет напоминать, что осторожность никогда не помешает.

— Когда будете давать названия неизвестным морям, горным грядам или островам, не забудьте и про меня! — засмеялся Фратев. — Так, к примеру, остров в Серебряном океане мне чрезвычайно понравился бы.

— Я бы вашим именем назвала этот залив в центре Новой Европы. У него такой же, как у вас, вечно беспокойный характер! — пошутила Алена.

Утром шестнадцатого мая Северсон в сопровождении Алены Свозиловой отправился в путешествие вокруг еще неисследованной планеты. «Стрела» сразу же покинула реку Надежду и закружилась над Проливом встречи, где экспедиция впервые приземлилась на Кварту.

Небо на северо-западе было затянуто тяжелыми тучами. Они лениво ползли над горизонтом, и в их темном нагромождении время от времени сверкало багровое пламя вулканических взрывов.

— Два месяца назад здесь появились первые кратеры вулканов, а сегодня над побережьем уже возвышаются могучие горные цепи! — Алена отложила бинокль и улыбнулась. — Если так быстро меняется вся поверхность Кварты, свою карту мы можем сдать в музей.

Ракетоплан миновал пролив и оказался над большим полуостровом соседнего континента, который на карте был обозначен как Геозия — в честь родной Земли.

Густые прибрежные джунгли вскоре сменила мертвая пустыня с беловатым песком. С обеих сторон ее обступала холмистая равнина, постепенно переходившая в безграничную степь.

— Печальный край… Счастье, что вместо меня за ним наблюдают кинокамеры, — устало сказала Алена и погрузилась в изучение карты.

— Кажется, на горизонте появились леса, — оторвал свою спутницу от размышлений Северсон. Она поднесла к глазам бинокль и кивнула:

— Ты прав. По долине течет какая-то река, а за ней начинаются джунгли… Подожди-ка… Поверни немного влево, я что-то заметила… — воскликнула она удивленно.

«Стрела» легла на левое крыло и направилась к большому колену безымянной реки.

— Это замечательно! Посмотри — здания! — Алена подала бинокль Северсону.

— Сядем на реку? — спросил он. — Ты понимаешь, что это значит?! Мы обнаружили жилища цивилизованных квартян. Я даже заметил одного неподалеку от странных спиральных конструкций…

Алена выхватила у него бинокль:

— Двое! Вижу двоих! — воскликнула она радостно. — Поднимись выше, не то они испугаются нас и спрячутся в пирамидах, или что там у них такое.

— Может, все-таки сесть на воду? — повторил свой вопрос Северсон. — Ты не боишься, что нас примут за вражеский ракетоплан и обстреляют?

— Ты думаешь? — испуганно взглянула на него Алена. — Это мне не пришло в голову… Минутку, я посоветуюсь с Навратилом…

Навратил воспринял сообщение о неизвестном поселке радостно. Но он был против приземления:

— Вы не знаете ни квартян, ни глубины реки. Сами туда не спускайтесь. Отправимся к ним после вашего возвращения. Может, обнаружите по дороге и крупные современные города.

«Стрела» вновь поднялась в небо и направилась на юг, к высокой горной гряде.

Алена аккуратно нанесла на карту первое селение квартян, затем вытащила из кинокамеры автоматически проявленные снимки и начала мечтательно рассматривать удивительные строения со сложными конструкциями.

— Знаешь, чему я больше всего рада? — спросила она через минуту. — Тому, что наши соседи очень похожи на нас, людей… Конечно, даже под лупой они на этих снимках очень маленькие, но все равно можно хорошо различить, что они имеют голову, две ноги и две руки, как и мы…

Алена и не подозревала, что то были совсем не квартяне, а Краус и Мак-Гарди.

Глава XVI В ТАИНСТВЕННОМ СЕЛЕНИИ

Более двух недель преступники жили в ракетоплане, стоявшем на якоре в ущелье под каскадом застывшей лавы. Чтобы убить время, придумывали самые разные затеи, развлекались стрельбой в ящеров и крикливых длинноногих птиц на соседнем болоте. Они беззаботно, одну за другой, открывали банки с консервами, ничем себя не ограничивая.

Однако вскоре Краус заметил, что их запасы быстро подходят к концу.

— Возьмитесь за ум, молодые люди, и отправляйтесь на поиски местных продуктов! — сказал он решительно. — Мы уже набездельничались под самую завязку. Сначала займемся плодами. Судя по бананам, мы несомненно найдем еще какие-нибудь пригодные для еды виды. Потом попробуем мясо здешних птиц…

— Фу! — перебил его Мак-Гарди. — Такое чучело я бы и в рот не взял!

— …А лучше бы умер от голода! — иронично закончил Краус. — Может, еще будешь радоваться, когда тебе достанется хоть это.

Решили сперва заглянуть подальше в горы.

К великой радости, у подножия первой же высокой крутобокой горы они обнаружили маленькое озеро, окаймленное буйной растительностью. Идя вдоль ручья, который вился через первобытный лес, они скоро оказались в живописной долине, переходившей в необозримую равнину.

— Настоящий рай! Ничего лучшего мы не могли бы и пожелать! — восхвалял местность Грубер. — И ящеров как будто нет!

Возвращаясь с экскурсии, они набрали полные сумки самых удивительных плодов. Сделанный Мак-Гарди химический анализ показал, что из всего количества видов по крайней мере пять можно было считать безвредными для человека. Они содержали в себе почти те же вещества, что и съедобные плоды Земли.

Анализ анализом, однако никому не хотелось начинать опасный эксперимент.

— Пусть попробует Краус, у него уже есть опыт с бананами! — ехидно предложил Грубер.

— Я же не ты! — смерил его Краус пренебрежительным взглядом. — Но кто-то должен начать, иначе так и просидим до вечера. Пусть решит жребий!

Снова и снова бросали жребий, пока не поссорились. Каждый утверждал, что его обманули.

— Трусы! — презрительно махнул рукой Краус и осторожно откусил кусочек сизо-голубой ягоды. — Сладкая и очень приятная! — бросил он спокойно и быстро проглотил ее целиком.

Мак-Гарди с Грубером напряженно ждали, что с ним будет, но эксперимент прошел удачно. Беглецы с аппетитом полакомились великолепными фруктами.

В тот же день перегнали «Ласточку» в обнаруженное маленькое озерцо и привязали ее тросами к стволам могучих деревьев, которые своими раскидистыми кронами прекрасно защищали ракетоплан с воздуха от любопытных взглядов нежелательных гостей.

На другой день выяснили, что мясо красивых, похожих на фламинго птиц, которых на озере было множество, также годится в пищу. Его немного неприятный запах МакГарди заглушил сильными специями и предложил своим товарищам на обед ароматное жаркое. Впервые за много лет они впились зубами в настоящее свежее мясо.

— Нам ужасно везет! — радовался Грубер. — Лучшего места мы не нашли бы, пожалуй, даже на Земле. Мне кажется, что мы словно в раю, — жареные индюки чуть ли не залетают нам в рот. А как чудесно мы здесь укрыты! С трех сторон нас закрывают неприступные горы, а с четвертой — лес. Квартян и наших «товарисчей» можем не бояться. Даже если сто раз пролетят над нашей головой — не заметят. Пусть себе возятся со строительством, нас это не касается, — мы сейчас в отпуске…

Краус нетерпеливо махнул рукой, словно пытаясь отогнать мрачные мысли:

— Я не хотел бы, чтобы этот наш отпуск продолжался вечно. Условия здесь действительно чудесные, но чем все это кончится?.. Те, в конце концов, попадут домой. Им удастся либо отремонтировать «Луч», либо подать весть, используя гравитацию. С Земли к ним обязательно придут на помощь, а мы здесь останемся заключенными навсегда…

— А не лучше ли такое заключение среди вольной природы, чем комфортабельное пребывание на виселице? — иронично спросил Мак-Гарди. — Не забивай себе голову и радуйся тому, что имеешь. У тебя вдруг появилась тоска по дому… С каких это пор, скажи мне, ты стал сентиментальным?.. Главное, что у нас здесь все в порядке, а остальное — глупости.

— Посмотрим, как ты запоешь лет через десять-двадцать… А что будешь делать, когда состаришься?.. Я здесь ни в коем случае оставаться не желаю.

— А что же ты хочешь сделать? — спросил с удивлением Грубер.

— Как-нибудь проберусь на корабль, который полетит на Землю, или попробую вернуться домой на «Ласточке».

Мак-Гарди покачал головой:

— Чушь! На «Ласточке», в лучшем случае, попадешь разве что на соседние планеты. За несколько лет межзвездного перелета она превратилась бы для тебя в летающий гроб… Нам лучше попытаться договориться с квартянами. Бесспорно, мы умнее их, с их нелепыми спиралями. Через некоторое время превратим их в послушных рабов, и они построят нам чудесный межзвездный корабль. А тогда уже вернемся домой, как хозяева. Более того, возьмем с собой армию хорошо вооруженных солдат, которых пошлем завоевывать всю Землю.

— А что если квартяне — действительно невидимки? — спросил Грубер. — Может, они уже овладели законами природы настолько, что могут становиться невидимыми?

— Заглянем к ним, тогда и будем говорить. Сначала туда мог бы отправиться на разведку кто-нибудь один. Ты самый отважный из нас… — обернулся Мак-Гарди к Краусу.

— А ты хитер, хотя и глуп! — побагровел Краус. — Почему это кто-то должен таскать для тебя каштаны из огня?.. Впрочем, пока что я здесь командую. Отправимся все, и немедленно. Завтра же! А кому мой приказ не нравится…

Ссора затянулась до вечера. Мак-Гарди и Грубер предлагали еще подождать, но Краус стоял на своем.

— В таком случае, поплывем туда на лодке, а «Ласточку» оставим на озере. Это будет не так заметно, — наконец сказал Мак-Гарди, когда понял, что другого выхода нет. Краус был для него опасней неизвестных существ.

После тревожной ночи отправились в путь. Беглецы проплыли по ущелью, потом по болотам и, двигаясь по течению, вскоре добрались до большой реки. Чтобы лодку не захлестнули бурные волны мутной воды, все время держались у берега.

— Надо часик отдохнуть, я больше не могу, — заявил перед одним из поворотов Мак-Гарди, бросая весла. — Мы могли бы немного подкрепиться.

— Знаю, вы почуяли запах бананов! — насмешливо улыбнулся Краус. — Ну, пусть будет так, лакомьтесь. Все равно трезвыми я вас в поселок не затащил бы, а так вы, может, будете храбрее.

Наскоро закусив, двинулись дальше. Когда на противоположном берегу за большим поворотом появилось Селение невидимых, Краус пристал к берегу.

— Спрячемся в лесу и подождем до вечера. В темноте будет легче пробраться к поселку. Я покараулю, можете спать.

Держа на коленях ружье, Краус внимательно следил за таинственным селением. Его нервы были натянуты, как струны. Раздражала мертвая тишина под стройными пирамидами и безмятежность обоих дружков. Одурманенные алкоголем, они спокойно спали за его спиной, иногда громко всхрапывая.

А время тянулось невыносимо медленно. Наконец зашло самое большое солнце. Над горизонтом задрожал золотой свет вечернего заката. Из багрового сияния вдруг вырвался сноп ослепительных лучей, которые мгновенно раскинулись на все небо, закачались из стороны в сторону, то сближаясь, то разбегаясь, словно кто-то играл призрачным веером.

Восхищенный Краус начал тормошить Мак-Гарди.

— Что?.. Что случилось? — всполошился тот спросонья и, ничего не понимая, взглянул на мерцающее небо.

Сияющий веер постепенно менял свои краски. Ослепительно-желтые лучи становились оранжевыми, затем кроваво-красными и, наконец, растаяли в бледном, чуть фиолетовом свете. Небо закрыл прозрачный зеленоватый туман, вытканный причудливыми тенями.

Прекрасное и грозное зрелище исчезло неожиданно, и все вокруг мигом утонуло во тьме. Но только на минуту. Недалеко от поселка над горизонтом появилась красная Проксима. Она заявила о себе похожей игрой дрожащих лучей, как и только что зашедшая Альфа Центавра А; затем кровавый веер превратился в ореол, окутавший Проксиму наподобие солнечной короны.

Наконец, Краусу с помощью Мак-Гарди удалось разбудить и Грубера.

— Итак, отправляемся! — сказал Краус с важным видом. — Вы оба гребете, чтобы быстрее очухаться, а я буду обеспечивать охрану. Сейчас все решается, и я не потерплю ни малейшей недисциплинированности! — Он угрожающе поднял ружье. — Мы должны как можно быстрее добраться до противоположного берега реки. Плыть придется наискосок, иначе течение унесет нас далеко от цели.

Ветерок, что дул с юга, приятно охлаждал разгоряченные лица гребцов. На подернутой легкой рябью поверхности реки колебалось и поблескивало отражение Проксимы с ореолом, разорванным у противоположного берега темными очертаниями причудливых строений. Мак-Гарди и Грубер гребли, как механизмы.

— Пойду первым, пусть никто не говорит, что я трус, — решительно заявил Грубер, когда пристали к низкому берегу и вытащили лодку на траву.

Краус пожал плечами:

— Как хочешь, только не делай никаких глупостей.

Грубер вытащил из лодки ружье и осторожно направился к поселку. Сделав несколько шагов, оглянулся. Здесь приятели уже не увидят его, можно полакомиться бананами.

Он вытащил из кармана продолговатый плод, надкусил… Но кусок застрял у него в горле.

В просветах между кустами Грубер увидел движущуюся тень. Освещаемый багровым светом Проксимы, на мощных задних ногах стоял огромный зверь с непомерно большой головой и короткими передними конечностями.

Гонимый инстинктом самосохранения, Грубер стремглав бросился обратно.

— Ящер!.. Ящер!.. Бежим! — кричал он отчаянно.

Краус яростно зажал ему ладонью рот:

— Пьяница! Эти твои галлюцинации доведут нас до беда! Я тебе… Я… я… — Последние слова застряли у него в горле. Как загипнотизированный, Краус вьггаращил глаза на чудовище, угрожающе возвышавшееся на фоне неба над берегом.

Мак-Гарди сгоряча нажал на спусковой крючок ружья. Тишину ночи прорезала очередь.

Беглецы бросились со всех ног обратно. Зверь зашатался, прошел несколько шагов. На берегу потерял равновесие и медленно рухнул в воду. Еще несколько раз судорожно дернулся и исчез в глубине.

— Видишь, ведь говорил я тебе, что здесь полно ящеров… Давай вернемся домой, в горы…

— Заткни глотку! — яростно зашипел Краус из густого кустарника. — Стрельба, наверное, разбудила весь поселок!

Грубер упрямо тряхнул головой и, не оглядываясь, побрел к лодке.

— Стой, погубишь себя и нас! — отчаянно крикнул Краус. — На реке квартяне увидят тебя как на ладони.

Но Грубер шел дальше, как сомнамбула.

— И чего ты с ним нянькаешься?! — Мак-Гарди медленно поднял ружье.

Краус выбил оружие из его рук:

— Ты с ума сошел! Не видишь разве, что он пьян? Ты хочешь, чтобы мы остались тут только вдвоем? Тогда давай перестреляем друг друга, и всем мучениям придет конец…

Он побежал за Грубером, оглушил его ударом по затылку и оттащил в кусты.

— Что же теперь? — глухо спросил Мак-Гарди.

— Будем ждать. Сейчас больше ничего не сделать. Посмотрим, что происходит в селении.

Они растянулись на земле рядом с оглушенным Грубером, настороженно прислушиваясь.

У Мак-Гарди кружилась голова. Глаза слипались от усталости. Он незаметно засыпал. А Краус, наоборот, был возбужден до предела. Малейший шорох действовал на его напряженные нервы, как электрическая искра. Грудь сжимал страх, кровь оглушительно стучала в виски.

— Не спи… — с неожиданной нежностью прикоснулся он к Мак — Гарди. — Нигде ни звука. Похоже, квартяне спят очень крепко, или же они вообще глухие — черт его знает!

— Думаю, что они, скорее всего, бодрствуют по ночам и сейчас где-то летают, — рассуждал сонный Мак-Гарди. — Дома осталась только охрана, а с ней мы как-нибудь договоримся…

— А возможно, они специально не обнаруживают себя, чтобы заманить нас в ловушку. Попали мы впросак. Возвращаться сейчас не можем, потому что они перестреляют нас на реке, как зайцев.

— Подождем до утра и пойдем в поселок, не таясь. Покажем им, что у нас нет злых намерений.

Краус согласился. Он подполз к лодке, достал из нее самые ценные вещи и разложил их в кустарнике вокруг себя, чтобы иметь под руками. Мак-Гарди тем временем уснул.

Нервное напряжение у Крауса не проходило. Темнота угнетала его; ему чудилось и слышалось то, чего не могло быть на самом деле.

Вот ему начало казаться, что большие шары на высоких пирамидах в селении засияли… Сначала он воспринял сияние как обман зрения, как следствие переутомления, но вскоре убедился в реальности явления. Действительно, шары то вспыхивали светло-голубым светом, то гасли, после снова загорались красным, желтым…

«Наверное, квартяне подают кому-то сигналы…» — подумал Краус и еще сильнее вжался в землю. Он не стал будить Мак-Гарди: разговор с ним мог выдать их убежище. А шары с каждым разом сияли все ярче; теперь они вспыхивали хаотично, разными красками.

Погрузившись в наблюдения, Краус не обратил внимания на далекий приглушенный грохот. Но вот странные звуки начали быстро нарастать. Глухо громыхнуло, — да так, что все вокруг задрожало.

Краус испуганно оглянулся и застыл: на горизонте, четко очерчивая вершины горной гряды, к небу поднимались полыхающие языки огня.

Загремели новые удары — еще сильнее. Заметно закачалась земля. Мак-Гарди проснулся и, забыв об осторожности, спросонья завопил:

— Что случилось?.. Нас обстреливают?.. Нас обнаружили?

Краус прижал его к земле:

— В горах произошел взрыв вулкана… Наша «Ласточка», видимо, погибла…

Мак-Гарди лег навзничь и уставился безразличным взглядом в небо. Медленно вытащил из кармана «водочный»

банан, надкусил его.

Краус беспомощно пожал плечами.

Утро заявило о себе таким же чудесным сиянием, в каком угасал прошедший день. Грубер проснулся и удивленно заморгал глазами. Мак-Гарди похлопал его по плечу:

— Проснись, соня, тебя ждем…

— Ну что же, пойдем… — подавленно сказал Краус, приподнимаясь.

— Один раз мать родила, один раз и умирать! — попытался улыбнуться Мак-Гарди. Грубер, ничего не понимая, помотал головой и поплелся за своими приятелями.

Вскоре они дошли до края большого вымощенного прямоугольника, который примерно на метр возвышался над равниной. Нерешительно остановились и с восторгом смотрели на удивительные строения.

В ясное голубое небо вздымались четыре стройные, гладкие пирамиды метров в пятьдесят высотой, с большими, радужно сияющими шарами на вершинах. В левом углу вымощенной площадки стояла пирамида немного крупнее других, без таинственных шаров; а справа — самое удивительное строение из всех: огромное полушарие, на котором размещались три конструкции с широкими спиралями, — они, как обнаружил Краус при первой разведке, незаметно и непрерывно меняли свое направление.

— Я напоминаю себе Наполеона, стоящего перед египетскими пирамидами! — бодро воскликнул Мак-Гарди, стараясь заглушить страх. — Мне кажется, что и эти постройки являются только памятниками славного прошлого Кварты. Нигде ни души; нигде ни окон, ни дверей. Как здесь могут жить люди?

— Какой ты наивный! — засмеялся Грубер. — Эти люди на вид совсем другие, чем мы. Может, они совсем не дышат или действительно невидимы… — добавил он тише.

Краус протестующе махнул рукой:

— Ерунда! Ночью шары светились не сами по себе. Квартане, видимо, подавали кому-то сигналы о нашем приближении. Возможно, за нами уже давно следят с помощью какого-нибудь локатора. Не будем терять времени, лучше пойдем дальше. Глядишь, кто-нибудь выйдет нам навстречу или мы обнаружим какой-нибудь вход внутрь зданий.

Грубер первым вскочил на помост и пошел нетвердым шагом. Оба приятеля двинулись за ним. Ничто не двигалось, только ветер свистел в загадочных конструкциях.

Возле самой высокой пирамиды остановились. Мак-Гарди осторожно прикоснулся к ее стене:

— Похоже на бетон, но это не бетон…

— Жаль, что здесь нет необходимых приборов, — зевнул Краус. Он изо всех сил боролся с усталостью после тревожной бессонной ночи.

— Так позови Навратила с Молодиновой! — насмешливо сказал Мак-Гарди. — Они тебе сразу помогут решить все эти загадки. Осмотрим лучше строение со всех сторон.

— Ты был прав! — воскликнул Грубер, который все время шел впереди. — Эта штука, безусловно, движется, — показал он на большое полушарие, выступавшее из наклонной стены низко над землей.

Все трое вцепились в полушарие, но тщетно: оно не шелохнулось ни на миллиметр. Попытались повернуть вокруг оси — результат был такой же.

— Расстреляем его! — предложил Грубер.

— Покричим, — может, все-таки кто-то отзовется… — сказал Мак-Гарди.

Но никто не отозвался на их крики.

Наконец Краус обнаружил на стене небольшой рельеф, изображавший три полушария, расположенные на вершинах правильного треугольника. При более внимательном осмотре он заметил, что полушария сделаны из другого материала, чем основная доска рельефа.

— Ура, замок сокровищницы найден! Теперь только узнать шифр — и мы откроем неприступный сейф!

Предположение Крауса подтвердилось. После многих попыток им удалось, наконец, разгадать секрет потайного механизма. Как только они прижали все три маленьких полушария друг к другу, большой шар в стене пирамиды начал вращаться, пока не повернулся боком, где краснело широкое круглое отверстие.

Беглецы затаили дыхание и испуганно ждали, что будет дальше. Каждая минута казалась им вечностью.

— Ну, вот и все. Войдем! — наконец опомнился Грубер.

Мак-Гарди нервно задрал подбородок и передернул плечами:

— В самом деле, чего нам медлить? Но ты не пойдешь первым, ты пьян! — он оттолкнул Грубера и пополз на животе в пирамиду.

Краус и Грубер, заглядывая в отверстие, напряженно прислушивались. Шорох вскоре прекратился, внутри загадочного строения воцарилась жуткая тишина.

Нервы Грубера не выдержали долгого ожидания.

— Пойду за ним! Если они что-то с ним сделали, пусть поберегутся! — сказал он угрожающе.

— Никуда ты не пойдешь! — возразил Краус. — Останешься здесь на страже. Я полезу сам… И не делай никаких глупостей!.. Есть ли у тебя еще бананы?

Грубер отрицательно покачал головой.

Краус еще раз строго взглянул на него и осторожно пролез в отверстие. Он сразу же попал в широкий проход, в котором мог продвигаться вперед на коленях.

Коридор заканчивался просторным, тускло освещенным помещением. Краус осторожно заглянул туда и задрожал, как в лихорадке: прямо перед ним стоял огромный ящер с длинной, повернутой набок шеей. Внутри его тела блестел скелет, хорошо видный сквозь прозрачные мышцы.

Расширенными глазами Краус невольно уставился на ноги чудовища. Они были прикреплены к высокой подставке…

— Тьфу, испугался чучела в паноптикуме! — Краус вздохнул с облегчением и вошел в помещение.

Все оно было заполнено не менее фантастическими созданиями. Это производило такое гнетущее впечатление, что незваного гостя снова покинула храбрость.

— Мак-Гарди!.. — окликнул он негромко. Молчание.

— Мак-Гарди, где ты?

Снова молчание.

Краус положил палец на спуск ружья и нетвердым шагом обошел чучело ящера.

Посреди помещения над полом висел огромный шар с рельефно обозначенными континентами на изображавшей море гладкой поверхности. В полутьме за большим глобусом виднелись прозрачные модели крылатых квартян, с которыми экспедиция встретилась в Долине огней.

— Это еще мелочи! — послышалось вдруг за спиной у Крауса. — Не пугайся, это я… — Мак-Гарди взял приятеля за руку. — Загляни в соседнее помещение. Когда увидишь то, что видел я, совсем обалдеешь…

Они прошли через круглое отверстие, и Мак-Гарди молча показал вверх. Высоко над их головами виднелась большая полусфера, сиявшая, словно в планетарии, тысячами маленьких звезд. Однако в ее центре было то, чего никогда не видели глаза человека: в воздухе вокруг общего центра свободно вращались два солнца, а вокруг них более медленно двигалось меньшее, блестевшее красным.

— Действующая модель тройной системы Центавра! — охнул потрясенный Краус. — Модели солнц ни на чем не держатся, — добавил он удивленно.

— Это что! Посмотри внимательнее: вокруг солнц вращаются планеты. Видишь, как быстро двигаются? И так же свободно плывут в воздухе… Как это возможно? Какой механизм приводит их в движение, если они ничем не связаны со всем окружающим?

Краус вдруг вздрогнул:

— Вернемся. Боюсь, чтобы Грубер там чего не натворил.

У входа в пирамиду Грубера уже не было. Напрасно искали они его во дворе и в проходах между строениями. Только возле большого полушария со спиралями обнаружили шкурки «водочных» бананов.

— Беда! — с тревогой сказал Краус. — Видимо, кто-то затащил его внутрь, — кивнул он головой в направлении входа, подобного тому, что они обнаружили в большой пирамиде.

После короткого колебания решили отправиться на поиски.

Вход в здание со спиральными конструкциями был шире, чем у пирамиды, так что путешественники могли продвигаться вперед, не наклоняясь.

В нескольких местах коридор пересекали уходящие куда-то в глубину земли трубы.

Чем дальше продвигались беглецы, тем сильнее охватывало их чувство, будто они теряют почву под ногами: их тела становились все легче и легче. В конце коридора, перегороженного низенькими перилами, они вдруг почувствовали, что совсем потеряли вес; притяжение планеты на них не действовало — так же, как и в межзвездном корабле. Они судорожно ухватились за поручни и направили прожекторы вперед.

Из темноты перед ними проступило просторное помещение сферической формы. В центре, на ажурных балках, был закреплен шар из блестящего металла. Как лучи, к нему сбегались несколько труб.

Краус наклонился через перила, но тут же испуганно отшатнулся.

— Кто-то летит прямо на нас… — прошептал он еле слышно и быстро зашагал к выходу.

— Это Грубер, не бойся!

И действительно, через минуту перед входом в помещение появился человек. Он плыл по воздуху и был обращен к своим приятелям спиной, точно до сих пор их не замечал.

Краус позвал его, но Грубер даже не шевельнулся и безучастно продолжал свое странное путешествие между стенами зала.

Оба следили за ним, как за призраком.

— Возможно, его оглушили?.. Надо его как-то спасать,

— прошептал Краус. — Подожди здесь, я сбегаю за тросом…

— Не нужно никуда ходить: он снова подплывет к нам. Посмотри, вращается вокруг шара, словно спутник…

У Крауса от такого равнодушного сравнения даже холодок пробежал по спине, но он ничего не сказал.

Наконец тело Грубера снова приблизилось. Мак-Гарди втянул несчастного в коридор и посветил в лицо.

— Мертв…

— И впрямь мертв… — подтвердил Краус, когда внимательнее осмотрел неподвижное тело. — Убит электрическим током! Свозилова еще могла бы оживить его…

Он схватился за голову:

— Проклятая жизнь!.. Вернемся лучше к нашим, иначе мы здесь сойдем с ума! Или погибнем так же, как и он.

Глава XVII УКРОЩЕННЫЙ ВУЛКАН

Жить в подземной пещере становилось все более опасно. Строители жилья на Накрытом столе боролись за каждую минуту. Как только соорудили крышу, туда сразу же перевезли всю обстановку спален, лабораторий и клуба.

— Первая победа одержана, друзья! — торжественно сказал Навратил на небольшом банкете, устроенном по этому поводу. — Еще несколько недель назад мы часто вздыхали: «Ох, куда делись те времена, когда над миром колбасы летали!» А сегодня уже…

Он не закончил. Свет в клубе неожиданно погас. Одновременно раздался оглушительный грохот.

Вроцлавский подскочил к окну и рванул занавеску:

— Наша подземная электростанция!..

Над скалами, которые на глазах сминались и надвигались друг на друга, неяркое предвечернее небо разгоралось багряным сиянием.

— Трубка извергает огонь! — воскликнул Фратев. Миновав группу ученых, он выскочил из дома и побежал на аэродром. Прежде чем кто-либо успел прийти в себя, в воздух поднялся вертолет.

— Внимание, внимание!.. — послышался взволнованный голос Фратева из громкоговорителя радиостанции в клубе. — Приближаюсь к кратеру вулкана. Дым мешает видеть, спускаюсь ниже… Сейчас вижу хорошо… Мощный поток лавы движется из кратера в сторону Накрытого стола… Бегите!

— Говорит Навратил! — хрипло выкрикнул академик. — Немедленно спускайтесь!.. Немедленно, вы слышите?! Речь идет о жизни всех нас.

— Сейчас буду спуска-а-а… — Фратев протянул последний звук и неожиданно замолчал. — Все в порядке, только небольшая царапина на виске… — заговорил он снова после короткой паузы. — Спускаюсь.

Как только вертолет приземлился, Навратил бросился к нему и сел рядом с Фратевым. Под мышкой он держал небольшой металлический цилиндр.

— Назад, к вулкану, к паразитарному кратеру! — приказал академик, отдуваясь.

Фратев молча кивнул, и вертолет поднялся в воздух. В кабину заполз едкий удушливый дым.

— Приготовьтесь, дружище, сейчас сбросим атомную бомбу! — сказал Навратил, когда они оказались над противоположным склоном вулкана. — Бомба будет спускаться на парашюте, однако времени у нас останется не очень много. Когда я вам скажу, постарайтесь как можно быстрее выбраться из зоны взрыва. Не может быть, чтобы нам не удалось направить лаву в другую сторону… Внимание!.. Есть!

Освещенный багровыми отблесками парашютик с атомной бомбой быстро снижался. Навратил проводил его взглядом и обернулся к Фратеву:

— Ну, что же вы…

Вертолет качнуло. Фратев, который сидел, уткнувшись головой в пульт управления, вяло сполз вниз. Обе его щеки были залиты кровью.

Навратил бросился к нему, потом судорожно перехватил рычаги управления, изо всех сил нажал на педаль газа.

Вертолет резко рвануло.

А внизу, у небольшого засыпанного кратера, блеснула вспышка невероятной яркости. Огненный вихрь поднялся ввысь, разогнал сумрак ночи, подхватил вертолет и бросил его в сторону.

Навратил с трудом выровнял машину.

Большое желтое солнце зашло за голые вершины гор. По небу разлилось красное веерообразное сияние. Навстречу этому сиянию быстро поднимался вертолет. В кабине сидел один-единственный человек — профессор Мадараш.

Профессор еще раз взглянул сверху на дом, освещенные окна которого навевали смутные воспоминания об уюте.

«Придется ли его еще увидеть?» — мелькнула в голове невеселая мысль, но профессор тут же ее прогнал и перевел взгляд в противоположную сторону.

Долину огней скрыл густой дым, прибитый ветром к земле. Над ним крошечными черными точками сновали крылатые квартяне, выгнанные пожаром из своих пещер.

Вулкан угрожающе извергал пламя из обоих кратеров. Лава, которая еще понемногу вытекала из бокового отверстия, моментально застывала на поверхности, образуя на скалах морщинистые наросты. В некоторых местах газы и водяной пар пробивали непрочную внешнюю корку, создавая миниатюрные кратеры, разбрызгивавшие огненные искры.

Мадараш вздохнул и полетел быстрее.

Вертолет направлялся прямо на север, к экватору. Надо было спешить: приближалось удобное для связи с Землей время — полушарие Кварты, где стоял гравитационный передатчик, поворачивалось в направлении нашей Солнечной системы.

Машина легко села на площадке возле невысокой конструкции. Мадараш вошел в помещение, включил аппаратуру. Ученый был очень взволнован.

— Сегодня передаю вам еще более грустную весть, чем вчера… — монотонно отстукивал телеграфный ключ. — Инженер Фратев тяжело ранен: у него разбита черепная коробка и обожжена часть лица. Вместе с академиком Навратилом он героически рисковал собой ради всех нас… Доктор Вроцлавский борется за его жизнь. Потерю крови восполнили переливанием, однако раненый все время остается без сознания… Как все это произошло?.. Вчера я сообщал о неожиданном взрыве нашего соседа, вулкана Трубки. К счастью, академик Навратил успел собрать атомную бомбу, с помощью которой мы решили открыть боковой кратер, чтобы потоки лавы не уничтожили наш поселок. Инженер Фратев при разведывательном полете над вулканом был ранен раскаленной вулканической бомбой в висок. Он посчитал это легким ранением и не доложил Навратилу, а полетел с ним к вулкану еще раз. Навратил заметил его состояние только перед взрывом атомной бомбы, когда Фратев был ранен вторично — большим обломком камня, пробившим окно вертолета. Кроме инженера Фратева, все здоровы… Только что построенное жилье на Накрытом столе не пострадало, однако пещера полностью засыпана. Подземная атомная электростанция уничтожена. У нас остался единственный реактор на «Стреле», но он не может дать достаточно энергии для постройки литейной мастерской и изготовления деталей для поврежденного «Луча». Мы очутились в тупике. Остается единственная надежда: просить о помощи квартян. Судя по тем инженерным сооружениям, которые обнаружила Свозилова во время путешествия вокруг Кварты, они в совершенстве владеют техникой и имеют металлургические заводы… Надеемся, что квартяне встретят нас по-дружески и не примут за оккупантов планеты… Беспокоимся о Свозиловой и Северсоне. Уже несколько дней от них нет никаких вестей. Возможно, у них вышел из строя передатчик… На сегодня заканчиваю. До завтра!

Мадараш выключил передатчик и вскоре вернулся к своим товарищам в поселок на Накрытом столе.

А на рассвете астрогравиметр поймал ответ Земли:

Мадараш, принимавший сообщение, не поверил собственным глазам: через четыре года? Не ошиблись ли они?.. Неужели им удалось увеличить скорость кораблей почти до световой?

Он выбежал в коридор. Навстречу ему спешил Чан-су. Академик радостно махал руками, глаза его сияли.

— Первый бой выигран! Наш Фратев будет жить! — голос его дрожал…

Глава XVIII КАМЕННЫЙ ГОРОД

Большой радостью для колонии на Накрытом столе стало возвращение Алены Свозиловой и Северсона из долгого, полного невероятных приключений путешествия.

На следующий день, когда путешественники отдохнули, Северсон продемонстрировал большой документальный фильм, который они с Аленой привезли с собой.

Все собрались в еще пахнущем свежей краской зале. Свет погас. На экране появился пейзаж, пробегавший внизу, под ракетопланом.

— Сразу же за Проливом завоевателей Вселенной перед нами из тумана вынырнули только недавно возникшие вулканы. Они значительно подняли западный берег континента Геозии… — комментировал отдельные кадры Северсон, потому что фильм еще не был озвучен. — Вскоре мы обнаружили загадочные строения со странными конструкциями, свидетельствующие о высокой культуре их строителей. К сожалению, это единственное селение, которое мы до сих пор видели на Кварте. Его осмотр, бесспорно, укажет нам путь к цивилизованным жителям планеты. Больше всего поражает то, что двое из них, замеченные нами в поселке, очень похожи на нас — людей.

…Покружив над поселком квартян, поворачиваем налево, к большой гряде гор, что заслоняет нам вид на море. Поднимаемся вверх, чтобы перелететь опасное облако пепла, выброшенное целой цепочкой действующих вулканов.

…Садимся в заливе, образованном полуостровом Лошадиная голова. На скале у берега устанавливаем первую автоматическую метеостанцию.

…Летим над группой островов дальше на юг. Океан под нами все время меняется: его поверхность, насколько хватает глаз, разрисована подвижными полосами. Это морские течения несут откуда-то вулканический пепел.

…По большой дуге возвращаемся к экватору. По пути устанавливаем еще несколько автоматических метеостанций. В заливе подковообразного острова нас приветствуют морские животные.

…И, наконец, снова континент. После недолгого полета мы оказались перед большой туманной пеленой, которая затянула все от облаков до земли… Влетаем во мглу. Наша аппаратура показывает, что молочный туман вокруг нас — это горячий пар. Почти вертикально выходим из неприятной бани. Поднимаемся высоко над морем и изучаем местность на экранах радаров. Уточняем карты и по праву первых исследователей даем название этому морю — море Данте.

Глаза всех ученых прикованы к экрану. На нем быстро меняются картины; проплывает невиданный ранее мир Кварты.

— Еще одно море, — продолжает Северсон. — Алена Свозилова называет его морем Дракона, потому что на берегах полно самых разнообразных ящеров.

…Приближаемся к прекраснейшим местам на планете. Очевидно, они были колыбелью всего живого на Кварте… Как видите, это море со всех сторон защищают высокие горные хребты.

…Снижаем скорость полета. Под нами огромное количество островков, утопающих в зелени.

… Останавливаемся возле одного из них. Вода бурлит от огромного количества всевозможных рыб и удивительных земноводных… Над берегом кружит целая туча перепуганных летающих квартян… Существа самых разных форм, размеров и окраски сломя голову бегут в джунгли… Из прибрежных болот с громкими криками поднимаются огромные птицы.

…Наконец, ракетоплан покидает море Жизни и летит над континентом… Среди холмистой, покрытой лесом местности, напоминающей Среднюю Европу, мы замечаем большое озеро. Приземляемся, чтобы установить на этом озере Жюля Верна, как мы его назвали, еще одну автоматическую метеостанцию.

…Ракетоплан с минуту прыгает по бирюзовой поверхности воды.

…А вот он уже спокойно покачивается на якоре. К берегу плывет резиновая лодка с мотором. Путешественники в лодке трут себе глаза, чтобы убедиться, что они не спят… — Северсон замолкает.

На экране перед учеными появляется удивительная картина: в узком заливе на глади воды стоит несколько снежно-белых кораблей с роскошно вырезанными бортами и золотисто-розовыми парусами. Корабли приближаются… Нет, это не корабли, а цветы гигантских растений…

— Это — цветы очаровательных морских лилий… — продолжает Северсон. — Как выяснила Алена, ветер переносит их с места на место вместе с корнями… Обратите внимание: на ближайшем цветке сидит крылатый квартянин… Бедняга так перепугался, что даже забыл про свои крылья, которые могут в любую минуту поднять его в спасительную высь.

Когда мы приблизились к огромным цветам, то увидели устье впадавшей в море реки с красной, как кровь, водой. Мы решили установить причину этого странного явления и отправились против течения в глубь континента, пока не достигли места, где река вытекала из недр скалы…

Северсон снова замолчал. Картина, появившаяся на экране, не требовала объяснений, здесь они были бы излишни.

Сквозь темное отверстие тоннеля навстречу зрителям выплывала огромная пещера невероятной красоты. В свете прожекторов нестерпимо сверкали ледяные сталактиты, которые, словно мраморная колоннада, поддерживали высокий свод. Вдоль стен «росли» хрустальные джунгли, а над ними величественно возвышался могучий орган, казалось, только ждавший волшебного музыканта, чтобы заиграть райские песни. У замерзших берегов озера причудливо сверкали белоснежные ледяные узоры. Проход во второй зал пещеры закрывала завеса из длинных ледяных сосулек — верный признак того, что сюда давным-давно никто не заходил.

— Мы решили проникнуть дальше… — продолжал Северсон. — Я осторожно сломал одну из сосулек и сбил ею несколько соседних. По пещере прокатился звон, словно разбилось стекло, и часть занавеса упала в ледяную воду.

Вторая пещера выглядела иначе. У стены выступали из воды желтые ступеньки, сделанные из известняка. Ручей, протекавший вдоль правой стены, терялся в следующем зале… Мы вышли на берег, а лодку привязали к сталактиту. В третью пещеру пришлось пролезать ползком через узкий проход между двумя известняковыми столбами. Здесь поток кончался — собственно, он терялся под каменной стеной.

Пещера была гораздо меньше, скромнее, а главное — теплее предыдущих.

Мы проверили все закоулки, чтобы найти лаз, через который можно было бы проникнуть дальше, но все наши усилия были напрасны.

— Взгляни! — воскликнула вдруг Алена, показывая наверх.

На гладкой стене была нарисована большая картина, изображавшая бегство разнообразных существ от действующего вулкана. Среди птиц, что парили в воздухе, мы заметили и летающих квартян.

«Кто же был автором этой картины?» — подумали мы. Вход в пещеру закрыт; сосульки и сталактиты не нарастут за неделю-две; капли воды создают их в течение тысячелетий.

— Возможно, когда-то, очень давно, здесь жили такие же развитые существа, какими были древние вавилоняне и египтяне… — высказала предположение Алена. — Но куда они делись?.. Может, погибли?

Мы снова засмотрелись на картину. Выполнена она была необычно. Ее создатель, стремясь достичь большей реалистичности изображения, налепил на рисунки животных шерсть и перья, взяв их, очевидно, от настоящих зверей и птиц. Следует сказать, что вблизи это не производило приятного впечатления.

Наши рассуждения прервало подозрительное шуршание.

Мы быстро погасили карманные фонарики, прижались к стенам. В тот же миг рядом раздался глухой удар, многократно усиленный эхом.

— Жив? — прошептала мне на ухо Алена.

— Тс-с-с!.. Здесь, видимо, кто-то есть… — ответил я еле слышно.

Но в пещере снова повисла могильная тишина.

Я осторожно пошарил вокруг себя руками, чтобы выяснить, что упало к моим ногам. То был осколок камня, который при ударе о пол пещеры разбился на куски…

— Простите, но здесь в моем документальном фильме встречаются пробелы, — было темно…

— Оторвался кусок скалы. Нам повезло! — сказал я и снова зажег прожектор.

— Откуда мог выпасть камень, если стены и своды над нами гладкие и совсем не повреждены? — удивилась Алена.

— Тут что-то не то, — понизил я голос. — Не отходи от меня, мне здесь не нравится. Вернемся.

Не прошли мы и десяти шагов к выходу из пещеры, как за нашими спинами упал еще один камень.

Мы молниеносно обернулись.

Над картиной, под потолком пещеры, мы увидели правильное круглое отверстие, которого минуту назад не было, а в нем — крылатого квартянина, одетого в необычную одежду. Ослепленный светом прожектора, он заслонил ладонью глаза и отступил на шаг в таинственный ход.

От неожиданности Алена вскрикнула.

В тот же миг появился еще один квартянин, схватил своего товарища и потащил его в глубь хода. Круглый проем остался открытым.

Все это произошло так быстро, что в первую минуту мы не могли понять, реальность это или галлюцинация. Отверстие в стене, однако, было неоспоримым доказательством того, что подземный лабиринт населен квартянами, которые умеют изготавливать одежду.

— Почему этот квартянин бомбардировал нас камнями? — расстроилась Алена. — Ведь мы ему ничего плохого не сделали…

— Потом его спрошу! — пошутил я. — Вернемся к лодке, а то нам тут еще что-нибудь упадет на голову.

Можете представить себе наши чувства, когда мы, вернувшись к сталактитам, не нашли там лодки? Мы побежали вдоль подземной реки к ледяной завесе. Но там сухопутная дорога кончалась.

Как же мы попадем обратно к ракетоплану?.. Почему я, осел, оставил портативный передатчик в лодке?

Я бросился в реку, чтобы переплыть узкое ущелье, но кровавая вода была так холодна, что я был вынужден вернуться на берег.

Мы оказались в ловушке.

Что же теперь делать? Как спастись?

Если позовем на помощь, — кто нас услышит? Только квартяне, а они нам вряд ли помогут… Где мы переночуем? В ледяной пещере холодно, а в пещере с настенной картиной — опасно.

Проходили часы, а нам так ничего и не приходило в голову. Наконец мы все-таки решили остаться в пещере с картиной. Договорились спать по очереди.

Первые два дня прошли спокойно. Вода, правда, имела неприятный привкус, но пить ее было можно.

Третий день принес с собой голод, а четвертый — усталость. Именно из-за этого и получилось так, что я уснул на страже.

Вдруг, сквозь сон, я почувствовал, что меня кто-то схватил под руки и понес. Прежде чем я осознал, что случилось, я оказался в круглом отверстии, а рядом со мной — двое причудливо одетых квартян с суровыми, но умными лицами.

— Где Алена? Пустите меня!.. Алена! — закричал я в отчаянии, словно они могли меня понять.

Квартяне не обращали внимания на мои протесты и в абсолютной темноте тащили меня в глубь скалы. Я понял, что сопротивляться бесполезно.

Казалось, у туннеля не было конца и края. Сердце мое сжималось от страха за Алену, и с каждым шагом я ждал, что меня бросят в пропасть. Право, не было никакой радости тащиться с такими милыми компаньонами в неизвестность.

Наконец перед нами показался мерцающий освещенный проем, который все увеличивался, пока не превратился в ворота подземного храма.

Я был потрясен красотой зала, спрятанного в глубине скалы. Украшенный фресками потолок поддерживали искусно вырезанные столбы, или, скорее, скульптурные группы фантастических существ.

Боковые стены храма образовывали рельефы, разрисованные разными оттенками коричневого, желтого и голубого цветов. В центре находился круг из украшенных вычурным орнаментом каменных глыб. В центре круга полыхало голубое пламя, выходящее из отверстия в полу.

Недружелюбные проводники, не сказав ни слова, посадили меня на пол у подножия столба. Один остался со мной, а второй куда-то исчез.

Я напряженно размышлял, что делать дальше, но ничего путного придумать не мог. Через несколько минут вернулся мой проводник, а с ним еще несколько квартян.

Меня подняли с земли и посадили на сиденье в круге, спиной к пламени.

Один из квартян с интересом посматривал на кинокамеру и прожектор у меня на груди. Он потянулся к ним, но я с такой силой рванулся, что квартянин испуганно отступил.

Остальные, стоя полукругом передо мной, с любопытством поглядывали на меня. Они по очереди шевелили губами, словно что-то говорили, но я ничего не слышал. Видимо, если они и вправду разговаривают, то с помощью неслышимого для нас ультразвука.

Квартяне имели вполне миролюбивый вид, и это меня немножко успокоило.

— Где Алена? Почему вы захватили меня в плен?.. Может, вы хотите мне помочь? — спросил я громко.

Квартяне удивленно отшатнулись от меня, будто опасаясь, что я на них наброшусь. Затем, словно по приказу, сели и широко раскрытыми глазами уставились мне в лицо.

Я не мог сдержать улыбку:

«А, человеческая речь вас впечатляет, — подумал я, — а что вы скажете о пении?»

«Сердце красавицы склонно к измене…» — спел я арию из «Риголетто».

Эффект был ненамного больше, чем ранее.

Я яростно крикнул: «Пустите меня!» и рванулся, но на меня навалились; мягко, но довольно-таки крепко схватили за руки и за ноги. Попытка сбежать не удалась, потому что я был слишком слаб после четырехдневного голодания.

Я сопротивлялся, пока, обессиленный, не потерял сознание.

Придя в себя, я почувствовал, что лежу на чем-то мягком в полной темноте.

«Должно быть, все это мне только приснилось!» — промелькнула у меня мысль.

Я быстро включил прожектор и посмотрел вокруг. Я был один в небольшой шестиугольной камере без окон. Постелью мне служили несколько толстых, рыхлых листьев какого-то дерева.

Неподалеку от меня лежала кучка темно-синих плодов и каменный сосуд, которым я сразу же заинтересовался: меня мучила жажда.

В сосуде была вода, правда, тепловатая, но выбора у меня не было. Сначала я освежил губы и осторожно попробовал. А потом вдоволь напился.

Сразу же я почувствовал голод. Плоды были рядом: достаточно лишь протянуть руку. Но кто мог бы мне сказать, съедобные они или ядовитые?

Около часа я колебался, пока, наконец, не решился.

«Все равно… — думал я. — Погибну от голода или отравлюсь… А может, эти плоды меня спасут…»

Я разломал один и долго его рассматривал. Мякоть у него была такая же, как у нашей сливы. Я осторожно лизнул… Сладкий. Это — добрый знак.

«Ничего не поделаешь, рискну!» — подумал я и потихоньку съел весь плод. Он был вкусный.

Без раздумий я взялся за второй…

Вскоре ко мне вернулись силы и способность мыслить.

«Очевидно, квартяне бросили меня в тюрьму как опасного врага… — рассуждал я. — А может, меня поймали, приняв за необычного зверя, за которым будут наблюдать…»

Я откинул закрывавший вход в пещеру занавес и выглянул наружу, чтобы узнать, стерегут ли меня.

Там никого не было. Очень удобный момент для побега.

Я миновал соседнюю пещеру и заглянул в следующую.

У меня похолодело в груди. На таком же ложе, как у меня, лежала на полу Алена. Я подбежал к ней, посветил в лицо. Она была без сознания.

Я быстро принес воды, плеснул на нее и этим привел в чувство. Алена была так слаба, что с трудом могла говорить. Ей стало немного лучше только после того, как она напилась воды и съела несколько сладких плодов.

— Бежим, пока никто не пришел! — предложила Алена, как только смогла кое-как встать на ноги.

Чем дальше, тем быстрее мы шли по лабиринту пещер и туннелей, а затем побежали. Подземные помещения были безлюдны.

— Наверное, все отправились в какую-нибудь экспедицию… — гадала Алена. — Поспешим, пока они не вернулись.

Наконец мы попали в широкий коридор, который проходил через все залы. Я уже радовался, думая, что это и есть главный выход из лабиринта, когда впереди послышался стук. Мы замедлили шаги и с минуту прислушивались. Затем, приблизившись к повороту, заглянули за угол. Коридор выходил к гигантскому каменному храму.

— Вернемся, — прошептал я, но Алена не согласилась:

— Не стоит возвращаться в тюрьму. Может, удастся найти какой-нибудь другой ход.

Мы вошли в храм и остановились как вкопанные.

У одной стены работали квартянские скульпторы и художники, а на противоположной уже сияли новые барельефы и настенные картины.

Художники были так увлечены работой, что даже не заметили нас… Взгляните повнимательнее на их произведения, друзья! Бесспорно, вы будете так же удивлены, как и мы, — улыбнулся Северсон.

На проекционном полотне появился большой, роскошный рельеф.

— Наша «Стрела»! — воскликнула Молодинова. — Рядом с ней три фигуры… Кто же это может быть?

— Потерпите, сейчас будет крупный план.

— Навратил…

— Фратев…

— Молодинова… — прозвучало почти в один голос.

— Именно так, — согласился Северсон. — И хоть ваши профили, друзья, немного искажены, мы также узнали вас с первого взгляда.

На следующем снимке был рельеф с загадочным Селением невидимых. Во дворе поселения было изображено много фигур в скафандрах.

— Это замечательно! — увлеченно проговорил Фратев. — Превратиться мне в антивещество, если это не настоящий промышленный центр!

— Вполне возможно, — согласился Навратил. — Однако, что означают эти огромные спирали на полушарии?

— Не знаю, но это именно то селение, которое мы видели с ракетоплана недалеко от «Новой Волги». Это подтверждают и пирамиды с шарами на вершинах. А впрочем, Новая Волга на рельефе тоже изображена, — Алена обратила внимание ученых на волнистую линию. — Взгляните сюда… И сюда… — добавила она с улыбкой.

— Этого не может быть! — воскликнул пораженный Навратил, взглянув на странный ракетоплан, изображенный на каменных волнах рельефа. — Ведь это не похоже ни на один из наших вспомогательных ракетопланов. И люди в скафандрах, бесспорно, не мы. Ведь тот поселок мы еще не посещали, да и скафандры имеют совсем не такую форму, как наши…

— Да, квартане увековечили тайну, которую мы еще не раскрыли, — согласилась Алена. — Я всегда говорила, что где-то здесь живут люди, которые находятся на такой же ступени развития, что и мы.

— Чудесно! Изумительно! Во всяком случае, они помогут нам отремонтировать «Луч», и мы сможем сказать Кварте «прощай», — бурно радовался Фратев. — Тысяча громов с молниями, но почему они в скафандрах? Не собираются ли случайно посетить соседнюю планету?

Навратил пожал плечами:

— Не знаю. Всему свое время! — улыбнулся он. — Завтра посмотрим на этот поселок вблизи, тогда все и узнаем. А Кварту исследуем еще раз, более основательно.

Северсон продолжал свой рассказ:

— Нас заинтересовали инструменты, которыми квартяне работали в пещере. Мы приблизились к группе художников, высекавших новый рельеф.

Их долота имели совершенную форму, — хоть и не такую, как наши — а металл был на удивление тверд. Это уже достаточное доказательство того, что на Кварте где-то существует металлургический завод или нечто похожее.

Некоторое время мы наблюдали за работой квартян, а потом тихонько проскользнули в боковой туннель.

К нашей радости, через несколько поворотов в пещере забрезжил свет, и вскоре мы оказались на небольшой площадке перед входом в подземный лабиринт. С трех сторон вход был окружен высокими столбами, стесанными на конус. Вероятно, это была защита от ящеров.

Мы пролезли сквозь узкую щель в защитном барьере и вздохнули с облегчением.

Мы были свободны. На небе сияли все три солнца, словно желая вознаградить нас за тяжелые минуты пребывания в темном подземелье.

За нами — отвесная стена, перед нами — первобытный лес.

Мы решили пойти вдоль стены, чтобы таким образом избежать очень тяжелого перехода по джунглям и добраться до Красной реки как можно быстрее.

Правда, путь под стеной тоже был нелегким, и все же после двухчасовой изнурительной ходьбы мы увидели озеро Жюля Верна с гигантскими лилиями.

Недалеко от лилий на волнах спокойно покачивалась наша «Стрела». А у берега в устье Красной реки кружилась в водовороте наша лодка. Видимо, там, в пещере, я ее просто плохо привязал…

Глава XIX ЗАГАДОЧНЫЕ СООРУЖЕНИЯ

Доктор Заяц прибежал домой запыхавшийся:

— Итак, дорогие мои, полетите вместе со мной! — радостно воскликнул он от дверей. — Гана будет работать на атомной электростанции. Юрка, ты будешь помощником в кабине управления. А я — назначен командиром «Электрона»…

Гана молча кивнула головой. На ее лице можно было прочитать целую гамму чувств: и гордость за мужа, и радость по поводу того, что ему оказали огромную честь, включив в состав экспедиции, которая отправится в далекие звездные миры, и некоторое беспокойство и сожаление о покидаемой Земле, которая сразу стала казаться неповторимо прекрасной. А Юра Заяц, полный только чувством неописуемой радости, ответил басом:

— Спасибо, папа!

Нет, это уже был не тот паренек с соломенно-желтой шевелюрой, которого мы знали, а статный сдержанный юноша. После окончания одиннадцатилетки он поступил в высшую астронавигационную школу, чтобы стать пилотом межпланетного корабля. И вот его мечты сбылись, — сбылись быстрее, чем он надеялся.

Когда Юра вслед за отцом поднялся на борт ракеты, отправлявшейся на Луну, он по книгам и рассказам хорошо представлял себе, что увидит. Казалось, его уже ничто не может удивить. И все же первый полет в межпланетном пространстве был для него сплошным волнением.

Его потряс вид Земли, которая все уменьшалась, пока не превратилась в большой, окутанный мглой шар, свободно плывущий в звездном небе. Юноша восхищался Солнцем с его зеленоватой короной.

Однако самое сильное впечатление произвел на него лунный пейзаж и почти двухкилометровые звездолеты, величественно возвышавшиеся над космодромом в кратере Тихо. Юра до мелочей знал устройство и функции всех аппаратов звездных кораблей и все же, когда оказался один на один с творением человеческого разума, ему сделалось даже немного жутко.

Оба великана стартовали одновременно. Лунный пейзаж под ними быстро разрастался вширь, пока не превратился в необозримый шар с мелкими кратерами на поверхности.

Через несколько часов полета корабли приблизились друг к другу и соединились выдвижным шлюзом, что сделало возможным непосредственный контакт экипажей.

Земля и Луна исчезли в звездном небе.

Солнце превратилось в яркую звезду.

— Сколько раз я тебе говорил, а ты все не хотел верить. Вот теперь посмотри! — показал Мак-Гарди на небо и плывший в нем вертолет. — Они случайно заметили нас тогда, а теперь специально прилетели. Бежим и спрячемся поглубже в джунгли.

Краус не мог оторвать взгляд от вертолета:

— Ерунда! Здесь они нас не найдут, а убежать всегда успеем… Мне интересно, что они будут делать в Селении невидимых? Возможно, с ними случится то же самое, что и с Грубером?.. — Краус вздрогнул.

— Я же говорил, что Грубера там оставлять нельзя! Из страха перед невидимыми мы даже не похоронили его…

— Пусть они его хоронят. Меня туда теперь и калачом не заманить. А впрочем, невидимые, наверное, его убрали. Не оставят же они там труп?

Вертолет медленно снижался, пока наконец не приземлился. На площадь загадочного поселка вышли Навратил, Ватсон и Мадараш. Сквозь стекла кабины виднелись Северсон с Аленой.

Двое беглецов, затаив дыхание, следили за своими бывшими коллегами. Сюда, на противоположный берег, не доносилось ни звука. Только видно было, как ученые о чемто совещаются возле вертолета. И это было действительно так.

— Наверное, они нас боятся и следят за нами из укрытия, — предположил Навратил.

— Квартяне питаются плодами, как и мы! — сказал Ватсон, поднимая с земли продолговатый, похожий на банан плод. — Но где же они сами?

— Прежде чем кто-то появится, давайте осмотрим эту постройку со спиральными конструкциями, — предложил Мадараш. — Никак не могу понять ее назначение.

Ученые медленно приблизились к загадочному строению.

— Назначение этих пирамид действительно непонятно, — сказал Ватсон. — Но относительно большого параболического зеркала — я, кажется, понял, в чем суть. Спорим, что с помощью этого устройства квартяне собирают солнечную энергию?

Только теперь Навратил обратил внимание на то, что вход в большое полушарие открыт. На их зов никто не отозвался, и трое ученых осторожно протиснулись в отверстие.

— Квартяне, очевидно, невысокого роста. Не проползают же они в свой дом на коленях? — рассуждал вслух Ватсон.

— Черт его знает, что это за существа, — шепотом согласился Навратил. — Обратили ли вы внимание на то, что ни одно из их строений не имеет окон?

Ватсон вместо ответа ахнул и отшатнулся. Все словно остолбенели.

— Что там такое? в конце концов, спросил Навратил.

— Перед нами лежит какой-то человек. Видимо, мертвый. Чувствуете специфический сладковатый запах?

— Это Грубер! — воскликнул Навратил.

— Как он сюда попал? Кто его убил?.. На теле нет ни единой раны… — растерянно произнес Ватсон, осмотрев труп.

— Его убило электрическим током. Взгляните, как он судорожно скрючился, — прошептал Мадараш.

Все трое испуганно осматривали стены коридора.

— Дальше без приборов — ни шагу! А Грубера надо похоронить, — сказал Навратил.

Труп вынесли на двор, осмотрели еще раз. Грубер в самом деле был убит электрическим током. Процесс разложения протекал очень медленно, так как в коридоре сохранялась неизменная, достаточно низкая температура.

Ученые молча постояли с минуту над могилой несчастного безумца, а затем направились к вертолету.

— Наденем скафандры. Они защитят нас и от разных видов излучения, и от электрического тока. В то же время будем иметь возможность постоянно поддерживать радиосвязь. Здание с непонятными конструкциями я исследую сам, чтобы не подвергать опасности всех, — сказал Навратил. — А вы тем временем осмотрите остальное.

Ученые разошлись в разные стороны.

Северсон и Алена с наушниками на головах напряженно ждали первых сообщений.

— Нам удалось проникнуть в одну из пирамид, — наконец послышался голос Мадараша. — Сооружение не лишено окон, как мы сначала думали. В нескольких местах стены пропускают ультрафиолетовые и инфракрасные лучи. Отсюда можно сделать вывод, что квартяне видят эти лучи простым глазом, — то есть, что их зрительные органы устроены совсем иначе, чем наш глаз. Помещение без мебели и, кажется, в нем уже давно никто не живет…

— Говорит Навратил… Невероятно! Строение со спиралями, собственно говоря, является весьма совершенной атомной электростанцией. До сих пор мне не удалось выяснить принцип ее работы. Я установил только, что в помещение поступает вода и с помощью солнечной энергии разделяется на водород и кислород. Оба газа подаются в атомный реактор, расположенный в центре сферического зала. Остается загадкой, почему в окружающем реактор пространстве нет силы тяжести…

— Непонятно! — продолжал Навратил через минуту. — Атомный котел сделан из антивещества и обычного вещества. Как это возможно?.. Антивещество и вещество при соприкосновении взрываются и превращаются в излучение… Вполне возможно, что здесь они изолированы какимито неизвестными лучами или искусственно созданным материальным полем… Но откуда здесь вообще взялось антивещество?.. Вероятно, высокоразвитые квартяне овладели атомной энергией лучше нас, однако мы до сих пор, кроме этих строений, не нашли никаких следов промышленности… Может, заводы у них находятся под землей?.. Только что я обнаружил, что реактор посылает в нескольких направлениях ток высокого напряжения на расположенные на стенах коллекторы. Один из этих потоков, видимо, и убил Грубера: в пространстве между котлом и стеной свободно плавает его карманный фонарик. Но как Грубер попал обратно в коридор — не представляю…

— Какую мощность имеет электростанция? — спросил Навратила Северсон.

— Значительно большую, чем может измерить мой прибор, а он показывает более шестисот тысяч киловатт… Понимаю, на что вы намекаете. Вы правы. Эта электростанция может обеспечить энергией как минимум три металлургических завода.

— Я — Ватсон… В здании нет ни одного живого существа, зато я обнаружил множество прозрачных моделей животных и примитивных крылатых квартян. Чувствую себя здесь, словно в музее… Внутри находится большой рельефный глобус Кварты. Сделан он очень тщательно. На нем обозначен этот поселок, а возле моря Данте еще какая-то метка, похожая на лилию. Возможно, там расположено еще одно поселение. Более ничего особенного на глобусе нет.

…Ватсон коснулся большого шара, который свободно плавал в пространстве, чтобы узнать, сдвинется ли он с места. Его рука погрузилась в глобус с такой легкостью, словно тот состоял из жидкости.

Ученый отдернул руку и внимательно ее осмотрел. Рука осталась чистой, без малейших следов необычного вещества. Поверхность глобуса в том месте, куда погрузилась рука, также не имела ни малейших повреждений.

Ватсон повторил опыт. На этот раз он погрузил всю руку по самое плечо, потерял при этом равновесие и всем телом пролетел через глобус, ни на что не наткнувшись.

— Я — Ватсон… Тайна за тайной! Глобус сделан… из всепроникающего вещества…

— Чушь! — резко сказал Навратил. — Это противоречит основополагающим, самым главным законам физики, которые мы знаем.

— В таком случае идите и посмотрите сами!

Через минуту возле удивительного глобуса собрались все трое. Ватсон повторил опыт. Мадараш старательно исследовал шар самыми разнообразными приборами.

— Интересно! — сказал он задумчиво. — Ни один из аппаратов не реагирует на вещество шара!..

— Исследуйте еще раз, чудес на свете не бывает! — потребовал Навратил.

— Все ясно! — вдруг воскликнул Мадараш, показывая на один из приборов. — Глобус состоит из нейтронов, из одних только нейтронов.

— Гм… — покачал головой Навратил. — Действительно, материю делает непроницаемой вполне материальное поле атомов; если бы между ними не существовало сил взаимодействия, мы передвигались бы в любом твердом теле, как в лесу, где деревья стоят друг от друга на расстоянии не менее чем в восемьдесят километров… Это школьная истина — всепроникающее вещество может быть создано только из нейтронов, которые не взаимодействуют между собой… Но эта тайна не раскрыта… Непостижимого здесь более чем достаточно. Как удалось квартянам создать это нейтронное вещество? Зачем они сделали из него глобус?

— Возможно, они дадут ответ сами, когда мы встретимся с ними, — сказал Ватсон. — А сейчас лучше пойдем отсюда. В любую минуту квартяне могут вернуться, и как они встретят нас — не знаю…

Но проходил час за часом, а никто не появлялся. Ученые принялись исследовать странные конструкции и музей более тщательно.

Вывод был единодушен: в настоящее время поселок заброшен; квартяне находятся где-то в другом месте, — может, в селении у моря Данте. Атомная электростанция работает автоматически. Подача топлива осуществляется с помощью солнечной энергии. Ее собирают большие параболоиды на пирамидах.

— Мы не можем использовать атомную электростанцию до тех пор, пока не получим на это согласие квартян,

— сказал Навратил. — Немедленно, завтра же, отправимся к ним, в поселок у моря Данте.

Глава XX МОРЕ ДАНТЕ

— Я сыт этой проклятущей жизнью по самое горло! — с досадой сказал Краус, когда вертолет с учеными покинул поселок. — Они живут, как люди, а мы… Не хочу погибать, как животное! Не хочу, понимаешь!.. Вернусь к ним, сдамся добровольно!

— И они тебя добровольно застрелят! Ты — член «Братства сильной руки», с тобой миндальничать не будут.

— Я был членом «Братства», но преступлений, как у тебя, на моей совести нет! — воскликнул Краус. — Я попался на ваши обещания. Теперь я понимаю, что восставать против всего человечества — безумие!.. Пожалуйста, властвуй здесь, на Кварте, а я вернусь. Голову мне, может, и не оторвут, а если даже и так, то скорее наступит конец. Хочешь — пойдем вместе?

— Сейчас?.. Немедленно? — удивленно спросил МакГарди, когда Краус направился к берегу, где в камышах была спрятана резиновая лодка.

Краус не ответил. Энергичными движениями он освобождал лодку из зарослей.

— Ты взбесился?! — заорал Мак-Гарди и побежал вслед за ним.

Раздался выстрел. Потом еще один…

Краус схватился за плечо и пошатнулся. Однако сразу же выпрямился, выхватил из кармана пистолет и выстрелил в ответ.

Мак-Гарди сделал несколько шагов и рухнул в болото за камышами. Голова его погрузилась в жидкую желтую грязь.

Краус смотрел на него с минуту; увидев, что тот не шевелится, вскочил в лодку и оттолкнулся от берега.

Лодка поплыла по течению.

Над морем Данте клубились облака дыма и пара. Вода в нем бурлила и кипела, — так, будто его дно было жерлом огромного вулкана. Берега моря представляли собой каменный хаос. Все свидетельствовало о том, что здесь произошло несколько вулканических извержений неизмеримой силы, каких на нашей Земле, пожалуй, не случалось никогда.

Вертолет кружил над развороченным побережьем уже не первый час, а ученые все не могли отыскать поселение квартян.

— Там! Там! — воскликнул вдруг Ватсон. — Взгляните, на горизонте виднеется силуэт лилии!

Вертолет быстро приближался к странному строению. Оно возвышалось на скалистом утесе, похожее скорее на памятник, чем на жилое здание.

Вертолет повис в воздухе. Навратил с Ватсоном по выдвижной лесенке сошли на землю. Подошли к зданию и застыли в скорбном молчании.

Пожалуй, это и впрямь был памятник. У его подножия лежало несколько покореженных металлических плит, которые несли на себе следы взрыва или сильного столкновения.

— Это, бесспорно, остатки какого-то летательного аппарата. Вот обломок крыла…

— Вы правы, Навратил, — кивнул Ватсон.

На памятнике, на среднем листе лилии была закреплена маленькая модель космического корабля непривычной формы с шаровидным корпусом. Под кораблем был изображен огонь.

На противоположной стороне памятника выделялся барельеф какой-то планеты, похожей на Сатурн с его кольцом.

Навратил сел на скалу и, задумавшись, смотрел в пространство.

— Памятник все рассказывает красноречиво… — медленно сказал он. — …На этом месте потерпел аварию межпланетный корабль; вот почему изображено пламя и эта планета. Мне кажется, мы напрасно ищем здесь существ, использующих атомную энергию… На Кварте их нет.

— Почему вы так думаете?

— Думаю, Кварту, как и мы, посетили люди из какой-то далекой звездной системы. При аварии некоторые из них спаслись, а может, их корабль не был уничтожен полностью. Они поселились у Новой Волги, где со временем построили атомную электростанцию, чтобы отремонтировать звездолет или построить новый. В конце концов им это удалось, и они вернулись домой…

— Возможно, — согласился Ватсон. — Ваше предположение подтверждает и барельеф крылатых квартян. Люди, которые изображены рядом с загадочной атомной электростанцией, вероятно, являются гостями с неизвестной планеты, поэтому они в скафандрах. Этим объясняется также, почему заброшен поселок у Новой Волги… Одно только не выходит у меня из головы: новый корабль они не могли построить без металлургического завода, а мы до сих пор ничего похожего не обнаружили.

— Разве мы осмотрели поселок со всей тщательностью?

— улыбнулся Навратил. — Кто знает, может, мы ходили возле завода, как слепые?

— А может, они увезли его с собой?

— Зачем?.. Вероятно, они захотят прилететь сюда снова, а литейная мастерская им еще может пригодиться. Поэтому и электростанцию они оставили в рабочем состоянии. Она производит энергию постоянно, так что ею можно будет воспользоваться в любое время. Но как бы там ни было, мы должны поблагодарить их от всего сердца. С помощью неизвестных людей из неведомого мира мы отремонтируем «Луч» значительно раньше, чем придет помощь с Земли. Это крайне важно: вулканическая деятельность все усиливается; возможно, скоро земля будет буквально гореть у нас под ногами.

Откуда-то издалека послышалось протяжное «Гуиии…»

— и над горизонтом поднялась стая крылатых квартян.

— Видимо, мы помешали им здесь поживиться… — засмеялся Ватсон. — Возможно, они прилетали за новыми экспонатами для личных коллекций… Помните осколок линзы и обломки, которые мы нашли в их пещерах?

В просторном клубе межзвездного корабля «Фотон» заканчивается лекция для молодых астронавтов. Начальник спасательной экспедиции академик Хотенков говорит на прощание:

— Надеюсь, что вопрос навигации в межзвездном пространстве мы разобрали довольно основательно, — прежде всего, благодаря богатейшему опыту героического экипажа «Луча». Следующие несколько лекций мы посвятим вопросам техники межзвездной связи. Читать лекции будет доктор Заяц — выдающийся ученый, который открыл совершенно новый принцип передачи сигналов на практически неограниченное расстояние…

Взгляды нескольких слушателей остановились на смуглом лице молодого Заяца. Юра смущенно опустил глаза и покраснел: отцовская слава хоть и радует его, но говорить об этом он не любит.

Юрка быстро сложил свои учебные пособия в портфель и выбежал из клуба. Остановился возле большого круглого иллюминатора, который отделял их искусственно созданный летящий мир от безграничной Вселенной. Прижал лоб к холодному стеклу и посмотрел в звездное небо. При взгляде на созвездие Андромеды его сердце сжалось от страха: неужели эта маленькая звездочка и есть наше дорогое золотое Солнце?

Он отвернулся от окна и направился в рабочий кабинет отца, напевая под нос грустную народную песню Белых Карпат, которую когда-то, давным-давно пели бедняги, что работали от зари до зари:

Садись, солнышко, садись

За высокую гору…

А не хочешь ты садиться, —

Стянем тебя за ногу…

— Да, стянем за ногу, это точно! — шутливо подхватил доктор Заяц. — И не одно солнце, а все три сразу, как это сделали на Кварте люди из чужой звездной системы!

Юра был удивлен неожиданной веселостью отца, а еще больше — его словами.

— Как это?.. Может, ты хочешь передвинуть куда-нибудь эти солнца?

Доктор Заяц искренне засмеялся:

— Нет, дорогой, мы еще не зашли так далеко, чтобы играть солнцами, как теннисными мячиками! Но мы можем запрячь их гораздо лучше, чем делали это до сих пор. Пока что мы научились использовать огромную тепловую энергию, которую наше Солнце посылает Земле, но его притяжение, гравитация остаются для нас только кандалами, что пытаются приковать человека к одной солнечной системе… А вот неизвестные люди на Кварте сумели сделать кое-что другое. Молодцы!.. Прочитай внимательно вот это сообщение! — он подал Юрке густо исписанный блокнот.

Юра быстро прочитал все и разочарованно пожал плечами.

— Но это же только подробное описание атомной электростанции, которую наши ученые обнаружили на Кварте?

— Говоришь, «только»? — поднял брови доктор. — А знаешь ли ты, что эта электростанция означает?.. По всем признакам, неизвестные люди стащили за ноги все три солнца и заставили их расщеплять атомы!.. Нечто подобное я пытаюсь сделать уже в течение нескольких лет. Похоже, квартяне показали мне путь…

Доктор взял Юру за руку и повел к столу, на котором лежало несколько листов бумаги с наскоро набросанными формулами.

— Мы не только открыли и изучили тайны гравитации, а уже частично научились их использовать, — следствием этого является применение гравитационного поля для межзвездной связи. Силу тяжести мы научились устранять. А вот создать гравитацию искусственно, как мы создаем магнитное поле с помощью электромагнитов, до сих пор не умеем. Если бы нам удалось это сделать, мы бы сейчас не передвигались по «Электрону» с помощью электромагнитного поля, которое удерживает нас за металлические подошвы, как мух на потолке, а ходили бы свободно, как на Земле… И еще одно: мы не сумели сконцентрировать гравитацию в одной точке, как концентрируют свет с помощью лупы… А неизвестные люди на Кварте эту проблему решили. Те загадочные спирали на электростанции, постоянно направленные на солнца, и являются «лупами», которые концентрируют гравитацию всех трех светил внутри реактора и таким образом высвобождают из атома неисчерпаемую энергию. Весь этот хитроумный агрегат не какой-то там перпетуум-мобиле, как кажется на первый взгляд. Его приводит в движение солнечная энергия.

Доктор Заяц улыбнулся и махнул рукой:

— Вот видишь, как бывает… Я ломаю себе голову над этой проблемой очень давно, — и вдруг нахожу ее решение… Не можешь даже представить, как меня поразила эта новость… Все, что я тебе сейчас рассказываю, пока что только предположения. Подтвердить их может лишь всестороннее изучение квартянской электростанции. Но не исключено, что результаты этого исследования и мои предположения помогут нашим мужественным ученым на Кварте лучше использовать загадочные конструкции в поселке неизвестных людей.

— Миллион атомных печей, и одна лучше другой! — как вы это себе представляете? — негодовал Фратев, когда узнал, что почти вся научная экспедиция на Кварте хочет на несколько дней перебраться в Селение невидимых, чтобы изучить условия для постройки сталелитейной мастерской. — Разве я младенец, чтобы оставаться тут, как в яслях?! Уверяю вас, я уже абсолютно здоров. Если Свозилова и Вроцлавский поедут с вами, — я тоже поеду.

Молодинова безнадежно махнула рукой:

— Что мне с вами делать? Понимаю, что долгая болезнь раздражает. А судя по вашему «миллиону атомных печей», у вас действительно уже ничего не болит. Так, может, заберем его с собой? — обратилась она к Алене Свозиловой.

— Только при одном условии: пациент будет лежать в «Стреле», а на поселок смотреть из иллюминатора, — притворно строго ответила Алена. — Осторожность никогда не помешает, а по Кварте еще нагуляетесь так, что надоест.

Ученые тщательно закрыли дом, опасаясь, что во время их отсутствия туда может нагрянуть какой-нибудь незваный гость.

Ракетоплан на полной скорости помчался по тронутой легкой рябью поверхности Надежды, сделал круг над Накрытым столом и направился на восток.

Вскоре он достиг Новой Волги.

Вроцлавский остался с Фратевым в «Стреле». Остальные надели скафандры и вышли на берег.

После краткого осмотра атомной электростанции Молодинова созвала ученых на совещание в тени высокой пирамиды.

— Сейчас мы должны решить, где поставим металлургический завод. Как вы уже видели, жилье неизвестных существ для нас неудобно. Если завод построим здесь, то в первую очередь нужно позаботиться о жилье, потому что добираться сюда с Накрытого стола дважды в сутки — не очень приятно…

— По-моему, в этом не будет необходимости, — сказал Навратил. — Нужно проверить, нет ли здесь где-то под землей чего-либо вроде наших литейных мастерских, или построить завод на Накрытом столе и снабжать его энергией отсюда.

— Последнее предложение мне кажется более целесообразным, — согласился Чан-су. — Искать литейное производство неизвестных людей — кропотливое дело. Мы уже установили, что большие шары на пирамидах — передатчики электрической энергии. Остается только использовать их.

— Однако же неизвестно, далеко ли передается энергия с помощью этих шаров, — возразил Мадараш. — Прежде всего, мы должны выяснить это.

Ученые согласились с ним.

Подъемным краном выгрузили из «Стрелы» вертолет, быстро собрали его, и Мадараш немедленно вылетел, чтобы определить, как далеко передается высокочастотная электроэнергия излучателями атомной электростанции. Вернулся он часов через пять в очень плохом настроении.

— Плохо! Максимальный радиус действия передатчика — три тысячи километров, а Накрытый стол отсюда в полтора раза дальше… Я не говорю уже о большой потере энергии при передаче…

И все-таки решили и эту проблему, которая казалась невероятно сложной. Между гравитационной электростанцией и Поселком Завоевателей Вселенной, как назывался отныне поселок на Накрытом столе, решили построить две промежуточных станции с такими же блестящими шарами-излучателями, что и на конечных пунктах.

К квартянской «зиме» энергетическую линию ввели в действие; на контрольном щите Поселка Завоевателей Вселенной было получено напряжение свыше четырехсот тысяч вольт. К сожалению, из-за плохой погоды дальнейшие работы пришлось прекратить.

Долгий период дождей ученые использовали для подготовки к строительству литейного цеха и осмотра пещерного города. Квартяне в этот раз встретили их очень радушно. Охотно показали им подземный лабиринт и свои примитивные печи, в которых выплавляли некоторые металлы, познакомили со своим искусством.

Эти существа, конечно, еще стояли на довольно низком уровне развития. Ученые решили научить квартян целому ряду ремесел, передать им для копирования более совершенные инструменты, вообще помочь всем, чем можно.

Договариваться было трудно, но люди каменного века многое понимали по жестам. Немало помогали и рисунки.

Глава XXI ПЕРВЫЙ ПРАЗДНИК

Северсон сидел на скамейке перед домом и задумчиво смотрел на недостроенную литейную мастерскую. Сквозь открытое окно ветерок доносил «Влтаву» Сметаны — музыку, которая прилетела с Земли на Кварту после четырехлетнего путешествия по Вселенной. Оба больших солнца сияли рядом, словно прижавшись друг к другу. Проксима купалась в розовой туманной мгле низко над горизонтом.

Все вокруг было таким привычным, что сама мысль, что где-то существует другой мир, совсем не похожий на этот, казалась странной. Но тот далекий мир звал и манил.

Северсона охватила неожиданная тоска — тоска по родине.

В упорной борьбе с коварной природой, в неустанной совместной работе воспоминания об отчизне не тревожили так, как сейчас, когда он остался здесь в полном одиночестве охранять поселок.

Северсон поднялся, прикрыл окно клуба и пошел на строй-площадку. Остановился возле опор, поддерживавших широкую крышу, крытую большими листьями квартянских деревьев. Эта кровля защищала строителей сталелитейного завода от дождей, а сейчас давала приятную прохладу.

«Сталелитейный завод… — улыбнулся Северсон, взглянув на большой цилиндр с полусферой наверху. — Человек, услышавший такое название, скорее представил бы себе окутанное дымом гигантское сооружение, чем эту невзрачную печь, похожую на гриб…»

Его мысли снова устремились к Земле, в глубокое прошлое, во времена молодости. Тогда все жили в страхе перед войной. Люди не знали тайн неиссякаемой атомной энергии. Производство стали и сплавов металлов было очень сложным и трудным: в доменных печах из руды выплавляли чугун, затем полуфабрикат шел на сталелитейный завод, где в мартенах превращался в сталь. Из стали отливались болванки, которые отправляли в прокатный цех. Там они снова нагревались и постепенно развальцовывались нужным образом…

Ученые долго думали над тем, как сократить этот длинный путь. Только атомная энергия позволила производить сталь и другие металлы непосредственно из руды и сразу отливать в формы. Поэтому и завод, который строится на Накрытом столе, имеет только атомную печь и литейную площадку.

Размышления Северсона прервал раздавшийся где-то за атомной печью шорох. Он быстро схватил ружье и направился к ящикам с аппаратурой. Шуршание смолкло.

Через несколько минут звуки повторились снова. У одного из ящиков приподнялась и сразу же захлопнулась крышка.

«А погоди-ка!» Северсон на цыпочках подошел и медленно сдвинул крышку.

В проеме появилось испуганное лицо молодого квартянина. Глядя расширенными глазами на Северсона, он судорожно сжимал в руке катушку с блестящим проводом и дрожал всем телом.

— Посмотрите-ка на этого вора! Сам попался в ловушку! — расхохотался Северсон. — Что ты здесь ищешь, дружище?

Квартянин жалобно пропищал: «Гуиии…» и прижался к стенке ящика. Потом протянул катушку Северсону.

— То-то же!.. А где чашки, украденные у нас из ракетоплана?.. Ну, не бойся, ты свободен. Лети домой!

Северсон отошел от ящика, но квартянин, не сводивший с Северсона, глаз даже не пошевелился.

— Ну, как хочешь. Подожду, пока ты придешь в себя… — снисходительно сказал Северсон, отошел еще на несколько шагов и сел. Через некоторое время квартянин, осмелев, вылез из ящика и примостился рядом с Северсоном.

— Кыш! Давай домой!

Квартянин вздрогнул, развел руками с перепончатыми крыльями, но тут же снова сложил их на коленях.

«Боится меня!» — подумал Северсон. Он встал и направился к дому. Но когда оглянулся, увидел, что квартянин ковыляет за ним.

— Тебе у нас понравилось, или ты еще что-то задумал?

— Гуиии… Кении… — ответил квартянин, будто поняв. Он приблизился и сел рядом.

— Ты не голоден? — добродушно спросил его Северсон, вытащил из кармана пакет с конфетами и протянул необычному гостю. Квартянин охотно принял подношение. Мгновение внимательно рассматривал подарок со всех сторон. После нескольких попыток ему удалось разорвать пакет. Конфеты, которые высыпались на землю, он поспешно собрал и набил ими рот. Судя по сияющим глазам и радостным подпрыгиваниям, земное лакомство пришлось ему по вкусу.

Вечером, когда вернулась экспедиция, Северсон с квартянином уже были лучшими приятелями.

— Разрешите представить вам моего друга Ксаверия! Он попросил у нас убежища, — засмеялся Северсон, увидев удивленные лица друзей. — Ни на шаг от меня не отходит. Видимо, ему стало скучно в джунглях.

— А может, его жилье и родню уничтожил вулкан? — предположила Алена Свозилова. — Это счастливый случай… Мы сможем лучше изучить жизнь квартян и, возможно, также чему-нибудь его научим. У него очень умное лицо.

— А как прошла разведка? — спросил Северсон у Навратила.

— Лучше, чем ожидали, просто замечательно. Кварта представляет собой настоящую сокровищницу самых разнообразных руд. Мы нашли такие богатые месторождения, что смогли бы построить тысячу «Лучей».

— Вы немного преувеличиваете! — сказала Молодинова. — Кажется, заразились от Фратева.

— Да разве я преувеличиваю? — оскалил зубы Фратев. — Пусть у меня вырастут крылья, как у этого маленького Ксаверия, если я хоть что-то приукрасил!

Квартянин переводил взгляд с одного на другого и испуганно жался к земле.

— Еще одно важное открытие, Лейф! — сказал Навратил. — На острове Подкова мы обнаружили… А впрочем, идите и посмотрите сами…

Северсон вошел в кабину.

— Вы, Краус?! — спросил он удивленно.

На койке лежал давно не бритый истощенный человек.

— Да, я… Возвращаюсь к вам… Обратно в человеческое общество… Не могу жить один, без людей… Судите меня…

Северсон положил руку ему на плечо:

— Только лежите спокойно, чтобы не навредить себе… Для суда времени хватит. Я могу вас понять, потому что еще знал старый мир.

В каюте Хотенкова замигала красная лампочка. На большом экране видеофона появилось лицо доктора Заяца:

— Извините, что беспокою вас. «Фотон» и «Электрон» уже достигли скорости в триста тысяч километров в секунду!

— В таком случае, остановите реактивные двигатели. А как ведут себя атомы свободного водорода в межзвездном пространстве?

— Неплохо. Температура внешней оболочки поднялась только до девяноста градусов. Мы боялись, что будет хуже.

— Прекрасно! Это событие мы должны сегодня же как следует отпраздновать. Не хочу хвастаться, но за последние дни и я достиг определенных успехов. — Хотенков открыл шкаф и достал из него футляр со скрипкой. Через мгновение полились чудесные звуки радостного марша.

— Прекрасный звук, как у скрипки Страдивари! — одобрительно сказал Заяц, когда Хотенков доиграл.

— Вам нравится? Значит — получилось.

— Эту скрипку вы сделали сами? — удивленно спросил Заяц. — Неужели вы разгадали тайну Страдивари?

— Кажется, да. После многих тщетных попыток мне наконец удалось установить точный химический состав вещества, которым пропитывалось дерево его скрипок. Представьте себе — состав, которым обрабатывал дерево знаменитый мастер, есть в нашей биохимической кухне. Белковый раствор укрепляет стенки клеток и делает их более эластичными, упругими… Минутку… Кто-то стучит… Войдите!

В каюту вошел сын доктора Заяца, Юра.

— О, вы оба здесь! — улыбнулся Хотенков. — Один на экране, а второй — рядом. Что-то у вас мрачный вид, не случилось ли что-нибудь? — он вопросительно взглянул на юношу.

— Прочитайте вот это сообщение.

Хотенков взял лист бумаги и прочитал вслух:

— «Я — Кварта. Поселок Завоевателей Вселенной. У гравиметра Мадараш. Шлем сердечный привет человечеству Земли, экипажам “Фотона” и “Электрона”. С радостью сообщаю, что мы успешно закончили первую плавку и отлили первую плиту внешней оболочки “Луча”. Ее электроимпульсной обработкой занимаются товарищи Ватсон, Цаген и Балдик. Линия передачи электрического тока из Селения невидимых работает безупречно…»

Хотенков вопросительно посмотрел на младшего Заяца:

— Такая радостная новость, а вы хмуритесь?

— Читайте дальше, пожалуйста, — сказал Юра.

— «Краус, которого, как я уже сообщал, мы подобрали возле Залива Справедливости, действительно возвращался к нам.

Проверка маршрута беглеца подтвердила его показания. Это действительно единственно возможная дорога к Поселку Завоевателей… Тень недоверия на его рассказ бросает только то, что труп Мак-Гарди в указанном месте не был обнаружен. Видимо, его похоронила трясина на берегу Новой Волги… Краус утверждает, что стал членом “Братства” только по дороге на Проксиму. Его якобы соблазнил своими посулами Мак-Гарди. Это весьма вероятно, так что третьим человеком, о котором говорил умирающий в Африке, наверное, был Дитриксон… Краус сообщил нам также, что не все члены преступного “Братства сильной руки” прятались на восточном побережье Южной Африки, где взорвалась атомная бомба. Один из них — Йонес, помешавший академику Тарабкину оживить замерзшего неандертальца, — живет на Тибете и работает в больнице под именем “доктора Ликургоса”, двое других — Кчаки и Рандек, — вероятно, до сих пор живут в Городе счастья, на территории бывшей Сахары. Внимательно следим за Краусом. Он очень старается, изо всех сил помогает нам и мы не препятствуем ему. После возвращения домой передадим его Всемирной Академии наук для решения вопроса о его судьбе. Если подтвердится, что никаких преступлений на его совести нет, предлагаем его помиловать… Молодой квартянин Ксаверий уже совсем привык к нам. Охотно подражает нашим движениям и бывает очень мил, когда на своих коротких ногах викгвеус…»

Хотенков удивился:

— Что это значит — «викгвеус»?

— Не знаю, но я переписал точно. Все дальнейшее настолько непонятно, что не было смысла даже переписывать. Некоторые знаки вообще не удалось расшифровать… Именно это и смутило меня.

— Передача продолжается?

— Когда я пошел к вам, — еще передавали, — кивнул Юра.

— Немедленно сообщите Кварте, а я тем временем осмотрю наш астрогравиметр… Подождите, запросите у Всемирной Академии, наблюдают ли они при приеме такие же искажения, как у нас.

Хотенков быстро осмотрел аппаратуру. Все было в порядке. Однако на контрольной ленте гравиметра вместо правильных знаков была какая-то путаница.

— Очень странно! — пожал плечами доктор Заяц. — Остается предположить одно из двух: либо у них испортился передатчик, либо что-то творится с гравитационным полем между нами и Квартой…

Но через несколько часов с Земли поступило сообщение, которое полностью исключало обе версии:

— «Наши астрогравиметры приняли все сообщения без помех».

— Ничего не понимаю! — удрученно сказал доктор Заяц.

Мак-Гарди почувствовал резкую боль, с трудом открыл глаза и вскрикнул от ужаса. Над ним склонилось несколько странных созданий с мордами шимпанзе. Одно из них положило ему на грудь пучок травы, смоченный желтой грязью.

Раненый потерял сознание. А когда пришел в себя и осторожно открыл глаза, он уже был один. Лежал в густой траве под высоким деревом.

«Краус… Где Краус?..» — промелькнуло у него в голове.

Мак-Гарди приподнялся на руках и огляделся. Вокруг шумел дикий первобытный лес, по небу плыли облака с радужными краями. На некотором расстоянии от него качались на ветру и клонились к земле под тяжестью голубых ягод ветки невысокого куста. Раненый почти неосознанно пополз туда, сорвал и через силу проглотил несколько плодов.

Только теперь он осознал, что лежит в джунглях в одиночестве, без надежды на спасение. Вероятно, Краус погиб при перестрелке. А может, все-таки уплыл на лодке?

У Мак-Гарди кружилась голова, к жгучей боли в груди присоединилась невыносимая жажда. Напрягая последние силы, он пополз через заросли в ту сторону, откуда слышался плеск ручья. Наконец добрался до берега, съехал на животе к воде и жадно напился. Ему сразу стало легче.

Через несколько дней Мак-Гарди настолько окреп, что уже мог кое-как передвигаться. Боль в груди постепенно утихала. Простреленные легкие на удивление быстро заживали, — возможно, помогла грязь, которую приложили к его ране крылатые туземцы. Но те же туземцы, видимо, утащили его ружье. Мак-Гарди долго разыскивал его, но найти не смог.

«Вернусь в горы! — в конце концов решил он. — В Райской долине хватит сладких плодов и вкусного мяса. Буду там защищен от ящеров, а возможно, и “Ласточку” отыщу. Ночью человек плохо ориентируется, — может, извержение вулканов произошло чуть дальше, чем нам показалось…

Но как я туда доберусь?.. — пронзила мозг страшная мысль. — Нет лодки, нет оружия… Ничего нет!»

И вот он стоит с пустыми руками, — в одиночестве, брошенный на произвол судьбы среди незнакомой коварной природы, — жалкий кандидат в повелители Вселенной.

Глава XXII РАССКАЗ КРАУСА

Вечер. Время отдыха. Все жители Поселка Завоевателей Вселенной собрались в клубе. Внимательно слушают.

— …Течение вынесло меня в море… — тихо рассказывает Краус. — Опасаясь бури, я все время держался берега. Парус из куска брезента подгонял мою резиновую лодку при попутном ветре.

Сначала мое путешествие проходило замечательно. Однако настал день, когда у меня закончились консервы. Пока я плыл вдоль поросшего лесом берега, было еще не так плохо, но берег становился все более пустынным, джунгли отступали вглубь материка, а их место занимала необозримая песчаная пустыня.

Как-то утром неожиданно налетел порывистый ветер, подхватил меня и с невероятной скоростью погнал прямо в море. Начался настоящий шторм.

В задней части резиновой лодки был небольшой отсек, где я хранил свои жалкие запасы, пустые консервные банки и емкость с водой. Я залез туда, натянул над собой парус и, скорчившись, ждал, что будет дальше.

Лодка, словно сумасшедшая, подпрыгивала на гребнях волн; меня бросало из стороны в сторону. Каждая минута казалась мне вечностью, и так я носился по морю несколько часов!

Внезапно подо мной что-то затрещало… Удар!.. Я потерял сознание…

Придя в себя, я ощупал руки и ноги… Увы! Левая нога была сломана. Я лежал в мокрой траве на опушке леса. Видимо, прошло немало времени, потому что море, отступив от берегов, уже успокоилось.

— Моя лодка! — воскликнул я в отчаянии. Стеная от невыносимой боли в ноге, я ползал по окрестностям, осматривая заросли. Результаты поисков были скромными и все же достаточно утешительными: в чаще, довольно далеко от берега, я нашел несколько пустых банок и электрический фонарик. Это могло означать, что лодка где-то недалеко. Видимо, ее подхватил ураган и забросил куда-то на дерево.

Я немного успокоился и занялся своей ногой. Удар пришелся на голень: она была сломана как раз посередине. Вправив кость, я обернул ногу листьями и привязал к ней лианами кусок коры. Конечно, это было не так просто, как я рассказываю; пока удалось проделать эту операцию, я несколько раз терял сознание от боли.

Выстругав костыли из сучкуватых палок и передохнув, снова отправился на поиски. Я нашел еще несколько консервных банок, но лодки нигде не было. Мне не хотелось даже думать, что ее могло унести в море.

Приближалась ночь, а я все еще не знал, где и как переночую. Будь я здоров, я разыскал бы лодку и превратил ее в примитивную палатку или забрался бы на дерево. Но сейчас я не мог этого сделать. А спать на земле опасно — меня может растерзать любой хищник. Следовательно, оставалось только одно: выкопать яму, как делают дикари, и прикрыть ее сучьями.

Легко сказать — выкопать подземное убежище! Но чем, когда нет никаких инструментов и — более того! — не можешь даже ступить на искалеченную ногу?

Сперва я попробовал копать яму руками. Работа продвигалась медленно и трудно, так как грунт был глинистый, да еще и порос травой с длинными, крепкими корнями. Затем я использовал банку из-под консервов; попробовал копать камнями и палками. Вот так я и ковырялся в земле всю ночь и весь следующий день…

— Не понимаю, как вам удалось выкопать яму, когда вы не могли даже стоять на коленях? — воспользовался короткой паузой Ватсон.

— Припечет, — и дурак поумнеет!.. Очень просто, хоть и не очень приятно: сидя с вытянутыми ногами, я копал землю сначала вокруг себя, а потом под собой. Закончив копать, вылезал по заранее сделанной из лиан и ветвей лестнице…

Примитивная крыша потребовала от меня еще двух суток изнурительного труда, но теперь я имел хоть какую-то защиту. Кусты со съедобными плодами росли недалеко, а питьевая вода проступила на дне моей ямы. Сначала я не очень обрадовался этому, но, подумав, остался доволен. В сплетенном из веток «полу» я оставил отверстие для «колодца». Воду я набирал теми же консервными банками.

Прошла неделя, затем месяц, а я все еще жил, как самое жалкое первобытное существо. Нога заживала очень медленно, отправляться в дальние прогулки я не мог. Заготовка продовольствия становилась все более сложной.

Но вот это нищенское прозябание нарушило странное происшествие. Все началось с мелочи — исчезла жестянка, которую я оставил вечером у своей норы.

Съесть ее никто не мог; если бы ее втоптал в землю какой-нибудь ящер, остались бы следы. Следовательно, ее кто-то стащил.

«Вора нужно поймать!» — решил я и соорудил нехитрую ловушку: привязал к веревке консервную банку, бросил в нее несколько камней (при малейшем движении они гремели) и вечером положил у входа в землянку.

Я впустую прождал несколько ночей, но наконец жестянка загремела. Я выскочил наверх и при свете фонарика увидел маленького квартянина. К моему удивлению, он был бескрылый.

Опрометчиво засунув лапку в банку, воришка никак не мог вытащить ее оттуда, тоненько пищал и таращился на меня испуганными глазенками. Я связал его лианами, оставил на поляне и хотел вернуться в землянку, как вдруг услышал подозрительный шорох: из кустов выползло еще одно такое же существо. Я спрятался.

Квартянин направился к моему пленнику. Даже не попытавшись освободить товарища, он сел рядом и обнял его.

«Должно быть, вы совершенно безобидные существа. Освобождайтесь и ступайте восвояси!» — подумал я, направляясь к своей норе.

Вы не можете представить, как я был удивлен утром: оба квартянина сидели на крыше моего «дворца».

— Почему вы не убежали? — спросил я громко, чувствуя острую потребность поговорить хоть с кем-нибудь, независимо от того, понимали меня или нет.

Услышав мой голос, квартяне вздрогнули, но остались на месте. Они с интересом посматривали на меня, будто пытались понять, откуда исходили эти странные звуки. Я засмеялся:

— Не надо голоса бояться, а надо на него любоваться… — продекламировал я, широко раскрывая рот. — Вы слышите глас человека, и так говорит каждый из нас…

Странные существа не сводили с меня глаз. Рассматривал их и я. Вначале я не мог понять, почему у одного из детенышей есть крылья, а у второго нет. Потом понял: видимо, тот, который попал ко мне в плен, лишился крыльев во время какого-то пожара. Во всяком случае, у него на теле сквозь волосы виднелись шрамы от ожогов.

Удивительные гости отвлекли меня от размышлений тоненьким писком, который затихал на очень высоких тонах. Может они хотели мне что-то сказать или хвастались своими прекрасными песнями, не знаю. Я только почувствовал, что это — проявление привязанности. И не ошибся: когда квартянчики осмелели, они начали ходить за мной, копируя каждое мое движение. Они были похожи на детей. Признаюсь, я полюбил этих милых созданий с первого же дня. Я назвал их Франтиком и Марженкой. Франтик был с крыльями, Марженка — без крыльев.

Через несколько дней мы так подружились, что Франтик и Марженка захотели любой ценой поселиться в моем подземелье. Я бы солгал, если бы стал уверять вас, что был в восторге от их планов. Для троих жилье было слишком тесным, а самое главное — они все-таки оставались для меня животными. Рядом с ними я не мог бы спокойно спать.

Итак, Франтик и Марженка расположились снаружи, в уютном гнездышке среди густой травы. Каждый день они резвились до глубокой ночи, а потом спали до полудня. Я всячески пытался изменить их режим, но со временем оставил попытки перевоспитания, ибо понял, что для них ночь служит днем. В конце концов, я был рад этому — отныне мое жилище получило ночную охрану.

Новые друзья стали мне полезны и с другой точки зрения. Сразу же после первого похода за продуктами они поняли, в чем я нуждаюсь для существования, и вскоре буквально засыпали меня плодами. Правда, некоторые из них были отвратительны, зато они очень нравились Франтику и Марженке.

После чудесных солнечных дней начались дожди, а вместе с тем заботы о жилье для друзей. Слабенькая Марженка непрерывно дрожала от холода, словно в лихорадке. Самоотверженный Франтик напрасно укутывал ее своими перепончатыми крыльями. Тогда я решил, что сразу же после окончания дождей построю для своих новых приятелей примитивный дом, а тем временем пусть они поживут в моей норе.

Это было мудрое решение, потому что уровень воды на дне ямы повышался, и ее приходилось непрерывно вычерпывать. Без старательных рук Франтика и Марженки я не справился бы с этой каторжной работой, и мне пришлось бы бежать из землянки.

Так в совместной борьбе с непогодой мы прожили целых три месяца. То было полное забот, печальное и жалкое существование.

Однако, в конце концов облака рассеялись, и на небе показались солнца. Мы встретили их веселым танцем на мокрой траве. Сам того не сознавая, я перенимал от моих новых друзей их детскую непосредственность, а они, наоборот, подражали мне, так что иногда доходило до комических ситуаций.

Возле моего жилья, на краю поляны, росли два больших дерева. Их стволы стояли на расстоянии метра друг от друга, а кроны сплетались воедино.

Туг я и решил построить хижину для Франтика и Марженки. Невысоко над землей я соединил стволы деревьев палкой, к ней прикрепил наклонно вкопанные в землю ветки, переплел их лианами и покрыл крышу толстыми гладкими листьями. Таким же образом я соорудил обе боковые стенки.

Друзья очень внимательно следили за каждым моим движением. Затем Франтик начал помогать мне носить строительный материал, а Марженка только прыгала вокруг и с удивлением поглядывала то на мои руки, то на все растущее строение.

Интерес Марженки к моей работе поднял мне настроение и вызвал какую-то надменную самоуверенность разумного существа. Я бесконечно мурлыкал одну из любимых песен… Я не зря упоминаю об этом; позже вы узнаете интересную вещь.

Как только я застелил пол хижины сухой травой, Франтик и Марженка с радостным визгом залезли туда и притворились, что спят. Я не хотел им мешать и пошел к себе отдохнуть.

Утром меня разбудил подозрительный треск в джунглях.

«Приближается опасность, а друзья еще спят… Видимо, это ящер…» — мелькнуло у меня в голове. Я выскочил из землянки.

Наверху снова что-то затрещало. Я ахнул от изумления: Франтик сидел на дереве и пытался отломать толстую сухую ветку. Справившись с этой задачей, он бросил палку на землю, расправил руки и красиво спланировал вниз. Он впервые использовал свои перепончатые крылья в моем присутствии.

Схватив палку, Франтик потащил ее к опушке. Еще не догадываясь, в чем дело, я шел за ним следом.

Меня ждала большая неожиданность: между двух стволов на краю поляны Марженка прикрепляла ветку, — так, как это делал вчера я. Работала она проворно, хотя некоторые ее движения были явно лишние.

Франтик бросил на землю свою палку и побежал посмотреть на построенную мной хижину. Вернувшись, он приладил принесенную «балку» на место дверного косяка.

Мы поменялись ролями: теперь уже я с удивлением наблюдал как Франтик и Марженка строят дом, — такой же, какой вчера построил я. И должен признать, что все у них сначала шло хорошо. Так хорошо, что я даже был поражен сообразительностью своих друзей.

Остов шалаша они сделали замечательно. Однако, когда приступили к стенам, сразу же так запутались в лианах, что едва могли двигаться.

Я специально не спешил им на помощь, чтобы узнать, что они будут делать дальше.

Марженка пристально посмотрела мне в глаза и вдруг запела: «Фи-фи-фи… фи-фи-фи…» — собственно, даже не запела, а запищала.

Сначала я смутился, но потом понял, что она хотела сказать этой мелодией. Мою вчерашнюю песню она связала с постройкой хижины и просила меня о помощи.

Я показал, как переплетать лианы. Мои приятели несколько раз повторили этот сложный для них урок и достаточно быстро усвоили его. Работа им понравилась. Крышу и боковые стенки они переплели так густо, что не осталось ни единой щели. Это меня очень порадовало.

— Со временем я их так обучу, что мне не придется даже пальцем шевелить! — сказал я сам себе. — Все будут делать за меня!

На следующую ночь они построили еще одну хижину. А потом еще и еще. Их просто нельзя было остановить. Через десять дней на поляне вырос целый поселок. Строительный запал иссяк у моих друзей только из-за недостатка пригодных для постройки деревьев на опушке.

Франтик и Марженка долго меняли место жительства, пока, наконец, окончательно не поселились в шалаше, который им построил я. Видимо, из вежливости. Меня они стремились поселить в соседней клетушке. Я отказывался. Если бы не последующие печальные события, возможно, мы бы и до сих пор жили там.

Глава XXIII В АДУ

(Продолжение рассказа Крауса)

— …Однажды, после сильной бури, которая пронеслась по джунглям и вывернула с корнями множество деревьев,

я снова вспомнил про лодку. Мне казалось, что она застряла где-то в сплетении ветвей и лиан.

К тому времени нога у меня настолько зажила, что я свободно ходил, но забираться на деревья все еще боялся, а потому решил воспользоваться услугами моих друзей. Я долго пытался объяснить им на пальцах, какой вид имеет лодка и где ее искать. Франтик и Марженка старательно повторяли за мной все движения, но ни один из них не понял, чего я хочу. Пришлось оставить эту затею.

Как-то я заметил у Франтика и Марженки странные признаки беспокойства. Погода была замечательная: в небе — ни облачка; джунгли дышали так тихо, что даже листья не шелестели, но мои приятели почему-то покинули свою хижину и настойчиво пытались забраться в мое подземное жилище. Пришлось их туда пустить.

Вскоре Марженка вылезла из землянки и начала неизвестно зачем копать посреди поляны узкую и глубокую яму. Работала она с такой настойчивостью и проворством, что очень быстро справилась с этой задачей.

«Она делает убежище… — подумал я. — Но зачем это ей понадобилось?»

Почти так же, как и я в свое время, Марженка накрыла вырытую яму ветками и листьями, потом взялась за то, чего я уж никак не ожидал: начала бросать вырытую глину на кровлю убежища. Однако она скоро остановилась и, словно размышляя, долго смотрела на крышу моего жилья.

«Видимо, вспомнила о Франтике!» — подумал я, ожидая, что же она будет делать дальше.

Марженка вдруг изменила свой первоначальный план. Теперь она бросала глину на крышу уже не своей, а моей норы. Вскоре к подруге присоединился Франтик и помог ей довершить начатое дело.

Утрамбовав руками накиданную глину, приятели попытались затащить меня в землянку. При этом оба так отчаянно пищали, словно речь шла по меньшей мере о нашей жизни. В конце концов они забрались в нору сами, я же остался стоять, размышляя, почему Марженка любой ценой хотела укрыть крышу глиной? Ведь зеленая трава и мелкий кустарник маскировали убежище намного лучше, чем свежий грунт… Может, квартянка боялась непогоды и хотела надежнее защитить кровлю?

Разгадка пришла раньше, чем я ожидал. Откуда-то издалека донесся подозрительный шелест, который вскоре превратился в зловещее жужжание. Над первобытным лесом появилась туча неизвестных мне насекомых; потом прилетела еще одна, значительно больше первой. Они закрыли все небо так, что моментально стало темно.

Насекомые садились на кроны деревьев, облепляли стволы, падали на землю, заполняли все джунгли. Несколько жуков сели на меня и сильно покусали.

Я побежал к убежищу и плотно прикрыл за собой дверь.

Франтик и Марженка жались друг к другу, дрожали и пищали на таких высоких нотах, что в ушах звенело.

Несколько раз я порывался посмотреть, что делается снаружи, но перепуганные друзья цеплялись за мои руки и визжали еще сильнее. Под этот концерт, в конце концов, я и уснул.

Не знаю, сколько я проспал, но пробуждение было не из приятных: на меня посыпалась сухая соленая глина.

— А где же Марженка и Франтик?.. Неужели сбежали с перепугу?

Я встал на лестницу и осторожно приоткрыл дверь…

Но что случилось?! Окружающий пейзаж был так ужасен, что у меня сжалось сердце.

Джунгли исчезли. Вокруг, куда хватало глаз, простиралась голая равнина, на которой, словно надгробные памятники на огромном кладбище, торчали недогрызенные пеньки.

Тучи насекомых превратили буйный лес в пустыню. Желтую глину не украшал ни один стебелек; без следа исчезли и лачуги Франтика и Марженки… Вдалеке тускло блестело неприветливое, холодное море…

Что делать?.. Продуктов, оставшихся в землянке, хватит разве что на месяц, да и то если питаться очень скромно. А потом?.. Нет, надо бежать, бежать!.. Но хватит ли запасов, чтобы дойти до джунглей?.. Возможно, проклятые насекомые уничтожили всю растительность на сотни километров вокруг…

Вдруг среди пеньков что-то шевельнулось. Это Франтик и Марженка. Они что-то тащат… Погодите, да это же моя резиновая лодка!

Я побежал навстречу приятелям и горячо обнял их. Они отбивались, — видимо, не поняли такого проявления благодарности, — но мне было все равно.

— Вы молодцы! — кричал я, словно сумасшедший. — Если бы вы знали, как я благодарен вам: вы спасли мою жизнь!.. Если бы не ты, Марженка, этот сброд сожрал бы меня вместе с крышей над головой. А лодка… лодка… знаете ли вы вообще, что это значит?! Вскоре увидите своими глазами. Какое счастье, что резина не понравилась тем обжорам!

Я сразу же внимательно осмотрел лодку. Повреждений почти не было: только при ударе о ветку порвался брезент, защищавший от непогоды груз и путешественников. Правда, надув лодку, я обнаружил в резине несколько дырочек, но они были такие маленькие, что воздух сквозь них выходил очень медленно.

Мы немедленно отправились в путь.

Деревянные весла исчезли в утробах ненасытных жуков, поэтому пришлось грести руками. Неудивительно, что мы продвигались вперед со скоростью улитки.

Было бы намного удобнее поставить брезентовый парус, но, к сожалению, ветер дул с моря в направлении берега и был слишком слаб для маневрирования.

Франтик и Марженка быстро овладели техникой гребли, и мы могли меняться. Гребли они так тщательно и упорно, что скоро я в основном отдыхал, следя лишь за пополнением воздуха в камерах лодки.

На ночь мы вытащили лодку на берег и легли в ней, укрывшись защитным брезентом.

Я долго не мог уснуть. В ночной тишине на меня всей тяжестью навалился груз одиночества, — безнадежного одиночества на немилосердной незнакомой планете, за миллиарды километров от родного дома.

Отстегнув брезент, я вылез из лодки. Большое красное зарево полыхало над горизонтом. Временами, оставляя после себя серебряную быстро угасающую черту, пролетал метеор. Было тихо и тепло. Дул легкий бриз… А мне казалось, что из бесконечной Вселенной на меня веет дыханием бесконечного мертвого пространства.

Я чувствовал себя выброшенным из межзвездного корабля изгоем, что плывет один-одинешенек в абсолютной, ничем не ограниченной пустоте.

Есть ли смысл без всякой надежды блуждать по пустыням, чтобы со временем неизбежно погибнуть от голода и жажды? Я не мог больше смотреть на звездное небо, сердце мое сжималось от боли. Я вернулся в лодку и горько заплакал.

Только наутро я немного успокоился и начал обдумывать, как быстрее выбраться из опустошенного края.

«Франтик и Марженка хорошо бегают — разве они не смогут тянуть лодку?» — подумал я.

Я быстро сплел длинную веревку из морских водорослей и сразу же начал обучать своих спутников.

Они сразу поняли, чего я хочу, и очень обрадовались своей новой работе, — весело, вприпрыжку, бежали по берегу, а лодка мчалась за ними.

Однако к полудню Франтик и Марженка так устали, что с трудом передвигались. Я дал им минуту отдохнуть, потом снова заставил бежать. Признаюсь, что в тот раз не обошлось без побоев. Опасаясь за свою жизнь, я был безжалостен.

Вечером Марженка упала и осталась лежать неподвижно. Франтик обнимал ее, дышал на нее и ронял крупные слезы. Впервые я увидел, как эти существа плачут.

Наконец Марженка очнулась. Она была так слаба, что не могла стоять на ногах.

Стало ясно, что без еды и отдыха они долго не протянут. С тяжелым сердцем я сунул каждому из них по нескольку плодов и великодушно разрешил поспать.

На следующий день я изменил тактику. На берег посылал только одного, а второй был со мной в лодке и набирался сил. Так они уставали намного меньше, но и вперед мы продвигались все медленнее. Существа, превращенные в рабов, слабели на глазах. Я, однако, не уступал. Пусть они будут загнаны до смерти, — что мне их жизнь? Главное, чтобы спасся я… Да, друзья, — вот до такой подлости я тогда дошел.

Несчастных спас от гибели ветер. Он усилился и повернул в направлении нашего движения. С минуту я колебался, не бросить ли мне Франтика и Марженку на произвол судьбы в пустыне, но наконец пустил их, совсем обессиленных и слабых, в лодку.

— Возможно, они еще пригодятся мне, — сказал я себе.

Это было разумное решение: сейчас Франтик с Марженкой служили мне балластом, добавляя больше остойчивости моему убогому паруснику.

Погода нам благоприятствовала. После нескольких дней плавания мы попали в небольшой залив, окруженный холмами и несколькими кратерами невысоких вулканов, над которыми клубился дым.

Франтик и Марженка снова начали проявлять признаки беспокойства. Я испуганно посмотрел, не появятся ли где-нибудь на горизонте новые облака алчных жуков. Небо, правда, было чистое, но это не успокаивало. Я хорошо знал, каким на удивление тонким и безупречным слухом наделены мои спутники.

Я быстро пристал к берегу, чтобы вырыть в песке убежище, которое собирался накрыть резиновой лодкой. Но Франтик и Марженка, видимо, не имели никакого желания работать. Не помогали ни ругань, ни побои. Они съежились и только жалобно пищали.

Гонимый невыразимым ужасом, я начал копать яму сам. Как безумный, разбрасывал песок во все стороны, пока не сбил себе пальцы до крови.

Вдруг у меня над головой что-то зашуршало.

Я с ужасом оглянулся.

Недалеко от меня приземлялись крылатые квартяне. В руках они держали заостренные камни и сучковатые палки. Я уже думал, что настал мой смертный час. Ноги у меня подломились, и я упал на дно вырытой ямы. Словно кролик, загипнотизированный змеей, я смотрел на угрожающие лица летающих существ.

Заметив, что я не двигаюсь, они подошли к Франтику и Марженке. Обменялись с ними несколькими протяжными посвистываниями, потом подняли их с земли и устремились ввысь. Сделали надо мной несколько кругов и полетели к недалекому нагорью.

Прошло довольно много времени, пока я не пришел в себя от испуга.

Что же теперь делать? У подножия холмов зеленела полоса джунглей, но как раз туда полетели вооруженные квартяне. Возможно, писк является для них средством общения. В таком случае, если Франтик и Марженка пожаловались на мою жестокость, мне будет плохо… А на пустынных берегах я погибну от голода и жажды…

И я выбрал меньшую опасность — направился к девственному лесу.

На опушке я наткнулся на ручеек с чистой хрустальной водой. Жадно напился и смыл с тела соль. Потом пошел дальше.

Джунгли просто кишели животными самых разных пород и расцветок. К счастью, то были существа пугливые и миролюбивые. Они просто убегали от меня.

Я остановился у первого же дерева со знакомыми мне сладкими плодами, наелся досыта, завернулся в оболочку резиновой лодки и тут же заснул.

Когда я проснулся, шел дождь. Мне показалось, что почва подо мной заметно колеблется.

«Видимо, у меня от слабости дрожат ноги…» — подумал я, направляясь к опушке леса.

Но меня там ждал такой сюрприз, что глаза полезли на лоб.

Поверхность моря поднялась не менее чем на двести метров и грозно бушевала прямо передо мной.

Что случилось?.. Я ведь в горах, далеко от моря. Неужели я сошел с ума и у меня начинаются галлюцинации?

Я протер глаза и снова посмотрел вниз. Зрение не изменяло мне. Море поднялось почти до моих ног.

«А может, это горы опустились? — мелькнула у меня мысль. — Да, это единственное объяснение: при таких грандиозных геологических изменениях, какие происходят на Кварте, ничего невероятного в этом нет».

Но это означало, что опускание гор может еще продолжиться, и, в конце концов, они исчезнут вместе со мной в волнах квартянского моря.

Я бросился к лодке, но тут же понял, что при таком сильном прибое отплыть от берега все равно не удастся.

Оба больших солнца зашли, безрадостный край погрузился во тьму. Только маленькое красное солнце трепетало над горизонтом, бросая на разбушевавшуюся поверхность моря мерцающую полосу кровавых огоньков.

Снова меня охватило отчаяние. Как страус во время опасности, я спрятал голову в траву, накрылся резиновой лодкой и вскоре заснул.

Мне приснилась девушка, которую я когда-то любил и которая любила меня. Я гуляю с ней в цветущем саду, птицы радостно щебечут, славя весну, а где-то вдалеке поет молодежь.

— Иди, я отдохну здесь и догоню тебя… — шепчет мне девушка и ложится на свежую душистую траву. Сразу же засыпает. Она спокойно улыбается во сне…

А я иду дальше. Неожиданно оказываюсь в какой-то пустыне на Кварте. Я один, совсем один… Навстречу мне идут трое людей. Весело разговаривают, будто меня до сих пор не заметили.

Я знаю всех троих. Зову их по именам. Наконец они услышали. Подходят и молча рассматривают меня.

— Чего ты хочешь от нас? — спрашивает старший.

— Хочу дружбы, не могу здесь жить один.

— Дружбы? — удивляется он. — Ты и дружба?!

— Да, хочу жить с людьми, хочу жить с существами такими же, как я сам! — кричу я в отчаянии.

— Хочешь жить с людьми! — смеется он. — Но здесь никого нет! Ведь ты нас убил!

Поворачиваюсь и стремглав убегаю. А за спиной у меня раздается жуткий смех безумца.

Неожиданно я оказываюсь в объятиях матери. Она гладит меня по голове и тихо успокаивает. Я снова маленький мальчик. Сейчас выплачусь и весело побегу к детворе играть на стадионе. Радостно кружится ярко разрисованная карусель, из маленького паровоза мне приветливо машет рукой машинист, еще младше меня. Улыбающаяся девочка с ямочками на щеках протягивает мне букетик фиалок, а я за это даю ей большой парусник, сделанный своими руками.

В лицо мне ударил холодный ветер. Засвистел и мгновенно унес в необозримую даль и девочку, и карусель, и маленький поезд.

Откуда налетел этот ледяной ветер? Ведь сейчас весна?

Открыл глаза, просыпаюсь. Ледяной ветер дует на самом деле. Передо мной — бескрайнее море…

Я вздрогнул от холода и ужаса. Из розового сна — сразу к страшной действительности!

Я посмотрел на зеленовато-голубое пустынное небо и завыл от тоски. К чему необъятное пространство, которое становится хуже тюрьмы, если человек осужден жить один, без пожатия руки, без звука человеческого голоса.

Все мне вдруг показалось смешным: я сам, моя горстка плодов, резиновая лодка и враждебное море. Я начал громко хохотать, меня вновь и вновь душили приступы смеха.

— Я сошел с ума! — опомнившись, ужаснулся я.

Однако я рассуждал вполне здраво.

«Горы опустились. Не оказался ли я на острове?»

Я вскарабкался на вершину невысокой сопки и убедился, что так и случилось. Ближайший континент или большой остров вырисовывался далеко на горизонте.

В течение нескольких дней море, непрерывно поднимаясь, загоняло меня все выше. Однако затем опускание гор прекратилось. Я дождался улучшения погоды, наполнил лодку плодами и отправился в опасное путешествие по морю.

После двухдневного плавания мне, наконец, удалось добраться до материка. Я настолько ослаб, что только собрав все свои силы, смог выкарабкаться на берег и вытащить лодку. Оказавшись на твердой земле, я сразу же уснул.

Когда я проснулся, была ночь. Мне показалось, что я попал в ад. Земля дрожала и трескалась, горы над моей головой извергали огонь…

Я лег среди разбросанных вокруг, еще теплых камней и ждал, когда меня зальет раскаленная лава.

Оглушительный взрыв расположенного неподалеку вулкана будто бы снова пробудил меня к жизни. Я вскочил и стремглав помчался по раскаленному склону. Путь мне освещали вспышки молний. Несколько раз я падал, — сейчас уже и не знаю, то ли потому, что колебалась земля, а может, ноги у меня подкашивались от усталости.

Вскоре я выбрался к небольшой горной речушке. Вода в ней кипела, как в котле. Пар, клубившийся над руслом, жег мое пересохшее от жажды горло, окутывал все вокруг молочной пеленой так, что и в одном шаге ничего не было видно.

В конце концов я миновал ущелье и оказался на широкой равнине, окаймленной на горизонте лесом.

Грохот за моей спиной вновь заставил меня перейти на бешеный галоп. Словно испуганная лошадь, я перепрыгивал через ямы и трещины, спотыкался о камни и кусты. Надеясь найти спасение в лесу, я влетел в его темноту и, как дикий зверь, стал продираться сквозь заросли. Лианы и ветки царапали мне лицо и руки, но я не чувствовал боли. Порой мне казалось, что еще немного и я задохнусь — легкие отказывались служить.

Наконец я добрался до невысокого холма и остановился, совершенно обессиленный. Смутно помню, что за возвышенностью я увидел холмистую равнину. Через мгновение я уже спал.

Разбудил меня ливень и нестерпимое чувство жажды. Но я сразу забыл обо всем, когда оглянулся вокруг.

Мне показалось, что я начинаю бредить: холмистая равнина превратилась в горную гряду. В течение нескольких часов холм, на котором я уснул, был поднят на огромную высоту. Вдали бушевало море. Высоченные волны неистово бились о берег континента, выгрызая из него куски земли.

Но на этом все не закончилось. Земля дрожала все сильнее; нарастал и усиливался раскатистый грохот. Видимо, назревала еще более страшная катастрофа, потому что из первобытного леса вдруг вырвалась волна удивительных зверей и помчалась к только что возникшей горе, которая меня подняла. Спасаясь от них, я со всех ног бросился наутек.

Вскоре животные догнали меня, — их могучие жилистые тела, как призраки, мелькали мимо. Ни одно из уродливых созданий даже не посмотрело в мою сторону.

«Убегают от страшной опасности!» — подумал я и устремился вслед за ними. Пробежал несколько шагов и упал. С яростью и завистью я смотрел на бегущих животных, — они были сильны и неутомимы. Но вот я заметил ящера, который из-за своего веса и неповоротливости двигался медленнее прочих. Несколькими прыжками я подбежал к нему и взобрался на его спину. Ящер меня даже не заметил. Он напрягал все силы, чтобы догнать остальных.

В спину нам сопело чудовище с длинной шеей и жуткой, усеянной мелкими острыми зубами пастью. Достаточно было ему хоть немного вытянуть шею — и мое путешествие через ад сразу бы закончилось. Но когда опасность грозит со всех сторон, перестаешь бояться.

Пока я следил за угрозой позади, мой необычный «корабль» добежал до широкой реки, без раздумья бросился в воду и поплыл к противоположному берегу, над которым возвышались первые склоны высоких гор.

По долине прокатился оглушительный грохот. Из-за поворота показался мощный вал воды, несшийся прямо на нас.

Я соскочил со спины своего спасителя и несколькими гребками достиг берега. Меня захлестнул поток пенящейся воды, но я сумел как-то уцепиться за скалу.

С большим усилием я выбрался на небольшую горную равнину и забрался в кустарник. Удача на миг вернулась ко мне: на расстоянии вытянутой руки передо мной качались на ветках пурпурные овальные плоды, которые я хорошо знал и не раз ел.

Завывал ветер. Время от времени над кустарником появлялась голова какого-нибудь ящера. Однако я ни на что не обращал внимания, жадно глотая сладкую мякоть. Вскоре мои веки закрылись от усталости.

В этих зарослях я прожил несколько дней.

Движение горных массивов тем временем прекратилось, вулканы погасли. Недра планеты отдыхали. Погода тоже улучшилась и воздух очистился от вулканического пепла. Раны на моем теле на удивление быстро подсыхали и заживали.

Вскоре я покинул свое временное убежище и медленно двинулся в горы, к оврагу, в котором, убегая, бросил свое единственное имущество — резиновую лодку. Без нее мои шансы на спасение уменьшались до минимума.

Чем выше я поднимался, тем шире открывался пейзаж вокруг. Вам это кажется само собой разумеющимся, но меня удивляло: куда делись те горы, что выросли подо мной?.. Мне казалось, что они снова превратились в равнину, словно их выровняли огромным катком. Только когда рассеялся мглистый полог, я увидел, что вокруг меня море, усеянное многочисленными мелкими островками. Холмы, поднявшиеся на короткое время до неба, снова опустились.

Соединяются ли эти горы хоть где-нибудь с континентом или стали островами?.. Если я оказался на острове, без лодки отсюда никогда не выберусь. Древесина здесь тяжелее воды, так что о постройке плота нечего и думать. А без еды я рано или поздно погибну…

Не меньше десяти дней бродил я по обрывам и ущельям, оврагам и горным равнинам. Не раз натыкался на остывающие потоки лавы, — иногда такие мощные, что пейзаж менялся до неузнаваемости и я терял всякую ориентацию.

Наконец я добрался до оврага, который так долго искал. Оба солнца были уже за горизонтом. Над головой у меня мерцали звезды.

Когда я приблизился ко входу в лощину, мне показалось, что в ней что-то горит. Об этом говорили отблески огня на противоположной стенке.

У меня перехватило дыхание: моя лодка!

Не раздумывая, я побежал было вперед, однако в тот же миг остановился.

Посреди оврага полыхал костер, вокруг которого сидели квартяне.

Наверно, они услышали меня, потому что внезапно расправили крылья и поднялись ввысь. Лодка была у них…

К счастью, лодка мне не пригодилась — через несколько дней вы нашли меня на берегу моря.

Спасибо вам…

Глава XXIV ЧАСЫ СОЧТЕНЫ…

Прошел еще год, год упорного напряженного труда и борьбы.

Как раз в тот момент, когда люди Земли, затаив дыхание, следили за первым телевизионным репортажем о жизни на Кварте, из шлюзовой камеры «Луча», продолжавшего вращаться вокруг планеты, в безвоздушное пространство выплыла группа ученых, чтобы установить последнюю бронированную плиту поврежденной метеоритом обшивки корабля.

Далеко под ними, такой спокойный на вид, висел громадный, затянутый облаками шар, а вокруг сияли миллионы звезд. Все три солнца, увенчанные зеленоватыми зазубренными коронами, освещали блестящую обшивку «Луча» и серые скафандры ученых.

Монтажники работали быстро и молча, — все уже хорошо сработались, приобрели немалую практику.

— Ну, друзья, все! — негромко произнес Навратил, руководитель группы. — Обе оболочки корабля в полном порядке.

Микрофон подхватил его слова, радиостанция в шлеме передала их в пространство.

— Пойдем в кабину управления. Может, пришли какие-нибудь сообщения с Земли, или с «Фотона» и «Электрона».

Ученые покинули безвоздушное пространство и заплыли в «Луч».

— А зачем нам ждать сообщения Мадараша, если на «Луче» есть свой астрогравиметр? Мы совсем забыли о нем, а зря!

Академик направился в обсерваторию, склонился над аппаратом.

— Что за чертовщина? — пробормотал он, просмотрев большой отрезок ленты. — В этих знаках нет никакого смысла!.. Не сошел ли, часом, сума и наш астрогравиметр, как это случилось на «Фотоне» и «Электроне»?

Чан-су поднял крышку аппарата, заглянул внутрь. Долго стоял неподвижно, только глаза его перебегали с детали на деталь. Вдруг брови ученого нахмурились; он как-то странно засмеялся, — так, будто его что-то и порадовало, и удивило.

— Вот так штука! — Чан-су подбежал к видеофону. — Товарищ Навратил, немедленно зайдите в обсерваторию!

Навратил примчался через несколько минут.

— Случилось что-нибудь серьезное? — спросил он, с трудом переводя дух.

— Не пугайтесь, ничего страшного, — успокоил его Чан-су. — В нашем гравиметре испортился механизм автоматической ориентации приемной антенны. Антенна отвернулась от нашего Солнца, — ей больше нравится созвездие Змееносца. А результат? Прочитайте сами!

— Пять прострелов в поясницу! — Навратил тщетно силился разобрать непонятные значки. — Либо мы перехватили какие-то важные нарушения гравитационного поля в звездной системе Змееносца, либо…

Видно было, что Навратилу пришла в голову некая мысль, — такая невероятная, что он даже боялся высказать ее вслух.

— …либо… — подхватил Чан-су, — либо это была обыкновенная передача мыслящих существ, живущих в созвездии Змееносца. Не считаете же вы, что только мы, люди, настолько гениальны, что догадались использовать для связи гравитационное поле?

Они молча переглянулись: если предположение верно, это означает, что человечество Земли рано или поздно найдет способ понять своих братьев из противоположной части Галактики.

— Вот как оно бывает на свете, друг… — тихо сказал Навратил после долгого молчания. — Сигналы с планеты Икс толкнули нас на дерзкое путешествие в далекие звездные миры. Мы достигли другой звездной системы, и снова раздается зов…

— К сожалению, на этот призыв мы с вами, видимо, уже не откликнемся… — с некоторой грустью в голосе сказал Чан-су.

Может, впервые за много лет оба ученых вспомнили, что они уже не молоды. Жизнь человека продлена, но она все-таки еще очень и очень коротка. А бесконечная Вселенная вечна…

— Может, попробуем ответить? — Навратил еще раз задумчиво пробежал глазами загадочные знаки на ленте астрогравиметра.

— Жалко времени… — покачал головой Чан-су. — Наш гравитационный передатчик на Кварте слишком маломощный. Нужно просто сообщить в Академию. Передатчик придется строить на Земле — он потребует для работы очень много энергии.

Члены экспедиции встретили сообщение о новых сигналах из Вселенной с большим воодушевлением. Самые увлекающиеся, — прежде всего, конечно, инженер Фратев, — уже начали мечтать вслух о предстоящем путешествии в созвездие Змееносца. Но это были только далекие мечты, а на повестке дня стояли неотложные задачи: закончить ремонт «Луча» и запастись ядерным топливом на очень долгое путешествие к родному дому.

Ценой больших усилий атомную электростанцию межзвездного корабля удалось полностью восстановить; уничтоженные столкновением с метеоритом и катастрофой в подземном жилище реакторы заменили новыми, изготовленными в мастерских Накрытого стола. Как сообщил Мадараш людям Земли и экипажам спасательных звездолетов «Фотон» и «Электрон», «Луч» не позднее чем через два месяца уже мог отправляться в путешествие через Вселенную.

И все было бы хорошо, но сейсмографы и автоматические метеостанции со всех концов Кварты начали сообщать о неожиданных и тревожных процессах на поверхности планеты: после короткого затишья снова начали просыпаться вулканы. Метеостанция, расположенная возле залива Шекспира, показывала температуру воздуха в семьдесят градусов Цельсия, на озере Жюля Верна — шестьдесят три градуса. В атмосфере значительно повысился процент углекислого газа; прозрачность ее уменьшилась из-за большого количества вулканического пепла.

Рабочая площадка на Накрытом столе каждую ночь освещалась мощными прожекторами. Ученые работали по восемнадцать часов в сутки. Надо было спешить, — тем более, что и Алена Свозилова, которая срочно собирала по всей Кварте коллекцию растений и животных для Всемирной Академии наук, докладывала о значительном усилении вулканической активности на соседних континентах — Геозии и Нерудании. Но отважные путешественники не впадали в отчаяние. Как и прежде, звучали шутки и смех, а инженер Фратев каждый вечер рассказывал придуманные истории из своих бесконечных странствий по белому свету. Никто и не подозревал, что часы планеты уже сочтены.

В один из ясных теплых вечеров, когда уставшие ученые собрались в клубе, чтобы отдохнуть, внезапно погасло электрическое освещение.

Нет, это было не землетрясение: почва под ногами не колебалась, не прозвучало ни единого звука. И все-таки ученые встревожились.

— Что случилось? — Фратев подскочил к окну, отодвинул занавеску. Снаружи было темно и тихо. В просвете между облаками на мгновение появилась Проксима, окаймленная несколькими радужными кругами.

Из темноты вынырнула высокая фигура Северсона.

— Беда, друзья! — закричал он еще издали. — Электростанция в Селении невидимых перестала давать ток. Должно быть, там что-то случилось… Где Аленка?

— Успокойтесь, Северсон, Алена пять минут назад сообщила, что они решили заночевать на одном из островов в море Жизни… — Молодинова включила передатчик и взяла в руки микрофон. — Алло, алло… Говорит Поселок Завоевателей Вселенной… Вызываем Свозилову… Вызываем Свозилову…

— Я — Свозилова! — послышался удивленный голос Алены. — У вас что-то случилось?

— Немедленно летите осмотреть Селение невидимых. У нас пропала электроэнергия. Возможно, повреждена гравитационная электростанция. Если там все в порядке, то, возвращаясь, проверьте промежуточные подстанции.

— Понятно. Стартуем!

В клубе наступила напряженная тишина. Ученые нервно расхаживали по залу. Маленький Ксаверий, любимец Северсона, проникся общим настроением; он съежился в уголке и тихонько повизгивал, поглядывая на всех испуганными глазами.

— Не кажется ли вам, что пол как будто шатается? — тихо спросил Северсон.

— Нервы… Нервы шалят… — расстроенно сказал Мадараш и подошел к открытому окну. — У-ух, как жарко!.. Что это?! — вдруг закричал он, хватаясь за голову.

Неожиданно весь горизонт вспыхнул кровавым сиянием, в нескольких местах из земли вырвались длинные языки пламени; все вокруг задрожало, затрещало и загрохотало.

— Бегите! — отчаянно крикнул Фратев. Он схватил Молодинову за руку и потащил ее к двери.

Но тут вниз с грохотом посыпалась штукатурка, зашатались стены, пол задрожал под ногами.

— Через окно! — прохрипел Фратев. — Да быстрее же, разрази вас гром!

— Я — Свозилова! — неожиданно раздалось из приемника, который остался стоять на столе. — Всю западную Геозию охватил сплошной огонь. Селение невидимых исчезло с поверхности Кварты. На его месте бушующий вулкан…

На Накрытом столе появилась извивающаяся багровая черта. Быстрой гадюкой она поползла к Поселку Завоевателей Вселенной, становясь все ярче и шире. Из глубины земли повалил едкий удушливый дым; медленно двинулась густая раскаленная лава. В русле реки Надежды зашипел пар.

— Быстрее! Быстрее! — кричала Молодинова, задыхаясь от дыма. — Немедленно к вертолету!

…А в руинах дома чудом уцелевший приемник все еще докладывал голосом Алены Свозиловой:

— …Творится что-то невероятное… Горы громоздятся на горы, все уничтожает огонь… Кварта погибает…

Глава XXV ДО СВИДАНИЯ, КВАРТА!

Голодный и оборванный, добрался наконец Мак-Гарди до расположенной в горах Райской долины. То был уже совсем не тот идиллический край, каким он его покинул: от буйной растительности остались только обожженные пеньки; там, где некогда искрилось озеро, зияла глубокая пропасть, а над ним устрашающе возвышался в дыму вулкан. Долина была завалена огромными кусками еще теплых вулканических бомб.

Мак-Гарди долго смотрел на картину страшного опустошения.

«Проклятая жизнь… не покончить ли с ней сразу?»

Он разбежался на краю пропасти, но в последний момент остановился. Не было сил жить, а умереть не хватало мужества. Подполз к краю ущелья, несмело заглянул в глубину. На дне что-то блестело.

— «Ласточка»! — радостно воскликнул Мак-Гарди.

Он вскочил и стремглав помчался по опустошенной долине вниз к первобытному лесу, клочок которого у подножия горы избежал уничтожения. Добежал до зарослей и, как безумный, начал срывать с дерева длинные лианы и скручивать из них канат.

С помощью этого каната он спустился в ущелье. Едва встав на ноги, помчался к блестящим предметам… и окаменел перед ними.

«Ласточка» была разбита вдребезги. От реактора и ракетного двигателя остались одни только обломки.

Затем его взгляд упал на широкую расщелину в каменной стене. Она крепко сжимала часть ракетоплана, которая каким-то чудом осталась неповрежденной. С помощью веревки Мак-Гарди залез наверх и обрадовался. В уцелевшей части кабины он обнаружил настоящий клад: разбитый ящик с консервами, скафандр, несколько книг, резиновую лодку и бортовую радиостанцию. Мак-Гарди сразу же включил ее, но аппарат упорно молчал.

— Нет, я все-таки заставлю тебя говорить! — рассуждал он вслух. — Но сначала отнесу тебя в безопасное и удобное место!

Целый день он вытаскивал из пропасти все самое ценное. Смертельно уставший, лег на резиновую лодку и сразу же заснул.

Ночью его разбудил холод. Мак-Гарди осмотрелся вокруг. Над каменным гребнем горело багровое сияние, бросавшее призрачный свет на проплывающие облака.

Мак-Гарди включил прожектор и забрался на гребень горы.

Необозримая равнина перед ним корчилась в пламени. На горизонте, примерно на том месте, где находилось Селение невидимых, поднималась к небу большая выпуклость. В ее центре почва раскололась и на месте взрыва полыхал огненный столб. Гонимый ужасом, Мак-Гарди побежал обратно.

— Спасут меня… Спасут меня… Не дадут мне погибнуть здесь… — дрожащими руками он схватил радиостанцию и заглянул внутрь.

— Передатчик поврежден… — Голова его бессильно упала на грудь. — А приемник?.. — опомнился он через минуту. Нажал на выключатель и медленно повернул ручку настройки.

— Алло, алло, Алена, измените курс!.. — послышался голос Фратева. — На реку Надежду садиться нельзя, ее кипящая вода стекает в широкие трещины в земле. Ждите нас в проливе…

Холодный пот выступил на лбу Мак-Гарди.

— Мы спасены… Мы — на борту вертолета… Серьезных ранений ни у кого нет… Вызываем «Луч»…

— Говорит Навратил!.. Друзья, ждем вас на «Луче». Уже приготовились к отлету… Хотенкову сообщили, что корабль способен совершить дальний перелет и без последнего реактора. К счастью, мы вовремя запаслись горючим… Маленького Ксаверия возьмите с собой… Сейчас мы получили сообщение с «Электрона» — встретимся с ними на планете Икс в системе Проксимы Центавра.

Над головой Мак-Гарди свирепствовала буря. Шаровые молнии перечеркивали небо и взрывались. Среди шума и грохота из радиоприемника зазвучал голос Молодиновой:

— …Мы погрузили вертолет на «Стрелу»… Стартуем… Прощай, несчастная Кварта! Живи и быстро оправляйся от горячей бани! А вам, бедные крылатые квартяне, желаем счастья в дальнейшей жизни. Пусть крылья спасут вас от катастрофы!.. До свидания, Кварта!

У Мак-Гарди застыла в жилах кровь. Он судорожно вцепился ногтями в одутловатое лицо.

— Улетают… Навсегда улетают… Я останусь здесь в одиночестве, один среди ада, за миллиарды километров от родной Земли и от людей… От счастливых людей… Они даже не знают, что оставляют меня здесь навсегда…

Он вскочил и в отчаянии начал кричать:

— Люди!.. Боже!.. Люди, не покидайте меня…

Его крик поглотила буря.