Планета предателей

ГЛАВА 1 ПИРАТСКИЕ РАЗБОРКИ

Человек выбрался из хорошо замаскированного схрона, куда был поднят с пиратской подземной базы воздушным лифтом и оказался среди непроходимых джунглей. Тут же появилось отчетливое ощущение, что за ним кто-то пристально наблюдает. Покалывание в затылке, подозрительное отсутствие какого-либо движения вокруг и слишком безмятежная тишина послужили сигналом для его настороженных чувств. Этот человек побывал уже в стольких передрягах, столько раз оказывался на грани жизни и смерти, что просто не мог не заметить ощущения скрытой угрозы в окружавшей его абсолютной тишине.

Несколько мгновений он стоял расслабившись. Точнее, его поза производила впечатление расслабленности и небрежности. Но рука все это время оставалась в нескольких сантиметрах от рукоятки станнера, засунутого за ремень. Медленно поворачивая голову из стороны в сторону, человек внимательно огляделся, стараясь отыскать малейшие признаки опасности, возможно поджидавшей его здесь.

Пиратскую базу соорудили, руководствуясь исключительно соображениями целесообразности. Все жизненно важные участки — штаб оперативного и стратегического управления, склады вещевого и продуктового довольствия, линии связи, жилые помещения для командного состава — были упрятаны под стометровой монолитной скалой, которая гарантировала защиту от прямого попадания даже самого тяжелого снаряда, выпущенного из стволов кораблей Имперского Флота. Ближе к поверхности планеты располагались помещения для «рядового состава», а также для многочисленных наемников, которых пираты набирали на разных планетах. На базе было собрано более двадцати тысяч мужчин и женщин, причем все они являлись когда-то узниками самых строгих планетарных и имперских тюрем, а это, в свою очередь, означало, что каждый из них прошел суровую школу выживания в неимоверно тяжелых условиях. Подземные бункеры, которые в несколько колец окружали базу, служили портом для космических кораблей, используемых пиратами в своих набегах, — более пяти сотен судов от небольшого быстроходного разведывательного катера до гигантского крейсера, набитого смертоносным оружием огромной разрушительной силы.

Похоже, что при строительстве не жалели ни средств, ни сил, а ведь даже этому человеку было известно еще о нескольких подобных базах. Кроме того, ни для кого не было секретом, что промысел, связанный с грабежом на звездных трассах, едва ли был настолько прибыльным, что смог обеспечить доход для проведения операций подобного рода. Все это, несомненно, было частью чего-то большего и гораздо более серьезного. Однако, несмотря на все свои усилия, ему до сих пор так и не удалось проникнуть в эту тайну.

Заметить какие-либо следы деятельности человека на поверхности планеты было затруднительно. Шахта лифта, из которой человек не так-давно появился, была замаскирована под толстое дерево, стоявшее на краю поляны. Вокруг росло множество других — настоящих — деревьев. Высоких, с темно-коричневыми ветвями и широкими, зубчатыми по краям листьями, по цвету скорее синими, чем зелеными. Красные плети, свисавшие с верхушек этих деревьев, являли собой специфические вьющиеся растения, которые пираты, наученные горьким опытом недолгого пребывания на этой планете, старались обходить стороной. Лианы выделяли особый сильнодействующий сок, который проникал даже сквозь защитное обмундирование и оставлял на коже красные пятна ожогов, не проходившие неделю, а то и дольше. Птичий мир на этой планете был очень богат — многочисленные его представители порхали между деревьями в своем пестром оперении, оглашая окрестности пронзительными криками. Всевозможные насекомые и небольшие зверьки добавляли в обычную какофонию дикого леса собственное жужжание, щелчки и свист. Буквально все «кричало» о полном порядке в жизни джунглей, лишенных присутствия человека.

Ни одного движения, которое можно было бы считать посторонним, ни звука, который бы он не слышал десятки раз за предыдущие выходы на поверхность. Короче говоря, ни малейшей причины для тревоги или подозрений. И все-таки что-то было не так.

Более минуты человек стоял и пристально всматривался в непроходимые дебри, прежде чем решился наконец сделать первый шаг. Он был непоколебимым приверженцем мысли о полезности паранойи для самосохранения любого индивидуума. А потому взял себе за правило: если ты чего-то не видишь, это вовсе не означает, что этого нет где-нибудь поблизости. Уже два года он жил в условиях постоянной угрозы разоблачения и немедленной смерти и за это время его интуиция здорово обострилась. Человек двигался очень медленно, проверяя каждый свой шаг и постоянно озираясь вокруг, его слух готов был уловить любой самый тихий звук, который мог бы представлять для него угрозу. Одна рука постоянно лежала на том боку, где за ремнем находился станнер.

По мере того как он продвигался вперед, ощущение постороннего присутствия усиливалось. Без сомнения, чьи-то глаза неотрывно следили за каждым его движением — человек все более и более утверждался в этой мысли. Но с какой целью? Пока невидимый соглядатай не предпринял ни одного угрожающего действия. Но сам факт, что он старается остаться незамеченным, означал, что открытый разговор с ним будет невозможен ни при каких условиях. А это было уже нехорошо.

Чем дальше пират углублялся в джунгли, тем сильнее в душе его росло подозрение. Вся эта затея с выходом наружу казалась глупой с самого начала. Шеф сказал ему: «Проверь силовой кабель на четвертой энергетической станции. Время от времени она работает так странно, словно кто-то забавляется там, создавая помехи».

Такое распоряжение показалось ему довольно необычным.

— Я плохо разбираюсь в генераторах, — ответил он начальнику. — Может, будет лучше послать на эту станцию кого-нибудь из технической службы?

— Конечно, можно было бы послать одного из них, — согласился шеф. Затем, наклонив голову поближе к нему, тихо добавил: — Вполне возможно, что на нашу базу просочился лазутчик и он пытается помешать нормальной работе. Тебе мы полностью доверяем. Поэтому будет лучше, если ты все разнюхаешь там наверху, а затем доложишь лично мне о результатах. Лучше отправиться туда наружным путем, чтобы никто не догадался о твоей миссии.

Возражать шефу было не принято. С большой неохотой пират вынужден был взяться за выполнение этого поручения. Все это наложило особый отпечаток на ход операции и вопреки своему мрачному состоянию духа он посмеялся над идиотизмом ситуации. Но теперь, когда он пробирался сквозь джунгли к энергетической станции, та беседа с шефом породила у него в голове довольно зловещие мысли. А что, если шеф посчитал, что лазутчиком является именно он? Что, если его послали сюда исключительно для того, чтобы уничтожить как изменника их общему делу? Оказавшись тут в одиночестве и полнейшей изоляции, пират представлял собой превосходную мишень. Может быть, его просто подставили?

Но разумно ли было им действовать подобным образом? Если бы его заподозрили в предательстве, то могли без особых хлопот ликвидировать внизу, на базе, а не устраивать такую хитрую засаду. Ведь шеф совершенно свободно распоряжался жизнью и смертью любого из своих подчиненных и в прошлом уничтожил немало людей за гораздо менее серьезные проступки. С какой стати ему разыгрывать подобную шараду в этот раз?

Однако все эти вопросы не имели особого смысла, да и отыскать точный ответ на них пирату все равно было бы невозможно. В чем этот человек в данную минуту был уверен, так это в одном: кто-то следует за ним по пятам и пристально наблюдает за каждым его действием.

Повинуясь внезапному порыву, он вдруг замер на месте как вкопанный. И когда его слух напрягся до предела, пытаясь уловить тишайшие звуки, по спине у пирата пробежал неприятный холодок. Он поймал звук, который находился буквально на пределе слышимости: шорох тела, еще одного человека, пробирающегося сквозь заросли шаг в шаг вместе с его собственным ритмом движения. Тот остановился лишь на долю секунды позже, чем он сам, вот почему было так трудно засечь его присутствие здесь. Точно указать, с какой именно стороны донесся звук, было невозможно, он прекратился почти в то же мгновение, как пират услышал его. Но он его слышал и теперь в его голове не осталось ни малейших сомнений в присутствии неизвестного.

Итак, один вопрос можно было считать решенным, но тут же возник новый: что теперь делать? Не лучше ли было в такой ситуации попытаться вернуться к шахте лифта, спуститься на базу и предупредить своих? Но если его опасения относительно двуличности шефа были верными, не попадет ли он в таком случае прямо в лапы своих врагов? А если попытаться продолжить движение на четвертую энергетическую станцию по первоначальному маршруту и там найти убежище? А вдруг невидимый наблюдатель ждет, когда он начнет свое продвижение и последует за ним? А вдруг впереди его ждет какая-то ловушка и наблюдатель к нему приставлен лишь для того, чтобы он не изменил по дороге своего решения?

Обе перспективы в конце концов как при движении вперед, так и при движении в обратном направлении показались ему одинаково мрачными, но и стояние здесь на одном месте тоже грозило ему неприятностями. Единственной возможностью выхода из подобной ситуации был решительный бросок в сторону и выбор неожиданного маршрута в надежде перехватить преследователя в удобном месте.

Будучи от рождения правшой, человек импульсивно собрался было броситься вправо. Но вместо этого, пытаясь поступать отныне непредсказуемо, побежал влево от тропы примерно под углом градусов в двадцать к первоначальному направлению. Теперь пират не делал попыток сохранить видимость своей неосведомленности. Наверняка эта остановка в середине пути насторожила его врага и дала понять, что пират знает о его присутствии. Совсем наоборот, отбросив всякую осторожность, он несся сквозь джунгли, отбрасывая со своего пути ветки деревьев, которые хлестали его по лицу и цеплялись за одежду.

Продираясь сквозь лесную чащу, он слышал, какой шум производит, как громко хрипит при каждом вдохе и тем не менее не уловил при этом ни единого необычного звука позади себя — тех звуков, которые должны были сопровождать передвижение преследователя, а может быть и целой группы преследователей до тех пор, пока он не удалился бы от них на приличное расстояние.

Ствол станнера бил по ноге при каждом шаге, но пират не решался остановиться даже на мгновение для того, чтобы достать оружие. У него с самого начала было мизерное преимущество в скорости из-за неожиданного маневра и пират решил во что бы то ни стало сохранить его. Исходя из своего опыта пребывания на базе, он мог предположить, что численность группы преследования может составлять до пяти человек, каждый из которых вооружен бластером. Но прежде чем разделаться со своими преследователями, ему необходимо отыскать безопасную позицию.

Продолжая движение, пират услышал слева по ходу плеск воды и в голове его начал складываться план. Неподалеку протекала небольшая речушка, которая как раз в этом месте каскадом низвергалась вниз с утеса, образуя чудный по красоте водопад. Пират вспомнил вид скалы, с которой падала вода и решил, что, пожалуй, смог бы затаиться в гроте позади струй и спокойно расправиться со своими преследователями. Хоть эта идея и была далека от совершенства, но все-таки сулила больше надежд, чем бессмысленные метания по джунглям. В его положении следовало использовать любую возможность уцелеть.

Пират немного изменил направление движения и вскоре уже мог видеть утесы, которые возвышались над верхушками деревьев. Увеличив до предела скорость, он мигом проскочил через небольшую полянку между деревьями и скалами, отдавая себе полный отчет в том, что в эти несколько мгновений будет представлять собой прекрасную мишень. Он почувствовал, как в лицо ему ударила водяная пыль от водопада и охладила кожу. Через секунду он оказался уже за струями воды, забежав сбоку от них в небольшой грот внутри утеса.

Наконец он остановился, согнулся пополам и теперь делал судорожные вдохи, стремясь восстановить дыхание. Где-то с левой стороны на спине шел шов комбинезона, который вдавился ему между ребрами, словно острый нож. Пират усилием воли заставил мышцы расслабиться и через некоторое время боль утихла и позволила ему двигаться свободнее. Он вынул станнер из-за ремня и поставил оружие на предохранитель, ожидая дальнейшего развития событий.

В течение следующих нескольких секунд пират заставил себя полностью успокоиться и обрести хладнокровие. Он был доволен позицией, которую ему удалось занять. Она была лучше любой другой, о которой не так давно он мог бы только мечтать. Стена падающей воды хотя и частично, но все же защищала от глаз преследователей, в то время как он сам мог без труда произвести прицельный выстрел по любому человеку, оказавшемуся на поляне перед водопадом. Кроме того, если его враги будут прятаться за деревьями на опушке леса, пират находился вне пределов поражения бластера. Утес, прикрывающий его тыл, был неприступен, а как ветеран бесчисленных вооруженных стычек, пират отлично сознавал преимущества позиции, когда за спиной находится многометровая каменная глыба. Он припал к земле на дне своей пещеры и стал ждать. Одежда на нем постепенно становилась влажной из-за близости водопада.

Вокруг царило полное спокойствие. Кто бы ни был тот, кто следовал за пиратом, он правильно оценил ситуацию и притаился скорее всего в джунглях неподалеку от поляны и теперь выжидал, какие действия предпримет противник. Итак, вновь началась игра на выдержку и терпение.

«Просто жуть какая-то», — подумал человек. Ему было известно, что кто-то неотступно идет по следу, но даже мельком увидеть неизвестного он так и не смог Это было похоже на молчаливую и смертельно опасную игру в прятки, но без правил и без права на отказ.

В конце концов, устав от этого безмолвного испытания, пират прокричал:

— Я знаю, что ты где-то здесь. Может, выйдешь и покажешься мне? Или у тебя кишка тонка сразиться в открытую?

Какое-то мгновение царило безмолвие — его противник, по-видимому, взвешивал предложение. Затем из джунглей до него донесся голос — удивительно знакомый голос, хотя пират так и не смог вспомнить, кому именно он принадлежит.

— Довольно интересный набор слов, — проговорил невидимый соглядатай. — Но в одном ты прав. Кишка у меня действительно тонка. Но, думаю, все-таки пришло время сыграть в открытую.

И, сказав это, он вышел на поляну. У пирата, прятавшегося за водяной стеной, отвисла челюсть. Человек, который в данный момент приближался к нему, был его собственным двойником — копией до мельчайших деталей. Походка, одежда, жестикуляция — абсолютно все было совершенно идентично его собственным облику и манере поведения. Теперь-то он понял, почему голос показался ему таким знакомым — ведь это был его собственный голос. Просто он не ожидал, что некто мог бы вдруг заговорить им.

Поначалу пират был настолько удивлен, что не мог даже пальцем пошевелить — лишь недоуменно взирал на приближающуюся к нему фигуру. Потом с запозданием осознал, что другой он, между прочим, вооружен бластером и как раз в этот момент подходит к рубежу, с которого сможет открыть огонь на поражение. Независимо от того, с какой целью было создано это привидение, ему, пирату, это не сулило ничего хорошего. Поэтому он ни в коем случае не должен был допустить, чтобы призрак подобрался к нему еще ближе.

— Вполне достаточно, — проговорил пират, а сам тем временем тщательно прицелился. Его противник медленно приближался. На лице его играла улыбка.

У пирата весь лоб был усеян бисеринками пота. Он нажал на спусковой крючок станнера, после чего услышал приятное его слуху жужжание при генерации парализующего луча.

Улыбка на губах его двойника стала еще шире. Он неумолимо шествовал вперед походкой прогуливающегося.

Пират знал наверняка, что никак не мог промахнуться — он был превосходным стрелком. Возможно, неправильно был установлен переключатель настройки мощности луча. Он быстро проверил свое оружие и заметил, что переключатель был установлен на «4». При подобной настройке станнера его двойник должен был рухнуть на землю и проваляться без сознания не менее двух часов. А он вместо этого все так же неумолимо приближается к водопаду.

Времени на игру уже не оставалось. Пират не мог себе позволить и дальше недоумевать по поводу своей неудачи и искать причины случившегося. Он установил свой станнер сразу на максимальную степень поражения — на «10». При такой настройке жертву ожидала неминуемая смерть. И сделал свой второй выстрел.

А потом еще один, но все было зря.

Его двойник все так же приближался к водопаду. Не дойдя до него пятнадцати метров, он остановился. Казалось, что по какой-то странной причине он физически не может подойти к пирату поближе, хотя для двойника в этом не было особой нужды — на таком расстоянии его оружие могло действовать весьма эффективно.

Бластер издал обманчиво тихое гудение, но огромный заряд энергии, извергнутый из его ствола, уже не содержал никакого обмана. Там, где луч проходил через воздух, немедленно появлялся запах озона, а когда он достиг водопада, облако раскаленного водяного пара немедленно устремилось ввысь. В воде рассеялась далеко не вся энергия луча бластера. Большая же ее часть прошла через водную преграду и опалила правую сторону туловища пирата. Человек рухнул на землю и остался лежать без движения.

Двойник несколько мгновений внимательно изучал тело, лежащее перед ним без признаков жизни, а затем вновь нажал на спусковой крючок бластера. На этот раз он направлял луч вверх, в выступающий край утеса, с которого низвергалась вода. Нацелив бластер в одну точку, он держал его в таком положении до тех пор пока камень, не способный больше сопротивляться продолжительной бомбардировке высокоэнергетического пучка, не начал крошиться. В результате образовался оползень, который похоронил тело настоящего пирата под кучей камней. Теперь оно было надежно спрятано от любого постороннего взгляда.

Леди А обратилась к своему адмиралу:

— В целом вы проделали просто-таки замечательную работу.

Адмирал Шен Цу улыбнулся и соединил концы пальцев таким образом, что они образовали подобие арки над его грудью.

— Уверен, что вы извините меня, миледи, если я попрошу вас не продолжать ваше изречение до конца. Исходя из своего опыта, я знаю, что любая похвала, которая начинается со слов «в целом», обычно заканчивается словом «но».

Два заговорщика в этот момент находились наедине в кабинете адмирала Шена, упрятанного глубоко под землей в комплексе остальных помещений пиратской базы и сидели лицом к лицу за адмиральским столом. Но даже любой случайный свидетель этой встречи мог сразу сказать, что эти двое не были ни друзьями, ни равными по положению.

Леди А никак нельзя было назвать внушительной — она была крепкой, коренастой, среднего роста, — и тем не менее в любой группе людей ей удавалось сразу занять доминирующее положение. Она имела неплохую фигуру и прекрасное лицо, но за ее ангельской внешностью скрывалась холодная и расчетливая натура. Эта женщина распространяла вокруг себя атмосферу особо подчеркнутого превосходства и хладнокровно насаждала окружающим впечатление, что в корне отлична от всех тех, кто на нее работает. Она всегда была тщательно одета в черную «кошечку» — комбинезон особого покроя с плотно облегающим капюшоном и узкие сапоги, — талию ее охватывал широкий пояс. За поясом Леди А носила витую плеть и ни один из ее подчиненных не мог бы с уверенностью сказать, носит ли она эту плеть только в качестве дополнения к своему костюму или при случае может использовать сей предмет и по его прямому назначению.

Когда эта дама поверх монитора компьютера разглядывала кого-либо из своих подчиненных, создавалось впечатление, что она перебирала в уме его навыки и способности, словно извлекая эти сведения из некоего машинного банка данных. Надо сказать, что Леди А всегда четко формулировала и надолго запоминала собственную оценку деловых качеств своих подчиненных. Она решительно отвергала саму возможность прощения некомпетентности в работе и если кто-либо из ее людей в какой-то момент был не в состоянии выполнить порученное ему дело так, как того хотела она, Леди А немедленно избавлялась от такого человека и подыскивала другого, более способного.

Правда, адмирал Шен в списке ее наиболее квалифицированных специалистов пока еще имел довольно высокий рейтинг. Это был крупный, упитанный мужчина со множеством подбородков и огромным животом. Он носил длиннющие усы, которые свешивались гораздо ниже щек и косички. Руки у него были жирными, а пальцы напоминали толстые сосиски. Когда адмирал Шен смеялся, он издавал низкие, рокочущие звуки. Следует заметить, что смеялся этот рослый человек довольно часто, но Леди А никогда не имела к нему из-за этого каких-либо претензий. Она всегда оценивала людей исключительно по их деловым качествам, а не по внешнему виду или манерам. Эта женщина читала в душе адмирала, как в открытой книге и то, что она знала о нем, вполне ее удовлетворяло.

Одной из слабостей адмирала Шена была любовь к внешним проявлениям своего величия. Он постоянно играл роль некоего монгольского военачальника и всегда носил длинный черный халат, подбитый соболем, а также мешковатые черные бархатные штаны, заправленные в сапоги, сшитые из красной тисненой кожи. На голове его красовалась островерхая кожаная шапка с опушкой из белого меха. На боку висела кривая сабля, в ручке которой помещался замаскированный бластер. На груди адмирала словно щит висела огромная золотая медаль.

Внешнее оформление адмиральского кабинета полностью отвечало его личным вкусам. Все стены и потолок были отделаны красной парчовой тканью, видимо, для того, чтобы создать иллюзию нахождения в монгольской юрте. Письменный стол был изготовлен из резного черного дерева, а ручки и петли — из меди. Пол был устлан восточными коврами, на которых в изобилии были разбросаны шелковые подушки. Адмирал Шен и Леди А сидели на стульях, напоминающих седла для верховой езды на верблюдах. Эти мебельные изыски находились в кабинете скорее для того, чтобы произвести впечатление на посетителей, а не обеспечить удобство хозяина.

Вполне возможно, что, когда власть Леди А прочно утвердится во всей Империи, эта экстравагантность адмирала Шена в конце концов надоест ей, но в настоящее время его военные познания были просто неоценимы.

По-видимому, сам Шен тоже отлично осознавал это. И, наверное, поэтому адмирал держался с этой женщиной гораздо более свободно и раскованно, чем обычно она позволяла любым другим своим подчиненным. Сейчас Леди А решила сделать вид, что принимает замечание адмирала всерьез. «Надо дать ему возможность немного пошутить», — решила она про себя.

— В данном случае это «но» будет вполне уместно, поскольку тогда вы сможете извлечь из происшествия урок и проследите, чтобы впоследствии ничего подобного не повторилось. Один из ваших космических кораблей — а именно «Люсинда» — был захвачен в плен на прошлой неделе, когда совершил неудачный налет на имперский корабль-ловушку.

Шен пожал своими массивными плечами.

— Мы ведь воюем. И должны быть готовы к тому, что время от времени будут происходить подобные случайности. Потерю одного или двух кораблей никак нельзя назвать катастрофой — особенно в сравнении с тем, что произошло с Лингом. — Адмирал слегка вздрогнул. — Вот те события действительно могли бы иметь совершенно роковые последствия, если бы вы решили приступить к выполнению операции ликвидации. Ведь мы тогда рассчитывали бы на потерянные корабли и, без всякого сомнения, оказались разбитыми наголову.

То происшествие, о котором упоминал адмирал Шен, случилось несколькими месяцами раньше. Подготовка к операции по уничтожению членов императорской фамилии была полностью завершена и сама операция могла начаться в любую минуту, ждали только приказа от Леди А или от некоего таинственного В. Все силы заговорщиков были собраны в глубинах межзвездного пространства, сконцентрировавшись в нескольких стратегических точках, ожидая приказа к высадке на Землю и захвату сердца Империи одним дерзким ударом. Сигналом для атаки должно было послужить убийство Императора Стэнли Десятого и наследной принцессы Эдны в момент бракосочетания принцессы в Бладстар-холле. После смерти двух главных законных претендентов на трон Имперский Флот оказался бы полностью деморализованным. В такой ситуации успешная операция позволила бы любым достаточно серьезным внешним силам — а именно космическим силам заговорщиков — прорваться на Землю и захватить власть.

Так, по крайней мере, все выглядело в теории. В действительности же упомянутые два убийства не случились благодаря сверхчеловеческим усилиям некоторых агентов из Службы Имперской Безопасности. Их вмешательство, которое состоялось буквально в последнюю секунду, сохранило жизнь Императора и наследной принцессы и тем самым заставило Леди А отложить на неопределенный срок проведение намеченной операции.

Но примерно в то же самое время заговорщики во главе с Леди А потерпели еще одну неудачу. Имперский Космический Флот совершил налет на одну из космических баз пиратов, возглавляемую капитаном Лингом, в ходе которого уничтожил или захватил в плен все до единого корабли, собранные там для участия в атаке на Землю. Даже для Леди А, которая не раз заявляла о своей полной осведомленности относительно всех замыслов правительства Земли, этот налет явился полнейшей неожиданностью, поселив в ее душе серьезные сомнения в эффективности работы Службы Безопасности заговорщиков. Но после того, как прошло достаточно много времени, а ни одна из оставшихся нетронутыми пиратских баз не подверглась нападению со стороны правительственных сил, Леди А вместе с В пришли к заключению, что тот единственный набег был просто случайной удачей противника. Скорее всего кто-то либо из Имперского Космического Флота, либо из Службы Имперской Безопасности по некоторым внешним признакам обнаружил местонахождение пиратской базы и дальше уже действовали экспромтом. В пообещал, что до мельчайших деталей выяснит все подробности того происшествия. Но сейчас Линг был мертв и сведения о всех ошибках, совершенных им, которые в итоге привели к обнаружению его базы, умерли вместе с ним.

Надо сказать, что Леди А никогда не ставила в укор своим подчиненным их прошлые неудачи, если только не собиралась рассматривать эти ошибки в качестве урока на будущее.

— Потеря «Люсинды» меня не особенно беспокоит, — проговорила она. — Как вы уже сами заметили по этому поводу, некоторые потери просто неизбежны. Но на борту космического корабля люди из Имперского Флота обнаружили тело Карлы Джост — женщины, которая была выслана на Гастонию двенадцать лет назад и которая в соответствии с официальными документами должна была оставаться там до сих пор. Нужно заметить, что до сей поры правоохранительные органы Империи даже не подозревали о наших операциях на Гастонии. Теперь же они наверняка примут эту информацию к сведению. А ведь предполагалось, что Карла Джост должна была оставаться на этой базе, с вами. Так что же тогда она делала на «Люсинде»?

Если неявно высказанные обвинения в должностном преступлении в какой-то степени и взволновали адмирала, он не позволил своим чувствам проявиться.

— Дело в том, что она собиралась занять пост командующего одним из флангов моей группы, — вполне хладнокровно начал он свои объяснения. — А ведь за прошедшие двенадцать лет она ни разу не ступала на борт космического корабля, если не считать того рейса, когда ее доставили с Гастонии на эту базу. Не знаю, как бы поступили вы на моем месте, миледи, но я не хочу доверять пост командующего кому бы то ни было, пока этот человек не докажет на деле, что способен справиться с возложенными на него обязанностями. Джост участвовала в пробном полете, в процессе которого собиралась восстановить свои навыки в космонавигации и почувствовать себя в роли командира. И только про-сто-таки редкостным невезением можно объяснить тот факт, что Имперскому Флоту удалось захватить именно ее космический аппарат.

— Как правило, невезением люди объясняют неудачу плохо спланированных операций.

У Шена на лице появилась обезоруживающая улыбка. Даже Леди А не удастся вывести его из себя.

— Возможно и так, но каждый из нас должен нести какую-то часть ответственности за случившееся, не так ли? Как, например, обстоят дела с вашими связями в правительственных структурах? Разве там не могли замять это дело до того, как оно попало к людям из СИБ?

Леди А нахмурила брови.

— К сожалению, в тот раз сообщение об инциденте проходило по официальным каналам, а там мы мало что могли сделать. Существует некая точка возврата, начиная с которой любые попытки замять какое-либо дело скорее ухудшают ситуацию, чем улучшают. Видите ли, стремление помешать прохождению информации наверх в таких случаях всегда сопряжено с большим числом трупов, с огромным количеством различных поездок верных нам людей, с появлением множества поддельных документов. И если кто-нибудь уловил бы, откуда дует ветер, они, пожалуй, смогли бы понять, насколько хорошо организованы наши силы. Поэтому мы решили, что будет лучше всего, если мы создадим у людей из СИБ впечатление того, что наша организация достаточно уязвима и тем самым вселим в них ложное чувство собственной безопасности. Таким образом получается, что мы сейчас работаем в соответствии с планом превращения ошибок в преимущества.

Внезапно она умолкла. А затем продолжила:

— Но все это вас уже не касается. Получаем мы какую-либо выгоду из собственных ошибок или нет — не имеет значения. Требование никогда больше не совершать ошибок остается на первом месте.

Больше ей ничего не следовало говорить. Слова ее прозвучали и так довольно сурово, чтобы Шен понял и приложил все силы для собственной реабилитации. Если же он окажется недостаточно сообразительным, чтобы уловить в словах Леди А предупреждение, что ж, значит, вскорости у нее будет новый адмирал.

— Согласен с вами, — дружески проговорил Шен. — Но мы на этой базе столкнулись и с моральной проблемой. То происшествие поколебало надежду на успех. Бесцельное сидение тут, в мире непроходимых джунглей, во многих парсеках от цивилизации, когда целыми днями нечем заняться, кроме ремонта и отладки космических кораблей, оказывает крайне отрицательное воздействие на моих людей. Мы крупно ошибемся, если предоставим им слишком много свободного времени, когда они смогут задуматься о своей участи — кто знает, к каким опасным последствиям это приведет? Поэтому я обязательно должен чем-нибудь занять их. И я скорее соглашусь посылать их время от времени в пиратские набеги, которые хоть как-то развлекают ребят и даже пойду на риск потерять несколько кораблей, чем позволю им садиться в кружок, жаловаться на свою судьбу и выражать недовольство.

Леди А медленно кивнула, соглашаясь. Каким бы непочтительным ни был этот Шен, а свое дело он знает.

— Я вовсе не настаиваю на том, чтобы вы прекратили совершать набеги — все эти вопросы находятся исключительно в вашей компетенции. Но я настоятельно прошу, чтобы в будущем вы выбирали цели для таких экспедиций более тщательно. И ради собственного благополучия и ради безопасности всех нас не привлекайте к ним столько бывших уголовников. Ведь если их схватят, эти люди могут выдать сведения о масштабах нашей операции.

Шен улыбнулся.

— Значит, вам нужно мошенничать и пиратствовать, чтобы сохранить конспирацию.

Прошло несколько мгновений, прежде чем Леди А соизволила заговорить:

— Считаю ниже своего достоинства давать ответ на подобное высказывание.

— Я и не думал, что вы ответите. Может быть, вместо этого мы осмотрим базу?

Леди А согласилась и последовала за своим адмиралом. Упоминание Шена относительно того, что невезение сопутствовало каждому члену их организации, поразило Леди А гораздо сильнее, чем она могла бы когда-нибудь предположить. И хотя Служба Имперской Безопасности очень поздно случайно вышла на сеть заговорщиков — и слишком поздно, как была уверена эта женщина, чтобы эффективно противодействовать выполнению их планов, — в последнее время агенты СИБ провели несколько весьма успешных операций против ее организации. Они только едва-едва поцарапали ледяную корку на вершине огромного айсберга, но уже стали чертовски надоедливыми. Работа Службы Имперской Безопасности была сродни укусу насекомого, зудящему месту, которое невозможно почесать — не смертельно, но мешает и раздражает.

Леди А заставила себя отвлечься от этих мыслей. Уже начал внедряться план использования огромного опыта агентов СИБ против их же собственной организации. Все будет подготовлено к часу «Ч» и тогда вновь будет дан сигнал к началу переворота. Однако ничего из этого она не собиралась рассказывать адмиралу Шену. Леди А всегда считала порочной практику, когда подчиненным сообщали больше того, что им требовалось для продуктивной работы.

ГЛАВА 2 ЛУННАЯ БАЗА

Лунная База являлась главным штабом Имперского Космического Флота. Буквально с первого дня образования Империи Земли было принято решение относительно того, что центр управления вооруженными силами Империи обязательно должен располагаться как можно дальше от обитаемых районов, чтобы исключить возможность использования людей, живущих вокруг базы, в качестве заложников в случае нападения враждебных сил на военный штаб. Но к тому моменту численность населения Земли приблизилась к четырем с половиной триллионам и на планете просто не осталось достаточно обширного района, удаленного от густонаселенных областей. Строительство военной базы где-нибудь под водой тоже оказалось проблематичным — в основном из-за сложностей при обеспечении надежной связи и невозможности организовать беспрепятственный взлет космических кораблей в любой момент времени, — вследствие чего этот вариант также был отвергнут. Но поскольку Земля являлась местом нахождения Имперского правительства, центр управления вооруженными силами обязательно должен был располагаться где-нибудь поблизости от этой планеты. Итак, оставалось лишь два альтернативных плана строительства базы — либо на Луне, либо в космическом пространстве неподалеку от Земли.

Каждый из двух обсуждавшихся планов создания базы имел как своих сторонников, так и противников. Приверженцы лунного проекта обосновывали свое неприятие строительства орбитальной станции тем, что военная база будет чрезвычайно уязвима при атаке врагов. На Луне базу можно было бы разместить глубоко под поверхностью планеты, в результате чего она становилась более защищенной. Кроме того, лунный грунт мог бы обеспечить необходимые материалы для строительства и военной базы и самого Космического Флота. А ведь при создании подобного объекта в космическом пространстве все требуемые материалы пришлось бы каким-то образом завозить с той же самой Луны.

Сторонники идеи создания главного штаба на орбитальной станции выступали с контраргументами, указывая, что при базировании центра управления в космическом пространстве Имперский Флот обретет невиданную маневренность. Они напирали также на то, что система связи Земли с орбитальной станцией будет неизмеримо более эффективной, чем при связи Земли с Лунной Базой. Но их главный аргумент в пользу космического базирования штаба заключался в том, что при строительстве Космического Флота на орбитальной станции размеры кораблей военного назначения могли бы быть намного большими, чем в случае создания таких аппаратов на Луне, поскольку в первом варианте кораблям не придется преодолевать силу тяжести при взлете. А всем аппаратам на Луне при каждом взлете и посадке необходимо будет учитывать гравитационное ускорение, которое на этой планете составляет одну шестую от земного. А потому в случае создания достаточно большого космического корабля на Луне он мог бы оказаться просто неподъемным. При строительстве боевых кораблей на орбите, когда для них отпадает необходимость совершать взлет и посадку с поверхности планеты, все перечисленные ограничения по массе отпадают сами собой.

Неистовые споры между двумя фракциями бушевали в течение трех лет. Страсти накалились до такой степени, что даже теперь, когда прошло уже несколько столетий с той поры, существовали отдельные семьи, которые не общались друг с другом по одной-единст-венной причине, что когда-то их предки придерживались разных точек зрения на место базирования центра управления. В конце концов, император Стэнли Первый положил конец всем спорам, постановив создать проект, в котором нашли бы отражение лучшие качества обоих предложений. Штаб стратегического планирования и центр оперативного управления вооруженными силами Империи должны были базироваться на Луне и размещаться глубоко под поверхностью планеты для того, чтобы оказаться способными выдержать нападение любого врага, пусть бы он устроил и термоядерную бомбардировку сверхмощными зарядами. Орбитальная станция стала базой огромных космических кораблей типа супердредноутов. Таких у Имперских Сил было не много, но они составляли главную мощь Космического Флота Империи.

Первоначальная равнозначность этих двух центров управления военным флотом постепенно нарушилась в пользу Лунной Базы. ОРБ (орбитальная ракетная база), которую теперь называли космической станцией, использовалась главным образом в качестве космодрома и сухого дока. Там же находились исследовательский центр и полигон для испытания различных космических вооружений и систем защиты.

Военная база на Луне представляла собой огромный, простирающийся во все стороны комплекс, нынешние размеры которого намного превосходили первоначальные. Редко когда на летном поле этой базы стояло бы менее пяти сотен космических кораблей, от катеров до огромных крейсеров. Сама база размещалась в Море Москвы на обратной стороне планеты, в результате чего сама Луна служила электромагнитным экраном для высокочувствительных систем связи этого военного объекта, защищая их от сильнейшего излучения, генерируемого всеми земными радиостанциями. Приемники с фантастическими антеннами диаметром в несколько километров прослушивали Вселенную, чутко отслеживая все перемещения — как гражданские, так и военные — в межзвездном пространстве, входящем в сферу интересов Империи. Обширный поток информации преобразовывался в собственном вычислительном центре Имперского Космического Флота, после чего передавался на долговременное хранение в Главный Компьютерный Комплекс Империи.

Кроме того, Лунная База выполняла и целый ряд других функций. Там, в частности, находилась Учебная Академия Космического Флота. Неподалеку от небольшого кратера на западе от военной базы находился Имперский Военно-Морской Специальный Тренировочный Центр для овладения навыками работы в условиях с низкой гравитацией. Наконец, на этой базе проживали тысячи сотрудников, постоянно работающие на этом объекте и несколько сотен тех, к го ждал очередного назначения на какой-нибудь из космических кораблей.

Несмотря на вполне разумную первоначальную идею размещения штаба управления в малонаселенном или вовсе безлюдном регионе, в настоящее время вокруг базы проживало уже достаточно большое число людей. Масштабы проекта оказались настолько грандиозны, что это потребовало участия в его осуществлении огромного числа специалистов, нужны были также управляющие структуры для обеспечения нормальной работы базы, а также службы для поддержания нормальных жизненных условий всех тех, кто проживал в данной области Луны. И все указывало на то, что в самом недалеком будущем численность постоянного населения Лунной Базы составит никак не менее сотни тысяч человек.

В этот конкретный момент четверо людей, в чьи функции входило выполнение только специальных поручений особой важности, не спеша шли по уровню 147-й Лунной Базы, пытаясь разобраться в хитросплетениях коридоров. На каждом был надет рабочий комбинезон светло-оранжевого цвета, который обычно носили сотрудники Службы технического обеспечения, но нашивки Службы Имперской Безопасности на груди обеспечивали им доступ практически в любое помещение комплекса. Все коридоры были заполнены людьми, что являлось обычным делом именно для этого уровня, но никто из них не обращал особого внимания на четверку невысоких коренастых людей.

— Такое впечатление, что мы заблудились, — сказала одна из женщин своему спутнику. — А ты уверен, что правильно понял данные тебе инструкции?

— Абсолютно уверен и мы следуем полученным указаниям от альфы до омеги, — ответил мужчина, который приходился мужем этой женщине. — Выйти из лифта номер четыре на уровне 147, затем, оставив красную стену справа от себя, направиться по коридору с синей полосой на полу. Нужная нам комната должна быть где-то здесь, поблизости.

Мужчина сделал движение, словно собирался прикоснуться к полям шляпы, но вдруг вспомнил, что одет в костюм, который не предполагал наличия этого предмета.

— И все-таки что-то здесь не совсем так, — стояла на своем его жена. — Смотрите, мы сейчас разыскиваем зал заседаний с номером 147-16, а номера комнат, мимо которых мы идем, между прочим, убывают, а не возрастают. Вот комната номер десять, а следующей будет номер девять. Так что идем мы не туда, куда надо. Думаю, нам лучше всего немедленно остановить кого-нибудь и расспросить.

— Какие же мы тогда суперагенты? — рассмеялся второй мужчина, который шел следом за супружеской парой. — Кроме того, предстоящая встреча должна быть тайной. Ты не забыла об этом?

— Ну, знаешь, если мы не сможем добраться до места, то тогда не состоится вообще никакой встречи, — вступил в разговор четвертый член этой группы, еще одна женщина. — Если сейчас же не предпринять мер, то можно заблудиться окончательно.

— Можешь не беспокоиться, — беспечно проговорил первый мужчина. — Пока мы шли, я разбрасывал за собой хлебные крошки. И если птицы не склевали их... Ага! Вон эта комната, на другой стороне! Зал заседаний номер 147-16. Ну вот, в очередной раз я доставил вас на землю обетованную.

— Думаю, что эта тирада не иначе как вызвана тем, что какой-нибудь проповедник заморочил ему мозги, — доверительно сообщила его жена двум своим спутникам. — Видите, теперь он вообразил себя Моисеем.

Эта группа, остановившаяся посреди коридора, мешала движению других людей, поэтому обе пары поспешили отойти к другой стене коридора, где и располагалась та комната, которую они искали. Первый мужчина потянулся было к кнопке звонка, чтобы сообщить о своем прибытии и пройти внутрь, но что-то остановило его.

— А вы уверены, что он хочет видеть и нас с Вонни тоже? — спросил мужчина. — Ведь мы никогда раньше не встречались с ним, а потом...

— Он особенно подчеркнул, что ждет и вас тоже. А кроме того, вы совсем не те, кого можно было бы назвать угрозой безопасности.

Пожав плечами, первый мужчина нажал на кнопку и дверь в зал заседаний 147-16 бесшумно открылась перед ними. Держась вместе, четыре человека в оранжевых комбинезонах прошли в зал.

В первый момент было трудно что-нибудь разглядеть. Сама комната была освещена очень слабо, если не считать дальней стены, которая, по-видимому, должна была служить в качестве искусственного окна, выходящего на освещенную солнцем поверхность Моря Москвы. Надо сказать, что изображение было трехмерным и создавало полную иллюзию подлинной картины.

Хотя на глубине в шестьсот метров от поверхности планеты единственное, что они могли бы увидеть через настоящее окно, это камни. Однако наличие окон было вызвано необходимостью, так как они помогали предотвратить появление клаустрофобии у тех людей, которые в силу своей профессии обязаны были постоянно работать под поверхностью планеты.

После того как глаза привыкли к тусклому свету зала заседаний, четверо людей смогли более детально рассмотреть внутреннюю обстановку этой комнаты. Слабое голубоватое свечение излучалось пластинами, которыми был облицован потолок. Три стены в этой комнате, кроме той, на которой располагалось искусственное окно, представляли собой проекционные экраны, подключенные к компьютеру. Вся информация, которая хранилась в памяти компьютеров, установленных в вычислительном центре Имперского Космического Флота, могла быть в любой момент вызвана и отображена на этих экранах. В случае необходимости участники переговоров, проходивших в этом зале, также имели возможность воспроизводить свои иллюстрации на проекционных экранах, вводя их предварительно в компьютер. В центре комнаты располагался огромный стол, вокруг которого отдельными группами стояло более двух десятков кресел. Поверхность стола также представляла собой проекционный экран довольно внушительных размеров, подключенный к компьютеру. На этом экране можно было бы в случае надобности моделировать настоящие космические сражения, а также проводить военные учения.

Кроме них самих, в зале заседаний находился всего один человек — он стоял у дальнего края этого длинного стола и был одет в комбинезон неброского серого цвета, что в обычных условиях позволяло ему легко смешиваться с толпой. Однако здесь, на Лунной Базе, где все, как правило, одевались в форменную одежду, этот человек сразу выделялся из общей массы, в какой бы группе людей он ни находился. Мужчине было около пятидесяти, но он уже успел совершенно облысеть. Правда, у тех, кто знал его, этот недостаток не вызывал ни усмешки, ни жалости. Под голым черепом располагались совершенно неординарные мозги, сравниться с которыми не мог бы, наверное, весь комплекс вычислительного центра.

Человека этого звали Зандер фон Вильменхорст и был он, возможно, одним из немногих людей, которые легким движением мизинца могли изменить судьбу всей Империи Земли. В широких кругах он был известен как великий герцог Четвертого Сектора. Каждый сектор равнялся десяти градусам и таким образом составлял одну тридцать шестую долю от воображаемой сферы, которая окружала Землю и простиралась в бесконечность. Зандер фон Вильменхорст был наследным правителем всех миров, которые находились в его доле упомянутой сферы и подчинялся исключительно самому Императору. А поскольку именно его сектор был одним из наиболее освоенных и обжитых, великий герцог Четвертого Сектора обладал значительной властью при решении различных галактических вопросов.

Надо пояснить, что, помимо фон Вильменхорста, в Империи существовали соответственно еще тридцать пять других великих герцогов, причем каждый из них имел точно такой же ранг, как у великого герцога Четвертого Сектора. Если же что и отличало его от остальных великих герцогов, так это то, что он, ко всему прочему, был также руководителем Службы Имперской Безопасности — СИБ, — обширнейшей разведывательной сети, которая спасала государство от разрастания коррупции и зарождения недовольства. Будучи полновластным правителем СИБ — следует отметить, что этот факт был известен чрезвычайно узкому кругу лиц, большинство из которых к тому же были сотрудниками как раз этой организации, — Зандер фон Вильменхорст нес и главную ответственность за успешную работу Службы. Этот пост превращал его в основного советника Императора по всем вопросам политики и безопасности государства.

И заметьте, что Служба Имперской Безопасности вовсе не являлась шпионским агентством, хотя многие ее сотрудники и осуществляли тайные операции. Нельзя было ее назвать и полицейским управлением, хотя особенно пристального внимания этой Службы удостаивались как раз нарушители закона. Назначением СИБ было, если сказать в двух словах, обеспечение безопасного существования Империи. Эта Служба отличалась чрезвычайной преданностью именно Императору независимо от того, кто в это время сидел на Троне и прилагала все свои усилия к обеспечению стабильности в управляемом им государстве. Служба Имперской Безопасности выполняла задачи, связанные с полным искоренением государственной измены, где бы она ни зародилась и независимо от цены, которую приходилось за это платить. Все агенты СИБ относились к числу наиболее способных и самых добросовестных людей в Галактике, а список их достижений говорил сам за себя.

Зандер фон Вильменхорст обратил взор на четверых людей, что вошли в зал заседаний. Из всех самых преданных и талантливейших агентов, которых он имел в своем распоряжении, великий герцог отдал предпочтение этим четверым, они были лучшими и создали две самые эффективные команды для выполнения тайных операций из всех, с которыми ему когда-либо приходилось иметь дело. То и дело эта четверка в своей работе добивалась таких результатов, от которых у фон Виль-менхорста буквально дух захватывало.

Тот способ, каким эта группа увеличила свою численность, был к тому же весьма приятным. Свою работу великий герцог начинал с двумя членами команды: братом и сестрой — Жюлем и Иветтой д’Аламбер. Они были цирковыми артистами с планеты ДеПлейн, которая отличалась повышенной гравитацией. Кроме того, что тела их вследствие условий жизни на такой планете отличались физическим совершенством, эти люди к тому же обладали разумом, который мог работать чуть ли не с молниеносной быстротой. Эти двое были, без сомнения, его лучшими агентами. Жюль д’Аламбер вообще был единственным из ныне живущих агентов СИБ, которому оказалось по силам набрать максимально возможное количество баллов по тесту на профессиональную пригодность, который состоял из тысячи баллов и предлагался всем сотрудникам Службы Безопасности. Иветта не дотянула до максимального результата всего чуть-чуть и набрала в итоге 999 баллов, потеряв всего один. Вместе эти два агента помогли наголову разбить банду предателей, которая формировалась в течение шестидесяти лет, а также оказали содействие в расследовании многих других запутанных преступлений.

Всего несколько месяцев назад они оба решили вступить в брак — Жюль женился на подруге своего детства Ивонне Руменье, а Иветта вышла замуж за молодого аристократа Пайаса Бейвола, уроженца цыганской планеты Ньюфорест, которая также отличалась высокой гравитацией. И Пайас и Вонни тоже входили в число агентов Службы и работали теперь вместе со своими супругами. В итоге руководитель Службы Имперской Безопасности вместо одной команды суперагентов теперь имел в своем распоряжении две — грозное двуствольное ружье, державшее на прицеле врагов Империи.

— Входите, пожалуйста, — проговорил Шеф Службы. — Вы пришли как раз вовремя.

Пайас Бейвол был немного смущен, встретившись впервые с руководителем такого ранга, но, как всегда, скрыл свое смущение под маской внешней беззаботности.

— Ваши указания были исчерпывающими, сэр. Несмотря на сомнения некоторых членов нашей группы — не будем называть их имен, — которые решили, что мы заблудились, я без особых приключений всех доставил сюда.

Шеф рассмеялся.

— Мне самому хорошо известно это чувство. Я тоже несколько раз здесь плутал, не зная верной дороги. Лунная База разрастается совершенно хаотично и вы никогда не сможете с уверенностью сказать, какой она окажется в следующий ваш приезд сюда. Прошу простить, что должен встречаться с вами тут, а не в Главном штабе на Земле, но в течение последних нескольких недель я принимал участие в совещаниях по безопасности, которые проводились совместно с высшим командованием Имперского Космического Флота и у меня не было никакой возможности вернуться на Землю. — Он бросил вопросительный взгляд на Жюля и Иветту. — Может быть, вы представите меня своим супругам?

Брат и сестра покраснели. Сами они несчетное число раз участвовали в деловых совещаниях с Шефом и совсем выпустили из виду, что Вонни и Пайас никогда прежде не встречались с этим человеком. В конце концов Иветта взяла инициативу в свои руки и представила их:

— Вонни д’Аламбер, Пайас Бейвол, это наш шеф, великий герцог Зандер фон Вильменхорст.

Двое новичков были заметно смущены, но глава их ведомства быстро пришел к ним на помощь.

— Ивонна, мне хотелось бы сказать, что вы еще более очаровательны, чем описывал Жюль, но боюсь, это все равно невозможно и потому я заявляю, что вы именно такая прекрасная и очаровательная. Что касается вас, Пайас, — продолжал герцог, повернувшись к мужу Иветты и глядя ему прямо в глаза, — то у меня просто нет и никогда не будет подходящих слов, чтобы выразить вам свою благодарность за оказанную помощь при спасении жизни моей дочери на Убежище.

Пайас пожал плечами.

— Да ведь получилось так, что я вроде как бы случайно оказался втянутым в эту историю, — объяснил он с несвойственной ему скромностью.

— И это большое счастье для всех нас, что получилось именно так, — добавил Шеф.

— Аминь, — с улыбкой проговорила Иветта, глядя на своего супруга.

Зандер фон Вильменхорст махнул рукой в сторону кресел, стоявших вокруг стола в центре зала заседаний.

— Прошу вас, садитесь и устраивайтесь поудобнее. Если хотите чего-нибудь выпить, можете сделать заказ — перед каждым из вас на столе располагается собственный пульт. Достаточно нажать кнопку и через несколько секунд заветный стаканчик будет стоять перед вами.

Жюль и Иветта обожали апельсиновый сок и каждый из них заказал себе по большому бокалу этого напитка. Ивонна предпочла получить горячий чай и булочку с маслом. Пайас заказал себе бокал аколии — специфического вина, распространенного на его родной планете Ньюфорест, — и был приятно удивлен тем, что этот напиток имелся на складах Имперского Флота. Все заказы были доставлены по маленькой транспортировочной трубе, вмонтированной в стол, менее чем через минуту, — это отчасти свидетельствовало о том, насколько эффективно работают все службы Космического Флота.

После того как гости подкрепились и с удобством устроились в своих креслах, великий герцог стал серьезным.

— Уверен, вы догадываетесь, что я попросил вас приехать сюда не только для того, чтобы приятно побеседовать. Возникла проблема, требующая немедленного решения.

— Разве когда-нибудь было иначе? — спросил Жюль.

Шеф СИБ чуть заметно кивнул, соглашаясь и продолжил рассказ.

— Как удалось выяснить Пайасу и Иветте во время бракосочетания наследной принцессы Эдны, создается впечатление, что существует некая связь между заговором, возглавляемым В и Леди А и по крайней мере несколькими пиратскими формированиями, которые давно докучают Империй. Мы вплотную занялись капитаном Лингом и его бандой и тут выяснилось, что они заняты постройкой собственного Космического Флота. Об этом никто из нас ничего не знал до тех пор, пока пару месяцев назад я не обнаружил, что Имперский Космический Флот в течение трех лет проводил собственное расследование, о котором его командование даже и не подумало сообщить нам. — Зандер фон Вильменхорст укоризненно покачал головой. — Иногда я думаю, что у нас есть собственные внутренние враги, куда более опасные, чем внешние, — соперничество между различными службами и полное отсутствие обмена информацией между различными правительственными ведомствами. Если бы люди из Имперского Космического Флота побеспокоились и передали нам результаты своей работы...

Он умолк и оперся ладонями на столешницу.

— Ну ладно, это мои трудности. К вам они не имеют никакого отношения. Сейчас важно то, что мы вновь восстановили связи между нашими службами, а также те удивительные выводы, которые можно сделать, сопоставив наши общие сведения. Самый главный факт — между прочим, именно он послужил причиной вашего вызова ко мне — это некая персона по имени Карла Джост.

Великий герцог нажал пару кнопок на пульте управления, который был установлен перед ним и на проекционном экране в центре стола появилось лицо. Оно принадлежало женщине средних лет, волосы у нее были серо-каштанового цвета, над левой бровью имелся шрам длиной около двух сантиметров, подбородок был квадратным, массивным. Стальной взгляд ее глаз говорил о том, что женщина эта, безусловно, весьма опасна.

— Я бы побоялась остаться наедине с этой особой в какой-нибудь темной алее, — заметила Вонни по поводу этой дамы.

— А вам это и не удалось бы при всем желании — она мертва, — сообщил ей Шеф Службы. — Но загадка, возникшая после ее смерти, представляет для нас гораздо большую опасность, чем сама эта женщина, когда она была жива.

Великий герцог откинулся на спинку кресла и начал монотонным голосом перечислять все факты.

— Карла Джост непрерывно вызывала беспокойство властей еще с тех пор, когда была подростком. Если говорить о ее уголовном прошлом, то, пожалуй, выйдет занятный роман. Когда ей было около четырнадцати лет, Карла связала свою судьбу с пиратской бандой и в рекордно короткий срок добилась того, что стала главарем. Знаменитый налет на Таратьюил — работа ее банды. Вы помните обстоятельства того дела?

Четверо агентов напрягли память, чтобы попытаться припомнить отдельные факты нашумевшего происшествия. Тринадцать лет назад планета Таратьюил, по тогдашним меркам, располагалась на самых дальних рубежах Империи. Тогда ее только-только начинали осваивать люди и потому население планеты составляло всего около пяти тысяч человек. Рассматривая Таратьюил как легкую добычу, одна пиратская банда высадилась на эту планету, после чего силой своего оружия заставила местное население подчиниться. Как только командованию Имперского Космического Флота стало известно о том, что случилось на Таратьюиле, оно немедленно отдало приказ начать активные действия против пиратов. Однако пираты использовали мирных жителей планеты в качестве заложников и правительству пришлось действовать с большой осторожностью. В конце концов, по истечении примерно месяца в результате совместных действий Космического Флота, Военно-Морских Сил и Службы Имперской Безопасности планету удалось полностью освободить, а пиратов взять в плен.

Когда великий герцог по выражению лиц своих агентов понял, что они вспомнили все детали того давнего инцидента, он продолжил повествование.

— После непродолжительного судебного разбирательства два главных члена этой банды были казнены сразу, затем отправились на тот свет еще одиннадцать бандитов, которых уличили в особой жестокости. Остальные же — а в их числе и Карла Джост — были пожизненно высланы на Гастонию. Тем это дело и должно было закончиться. Но не тут-то было...

Всего несколько дней тому назад, — продолжал Шеф, — командование Космического Флота запустило в космос корабль-ловушку для того, чтобы заманить в западню одну пиратскую шайку, за которой охотилось уже некоторое время. Пираты клюнули на наживку и после небольшого сражения Имперский Флот, захватил в плен корабль с преступниками. В ходе битвы две трети пиратов были убиты, а когда специальная служба Флота провела идентификацию личностей погибших, выяснилось, что одна из женщин была Карлой Джост.

— Вполне естественно, — объяснил великий герцог, — что командование Флота связалось с нами, чтобы сообщить о поимке беглянки и предупредить нашу Службу о прекращении ее поисков. Но главная проблема заключалась в том, что мы ее вовсе и не искали. По всем нашим официальным отчетам выходило так, что Карла Джост никогда не покидала Гастонию.

Скрытый смысл сказанного Шефом дошел до каждого агента, но вслух высказалась одна Вонни.

— Следовательно, некто тайно вывез эту Джост с планеты без нашего ведома, а потом она закончила свои дни с пиратами.

После того, как фон Вильменхорст согласно кивнул, логическую цепочку последствий, начатую ее золовкой, продолжила Иветта:

— Где есть один беглец, там их может оказаться сколько угодно. Рискну предположить, что вы, Шеф, подозреваете существование организованного вывоза наиболее «способных» лиц с Гастонии для последующего их использования заговорщиками.

— Все это напоминает мне некий план, о котором я уже слышал, — медленно проговорил Жюль без тени иронии.

Жюль не ошибался, такой план действительно существовал. Группа заговорщиков, возглавляемая Леди А, как-то раз пыталась осуществить подобную операцию, тайно собирая на планете Убежище наиболее известных в Галактике преступников. В тот раз Жюль и Иветта раскрыли заговор и именно тогда, расследуя все обстоятельства дела, они впервые узнали о существовании Леди А. Кроме того, в тот раз они познакомились и начали совместную работу с Пайасом, который прибыл на Убежище с частным поручением разыскать и отдать в руки правосудия нескольких сбежавших преступников.

Шеф Службы согласно кивнул.

— Не может быть никаких сомнений в том, что это дело рук Леди А. Побеги с Гастонии беспокоят нас гораздо больше, чем обычные преступления. Дело в том, что на эту планету ссылались только те, кто был уличен в государственной измене. Таким образом, мы имеем планету, населенную исключительно предателями, каждый из которых имеет какие-то свои причины для того, чтобы люто ненавидеть Империю. А ведь многие из них являются чрезвычайно опасными людьми — вроде Карлы Джост. Если Леди А и ее банда искали помощи, они нигде не нашли бы лучшего места, чем эта планета изменников.

Как только мне стали понятны все эти факты, я немедленно послал вам вызов. Итак, из результатов налета на базу Линга нам стало известно, что заговорщики накапливают боевые космические корабли. По тем жалким остаткам завода боеприпасов, который уничтожили Жюль и Вонни, можно судить, что заговорщики, кроме того, наладили выпуск оружия в огромных масштабах. А если к тому же подтвердятся все наши подозрения относительно событий, которые происходят на Гастонии, мы будем знать и то, где заговорщики собираются набрать живую силу.

Зандер фон Вильменхорст выпрямился в своем кресле и провел рукой по лысине.

— Более всего меня беспокоит, что отдельные, сами по себе весьма серьезные преступления, начинают вдруг выстраиваться в единую картину. Космические корабли, оружие, теперь вот рекрутирование живой силы. А в качестве фона парочка стратегов, которым, как мне кажется, известен каждый наш шаг, в то время как мы сами о них абсолютно ничего не знаем. Что-то обязательно должно случиться, причем очень и очень скоро. Я буквально чувствую, как оно надвигается. И произойдет это в ближайшие четыре месяца...

Великий герцог мог не продолжать. Каждый из его агентов отлично знал, что он имеет в виду. Через четыре месяца Император Стэнли Десятый должен будет отпраздновать семидесятилетний юбилей. И он уже объявил о намерении после торжеств отречься от престола в пользу своей дочери. После отречения отца наследная принцесса Эдна получит титул Императрицы Стэнли Одиннадцатой и превратится в верховную правительницу Империи Земли, а также триллионов ее обитателей. Разумеется, Эдна Стэнли — яркая и находчивая женщина, достойный отпрыск своего благородного рода. Но ведь ей только двадцать пять лет и она не имеет достаточного опыта, чтобы успешно справиться с кризисом подобного масштаба. По-видимому и главари заговорщиков тоже учитывали это обстоятельство.

Обдумав все эти факты и сделав соответствующие выводы, великий герцог немного изменил тему разговора.

— Мы не имеем права сидеть сложа руки и ждать дальнейшего развития событий. Жюль и Ивонна, я хочу, чтобы вы отправились на Гастонию и разобрались на месте, что там происходит. Если вы обнаружите какие-либо упущения, доля вины за них ляжет и на нас, ведь Служба Имперской Безопасности несет ответственность за поведение предателей, сосланных на Гастонию. Если же выяснится, что в заговоре принимает участие кто-нибудь из наших людей, я хочу, чтобы вы их немедленно уничтожили.

— Будет сделано, как всегда, — проговорил Жюль решительно.

Надо сказать, что преданность Империи и Службе, по существу, была врожденной чертой всех представителей семьи д’Аламбер. Сама мысль о том, что кто-то мог предать организацию, которой Жюль посвятил всю свою жизнь, была ему отвратительна. Зандеру фон Вильменхорсту было даже почти жаль тех отступников, которых Жюль мог разоблачить на Гастонии. Но только почти.

— А что делать нам? — спросила Иветта.

Шеф Службы Безопасности переместил свое внимание на супругов Бейвол.

— Так, вы двое получите несколько иное поручение. Первоначально я подумывал разрешить вам совместную работу с Жюлем и Ивонной, потому что порученное им дело очень скоро может разделиться на два. Но возникли новые обстоятельства и теперь вы могли бы употребить свой талант в другом месте. Некоторые из наших специалистов, работающих в области компьютерного анализа, после завершения своих колдовских манипуляций с вычислительными машинами пришли к заключению, что в настоящей ситуации идея совместной операции Службы Безопасности и Космического Флота по уничтожению пиратов может оказаться весьма перспективной. Раньше борьба с пиратами всегда была полем деятельности исключительно Имперского Космического Флота, и, насколько мне известно, разведывательное управление Космического Флота проводило секретные операции самостоятельно. Но теперь, когда мы совершенно точно знаем о наличии связи между различными бандами пиратов и организацией заговорщиков, мы обязательно должны проявить вполне обоснованный интерес к этой сфере деятельности Космического Флота. Я изложил свои соображения по этому поводу капитану Нейкорну из Разведки Флота и он обещал полное содействие своего ведомства. Так как двое из вас помогали нам разгромить отряд Линга — хоть это и произошло совершенно случайно, — вы теперь являетесь главными специалистами

Службы Безопасности по захвату пиратов. Ну, как вам нравится эта идея?

— Мы отправимся туда, где есть для нас работа, — по-деловому ответила Иветта. — Если использование пиратов входит в планы Леди А, наша работа — уничтожить их.

— Отлично сказано! — воскликнул великий герцог и в его голосе отчетливо послышалась радость. — Я знал, что вы воспримете это задание именно так. Это даст нам возможность провести атаку на проблему с двух сторон. Жюль и Ивонна будут действовать на Гастонии, блокируя все пути, по которым преступникам удается покинуть планету, в то время как Пайас и Иветта возьмутся за пиратов. Как всегда, каждый из вас получает в своей работе карт-бланш. Когда агенты добиваются результатов с такой эффективностью, с какой добиваетесь их вы, с моей стороны было бы верхом самоуверенности — если не сказать глупости — объяснять им, как именно нужно выполнять то или иное задание.

Шеф Службы Имперской Безопасности извлек из кармана пару блокнотов и по одному вручил каждой команде.

— Здесь изложены все начальные сведения, которые понадобятся каждому из вас, а также записан номер моего видеотелефона на Лунной Базе, по которому при необходимости вы всегда сможете связаться со мной в том случае, если возникнут какие-нибудь проблемы. Я доверяю вам выполнение грандиозной задачи и рассчитываю, что вы справитесь с ней... ну, скажем, за четыре месяца.

Он мог бы и не назначать срок завершения задания. Эти четыре агента уже сталкивались с Леди А и прекрасно понимали, какую серьезную угрозу она могла бы представлять для вновь коронованной Императрицы. Они также чувствовали, что события будут развиваться очень быстро, а по мере приближения даты коронации заговорщики начнут действовать еще быстрее. Все говорило о том, что общая ситуация скорее ухудшится, чем улучшится.

ГЛАВА 3 ДОРОГА НА ГАСТОНИЮ

В том случае, если бы Жюль и Вонни были менее опытными агентами, они, пожалуй, избрали бы самый простой способ попасть на планету. Отдел документации Службы Имперской Безопасности был бы счастлив сочинить для них дело о государственной измене с любой формулировкой, какую бы они заказали. После этого готовое дело было бы введено в банк данных Главного Компьютерного Комплекса, а потом проведено судебное разбирательство и вынесен приговор о высылке двух изменников на Гастонию. Жюля и Вонни сначала заключили бы в тюрьму, после чего в течение недели переправили на планету предателей. Да, это был бы легкий, быстрый и удобный путь добраться до места назначения.

До этого Жюль однажды уже опробовал похожую процедуру, чтобы попасть на планету Чандаха. Там его, по легенде, должны были посадить в тюрьму, что позволило бы внедриться в преступную среду и расследовать деятельность банды, которая ежегодно убивала тысячи людей. Правда, в тот раз он имел дело с относительно небольшой местной преступной группировкой, которая не имела возможности влезть в архивы Службы Имперской Безопасности и проверить, насколько достоверным было его уголовное дело. Тайная организация, возглавляемая Леди А, была неизмеримо крупнее и, возможно, охватывала всю Галактику. Кроме того, заговорщики были настолько хорошо организованы, что банде с Чандахи и не снилось такое.

То есть существовала вероятность, что у Леди А имелись собственные источники информации, причем где-то на самом верхнем уровне руководства Службы. Им было известно, кто возглавляет Службу Безопасности и они были отлично осведомлены о самых засекреченных операциях СИБ. Великий герцог в течение последних нескольких месяцев пытался выявить каналы внутри Службы, по которым происходит утечка секретной информации, но совершенно безуспешно. В данное время Жюль и Вонни не могли чувствовать себя в полной безопасности со стороны собственного ведомства.

Выполняя прошлое задание, они попросили специальное подразделение СИ Б подготовить для себя некоторые фальшивые документы, рассчитывая с их помощью ввести в заблуждение членов подрывной организации Леди А. Жюль и Вонни надеялись, что заговорщикам потребуется никак не менее одной, а то и двух недель для того, чтобы проверить их бумаги и понять, что они поддельные. А они справились с этой задачей за один день и эта ошибка чуть было не стоила жизни супругам д’Аламбер. Они больше не имели права так недооценивать заговорщиков. Поэтому им следовало придумать собственный способ переправки на Гастонию, причем в Службе об их миссии никто не должен знать.

А оказаться на этой планете можно было только одним путем: совершить государственную измену и получить за это пожизненную ссылку на Гастонию.

Разумеется, на деле ситуация была несколько более сложной, чем казалась на первый взгляд. Дело в том, что за государственные преступления, совершенные при отягчающих обстоятельствах, виновных казнили, а не ссылали. Такая участь ожидала, например, В и Леди А, когда они в конце концов попадут в руки правосудия. И только за относительно мелкие преступления против государства преступники избегали казни и отправлялись в жестокий мир Гастонии.

Практика ссылки людей на Гастонию в противовес смертной казни была внедрена в жизнь во время короткого, но бедственного правления Императрицы Стэнли Пятой, больше известной под именем Сумасшедшей Стефани. Была ли эта женщина более сумасшедшей, чем некоторые другие представители правящей династии Стэнли, еще большой вопрос. А прозвище Сумасшедшая ей дали из-за редкостной способности Стефани чуять измену в каждом дыхании и выявлять предателей в каждой группе из нескольких человек. Надо сказать, что эта навязчивая идея на самом деле имела объяснение. Дело в том, что, когда Стефани было тридцать шесть лет, ее младший брат Эдмунд начал ожесточенную борьбу за трон, убив своего отца, тогдашнего Императора Стэнли Четвертого и чуть-чуть не погубив саму Стефани. И только фанатичная преданность Имперского Космического Флота — главным образом, в лице адмирала флота Симмса — помешала успешному завершению революции. После бурных волнений, продолжавшихся в течение нескольких недель, мятежники потерпели поражение и Стефани взошла на трон, затаив в груди жажду мести.

Принц Эдмунд и великий герцог Девятнадцатого Сектора Гаспар, главные зачинщики неудавшейся революции, публично были подвергнуты пыткам, а затем казнены. Семьсот двадцать восемь флотских офицеров были преданы военно-полевому суду и расстреляны. Стефани уничтожала людей целыми родами. Любой честный человек, который не мог документально доказать свою безукоризненную преданность, рисковал в любой момент столкнуться с угрозой быть обвиненным в измене. А поскольку воля Стефани была законом для всех подданных Империи, судебное разбирательство, конечно, проводилось, но лишь в качестве обязательной прелюдии к казни.

После того как и через год Стефани не выказала намерения прекратить нескончаемые казни, всю Империю, включая ближайших советников Императрицы, охватило беспокойство. Если бы репрессии продолжались с прежней интенсивностью, вскоре в Империи не осталось бы ни одного человека благородного происхождения. А Стефани тем временем начала уже поглядывать и на самых влиятельных своих подданных. Для того чтобы остановить нескончаемые реки крови, имперские советники, в конце концов, убедили свою Императрицу ссылать тех, кто совершил менее тяжкие государственные преступления, на недавно открытую планету Гастония, находившуюся на дальних рубежах Двадцатого Сектора. Наказание в виде смертной казни, оставаясь по законам Империи главной карой за государственную измену, теперь стало применяться лишь к тем, кто совершил особо тяжкое преступление против своего государя. С точки зрения Стефани, вокруг нее все еще оставалось великое множество изменников и тем не менее тысячи людей избежали смерти и были наказаны «всего лишь» пожизненной ссылкой.

Поскольку тирания Стефани со временем усиливалась, заговоры с целью свержения жестокой властительницы становились все большей реальностью. Служба Имперской Безопасности, которая была учреждена бабкой Стефани, Императрицей Стэнли Третьей, прилагала все силы для своевременного их выявления и предотвращения, постепенно превращаясь в некий карательный полицейский отряд. Однако даже СИБ оказалась не в состоянии расстроить все заговоры и вот в 2299 году Стефани была все-таки убита — через шесть лет после начала кровавого царствования. В живых остался лишь ее младший сын Эдвард, который и стал впоследствии Императором Стэнли Четвертым. К его чести он даровал помилование большей части узников, которые незаконно были отправлены в пожизненную ссылку на Гастонию. Но само наказание в виде вечной ссылки на эту планету оставил в силе и в результате оно применялось судами и по сей день.

Таким образом, Жюлю и Ивонне следовало безошибочно пройти по очень тонкой грани. Им предстояло* совершить государственную измену, поскольку ординарные преступления рассматривались местными судами и наказывались обычно заключением в местные тюрьмы. Преступление, которое они совершат, должно быть достаточно серьезным, чтобы правоохранительные органы квалифицировали его как более тяжкое, чем обычное мошенничество и в то же время оно не должно быть слишком серьезным, так как в противном случае их могли бы приговорить к смертной казни.

Проведя между собой два обсуждения возможных вариантов по методу мозгового штурма, супруги д’Аламбер решили, что наибольшие шансы на успех у них будут в том случае, если они попытаются осуществить свой план на одной из недавно открытых планет. Они взяли себе имена Эрнста и Флоренс Брехт, которые выросли якобы в общине, поселившейся в лесной глуши, на плотно заселенной планете Мыс. Все факты этой легенды были тщательно проверены. Так как численность населения на планете Мыс была очень велика, а условия жизни в лесных массивах довольно примитивны, \ на планете считалось обычным явлением, что огромное количество людей живет без самых необходимых документов. Поэтому то обстоятельство, что некие супруги Брехт не имеют свидетельств о рождении, свидетельства о браке и вообще никаких других бумаг, никем не рассматривалось бы как что-то экстраординарное.

Кроме того, из-за огромной перенаселенности планета Мыс превратилась в одну из главных точек в Империи, откуда осуществлялась самая интенсивная эмиграция. Следует заметить, что всякий раз, как в государстве открывались новые планеты, Имперские власти материально стимулировали миграцию с густонаселенных планет на вновь открытые. Поэтому население Империи находилось в непрерывном движении и постепенно расширяло пределы государства. Теоретически этот процесс мог продолжаться бесконечно.

Именно по этим причинам однажды после полудня в эмиграционном управлении Тора столичного города планеты Мыс оказались Эрнст и Флоренс Брехт и изъявили добровольное желание переселиться на новую планету Исландия. Чиновник, ведавший вопросами Эмиграции, был очень обрадован, что по поводу переезда обратилась такая молодая супружеская пара с превосходными физическими данными и не стал особо рьяно проверять их анкетные данные. У него была необходимая квота на число переселенцев, которую он Обязан был обеспечить, а эта пара идеально удовлетворяла всем необходимым критериям. Через три дня супруги Брехт уже находились на борту корабля, который направлялся на Исландию.

Эта планета называлась Исландией не зря, потому что более чем девяносто процентов ее поверхности было покрыто водой. Огромные океаны были испятнаны тысячами маленьких островов, многие из которых и по сей день оставались необитаемыми. Острова были настоящим раем для биологов, так как многие виды животных эволюционировали отдельно друг от друга, осуществляя таким образом беспрецедентный эксперимент по проверке теории параллельной эволюции. Кроме того, на этой планете был удивительно богатый и разнообразный подводный мир. Естественно, что большую часть пищевого рациона и подавляющую часть строительных материалов колонистам давал именно океан.

Все обитаемые острова до последнего времени размещались в экваториальном поясе планеты, вследствие чего Исландия представляла собой еще и тропический рай. Жизнь у здешних людей текла легко и неторопливо. В настоящее время население планеты составляло всего лишь около пятнадцати тысяч человек, но не было ни малейшего сомнения в том, что, как только по Империи широко разнесется слух о здешних прелестях, сюда хлынет мощнейший поток туристов и колонистов, ищущих хорошей жизни.

Жюль и Ивонна обосновались на Исландии на законном основании и в течение двух недель прожили как примерные граждане. Жюль получил работу диспетчера в маленькой рыболовецкой флотилии. Ивонна трудилась на фабрике по переработке лекцита — морского растения, напоминающего водоросли. Они сняли маленькую тихую квартиру и очень даже неплохо Жили на свое жалованье. В любой новой колонии вроде Исландии все, что им требовалось, — это официально узаконить свои личности.

Все время ожидания, если они были не заняты на работе, Жюль и Ивонна посвятили изучению уклада жизни на Исландии, анализируя его опытными глазами экспертов, а также выявлению мельчайших причин своих слабых точек. Несмотря на то, что население планеты было рассеяно более чем по двадцати островам, численность администрации, необходимой для обслуживания пятнадцати тысяч человек, была минимальной. Все чиновники сконцентрировались на Банторе, самом крупном обитаемом острове Исландии. Все полицейские силы планеты представляли собой отряд из тридцати шести человек, причем одна смена составляла треть от общего числа. В центральном полицейском участке постоянно находилась половина смены, в то время как вторая половина смены патрулировала обитаемые острова на аэромобилях. Местное отделение Службы в расчет можно было не брать, так как на планету было прислано всего два агента, которые скорее занимались рутинной работой, чем обеспечивали круглосуточную защиту интересов Империи.

— Как замечательно, что планета не очень велика, — проговорила Вонни, качая головой в изумлении. — Такую планету мог бы захватить даже ребенок.

— Разве не прекрасно будет узнать, что мы сослужим им хорошую службу? — заметил Жюль. — Может быть, хоть после нашей операции они станут чуть более осторожными.

Первый этап их плана заключался в подборе подходящего оружия. В местном магазине спортивных товаров предлагался широкий ассортимент автоматов и винтовок парализующего действия. Мощность луча у этого оружия, которое мог приобрести любой желающий, не могла превышать трех единиц — это обеспечивало паралич жертвы в течение получаса. Однако, обладая необходимыми знаниями в устройстве боевого оружия, которыми супруги д’Аламбер владели в полном объеме, можно было легко модернизировать свободно купленные винтовки таким образом, что их мощность возрастала до четырех единиц, что обеспечивало полную неподвижность жертвы уже в течение двух часов. Они знали способ, с помощью которого можно было бы установить мощность луча, гарантирующего смерть, но заранее решили, что в процессе их маленького государственного переворота не должно быть ни одной человеческой жертвы. Жюль и Ивонна д’Аламбер с огромным уважением относились к постулату о неприкосновенности человеческой жизни и никогда не пошли бы на убийство только ради достижения своей цели. Кроме того, при отягощении их преступления убийством суд мог назначить им в виде наказания смертную казнь, а не ссылку на Гастонию. Для достижения же их цели вполне достаточно было иметь в наличии оружие, которое парализует жертву на два часа.

И вот, соответственно подготовив и хорошо спрятав свое оружие, супруги д’Аламбер во втором часу дня с наглым видом вошли в местное отделение Службы Имперской Безопасности. Здание, которое СИБ арендовала для своих нужд на Исландии, было маленьким и состояло из приемной, двух отдельных кабинетов и еще одной запертой комнаты в задней части дома, в котором было установлено специальное оборудование, используемое Службой. Жюль и Вонни огляделись вокруг и увидели то, что и ожидали — в этой конторе они были единственными клиентами.

Человек в приемной — местный служащий, а не агент Службы — вышел из-за своей конторки, чтобы поздороваться с ними.

— Чем могу помочь? — спросил он.

— Видите ли, — в замешательстве начал Жюль, — мы... то есть я хотел сказать, мы с женой... мне кажется, что мы подслушали разговор нескольких людей, которые замышляют заговор против Империи. Это ведь как раз то место, куда надо сообщать о таких вещах, не так ли?

У служащего чуть глаза не вылезли из орбит. За то короткое время, что он проработал на этом месте, единственные проблемы, с которыми имела дело Служба, были связаны с правильностью оформления иммиграционных документов, выдачей виз и обычными проверками на благонадежность кандидатов в полицейские, а также кандидатов в еще только формирующиеся органы административного управления здешней планеты. Ничего столь угрожающего, как государственная измена, никогда еще на этой юной полусонной планете не случалось.

— Да, да, вы, разумеется, не ошиблись, — проговорил служащий, не в силах сдержать дрожь в голосе. — Прошу вас минутку подождать, я сейчас же приведу сюда кого-нибудь, кто мог бы обсудить с вами это дело.

Вернувшись за свою конторку, клерк немедленно связался по системе внутренней связи сразу с двумя агентами Службы и в нескольких словах объяснил им всю ситуацию. Буквально через несколько секунд агенты вышли из своих кабинетов, чтобы переговорить с посетителями.

Агенты представились юной супружеской паре и начали задавать многочисленные вопросы относительно различных обстоятельств дела. Жюль и Вонни всем своим видом стремились показать агентам, до какой степени они взволнованы.

— Вы уверены, что мы здесь совершенно одни? —-спросила у них Вонни. — Я не сомневаюсь, что эти люди убьют нас, если узнают, что мы разговаривали с вами.

— Уверяю вас, в этом помещении мы абсолютно одни, — проговорил старший из агентов, пытаясь успокоить ее.

А чета д’Аламбер только того и ждала. Одновременным молниеносным движением Жюль и Ивонна извлекли из-под одежды спрятанные станнеры и обездвижили трех человек как минимум на пару часов.

Вонни сочувственно поохала, стоя над поверженными телами сотрудников Службы.

— Да, хорошенький вид будет иметь их рапорт о том, что случилось здесь, — сказала она. — Но, может быть, это послужит им хорошим уроком и впоследствии из них получатся неплохие профессионалы.

Они заперли входную дверь, чтобы кто-нибудь из любопытства не заглянул в помещение, после чего перетащили трех парализованных мужчин в один из кабинетов и там надежно связали их. После этого Жюль и Вонни взломали замок в комнате, расположенной в задней части дома, в которой хранилось в числе прочего и все имевшееся оружие. Надо сказать, что управление Службы на этой планете было оснащено куда хуже, чем это обычно делалось на давно освоенных планетах с большим населением. Супруги нашли в арсенале два комплекта боевого оружия, в основном довольно громоздкого и д’Аламберам было бы неудобно пользоваться им, так как все уроженцы ДеПлейна отличались невысоким ростом. Кроме того, там имелось и ручное оружие, в том числе шесть бластеров, дюжина станне-ров и по дополнительному источнику питания для каждого из них. Однако там не оказалось ни какого-либо оружия с повышенной разрушительной способностью, ни мобильных боевых устройств пулевого поражающего действия. Не было там и летательных аппаратов со специальной оснасткой и автомобилей. На одной стене был установлен субком и Жюль не преминул уничтожить его с помощью одного из захваченных ими бластеров. Теперь ни один человек на этой планете не смог бы отправить сообщение с просьбой о помощи во внешний мир прежде, чем Жюль и Вонни не закончат всю подготовку.

Успешно завершив первую фазу задуманного ими плана, они направились в центральный полицейский участок и приступили к осуществлению второй фазы Та тактика, которую они использовали для нейтрализации агентов Службы, сработала и здесь выше всяких похвал. Только вместо упоминания о государственном заговоре в полиции Жюль объявил о том, что подслушал разговор своих соседей, когда те обсуждали какие-то детали операции по контрабанде наркотиков на Исландию.

Единственная трудность на этом этапе их плана заключалась в том, что в здании полицейского участка находилось шестеро полицейских, в то время как в управлении Службы Имперской Безопасности сотрудников было всего трое. Супругам д’Аламбер для ознакомления со своей историей удалось вытащить только троих полицейских, а остальные трое в это время продолжали заниматься своей обычной работой где-то в здании участка. Агентам предстояло разом покончить сначала с этими тремя, а затем уже позаботиться о тех, что не вышли к ним. Операция заняла всего несколько минут. Все полицейские были уроженцами планет с обычной силой тяжести, близкой к земной, поэтому они были не в силах справиться с жителями Де Плейна, которые отличались и лучшими физическими данными и более быстрой реакцией. Жюль и Ивонна убирали полицейских одного за другим прежде, чем их жертвы успевали осознать, что происходит.

Теперь, когда полицейские были нейтрализованы, они по диспетчерской линии связи стали по одному вызывать на базу патрульные аэромобили. В итоге в течение пяти последующих часов все действующие полицейские и даже трое других, которые уволились из полиции и случайно зашли в участок лишь для того, чтобы оформить перевод на другую работу, попали под арест. Не мудрствуя лукаво и практически не затратив никаких усилий, два агента Службы полностью вывели из строя все без исключения вооруженные силы этой планеты, которые могли бы помешать выполнению их плана.

После этого Жюль и Вонни поспешили перевезти сотрудников Службы из их управления в здание полицейского участка. Тюремные камеры были, пожалуй самым надежным местом для изоляции узников и кроме того, теперь агенты могли снять весьма обременительные веревки с рук и ног своих несчастных жертв. Пока супруги д’Аламбер разводили арестованных по камерам, они почти не разговаривали с ними, но старались, насколько позволяла ситуация, обходиться помягче. Им хотелось, чтобы эти люди, когда придет время, припомнили, что Жюль и Вонни все время были предельно вежливы и ни разу со своей стороны не допустили проявлений жестокости.

Пока Вонни оставалась в здании полицейского участка — во-первых,, для того, чтобы присмотреть за узниками, а во-вторых, чтобы позаботиться о других полицейских, которые могли заявиться в участок, — Жюль в одиночестве отправился с визитом к герцогу Исландии. Герцог Филипп согласно воле Императора был назначен правителем этой планеты всего восемь месяцев назад, получив этот титул в качестве награды за множество ценных услуг, оказанных Короне. Он даже еще не начал работ по возведению герцогского дворца. Его резиденция в настоящее время размещалась в здании размером чуть больше обычного дома, которое находилось неподалеку от города на участке земли площадью менее двух гектаров, окруженном обычной каменной стеной. Охрана герцога и всей его семьи состояла из трех телохранителей. Жюль д’Аламбер мог бы при желании вслепую прорваться и сквозь гораздо более серьезные кордоны.

Дело близилось к ночи, а в это время, как было известно Жюлю, сам герцог и все члены его семьи были обычно в доме и занимались кто чем — читали, смотрели тривизор или готовились ко сну. Таким образом, время было самым удачным для того, чтобы захватить их врасплох.

Припарковав автомобиль неподалеку от стены, окружавшей резиденцию герцога, Жюль разбежался и легко перепрыгнул через ограду. Затем он стремительно помчался к дому со скоростью, которой позавидовали бы многие атлеты, хотя для него самого она была довольно средней. У него даже не участилось дыхание, когда он добрался до стены и начал отключать незатейливую сигнализацию, установленную по приказу герцога для того, чтобы защитить дом от грабителей.

В дом Жюль пробрался через окно, которое ему пришлось разбить и тут же оказался в пустой темной комнате на первом этаже. Через дверь он вышел в холл и приступил к обследованию остальной части здания. Дом был небольшим, поэтому уже буквально через минуту Жюль встретился с первым обитателем — дочерью-подростком герцога Исландии. Девочка получила заряд станнера Жюля прежде, чем успела предупредить домочадцев. В полном безмолвии она рухнула на пол, а д’Аламбер крадучись продолжил обход.

На пути ему попадались люди поодиночке, по двое или по трое, но никогда большими группами, что не позволило бы ему нейтрализовать их быстро и без особого шума. Члены семьи герцога, слуги и телохранители — все они превращались в безмолвные неподвижные тела раньше, чем до их ушей долетало жужжание станнера Жюля. Полностью покончив с охраной, Жюль направил свои стопы к самому герцогу. Правитель Исландии, похоже, опасался за свою жизнь, но, несмотря на свой страх, держался молодцом.

— Что вам от меня надо? — спросил герцог Филипп.

— Ваш титул, — ответил Жюль тоном, который должен был лишить герцога последних иллюзий на благополучный исход дела. — Мне всегда хотелось быть Герцогом, а на мой взгляд, я имею прав на этот титул ничуть не меньше, чем вы — ведь мы оба по рождению не принадлежим к знати.

Следует заметить, что как раз по рождению Жюль д’Аламбер был неизмеримо более знатен, чем человек, стоявший в эту минуту перед ним. Его отец, Этьен д’Аламбер, в настоящее время был герцогом ДеПлейна, а сам Жюль был шестым наследником этого титула вслед за своим старшим братом Робертом, тремя его детьми и своей сестрой Иветтой.

Но в данную минуту с герцогом Филиппом разговаривал Эрнст Брехт, а не молодой аристократ с ДеПлейна. Правитель Исландии, даже видя перед собой ствол станнера, не собирался подчиняться.

— Вам никогда не выбраться отсюда, — проговорил он. — Полиция... Служба Имперской Безопасности...

— Интересно, как это вы вспомнили о них, — с улыбкой произнес Жюль. — Но можете не беспокоиться, я уже позаботился об этом перед приходом сюда, товарищ. Скорее всего они не смогут доставить мне никакого беспокойства.

— Неужели вы думаете, что Император согласится на...

Жюль не дал герцогу закончить его мысль, решительно взмахнув рукой.

— Император уже стар, да к тому же находится слишком далеко отсюда. Ему нет никакого дела до того, что творится в малозаметных крохотных колониях. Какая ему разница, кто из нас будет герцогом Исландии, если все необходимые налоги будут пересылаться в казну в срок? — Жюль вновь с самым решительным видом направил ствол своего станнера на герцога Филиппа. — Ну а теперь, будьте так добры, напишите манифест о своем отречении. Я продиктую вам нужный текст.

— А если я откажусь?

— Тогда я вынужден буду убить вас, а после этого сам напишу этот указ от вашего имени. Думаю, никому и в голову не придет проверять его достоверность. Может быть, только историкам когда-нибудь в отдаленном будущем, но тогда это уже не будет иметь решительно никакого значения.

Герцог крепко стиснул зубы.

— Вы в любом случае убьете меня, как только я напишу этот указ. Поэтому с какой стати мне подчиняться вашим требованиям?

— Пожалуйста, выслушайте меня. Я не какой-нибудь кровожадный маньяк. Пока еще ни один человек не был убит или даже ранен и если вы будете вести себя должным образом, никто не пострадает и впоследствии. Можете считать мое слово таким же твердым, как слово любого Герцога, — с улыбкой заверил Филиппа Жюль. — Если вы подпишете указ о передаче мне этой планеты, у меня не будет никакой надобности убивать вас. Разумеется, я должен буду заключить вас в тюрьму на несколько месяцев — до тех пор, пока население Исландии не свыкнется с тем фактом, что планетой правлю я. Но как только все успокоится, вы будете немедленно освобождены из-под стражи. Ведь лично против вас я ничего не имею — едва ли вы располагаете тем, что мне требуется. Ну а теперь садитесь и пишите указ.

Герцог Филипп внимательно рассматривал человека, который в эту минуту держал его на мушке своего смертоносного оружия, пытаясь оценить, насколько серьезно все, что тот поведал ему. Вполне возможно, что этот человек обыкновенный сумасшедший. А может быть, он действительно сдержит свое слово. Но при любом стечении обстоятельств у герцога Филиппа был совсем небогатый выбор — оставалось лишь подчиниться требованиям этого человека и надеяться на то, что в будущем появится возможность как-то исправить ситуацию. Он медленно извлек из ящика письменного стола чистый лист бумаги и приготовился писать все, что ему продиктует Жюль.

Жюль с величественным видом расхаживал по комнате и диктовал манифест об отречении.

«Я, Филипп Мессон, с этого дня и впредь отрекаюсь от рангов и титулов, пожалованных мне, а также от всех земель, дарованных мне Имперской властью. Сим манифестом объявляю Эрнста Брехта моим законным преемником и наследником всех вышеупомянутых рангов, титулов и земель, включая право передачи их по наследству своим потомкам».

— Ну вот. Думаю, что это должно пройти достаточно хорошо, — с удовлетворением заметил Жюль. А теперь подпишите, поставьте дату и заверьте государственной печатью.

Разумеется, Жюль отлично понимал, что этот документ будет признан недействительным сразу по нескольким пунктам, главным из которых был тот, что написание манифеста происходило по принуждению, а сам указ не был оформлен законным образом. Но зато эта бумага более всего остального из проделанного Жюлем и Ивонной до сих пор во время судебного разбирательства будет способствовать их обвинению именно в государственном преступлении против Империи, а не в обычном вооруженном нападении и похищении людей, которые были преступлениями планетарного масштаба. Кроме того, для любого благородного человека считалось совершенно незаконным отречься вот так от власти, не подав предварительно прошение об отречении на имя самого Императора. И даже тогда, когда такое прошение было удовлетворено, отрекающийся от власти по закону не имел права называть имя своего преемника. Передача власти и имущества происходила в соответствии с Законом о наследовании, который самым подробным образом излагался в Доктрине Стэнли. Согласно этому закону, если какой-либо благородный человек в силу определенных причин имеет намерение лишить своих законных наследников права наследования, правила предписывали ему сначала вернуть свой титул Короне, после чего Император по своему усмотрению назначит наследника.

Грубо нарушив эти основополагающие принципы Имперского законодательства, Жюль тем самым вывел себя из разряда обычных преступников Л ведь он сунул свой нос в дела Империи, узурпировав права Имперской власти и тем самым поставив себя выше Императора. Это было государственное преступление, бесхитростное и несомненное, а Имперское правосудие прежде всего стремилось наказать преступника именно за преступления против государства, даже в тех случаях, когда за ним могли числиться и другие правонарушения. При управлении такими огромными и непохожими друг на друга доминионами даже малейший намек на чье-то неповиновение должен расследоваться самым тщательнейшим образом и при наличии такого правонарушения оно должно быть публично наказано.

После того как герцог Филипп проделал с указом все, что от него требовалось, Жюль проверил документ и, убедившись, что с ним все в порядке, приказал своему пленнику отправиться с ним к автомобилю — телохранителей, слуг и членов семьи правителя Исландии он решил оставить в резиденции. Эти люди очень скоро придут в себя, так как едва ли они очень уж сильно пострадали от лучей станнера. А супругам д’Аламбер для выполнения их плана они едва ли пригодятся.

Жюль направился на главную радиостанцию Исландии, где, используя власть герцога и силу собственного оружия, заставил служащих прервать все передачи для того, чтобы зачитать указ об отречении прежнего правителя жителям планеты. После этого Жюль обратился к «своим подданным» с короткой речью, которая была наполнена банальными обещаниями о том, какой прекрасной станет их жизнь при его правлении. Закончив дела на радиостанции, Жюль отвез герцога Филиппа в полицейский участок, где их весьма любезно встретила Ивонна. Затем она проводила герцога в отдельную камеру, приготовленную специально для него.

Спустя два часа после обращения Жюля к жителям планеты с космодрома Исландии взмыл в небо какой-то космический корабль. Жюль и Ивонна д’Аламбер наблюдали за взлетом из здания полицейского участка и улыбались. У них не было ни малейшего сомнения в том, что капитан этого корабля был осведомлен о государственном перевороте и хотел избавить свой космический корабль от возможной опасности, пока у него была для этого хоть какая-то возможность. Ведь ему неоткуда было узнать, что этот государственный переворот осуществляется силами всего двух человек, а он не желал, чтобы после смены власти конфисковали его груз или арестовали всю команду корабля. Оказавшись в межзвездном пространстве, капитан наверняка пошлет сигнал бедствия, после чего Имперские власти обязательно узнают, что произошло на планете Исландия. Следует заметить, что чета д’Аламбер не приступала к осуществлению своего плана государственного переворота до тех пор, пока в космическом порту Исландии не собралось несколько кораблей. По их расчетам, хоть одного из капитанов обязательно должна была охватить паника, вследствие чего он совершил бы самовольный взлет и затем сообщил властям о событиях, происходящих на планете.

Когда все свершилось в точном соответствии с планом, они стали ждать результатов.

А все население Исландии между тем находилось в полном смятении. Ведь в эти дни происходили самые драматические события за всю историю планеты, поэтому люди, встречаясь друг с другом, обсуждали ситуацию и гадали, чего же им ждать в будущем. Большинство были охвачены праведным гневом — герцог Филипп был очень популярен на планете, — но у них не было никакой возможности облечь свою ненависть в какие-то конкретные действия. В сложившейся ситуации, когда сам герцог, все полицейские и агенты Службы Безопасности оказались за решеткой, у жителей Исландии не оказалось лидеров, способных сплотить людей воедино и создать некую боеспособную силу, чтобы отвоевать у путчистов свои права. Кроме того, оружие, которое находилось на руках у обычных жителей, не шло ни в какое сравнение с арсеналом, захваченным Жюлем и Ивонной в здании СИБ и в полицейском участке. Население волновалось, но поделать ничего не могло.

Что касается Жюля и Вонни, то все время было занято выполнением неспешной однообразной работы. Полицейский участок стал их штабом и они никогда не выходили за его пределы. Вместо этого они принимали у себя жен полицейских и позволяли им передавать принесенную еду непосредственно заключенным, чтобы женщины убедились сами, что все люди, сидящие в камерах, питаются должным образом. Это обстоятельство использовалось супругами д’Аламбер также и для того, чтобы все население планеты через жен полицейских знало, как хорошо обращаются с арестованными. Посетители, постоянно бывающие в полицейском участке, будут сообщать остальным о том, что никто из захваченных пленников не ранен и держится достойно, несмотря на сложившуюся непростую ситуацию.

Много времени Жюль и Вонни проводили в беседах со своими арестантами и всегда обходились с ними вежливо, если не сказать дружески. Жюль самостоятельно снял с себя мерку и заказал у местного портного военный мундир весьма претенциозного покроя. Время от времени по своей прихоти он издавал указы, подписывая их как герцог Эрнст, которые затем передавал за пределы полицейского участка в толпу журналистов, собравшихся у здания в ожидании сенсационных новостей, чтобы потом напечатать их в своих газетах. «Герцог Эрнст» объявил свой день рождения, а также день рождения жены государственными праздниками Исландии, отменил налоги, увеличил верхний предел скорости автомобилей на дорогах, учредил комендантский час и переписал в новом виде некоторые статьи прежних указов. На самом деле он не располагал достаточной силой для того, чтобы эти указы обрели жизнь и отлично понимал это. Ему хотелось только того, чтобы создавалась видимость наличия серьезных намерений у «герцога Эрнста» стать подлинным правителем этой планеты.

Минуло три дня осадной жизни четы д’Аламбер. И вот Вонни, которая часть свободного времени проводила за прослушиванием эфира на полицейской радиостанции, поймала обрывки каких-то переговоров, из которых ей стало ясно, что специальный штурмовой отряд Службы Имперской Безопасности находится уже на пути к Исландии с близлежащей планеты Аппеини. После стольких дней вынужденного бездействия Жюль и Ивонна очень обрадовались, что в конце концов очень скоро что-то произойдет.

Они точно знали, что штурм должен будет начаться сразу после того, как репортеры покинут окрестности полицейского участка. Стандартная операция сил Службы Безопасности по освобождению захваченных террористами зданий заключалась в попытке сначала использовать тиракслин. Тиракслин являлся одним из сильнейших усыпляющих газов, когда-либо созданных человечеством. Своим действием он совершенно безвредно усыплял и преступников и их заложников, после чего агенты СИБ могли без единого выстрела войти в здание и спокойно разделаться со злоумышленниками. Разумеется, в здании полицейского участка хранились противогазы, которые Жюль и Вонни могли бы использовать для того, чтобы защититься от действия газа, но они и пальцем не пошевелили. Они могли бы какое-то время оборонять здание даже против небольшой армии, но сейчас от них этого не требовалось. Совсем наоборот, Жюль и Вонни хотели, чтобы их захватили в плен и чем меньше усилий для этого затратят агенты СИБ, тем будет лучше для дальнейшей судьбы супругов д’Аламбер — Брехт.

Они находились в одиночестве в вестибюле полицейского участка и ждали развязки.

— Думаю, в ближайшее время мы будем редко видеться с тобой, — проговорил Жюль. — Поэтому мне нужно что-нибудь этакое, чтобы перенести разлуку.

Уста их слились в поцелуе, который продолжался несколько минут — до тех пор, пока они не ощутили слабый сладковатый запах тиракслина. Спустя секунду их неподвижные тела уже лежали на полу.

Ивонна и Жюль пришли в сознание в тюрьме, в отдельных камерах, но срок их заключения оказался совсем недолгим. Дело в том, что в соответствии с требованиями Имперского правосудия судебное разбирательство государственных преступлений должно было осуществляться в максимально сжатые сроки и иметь вид большого публичного представления, для того чтобы, насколько это возможно, отвратить остальное население от повторения этого пути. Дело против Эрнста и Флоренс Брехт было совершенно ясным и Имперский обвинитель закончил его расследование в течение одного дня.

Жюль настоял на том, чтобы самому осуществлять как собственную защиту, так и защиту своей супруги. Он не сделал ни одной попытки, чтобы опровергнуть факты. Его краткое выступление представляло собой наглую обличительную речь, в которой обосновывалось, почему он должен быть герцогом и почему Императора следовало бы отрешить от власти как дряхлого старика, который больше не в силах управлять Галактикой и с которым давно уже никто не считается. В своей речи Жюль ни в чем не раскаивался и не просил о снисхождении, в результате чего развеялись все сомнения в их виновности и упростилась процедура вынесения вердикта.

Супруги Брехт были признаны виновными в государственной измене. Но, поскольку вердикт о признании подсудимых виновными в государственной измене автоматически означал наказание в виде смертной казни, чете Брехт было даровано помилование в благодарность за хорошее обращение с узниками. В результате смертный приговор был заменен пожизненной ссылкой на Гастонию.

Хотя внешне при вынесении окончательного приговора Жюль и Вонни выглядели подавленными, в душе они ликовали. Правда, захват в плен целой планеты был самой легкой частью их поручения. А самая трудная часть находилась где-то там, впереди, на холодной и жестокой планете вечных ссыльных — на Гастонии.

ГЛАВА 4 «ПАРАДИЗ»

Пайас и Иветта столкнулись с проблемой несколько иного рода — каким образом проложить себе путь на пиратскую базу, не показав со всей очевидностью своих подлинных намерений? Проблема как раз того сорта, которые Пайас решал с присущим ему чувством юмора.

— Спрашивается, каким образом обычный честный гражданин превращается в пирата? — размышлял он вслух, когда они с Иветтой обсуждали стратегию выполнения своего задания. — Наверное, было бы бестактностью помещать объявление примерно такого рода: «Ищу работу пирата. Раньше грабил в одиночку, сейчас нуждаюсь в объединении с другими. Хорошо стреляю, отличный боец, опыта управления космическими и летательными аппаратами не имею. Предпочитаю административную работу».

— Кто знает, — со смехом проговорила его жена. — Может быть, тебе и прислали бы парочку стоящих предложений. — Она откашлялась, прочищая горло, а затем продолжила уже совершенно серьезно: — Но ведь должны же они где-то набирать себе новых людей. Нам с тобой надо прошвырнуться по барам на космодромах, посетить несколько притонов. Если повезет, мы выйдем на контакт с этими типами.

Пайас скорчил недовольную гримасу.

— Я по горло сыт подобными заведениями еще с тех пор, когда охотился за Роу Карнери. Трехлетние шатания по забегаловкам самого низкого пошиба у кого угодно вызовут идиосинкразию на всю оставшуюся жизнь. Нет, должен быть какой-то другой способ. — Он умолк и улыбнулся своей жене. — А потом, ты ведь знаешь, любовь моя, это совершенно не мой стиль. Я предпочитаю что-нибудь этакое — яркое, элегантное. Давай сделаем так: пусть гора идет к Магомету. Я буду представлять для них гораздо большую ценность, если они по какой-либо причине сами найдут меня.

— Не думаю, что они до такой степени испытывают потребность в новых людях. На любой планете в Галактике они могут завербовать сколько угодно дешевых бандитов, да еще с оружием. Единственное, что им нужно. — это новые жертвы.

Пайас щелкнул пальцами и с победным видом посмотрел на свою супругу.

— Ну, тогда я и буду жертвой. Я изображу из себя такой лакомый кусочек, что они будут просто не в силах устоять перед соблазном богатой добычи.

— С тобой невозможно говорить серьезно.

— Это почему же? Ведь раньше этот вариант у нас проходил на «ура», не так ли? Вспомни, мы смогли уничтожить банду Линга после того, как он захватил наш корабль.

— Просто нам тогда очень повезло, — напомнила она мужу. — Мы чуть не лишились жизни.

— Прошлый раз неприятности были из-за того, что мы совершенно случайно попали в такую ситуацию. А на этот раз мы составим четкую программу с различными вариантами развития, в результате чего можно будет учесть все возможные накладки.

— Да, но наше задание заключается в том, что мы должны пробраться к месту базирования пиратов, затем внедриться в их банду, а потом уничтожить банду. Как ты сделаешь это, если окажешься их жертвой?

— Уверен, что со своим веселым нравом я смогу найти с ними общий язык в любой ситуации.

— Твой так называемый «веселый нрав» не произвел на Линга ни малейшего впечатления. И мне было бы интересно посмотреть, как ты будешь договариваться с кем-нибудь из них после того, как тебя выбросят в воздушный шлюз без космического скафандра.

— Это все детали, — отмахнулся он нетерпеливо. — Все можно сделать гораздо более убедительно, если мы хорошо продумаем план операции.

Надо сказать, что хотя Иветта страстно любила своего мужа, в их совместной жизни не раз случались такие моменты, когда он сильно раздражал ее. Сейчас сложилась как раз такая ситуация. Дело заключалось в том, что до этого она практически все время работала со своим братом, а Жюль предпочитал решать поставленную задачу в лоб. Найти и уничтожить — таким был его девиз. В тех нескольких ситуациях, когда они с

Жюлем должны были выжидать в течение некоторого времени, пока силы оппозиции сами выйдут на них — как, например, на планете Алгония при расследовании дела Баньона, — ее брат всегда был несказанно рад, когда это ожидание наконец заканчивалось и он мог приступить к активным действиям. Что же касается Пайаса, то, как подозревала Иветта, он отдавал предпочтение игровому моменту. Казалось, что, расставляя ловушки и придумывая различные хитрости, он получал удовольствие не только от положительного конечного результата, но и от самого процесса переигрывания противника.

И все-таки вряд ли ей следует сомневаться в его способностях. Несмотря на то, что предки Пайаса не работали в Службе Имперской Безопасности, Иветта знала, что он отлично подготовлен для этой деятельности. И она вынуждена была признать, что его методы действительно приносили неплохие результаты. Например, при выполнении их последнего совместного задания на Пуританин она сильно сомневалась в успехе их миссии, но Пайас добился там полной победы, а вот бесхитростный лобовой натиск, которому она отдавала предпочтение, там вряд ли принес бы желаемый результат.

Иветта вздохнула. Она, пожалуй, согласилась бы на план Пайаса, но только для того, чтобы держать под постоянным контролем ход операции и ни в коем случае не допустить следования наиболее одиозным его идеям. И все-таки ей очень хотелось, чтобы он был чуточку попроще.

План Пайаса заключался в том, чтобы подсунуть пиратам настолько соблазнительную и беззащитную добычу, от которой они бы не смогли отказаться и попытались ее захватить.

— Все пираты очень охочи до денег, — пояснил он свою идею. — В качестве приманки предложим им один из самых богатых космических кораблей Галактики, что автоматически будет гарантировать им хорошую добычу.

— Одних денег будет недостаточно, — возразила Иветта. — Некоторые из богатейших людей Империи все время путешествуют в межзвездном пространстве на кораблях регулярного сообщения, не особенно беспокоясь о своей безопасности.

Пайас на какое-то время задумался.

— Видишь ли, если брать в целом, то концентрация денег на регулярных космических рейсах не так уж и велика, — наконец произнес он. — На отдельном корабле может находиться даже несколько богачей, но основную массу составляют обычные пассажиры, которые летят по делам или долгие годы мечутся по Галактике в поисках лучшей работы. А ведь большой корабль, выполняющий регулярный рейс, является к тому же очень непростым объектом для пиратского налета из-за наличия на борту многочисленной хорошо вооруженной охраны. Таким образом, получается, что, ожидая небольшой процент состоятельных людей на борту, надо затратить гораздо больше сил, чем при захвате грузового корабля.

Может быть, именно поэтому, — продолжал Пай-ас, — они, как я слышал от самих пиратов, предпочитают грабить грузовые корабли, товар с которых можно потом легко перепродать с большой выгодой для себя, небольшие частные аппараты, а также корабли, выполняющие чартерные рейсы, если на их борту находится достаточное количество людей, за которых можно потребовать выкуп.

— Я поняла, — воскликнула Иветта. — Мы можем открыть фиктивную грузовую компанию, которая будет специализироваться на транспортировке редких и дорогостоящих товаров и других предметов повышенного риска, от которых, как правило, отказываются многие транспортные компании. Таким образом, наш корабль будет лакомым кусочком для пиратов.

Пайас немного подумал над предложением Иветты и покачал головой, не соглашаясь.

— Нет, это нам не совсем подходит. Во-первых, как практически мы смогли бы открыть подобную компанию? Ведь ни ты, ни я не обладаем навыками управления космическими аппаратами, а для того, чтобы научиться этому, у нас совершенно нет времени, если, конечно, мы рассчитываем управиться с порученным нам заданием до коронации принцессы. И потом, не покажется ли подозрительным тот факт, что владельцы компании, которые сами не управляют космическим кораблем, тем не менее все время проводят на борту своих кораблей, выполняющих различные рейсы. А если мы не будем этого делать, наши шансы на встречу с пиратами будут очень невелики, если вообще не равны нулю.

Кроме того, — продолжил Пайас с огорчением в голосе, — в такой операции нет блеска. Понимаешь, в этом случае у пиратов не будет ни единого стимула, чтобы попытаться выйти на нас с тобой напрямую.

Терпение Иветты иссякло, а ее легкое недовольство фантазиями мужа достигло предела, за которым уже начиналось раздражение.

— Тогда что вы считаете блеском в операции, ваше величество?

Заметив, что расстроил жену, Пайас поспешил сменить тон.

— Видишь ли, мне кажется, что можно было бы подумать об использовании в качестве приманки корабля-казино. Перед такой добычей пираты точно не устоят.

Недовольство Иветты улетучилось без следа, как только она осознала суть этой идеи. В свое время Пайас, когда охотился за Роу Карнери — человеком, который убил его первую невесту, — в течение трех лет изображал из себя беззаботного профессионального игрока. Эта роль идеально подходила Пайасу, обладавшему весьма эксцентричным характером. В прошлый раз он так был окутан тайной, что в результате буквально обворожил Иветту.

Пайас внимательно наблюдал за выражением лица жены и, заметив, что она немного успокоилась, решил продолжить изложение своего плана.

— Но этот корабль ни в коем случае не должен быть обычным казино. Если мы хотим привлечь большие деньги, чтобы они стали чем-то вроде наживки для пиратов, мы обязательно должны придумать для посетителей нечто из ряда вон выходящее, чего они больше нигде не смогут найти. Самое исключительное казино из всех, которые когда-либо создавались в космосе, межзвездный корабль, переполненный самыми изысканными произведения искусства и предметами роскоши.

Воодушевление Пайаса начало передаваться и Иветте — настолько уверен тот был в своей правоте.

— Да, да, место, где можно получить исключительное удовольствие, — проговорила она и глаза ее загорелись азартом, который вселила в Иветту идея Пайаса. — И чем более исключительным мы сделаем этот корабль-казино, тем большее количество людей с криком будет пытаться попасть на его борт. Тогда и у нас появится возможность для строгого отбора клиентов. Будем впускать только по приглашениям, а швейцар на выходе будет брать чаевые не менее двух тысяч рублей.

Минимальная ставка в игре — пятьдесят рублей, — продолжил Пайас. — И самая строгая внутренняя политика, категорически запрещающая любые расчеты в кредит. Все расчеты в обязательном порядке должны будут вестись только наличными. В результате этого на корабле будут крутиться огромные суммы в наличных деньгах, что и станет искушением для пиратов.

Во всех рекламных объявлениях мы сообщим, что даем стопроцентную гарантию безопасности и полную защиту для своих клиентов, — продолжал развивать свою мысль Пайас. — И это не только поможет нам привлечь новых потенциальных клиентов. Подобное публичное заявление все равно что перчатка, брошенная в лицо пиратам. Если мы на каждом углу будем достаточно долго и громко кричать о том, что ни одна пиратская банда никогда не посмеет напасть на наш корабль-казино, собственное самолюбие в конце концов заставит этих бандитов сделать попытку.

Но возможно ли обеспечить полную безопасность? — задал он вопрос предполагаемому критику. — И хотим ли мы в действительности этого нападения?

— Несомненное «да» на оба вопроса, — ответил себе Пайас. — Поскольку цель пиратов будет заключаться вовсе не в том, чтобы просто взорвать наш корабль — это не принесет им абсолютно никакой выгоды, — я могу подыскать для нас подходящую команду, способную отразить любую попытку кого бы то ни было силой прорваться на борт нашего корабля-казино. Надо помнить, если мы хотим, чтобы пираты разговаривали с нами как с равными и посвятили нас в свои планы, они должны сначала научиться уважать нас.

Если мы побьем их в их собственной игре, они вынуждены будут считаться с нами. И тогда они сами придут к нам.

Такова была история создания «Парадиза», самого удивительного космического корабля подобного типа из всех, которые когда-либо были задуманы и созданы за всю историю существования Империи. Это вовсе не означает, что его можно было бы сравнить с огромными роскошными космическими лайнерами, которые осуществляли регулярные рейсы по различным межзвездным маршрутам. Те корабли должны были производить впечатление на пассажиров прежде всего своими размерами и величественностью. Чета Бейвол, даже если бы она имела возможность использовать все состояние семьи д’Аламбер и богатства Галактического Цирка, все равно не имела бы достаточно средств для создания подобного космического монстра. «Парадиз» должен был иметь гораздо меньшие размеры, но при этом с не меньшей силой поражать воображение каждого своего пассажира.

Конкуренция, с которой Пайас и Иветта могли столкнуться в деловой сфере, связанной с азартными играми, менялась от жесточайшей до весьма умеренной. Количество космических кораблей с различными казино на борту начало бурно увеличиваться приблизительно за тридцать лет до описываемых событий, причем рост их популярности совпал с подъемом общественного движения на многих планетах Империи против «греховных» азартных игр. Борцы с азартом, как стали называть приверженцев упомянутого движения, убедили правительства на планетном и местном уровнях полностью запретить все азартные игры. Как это часто бывает, этот запрет вызвал действие, прямо противоположное тому, на которое рассчитывали реформаторы. Многие люди, ранее весьма сдержанно относившиеся к азартным играм, теперь вдруг с жаром отдались этому пороку. Как всегда в человеческой истории, запретный плод казался им самым сладким. ,

Поборники нравственности обратились с ходатайством к самому Императору запретить азартные игры в пределах всего государства, но Стэнли Десятый никак не отреагировал на него. К тому времени он восседал на троне уже пятнадцать лет и отлично представлял, как далеко распространяется его власть. Любое правительство, которое попытается запретить людям совершать поступки, имеющие естественные побудительные мотивы, быстро лишится всякой симпатии. А навязывание непопулярного закона силой может сделать его просто смешным. Потребность испытать свою судьбу в какой-нибудь азартной игре так же стара, как и сама человеческая цивилизация и вряд ли когда-нибудь найдется человек, способный полностью истребить эту страсть. Император предпочел вместо бесплодной борьбы занять нейтральную позицию и не высказывался ни за, ни против. Борцам с азартом так и не удалось убедить его оказать им хоть какое-то содействие.

В результате сложилась ситуация, когда азартные игры были запрещены на многих планетах Империи, в то время как никаких запретов на них в межзвездном пространстве не существовало, поскольку в пространстве между планетами и звездами действовали исключительно Имперские законы. Любители азартных игр и устроители казино очень быстро осознали преимущество этого пути для обхода закона и тогда на свет появилась идея космических кораблей-казино — кораблей, которые курсировали между планетами единственно для того, чтобы дать своим пассажирам возможность поиграть в легальном заведении.

Подавляющее большинство кораблей-казино предлагали своим пассажирам довольно посредственное обслуживание и являлись сомнительным удовольствием — маленькие суда с неокрашенными стенами, едва вмещающие от двадцати пяти до пятидесяти игроков, отличаясь плохими каютами и отвратительным питанием. Большинство пассажиров согласились бы платить хорошие деньги, если бы во время полетов они не только утоляли свою страсть к игре, но получали бы еще и эстетическое удовольствие.

В настоящее время лучшие корабли-казино могли вместить сотню пассажиров и обеспечить им условия проживания на уровне хорошей гостиницы при цене в тысячу рублей за недельное «путешествие». Ничего по-настоящему экстравагантного в этой области никто и никогда не строил, так как считалось, что на такую новинку не будет спроса. Полагали, что очень богатый любитель азартных игр должен себе позволить время от времени отправляться на спутник Веса, где мог всласть потешить себя любимым занятием. Там, в своеобразном «Галактическом казино», он мог найти и роскошь и обслуживание, способное удовлетворить самые изысканные вкусы.

Разумеется, Пайаса и Иветту абсолютно не интересовало, существует ли устойчивый спрос на подобные корабли-казино, так как они не собирались превращать это занятие в источник доходов. За те несколько месяцев, в течение которых должна была быть проведена их операция, они при желании могли бы создать такой спрос. Если появляется нечто оригинальное и это нечто очень трудно достать, люди отдадут все только для того, чтобы хоть раз попробовать это. Все, что от них требовалось, это придать оттенок таинственности своей затее с кораблем-казино, а дальше уже дело покатится само.

Пайас и Иветта предпочли бы создать собственный корабль-казино «Парадиз» с нуля — начиная с разработки проекта и кончая пробным запуском, — но тогда только на эту стадию им пришлось бы затратить не менее шести месяцев, а таким временем они не располагали. Поэтому они решили, что лучше будет купить какой-нибудь подержанный корабль-казино, который находится в более-менее приличном состоянии, перевести его в космический док и там провести его реконструкцию — как снаружи, так и изнутри. Но даже в этом случае, при условии, что они наймут достаточное число людей и будут работать круглосуточно, пройдет более месяца, прежде чем «Парадиз» сможет отправиться в свой первый пробный полет. Недостатка в средствах они не испытывали — чета Бейвол разбрасывала рубли направо и налево, словно конфетти. Но когда все работы были завершены, даже бывший капитан не смог узнать свой прежний корабль.

Снаружи «Парадиз» выглядел словно елочная игрушка, созданная гениальным мастером. Он имел форму луковицы, а его металлический корпус был настолько тщательно отполирован, что отражал свет, словно гигантское зеркало из комнаты смеха. Правда сам корпус корабля видели немногие, теперь вся внешняя поверхность его была покрыта мириадами разноцветных сверкающих лазерных индикаторов, а потому при нахождении корабля в космическом пространстве его можно было заметить с расстояния, равного чуть ли не миллиону километров.

— Того пирата, который не сможет найти в межзвездном пространстве такой корабль, — заметил по этому поводу Пайас, — можно будет считать неопасным.

Внутренняя отделка корабля также была выполнена в соответствии с пожеланиями четы Бейвол, предложившей ряд оригинальных новинок. Первоначально .. «Парадиз» был сконструирован в расчете на 107 относительно просторных кают для пассажиров, но агентам Службы они показались тесными и у Пайаса и Иветты появились сомнения, что такие каюты смогут произвести должное впечатление на их привыкших к роскоши клиентов. Разумеется, объем внутри корабля был ограничен размерами корпуса, но супругам удалось создать иллюзию огромного внутреннего пространства. По их требованию были ликвидированы сорок кают для пассажиров, а остальные были пропорционально увеличены, в результате чего стали выглядеть гораздо более просторными. Кроме того, были разрушены внутренние перегородки во многих помещениях общего пользования. Так, например, объединив вместе три столовых относительно небольшого размера, Пайас добился того, что теперь на корабле появился внушительный банкетный зал. Небольшие помещения для игроков тоже были объединены в несколько просторных казино, в результате чего даже те пассажиры, которые в какой-то момент не участвовали в игре, теперь могли находиться рядом с играющими и ощутить их волнение и азарт. В первозданном виде Пайас решил оставить только три небольшие игровые комнаты. Согласно его плану, эти помещения в будущем будут предназначены для тех гостей, которые предпочитают игру в карты по особо крупным ставкам. Следует сказать, что подобные специальные залы были неотъемлемой частью любого корабля-казино.

В самом центре корабля, вместо того чтобы оборудовать дополнительные игровые залы, по распоряжению Пайаса все перегородки были демонтированы в результате чего получился впечатляющий — в двух уровнях — вестибюль. В центре вестибюля был сооружен фонтан, который представлял собой женскую фигуру из золота величиной более двух метров,, одетую в платье из струек воды. Вода вытекала под давлением из отдельных трубок, которые образовывали каркас платья и создавала эффект мерцания всякий раз, когда изменялось освещение фонтана. Следует сказать, что это большое помещение не имело никакого практического значения и Пайас распорядился оборудовать его с единственной целью — создать эффект просторности. Дело в том, что все пространство внутри космического корабля было настолько бесценным, что для извлечения выгоды использовался буквально каждый уголок и наличие на «Парадизе» огромного вестибюля, конечно же, должно было создать у пассажиров впечатление безумной роскоши, царящей на этом корабле.

Иветта занималась внутренней отделкой помещений корабля в стиле, который она сама называла «старинным изысканным». В качестве цветовой гаммы предпочтение было отдано пастельным тонам, а основным цветом стал бледно-розовый. На всем корабле не осталось даже самого крохотного участка голой поверхности. Все стены, как в помещениях общественного назначения, так и в каютах пассажиров, были сначала оклеены обоями, а затем задрапированы плотной бархатной тканью, которая свисала ярусами над золотыми канделябрами тонкой работы. По замыслу Иветты, это должно было смягчить резкие контуры голых балок корпуса корабля и сохранить иллюзию открытого пространства.

Кресла и диваны были изготовлены из натурального дерева и обиты розовым бархатом. Все игровые столы в казино были обиты розовым сукном, над ними с потолка свисали огромные хрустальные люстры. Полы были устланы толстым ковровым покрытием ослепительно белого цвета с нанесенными там и тут редкими красными штрихами. В углах стояли кадки с комнатными живыми растениями, которые тянулись вверх, к потолку и были усыпаны красными, белыми и розовыми цветами.

Очень долго Пайас и Иветта обсуждали вопрос о том, какие дополнительные услуги могли бы они предложить постоянным посетителям своего корабля-казино «Парадиз». Они сошлись на том, что изысканно отделанных игровых залов и утонченной кухни будет явно недостаточно. Если «Парадиз» должен стать местом, где бы собирались богатые люди, чтобы поиграть в азартные игры, на корабле обязательно следовало иметь набор «особых услуг». Моральная сторона дела ни Пайаса, ни Иветту не волновала, хотя оба они росли в строгом обществе с пуританскими нравами, — главным для них было выполнение порученного задания, а о собственных чувствах на это время можно было забыть. Чрезмерная щепетильность испортила бы общее впечатление от их корабля-казино и свела на нет всю проделанную ими напряженную работу. Ради блага Империи им придется на время отказаться от собственных моральных принципов.

Задача по обеспечению корабля наиболее экзотичными товарами и услугами легла на плечи Иветты, поскольку именно она должна была стать для всех законной «владелицей» корабля-казино «Парадиз». Легче всего оказалось раздобыть спиртные напитки. Большую часть их можно было просто купить по официальным каналам, но некоторые, для приготовления которых использовались особые вещества, пришлось доставлять контрабандным путем с планет, правительства которых запрещали экспорт природных запасов. Что касается женщин, Иветте пришлось потратить почти две недели своего времени в поисках подходящих, прежде чем она, в конце концов, смогла отобрать для «Парадиза» десять прелестных молодых особ, договорившись о повременной оплате и комиссионных по итогам работы. А чтобы решить этот вопрос окончательно, она наняла, кроме них, еще и пятерых молодых людей приятной наружности на тот случай, если среди пассажиров корабля окажутся дамы, которые захотят воспользоваться предлагаемыми здесь «особыми услугами». Труднее всего оказалось достать наркотики, но Иветта обладала достаточно богатым профессиональным опытом и умела задать нужный вопрос в нужном месте, в результате чего ей удалось достать великое множество запрещенных законом препаратов, которые способны были удовлетворить любые запросы сколь богатых, столь же и испорченных пассажиров.

Пока Иветта находилась в разъездах, пытаясь обеспечить корабль всем необходимым, Пайас занимался привлечением в их заведение богатых клиентов. В течение тех трех лет, что он провел под личиной профессионального игрока Пайаса Нева, Пайас Бейвол досконально изучил все обычаи, царившие в Мире азартных игр. По своему опыту он знал, что далеко не всегда самые богатые игроки посещают исключительно самые фешенебельные клубы, а некоторые заведения становятся более популярными, чем другие, зачастую именно из-за той клиентуры, которая там собирается.

Выбор маршрута для первого полета своего корабля-казино Пайас и Иветта осуществляли с особой тщательностью. В соответствии с их планом «Парадиз» должен был курсировать по квадрату между планетами Итон, Бромберг, Хсоли и Курагана. Все четыре планеты были весьма процветающими, на каждой из них невиданного размаха достигла деятельность различных нелегальных игорных заведений, поскольку азартные игры были запрещены законом, и, наконец, все эти четыре планеты входили в ту область межзвездного пространства, где отмечалась самая высокая активность различных пиратских группировок данного сектора Галактики.

Пайас посетил все эти четыре планеты по очереди, ведя там свои дела практически без какого-либо плана. Он проводил на каждой планете пару дней в поисках тех казино, в которых дела шли наилучшим образом. Потом тратил еще несколько дней на то, чтобы выявить в этих казино самых заметных игроков, сводя дружбу с крупье и «хозяйками» — содержательницами притонов для того, чтобы осторожно разузнать самые свежие слухи и сплетни. Его натренированные глаза не пропускали ни одного посетителя подобных заведений и редко когда Пайасу требовалось более часа, чтобы окончательно определить, представляет тот или иной субъект какой-то интерес для него или нет.

Но как только в поле его зрения появлялась подходящая жертва, он тут же начинал действовать. Сначала произносилось несколько заранее подготовленных слов об удивительных условиях на новом корабле-кази-но, затем следовал намек на то, что количество мест на корабле ограничено и, вполне возможно, билеты на первый рейс скоро будут полностью раскуплены, а потом уже с явно выраженной нерешительностью и осторожностью потихоньку подвинуть заинтересовавшемуся слушателю визитную карточку — карточку, на которой был указан только номер абонемента космической связи, с которым надо связаться и заказать «билет на «Парадиз». Пайас всегда отказывался отвечать на какие-либо вопросы по поводу самого корабля, давая своим перспективным клиентам понять, что он и так уже сказал гораздо больше, чем следовало. «Если есть желание получить какие-либо дополнительные сведения, — говорил он, — вам следует позвонить по указанному номеру и договориться о встрече». После этого он исчезал — обычно так и не назвав своего имени.

К тому времени, когда Пайас закончил облет всех четырех планет и вернулся на Игон, где заканчивались работы по реконструкции их корабля, даже он был несказанно удивлен тем ажиотажем, который возник вокруг билетов на «Парадиз». Иветта сходила с ума, пытаясь обработать все заявки на приобретение билетов и в то же время своевременно закончить работы по внутренней отделке корабля. Так что Пайас оказался весьма кстати, переложив на себя часть ее обязанностей.

Те люди, с которыми не так давно беседовал Пайас, не могли удержаться от искушения и рассказывали о «Парадизе» и необычном путешествии своим друзьям, те же, в свою очередь, посвящали в это новых людей, своих приятелей, а в результате весть о новом чудесном корабле-казино распространялась с огромной скоростью. Заявки на билеты стали приходить даже из тех мест, которые были значительно удалены от сектора, где находились упомянутые четыре планеты. Вследствие чего Пайас мог позволить себе проявлять разборчивость при продаже билетов и часто отказывал людям по, казалось, совершенно пустяковым поводам. При этом каждый отказ он сопровождал отправкой адресату красочного буклета с объемными иллюстрациями, в котором были подробно описаны и изображены все удовольствия и развлечения, предлагаемые на корабле-казино «Парадиз». После каждого такого отказа поток новых заявок на билеты чуть ли не удваивался.

Однажды вечером, в очередной раз оглядев кипу новых заявок на приобретение билетов, Пайас обратился к жене:

— А знаешь, если пираты не нападут на нас в первые один-два рейса, мы можем на этой затее сделать по-настоящему хорошие деньги. Даже если вычесть все расходы на продукты питания, которыми еще предстоит запастись, у нас остается достаточно кругленькая сумма. А вместе с платой за аренду и нашей долей от «особых услуг» мы могли завершить операцию с приличной для себя выгодой.

— Бог мой, похоже, ты слишком вошел в роль.

— Да нет, просто размышляю о профессии агента Службы Безопасности. Придет время и мы обязательно схватим и Леди А и всю ее шайку. И если в тот момент никаких новых заговоров не будет, начальство Службы запросто может отправить нас на вольные хлеба, а я уже слишком стар для того, чтобы изучать нейрохирургию. Поэтому мне представляется, что очень неплохо было бы иметь надежный бизнес.

Как ранее и обещала Иветта, она должна была подобрать подходящую команду — команду, которую пираты не могли бы одолеть ни при каких обстоятельствах, включая атаку с превосходящим по мощности оружием и значительным перевесом в живой силе. К счастью, это дело оказалось самым легким во всей операции. Для этого Иветте было достаточно обратиться к своей семье.

Семья д’Аламбер была совершенно уникальным явлением в истории человеческой цивилизации. По всей Империи гремела слава об этом семействе как об основных исполнителях в Галактическом Цирке. Лучшие воздушные акробаты, гимнасты, жонглеры, дрессировщики, фокусники, клоуны, борцы — все они принадлежали к семье д’Аламбер и на протяжении многих веков демонстрировали захватывающее дух зрелище. Можно сказать, что фамилия д’Аламбер была синонимом слова «Цирк» — более тысячи представителей этого семейства постоянно находились на гастролях, посещая все обитаемые планеты и на каждом их выступлении, где бы оно ни происходило, всегда был аншлаг.

Но это была лишь внешняя оболочка воистину замечательного семейства. Под сверкающим фасадом Галактического Цирка скрывалось самое мощное оружие против многочисленных государственных преступников, которое когда-либо попадало в арсеналы Службы Имперской Безопасности. Кроме членов семьи д’Аламбер, об этом факте было известно лишь немногим людям, которых можно было буквально перечесть по пальцам — представителям императорской фамилии, руководителю Службы Имперской Безопасности и его дочери, второму человеку в этом ведомстве. Необходимость в столь плотной завесе секретности вокруг связи Галактического Цирка со Службой, когда на протяжении веков о ней не было сделано ни одного устного или письменного сообщения, когда фамилия д’Аламбер не упоминалась ни в одном деле Службы, вызывалась тем, что врагам, которым удалось бы проникнуть в компьютер СИБ, не суждено было бы узнать правду об этой семье. Ни один д’Аламбер не числился на государственной службе и эта фамилия не упоминалась в расчетных ведомостях. Путем сложной системы перерасчетов налоги на Цирк были снижены и таким образом в достаточной степени осуществлялось вознаграждение этого благородного семейства за его сотрудничество со Службой Безопасности.

У Иветты в силу ее положения в распоряжении находилось много родственников, всегда готовых помочь в трудной ситуации. Все члены этого многочисленного семейства были уроженцами ДеПлейна, на котором сила тяжести значительно превосходила земную. Таким образом, все они были продуктами эволюции человека, происходившей в условиях повышенной гравитации. Поэтому их рефлексы были в три раза быстрее, их кости были в три раза прочнее, а мышцы — в три раза мощнее, чем у любого человека, выросшего на Земле. Вследствие этого на уроженцев ДеПлейна был громадный спрос в тех областях деятельности, где требовалась высокая скорость реакции и сила.

Ко всему прочему следует добавить и то обстоятельство, что у д’Аламберов существовала древняя традиция постоянного совершенствования своего тела. Ведь они были цирковыми артистами и их тела должны были действовать словно хорошо смазанные механизмы. Таким образом, представители этой семьи считались атлетами и силачами даже на фоне своих соплеменников. Именно этот дополнительный запас жизненных сил зачастую был тем единственным преимуществом, которым обладала Служба в ее извечной борьбе против сил хаоса.

Кроме тех мужчин и женщин, которых Иветта из-за их внешних данных наняла для «особых услуг», вся остальная команда корабля-казино «Парадиз», начиная с капитана и кончая последним рабочим, состояла исключительно из членов ее замечательной семьи. Причем каждый член экипажа был превосходно подготовлен для выполнения своих профессиональных обязанностей, ну а в боевом искусстве им просто не было равных.

Набором крупье и карточных банкометов первоначально должен был заниматься Пайас. Он хотел взять на эти должности профессионалов, обезопасив казино от всевозможных шулеров, которые могли бы каким-то образом затесаться в штат, а потому решил тщательно изучить анкетные данные каждого претендента. Но Иветта убедила его не делать этого и предоставить выбор ей. Все люди, которым она решила поручить работу за игровыми столами, были рекомендованы ей дядей Марселем, лучшим фокусником Галактического Цирка. Они не только отличались большим искусством и ловкостью рук, но могли своими тренированными глазами в считанные мгновения распознать любого жулика за игровым столом. Эти люди дали Пайасу бесплатное представление, после которого уроженец Нью-фореста лишь покачал головой... зато теперь он на все сто процентов был убежден, что ни один факт жульничества не пройдет мимо службы безопасности их корабля-казино.

И вот наконец, после долгих семи недель, корабль-казино «Парадиз» был полностью готов к тому, чтобы отправиться в свой первый исторический рейс. Пайас устроил по этому случаю грандиозное гала-представление, пригласив на прием представителей прессы и соответствующую публику. Он произнес короткую зажигательную речь о небывало увлекательном путешествии, которое они собираются совершить, а также о неисчислимых чудесах, которые ожидают всех пассажиров «Парадиза». Пайас объявил о том, что билеты на первые четыре рейса их корабля полностью раскуплены, а затем ответил на вопросы присутствующих. Многие вопросы касались его лично. И действительно, кто он такой, этот таинственный антрепренер, который вынырнул неизвестно откуда и решился на такой дерзкий проект? У Пайаса, который взял себе псевдоним Брайан Сенджере, в запасе имелось великое множество заманчивых поражающих воображение небылиц и специально придуманных историй о его туманном прошлом, причем большую часть своих россказней он бессовестно украл из приключенческих книг, которые читал в огромных количествах, словно ребенок. В конце концов, один из членов семьи д’Аламбер, который специально был внедрен в публику под видом представителя прессы, задал тот вопрос, которого чета Бейвол ожидала со все возрастающим нетерпением:

— Скажите, собрав на борту вашего корабля-казино огромное количество денег, не опасаетесь ли вы, что можете стать мишенью для налета со стороны одной из многочисленных пиратских банд?

— Нисколько, — твердо заявил Пайас, сопроводив свой решительный ответ соответствующим жестом руки. — Как вы могли понять из того, что я рассказал вам о своем прошлом, ранее мне часто приходилось сталкиваться с проявлениями жестокости и насилия в космосе. Тогда-то я и разработал такую систему безопасности, которая делает «Парадиз» совершенно неуязвимым для любого нападения пиратов, словно это не обычный корабль, а боевой имперский крейсер. Я обещаю, что все пассажиры, находящиеся на борту нашего корабля-казино, будут в такой же безопасности, как сидя у себя дома. На самом деле даже в большей безопасности — ведь на их дом могут напасть грабители, а на борту «Парадиза» грабителей не будет.

Заглотив столь лакомый кусок, специально подброшенный им Пайасом и Иветтой, репортеры набросились на вопрос о безопасности корабля. В частности, им было интересно узнать, не имеет ли «Парадиз» на борту собственной тяжелой артиллерии, способной отразить атаки бандитов в космосе. Пайас с улыбкой ответил:

— Вы все прекрасно знаете, что путешествие в межзвездном пространстве на частных кораблях, имеющих оружие на борту, является грубым нарушением Имперского закона.

Репортеров такой ответ не удовлетворил и они пытались добиться дополнительных деталей. Пайас был очень рад тому вниманию, с каким журналисты отнеслись к этому вопросу, но решил, что максимальную выгоду можно будет извлечь в том случае, если больше не сообщить им ни слова. Вот почему он, в конце концов, призвал репортеров оставить эту тему.

— Пожалуйста, прошу вас понять следующее. Если я сообщу вам сейчас все особенности нашей системы безопасности, они станут известны и пиратам тоже. А любой игрок, которому сопутствует удача, скажет вам, что кое-что всегда необходимо оставлять про запас. Вот все, что я хотел бы сообщить по этому вопросу.

На следующее утро все газеты были заполнены историей таинственного Брайана Сенджерса, описанием невероятного корабля-казино «Парадиз», а также заявлением Сенджерса о «секретном оружии» против пиратов, которое делает его корабль абсолютно неуязвимым. Супруги Бейвол читали статьи и улыбались. Они бросили вызов пиратам. Следующий шаг теперь за ними.

Спустя два дня корабль-казино «Парадиз», оставив орбиту вокруг планеты Игон, начал свой первый рейс. Пассажиры были заняты поиском развлечений и щекочущих нервы удовольствий. Пайас и Иветта надеялись, что подобных удовольствий они доставят своим гостям даже больше, чем было предусмотрено договором.

ГЛАВА 5 ПЛАНЕТА ПРЕДАТЕЛЕЙ

Размер планеты Гастония близок к размеру Земли Вращается она вокруг желтого карлика, похожего на Солнце. Имеет один большой естественный спутник и три естественных спутника меньшего размера. Окружена атмосферой, доля кислорода в которой делает ее пригодной для дыхания человека. Наклон оси вращения составляет двадцать один градус, вследствие чего на планете происходит обычная смена времен года. Наблюдается большой избыток воды. Планета отличается богатым растительным и животным миром. Рельеф Гастонии довольно разнообразен: горы и долины, океаны и пустыни. Вкратце можно сказать, что по многим аспектам данная планета не сильно отличается от родины человечества.

Правда, есть одно решающее отличие. Дело в том, что эта планета вращается на среднем расстоянии от своей звезды, равном 2,1 миллиона километров. А поскольку радиус орбиты в 1,4 раза превышает радиус орбиты Земли, Гастония получает тепла в два раза меньше, чем Земля. Это холодная планета, жестокая и мало пригодная для жизни людей, которые привыкли к более мягкому климату. Реки и озера на Гастонии большую часть ее долгого года были покрыты льдом. И только сложный процесс чередования приливов и отливов, вызываемый наличием у планеты четырех лун, позволяет воде в океанах оставаться в вечном движении и не замерзать. В середине лета на экваторе температура воздуха существенно поднимается и достигает иногда двадцати пяти градусов, но едва ли такие периоды можно было назвать поводом для радости. Дело в том, что из-за огромного перепада температур между отдельными климатическими зонами возникают мощные потоки воздуха, приводящие к таким штормам, по сравнению с которыми разрушительные тайфуны, что изредка наблюдаются на Земле в Тихоокеанском регионе, кажутся легким весенним ветерком.

Именно такой была планета, которую Сумасшедшая Стефани избрала для постоянного проживания всех тех, кто выступал против ее власти. Это было обитаемое, но далеко не счастливое место. Хотя здесь в изобилии произрастали местные виды флоры и водилось много животных, что обеспечивало поселенцев пищей, а частые снегопады давали им воду. Империя снабжала жителей планеты только самым необходимым для выживания, не доставляя на Гастонию никаких предметов роскоши. Выступив против Империи, здешние узники сами отвернулись от того, что могло’бы им дать государство и теперь с лихвой расплачивались за это.

Когда корабль Службы для перевозки арестантов, который должен был доставить Жюля и Ивонну к их новому местопребыванию, приблизился к Гастонии, узникам было разрешено ненадолго взглянуть на планету ссыльных. Из космоса она выглядела довольно светлой, с большим количеством облаков, сквозь которые маняще проглядывали голубой океан и белая, покрытая снегом суша. Однако с началом посадки их вновь развели по камерам и не разрешили покидать их до тех пор, пока корабль не коснется поверхности планеты.

Корабль совершил посадку в маленьком космопорту, который был единственным на всей планете и располагался на территории военного гарнизона — Империя хотела держать жизнь арестантов под неусыпным контролем. Надо отметить, что Гастония была одной из двух обитаемых планет в Галактике, у которой не было собственного герцога, осуществляющего управление колонией. Другой такой планетой была Земля. Как и Земля, Гастония считалась личной собственностью Императора и находилась под его прямым правлением. Императора здесь представлял назначенный им губернатор, который самостоятельно набирал персонал и периодически отчитывался перед Императором через Службу Имперской Безопасности.

Супругов д’Аламбер бесцеремонно выпроводили из корабля и направили в гарнизон, где они должны были пройти через процедуру идентификации личности. Когда процедура проверки была завершена, их подвергли полному медицинскому освидетельствованию, чтобы составить заключение о физическом состоянии в момент прибытия на Гастонию. Для решения проблем, связанных со здравоохранением, в административном центре на Гастонии имелись медперсонал и необходимое оборудование. Медицинские карты заводились на всех доставляемых сюда заключенных.

После осмотра Вонни и Жюлю выдали теплоизолирующую униформу, которая состояла из рубахи, широких брюк, кожаных ботинок на толстой подошве и тяжелой меховой парки. Охранница проводила их до двери, вручила каждому по полной горсти мелких медных монет и нажатием кнопки открыла дверь в небольшой коридор.

— Войдите в коридор и быстро шагайте к двери, что расположена в другом его конце. Вам откроют дверь. А потом радуйтесь своему новому дому.

— Обождите минутку, — попыталась задержать охранницу Вонни. — Но где же мы будем жить? Чем будем питаться? Как встретимся с другими арестантами? Что?..

— Там снаружи всегда кто-нибудь торчит, он и встретит вас, — грубо оборвала ее та. — Они объяснят вам разницу между кораблем для транспортировки заключенных и кораблем, выполняющим регулярные рейсы.

По-видимому, охранница не была расположена говорить. Она грубо вытолкала двух узников и захлопнула за ними дверь. Та закрылась с резким щелчком, будто подводя черту под прошлой жизнью, потом послышалось шипение выпускаемого воздуха, это сработали пневматические запоры. С их стороны не было ни ручек, ни кнопок, по-видимому, из коридора дверь открыть было невозможно. Что ж, если у них не было намерения простоять в этом коридорчике до конца своих дней, надо было двигаться вперед.

Коридор был абсолютно пустым, длиной около пятнадцати метров со стенами, обитыми металлическими листами. Светильники, расположенные на потолке, давали совсем мало света. Как и сказала охранница, в другом конце коридора была еще одна дверь. Жюль пожал плечами.

— Ну, от стояния здесь толку не будет, — произнес он и повел жену к двери в дальнем конце коридора.

Надо сказать, что и в коридоре было жутко холодно, но они не были готовы к шоку от того мороза, который чуть не свалил их с ног, когда открылась дверь наружу. Супруги тут же зажмурили глаза и закрыли свои лица руками, чтобы хоть как-то защититься от леденящей стужи, царившей на Гастонии в это время года. Теперь Жюль и Иветта подумали, что те меховые парки, которые показались им излишне теплыми, пока они находились в пределах военного гарнизона, будут слабой за щитой на этой морозной планете.

Постояв еще несколько секунд без движений, чтобы хоть чуточку привыкнуть к здешнему холоду, супруги д’Аламбер вышли наружу и в то же мгновение дверь за ними автоматически захлопнулась. Как и на первой снаружи на ней не было никаких ручек и открыть её отсюда было невозможно. Назад пути не было.

— Надеюсь, мы отдаем себе отчет в том, что делаем, — прошептала Ивонна, едва дыша.

Жюль, стоя рядом с женой, кивнул головой. В сложившихся обстоятельствах едва ли возможно было удержаться от того, чтобы в душе не зародились сомнения, однако они прекрасно понимали, что впереди их ждет еще более опасная часть задания и поэтому готовились с честью выдержать все испытания. В конце концов, ведь никто не обещал им, что работа пройдет без малейшего риска.

Позади голые стальные стены поднимались в высоту не менее чем на пятнадцать метров, возвышаясь над головой словно башни. Здание администрации и военного гарнизона было построено таким образом, что его задняя часть вплотную примыкала к горной цепи, что должно было исключить возможность вражеских атак с тыла. А эти высокие стены, в свою очередь, препятствовали атакам с фронта. Насколько было известно из регулярно поступающих отчетов, за всю более чем стопятидесятилетнюю историю использования Гастонии в качестве планеты-тюрьмы для государственных преступников отсюда не было совершено ни одного удачного побега. И все-таки некая женщина по имени Карла Джост каким-то чудом умудрилась сделать это, да еще так, что никто из здешней администрации не имел об этом ни малейшего понятия вплоть до сегодняшнего дня — а сколько еще преступников могли воспользоваться ее опытом? Именно на эти вопросы должны были найти ответы супруги д’Аламбер, прибыв на Гастонию. А потом попытаться перекрыть этот канал если повезет.

— Если вы хотите доехать до деревни, а не тащиться туда пешком, — услышали они неприятный голос, пошевеливайтесь. Я не собираюсь торчать здесь целый день.

Жюль и Ивонна отвлеклись от внимательного изучения стен гарнизона и обернулись, чтобы взглянуть на человека, заговорившего с ними. Это был мужчина приблизительно сорока пяти—пятидесяти лет с густой бородой и обветренным лицом. Одет он был в меховую парку, которая ничем не отличалась от их собственных, но ноги его были обуты в ботинки, подбитые мехом, которые к тому же плотно застегивались на голеностопных суставах и лодыжках. Он сидел на самодельных санях, в которые было запряжено какое-то неизвестное крупное четвероногое животное. Оно имело толстую шкуру с длинным мехом сероватого оттенка, а на голове его красовались две пары рогов весьма устрашающего вида, хотя внешне оно казалось вполне покладистым и спокойно стояло впряженным в сани, ожидая приказов своего хозяина.

— Кто вы? — спросила Вонни.

— Фамилия моя Золотин. Я отвожу всех вновь прибывающих в деревню. Если, конечно, они не захотят прогуляться туда пешком.

— И далеко до деревни? — поинтересовался Жюль.

— Пять километров. Ну, решайте быстрее.

На самом деле решать-то особенно было нечего. Столь продолжительная пешая прогулка по Гастонии сейчас, когда они еще совсем не привыкли к суровому климату этой планеты, была бы с их стороны равносильна самоубийству.

— Спасибо, мы принимаем ваше предложение, — проговорил Жюль, направившись к задку саней.

Золотин поспешил за ним и втиснулся между Жюлем и санями.

— Плата за проезд пятнадцать жетонов с каждого, — объявил он пассажирам.

— Что? А! — Жюль посмотрел на монеты, которые так и держал в кулаке после того, как получил их у стражницы. Все они были изготовлены из меди, имели различные размеры и форму, но какие-либо метки, по которым можно было бы судить об их номинале, начисто отсутствовали. — Которая из них? — спросил он у возницы, показывая свои монеты

Золотин презрительно оглядел коллекцию медяков которую Жюль держал на ладони.

— Маленькие кружочки соответствуют одному жетону, кружочки среднего размера — пяти жетонам, самые крупные кружочки — десяти жетонам, монеты треугольной формы соответствуют пятидесяти жетонам, квадратной — ста. Монеты шестиугольной формы равны одной тысяче жетонов, но такие монеты вы увидите еще не скоро. — Он хохотнул, довольный своей шуткой.

Супруги д’Аламбер быстро пересчитали свое «состояние» и определили, что на двоих располагали суммой, равной девятистам жетонам. Они не имели ни малейшего понятия о том, какие расходы им предстоят в деревне и плата за проезд в тридцать жетонов показалась не столь уж и высокой. Жюль и Ивонна бережно разложили все имеющиеся в наличии монеты по достоинству и отсчитали Золотину ту сумму, которую он запросил. Только после этого возница позволил им устроиться на санях, а затем, щелкнув маленьким кнутом, пустил свое животное вперед.

— А что это за животное? — поинтересовалась Вон-ни, пытаясь завязать разговор.

— Оно называется ейджи.

Животное плелось со скоростью, пожалуй, только чуть-чуть превышающей ту, с которой Вонни могла бы передвигаться ползком.

— А что, быстрее оно двигаться не может?

— Конечно, может, если позади будет бушевать пламя или впереди покажется самка. А так зачем? Или, может быть, вы куда-нибудь спешите?

Лицо у Вонни вспыхнуло. Она привыкла к жизни в условиях, когда все вокруг нее двигалось в несколько ускоренном ритме. А Гастония, по-видимому, была тем местом, где все живое старалось сохранить как можно больше энергии для того, чтобы тем самым сберечь побольше тепла. Да и какие причины могут существовать в этом мире для спешки?

Заметив волнение своей жены, Жюль поспешил заполнить паузу и вступить в разговор.

— Мне кажется, на этой планете должны существовать какие-то правила для всех живущих здесь.

— Разумеется, они есть, — согласился с ним Золотин. — Вы должны делать то, что говорит вам мэр и тогда у вас не будет никаких неприятностей. А самое главное, что вы никогда и ни в коем случае не должны делать — это спрашивать у кого бы то ни было, кем он был до того, как оказался на Гастонии. Если вы нарушите это правило, то проживете недолго.

— А кто здесь мэр? — поинтересовался Жюль. — Один из тех, кто служит у губернатора?

Золотин насмешливо фыркнул.

— Губернатору нет никакого дела до нас, впрочем, так же, как и нам до него. Сейчас мэром является один человек по имени Кваме Чомбасе. И мой вам совет: чем дальше вы будет находиться от него, тем вам же лучше.

Скорее всего именно эта формула объясняла долголетнее выживание Золотина в мире кровавых преступлений, которые являлись повседневной реальностью на Гастонии, если, конечно, Жюль правильно истолковал слова возницы. Однако супруги д’Аламбер прибыли на эту планету вовсе не для того, чтобы заниматься обеспечением собственной безопасности. Если этот Чомбасе обладает хоть какой-то властью в этой колонии, он, вполне вероятно, является также членом организации заговорщиков и именно это обстоятельство им предстояло выяснить. Рано или поздно, но им так и так придется столкнуться с этим человеком, но прежде самым разумным поступком с их стороны было бы тщательное ознакомление с основными порядками в том новом мире, где они вынуждены будут прожить какое-то время.

— А мы найдем место, где остановиться? — спросила Вонни. — Эти охранники ничего толком не объяснили нам.

— Я доставлю вас в Центральную регистратуру, — проговорил Золотин. — Там вам выделят какое-нибудь жилье и дадут работу. Вы собираетесь жить вместе?

— Да, мы женаты.

Золотин оглядел Вонни с видом знатока.

— Молодая хорошенькая женщина может очень быстро сделать здесь неплохие деньги. Соотношение полов здесь таково, что на каждых двух женщин приходится больше трех мужчин.

— Благодарю, я не из таких! — воскликнула Вонни Возница только пожал плечами.

— Смотрите сами. Только ваши внешние данные сейчас куда лучше, чем будут в самом скором времени Тяжелая работа на Гастонии очень быстро сведет на нет всю вашу привлекательность, а значит и снизит цену на вас. И может статься, что через пару месяцев уже не найдется никого, кто захочет вас купить.

Вонни после таких слов возницы весь остаток пути провела в гневном молчании, предоставив остальные подробности выяснять своему мужу. Золотин был невозмутимым молчаливым человеком и Жюлю приходилось чуть ли не клещами вытягивать из него информацию о жизни на Гастонии. К счастью, ейджи брел очень медленно и это дало ему вполне достаточно времени для того, чтобы задать вознице все необходимые вопросы и выстроить для себя структуру здешнего общества, членами которого с этого дня стали и они с Ивонной.

Как он выяснил, в настоящее время на Гастонии проживало более двадцати тысяч человек. Все они жили в деревне — так они называли населенный пункт, в котором обитали. Подавляющая часть местных жителей занималась весьма примитивными видами деятельности, главными из которых были охота на диких животных, выращивание злаков и различные ремесла, такие, как выделка кожи и строительство. Управление жизнью деревни осуществлялось мэром и его лейтенантами, которые добились власти исключительно за счет применения грубой силы. Таким образом, обычно пост мэра занимали люди без всеобщих выборов. Гастония была планетой, населенной честолюбивыми, скандальными и жестокими людьми и не было странным, что политическая ситуация в этой колонии не отличалась большой стабильностью.

После почти часовой езды по «дороге», которая представляла собой импровизированный тракт на заснеженной равнине, сани въехали на холм и супруги д’Аламбер получили возможность в первый раз окинуть взглядом деревню. Поселение оказалось гораздо большего размера, чем они ожидали. Имперские власти обеспечили здешних обитателей некоторыми строительными материалами промышленного производства, но в минимальном ассортименте, который мог обеспечить лишь их выживание в условиях Гастонии. Однако поселенцы сами значительно расширили его, используя растущие на этой планете деревья, из которых они готовили пиломатериалы. Дома располагались вдоль беспорядочно переплетенных улиц — очень узких и концентрирующихся в основном вокруг невысоких холмов. Более просторные здания, как сообщил супругам Золотин, были отведены под бары, бараки и магазины. В таких же домах проживали и наиболее влиятельные граждане — имелись в виду прежде всего мэр и члены его банды.

Золотин высадил Жюля и Ивонну перед Центральной регистратурой, где они обязаны были пройти нечто вроде проверки, после которой им должны были выделить жилье и предоставить работу. Возница тут же уехал, не сказав ни слова на прощание, а они, в свою очередь, не сделали ни одной попытки как-то поблагодарить его за поездку — ведь этот человек ничем не проявил своих дружеских намерений в отношении четы д’Аламбер и даже не стремился казаться учтивым, поэтому Жюль и Вонни не чувствовали себя обязанными ему. Хорошо хоть Золотин преподал им первый урок на Гастонии: никогда не пытаться сблизиться с другими людьми.

Супруги вошли в здание регистратуры и обнаружили, что внутри было не намного теплее, чем снаружи, где царил жуткий холод. Их принял какой-то бородатый человек с угрюмым выражением лица, который сидел за конторкой и разговаривал с ними так, словно они посягали на его частную собственность. После того как Жюль и Ивонна назвали свои имена, этот человек весьма резким тоном объявил им, что они могут либо снимать собственную хижину за четыреста жетонов в месяц, либо поселиться в общем бараке за сто жетонов в месяц с каждого. Так как супругам д’Аламбер просто необходимо было иметь какое-нибудь уединенное место, где можно было бы обсуждать наедине свои планы, они выбрали отдельную хижину.

Плата вперед, — заявил им служащий.

Жюль отсчитал четыреста жетонов из их общих медяков и положил их на конторку.

— Этого недостаточно, — заявил служащий, презрительно посмотрев на кучку монет.

— Что вы хотите сказать? — удивился Жюль и пересчитал деньги еще раз, но теперь уже вслух. — Вот сто жетонов, вот двести, это будет двести пятьдесят, триста, триста пятьдесят, четыреста жетонов. Все правильно.

И тут этот бородач впервые улыбнулся.

— Это Золотин научил вас так считать, да?

Жюль вдруг почувствовал, как у него засосало под ложечкой.

— Да. А почему?..

— Он поступает так со всеми новичками, — объяснил ему служащий, с трудом удерживаясь от того, чтобы не расхохотаться Жюлю в лицо. — Неправильно называет номинал и, насколько я его знаю, думаю, взял с вас за проезд с каждого по сто пятьдесят жетонов.

Бородач показал им, как надо правильно считать здешние деньги, чем доказал, что был прав в отношении Золотина — возница взял с них по 150 жетонов с седока. Сосчитав заново деньги, Жюль и Ивонна обнаружили, что первоначально каждый из них имел по 350 жетонов, а теперь, после «шутки» Золотина у них едва хватило средств, чтобы заплатить вперед арендную плату за месяц проживания в отдельной хижине.

Итак, Золотин преподал им второй урок на Гастонии: никогда и никому не верить на слово.

— Как же нам платить за питание до тех пор, пока мы не заработаем денег? — спросила Вонни.

— Вы можете взять деньги в долг, — ответил служащий и на лице его вновь появилось прежнее угрюмое выражение, по его мнению, шутка закончилась. — Процентная ставка за кредит составляет двадцать процентов в день.

— Понимаю, — проговорил Жюль и сделал про себя еще один вывод. Они быстро выучили и третий урок Гастонии: деньги решают все. — Нам обоим требуется работа, чтобы можно было расплатиться потом за кредит. Это возможно?

Бородач оглядел Жюля с ног до головы.

— Вам много приходилось охотиться?

Жюль вспомнил свой последний выезд на охоту. Та охота была частью поездки принцессы Эдны — совершенно другая ситуация по сравнению с нынешней.

— Да, — ответил он. — Я довольно хороший охотник.

Служащий усмехнулся.

— Приходилось охотиться с копьем?

Жюль не дал себя обескуражить.

— Я никогда не пробовал охотиться подобным образом, но могу поспорить, что такая охота мне понравится.

— Ну что ж, давайте попробуем и посмотрим, как это у вас получится.

Служащий вывел Жюля обратно во двор и подвел к стене, на которой были примитивно изображены какие-то четвероногие животные. Они оба встали примерно в двадцати метрах от этой стены и служащий передал Жюлю длинное копье. Древко копья было изготовлено из легкого дерева, а наконечник из заостренного камня был привязан к нему с помощью кожаных полосок. Жюль вдруг осознал, насколько примитивными были условия жизни на Гастонии.

Он подержал древко копья на ладони в течение нескольких секунд, чтобы привыкнуть к его весу и точно определить центр тяжести копья, а затем размахнулся и бросил его точно в цель — с необыкновенной силой уроженца ДеПлейна и меткостью хорошо тренированного воздушного акробата. Каменный наконечник, затупившийся от частого использования, не воткнулся в изображенную на стене мишень, но, прежде чем отскочить, копье ударило почти в ту точку, поражение которой неминуемо сразило бы животное наповал. Жюль взглянул на бородача.

— Ну как, хорошо?

Если служащий и был поражен необыкновенными способностями новичка, то не подал виду.

— Лучше всего бросать в голову. — Это было все, что он сказал. — Поражение кишечника может испортить мясо.

— Извините. Разрешите мне попробовать еще раз, — проговорил Жюль.

Со второй попытки его копье поразило животное в голову, хотя и не абсолютно точно в то'место, в которое хотел попасть Жюль. Он знал, что его двоюродный брат Жан, который выступал в Галактическом Цирке в качестве метателя ножей, мог бы запросто поразить изображенное на стене животное в глаз, причем сделать это пять раз подряд, не допустив ни единого промаха.

Тем не менее способности Жюля в метании копья оказались настолько замечательными, что убедили служащего поручить ему работу охотника, что бородач и не преминул сделать. Он дал Жюлю последний номер в отряде охотников, которому было предписано на следующее утро отправиться на двухдневную охоту. Очевидно, на Гастонии сыскать хорошего охотника было трудно. Поэтому, даже имея последний номер в отряде, охотник всегда получал больше других, занятых на любой иной работе. А поскольку оплата его труда напрямую зависела от того, сколько он добудет дичи, у Жюля был отличный шанс неплохо заработать.

Вонни тоже очень хотела бы получить работу охотника, поскольку никакую другую работу, возможную на этой планете, она не могла бы делать так хорошо. Но, принимая во внимание тот факт, что они с Жюлем должны были как можно шире охватить все слои общества Гастонии, чтобы выяснить интересующие их сведения, она положила конец своим колебаниям и согласилась на подсобную работу в одной из кожевенных мастерских, расположенной в деревне. Их общий заработок будет небольшим, но супруги подсчитали, что его, по крайней мере, будет хватать на оплату питания и арендную плату за хижину с небольшим остатком, который пойдет в уплату процентов за кредит, что позволит им расплатиться быстрее, чем долг вырастет до невероятных размеров. Они уладили все формальности с оформлением финансовых документов, после чего бородатый служащий показал супругам д’Аламбер дорогу к их новому дому.

После получасового блуждания по узким запутанным улочкам Жюль и Ивонна в конце концов добрались до того дома, который был передан им в аренду. Оказалось, что дом этот на самом деле является сборной однокомнатной лачугой, грязной и абсолютно пустой, если говорить хоть о какой-нибудь мебели. Так называемая «кровать» представляла собой кучу полуистлевших шкур, сваленных в углу прямо на пол. Готовить пищу придется на дровяной печи, причем не было ни чайника, ни кастрюль, ни какой-либо другой кухонной утвари. Не было и дров для растопки печи. Все это следовало покупать и платить из тех скудных денег, которые они взяли в долг — денег, которые, как они надеялись, должны были пойти на оплату питания. Что же касается личной гигиены, то очень скоро им стало ясно, что придется делить общественный туалет с другими соседями, чьи дома находились на этой же улице.

Более слабые люди, наверное, залились бы слезами и начали проклинать свою судьбу за тяжкие испытания. Супруги д’Аламбер вместо этого несколько минут простояли в молчании в центре своей хижины, осматривая те бедственные условия, в которых им предстояло теперь жить.

— Дорогая, — наконец проговорил Жюль, — если я когда-нибудь решу на самом деле совершить государственное преступление, будь добра, делай что хочешь, но отговори меня от этого.

ГЛАВА 6 ЖИЗНЬ НА ГАСТОНИИ

Жюль и Ивонна разыскали продуктовую лавку, которая была открыта в это время и купили себе кое-что из еды — ровно столько, чтобы хватило до утра. Они все время неустанно учились тому, как выжить на Гастонии. Они торговались до хрипоты, а не просто заплатили продавцу в продуктовой лавке столько, сколько тот запросил и в результате сберегли для себя почти половину от той суммы, которую лавочник назначил сначала. Им также пришлось приобрести дрова для печки, так как у Жюля не было топора, чтобы нарубить их самому. Зато ему удалось отыскать парочку длиных шампуров, с помощью которых они испекли овощи, держа их над плитой. Конечно, эту еду никак нельзя было назвать изысканной, но Жюль и Ивонна были голодны как волки и их это не особенно трогало. Гигантское напоя жение этого первого дня пребывания на Гастонии пагубно сказалось даже на их сверхчеловеческих телах" поэтому сразу после завершения ужина они немедленно отправились спать, не сделав даже попытки получше познакомиться с деревней. Несмотря на горящий огонь в печи, внутри хижины было очень холодно и они, для того чтобы согреться, покрепче прижались друг к другу под меховым одеялом — по крайней мере, хоть эта часть суток была не так неприятна.

На следующее утро Жюль встал на заре. Кроме него, для этого выезда на охоту собралось еще полдюжины мужчин. Руководил всеми охотниками начальник отряда — человек по имени Дузаби. Остальные члены отряда уже по многу раз выезжали на охоту и поэтому хорошо были знакомы друг с другом, хотя по обрывкам отдельных высказываний можно было заключить, что не все из них хорошо ладят между собой. Жюль приготовился к тому, что в течение какого-то времени неизбежно будет объектом для всевозможных розыгрышей. Дело в том, что каждый новый человек, попадавший в коллектив людей, занятых вьшолнением тяжелой работы, обычно становился главной мишенью всевозможных шуток, которые иногда принимали весьма жестокий характер. И Жюль, который, конечно же, был самым неопытным из всех, как нельзя лучше подходил для подобных развлечений.

Каждому участнику охоты вручили его собственное копье, которое имело на древке строго определенное число зарубок, служивших как бы визитной карточкой владельца. Используя эти зарубки, участники отряда сразу после охоты могли совершенно точно указать, кто именно из них нанес убитому зверю смертельный удар и таким образом правильно распределить деньги, вырученные за продажу добычи. И вот весь отряд в пешем строю вышел из деревни и направился к близлежащему лесу. Несколько охотников запели на марше, остальные же предпочли двигаться молча.

Жюль, пока шли, попытался завязать разговор с одним из членов команды — с парнем по имени Бегхед-дис. Несмотря на то, что другой охотник предостерег этого парня и посоветовал ему поменьше болтать с этим нахальным новичком, Жюлю хотя и с большим трудом, но удалось вытянуть из Бегхеддиса весьма полезную информацию. Оказалось, что сейчас их отряд участвовал в небольшой — по сравнению с обычными мерками — охотничьей операции. Этим и объяснялся тот факт, что они будут охотиться вблизи деревни и столь малыми силами. Их добычей должны были стать звери, напоминавшие земных волков, которых местные жители называли сликарами — они, как и земные волки, жили стаями. Обычный охотничий отряд, как правило, включал до тридцати человек, а сама охота продолжалась никак не меньше недели и проходила довольно далеко от деревни. Чем большая охота замышлялась начальством колонии, тем большее число охотничьих отрядов принимало в ней участие. В таких случаях охотники отправлялись на охоту на санях, в которые запрягались ейджи, для того чтобы было на чем привезти в деревню добытую дичь. Как правило, назначение на участие в большой охоте получали только избранные. А объяснялось это тем, что и условия труда и оплата на этих больших мероприятиях были куда лучше, чем при охоте малыми отрядами. Поэтому в малые отряды назначение получали либо те из охотников, которые не отличались хорошими профессиональными навыками, либо те, которые по тем или иным причинам не пользовались расположением мэра и его банды.

После двухчасового марша их отряд наконец добрался до леса и тут же растянулся в цепь. Командир охотничьего отряда Дузаби находился неподалеку от Жюля и давал ему необходимые пояснения, как именно будет происходить охота. Сликары были животными размером примерно с крупную собаку. Их длинный мех имел серовато-коричневый оттенок, морды у них были плоскими, а когти — острыми, способными разорвать плоть любого другого животного. Главным образом они мигрировали стаями по деревьям и чувствовали себя довольно неуверенно, оказавшись на земле, вне привычной среды обитания, хотя, попав в безвыходное положение и обладая столь смертоносными когтями и на земле представляли собой серьезную угрозу. Были известны случаи, когда эти животные даже прыгали с деревьев и нападали на людей, хотя это и было большой редкостью. Все же главной их добычей были небольшие грызуны, обитавшие на деревьях и в изобилии водившиеся в здешних местах.

Более часа их отряд провел в лесу без особого успеха, пока до Жюля не донесся крик одного из парней находившегося в цепи правее. Дузаби тут же бросился бегом в том направлении, Жюль следовал за ним по пятам. Еще до того, как добраться туда, Жюль с командиром заметили стаю сликаров, довольно быстро передвигавшихся по верхушкам деревьев прямо на них. Жюль был несказанно удивлен, когда увидел, с какой поразительной стремительностью эти довольно большие создания могли перебираться с ветки на ветку. Пока Жюль остановился, взял свое копье на изготовку и приготовился к броску, стая сликаров была уже у них над головами.

Дузаби, стоя рядом с Жюлем, расставил ноги, тщательно прицелился, а затем бросил свое копье с острым каменным наконечником. Оружие, пущенное с огромной силой, попало точно в шею животного и наконечник копья прошел все ткани насквозь и вышел с другой стороны. Пораженный сликар издал короткий крик, который быстро перешел в булькающий предсмертный хрип, после чего свалился с ветки на землю всего в нескольких метрах от охотников.

У Жюля бросок получился ничуть не менее удачным. Пока он тщательно прицеливался, зверь, которого он выбрал в качестве цели, казалось, почувствовал намерения Жюля. Животное внезапно обернулось и зарычало на охотника, широко раскрыв пасть, усеянную клыками устрашающего вида и показывая всем своим видом, что готово броситься на врага. Повинуясь инстинкту, Жюль в тот же миг бросил свое копье, вложив в бросок всю огромную силу деплейнианина. Копье попало точно в раскрытую пасть зверя и, пробив его насквозь, вылетело из загривка. Мертвый сликар рухнул к ногам охотника, а копье Жюля так и осталось воткнутым в ветку дерева у него над головой.

Стая сликаров между тем продолжила свое паническое бегство по веткам деревьев высоко над головами охотников и не прошло и двух минут, как все противостояние между дикими животными и охотниками завершилось. Жюль, тщательно проверив, не прячется ли в ветвях какое-нибудь отставшее животное, начал взбираться на дерево, чтобы достать свое застрявшее копье, в то время как Дузаби внизу пересчитывал добытые отрядом охотничьи трофеи. Как только Жюль вновь оказался на земле, командир отряда объявил результаты состоявшейся охоты.

— Всего убито четыре сликара: одного поразил Ашаи, одного — Джеддмен и двух — я.

Жюль смотрел на Дузаби, не веря своим ушам.

— Да ведь вы убили только одного сликара. Второе животное поразил я.

— Ваше копье вонзилось в дерево, — спокойно возразил ему тот. — Вы сами только что вытащили его оттуда.

— Да, оно воткнулось в дерево, — подтвердил Жюль, — но только после того, как пронзило горло зверя. Вы ведь стояли рядом и видели, что это я убил того сликара.

— Неужели?

В обычной ситуации Жюль д’Аламбер был человеком весьма уравновешенного характера. Агент такого ранга редко мог себе позволить роскошь совершать действия под влиянием каких-либо чувств, ведь в большинстве случаев от его действий напрямую зависела его жизнь. Жюль мог снести многое, но только не унижение, которому непрерывно подвергался в течение последних двух дней со стороны этого сброда. И потом, Жюль устал от этого повсеместного надувательства. Ну что ж, если вся жизнь на этой планете осуществляется по законам джунглей, он покажет этим подонкам, что при желании может рыкнуть куда громче многих. Пришло время, когда следовало завоевать хоть капельку уважения.

Взяв в руки копье, Жюль направился к тому месту, где лежал поверженный им сликар и изо всей силы, которой мог обладать уроженец ДеПлейна, проткнул им голову мертвого животного. В полной лесной тишине охотники услышали хруст, когда копье прошло сквозь кости черепа. Кровь и мозги брызнули из раны на землю и ботинки Жюля. Но он как будто даже не заметил этого. Оставив копье воткнутым в голову животного, Жюль выпрямился и все свое внимание сконцентрировал на Дузаби.

- Теперь мое копье на месте, — проговорил Жюль с холодной яростью, четко произнося каждый звук. — Этого зверя убил я.

Остальные охотники окружили Жюля и Дузаби, которые неотрывно смотрели друг на друга, словно проверяя, у кого воля крепче. В течение какого-то мгновения даже казалось, что сам воздух между ними перешел в ионизированное состояние из-за огромной напряженности взглядов, которыми обменивались два эти человека. В конце концов, не отводя взгляда от лица Жюля, Дузаби отступил на шаг назад и произнес вполне миролюбивым тоном:

— Убито четыре зверя. Одного поразил Ашаи, одного — Джеддмен, одного — Брехт и одного убил я.

Жюль в'душе праздновал первый успех — охотники приняли его как равного в свой отряд. Эти люди не стали любить его больше — создавалось впечатление, что на Гастонии в принципе невозможно существование дружеских отношений, — но теперь, по крайней мере, они будут относиться к нему с тем уважением, которым удостаивают лишь тех, кто может постоять за себя.

Четырех убитых сликаров охотники связали вместе кожаными ремнями и затем подвесили на ветке дерева, собираясь забрать их на следующий день, когда отряд должен будет возвращаться в деревню. Дузаби посыпал все туши каким-то зеленоватым порошком, а когда Жюль поинтересовался, для чего, командир объяснил, что порошок представляет собой нечто вроде жгучего перца и он должен будет отпугнуть стервятников от добычи.

После этого охотники пометили место и двинулись дальше. Как подозревал Жюль, отряду скорее всего придется пройти немалое расстояние, прежде чем им повезет и они смогут отыскать еще одну стаю сликаров. Он исходил из того факта, что столь крупные плотоядные нуждаются в весьма обширных угодьях, чтобы иметь в достатке пищу и хотя бы сохранять численность популяции на прежнем уровне, причем угодья для разных стай этих зверей не должны были пересекаться друг с другом. Вскоре отряд сделал короткую остановку, чтобы люди могли слегка перекусить. Жюль перед охотой как-то не подумал об этом и не взял с собой никакой еды, но ему все же удалось поесть, взяв понемногу у каждого из членов отряда. Те охотно согласились, так как он обещал заплатить им после окончания охоты и полного расчета.

В этот день у отряда была еще одна удачная охота и Жюль вновь поразил одного сликара — на этот раз охотникам удалось добыть сразу пять животных. До его слуха донеслось беззлобное ворчание по поводу того, что «новичкам всегда везет», но Жюль не придал этому факту никакого значения. Самой серьезной проблемой для отряда стал громкий спор между Бегхеддисом и еще одним парнем по имени Пейер по поводу того, кто из них на самом деле убил одного из сликаров. К тому моменту, когда к месту событий подошли Дузаби и остальные члены отряда, копья обоих охотников были воткнуты в тушу убитого животного, а каждый из спорщиков обвинял другого в том, что тот хочет украсть у него славу добытчика. Дузаби выслушал доказательства, приводимые каждым из охотников и присудил убитого сликара Бегхеддису, заявив, что, на его взгляд, положение копья Бегхеддиса в туше убитого сликара более достоверно, чем положение копья Пейера, который мог воткнуть свое оружие в тело уже поверженного зверя. Решение командира прекратило спор, но мало способствовало ослаблению непримиримой вражды, которая вспыхнула между двумя охотниками. Весь остаток дня между ними не стихал поток взаимных словесных оскорблений. Некоторые из членов отряда встали на сторону того или иного спорщика, другие предпочли сохранять полный нейтралитет. Осторожность подсказала Жюлю присоединиться к последним.

В ту ночь их отряд встал на отдых на небольшой поляне и охотники разбрелись в поисках веток для костра. Дузаби объяснил Жюлю, что в ночное время суток по лесу рыщут хищники гораздо крупнее и намного опаснее сликаров, а потому на протяжении всей ночи у костра должен находиться бодрствующий дежурный. И поскольку Жюль в иерархии отряда занимал самое низкое положение, как раз ему и предстояло дежурить первому. Он безропотно воспринял это известие. Пару раз в течение его смены Жюль был потревожен истошными, жуткими звуками, доносившимися откуда-то из темноты, но ни одна тварь так и не приблизилась на достаточно близкое расстояние, чтобы на нее упал свет от костра и можно было судить о внешности зверя. После того, как Жюля сменили на его посту, он был измотан до такой степени, что тут же погрузился в глубокий сон и проспал до тех пор, пока его не разбудили на рассвете.

Все утро отряд охотников безуспешно пытался отыскать хоть какие-нибудь следы стаи сликаров. Полная неудача поисков, сопряженная с неутихающей словесной перебранкой между Бегхеддисом и Пейером, привела к общему недовольству. Наконец в полдень, когда Дузаби уже был готов отдать приказ о возвращении назад, в деревню и сбору трофеев, добытых в течение предыдущего дня, они обнаружили следы сликаров. Отряд в очередной раз растянулся в цепь, а Жюль, понадеявшись на свое везение, решил пойти собственным маршрутом.

Когда общая цепь двинулась вперед и началась охота, Жюль довольно быстро без особого труда свалил еще одного зверя. Взвалив тушу убитого сликара себе на плечи, он потащил животное к центральному пункту сбора отряда, когда вдруг слева от себя услышал громкий крик, очень похожий на человеческий. Не бросая тушу сликара, Жюль бросился в том направлении, чтобы посмотреть, что же там случилось.

Добравшись до места происшествия, он увидел картину, которая заставила его замереть. Пейер склонился над безжизненным телом Бегхедциса, копье его торчало в груди последнего. Этот тип пытался стянуть с трупа одежду и в этот момент его руки шарили в заплечном мешке мертвого товарища. Не медля ни секунды, Жюль сбросил тело убитого сликара на землю, одним прыжком добрался до убийцы и повалил его на землю. Жюль громко закричал, призывая на помощь других охотников — правда, никакой помощи ему не требовалось. Хватило единственного удара, чтобы Пейер полностью отключился.

Через несколько секунд к месту трагедии подошли и Дузаби с остальными охотниками. Командиру отряда хватило одного взгляда на открывшуюся перед ним картину, чтобы понять, что же здесь произошло. Он помог Жюлю освободиться от тела Пейера и сказал:

— Займись своей добычей, а я позабочусь об убитом.

Он собственноручно начал освобождать тело Бег-хеддиса от всего мало-мальски ценного, включая небольшой каменный нож и кожаный мешочек для монет, прикрепленный к ремню кожаным ремешком. Когда Дузаби покончил с этим делом, Пейер только-только начал приходить в сознание. Дузаби связал воедино все имущество погибшего и грубо швырнул это убийце.

— Вот его имущество, — прорычал он. — Ты получишь еще половину денег за того сликара, которого Бегхеддис убил вчера. Но чтобы больше я не видел тебя в моем отряде, понял?

Жюль едва мог поверить своим ушам, когда услышал слова Дузаби. Выходило так, что общество Гастонии награждает Пейера за то, что тот убил человека. Жюль направился вслед за Дузаби, чтобы выразить тому свое недовольство, но командир отряда, заметив его, взял д’Аламбера за руку и без слов отвел в сторону.

— Прежде чем ты начнешь читать мне лекцию, сынок, — проговорил он ледяным тоном, — запомни, что я сделал все это ради твоего же блага.

— Ради меня?

Дузаби кивнул в ответ.

— Ты хороший охотник. И мне не хотелось бы потерять тебя. Догадайся Пейер о том, что это ты виновен в том, что он не получил все, на что рассчитывал, наверняка при первом же удобном случае он воткнул бы свое копье тебе в спину. А теперь он останется доволен и, обругав тебя обо всем забудет.

— А как же с Бегхеддисом?

Командир отряда только пожал плечами.

— Живые люди для меня гораздо важнее, чем мертвецы. А потом, в деревне и так полно работы.

Жюль взглянул на тело несчастного Бегхеддиса. Оно лежало на земле совершенно обнаженное стараниями Пейера и других охотников. Да, любая вещь на Гастонии имела необыкновенную ценность и нельзя было дать ей пропасть впустую.

— Может быть, хоть похороним его? — спросил Жюль у своего командира.

— Напрасный труд. Здесь кругом такая прорва стервятников, что к утру от него и следа не останется. А нам лучше поторопиться доставить всю добычу в деревню пока мясо не испортилось. Кроме того, — Дузаби насмешливо улыбнулся, — как, интересно, ты собирался копать для него могилу? Может быть, голыми руками?

Весь остаток дня Жюль провел, больше не сказав никому ни слова. Охотники за это время собрали все туши, добытые в течение предыдущего дня и отправились в обратный путь, волоча на себе добычу. Жюль на протяжении всего пути печально обдумывал новый урок: тебе все простят, если ты сделаешь это незаметно. Ничто не повысит так твой авторитет, как успех — особенно на этой планете.

Они добрались до деревни как раз перед наступлением сумерек. Отряд встречала группа рабочих, которые тут же утащили туши убитых сликаров- куда-то для переработки. Жюль вместе с другими охотниками отряда отправился в Центральную регистратуру для получения денег за работу. Он рассчитывал на приличное вознаграждение за убитых им трех сликаров, но, когда пересчитал полученные деньги, обнаружил, что ему выдали половину той суммы, которая причиталась.

— Налоги, — буркнул ему в ответ служащий регистратуры, когда Жюль выразил ему свое недовольство.

Д’Аламбер хотел было сначала сказать пару слов этому парню, но передумал и молча вышел наружу.

К тому моменту, когда он полностью рассчитался с охотниками из своего отряда за ту еду, которой они поделились с ним на охоте, у Жюля осталась только треть от той суммы, которую он заработал за два дня. Когда он возвращался в свою хижину, Дузаби остановил Жюля и рассказал ему о том, что намечается более крупная охота и вопрос о ее проведении должен решиться в ближайшие три дня. Заработки в ней должны были быть гораздо выше, так как охотиться они будут на крупного зверя, но и работа будет более трудная, да, пожалуй и более рискованная. По словам Дузаби, на него произвело большое впечатление искусство Жюля на охоте и он готов порекомендовать его для зачисления в отряд, что автоматически гарантирует присвоение более высокого номера. Жюль ответил Дузаби, что очень заинтересован в работе и попросил сообщить ему, если вопрос с большой охотой будет решен положительно. При прощании Жюль почему-то так и не смог заставить себя поблагодарить командира отряда за его предложение, но, видимо, Дузаби и не ждал ничего подобного. Выражения вроде «пожалуйста» и «спасибо» очень редко произносились на Гастонии.

Вонни уже закончила свою работу и ожидала его возвращения с охоты. Но как только Жюль бросился к жене, чтобы обнять ее, он чуть не лишился чувств, когда в нос ему ударил запах, исходивший от Ивонны. Его ненаглядная супруга до кончиков ногтей пропахла химикалиями, которые использовались для переработки в кожевенной мастерской.

— Фу! — воскликнул Жюль, поцеловав ее. — Будем надеяться, что, пока мы на Гастонии, тебе не придется ни за кем следить. В противном случае ты должна будешь подкрадываться к нему, все время держась против ветра.

— Ну, положим, ты тоже не благоухаешь, дорогой. Ведь мертвые животные тоже воняют.

Они рассказали вкратце друг другу о том, что произошло с каждым из них после того, как Жюль накануне утром отправился на охоту. Рассказ Жюля об убийстве Бегхеддиса и о том, как к этому факту отнеслись остальные охотники из его отряда, произвел гнетущее впечатление на Вонни и в течение какого-то времени она не могла произнести ни слова. Было ясно, что и она тоже в этот момент думала о том, в какое чертово пекло попали они с мужем, причем исключительно по собственной воле.

В отличие от Жюля Ивонна провела все это время довольно банально. Помимо того, что в течение этих двух дней ей постоянно приходилось самым решительным образом отказываться от всех предложений, сделанных различными мужчинами, работа ее оказалась довольно монотонной. Она выполняла в кожевенной мастерской обязанности обычного разнорабочего, то есть закладывала и вынимала из чанов с химикатами кипы кож. У Ивонны пока еще не было выдачи заработной платы, но когда она услышала от Жюля о величине взимаемых здесь налогов, то сильно расстроилась.

— Похоже на то, что нам не удастся быстро подняться вверх по социальной лестнице и мы так и останемся здесь обычными пролетариями, — проговорила она.

— Думаю, ты права и нам лучше поискать для себя какой-нибудь другой способ для того, чтобы побыстрее внедриться в команду мэра, — согласился со своей супругой Жюль. — В противном случае мы так погрязнем в долгах, что не сможем действовать достаточно эффективно.

Поскольку эти два дня прошли у Вонни очень спокойно, ей удалось провернуть одно большое дело, буквально сотворив чудо, — она превратила их грязную лачугу в место, которое теперь стало вполне пригодным для жилья. Она «экспроприировала» в кожевенной мастерской парочку свечей и теперь в темное время суток они с Жюлем могли сидеть в своем доме при свете. Кроме того, она приобрела кое-что из кухонной утвари, что позволило им превратить процедуру принятия пиши во вполне цивилизованное действо в отличие от животного удовлетворения чувства голода. Теперь у них был даже один горшок из обожженной глины, тогда как вся остальная посуда была вырезана из кости. На Гастонии из-за строжайших ограничений на общение с остальным миром не позволяли пропасть ни одной, даже, казалось бы, самой пустяковой вещице. Например, от туш убитых на охоте животных сначала брали мясо для питания, затем шкуры для пошива одежды и кожу для изготовления обуви, ремней, сумок и веревок. Жир использовали для изготовления свечей, а из костей делали такие предметы домашнего обихода, как ложки, вилки, ножи и иголки. Кроме того, на Гастонии водилось одно животное, у которого кости были настолько твердыми, что из них можно было делать гвозди, которые затем использовали плотники. Применение гвоздей в строительстве позволяло людям из деревни возводить здесь более разнообразные постройки, чем примитивные сборные хижины, присылаемые на эту планету из метрополии.

После того как Вонни на следующий день ушла на работу, Жюль отправился побродить по деревне, чтобы получше познакомиться с ее расположением. Как он выяснил, в поселке имелся один квартал, стоявший особняком от остальной части, который охранялся по всему периметру стражниками, вооруженными широкими костяными ножами весьма устрашающего вида. Когда он попытался будто бы случайно проникнуть за охраняемый кордон, стража прогнала его прочь. Жюль предположил, что скорее всего в этом квартале обитает сам мэр и вся его банда. Разумеется, он мог бы сделать еще одну попытку проникнуть внутрь охраняемой территории — и намного более серьезную, — но пока еше не представлял, что именно там искать.

В деревне было великое множество однокомнатных сборных домов. Можно даже сказать, что такие дома были основным образцом здешней архитектуры. Хотя имелись постройки и более внушительных размеров: бараки, которые служили домом для тех людей, которым не хотелось тратить много денег на жилье и кто не собирался обзаводиться частной собственностью, а также для тех, кто предпочитал жить в тесной компании со своими собратьями по ссылке. Другие постройки внушительных размеров использовались в качестве производственных помещений, в которых был налажен массовый выпуск сала для свечей и кож для одежды. Как полагал Жюль, гончарные мастерские, мастерские каменотесов и косторезов должны были располагаться в самых лучших и прочных домах, чтобы обеспечить безопасность их владельцев.

Единственными зданиями, которые действительно могли представлять какой-то интерес для Жюля и Ивонны, были бары. Жюль надеялся, что подобные заведения обязательно должны существовать в этом поселке и оказался прав. Независимо от того, куда их забросила судьба, человеческие создания посвящают огромную часть своей изобретательности и энергии тому, чтобы из чего-нибудь и как-нибудь получить этиловый спирт. И чем хуже условия жизни, тем большую потребность они ощущают в алкоголе. Гастонии самой судьбой было уготовлено иметь бары и она их имела, причем в огромном количестве. Обитатели деревни за долгие годы, проведенные на этой планете, научились готовить целую гамму различных алкогольных напитков из местных фруктов и зерновых.

Жюль никак не предполагал, что сможет попасть в какое-нибудь заведение в это время суток, но, к его удивлению, все бары были открыты. Да и трудно было ожидать, что охотники, у которых подобно ему в этот день не было работы, будут торчать дома — в деревне было не так уж много других развлечений. Кроме того, те люди, которые были сами себе хозяева — гончары, каменотесы, косторезы и другие ремесленники, — очень часто использовали свободную минутку, чтобы заскочить в близлежащий бар и узнать последние сплетни. Да и лейтенанты из команды мэра, которые, казалось, целыми днями мучились от безделья и поэтому лишь расхаживали с важным видом по деревне и издевались на теми несчастными, что попадались им на пути, взяли себе за правило слоняться именно возле баров, выпивая, играя на интерес и придираясь к окружающим.

Жюль обошел несколько баров в разных концах деревни. Один из них, как ему показалось, был особенно привлекателен для людей из шайки мэра, хотя в тот полуденный час, когда его посетил Жюль, обстановка там была весьма спокойной. Жюль отметил про себя, что не мешало бы зайти сюда вместе с Вонни в более подходящее время, после чего направился домой, чтобы приготовить ужин до прихода жены, которая вот-вот должна была вернуться с работы.

После прихода Вонни они быстренько поужинали и вышли из дома. Она сгорала от нетерпения узнать, чего они с Жюлем могли бы добиться в баре.

— Когда единственное твое занятие все дни напролет — перетаскивание кож, — сказала она, — обрадуешься любой перемене. И я надеюсь, что перемены у нас будут очень скоро. Я понимаю, что наша работа чрезвычайно опасна, но список рискованных действий не должен исчерпываться лишь смертельной скукой.

Оказавшись в баре — плохо освещенном заведении, которое местные жители называли попросту «У Саши», — они заказали пару бокалов слабоалкогольного напитка и отошли в спокойный уголок заведения, где стоял столик с двумя стульями, решив понаблюдать за обстановкой. Теперь они могли сидеть там долго, научившись растягивать одну рюмку выпивки на целый вечер так, чтобы это не было заметно окружающим. Дело в том, что подобно всем уроженцам ДеПлейна они испытывали аллергию к алкоголю до такой степени, что сам вкус этих напитков был им неприятен. Жюль и Ивонна буквально насильно заставляли себя пить, хотя это была далеко не единственная жертва, которую они добровольно приносили на Императорской службе.

Пока они сидели за столиком, наблюдая за общением посетителей друг с другом, улавливая обрывки разговоров, долетавших до их ушей, Жюль и Вонни все лучше и лучше представляли себе картину общественных отношений, сложившихся в этом поселке. Как и в любом другом сообществе людей, статус отдельного индивидуума складывался на основе таких факторов, как род занятий, уровень доходов и личные качества человека. Люди, выполнявшие однообразную низкоквалифицированную работу — как, например, Вонни в данное время, — ставились обществом на низшую ступень социальной лестницы, в то время как охотники занимали неизмеримо более высокое положение. Наиболее удачливые охотники могли даже занять положение, фактически очень близкое к знати. К высшему свету на Гастонии относились только сам мэр, его приспешники да еще несколько женщин с особо привлекательной внешностью, которые избрали для себя роль куртизанок.

Проведя какое-то время в баре, супруги д’Аламбер решили, что для них может представлять интерес лишь один человек — крикливый хвастун по имени Вурхес, который чуть не лопался от переполнявшей его гордости по поводу того, что он считался третьим по значимости в банде мэра. Немного посовещавшись шепотом друг с другом, Жюль и Ивонна встали со своих мест и направились прямиком к этому типу.

— Господин Вурхес? — обратился к нему Жюль, стараясь вложить в свой тон максимум вежливости и почтительности.

Вурхес оглядел их с ног до головы. Единственной одеждой, которая была в наличии у супругов д’Аламбер, были балахоны, выданные им непосредственно перед тем, как они покинули военный гарнизон и она была слишком хороша, чтобы ее могли принять за одежду местного производства. Таким образом, любой долгожитель поселка тут же понимал, что перед ним находятся новички. Разумеется, заработав немного денег, Жюль и Ивонна могли бы купить себе что-нибудь из одежды, но пока в отношениях с местными жителями им приходилось мириться с презрительным к себе отношением.

— Что вам нужно? — грубо бросил Вурхес, стараясь побыстрее отделаться от новичков.

— Мы надеялись, что вы могли бы помочь нам получить работу у мэра. Понимаете, мы случайно услышали ваш рассказ и поняли, как господин мэр дорожит вами. Тогда мы подумали...

— Сколько вы прожили в деревне?

— Уже четыре дня, сэр.

Вурхес саркастически хмыкнул.

— Подумать только, аж целых четыре дня. И уже, конечно, решили, что пора переходить на работу к мэру. А я прожил на Гастонии целых десять лет и затратил уйму сил, чтобы добиться своего нынешнего положения. Ну-ка пошли вон с глаз моих, пока я не проучил вас и не преподал вам урок вежливости!

Он уже отвернулся от них, но через секунду передумал и внимательно посмотрел на Вонни.

— Эй ты! А у тебя недурная мордашка. Пожалуй, мэр мог бы поручить тебе одну особую работенку. Но, конечно, сначала я должен испытать тебя сам, чтобы проверить, насколько ты хороша.

— О, я вполне хороша, — проговорила Вонни ледяным тоном, от которого пробирала дрожь не меньшая, чем от стужи на улице. — Я бы даже сказала, что слишком хороша. Слишком хороша и для тебя и для твоего шефа.

— Ах ты маленькая дрянь, будешь еще хамить мне, да? — спросил с недоброй ухмылкой Вурхес. — Ну, так я преподам тебе урок хороших манер, принятых на Гастонии.

Он вытянул свою мясистую руку, намереваясь схватить Вонни за локоть и подтащить к себе.

Но Вонни там уже не было. В тот момент, когда этот тип только потянулся к ней, девушка молниеносно отошла на шаг в сторону, крепко схватила его за кисть и дернула так, что Вурхес аж подлетел в воздухе. Со стороны казалось, что она сделала это без каких-либо усилий — и действительно, для уроженки ДеПлейна, обладающей огромной силой да еще находящейся в превосходной физической форме, сделать это было совсем нетрудно. Остальные посетители бара поспешно отпрянули от них в разные стороны и Вурхес с глухим стуком грохнулся на твердый каменный пол.

Бандит потряс головой, потом медленно поднялся на ноги, все еще не вполне понимая, как это хрупкая на вид девушка смогла с такой легкостью швырнуть его об пол. Но он был страшно зол потому, что оказался выставленным дураком перед этими людьми, которым только что говорил о своем величии. Он не собирался повторять свою ошибку во второй раз. Злобно зарычав, он расставил ноги и вторично пошел на Вонни.

Девушка увернулась и теперь, но на этот раз вместо того, чтобы подбросить Вурхеса в воздух, она ловко завернула ему кисть за спину, да так сильно, что рука его оказалась гораздо выше лопаток. И когда этот тип истошно заорал от нестерпимой боли, Вонни ребром левой ладони — словно топором — нанесла ему ужасный по силе удар в область почек. Несчастный Вурхес с хрипом выдохнул воздух, а девушка в этот момент цепко захватила его ногу своей ногой. А когда бандит упал на пол, Вонни оказалась у него на спине, надежно прижимая коленом его горло к полу, чтобы не дать ему ни малейшей попытки вырваться.

В тот момент, когда началась эта потасовка, Жюль отошел назад, чтобы дать своей жене побольше места, чтобы можно было хорошенько развернуться. Он отлично знал, что Вонни не составит ни малейшего труда поставить на место этого оболтуса без его помощи. Поэтому Жюль сосредоточил все свое внимание на остальных очевидцах этого действа. Его главной целью было не допустить вмешательства кого-либо постороннего.

Большая часть посетителей бара только ухмылялась, наблюдая, как Вонни бросала Вурхеса словно куль с мукой. Все они давно уже были по горло сыты его бесконечным глупым хвастовством, но ни у одного не хватало смелости одернуть этого хама. Теперь же все они упивались заслуженной местью, видя унижение ненавистного им громилы. Правда, некоторым из мелких холуев Вурхеса не особенно пришлось по вкусу то, как обошлись с их боссом. Они прекрасно знали, какой необузданный нрав имел этот человек и у них были достаточно веские основания опасаться, как бы вся его злость от перенесенного оскорбления не вылилась на них. Поэтому трое из них встали со своих мест и направились к Вонни, чтобы остановить эту самонадеянную леди, посмевшую так грубо обращаться с Вурхесом.

Несмотря на то, что Вонни скорее всего легко справилась бы с этими четырьмя мужланами так же, как с Вурхесом, Жюль не видел оснований, по которым ему следовало бы все удовольствие оставить жене. И как только первый из троицы поравнялся с ним, Жюль в один миг подскочил к нему и схватил парня за кисть мертвой хваткой. Затем, быстро повернувшись, он заставил развернуться и своего противника, который в результате этого со всего маху налетел на своих двух дружков, после чего все трое незадачливых спасителей оказались на полу в виде бесформенной шевелящейся кучи. Остальные посетители разразились громким хохотом, наблюдая, как эта сплетенная воедино троица забавно перекатывалась по полу, страшно ругаясь, проклиная все на свете и безуспешно пытаясь освободиться друг от друга.

Вдруг смех мгновенно оборвался, когда дверь в бар распахнулась и в нее вошел какой-то человек. Это был огромный чернокожий мужчина ростом никак не меньше двух метров, плечи у него были настолько широкими, что едва протискивались в дверной проем. Одежда с длинным мехом, в которую он был одет, делала этого человека похожим на некое диковинное создание, явившееся из леса. У него были широкие брови, которые словно арки нависали над глазами. Борода у него была черная, с едва заметной проседью.

Ни Жюлю, ни Ивонне не требовалось представлять этого человека. Потому что он мог быть только мэром этой деревни и носить имя Кваме Чомбасе.

Никто не осмелился даже шевельнуться, когда Чомбасе оглядел помещение и натолкнулся взглядом на сцену, которая тут же привлекла его внимание. Этот человек был рожден, чтобы повелевать и осознал, что способен на это. Взгляд мэра остановился на беспомощном теле Вурхеса, которое в тот момент лежало на полу в полной власти Вонни.

— Что здесь происходит? — спросил он.

И хотя тон его был совершенно обыденным, этот глубокий рокочущий голос донес силу власти этого человека до каждого присутствующего.

Один только Жюль не поддался мощи Чомбасе. Сделав шаг вперед, он лишь слегка наклонил голову в знак уважения и произнес:

— Мы с женой хотели бы получить работу у вас, сэр. Но когда обратились с этой просьбой к господину Вур-хесу, он счел для себя возможным попытаться соблазнить мою жену вместо того, чтобы передать нашу просьбу вам. А поскольку мы были уверены, что вы против того, чтобы ваши служащие демонстрировали в общественном месте свою грубость, то решили взять на себя смелость и наказать их для сохранения вашего доброго имени.

Казалось, в уголках рта Чомбасе промелькнула улыбка, но голос его прозвучал совершенно бесстрастно, когда он распорядился, обращаясь к Вонни:

— Отпустите его.

Вонни посмотрела на своего мужа и тот едва заметно кивнул ей. После этого она с видимой неохотой встала на ноги, освободив Вурхеса и отошла на два шага назад. В тот же момент этот непутевый подчиненный мэралачал судорожно дышать и кашлять, а потом, пошатываясь, встал на колени, не в силах подняться.

Чомбасе обернулся к Жюлю.

— Я никогда не беру на работу новичков, независимо от того, насколько они хороши в бою. У них просто не хватает опыта, чтобы понять, чем они могут быть мне полезны. Годика через два попробуйте еще раз.

Затем он повернулся к несчастному Вурхесу.

— Завтра утром жду вас у себя в кабинете. Там и поговорим. — Больше Чомбасе не сказал ни слова.

Без лишних церемоний он повернулся и вышел из бара так же внезапно, как и вошел.

Вечером того же дня, после того, как они вернулись домой, Жюль и Ивонна подробно обсудили ситуацию, сложившуюся после упомянутых событий. Оба были весьма разочарованы тем обстоятельством, что проявленная доблесть не привела к предложению о сотрудничестве со стороны мэра. Ведь им было необходимо любыми средствами проникнуть в организацию заговорщиков, если они собирались узнать, каким же способом люди могут нелегально покидать эту планету.

— Мы могли бы попробовать сразиться с самим Чомбасе, — предложила Ивонна. — Свергнув его, мы могли бы взять контроль над операцией в свои руки, а то и возглавить ее.

Жюль покачал головой.

— Из этого ничего не выйдет. Для того чтобы управлять колонией на Гастонии, мало быть просто хорошим бойцом. Разве ты не видела выражения глаз Чомбасе? Он не марионетка. Поэтому и тебе понадобится настоящая организация за спиной. Если же мы просто уберем Чомбасе, мы не сможем управлять его людьми. В этом случае деревня может разделиться на дюжину отдельных территорий, каждую из которых возглавит один из его людей, способный урвать для себя кусок. Мы должны действовать очень медленно, оставаясь все время за сценой и постепенно выстраивать свою собственную организацию для того, чтобы оказаться во всеоружии, когда Чомбасе будет убран и заполнить вакуум власти. Подобная работа требует очень много времени — как минимум месяцы, а скорее всего годы.

— У нас нет ни месяцев, ни тем более лет в запасе, — подавленно проговорила Вонни.

— Совершенно точно. Вот почему мы должны отыскать какой-нибудь другой способ. — Жюль прощелся по их маленькой комнатке, сжав правой рукой кисть левой. — И все-таки на этой сумасшедшей планете обязательно должен существовать какой-то иной путь для того, чтобы достаточно быстро проникнуть в банду и узнать все, что нам требуется.

Однако в тот вечер найти подходящий способ для этого им так и не удалось.

НАЛЕТ ПИРАТОВ

В том случае, если бы Пайас и Иветта Бейвол создавали свой корабль-казино «Парадиз» как чисто коммерческое предприятие, они, вероятно, были бы вполне довольны достигнутыми результатами. Все пассажиры корабля были достаточно богаты и с радостью тратили свои деньги в его роскошной обстановке. Они с удивительной скоростью расставались со своими рублями, проигрывая в различные азартные игры гигантские суммы. Те мужчины и женщины, которых Иветта наняла для выполнения «особых услуг», великолепно справлялись со своими обязанностями и тоже приносили доход владельцам «Парадиза». Деньги текли к ним таким бурным потоком, что, по расчетам Пайаса, при сохранении нынешней активности потребуется всего лишь год, чтобы полностью окупить вложения и начать получать прибыль.

И тем не менее супруги все время находились в подавленном настроении. Семья д’Аламбер рассматривала талант супругов Бейвол по организации выгодного предприятия лишь как средство для достижения конечного успеха, а успех для них означал защиту и безопасность Империи и императорской фамилии. А в этом-то как раз тех успехов, на которые рассчитывали, Пайас и Иветта пока не добились.

Корабль-казино «Парадиз» взял старт на планете Игон и направился к планете Бромберг, где должен был взять на борт еще нескольких пассажиров, после чего совершить круиз по четырем звездным системам. Несмотря на тот факт, что Пайас и Иветта установили на своем корабле лучшую систему космического обнаружения, какую только можно было приобрести за деньги, за все время полета они встретили лишь один космический корабль — огромный тяжелый сухогруз, который ни в коей мере не мог представлять для них угрозы. На втором этапе своего круиза, который включал в себя маршрут от Бромберга до планеты Хсоли и на третьем этапе — от Хсоли до Кураганы — не было даже намека на присутствие какого-нибудь другого корабля в этой области межзвездного пространства. Правда, на последнем отрезке от Кураганы к Игону прозвучал сигнал тревоги, когда к ним стремительно стал приближаться небольшой скоростной космический аппарат, но тревога оказалась ложной — это был всего лишь крохотный частный корабль, который потерял ориентацию и нуждался в помощи. Даже вечно переполненный энтузиазмом Пайас казался слегка обескураженным.

— Может быть, мы не столь явно рекламировали свой корабль, — объяснил он своей жене. — Наверное, надо было сделать надпись на обшивке корабля: «Первый межзвездный банк. Рекомендуется сделать налет».'

— Вполне возможно, что пираты просто пока присматриваются к нам. Ведь мы так настойчиво твердили о том, что наша система безопасности безукоризненна, что пираты решили сначала проследить, как мы будем работать и лишь потом предпринять атаку. Наш корабль сделал пока только один полный круиз. Первые пассажиры покинут наше казино и разнесут по всему миру, как фантастически здорово они провели это время и какую богатую добычу мы представляем собой. Должна тебе заметить, что большая часть работы агента Службы Безопасности протекает в ожидании событий.

— Сколько мы еще можем ждать? Ведь до коронации осталось всего два месяца.

Иветта провела рукой по ежику его светло-каштановых волос.

— По крайней мере, пока мы находимся в ожидании, ты должен казаться вполне счастливым человеком. К твоим услугам собственное казино, так развлекайся. А пираты просто еще не решили, что предпринять, только и всего. Как только они наведут о нас все справки, будь спокоен, за ними не заржавеет. И потом, неужели у тебя не найдется про запас ни одной старой цыганской пословицы, чтобы утешиться?

— Конечно найдется, — Пайас притворно рассмеялся. — Терпение — хорошо, но быстрые руки — лучше. Другими словами: хорошее приходит к тому, кто умеет ждать, но достается тому, кто скор на руку.

Корабль-казино «Парадиз» совершил свой второй полный круиз по четырем планетам и опять ни следа пребывания в этом секторе космоса постороннего корабля так и не было обнаружено. Команда вместе с Пайасом и Иветтой постепенно стала терять уверенность в успехе операции. Ничего странного: все члены семьи д’Аламбер всегда были готовы к проведению молниеносных операций, но длительное ожидание действовало им на нервы.

Наконец во время третьего круиза, на этапе от Иго-на к Бромбергу, пилот их корабля на экранах радаров обнаружил неизвестный объект. Этот космический аппарат в точности повторял их собственный курс, не подавая никаких опознавательных сигналов. Все говорило за то, что корабль пиратский.

Еще во время первого круиза Пайас провел на корабле несколько учебных тревог, имитируя «нападение пиратов». Как он объяснял своим гостям, это делалось исключительно для того, чтобы все знали, как им поступать в случае реальной угрозы. Чтобы не создавать излишней паники, он решил и на этот раз объявить учебную тревогу. Все пассажиры послушными шеренгами проследовали в свои каюты и заперлись там изнутри, ожидая сигнала «отбой тревоги». Правда, на этот раз им предстояло дожидаться его немного дольше.

После того как мониторы сообщили о том, что все люди на борту корабля-казино, не принадлежащие к семье д’Аламбер, находятся в безопасности в своих каютах, Иветта немедленно включила внутреннюю систему безопасности. В тот же миг перед дверьми всех пассажирских кают опустились толстые бронированные листы, что полностью исключало как проникновение, так и выход из каюты, если, конечно, под рукой не было тяжелого бластера, да и его заряда могло оказаться недостаточно. Применение защитных мер подобного рода, во-первых, избавило бы пиратов от искушения нанести «визит вежливости» гостям, а во-вторых, полностью исключало появление пассажиров на линии огня, обеспечивая полную свободу маневра для экипажа.

Перво-наперво «Парадиз» сделал самый обычный маневр, характерный для любого космического корабля, ожидавшего скорого нападения пиратов: он немедленно совершил переход из субпространства в реальный космос и немедленно начал подавать сигналы бедствия на ближайшую космическую базу. Выполнение такого перехода было совершенно необходимо, так как в противном случае корабль не смог бы послать радиосигнал. Теперь же, находясь в реальном межзвездном пространстве, корабль имел возможность обратиться за помощью. Кроме того, существовала теория, будто бы при переходе из субпространства в реальный космос и, следовательно, при значительном уменьшении скорости, корабль-жертва и пиратский корабль могли разминуться в реальном пространстве, что поможет жертве избежать нападения.

Разумеется, пиратам были отлично известны все эти нехитрые уловки и они заблаговременно приготовились к ним. В тот момент, когда «Парадиз» нырнул в обычное пространство, пиратский корабль в точности повторил его маневр, оставаясь все время немного позади своей будущей жертвы и не давая ей ни малейшего шанса улизнуть от преследователей. В тот же миг, как оба космических корабля оказались в реальном пространстве, на корабле пиратов включили мощную систему подавления радиоволн, чтобы не дать кораблю-казино отправить сигнал бедствия на ближайшую станцию. Пока все шло в полном соответствии с планом пиратов.

На втором этапе операции по захвату корабля-жер- ч твы предполагалось, что пираты выпустят мощный залп для того, чтобы полностью вывести из строя энергетические установки корабля, что сделает совершенно невозможным его дальнейший полет. На этот раз подобная операция не удалась. Дело в том, что двигатели «Парадиза», которые располагались в задней части корпуса-луковицы, специальной системой убирались внутрь корабля. Разумеется, после этого «Парадиз» уже не смог бы продолжать свой полет, но и пираты не могли нанести мощный удар по корпусу корабля с целью уничтожения его двигателей, так как в этом случае рисковали потерять большую часть своей добычи.

Потому-то капитан пиратского корабля и решил отказаться от этой затеи. Ведь «Парадиз» теперь все равно не мог двигаться, а именно это им и требовалось. Если же команда корабля-казино осмелится вновь выдвинуть двигатели в рабочее положение, пиратские бластеры в тот же миг без труда смогут разрушить их одним залпом. Капитан пиратов отдал приказ абордажной команде начать захват чужого космического корабля.

Сорок бандитов, облаченных в боевые защитные доспехи, используя индивидуальные реактивные установки, мгновенно преодолели пространство, разделявшее два корабля. Вместе с собой они доставили переходный шлюз. Он представлял собой специальное устройство, которое должно было плотно присосаться к наружной обшивке корабля-жертвы, после чего пираты могли спокойно взрезать обшивку и попасть внутрь корпуса, не боясь выпустить из него весь воздух. Задумано это было отнюдь не из человеколюбивых побуждений и заботы о здоровье пассажиров и экипажа «Парадиза». Просто пираты отлично понимали, что на борту корабля-казино полным-полно весьма состоятельных людей, с которых всегда можно будет содрать определенную сумму денег в качестве выкупа.

Однако когда пираты добрались наконец до цели, они обнаружили, что вспомогательный шлюз на этот раз им не пригодится. Оказалось, что внешняя дверь шлюза корабля-казино была приоткрыта, словно пиратов приглашали войти внутрь. Этот факт так сильно поразил командира абордажной группы, что он решил по радио связаться с бортом собственного корабля для того, чтобы получить у капитана дополнительные инструкции. Капитан, который отличался значительной долей самоуверенности и весьма бедным воображением, приказал ему продолжать атаку в соответствии с планом, который они выработали ранее. Он заявил, что если команда «Парадиза» настолько глупа, что забыла задраить люк и впустила пиратов к себе на борт, то пусть получит то, что заслуживает.

Однако главный воздушный шлюз корабля-казино не мог вместить за раз сорок пиратов. Опасаясь, как бы не попасть в ловушку и не оказаться разбитыми на несколько маленьких групп, командир абордажной группы распорядился все-таки установить вспомогательный шлюз, чтобы пираты могли одновременно двумя группами проникнуть на борт «Парадиза». Они выждали необходимые три минуты, в течение которых давление внутри главного воздушного шлюза и внутри корпуса корабля сравнялось, после чего распахнули люк и приготовились к битве.

Перед ними находился абсолютно пустой коридор — никогда прежде ничего подобного с ними еще не случалось. Внутренняя дверь воздушного шлюза всегда была полем самой ожесточенной битвы, так как команда корабля-жертвы рассчитывала остановить вторжение захватчиков именно в этом — самом узком — месте. Возможность свободного доступа пиратов на корабль и их беспрепятственное перемещение внутри уже мало походило на хитроумную тактическую уловку. И тем не менее командир группы приказал своим подчиненным все время быть настороже, пока они будут рыскать по «Парадизу» в поисках добычи.

Пираты быстро миновали несколько пересекающихся коридоров, в которых отсутствовали какие-либо признаки жизни, после чего развернулись веером, чтобы охватить как можно большую территорию. В этот момент без какого-либо предупреждения во всех коридорах корабля-казино включился ультраграв. На плечи захватчиков теперь давила сила тяжести, вдвое превышавшая земную.

Надо отметить, что боевой защитный скафандр сам по себе является весьма тяжелым костюмом, поскольку его предназначение заключается в защите владельца от поражающего действия бластера. Как правило, сражения всегда проходили в условиях полного отсутствия гравитации. Это обстоятельство являлось еще одной причиной, по которой пираты всегда старались заранее вывести из строя энергетическую установку корабля-жертвы — ведь она, кроме всего прочего, создавала на корабле искусственное гравитационное поле. А в условиях невесомости человек, облаченный в защитный боевой скафандр, был практически неуязвим.

Как только пираты проникли на корабль-казино, они тут же попали под действие силы тяжести, примерно равной земной. Ситуация, разумеется, была неприятной, но не катастрофической. В таких условиях еще можно было достаточно легко управлять защитным скафандром, а броня с лихвой окупала небольшую потерю в маневренности.

Теперь же сила тяжести более чем в два раза превышала ту, к которой они привыкли. Некоторые из пиратов, застигнутые врасплох внезапным усилением гравитационного поля, потеряли равновесие, свалившись на пол и теперь безуспешно пытались вновь подняться на ноги — словно перевернутые на спину черепахи, они беспомощно дрыгали руками и ногами, будучи не в состоянии справиться с тяжестью скафандров. Другим пиратам шатающейся походкой удалось добрести до стены, где они вынуждены были прислониться к прочной опоре, чтобы не оказаться на полу подобно своим приятелям. Разумеется, имей пираты в запасе достаточно времени, они постепенно свыклись бы с ситуацией и помогли своим товарищам встать на ноги, но члены семьи д’Аламбер не собирались давать им подобной возможности.

Почти в тот же миг, как включился ультраграв, словно черти из коробочки, откуда ни возьмись появились члены команды и набросились на злосчастных захватчиков. Они тоже были одеты в защитные боевые скафандры, но между ними и пиратами имелась существенная разница. В условиях повышенной гравитации, когда сила тяжести вдвое превышала земную, даже имея на плечах тяжелое защитное обмундирование, уроженцы ДеПлейна все же действовали в условиях, близких к условиям на их родной планете. Они двигались, не испытывая затруднений и даже дыхание их оставалось ровным. По сравнению с ними пираты казались грузными и неповоротливыми, спотыкались на каждом шагу, словно пьяницы в гололед.

Никакой борьбы, по существу, не было. Все члены экипажа корабля-казино были вооружены бластерами, но необходимости в их применении не возникло. Они просто набросились на своих врагов и сражение распалось на несколько рукопашных поединков. Пираты двигались с таким трудом, что члены команды корабля-казино могли при желании расколоть шлемы их скафандров раньше, чем любой из захватчиков успел поднять свой бластер и произвести хоть один выстрел для самозащиты. Легкого удара кулаком, одетым в бронированную перчатку, было вполне достаточно для того, чтобы отправить каждого пирата в нокдаун и вывести его из игры. Можно сказать, что «Парадиз» практически не пострадал в ходе сражения, если не считать нескольких черных пятен на стенах в тех местах, куда вскользь попали случайные выстрелы из бластеров. Ни один из членов команды не получил и царапины.

Надо сказать, что в то время, когда внутри корабля-казино разворачивалось упомянутое сражение, на борту пиратского корабля происходили гораздо более удивительные события. Сразу после того, как абордажная группа отбыла в направлении «Парадиза», маленькая группа д’Аламберов, прихватив с собой вспомогательный переходный шлюз, тихонько поплыла к бандитскому кораблю. Они специально сделали довольно большую петлю при подлете к нему, чтобы командир пиратов не смог обнаружить этот маневр. Они приблизились к пиратскому судну со стороны, противоположной от корабля-казино и главарь бандитов даже заподозрить не мог столь близкого соседства вражеского челнока до тех пор, пока на его корабле не распахнулась внутренняя дверь главного воздушного шлюза и какие-то люди ворвались внутрь.

Это было неслыханно. Еще ни разу за всю историю коммерческих рейсов в межзвездном пространстве корабль, подвергнувшийся нападению космических пиратов, не осмеливался переходить в контратаку, чтобы захватить корабль бандитов. Как правило, у команды корабля-жертвы с избытком хватало дел на борту собственного космического аппарата, чтобы думать о нападении. Кроме того, у них обычно не было ни вооружения, ни достаточного умения для проведения операции подобного рода.

Сражение на борту пиратского корабля пошло совсем по другому сценарию. В тот момент у бандитов на корабле находилось лишь несколько человек. Все более или менее искусные бойцы были отправлены на «Парадиз» в составе абордажной команды. Те же, что остались на борту, совершенно не ожидали нападения — они были безоружны, защитные боевые скафандры висели в шкафах. Они тупо смотрели в обзорные экраны, ожидая, пока не вернутся с дела их товарищи и не сообщат о том, что чужой корабль захвачен и каждого из них ждет богатая добыча. В атаке, предпринятой на корабль пиратов, участвовало всего десять человек, но и их оказалось вполне достаточно.

Прежде чем капитан бандитов успел отдать приказ к отходу для перегруппировки, корабль его оказался захваченным, а вся команда валялась в бессознательном состоянии, поверженная лучами станнеров. Самому капитану повезло немного больше. Трое деплейниан вломились в капитанскую рубку, в которой он успел наспех забаррикадироваться и захватили капитана в плен без единого выстрела. Этот человек представлял собой весьма жалкое зрелище, когда отчаянно молил о милости своих пленителей — о той милости, которую сам никогда бы не оказал этим людям, окажись он на их месте.

После того, как д’Аламберы полностью овладели ситуацией на пиратском корабле, они в первую очередь отключили систему подавления радиоволн и отправили депешу на одну из баз Имперского Космического Флота. Тем временем Пайас на борту «Парадиза» выпустил пассажиров из их кают, мимоходом объяснив им, что на этот раз была настоящая пиратская атака, но система безопасности корабля-казино сработала именно так, как обещали им владельцы «Парадиза» перед круизом. Все бандиты арестованы и вскоре с близлежащей базы должен был подойти корабль Имперского Флота, чтобы забрать злоумышленников к себе на борт. Круиз будет продолжен в полном соответствии с намеченной ранее программой — правда, он извинился за возможную однодневную задержку в следующем порту назначения.

Некоторые из пассажиров были разочарованы тем фактом, что находились в полном неведении о налете пиратов до тех пор, пока дело не закончилось победой команды «Парадиза», но большинство вздохнули с явным облегчением, услышав о том, что все прошло благополучно. Памятуя о том, что немало коммерческих кораблей подверглись полному пиратскому разграблению, они были весьма невысокого мнения о всевозможных системах безопасности, а потому чувствовали бы себя весьма неуютно во время пиратского налета, если бы знали о его существовании. Обрадованные, все успокоились, зная теперь, что на борту «Парадиза» они всегда будут находиться в безопасности, чем вряд ли мог бы похвастать еще какой-нибудь гражданский звездолет.

Офицеры Имперского Космического Флота, прибывшие к месту происшествия для того, чтобы забрать преступников, были немало удивлены теми действиями, которые предприняла команда корабля-казино. Разумеется, Пайас не сказал им ни слова о том, что вся операция с начала и до конца была разработана специалистами из Службы Имперской Безопасности, а провели ее лучшие агенты СИБ — ни в коем случае нельзя было отступать от своей легенды. Несмотря на самые настойчивые просьбы капитана военно-космического эсминца, Пайас ничего не рассказал и о том, каким образом ему удалось изменить ситуацию и превратиться из жертвы в победителя. Он сообщил офицеру Космического Флота о захвате пиратского корабля просто как о свершившемся факте, предоставив ему самому найти подходящее объяснение успеху этой операции. В конце концов, у него был корабль, готовый к отлету, а все остальное его уже не интересовало.

— Самое лучшее во всей операции то, что ни одному из бандитов не удалось скрыться с поля боя и некому рассказать своим приятелям о том, как все происходило на самом деле, — заметила Иветта, когда они с Пайасом остались наедине в своей каюте. — Можно будет еще использовать этот же прием.

— Нет, одного раза будет достаточно, — возразил Пайас. — Сегодня мы добились именно того, что планировали с самого начала, хотя вся затея с казино со стороны выглядит довольно легкомысленной, наш корабль не является легкой добычей. С этого момента пираты должны будут уважать нас и главным образом меня, поскольку будут уверены, что именно я был ответственным за снаряжение корабля. Не медля ни минуты, мы должны приступить к выполнению второй фазы нашего плана, пока они не перегруппировались и не предприняли новой попытки атаковать «Парадиз».

Иветта нахмурилась. Именно эта часть их совместного плана нравилась ей меньше всего. Согласно ей им предстоит разделиться, в результате чего их совместная работа в качестве единой команды станет весьма затруднена, если только вообще возможна. С этого момента каждый из них должен будет действовать совершенно самостоятельно до тех пор, пока они окончательно не ликвидируют всю организацию пиратов. Разумеется, Иветта осознавала необходимость такого шага, но никто не смог бы заставить ее сделать его с радостью.

Вот почему Иветта покинула корабль-казино, как только он совершил посадку на планету Бромберг и превратилась в девушку по имени Мила Фарезе. В ее задачу входило организовать захват своего мужа и отправку Пайаса к шефу пиратской организации.

ГЛАВА 8 КОРЕННЫЕ ГАСТОНИАНЕ

Одна из самых неприятных особенностей Гастонии заключалась в том, что время на этой планете тянулось чрезвычайно медленно. Для Жюля и Вонни дни следовали однообразной чередой, собирались в недели, а у супругов д’Аламбер не исчезало щемящее чувство, что ничего в их жизни не меняется, если не считать постепенного усвоения науки выживания и создания минимальных удобств для жизни.

Жюлю удалось значительно упрочить свою репутацию отличного охотника после того, как он заметно отличился на всех охотах, в которых ему довелось участвовать. После месяца пребывания на Гастонии и трех больших охотничьих экспедиций Жюль начал получать максимальную заработную плату, которой только мог добиться простой копьеносец. Теперь это был лишь вопрос времени, когда он сможет дослужиться до должности помощника командира охотничьего отряда, который отвечал за взаимодействие отдельных групп отряда на протяжении всей экспедиции. Остальные охотники стали относиться к нему уже как к другу и товарищу, полностью доверяя в непростых ситуациях. Но, несмотря на это, Жюлю так и не удалось хоть что-нибудь узнать о существовании на Гастонии заговора. Создавалось впечатление, что рядовые жители колонии ничего об этом не слышали.

Вонни, исходя из собственного опыта, могла подтвердить этот факт. Надо заметить, что работа на кожевенном заводе была гораздо менее приятным занятием, чем охота. Здесь было гораздо меньше возможностей для продвижения по служебной лестнице, если только работник не затратит несколько лет на упорную учебу, чтобы постичь все тонкости ремесла. Тем не менее превосходные физические данные Вонни, ее усердие и постоянная готовность взяться за любую, пусть даже самую грязную работу, не высказывая при этом никакого недовольства — очень редкое качество на Гастонии, — принесли ей доброжелательное отношение руководства кожевенного завода. Время от времени она получала поощрительные премии, а вскоре ее даже назначили бригадиром. Некоторые из тех поселенцев что проработали на заводе гораздо дольше, чем Вонни стали завидовать ей и ворчали, что следовало бы принять во внимание их большой стаж, но ей, в конце концов, удалось сохранить хорошие отношения с большинством рабочих и особых проблем не возникало. Так же, как Жюлю, ей не удалось ничего узнать — похоже, что простым рабочим кожевенного завода тоже ничего не было известно о том, что на планете существует тайная организация заговорщиков, которая организует бегство с Гастонии нужных людей.

Поскольку Жюль большую часть времени проводил вдали от деревни, принимая участие в длительных охотничьих экспедициях — иногда они продолжались по шесть дней, — задача по изучению всех тонкостей социального устройства жизни на планете легла главным образом на плечи его жены. Вонни была очень внимательным наблюдателем и уделяла много внимания интригам местного «двора». Разумеется, безусловным руководителем колонии считался мэр Кваме Чомбасе и его слово было законом для каждого жителя. Но он не мог одновременно находиться повсюду и потому часть своих функций по управлению общиной возлагал на нескольких своих заместителей. В пределах, установленных самим Чомбасе, каждый из этих заместителей был маленьким деспотом своей вотчины. Жульничество и внутренние ожесточенные распри с целью приобретения наиболее выгодного положения в среде лейтенантов мэра часто принимали непримиримый и даже кровавый оттенок, причем создавалось впечатление, что сам мэр такое поведение своих заместителей поощряет. Возможно, ему доставляло удовольствие наблюдать за тем, как грызутся между собой его приспешники, но скорее всего, разрешив эту ожесточенную борьбу, Чомбасе руководствовался правилом, что, если эти люди будут бороться друг с другом, у них не хватит ни времени, ни сил на то, чтобы объединиться и подумать о борьбе с ним, мэром.

Но даже вместе со всеми своими лейтенантами Чомбасе не мог сосредоточить всю власть над жителями деревни в своих руках. Между рядовыми гражданами и «законной властью» всегда существовали щели которые поскорее стремились заполнить всевозможные стервятники. Мелкие бюрократы царствовали в собственных крохотных вотчинах. У каждого грубияна и подлеца был свой круг более слабых сограждан, которыми он помыкал. Наконец, в воздухе постоянно витали чуть слышные голоса о том, что существует заговор с целью создания соперничающей организации и свержения нынешнего мэра, чтобы захватить управление деревней в свои руки. В основном разговоры эти носили праздный характер, но Вонни нисколько не сомневалась в том, что в здешнем обществе существует и несколько весьма серьезных подобных планов.

Однажды ночью, когда Жюль был в отъезде, участвуя в очередной охотничьей экспедиции, Ивонна проснулась от того, что услышала какие-то странные звуки. Поначалу, в первый момент пробуждения, когда она еще находилась в полусонном состоянии, она слышала только какое-то неясное жужжание. Затем что-то подсказало ей, что таких звуков на Гастонии просто не может быть. Когда же она полностью очнулась от сна, звук уже прекратился. Вонни припомнила, что шум доносился откуда-то сверху и имел явно механическую природу. Обладая весьма тонким слухом, она решила, что более всего звук напоминал шум от лопастей вертолета, кружащего над головой.

Быстро закутавшись в меховую накидку, она поспешно вскочила с постели и стремительно бросилась к двери, чтобы немедленно проверить свою догадку. Студеный ночной ветер ударил ее в лицо, словно ледяной кулак, когда она выглянула за дверь и начала пристально всматриваться в черное небо. Ничего, кроме темных, ненавистных взору грозовых облаков, обещающих за последнюю неделю уже третью метель, готовую вот-вот обрушиться на деревню. Жужжащий звук был теперь на пределе слышимости и через секунду-другую стих окончательно. Если это был вертолет, то он очень спешил по каким-то своим делам.

Закрыв дверь и глубоко зарывшись в постели под меховые одеяла, Вонни погрузилась в раздумья. Вертолет на Гастонии был столь же невозможным явлением, как какая-нибудь теплолюбивая пальма. Безусловно, он не мог принадлежать ни одному из здешних ссыльных. У постоянных жителей поселка в наличии были только дерево, камень и кость. Они начисто лишены были возможности обрабатывать металлы, что не позволяло им создавать даже простейшие орудия труда, не говоря уже о сложных изделиях, подобных вертолету. Разумеется, этот аппарат мог принадлежать губернатору или кому-нибудь из его служащих. Возможно также, что охрана осуществляла регулярные облеты окрестностей деревни или же кто-то выполнял специальное задание, о котором ей ничего не было известно. Но если, допустим, это был регулярный облет, то почему ночью, да еще в штормовую погоду? В таких условиях вряд ли можно что-то увидеть.

Да, на эту загадку нелегко было найти правдоподобный ответ, хотя у Вонни было вполне определенное чувство, что пилот вертолета всеми силами стремился к тому, чтобы полет этот остался незамеченным. В конце концов она вновь погрузилась в сон с мыслью о том, что на Гастонии существуют некие особые грани жизни, которые ускользнули от ее внимания.

В последующие два дня сложности нарастали как снежный ком. Жюль все еще был на охоте и скорее всего должен был вернуться не раньше чем через пару дней, поэтому после окончания рабочего дня Ивонна, вместо того чтобы отправиться домой напрямик, выбрала для возвращения один из самых дальних маршрутов, проходящих через деревню. Надо сказать, что она уже достаточно хорошо изучила географию улиц поселка и в последние две недели ни разу не заблудилась. Это достижение давало ей право по-настоящему гордиться собой.

Вдруг до нее донеслись громкие крики мужчин, причем слова одного из них она смогла разобрать отчетливо: «Вот она! Не дайте ей уйти!»

Вонни тут же стала с опаской оглядываться вокруг себя, решив поначалу, что кто-то крадется за ней. Буквально через секунду ей стало ясно, что крики доносятся откуда-то с соседней улицы, из-за ряда ветхих домиков, а топот бегущих ног перемещался параллельно ее пути, а не приближался к ней. Немало удивившись этому происшествию, агент СИБ бегом устремилась к тому месту, пробираясь между хибарами, чтобы посмотреть, что же там происходит.

Выбравшись на соседнюю улицу, Вонни метрах в тридцати от себя заметила бегущую фигуру, за которой гнались с полдюжины мужчин. Одного из преследователей она узнала — это был Вурхес, тот человек, которого Вонни изрядно поколотила в баре несколько недель назад. Вскоре после того происшествия пронесся слушок, будто бы Чомбасе понизил его в должности за ту драку. Правда, было непонятно, что послужило истинной причиной — то ли громкий скандал в общественном месте, то ли сам факт, что одного из заместителей мэра сумела побить женщина. Сама Вонни думала, что более вероятна вторая причина и потому с тех пор старалась всеми силами избегать каких-либо контактов с Вурхесом. Жизнь на Гастонии и так была опасна даже для тех, у кого не было столь явных врагов, — особенно если учесть тот факт, что убийство здесь не считалось уголовным преступлением.

Один из приспешников Вурхеса догнал жертву и схватил беглянку за руку. Когда та дернулась и повернулась к Вонни лицом, деплейнианка с немалым удивлением поняла, что это — молодая девушка и одета она была куда хуже, чем гнавшиеся за ней мужчины. Тот, кто первым схватил жертву, держал девушку до тех пор, пока не подошел Вурхес. Этот грубиян тут же нанес беглянке сильный удар в лицо, от которого бедная девушка навзничь рухнула в ближайший сугроб.

Можно было даже не спрашивать, кому именно были отданы симпатии и сочувствие Вонни. Она, разумеется, понимала, что эта девушка на самом деле могла оказаться воровкой и убийцей, а Вурхес вместе со своими подручными преследовал ее по долгу службы на вполне законных основаниях. Но, понаблюдав уже однажды за Вурхесом со стороны и зная, какова у него репутация в деревне, агент СИБ могла бы поспорить на что угодно, что скорее всего жертвой является девушка, а преступные действия совершает сам Вурхес. Вот почему Вонни тут же бросилась спасать беглянку.

Шестеро мужчин были настолько увлечены истязанием своей жертвы, что нападение с тыла, предпринятое Вонни, оказалось полной неожиданностью для них. Хорошо разбежавшись, Вонни прыгнула вперед и, пролетев несколько метров над землей, «подрубила» ноги ближайшего из мужчин. Удар был нанесен сзади, под колени, со всей силой ее семидесяти двух килограммов и человек, издав вопль боли, мешком свалился в снег. Вонни упала вместе с ним и на какое-то время запуталась в его конечностях, которыми тот бессмысленно молотил по снегу. Используя инерцию своего полета,

Вонни удалось сделать кувырок вперед и освободиться от поверженного врага. Она уже была готова к продолжению схватки, а ее противники не успели даже осознать, что происходит.

Охваченная пылом сражения, деплейнианка сделала шаг к следующему. Тот услышал истошный крик своего приятеля и обернулся, оказавшись лицом к лицу с Вонни как раз в тот момент, чтобы получить мощнейший прямой удар кулаком в живот. Мужчина согнулся пополам и лицо его теперь представляло настолько соблазнительную мишень, что удержаться было просто невозможно. Вонни нанесла ему апперкот в подбородок, послав беднягу в нокаут. Он упал в снег в метре от Вонни и лежал теперь там в нелепой позе, раскинув руки.

Те несколько секунд, что Ивонна потратила на разборку с двумя мужланами, дали остальным четырем возможность приготовиться к предстоящей стычке. Каждый из них был вооружен длинным каменным ножом — с точки зрения современного вооружения оружие было, безусловно, примитивным, но его вполне хватило бы на то, чтобы разрубить на куски безоружного противника. Когда Вурхес взглянул на Вонни, удивляясь тому, что кто-то осмелился напасть на него, в глазах его зажегся недобрый огонек — он узнал свою обидчицу. Можно было не сомневаться, что в течение последних нескольких недель Вонни являлась главным действующим лицом многочисленных фантазий Вурхе-са, в которых он жестоко расправлялся со своим врагом. Теперь его уже ничуть не интересовало, почему она оказалась здесь. Сам факт, что Вонни стоит сейчас перед ним одна, безоружная, в то время как у него за спиной находятся три приятеля, да еще вооруженные ножами, очень порадовал Вурхеса.

Вонни д’Аламбер потребовалась всего одна секунда, чтобы оценить создавшуюся ситуацию и составить план дальнейших действий. Несмотря на то, что она никогда не являлась цирковой артисткой, как ее муж, Вонни прошла полный курс обучения в Академии Службы Имперской Безопасности и овладела всеми навыками самообороны без оружия против вооруженного противника и на последних испытаниях набрала 989 очков из тысячи возможных. Соотношение четыре к одному вряд ли было достаточным для того, чтобы гарантировать победу Вурхесу и его приспешникам.

Ближайший из противников ринулся на Вонни словно разъяренный бык, держа нож в вытянутой руке, что не оставляло ни малейших сомнений в его намерениях. Девушка, громко прокричав: «Але!», плавным движением заняла позицию сбоку от нападавшего, крепко схватила его вытянутую руку, а затем резко завернула ее ему за спину. Рука мужчины была напряжена и когда Вонни сгибала ее, послышался громкий хруст ломающихся костей. Бандит издал истошный вопль и, теряя сознание, выронил свой нож. Быстрым движением агент СИБ успела подхватить нож прежде, чем он пролетел половину расстояния до земли. Когда и этот бандит бездыханным рухнул на снег, Вонни была уже во всеоружии.

Следующий из противников, который находился к ней ближе других, вознамерился было использовать тот факт, что Вонни была занята его приятелем. Пока она не обращала на него внимания, он ринулся на девушку сбоку и лезвие его ножа со свистом рассекло воздух. Девушка едва успела повернуться лицом к нападавшему и это движение спасло ее от неминуемой гибели. Нож бандита был нацелен прямо в лицо Вонни и когда девушка повернулась, то лезвие прошло мимо всего в нескольких сантиметрах. Пока рука нападавшего двигалась вперед, Вонни успела поднырнуть под нее и проскользнуть за спину противника.

В первый момент она собиралась просто вонзить нож, отнятый у предыдущего бандита, в спину его товарища, но быстро сообразила, что это не даст результата. Дело в том, что каждый житель Гастонии носил длинную шубу с мехом и если не считать прямого точного удара — весьма сомнительного в такой ситуации, — лучшее, на что она могла рассчитывать, используя весьма примитивное оружие, это попробовать поразить открытые части тела. Нож мог застрять в одежде нападавшего, и, сделай тот любое движение телом, оружие выскочило бы из руки девушки.

Решив не рисковать, Вонни предпочла и далее использовать испытанную тактику рукопашного боя, нанеся локтем мощнейший удар бандиту по почкам. Тот взвыл от нестерпимой боли и инстинктивно прижал руки к больному месту, полностью раскрывшись.

Вонни как нельзя лучше использовала преимущество дарованное ей этой оплошностью, — словно танцуя’ она обогнула его и нанесла еще два сильных удара по корпусу, после чего он рухнул в снег, где и остался лежать, поскуливая от боли.

Но прежде чем этот бандит успел упасть на землю, сзади на Вонни бросился последний приспешник Вур-хеса. Скорость его движения была настолько высока, что он сбил девушку с ног и упал на нее сверху. Правда, благодаря своей исключительной реакции она успела все же развернуть в воздухе свое тело и тем самым занять лучшее положение для приземления.

Бандит поднял свой нож и уже собрался со всей силы вонзить его в горло женщины, но Вонни, быстро подняв руку, подставила предплечье, блокировав удар и изогнулась, пытаясь вывернуться из-под тела нападавшего. Внезапным резким движением она выгнулась, застав негодяя врасплох, сбросила его с себя, тут же придавила его своим телом и быстрым ударом всадила нож бандиту в основание горла, чуть выше ключицы. Бандит издал тихий булькающий звук, тело его в течение нескольких секунд дергалось в конвульсиях, после чего он окончательно затих. У Ивонны не было ни капли сострадания к этому головорезу. Ведь он хотел убить ее. А кроме того, ведь это был государственный преступник. Ивонна просто привела смертный приговор в исполнение.

Еще до того, как тело перестало вздрагивать, Ивонна сделала еще один кувырок вперед и уже была на ногах, готовая расправиться с Вурхесом. Но главарь шайки вовсе не собирался дожидаться, пока его искалечат или убьют. Увидев, что Ивонна относительно легко разделалась с пятерыми его пособниками и однажды уже испытав на себе ее силу и умение, трусливый негодяй решил, что осторожность в данной ситуации только подчеркнет его доблесть. Подонок бросился бежать, оставив на произвол судьбы и своих поверженных приятелей и девушку, за которой гналась его банда.

Вонни последовала было за ним, но зацепилась одной ногой за кусок льда и упала на колени. К тому моменту, когда она вновь была на ногах, Вурхес находился уже более чем в двадцати пяти метрах от нее. Обладая способностью бегать гораздо быстрее обычных людей, она, вероятно, могла бы легко настигнуть банпита но теперь Вонни не видела в этом особого смысла. Поселок был не таким уж и большим, рано или поздно она обязательно встретится с Вурхесом. Вот тогда-то она и покончит с ним. И Вонни направилась к девушке, которая послужила причиной всего этого переполоха.

Бедняжка так и лежала в сугробе, куда упала после удара Вурхеса, постанывая от боли и ужаса. Вонни отбросила нож в сторону и стала медленно подходить к девушке, показывая, что в руках у нее ничего нет.

— Не волнуйся, — тихо говорила она, — я не причиню тебе зла. Я только хочу помочь тебе.

Лицо девушки было совершенно незнакомо Вонни, а когда она рассмотрела ее повнимательнее, то поняла, что девушке было никак не больше тринадцати лет — слишком юный возраст для того, чтобы быть сосланной на Гастонию в качестве государственной преступницы. Вонни удивилась, как же эта девушка могла оказаться здесь? И тут поняла, что на этот вопрос существует единственный простой ответ. Эта бедняжка, так же, как и любой другой ребенок в возрасте тринадцати лет, юлжна была родиться тут.

Впервые Гастонию стали использовать для ссылки государственных преступников примерно полтораста лет назад. Многие из людей, сосланных сюда, были относительно молоды и могли иметь детей. И вполне естественно, думала Ивонна, что со временем из детей ссыльных на Гастонии должна была сформироваться особая нация коренных жителей планеты. Скажем, если бы ей и Жюлю действительно было суждено провести остаток своих дней на Гастонии, у них, без сомнения, появилось бы несколько детей, рожденных на этой планете. Эта идея кажется абсурдной только потому, что все жители Империи воспринимали Гастонию исключительно как тюрьму, а не как колонизированную планету, имеющую собственное право на существование.

Вонни вдруг с удивлением подумала о том, что со дня прибытия сюда ни разу не видела в деревне ни одного ребенка или подростка. «Где же тогда их держат ? — задала она себе вопрос. — После полуторавековой колонизации на этой планете должны жить внуки, правнуки и даже праправнуки первых ссыльных. Но в деревне их нет — это точно. Я могу поспорить, что все поселенцы в деревне — это государственные преступники, отправленные в пожизненную ссылку на эту планету. Где же тогда обитают коренные жители?»

Вонни на время отвлеклась от своих раздумий, чтобы повнимательнее рассмотреть спасенную девушку. Лицо бедняжки было покрыто шрамами и ссадинами, своей левой рукой она нежно баюкала правую. Вонни просунула руку под шубу девушки, чтобы своими чуткими пальцами обследовать ее тело и тут же убедилась, что подозрения ее оказались верными — у девушки было повреждено плечо. Ясно было одно: ей нужен врач.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Вонни. — Сможешь идти самостоятельно?

— У меня очень болит плечо, — ответила девушка тихим, жалостным голосом.

Бедняжка попыталась встать на ноги, но безуспешно, она была слишком обескуражена всем, что произошло с ней. Шок от боли способствовал выбросу в кровь адреналина, благодаря чему девушка нашла в себе силы бежать от преследователей. Но теперь, когда опасность миновала, силы оставили ее.

— Не волнуйся, — успокоила ее Вонни, глядя, как та безуспешно старается встать на ноги. — Я отнесу тебя. На вид ты не слишком тяжелая.

Склонившись над бедной девушкой, она взяла ее на руки. Бедняжка весила не более сорока килограммов, так что общий их вес на Гастонии составлял лишь половину веса одной Ивонны на родной планете. А потому агенту СИБ не составило особого труда нести на руках этого израненного ребенка.

В самой деревне не было ни одного врача. Правда, Вонни знала, что минимальную врачебную помощь можно было получить из особых ворот, которые имелись в задней стене военного гарнизона. Расстояние до гарнизона равнялось примерно пяти километрам. Когда Жюль и Ивонна только попали на планету, они не рискнули проделать путь до деревни пешком, так как тогда были совершенно не приспособлены к здешнему суровому климату. Теперь же переход до военного гарнизона казался Вонни обычной увеселительной прогулкой, пусть даже ей придется нести на руках девушку. Поразмыслив немного, Вонни решила, что лучше отправиться пешком, чем нанимать этого старого разбойника Золотина. А вспомнив, как медленно тащились его сани по дороге в деревню, она решила, что пешком будет, пожалуй, даже быстрее.

— Как тебя зовут? — спросила она у несчастной девушки, когда они вышли за пределы деревни и оказались на дороге, которая вела к гарнизону.

—- Катанья, — ответила девушка. Голос у нее был очень тихий и доносился будто издалека.

— Ведь ты не из деревни, верно?

Глаза у девушки вдруг расширились, словно она испугалась чего-то. Она стала извиваться на руках у Вонни, пытаясь вырваться, но деплейнианка крепко держала ее.

— Не волнуйся, я просто хочу доставить тебя к доктору, который вылечит тебя. Я твой друг. По крайней мере хочу быть твоим другом, если ты не против. Мое имя Флоренс Брехт.

На протяжении всего пути до военного гарнизона Вонни старалась успокоить девушку и просила ее рассказать об истинной ситуации, которая сложилась на Гастонии. Картина оказалась не только захватывающей, но даже немного страшноватой и дала повод для размышлений.

Оказалось, что общество на Гастонии было разделено на две культуры, которые очень мало общались друг с другом. Одну общину составляли жители деревни, сосланные на эту планету государственные преступники со всей Галактики. Несмотря на то, что это были все сильные и грубые люди, они оказались слишком слабыми, чтобы приспособиться к суровым условиям жизни на Гастонии и построили свой поселок вблизи форпоста Империи — военного гарнизона, — который для того и был оставлен, чтобы присматривать за преступниками. Военный гарнизон предоставлял этим людям минимальное медицинское обслуживание и поставлял в мизерных количествах необходимые ресурсы — их хватало как раз на то, чтобы хоть как-то свести концы с концами в этом суровом мире. Эти люди привыкли к условиям жизни в цивилизованном обществе и страшились слишком сильно оторваться от него.

Первые коренные жители появились на Гастонии приблизительно сто лет назад. Они никогда не знали легкой жизни, не представляли, что существуют планеты с теплым климатом и даже ни разу в жизни не видели ни одного механического приспособления, заменяющего труд человека. Для них эти унылые и бесплодные леса и долины, опустошаемые жестокими штормами и леденящими ветрами, круглый год покрытые толстым слоем снега, были реальностью, повседневной жизнью. И они никак не могли понять, почему их родители так тоскуют по прошлой жизни, с большим недоверием относясь к всевозможным рассказам, в которых расписывались красоты других планет. Гастония была единственным миром, который они знали и принимали его как нечто нормальное и единственно возможное.

Между родителями и детьми, а впоследствии между ссыльными и коренными гастонианами со временем образовалась пропасть, причем ни одна из сторон не собиралась наводить через нее мосты. Даже в тех случаях, когда ссыльные наверняка знали, что остаток своей жизни должны будут провести на этой планете, они не могли отрешиться от своего прошлого. Невидимыми цепями они были навечно прикованы к цивилизации, сложившейся в Империи и переносили — часто в извращенном виде — социальные отношения, сложившиеся на других планетах, в свою общину. А дети их никак не могли понять необходимость в тех пережитках прошлого, которые находились в противоречии с суровым окружающим миром. Что до них, то они выбирали простой образ жизни без сложных и бессмысленных ритуалов. Налицо был конфликт поколений по поводу того, как следует строить жизнь на этой планете.

В конце концов, когда коренное поколение гасто-ниан достигло возраста, достаточного, чтобы самостоятельно обеспечить свое существование, произошел раскол. Уроженцы планеты оставили деревню и создали собственную общину, социальное устройство которой было более разумным, чем то, которое насаждали их родители. Эти люди жили в полной гармонии с природой Гастонии, а не вели против нее яростную борьбу. Они нашли собственную экологическую нишу, превратившись в охотников и кочевников. По мере того как члены новой общины все лучше и лучше приспосабливались к природным условиям планеты, численность их год от года возрастала и к настоящему времени уже перевалила за сотню тысяч, а вся община разделилась на десятки небольших кочевых племен, которые расселились по всему континенту.

Шли годы и на Гастонии появлялось все больше и больше ссыльных, но все они, подобно своим предшественникам, были связаны прочными узами с цивилизацией, покинутой не по своей воле. Однако по прошествии некоторого времени всем этим людям становилось ясно, что, к величайшему их сожалению, любой ребенок, появившийся на свет на Гастонии, неминуемо последует примеру первых уроженцев этой планеты и по достижении совершеннолетия обязательно покинет своих родителей. А потому, чтобы избежать повторения ошибок первого поколения коренных жителей, между поселенцами и аборигенами был заключен договор, согласно которому каждый ребенок, рожденный в деревне, по достижении определенного возраста должен передаваться одному из кочевых племен. Разумеется, родителям очень трудно было вот так, запросто, отдать свое дитя каким-то незнакомым людям, зная, что они больше уже никогда его не увидят, но, с другой стороны, каждый житель деревни понимал, что там ребенок его будет более свободным и жизнь его будет гораздо лучше, чем жизнь родителей в деревне.

Если говорить в целом, то взаимоотношения между жителями деревни и кочевыми племенами были довольно сносными, хотя нередко случались и недоразумения. В этом конкретном случае вся вина падала на Вурхеса и его беспутных приятелей. Дело в том, что в деревне постоянно ощущалась нехватка молодых женщин и вот этот оболтус со своими дружками решил поправить дело. Проведав о том, что невдалеке от деревни на стоянку встало одно кочевое племя, они решили совершить налет и похитить часть женщин. Им удалось похитить только одну, Катанью, которая была еще слишком молода и слаба, чтобы противостоять шестерым взрослым мужчинам. Она яростно сражалась за свою свободу и потому была избита самым бесчеловечным образом. Ее вновь привели в деревню, из которой* она не тдк давно была передана в племя. Там девушке удалось освободиться от веревок и совершить побег, но один из охранников заметил это и организовал преследование. Только вмешательство Вонни остановило бандитов и Катанья была очень благодарна ей за это.

Смысл ситуации, которая сложилась на Гастонии, был теперь абсолютно ясен. На этой суровой планете, используемой в качестве места пожизненной ссылки для закоренелых государственных преступников, в настоящее время жили многие тысячи невинных людей, вынужденных влачить жалкое существование только из-за того, что их родители — а в подавляющем числе случаев даже их пращуры — когда-то совершили преступление. Ивонна никогда не была ярой сторонницей практики, следуя которой детей наказывали за грехи родителей. Совсем наоборот, она была убеждена, что каждый человек должен отвечать лишь за собственные действия. Имея кое-какие деловые контакты с поселенцами из деревни, коренные гастониане обязательно должны были знать о существовании Империи. И Вонни никак не могла уразуметь, почему бы им не подумать о правительстве, которое, абсолютно игнорируя их существование, бросило их на милость здешней неласковой природы только потому, что их предки были государственными преступниками?

Одно она могла сказать совершенно точно: у нее с Жюлем обязательно состоится серьезный разговор об абсурдности подобной ситуации, а кроме того, она настоятельно будет советовать в своем отчете Шефу Службы Имперской Безопасности незамедлительно принять меры по устранению столь вопиющей несправедливости. Хотя, конечно, с Катаньей она этот вопрос не обсуждала.

Наконец они добрались до высокой стены, которая окружала военный гарнизон — единственное официальное представительство Империи на Гастонии. Вонни пришлось пройти еще не менее километра вдоль этой стены, прежде чем она нашла то, о чем ей говорили, — ворота с надписью «Амбулатория», единственные ворота в этой стене, через которые мог пройти внутрь любой ссыльный. Вонни открыла ворота и с израненной девушкой на руках вошла внутрь.

Комнатка была совсем крохотная и едва освещена. В ней находились две кабины, в которых посетители могли сесть в кресло перед тривизором. В противоположном конце этой комнаты имелась еще одна дверь, через которую можно было пройти внутрь военного гарнизона, но на ней не было ни ручек, ни кнопок, так что с этой стороны пациенты никоим образом не смогли бы открыть ее самостоятельно.

Где-то в стене был установлен невидимый репродуктор, через который механический голос обратился к посетителям:

— Займите место перед экраном, сообщите ваше имя и причину обращения в амбулаторию.

Вонни усадила Катанью в одно из кресел, а сама устроилась в соседнем. На экране перед ней возникло совершенно бесстрастное лицо медицинской сестры, сидевшей за столом.

— Мое имя Флоренс Брехт, — проговорила Вонни. — Я абсолютно здорова, но со мной пришла девушка, которая нуждается в медицинской помощи.

Сестра взглянула на соседний экран и увидела на нем изображение израненной Катаньи.

— Как ее имя?

— Катанья. Фамилии нет.

Сестра ввела имя девушки в свой компьютер и дождалась появления ответа на мониторе.

— По нашим данным, такой заключенной нет на Гастонии, — проговорила она.

— Это потому, что девушка не является заключенной, — объяснила Вонни. — Она родилась здесь и ее родители тоже родились на этой планете. Она коренная гастонианка, вот почему у вас нет данных на эту девушку. Но она нуждается в срочной медицинской помощи. У нее вывих плечевого сустава и множественные царапины и раны на лице.

На какое-то время сестра пришла в смятение, не зная, как ей поступить в такой ситуации, но потом инстинкт врачевателя победил в ее душе сомнения бюрократа.

— Усадите девушку в кресло так, чтобы она откинулась на спинку и устроилась как можно удобнее. Пусть она положит обе руки на пульт. Я проведу анализ состояния ее здоровья.

Катанья все сделала так, как требовала сестра и ста-X ла наблюдать на экране тривизора, как та принялась нажимать различные кнопки на своем пульте управления. Это кресло представляло собой пассивный датчик тела, способный провести полный анализ состояния различных органов человека с головы до пят, получая данные о состоянии главных систем. Вонни решила, что это, пожалуй, одна из самых искусных систем диагностики. Она позволяла врачам получить точный диагноз заболевания своих пациентов-преступников без физического контакта с ними. Кроме того, такая система начисто исключала саму возможность захвата преступниками кого-либо из медицинского персонала в качестве заложников и использования их для возможного бегства с планеты.

Сенсорная система полностью подтвердила диагноз, поставленный Ивонной, хоть она и была дилетантом.

— Флоренс Брехт, вы должны покинуть это помещение и только после этого девушке Катанье будет позволено пройти в амбулаторию для оказания ей помощи.

— Я хотела бы подождать ее снаружи, — проговорила Вонни. — Сколько времени займет лечение?

— Два часа, — ответила сестра.

Ивонна объяснила своей новой подруге, что людям, которые здесь работают, можно полностью доверять, что они обязательно помогут ей. После этого Вонни покинула комнату и вышла за пределы гарнизона в наступавший морозный вечер. К этому времени солнце уже село, но вокруг было светло. Значительная часть территории, примыкавшая к стене военного гарнизона, в темное время суток все время была ярко освещена, чтобы предотвратить возможное нападение преступных групп из ссыльных в ночное время.

Вонни не могла бы точно сказать, сколько пришлось ждать, но ей показалось, что прошло гораздо меньше двух часов до того момента, когда из амбулатории показалась Катанья. Рука у девушки была перевязана, на самые серьезные раны на лице были наложены швы, но главное заключалось в том, что ее общее состоянии было куда лучше, чем некоторое время назад. Взгляд у Катаньи стал более осмысленным и теперь она была в состоянии ходить без посторонней помощи.

Девушка тут же направилась к Вонни, на лице ее было выражение сердечной признательности.

— Спасибо вам огромное за все, что вы для меня сделали, — проговорила она. — Но я не смогу отпра-виться вместе с вами в деревню. Мне обязательно нужно вернуться к людям из моего племени, пока они не ушли в глубь континента. Тогда я, может быть, успею удержать их от объявления кровной мести поселенцам деревни за совершенное ими похищение.

Вонни наблюдала за девушкой до тех пор, пока та не пропала в темноте, выйдя за пределы той части территории вокруг стен гарнизона, которая освещалась искусственно. Потом, передернув плечами, деплейнианка пустилась в обратный путь. В такую темень он обещал стать нелегким, и, кроме того, по дороге на нее могли напасть какие-нибудь дикие животные, но, прожив на Гастонии уже достаточно долго, Вонни рассчитывала, что сможет противостоять любой естественной опасности, которая могла таиться в темноте.

По дороге домой у Вонни в голове вдруг мелькнула интересная мысль: всякий раз, когда она решала, что изучила Гастонию, эта планета — словно шкатулка с сюрпризом — подбрасывала ей какой-нибудь новый феномен.

«Интересно, — подумала она, — какие еще открытия ждут нас впереди?»

ГЛАВА 9 МЕТЕЛЬ

На следующий вечер, когда Вонни возвращалась домой после окончания рабочего дня, чей-то незнакомый голос окликнул ее из темноты:

— Госпожа Брехт!

Вонни мгновенно насторожилась. Кровная месть была обыденным явлением на этой планете, а она уже дважды ухитрилась смертельно обидеть Вурхеса. И сам факт нападения из какого-нибудь укромного места ничуть не противоречил бы моральным принципам здешних обитателей.

— Да? — осторожно отозвалась она.

— Мне хотелось бы немного поговорить с вами.

Голос был едва слышен, видимо, говоривший старался, чтобы его не узнали.

— Выходите, тогда поговорим. Я не могу надолго задерживаться.

— Вы должны подойти ко мне, в тень. У меня есть причины, почему я сам не могу подойти к вам.

— Не сомневаюсь в этом.

Когда Вонни внимательнее всмотрелась в темное пятно, маячившее между домами, она смогла разглядеть контуры человека. Человек этот был среднего роста и нормального телосложения, это никак не мог быть Вурхес — правда, это вовсе не означало, что оказался он тут не по приказу последнего. Человек, словно прочитав мысли Вонни, произнес:

— Вурхес к этому разговору не имеет никакого отношения. Я хотел поговорить с вами по собственной инициативе.

— Полагаю, у вас есть письменное свидетельство этому, заверенное нотариусом.

Краем глаза Вонни обратила внимание на каких-то двух мужчин, которые фланирующей походкой не спеша приближались к ней с противоположного конца улицы. Она сразу настроилась на жестокую схватку, но решила сделать вид, будто не заметила их, так как в этот момент снова заговорил человек из тени.

— Пять минут — вот все, о чем я прошу.

— Ах вот как. А как же эти типы? — Она неожиданно обернулась и указала на парочку, которая все ближе подходила к ней.

Поняв, что Вонни заметила их, они остановились и вопросительно посмотрели в сторону неизвестного в тени, словно ожидая от него новых указаний. Неизвестный же деланно рассмеялся и проговорил:

— Все нормально, ребята, можете идти. Я все улажу сам. — Затем добавил, обращаясь к Вонни: — Это всего лишь мои телохранители, вот и ходят за мной по пятам. Ну, иногда бывает, что переусердствуют. Так что вы скажете?

Вонни проследила за телохранителями и дождалась, пока они окончательно не скрылись из виду, а потом, все взвесив, решила пойти на контакт.

— Хорошо, — проговорила она, направляясь в тень, к незнакомцу, — поговорим. Но только пять минут.

Подойдя ближе, Вонни поняла, что видит этого человека в первый раз, но, если учесть, что в деревне про-живало пятнадцать тысяч жителей, это обстоятельство вряд ли можно было считать странным. По-видимому, в юности этот человек страдал от обилия угрей и сейчас лицо его было сильно изрыто оспинками. На правой щеке выделялся длинный шрам от ножа.

— До меня дошел слух, — проговорил он тихим голосом, — что вы с Вурхесом не очень-то ладите друг с другом.

— Да, мы поцапались с ним пару раз, — согласилась Вонни.

— И еще я слышал, — продолжил человек спокойным тоном, — что Чомбасе отказался дать вам работу.

Вонни пожала плечами, но ничего не сказала.

— Тогда позвольте мне говорить прямо. Я не такой фанатик, как Чомбасе. И подбираю себе достойных людей, не обращая внимания на то, как долго они прожили на Гастонии. Из того, что я успел узнать о вас, могу утверждать, что вы подходите мне как нельзя лучше. Что вы скажете, если я предложу вам работать на меня?

— А что нужно будет делать?

Неизвестный рассмеялся. Смех его был грубым и неприятным. Вонни этот смех совсем не понравился.

— Скажем так, я не в восторге от правления Чомбасе и думаю, что пришло время сменить начальство. Такая умная женщина, как вы, могла бы занять вполне достойное место при новой администрации в поселке.

Ну и дела. В тот момент, когда она менее всего ожидала этого, приходит человек и предлагает ей окунуться в самое пекло политической борьбы. Вонни напомнила себе, что все ссыльные в свое время обвинялись в государственной измене, и, таким образом, все они были склонны к интригам и предательству. Разумеется, заговор с целью свержения Чомбасе — предприятие, мягко говоря, довольно опасное, но если бы он закончился успехом, они с Жюлем могли бы оказаться в самых верхних эшелонах власти в поселке и тогда у них появилась бы возможность сдернуть покров тайны, который скрывал путь исчезновения ссыльных с Гастонии. Время бежит и они просто обязаны были закончить все до того, как состоится отречение Императора от престола и восшествие на трон принцессы Эдны. Вонни прекрасно понимала, что ей и Жюлю просто необходимо каким-то образом ускорить процесс.

— Я обязательно должна сначала обсудить ваше предложение со своим мужем, — после минутного колебания заявила Ивонна незнакомцу. — Мы с ним всегда работаем вместе, как одна команда. Поэтому либо берите нас обоих, либо я отказываюсь.

— Согласен.

— Сейчас его нет в поселке, он принимает участие в охотничьей экспедиции. Я рассчитываю, что он вернется домой завтра вечером. Мы обсудим с ним ваше предложение, а потом я дам вам знать, каков наш ответ.

— Хорошо, — незнакомец кивнул, соглашаясь и пошел вдоль боковой улочки.

— Подождите, — окликнула его Вонни. — Как ваше имя? Как мне связаться с вами потом?

— Ничего не предпринимайте, — ответил мужчина. — Я сам свяжусь с вами.

Он завернул за угол И пропал из виду.

А Вонни в это время боролась с собой, решая, не лучше ли проследить за этим незнакомцем, но в конце концов решила, что делать этого не стоит. Если ему станет известно, что она следила за ним, этот человек перестанет доверять ей и тогда возможность присоединиться к заговорщикам будет утрачена навсегда. А ведь он нуждается в том, чтобы она была на его стороне. Поэтому он скорее всего сдержит свое обещание и сам свяжется с ней впоследствии.

Завернувшись плотнее в шубу, чтобы защититься от ветра, Вонни направилась к дому. С запада к поселку приближалась сильная буря. Где-то там должен был сейчас находиться отряд, который возглавлял Жюль. И Вонни надеялась, что ее муж успел уйти от циклона и находится сейчас в безопасности.

Ураган налетел на охотничью экспедицию, когда день уже клонился к вечеру. В это время все отряды рассредоточились по лесу в поисках воловеров. Более благоразумные начальники охотничьих экспедиций, завидя признаки надвигающейся бури, никогда не позволили бы разбрестись своим людям в такую непогоду. Но их патрон был слишком нетерпелив. За четыре дня охоты всем его отрядам удалось добыть только одного воловера — довольно плачевный результат. Среди его людей начинало крепнуть недовольство столь скудной добычей, которая сулила им слишком мало денег и они всеми способами выражали свое недовольство, ругая как своего начальника, так и друг друга. Разумеется, он не раз смотрел на небо и видел, как на нем собирались грозовые тучи, но недооценил мощь грядущей бури, понадеявшись на то, что за остаток этого дня можно будет провести хотя бы еще одну попытку изловить воловера, после чего утром следующего дня можно было бы спокойно вернуться в деревню. По его мнению, ураган должен был оказаться не таким сильным, как случилось на самом деле. Кроме того, он недооценил скорость бури, надеясь, что отряд успеет устроиться на ночлег прежде, чем она нагонит его. Вот почему он решил испытать свое счастье и провести еще одну облаву. Среди охотников поднялся ропот. Они видели явные признаки приближающегося урагана, но, подобно своему начальнику, большинство надеялось, что они успеют изловить хотя бы еще одно животное перед тем, как закончится эта охотничья экспедиция.

Местность, по которой передвигались охотники, представляла собой замерзшее болото и просто идеально подходила для обитания воловеров. Это были огромные создания, напоминающие по виду лося, но с гораздо большим числом рогов и веслоподобными лапами, с помощью которых они могли довольно легко передвигаться сквозь ту мешанину грязи и льда, которая и была болотом. Отряд Жюля состоял из него самого и еще двух мужчин, Филиппа и Ли. Подобно всем другим звеньям из их охотничьей экспедиции отряд Жюля также был послан на поиски воловеров. Если бы им повезло и они обнаружили животных, охотники должны были гнать воловеров в центр круга, образованного тройками, после чего, навалившись всем скопом, охотники смогли бы прикончить хотя бы одного из этих огромных животных.

Буря налетела на них неожиданно. Вдруг в лицо ударил морозный ветер, вполне обычный на Гастонии для этого времени суток, но вслед за этим они оказались в самом центре разбушевавшегося бурана, осыпаемые градинами размером с мелкую сливу и ослепленные ураганным ветром, который швырял им в лицо потоки дождя вперемежку со снегом. Небо быстро потемнело, солнце было плотно закрыто черными грозовыми облаками. Откуда-то издалека несся зловещий гул.

— Стойте! — приказал Жюль, надеясь, что его люди смогут услышать приказ при таком ветре. — Хватайтесь за руки, иначе нас разбросает в разные стороны!

Жюль испугался, что товарищи не услышали его приказ, но тут откуда-то из снежной завесы Ли высунул свою руку и Жюль прочно схватил ее особым акробатическим захватом, который теперь невозможно было бы разорвать против его воли. Потом он с трудом разглядел, что Филипп также ухватился за руку Ли. Таким образом они создали нечто вроде цепочки, первым в которой был он, Жюль.

— Мы обязательно должны попытаться вернуться в лагерь, — проревел Жюль.

Стоявший рядом с ним Ли согласно кивнул головой, но Филипп, который находился примерно в метре от Жюля, никак не выразил своего отношения к его предложению — по-видимому, из-за ураганного ветра он просто не услышал его. Тем не менее Жюль начал движение в сторону лагеря. Ли хотел хоть как-то помочь ему и потащил за собой Филиппа.

Спотыкаясь на каждом шагу, они медленно пробирались в направлении лагеря. Град вскоре кончился, сменившись обильным снегопадом, хотя едва ли это можно было назвать облегчением. Леденящий ветер насквозь продувал их меховые парки, из-за чего Жюль и его люди быстро промерзли до самых костей. Д’Аламбер вынужден был сильно наклонять голову вниз, чтобы защитить глаза от ветра, но хлопья снега оседали на ресницах и мешали разглядеть хоть что-нибудь впереди. Из-за жгучего мороза глаза у Жюля начали слезиться, а катившиеся слезы быстро замерзали на щеках. Он всеми силами старался заставить себя смотреть вниз, на дорогу перед собой, так как, стоило только поднять голову вверх, ураганный ветер колючей метлой хлестал его по глазам.

Следы, которые они оставили, когда шли сюда, были занесены снежной бурей и Жюлю не оставалось теперь ничего другого, как довериться своему врожденному чувству ориентации в пространстве, выбирая направление движения. Хотя в тот момент он даже не был уверен, имеет ли это какое-то значение. Оказавшись в лагере, он и его люди вряд ли найдут там для себя подходящее убежище от урагана подобной силы. Одно он знал твердо: в таких ситуациях необходимо все время находиться в движении, потому что, если сейчас остановиться и покориться метели, это все равно что согласиться на неминуемую смерть от обморожения. А у Жюля на этом свете оставалось еще слишком много незавершенных дел, чтобы он сдался с такой легкостью.

Земля у него под ногами была покрыта слоем снега, который, в свою очередь, был покрыт тонкой коркой льда. Всякий раз, когда он, несмотря на ураганный ветер, с огромным трудом переставлял ноги, наст издавал хрустящий звук. Глаза Жюля к этому моменту уже практически ничего не видели. Но даже если бы он мог их открыть достаточно широко и оглядеться вокруг себя, то вряд ли заметил бы край болота, покрытого, как и все вокруг, толстым слоем снега и льда.

Сделав очередной шаг, нога Жюля вместо того, чтобы коснуться земли под слоем снега, неожиданно погрузилась по колено в замороженную грязь топкого болота. Жюль на какое-то время потерял равновесие, подался вперед и еще глубже погрузился в трясину, но многолетняя тренировка спасла его и на этот раз, заставив крепче сжать руку Ли. Правда, в результате он потянул за собой и остальных, после чего они втроем оказались в холодной жидкой топи.

Жуткий холод сковал тело, но и теперь Жюль не впал в панику. Он прекрасно осознавал те опасности, которые могли поджидать их в болоте, — животные, обитавшие в трясине, поедали друг друга и всех, кто попадал туда с поверхности, а также некоторые наземные твари, которые иногда забредали в болото, чтобы поохотиться на его обитателей. Правда, считалось, что большая часть этих созданий никогда не нападает на объекты ростом с человека, но Жюль не собирался тешить себя подобными иллюзиями. Он непременно хотел выбраться из болота и как можно быстрее.

В течение нескольких секунд он нащупывал дно пытаясь встать на твердую опору. Двое его людей вряд ли могли чем-то помочь в такой ситуации. Внезапное погружение в трясину сильно напугало их и сейчас они действовали скорее инстинктивно, беспомощно размахивая руками и лишь отвлекая Жюля, который никак не мог собраться с мыслями и найти способ, как им всем выбраться из болота.

Холод начал уже проникать сквозь кожу, сковывая морозом мышцы. Постепенно Жюль начал терять чувствительность ног. Даже если в этом болоте не водятся те отвратительные твари, ему следовало побыстрее выбираться, если он не хотел отморозить ноги.

Он сконцентрировался и попытался определить путь назад, к краю болота. Слякоть вокруг него липла к ногам и тянула назад, каждый шаг давался Жюлю с превеликим трудом, словно он пробирался сквозь тягучую патоку. Мускулы его ног, которые развивались на планете, где сила тяжести втрое превышала земную, выдержали, когда он тащил вслед за собой из топкого болота двух своих приятелей. Человек, рожденный на планете с нормальной силой тяжести, никогда не справился бы с подобной задачей.

Сделав четыре шага, Жюль наконец вернулся к краю болота и ступил на твердую землю. Ли, который хоть и был напуган, но не впал в панику, держался сразу за Жюлем, а Филипп, как и ранее, замыкал цепочку. Жюль начал ощупывать землю, пытаясь найти надежную опору, за которую можно было бы ухватиться и в конце концов отыскал большой камень, вполне подходящий для этой цели. Он напряг руки и начал постепенно вытягивать себя и своих приятелей из болота, как вдруг почувствовал, что нагрузка сзади резко уменьшилась. В тот же миг над болотом разнесся громкий крик, который перекрыл даже рев урагана.

Филипп выпустил руку Лии теперь стоял по пояс в студеной болотной жиже.

— Я не могу двигаться! — вопил он. — Что-то держит и не пускает меня!

Со своего места Жюль никак не мог разглядеть, действительно ли кто-то напал на Филиппа, но понимал, что чувствительность всех органов его тела, расположенных ниже талии, сейчас очень мала. Вполне возможно, что на него действительно напало какое-нибудь животное, обитающее в болоте, а может быть, его нога просто запуталась в каком-то болотном растении. Сказать точно сейчас было невозможно.

Хуже всего было то, что сам Филипп был твердо уверен в том, что подвергся нападению и начал неистово и яростно молотить руками по болотной жиже вокруг себя, пытаясь таким образом отогнать животное, каким бы оно ни было и в то же время дрыгал ногами, стараясь освободиться от того, что его удерживало. Все это в конечном итоге привело к тому, что он потерял равновесие. Он упал ничком в грязь и на какое-то время болотная жижа накрыла его с головой. Потом, правда, ему удалось вынырнуть из трясины и он уже мог свободно дышать, однако то кратковременное погружение еще больше усилило его паническое состояние. Он начал дергать свою правую ногу, пытаясь освободить ее от того, что мешало двигаться. Крики ужаса смешивались с его хриплым дыханием.

Жюль всей душой хотел помочь ему, но практически ничего не мог сделать. Он не осмеливался оторвать руки от камня, так как в противном случае сам немедленно соскользнул бы обратно в болото. А кроме того, если на Филиппа действительно напала какая-нибудь болотная тварь, она наверняка затем принялась бы за Жюля и Ли. Поэтому он мог лишь беспомощно наблюдать за тем, как его охваченный ужасом товарищ по экспедиции ведет бешеную борьбу с трясиной. Три раза Филипп с головой погружался в болотную жижу и всякий раз каким-то чудом ему удавалось выныривать оттуда, чтобы сделать несколько вдохов, с каждым разом он оставался на поверхности все меньше и меньше времени. И вот Филипп в очередной раз исчез в болоте. Но после этого он уже не выбрался на поверхность. Над трясиной лишь взметнулась его рука, сделала несколько последних взмахов и окончательно пропала в холодной жиже. Поверхность болота вспучилась поднимающимися из глубины пузырями, но вскоре успокоилась.

Жюль из последних сил вытянул из болота себя и крепко ухватившегося за него Ли. Агент СИБ никак не мог простить себе то, что оказался неспособным спасти жизнь своего товарища по охотничьей экспедиции. И хотя он едва знал Филиппа — так, шапочное знакомство, — Жюль тем не менее совершенно искренне хотел помочь ему выбраться из трясины. То обстоятельство, что Филипп был сослан на эту планету за государственные преступления, служило слабым утешением. По убеждению Жюля, ни один* человек, какие бы преступления он ни совершил когда-то, не заслуживал такой ужасной смерти.

Он заставил себя отвлечься от этих грустных мыслей. Ведь они двое были все еще живы, а ураганный ветер и не думал стихать. Ему казалось, что ноги его находятся где-то за миллиарды километров от него, настолько их чувствительность была притуплена адской стужей и мучительной борьбой с болотом, но он не посмел даже помыслить об отдыхе — снегопад был такой, что, остановись он на месте хотя бы на пару минут, его неминуемо с головой накроет белым покровом. Они во что бы то ни стало должны были продолжать движение.

Без особых церемоний Жюль дернул Ли за шиворот и поставил его на ноги. Тот начал ныть, что слишком устал и не может идти дальше, но Жюль даже не стал слушать его. Он уже потерял одного своего человека, хотя и не мог физически ему помочь, но второго он должен спасти. Он грубо дернул Ли за руку и тому не оставалось ничего другого, как, спотыкаясь, брести вслед за своим командиром.

А метель все бушевала вокруг, завывая, как стая голодных волков. Жюль брел, не отрывая глаз от дороги — во-первых, чтобы снег не залеплял лицо, а во-вторых, чтобы не оступиться и вновь не оказаться в болоте. У него не было ни малейшего понятия, в каком направлении они сейчас шли, но это его не особенно беспокоило. Своей главной задачей на данный момент он считал движение, чтобы обеспечить циркуляцию крови по всему телу и таким образом избежать переохлаждения — насколько это было возможно в такой жуткий мороз. Он не знал, как долго могут продолжаться подобные ураганные метели на Гастонии, но был уверен, что когда-нибудь это должно закончиться. Если они с Ли смогут сопротивляться непогоде до окончания бури, то затем, когда немного потеплеет, можно будет хоть как-то сориентироваться на местности и отыскать путь для возвращения в деревню.

В такой холод Жюль запросто мог отморозить себе пальцы на ногах и хотя пока еще он чувствовал ступни, это было скорее ощущением, что у него что-то есть ниже щиколоток. Мышцы его ног были привычны к тройной силе тяжести, но даже они начинали сдавать от длительного нечеловеческого напряжения. Брюки его были покрыты толстым слоем грязи и льда, влажная ткань облепила бедра. Невероятным усилием воли он заставлял себя двигаться вперед, поочередно переставляя ноги в этом бесконечном и адски мучительном походе.

Так, минута за минутой, час за часом они брели по этой ледяной пустыне. Буря продолжала неистовствовать, мороз колол словно иголками. Каждая снежинка, попадая на кожу, вызывала ощущение, словно в это место ударило пушечное ядро. И хотя меховая одежда давала им хоть какую-то защиту от стужи, у людей появилось желание скинуть ее и остаться голыми, настолько она была тяжелой и сковывала движения. Ли, который был уроженцем планеты с нормальной силой тяжести, испытывал неизмеримо большее физическое напряжение, стараясь не отстать от Жюля. Несколько раз он падал без сил и более выносливый житель ДеПлейна вынужден был поднимать его и ставить на ноги. И несмотря на причитания Ли, несмотря на его протесты, не обращая внимания на его неоднократные призывы остановиться и хоть немного отдохнуть, Жюль продолжал движение вперед, прилагая нечеловеческие усилия, чтобы победить собственную усталость.

В конце концов Ли беспомощно рухнул на снег позади Жюля и уже никакая тряска, никакие пощечины не могли привести его в чувство. Какое-то время Жюль стоял над телом товарища, сжимая кулаки от безысходности, охватившей его. В памяти пронеслась картина, когда Филипп погружался в болотную трясину в последний раз, а он, Жюль, беспомощно наблюдал за этим, не имея возможности что-либо сделать для его спасения. Нет, решил он, с Ли этого не будет.

С трудом склонившись над ним — мешала тяжелая меховая шуба, — Жюль поднял его и закинул себе на плечо словно мешок. Их общий вес даже теперь был меньше, чем вес одного только Жюля на его родной планете, но в теперешнем положении это оказалось дополнительной нагрузкой на мышцы агента СИБ, которые и так действовали на пределе возможного. Местами снега навалило столько, что Жюль проваливался по пояс и это тоже создавало дополнительные помехи для движения, но он проходил и там, оставляя после себя глубокие борозды.

Метель прекратилась так же внезапно, как и началась. Но настолько сильно от переутомления были притуплены все чувства у Жюля, что он продолжал движение еще пару минут, прежде чем понял, что ураган стих. Снегопад прекратился, ветра не было, а вокруг стояла такая тишина, что у Жюля даже зазвенело в ушах — словно это было эхо недавнего кошмара. Небо у него над головой все еще было затянуто облаками, но на западе, почти у линии горизонта, появились уже просветы, через которые начинали пробиваться багровые лучи заходящего солнца, от которых окружающий мрак стал потихоньку рассеиваться. Воздух был морозным и чистым, а главное, таким прозрачным, что можно было рассмотреть местность на многие километры вокруг. Жюль на время положил свою ношу на снег, а сам просто стоял без движений, радуясь чистому, свежему воздуху.

После того как первая волна эйфории прошла, Жюль вернулся к более обыденным проблемам. Он и Ли оказались полностью отрезанными от основной части охотничьей экспедиции, у них не было ни припасов, ни подходящих транспортных средств, чтобы вернуться назад, в деревню. Кроме того, вполне возможно, что эта буря еще вовсе не закончилась — это затишье могло носить временный характер, через некоторое время ураган мог начаться вновь, причем с большей силой. Наконец, вот-вот должна была наступить ночь. Поэтому Жюль счел за благо как можно скорее приступить к подготовке ночлега.

Он огляделся вокруг себя, чтобы как-то сориентироваться и тогда увидел его. Вдалеке, на самой вершине холма, возвышаясь над белой равниной, стоял огромный дом, сейчас его стены отражали лучи клонящегося к закату солнца. Собственно говоря, он ничем особенным не выделялся — дом как дом, — но на Гастонии, где Жюль не видел ничего, кроме примитивных сборных домов да грубо сколоченных деревянных лачуг, этот дом можно было принять за особняк в изысканном стиле. Здание было выстроено из кирпича, камня и дерева. Оно стояло на самой вершине холма, величественно возвышаясь над долиной, где сейчас находился Жюль, вид у него был такой, словно он хотел заявить, что другого подобного великолепия за пределами военного гарнизона на Гастонии нет и не может быть.

По всем мыслимым законам в этом месте, вдали от деревни и Имперского гарнизона, ничего такого быть не могло. Несмотря на огромную физическую усталость, Жюль вдруг почувствовал, как по телу его пробежал некий импульс, придавая дополнительные силы. Он и Вонни прибыли на Гастонию, чтобы отыскать что-то, выходящее за рамки обыденных явлений и этот дом, выстроенный в столь диком, безлюдном месте, как нельзя лучше отвечал всем этим требованиям. Его, пожалуй, не мешало бы осмотреть повнимательнее. А легенда у него лучше не придумаешь — охотник, который заблудился во время жестокой бури, нуждающийся в помощи. И что самое ценное — легенда эта была чистой правдой.

Жюль вновь забросил на плечо Ли и направился к дому. Однако удивительная прозрачность воздуха после недавней бури сыграла с ним злую шутку — странный дом оказался намного дальше, чем показалось Жюлю вначале. Ему пришлось проделать труднейший путь, равный не менее двум километрам, прежде чем он по-чуветвовал, что действительно немного приблизился к цели своего похода. Не останавливаясь ни на миг, он продолжал движение и чем ближе подходил к этому зданию, тем более загадочным оно ему казалось. На фоне неясных теней, в уже наступивших сумерках резко выделялись ярко освещенные окна, а сам дом казался величественным замком из волшебной сказки.

У подошвы холма группой стояли несколько деревьев и вот из тени этих деревьев, прежде чем Жюль успел подумать о том, что не мешало бы занять более скрытную позицию, появился охранник. Это был высокий мужчина, а его одежда явно была сшита не на Гастонии... но самое главное заключалось в том, что в руках у него был бластер. Эту деталь Жюль отметил для себя особо.

— Стой! — приказал охранник. У этого человека не было никакой необходимости брать на изготовку свой бластер — ведь он точно знал, что ни один обычный гастонианин не может иметь при себе оружия, способного представлять реальную угрозу для него. — Что ты здесь делаешь?

— Ищу помощи, — ответил Жюль. — Меня и моего приятеля застигла буря. Мой приятель серьезно ранен, да и сам я еле живой после этого урагана.

— Зачем ты сюда явился?

— Мы заблудились, отстали от охотничьей экспедиции. Как буря утихла, я и заметил этот дом. Неплохой домишко. Слушай, откуда он здесь взялся? И где ты достал бластер?

— Здесь я задаю вопросы, — грубо оборвал Жюля охранник. — Иди вон туда... и все время держись впереди меня.

Жюль, на плече которого в бессознательном состоянии находился Ли, двинулся в указанном направлении. Поднявшись метров на пятьдесят на холм, они оказались у домика охраны. В нем находилось еще двое мужчин, которые в данное время были свободны от дежурства. Причем у каждого из них при себе был бластер. Жюль решил, что прикинется деревенщиной и начал с простецким видом глазеть на имевшееся в помещении электронное оборудование, которое главным образом включало в себя приборы для внутренней связи с домом и аппаратуру для инфракрасного наблюдения за долиной, раскинувшейся у подножия холма. «Неудивительно, что они так быстро обнаружили меня, — подумал Жюль. — Скорее всего они засекли меня еще в тот момент, когда я был в долине».

Один из свободных охранников заметил интерес

Жюля к электронной аппаратуре и тут же направил на него свой бластер.

— Эй, хватит глазеть по сторонам. Все это тебя не касается.

— Простите, — Жюль тут же опустил глаза, давая понять, что полностью подчиняется. — Просто я никогда не думал, что где-нибудь на Гастонии есть подоб- • ная аппаратура. Где вы ее достали, ребята?

— Заткнись! — тот охранник, который привел Жюля сюда, размахнувшись, влепил ему хорошую затрещину. У агента Службы Безопасности внутри все взорвалось, но он сумел сдержать себя. Время было крайне неподходящим, чтобы затевать драку с этими типами — по крайней мере до тех пор, пока он не разберется, что здесь происходит и не прикинет, каковы его шансы на успех. — Разве я не говорил, чтобы ты не задавал здесь вопросов? — добавил этот тип.

Жюль не сказал ему ни слова и эти три охранника принялись совещаться, как им поступить с этими незваными гостями. Наконец один из них предложил:

— Можно позвонить в дом, доложить обо всем и спросить, что она думает с ними делать.

Услышав, как охранники в разговоре упомянули местоимение «она», Жюль почувствовал, как забилось его сердце. Неужели они говорят о Леди А? Значит, она здесь, на Гастонии? А что, если ему придется оказаться с ней лицом к лицу? Если это случится, как использовать такую встречу наилучшим образом?

Его надеждам суждено было вскоре растаять без следа, как только женщина, которой были так преданны эти охранники, ответила по системе внутренней связи. Жюлю однажды доводилось слышать голос Леди А, записанный на магнитной ленте. Голос, который зазвучал сейчас, безусловно, принадлежал сильной личности, но тем не менее в нем не было того чувства абсолютного превосходства над окружающими, которое являлось неотъемлемой частью характера главной заговорщицы. И все же голос этот показался Жюлю знакомым. Он наверняка слышал его прежде, но где и когда, припомнить не смог.

Старший охранник объяснил начальнице, каким образом он обнаружил ссыльных, а потом повторил ту историю, которую рассказал ему Жюль. Какое-то время женщина, находившаяся на другом конце провода, помолчала, а затем распорядилась:

— Доставьте их в дом. Хочу посмотреть на этих ссыльных.

Охранник повернулся к Жюлю.

— Ну что, слышал, что она сказала? Давай пошевеливайся.

Жюль вышел из охранного помещения, все еще неся на плечах бесчувственного Ли и зашагал вверх по холму, к большому зданию. Охранник шел следом в нескольких шагах. Надо заметить, что если бы Жюль решил сбежать, то, даже не сбрасывая с плеч тело Ли, он мог бы разделаться с охранником прежде, чем тот успел прицелиться в него из бластера и выстрелить. Разумеется, такой поворот дела Жюля совершенно не устраивал. Сейчас ему больше всего хотелось, чтобы его под охраной доставили в этот дом.

В тот момент, когда он миновал входные двери и оказался внутри здания, у него возникло чувство, которого он не испытывал с первого дня пребывания на Гастонии, чувство, которое уже почти забыл, — ему стало тепло. Да, этот дом отапливался на славу. И явно не за счет едва теплившихся каминов, которыми пользовались большинство жителей на Гастонии. Что же до Жюля, который уже более месяца прожил на этой студеной планете, обычные условия жизни ему уже казались чуть ли не противоестественными.

Его провели в комнату, которая даже на любой другой планете могла бы сойти за богато обставленную гостиную — удобная мебель, столы из резного дерева, круглые коврики, верхнее рассеянное освещение и даже чувствительный радиоприемник в углу. Будь он где-нибудь в другом месте, Жюль, пожалуй, даже не обратил бы внимания на обстановку. Но на Гастонии любой из имевшихся здесь предметов казался чудом, которое требовало объяснения своего появления на этой планете.

... Женщина вошла в эту комнату через другие двери. Она была одета в красное платье восточного типа с золотой вышивкой, на ногах у нее были шелковые туфли с меховой отделкой, поверх платья — темно-синяя накидка с меховой же опушкой по краю. Когда Жюль взглянул на лицо этой дамы, сердце у него в груди замерло. Вышагивая по ковру, к нему приближалась Таня Борос, бывшая вдовствующая герцогиня Свинглтон, бывшая наследница Двадцатого Сектора... и единственная дочь печально известного Бастарда Баньона, претендента на императорский трон, чей тщательно подготовленный заговор пару лет назад пресекла именно семья д’Аламбер.

Несмотря на то, что суровый климат Гастонии мог достаточно быстро состарить любого человека с другой планеты, Таня Борос выглядела такой же прекрасной и юной, как прежде. По-видимому, годы, проведенные в ссылке на этой планете, милостиво обошлись с этой женщиной, хотя Жюль был уверен, что если она когда-либо и появлялась в деревне, то лишь на миг. Да, жизнь на этой роскошной вилле мало походила на те условия, на которые рассчитывал Император Стэнли Десятый, когда заменил смертный приговор, вынесенный этой женщине, на пожизненную ссылку после того, как она отреклась от всех своих титулов и приняла присягу на верность Империи.

Жюль сейчас ругал себя самыми последними словами за то, что не предусмотрел встречи на Гастонии с этой женщиной. Ведь это именно его стараниями ее упекли на вечное поселение в эту дыру, а он за прошедшие годы даже ни разу не вспомнил о ней. Отчасти это произошло потому, что он был занят другими делами, но главная причина заключалась в том — и у Жюля это не вызывало и тени сомнения, — что о всех, кто попадал на Гастонию, думали как о мертвых. Теперь он понял, как ошибался.

Требовалось молниеносно принять единственно верное решение. Таня Борос встречалась с ним несколько лет назад, когда он действовал под именем дю Кло, массажиста и культуриста с планеты Пуритания. Тогда он двигался упругой походкой атлета и напускал на себя чопорный, подчеркнуто надменный вид. Он тогда относился к этой женщине свысока и говорил различные колкости прямо в лицо знатнейшей аристократке. Тогда у Жюля было гладко выбритое лицо, если не считать тонких усиков, говорил он с легким прононсом. А поскольку на Гастонии слыхом не слыхивали ни о каких бритвенных принадлежностях, лицо его — впрочем, так же, как и лицо любого другого мужчины на этой планете, — теперь было наполовину скрыто пышной бородой. Это могло быть ему на руку. Жюль немного опустил свои плечи, якобы под действием тяжелой ноши, которая лежала на них и слегка согнул шею, так что его подбородок тоже немного опустился и сейчас находился почти на уровне плеч. Он заставлял себя все время говорить медленно, растягивая слова. Главная его цель заключалась в том, чтобы человек, стоявший сейчас перед этой женщиной, как можно меньше напоминал ей того, с кем она встречалась когда-то.

— Что вы тут делаете? — спросила она резко. По ее тону со стороны могло показаться, что представительница высшего света в эту минуту отчитывала строптивого слугу.

— Да я, госпожа, вовсе и не собирался сюда приходить, — проговорил Жюль. По ходу разговора он все время импровизировал, стараясь создать характер, по возможности очень далекий от дю Кло и сейчас стоял, смущенно потупив взор и все время неуклюже переминался с ноги на ногу. — Я и мой товарищ, который со мной, мы простые охотники из деревни. Нас захватила буря и мы отстали от остальных наших друзей, а потом...

— Смотри мне в глаза, когда отвечаешь.

— Ах, нуда, простите меня, госпожа. Так или иначе, мы потерялись, а потом мой приятель упал и мне пришлось, значит, тащить его. Затем налетела буря, а когда она прекратилась, тут я и увидел ваш дом, на холме. Я подумал тогда, что, может, мне помогут здесь и тогда...

— Так ты затащил его на себе на самую вершину холма? — Глаза у Тани Борос сузились и она пристально оглядела стоявшего перед ней человека.

Агент широко ухмыльнулся ей, показав зубы.

— А что ж не затащить, госпожа, не такой уж он и тяжелый. Когда тебе приходится целыми днями таскать воловеров из болота, неужели вы думаете, что тяжело такого парня протащить на себе какую-то сотню метров?

Женщина смотрела на него со все большим вниманием и особенно пристально изучала лицо Жюля — слишком пристально, чтобы он мог оставаться спокойным.

— Так как, говоришь, тебя зовут? — спросила она.

— Брехт, госпожа, Эрнст Брехт. А можно, я положу своего приятеля где-нибудь здесь? А то мне становится что-то тяжеловато.

— Нет, нельзя, — она обошла вокруг него, разглядывая со всех сторон, а потом еще раз внимательно осмотрела его лицо. — Скажи-ка, Эрнст Брехт, а когда ты в последний раз был на Земле?

— Нет, госпожа, на Земле я не был. Ни разу в жизни. Так и не довелось. Да и как, спрашивается, я смог бы это сделать? Это только для богатых и благородных.

— Тогда откуда мне знакомо твое лицо? — она не столько спрашивала у Жюля, сколько у самой себя.

— Не могу знать, госпожа. Про себя могу сказать, что если бы когда видел вас, то никогда не забыл бы. Такая вы хорошенькая. А может, вам приходилось бывать на Исландии? Ведь это оттуда я попал на Гастонию.

— Я никогда даже не слышала об Исландии.

— Это очень плохо, госпожа. Вот уж где хорошо по-настоящему, так это на Исландии. Как было бы здорово снова оказаться там — светло, тепло, а какое там солнце! Если когда попаду снова туда, больше никогда и никуда уже не поеду. И зачем только я натворил столько ужасных дел...

— Ах, замолчи сейчас же! — раздраженно прервала его Таня Борос.

Жюль сказал бы, что она сейчас вела себя так, как обычно ведет себя ребенок — именно это обстоятельство он использовал. Ее не волновало ничто в этом мире, если оно не укладывалось в те рамки, которые она определила для себя.

Повернувшись к своему приспешнику, Таня распорядилась:

— Этот деревенщина не представляет для нас никакой угрозы. Подождите, пока окончательно стемнеет, а затем посадите его вместе с приятелем в вертолет. Высадите их поближе к остальной группе охотников и пусть катятся на все четыре стороны. Только сделайте так, чтобы остальные вас не заметили.

Затем она обратилась к Жюлю:

— Так вот, господин Брехт, настоятельно рекомендую тебе запомнить одну вещь. Я тотчас узнаю обо всем мало-мальски важном, .что происходит в деревне. У меня есть люди, которые немедленно доносят мне обо всем. Я не хочу, чтобы ты начал болтать там об этом доме, ясно? Если же ты не послушаешься моего совета, я очень расстроюсь и мне придется предпринять кое-какие шаги, чтобы ты замолчал навеки. Ты все понял?

Жюль громко сглотнул слюну.

— Да, госпожа.

Тот охранник, который привел Жюля к Тане Борос, явно удивился такому решению.

— Почему бы нам просто не прикончить его и навсегда покончить с этим делом? — спросил он. — Уверен, что никто не хватится его.

— Ты слышал приказ. Теперь исполняй.

Таня Борос тут же гордо покинула комнату.

Охранник был слегка сбит с толку таким распоряжением, но лучше, чем кто-либо другой, понимал, что значит ослушаться приказа этой дамы. Грубо схватив Жюля за руку, он проговорил:

— Шагай туда, мужлан.

Жюль тоже был озадачен таким поступком Тани Борос. Насколько он помнил, эта дама, принимая активное участие в заговоре своего отца, не совершила ни одного убийства — она была слишком ленива и излишне занята собой, чтобы заниматься этим, — Жюль тем не менее не был уверен, что сам факт такого преступления мог остановить ее. Если бы он оказался на ее месте, то не мешкая тут же прикончил случайного свидетеля. Жюль уже был готов вступить в схватку в случае угрозы и сейчас обрадовался, что этого не произошло. Его абсолютно не интересовало, каковы зубы у этого дареного коня. . ,

Пока охранник выводил его из дома, Жюля не покидало беспокойство. Да, в этот раз Таня Борос де узнала его, но им придется встретиться еще не раз — Жюль был в этом уверен, — и тогда ситуация может измениться.

ГЛАВА 10 ИЗМЕНА

Когда Иветта покидала корабль-казино на планете Бромберг, она прихватила с собой множество специальной аппаратуры, включая миниатюрный микроволновый передатчик. Аппетиты пиратов разгорелись с невиданной силой после того, как их нападение на корабль четы Бейвол закончилось столь сокрушительной неудачей, но тем не менее следовало бы еще больше подогреть их интерес. Ведь, используя какие-то собственные каналы информации, главарь пиратов мог решить, что «Парадиз» не стоит тех жертв, которые сулят дальнейшие налеты на этот корабль. Задание Иветты заключалось в том, чтобы убедить его в обратном, а для этого ей просто необходима была помощь изнутри — из среды пиратов.

К этому времени разведывательному управлению Имперского Космического Флота уже удалось внедрить во властные структуры пиратов одного своего человека — капитана Поля Фортье. Разведчик из Космического Флота в настоящее время занимал должность заместителя главы крупного бандформирования и время от времени присылал своему командованию весьма ценную информацию — сообщаемые им сведения позволяли имперским силам держать ситуацию под контролем. Но выходить на связь он мог только тогда, когда была гарантирована его полная безопасность от провала. Командование Космического Флота подошло вплотную к тому, чтобы разом ликвидировать всю эту банду, но тут от Фортье поступила секретная информация, в которой сообщалось о наличии гораздо более широкой организации заговорщиков, охватившей своими щупальцами чуть ли не всю Империю. Главное командование немедленно отменило свое решение о ликвидации пиратской банды, позволив ей действовать и дальше, а Фортье было поручено попытаться как можно глубже внедриться в среду заговорщиков. Вскоре после этого была выявлена причастность к заговору Гастонии и к операции подключилась Служба Имперской Безопасности. Иветта рассчитывала, что вместе с Фортье им удастся уничтожить паутину заговорщиков до того дня, на который было назначено восшествие на престол принцессы Эдны. До назначенной даты оставалось совсем немного.

Как только Иветта обосновалась в небольшой гостинице на Бромберге и подготовилась к проведению операции, перед ней встала нелегкая задача войти в контакт с Фортье. Сделать это было непросто, ведь морской офицер не мог ждать у своего приемника сигнала от Иветты. Скорее всего его приемная была спрятана в укромном месте на пиратской базе и записывала в автоматическом режиме все поступающие сообщения. А когда ситуация позволяла, Фортье прослушивал запись. Иветте не оставалось ничего другого, как отправить Фортье закодированный приказ, в котором ему предписывалось явиться к ней на встречу в кафе «Черная дыра» на планете Бромберг. Она будет ждать его появления каждый вечер в десять часов пополудни. Иветта описала, как будет выглядеть, а также сообщила ему, что видела фотографию Фортье и сможет его узнать.

Теперь Иветте оставалось только ждать. Разумеется, будучи одним из командиров пиратских формирований, Фортье пользовался несравненно большей свободой передвижения, чем любой другой из пиратов, но даже он не мог ходить туда, куда ему вздумается, да еще в любое время. Для того чтобы избежать каких-либо подозрений, ему приходилось дожидаться возникновения естественной и легко объяснимой причины поездки на Бромберг — продажи чего-либо из добычи, приобретения необходимых товаров, набора новых людей. А оказавшись на Бромберге, он нашел бы способ, как улизнуть от своих приятелей и явиться на встречу в условленное место. До появления такого удобного случая могли пройти дни, а то и недели, однако Иветта заставила себя быть терпеливой. Она отлично знала, какие опасности подстерегают агентов-нелегалов, когда те работают в логове врага и понимала, что Фортье не может позволить себе торопливости в таком важном деле — да и потом, ведь в петле находилась именно его шея.

Иветта превратилась в постоянную посетительницу «Черной дыры», являясь туда каждый вечер в половине девятого и уходя после одиннадцати. Когда минула первая неделя, хозяин заведения специально для нее зарезервировал столик, который находился в затемненном уголке, — там она могла находиться в уединении, что ей было весьма кстати. Сначала служащие этого кафе удивлялись, что эта прекрасная, таинственная женщина, которая приходит сюда каждый день, ужинает всегда в одиночестве, решительно отвергая все предложения некоторых посетителей-мужчин, которые первое время пытались ухаживать за ней. Однако со временем все привыкли к Иветте и она стала восприниматься как нечто само собой разумеющееся — как пятна на стойке или выцветшие обои на стенах.

Но вот наконец после трехнедельного ожидания в один из вечеров Иветта увидела, как в кафе входит Поль Фортье. Это был невысокий, плотного сложения мужчина с темными волосами, карими глазами и тонкими усиками. Одет он был в рубашку с открытым воротом, серые жилет и брюки, поверх жилета был накинут короткий серый плащ с красными бархатными вставками. На ногах — серые ботинки. На голову он надел маленькую красную шапочку. Фортье оглядел кафе, затем, заметив в углу Иветту, подошел и сел за ее столик.

— Насколько я понимаю, обедать вдвоем всегда лучше, чем в одиночестве, — проговорил он фразу, которая должна была служить паролем.

— Возможно, но дороже, — произнесла Иветта отзыв. После того, как они подтвердили таким образом свои полномочия, Иветта добавила: — В этом заведении у меня уже сложилась определенная репутация и все давно привыкли к тому, что я всегда обедаю здесь в одиночестве. Думаю, неразумно нарушать традицию. В двух кварталах отсюда есть бар, который называется «Ворте». Если вам удобно, давайте встретимся там через час.

Фортье чуть заметно кивнул ей, соглашаясь, а затем встал, подыгрывая Иветте.

— Хорошо, пусть будет так, — проговорил он достаточно громко, чтобы его услышали люди вокруг. —

Скорее в чертовом пекле ударят заморозки, чем я потрачу на вас свое время.

Часом позже они встретились в баре уже в более свободной обстановке.

— Ну, как я сыграл свою роль? — спросил Фортье.

— Я бы сказала, с избытком театральности, но цель была достигнута, — с улыбкой ответила Иветта.

— Что вы хотели мне поручить?

Очень коротко Иветта рассказала Полю историю с Карлой Джост, а также поведала ему об очевидной связи между Гастонией и пиратами. Фортье слушал и кивал с понимающим видом.

— В последнее время стали появляться некие люди, которые сразу занимают довольно высокие посты, минуя лестницу промежуточных должностей. Мне и раньше это казалось подозрительным, но я никак не мог подобраться к ним. Теперь же, когда вы упомянули о Гастонии, все это начинает обретать смысл.

Иветта продолжила свой рассказ и объяснила Полю, что она и ее партнер должны вместе с Фортье работать над этой проблемой из стана пиратов. Рассказала она и том, что это именно они с Пайасом стояли за кораблем-казино «Парадиз». Капитан присвистнул.

— Неужели вы хотите сказать, что провернули это дело вдвоем?

— Мой партнер — как бы это сказать? — у него особое чутье на такие дела. Но как бы там ни было, в вашу задачу входит убедить своего босса сделать еще один налет на «Парадиз».

— После того как он потерял один корабль, это вряд ли возможно. Да и как ему осуществить это практически? Можно сказать, что он на этой затее поставил крест. Пока, по крайней мере. Размер добычи не окупает возможных потерь.

— Именно в этот момент к операции должна буду подключиться я. Под именем Милы Фарезе я заведовала всеми развлечениями пассажиров и была любовницей владельца корабля. Поэтому мне известны все плюсы и минусы системы безопасности. Вы, со своей стороны, должны будете обрисовать своему боссу ситуацию в таком свете, будто у меня с моим дружком вышел грандиозный скандал, после которого я решила оставить корабль. Вы случайно разыскали меня на Бромберге и узнали, что Мила Фарезе будет только счастлива, если сможет отомстить, и, естественно, надеется получить кое-что за свои услуги. Разумеется, вы должны будете обязательно взять меня с собой на базу, чтобы ваш шеф смог обсудить все детали со мной лично. Как думаете, справитесь с этим заданием?

Фортье ненадолго задумался.

— Корабль-казино представляется достаточно соблазнительной добычей, чтобы он решил сделать еще одну попытку налета, особенно если мы будем располагать какими-то дополнительными сведениями, которые облегчат проведение операции. Думаю, он клюнет. Я могу завтра же связаться с ним по радио и обрисовать ситуацию. Как мне с вами связаться потом?

Иветта сообщила ему название своей гостиницы и они договорились встретиться на следующий день. Когда с делами было покончено, Иветта откинулась на спинку кресла и попыталась удовлетворить свое личное любопытство.

— У вас телосложение человека, который родился на планете с высокой силой тяжести, — проговорила она. — Да и фамилия Фортье очень смахивает на те, что распространены на ДеПлейне. Вы, случайно, не оттуда родом?

Фортье отрицательно покачал головой.

— Уроженцем ДеПлейна был мой дед и все его предки, но он впоследствии оставил эту планету, так как предпочел для себя карьеру офицера Космического Флота. Он женился на женщине с планеты Солебан, с нормальной силой тяжести и вскоре поселился там. Я и мой отец пошли по его стопам и поступили на службу в Имперский Космический Флот. Каким-то образом гены деда передались мне, вот почему я невысок ростом, имею массивное тело и толстые кости. Много раз я надеялся, что со временем обрету силу и скорость реакций истинных уроженцев ДеПлейна, но... это оказалось невозможно. А вот вы — коренная деплейнианка. Как ваше имя?

Лишь на мгновение Иветта заколебалась. Глубокие, врожденные инстинкты секретного агента подсказали ей никому не сообщать своего настоящего имени, даже настоящему другу. Она была слишком ценным оружием в арсенале Службы Имперской Безопасности, чтобы вот так, легко могла раскрыть свою личность. Ведь стоит Фортье попасть в плен и быть подвергнутым допросу с применением нитробарба, ее тайна будет моментально раскрыта. А тогда будет раскрыт и весь Галактический Цирк. Она решила было сообщить ему свой псевдоним — Барвинок, — но потом сообразила, что он известен только СИБ и ничего не мог сказать офицеру из Управления Разведки Космического Флота.

— Почему бы пока вам не называть меня Милой Фарезе? — проговорила она. — В этом случае у вас не будет проблем с выбором имени для меня в каждом отдельном случае.

Будучи и сам секретным агентом, Фортье все отлично понял и с улыбкой кивнул в знак согласия.

— Хорошо. Но по тем же самым причинам и вам лучше всего забыть мое имя. Ведь пираты знают меня, как Рошвиля. А теперь мне лучше всего вернуться — я уже слишком долго отсутствую и люди из моей группы могут обратить на это внимание. Завтра утром я сообщу вам о результатах переговоров со своим шефом.

Агенты обменялись рукопожатием и Фортье покинул бар. Иветта посидела еще пятнадцать минут, чтобы окружающие не подумали, что они с Полем были вместе, после чего вернулась в свою гостиницу, вполне довольная результатами ночной работы.

Фортье позвонил Иветте на следующий день в полдень и сообщил, что договорйлся о том, чтобы доставить ее на пиратскую базу для личной встречи со своим боссом — адмиралом Шен Цу, командующим «альтернативным космическим флотом», как он сам именовал свою банду. Шен был готов, по крайней мере, обсудить возможность второй попытки захвата «Парадиза» и страстно мечтал познакомиться с обворожительной женщиной, каковой Фортье описал ему Иветту.

На следующий день она встретилась с Фортье и остальными пиратами на космодроме, где ее приняли на борт корабля — маленькой частной космической яхты, не имеющей никакого оружия, которую едва ли кто-нибудь мог заподозрить в принадлежности к бандитскому флоту. Пираты сами не доставляли награбленную добычу на планету. Они перегружали ее на другой космический корабль, который вращался вокруг солнца этой системы за пределами самых удаленных планет, а возможных покупателей для знакомства с товаром самих возили на этот корабль. Покупатели, которые во всех других отношениях были вполне добропорядочными бизнесменами, ввозили затем контрабанду под видом импортных товаров, приобретенных на вполне законных основаниях и никто не смог бы обвинить их в скупке краденого.

Пираты, завершив свои торговые операции, были готовы к возвращению на базу. Потом, в глубоком космосе, они вместе с Иветтой перейдут на большой космический корабль, который быстро доставит их на планету, не отмеченную ни на одной навигационной карте.

— Эта планета покрыта джунглями, — рассказывал Фортье Иветте во время их путешествия. — И сама база и все космические корабли на ней тщательно замаскированы на тот случай, если какой-нибудь имперский корабль случайно окажется в том секторе межзвездного пространства — но до сих пор ничего подобного еще не случалось. — Он покачал головой. — Сотни космических кораблей — некоторые из них размером с эсминец — и свыше двадцати тысяч человек экипажа. А ведь даже большой пиратской банде вполне хватило бы пяти, ну десяти кораблей, если банда очень уж крупная. Вот потому-то я и рекомендовал командованию Имперского Космического Флота отложить проведение операции по ликвидации пиратов. Эта база наверняка является частью какого-то грандиозного заговора. Я попытался было кое-что разузнать об этом собственными силами, но, кроме туманных слухов о существовании подобных баз где-то еще, в космосе, больше ничего не добился.

Он взглянул на Иветту с виноватой улыбкой.

— Возможно, вам больше повезет, если вы попробуете действовать несколько иначе.

Для того чтобы преодолеть весь путь от Бромберга до пиратской планеты, им потребовалось три дня полета на максимальной скорости. Иветте ни разу не разрешили побывать в рубке управления кораблем, поэтому она так и не узнала, где расположена эта планета — хотя была уверена, что этого, собственно говоря и не требовалось. Вероятно, координаты пиратской планеты давным-давно стали известны Фортье и он, конечно, сообщил их командованию Имперского Космического Флота. Та информация, которую предстояло добыть Иветте, была намного более важной, но и гораздо менее доступной.

Сразу после приземления Фортье проводил Иветту в кабинет адмирала Шен Цу. Иветта решила, что это будет вполне в духе Милы Фарезе, если она станет таращить глаза от удивления, увидев этот кабинет, выполненный в стиле монгольской юрты и поражаясь чудовищным размерам его обитателя. В своей жизни она видела лишь одного человека, который превосходил по своим габаритам адмирала. Это была маркиза Гиндри с планеты-казино Веса — бледная, флегматичная груда жира, лишь отдаленно напоминающая человека. Что касается адмирала Шен Цу, то, несмотря на впечатляющие габариты, его никак нельзя было назвать рыхлым и над его многочисленными подбородками выделялся холодный, резко очерченный рот. Иветта ничуть не сомневалась, что этот человек всегда готов был защитить свое высокое положение, которое он, по всей видимости, занимал в организации заговорщиков.

Адмирал Шен с видимым, удовольствием оглядел Иветту с ног до головы.

— Ну, Рошвиль, — проговорил он низким скрипучим голосом, обращаясь к Фортье, — что за лакомый кусочек ты достал для меня в этот раз?

— Ее имя Мила Фарезе, и, как она утверждает, у нее есть средство, способное сломать систему безопасности «Парадиза».

Шен прекратил вожделенный осмотр фигуры Иветты и пристально посмотрел ей в глаза.

— Это правда? — спросил он.

— Будьте уверены в этом! — Иветта решила искусно разыграть перед адмиралом праведное возмущение. — Этот маленький хорек изменил мне два раза за последнее время. Я покажу ему, как...

— Прошу прощения, — прервал ее Шен, — но о каком таком маленьком блудливом хорьке идет речь?

— О Брайане Сенджерсе, конечно. Об этом денежном мешке, который содержит казино «Парадиз». Я была у него в казино первой леди до тех пор, пока он не начал дурить с этой маленькой потаскушкой, у которой мозгов в голове столько же, сколько в моей левой ляжке. А ведь если честно сказать, весь его корабль держался только на моих плечах и вот вместо благодарности я получаю от него пинок под зад. Но я ему покажу, как иметь дело с Фарезе.

— Очень похвальный порыв с вашей стороны, дорогуша, — ласково проговорил Шен Цу и лицо его осветилось широкой улыбкой. — Полагаю, что в этом деле я и мои люди сможем оказать вам посильную помощь.

— Не сомневаюсь. Хотите взломать систему безопасности и пробраться внутрь? Я знаю, что нужно сделать для этого и помогу вам. На этой посудине свободно плавают в космосе миллионы рублей и все они станут вашими, если у вас хватит духу взяться за эту операцию.

— Вот это да! И в аду не сыскать такой ведьмы. И вы, разумеется, предлагаете мне все это лишь по доброте своей душевной, чтобы отомстить ему, правильно я понял?

— Как бы не так, черт вас побери! Я рассчитываю получить четверть от всей добычи.

Шен Цу сложил руки словно для молитвы и спрятал лицо за ладонями.

— Слишком высокие комиссионные, вам не кажется? В конце концов, я должен буду компенсировать и собственные расходы — жалованье людям, средства на содержание этой базы. Потом, те, кто отправится на операцию, тоже должны будут получить свою долю — это моя тактика материальной заинтересованности исполнителей. Думаю, они не особенно обрадуются, когда узнают, что я отдал такую огромную сумму такой маленькой женщине.

— Без меня вы не сможете даже подступиться к кораблю, — стояла на своем Иветта.

— А без меня у вас не хватит сил, чтобы отомстить своему обидчику, — возразил ей на это адмирал. — Но я щедрый человек. И поэтому даю вам пятнадцать процентов от чистой суммы, когда будут вычтены все расходы.

Иветта для вида немного поколебалась.

— Двадцать процентов, — проговорила она наконец

— Пятнадцать процентов от чистой суммы.

— Пятнадцать процентов от общей суммы.

Адмирал Шен Цу немного поразмыслил над ее предложением, а затем стукнул открытой ладонью по своему письменному столу.

— Договорились! С вами приятно иметь дело, госпожа Фарезе. А теперь расскажите мне о системе безопасности.

Иветта укоризненно покачала головой.

— Я, может и не адмирал, но голова у меня на плечах имеется. Если я все сейчас выложу вам, вы сразу потеряете ко мне всякий интерес. Поэтому сделайте так, чтобы я отправилась на дело вместе с вашими людьми, и, когда возникнет необходимость в моих инструкциях, я им их предоставлю.

Улыбка на лице у адмирала стала еще шире.

— Так, так, так! А вы, оказывается, деловая женщина. Хорошо, поступайте так, как считаете нужным. А когда вернетесь, может быть, поговорим и о том, чтобы объединить наши усилия. Я мог бы предложить неплохую работу для такой красивой женщины, как вы — у которой мозги так же хороши, как и личико.

«Могу поспорить, что даже знаю, какую именно работенку ты предложил бы мне, — подумала Иветта, заметив похотливый взгляд, которым адмирал окинул ее тело. — Ничуть не сомневаюсь, что вот только выполнять эту работу мне бы пришлось исключительно в горизонтальном положении».

Скажи она такое вслух, это никак не соответствовало бы свободному и распутному нраву Милы Фарезе. Вместо этого Иветта кокетливо улыбнулась адмиралу и сказала:

— Дорогой мой, боюсь, что это будет вам не по средствам. Как только я получу свою долю, то сразу укачу куда-нибудь подальше и буду вести жизнь легкую, но вполне респектабельную.

— Ну, это как вам будет угодно, — ответил адмирал, пожав плечами. — Один из моих людей покажет вам вашу каюту, а нам с Рошвилем предстоит еще обсудить кое-какие дела.

Иветта вышла из кабинета в сопровождении своего нового провожатого, оставив адмирала Шен Цу и Фортье наедине. Следующий этап плана должен был выполнить Поль. Его задача заключалась в том, чтобы изменить планы адмирала, которые возникли у него в голове после разговора с Милой Фарезе и указать ему на то, что этот Брайан Сенджере, видно, непростой парень, если сумел создать настолько эффективную систему безопасности, что к ней даже подступиться нельзя. После чего Фортье предложит Шен Цу захватить Сенд-жерса в плен и предложить ему работу в тайной организации заговорщиков.

Можно было не сомневаться, что на адмирала произвел большое впечатление тот факт, как эффективно система безопасности «Парадиза» защитила корабль-казино. Фортье скорее всего даже не придется прибегать к каким-то особенным ухищрениям для того, чтобы ход мыслей Шен Цу был направлен в нужное русло.

Иветта добралась до своей маленькой каюты и легла в постель, уставившись в потолок. Пока все шло в точном соответствии с их планом и все-таки что-то тревожило ее.

« Ты просто слишком привыкла к тому, что обычно дела идут вкривь и вкось, — упрекнула она себя. — Лучше расслабься и наслаждайся тем, что все идет хорошо». Она быстро поняла, что давать советы куда легче, чем следовать им.

ГЛАВА 11 ЛОВУШКИ

— Вы все время убеждали меня, что надо с большим подозрением относиться ко всяким странным событиям, — говорила Таня Борос, — и я неукоснительно следовала вашему пожеланию, иначе я не побеспокоила бы вас своим звонком.

Объемное изображение головы Леди А заполняло практически весь экран монитора космической связи, перед которым находилась Таня. Бывшая герцогиня Свинглтонская немного нервничала, когда решила позвонить своей руководительнице. Внутри организации заговорщиков буквально легенды ходили о бешеном нраве Леди А, а потому беспокоить эту женщину по пустякам не рекомендовалось никому. Впрочем, Таня Борос не считала пустяком появление недавнего незнакомца и надеялась, что Леди А согласится с ней.

Руководительница организации заговорщиков, похоже, находилась сегодня в отличном настроении. Выражение лица, когда оно появилось на экране монитора, было чуть ли не душевным.

— Объясните, что там у вас произошло, — распорядилась она.

— Какой-то мужчина, один из жителей деревни, оказался на холме и охранники доставили его в дом. По виду и своим манерам он производил впечатление типичного деревенщины, но его облик кого-то мне смутно напомнил. Я бы предпочла распорядиться, чтобы его немедленно прикончили на месте, но, вспомнив ваш приказ, лишь позволила ему убраться восвояси, предупредив этого мужлана, чтобы он поменьше болтал с кем бы то ни было о доме на холме. После того, как он ушел, я проверила его данные на своем компьютере.

Этот человек заявил, что его имя Эрнст Брехт и сам он родом с Исландии. При проверке оказалось, что данные точные. Но если это действительно Эрнст Брехт, то, судя по его делам на Исландии, он никак не мог быть таким тугодумом, каким нашла его я на Гастонии. Как сказано в деле, Брехт и его жена, действуя только вдвоем, захватили целую колонию на Исландии и удерживали ее несколько дней до тех пор, пока прибывшие на планету отряды Службы Безопасности не взяли их в плен. Мне же он показался типичным деревенщиной.

— Здесь должен быть какой-нибудь подвох, — согласилась Леди А. — Дайте-ка мне взглянуть на его фотографию.

Таня Борос с готовностью подчинилась.

— Есть одна фотография, которую сделал охранник, когда задержал этого типа. Вторую фотографию я взяла из уголовного дела этого ссыльного. На ней он снят без усов и бороды. Таким этот человек кажется мне еще более знакомым, но я никак не могу вспомнить, где могла видеть его.

Леди А изучала фотографии буквально одно мгновение и губы ее тут же стали медленно растягиваться в улыбке.

— Да, это он, — проговорила она, обращаясь скорее всего к себе самой.

— Гак вы знаете его?

— Я видела его всего один раз, на бракосочетании принцессы Эдны. Это как раз тот молодой атлет, который спустился по веревке с потолка и сорвал один мой маленький сюрприз.

— Вы говорите, атлет? — Таня Борос легонько шлепнула себя ладонью по лбу. — Боже шоу, ну конечно. Он был атлетом, культуристом... как же его звали? Ах да, дю Кло. Мне тогда говорили, чтобы я держалась подальше от него и было это как раз перед тем...

Глаза у нее сузились, когда в памяти внезапно возникла давняя картина.

— Тогда он был одним из тех, кто... и я сделала это. Я предала своих отца и мать. В том, что они умерли, моя вина.

Глаза ее наполнились слезами. Частично они и вправду были вызваны болью от сознания утраты родителей, но большую часть слез Таня проливала из-за того, что потеряла всякие шансы стать когда-нибудь наследницей престола.

Леди А позволила Тане Борос немного поплакать, на лице ее все это время было необычное для этой женщины выражение сочувствия.

— Не корите себя, вряд ли то было вашей ошибкой. Заговор вашего отца изначально не имел ни одного шанса на успех.

Таня Борос быстро взглянула на Леди А и дыхание замерло у нее в груди.

— Что вы сказали? Так вы... вы с самого начала планировали, что все закончится неудачей?

Она едва могла поверить тому, о чем сообщила ей Леди А. Ведь она росла с сознанием того, что когда-нибудь осуществятся планы отца по захвату престола Империи, наблюдала, с какой дотошностью он разрабатывал все детали. И ни разу не был упомянут ни один человек, который стоял бы в этом заговоре выше, чем ее отец.

— Все было совсем не так просто, как вам видится, — проговорила Леди А. При любых других обстоятельствах она могла бы, пожалуй и рассердиться, выслушивая столь бесцеремонные вопросы от человека который стоял ниже ее по рангу, но с Таней Борос она всегда держала себя на удивление мягко. — Я надеялась вплоть до последнего момента, что он мог бы добиться успеха и его неудача потрясла меня гораздо сильнее, чем вы думаете. Но умом я понимала, что на самом деле это никогда ему не удастся. Его атака была слишком бесхитростной и все его угрозы Империи представлялись совершенно очевидными. Служба Имперской Безопасности охотилась за ним и за жалованной Грамотой более шестидесяти лет, но это всегда было просто вопросом времени. Если сказать честно, то меня даже удивляет то, как много сил они потратили на это — скорее всего ваш отец унаследовал немалую долю хитрости и коварства от своих родителей.

На какое-то мгновение Леди А умолкла, но потом продолжила свой рассказ:

— Нет, Баньон в лучшем случае был подставной фигурой в наших подлинных планах, заманчивой приманкой, которую подбросили Службе Имперской Безопасности только для того, чтобы она была занята делом, в то время как мы не спеша за сценой претворяли в жизнь реальный план. И вот сейчас мы проникли в каждый департамент правительства, причем в таких масштабах, что даже СИБ осознает их лишь тогда, когда будет уже слишком поздно.

-Но...

— И хватит об этом, — проговорила Леди А, внезапно возвращаясь к своей обычной манере разговора с другими людьми. — У нас появились гораздо более неотложные проблемы. Похоже на то, что вы позволили агенту Службы сесть к вам на хвост — а скорее всего сразу двум, поскольку вы упомянули, что у него есть жена. Как вы думаете поступить с ними?

— Я распоряжусь, чтобы их немедленно убрали, — ответила Таня Борос.

— Нет, вы этого не сделаете ни в коем случае! — Голос Леди А зазвучал холодно и сурово. — Я слишком долго дожидалась, пока он объявится там и даже начала немного сомневаться, случится ли это когда-нибудь. Установите за ним самую наистрожайшую слежку, чтобы он ни при каких обстоятельствах не смог сделать ничего такого, с чем вы не смогли бы справиться собственными силами. В крайнем случае мы всегда сможем доставить его сюда. Я сама не смогу немедленно вылететь к вам, но буквально через несколько дней освобожусь и тогда мы поставим ему ловушку с такой наживкой, которую он никак не сможет пропустить.

— Какую именно?

— Меня, — ответила Леди А и в то же мгновение отключила свой передатчик.

С точки зрения подавляющего большинства охотников из той экспедиции, в которую входил Жюль, охота закончилась полным провалом. Более трети от общего числа участников экспедиции погибло во время жестокого урагана, а тот единственный воловер, которого им удалось добыть перед бурей, бесследно исчез, похороненный где-то метелью. Жюля и Ли высадили из вертолета примерно в километре от лагеря и д’Аламберу не составило большого труда дотащить на плечах своего приятеля до остальной группы охотников. Ему удалось спасти хотя бы Ли и после того как этот парень пришел в себя, он был искренне благодарен Жюлю. Ли совершенно не помнил ни посещения дома на холме, ни встречи с Таней Борос, а Жюль — в строгом соответствии с приказом — сам ничего не рассказывал ему об этом. Это было вызвано вовсе не тем, что он боялся каких-то угроз, а тем, что, по его мнению, этим людям не было никакого дела до того, что творилось в странном доме.

Сломленные и впавшие в полнейшее уныние, члены охотничьей экспедиции устало плелись в деревню с пустыми руками и дошли до нее только на следующие сутки, когда время далеко уже перевалило за полночь. Жюль получил минимально возможную зарплату и поспешил домой, к Вонни.

После долгого поцелуя, которым Вонни наградила своего мужа по случаю возвращения, она торопливо рассказала Жюлю обо всем, что произошло с ней за то время, пока он находился в охотничьей экспедиции.

— И вообще, в деревне есть много всего такого, что просто не попадается нам на глаза и потому мы не знаем об этом, — говорила она. — Например, у меня есть подозрение, что на этой планете у кого-то имеется вертолет...

^ Знаю,- едва улыбнувшись, ответил ей Жюль. — И я даже летал на нем.

После подобного замечания он просто обязан был рассказать все подробности. Вкратце перечислив все, что с ним произошло во время урагана, главную часть своего рассказа он посвятил тем событиям, которые случились в том странном доме на холме. Раньше Вонни никогда не встречалась с Таней Борос и поэтому у нее были лишь смутные воспоминания об этой женщине — результат скупых рассказов Жюля о его прошлых заданиях. Но Вонни отлично представляла себе, что нахождение Тани Борос на Гастонии таит в себе одновременно и угрозу и подтверждение — угрозу вполне вероятного разоблачения легенды Жюля и подтверждение того, что они в своем расследовании на этой планете находятся на правильном пути.

После того как Жюль закончил свой рассказ, Вонни поведала о том, как услышала звук вертолета, пролетевшего над головой, как узнала о существовании коренных гастониан, которые, как ей кажется, превра- ти-лись в «забытых людей» Империи, и, наконец, о том, что вчера получила предложение от таинственного незнакомца, который хочет захватить власть в деревне и сам возглавить местное правительство.

Несмотря на то, что Жюль очень устал за последние два дня после изнурительной продолжительной дороги домой, он понимал, что времени у них в обрез. Вот-вот должна была состояться коронация принцессы Эдны, а значит, следовало по возможности ускорить раскрытие заговора, возглавляемого Леди А. Дело сильно осложнялось еще и тем обстоятельством, что на Гастонии не было точного времясчисления и хотя супругам д’Аламбер было известно, что продолжительность суток на этой планете составляет около двадцати восьми часов, у них сейчас не было точки отсчета для сравнения календаря Империи с тем временем, что они провели на Гастонии. Время в Империи отсчитывалось по земному календарю. Поэтому, несмотря на утомление, два агента СИБ провели большую часть ночи за обсуждением тех открытий, которые им удалось сделать на данный момент.

— Если вертолет пролетал над деревней, это значит, что Таня Борос или кто-то из ее людей наведывались сюда, чтобы навестить своего сообщника. Ведь если бы они хотели встретиться с кем-нибудь из военного гарнизона, то наверняка облетели бы деревню стороной, чтобы сохранить в тайне свое присутствие на этой планете, — высказал свои предположения Жюль. — А наиболее вероятным кандидатом в сообщники Тани Борос может быть только Чомбасе, поскольку он контролирует подавляющую часть всего того, что происходит в деревне. Это подтверждается тем, что, по словам Тани, ей сразу станет известно, если вдруг я начну болтать с кем-нибудь из жителей о ее доме.

— Самое важное теперь любыми путями внедриться в руководство колонии, — проговорила Вонни. — И если нам не удастся осуществить это через Чомбасе, мы должны будем действовать через того парня, который просил нас о помощи. Из всего того, что ты рассказал сейчас о Тане Борос, мне кажется, что ее не особенно волнует, кто именно правит бал в деревне. Она всегда будет иметь дело только с мэром, а не с конкретным человеком и тот будет вынужден подчиняться этой женщине, поскольку сила на ее стороне.

— Согласен. Нам нужно разработать план с учетом последних событий, — предложил Жюль. — Когда этот тип обещал вновь связаться с тобой?

— Об этом он ничего не сказал. Когда я сообщила ему, что предварительно обязательно должна посоветоваться с тобой, он заявил, что сам свяжется со мной. На мой взгляд, это должно произойти в течение ближайших двух дней. По виду он казался сильно заинтересованным в сотрудничестве с нами.

— Что? Сильно заинтересованным? Мне это не нравится. — Жюль нервно заходил по комнате. — Если это так, значит, он будет очень спешить и может допустить какую-нибудь оплошность просто по неосторожности и эта ошибка на стадии подготовки сыграет роковую роль, когда он перейдет к активным действиям. Хотя, — добавил он с улыбкой, — мы могли бы использовать и такой оборот дела себе на пользу.

Спустя два дня человек со шрамом вновь встретился с Ивонной. Ранним утром, когда она шла на работу, Ивонна услышала, как кто-то свистящим шепотом окликнул ее из боковой улочки. Это был он, опять скрытый тенью.

— Ну что? — спросил человек нетерпеливо.

— Мы согласны присоединиться к вам, если вы не передумали, — тихо ответила Ивонна.

— Хорошо. Завтра вечером, примерно через час после захода солнца, в доме 47 по Сноубаунд-лейн состоится короткое координационное собрание. Приходите без оружия. Если вас и вашего мужа не будет, вас вычеркнут из списка.

— Мы обязательно придем,. — пообещала Ивонна.

Даже не дождавшись ее ответа, незнакомец стал удаляться прочь и через несколько секунд скрылся из виду. Ивонна пожала плечами и продолжила свой путь на кожевенный завод. Похоже, завтра им предстоит очень интересный вечер.

На следующий вечер в точно назначенное время супруги д’Аламбер явились по указанному адресу. Когда Ивонна постучала, дверь чуть-чуть приоткрылась и человек, стоявший за ней, пристально осмотрел ее, чтобы убедиться, что она именно та, кого здесь ждут. Как только личность ее была установлена, дверь приоткрыли пошире и Ивонне с Жюлем было разрешено пройти внутрь.

В комнате, кроме них, находилось еще пятнадцать человек. В центре стояли человек со шрамом и три его жилистых телохранителя, а остальные одиннадцать — возможно, такие же новички, как и Ивонна с Жюлем, — сидели полукругом на полу, лицом к четверке. Жюля и Ивонну обыскали, чтобы убедиться, нет ли у них оружия и когда обнаружили его, то немедленно отобрали. После этого им предложили присоединиться к остальным, сидевшим на полу.

По всей видимости, супруги д’Аламбер были последними из тех, кто должен был прийти на это собрание, потому что, как только они уселись, человек со шрамом тут же начал свою речь. Он поздравил всех новых членов со вступлением в организацию и пообещал присутствующим хорошие должности после того, как он сместит Чомбасе и станет новым мэром деревни. Он рассказал своим единомышленникам, насколько хорошо изучил организацию Чомбасе, так что теперь знает всех, кто в нее входит и где они живут. Пока еще их собственная организация малочисленна и не сможет выступить, но когда человек со шрамом решит, что сил достаточно, они одновременно и неожиданно ударят по всей структуре организации Чомбасе и совершат переворот, не оставив в живых ни единого человека из команды старого мэра, чтобы исключить возможность контрреволюции.

Он только-только начал объяснять каждому из присутствующих его роль в предстоящем восстании, когда входная дверь буквально затрещала от чудовищных по силе ударов. Человек со шрамом тут же умолк, а три его телохранителя обнажили свои длинные ножи и повернулись лицом к возможной угрозе. Через секунду удары возобновились и дверь начала разлетаться, внутрь посыпались щепки. Новобранцы, сидевшие на полу, начали заметно нервничать, но продолжали сидеть тихо, ожидая, чем все закончится. Они сожалели только о том, что не имеют оружия.

Когда в дверь начали стучать в третий раз, Жюль и Ивонна перешли к активным действиям. Вскочив на ноги, они отделились от остальной массы испуганных новичков и бросились к передней части комнаты. Телохранители, которые ждали угрозы со стороны входной двери, едва ли заметили их приближение. Деплейниане схватили здоровяков за кисти рук и заломили их так, что ножи вывалились. Жюлю удалось обезоружить двух человек, его жене одного. Вонни, нейтрализовав выпавшего на ее долю телохранителя, тут же переключила все свое внимание на человека со шрамом. Главарь бунтовщиков бросился в соседнюю комнату, чтобы попытаться бежать через заднее окно. Вонни остановила его подножкой, заставив упасть на пол.

После четвертого удара тараном входная дверь окончательно разлетелась и в комнату ввалилась толпа приспешников Чомбасе. Все они были до зубов вооружены длинными ножами. По-видимому, они рассчитывали встретить здесь сопротивление, но ничего подобного не произошло. Несколько безоружных новобранцев попытались было проскользнуть мимо них и выскочить в дверь, но их угрозами остановили люди Чомбасе. Незадачливые повстанцы с угрюмым видом вынуждены были вернуться на пол.

Через некоторое время, убедившись, что угроза полностью миновала, в комнате появился и сам мэр. Этот огромный мужчина, уперев руки в бока, оглядел комнату. На его бесстрастном лице появилась горькая усмешка. Встретившись взглядом с Жюлем, он одобрительно кивнул ему.

— Вы были правы, Брехт, — проговорил он. — Здесь на самом деле был рассадник предательства.

Новобранцы, так же как и телохранители, с омерзением смотрели на двух предателей. Жюль не обратил на них ни малейшего внимания и обратился непосредственно к Чомбасе:

— Я же говорил вам, что мы можем оказаться весьма полезными для вашей команды.

Человек со шрамом громко проклинал Ивонну за то, что она сбила его с ног и помешала бежать. Чомбасе посмотрел в его направлении и ухмыльнулся, увидев предводителя «восставших», который собирался заменить его на посту мэра.

— Так это ты, Луис. А мне казалось, что ты гораздо хитрее. И почему я всегда так ошибаюсь в людях?

Он кивнул одному из своих людей.

— Отведи нашего друга Луиса в мой кабинет и только попробуй не уговорить его рассказать нам, кто еще участвовал в этой затее.

Люди Чомбасе выгнали всю толпу несчастных новобранцев за дверь и оставили мэра наедине с супругами д’Аламбер. Великан окинул их взглядом и проговорил:

— Сказать по правде, у меня на ваш счет действительно были большие сомнения, но вы, как и обещали, оказались на высоте. Хотя возникает вопрос, почему вы предпочли остаться на моей стороне, а не поддержать Луиса? Ведь он наверняка предлагал вам гораздо более заманчивые перспективы.

— Я всегда предпочитаю ставить наверняка, — проговорил Жюль, смело глядя в глаза Чомбасе.

Это была позиция, характерная для супругов д’Аламбер. Ведь теперь, доказав свою преданность действующему мэру, они уже могли рассчитывать на какое-то положение в его команде, в то время как, поддержав Луиса, им пришлось бы дожидаться, когда он начнет создавать собственные структуры власти — и это при условии, что он добьется успеха.

Действительные же причины такого поведения Жюля и Ивонны были несколько иными. Ведь Таня Борос вошла в контакт именно с Чомбасе, между ними уже имелись отлаженные каналы передачи сведений. В том случае если бы в деревне появился новый мэр, неизбежно возникли бы какие-то несогласованности, вызванные необходимостью налаживания новых путей взаимодействия, а следовательно, возникли бы недопустимые задержки и в работе Жюля и Ивонны. Вот почему Жюль тайно встретился с Чомбасе и рассказал ему о митинге, который должен был состояться вечером этого дня, рассчитывая на то, что мэр разгромит восстание еще до того, как оно начнется.

Чомбасе переводил взгляд с Ивонны на Жюля и обратно.

— Мне пришлось по душе то, как вы работаете, — проговорил он. — Я хочу, чтобы, начиная с завтрашнего дня, вы охраняли мой кабинет. Работа эта совсем несложная — вы будете просто стоять у дверей и никого не пропускать ко мне в то время, когда я занят. Думаю, вы справитесь с этим?

Агенты СИБ удовлетворенно переглянулись, это было именно то, на что они даже не смели надеяться. Став телохранителями мэра, они автоматически попадали в самый центр всех политических перипетий, происходивших в деревне, наблюдая за всеми, кто вышел и кто вошел в кабинет Чомбасе.

— Договорились, — проговорил Жюль. — Сделаем все, как надо.

— Хорошо. Я не люблю, когда люди не могут самостоятельно делать свою работу. Завтра с утра приступайте к своим обязанностям. Получать будете ровно вдвое больше, чем сейчас, между прочим. Чомбасе знает, как заставить людей быть верными ему. Ну а теперь можете немного поспать, вы заслужили это.

Однако по прошествии нескольких дней супруги д’Аламбер начали сомневаться, действительно ли они заняли столь выгодное стратегическое положение, как им показалось вначале. Работа в качестве телохранителей Чомбасе оказалась на редкость монотонной. За все время они не столкнулись ни с одним случаем, когда какой-либо нежелательный посетитель попытался проникнуть к мэру — вероятно, поселенцы из деревни уже давно поняли, что Чомбасе очень не любит, когда его навещают незваные гости. Те жители, которые приходили к Чомбасе, оказывались либо его приспешниками, либо приглашенными, к которым тот испытывал расположение или был каким-то образом заинтересован в них. Стены кабинета мэра были достаточно тонкими — это даже показалось удивительным, — вследствие чего они могли слышать чуть ли не каждое слово, произнесенное внутри. Но все разговоры оказывались настолько пустяковыми, что для супругов д’Аламбер не представляли ни малейшего интереса. По прошествии некоторого времени они вообще перестали прослушивать разговоры, которые велись в кабинете Чомбасе, дожидаясь лишь того момента, когда появится действительно что-нибудь серьезное. Но ничего подобного так и не случилось.

Несколько раз выпадали случаи, когда Чомбасе отсутствовал в своем кабинете и Жюль использовал эту возможность, чтобы тщательно осмотреть все помещение, а его жена в это время следила за тем, чтобы не появился какой-нибудь нежданный посетитель. Однако эти осмотры кабинета Чомбасе оказались столь же бесплодными, как и прослушивание разговоров. Надо сказать, что на Гастонии практически не было никакой документации, так как из-за нехватки бумаги никто не писал доносов и не сообщал о каких-либо непорядках, творившихся в деревне. А потому все свои дела Чомбасе решал исключительно в устной форме. И поскольку он был уверен в том, что никто не осмелится каким-либо образом надуть его, то с какой стати мэр начал бы волноваться об отчетности в форме письменных докладов?

После более чем недельной работы на этом посту супруги д’Аламбер отчаялись верить в то, что могут произойти какие-либо интересные события и даже стали сожалеть, что затратили столько сил на сближение с мэром. Однако как-то раз, когда Жюль и Ивонна охраняли кабинет мэра в вечернюю смену, услышали отчетливый жужжащий звук, который заставил их обменяться понимающими взглядами. А когда источник этого звука немного приблизился, у них не осталось ни малейших сомнений в его природе: какой-то вертолет приближался к деревне, готовясь зайти на посадку. Наконец-то к Чомбасе пожаловал важный визитер.

Когда вертолет приземлился и шум от двигателей затих, Жюль и Ивонна привели себя в полную боевую готовность. Прошло некоторое время и в помещении появились двое, которые тут же прошли на второй этаж, в кабинет мэра. Оба посетителя были одеты в ботинки и широкие брюки, широкие капюшоны тяжелых парок с белой меховой опушкой полностью скрывали их лица. Первую женщину Вонни лично никогда раньше не встречала, хотя по описанию ее мужа это наверняка была Таня Борос. Однако бывшая герцогиня Свингл-тон ее мало интересовала, так как вторая женщина, которая появилась следом, была куда более важной персоной. Разделенная с мужем пространством комнаты, Ивонна почти физически почувствовала, как напрягся Жюль, когда Леди А прошла мимо них с таким видом, словно это здание было ее собственностью — а возможно не только здание, но и вся эта планета. Вонни однажды уже встречалась с Леди А — на Земле, но тогда она выполняла поручение, связанное с другими людьми и эта женщина не произвела на нее никакого впечатления. Теперь-то Вонни д’Аламбер знала, кем та является на самом деле.

Таня Борос на мгновение остановилась у дверей кабинета и взглянула на Жюля.

— Не ты ли тот охотник, который оказался в моем доме? — спросила она.

— Да, госпожа, — Жюль явно чувствовал себя не в своей тарелке, оказавшись в центре внимания.

— А почему же ты не сказал мне тогда, что работаешь на вашего мэра?

— Тогда я еще не работал на него.

— Ну что ж, тогда прими мои поздравления, — ничуть не смущаясь, проговорила Таня.

' Леди А фыркнула.

— Не тратьте время на этого наемника, — бросила .. она.

Слегка отодвинув Таню Борос, она открыла дверь в кабинет Чомбасе и прошествовала внутрь, даже не постучав и не дождавшись приглашения. Совершенно очевидно, что Леди А была человеком, который мог запросто войти куда угодно, будучи уверенным, что никто не остановит его. Естественно, ни Жюль, ни Ивонна не сделали ни малейшей попытки помешать ей.

Таня Борос последовала за своей предводительницей и тоже вошла в кабинет мэра, плотно прикрыв за собой дверь. Поскольку в вестибюле, кроме них, никого не было, супруги д’Аламбер ничуть не опасались, что их застукают и приготовились к прослушиванию разговора, который должен был состояться в кабинете Чомбасе.

— Вы нашли людей, о которых я вам сообщила? — не тратя времени на предисловие, проговорила Леди А.

Было удивительно слышать, как этот великан, всесильный хозяин деревни, извиняющимся тоном разговаривал с женщиной, которая была вдвое меньше, чем он.

— Да и даже обговорил все с губернатором. Когда они вам потребуются?

— Я пробуду в доме на холме не больше двух дней. Они вполне могут отправиться с Гастонии на моем корабле. Когда подойдет срок, я направлю в деревню вертолет, который заберет этих людей.

— Да, ваша светлость, — Чомбасе умолк на какое-то время, словно испытывал колебания перед тем, как сообщить нечто важное. — Ох, простите меня, но как насчет моего перевода?..

— Пока вы остаетесь здесь, — бесстрастно проговорила Леди А. — Когда какой-нибудь человек хорошо выполняет порученное ему дело, я стараюсь оставить его на том же месте, чтобы он продолжал с пользой трудиться на меня. Когда мы победим, награда будет включать и ваше новое назначение.

— Я все понимаю, ваша светлость, — промямлил Чомбасе, — но эта планета такая чужая, здесь так холодно...

— И безопасно, — с упреком заметила Леди А. — Находясь здесь, вы, по крайней мере, не ощущаете, что люди из СИБ в любую минуту готовы схватить вас за горло. Не думаю, что они хоть когда-нибудь поймут, насколько важна Гастония для осуществления наших планов. Здесь нам предоставлена такая свобода действий, о которой мы и мечтать не можем на других планетах.

— Конечно, ваша светлость, — проговорил Чомбасе, чувствуя себя виноватым даже после столь мягкого упрека Леди А в его адрес. — А кто будет в вашем списке в следуют ий раз?

— Следующего раза скорее всего не будет. — Потом, видимо в ответ на какие-то собственные размышления, она произнесла: — Точно не будет. Подготовка к ликвидации почти полностью завершена. Так что можете не беспокоиться о том, сколько вам еще предстоит торчать на этой планете.

— Рад слышать это, ваша светлость.

Однако для Жюля и Ивонны эту новость никак нельзя было назвать хорошей. Пока они стояли на своем посту, наблюдая, как Леди А и Таня Борос покидают кабинет мэра, супруги д’Аламбер осознали, насколько призрачными были все их меры предосторожности. Леди А назвала вслух самое секретное мероприятие, которое должно было гарантировать успех всего заговора — повсеместное восстание в Империи начнется после зловещей операции по ликвидации.

ГЛАВА 12 ДОМ НА ХОЛМЕ

Когда д’Аламберы после ночного дежурства вернулись домой, у них было, о чем поговорить.

— Чомбасе в разговоре с Леди А упомянул губернатора, — размышляла вслух Вонни. — Отсюда следует, что он тоже является членом организации заговорщиков.

— В этом не может быть никаких сомнений, — согласился с ней Жюль. — Из разговора с Чомбасе становится ясно, что она на Гастонии — частый гость. А я очень сомневаюсь в том, что какой-нибудь космический корабль мог приземлиться или взлететь с планеты так, чтобы об этом не стало известно в военном гарнизоне. И потом, каким образом им удалось бы построить такой огромный дом на холме, не привлекая внимания официальных властей? Единственным объяснением может служить тот факт, что губернатор умышленно не обращает внимания на действия заговорщиков.

Жюль стукнул кулаком по ладони.

— Да, Леди А была права. Служба собственными руками создала отличный источник для пополнения рядов ее организации. Мы собрали будущих новобранцев со всей галактики и поместили их тут, в одном месте, словно специально для того, чтобы было из чего выбирать. На этой планете всегда было спокойно, она хорошо охранялась и мы даже представить себе не могли, что здесь могло случиться такое. Любой человек, высланный на Гастонию, был изолирован здесь от общества не хуже, чем на кладбище, поэтому порой мы забывали даже, что он вообще существует. Теперь очевидно, что заговорщики использовали это обстоятельство для своих целей. Спрашивается, где лучше всего можно было спрятать организацию заговорщиков, как не в среде бывших заговорщиков, которых все считают обезвреженными и беспомощными? Не могу успокоиться, поняв, как долго и жестоко обманывали нас!

Несмотря на всю серьезность ситуации, Ивонна не смогла удержаться от того, чтобы улыбнуться. Ведь в том, что деятельность заговорщиков продолжалась столь длительное время без каких-либо помех, едва ли был виноват Жюль. Наверняка в рядах Службы имелось должностное лицо, в чьи прямые обязанности входило своевременное устранение всех этих нарушений. Но ее супруг настолько сильно отождествлял себя с этой организацией, что любой промах в ее работе переживал как собственную ошибку. Вонни подумала, что, возможно, именно такая преданность своим идеалам и заставила ее так сильно полюбить этого человека.

— Но сейчас проблема заключается в другом. Как нам с тобой поступить в этой ситуации?

Задавая свой вопрос, Вонни надеялась, что потихоньку ей удастся перевести ход мыслей своего мужа в более позитивное русло.

— Мы не можем допустить, чтобы Леди А вновь удалось скрыться. Особенно сейчас, когда она так близко от нас.

— Согласна. Но она собирается пробыть на Гастонии только весь завтрашний день и половину следующего. Нам придется действовать очень быстро. Если она покинет планету, у нас практически не будет возможности добраться до нее.

Жюль кивнул, соглашаясь.

— Мы должны будем напасть на дом Тани Борос завтра вечером, пока Леди А будет находиться там.

— А успеем? — усомнилась Вонни. — Ведь вертолета для того, чтобы добраться туда по воздуху, у нас нет, а, судя по твоему рассказу, пешком нам придется идти туда целый день. Да, а ты еще упоминал об охранниках, вооруженных бластерами и о системе инфракрасного сканирования местности. Если бы мы находились на цивилизованной планете, то без особого труда управились бы с ними, но что нам делать здесь, где самым страшным оружием является каменный топор, а водопровод остается несбыточной мечтой?

— Придется импровизировать, дорогая, придумаем что-то на ходу, — проговорил Жюль. Улыбка на его лице лучше всяких слов дала Вонни понять, что у ее мужа уже есть план.

В эту ночь поспать им почти не удалось — ну, может, пару часов. Когда они покинули убогую лачугу, которую в течение последних нескольких месяцев называли своим домом, до восхода солнца оставалось еще немало времени. Но как бы ни закончилось грядущее нападение на цитадель Леди А, Жюль и Ивонна понимали, что вернуться сюда им уже не придется.

Первая часть их плана обещала доставить супругам д’Аламбер истинное удовлетворение — им предстояло похитить сани у старика Золотина — возницы, который так лихо надул их в первый день пребывания на Гастонии. Залезть в сарай Золотина и запрячь ейджи в сани для Жюля и Ивонны не составило никакого труда. Как бы в дальнейшем ни повернулось дело, пройдет не меньше нескольких часов, прежде чем обнаружится пропажа. Разумеется, они вряд ли могли что-нибудь придумать, чтобы надежно скрыть следы от полозьев саней, но правильно рассудили, что, кроме Золотина, на эти следы скорее всего никто даже не обратит внимания. У других людей всегда были свои собственные неотложные дела, да и вообще, существует достаточное количество способов с большей пользой провести время, чем тащиться по следам в горы для того, чтобы отыскать там чужие сани.

Когда они были уже в нескольких километрах от деревни и наступающая заря окрасила в багровый цвет облака на востоке, Жюль и Ивонна решили хорошенько отдохнуть перед приключениями, которые ожидали их этим вечером. Они установили дежурство и пока кто-то из них правил ейджи в течение нескольких часов, другой спал. Насколько они помнили свою первую поездку на санях, на этот раз ейджи передвигался немного шустрее и все же пешком Жюль и Ивонна, пожалуй, двигались бы быстрее, хотя в таком случае добрались бы до места назначения очень уставшими. А так, не тратя сил на дорогу, они смогут достичь дома на холме свежими и готовыми к немедленным действиям.

В течение .этого дня им дважды пришлось остановиться для того, чтобы дать возможность животному передохнуть и немного попастись невдалеке, где росли какие-то низкорослые деревца. Жюль старался вызвать из памяти маршрут и припомнить все повороты и изгибы, которыми следовала их охотничья экспедиция, но больше всего его беспокоила та часть пути до дома на холме, которую он проделал, пока боролся с метелью. Местность вокруг становилась все более и более знакомой, и, как только выглянуло солнце, Жюль сразу узнал ее.

— Там! — воскликнул он, указывая на отдаленный холм, где уже виднелся дом, отражая лучи клонящегося к закату солнца.

Вонни напряженно всматривалась в даль, пока тоже не заметила здание на холме.

— До него еще очень далеко, — заметила она.

— Диапазон действия их сканнеров достаточно велик, — проговорил Жюль, — поэтому теперь нам надо соблюдать особую осторожность. Дождемся, пока наступит темнота, а потом подойдем поближе.

Даже после наступления темноты дом был отчетливо виден. Не медля ни секунды, агенты приготовили самодельную маскировку, которая должна была обмануть инфракрасные визоры охраны. Вонни легла ничком на сани, а Жюль накрыл ее толстым меховым одеялом, которое они прихватили с собой из дома. Присыпав одеяло снегом, он крепко схватился рукой за вожжи и тоже заполз под одеяло, заняв место рядом с женой и стараясь при этом не потревожить слоя снега. После этого он тихонько дернул за вожжи, заставляя ейджи начать движение. Полностью скрытый под одеялом, он оставил себе небольшую щель между ним и санями, чтобы следить, в том ли направлении бредет животное.

Супруги д’Аламбер надеялись на то, что вследствие крайней отсталости Гастонии в технологическом плане Леди А могла не тревожиться по поводу установки в доме суперсложной системы инфракрасного сканирования, довольствуясь довольно простой, которая вполне удовлетворяла всем нуждам. Принцип действия инфракрасных детекторов был основан на измерении разности температур объекта и окружающих предметов. К примеру, наведем прибор на движущегося человека, он излучает тепло, поскольку имеет температуру тела, равную примерно тридцати семи градусам. А поскольку температура снега гораздо ниже, человек будет отлично виден на фоне снега.

Разумеется, обмануть более сложные системы инфракрасного обнаружения подобным нехитрым способом вряд ли удалось бы, как не удалось им замаскировать и тепловое излучение ейджи, но они и не собирались этого делать. Более того, ейджи был частью их плана.

Минуту за минутой, метр за метром Жюль подводил сани все ближе и ближе к холму с домиком охраны у его подножия. Если его план сработал так, как было задумано, охранники в данную минуту должны наблюдать на своих экранах ейджи, который медленно тащит пустые сани, причем, со всей очевидностью, направляется прямо к ним. Жюль надеялся на то, что любопытство их будет возбуждено в достаточной степени для того, чтобы они вышли из своей комнатенки и решили посмотреть, что же там происходит.

Прямо у подножия холма находилась небольшая рощица, именно в ней Жюль и остановил сани. Каждая смена охранников, находившаяся в домике, включала в себя трех человек, поэтому по крайней мере один из них должен будет остаться в комнате, пока двое других отправятся на «разведку». Если бы Жюль остановил сани где-нибудь на открытом месте, этот оставшийся в помещении охранник увидел бы, как двое его напарников неожиданно исчезли из вида и мог подать сигнал тревоги прежде, чем супругам д’Аламбер удалось остановить его. Учитывая тот факт, что инфракрасные детекторы не смогут вести наблюдение из-за посторонних объектов — в данном случае такими посторонними предметами были деревья, — оставшийся на посту охранник не будет знать, что происходит в рощице.

Жюль и Вонни ждали.

Если пустые сани могли вызвать какие-то подозрения у охранников, то их внезапная остановка тем более. После десяти минут полного безмолвия до слуха супругов стал доноситься хруст снега под ногами приближающихся людей. Охранники подходили медленно, не желая подвергать себя ненужной опасности. Скорее всего’ бластеры у них были наготове, хотя Жюль и Ивонна, естественно, не могли их видеть. Кроме того, чтобы не попасть в засаду, эти двое приближались к саням с двух сторон.

Жюль внимательно следил за их приближением по звуку шагов и в нужный момент по его команде, отданной шепотом, оба деплейнианина неожиданно перешли к активным действиям. Они резко сбросили с себя одеяло, которым были накрыты, из-за чего снег фонтаном полетел вверх и тут же набросились на двух мужчин, осторожно подбиравшихся к саням. Того короткого мгновения, в течение которого внимание охранников было приковано к белому столбу, неожиданно возникшему перед ними, агентам СИ Б хватило для того, чтобы выпрыгнуть из саней — каждому на свою сторону. Охранники были физически не в состоянии действовать даже в половину той скорости, с которой передвигались их противники с ДеПлейна. Уже через несколько секунд они лежали на земле, не подавая признаков жизни — у них не было ни одного шанса на то, чтобы выстрелить из своих бластеров или подать какой-нибудь другой сигнал товарищу, оставшемуся на посту в домике охраны.

Агенты СИ Б быстро сменили грубо сшитые деревенские парки на прекрасные шубы, в которые были одеты охранники, заткнули своим жертвам рты кляпами и крепко привязали их к дереву. Вооружившись бластерам и охранников, супруги д’Аламбер почувствовали себя гораздо увереннее. Кроме того, Жюль вытащил из кармана одного из поверженных охранников переговорное устройство и, выключив предварительно канал передачи видеосигнала, вызвал караулку.

— Эта чертова штука совсем пустая, — доложил он, немного прикрывая рот ладонью, чтобы создать звуковые помехи и исказить голос. — Мы притащим ее, чтобы осмотреть получше.

Он и Ивонна уселись в сани и совершенно открыто направились к каменной насыпи, за которой скрывался домик охраны. Тот человек, что остался внутри, на экране инфракрасного детектора мог видеть лишь два силуэта, разместившихся на передке саней и вполне принять их за своих напарников.

Несколькими минутами позже он жестоко поплатился за это предположение, получив сильнейший удар в голову. Теперь супруги д’Аламбер стали единственными хозяевами караульного Помещения. Причем без единого выстрела, из-за которого обитатели дома на холме могли бы заподозрить неладное.

— Начиная с этого момента, нам предстоит действовать, полагаясь на удачу, — проговорил Жюль. — Ведь мы не можем вот так, запросто подойти к входной двери. И о наличии охранной сигнализации на окнах нам тоже ничего не известно.

— Ну что ж, давай рискнем. Нам уже приходилось действовать по методу налетчиков на магазины, разбивающих витрины, можно попробовать этот способ и сейчас. Такой вариант может сработать, если нам удастся захватить Леди А в качестве заложницы. Остальные ни за что не станут стрелять в нас, если мы прикроемся этой женщиной словно щитом. Как ты думаешь, где именно она может сейчас находиться?

— Вероятнее всего, на третьем этаже, — задумчиво проговорил Жюль. — На планете, где нет вертолетов, верхний этаж должен считаться самым безопасным.

Под покровом темноты два агента СИБ осторожно преодолели крутой подъем и подобрались вплотную к огромному зданию. Не издав ни звука, они кругом обошли весь дом, опытным взглядом оценивая особенности его конструкции. Оказавшись у задней стены здания — с этой стороны Жюль е,го еще не видел, — они обнаружили там и посадочную площадку для вертолета и небольшое посадочное поле для космической яхты Леди А. Там находились и оба аппарата, дожидаясь своих пассажиров, — этот факт очень обрадовал супругов д’Аламбер, так как теперь они могли выбрать любой из них, чтобы побыстрее убраться отсюда.

Наметив окончательный маршрут, который показался ему немного более простым, чем остальные, Жюль начал медленный подъем по стене здания. В сложной конструкции из кирпича, камня и дерева имелись узкие щели, которые можно было использовать в качестве опоры для рук и ног, но даже так ему пришлось вспомнить все свои цирковые приемы, чтобы взобраться на третий этаж и подобраться к выступу рядом с затемненным окном.

Ивонна в это время стояла на земле, прямо под ним, взяв бластер на изготовку. В том случае, если при попытке Жюля открыть окно зазвучит сигнал тревоги, она была готова прорваться в дом через первый этаж. Напав одновременно с двух сторон, они надеялись вызвать неразбериху в рядах врагов, что обеспечило бы агентам СИБ победу. Правда, в глубине души Ивонна все же хотела избежать прямого столкновения.

Жюль внимательно осмотрел окно. Легко толкнув раму, он убедился, что оно заперто. Запоры оказались обычными, механическими, а не электронными. Внутри рамы он не заметил ни проводов, ни каких-либо электронных деталей — это обнадеживало. Вдохнув побольше воздуха и приготовившись к худшему, он изо всех сил ударил по раме в том месте, где крепился запор.

Щеколда откинулась с легким щелчком, а когда Жюль открывал окно, оно негромко скрипнуло, никаких других звуков больше не было. Правда, сигнал тревоги мог передаваться напрямую в комнату охраны, но, выждав еще минуту, Жюль так и не услышал никаких звуков, которые свидетельствовали бы о переполохе внутри дома. Возможно, им с Вонни наконец-то повезло. А может быть, Леди А понадеялась на то, что никто без специального оборудования — которое, кстати, на Гастонии было совершенно недоступно — не сможет пройти мимо инфракрасных детекторов и она не побеспокоилась о том, чтобы установить охранную сигнализацию в самом здании. Жюль проскользнул внутрь дома и огляделся.

Он понял, что оказался в спальне, которая в данный момент не использовалась. Пройдя всю комнату, он подошел к двери, которая вела в холл. Открыв дверь, выглянул наружу. Его взору открылся ярко освещенный коридор, который был абсолютно пуст. Жюль тут же прикрыл дверь в спальню и запер ее, обезопасив себя таким образом на случай внезапного вторжения.

Сдернув простыни и одеяла с кровати, он крепко связал их друг с другом, через окно спустил один конец этой импровизированной веревки вниз Ивонне. Она спрятала бластер в карман парки и начала по веревке взбираться вверх и буквально через несколько секунд уже стояла рядом с Жюлем, который затащил веревку обратно в комнату, чтобы не оставлять снаружи никаких следов.

Отперев дверь спальни, супруги д’Аламбер убедились сначала, что коридор по-прежнему пуст, после чего выскользнули из комнаты и направились по нему в разные стороны, проверяя по ходу каждую дверь. Большинство комнат оказались заперты и на какое-то мгновение появилось искушение взломать замок одной из дверей и посмотреть, что находится внутри. Но затем этот вариант был отвергнут, так как в случае встречи с кем-либо из обитателей дома агенты Службы могли не успеть заставить этого человека замолчать прежде, чем он успел бы подать сигнал тревоги остальным жильцам. Нет, лучше все-таки было попытаться отыскать незапертую дверь.

Вскоре Вонни посчастливилось найти такую, она подала знак своему супругу, который тут же поспешил к ней. Судя по всему, в комнате было темно, поэтому Жюль и Ивонна бесшумно открыли ее и проскользнули внутрь.

Как только их глаза стали понемногу привыкать к темноте, супруги д’Аламбер смогли разглядеть окружающую обстановку и поняли, что попали в помещение, которое в некотором роде служило кабинетом — в нем находился письменный стол, окруженный стойками с установленными на них мониторами. Стоило им только закрыть за собой дверь, как свет из коридора перестал освещать комнату. Разумеется, ни о каких карманных фонариках на Гастонии и понятия не имели, а работать в такой темноте было невозможно.

— Нам придется пойти на риск и включить в комнате свет, — прошептал Жюль.

Агентам пришлось зажмурить глаза, как только Жюль щелкнул выключателем на стене и комната озарилась ослепительным светом. Деплейниане не меньше минуты простояли без движения, стараясь уловить малейшее указание на то, что освещение выдало их, но' самый громкий звук, который доносился до них, был шум от их собственного дыхания. Не говоря друг другу ни слова, они тут же начали осмотр комнаты — Жюль с одной стороны, Ивонна — с другой.

Там, где вел поиски Жюль, находились пульт космической связи и одна из стоек с монитором компьютера. Включив компьютер, он начал просматривать файлы, надеясь отыскать какую-нибудь полезную информацию. Разумеется, у него не было способа заранее узнать, где именно хранили нужную ему информацию Леди А и Таня Борос, но зато он смог навести кое-какие справки. Жюль запросил информацию относительно губернатора Гастонии и сразу же был вознагражден за труды, получив длиннющее досье на этого человека, в котором до мельчайших деталей была описана не только его личная жизнь и дана характеристика его окружения, но также приводились сведения о его участии в организации заговорщиков. К великому огорчению Жюля, оказалось, что губернатор был вовлечен в ряды заговорщиков более десяти лет назад — чуть ли не со дня самого назначения на этот пост. Проверив некоторые ссылки на других людей, Жюль установил, кто из помощников губернатора также входит в организацию заговорщиков. Выяснилось, что в сети преступников попала чуть ли не треть всего состава военного гарнизона — весьма и весьма безрадостное известие.

Между тем Ивонна, осматривая ящики письменного стола, нашла очень интересную вещицу — маленькую ампулу с нитробарбом, самой действенной в Галактике сывороткой правды. Вероятно, Леди А держала этот препарат под рукой на тот случай, если кто-либо из ее людей будет заподозрен в шпионаже в пользу Службы Имперской Безопасности и возникнет потребность срочно допросить его. На всякий случай Вонни положила ампулу в карман, рассчитывая при необходимости использовать ее в будущем и тут же спряталась за письменный стол, заметив, что за дверью маячит какое-то пятно.

Жюль сделать это не успел. Когда дверь внезапно распахнулась, на пороге они увидели Леди А. В руках у нее был станнер на боевом взводе и она направила его на Жюля прежде, чем тот успел достать собственное оружие. Вонни в этот момент находилась за дверью и Леди А видеть ее не могла.

— Итак, — холодно проговорила эта женщина, — мы, в конце концов, дождались посетителя. Когда Таня несколько недель назад сообщила о некоем незваном госте, появившемся в доме на холме, я тут же сообразила, что этот неизвестный наверняка агент СИБ и решила устроить маленькую ловушку. Я была уверена, что рано или поздно вы появитесь здесь. Специально для такого гостя я даже приготовила ампулу с нитробарбом.

Леди А сделала шаг вперед и вышла из-за двери. Как только она оказалась в поле зрения Ивонны, деплейни-анка подскочила к ней и выбила оружие у нее из рук. В то же мгновение перешел к активным действиям и сам Жюль. Бросившись вперед, он крепко схватил Леди А, повернул ее спиной к себе и сжал горло особым борцовским приемом. Вонни в это время подбежала к двери и вновь заперла ее. Очевидно, Леди А явилась к ним в одиночестве, так что больше им уже никто помешать не мог.

— И у меня есть к вам несколько вопросов, на которые хотелось бы получить ответы, — проговорил Жюль. Он достал свой бластер и направил его в лицо Леди А.

Руководительница заговорщиков сохраняла полное спокойствие. Ледяным голосом она произнесла:

— Не трудитесь, я же знаю, что вы не осмелитесь причинить мне вред. Слишком уж много мне известно такого, о чем хотелось бы узнать и вам.

К несчастью, она была совершенно права и Жюль отлично сознавал это, но предпочитал вести игру по своим правилам.

— Если вы откажетесь отвечать, я могу сделать вашу жизнь чертовски обременительной.

— Своими жалкими угрозами вам ничего не добиться от меня. Надеюсь, вам известно, что существуют люди с особенно сильной волей, которую не в силах сломить никакая физическая боль. И я как раз одна из таких людей. В конце концов, вы просто убьете меня и это будет единственным вашим достижением.

— Но ведь это как-то нарушит ваши планы, не так ли? — спросил Жюль.

— Если говорить о моих личных планах, то да. Но если вы имели в виду сохранение в неприкосновенности своей драгоценной Империи, то моя смерть не поможет этому ни в малейшей степени. Все планы уже детально разработаны, а претворение их в жизнь — вопрос времени. И совершенно не важно, буду я в это время живой или мертвой.

Жюлю было очень обидно сознавать, что женщина, которую он держал на мушке своего бластера, умудрилась его самого поставить в совершенно безвыходное положение. Практически ситуация была именно такой, как обрисовала ее Леди А. Спокойно, стараясь не поддаваться гневу, Жюль попытался рассмотреть все альтернативные варианты.

Несмотря на ее похвальбу, что будто бы она сможет выдержать все пытки, для получения необходимой информации Жюль мог бы пойти на применение мер физического воздействия. Но в этом доме такой метод дознания был невозможен, потому что на ее истошные вопли немедленно соберутся все обитатели этого дома. А если он сделает так, чтобы она не могла кричать, тогда Леди А не сможет и отвечать на его вопросы. Но даже в том случае, если бы им с Вонни удалось каким-то фантастическим образом вывести эту женщину из здания, не было никаких гарантий, что она скажет правду даже под пыткой. Жюль ничуть не сомневался в том, что Леди А способна сочинить достаточно правдоподобную ложь, которая только уведет их в сторону от решения задачи, придерживаясь своей легенды до тех пор, пока не начнется осуществление ее планов и будет слишком поздно что-либо изменить. Наконец, если каким-то чудом им удастся не только вывести Леди А из дома, но и погрузить ее в космический корабль, то им пришлось бы затратить более суток — и то при максимальной скорости полета, — чтобы добраться до ближайшей к Гастонии планете, на которой имелась хорошо оборудованная база СИБ. Разумеется, там ее допросили бы самым доскональным образом, но бесценное время все равно было бы потеряно.

Вонни достаточно хорошо могла читать мысли своего мужа и сейчас она отлично понимала, о чем он думает. Засунув руку в карман, она извлекла оттуда ампулу с нитробарбом и покрутила ее так, чтобы Жюль понял, что у нее в руках.

— Может быть, эта штука сможет нам помочь? '— спросила она, заговорив в первый раз за все время. — Ведь она приготовила это специально для тебя.

Наличие нитробарба коренным образом меняло положение вещей. Это была самая сильная сыворотка правды, которую когда-либо смог придумать человек. Пока еще не было известно ни одного случая, когда кому-нибудь после применения нитробарба удалось бы соврать или утаить какую-либо информацию. Правда, сыворотка эта имела один очень серьезный недостаток — примерно пятьдесят процентов допрашиваемых не могли перенести действия препарата и умирали в муках. А ведь Леди А была просто неиссякаемым источником бесценных сведений и было бы катастрофой вытянуть из нее лишь малую толику информации, что вполне могло случиться, умри она во время первого же допроса. Кроме того, Жюль прекрасно понимал, что у них с Ивонной нет в наличии необходимого оборудования, чтобы провести квалифицированный перекрестный допрос. А специалисты в Главном Управлении Службы, имея в своем распоряжении особые компьютерные тесты, могли бы с помощью каждого ответа этой женщины разрешить не менее дюжины различных проблем. Применение нитробарба грозило потерей ценного источника информации.

И тем не менее выбора у Жюля не было. Им с Ивонной во что бы то ни стало необходимо было получить как можно больше сведений о ликвидации, причем в очень сжатые сроки. Экономно это будет или расточительно, но другого пути узнать правду сейчас, когда еще не поздно что-то предпринять, у них фактически не было.

Жюль посмотрел на ампулу с прозрачной жидкостью и кивнул, соглашаясь с Вонни.

— Ладно, рискнем, — проговорил он с мрачным видом.

Жюль почувствовал, как напряглись все мышцы у Леди А, когда он подвел ее к креслу и силой усадил на место.

— Неудивительно, если ваша партия проиграет решительную битву, — надменно проговорила женщина. — Вы допускаете слишком много ошибок. Все решения принимаются пешками и стоило им взять в плен вражескую королеву, они теперь даже не знают, как с ней обращаться.

Вонни отошла к столу, покопалась в его ящиках и нашла в одном из них безыгольный шприц, который был необходим для введения Леди А нитробарба.

— А что делали бы вы, окажись на нашем месте? — ласково спросила Вонни у пленницы, приближаясь к ней.

Леди А только холодно рассмеялась.

— Давать вам советы — не мое дело.

— Ну, тогда нечего и критиковать нас, — заметил ей Жюль, а его жена сделала ей инъекцию.

Леди А больше не произнесла ни слова. Она просто смотрела на Жюля, а на лице ее играла холодная, злая усмешка, которая исчезла лишь тогда, когда женщина впала в оцепенение, что было характерно для первой фазы действия препарата.

Для того чтобы Леди А перешла во вторую фазу действия нитробарба и была готова отвечать на вопросы, должно было пройти никак не менее двадцати минут. Жюль и Ивонна использовали время вынужденного ожидания для продолжения поисков, которые были прерваны с появлением в комнате Леди А. Жюль запросил у компьютера сведения о В, но не получил вообще никакой информации. Следовательно, либо в блоке памяти компьютера вообще не содержалось подобных сведений, либо файлы с этими данными требовали для доступа к ним специального пароля, который Жюль, разумеется, не знал.

После этого он запросил информацию о Карле Джост и получил всю историю этой женщины, включая и тот факт, что она покинула Гастонию при содействии организации «Новое возрождение». Проверив все файлы с упоминанием этой организации, Жюль нашел весьма ценную информацию — имена всех людей, также покинувших эту планету, даты их бегства и названия планет, на которых они обитали в настоящее время. Он запросил у компьютера копию нужных ему сведений и тут же получил распечатку данных на этих людей, которую спрятал в карман.

Вонни, которая продолжала осмотр ящиков письменного стола, так и не удалось обнаружить ничего нового, а тут и Леди А стала выходить из оцепенения. Оба агента поспешили к ней, чтобы не упустить ни одного слова, ска занного этой женщиной.

— Кто такой В? — задал Жюль первый вопрос.

— Его настоящее имя мне неизвестно, — медленно проговорила Леди А.

— Он руководитель вашей организации?

-да.'

— Его постоянное местонахождение?

— Не знаю.

От сознания собственного бессилия Жюль заскрежетал зубами. В этом и заключалась самая трудная часть допроса подозреваемого, находившегося под действием нитробарба. Субъект всегда будет говорить правду, но он будет давать точный ответ на четко поставленный вопрос. Умение же правильно поставить нужный вопрос само по себе являлось большим искусством. К примеру, его сестра Иветта делала это более умело, чем он.

— Тогда расскажите мне, как именно вы связывались с этим человеком?

— У него есть несколько номеров космической связи в различных секторах Галактики, которые обеспечивают с ним связь, где бы он ни находился. По этим номерам я могу посылать ему вызов. Если он сочтет нужным, его ответ появится на экране аппарата космической связи.

«Весьма разумно. Нет нужды называть свое имя, а главное, почти невозможно проследить, откуда и куда поступает сигнал», — подумал Жюль. Даже в том случае, если бы Службе удалось узнать одну из частот, на которых работал аппарат космической связи пресловутого В, для нее все равно бы остались недоступными вызовы, передаваемые на других частотах.

— Сообщите мне все известные вам номера космической связи, используемые В, — приказал Жюль.

Леди А монотонным голосом проговорила длинную цепочку чисел и Жюль записал их на распечатку сведений об организации «Новое возрождение». Перечислив все известные ей номера, Леди А внезапно умолкла. Для Жюля настало время обдумать новый вопрос.

— Как выглядит В? — спросил он наконец.

— Высокий и худой, с пышной черной шевелюрой и серыми глазами. Высокие скулы, квадратный подбородок, в углах глаз — морщинки. Хорошо одевается, но фигуру его нельзя назвать атлетической.

Столь подробное описание внешности В, конечно, несколько сузило круг подозреваемых и все же оно было слишком общим, чтобы можно было назвать конкретных лиц.

— Как вы думаете, сколько ему лет?

— Я бы сказала, около пятидесяти пяти.

— Есть ли в вашей организации люди, которое занимают более высокое положение, чем вы?

— Таких людей больше нет. В единственный член нашей организации, которому я подчиняюсь.

Потом Жюль задал несколько конкретных вопросов, имевших отношение непосредственно к самой Леди А. Как рассказала эта женщина, она была родом с планеты Кайсель и звали ее Гретхен Бауманн. Ей было сорок три года и в течение последних восемнадцати лет она состояла членом организации заговорщиков, медленно пройдя путь по служебной лестнице, пока не заняла своего нынешнего положения. Главное достижение Леди А заключалось в том, что, несмотря на ее активность, на эту женщину не было заведено ни одного уголовного дела, в результате чего Служба Безопасности не имела возможности следить за ее работой.

Цель заговора была достаточно очевидной: свергнуть правящую династию Стэнли и возвести на престол самого В в качестве нового Императора. Выяснилось также, что пока заговорщики не решили, выйдет ли Леди А замуж за В, чтобы стать новой Императрицей, или же займет пост канцлера — второй по значимости в Империи. Заговорщики имели собственные вооруженные силы и военный космический флот — отлично подготовленные и ожидающие только сигнала, чтобы вступить в бой.

— Как вам удается узнавать обо всем, что происходит в недрах Службы Имперской Безопасности? — спросил Жюль.

— Нам под гипнозом удалось ввести в мозг самым влиятельным должностным лицам СИБ особые инструкции, — ответила Леди А. — Через каждые несколько дней — или в любой другой момент, если они получают особо важные сведения — они посылают сообщение по специальному номеру космической связи и докладывают обо всем, что им удалось узнать, начиная с момента последнего выхода на связь. После окончания сеанса связи они тут же забывают обо всем и продолжают выполнять свои должностные обязанности, как будто ничего не случилось.

По своим последствиям это был страшный замысел. Теперь стало ясно, почему никак не удавалось обнаружить каналы утечки информации из самой Службы Имперской Безопасности. Ведь те люди, которые поставляли информацию заговорщикам, совершенно искренне считали себя глубоко преданными властям, и, когда их подвергали глубокому психическому зондированию, они успешно проходили все тесты, честно отвечая, что никогда не были связаны с заговорщиками. Жюль хотел было поподробнее расспросить Леди А о людях, которые были подвергнуты гипнотическому зомбированию и главное — узнать их имена, но время поджимало, а они еще даже не коснулись той темы, которая более всего интересовала Службу.

— Расскажите все, что вам известно о плане ликвидации, — приказал он.

— «Ликвидация» — это кодовое название начала вооруженного выступления. Все наши военно-космические силы должны к назначенному сроку собраться в условленном месте и по сигналу всей своей мощью ударить по Империи. Мы располагаем силами, которых будет более чем достаточно для того, чтобы уничтожить весь Военно-Космический Флот Империи, который обычно базируется вблизи Земли. Нашим собственным космическим флотом командует адмирал Шен Цу, который сейчас действует под личиной обычного пирата. В соответствии с нашим первоначальным планом удар должен был быть нанесен во время бракосочетания принцессы Эдны. Был изготовлен робот — точная копия леди Бладстар, — который прямо на церемонии должен был убить и самого Императора и наследную принцессу Эдну, в результате чего встал бы вопрос о престолонаследии и все властные структуры были бы временно ввергнуты в панику. Корабли нашего военно-космического флота, объединившись в единую армаду, нанесли бы сокрушительное поражение Имперскому Космическому Флоту, базирующемуся на Земле. Но тут появились вы, сорвали покушение на царственных особ, а где-то в межзвездном пространстве эскадра космических кораблей, возглавляемая капитаном Лингом, попала в засаду и не смогла соединиться с остальными кораблями нашего флота. Поэтому было принято решение отложить ликвидацию царственных особ до тех пор, пока не наступит более благоприятный момент.

— И когда же этот момент наступит? — вступила в разговор Вонни.

— Сразу после того, как закончится церемония восшествия на престол принцессы Эдны, — проговорила Леди А лишенным каких-либо эмоций голосом. — Мы исходили из того, что СИБ будет ждать нашего удара в момент проведения церемонии и решили отложить начало операции на тридцать шесть часов, рассчитывая, что к этому моменту властные структуры должны уже будут немного успокоиться. Мы сделали ставку на то, что Императрица не имеет опыта, в результате чего она может допустить ряд серьезных просчетов, которые обеспечат нам полную победу над нынешним режимом. Как и в прошлый раз, наши боевые корабли, рассредоточенные в настоящее время по военным базам, разбросанным по всей Галактике, должны будут за день до проведения церемонии восшествия на престол принцессы Эдны собраться в условленном месте, после чего по сигналу единой группой напасть на Землю.

— Где назначено место встречи кораблей? — спросил Жюль.

Леди А назвала длинный ряд цифр, которые агент также записал в свой листок.

— Сколько боевых кораблей насчитывает ваш военный флот и к какому классу они принадлежат?

'— Всего в наш военный флот входят тысяча пятьдесят восемь боевых кораблей. Большинство из них представляют из себя космические аппараты, рассчитанные на одного пилота, но у нас также имеются двенадцать крейсеров класса «Галактика», пятнадцать крейсеров класса «Созвездие», пятьдесят эсминцев с усиленным боевым оснащением класса «Звезда»...

Процесс допроса был прерван вдруг оглушительным грохотом, который донесся из коридора по ту сторону двери комнаты.

— В здание проник чужак! — услышали супруги д’Аламбер громкий крик Тани Борос. — Прожгите эту дверь! Быстро!

Запертая дверь начала раскаляться по мере того, как снаружи ее бомбардировали лучи тяжелых бластеров. Еще пара секунд — и между агентами и отрядом вооруженных до зубов людей не останется малейшей преграды. А Жюль и Ивонна даже не имели представления о численности этой шайки.

Визит в дом на холме закончился. Довольно быстро.

ГЛАВА 13 ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПАЙАСА

Три космических корабля дрейфовали в субпространстве, ожидая, когда прибудет намеченная жертва. Термин «дрейфовали» в данном случае являлся весьма условным, так как на самом деле эти корабли передвигались со скоростью, которая в сотни раз превышала скорость света. И тем не менее, если соотнести скорость их движения с возможной для перемещения в субпространстве, корабли пиратов действительно еле двигались. Правда, в намерения пиратов и не входило перемещение с большей скоростью, так как в противном случае они могли намного обогнать свою жертву и не встретиться с ней в намеченном месте.

Как правило, рубка управления пиратского корабля была запретным местом для посещения случайными пассажирами и Иветту туда не пригласили. Но поскольку она была человеком весьма нужным, Иветта могла с большей настойчивостью добиваться позволения присутствовать во время полета в рубке управления. А так как эту конкретную операцию возглавлял Фортье-Рошвиль, в его лице у нее был союзник, который обеспечил бы выполнение всех ее требований.

Пиратские корабли курсировали туда-сюда между планетами Хсоли и Курагана, дожидаясь момента, когда «Парадиз» отправится в свой регулярный рейс. Маршрут корабля-казино был известен с не меньшей точностью, чем какого-нибудь железнодорожного состава и потому появление этого корабля в нужном месте было только вопросом времени. На этот раз, хотя Иветте было и неприятно думать о потере тех денег и труда, что были вложены в этот корабль, «Парадиз» никак не мог избежать захвата пиратами.

В какой-то момент на экранах сканеров системы дальнего обнаружения появился долгожданный сигнал, который свидетельствовал о том, что корабль-казино стартовал в точно указанное время. Фортье отдал соответствующее распоряжение и трио пиратских кораблей, включив двигатели, начало набирать скорость. Одновременно они проводили корректировку своего курса, чтобы обеспечить встречу с кораблем в нужной точке межзвездного пространства. При нападении пиратов с трех сторон у «Парадиза» фактически не будет возможности уклониться от встречи с ними. Он ни за что не сможет ускользнуть сразу от трех вражеских кораблей, а значит, единственным вариантом будет выход в реальное пространство и прямой контакт.

Поначалу события развивались в точности так, как при первом налете пиратов. Все корабли покинули субпространство практически одновременно, после чего пиратские корабли тут же включили системы подавления радиоволн для того, чтобы корабль-казино не смог послать сигнал бедствия на ближайшую военную базу Имперского Космического Флота. И опять, как в прошлый раз, «Парадиз» убрал двигатели внутрь корпуса.

— Наступает решающий момент всей операции, — сказала Иветта капитану Фортье и другим — настоящим — пиратам, которые находились в это время в рубке управления. — До тех пор, пока двигатели его будут работать, снабжая энергией силовые установки, подобраться к этому кораблю будет невозможно.

— Но мы не можем использовать наши пушки для разрушения его двигателей, ведь при обстреле мы повредим обшивку корабля, — возразил ей Фортье. — Нам нужно захватить его изнутри.

— Тогда пошлите в космос несколько человек с ручными бластерами, — предложила ему Иветта. — Нам необходимо во что бы то ни стало разрушить энергетические установки этого корабля — таким образом мы сможем помешать ему включить ультраграв. Команда корабля-казино набрана исключительно из уроженцев ДеПлейна и при наличии высокой силы тяжести ваши люди никогда не смогут выстоять против команды «Парадиза».

Фортье кивнул, соглашаясь с Иветтой и отдал соответствующие распоряжения. С одного из пиратских кораблей был выслан отряд, но не для того, чтобы забраться внутрь корабля-казино через воздушный шлюз, как это было при первом налете. Он направился к месту утолщения на корпусе «Парадиза» — туда, где под защитной обшивкой располагались втянутые внутрь двигатели, временно не работавшие. Надо сказать, что даже наличие у пиратов ручных мультибластеров не обещало быстрого разрушения двигателей. Но пираты, зная об участи товарищей, готовы были делать эту нелегкую работу сколь угодно долго, лишь бы гарантировать на этот раз успех операции.

Потребовалось около часа совместных усилий, но в конце концов пиратский отряд прожег дыру в сверхтвердой обшивке корабля-казино и бандиты добрались до двигателей и систем управления кораблем. Убедившись, что включить ультраграв невозможно, штурмовые отряды со всех трех пиратских посудин через воздушный шлюз ринулись внутрь корабля-казино. На этот раз, как велела Иветта, на всех кораблях была оставлена охрана, чтобы воспрепятствовать защитникам «Парадиза» захватить какой-нибудь из них, как это случилось в первый раз.

И тут произошло непредвиденное. Словно из некоего фантастического стручка, выстреливающего сотни семян, из корабля-казино вдруг во все стороны вылетело более сотни спасательных ботов. По существу, Пайас без боя сдавал свой корабль в обмен на безопасность пассажиров и команды, отлично понимая, насколько неравны на этот раз силы. Такой маневр поверг пиратов в крайнее изумление. Иветта сделала вид, что не ожидала подобного оборота, хотя отлично знала заранее, что именно должно произойти.

Теперь у Фортье было несколько вариантов ответных действий. Ни один из спасательных ботов не был оборудован двигателем для перемещения в субпространстве и потому мог двигаться только со скоростью, не превышающей скорость света. В то же время каждый бот имел на борту аппарат космической связи, который в непрерывном режиме посылал в пространство сигнал бедствия и координаты места пиратского нападения на корабль-казино, что позволит военному Космическому Флоту с ближайшей базы немедленно вылететь к месту происшествия. Фортье мог выслать свои корабли вдогонку за спасательными ботами и со временем они могли бы собрать их все, поскольку боты двигались с относительно небольшой скоростью. Правда, вследствие того, что спасательные аппараты летели в разных направлениях, эта работа отняла бы у пиратов уйму времени. А кроме того, система подавления радиоволн не смогла бы заглушить передатчики, установленные на всех спасательных ботах. В такой ситуации корабли Имперского Космического Флота могли оказаться на месте происшествия гораздо раньше, чем пираты успели бы собрать даже половину спасательных шлюпок, в результате чего операция закончилась бы таким же поражением, как и предыдущий налет на «Парадиз».

Фортье вместо этого предпочел бросить все силы на корабль-казино. На самом деле выбор было сделать не так уж и трудно, он был предопределен планом Иветты, но Фортье должен был представить серьезное обоснование своего решения, так как адмирал Шен Цу по обыкновению потребует подробного отчета о всей операции. Несмотря на то, что все пассажиры покинули «Парадиз» и, вполне вероятно, прихватили с собой свои деньги и ценности, сам корабль-казино и его внутреннее убранство стоили немало и могли бы хоть в какой-то степени окупить расходы пиратов, связанные с подготовкой этой операции.

Члены абордажной команды были очень удивлены, когда выяснилось, что, во-первых, на борту корабля-казино каким-то образом все-таки создавалось искусственное гравитационное поле с силой тяжести, равной земной, и, во-вторых, на борту корабля их появления ожидал всего-навсего один-единственный человек. Пайас Бейвол спокойно восседал в центральном зале казино и раскладывал пасьянс за одним из карточных столов. Оторвавшись от игры, он снял шляпу и помахал ею, когда увидел пиратов.

— Добрый день, господа. Я жду вас.

— Кто ты такой? — спросил начальник штурмового отряда.

— Брайан Сенджере, к вашим услугам. Владелец и директор ранее фешенебельного, а теперь временно неработающего корабля-казино «Парадиз». Пожалуйста, будьте так добры, передайте своему капитану, что я согласен уделить ему немного времени для того, чтобы обсудить кое-какие дела.

Пират помахал бластером у лица Пайаса.

— Что-то ты непохож на человека, с которым кто-нибудь согласился бы иметь дело.

— Послушайте-ка, уберите эту глупую штуку от меня подальше, ведь она может и выстрелить. А убив меня, вы все потеряете. Я человек, которому фантастически не везет в делах. Вот и теперь все мои деньги оказались вложенными в это предприятие. Вся выручка и все гости со своими ценностями отбыли на спасательных ботах и на борту корабля не осталось никого, кто мог бы заплатить за меня приличный выкуп. Зафиксировав сигнал бедствия, посланный со спасательных ботов, сюда скоро прибудут боевые корабли Имперского Космического Флота, в результате чего вы должны будете расстаться и с надеждой получить что-то за мой корабль, так как его двигатели вы с успехом вывели из строя, все ваши корабли, вместе взятые, не смогут отбуксировать его на достаточно большое расстояние. Драпировки и мебель стоят приличных денег, но после вашего вторжения все это подверглось значительному разрушению и обесценилось. Итак, даже если вы вынесете из корабля все, оставив после себя лишь голые стены, то и тогда вряд ли получите более одного процента от той суммы, в которую оценивалось внутреннее убранство этого корабля. Отсюда следует, что единственной вашей добычей, которая обещает хоть какую-то прибыль, является мой интеллект, но прежде чем вы сможете его использовать, необходимо мое искреннее желание сотрудничать с вами. Поэтому не делайте вид, что готовы растерзать своего пленника, а отведите-ка лучше меня к вашему капитану.

Пират словно оцепенел. Еще ни разу за время многочисленных налетов ему не доводилось захватывать в плен человека с такими железными нервами, как у этого богача, который сейчас сидел напротив него с довольной улыбкой на физиономии. Он всегда считал, что люди в его положении должны испытывать ужас, а не выдвигать какие-то требования. Не зная точно, как держать себя в подобной ситуации и не желая показать свою растерянность, он грубо сказал этому субъекту:

— Ты увидишь капитана, не сомневайся. А теперь давай пошевеливайся.

Пират опять помахал своим огромным бластером, хотя уже было совершенно ясно, что Пайас ничуть не боится его.

Пайас натянул на себя скафандр и в сопровождении главаря штурмового отряда отправился на пиратский флагман, в то время как остальные пираты обшаривали корабль-казино в поисках хоть каких-нибудь ценностей, которые можно было бы прихватить с собой. Когда Пайас направлялся под охраной в рубку управления, на пути ему встретилась Иветта. Каждый из них был рад до глубины души этой встрече после столь долгой разлуки — самой длительной после того, как они поженились, — но они вынуждены были играть свои роли и ни в коем случае не должны были выказывать радость от свидания.

— Ах, Мила, Мила, — укоризненно проговорил Пай-ас, — ты оказалась даже хуже, чем я думал о тебе. Неудивительно, что эти придурки с бластерами действовали столь умело. У них, оказывается, была путеводная звезда в виде королевы предательства.

— Все разглагольствуешь, не надоело? — усмехнулась Иветта. Потом взглянула на Фортье и добавила: — Рот у этого парня не закроется до тех пор, пока его не закопают и кости его не сгниют в земле. Это отъявленный лжец. Не верьте ни единому его слову, что бы он ни говорил.

— Услышать эти слова от тебя, — проговорил Пай-ас, — для меня лучший комплимент.

Фортье поспешил встать между ними, чтобы положить конец перебранке.

— Насколько я понял, — обратился он к Пайасу, — вы, Сенджере, хотели мне что-то сказать.

— Да, если вы человек, у которого есть полномочия принимать решения. Совершенно очевидно, что ваша организация нуждается в новой крови. Ваша первая попытка захватить мой корабль закончилась сокрушительным провалом, вашу вторую попытку постигла не лучшая участь, даже несмотря на то, что вам выдали все секреты нашей системы безопасности. У вас нет ни капли воображения и изобретательности, чтобы следовать веяниям времени и потому вы ведете свои дела так, как это делали ваши предки.

— И я полагаю, вы считаете себя как раз тем человеком, который поможет нам перестроиться, не так ли?

— Разумеется, иначе я не находился бы здесь. Ведь для меня не составило бы никакого труда улизнуть вместе с пассажирами на одном из спасательных ботов.

— И почему же вы этого не сделали? Можно было попытаться построить еще один корабль.

— Слишком невелик доход от этой затеи. С какой стати я должен ограничивать свою прибыль пятью или десятью процентами, когда, сотрудничая с пиратами и имея мои таланты и воображение, я могу заработать гораздо больше?

— Я не располагаю полномочиями решать подобные вопросы, — проговорил Фортье.

Пайас только громко хмыкнул.

— Ну так отведи меня к тому, кто их решает. Ненавижу иметь дело с мелкой рыбешкой.

В надлежащее время Пайаса привели к адмиралу Шен Цу и дали ему возможность более полно изложить свои планы. Он произнес речь наподобие той, которую уже слышали Фортье и другие пираты, находившиеся в рубке управления, правда, на этот раз Пайас еще краше расписал свои интеллектуальные возможности. Адмирал Шен, откинувшись на спинку кресла, слушал эту напыщенную речь с едва заметной усмешкой.

— Так вы предлагаете мне назначить вас главным тактиком? — спросил он, когда Пайас наконец закончил говорить.

— Вовсе нет, — возразил ему Пайас. — Я предлагаю вам стать моим партнером.

— Только и всего?

— А почему бы и нет? Люди имеют обыкновение осложнять свои деловые отношения. Я бы согласился на вашу дружбу.

Улыбка на лице Шена стала шире.

— Клянусь, вы нравитесь мне. Даже не помню, когда я так веселился. Если бы я был человеком благородного происхождения, то взял бы вас к себе придворным шутом.

— Вы сделаете очень большую глупость, если не захотите принять мое предложение. С моими идеями и вашими возможностями мы могли бы уже в будущем году удвоить доходность всех операций.

— А вы что, имеете представление о том, какими возможностями я располагаю?

— Весьма приблизительное. По моим соображениям, у вас около сотни людей и порядка дюжины кораблей.

— Неужто у вас такое бедное воображение? Это даже отдаленно не отражает реальности.

— Я дал свою оценку, исходя исключительно из размеров операций, которые вы провели против моего корабля. Но мое воображение весьма эластично — оно может растянуться настолько, что охватит все ваши ресурсы.

Шен вновь расхохотался.

— Степень эластичности вашего воображения не имеет никакого значения, потому что оно все равно лопнет, стань вам известны планы, в которых мне предстоит играть главную роль. Менее чем через неделю у меня больше не будет потребности играть роль заурядного пирата, а потому ваши жалкие аферы не интересуют меня даже в самой малой степени.

Адмирал Шен Цу нажал какую-то кнопку на своем письменном столе и в кабинет ввалились три человека, вооруженных бластерами.

— Очень жаль, что наше знакомство оказалось таким коротким, — проговорил адмирал. — Должен признаться, вы меня немного позабавили, но теперь наши пути должны разойтись. — Затем, обратившись к своим приспешникам, добавил: — Отведите этого парня в джунгли и разделайтесь с ним.

Пайас снял с головы свою шляпу и прижал ее к груди.

— Хочу заверить вас, адмирал, вы пожалеете об этом не меньше, чем я. А ведь вместе мы могли бы заработать кучу денег.

И прежде чем кто-либо из находившихся в комнате людей успел пошевелиться, Пайас выхватил миниатюрный станнер, который хранил под розовой лентой на шляпе. Максимальная мощность луча этого крошечного оружия обеспечивала отключение человека на шесть часов, но Пайас установил его на отметку «4», которая гарантировала потерю сознания на два часа. Тремя мгновенными выстрелами ему удалось уложить тех типов, которые приготовились было схватить его. После этого он повернулся к адмиралу Шен Цу и увидел направленный на него ствол бластера, который был вмонтирован в рукоятку кривой сабли адмирала.

— Отличная работа, — проговорил главарь пиратов. — В обычной ситуации, да еще после такой демонстрации я и вправду мог бы предложить вам какой-нибудь пост в моей организации. Но у меня совершенно нет времени на то, чтобы провести тщательную проверку вашей легенды и вашей благонадежности. Так что, боюсь, мое окончательное решение относительно вашей участи останется неизменным. Не будете ли так добры бросить свой станнер? Мне не хотелось бы жечь вас бластером, при этом можно испортить стены в моем кабинете.

Пайас отлично понимал, что даже со своей реакцией не сможет поразить адмирала прежде, чем тот сожжет его заживо бластером. С сожалением он разжал пальцы и станнер упал на пол. Шен улыбнулся и вызвал еще нескольких своих приспешников, чтобы те забрали бесчувственные тела из кабинета и занялись Пайасом.

Когда его под охраной выводили из кабинета, он был сильно обескуражен, уверенный, что Шен мог бы предложить ему какой-нибудь пост в своей организации. Да, главарь пиратов выболтал ключевую информацию о том, что удар против Империи будет нанесен заговорщиками в ближайшую неделю, но какой от этого толк, если Пайас сейчас не выживет и не сможет вовремя сообщить эти сведения Службе Безопасности.

ГЛАВА 14 БЕГСТВО С ГАСТОНИИ

Непрекращающиеся попытки охранников Тани Борос взломать дверь в кабинет помешали супругам д’Аламбер продолжить допрос Леди А и заставили их лихорадочно искать способ, как выбраться отсюда. Других дверей в этой комнате не было. А реши они воспользоваться для бегства парой окон, которые выходили на открытую равнину, Жюлю и Ивонне пришлось бы совершить прыжок с высоты третьего этажа. Правда, падение с десятиметровой высоты было все-таки предпочтительнее, чем вооруженная стычка с отрядом, численности которого они даже не знали. Особенно теперь, когда они располагали информацией, способной повлиять на судьбу всей Империи. Нет, они просто обязаны выбраться из этой передряги и притом живыми.

Жюль и Ивонна выглянули из окна и одновременно подумали об одном и том же. Но Вонни все еще колебалась.

— А как тогда быть с ней? — спросила она у мужа, кивнув в сторону Леди А.

— Очень жаль, но боюсь, нам придется оставить ее здесь, — объявил свое решение Жюль.

Как бы ни хотелось ему прихватить с собой высокопоставленную пленницу, он отлично понимал, что даже при куда более благоприятных обстоятельствах это было бы сопряжено с неимоверными трудностями. А уж теперь, когда они вдвоем с Вонни, имея на руках Леди А, находившуюся под воздействием нитробарба, противостояли толпе вооруженных бандитов, вывести из дома пленницу было абсолютно невозможно.

Дверь в комнату должна была уже вот-вот расплавиться и времени для разговоров уже не оставалось. Как только отряд охранников ворвался в кабинет,

Жюль и Вонни совершили свой головокружительный прыжок. Громкий треск прозвучал, когда деплейниане проламывали своими телами оконные рамы с двойными стеклами, прикрыв головы руками, чтобы осколки не повредили лицо. Они пролетели по воздуху все три этажа и упали на заснеженную землю.

Для людей вроде Жюля и Вонни, проведших детство и юность на планете с большой силой тяжести, падение казалось довольно медленным. Особенно это касалось Жюля, который был акробатом и, падая, легко мог управлять своим телом, выбирая наилучшее положение для приземления. Ивонна не воспитывалась в Цирке, но уже в юношеском возрасте знала, что обязательно выйдет замуж за Жюля и, следуя его примеру, будет работать на Службу Имперской Безопасности. Будучи дочерью барона, она располагала необходимым свободным временем для того, чтобы в совершенстве овладеть искусством выживания в экстремальных условиях. Ее прыжок был не столь грациозным, как у Жюля и выполнен был с меньшей ловкостью, но в итоге закончился вполне успешно, как и прыжок Жюля.

Супруги д’Аламбер приземлились на ровный участок заснеженной равнины без каких-либо заметных препятствий. По инерции они продолжили движение вперед и, перекатившись через голову, сразу вскочили на ноги, оказавшись спиной к дому. Разумеется, при таком жестком приземлении им не удалось избежать синяков, но все кости остались целыми и ни одна мышца не была растянута. Когда охранники свесились из окон, через которые Жюль и Ивонна покинули комнату, агенты СИБ уже с огромной скоростью бежали прочь от здания.

Цель их была ясна: небольшое посадочное поле позади дома, на котором находились космический корабль и вертолет. Действие это не было необходимости оговаривать заранее, поскольку эти два средства передвижения были единственными на всей планете, если не принимать во внимание те, которыми располагал военный гарнизон. А попытка спастись пешком или на санях была бы равносильна самоубийству.

Тут и там в снегу расплывались глубокие ямы, буквально у них под ногами — это охранники вели огонь из бластеров. На бегу д’Аламберы постоянно меняли направление, стараясь за счет зигзагов избежать поражения, хотя это и удавалось им все с большим трудом. Охранники поняли, куда именно направляются беглецы и большая их часть перестала палить из бластеров и бросилась вниз по лестнице за ними вдогонку.

Как только суперагенты забежали за угол здания, они сразу оказались на посадочном поле. Ближе к ним располагался вертолет, а космический корабль находился дальше метров на тридцать — у дальнего края поля. Жюль на бегу крикнул жене: «Корабль» и Вонни кивнула ему в ответ. Конечно, захватить вертолет было гораздо проще, но ведь тогда им придется остаться на планете и они не смогут передать столь важные сведения в Главное Управление СИБ на Земле. Наверное, они могли бы отыскать какой-нибудь способ, чтобы проникнуть на территорию военного гарнизона и убедить там официальных лиц в том, что в действительности являются агентами Службы Безопасности. Но дело в том, что многие должностные лица в гарнизоне, включая самого губернатора, были платными шпионами Леди А и такой вариант мог оказаться очень опасным-

Деплейниане с огромной скоростью неслись по открытому полю, а за ними по пятам бежали несколько охранников с бластерами в руках. Жюль, в очередной раз оглянувшись через плечо, заметил их. Он тут же остановился, обернулся, выхватил собственный бластер и открыл огонь по преследователям. Плотная группа охранников тут же рассыпалась в разные стороны в поисках укрытия, а Жюль снова пустился бежать. Теперь уроженцы ДеПлейна попеременно останавливались на бегу и стреляли по своим врагам, чтобы держать их на расстоянии, постепенно приближаясь к космическому кораблю, который оставался их единственной надеждой на то, чтобы совершить побег с Гастонии.

Наконец они достигли космического корабля. Жюль остался внизу, а Ивонна бросилась по лестнице вверх, к входному люку. Это был небольшой корабль, рассчитанный не более чем на десяток людей. Супруги д’Аламбер очень надеялись на то, что он окажется пустым и будет заправлен топливом для экстренного взлета.

Добравшись до шлюза, Вонни заняла там оборону и привела в боевую готовность свой бластер. Теперь настала очередь Жюля карабкаться по лестнице, выставляя себя превосходной мишенью. Но он надеялся, что жена не даст скучать охранникам и огнем своего бластера прикроет его. Используя необыкновенную силу своих рук, он карабкался по лестнице, преодолевая по три ступеньки за раз и в конце пути ладони у Жюля, несмотря на страшный холод, так вспотели, что буквально соскальзывали с поручней. В конце концов, менее чем через десять секунд Жюль добрался до входного люка, где находилась Вонни. Они, не медля ни секунды, забрались внутрь, захлопнули люк и наглухо задраили его.

Им необходима была передышка, но времени не оставалось, действовать нужно было с максимальной быстротой. С бластерами на боевом взводе Жюль и Ивонна бросились обшаривать корабль в поисках людей Леди А, но вскоре убедились, что на борту они совершенно одни. Вонни продолжила тщательный осмотр корабля, а Жюль направился прямо в рубку управления, чтобы проверить степень готовности корабля к взлету.

Он очень обрадовался тому, что все системы управления корабля были стандартного исполнения, а также тому, что, кроме пульта управления полетом, здесь же располагался и центр управления системами огня. Да, у Леди А был хоть и небольшой космический аппарат, но зато содержался он в идеальном состоянии. Жюль быстро обежал взглядом ряды индикаторов, проверяя работу систем жизнеобеспечения. Когда, закончив свои поиски, вернулась Вонни с радостным известием, что так никого и не обнаружила на борту, Жюль уже достаточно ознакомился с системами управления этим кораблем.

— Корабль готов к немедленному взлету, — с довольным видом сообщил он.

Вонни устроилась в специальном противоперегру-зочном кресле рядом с Жюлем. Включив мониторы внешнего наблюдения, она сообщила мужу:

— Знаешь, а мы не одни на посадочном поле. И мне кажется, этим людям совсем не нравится наше присутствие на борту корабля.

Жюль мельком взглянул на экран монитора. Все пространство вокруг корабля было заполнено толпой охранников, которые пытались найти способ пробраться внутрь.

— Мы сможем воспользоваться оружием корабля против них? — спросил он.

Вонни оглядела панель управления огнем.

— К сожалению, нет. Они находятся слишком близко, — ответила она.

— Что ж, тогда придумаем что-нибудь еще. Ну, держитесь!

Космический корабль еще не был готов к старту, в его бортовой компьютер не были введены курс и система координат, но, чтобы напугать людей, собравшихся на посадочном поле, Жюль на какую-то долю"секунды включил двигатели. Оглушительный рев из дюз корабля привел к тому, что всех сообщников Тани Борос в мгновение ока сдуло с посадочной площадки. Сам корабль вздрогнул, но остался стоять на месте, так как Жюль в тот же миг выключил двигатели, добившись цели. Еще мгновение и могла бы начаться неуправляемая реакция, вследствие чего корабль мог завалиться на бок.

Армия Тани Борос рассеялась вокруг корабля, но теперь находилась на значительном расстоянии от него. Похоже, эти люди еще не оставили надежды захватить беглецов. Пока Жюль в' спешном порядке заканчивал выполнение всех необходимых процедур и проверял готовность систем корабля, Вонни с задумчивым видом осматривала окрестности.

— Вообще говоря, надо бы чем-нибудь занять этих типов, чтобы они не торчали здесь попусту, — подумала она вслух. — Послушай, по-моему этот дом на холме больше нам не пригодится, как ты думаешь?

Жюль улыбнулся.

— Думаю, ты права.

Его жена с воодушевлением приступила к наведению на здание пушек корабля.

— Конечно, неподвижное здание не Бог весть какая цель, — негромко бормотала она себе под нос, — но все-таки это лучше, чем ничего.

Пушки оглушительно рявкнули и верхние этажи дома буквально взорвались клубами дыма и языками пламени. Вонни прицелилась еще раз и остатки здания разнесло на куски.

— Как считаешь, с Леди А и Таней Борос теперь покончено?

Жюль, ни на миг не отрывая взгляда от систем управления полетом, ответил:

— Было бы здорово, но я почему-то сомневаюсь в этом. Думаю, они оказались в бомбоубежище раньше, чем мы с тобой добрались до этого корабля. По крайней мере, будь на их месте, я поступил бы именно так.

Новая демонстрация силы со стороны беглецов в корабле в конце концов заставила охранников отказаться от своей затеи и поспешить назад, к дому, который весь был объят пламенем. После того как угроза со стороны охраны исчезла, Жюль успокоился и закончил выполнение всех необходимых операций менее чем за десять минут.

— Пристегнись, — предостерег он жену, хотя это было совершенно излишне, так как Вонни уже давно приготовилась к взлету. — Мы почти готовы к тому, чтобы покинуть гостеприимную Гастонию.

Где-то внизу оглушительно взревели двигатели и корабль с кажущейся легкостью взлетел под облака. Спустя несколько минут они уже удалялись с огромной скоростью прочь от этой планеты-тюрьмы. Вонни внимательно вглядывалась в экраны сканеров, стараясь вовремя заметить погоню, посланную из военного гарнизона, но никаких следов преследования не обнаружила. Возможно, что Тане Борос и губернатору Гастонии не удалось своевременно мобилизовать все свои силы. А может быть — и по мнению Вонни, это было вероятнее всего, — они просто не хотели ввязываться в вооруженный конфликт именно с этим космическим кораблем. Ознакомившись с панелью управления, Вонни решила, что корабль Леди А был вооружен ничуть не хуже, чем собственный корабль семьи д’Аламбер.

Как только они удалились на достаточно большое расстояние от Гастонии и вышли из поля тяготения планеты, Жюль тут же перевел корабль в субпространство. Он не собирался совершать слишком большой прыжок, а хотел лишь удалиться от звездной системы, к которой принадлежала Гастония, настолько, чтобы оттуда не могли проследить их путь и определить местонахождение корабля. Как только он решил, что эта задача выполнена, Жюль вернул яхту в нормальное пространство и стал готовить к работе аппарат космической связи. Их сообщение на Землю будет очень длинным, а Служба Имперской Безопасности должна получить его как можно скорее.

А в это время СИБ решала громадное число проблем, связанных с организацией обычных мер безопасности для проведения церемонии восшествия на престол принцессы Эдны, до которой осталось всего четыре дня. Руководство Службы считало, что проведение аналогичной подготовки к бракосочетанию принцессы, которое состоялось год назад, было сопряжено с большими трудностями, но те проблемы сейчас казались им детской забавой в сравнении с объемом работы, с которым они столкнулись при подготовке к настоящему мероприятию. За всю более чем двухсотлетнюю историю существования Империи всего лишь раз Император отрекался от престола в пользу своего законного наследника. Большинство царствующих особ из рода Стэнли умирали внезапной и часто ужасной смертью, вследствие чего процедура коронации их наследников происходила неожиданно и заранее к ней никто не готовился, хотя по традиции прямой репортаж с церемонии коронации передавался на все планеты Галактики и по несколько представителей от этих планет удостаивались чести лично присутствовать на коронации.

Надо сказать, что о факте восшествия на престол принцессы Эдны в качестве Императрицы Стэнли Одиннадцатой в высоких правительственных кругах было известно уже в течение нескольких лет, но широкой публике об этом объявили несколько месяцев назад. Люди знали теперь о том, что должно было произойти и понимали, что скорее всего больше им уже никогда в жизни ничего подобного не увидеть. Ведь Стэнли Десятый правил государством в течение сорока лет и большинство граждан Империи никогда не жили при другом Императоре. Вот почему факт передачи верховной власти вызвал громадный ажиотаж во всей Галактике.

Как повелевали традиции, данная церемония обязательно должна была проходить в Бладстар-холле, расположенном в столичном комплексе Анджелес-Диего. Несмотря на все предосторожности, принятые Службой Имперской Безопасности, бракосочетание принцессы Эдны в прошлом году едва не закончилось трагедией и только усилиями Жюля и Ивонны в последний момент удалось предотвратить готовящееся преступление. От Шефа Службы решительно потребовали, чтобы эта церемония в отличие от предыдущей не сопровождалась подобными эксцессами и теперь он все свое время находился вдали от Главного Управления Службы, координируя действия организации непосредственно на местах в сотрудничестве с молодым лордом Бладстаром. Решение всех менее важных оперативных вопросов он поручил своей дочери и помощнице Хелене.

Во Флориде, где находилось Главное Управление Службы Имперской Безопасности, стояла поздняя ночь и Хелена фон Вильменхорст из последних сил заставляла свои глаза оставаться открытыми. С тех пор как ее отец уехал в Анджелес-Диего, ей удавалось поспать не более четырех часов в сутки после того, как она выполняла все его требования по организации нормального функционирования Службы. Независимо от того, насколько важным делом было проведение церемонии коронации, жизнь Империи должна была идти своим чередом, а ведь она насчитывала уже почти тысячу четыреста планет. И поскольку сейчас девушка принадлежала к числу тех, кто нес главную ответственность за безопасность всего государства, у Хелены практически не было времени даже на отдых.

Слова из ежедневных отчетов сливались у нее перед глазами в какую-то бессмысленную мешанину. После того, как она шесть раз подряд прочитала одну и ту же строчку в каком-то требовании дополнительных людских ресурсов и так-таки ничего не поняла, Хелена совсем было решила на сегодня закончить работу, как вдруг поступил отчет от супругов д’Аламбер и девушка ощутила себя бодрой, как никогда в жизни.

Произошло это не только из-за того, что отчет этот уже давно ждали. То, что действительно заставило ее немедленно выпрямиться в своем кресле, приоритет документа — десятый уровень. За всю историю существования Службы Имперской Безопасности, кроме этого случая, на свет появилось всего шесть сообщений подобного уровня важности. И все они касались смертельной опасности для Империи — вооруженного нападения заговорщиков или угрозы революции. Приоритет десятого уровня, присвоенный какому-либо документу, требовал немедленного его рассмотрения независимо от времени поступления.

Через несколько секунд на экране аппарата космической связи в кабинете Хелены появились лица Жюля и Ивонны. С некоторым удивлением она отметила для себя тот факт, что они использовали канал без шифратора, но, отлично зная супругов д’Аламбер, она поняла, что, видимо, для этого были очень серьезные причины. Не тратя времени на всякие формальности вроде обмена приветствиями, она тут же сообщила им:

— Отец в Бладстар-холле. Передайте сообщение мне.

В силу необходимости передача сообщения шла удручающе медленно. Дело в том, что аппарат космической связи на корабле Леди А не был оборудован шифратором, а Жюль не мог себе позволить выйти в прямой эфир с подобным сообщением, не предприняв при этом необходимых мер для кодирования информации. Поэтому каждое слово из отчета он обязан был переводить в код Службы Безопасности для устных сообщений — весьма сложный процесс даже при куда более благоприятных условиях работы. Сообщение было длинным, а он хотел, чтобы каждое слово было понято правильно. На данной стадии проведения операции он не мог позволить себе никаких ошибок.

Хелена принимала информацию со все возрастающим чувством серьезности ситуации, дважды проверяя все самые важные моменты. Сообщение о надвигающейся революции, которое передал Жюль и вправду было угрожающим — по-видимому, предотвращение бунта потребует от Империи напряжения всех сил.

Хелена внимательно слушала более часа — до тех пор, пока Жюль не изложил все факты. Потом, когда он закончил свое сообщение, девушка кивнула ему и сообщила, что немедленно разошлет информацию всем людям, имеющим отношение к этому вопросу. Жюль сказал ей, что они с Ивонной совершат прыжок через субпространство и смогут прибыть на Землю в течение трех дней, после чего лично представят более полный отчет. На этом связь прервалась и экран аппарата космической связи погас.

Не медля ни секунды, Хелена поспешила связаться с отцом. Она не снабдила свой вызов десятым уровнем приоритета, так как не хотела вызвать панику во всем Анджелес-Диего, но то кодовое слово, которым она предварила свое сообщение, по их личной договоренности с отцом имело примерно тот же смысл. Лицо Зандера фон Вильменхорста появилось на экране аппарата связи практически мгновенно.

Поскольку данный разговор дважды проходил через шифратор, у Хелены не было никакой необходимости зашифровывать каждое произнесенное слово и процесс передачи всего сообщения отнял у нее не более получаса. Пока Хелена говорила, Шеф Службы слушал ее не прерывая — быстрый ум Зандера фон Вильменхорста был слишком занят сведением всех данных в единое целое, сопоставлением новых фактов с уже известными из других источников, а также планированием будущих операций для устранения возникшей угрозы. Когда его дочь закончила свой доклад, руководитель СИБ задал ей всего один вопрос:

— Источник сведений мне известен, но я обязан спросить: эта информация достоверна на все сто процентов?

— Я лично дважды все проверила, — заверила его Хелена. — Сведения были получены агентами у лица, находившегося под воздействием нитробарба.

Зандер фон Вильменхорст кивнул дочери в знак одобрения.

— Хорошо. Можно было бы изменить диспозицию наших вооруженных сил на этой базе, но этим мы ничего не добьемся. Перепоручи свои обязанности Мет-ценбаху. Я хочу, чтобы завтра рано утром ты была тут, со мной. Нам предстоит большая работа.

Закончив переговоры с дочерью, Шеф Службы немедленно отправился во дворец в Лос-Анджелесе, где была устроена резиденция членов императорской фамилии для их подготовки к предстоящей церемонии. Когда он прибыл во дворец, его быстро провели в небольшое помещение для переговоров, которое было оборудовано специальной системой против подслушивающих устройств.

Все три человека, у которых он просил аудиенцию, были уже на месте: Император Уильям Стэнли, представительный мужчина с поседевшими волосами, в свои семьдесят лет умудренный опытом, но начисто лишенный характерной для этого возраста дряхлости, его дочь, наследная принцесса Эдна, двадцати пяти лет, но уже подготовленная к тому, чтобы в скором времени надеть мантию верховной правительницы Империи и лорд-адмирал Чезаре Бенвенуто, начальник генерального штаба Империи. Именно от этих людей сейчас зависела дальнейшая судьба Галактики.

— Заговорщики готовы перейти к активным действиям, — в качестве предисловия заявил Зандер фон Вильменхорст, а затем уже обрисовал ситуацию в том виде, как узнал ее от супругов д’Аламбер.

Остальные трое присутствующих слушали и лица их постепенно вытягивались по мере того, как они постигали суть опасности, грозившей государству.

Когда шеф СИБ закончил свое краткое сообщение, какое-то время в зале висела тишина. В соответствии с этикетом, первым должен был прокомментировать изложенные факты сам Император. Тщательно взвесив все, что ему стало известно, Император начал свою речь. -

— Даже если эта информация действительно была • получена от человека, находившегося под воздействием нитробарба, — проговорил он, — и является достоверной на все сто процентов, в теперешней ситуации она может уже не отражать действительность. К настоящему моменту этот таинственный В должен знать, что его главный заместитель был допрошен с пристрастием, в результате чего все планы заговорщиков стали известны нам. Разве не мог он в такой ситуации отложить нанесение главного удара до тех пор, пока не сможет вновь застать нас врасплох?

— Это возможно, — вступил в разговор адмирал Бенвенуто, — но маловероятно. Военную операцию такого масштаба практически невозможно назначить или отменить когда вздумается. Ведь должны быть отданы соответствующие распоряжения, проведена концентрация вооруженных сил, в соответствующее место необходимо доставить нужные материальные ресурсы. Кроме того, необходимо обеспечить сбор космических кораблей в заданном месте, настроить личный состав на проведение боевых действий — выполнение последней задачи требует от людей затраты не только физических, но и моральных сил. Из того, что мы слышали, известно: проведение операции однажды уже откладывали во время бракосочетания принцессы. Если они сделают это еще раз, то потери будут неизбежны — и в деньгах и в живой силе и в боевом настрое личного состава. Если бы эту операцию разрабатывал я, то скорее изменил бы сроки проведения операции, чтобы использовать фактор неожиданности, чем отказался от проделанной работы в период подготовки к боевым действиям. В конце концов, этот В имеет в своем распоряжении огромный космический флот, который готов в любой момент ринуться в бой, в то время как наши Военно-Космические Силы в настоящее время разбросаны по всей Галактике. И в течение тех нескольких дней, что остались до намеченного вооруженного нападения заговорщиков на Землю, мы вряд ли успеем сконцентрировать наш собственный Космический флот для достойного отпора врагу.

— Но ведь он все-таки может в некоторой степени изменить свои планы, узнав о том, что нам стали известны его намерения напасть на Империю, — заметила Эдна.

— Он не может быть полностью уверенным в том, что именно нам известно, — проговорил Шеф СИБ. — До тех пор, пока он не получит возможности прослушивать наши самые засекреченные линии связи, он не сможет точно оценить, какую долю информации успела раскрыть Леди А, прежде чем допрос был прерван. И даже если предположить, что Леди А останется в живых после применения нитробарба, она все равно не сможет вспомнить, о чем рассказала нашим агентам, а о чем не успела. У меня такое предчувствие, что в течение ближайших нескольких дней этот человек собирается внимательно понаблюдать за всеми нашими действиями и на основании их точно решить, что нам известно, а о чем мы не знаем. От того, как мы будем действовать и будет зависеть его окончательное решение. Хотя я должен согласиться с Чезаре, не думаю, что он отменит нанесение удара по Земле только из-за того, что нам стала известна точная дата этого нападения.

Император нервно забарабанил кончиками пальцев по подлокотнику своего кресла.

— Тогда нам следует выработать точный план действий. Рассмотрим возможные варианты.

— Так как моими прямыми обязанностями является защита жизни членов императорской фамилии, — проговорил Зандер фон Вильменхорст, — я просто обязан предложить перенести церемонию коронации до тех пор, пока мы не возьмем под контроль ситуацию в Империи.

— Никогда! — гневный голос Эдны эхом разнесся по этой небольшой комнате. — Отец, не подумайте, что я хочу как можно скорее заполучить ваш титул, но я не считаю, что мы должны позволять кучке преступников решать, когда именно следует проводить мероприятия имперского значения. Хватит того, что им чуть было не удалось сорвать церемонию моего венчания. Если мы и на этот раз позволим им действовать так, как они задумали, надо будет признаться, что властью обладают эти бандиты, а не мы. Я бы сказала, что нам следует продолжать подготовку к церемонии и провести коронацию в срок, даже если в стране вспыхнет гражданская война и Империя будет рушиться у нас на глазах.

Уильям Стэнли гордо выпрямился в своем кресле и оглядел остальных присутствующих.

— Вы только что слышали волю вашей Императрицы — я мог бы добавить, что и мою тоже. Все наши планы обязательно должны исходить из того, что подготовка к коронации будет идти своим чередом, как и планировалось ранее.

— Хорошо, — кивнув, проговорил Шеф. — Я сделал свое предложение, исходя из того, что это было моей прямой обязанностью. Так же, как и вы, я не был бы в восторге от такого решения. В том случае, если бы мы отменили проведение коронации, этот господин В точно знал бы, что мы полностью осведомлены о его планах. Если же мы как ни в чем не бывало продолжим подготовку к церемонии, он усомнится в нашей осведомленности и решит, что все идет хорошо. Теперь скажите мне, адмирал, сможет ли наш регулярный Военно-Космический Флот справиться с той армадой кораблей, которой располагают заговорщики?

— Тысяча небольших аппаратов и несколько космических кораблей более представительного класса? — задумчиво повторил адмирал Бенвенуто. — Очень жаль, но должен честно признать, что, пожалуй, со всеми этими кораблями своими силами мы не справимся. С крупными космическими кораблями нам будет управиться достаточно просто, но мелкие аппараты могут прорваться сквозь наши заградительные кордоны и вызвать разрушения на Земле. Для того чтобы полностью блокировать все угрозы со стороны заговорщиков, мне придется вызвать подкрепления с ближайших к Земле военно-космических баз.

— Я уже думал об этом, — согласно кивнув, проговорил Шеф СИБ. — И это будет как раз то, чего ждет от нас главарь заговорщиков. Ведь в этом случае он будет точно знать, что нам известны его планы.

— По-моему, пусть лучше он знает о степени нашей осведомленности, чем оставить Землю без надежной защиты, — возразил ему адмирал.

— Простите меня, но разведывательная работа иногда должна вестись в чисто макиавеллиевском стиле, поэтому мне следовало бы объяснить ход моих мыслей. Я имею в виду притворство. Этот В будет вести особенно пристальное наблюдение за нашими действиями как раз вблизи тех военных баз, которые ближе всего расположены к Земле, прекрасно понимая, что лишь с них можно успеть вовремя перебросить подкрепления для усиления системы обороны Земли. В то же время за базами, которые располагаются относительно далеко от нашей планеты, наблюдение может не вестись вовсе либо носить выборочный характер.

— Что толку в этом, — заметила Эдна, — если они все равно не могут быть переброшены сюда?

— В соответствии с теми сведениями, которые были получены от Леди А, все космические корабли заговорщиков будут сконцентрированы в одном условленном месте. В том случае, если мы решим нанести удар в месте концентрации их Космических сил перед тем, как они полностью подготовятся к боевым действиям’ нам удалось бы нарушить планы заговорщиков еще до того, как начнется намеченная операция и рассеять их флот по всей Галактике.

— Что ж, этот план имеет ряд преимуществ, — согласился адмирал Бенвенуто. — Но что, если В изменит место сбора своих Военно-Космических Сил, заподозрив, что его планы стали известны Имперским властям?

— Да, это не исключено, — проговорил Зандер фон Вильменхорст. — Но надо иметь в виду, что скорее всего место концентрации было выбрано, исходя из его равноудаленности от всех пиратских баз. Кроме того, ему придется сделать большое число срочных распоряжений с предупреждением об изменении места встречи кораблей, да еще и проконтролировать соответствующие службы, чтобы упомянутое распоряжение поступило в каждое подразделение заговорщиков. Хотя надо признать, что межзвездное пространство необъятно и прекрасных мест для накопления военной силы в нем предостаточно.

— Но даже в том случае, — продолжал развивать свой план Шеф СИБ, — если В решит изменить место встречи, а наши космические корабли не смогут отыскать » его, мы можем отдать им второй приказ о немедленном движении в сторону Земли. Тогда они прибудут к месту сражения практически в то же время, что и корабли флота заговорщиков, но войскам В придется выступить против гораздо более многочисленной армии, чем он рассчитывал первоначально. Конечно, у нас будет не так уж много времени для того, чтобы составить новый . план сражения между нашим флотом и армией заговорщиков с учетом изменившейся обстановки, но зато на нашей стороне будут неожиданность и точное знание численности военных сил бунтовщиков.

Бенвенуто явно колебался.

— Я не уверен, что все произойдет именно так, — наконец проговорил он. — И вообще мне больше по душе открытое военное противодействие заговорщикам, чем хитросплетения разведывательных операций. Может быть, эта тактика выглядит более прямолинейной, но зато она обеспечит надежную защиту Земле.

— Если мы перебросим боевые корабли с ближайших планет поближе к Земле и это станет известно В, он, осознав, что его планы раскрыты Имперскими властями и они готовятся встретить его флот вблизи Земли, может изменить свои намерения и поставить задачу нанести удар по второстепенным целям — скорее всего по тем планетам, с которых будут переброшены военные космические корабли для усиления обороноспособности нашей планеты. Имея ослабленную оборону, эти планеты не смогут эффективно противостоять флоту заговорщиков. Это может в итоге привести к потере гораздо больших территорий, чем мы ожидаем. Поэтому мое предложение таково: мы должны заманить все военные силы В в Солнечную систему, сделав вид, что ничего не знаем о его планах военного нападения на нас, а затем разгромить их. Конечно, план довольно рискованный, но зато дает нам возможность раз и навсегда покончить с военной мощью бунтовщиков в одном генеральном сражении.

— Я должен погонять этот вариант на наших компьютерах, чтобы сначала оценить наши шансы на успех при различных ответных действиях со стороны противника, — проговорил адмирал.

Уильям Стэнли встал.

— Сделайте это, Чезаре, но только как можно быстрее. Что касается моего мнения, я думаю, Зандер представил нам хорошо продуманный план действий и мне хотелось бы, чтобы мы применили его на деле. Так или иначе, я жду вас завтра в своем кабинете в девять утра с окончательным планом операции. Исходите из того, что церемония передачи Империи в руки моей дочери должна состояться в пятницу. Такова моя воля!

ГЛАВА 15 ИЗМЕНЕНИЕ ПЛАНОВ

Пайас Бейвол и не собирался впадать в панику после того, как его планы внедриться в пиратскую организацию, возглавляемую адмиралом Шен Цу, с таким треском провалились. Он был человеком, который обладал способностью мобилизовывать все свои силы для того, чтобы в любой ситуации добиваться наилучших результатов, а самым сильным его оружием был разум.

В его пользу говорило наличие двух союзников в лице Иветты и Фортье, но сейчас он пока еще не мог воспользоваться их помощью. Никого из них не было в кабинете адмирала и никто из них не знал о той беде, в которую попал Пайас. Придется ему самому выпутываться из этой заварухи.

Его охраняли трое пиратов, вооруженных бластерами. Он не мог ни попытаться убежать от них, ни вступить с ними в схватку, так как даже его сверхбыстрая реакция не гарантировала возможность обезоружить этих трех типов раньше, чем кто-либо из них успеет выстрелить. Значит, надо найти какой-то способ, чтобы сократить число своих стражников, разделить их.

Он начал насвистывать и пошел походкой человека, которому на все наплевать.

— А ну-ка стой, — приказал ему старший из охранников, шедший следом. — Ты что, собрался удрать?

— Нет, — ответил Пайас, немного замедлив шаг. — Шен распорядился, чтобы вы доставили меня на поверхность планеты. Я иду к лифту.

— Запомни, если ты сделаешь попытку войти в лифт без нас, мы пристрелим тебя прямо тут, в коридоре. Так что лучше не спеши, этим ты только продлишь свою жизнь. Скажи-ка лучше, чего это ты вдруг так развеселился?

— С чего вы взяли, что я веселюсь? — спросил Пай-ас. — То, что я не обливаюсь слезами от осознания скорой смерти, вовсе не означает, что я стремлюсь к ней. Я жил очень интересной жизнью, но ведь должна же была она когда-нибудь закончиться. Эй, ребята, а вы слышали что-нибудь о женщинах с планеты Тартар?

Разумеется, каждый из них слышал об этой планете — о тамошних куртизанках и борделях в Галактике ходили буквально легенды. И Пайас стал дурачить своих охранников сочиненной на ходу историей о якобы своих приключениях на той планете, включая эпизод о том, как он провел ночь сразу с тремя мифическими женщинами. Пираты чуть не валились с ног от хохота, когда он в красках расписывал им все экзоти-ческие приключения той выдуманной ночи. К моменту, когда их маленькая группа достигла лифта, охранники были настолько увлечены рассказом Пайаса, что уже почти забыли о том, что им надо охранять своего арестанта во время подъема на поверхность.

Насколько Пайас успел заметить, труба лифта была совсем невелика и могла вместить за раз не более двух человек. Это объяснялось тем, что все космические корабли пиратов находились в подземных шахтах и члены экипажа могли попасть в них прямо с базы, а потому не было необходимости подниматься на поверхность большими группами. Так или иначе, но охранникам придется каким-то образом временно разделиться для того, чтобы подняться по трубе лифта на поверхность, в результате чего Пайас в любом случае на какое-то время останется один на один с кем-нибудь из них.

История, выдуманная Пайасом, так развеселила пиратов, что они даже как-то не подумали о том, что этот человек может представлять серьезную угрозу. Вот почему пираты решили, что первыми поднимутся двое из охранников, которые на поверхности возьмут под прицел своих бластеров шахту лифта, в результате чего Пайас не осмелится совершить побег в тот момент, когда будет выходить из нее. Как только двое стражей скрылись в трубе лифта, третий встал на некотором удалении от Пайаса, чтобы тот не смог наброситься на него прежде, чем он успеет пустить в ход бластер. Пайас стал терпеливо ждать более удобного случая, напустив на себя беззаботный вид, как будто вовсе и не собирался как-то воспользоваться изменившейся ситуацией.

Как только зажглась сигнальная лампочка, сообщая о том, что лифт готов к подъему новых пассажиров, пират знаком указал Пайасу пройти внутрь, а затем вошел следом. Теперь они, в силу необходимости, оказались в тесной кабине, что и требовалось Пайасу. Он дождался удобного случая и начал действовать.

Момент, когда платформа, на которой стояли они с охранником, пошла вверх, сопроводился толчком. Он был совсем легким,'но и его оказалось достаточно для того, чтобы рука пирата с зажатым в ней бластером немного дрогнула. Пайас резко поднял руку и отвел от себя ствол бластера. Пират в тот же миг выстрелил, но заряд угодил в стену трубы, а для того, чтобы сделать второй выстрел, у него не было ни одного шанса. Пайас ударил его в живот, а потом, когда он согнулся, ребром ладони сломал ему шею. Бластер выпал из руки пирата, но Пайас успел поймать его еще в воздухе, после чего зажал в руке, приготовившись к бою. Он повернулся лицом к двери, намереваясь уложить двух других охранников в тот момент, когда лифт поднимется на поверхность.

Он должен быть благодарен своей реакции, так как в тот момент, когда открылась входная дверь шахты лифта, Пайас оказался лицом к лицу не с двумя пиратами, которые поднялись по трубе чуть раньше, а с собственной женой И капитаном Фортье. Начни он стрелять не глядя, он наверняка уложил бы на месте двух людей, являвшихся его единственными друзьями на этой планете бандитов и убийц. Но роковой ошибки не случилось.

Иветта, увидев своего мужа вооруженным и готовым к бою, понимающе улыбнулась.

— Мы пришли освободить тебя, — проговорила она, указывая на двух стражников, которые в бессознательном состоянии валялись у ее ног, — но ты, похоже, собрался наказать нас за это.

— У нас на Ньюфоресте есть одна поговорка, перевести ее смысл можно приблизительно так: «Палачу нравятся люди, которые жаждут отсрочки приговора». Лично я не собирался покорно ждать, когда меня прикончат.

Иветта насмешливо хмыкнула.

— А сколько раз ты призывал меня быть терпеливой и всегда верить в тебя?

— Вообще говоря, вера вещь хорошая, — проговорил Пайас, крепко сжимая оружие, — особенно если под рукой имеется бластер.

В этот момент Фортье решил, что пора и ему вступить в разговор.

— Ваше счастье, что мне удалось установить подслушивающее устройство в кабинете у адмирала, иначе мы никогда не узнали бы о том, что вы находитесь в затруднительном положении и не смогли устранить угрозу.

На какое-то мгновение Пайас потупил взор.

— Что ж, должен признать, на этот раз я действительно просчитался.

— Сейчас это в любом случае не имеет никакого значения, — успокоил его Фортье. — Изменился сам план проведения операции. Только что я получил сообщение по секретному каналу космической связи из Главного штаба Имперского Космического Флота на Лунной Базе. Там теперь точно знают, когда будет нанесен главный удар по Земле, а потому нам отданы новые распоряжения.

Фортье объяснил, что Верховному командованию каким-то образом удалось узнать, что весь вражеский космический флот должен быть сосредоточен в месте, которое находится всего в двух днях лета от этой пиратской базы. Фортье и как минимум одному из агентов СИБ приказано вылететь туда заранее и там ждать дальнейших приказаний, в то время как Имперский Космический Флот будет концентрировать свои силы на таком расстоянии, чтобы системы дальнего обнаружения пиратских кораблей не смогли определить его местонахождение. В тот момент, когда в указанном месте появятся корабли пиратов, разведывательный корабль с Фортье и одним из агентов СИБ должен послать уведомление командованию Имперского Флота, который тут же развернется в боевые порядки и уничтожит заговорщиков прежде, чем они смогут подготовиться к нападению на Землю.

— Исходя из логических соображений, лететь со мной лучше вам, Пайас, — проговорил Фортье, заканчивая свое сообщение. — Ведь если кто-нибудь обнаружит вас на этой планете, вам уже не удастся избежать смерти.

— А как же с ней? — спросил Пайас, указывая на Иветту. — Не лучше ли и ей полететь с нами?

— Кто-то обязательно должен остаться здесь, рядом с Шеном, на тот случай, если адмиралу вздумается выкинуть что-то неожиданное, — покачав головой, проговорила Иветта. — Капитан логически обосновал свой выбор, но упустил из виду одно обстоятельство — Фортье единственный из нас, кто обладает навыками пилотирования космических кораблей. Поэтому он должен лететь в любом случае. Конечно, жаль раскрывать такого агента, но другого пути, к сожалению, у нас нет. Как уже сказал Фортье, у тебя, Пайас, тоже нет выбора. У меня, по крайней мере, есть хоть какие-то шансы продолжить здесь работу — возможно, что Шен до сих пор считает, что я могу ему пригодиться. Я остаюсь здесь.

И муж и жена понимали, насколько призрачна надежда на благополучный исход этой операции. Адмирал Шен был совершенно непредсказуемым человеком и запросто мог завтра же приказать убить Иветту по какому-нибудь реальному или воображаемому подозрению. Пайасу была ненавистна сама мысль о том, что надо будет отдать свою ненаглядную супругу на волю столь своенравного человека, но он понимал, что Иветта права — если кто-то и должен был остаться на этой планете, то лишь у нее были шансы уцелеть. Кроме того, оба они уже давным-давно свыклись с мыслью, что любая ошибка в работе может привести к гибели одного из них. Мысль была, конечно, неприятной, но такова реальность.

Фортье указал им дорогу к другой шахте лифта, которая редко использовалась пиратами и трое агентов в очередной раз направились в глубь планеты, на пиратскую базу. Теперь, когда они знали, что искать, им стала заметна повышенная активность на базе, авральная работа всех рабочих бригад, стремившихся как можно быстрее привести все корабли в боевой режим. Очевидно, вот-вот должны произойти грандиозные события, что полностью соответствовало информации, полученной Фортье из Главного штаба Имперского Космического Флота. Силы заговорщиков готовились нанести сокрушительный удар по Земле.

Суета немного осложнила операцию по захвату подходящего корабля. На базе едва ли можно было найти хоть один космический аппарат, на котором не велись бы какие-нибудь ремонтные или наладочные работы. Пока Пайас и Иветта прятались в укромном месте, Фортье дерзко расхаживал среди рабочих. Он вернулся к агентам СИБ через полчаса и сообщил, что ему удалось отыскать подходящий разведывательный корабль, внутри которого работают всего двое механиков. По его мнению, лучшего варианта за столь короткий срок не найти. Время поджимало. Очень скоро адмиралу станет известно, что Пайас остался жив и тогда по всей базе будет объявлена тревога, после чего начнутся поиски беглеца.

Трое агентов медленно пробрались боковыми коридорами к кораблю, который Фортье выбрал для похищения. Для того, чтобы завладеть им, хватило десятка секунд.

— Эти люди уже сделали большую часть работы, — пояснил Фортье, когда они связывали рабочих, а потом тащили в их укромное место, которое редко посещалось местными обитателями. — Мне потребуется от силы минут десять, чтобы все закончить, после чего мы сможем взлететь.

Десяти минут для супругов Бейвол было слишком мало, чтобы высказать друг другу все, что они собирались. Ведь в прошлый раз, когда Иветта покинула корабль-казино, это было для них первой разлукой со дня свадьбы. Потом, когда пираты захватили «Парадиз», они вновь соединились на несколько дней, но та встреча не принесла им особой радости, поскольку в силу обстоятельств они играли роли, в соответствии с которыми должны были демонстрировать всем взаимную ненависть. И вот теперь им вновь предстояла разлука, да к тому же существовала вполне реальная угроза, что они могут уже и не увидеться.

Не было таких слов, какими Пайас и Иветта могли бы выразить свои чувства друг к другу, ожидая, пока Фортье объявит им об окончании подготовительных работ. Они лишь гладили друг друга по лицу и неотрывно смотрели в глаза. Затем, словно повинуясь непреодолимой силе, крепко обнялись и их уста слились в долгом, страстном поцелуе, который, казалось, продолжался бы вечно, если бы у них за спиной не кашлянул Фортье, будто прочищая горло.

— Все готово, — коротко сообщил он.

С большим сожалением Иветта высвободилась из объятий своего мужа.

— Береги себя, дорогой, — попросила она его тихо. — Увидимся на Земле.

Затем она резко повернулась и тут же вышла из корабля, прежде чем Пайас заметил слезы, вот-вот готовые хлынуть из ее глаз.

Она быстрой походкой пошла прочь от корабля, так ни разу и не обернувшись. А спустя несколько минут Иветта скорее почувствовала, чем услышала, как корабль покинул базу. Почти моментально по всей базе зазвучали сигналы тревоги, сообщая о несанкционированном взлете космического корабля. Поднявшаяся суматоха помогла Иветте незамеченной вернуться в каюту, которая была отведена ей на базе. Она была почти уверена в том, что пираты организуют погоню за кораблем-беглецом, но, будучи застигнуты врасплох, вряд ли сумеют поймать столь опытного пилота, каким являлся Фортье. Наверняка капитан Имперского Космического Флота уведет свой корабль от радаров пиратских кораблей раньше, чем те смогут приблизиться к нему на достаточно близкое расстояние. И если он это сделает, то вторично в межзвездном пространстве они его уже ни за что не найдут.

Иветта вернулась в свою комнату и стала ждать развития событий. Она предполагала, что адмирал Шен вскоре должен будет послать за ней, чтобы сообщить о том, что она была абсолютно права относительно этого «Брайана Сенджерса», когда говорила о его лживости и вероломстве. Но чего она никак не ожидала, так это ти-раскалина — усыпляющего газа, — который медленно заполнял ее комнату, проникая сквозь вентиляционную решетку над входной дверью. Она попыталась тут же встать с кровати, как только почувствовала первые непреодолимые позывы заснуть, но бессильно упала обратно, а спустя несколько секунд уже спала крепким сном.

Иветта проснулась от нестерпимого звона в голове, и, когда открыла глаза, комната поплыла у нее перед глазами. В первый момент она никак не могла понять, где находится, но потом сознание медленно стало возвращаться к ней и Иветта обнаружила, что лежит на спине на каком-то столе. Еще через несколько минут она окончательно пришла в себя и почувствовала, что ее руки и ноги крепко прикованы к углам стола, на котором она лежала.

Когда Иветта попыталась подергать руками и ногами, проверяя, насколько крепки были цепи, в комнату вошел неизвестный ей человек. Он был невысокого роста, одет в пиратский мундир, но никогда прежде на базе она его не встречала.

— Кто ты такой? — спросила она его грубо. — И зачем ты это со мной сделал?

— Я буду охранять тебя тут, пока не вернутся остальные. Оказалось, что наша база просто кишит шпионами из Службы Безопасности.

У Иветты по спине пробежал неприятный холодок, но она вовсе не собиралась показывать этому типу свой страх.

— Что это значит? Ну-ка немедленно развяжи меня. Я требую, чтобы меня отвели к Шену!

— Это будет сделать довольно трудно, госпожа. Он сейчас находится во многих парсеках от нашей базы вместе с остальным нашим флотом.

Краешком глаза Иветта заметила в дверном проеме силуэт, который перемещался в сторону ее тюремщика. Она, не подавая вида, продолжала говорить, пытаясь таким образом отвлечь этого типа.

— Ты слишком переусердствовал, выполняя свой приказ. Когда адмирал вернется, он тебе уши оборвет за то, что ты посмел так со мной разговаривать.

— Как раз по его приказу вас и привязали здесь. Он...

Пирату не суждено было закончить свою речь, его сбил с ног сильнейший удар по затылку, нанесенный сзади. Иветта приподняла голову, чтобы посмотреть, кто же ее таинственный избавитель, и, к своему величайшему удивлению, увидела Фортье. Правда, теперь у него не было усов, волосы стали длиннее, а кожа более темной от загара, но это, без всякого сомнения, был именно тот человек, который улетел на космическом корабле вместе с ее мужем.

— Рада видеть вас, — проговорила Иветта. — Все прошло гладко, да? А почему вы вернулись?

Фортье покачал головой и посмотрел на нее с нескрываемым удивлением, словно встретился с Иветтой впервые в жизни.

— Объясните, какие у нас с вами общие дела? — довольно резко приказал этот человек.

Теперь настала очередь Иветте прийти в недоумение. А не является ли он двойником Фортье? Девушка решила подвергнуть этого незнакомца проверке.

— Боюсь, усыпляющий газ так подействовал на меня, что я никак не могу понять, где нахожусь. Сколько сейчас показывает ваш хронометр?

Слово «хронометр» было секретным псевдонимом Фортье, известным только в разведывательном управлении Имперского Космического Флота. Настоящий Фортье должен обязательно как-то среагировать на него, двойник же ничего не заметит.

Иветта заметила, что Фортье сразу успокоился, услышав свой псевдоним и наклонился над безжизненным телом ее тюремщика, чтобы отыскать в его карманах ключи, которыми можно было бы отпереть замки кандалов.

— Вы из Разведки Флота? — спросил он, продолжая обшаривать карманы поверженного охранника.

Этот вопрос вновь возбудил подозрения у Иветты.

— Нет, из Службы Безопасности, — ответила она, — и вы должны бы прекрасно помнить об этом.

Фортье наконец отыскал ключи и в этот момент возился с замками, чтобы освободить Иветту.

— Уверен, что это сделал второй «я», но что касается меня, то я никогда не имел чести встречаться с вами, госпожа.

Ужас от страшного предчувствия сковал все тело Иветты.

— Что это значит — второй «я»? — спросила она и голос ее прозвучал более обыденно, совершенно не отражая охватившего Иветту смятения.

Фортье сделал глубокий вдох и начал рассказывать ей свою удивительную историю.

— Несколько месяцев назад я находился в одиночестве на поверхности планеты и вдруг попал в засаду, устроенную мне этим... двойником. Я тогда спрятался в маленьком гроте за водопадом и несколько раз выстрелил по нему из своего станнера, но не добился ни малейшего эффекта — он продолжал приближаться ко мне как ни в чем ни бывало. Затем он выстрелил в меня из своего бластера и попал в правую сторону груди. Этим выстрелом он обязательно должен был убить меня, но, как мне кажется, луч, проходя сквозь водяную струю, потерял часть своей энергии, которая ушла на нагревание воды и лишь потом попал мне в грудь. Я тут же потерял сознание от болевого шока, но тем не менее остался в живых.

Когда я пришел в себя, — продолжал свой рассказ Фортье, — то понял, что лежу под кучей обломков скалы. Я могу теперь только догадываться, что произошло на самом деле, но скорее всего мой двойник, кем бы он ни был, воспользовался бластером, чтобы вызвать искусственный оползень, который должен был похоронить, как ему казалось, мое мертвое тело. Весьма вероятно, что этот оползень мог так же прикончить меня, но я чудом остался жив. Наверное, я должен благодарить за это своих предков с ДеПлейна, которые подарили мне такое крепкое тело.

Я остался жив, — сказал Фортье, — но получил ужасные раны. Мне пришлось пролежать там пару дней, корчась от боли, прежде чем я смог собрать все свои силы, раскидать камни и выползти из грота. Хорошо, что там было полным-полно воды для того, чтобы я смог омыть свою рану от лучевого поражения и миллионы порезов и ссадин, которые получил, когда меня побило камнями. Прошло еще полтора дня и я смог наконец встать на ноги и отправиться в джунгли, чтобы поискать для себя какого-нибудь пропитания.

В джунглях я провел целую неделю, — продолжал он свой рассказ, — живя только тем, что мог найти и дожидаясь, пока ко мне вернутся силы. Да, у меня было много времени, чтобы все хорошенько обдумать. Единственной причиной, по которой двойник мог захотеть убить меня, являлось его желание занять мое место. А это значило, что кто-то не пожалел труда и проделал огромную работу, чтобы все про меня разузнать. Этот некто был уверен, что в настоящее время я мертв, а у меня не было причин убеждать его в обратном. В своем теперешнем положении я мог бы многое узнать. И как только я почувствовал себя достаточно окрепшим, то сразу пробрался обратно на пиратскую базу.

Одной из положительных особенностей этой базы является то, что здесь всегда полно народу, — объяснил Фортье, — вследствие чего никто толком не знает друг друга в лицо. У меня была возможность с помощью некоторых ягод, которые я отыскал в джунглях, сделать свою кожу темнее. Кроме того, я отрастил длинные волосы, которые специально не расчесывал, чтобы они выглядели спутанными. При первой же возможности я сбрил усы и стал совершенно неотличим от множества других людей, обитающих на этой базе. К сожалению, я никак не мог подобраться поближе к своему двойнику, чтобы выяснить, что он замышляет, опасаясь, как бы он не узнал меня, несмотря на все мои ухищрения. Пару раз я видел его в вашем обществе, но это еще ничего не значило — я никак не мог узнать, на чьей вы стороне. В результате я несколько месяцев слонялся по базе, но так ничего нового и не узнал.

Потом через некоторое время пришел приказ подготовить космические корабли к боевым действиям, — продолжал рассказывать Фортье. — Мне вовсе не хотелось попасть в экипаж одного из них и потому я решил спрятаться в каком-нибудь укромном месте и дождаться, пока все пираты не покинут базу. Я рассчитывал на то, что после их отлета база останется практически пустой и я смогу добраться до аппарата космической связи, чтобы отправить сообщение на Лунную Базу и предупредить командование о готовящемся нападении пиратов на Землю. Я как раз пробирался в комнату космической связи, когда неожиданно услышал голоса и решил разузнать, что происходит. Я рассказал вам все.

Пока Фортье излагал ей историю своих приключений, Иветта не переставая растирала кисти рук и щиколотки, стараясь таким нехитрым массажем вернуть им чувствительность. История Фортье была до ужаса правдоподобной — настолько, что девушка никак не хотела поверить в нее из-за тех страшных последствий, к которым должна была привести такая правда.

— Чудесная история, — задумчиво произнесла Иветта.

Фортье улыбнулся.

— Понимаю. Вам нужны доказательства того, что я не являюсь двойником, да?

— Именно так.

— Хорошо. Какое доказательство вас устроило бы?

— Раньше мне уже приходилось действовать против подобных двойников. Они на самом деле представляют собой прекрасно сконструированных роботов. Если вы настоящий человек, то у вас есть кровеносная система, если же вы робот, тогда она вам ни к чему.

Фортье на какое-то время задумался, потом огляделся вокруг себя в поисках подходящего инструмента. Взяв в руки ключ от кандалов, которыми была прикована к столу Иветта, он оцарапал себе тыльную сторону левой ладони. Затем надавил на мягкие ткани и из ранки тут же потекла тонкая струйка крови.

— Этого достаточно? — спросил он.

— Вы меня убедили, — проговорила Иветта, — но как я об этом сожалею!

Это означало, что ее муж сейчас находится в космическом корабле один на один с четвертым смертоносным роботом Леди А, выполняя задание, цель которого вдруг исказилась до такой степени, что вышла за пределы понимания Иветты.

ГЛАВА 16 НОВАЯ ИМПЕРАТРИЦА

Космический корабль супругов д’Аламбер, все расстояние от Гастонии до Земли летевший с максимальной скоростью, прибыл как раз к началу коронации. Он приземлился на космодроме «Ванденберг» на заре в пятницу. На космодроме их дожидался специальный реактивный самолет, присланный Шефом СИБ для того, чтобы немедленно доставить обоих агентов в столичный комплекс Анджелес-Диего. Жюль и Ивонна очень устали после тяжелых испытаний, выпавших на их долю на Гастонии и длительного перелета на Землю, но одна только мысль о том, что они лично будут присутствовать на церемонии коронации новой Императрицы, где соберется все высшее общество Галактики, придавала им сил.

Они прибыли в Бладстар-холл за три часа до того как там должны были начаться последние приготовления к церемонии, зная, что для них были готовы специальные пропуска. Их тут же провели в административную часть комплекса, где Жюль и Ивонна должны были пройти идентификацию личности. В этой части комплекса царил настоящий хаос. Множество людей озабоченно носились по коридорам, отдавая приказы направо и налево и любому стороннему наблюдателю могло показаться, что вся их деятельность абсолютно бессмысленна. Супруги д’Аламбер же отлично знали, что для каждого действия обязательно найдется рациональное объяснение, каким бы нелогичным это действие ни казалось с виду.

А в центре всего этого столпотворения находились Шеф Службы Безопасности и его дочь, засыпаемые градом вопросов относительно того, куда теперь следует направиться тому или иному исполнителю и какое распоряжение выполнять другим. Несмотря на весь этот кажущийся хаос, Зандер фон Вильменхорст, заметив прибытие двух своих лучших агентов, с трудом протиснулся сквозь толчею и тут же направился к ним.

— Я рад за вас, вы вновь сделали невозможное, — проговорил он. — Все наши нынешние действия являются следствием полученной от вас информации. Остальное объясню потом, сейчас совершенно нет времени. Вы сможете помочь сотрудникам СИБ, занятым на церемонии? Я не настаиваю, если вы очень устали, отдыхайте.

Мысль о том, что они смогут воочию присутствовать на церемонии коронации принцессы Эдны, пусть даже находясь вдали от центра главных событий, смогла уничтожить следы всякой усталости.

— Мы были бы только рады помочь вам, — быстро проговорил Жюль.

А Ивонна, со своей стороны, добавила:

— Будем только счастливы.

Шеф улыбнулся.

— Хорошо. Думаю, подыщем вам не очень обременительную работенку. В самом зале, где будет проходить коронация, мы не ожидаем каких-либо происшествий, к тому же мы установили детекторы поиска любого оружия. До сих пор наши люди ничего не нашли. Надо думать, если этот В будет действовать в соответствии со своим планом, то активные действия заговорщиков начнутся не раньше, чем завтра. Сегодня день должен пройти относительно спокойно.

Я как великий герцог Четвертого Сектора, — продолжал Зандер фон Вильменхорст, — и моя дочь Хелена как наследница титула обязательно должны будем присутствовать на коронации. Придется соблюсти приличия, хотя, разумеется, мы были бы гораздо полезнее здесь. Поэтому временно функции координатора возьмет на себя Има Таканабе. Пойдемте, я представлю вас ей. Она и даст вам поручения на этот день.

Шеф подвел их к женщине лет сорока, невысокого роста и плотного телосложения, которая руководила всеми этими суетящимися людьми. Она представляла собой просто образец деловитости.

— Полковник Таканабе, разрешите представить вам агентов Вомбата и Дикобраза. Используйте их там, где требуется присутствие особенно талантливых и умелых специалистов.

Попрощавшись легким кивком головы, Шеф направился к своей дочери и занял Место среди приглашенных на коронацию.

На полковника Таканабе, разумеется, произвело впечатление появление Жюля и Ивонны. Так же, как и все сотрудники Службы, она знала, что агент с кодовым именем Вомбат являлся одним из самых высокопоставленных сотрудников СИБ. И хотя раньше она никогда не слышала о сотруднике Дикобразе, но была уверена, что напарником Вомбата должен быть человек не менее способный. Конечно, она была горда возможностью работать с такими людьми, но в данный момент не могла сразу решить, где и как использовать их навыки и способности с наибольшей эффективностью.

Жюль и Ивонна стояли в глубине огромного зала, заняв места по бокам огромной платформы, которая служила одновременно и в качестве своеобразного алтаря и в качестве помоста для церемонии коронации. На первый взгляд работа их могла показаться совсем простой, но это впечатление было обманчивым. В их обязанности входило постоянно следить за всеми присутствующими в этом огромном помещении и отмечать малейшие признаки каких-либо подозрительных действий. В случае возникновения напряженности в зале в их задачу входило немедленное устранение причины волнений, но так, чтобы при этом по возможности не была прервана церемония коронации. Подобная работа требовала от исполнителя абсолютной концентрации внимания на протяжении всей церемонии, которая продолжалась несколько часов и могла быть достигнута только за счет чрезвычайного напряжения всех сил исполнителя. Следует также отметить, что при профессиональном исполнении своих обязанностей работа Жюля и Ивонны не должна была быть заметна постороннему взгляду, кроме, возможно, самой Таканабы, которая и отметит впоследствии в своем отчете степень эффективности выполнения задания агентами.

Подготовка к церемонии коронации началась задолго до появления в этом зале супругов д’Аламбер. Накануне ночью Император Стэнли Десятый вышел в прямой эфир Всегалактического Радиовещания, чтобы официально объявить о своем отречении от Трона и придать законную силу церемонии коронации, которая должна была состояться на следующий день. Затем он в соответствии с традицией призвал благородных жителей Империи собраться вместе и провозгласить Эдну Императрицей Стэнли Одиннадцатой, Верховной правительницей Империи Земли.

Затем с этой же телерадиостанции был передан — что случалось крайне редко — прямой репортаж с заседания в зале Тридцати Шести, на котором великие герцоги всех тридцати шести секторов Галактики единогласно приняли воззвание, в котором просили принцессу Эдну занять престол. После чего главные события переместились в здание Собрания герцогов, где высшие должностные лица Империи собрались на свой совет. Разумеется, на нем не присутствовали все 1368 герцогов Империи. Вообще за всю историю существования Империи было всего два случая, когда на Собрании присутствовали все герцоги Империи и оба эти случая произошли на заре существования государства, когда число герцогов было несравнимо меньше, чем теперь. Тем не менее сегодня на Собрании присутствовал весь цвет высшего общества, который своим великолепием мог бы, пожалуй, поспорить с заседанием великих герцогов. Собрание приняло аналогичное по содержав воззвание к принцессе Эдне.

Потом телекамеры всех информационных агентств переместились в императорский дворец, где принцесса Эдна публично зачитала оба воззвания и затем дала свое согласие стать новой Императрицей. После этого она обратилась к народу Империи, а ее отец в этот момент находился позади нее. Надо сказать, что за сорок лет правления этого великого человека ему редко приходилось отступать на задний план. Эдна отметила исключительный вклад Императора Стэнли Десятого в дело процветания государства и назвала своего отца величайшим из всех великих Стэнли, отметив тот факт, что за время его правления размеры Империи увеличились примерно на двадцать три процента.

Переходя от прошлого к будущему, Эдна в общем виде сформулировала те цели, которых она хотела бы достичь за время своего правления. Речь принцессы была простой и понятной, лишенной какой-либо нервозности или смущения. Всю свою жизнь принцесса Эдна готовилась к тому дню, когда будет провозглашена новой Императрицей. Поэтому сегодня и ее внешний вид и манера держаться были почти идеальными. Все те, кто слышал ее речь в этот вечер — а надо сказать, что принцессу слушало огромное количество людей во всей Империи, независимо от местного планетарного времени, — не сомневались в способностях Эдны управлять самой большой Империей из всех, которые удалось когда-либо создать за всю историю человечества.

Во время своей речи Эдна не позволила себе даже легким намеком сообщить слушателям о том, что Империи грозило нападение со стороны космического флота заговорщиков, который по своей боевой мощи мог бы, пожалуй, сравниться с собственно Имперским Космическим Флотом. В этот вечер речь шла только о положительных моментах развития государства и на лицах присутствующих можно было видеть только улыбки.

После того, как трансляция речи принцессы закончилась, в публичном освещении церемонии коронации наступил перерыв, хотя сама церемония продолжалась в соответствии с традициями. Согласно принятому ритуалу, вновь назначенная Императрица и ее супруг должны были провести эту ночь бодрствуя, соблюдая пост и медитируя. Отчасти это было весьма практичным предписанием, так как в любом случае вряд ли кто-то из будущих правителей мог бы заснуть в ночь перед коронацией. Напротив, любой из них был бы только рад возможности еще раз отрепетировать свою роль в тех торжествах, которые должны были состояться на следующий день. В случае с принцессой Эдной часть этой ночи ей предстояло посвятить консультациям со своими главными военными советниками для того, чтобы выработать план пресечения грозившей Империи агрессии. Остальное же время она действительно решила оставить на медитацию под руководством своего супруга Ли, мистика с планеты Анарес. Они вдвоем провели несколько часов, стоя на коленях на полу лицом друг к другу в слабо освещенной комнате, окруженные слугами и придворными. Царственные супруги держали друг друга за руки, не произнося ни слова. За те несколько месяцев, что прошли со дня их свадьбы, Эдна и Ли настолько хорошо изучили друг друга, что зачастую для полного взаимопонимания им не нужны были слова.

Незадолго перед восходом солнца медитация была завершена. Императорскую чету провели в банкетный зал, где для них был устроен роскошный пир. В соответствии с обычаями им дозволялось лишь понемногу попробовать каждое блюдо. Причина заключалась в том, что царственная чета в течение этого долгого дня должна была присутствовать на многочисленных застольях и обильная еда могла вызвать утомление, а то и боли в желудке. Вот почему выбор блюд и размер порций для Императрицы и ее супруга во избежание неприятностей предварительно согласовывались с императорским врачом.

После трапезы Императрица и ее супруг разделились для ритуального омовения и переодевания. Каждый из них был умащен благовониями и духами, после чего торжественно облачен слугами в платья для коронации. Официальные костюмы для коронации будущей Императрицы и ее супруга были сшиты несколько веков назад,, еще на заре образования Империи. Эдна была одета в белое шелковое платье с трехметровым шлейфом, поверх которого на ней была накидка из золотой парчи, довольно тяжелая от множества драгоценных украшений. На плечах у нее лежала алая мантия, отделанная по краю горностаем. Волосы у Эдны были непокрыты и свободно ниспадали на спину до самой талии.

Ли был в алом камзоле с большим вырезом на груди, открывавшим взору ослепительно белую рубашку. На нем не было никаких драгоценностей, а меховая опушка его камзола была из норки. Талию супруга Императрицы стягивал пояс в виде золотой цепи, на котором висел меч с золотой наборной рукоятью, украшенной драгоценными камнями — ритуальный меч супруга Императрицы. Так же, как у супруги, голова Ли осталась непокрытой.

После того как процесс переодевания к коронации был окончен, императорскую чету провели к парадному входу дворца в Лос-Анджелесе, где их ожидал экипаж, который должен был доставить супругов в Бладе-тар-холл. Это была настоящая карета, запряженная шестеркой белоснежных лошадей. Карета была сделана из позолоченного дерева и украшена множеством драгоценных камней. Дорога от дворца до Бладстар-холла с использованием такого примитивного транспортного средства заняла почти четыре часа и на протяжении всего пути карету встречали толпы восторженных граждан Империи, которые старались протиснуться вперед и вытягивали шеи, чтобы хоть одним глазком увидеть свою новую государыню. Эдна приветствовала своих подданных взмахом руки и к концу пути боялась, что она отвалится от перенапряжения. Эдна и Ли разбрасывали по сторонам мелкие монеты, отчеканенные казначейством специально ко Дню коронации принцессы Эдны.

Когда экипаж наконец подкатил к Анджелес-Диего, царственных супругов встретил лорд Бладстар. В руках у него был церемониальный меч Империи. Он знаком показал Эдне и Ли остановиться, после чего начался ритуальный обмен вопросами и ответами, в конце которого лорд Бладстар объявил Эдну законной повелительницей Империи. Держа ритуальный меч перед собой, он повел Эдну вверх по лестнице, к парадной двери, у которой лорд во всеуслышание объявил о том, что вновь избранная Императрица прибыла в Бладстар-холл для встречи с лордами и леди Империи.

Эдна приняла меч из рук лорда Блад стара и началось ее медленное шествие через зал, в процессе которого присутствующие благородные сограждане поднимались со своих мест при ее приближении, чтобы взглядом поприветствовать Императрицу. В это время по всей Галактике триллионы людей, буквально прилипнув к экранам своих тривизоров, наблюдали за грандиозным спектаклем, находясь дома, на работе или в любом другом месте, где они оказались в этот момент. За Эдной следовала свита из фрейлин, которые несли шлейф платья Императрицы. Затем со своей свитой следовал ее супруг Ли, замыкал процессию лорд Бладстар.

Обычно архиепископ Земли в одиночестве поджидал будущего Императора, стоя на помосте. Это было следствием того факта, что за всю историю Империи крайне редко случалось, чтобы на коронации одновременно присутствовали и старый Император и его наследник. Сегодня же на помосте вместе с архиепископом находился Уильям Стэнли. Старый Император был облачен в белый шелковый балахон типа савана — эта одежда в соответствии с обычаем должна была символизировать его официальную «смерть», в результате которой Эдна получала законное право наследовать ему. В руках Уильям Стэнли держал большую государственную печать, с которой преднамеренно был удален рисунок. Это по традиции должно было означать, что он больше уже не мог заверять государственные акты и законы в качестве Императора, его правление на этом заканчивалось. У Эдны будет собственная официальная печать. В каждый момент времени в Империи мог существовать только один носитель верховной власти, так как в противном случае всю Галактику мог охватить хаос.

Уильям Стэнли стоял на помосте с гордым видом и наблюдал затуманенным от слез радости взором затем, как его дочь совершала свое долгое шествие от дверей церемониального зала к помосту — точно такое совершил и он сам сорок шесть лет назад. Картины отдаленного прошлого — радостные и печальные — молнией проносились у него в голове, пока старый Император ожидал приближения наследницы к помосту и не чувствовал ни малейшего сожаления из-за решения отречься от престола и передать верховную власть в руки Эдны. Он довольно давно наблюдал за успехами дочери и был уверен в том, что она будет умной и честной Императрицей. Многие ли монархи в течение своей жизни имели счастье быть уверенными в способностях своих наследников?

И вот Эдна уже добралась до основания помоста и стала подниматься по ступеням, сопровождаемая фрейлинами и соблюдающая предельную осторожность, чтобы ненароком не оступиться в столь непривычном одеянии. Столь торжественный момент ни в коем случае нельзя было нарушить какой-нибудь обыденной оплошностью. Добравшись до верхней ступеньки лестницы, Эдна прошла в центр помоста, возложила ритуальный меч на алтарь рядом с государственной короной, которая уже находилась там, и, склонив голову, встала на колени. Фрейлины сняли с плеч Эдны мантию и тут же отступили назад, к лестнице. Архиепископ встал справа от Эдны, а ее отец — слева. Эти два человека в один голос объявили о начале церемонии коронации.

Супругам д’Аламбер практически так и не удалось увидеть ни одного из этапов церемонии — ведь их обязанностью бьыо внимательнейшим образом следить за поведением зрителей, а не за самим действом. Именно в этот момент их неожиданно заменили двое других сотрудников, которые передали Жюлю и Ивонне распоряжение отправиться в помещение, временно отведенное для координатора Службы полковника Таканабе. Удивленные и до некоторой степени обеспокоенные этим обстоятельством, они немедленно подчинились.

Не говоря ни слова, Таканабе отвела их в сторону и уже там обрисовала создавшееся положение.

— В Солнечной системе отмечено появление неприятельского военно-космического флота, который в данный момент находится чуть дальше Марса и стремительно передвигается в сторону Земли. Что вы думаете об этом?

Жюль и Ивонна обменялись встревоженными взглядами.

— Они не стали дожидаться завтрашнего дня и решили нанести удар сегодня! — воскликнула Вонни.

— Наверное, их забыли предупредить, — с угрюмым видом пошутила Таканабе.

Она взяла микрофон и повторила в него все, что перед этим рассказала Жюлю и Вонни. Этот микрофон передавал сигнал непосредственно на миниатюрный приемник, вмонтированный в ушную раковину Шефа СИБ. Приемник был настолько мал, что ни один человек не смог бы заметить его, если бы заранее не знал о его существовании. У Зандера фон Вильменхорста был, кроме того и собственный микрофон, с помощью которого он в случае необходимости мог напрямую связаться с временной резиденцией СИБ, не потревожив никого из приглашенных на коронацию гостей, находившихся поблизости.

Шеф СИБ молча выслушал сжатое сообщение полковника Таканабе.

— Агенты Вомбат и Дикобраз поблизости? — спросил он, дослушав доклад до конца.

— Да, сэр, — тут же ответил Жюль.

— Какие будут комментарии по этому поводу?

— Понятия не имею. Думаю, можно предположить, что заговорщики изменили свои планы, ведь мы свои сведения получили от человека, который находился под действием нитробарба и поэтому лгать не мог.

— А вы уверены?

После этих слов агентам показалось, что по залу прокатился шквал, а по ним разом пальнули из сотни ружей.

Вонни шлепнула себя ладонью по лбу.

— Боже мой! Ведь мы могли сделать ей инъекцию дистиллированной воды вместо сыворотки!

Когда масштабы происшедшего стали постепенно доходить до сознания, у Жюля и Вонни защемило сердца. Ведь они так гордились собой, когда им удалось наконец захватить Леди А, когда они выяснили каналы утечки в Службе Имперской Безопасности, по которым заговорщики узнавали о всех планах Службы и особенно когда заставили Леди А в мельчайших деталях рассказать все о планах нападения заговорщиков на Землю. Им удалось живыми выбраться с Гастонии и вовремя доставить необходимые как воздух сведения. И вдруг все это оказалось хитрой ловушкой, подстроенной одной из самых зловещих личностей из всех, кто когда-либо жил на свете.

Теперь, оглядываясь назад, они могли вспомнить, как их шаг за шагом завлекали в расставленные сети. Вскоре после того, как Жюль случайно наткнулся в глуши на тот дом на холме — вполне возможно, что то было действительно делом случая, — им вдруг удалось пробиться в окружение мэра Чомбасе... а потом как раз в нужный момент они оказались у дверей кабинета мэра, откуда могли без труда подслушать его разговор с Леди А, в котором она сообщала, что пробудет в доме на холме еще несколько дней. А та атака — практически при полном отсутствии оружия — против хорошо укрепленного дома, которую они провели с подозрительной легкостью, когда на всем пути им не встретилось ни одного вооруженного человека. А не странно ли. что единственной незапертой дверью на целом этаже огромного здания оказывается дверь в кабинет Леди А? И там, в кабинете, в ящике письменного стола они находят ампулу с нитробарбом, которая словно ждала, пока ее кто-нибудь заметит.

И в тот момент, когда все декорации были готовы к представлению, на сцене появилась Леди А — совершенно одна, без охраны — и позволила им без всякого труда захватить себя, понимая, что агенты смогли бы вырвать у нее нужные сведения только под воздействием сыворотки, а другой ампулы, кроме подброшенной, в своем распоряжении они не имели. Якобы под действием нитробарба она могла наплести им всякие небылицы и агенты СИБ свято поверили бы в любую из них, клюнув на хитрость с ампулой. А когда Леди А сообщила им все, что хотела, в кабинет «вдруг» вломились вооруженные охранники. Агенты вынуждены были бежать» использовав для бегства "случайно" оставленный на взлетном поле космический корабль, который к тому же опять-таки «случайно» оказался полностью готовым к взлету.

Жюль чувствовал себя круглым дураком.

— У любого новобранца, только что покидающего Академию, мозгов больше, чем у нас с тобой, вместе взятых, — простонал он.

— Не время заниматься самобичеванием, — резко одернул его Шеф СИБ. — Нет никакого позора проиграть противнику, который сильнее вас. А насколько изобретательна Леди А, мы хорошо знаем. Ей стоило немалых трудов заставить вас поверить в реальность происходящих событий. Ведь на каждом этапе операции она должна была иметь полную уверенность в том, что вы сделаете нужный ей выбор, чтобы у вас не закралось и тени сомнения в том, что все происходит совершенно случайно. И каждый акт она отыграла с блеском. Мне остается надеяться только на то, что мы останемся в живых и когда-нибудь выиграем у нее матч-реванш.

— Но что нам делать сейчас? — спросила Вонни.

— В настоящий момент нам никак не избежать генерального сражения, в котором мы участвовать не будем, — проговорил Зандер фон Вильменхорст с удивительной невозмутимостью. — Выигрывать битвы — дело командования Имперского Космического Флота, а не наше с вами. Поэтому предоставим возможность Лунной Базе продолжить операцию и будем надеяться, что они сделают свою работу лучше, чем справились со своей частью мы.

— У Службы в данный момент есть собственные неотложные задачи, — продолжал Зандер фон Вильменхорст. — Мы должны обеспечить беспрепятственное проведение церемонии коронации. И совершенно не важно, что сейчас происходит в космическом пространстве между Землей и Марсом, потому что наша Императрица нуждается в защите именно здесь, в этом зале. Леди А дважды пыталась совершить нападение во время бракосочетания принцессы Эдны, эту же тактику она может попытаться использовать и на этот раз. Займите свои посты и проследите, чтобы не было никаких эксцессов. А остальные проблемы предоставьте решать Имперскому Флоту.

В этот момент гром аплодисментов прокатился по Бладстар-холлу, потряся его чуть ли не до самого основания. Огромная толпа, не имеющая ни малейшего понятия о той драме, которая должна была вот-вот разыграться в межпланетном пространстве между Марсом и Землей, выразила таким образом свой восторг, когда Архиепископ покрыл пурпурной мантией плечи, а Уильям Стэнли возложил на голову своей дочери тяжелую корону из золота и платины. Сразу вслед за этим пэры, присутствовавшие в зале, также надели собственные короны и диадемы. Начиная с этого момента принцесса Эдна стала Ее Императорским Величеством, Императрицей Стэнли Одиннадцатой, суверенной правительницей Империи Земли.

Жюль и Ивонна вновь заняли свои посты сразу после того, как Архиепископ прочел благодарственную молитву по случаю восшествия на престол новой Императрицы. Следующие четыре часа церемонии будут заполнены приемом аристократов различного ранга, советников и других официальных лиц, которые появятся перед своим новым монархом и присягнут в верности — когда персонально, а когда коллективно — ей, а также ее семье и наследникам. И хотя деплейниане своими настороженными взглядами внимательно следили за малейшими проявлениями опасности в Бладс-тар-холле, мысли их были за миллионы километров отсюда, в космическом пространстве между Марсом и Землей, где, возможно, именно в этот момент начиналась жесточайшая битва — битва, которая из-за их ошибки могла положить конец династии Стэнли, а возможно и всей Империи.

ГЛАВА 17 ЧЕТВЕРТЫЙ РОБОТ

Пока Иветта и подлинный коммандер Фортье добирались до кабинета адмирала Шена, она подробно объяснила своему спутнику суть задания ее и Пайаса.

— Чего я никак не могу понять, — говорила она, — так это какую выгоду из этого собирался извлечь Шен. С какой целью этот робот взял с собой моего мужа? Если им заранее было известно о том, что мы с Пайа-сом являемся агентами СИБ, для чего Шену было строить столь запутанную головоломную интригу?

— Вообще говоря, существуют только две причины, по которым стоит оставить в живых шпиона после его провала: во-первых, выяснить, с кем еще был связан этот человек, и, во-вторых, поставлять ему дезинформацию, которую тот, не ведая, что творит, передаст своему начальству. Можно со всей определенностью сказать, что первую часть задачи они решили, а теперь, очевидно, собираются добиться и второй.

С мрачным видом Иветта кивнула головой, соглашаясь. Бесспорно, проблема истинности добытой информации —- едва ли не главная в разведывательной работе. Если фальшивый коммандер Фортье сообщит в штаб Имперского Космического Флота некие сведения, они, несомненно, вызовут большой интерес, но если эти сведения подтвердит агент СИБ Пайас Бей-вол, значение этой информации возрастет многократно. По-видимому, Леди А и ее сообщники действительно решили на какое-то время оставить мужа Иветты в живых — по крайней мере до тех пор, пока он, ничего не подозревая о своем провале, совершит нечто такое, на что рассчитывают эти люди. А уж потом, Иветта была уверена в своих предположениях, робот без малейшего сострадания убьет Пайаса прежде, чем тот сможет хоть как-то обезопасить себя.

Иветта и Фортье, передвигаясь по коридорам пиратской базы, держали свое оружие готовым к бою, но предпочли уклониться от вооруженной стычки с несколькими пиратами, которых встретили по дороге, спрятавшись и дождавшись, пока бандиты не пройдут мимо. Надо сказать, что база оказалась вовсе и не пустой, хотя тишина здесь сейчас стояла такая, что аж в ушах звенело, особенно если вспомнить ту невообразимую суматоху, которая царила на базе совсем недавно, накануне отлета пиратских кораблей.

До кабинета адмирала Шена Фортье и Иветта добрались относительно быстро. Там они за считанные секунды убрали двух охранников и приступили к поискам каких-нибудь документов, которые помогли бы им проникнуть в планы заговорщиков. Иветта взялась за ящики столов и шкафов, а Фортье, который был лучше знаком с компьютерной системой, используемой пиратами, принялся проверять содержимое файлов. Наконец он радостным возгласом дал понять, что нашел что-то интересное. Но прежде, чем сообщить о результатах своих поисков Иветте, он в течение нескольких минут бегло просматривал их.

— Ничего утешительного, — сообщил коммандер, когда она подошла к нему, чтобы узнать о содержании файлов, — но надо отдать им должное, хитро задумано. Заговорщики собираются организовать преднамеренную утечку фальсифицированных «фактов» о том, что будто бы хотят нанести решающий удар по Империи через день после окончания церемонии коронации, сообщив при этом искаженные сведения о количестве и боевой мощи своих космических кораблей. В такой ситуации командование Имперского Космического Флота, чтобы не выдать заговорщикам своей осведомленности, для усиления обороноспособности Земли начнет переброс космических кораблей не с тех военных баз, которые расположены ближе всего к Земле, а с более отдаленных. Предполагается, что эти дополнительные силы сначала будут переброшены туда, где, по данным командования Имперского Флота, должна происходить концентрация военно-космических сил неприятеля. Если же имперские корабли не обнаружат там вражеского флота, они должны будут двигаться к Земле.

Иветта кивнула, уловив суть плана.

— Именно в то место, где должно состояться соединение всех военно-космических сил заговорщиков и отправились мой напарник с роботом. Они должны будут сообщить Имперскому Космическому Флоту о прибытии вражеских космических кораблей.

Все было бы хорошо, если бы этот план не оказался липой. Дело в том, что нападение на Империю назначено именно на день коронации, а не на следующий. Кроме того, неприятельский космический флот вдвое сильнее того, о котором стало известно командованию Имперского Флота. Теперь даже если подкрепление и прибудет в район Земли, то только после того, как сражение уже будет закончено и пираты легко смогут уничтожить вновь прибывшие корабли.

— Вы сказали если прибудет?

Фортье показал ей какие-то цифры на экране монитора.

— Координаты места концентрации космического флота заговорщиков тоже были сфальсифицированы и само это место оказалось еще одной ловушкой. Как только ваш напарник и мой двойник-робот заманят Имперский Космический Флот в эту точку, сообщив его командованию о появлении там пиратских кораблей, можно будет считать, что западня захлопнулась. Вся хитрость заключается в том, что эта область буквально нашпигована космическими минами, которые взрываются, реагируя на определенную массу объекта. Разведывательные корабли пиратов слишком малы для того, чтобы эти мины сработали, но если вдруг в этой области материализуются из субпространства мощные боевые корабли Имперского Космического Флота, большая их часть — а может быть, даже и все — немедленно превратятся в облака пара. И тогда флот, обороняющий Землю, останется без подкрепления.

— Мы должны послать предупреждение. Надо обязательно дать знать хоть кому-нибудь в Империи о том, что происходит на самом деле.

— Кому конкретно? На Земле сейчас вовсю идет церемония коронации, Главный штаб Имперского Космического Флота очень скоро сам обо всем узнает, а что касается вашего напарника или кораблей из группы усиления, то все они в данный момент находятся в субпространстве и никак не смогут принять наше сообщение.

— Тогда мы пошлем сообщение на военные базы, которые располагаются вблизи Земли, — решительно проговорила Иветта. — Если они начнут действовать немедленно, то могут успеть вовремя послать свои корабли и переломить ход сражения.

Фортье одобрительно кивнул и тут же выбежал из кабинета. Иветта стремительно бросилась вслед за ним по пустым коридорам в рубку космической связи. К счастью, на пути они не встретили ни одного пирата из тех, что остались на базе. Подготовив субком к работе, коммандер начал передавать позывные на все военные базы, которые находились недалеко от Земли, но после нескольких неудачных попыток установить связь хотя бы с одной из них удрученно сказал Иветте:

— Мне не удается связаться с ними. На первый взгляд этот аппарат выглядит вполне работоспособным, но мне не удается выйти на связь ни с одной базой из тех, что располагаются достаточно близко к Земле и могли бы выслать корабли в помощь силам ИКФ. Боюсь, как бы заговорщики разом не вывели из строя все средства связи на этих базах. Возможно такое?

— Там, где в дело замешана Леди А, — с несчастным видом кивнула Иветта, — возможно все.

В задумчивости Фортье какое-то время усиленно тер лоб рукой, а потом вдруг лицо его просветлело и он обрадованно взглянул на Иветту.

— Если мы не можем передать сообщение по системе космической связи, тогда мы вручим его лично, — сказал он. — Дело в том, что на базе остались несколько космических аппаратов, которые находятся в абсолютно рабочем состоянии, но с неисправным вооружением. Каждый из нас возьмет по кораблю...

— Но я не умею управлять космическим кораблем, — прервала его Иветта.

— Тогда мы вдвоем полетим на одном корабле. Доберемся до ближайшей военной базы и если космическая связь к тому моменту не начнет действовать, они разошлют свои корабли с этой базы на все соседние с уведомлением, как действовать в новой обстановке. Таким образом мы объявим тревогу на всех военных базах, расположенных вблизи Земли.

Иветта покусывала нижнюю губу, обдумывая что-то.

— Вы отправитесь туда один, а потом вернетесь сюда и заберете меня.

— Но что же вы сможете сделать здесь одна?

— Я буду ждать, когда корабль с моим напарником выйдет из субпространства и тогда передам ему сообщение, из которого он узнает, что рядом с ним находится вражеский робот.

— Но ведь робот наверняка тоже услышит это сообщение, а он действует куда быстрее любого человека.

Иветта крепко стиснула зубы.

— Что-нибудь придумаю.

Фортье хотел было объяснить Иветте, какому риску она подвергает себя, оставаясь здесь. Если пиратский флот будет разбит, их корабли вполне могут вернуться на базу. И разумеется, каждый шпион, застигнутый ими на базе, в полной мере ощутит на себе степень их гнева и жестокости. Если же заговорщики победят, Иветта окажется отрезанной на этой базе от своих союзников, а вернувшиеся с триумфом пираты, вне всякого сомнения, жестоко разделаются с ней.

Все это и еще многое другое он собирался высказать Иветте, но, взглянув в ее глаза, понял, что она все и сама прекрасно понимает. Похоже, чувства этой женщины к своему напарнику были столь сильны, что Иветта готова была пойти на любой риск, лишь бы спасти его жизнь.

Вот почему, вместо того чтобы поучать ее, коммандер чуть заметно кивнул ей на прощание и сказал:

— Скажите, у вас в Службе есть какое-нибудь традиционное напутствие?

Иветта слабо улыбнулась ему и произнесла слова прощания, которые говорили друг другу сотрудники СИБ:

— За завтрашний день, товарищ и друг. И да увидим его мы.

Фортье улыбнулся Иветте в ответ.

— Сейчас я не мог бы придумать ничего лучше на прощание.

Не сказав больше ни слова, он повернулся и вышел из комнаты, оставив Иветту одну у аппарата космической связи.

Разведывательный космический корабль, в котором находились Пайас и его предполагаемый союзник, провел в субпространстве четверо суток, прежде чем добрался до места назначения. В нужный момент он материализовался в заданной точке нормального пространства и Пайас с роботом стали ждать продолжения событий.

Ждать им пришлось совсем недолго. Буквально через час после их возвращения в реальный космос пришло сообщение от группы поддержки Имперского Космического Флота, спешащей на подмогу оборонительным силам Земли. Их просили доложить обстановку. Фортье-робот сообщил командованию группы поддержки, что ожидает прибытия всех пиратов в эту область пространства в течение ближайших шести часов. Затем он добавил, что силы ИКФ должны поспешить и прибыть сюда раньше пиратов, чтобы развернуться во фронт и прихлопнуть их словно мух. Пайас подтвердил этот вывод лже-Фортье, после чего отключился от связи.

— Что будем делать дальше? — спросил Пайас.

— Ждать, — коротко ответил его напарник. — Командование группы поддержки Имперского Флота может вновь выйти с нами на связь, а может решить сразу направить сюда боевые корабли. Но в любом случае мы должны оставаться здесь, чтобы оказать Флоту посильную помощь.

Спустя пятнадцать минут пришел еще один запрос. На этот раз от Иветты. Пайас занял место у монитора аппарата космической связи, а лже-Фортье встал у него за спиной, глядя на экран через его плечо.

— Что случилось? — спросил Бейвол у своей жены. — Почему ты вышла на связь?

— Докладываю обстановку, — ответила Иветта. — Пиратские корабли стартовали через несколько часов после вас. Так что в скором времени ждите их появления.

— Но почему вы на базе? Вы же должны были последовать за адмиралом, — проговорил Фортье-робот, выглядывая из-за плеча Пайаса.

— Не знаю, то ли они заподозрили меня в чем-то, то ли еще что. Но только пираты сразу после вашего взлета попытались захватить меня, однако я смогла убежать. Они же, наверное, решили, что не стоит тратить время на мои поиски. Между прочим, я несколько раз пыталась выйти с вами на связь, но у меня ничего не получалось.

— Мы только что вышли из субпространства, — объяснил Пайас.

— Ну ладно. Дорогой, будь осторожен, — проговорила Иветта, глядя мужу прямо в глаза. — Хорошо, что рядом с тобой находится такой человек, как коммандер Фортье. Он отличный товарищ — такой же, как Элспет Фитцхью.

Пайас чуть было не напомнил Иветте о том, что Элспет Фитцхью едва ли можно назвать товарищем, когда вдруг осознал, что жена намеренно назвала это имя, пытаясь направить ход его мыслей в определенное русло. Упомянутая женщина на самом деле была роботом, которого он, Пайас, уничтожил несколько месяцев назад, когда выполнял задание на Пуританин. Похоже, Иветта таким образом хотела сообщить ему о том, что вторым в их космическом корабле является вовсе не Фортье, а робот-убийца, созданный по приказу Леди А для борьбы с Империей. Но она не могла сообщить об этом Пайасу напрямую, так как робот тоже слышал каждое ее слово и потому выбрала путь иносказания.

— Думаю, не хуже, — с улыбкой ответил Пайас, — иначе Шеф нашей Службы не приказал бы нам работать вместе.

— Можешь быть абсолютно уверен в этом.

Ответ Иветты на его вопрос, в котором он намеком выражал свое сомнение, должен был убедить Пайаса в точности ее сообщения. Значит, у Иветты нет ни малейших сомнений в том, кем на самом деле является этот Фортье, стоящий сейчас у него за спиной. Пайасу, конечно, было бы интересно узнать, откуда у Иветты эти сведения, но тем не менее теперь он знал, что информация эта совершенно правдивая. Она специально использовала в последней фразе слово «абсолютно», которое должно было окончательно убедить мужа.

— Хорошо, — проговорил Пайас. — А теперь нам лучше прервать сеанс связи, у нас с Фортье много дел.

— Хорошо. Береги себя... и помни, я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, — улыбнулся ей Пайас.

Когда лицо Иветты исчезло с экрана монитора, Пайас закрыл глаза, стараясь подольше удержать изображение жены перед внутренним взором.

Вот это да! Так Фортье, оказывается, робот! Им было известно, что четвертый робот Леди А был создан в виде точной копии уроженца планеты с большой силой тяжести, но ведь Фортье не был коренным жителем такой планеты, а кроме того, у него были такие превосходные рекомендации, что это помешало Иветте и Пайасу тщательно проверить этот факт. Поскольку данный робот занял место настоящего коммандера Фортье, он находился в курсе всех операций Разведки Флота, включая самые секретные шифры — этот факт нес в себе серьезную угрозу.

Усилием воли Пайас заставил себя отвлечься от тягостных мыслей и сконцентрироваться на решении только одной задачи: каким образом уничтожить этого робота. Они оба имели бластеры — как раз те, которые захватили у охранников Пайаса, — но хранили их на нижней палубе. Ведь никто из них не думал о том, что оружие может пригодиться на борту корабля — Пайас не подозревал, что его верный союзник на самом деле является вражеским роботом-убийцей, а робот-Фортье намеревался прикончить агента СИБ голыми руками, просто свернув ему шею. Теперь обстановка совершенно изменилась и Пайас понимал, что его единственным шансом на успех было пробраться каким-то образом на нижнюю палубу корабля и раздобыть себе там бластер. Голыми руками этого робота ему было ни за что не взять.

— Не знаю, как вы, — проговорил Пайас громко, — но это ожидание пробуждает во мне волчий аппетит. Схожу-ка я на корму и приготовлю что-нибудь перекусить. Может и вам сделать пару бутербродов?

— Нет, сейчас я не смогу есть. Слишком нервничаю.

— Ну, как хотите.

Пайас поднялся со своего кресла в рубке управления и стал спускаться по лестнице в маленький камбуз-склад, который располагался на нижней палубе. Там он начал громыхать всем, что попадалось ему под руку, чтобы убедить своего напарника в том, будто бы он и вправду готовит себе еду, в то же время стараясь припомнить, где же именно они оставили свои бластеры. Тут, к своей досаде, Пайас наконец вспомнил, что оружие должно находиться еще на уровень ниже, в помещении, где были расположены двигатели этого небольшого корабля. Но какой же подходящий предлог придумать, чтобы пройти туда, не возбудив подозрений у робота?

— Что это? — вдруг крикнул Пайас встревоженно.

— Что именно?

— Мне показалось, что внизу, в энергетическом отсеке, я слышал какой-то подозрительный шум. Пойду посмотрю.

И, не дожидаясь ответа от робота-Фортье, Пайас буквально скатился вниз по лестнице со всей максимальной быстротой, на какую только был способен. В этот момент его уже не волновало, заподозрит робот что-то неладное или нет — единственным желанием Пайаса было как можно скорее добраться до бластера.

Робот выглянул из рубки управления и обратил внимание на то, что Пайас двигается гораздо быстрее, чем требовали того обстоятельства. Неизвестно, понял ли робот, что его напарник раскрыл настоящую сущность лже-Фортье, но то, что у робота зародились какие-то подозрения, — это факт. Сейчас Пайас уже не занимал в его планах столь существенное место, как раньше, когда он вынужден был мириться с любыми странностями этого человека. Машина-убийца в доли секунды пришла к выводу: раз человек опасен, он должен быть немедленно уничтожен.

Приняв решение, робот тут же начал действовать. Несмотря на то, что Пайас направился в энергетический отсек раньше, лже-Фортье был настолько проворен, что миновал лестницу и оказался на нижней палубе в тот момент, когда Пайас только собирался войти в нужное помещение. Разумеется, агент СИБ услышал приближение врага и понял, что теперь на счету каждая секунда. Он буквально запрыгнул в отсек, в котором хранилось оружие.

Схватив оба бластера сразу, он обернулся, переводя оружие в боевое положение. И опоздал. Робот протянул руку и, схватив оба бластера за стволы, буквально смял их в лепешку своей мощной кистью. Движение было несколько театральным, словно лже-Фортье хотел подавить и деморализовать Пайаса. Но у выходца с Нью-фореста просто не было времени на это — он был слишком захвачен борьбой за собственную жизнь.

В то время когда робот ломал и крушил бластеры, Пайас проворно нырнул под его вытянутую руку и оказался позади лже-Фортье. Агент СИБ отлично понимал, что тактику защиты надо строить, исходя из того, что схватка будет происходить в этом тесном отсеке, потому что, попытайся он подняться вверх по лестнице, робот успеет схватить его за ногу, после чего поединок можно будет считать законченным. Кроме того, не стоило надеяться на то, что он сможет одолеть эту машину голыми руками — она была слишком сильна и обладала молниеносной реакцией даже по сравнению с уроженцем планеты с высокой силой тяжести. Пайасу во что бы то ни стало надо было раздобыть хоть какое-нибудь подобие оружия и, что самое главное, выработать правильную тактику.

У дальней от себя стенки на полке Пайас заметил длинный стальной стержень. Он тут же бросился к полке, схватил стержень и моментально отпрянул в сторону, едва избежав объятий робота. Пайас, конечно, не знал, насколько хорошо был сконструирован этот робот, но надеялся, что, если изловчиться и нанести достаточно мощный удар стальной болванкой, он наверняка вызовет какие-то разрушения. Да, но это если...

В тесном энергетическом отсеке было очень трудно маневрировать, а это играло на руку роботу, который вновь пошел в атаку. Две стены этого помещения представляли собой панели с различными индикаторами и переключателями — ручную систему управления полетом, которая дублировала автоматическую систему, расположенную в рубке управления. Пол представлял собой толстую плиту с гофрированной поверхностью, которая должна была защитить экипаж корабля от смертельного излучения расположенных под ней атомных реакторов. На двух других стенках отсека были расположены различные полки и шкафы, в которых хранились различные инструменты и личные вещи экипажа. В центре энергетического отсека, занимая практически все пространство, громоздился огромный черный корпус двигателей — высотой он был от пола до потолка, а толщина его была такой, что и два человека не смогли бы, взявшись за руки, охватить его. Эти огромные двигатели работали гораздо тише, чем булькает вода в кипящем чайнике, но у Пайаса, у которого все чувства были напряжены до предела, эти негромкие звуки вызывали ощущение, словно у него в голове грохочет мощный водопад.

Робот наступал на него с совершенно бесстрастным выражением лица и Пайас вынужден был пятиться от него назад, кружа по комнате и стараясь не зацепиться где-нибудь за угол. Он все время пытался занять лучшую позицию, но таковой в этом узком пространстве просто не было. Ведь даже в условиях полной безопасности, когда нужно было только проверить какой-нибудь узел, в этой тесной каморке было трудно двигаться даже одному человеку. Пайас искал место получше, но ничего подходящего не было. Он даже не осмеливался ни разу замахнуться своим стержнем до тех пор, пока не подвернется подходящий момент для того, чтобы можно было нанести сильный удар. Дело в том, что, обладая удивительно быстрой реакцией, робот запросто мог вырвать стальной стержень из рук Пайаса, лишив его тем самым последней надежды.

«Сюда бы Жюля, это работенка как раз для него. — Какая-то малая часть его мозга еще была способна мыслить. — Это он у нас любитель всяких физических упражнений, а мое оружие — разум, который всегда помогал мне выпутаться из таких вот передряг».

Робот был быстр, как молния и неутомим, как море.

Пятясь, Пайас сильно ударился левым локтем о выступающую ручку небольшого люка с надписью «Уничтожение мусора». На его счастье, стальной стержень он держал в правой руке, иначе наверняка выронил бы его — боль была нестерпимой, левая рука онемела. Робот только улыбнулся и продолжал приближаться. Вдруг Пайаса осенила счастливая идея.

Сейчас уже было поздно попробовать применить ее немедленно — несколько неподходящим было взаимное положение робота и человека. Поэтому Пайас вновь начал пятиться, делая очередной круг по комнате, пытаясь своим маневром заставить робота занять именно ту позицию, которая требовалась ему. Сейчас Пайас молил Бога, чтобы у него хватило сил на хороший удар стальным стержнем.

Когда они вновь оказались возле люка с надписью «Уничтожение мусора», Пайас хорошенько уперся ногами в пол и решил больше не отступать. Робот улыбнулся, посчитав это добрым знаком к окончанию поединка и двинулся вперед даже быстрее, чем прежде.

Глаза лже-Фортье внимательно следили за правой рукой Пайаса, в которой тот держал стальную палку, считая, что именно она представляет для него самую большую опасность.

Когда робот уже почти настиг его, Пайас протянул левую руку и открыл люк для выброса мусора, за которым оказался короб с покатым полом. Его противник, заметив этот внезапный маневр, попытался было замедлить свое движение, чтобы не угодить по инерции в открытый люк, который возник между ним и жертвой. Но как раз в этот момент Пайас, размахнувшись, изо всех своих сил опустил на голову робота стальной стержень.

И все же робот оказался быстрее. Он перехватил стержень до того, как тот коснулся его головы, а потом резко дернул стержень на себя, пытаясь таким образом вырвать его из рук Пайаса. А поскольку тот при ударе и так сделал шаг вперед, от этого рывка он буквально подлетел в воздух, врезавшись в робота. Удар оказался настолько мощным, что робот не удержался на ногах и покатился к открытому люку. Пайас подтолкнул его еще ближе к отверстию, столкнул в открытый желоб, захлопнул люк и закрыл замок с лязгом, который эхом прокатился по всему отсеку.

Этот люк представлял собой трубу для аварийного удаления из космического корабля любого предмета, который подвергся радиоактивному загрязнению от двигателей. Прежде чем робот начал действовать и попытался прорваться обратно внутрь корабля, Пайас нажал на ручку сбоку от люка. С тихим вздохом — это вышел воздух из шлюза — робот был выброшен из трубы космического корабля в черную глубину космоса.

Пайас сидел на полу, опираясь спиной о стену, почти в бессознательном состоянии. Руки и ноги у него дрожали от перенесенного нечеловеческого напряжения и Пайасу потребовалось какое-то время, чтобы хоть немного успокоиться. «Еще чуть-чуть и он одолел бы меня», — подумал он.

Агент понимал, что работа еще не закончена. Ведь этот робот не нуждается в воздухе и «убить» его, просто выбросив в космос, невозможно. Конечно, в данный момент эта машина совершенно беспомощна, так как висит в пустоте и не имеет никакой возможности приблизиться к кораблю, но она все так же исправно работает и является потенциально опасной. Оставить его просто так в космосе нельзя.

Как только Пайас достаточно успокоился и смог встать на ноги, он тут же бросился к лестнице и поднялся в рубку управления. Там он включил систему наведения корабельного бластера и поймал в прицел корпус робота. Данный разведывательный космический корабль был снабжен бластерами ближнего боя и Пайас был достаточно хорошо знаком с их конструкцией. Конечно, робот был слишком маленькой мишенью, чтобы можно было использовать компьютерную систему точного наведения, но с четвертого выстрела Пайасу все же удалось разнести его на куски.

Дело было сделано и агент, включив аппарат космической связи, послал вызов на пиратскую базу.

— Ну как? — взволнованно спросила Иветта.

— Получилось, — проговорил Пайас и принялся в деталях рассказывать о своей схватке с роботом.

Иветта была вне себя от радости.

— Я была уверена, что ты сможешь справиться с ним. И я горжусь тобой, мой храбрый муженек. Теперь все четыре робота Леди А, о которых нам было известно, уничтожены.

— Что совсем не исключает появления множества других, о которых мы не знаем, — осторожно заметил Пайас, стараясь не поддаваться эйфории. — А кроме того, мы с тобой оказались в трудном положении — ведь ты находишься на пиратской базе, не имея рядом ни одного верного человека, а я в полном одиночестве болтаюсь в межзвездном пространстве. И это при том, что ни один из нас не умеет управлять космическим кораблем. Придется положиться на волю Вселенной. Скажи-ка, а зачем этот робот притащил меня сюда?

Иветта объяснила мужу, что ей и настоящему Фортье удалось узнать в кабинете адмирала Шена и поведала о том, что та область космического пространства, в которой до сих пор находился корабль Пайаса, на самом деле была хитрой ловушкой, нашпигованной минами. Как только корабли группы поддержки Имперского Космического Флота начнут выходить из субпространства в этой области космоса, практически все они будут уничтожены минами-ловушками.

— М ы уже послали сообщение командованию группы подд ержки Имперского Флота о том, что группе необходимо следовать в эту область межзвездного пространства, — сказал Пайас. — И скорее всего в настоящее время ее корабли находятся как раз на пути сюда.

У Иветты помрачнело лицо.

— Если мы хотим спасти флот и помочь обороне Земли, эти корабли должны быть остановлены.

— Не волнуйся, — попытался успокоить Пайас свою жену. — Ты прекрасно справилась со своей задачей и предупредила меня о подлинной природе этого лже-коммандера, надеюсь, что и Фортье успеет вовремя предупредить командование военных баз, расположенных вблизи Солнечной системы. Теперь настало время действовать мне и я остановлю группу поддержки Имперского Космического Флота. Не бойся, любимая, я обязательно что-нибудь придумаю.

Но когда изображение лица Иветты исчезло с экрана аппарата космической связи, Пайас вынужден был признаться себе, что далеко не так уверен в успехе своей миссии, как старался продемонстрировать жене. Конечно, он тут же попытался связаться с группой поддержки, но никакого ответа на свой запрос не получил. То, чего он так опасался, случилось. Все корабли находились в субпространстве на пути к району предполагаемого сбора неприятельского флота. Теперь они не смогут принять ни одного сообщения по системе космической связи, пока не материализуются в нормальном пространстве, что будет равносильно немедленному уничтожению.

Несколько минут Пайас просидел в кресле пилота, разглядывая сложные панели со всевозможными шкалами, кнопками, ручками, переключателями и индикаторами, мигавшими красным, зеленым, синим и желтым, с помощью которых пилот управлял движением этого корабля. До этого ему не раз приходилось наблюдать, как пилоты пользовались всеми этими панелями, но для него самого все эти операции являлись тайной за семью печатями. Хотя вон та ручка, кажется, служит для запуска двигателей. А набор этих переключателей, вероятно, используется для перехода корабля в субпро-странство.А вот эти переключатели, что наверху, обеспечивают реактивную тягу. Но было на панелях еще и множество других приборов, о назначении которых Пайас не имел ни малейшего представления. И, разумеется, никакого руководства пользователя для начинающего пилота на этом космическом корабле не было.

— Я обязательно что-нибудь придумаю, — сказал он себе чуть слышно. — Да, но как сделать это хорошо, да притом еще и быстро?

ГЛАВА 18 НАПАДЕНИЕ В ДЕНЬ КОРОНАЦИИ

Пока взоры всех жителей Галактики были прикованы к событиям, происходившим в Бладстар-холле, судьба Империи решалась в вооруженном конфликте в космическом пространстве вдали от Земли. Лорд-адми-рал Бенвенуто, несмотря на то, что нападение на Империю ожидалось только завтра, отдал приказ о приведении в боевую готовность всех вооруженных сил, базирующихся в Солнечной системе. И несмотря на то, что ему очень хотелось лично присутствовать на коронации, он тем не менее не покинул своего поста на Лунной Базе, чтобы иметь возможность самому решать все вопросы в случае возникновения каких-либо неожиданных осложнений.

В результате в тот момент, когда флот заговорщиков, покинув субпространство, вдруг материализовался в Солнечной системе, адмирал не особенно удивился этому событию. Его только очень насторожила численность неприятельского флота. Силы заговорщиков насчитывали две тысячи космических кораблей и примерно вдвое превосходили то число, которое сообщила ему Служба Имперской Безопасности, утверждавшая, что сведения точные, так как получены под воздействием нитробарба.

— Боже шоу! — воскликнул адмирал, едва дыша от изумления. — Да ведь это самый настоящий регулярный флот!

Он и раньше знал, что у неприятеля будет численный перевес, но такого подавляющего преимущества никак не мог предположить. И это при том, что группа поддержки Имперского Космического Флота прибудет никак не раньше следующего дня. Но, даже объединившись с группой поддержки, силы флота будут значительно проигрывать неприятелю в числе.

Первым делом была проведена мобилизация всех сил. Лунная База вдруг наполнилась таким количеством звонков и сирен, что казалось, будто сама планета неожиданно возвестила об опасности. Надо заметить, что многие системы оповещения до этого никогда не включались, если не считать случаев учебной тревоги, но теперь голос адмирала возвещал всем и каждому на базе, что тревога не учебная, а самая настоящая, боевая. В Империю пришла война, да еще такая, какой не случалось со времени печально известного Бунта герцогов, который произошел вскоре после основания Империи.

Мужчины и женщины с трудом пробирались на свои боевые посты сквозь сумасшедшую толчею. Вся информация о готовящемся нападении по требованию СИ Б хранилась в строжайшей тайне, поэтому никто из этих людей не ожидал ничего подобного. Многие из них, будучи свободными от работы, следили за репортажем с церемонии коронации. Теперь некоторые пришли в замешательство, а большая часть была просто напугана угрожающим ходом событий. Но надо отдать должное обитателям Лунной Базы — все они четко выполняли свои служебные обязанности, несмотря на охватившие их чувства.

Уже через пять минут с момента появления неприятельского флота в Солнечной системе корабли-перехватчики Имперских вооруженных сил стартовали с Луны и взяли курс навстречу вражеской армаде. Другие космические корабли Имперского Флота, которые находились до этого на стационарных орбитах вокруг Солнца, теперь стали перемещаться в заданную точку, где защитники собирались встретить своих врагов в решающем сражении. Место концентрации старались выбрать как можно выше плоскости эклиптики, чтобы уберечь Землю от последствий грандиозной битвы.

Нападавшие имели значительный перевес в численности кораблей, а потому могли по собственному усмотрению выбрать любой боевой порядок для атаки. А поскольку их флот двигался к Земле, все корабли заговорщиков собрались в огромный шар, причем в центре его находились крупные боевые единицы, а более мелкие корабли располагались на периферии.

^Ловушка, — подумал адмирал Бенвенуто. — Это — защитное построение. Такой боевой порядок можно использовать, когда у вас недостаточно сил и вы подвергаетесь нападению где-нибудь в открытом межзвездном пространстве. А в данном случае такое построение заговорщиков лишено всякого смысла. Ведь при этом боевом порядке, когда большие корабли окружены мелкими судами, эти корабли не смогут использовать свое вооружение».

В ставке командующего, где за огромным столом собрался совет адмиралов, наблюдавших за ходом боевых действий по изображению на экране тривизора, шел быстрый и ожесточенный спор по выбору боевого порядка для Имперского Космического Флота. В соответствии с правилами тактики при построении нападавших плотной группой защитникам следовало выстраивать свои корабли в форме огромной сферы, в центре которой должна находиться неприятельская группа. При таком построении огонь велся бы с максимальной интенсивностью под различными углами и со всех направлений. Несколько адмиралов настаивали на том, чтобы Имперский Космический Флот в данном случае избрал именно эту тактику сражения, но адмирал Бенвенуто был против.

— Давайте подождем и посмотрим, как будут развиваться события дальше, — говорил он. — Думаю, мы вскоре станем свидетелями, как заговорщики изменят свой боевой порядок.

А в Бладстар-холле в это время был предусмотренный регламентом перерыв в церемонии, в течение которого Императрица имела возможность немного поесть и отдохнуть. Ей сообщили о начале боевых действий неприятельского космического флота, но она лишь едва кивнула с озабоченным видом и сказала:

— Что ж, пусть Имперский Флот делает свою работу. Церемонию продолжить в строгом соответствии с традициями.

Эдна воспользовалась перерывом, чтобы переодеться, и, когда вернулась на помост, на ней уже было более современное платье из серебристой ткани, украшенное множеством драгоценностей. Поверх платья Эдна надела императорскую мантию, на голове ее красовалась корона. Рядом с ней теперь находился ее супруг Ли, одетый в белый камзол, поверх которого он накинул пурпурную мантию. Императрица вручила ему свой подарок — меч, который должен был символизировать роль Ли как защитника своей супруги и Императрицы. Оставшуюся часть церемонии Эдна и Ли сидели рядом в креслах на помосте.

Даже в том случае, если бы ее личное присутствие могло внести решающий вклад в победу над неприятельским космическим флотом, Эдна ни за что не позволила бы прервать церемонию, хотя после полудня присутствия в переполненном зале дальнейшее пребывание в нем давалось Императрице с огромным трудом. Все это время она строго следила за выражением своего лица, внимательно выслушивая довольно однообразные речи и публичные обращения. С достоинством прирожденной повелительницы Эдна стоя принимала поочередно благородных сограждан, присягавших ей на верность и для каждого у нее находились улыбка и теплые слова. Затем Императрица ненадолго опускалась в свое кресло в ожидании следующего вельможи. Многие монархи впоследствии называли день своей коронации самым длинным днем в жизни и сегодня Эдна отлично понимала их. А дополнительные беды, выпавшие на долю Империи, сделали этот день для новой Императрицы еще более изнурительным.

Однако она уже решила для себя, что, несмотря ни на что, завершит все торжества вплоть до последнего слова, не пропустит ни одного жеста, предписанного традициями. «Все мы появляемся на свет, имея разные обязанности в этой жизни, — думала она во время очередного короткого перерыва в церемонии. — Все мужчины и женщины моего Космического Флота сейчас делают все, чтобы выполнить свой долг. Тогда как я, их Императрица, могу позволить себе отступить от своих обязанностей?»

Минуты еле тянулись друг за другом, когда присутствующие в штабе Имперского Космического Флота следили за тем, как расстояние между двумя флотами медленно сокращается. Пиратская армада продолжала движение в своем первоначальном боевом построении в форме плотного шара, нарушая тем самым все законы тактики и логики. Три четверти присутствующих адмиралов настаивали на немедленном окружении этого шара силами Имперского Флота. Приказав всем замолчать, адмирал Бенвенуто решил просчитать все варианты боевых действий на компьютере. И для каждого варианта действий неприятельского флота компьютер рекомендовал Имперскому Космическому Флоту применять тактику окружения.

— Если мы и дальше будем ждать, ничего не предпринимая, — особенно горячился один из адмиралов, — заговорщики прорвут наше оборонительное построение и тогда нам уже не удастся применить тактику охвата и окружения.

Но адмирал Бенвенуто непоколебимо стоял на своем решении. Он отлично понимал, что пиратский шар является совершенно бессмысленным построением для атаки. Наверняка этот их порядок — обманный маневр. И еще он был твердо уверен — уверен, как в себе самом, — что применение тактики охвата в их положении было бы смертельной ошибкой. Приняв окончательное решение, адмирал Бенвенуто приказал построить свои корабли в виде плоскости, перпендикулярной курсу движения неприятельской армады. Эта плоскость являлась своеобразной стеной, которая отделила вражеские корабли от Земли.

Наблюдая за развитием ситуации по изображению на мониторе компьютера, присутствующие видели, как светлые точки, соответствующие кораблям пиратской армады, приближаются кетене Военно-Космического Флота Империи. Вскоре они сблизятся настолько, что попадут в радиус действия оружия и тогда битва начнется уже на самом деле. При существующем положении имперские корабли, находящиеся вблизи зоны контакта их стены с неприятельским шаром, смогут вести эффективный обстрел неприятеля, ноте корабли, которые занимают места на периферии, будут находиться вне зоны действия оружия и фактически участия в сражении не примут. Шар, словно камень лист бумаги, прорвет стену имперских кораблей и «покатится» дальше к Земле.

— Открыть огонь, как только пираты войдут в зону поражения, — приказал адмирал Бенвенуто. — И передайте на корабли, чтобы постепенно отступали к Земле, сохраняя неизменным огневой рубеж между стеной и пиратским шаром. Все корабли в зоне контакта с врагом, которые будут выведены из строя или уничтожены, немедленно заменять новыми с периферийных участков. Между неприятелем и Землей все время должна располагаться глухая преграда из наших кораблей.

— Отступление — это самоубийство в нашем положении! — вскричал адмирал Карсуэлл. — Нам необходимо удерживать неприятельские корабли как можно дальше от Земли. Я настаиваю, чтобы флот немедленно окружил неприятельский шар и приступил к активным действиям.

— Адмирал, может быть, вам следует напомнить, что мы оказались в численном меньшинстве? — спокойно проговорил адмирал Бенвенуто. — При нынешнем боевом построении все корабли Имперского Космического Флота располагаются между неприятелем и Землей. Если же мы применим тактику охвата вражеского шара, то большая часть наших боевых единиц окажется в стороне от курса пиратской армады, в результате чего заговорщики на своем пути к Земле встретят только видимость сопротивления. Заверяю вас, что построение в форме шара никогда раньше не применялось для атакующих действий. Неприятель сейчас использует такой боевой порядок только для того, чтобы вынудить нас совершить ошибку и перестроиться для выполнения охвата, что позволит ему успешно действовать в соответствии со своими истинными тактическими планами. Дамы и господа, мы не должны попадаться на эту уловку. Нам следует заставить их самих перестроиться в настоящий боевой порядок, даже если для этого мы вынуждены будем из стратегических соображений отступать.

Тем временем два флота уже вошли в зону действия оружия и на мониторе компьютера присутствующие могли видеть, что схватка началась. Правда, интенсивность огня была пока невелика, стрельба велась лишь несколькими кораблями. Со стороны пиратов огонь могли вести только те корабли, которые находились на внешней стороне шара, обращенной к стене из имперских кораблей. Со стороны же Имперского Космического Флота в перестрелке участвовали корабли, находившиеся в непосредственной близости от места соприкосновения стены и шара. Хоть и медленно, но стена, образованная имперскими кораблями, сдвигалась к Земле по мере того, как пираты, используя свой громадный численный перевес, вели яростный огонь по цели, стремясь прорвать боевые порядки Имперского Космического Флота.

На Земле, на Западном побережье Северной Америки, солнце уже склонялось к закату, когда официальная часть церемонии в Бладстар-холле приблизилась к завершению. Вслед за последними представлениями подданных новой Императрице и принесения ими присяги на верность с речью по традиции должна была выступить новая повелительница. У Эдны на этот случай была заготовлена длинная речь, но создавшаяся обстановка требовала ее безотлагательного присутствия совсем в другом месте. Поэтому она отложила в сторону подготовленный текст и экспромтом высказала лишь несколько самых важных, на ее взгляд, тезисов. Она поблагодарила всех, кто присутствовал на церемонии коронации и всех, кто приветствовал ее восшествие на престол и сохранял верность Империи. Эдна дала высокую оценку правлению своего отца, которое характеризовалось мудростью и миром и торжественно пообещала, что приложит все свои силы для продолжения этой политики. В заключение своего короткого обращения она попросила каждого гражданина Империи сохранять храбрость и верность, пока Империя не выйдет из настоящего кризиса. Последнее замечание сразу насторожило ее всегалактическую аудиторию, так как подавляющая часть граждан не имела ни малейшего представления о том, что в Империи был кризис. Но очень скоро им предстояло узнать это.

Как только официальная часть церемонии закончилась, Эдна поспешила покинуть Бладстар-холл и когда она шла по залу, казалось, что за ней, словно шлейф от ее платья, тянулись величие и сила. В соответствии с традицией ей следовало на том же самом конном экипаже вернуться в императорский дворец, где должны были состояться парадный обед и бал. Однако Эдна решила, что в этот день уже в достаточной степени отдала дань традициям и далее тратить время на условности, когда в Империи полыхает война, сочла для себя невозможным. Вместе со своим отцом она воспользовалась персональным вертолетом и поспешила во дворец, где объявила о том, что все празднества переносятся на неделю по причине серьезной угрозы существованию Империи.

Оказавшись снова во дворце, Эдна и ее отец направились в зал заседаний, в котором имелся аппарат прямой связи с Лунной Базой. Пока адмирал Бенвенуто вместе со своими подчиненными неотрывно следил за ходом развития сражения, главный адъютант доложил новой Императрице о всех событиях, которые произошли вплоть до последнего момента. Ей в обобщенном виде были изложены все аргументы за и против тактики охвата неприятельской армады, которые Эдна выслушала с самым серьезным видом. Рядом с ней, но так, чтобы его изображение не попадало в объектив передающей камеры, сидел ее отец, который гладил дочь по руке, чтобы придать ей уверенности. Разумеется, все решения должна была принимать она одна, но Уильям хотел дать ей понять, что в случае необходимости поддержит ее, высказав свое мнение.

Когда Эдна полностью ознакомилась с особенностями создавшейся ситуации, она вызвала для личного разговора адмирала Бенвенуто.

— Вы уверены в том, что построение неприятеля в виде шара является только уловкой для того, чтобы ввести нас в заблуждение? — спросила она у лорда адмиралтейства.

— При таком боевом построении они не смогут нанести удар по Земле, — ответил адмирал. — Сейчас все неприятельские корабли с большой огневой мощью располагаются в центре этого шара, а те корабли, которые образуют внешнюю поверхность, не имеют достаточно сильного вооружения, чтобы вызвать сколько-нибудь заметные разрушения на Земле. Их единственная цель заключается в том, чтобы заставить нас совершить ложный шаг перед тем, как они перестроятся в свой настоящий боевой порядок.

— Но большинство совета, как мне кажется, более предпочтительной считает тактику охвата.

Бенвенуто гордо выпрямился.

— В своих действиях я могу руководствоваться только тем опытом, который приобрел за сорок лет службы в Имперском Космическом Флоте. И пусть залогом верности принятого мной решения будет моя репутация военачальника.

— Кроме вашей репутации на кон поставлено и еще нечто гораздо большее, — холодно заметила Эдна. — Участь самой Империи может напрямую зависеть от исхода этой битвы.

— Тем более, Ваше Величество, мне надо действовать так, как я считаю единственно верным.

— Я буду молиться за нас обоих, адмирал. Продолжайте.

Императрица отключила аппарат прямой связи и взглянула на отца. То имперское величие, с которым Эдна держалась, разговаривая с подчиненными, сейчас покинуло ее, уступив место нерешительности.

— Правильно ли я поступила? — спросила она.

— Время скажет тебе об этом лучше, чем я, — проговорил Уильям Стэнли, обняв дочь за плечи, чтобы она лучше ощутила его поддержку. — Но я, конечно, никогда не назначил бы Чезаре Бенвенуто лордом адмиралтейства только из-за того, что мне понравились его усы. И вообще, коль ты берешь себе в советчики по какому-либо вопросу знающего человека, ты должна целиком положиться на его мнение в этой области. — Он улыбнулся. — Ну а если это тебя утешит, могу сказать, что в такой обстановке я поступил бы так же, как ты.

Разумеется, находившийся на Лунной Базе лорд-адмирал Бенвенуто ничего не знал о поддержке в свой адрес, выраженной старым Императором. По мере того как долго тянулись минуты, складываясь затем в томительные часы, ком проблем у адмирала только нарастал. Огромный шар неприятельских кораблей все ближе и ближе подбирался к земной орбите, а стена из кораблей Имперского Флота должна была, соответственно, на такое же расстояние отступать к Земле. До сих пор заговорщики так и не предприняли попытку перестроиться в иной боевой порядок. А среди присутствующих в штабе Имперского Космического Флота все большее и большее число адмиралов требовало немедленного применения тактики охвата.

Пот буквально градом катил у адмирала по лбу, когда он на экране компьютера наблюдал за тем, как светлые точки, соответствовавшие неприятельской армаде, неуклонно продвигались вперед. Он прекрасно знал, что сейчас за его спиной некоторые адмиралы обсуждают возможность непосредственного обращения к Императрице с просьбой о его замене другим, более ответственным. Бенвенуто заставил себя отвлечься от этого шушуканья, от всех других шумов в этой комнате, вообще от всего мира — сейчас его интересовали только эти маленькие светлые точки на экране монитора. «Ну давайте же, — молил он пиратов. — Перестраивай-те же наконец свой трижды проклятый шар».

Словно его мольбы действительно возымели действие, неприятельский шар вдруг прямо-таки взорвался на экране монитора, разбросав осколки во всех направлениях. Каждая маленькая точка соответствовала одному вражескому кораблю, а количество этих точек казалось неисчислимым. И все-таки адмирал Бенвенуто, увидев это, испытал невыразимое облегчение. Ведь он выиграл этот этап битвы — пираты сломались первыми.

Теперь всем стало очевидным преимущество используемой адмиралом тактики. Если бы Имперский Космический Флот применил тактику охвата неприятельского шара, на чем настаивали многие из присутствующих, из-за своего численного меньшинства они распылили бы свои силы по огромной поверхности воображаемой сферы. Внезапный «взрыв» шара был бы в такой обстановке равнозначен катастрофе. Дюжины, если не сотни вражеских кораблей легко прорвали бы жиденькие сети подобной сферы. Конечно, некоторые из этих кораблей были бы уничтожены, но подавляющая часть неприятельских сил, успешно преодолев окружение, оказалась бы позади защитников. Корабли Имперского Космического Флота оказались бы не только в численном меньшинстве, но еще и в гораздо худшей позиции.

Стена, выстроенная адмиралом Бенвенуто, конечно, не могла устранить численный перевес неприятеля, но препятствовала ему совершить охват кораблей Имперского Флота. Те вражеские корабли, которые двигались кратчайшим курсом к Земле, немедленно уничтожались, как только входили в зону поражения оружия имперских кораблей, а те, что вылетали из шара в стороны, не представляли немедленной угрозы и могли быть тоже уничтожены с течением времени имперскими кораблями, находившимся на периферийных участках стены.

Однако у Бенвенуто не было времени восхищаться успехом своей стратегии. Все, чего он пока добился, позволило предотвратить перерастание кризиса в неминуемую катастрофу. Его флот все так же чудовищно уступал неприятелю по численности и он мало что мог сделать в такой ситуации — разве что довериться своей судьбе. Теперь, когда сражение находилось в полном разгаре, стратегия уже не играла сколько-нибудь важной роли. Хотя имперские корабли в стенке будут из последних сил стараться удержать свой боевой порядок в неизменном виде, результат сражения сейчас главным образом зависел от боевой выучки личного состава двух флотов.

Моральный перевес от сознания того, что пираты первыми начали вооруженную борьбу, находился на стороне вооруженных сил Империи и давал им немалый импульс для продолжения сражения. Всякий раз, когда они наносили мощные удары по кораблям бунтовщиков, их пушки ярко вспыхивали в пустоте космического пространства. Когда первым удачным залпом защитников Империи было уничтожено сразу несколько неприятельских кораблей, на экране компьютера в штабе на Лунной Базе внезапно вспыхнули несколько точек и затем тут же исчезли. Однако за считанные минуты пираты восстановили свое превосходство и в дальнейшем уже придерживались более осторожной тактики ведения сражения.

Проблема заключалась в том, что у пиратов было слишком много кораблей, чтобы Имперскому Флоту можно было и дальше с успехом сдерживать их продвижение. По мере того как из неприятельского шара вылетало все больше и больше кораблей, они начинали двигаться параллельно стене Имперского Флота, пытаясь в конце концов обойти ее и оказаться за спиной у защитников Земли. По приказу адмирала Бенвенуто имперские корабли в стене стали немного увеличивать дистанцию в своем боевом порядке, пытаясь таким образом увеличить протяженность стены, но расстояние между соседними кораблями при этом оставалось достаточно малым для того, чтобы воспрепятствовать неприятелю просочиться сквозь более рыхлую оборону. Когда стена достигла своей максимально допустимой протяженности, а пиратские корабли все прибывали и прибывали, края стены из имперских кораблей стали постепенно загибаться ближе к Земле, но опять же это «отступление» имело свое стратегическое значение. Так как пираты не получили ни одного шанса прорваться сквозь оборонительные порядки Имперского Флота, они предприняли попытку обхода этой стены и адмирал Бенвенуто предпринятым изгибом воспрепятствовал этим планам и теперь, как и прежде, между пиратским флотом и Землей постоянно располагались корабли Имперского Флота. Со временем и Бенвенуто отлично это понимал, стена имперских кораблей изогнется настолько, что превратится в сферу вокруг Земли, то есть маневр охвата будет применен не Имперским Флотом, а пиратами. Своим поведением Имперский Космический Флот как бы предлагал бунтовщикам: «Если вы собираетесь уничтожить Землю, сначала вам придется уничтожить нас».

Это было благородным решением, но, к несчастью, в данное время у пиратов было вполне достаточно космических кораблей, чтобы успешно справиться с этой задачей. Единственная надежда защитников Земли заключалась в том, что они смогут продержаться достаточно долго и в конце концов на поле битвы появится группа поддержки.

Время шло и вражеские силы все больше и больше изматывали Имперский Флот. Корабли адмирала Бенвенуто, оказывая ожесточенное сопротивление врагу, постепенно вынуждены были отступать и сам командующий уже не сомневался в неизбежности момента, когда они, словно светлячки, окружат Землю на последнем рубеже обороны. Надо сказать, что Луна располагалась вне защитной сферы и несколько более крупных неприятельских кораблей отделились от плотной группы и устремились к самой Лунной Базе. Однако, несмотря на то, что все имперские корабли были заняты обороной своей родной планеты, Лунную Базу никак нельзя было назвать абсолютно беззащитной. Ее мощнейшие бластеры первыми произвели сильный залп, подбили один вражеский корабль и заставили остальных заговорщиков удалиться от спутника на приличное расстояние. Выстрелы, произведенные с неприятельских кораблей, вызвали кое-какие разрушения на поверхности Луны, но все жизненно важные помещения базы, упрятанные глубоко под поверхность спутника, остались невредимыми.

Земля была буквально окутана паутиной огненных нитей, это пиратские корабли вели непрерывный огонь, пытаясь отыскать хоть какую-то брешь в оборонительных порядках Имперского Космического Флота и пробиться ближе к поверхности планеты. Имперские вооруженные силы пока успешно сдерживали этот натиск, выстроившись настолько плотной сетью вокруг Земли, что пиратам никак не удавалось найти ни одного слабого места. Если какой-нибудь имперский корабль выбывал из битвы, его место немедленно занимал другой, закрывая образовавшуюся брешь. В свою очередь Имперский Космический Флот тоже наносил немалый урон врагу, но, к сожалению, у неприятеля кораблей было неизмеримо больше, чем у защитников Земли. Медленно, но неотвратимо оборонительная сфера все ближе и ближе отодвигалась к Земле — словно затягивалась некая петля.

К этому моменту по всей Империи уже распространилась весть о том, что на Землю напали члены организации заговорщиков «неизвестной политической ориентации». Общим мнением было приказать всем кораблям Имперского Космического Флота, невзирая на то, какие срочные поручения они выполняют в этот момент, отправляться в срочном порядке на защиту столичной планеты, но реально это было безнадежно. Прежде чем эти корабли успеют добраться до Солнечной системы, битва закончится. Вряд ли кто-либо мог помочь династии Стэнли... скоро в Галактике воцарится хаос.

Обитателям Земли можно было бы и не сообщать о том, что вблизи их планеты что-то происходит. Они все могли узнать, просто посмотрев вверх — над головой вовсю полыхало сражение. Там, где в данный момент была ночь, люди могли легко заметить, что на небе появилось множество новых звезд и метеоров — это два флота яростно старались добиться перевеса в сражении. Разумеется, сами корабли невооруженным глазом увидеть было невозможно, но следы выстрелов их бортовых бластеров казались золотой паутиной, которая покрывала привычные взору созвездия. Когда же выстрел был направлен непосредственно на Землю, наблюдателю с поверхности планеты могло показаться, что на фоне черных облаков вдруг вспыхивала сверхновая звезда.

Корабли Имперского Космического Флота уже вплотную приблизились к верхним слоям атмосферы планеты. Отступать дальше было некуда и если эти корабли в своей основной массе будут уничтожены, в обороне Имперского Флота появятся дыры, через которые неприятель сможет пробиться к планете. Кроме того, следовало помнить, что падение обломков разрушенных космических аппаратов на поверхность такой густонаселенной планеты, какой являлась Земля, было совершенно недопустимым.

И вот, когда высшее военное командование на Лунной Базе стало уже впадать в отчаяние, на экранах компьютерной системы дальнего обнаружения, установленной в штабе, один за другим стали появляться какие-то космические корабли, выходившие из субпространства в районе орбиты Венеры, а затем быстро двигавшиеся в сторону Земли. Адмирал Бенвенуто подумал было, что это корабли группы поддержки, прибытия которой он с нетерпением ожидал, но потом понял, что это невозможно — эта группа сможет прибыть сюда никак не ранее, чем через десять часов. Потом он стал опасаться, что это могли быть новые пиратские корабли, вызванные заговорщиками для усиления действующего флота. Но и это заключение оказалось неверным, так как в штаб стали поступать сообщения, которые наконец разъяснили суть дела.

Оказалось, что это прибыли космические корабли с военных баз, расположенных поблизости от Солнечной системы, — это были как раз те базы, которые решено было оставить в стороне в соответствии с первым стратегическим планом, принятым главным командованием Имперского Космического Флота, Императором и Шефом СИБ. Все системы связи на этих базах каким-то образом были выведены из строя заговорщиками, но местное командование было предупреждено о крупномасштабной боевой операции неприятеля коммандером Фортье, который лично прибыл на одну из этих баз и представил документальное подтверждение своего сообщения. Оказавшись на высоте положения и действуя в лучших традициях Имперского Космического Флота, корабли с этих военных баз немедленно стартовали и направились на помощь окруженным защитникам Земли.

Однако из-за диверсии, с помощью которой заговорщики вывели из строя все системы связи, различные базы не смогли осуществить координацию своих действий. Те, кто получил сообщения в первую очередь, выслали курьерские корабли на соседние базы, чтобы предупредить и их об угрозе и попросить помощи. В результате подкрепление прибывало в зону боевых действий группами по пять, десять, максимум пятнадцать кораблей. Но даже так прибывающие корабли вызвали огромную радость у адмиралов из высшего командования Имперского Космического Флота. Ведь каждый новый корабль постепенно сокращал тот огромный численный перевес, который был у неприятеля в начале сражения.

Было совершенно очевидно, что пираты удивлены и несколько растерянны, не зная, как теперь выстроить тактику ведения боя. Натиск на линию обороны Земли ничуть не ослаб, но командование флотом заговорщиков направило часть своих кораблей, которые совсем недавно были выведены из боя для временной передышки, на ликвидацию угрозы с нового направления. Такое изменение обстановки очень обрадовало измотанные команды на кораблях Имперского Флота. Дело в том, что они все время находились в гуще сражения, начиная с первого выстрела, в то время как заговорщики, имея огромный перевес в числе кораблей, имели возможность довольно часто периодически менять корабли на первом рубеже, давая экипажам временный отдых. Теперь же, когда с прибытием резервов Имперского Флота возросло давление на пиратов с тыла, заговорщики лишались такой возможности.

Резервные корабли Имперского Флота, базирующиеся на военных базах вблизи Солнечной системы, прибывали на место сражения на протяжении восьми часов. Эти новые силы были гораздо свежее, чем экипажи на кораблях заговорщиков и тем более на кораблях защитников Земли и поэтому они привнесли в сражение новую ярость. Однако даже с учетом всех прибывших космических кораблей силы Имперского Флота числом немного уступали неприятельской армаде, хотя надо сказать, что тот боевой дух, с которым новые корабли вступили в бой, с лихвой компенсировал эту разницу. Наконец лидеры заговорщиков стали понимать, что победа ускользает из их рук.

У заговорщиков был перевес в числе и несколько лучшая позиция, но зато им теперь пришлось сражаться на два фронта и они никак не могли сконцентрировать свои усилия на прорыве последнего рубежа обороны Имперского Флота. С другой стороны, командование Имперского Космического Флота стало испытывать серьезные затруднения в управлении своими кораблями, так как неожиданно вышла из строя компьютерная система связи. В результате этого доклады с кораблей, которые должны были поступать практически мгновенно, главное командование получало слишком поздно. Вследствие чего компьютерный анализ обстановки и выработка возможных тактических действий оказывались неполными, неточными или слишком запоздалыми, то есть главное командование практически теряло контроль над ходом сражения. Предполагалось, что неполадки возникли где-то в линиях программирования, хотя эту систему ранее и рекламировали как непогрешимую для стратегического планирования. Все чаще и чаще отмечались случаи нарушения координации сил Имперского Флота, а потому отдельные командиры космических кораблей должны были принимать решения на свой страх и риск. Иногда это приводило к тому, что имперские силы теряли ключевые тактические позиции, но трудно было бы винить за это командиров — они делали все возможное.

По мере того как сражение вступало во вторые сутки, обе сражающихся стороны стали ощущать заметное утомление всех участников боевых действий. Пираты надеялись победить в битве одним быстрым и решительным ударом, после чего намеревались немедленно объявить об установлении нового режима еще до того, как в конфликте смогли бы принять участие остальные секторы Галактики. Теперь эти надежды были окончательно похоронены, а вместе с ними испарился и боевой дух бунтовщиков. Кроме того, у всех защитников Империи были ясные идеалы, за которые они сражались, в то время как пиратов в бой толкала только алчность. Если заговорщики не сумеют добиться своих целей в самом ближайшем времени, игра будет проиграна.

Отлично понимая все тонкости создавшейся ситуации, адмирал Шен Цу решился на последний мощный натиск: заключительный штурм Земли. Не обращая внимания на корабли, находившиеся у них в тылу, пираты бросились в самоубийственную атаку на оборонительные рубежи имперских сил, которые прикрывали Землю. Неприятельские бортовые бластеры вели теперь огонь в непрерывном режиме, извергая неисчислимое количество энергии на изнуренные битвой последние корабли линии обороны Имперского Флота. Возможно, это и могло принести неприятелю успех, если бы ранее его флот не спрессовал защитную сферу из имперских кораблей в такой плотный слой, когда перекрывались зоны действия орудий сразу нескольких кораблей. Теперь даже гибель сразу трех соседних кораблей в оборонительной линии имперских сил практически не давала никакого преимущества пиратам, так как соседние корабли своим огнем все равно перекрывали эту область пространства и препятствовали проникновению неприятеля в образовавшиеся бреши. Заговорщики отказались от продолжения штурма только тогда, когда потеряли десять процентов своего флота, а Земля по-прежнему оставалась совершенно невредимой.

А затем, вынырнув из субпространства в пятидесяти миллионах километров от места сражения, в Солнечной системе появилась столь ожидаемая адмиралом группа поддержки — более чем из тысячи кораблей с совершенно свежими и рвущимися в бой экипажами. В штабе Имперского Космического Флота, где едва успели оправиться после заключительного неприятельского штурма, началось бурное ликование, как только на мониторе компьютера появились светлые точки, сообщавшие о прибытии подкреплений и это ликование прокатилось по всей Лунной Базе.

Нет нужды говорить о том, что реакция заговорщиков на это событие была совершенно иной. Их атака, которая поначалу казалась неотразимой, полностью провалилась. Теперь у них не было даже малейших шансов выстоять против Имперского Космического Флота, который обладал сейчас подавляющим численным перевесом. В то же время они не могли надеяться и на снисхождение в том случае, если бы их корабли были захвачены в плен. Единственным выходом было немедленное бегство с поля боя и адмирал Шен Цу был достаточно мудрым человеком, чтобы понять это. Он отдал приказ об общем отступлении и корабли его флота на максимальной скорости ринулись прочь от Земли.

Корабли Имперского Космического Флота, почувствовав вкус победы, бросились в погоню. Экипажи, которые только-только, казалось, из последних сил противостоят врагу, теперь вдруг ощутили прилив сил и присоединились к погоне. Внезапно плотная оборонительная сеть, недавно прикрывавшая Землю, словно испарилась. Да в ней больше и не было необходимости — неприятель бежал.

По всем признакам к концу этого сражения две трети кораблей неприятельского флота были или полностью уничтожены, или захвачены в плен. Большая часть тех вражеских кораблей, которая покинула поле боя, отступала в полном беспорядке. Вряд ли впоследствии заговорщикам удастся собрать эти корабли вновь в единый флот, чтобы в очередной раз выступить против Империи — скорее всего большая часть примется за привычный для себя пиратский промысел. Можно было надеяться, что со временем многие из них будут захвачены Имперским Космическим Флотом во время регулярных профилактических рейдов по искоренению пиратства. В итоге только двадцать пять процентов сильнейшего флота адмирала Шена осталась вместе с ним и вернулась на законспирированную базу, чтобы зализать раны и приготовиться — этого тоже нельзя было исключить — к новым битвам.

Пока корабли Имперского Космического Флота преследовали оставшиеся неприятельские корабли, выполняя свой долг, на Земле — а правильнее было бы сказать, во всей Империи — люди смогли спокойно вздохнуть. В очередной раз удалось сохранить единство человечества, расселившегося по тысячам звездных систем. Сражение, которое отныне будет известно всем как Нападение в День коронации, закончилось.

ГЛАВА 19 КОМНАТА ОТДЫХА

Когда командующий группой поддержки, прибывшей последней на поле боя, получил возможность отдать рапорт главнокомандующему Имперского Космического Флота — после того, как немного стихло шумное веселье во всех помещениях Лунной Базы, вызванное победой над неприятелем, — он доложил о весьма странных, чуть ли не сказочных вещах. Его группа, выполняя поставленную перед ней задачу, дрейфовала в непосредственной близи от места предполагаемой концентрации неприятельского космического флота.

Корабли уже были готовы начать выход из субпространства, но их вовремя остановил, как выразился один капитан, «самый сумасшедший пилот из всех, которых когда-либо видел белый свет». Еще находясь в субпространстве, головной космический корабль группы поддержки обнаружил присутствие в субпространстве неизвестного корабля. Корабль этот выделывал петли, круги, спирали и еще много других кривых, форму которых трудно определить одним словом — примерно так же летает комнатная муха, хватившая солидную дозу ЛСД или какого другого не менее сильного наркотика. Ни один объект естественного происхождения не смог бы выделывать такие коленца, равно как и нормальный пилот космического корабля. У пилотов группы поддержки создалось впечатление, что странным кораблем управляет человек, который нажимает в случайном порядке все кнопки подряд, пытаясь заставить корабль двигаться.

Впоследствии оказалось, что так оно и было. Не в силах понять, что бы могло значить это явление, группа поддержки прекратила движение с целью «поймать» и проверить неизвестный объект. Выяснилось, что это разведывательный корабль, на его борту находился агент Службы Имперской Безопасности, который и предупредил их о ловушке, поджидавшей группу в области предполагаемой концентрации неприятельского флота. Кроме того, он сообщил им о нападении заговорщиков на Землю и посоветовал на максимально возможной скорости двигаться на помощь Имперскому Космическому Флоту в Солнечную систему. Они взяли агента к себе на борт и по дороге к Земле он подробно рассказал им всю свою историю, опуская только те моменты, о которых командующему группой «не следовало знать».

Операция по зачистке области пространства, заминированной заговорщиками, началась через несколько дней, как только Имперский Космический Флот полностью оправился от последствий недавнего сражения. Группа небольших разведывательных аппаратов материализовалась в том районе и начала поиск и обезвреживание мин, которые впоследствии могли бы представлять серьезную опасность для космических перелетов. Коммандер Фортье, которому сообщили о скором присвоении звания капитана за выдающийся вклад в проведение последней операции, вернулся на планету, на которой располагалась одна из пиратских баз, чтобы забрать оттуда Иветту Бейвол. Агент СИБ не могла позволить себе бездельничать в то время, когда вблизи Земли развертывалась кровавая драма. По ее подсчетам, для охраны пиратской базы адмирал Шен оставил примерно тридцать человек и Иветта обезвредила их всех в одиночку, после чего ей оставалось только ждать, так как она была уверена в том, что скоро появится имперский корабль и заберет арестованных. Все так и произошло — Иветта и ее пленники с триумфом были доставлены на Землю.

На Гастонии агенты Службы арестовали губернатора и всех его приспешников, обвинив в государственной измене. Однако никаких следов Леди А и Тани Борос на этой планете обнаружено не было. По-види-мому, как только они убедились, что план по дезинформации Жюля и Ивонны сработал, обе женщины сочли свою миссию законченной и поспешили убраться с планеты.

Настроение людей по всей Империи было приподнятым. Ведь у них появилась не просто новая Императрица, а повелительница, которой с успехом удалось справиться с тяжелейшим испытанием, что выпадает на долю далеко не каждого монарха. И ни разу ее не покинуло самообладание. Ни разу она не совершила ничего такого, чего не одобрили бы ее подданные. Теперь все люди в Галактике знали, что Император Стэнли Десятый принял одно из самых мудрых решений, когда передал титул такой способной и образованной молодой женщине, как его дочь.

Однако ни о каком воодушевлении не могло быть и речи в кабинете Главного Управления Службы Имперской Безопасности, в котором супруги д’Аламбер и Бейвол встречались со своим шефом и его дочерью. У всех присутствующих были достаточно мрачные лица. Хотя события последних дней для всего человечества обернулись подлинным триумфом, люди в этом кабинете гораздо лучше были осведомлены об истинной подоплеке всей этой истории. Ведь с самого начала Леди А буквально водила их за нос, заставляя делать только то, что было задумано ею самой. А закончилось все удачно только благодаря счастливой судьбе коммандера

Фортье, который сумел дважды выжить в смертельных ситуациях.

Шеф СИБ видел, насколько искренне переживают случившееся его агенты и решил не продолжать этот «разбор полетов».

— С какой бы стороны ни взглянуть на эти события, — начал он, — можно сказать, что Леди А выразила нам свое восхищение. Ведь только потому, что считала вас агентами высочайшей квалификации, она решилась на подобный план. Менее опытные агенты обязательно допустили бы ошибки и провалили всю операцию заговорщиков.

— Как бы там ни было, — проговорил Пайас, — это не вселяет в меня ни капли оптимизма.

— Мы никуда не денемся от того факта, — согласился с ним Жюль, — что именно из-за наших ошибок Имперский Космический Флот оказался совершенно неготовым к одному из самых главных сражений за всю историю Империи.

— И что можно сделать, чтобы не попасть в новые ловушки, расставленные этой женщиной? — добавила Вонни.

— Сохранять веру в себя, — улыбнулся Зандер фон Вильменхорст. — Ладно, вас обманули — это плохо. Каждый человек хоть раз, но может быть обманут. Лучшие из нас никогда не совершат дважды одну и ту же ошибку. И Леди А знает об этом так же хорошо, как и я. Попытайся она обойти вас еще раз, вы в считанные секунды разоблачили бы ее и тогда уже в расставленную ловушку угодила бы она сама. Не думаю, что она решится на подобное.

— На такое же, может быть и нет, но она может придумать что-нибудь новое. Леди А большая мастерица на всякие проделки.

— Чему из того, что она сообщила нам, можно верить? — спросила Вонни.

Шеф откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы на затылке.

— Самые талантливые лжецы прекрасно знают, как соединить свою ложь с маленькой долей правды, чтобы остальные люди поверили им. Поэтому Леди А совершенно честно заявила нам, что заговорщики намереваются нанести удар по Империи, но при этом немного передвинула дату их выступления. Она сообщила нам о том, что у заговорщиков огромный космический флот, но занизила его численность настолько, чтобы эти сведения нанесли огромный вред. Могу поспорить на что угодно, что она совершенно правдиво поведала нам о том, что никогда лично не встречалась с В, но ее описание внешности этого человека насквозь лживо. Кстати, все те номера, которые она вам сообщила для связи с В, тоже сплошное вранье.

— Конечно и имя, названное ею как собственное — Гретхен Бауманн, — тоже ложное? — спросила Иветта.

— Нет, это имя совершенно реально, — возразил ей Шеф. — Действительно, Гретхен Бауманн родилась на планете Кайсель ровно сорок три года назад. Но дело в том, что она умерла семи лет от роду, упав с лестницы. Совершенно очевидно, что поэтому она не могла вырасти в Леди А — как видите, опять искусная смесь правды и лжи.

— Насколько мне удалось выяснить к сегодняшнему дню, вся эта история с гипнотическим зомбированием сотрудников Службы Безопасности тоже является чистейшей воды вымыслом. Разумеется, мы проведем необходимую проверку, но я считаю очень маловероятным факт, что эта женщина могла выдать свой настоящий источник информации. Даже в том случае, если бы Леди А была уверена на все сто процентов в неизбежности победы пиратского флота, она все равно оставила бы кое-что про запас.

Шеф поднялся из кресла, подошел к своему письменному столу и присел на краешек.

— Ну а теперь нам стоит сконцентрироваться на положительных моментах проведенной операции. Да, мы оказались в очень трудном положении, но в итоге все закончилось блестящей победой. Неприятельский флот уничтожен, а те из заговорщиков, которые останутся живы и на свободе, будут полностью деморализованы. Мы заслужили небольшой отдых. Думаю, этому В понадобится определенное время для того, чтобы вновь собраться с силами. Думаю, что он и Леди А перейдут на какое-то время к тактике выжидания. Кроме того, всегда есть шанс, что после такого сокрушительного поражения они оба могут отказаться от своих планов по совершению государственного переворота.

— Всегда есть шанс, что ДеПлейн может вдруг превратиться в шоколад, — проговорила Иветта сухо, — только я почему-то слабо верю в его реальность.

В этот момент в кабинет заглянула дочь шефа СИБ Хелена.

— Отец, тебя вызывает Лунная База.

Зандер фон Вильменхорст кивнул.

— Хорошо, я буду говорить отсюда.

Жюль порывисто поднялся со своего места.

— Если это по личному делу, мы можем уйти.

— Оставайтесь. Это по личному делу, но вызывают не меня. Прошу всех встать.

Он повернулся к экрану, который в этот момент начал сначала мерцать, а потом на нем появилось изображение человека, который прислал вызов. С экрана к ним обратилась не кто иная, как новая Императрица, которая прервала свою ознакомительную поездку на Лунную Базу специально для того, чтобы поговорить с особо доверенными агентами СИБ.

Жюль и Иветта были довольно хорошо знакомы с Эдной, Пайас и Ивонна немного меньше, но ни один из них не говорил с ней после того, как она стала Императрицей. Все были немного растерянны из-за неожиданности этой встречи. Пайас — как всегда, самый галантный из всех — справился со своим смущением раньше остальных. Он сделал глубокий поклон, сопроводив его жестом руки, словно взмахнул шляпой и проговорил:

— Ваше Величество, я очень рад, что вы удостоили нас чести своим вызовом.

Эдна взглянула на них с изумлением, так как остальные были уже готовы присоединиться к Пайасу.

— Я осталась такой же, как и прежде, — проговорила она. — И надеюсь, что мои друзья в частной жизни будут относиться ко мне как к своему другу, а не как к хрупкой фарфоровой кукле на шатком постаменте. А звоню я вам потому, что хотела поблагодарить всех вас за проделанную работу. Надеюсь, что и дальше вы будете работать так же успешно.

— Поблагодарить нас? — удивился Жюль. — Да ведь наша ошибка чуть не погубила Империю!

— Зандер показал мне ваш отчет о ситуации на Гастонии и он мне показался просто замечательным. Сейчас я не хочу касаться того, что вас провели, всучив дезинформацию, а также того, что Леди А и Тане Борос удалось бежать. Сама информация об этой планете заслуживает самого пристального внимания. Я и представления не имела о том, что в Империи может твориться нечто подобное. И особенно удручающе на меня подействовал тот факт, что множество совершенно невиновных людей вынуждены жить в дикости только потому, что их родители были государственными преступниками. Такого я не потерплю в моей Империи. Думаю, что взгляд на Гастонию как на всемирную тюрьму полностью изжил себя. Должна сказать, что Стефани никогда не входила в число моих самых любимых предков. Я намереваюсь послать запрос в Имперский совет, чтобы выбрать какой-нибудь иной способ наказания государственных преступников. И эта реформа будет проведена только благодаря вашей работе. Поэтому вряд ли стоит говорить о неудаче.

— Что же касается Иветты и Пайаса, то те сведения, которые вы получили вместе с капитаном Фортье, а также все действия, совершенные вами, помогли спасти мое правление от печального рекорда стать самым коротким в истории. И особенно мне хотелось бы поблагодарить Пайаса. — Она взглянула на выходца с Ньюфореста. — Мне сказали, что ваш полет был... просто уникальным.

Ведь это был мой первый полет, — ответил Пайас.

— Могли бы и постараться немного, — притворно пожурила его Эдна. — Ведь если бы вы не добились столь героических успехов, я была бы вынуждена запретить вам навечно подниматься в воздух за некоторые довольно серьезные проступки.

У Пайаса вытянулось лицо.

— Полагаю, за нарушение правил полетов.

Эдна улыбнулась и раскрыла смысл своих слов.

— Нет, — проговорила она. — За спасение Империи в отсутствие лицензии.